С тех пор, как ты ушла все очень изменилось. Точнее, не осталось ничего от того времени. Дом развалился по бревнышку. Перегибаю палку, конечно. Он все такой же родной, этот дом, только не голубой теперь, а зеленый, салатовый что ли. И сад большой, тюльпаны сейчас цветут. Люблю тюльпаны, они настоящие. Смотришь на них и знаешь, что они простые и очевидные до боли. Невыносимо простые.
Тот год обошелся нам дорого. За тобой из дома ушли покой, тепло. Будто выпустила ты их или с собой забрала. Пытались мы мирно жить с теткой, да что-то тогда у нас не заладилось. Как-то все под гору покатилось с бешеной скоростью. Мама так и торопилась сбежать от меня, хоть и есть я у нее одна, а все равно не то дочь, не то соседка. Смотрела я на нее и думала, что не может быть так... Любовь это? Да разве бывает такая любовь? А потом поняла, что жизнь ее эта не устраивает, стремится она к высоте, бежать хочет, а некуда здесь бежать. Пусть идет, да только пусть все спокойно будет. Ушла. А мы ссорились. До слез. Ничего я не помнила, а сейчас вспомню, чтобы тебе рассказать. Больно - это не тогда, когда бьют, ранят, это когда хочешь сказать, а не можешь. Хотела я сказать, что плохо это, а не могла.
Недолго это продолжалось - сама я ушла. И сколько буду жить на свете, столько буду проклинать себя за это. Я ведь не тетку предала, я дом свой предала. Я и сейчас приезжаю из другого города, подхожу к крылечку и виновато на него смотрю. Понимаешь, виновато. Здесь выросла я. А чем отплатила? Этот домик и есть детство, счастье, родина. Как можно было этого не понимать...
Годы прошли. Я в жизнь выхожу. Мама одна осталась - умер дядя Вова. Сам ушел из жизни. Я, знаешь, даже вот стихи написала, давно я их не писала, а как на похороны сходила, так решила хоть в стихах его увековечить. Как же он так поступил. Меня он сильно любил. Я знала это всегда, обо мне мама столько не вспоминала, сколько он. И всегда говорил со мной, как со взрослой. Вопросы задавал философские. Я не всегда находилась, что отвечать ему, а он смотрел на меня искренними глазами своими и ждал. Не всегда мысли мои были зрелыми, но он всегда дослушивал до конца, а затем многозначительно кивал, будто я открыла ему глаза на проблему. Это был человек. Жаль, что не бессмертный. Глупо получается, бабушка, кто-то хочет жить, а кто-то сам отдает свою жизнь. И то как отдает. Каково же Богу видеть это? Он дал жизнь человеку не для того, чтобы тот от нее отказался.
Моя жизнь изменилась с тех пор.
Я научилась бороться за правду, искренне бороться, а не для видимости. Я смотрю на небо и прошу, чтобы тебе там было мягко, тепло и светло. Я не хочу думать о том, что там тебе плохо. Ты не хотела нас бросать, ты просто ушла. Даже сейчас твое тепло согревает меня. Я не забыла, как я возвращаясь из школы, видела твой нежный взгляд. Ты уже тогда плохо слышала, но все понимала, как и всегда. Чувствовала меня как мать. А мать никогда меня не понимала. Она далека от меня всегда была, и холодная, знаешь, как снежная скала. Но боль за эту нелюбовь я уже давно похоронила. Сейчас я живу своей жизнью. И мне хочется верить, что ты гордилась бы мной. Ведь я живу просто, но достойно. Именно достойных людей ты уважала всегда и ценила. А мне так хочется, чтобы именно ты верила в меня. Я, знаешь, и не чувствую совсем, что ты далеко, ты ведь рядом. Я слышу твой голос, я вижу твои добрые человечные глаза.
У нас все получится. Я также буду писать тебе. Жаль только, что я никогда не отправляю своих писем тебе. Но бумага сохранит мои чувства и любовь к тебе, самому близкому моему человеку. Пожалуйста, не грусти. Мы не разлучены, мы вместе, я это знаю. Пусть думают, что я сумасшедшая. Они ведь не понимают, что я разлучена с человеком, который был для меня самым важным и самым близким.
Ты даже сейчас согреваешь меня теплом, мне легко говорить тебе о том, что обычно мучает меня и гнетет. И помни, родная, нас ничто и никогда не сможет разлучить, даже эта холодная и разрывающая сердце на части могильная плита.