Аннотация: Ироническая постмодернистская фантасмагория-мистификация. For "Шапито"-конкурс. (В тексте - аллюзии и ссылки на Т. Пратчетта, Г. Лавкрафта, расхожие идеи и сюжеты, х/ф "Куда приводят мечты", мировую историю.)
Вечность цвета постмодерн, или Куда приводит Должность
- Расскажи мне о себе.
- Зачем? Таких, как я, - полный пароход.
- Расскажи о том, что с тобой приключилось. Время есть, и мне хочется поговорить.
- Что ж, если вам так угодно... В конечном итоге, куда спешить?
- Это верно.
- Тогда слушайте - я поведаю о тех событиях, что привели меня сюда.
"Поведаю"... Неужели это я сказал? Всегда ненавидел подобные слова. "Милостивый государь", "позвольте поинтересоваться", "силь ву пле"... Нет, просто - "бле-э".
Вот вы спросите, чего я ворчу? Вроде бы и должность высокая - бургомистр я, - и жена у меня из аристократического рода, и денег лом. Чем тут быть недовольным?
Много вы знаете!
Во-первых, все эти любезности, которые noblesse oblige. Терпеть не могу. В глубине души я простой и прямолинейный, но с такими взглядами больше двух-трёх недель на моей Должности не продержишься, что уж говорить про многие годы... Нужно быть хитрым, изворотливым, просчитывать ситуацию на двадцать шагов вперёд. А это так выматывает - быть тем, кем не являешься. Если вся жизнь состоит из притворного, из ненастоящего и заменённого, она превращается в нестерпимую пытку.
Посмотрите на мою жену - вот вам и во-вторых. Красивая - лёгкое косоглазие не в счёт, - умная (да ещё какая!), успешная... Хотя последнее необязательно: если ты из рода Батори, можешь многое себе позволить. А точнее, то, что никто другой позволить себе не в состоянии, к примеру, мучить и убивать невинных (и всех прочих) девушек. Как вспомню прародительницу моей жёнушки, "кровавую графиню", так весь покрываюсь липким потом. Если же мысли об оной возникнут ближе к ночи, то жди в гости бессонницу.
Не зря графиня закончила дни в темнице своего собственного, Чахтицкого, замка: погоня за вечной молодостью, кровавые ванны, массовые убийства - куда ещё они могут привести? Разве что к сумасшествию. Думаю, Елизавета Батори была безумна, и это безумие передалось по наследству моей дражайшей - тьфу ты, что за слово! - половинке. Помыкает мной для вящего своего удовольствия: Бургомистр, сделай то, Бургомистр, я тебе говорю, Бургомистр, ты что, охренел?! Унижать она любит, по крайней мере, меня. Зачем жена это делает? Наверное, мстит за то, что я перманентно пренебрегаю супружеским долгом. А правильнее будет сказать, пренебрегаю по отношению к ней. Как же, она вся из себя такая - и неудовлетворена в этом смысле... Так вот, именно по её вине, иначе и не скажешь, я занял столь высокую должность и больше не пользуюсь настоящим именем. На самом деле меня зовут... А впрочем, неважно.
Спрашивается, куда денешься от такой жизни? Куда спрячешься? Некуда. Особенно если некоторые постоянно вертят тобой, как хотят, принуждают тебя к действиям. Может быть, я амёбен, но это не извиняет, скажем, отца моей "любимой", который когда-то давно приставил мне к горлу острый фамильный кинжал. "Ты выйдешь за неё, mon неразумный жиртрест, или я отрежу тебе голову, насажу на пику и выставлю на всеобщее обозрение перед входом в замок. Понятно?" Чего уж тут непонятного...
Хотя сам хорош: позволил этой гидре окрутить себя. Нет, что-то оберегало меня, давало подсказки, советовало не связываться с такой особой, но, как всякий влюблённый - и к тому же молодой - дурак, я не внял доводам рассудка. Сначала она напоминала маленького ужика, который был у меня в детстве. Он жил в аквариуме и проявлял исключительное миролюбие, а иногда даже пугливость. Я называл его Поцелуйчиком. Довольно скоро он издох. Я очень сильно горевал по нему и пообещал себе больше никогда ни к кому не привязываться. Но сдержать обещание не удалось - я встретил существо, маскировавшееся под милую девушку, а после свадьбы превратившуюся в нечто ужасное. Изменение произошло не просто резко - стремительно: "ужик" отрастил клыки, хвост и наполнил пасть ядом. Сколько лет я терпел эту женщину!.. Я должен был давно скончаться от смертельных укусов, но Бог - наверное, в шутку - дал мне противоядие. Оно не излечивало полностью, но помогало кое-как держаться.
Девушкам (тем самым, убиенным) повезло чуть больше. Моя жёнушка, я слышал, любит пытать их в своей секретной комнате. Поговаривают - сам я боюсь это выяснять, - что она переняла заветы прародительницы и ищет эликсир молодости. В смерти пытается обнаружить эссенцию жизни. Я в её дела не вмешиваюсь - мне и своих хватает по шею и ещё выше.
Например, циркачи эти (или в-третьих). При одном взгляде на уродов из шапито я наполняюсь яростью и гневом. В такие моменты я понимаю жену - мне и самому дико хочется убивать. Или она так плохо на меня влияет? Сомневаюсь. Очень уж много причин для моей ненависти. А что ещё могу я питать к паразитам, развращающим людские умы, зарабатывающим деньги на игре душами? Строят из себя бедных и невинных, а какие козни творятся у них в закромах! Нет, в этом, как его... в закулисье! Они называют меня параноиком. Никто вслух, разумеется, такого не произносит - попробовали бы! - но всё читается в их лживых глазах. Вот почему мои поданные денно и нощно следят за этим треклятым шапито.
С детства не люблю цирк. После того как слон укусил меня за причинное место, в сердце моём, так же как и во всём остальном, места для этого ширпотребного развлечения не предвидится. Бедная мама: сколько она меня лечила, сколько терпела мои проблемы, сколько галлонов жалости было вылито на её "любимого сыночка". Кабы не она... Отцу-то я никогда не нравился. Всякие докторишки-шарлатаны называют это Эдиповым комплексом, а я зову несчастной жизнью. Просто мне не повезло.
Но тут я не прав. Даже не так: очень сильно не прав! Возможно, если бы судьба не возила меня лицом по отходам, я бы никогда не встретил его. Дэмьена. Моё двенадцатилетнее счастье. Как он хорош! Я прихожу в восторг от его внешности и сумасбродных выходок. Я готов пожертвовать чем угодно, только чтобы иметь возможность его... любить. Ах, какой у него взгляд! А это тело... Ах! Мне так нравится вспоминать наши постельные игры: у него по-настоящему неиссякаемая фантазия.
Тот день, когда мы познакомились с Дэмьеном, бережно хранится в уголке памяти, специально отведённом для таких (очень немногочисленных) событий. Это случилось на берегу чудесного озера. Там, на отшибе, я мог отдохнуть от семейной жизни в целом и моей жёнушки-тиранши в частности, а его привело туда очередное убийство. На бреге этого необычайного озера росли столь же необыкновенные кусты, в которых мы с моим дорогушей вкусили плод совместного познания. Произошло всё по соседству со свежим трупом Дэмого авторства. Я постелил на землю чёрный плащ, мы освободились от одежд - бренной псевдоплоти - и предались безудержной любви. О, это было незабываемо!.. И потому мы повторяли сие действо регулярно (хотя не всегда в обществе покойников). Бытует мнение, что подобная привязанность - больна, грязна и недопустима. Кто-то назовёт её извращённой. Лично меня это не беспокоит, Дэмьена - тоже, но вместе с тем, учитывая взгляды окружающих, приходится держать всё в секрете. Положительно, если бы не Дэмьен - моя жизнь была бы чернее чёртовых чёрных чернил!
"Положительно"... Это опять во мне говорит образ Бургомистра. Проклятые слова! Но беспокоиться о них, наверное, уже нет смысла.
Что? Вы хотите узнать подробности? Как бы сказал я: извольте.
Начались беды отнюдь не с того, что кто-то прознал о наших трепетных отношениях. Нет, начало неприятностям положили моя невнимательность и Дэмьенова склонность к играм. Он перегнул палку, но я поздно узнал об этом. Убийства, которые он совершал, не являлись для меня секретом. Конечно, никому другому не было известно, что это его рук дело. Но однажды он допустил ошибку: заигрался. И вот ведь демон, настоящий демон! Я не могу на него злиться. Да и есть ли смысл? Ведь, знаете, кого он прикончил? Задунайских! Этих паукожопых! Парочку сиамских циркачей, сросшихся так, что у них и одной задницы на двоих не было. Какие они противные. Были. Передвигались по-паучьи, чем вызывали у меня нестерпимейшее омерзение. Хорошо, что он их прирезал. Для чего? Да Дэму тогда всего лишь захотелось пошалить.
Наверное, это произошло примерно так.
- Привет, - поздоровался Дэмьен, пряча руки за спиной. - А у вас ножа не будет?
- Что? Какого ножа? - недоумённо и одновременно ответили Задунайские.
- Да вот этого!
И моя любовь пырнул их. А потом ещё раз и ещё...
Дэмьен у меня мальчик с юмором.
Мне доподлинно известно, что парочка истекла кровью за кулисами, а примыкающие обстоятельства не имеют значения. Важнее другое: ударив циркачей, мой благоверный и себя подставил под удар. Эх, Дэмьен мой, Дэмьенчик... Ты ранил и меня, причём очень сильно. Я тогда был на грани отчаяния: мне еле-еле удалось замять это дело, не выдав нашей маленькой тайны. Но что, если бы не получилось?.. В тот раз я впервые повысил голос на своего любимого, однако он быстро успокоил меня, и минуты, проведённые в туалете, были самыми сладкими в моей жизни. Я готов вспоминать о них вечно, забыв про унижения, которые я испытал, доказывая невиновность моего мальчика. Но всё-таки мы с денежными средствами добились, чего хотели. "А могло ли быть иначе?", - успокоившись, подумал я. Ведь, как гласит пословица: "Человек - слаб, деньги - всесильны".
Только проблемы на этом, конечно же, не закончились. Своей "шалостью" Дэмьен, сам того не подозревая, разбередил человеческие умы. Я, вот, ужасно обрадовался, когда узнал, что мой мальчик воткнул нож в Задунайских. Людей не обманешь: если такой же человек, как они, вспарывает, словно мешок, тушу циркача-уродца, значит, чем-то последний заслужил сей исход. Кроме того, жители не слишком-то жаловали шапиточников и наверняка несильно расстроились.
Сочетание этих двух факторов, мне думается, и подтолкнуло будущих зрителей к тому, что произошло на том кошмарном представлении. Так получилось, что для города N оно было одним из самых крупных событий за последние годы. И разворачивался гротесковый перфоманс не где-нибудь, а на кладбище, том самом, что наша гордость, от которой без ума туристы.
Я тоже был там - примостился с краю, через пару кресел от жены. Мы с ней крупно поссорились (не помню даже, по какому поводу) и не разговаривали. Но это не больно-то меня волновало. Сильнее я беспокоился из-за того, что прямо напротив меня, в другой части зала, сидел Дэмьен, моя радость. Мне жутко хотелось взглянуть на него, хотя бы издалека насладиться его юной красотой, но делать этого было нельзя ни в коем случае. У зрителей, среди которых находилось немало моих знакомых, могли возникнуть подозрения. Потому я прятал свой взгляд то в куртке дамы слева, то в монокле мужчины справа, то в куполе шапито, то в сцене.
Вокруг гомонили и испускали эманации радостного нетерпения. Народу набилось... пуще, чем животных в Ковчег при Всемирном потопе. Все галдели и улюлюкали, и хлопали в ладоши. Казалось, горожане собрались на величайший праздник, а не на выступление каких-то шаромыжников-нелюдей.
Однако, к моим радости и несчастью единовременно, в процессе представления все вдруг стали поочерёдно замолкать. И чем дольше длилось выступление, тем ощутимее была тишина. Спустя ещё какое-то время она разлилась по зрительским местам, погрузив их в безгласие и безмолвие. После чего по залу поползли шепотки. Воочию узрев всю непередаваемую отвратность бездарных артистов этого так называемого цирка, пропитавшись их гадостью, люди начали перешёптываться, делясь друг с другом предположениями. Домыслами. Слухами. Очень скоро шепотки превратились в гул, гул обернулся разговорами в полный голос, а те, в свою очередь, приняли форму криков. Кричали со всех сторон и все кому не лень. Молодые и взрослые, богатые и бедные, дураки и гении. Словом, аудитория стала толпой.
- Они же изверги! - летело отовсюду.
- Изуверы! - неслось в ответ.
- Они с другой планеты!
- Они всех нас перебьют!
- Нет, вначале они разорят кладбище!
- Да, нашу главную достопримечательность!
- Нет, прежде они убьют нас!
- А я сказал, разорят!
- А я щас сам тебя убью!
- А вы слышали, что за кулисами находится жертвенник?
- Из человеческих голов?
- И не только!
- Чушь!
- Катиться нашим головам с сидячих мест на арену!
- Если ты не заткнёшься, я тебя точно прихлопну!
- Это был не я.
- А я!
- Заткнитесь все!
- Нет-нет, кричите!
- Я буду кричать: во всём виноваты циркачи! Циркачи!..
Толпа бурлила, кипела, плескалась через край. Казалось, ещё минута, нет, пара секунд, и массовое побоище явится пред нами во всей своей кровожадной первобытной "красе".
Я спонтанно представил себя на секунду собственной женой и испытал яркое, ни с чем не сравнимое ощущение сплетённых воедино ненависти и радости, что-то сродни высшей стадии маниакально-депрессивного психоза. Так вот что она чувствует... Затем эмоции эти испарились - так же внезапно, как и нахлынули, - и я задрожал. С меня градом лил пот и собирался в лужу под креслом. Я оказался в центре водоворота страстей, страхов, желаний. Яростного негодования, переходящего в безраздельную ненависть, которую не описать словами.
И, снова-таки совершенно неожиданно, ворвались в голову мысли: что мне делать? Как спасти город от обезумевших жителей? Не разрушат ли они всё сами? А ведь списывают на циркачей...
Горло словно сжимала туго затянутая петля. Воздуха критически не хватало.
Не знаю, что происходило вокруг: для меня мир остановился. Только мысли, разрываясь на части, останками метались в голове и сбивали друг друга, вытесняя нормальное восприятие реальности. Я понял: что-то изменилось навсегда. Но каким образом мне это удалось? Вероятно, осознание пришло уже после - после того, как у меня случился сердечный приступ.
- Угу. - Мой Собеседник кивнул.
- Вот, собственно, и всё, что я помню. - Я развёл руками - и только потом заметил, что их нет. - Значит, конец, финита ля комедия?
- Угу, - снова угукнуло существо в чёрных одеждах. Если можно назвать его существом. - Вообще, учитывая твои образ жизни и диету, вернее, её отсутствие, удивительно, что ты так долго протянул. - Тот, кого я называл Собеседником, взгромоздил косу на плечо. - Интересная история, - вымолвил он. - Ты был не прав, когда говорил, что она похожа на остальные человеческие истории.
- Но она закончилась так же, как завершаются все подобные рассказы.
- От этого никуда не денешься. Но, - Собеседник сделал паузу, - ты же вынес для себя какой-то урок?
- Конечно! Никогда не приходи на представление без лекарства, а то вдруг тебя там поджидает сердечный приступ!
Собеседник вздохнул и покачал головой в капюшоне.
- А нельзя ли это вбить в генетическую память? - продолжал я свою мысль. - Чтобы никто не повторил моей ошибки. Или вам должность не позволяет? Эх... Знаете, о чём я действительно буду жалеть? То есть, о ком. О Дэмьене. Хотя он тот ещё фрукт. Надеюсь, когда-нибудь он отомстит моей жене и её родителям, пускай даже смеха ради. Я буду наблюдать за ним и ждать этого, если, конечно, мне позволят. А когда месть свершится - Дэм к тому времени, наверное, уже станет взрослым и самостоятельным, - со спокойной душой отдамся во власть вечности.
Не мёртво то, что в вечности пребудет, -
Со смертью времени и смерть умрёт.
Слыхали такие строчки? Надеюсь, классик не врал (не сочтите за грубость), а надежда, как известно, умирает последней. И, когда откинет копыта, где она окажется? Вот именно! Здесь-то я и буду её поджидать, хе-хе.
В реальном мире кто-то нагнулся над моим телом и делал мне бесполезное искусственное дыхание.
Я с жалостью глядел на "спасителя" - и только сейчас заметил, что Собеседник уплывает куда-то в туманную даль. Поэтому, отбросив ненужные уже философствования, забыв о призрачных земных треволнениях, я взял несуществующие ноги в отсутствующие руки и припустил за ним по безвременью. А личина Бургомистра осталась лежать на невидимой дороге, пропитываясь трансцендентной пылью, которая вскоре закружилась вихрем и, объяв сцену минувших дел, навсегда скрыла прошлое с глаз.
Посвящается всем, у кого я черпал вдохновение и позаимствовал "детали конструкторов". Спасибо вам.