Кленов Алексей : другие произведения.

Настоящий полковник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Алексей КЛЕНОВ
  
   НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК
   рассказ
  
  
   На чердаке гораздо теплее, чем на улице, и не метет. И все же холод пробирает
   до костей. Двое пацанов жмутся друг к другу, съежившись калачиками на
   холодном керамзите, пытаясь согреться. Смрадно и затхло пахнет голубиным
   пометом. А снизу, по вентиляционной вытяжке, доносится гул голосов, музыка
   и обрывки смеха. Целых девять этажей предпраздничного веселья. Как говорится:
   нам нет места на этом празднике жизни...
  
   В животе у Степки заурчало тоскливо, под стать настроению. Пошевелившись
   он сел, обхватив колени руками, отчаянно предложил:
   - Все, Мишук, не могу больше. Пошли по квартирам, авось пожрать дадут.
  
   Долговязый Мишка, обряженный в драные куртку и штаны, тоже сел, сунул в рот
   чинарик и скептически хмыкнул:
   - Дадут, как же...
   - Да брось ты. Старый Новый год все-таки, люди поддатые и добрые. Пошли.
   Жрать же охота, аж кишки к спине прилипли...
  
   В дверь не позвонили, и даже не постучали, а как-то несмело и осторожно
   поскребли. Виктор, в гости никого не ожидавший, чутко уловил сквозь вопли
   телевизора шорох, убавил звук и прошел в прихожую. Глянул в глазок.
   На площадке топтались двое пацанов, переминаясь с ноги на ногу. Пощелкав
   замками Виктор приоткрыл дверь, молча и выжидающе посмотрел по очереди на
   обоих. Тот, что пониже ростом, но, видать, посмелее, чересчур уж вежливо
   попросил:
   - Простите за беспокойство, не найдется ли у вас чего-нибудь поесть?
  
   Сказал, и оба напряглись, готовые услышать грубый отказ и сорваться с
   места. Побирушкам на улице Виктор из принципа не подавал, особенно цыганам
   таджикским. Знает, какие они "бедные". У многих на родине по два-три дома
   имеется и парочка гаражей в придачу. Но тут словно резануло изнутри:
   ведь не денег просят, а пожрать. И такой волчий голод у обоих в глазах
   что сыграть просто невозможно. Чуть помедлив, сказал "сейчас" и прикрыл дверь.
   На всякий случай защелкнул замок. Мало ли. Вон в газетах постоянно пишут:
   пустит человек по доброте душевной, а пока поесть собирает, глядишь уже
   полквартиры обчистили.
  
  
   Пошарив в холодильнике, положил в пакетик пяток сарделек, хлеба и три
   мандарина. Вернувшись в прихожую, открыл дверь, молча протянул пакет тому что
   пониже. Тот цапнул грязной лапкой, как воробей. Носом шмыгнул:
  
   - Спасибо...
  
   Заперев дверь, Виктор постоял, прислушиваясь к звукам в подъезде. Снова
   выглянул в глазок. Пацаны прямо на площадке и расположились, развернув пакет
   на ларе с картошкой. Жадно вцепились зубами в сардельки, ломали хлеб грязными
   руками. А мандарины, кажется, прямо с кожурой в рот и запихивали...
  
   Понаблюдав с полминуты, Виктор тяжело вздохнул, защелкал замками. Пацаны
   на звук обернулись испуганно, судорожно глотая, что успели откусить.
   - Пойдите сюда.
   - А чего?
   - Иди, говорю, сюда... Зайдите.
  
   В прихожую вошли робко, стреляя глазенками по сторонам. Виктор решительно
   потянул с одного затасканную куртку:
   - Ну, вот что. Раздевайтесь. Давайте, давайте. Шлепайте на кухню, поедите
   по-человечески.
  
   Переглянувшись, попрошайки как по команде скинули куртки и ботинки, затоптались
   на месте, не решаясь ступать по чистому полу замызганными носками. Критически
   осмотрев обоих, Виктор снова вздохнул:
   - Давайте-ка, хлопцы, для начала в ванную. Да тряпье свое здесь снимайте.
   Ну, живо!
  
   Долговязый потянул с себя рубаху, а тот, что пониже подозрительно спросил:
   - Дядь, а ты не того?
   - Чего "того"?
   - Ну... это...- и комично закорчил рожи, видно не рискуя уточнить. Все
   же решился:- Не гомик?
   - Ах ты!..
  
   Затрещину Виктор отвесил недорослю от души, аж звон пошел. Подавил желание
   тут же указать на дверь, жестко повторил:
   - Марш в ванную! И только заикнись мне еще.
  
   Коротышка потер заалевшее ухо, обиженно протянул:
   - А че сразу драться то? Мало ли случаев? Завлечет к себе малолеток...
   - Брысь!
  
   Обоих как ветром сдуло. У Виктора и злость сразу прошла. Усмехнулся, покрутив
   головой, процедил сквозь зубы: "Вот чертенок..." Ворохнув ногой одежонку
   пацанов принес большой пакет, и все скопом запихнул туда. Постучал в дверь
   ванной:
   - Там шампунь и полотенца свежие.
   - Видим!
   - Ишь ты, видит он.
  
   После ванны Виктор обрядил пацанов в старые тренировочные костюмы, усадил
   за стол. Пока те наворачивали макароны по-флотски, рассмотрел
   их получше. Коротышка без корки грязи оказался белобрысым и веснушчатым.
   И, видать, любопытным. Вилкой орудовал, а глазенками по сторонам так и
   постреливал. Длинный и худой больше походил на цыганенка, только уж больно
   вялый и неразговорчивый. Потягивая чай из пиалки, Виктор поинтересовался:
   - Как зовут то?
  
   Маленький тут же отозвался:
   - Меня Степка, а его Мишук.
   - Он что, цыган?
   - Не-а. Папаша у него грек.
   - И где же папаша с мамашей?
   - Мамаша у него алкоголичка. А папаша в Греции. Авиационный здесь закончил,
   Мишука заделал и поехал в свои Афины самолеты строить.
   - Понятно... Ну а ты, чьих будешь?
   - А я ничьих, я сам по себе. А вас как зовут?
   - Виктор Николаевич. Можно дядя Витя.
  
   Степка ткнул вилкой в фотографию на стене:
   - Вы летчик?
   - Испытатель. Бывший. Сейчас на пенсии.
   - А где жена? Я в том смысле, ежели появится, не попрет она нас?
  
   Споласкивая пиалку в мойке, Виктор успокоил:
   - Не попрет. Я тоже ни чьих. В смысле, сам по себе.
  
   Степка едва не взвизгнул от восторга:
   - Бросила!? Я так и думал!
   - Не радуйся, шельма, вдовец я. А ты чего все молчишь, грек?
  
   Мишка оторвался от еды, сонно посмотрел на Виктора:
   - Я не думаю, дядь Витя, я ем.
   - Глубоко,- усмехнулся Виктор.- Ну, давай, наворачивай...
  
   Пока пацаны сопели над чайными чашками, чуть не пригоршнями засовывая в
   рот конфеты, каждый раз боязливо косясь при этом на Виктора, тот размышлял
   что же с ними делать. Выставить теперь на улицу было бы жестоко, оставить
   у себя,- кто ж его знает... Все же решился.
   - Вот что, голуби. Ночуйте нынче у меня. А завтра видно будет.
  
   А что видно будет, собственно? Все равно на постоянное жительство не
   возьмешь. Отоспятся, бедолаги, в домашних условиях, а там, как говорится,
   каждый сам за себя, один бог за всех...
  
   На всякий случай строго предупредил:
   - Только учтите: сплю я чутко. Не вздумайте уйти не прощаясь. Одежонку
   я вам кое-какую собрал, тряпье свое завтра выбросите. Утром позавтракаете,
   с собой вам соберу. Ну и... Давайте-ка спать. Утро вечера мудренее.
  
   Спал он плохо и тяжело, хоть и похвастался, что сон имеет солдатский.
   Снились обычные в последнее время кошмары. Поседевшая раньше срока Алена
   в гробу, последняя испыталка и чертов не раскрывшийся парашют под Росстанью.
   А мартовское утро было тогда таким чудным и солнечным, и жить от того
   хотелось необычайно сильно. Так, что вжался в кресло катапульты каждой клеточкой
   тела, до белизны пальцев, до зубовного скрежета. Парашют так и не
   раскрылся. А высота она ведь только для МиГа сверхмалая...
  
   Проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось, казалось, прямо
   в глотке. За окном еще темно, и метет как в феврале. Нащупал на тумбочке
   валидол, сунул под язык. Туда же отправил пару капсул нитроглицерина.
   Прислушался к звукам квартиры. Тихо было, как на кладбище. С вечера пацаны
   свистели своими сопелками как суслики, а сейчас - ни звука. С трудом
   поднявшись, преодолевая боль и жжение в груди, Виктор вышел в зал и
   вполголоса выругался.
  
   Диван был пуст и аккуратно прибран, пацанов и след простыл. С нехорошим
   предчувствием шагнул к стенке, дернул дверцу. Так и есть, заначка, вложенная
   в сберкнижку, пропала. Книжка тоже. И еще - резная шкатулка привезенная
   из Ферганы. А ней награды и письма, письма... Письма от Алены во все его
   командировки, куда мотала его летная судьба. Самое ценное, что оставалось
   в жизни. В глазах сразу черно стало, легкие, казалось, разорвутся
   от невыносимого жжения. И потолок с яркой люстрой враз опрокинулся. Еще
   паутинку в углу заметил, подумал: "Надо бы смахнуть..."
  
   Очнулся Виктор на жесткой кровати, прикрытый желтоватой простынкой. Стены
   вокруг зеленовато-серые, потолок белый. Напротив еще одна кровать, с
   неподвижным телом. Скосив глаза еще немного, обнаружил стойку с капельницей
   и тут только почувствовал тупое онемение в руке от котетора. Сообразил что
   лежит в реанимации.
  
   Через пару минут и врач появился, Андрей Терехов, знакомец старый. Сбив
   шапочку на затылок потер лоб, широко улыбнулся:
   - С добрым утром, Виктор Николаевич. Как самочувствие?
  
   Виктор, поморщившись, вяло отозвался:
   - Божеское. Рука вот только занемела.
   - Так ведь вторые сутки с котетором... Зачастили вы к нам, товарищ полковник.
   Третий инфаркт за пять лет. Не многовато?
  
   Поерзав, Виктор улегся поудобнее.
   - Ни черта не помню. Как я сюда?
   - Бригада вас привезла. Говорят, соседка заметила, что у вас
   дверь в квартиру настежь, зашла, а вы в зале на полу, во всей красе. Она
   скорую и вызвала. Да, кстати, вам тут передача. Пришли два пацана, сущие
   оборванцы, говорят племянники ваши. У вас же, кажется, никого кроме дочери?
  
   Терехов положил пакетик на край кровати, предложил:
   - Может, дочери вашей сообщить?
   - Ни к чему. На похороны еще рано, а попусту чего же беспокоить...
  
   Когда Терехов вышел Виктор вытряхнул пакет себе на грудь. С пяток мандаринов
   посыпались в разные стороны, ударяясь о резную шкатулку. Веером рассыпались
   деньги поверх сберкнижки. Последним выпорхнул несвежий тетрадный листок.
   Торопливо раскрыв свободной рукой шкатулку с облегчением увидел пачку
   писем, награды. Отдельно - в алой коробочке - тускло сияла Золотая звезда.
   Встряхнув, развернул записку. Карандашные каракули, сплошь без запятых и
   с кучей ошибок, разобрал не без труда: "Дядя Витя прастите нас. Чесное слово
   мы не знали. Вы оказываеца Герой Совецкого Союза а мы сволочи. Немного денег
   мы патратили обизательно вирнем. Видели как вас увазили мы же в саседнем
   доме на чирдаке. А письма вашей жены очень красивые. Мы читали и плакали.
   Степка и Мишук. Завтра придем ище."
  
   Положив записку на грудь, Виктор прикрыл глаза и вслух сказал:
   - Вот паразиты... Сволочи они, видишь ли. Ладно, хоть хватило смелости
   вернуться...
  
   Мишка со Степкой и впрямь пришли еще. Правда, только через три дня.
   Прорваться уже не пытались, терпеливо дождались, когда выйдет врач, все тот
   же Терехов. Увидев их возле двери, Андрей не улыбнулся, как в прошлый раз,
   устало спросил:
   - К полковнику? Племянники?
  
   Степка выступил вперед:
   - Ага. Мы вот передачу...
   - Врете вы все, племянники. Я Виктора Николаевича хорошо знаю, у него из
   родни только дочка в Питере. Если хотите, можете с ней завтра познакомиться,
   на похоронах.
  
   Степка испуганно округлил глаза, пропищал:
   - Каких похоронах?
   - Таких... Умер Виктор Николаевич, позавчера ночью. Не выдержало сердце,
   надорвал он его.
  
   Степка сжался, втянув голову в плечи, глухо сказал:
   - Мы знаем. Он испытателем...
   - Да ни черта вы не знаете! Он не просто испытателем был, он катапульты
   испытывал. А там перегрузки такие, что металл как бумага рвется, не то
   что человеческие кости и мышцы. Так то вот. Эй, племянники, куда вы? А-а-а...
  
   Терехов махнул рукой вслед пацанам, хлопнул дверью.
  
   На улицу Мишка со Степкой выкатились молчаливые, мрачные, Минут пять
   бесцельно брели, не глядя друг на друга. Мишка вдруг резко остановился,
   злобно сказал:
   - Сволочь ты, Степка. Это ты виноват.
   - Я?!
   - Ты! Кто сказал: "Давай возьмем"? Взяли...
   - А кто деньги вытаскивал?
   - А шкатулку кто хапнул?
   - Я хапнул? А ты...
  
   Побледнев так, что каждая веснушка на лице стала красной, Степка без размаха
   врезал острым кулачком Мишке в нос. Долговязый опрокинулся в снег, забрызгав
   сугроб кровью. Сел, обхватив колени руками, даже не собираясь отвечать.
   Постояв с минуту над ним, Степка тоже опустился в снег, привалился к Мишкиному
   плечу щекой и вдруг заплакал, навзрыд, сморкаясь и подвывая. То ли от
   вины своей, то ли от обиды на жизнь сволочную. Прижав его к себе, Мишка
   молча утирал свободной рукой кровь из разбитого носа и смотрел куда-то
   вдаль, где улица упиралась желтыми двухэтажками в лесопосадку. А там то
   ли туман стоял, то ли у Мишки просто слезы на глаза навернулись...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"