Хорошо, когда лето, когда тепло и ты бесконечно свободен и, главное, ещё не старый, или, во всяком случае, не чувствуешь себя таковым. И состояние лёгкости и независимости не покидает тебя. И всё вокруг тебе кажется замечательным и прекрасным. И люди, бесконечно озабоченные какими-то мелкими проблемами, тебе кажутся не смешными, а представляются самыми умными и даже мудрыми.
Вот в таком состоянии, или примерно в таком, я подходил к центральному рынку. Оставалось каких-то метров пятьдесят до автомобильной дороги, за которой находился центральный рынок, как я увидел чем-то знакомое для меня лицо, снизу слегка заросшее седеющей бородой. Он мне показался на этот раз совсем седым и маленьким, очень худощавым и постаревшим человеком. " Да неужели это он?" - промелькнуло у меня в мыслях. Ну, что ж , надо как-то к нему обратиться. Имя я его забыл. Да и знал ли я его имя, когда ни- будь? Вряд ли. Учился он по специальности геофизика на геофаке, а я на чистого геолога. И я никого почти не знал по имени из геофизиков.
- Вроде бы знакомое лицо увидел, - сказал я, глядя на удаляющегося
от меня мужичка. И мужичёк, с седеющей бородкой, посмотрел на меня.
- А, Лёша, - сказал он, сразу узнав меня. И всем своим видом давая понять мне, что он очень рад меня видеть. Он быстро приблизился ко мне и протянул мне руку. Мы пожали друг другу руки. И направились к рынку вдвоём. У него в руках была огромная тёмная пустая сумка, предназначенная, конечно, для продуктов. И он как-то неловко её держал. То ли она ему мешала, то ли ещё чего. Но движения с сумкой он непрерывно проделывал: то вешал её на левое плечо, то, вдруг, брал её в левую кисть руки, то опять вешал на плечо.
- Ну, как ты? - спросил я. - Чем занимаешься? Какой образ жизни ведёшь?
- Я работаю на шахте в Павлограде, в смену. Семья здесь, а я постоянно ездию туда. Три смены отработал на шахте и в Дрепропетровск еду. И ездию всё за свои деньги.
- И кем ты там? - спросил я.
-Да, кем? Проходчиком, - ответил, с заметным нежеланием говорить на эту тему, мой бывший однокашник, - В забое с бригадой работаю.
- А, что? Лучшего ничего больше нет? - спросил я, - как только в забой лесть.
- Мне и в забое неплохо. Знаешь, какой там контингент замечательный!
- Контингент контингентом, - сказал я, но работа чёрная и очень опасная. За копейку погибают и одиночки и целые смены.
- Да, ты знаешь, вот только вчера случай был, - начал рассказывать он, - пойдём в сторону отойдём, поговорим.
Мы отошли в сторону от движения людей, остановились, и мой бывший сокурсник продолжал рассказывать про случай в забое, он говорил не торопясь, без каких-либо эмоций на лице. Так говорят
1
обычно люди, привыкшие к гибели людей, когда смерть становится
явлением обыкновенным. Я дождался конца рассказа и сказал: " Ну, вот видишь, как оно в забое. Я и говорю, что надо на поверхности что-то искать. В шахте опасно. Ну, что там. А зарплата? Тысячу хоть платят?" " Да нет. Какая там, тысяча. Если правду рассказать, то и задержка зарплаты. За прошлый год ещё не выдали".
" Да, не очень сладко у вас дела идут. Ну, а я инженер - геодезистом работаю в Днепрогипротрансе, платили уже и по тысячи. И в командировках интересных был в Петербурге, да в Ярославле. В Петербурге четыре месяца, а в Ярославле два с половиной месяца."
Глаза у моего бывшего однокурсника оживились. Он с интересом слушал мой короткий рассказ про командировки в Россию.
Закончив хвалиться, я спросил у него: " А как ты, видишь кого-либо из своих бывших сокурсников?"
" Нет, никого не вижу уже давно". " А Попозогло хоть видишь?"
" Нет, и его не вижу, - сказал бывший сокурсник". " Попозогло сейчас предприниматель. У него какое-то дело. Он развёлся. Купил себе квартиру, несколько машин поменял." " Ну, достижения!"- перебил меня сокурсник. " А, что? И достижения. В сравнение с другими, у которых совсем ничего, он кое- чего добился".
Мой вчерашний сокурсник начал мне протягивать руку, решил прощаться. Увидев это, я ему сказал: " Да, конечно, сейчас попрощаемся. Вот я тебе свою книгу на память дам".
" Какую книгу?" - спросил однокашник, чуть ли не испугавшись.
" Свою книгу, мной изданную", - сказал я. Я вытащил из своей сумочки маленькую книжечку " Девочки на остановке" и протянул ему.
" Возьми на память. Когда-то вместе учились." Однокашник взял книгу и начал её разглядывать со всех сторон. Я смотрел на него и мне стало как-то жалко и его и себя практического неудачника. Я вспомнил его рассказ о себе: " Я ещё горный техникум закончил. Могу ещё и горным мастером работать". "Да, конечно, можешь,- мелькнуло у меня в мыслях, - Вот только в 47 лет, которые тебе уже стукнули, с высшим образованием, да ещё и с техникумом, работают главными инженерами шахт или начальниками шахт. Но не мастерами". Всё это я успел подумать, перед тем как он протянул мне руку для прощания. " А про Попозогло, - сказал я, - хочу докончить. Он в сравнение с нами более свободен, более независим экономически. И во всяком случае за теодолитом не стоит и в шахту не лезет". Последние слова, как я заметил, не понравились моему бывшему однокашнику, и он начал спешно прощаться. " Ну, давай, всего тебе хорошего".- сказал он, протягивая мне руку. Я пожал его руку, пожелав ему, как и он мне, всех благ.