Бесконечные, непрерывно с ужасающей скоростью множащиеся, доходящие порою до истерики, баталии в историческом дискурсе естественным образом заставили задаться вопросом: а является ли история наукой как таковой?
Историки обосновывают научность данного предмета посредством методологии, которую они определяют тремя принципами: первый - артефакты, второй - источниковедение, третий - историография. Именно методологию они ставят определением научности.
В действительности же следует определять научность исходя из базовой задачи и смысла того, чем наука должна заниматься. Дадим этому следующее определение:
Сверхзадача науки, определяющая ее научность, есть открытие и изучение объективных законов Бытия.
Именно изучение законов, прежде всего, и главным, принципиально определяющим научность как таковую, является объективность.
И вот с точки зрения объективности и попробуем определить степень научности того, что именуют исторической наукой.
Рассмотрим уровень объективности методологии, историками представляемой как принцип научности.
Первое - артефакты.
Следует заметить, что с артефактами далеко не все в порядке. Лишь незначительная часть таковых предоставляется для всеобщего обозрения и исследования. Чуть ли не большая часть археологических находок и прочих артефактов скрывается, либо закапывается обратно, либо просто уничтожается. К тому же среди представляемых артефактов немало подделок и фальсификаций. Тем не менее попробуем определить степень объективности артефактов, представляемых как доказательства и предмет научного исследования, в пределах 50%.
Второе - источниковедение. К данному определению относятся всевозможные письменные источники. Да вот суть проблемы заключается в том, что любой, то есть - каждый письменный источник является плодом усердий конкретного индивида, иначе говоря - субъекта. А ведь каждый индивид производит из своей головы продукт соответствующий его интеллекту, мироощущению, нравственных, идеологических, эмоциональных, политических, социальных и прочих предпочтений. Каждый текст является отражением призмы сознания конкретного субъекта и по этой причине является абсолютно субъективным.
Практически все письменные источники, определяемые как древние, не соответствуют по времени датировки реальным событиям. Как правило разница во времени составляет несколько столетий. Уж совсем очевидно, что автор такого рода текста не то что помнить, а в принципе знать достоверно о событиях, которые описывает, не может. Мало того, эти самые тексты, которые представляются как древние, в действительности существую т в списках, то есть в копиях. В данном случае вполне уместен вопрос - на сколько эти копии соответствуют оригиналу, который в свою очередь не соответствует реальному времени событий в несколько столетий? Боле того - вполне можно задаться вопросом: а был ли этот самый первоисточник? Ведь никаких доказательств нет. Не является ли это все компиляцией, если не сказать - профанацией? Что же касается более поздних источников - так и здесь далеко не все достоверно. Ведь даже банальная справка может оказаться липой. К тому же много документов просто уничтожается, или наглым образом подделывается. Для примера можно привести факт уничтожения директивы Сталина от 18 июня 1941 года о приведении войск в полную боеготовность. Парадокс заключается в том, что уничтожив эту директиву, высшее военное руководство, которое на тот момент возглавлял Жуков, оставило, по видимому в силу недостаточности разумения, директиву приказывающую войскам оставаться в полной боевой готовности. Да вот ведь незадача - директива сия однозначно свидетельствует о том, что прежде была директива о приведении войск в полную боевую готовность. После смерти Сталина и убийства Берии все печи Советского Союза топили документами. А всевозможные приписки, липовые фабрикованные дела и прочая макулатура? В конце концов и банальную справку пишет конкретный субъект.
Таким образом уровень субъективности источниковедения определим 100%, а уровень объективности соответственно - 0%.
Третье - историография.
Суть историографии заключается в том, что некие субъекты пишут труды, основываясь некоем ограниченном количестве артефактов, из которых не все являются достоверными, и источников, которые как мы увидели являются абсолютно субъективными. Понятно, что данные авторы все это пропускают через призму своего субъективного сознания. И в данном случае историография - это субъективность помноженная на субъективность. То есть 100% субъективности помножены на 100% субъективности. Итого - 10000% субъективности. Да уж, поскольку такого количества процентов в принципе быть не может, определим уровень субъективности историографии в 100%, а уровень объективности - 0%.
Теперь попробуем подвести итог, суммируя все процентные показатели: 100 + 100 + 50 = 250. 100% = 250. 100% / 250 Х 50 = 20%
Получается в общем сложении уровень объективности того, что исторической наукой именуют - 20%, а уровень субъективности соответственно - 80%.
Можно, казалось бы, сделать вывод, что уровень научности того, что называется исторической наукой составляет 20% - то есть история есть лишь на 20 процентов наука, поскольку главным критерием научности мы определяем объективность. И такой вывод в принципе будет неверным. В действительности же в сути своей то, что наукой исторической называют , наукой не является вообще. Это есть свободное мифотворчество, при котором в качестве неких аргументов, выгодных подтверждению того, или иного мифа, используются выгодные, а нередко и фальшивые артефакты.
Докопаться же до истины предельно трудно, а чаще вообще невозможно.
Что же касается открытия и исследования объективных законов Бытия применительно к динамике социальных процессов во времени - как-то: принципы цикличности, законов уровневых переходов, законов причинно - следственных взаимосвязей и взаимодействий, влияние природы на социальные, поведенческие и прочие процессы, влияние планетарных, космических, ноосферных воздействий, биологических и прочих физических процессов не изучается вообще. Как правило люди себя историками именующие, во всем этом фантастически невежественны. И ученые вроде Вернадского, или Клёсова дают куда больше в познании происходящих процессов в том числе и в социуме, чем все историки за все время, сколько имеет место быть нынешняя, весьма далекая от совершенства, цивилизация.