Вальс под дождем (отрывок из романа)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Z-Адажио - наемный киллер, выполняет свою работу в высшей степени профессионально и виртуозно, отстреливая криминальных авторитетов в эшелонах власти. По следу убийцы идет детектив Джек Коуфман, который с каждым следующим шагом все яснее осознает, что объект, за которым он охотится, все больше и больше ему нравится. Ведь киллером, как почти сразу же вычислил главный инспектор криминальной полиции, является молодая девчонка. Перед Джеком возникает дилемма: продолжать исполнять роль бескомпромиссного блюстителя закона или оставаться самим собой.
|
Вальс под дождем
Мотылек залетел в окно, поднялся к потолку, покружил немного, и опустился на холодную сталь снайперской винтовки "премьер". В оптическом прицеле мотылек выглядел огромным ужасным монстром.
-Ну-ка, приятель, сделай одолжение, исчезни.
Z-Адажио чуть качнула винтовкой, и мотылек, сорвавшись с места, вылетел обратно в окно, явно оставшись разочарованным столь прохладным приемом.
В прицеле вновь появилась массивная входная дверь одной из резиденций Лесли Донахью. В этом двухэтажном особняке сей уважаемый член парламента, время от времени, проводил свой досуг, по полной программе расслабляясь как душой, так и телом. Впрочем, по поводу души, тут конечно можно поспорить. Но вот зато тело действительно получало разрядку на полную катушку. И нынешний вечер был не исключением. Толпа девиц легкого поведения, пару часов назад высыпавшая из "Кадиллака" хозяина, была тому ярким подтверждением.
Когда Лесли стукнуло одиннадцать лет отроду, он тогда уже начал проявлять недюжинную жажду к власти. А поскольку власть в этом мире, как правило, требует жертв, а именно: честности, порядочности, и тому подобных мелочей человеческой натуры, то исходя из этого у мальчишки, в подобном плане, не возникло абсолютно никаких затруднений. Воспитавшись в среде морального абстракционизма, он основательно впитал все те качества, которые позволяют с легким сердцем взбираться по лестнице тщеславия, невзирая на то, что ступеньки состоят не только из врагов, но и частенько из лучших друзей. Хотя остается открытым вопрос, откуда вообще могут появиться друзья при таком раскладе. Но пусть этот вопрос так и остается открытым. В конце концов, нельзя же на все вопросы иметь ответы, иначе мир просто перестанет существовать.
Да, так вот: в одиннадцать лет, ничем особым не зарекомендовавший себя в плане успеваемости, Лесли Донахью организовал в школе движение "Долой учебу - да здравствует свобода!" Умные преподаватели сначала никак не отреагировали на невинную шалость юного поколения, и вскоре получили за это хороший урок. Пока раскачивались и ждали, что все само собой очень скоро рассосется, вирус анархии распространился по всей школе. Пришлось в срочном порядке применять радикальные меры; а Лесли, как идейного вдохновителя, отчислили из школы с соответствующей характеристикой. Однако долго еще там витал бунтарский дух Донахью.
Именно с этого момента Лесли и вкусил пьянящий запах лидерства, от которого кружится голова и будущее вырисовывается в радужных тонах. Другое дело, что тона эти были навеяны алчностью, карьеризмом, и тупым стремлением достичь поставленной цели любым способом. И как раз стремление к власти, полной и неограниченной, и стало той целью, которая мертвой хваткой вцепилась в свою потенциальную жертву. Лесли Донахью на тот час исполнилось восемнадцать. За спиной уже был авторитет наркодельца в кругу несовершеннолетних, в результате чего он получил прозвище Кока, а так же некоторое посредничество в торговле оружием. Именно эти два бизнес проекта Лесли и взял на вооружение. Спустя десять лет его империя разрослась настолько, что он вытеснил из региона буквально всех, оставшись, таким образом, вне конкуренции. И совсем уж лишним будет уточнять, сколько трупов он оставил на этом тернистом пути.
Шло время, амбиции росли, и, наконец, выросли настолько, что потребовали более могущественной власти. А что лучше всего для этого подходила, как не политика. Вот ею Лесли Донахью и занялся. Занялся основательно и всерьез.
И вот он уже в парламенте.
Очень скоро его криминальные щупальца проникли, чуть ли не во все щели, как государственного бюджета, так и в остальные финансовые потоки. Но лазить по щелям, или, как он мысленно выразился, побираться, Лесли быстро надоело. Требовался последний, решающий шаг. И к тому моменту этот шаг имел уже все шансы на успех.
Министерство иностранных дел, четвертый этаж, кабинет шефа тайной внешней разведки. Хозяин кабинета, Элисдэйр Асбах, устроившись в мягком кресле и попыхивая сигарой, просматривал последний номер эротического журнала. В следующее мгновение он раздраженно швырнул журнал в мусорное ведро. Такая реакция была вполне объяснима. Вот уже как на протяжении полугода Элисдэйр находился в состоянии импотенции. Чего он только не предпринимал, к каким специалистам только не обращался, ничего не помогло. Нет, какие-то положительные результаты, вселяющие определенный оптимизм, время от времени проскальзывали, но это оказалось лишь кратковременным успехом, к тому же приведшем, в конечном результате, к полной и окончательной капитуляции мужского физического достоинства.
Имея в своем распоряжении сногсшибательную, по своим внешним данным, секретаршу, Асбах вынужден был уволить ее, потому как постоянно лицезреть перед собой такой "персик" и не иметь возможности его надкусить, было выше его сил. На смену сочному румяному персику пришла перезрелая тыква Элейн Гросс. Даже в юные годы сия дама могла испугать своей внешностью какого-нибудь чересчур романтического юношу, столкнувшись с ним в пасмурную погоду, в безлюдном переулке, и продемонстрировав свой длинный крючковатый нос, не в меру оттопыренные уши и крупные лошадиные зубы. Впрочем, при таком раскладе, если уж быть до конца объективным, в панику мог впасть кто угодно. Теперь же, по прошествии энного количества лет, Элейн Гросс представляла собой что-то среднее между мужчиной и женщиной. Хотя такое сравнение кажется несколько кощунственным, поскольку что-либо женственного в этой особе отыскать было настолько же трудно, насколько трудно найти на морском дне морскую свинку. Что же до чего-либо мужеподобного, то тут будет попроще. Волосатые руки (очевидно и такие же ноги, которые она тщательно скрывала под темными непрозрачными, толи чулками, толи колготами; этого, кроме нее самой, по известным причинам, вряд ли кто-то мог знать), низкий каркающий голос, а также довольно впечатляющая, как для почти что пожилой уже леди, физическая сила. Она успела ее продемонстрировать, когда один из сотрудников министерства, повстречавшийся ей в коридоре, обозвал ее гоблином в юбке, после чего тут же получил боковой левый в челюсть. Этим боксерским приемом, как и многими другими, еще с детства Элейн обучал ее отец, выступавший на профессиональном ринге. Он прекрасно понимал, что дочери в будущем это пригодиться. И к тому же девчонке тренировки в спортивном зале оказались более по душе, чем играться с куклами. Очевидно, и характер, по большей части, у нее был мужским.
Буквально весь состав подчиненных шефа тайной внешней разведки дал бы руку на отсечение, что появившаяся для собеседования на предмет места секретаря Элейн Гросс не имеет абсолютно никаких шансов. Однако Элисдэйр Асбах, как только увидел претендентку, тут же утвердил ее кандидатуру, даже не проведя положенный пятнадцатиминутный ознакомительный диалог с ней. А через каких-нибудь несколько дней он полностью убедился в правильности выбора. Помимо внешности, которая помогала Элисдэйру не вспоминать о своей мужской трагедии, Элейн еще обладала острым аналитическим умом. Она стала правой рукой Асбаха.
Элейн без стука вошла в кабинет шефа. Она была единственная из подчиненных, кто мог себе это позволить.
-Вас хочет видеть некий Гарольд Дэшайе. Прикажете впустить? Мне кажется у него что-то очень важное. Слишком уж нервничает.
- Да, я жду его, - воодушевился Асбах. - Пригласите. И, кстати, регистрировать в
журнале посещений не надо. Эта встреча имеет сугубо частный характер.
-Как скажете, сэр.
Элейн пригласила в кабинет Дэшайе, и моментально удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.
-Ну, выкладывай. Что там у тебя за секретный разговор такой? - Элисдэйр от нетерпения аж вспотел. Достал носовой платок и вытер покрывшийся испариной лоб. В принципе он догадывался, зачем пожаловал к нему старый приятель. Даже не догадывался, а можно сказать: знал. Что поделаешь, такая работа!
Прежде чем ответить, Гарольд еще раз оглянулся на дверь, убедился, что та закрыта, и только тогда полушепотом изрек:
-Дело исключительно важное. Ты уверен, что нас никто не может здесь прослушивать?
-Успокойся, дружище. Расслабься. Ты где находишься? В моем кабинете. Какое прослушивание! Какие посторонние уши! Ты в своем уме! Давай, выкладывай... Впрочем, подожди. - Асбах нырнул в тумбочку, достал бутылку конька, плеснул немного в стакан, бросил мимолетный взгляд на товарища, добавил еще столько же, и протянул стакан Дэшайе. - На, хлебни.
Тот одним глотком выпил коньяк, взял предложенную хозяином кабинета сигару, и плюхнулся в кресло. Алкоголь быстро сделал свое дело. Не прошло и минуты, как лицо Гарольда перестало дергаться, и дрожь в пальцах улеглась.
-Речь идет о нашем общем знакомом, - более-менее уверенным тоном произнес Дэшайе.
-Насколько я понимаю, имеется в виду Кока, - не удержался Асбах, и тем самым на мгновение ввел собеседника в некоторое замешательство. Но только на мгновение.
-Да, именно так.
-Что, серьезный конкурент? - шеф тайной внешней разведки буквально прошил взглядом Дэшайе.
Последний, впрочем, благодаря алкоголю, находился уже в своей тарелке, а потому ничуть не смутился.
-Это уже не конкурент. Это почти свершившийся факт. Последняя социология показывает, что этот выскочка набирает больше трети голосов. И это еще за два месяца до выборов. Пару недель назад было около двадцати процентов. Вот и прикинь, каков рост. И где мы в скором времени окажемся.
-Да, президентские амбиции у этого малого будь здоров! Я даже не ожидал, что он так лихо проведет избирательную компанию. Однако меня это касается постольку поскольку. Моему ведомству, а так же и мне лично, никакие перетрубации со сменой президента не страшны. У меня на этого голубчика компромата, выше крыши.
-Ты хоть мне лапшу не вешай, - саркастически ухмыльнулся Гарольд. - Это сейчас он тебя пока еще не трогает, до выборов. Не хочет рисковать. Вдруг пресса пронюхает, и это скажется на его рейтинге. А вот после выборов, когда он станет президентом, он тебя просто закатает в асфальт, со всем твоим компроматом на него. Можешь даже не сомневаться.
А Асбах и не сомневался в этом. Он прекрасно знал, на что способен Лесли Донахью. Особенно когда дорвется до полной и неограниченной власти. И тогда уж не позавидуешь тому, кто окажется на его пути. И шеф тайной внешней разведки Элисдэйр Асбах был первым претендентом, чтобы открыть счет безымянных асфальтированных могил в эпоху нового президента.
На какое-то время в кабинете воцарилась мертвая тишина. У обоих присутствующих в голове крутились одни и те же мысли, и от этого лица их были похожи: вытянутые и слегка испуганные.
-Ладно, хватит разглагольствовать, - нарушил затянувшуюся паузу Элисдэйр. - Ты пришел для чего, чтобы предложить мне выгодный заказ? Вот и предлагай. Но учти, я ни о чем не догадываюсь, и даже понятия не имею, какие проблемы заставили тебя
обратиться ко мне за помощью.
-Ну, это понятно, - ухмыльнулся Гарольд. - Так вот... У меня к тебе есть дело. Нужно убрать одного плохого парня. Зовут его Лесли Донахью. Или просто Кока.
-Как, ты предлагаешь мне пойти на мокрое дело?! - продолжал дурачиться Асбах. Но, увидев серьезное лицо напротив, понял, что пора заканчивать клоунаду. - Ладно, шутки в сторону. Итак, необходимо вывести из игры главного конкурента.
-Не так конкурента, как опасного врага, набирающего силу с каждым днем. И это уже не игрушки. - Дэшайе потянулся к бутылке и плеснул себе немного коньяка. Выпил, откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл глаза, ощущая блаженство от расходящегося по организму алкоголя.
Элисдэйр не преминул поддержать товарища, и засадил в свое нутро добрых полстакана. Крякнул, подкурил успевшую потухнуть сигару, и с раскрасневшейся физиономией так же откинулся на спинку кресла.
-Значит так, - деловито изрек он. - Я беру твой заказ. Исполнение гарантирую в течение недели. Об оплате - после выполнения. Но сразу предупреждаю, сумма гонорара будет повышенной. Это тебе не какое-нибудь рядовое убийство. Тут нужен профессионал высочайшего класса. Очевидно, Кока что-то такое чувствует. В последнее время он усилил свою охрану и стал более подозрительным. К нему теперь просто так и не приблизишься. К тому же его информационная служба работает безупречно. И я не удивлюсь, если завтра утром твое тело обнаружат где-нибудь в безлюдных трущобах. - Асбах рассмеялся этой своей, как он считал, безобидной шутке. Чего совсем нельзя было сказать о его собеседнике.
-Типун тебе на язык, - буркнул Дэшайе, изображая обиду.
-Ладно, дружище, извини, - примирительно заблеял Элисдэйр. - Что-то я действительно, того... разошелся. Хороший коньяк, зараза! Здорово действует... В общем, можешь расслабиться. Считай, что дело сделано. Я, как ты знаешь, слов на ветер не бросаю.
-Знаю, но здесь ситуация слишком уж деликатная. - Гарольд нервно провел рукой по волосам. - Ты же прекрасно понимаешь, что если что-то, не дай бог, пойдет не так, если покушение не удастся, то нас с тобой тогда ничто не спасет. Даже страшно подумать, что этот ублюдок с нами сделает. Ты же помнишь, как он расправился с тем репортером. Как, то бишь, его?.. А, Юджин Риппе. Его жена, то есть вдова, до сих пор в психушке. Свихнулась, как только увидела, что осталось от ее мужа. И что? Все знают, чьих рук это дело, а ему, как с гуся вода! И еще конкретно претендует на пост президента! Куда катиться эта страна?!
-Да, фрукт серьезный, - согласился Асбах. - Но я тебе еще раз говорю: беспокоится не о чем.
-Судя по твоим словам, у тебя есть исполнитель, не допускающий ошибок, - толи констатируя, толи размышляя, выплюнул Дэшайе.
-Да, есть, - коротко бросил Асбах.
Следующие несколько минут они молча попыхивали сигарами, взяв паузу.
-Помнишь случай с сенатором Маквэлом? - возобновил разговор Элисдэйр.
-Очень хорошо помню. Застрелен прямо в воздухе, в момент прыжка с парашютом. Было у него такое хобби. Так это твоих рук дело?
-Моей фирмы, - скромно уточнил Асбах. - Бедняга кое-кому перешел дорогу; кое-кому из уважаемых мною людей. Ну, и пришлось его из этой жизни попросить. И как тебе выполненная работа?
-Я просто в восхищении! Никаких следов, никаких улик! Выдвигались какие-то невероятные мистические версии. В итоге следствие зашло в тупик. Дело закрыли. Журналисты буквально сошли с ума, но так ничего выудить и не смогли. Были даже те, кто выдумывал свою историю и пытался выдавать ее за реальную, но тут же вся эта фальшь разбивалась вдребезги. Помниться, я как-то всю ночь не спал, пытался проанализировать, откуда же все-таки мог быть произведен выстрел, но так и не нашел
ответ. Ты, случайно, не подскажешь?
-Нет, не подскажу, - ответил Асбах. - Это профессиональная тайна. Ты же должен это понимать! И вообще, хватит об этом. Я тебе привел всего лишь один пример. Ты убедился в компетентности моего исполнителя?
-Вполне!
-Вот и отлично. Давай выпьем по последней, на удачу, и разбегаемся. Можешь спать спокойно. Не пройдет и недели, как ты увидишь во всех газетах некролог о скоропостижной кончине Лесли Донахью.
Они хлебнули по последней, и Гарольд Дэшайе удалился, преисполненный твердой уверенности в скором решении проблемы.
Что же касается Элисдэйра Асбаха, то он еще долго сидел в кресле, попыхивая сигарой, и проворачивая в голове всевозможные комбинации дальнейшего развития событий. Его губы время от времени растягивались в кривой ухмылке. Он был доволен собой. Он выдержал необходимую паузу, и дождался, что убрать Коку ему предстоит сугубо по заказу, а не проявляя личную инициативу. Естественно он подыграл Гарольду, соглашаясь, что боится Лесли и потому не откажется помочь. Знал бы его приятель, что шеф тайной внешней разведки еще месяц назад наметил ликвидацию главного претендента на президентский пост. И что сроки уже поджимали. А дело все в том, что Кока завладел одним очень интересным документом, оглашение которого привело бы Элисдэйра Асбаха прямиком на электрический стул.
Дело идет о государственной измене. Как-то наш герой продал партию секретного оружия одному диктатору. В результате чего тот удержался у власти, истребив чуть ли не половину восставшего против его режима населения; а вторая половина до сих пор гниет по тюрьмам.
Лесли Донахью, до поры до времени, спрятал документ на кладбище, в одной из могил. Он считал, что это самый надежный тайник. Асбах знал, на каком именно кладбище, но вот где именно, тут была загвоздка.
Поразмыслив немного, Элисдэйр пришел к выводу, что если Кока отправится в мир иной, то вместе с собой он заберет и документ. Ибо кроме него самого эту бумажку найти больше никто не смог бы. Те два гробовщика, которые помогали Лесли, в скором времени скоропостижно скончались от чрезмерного употребления алкоголя. Хотя если бы патологоанатома, проводившего вскрытие, как следует не обработали бы, в смысле, конкретно припугнули и немного заплатили, то общество узнало б, что бедолаг, просто-напросто, сначала задушили, а уж потом, искусственным способом, наполнили их желудки основательным количеством спиртного.
Асбах прекрасно понимал, что Кока, благодаря такому серьезному компромату, сделает из него мальчика на побегушках, прольет его руками море крови, устранит всех своих недругов, а потом уберет и его самого, как главного и, к тому времени, единственного свидетеля.
И вот теперь осталось, всего-навсего, просто вычеркнуть Лесли Донахью из списка живых. А документик пусть гниет себе в могиле. Кока был прав: более надежного места и сыскать было трудно.
Элисдэйр, развалившись в кресле, тихо посапывал. Его сморило в сон. На губах играла все та же кривая ухмылка.
Массивная дубовая дверь отворилась, и показалась хмельная физиономия Лесли Донахью. Он был счастлив, он радовался жизни, он был бессмертен. Разве может грозить смерть тому, кто взнуздал ее и приручил. А именно так думал сейчас Кока, вальяжно спускаясь по мраморной лестнице.
Z-Адажио задержала дыхание. Палец застыл на спусковом курке.
Лесли остановился, вдохнул полной грудью ночной прохладный воздух. Его взгляд устремился в звездное безоблачное небо. "Почему все эти звезды не принадлежат мне? Уж я бы их заставил ходить строем. А то разбросаны, как попало". Его громкий смех
заглушил веселое визжание выпорхнувших из особняка девиц.
Пуля вошла в левый глаз. Окровавленные мозги разбрызгались по мраморным ступенькам. Женский веселый визг моментально превратился в истерический. Охрана, в панике, окружила плотным кольцом распластанное на земле тело хозяина. Кто-то пустил автоматную очередь в окружающую темноту. Темнота лишь рассмеялась в ответ, наблюдая с высоты на мечущихся человечков, копошащихся вокруг новопреставленного, который еще мгновение назад был их богом, а теперь стал обыкновенным покойником.
Главный инспектор криминальной полиции, капитан Джек Коуфман, показал удостоверение и прошел сквозь очередное кольцо многослойного оцепления. С трупом Лесли Донахью уже работала его бригада: судмедэксперт Сара Докич, лейтенант Алан Мори, и сержант Остин Фишборт.
-Ну, что тут? - обратился Джек к Саре.
-Пулевое ранение в голову, мозги все, сам видишь, где, - кивнула она на бурые пятна вокруг. - Выстрел произведен с большого расстояния. С какого именно, сказать затрудняюсь.
-Что с тобой, Сара? - удивленно поднял брови капитан, - ты, и не можешь вычислить расстояние?!
-Дело в том, что мои расчеты натыкаются на очень упрямый факт. Мы не обнаружили абсолютно никаких следов, там, где они, судя по моим вычислениям, просто обязаны быть. Даже самые незначительные. Но и таких нет.
-А ты, Алан, что скажешь? - обернулся Джек к лейтенанту.
-Чтобы исполнить задуманное, убийца должен был сначала проникнуть во владения жертвы, охраняемые, позволю себе заметить, по последнему слову техники; и к тому же напичканную бойцовскими собаками и вооруженными до зубов молодчиками. Стрелять из-за пределов этой частной территории не имеет смысла. Ни одно снайперское оружие, из всех известных мне типов, не способно пустить пулю на подобное расстояние. И получается, что стрелок, либо человек-невидимка, плавающий по воздуху, либо производил выстрел с вертолета. Но тогда бы его без сомнения засекли, а тут никто ни сном, ни духом.
-Ну и твоя очередь, - подмигнул Джек Остину. - Можешь что-нибудь дополнить?
-Только то, что убийца обладает, судя по всему, сверхъестественными навыками, сэр.
Остин был единственным из группы Коуфмана, кто обращался к нему "сэр". По своей молодости, и отчасти благодаря утонченному воспитанию, он не мог пока что еще преодолеть барьер панибратства между подчиненным и начальником. Джек попробовал было сразу же разрушить этот барьер, но очень скоро понял, что не стоит торопить юношу. Все придет само собой, в свой час. Он верил в него. А иначе зачем, вместо готового профессионального сотрудника, нужно было брать к себе второкурсника полицейской академии Остина Фишборта. А действительно, зачем? Да просто когда капитан Джек Коуфман как-то выступал в академии с лекцией, ему приглянулся очень открытый и очень любопытный паренек, вопросы которого были остры и интересны не менее чем сами ответы лектора.
-Как видно, местность довольно открытая, - продолжил сержант. - Растительности мало. Каждое дерево, как на ладони. Ночью территория очень ярко освещается. Допустим, киллер, каким-то образом, незаметно проник во владения, оставив многочисленную охрану за трехметровой стеной и проволокой, по которой гуляет несколько сотен вольт. Допустим, он так же незаметно взобрался на дерево, усыпив бдительность свирепых обученных собак. Допустим, выждав несколько часов, а может быть и значительно больше, он дождался удобного момента и выполнил свою работу. Допустим. Но вот как незаметно исчезнуть после всего этого, когда тут же, незамедлительно, был прочесан каждый квадратный метр, такого даже допустить, никакой фантазии не хватит.
-Так, ясно, - подвел итог Джек. - А теперь, кто мне скажет, что там за строение
виднеется вдалеке? - прищурился он, пытаясь что-то разглядеть в утренних лучах восходящего солнца.
-Ничего интересного, - ответил Алан. - Развалины бывшего торгового центра. Донахью собирался там, в скором времени, построить развлекательный комплекс, для самых избранных.
-Ну что ж, пойдем, поглядим на эти развалины, - с загадочным выражением лица сказал Джек - Авось что-нибудь интересное обнаружим.
-Патрон, ну что мы там такого интересного можем обнаружить? - пожал плечами лейтенант.
-Действительно, Джек! - подключилась Сара. - Какого черта?! Не думаешь же ты, что выстрел был произведен оттуда! Расстояние слишком велико. Никакая пуля не долетит оттуда сюда. А тем более в нашем случае, где убойная сила проникновения в голову настолько мощная, что, не будь противоречивых фактов, я бы утверждала, что выстрел был произведен не более чем за десять метров до цели.
-Судя по вашим красноречивым излияниям, - резюмировал главный инспектор, - вы этот объект проигнорировали своим вниманием, и теперь ищете себе оправдание. Какое бы ни было расстояние, эти развалины вы обязаны были проверить сразу же, как только не обнаружилось никаких следов киллера в радиусе досягаемости. И это моя бригада! Стыд и позор! А ну-ка, сержант Фишборт, продекламируйте мне восьмой пункт устава Коуфмана.
Официальный тон капитана, да к тому же в такой интонации, несколько обескуражил Остина.
-Восьмой пункт... восьмой пункт... сейчас... А, да... Если поиски улик не дают никаких результатов в радиусе досягаемости, то радиус увеличивается до тех пор, пока не обнаружится хоть малейший факт.
Сара и Алан застыли в ожидании. Если бы это был какой-нибудь пикник, или там что-то вроде сабантуя, то подобное обращение Джека все расценили бы как шутку, но здесь он был главным инспектором криминальной полиции, ведущий серьезное резонансное убийство, явно попахивающее политикой, а значит шутить в такой ситуации капитану Коуфману вроде как бы не к месту.
Однако это если бы на месте Джека был какой-нибудь сноб, карьерист, выскочка, ставивший себя выше других (разумеется, речь идет, либо о подчиненных, либо о простых гражданах, не облаченных в какую бы то ни было власть). А в данном случае патрон просто настраивал своих ребят на длинный рабочий день. День, который может растянутся на несколько суток. У него был прямой приказ от министра, раскрыть это дело в течение семидесяти двух часов.
-Сара, продолжаешь заниматься трупом. Если кто-то будет мешать, посылай к черту, или ко мне. Остин, натяни на лицо выражение чрезвычайной важности, опроси охранников, девиц, прислугу, и всех остальных, кого сочтешь нужным. Ну а мы с Аланом в развалины. Вопросы есть? Вопросов нет. Всё, разбегаемся.
Развалины бывшего торгового центра на данном этапе представляли собой восьмиэтажную коробку, с выбитыми окнами и полуразрушенными стенами. Лестница, тем не менее, оказалась еще довольно прочной. Бегло осмотрев снизу вверх все этажи, сыщики произвели более тщательный осмотр сверху вниз.
-Ну, что скажешь? - обратился Джек к Алану.
-Или я чего-то не понимаю, или ты оказался прав. Похоже, киллер использовал именно это место. Если, конечно, тут не кроется дезинформация, чтобы пустить нас по ложному следу. Ты заметил, что характерные следы оставлены практически на всех этажах? Это что - восемь киллеров? Один основной и семеро запасных? Но это же полный идиотизм!
-Идиотизм, это когда убийца оставляет всего один след, но по которому его можно без труда вычислить, - бросил ответную реплику Джек. - А тут работал профессионал высшего класса. И работал совершенно один. Даже не один, а одна.
-Женщина?! - не поверил своим ушам Алан. - Но, откуда ты взял?
-Мой дорогой друг, - изрек Джек, - позволь тебе заметить, что женские следы, в некотором роде, отличаются от мужских, как размером шага, так и размером ноги. Здесь мы видим отпечаток военного ботинка не больше тридцать девятого размера. Ботинок десантный, нового образца, с дополнительным уплотнением, а стало быть, ножка у нашей дамы не превышает тридцать седьмой размер. Теперь смотри: каблук виден довольно таки отчетливо, не размазан, а значит вполне можно предположить, что поступь была легкой и, я бы даже сказал: воздушной; вот, например, как этот след, где каблук вообще отсутствует, а виден только отпечаток носка. Убедился?
-Угу, - буркнул Алан, явно раздосадованный тем, что патрон учит его, как какого-нибудь школьника. Но больше всего он злился на себя. Почему у него не получается так же легко находить ответы на, казалось бы, такие трудные вопросы, как это делает Джек Коуфман?
-Теперь в таком же ключе проанализируем остальные этажи.
Они вновь оказались на верхнем этаже.
-Какими можешь поделиться выводами? - спросил капитан.
-Да что тут говорить, патрон! Ты как всегда оказался прав. Следы абсолютно идентичные. Все их оставил один человек. Но откуда, все-таки, был произведен выстрел? Неужели ты и это знаешь?
-Начнем с того, что я далеко не всегда оказываюсь прав. Поэтому не надо лепить из меня культ личности. А насчет того, откуда стреляли, так это проще пареной репы. Давай-ка спустимся на четвертый этаж.
После того как они оказались на вышеозначенном этаже, Джек еще раз внимательно осмотрел место возможной дислокации киллера.
-Да, именно отсюда она и стреляла в Лесли Донахью, - утвердительно бросил он.
-И из чего же сие видно? - недоверчиво прищурил один глаз Алан.
-Из фактов, уважаемый лейтенант. Смотри сюда. Здесь, как и везде, один и тот же подчерк. Кто-то лежал, потом поднялся и спокойно себе удалился. Всё как и на остальных этажах, тютелька в тютельку. Но есть малюсенькое отличие. Здесь, как это не прискорбно, наша красавица допустила оплошность. А прискорбно потому, что эта крошка буквально обворожила меня своими киллерскими способностями, и вот разочаровывает такой нелепой ошибкой.
-Интересно, какой самой? - вошел в азарт Алан. Ему сейчас было крайне любопытно, что же такое опять от него ускользнуло. Настолько любопытно, что он попросил Джека дать ему десять минут, чтобы попытаться самому решить этот ребус. - Нет, сдаюсь, - поднялся он с колен, на которых вместо десяти минут проползал целых пятнадцать. - Давай, объясняй неучу.
-Что ж, все очень просто, - ответил Джек. - Настолько просто, что немудрено и запутаться. Начнем с того, что первые два этажа отпали сразу. Через их окна цель просто невозможно было увидеть. Слишком низко. Мешают заборы, деревья, и все такое прочее. Девчонка явно перестаралась. И это еще одно разочарование с моей стороны. А теперь по существу. Как видишь, слой пыли здесь довольно конкретный. Практически везде. И оставить какой-либо след, проще простого. Итак, она лежит, выжидает. Появляется цель. Прицеливается, нажимает на курок, бац, и Лесли Донахью отправляется на небеса. Впрочем, это я, конечно, расфантазировался. Какие, простите, небеса! К Дьяволу. В его ласковые объятия. Но это уже проблема Коки.
-Кого? - не понял Алан.
-В своем кругу Лесли был известен под кличкой Кока, за торговлю наркотиками еще в юные годы. Так вот, дело сделано, и наша подопечная удаляется. Однако удаляется, оставив дополнительный след. След, который может оставить снайперская винтовка только после выстрела.
-Конечно же! - воскликнул Алан. - Гильза! Ты нашел ее!
-Нет, гильзу, естественно, я не нашел. Девчонка об этом позаботилась. Но я нашел
след, который эта гильза оставила. Вон там, в углу. Траектория выброса гильзы как раз соответствует нашим выводам.
-Хорошо, - покачал головой Алан, - но как же быть с расстоянием? Дистанция-то для поражения цели слишком велика. Или у нее было какое-то особенное оружие?
-Ты попал в самую точку, - не замедлил с ответом Джек. - "Премьер".
-Прости, не понял.
-Снайперская винтовка, сделанная по индивидуальному заказу. Учитывается всё, даже идентификация указательного пальца на спусковом курке.
-А это еще зачем?
-Мало ли, - пожал плечами Джек. - Например, если мы найдем эту винтовку и захотим, естественно, сделать баллистическую экспертизу. И вот ты, допустим, берешь эту игрушку, прицеливаешься, нажимаешь на курок, и...
-Что?
-Она взрывается у тебя прямо в руках. Разлетается на мелкие кусочки, уничтожает, практически, всю лабораторию, а главное, ликвидирует себя как единственную улику, а вместе с этим и всю доказательную базу. Удовлетворяет тебя такой ответ?
-Нет уж, спасибо, - отмахнулся Алан. - Вместе с кусками от винтовки и самому по кусочкам парить над взрывной волной - такая перспектива меня не устраивает. Когда найдем эту эксклюзивную стрелялку, будешь сам над ней колдовать, а я, в это время, подожду результат где-нибудь в кафе, за кружкой пива, в нескольких кварталах от лаборатории.
-Ладно, старик, - усмехнулся Джек, - договорились. Я провожу экспертизу, а ты пьешь пиво в баре "Квазимодо". И тогда посмотрим, кому из нас больше повезет.
-Э нет, дружище, - улыбнулся в ответ Алан. - Пить пиво в "Квазимодо", это все равно, что принимать цианистый калий. Разница лишь в том, что от цианида умираешь сразу, а от этого пива еще какое-то время мучаешься.
Оба рассмеялись, но тут Джек поднял руку.
-Всё, пошутили, и хватит. Продолжим.
-Ну, хорошо, - посерьезнел Алан. - А какие у тебя, все-таки, соображения насчет дальности полета пули?
-Один мой знакомый как-то рассказывал мне о возможности практического применения в снайперском оружии некоего устройства. Не могу точно озвучить название, но что-то турбодуховое. Сжатый воздух в тандеме с минитурбинным устройством. Он конкретно коснулся технических характеристик, но к тому моменту мы уже основательно заправились, ведь мы, как-никак, находились в ресторане, и потому я почти ничего не запомнил. Помню, только, что он не исключал и другие эффективные возможности увеличения дальнострельности. То бишь, есть варианты.
-Да, интересно посмотреть на эту винтовочку! Очень аккуратно, конечно, - вспомнил Алан об идентификации пальца и возможных, в результате, последствиях.
-Еще бы не интересно! - подтвердил Джек. - Особенно, если, как мне кажется, эта девчонка и ее игрушка попадаются на моем пути не впервые. Помнишь, полгода назад, убийство сенатора Маквэла?
-Отлично помню! - моментально отреагировал Алан. - Но ведь этим делом занимались не мы. Откуда ты взял, что это наша подопечная?
-Я тогда попробовал провести нелегальное расследование; так сказать, частным порядком. Меня очень заинтересовало не само убийство, а его способ. Согласись, застрелить клиента, спускающегося на парашюте, далеко не каждому киллеру под силу. К тому же, не ранить, а убить единственным выстрелом. Плюс то, что никто даже понятия не имел, откуда мог произвестись выстрел. Я просил комиссара дать это дело мне, но он посчитал, что расследование исчезновения банкира, которым мы тогда занимались, и который, как оказалось впоследствии, просто укатал со своей любовницей, намного важнее.
-И ты раскопал что-нибудь?
-Почти ничего. У меня ведь не было никакого доступа к материалам дела. Единственное, что я вычислил, так это откуда был произведен выстрел.
-И откуда же? - весь обратился в слух Алан.
-Ты не поверишь. Из дупла тысячелетнего дуба, который влачит еще свое жалкое существование в парке аттракционов.
-Вот здорово! Какие же там следы оставила наша девочка? А кстати, почему девочка? - задался вопросом лейтенант. - Может мы имеем дело с какой-нибудь старой каргой, способной не только полдня, рассыпая по дороге старческий песок, взбираться по этажам, оставляя липовые следы, но и вскарабкаться в дупло, кряхтя и охая. И единственные неоспоримые способности старушки, с которыми не поспоришь, так это твердая рука и зоркий глаз.
-Интересная версия, - изрек Джек. - Но только не в этом случае.
-Ах, да! - вспомнил Алан. - Легкость поступи!
-И еще спортивный мотоцикл, - добавил Джек. - Следы от его протекторов я обнаружил возле дуба. Аналогичные следы присутствуют сейчас внизу, у входа. Ну и что б поставить точку в этом вопросе, и там и здесь ботинки того же образца и того же размера.
Определив, таким образом, главные моменты, сыщики продолжили осмотр места дислокации киллера.
Оставим их на время и возвратимся обратно к особняку Лесли Донахью, где, как и следовало ожидать, происходили события, вполне достойные внимания. Остин Фишборт, получив полномочия от капитана Коуфмана на опрос свидетелей, взялся за дело с особым вдохновением. Еще бы! Это было первое самостоятельное задание для юного детектива. Да еще в таком резонансном убийстве!
Оценив ситуацию, сержант выбрал первую жертву. Ею оказалась Катрин, одна из служанок. Налетев на нее, словно ястреб, Остин тут же взял быка за рога. Впрочем, здесь вынужден извиниться, потому как сравнение не совсем корректное. Да и Фишборт, как только напоролся на огромные карие глаза, вмиг забыл и вопрос, который хотел задать, и, собственно, где он вообще находится. Однако отдадим ему должное, в ступоре он пребывал недолго, каких-то пару секунд. Оправившись от смущения, Остин галантно предложил девушке прогуляться вдоль ручья, протекающего как раз рядом. Катрин любезно согласилась, и они провели наедине целых две минуты, пока молодой человек не узнал, что некий Норберт Хайденрайх, в действительности управляющий особняком, не дает бедной девушке покоя, постоянно навязывая ей свое общество и приставая с непристойными предложениями. В груди у Остина вспыхнул вулкан негодования; а заодно он вспомнил, какое задание ему дал Джек Коуфман. Пообещав Катрин, что мерзкий старикашка оставит ее в покое, юноша бросился искать этого, так называемого управляющего. Цель была конкретной: устроить допрос с пристрастием, и по ходу дела так припугнуть извращенца, чтобы после этого тот боялся лишний раз взглянуть не только на саму девушку, но и в ее сторону.
Казус не заставил себя долго ждать. Извращенец-старикашка оказался крепким тридцатилетним атлетом, с наглой физиономией и тупым отсутствующим взглядом. Он криво ухмыльнулся, когда Остин, задав ему несколько несущественных вопросов, набрался смелости и шепнул ему на ухо, что, дескать, если он еще хоть раз либо словом, либо взглядом обидит Катрин, то будет иметь дело непосредственно с ним. А это значит, что он рискует быть, как минимум, кастрированным.
Норберт Хайденрайх очевидно впервые в жизни столкнулся с человеком, посмевшим в такой открытой форме угрожать ему столь незавидными перспективами. Достойный потомок неандертальцев генетически был запрограммирован на то, что есть хозяева, которым необходимо беспрекословно подчиняться, и все остальные, жалкие ничтожные личности, которые лишь путаются под ногами и мешают жить, а потому их следует просто убирать с дороги, любым способом.
Остин Фишборт, в свою очередь, впервые в жизни попал в подобную ситуацию.
Впервые в жизни, он, защищая честь дамы, выразил открытый протест. Да и честь дамы, как таковую, он защищал тоже впервые. По существу Остин вызвал неандертальца на поединок. И тот принял вызов не раздумывая. Норберт схватил юношу за пояс, поднял над собой, и швырнул на землю. А для убедительности пнул противника ногой по ребрам. Решив, что с мальчишки достаточно, Хайденрайх символически сплюнул и побрел к особняку, где собралась уже значительная толпа зрителей. Однако управляющий не учел один нюанс. Остин действительно не попадал еще в такую передрягу, а потому и счет поражений пока еще был не открыт. А раз так, то и страх быть побитым отсутствовал совсем. Ну, или почти совсем. Этот страх просто не знал, в какой момент нужно проявлять себя, и счел за лучшее пока что спрятаться и не показываться, до поры до времени. Но все это ерунда, по сравнению с характером юноши, доставшийся ему от деда. А характер у сэра Рональда Фишборта был еще тот.
Остин вскочил и ринулся на врага. Подбежал, и со всей силы, на какую только был способен в данный момент, зарядил Норберту прямо в пах; разумеется, с помощью ноги. Последний взвыл от боли и повалился на траву, катаясь и завывая, словно футболист, выпрашивающий у судьи пенальти. Не прошло и нескольких мгновений, как неандерталец уже стоял во весь свой двухметровый рост, с налитыми кровью глазами и раздувающимися ноздрями. Ну, вылитый бык перед матадором! Единственное, чего не доставало, так это рогов. Но это, как известно, дело наживное.
Норберт бросился на юношу. Откуда ни возьмись, в руке у него появился нож. Поединок начал принимать серьезный оборот. По толпе зрителей пробежал возбужденный гул. Что же касается судмедэксперта Сары Докич, то она, как обычно, вставив наушники и слушая свой любимый тяжелый рок, занималась телом покойного Лесли Донахью, заранее огородив место работы и строго настрого запретив кому бы то ни было ей мешать. И естественно она, полностью поглощенная исследованием трупа, под грохот барабанов и визг соло гитары, не видела и не слышала того, что происходило буквально в двух шагах. Впрочем, в двух шагах, это несколько раньше, теперь же место поединка переместилось во внутрь особняка. Остин убегал, а Норберт догонял. Классическая схема.
На каком-то повороте сержант Фишборт вспомнил, что имеет оружие. Он выхватил пистолет и повернулся к преследователю. Намереваясь всего лишь напугать противника, Остин громко выкрикнул:
-Стоять! Буду стрелять!
Неандерталец вылетел из-за угла и, толи не расслышал, толи просто игнорировал слова какого-то сопляка, продолжал нестись на юношу. Остин, как раз, находился возле окна, и мгновенно среагировал, воспользовавшись этим моментом. Он сделал шаг навстречу противнику, и когда тот, на полном ходу, уже намеревался всадить нож по самую рукоятку в грудь дерзкого юнца, нагнулся, и резко выпрямился. Ноги Норберта оторвались от пола, спина Остина послужила трамплином, и двухметровая горилла, в лице управляющего особняком Лесли Донахью, выпорхнула в окно. Звон разбитого стекла, хруст разлетевшейся в щепки рамы, и глухой звук упавшего на землю тела. Высунувшись из оконного проема второго этажа, молодой человек взглянул на поверженного противника, и удовлетворенно выдохнул. Появившись на выходе, сержант Фишборт получил свою заслуженную порцию аплодисментов от благодарных зрителей. Но самой лучшей наградой оказалась улыбка Катрин. Она стояла в стороне и, скрестив руки на груди, казалась невероятно счастливой. Еще бы! Из-за нее, и такая драка! К тому же победил как раз тот, кто и должен был победить. Так думала девушка целую минуту. Этой же минутой славы наслаждался и Остин, пока удар в челюсть не отбросил его к стене.
Норберту Хайденрайху надоело валятся без сознания и служить поводом для насмешек. Он очнулся, вспомнил последние события, скрипнул зубами, молниеносно приблизился к герою торжества, и выразил уже свои поздравления.
Остин почувствовал на своем горле чьи-то крепкие пальцы. Взгляд затуманился, в голове зашумело. Он погрузился в темную бездонную пустоту.
Неандерталец был вне себя от ярости. Он сдавливал горло своего обидчика, совершенно не думая о том, что за убийство представителя закона, да еще при исполнении, грозило, ни больше, ни меньше, пожизненное заключение. Но разве такая мелочь могла остановить разъяренную груду мышц под управлением крохотного, с голубиное яйцо, мозга.
Еще мгновение, другое, и сержант Фишборт уже махал бы крылышками, взмывая ввысь, в царствие небесное.
Норберт Хайденрайх почувствовал острую боль в области почек, и через секунду, получив контрольный удар в солнечное сплетение, распластался рядышком с Остином.
Джек Коуфман хрустнул пальцами, как делал почти всегда после короткого кулачного поединка, и нагнулся над юношей.
-Малыш, ты в порядке? - Его голос выдал явное волнение.
-Кажется, да, - прозвучал тихий неуверенный ответ.
Остин сидел на вытоптанной траве и непонимающе оглядывался вокруг. Память, очевидно, на время покинула его, отойдя куда-то по нужде. Но вот перед его взором возникло прелестное личико Катрин. Розовые щечки были влажны от слез, и от этого ее лицо казалось еще более прелестным. Сказочное явление милого сердцу образа (а то, что для Остина, с первого же взгляда, девушка стала совсем небезразлична, можно даже не уточнять) незамедлительно возвратило память на свое место. Он, как мог, ободряюще ей улыбнулся, и вновь закрыл глаза от возобновившегося головокружения.
-Так, этого срочно в больницу, - коротко распорядился Джек, подгоняя конкретным недвусмысленным жестом бригаду "скорой помощи". - А этого голубчика, - скосил он хмурый взгляд на, продолжающее пребывать в бесчувственном состоянии, тело управляющего, - в медпункт следственного изолятора.
-Что здесь случилось? - вдруг материализовалась Сара Докич. Из ее болтающихся на шее наушников отдаленно хрипело что-то невразумительное. - Что с Остином? Боже, кто это его так?! - Словно разъяренная тигрица, она окинула испепеляющим взором ближайших к ней ротозеев, коими оказались сотрудники дорожной полиции, прибывшие сюда, как это частенько практиковалось, для помощи в оцеплении места преступления.
Сара готова была разорвать любого, посмевшего обидеть Остина, из чего следовало, что к юноше у нее были... Впрочем, оставим это пока. Женское чувство, как правило, не поддается логическому анализу, и то, что для мужчины яснее ясного, для женщины сплошные сомнения. И главное сомнение для каждой женщины, это сам мужчина. Она любит его двадцать четыре часа в сутки, она ревнует его двадцать четыре часа в сутки, она верна ему двадцать четыре часа в сутки, и за все это она ненавидит его двадцать четыре часа в сутки. И что же в таком случае она делает? Отделяет одно от другого, другое от третьего, третье от четвертого. Консервирует и ставит в холодильник. Кто знает, какая из консерв, когда пригодится!
Пробираясь ночью на кухню и заглядывая в холодильник, присмотритесь, не стоит ли там баночка, излучающая сладкий запах женского коварства.
Однако вернемся к нашим героям.
Сара уже взяла себя в руки и повторила вопрос более сдержанно и более по-дружески.
-Так что же, все-таки, произошло?
-Это ты меня спрашиваешь? - холодно, еле сдерживая раздражение, ответил Джек. - Парня чуть не отправили на тот свет! А ты, в своих наушниках, ни черта не видишь и не слышишь!
-Прости, патрон, - потупилась Сара, - я не думала, что... Так это этот Остина так отделал? - заметила она приходящего в себя неандертальца. Тот что-то промычал, и в следующую секунду получил от Сары сильнейший удар ногой в область мужского достоинства. Ему явно в этом плане сегодня не везло. - Получай, урод! - последовал очередной удар. На этот раз, все той же стройной ножкой, но теперь уже в квадратную
челюсть.
Неандерталец счел, что самое правильное будет, не искушать судьбу и выпасть в осадок, то есть лежать и не дергаться. Если мужчина еще как-то соображает, куда бьет, то вот женщина, да еще разъяренная, бьет куда попало, и, как правило, попадает по самым неудачным для пострадавшего местам.
Капитан Коуфман аккуратно оттянул Сару от Норберта.
-Все, успокойся, - мягко сказал он, и это тут же подействовало; Сара обмякла и уткнулась в плече Джека. - Как там с трупом? Закончила?
-Да, полностью, - вернулась в рабочее состояние судмедэксперт. - Можно отправлять в морг.
-Отлично! Итоги подведем в моем кабинете через два часа. А сейчас, если у тебя, конечно, есть желание, и нет особо важных дел, сопроводи Остина в больницу. И проследи, что б его устроили по высшему разряду.
-Конечно, патрон, - просияла Сара, - все будет в полном порядке! - крикнула она уже на бегу, снимая по дороге рабочий халат.
Джек смотрел ей вслед, и горькая улыбка слегка коснулась его губ. Вот так же, три года назад, его жена, его любимая Марго бежала к карете "скорой помощи", где медики неистово боролись за жизнь ее мужа. Три тяжелых пулевых ранения наверняка отправили бы Джека в мир иной, если бы не Марго. Он был уже в тоннеле, он видел приближающийся свет. Какая-то сила тянула его навстречу этому свету, и он практически не сопротивлялся. Как вдруг откуда-то он услышал ее голос. Марго была где-то рядом, только он не видел ее, лишь голос, такой родной и такой желанный. Она была по одну сторону, а свет - по другую. Он хотел крикнуть, позвать ее, но в этом странном месте его горло не могло издать ни единого звука. Свет продолжал тянуть, и тут Джек начал сопротивляться. Он хватался руками за пустоту, он попытался сделать шаг в направлении доносящегося голоса. И он сделал этот шаг! Затем еще один, и еще... Каждый шаг доставался ему с неимоверным трудом. Голос приближался, и сила Света постепенно стала ослабевать.
Он узнал на ощупь ее волосы. Мягкие, шелковистые. Но где же сама Марго?! Джек приоткрыл глаза. Больничная палата ослепила его белизной. Он зажмурился, продолжая перебирать слабо работающими пальцами локоны Марго. Наконец он повторил попытку. На этот раз белизна палаты была мягче. Теперь Джек мог не зажмуриваться.
Голова Марго покоилась на его груди. Она спала. Вот так вот, сидя у больничной койки, неизвестно какие сутки, не отходя от любимого, Марго, в итоге, забылась глубоким тревожным сном. А как же не тревожным, когда врачи так и не смогли дать ей утешительный ответ, лишь качали своими профессорскими умными головами, не в состоянии ни опровергнуть возможность выхода из комы, ни подтвердить.
Джек вдохнул полной грудью, и тут Марго проснулась. Ее красные заплаканные глаза в один миг стали счастливыми. Что она тогда сказала? Какими были ее первые слова? Кажется: "Ты не забыл, что на двадцать второе у нас билеты в театр?" Да, точно. Джек слабо улыбнулся, невзирая на ноющую боль от ранений. Да разве мог он ее покинуть! Разве мог допустить, чтобы какая-та никчемная смерть разлучила их! Да никогда! Так же как не мог он оставить и другого своего любимого человечка, Мари.
А неделю спустя случилось непоправимое. Нелепая автокатастрофа. Водитель фуры не справился с управлением на скользкой дороге, выехал на встречную полосу и врезался в легковушку.
Марго умерла практически мгновенно. Джек, как только узнал страшную новость, впал в депрессию. Его все чаще стали посещать навязчивые мысли о самоубийстве. Но этим мыслям не суждено было воплотиться в реальность в любом случае, ведь была еще Мари, его трехлетняя дочурка. И Джек, когда, в моральном плане, немного оправился, осудил себя за столь непростительную слабость. Он и сейчас стыдился за те позорные мысли.
-Патрон, тебе не кажется, что не мешало бы поинтересоваться, какого черта делали
эти супчики из дорожной полиции, когда Остин подвергался смертельной опасности.
-А, что? - вернулся к действительности Джек. - Какие супчики? А, эти! - взглянул он на двух патрульных, которые топтались ближе всех. - А действительно! Ну-ка, давай их сюда... А впрочем, что с них взять! Оставь, - махнул он рукой.
-Вам это так просто не пройдет? - услышал капитан злобный шепот позади себя. Он оглянулся. Неандерталец тяжело поднимался с земли.
-Ты еще здесь? - как бы удивился Джек. - Руки назад и повернулся спиной, живо!
Норберт Хайденрайх попытался что-то сказать, очевидно, что-нибудь оскорбительное, однако ограничился лишь безмолвным шевелением губами, и выполнил, хоть и неохотно, приказ полицейского. Уж слишком решительный и хмурый вид наблюдался у того. А очередной раз побывать в нокауте, было на сегодня уже слишком.
-Теперь порядок, - защелкнул Джек наручники на запястьях арестованного. - А разговор с тобой я продолжу в следственной камере. Ты еще не полностью рассчитался за нашего друга.
-Это произвол! Я буду жаловаться! - почти захныкал неандерталец, чем несказанно удивил всех окружающих. Затем громко рассмеялся, и стало ясно, что он просто ломает комедию. - Ничего, - продолжил он с ухмылкой, - скоро я помочусь на твою могилу.
Джек еле сдержался, чтобы не ответить ублюдку в своей манере.
-Хорошо, мы обсудим эту перспективу чуть позже. А пока что, сэр, не откажите в любезности, сядьте вон в ту машину. Она доставит вас ко мне в гости. Там мы попьем кофейку и обо всем потолкуем. Надеюсь, вы ничего не имеете против чашечки кофе? А то можно и чего-нибудь покрепче.
Джек смотрел на это тупое двухметровое существо и наслаждался тем, как оно старается переварить только что услышанное.
-Издеваешься?! - изрыгнул неандерталец, сумев все-таки оценить степень иронии. - Благодари Бога, что мы здесь не одни.
-Ты мне надоел, - коротко бросил Джек, понимая, что этот бессмысленный разговор - лишь трата времени. - Заберите его.
После того, как неандертальца увезли, капитан Джек Коуфман поручил лейтенанту Алану Мори закончить все необходимые формальности, разобраться с прессой, в том плане, что никакой излишней информации, затем заехать в больницу, забрать Сару, и в управление. Там дожидаться его. Алан почесал в затылке, прикидывая, сколько ему придется здесь попахать в одиночку, и только обреченно кивнул головой.
Саманта медленно приоткрыла один глаз. Затем так же медленно открылся и второй. Какое-то время она неподвижно лежала в кровати и ждала. Ждала зуммера будильника. Но секунды летели, превращались в минуты, а тишину будильник так и не нарушал. Девушка приподнялась и бросила ленивый взгляд на тумбочку. Будильника там не оказалось.
-Черт! - вскочила она, как ошпаренная. - Неужели опять проспала?!
Нырнула под кровать и, как и ожидалось, обнаружила там будильник. Он забился в самый угол и не желал попадать в руки своей хозяйке. В который раз она во сне швыряет его об пол. А на прошлой неделе даже умудрилась выбросить его в окно. Потом долго и тщательно искала.
-Что, обиделся? - вылезла Саманта из-под кровати и разглядывая будильник со всех сторон. - Цел? Кажется, да. Достается тебе, приятель! Ну, извини. Я ведь не нарочно.
Девушка нежно поцеловала будильник в стекло, и тут, наконец, увидела, который сейчас час. Она бросилась собираться. В невероятной спешке пролетело минут пять. Саманта выскочила из дома, прыгая на одной ноге и надевая на ходу вторую туфельку. Добежала до машины, и что-то ее вдруг остановило. Конечно, туфли оказались разные! Вообще-то туфельки были одной модели, просто одна пара красная, а другая - зеленая. Саманта вернулась в дом, и через секунду, может быть две, сидела уже в машине.
Подкатив к школе, она припарковалась на своем месте, выскочила из машины и
понеслась по каменным серым ступенькам. Цокот каблучков по школьному коридору разносился как барабанная дробь. Уроки начались несколько минут назад, а значит, у нее опять будут проблемы.
-Мисс Блэквуд! - услышала она у себя за спиной каркающий голос директора. - Вы, как всегда, в своем репертуаре. Какое это опоздание за последний месяц? Третье, если не ошибаюсь. И что прикажете с вами делать?
-Простите, миссис Громесвильд, - пролепетала Саманта, предчувствуя очередной пренеприятный разговор после уроков в директорском кабинете.
-А это еще что такое?! - изумленно уставилась пожилая дама на обувь молодой учительницы. - Вы решили сделать сегодня революцию в мире моды?
Сэм взглянула на свои ножки, обутые в красно-зеленые туфельки, и потеряла дар речи. Она лишь виновато пожала плечами, как бы говоря: "Ну что тут уже поделаешь; так получилось". Это надо же! Вместо того чтобы поменять один туфель, она поменяла всю пару. В принципе, естественная реакция торопящейся женщины.
-Ладно, идите в класс, - сухо сказала миссис Громесвильд. - После уроков, как вы понимаете, встречаемся в моем кабинете.
Саманта нервно кивнула и поспешила исчезнуть с глаз долой этой вдовствующей старой карги, как она мысленно иногда называла директрису. Вообще-то, это было всего дважды. Первый раз миссис Громесвильд удостоилась от своей подчиненной эпитета "старая карга", когда ни за что ни про что отчитала при одноклассниках десятилетнего мальчонку, назвав его невоспитанным маленьким засранцем, и все только потому, что тот слишком резво вел себя на перемене. А второй раз, когда старая карга испортила школьный новогодний бал, внеся такие ограничения, что из праздника получилось нудное и совсем неинтересное мероприятие. Сейчас, направляясь в класс, Сэм в третий раз мысленно обозвала директрису вышеозначенным эпитетом. Но сразу же устыдилась, признав, что в данный момент сама во всем виновата.
Прежде чем открыть дверь, учительница литературы на секунду остановилась, восстанавливая дыхание. Впрочем, не только это ее удерживало от внезапного появления перед учениками. Это был выпускной класс, и для нее самый трудный. Дети были уже почти взрослые люди. И как почти взрослые люди, они задавали уже не почти, а совсем взрослые вопросы. И, конечно же, старались, помимо слов, и вести себя как взрослые. Наверняка сейчас Тони и Джейн целуются на задней парте. Саманта не раз была тому свидетелем, и всякий раз чувствовала себя крайне неудобно. Складывалось такое впечатление, что ее это смущало даже больше, чем тех, кого она ловила на "месте преступления".
Сэм слегка приоткрыла дверь, громко кашлянула, и лишь после этого вошла в класс.
Тони и Джейн, раскрасневшиеся, оторвались друг от друга и уткнулись в учебники. Это выглядело тем забавнее, что все остальные занимались, кто чем, но только не штудированием школьного учебного материала.
Юные влюбленные абсолютно не стеснялись своих сверстников, даже наоборот, это повышало их рейтинг, что, скорей всего, вполне естественно в молодежном обществе, но вот при преподавателе вести себя подобным образом считалось, не то что бы неэтичным, а как-то неестественным. Преподаватель старше, а значит, находится в другом измерении морального контекста. Не то, что измерение сие правильное или нет, просто оно другое.
-Вилли, сделай одолжение, - обратилась Саманта к прыщавому хрупкому юноше, - выбрось сигарету и слезь, пожалуйста, с подоконника.
-Да я и не курил вовсе, - по-детски наивно прозвучало в ответ. Руку он быстро засунул в карман, и было заметно, как из кармана струится тоненькая струйка дыма.
-В таком случае, будем считать, что мне показалось. - Сэм сделала вид, что роется в своей сумочке, и таким образом дала возможность Вилли незаметно выбросить дымящийся окурок в окно; чем он тут же и воспользовался.
По классу прошелся веселый гул. Таковой была реакция на экстравагантную обувку учительницы.
-Вам что, не нравятся мои туфли? - решила сразу перейти в наступление Саманта, и тем самым обезоружить противника. - Разве вы не следите за модой?! Ну, это просто невежество с вашей стороны! Как же вы собираетесь вступать во взрослую жизнь, если уже сейчас не успеваете за ней? Это же последний писк! - Сэм чуть не поперхнулась от собственных слов. Она никогда не могла понять, что это за писк такой, а еще есть крик, которыми обзывают последние достижения моды. Глупее определений трудно и представить. И потому не удивительно, что такая многоуважаемая дама, как Мода, так часто меняет свою внешность. Кому ж охота долго пищать или кричать в одном и том же! Даже пугало на огороде, и то вынуждено время от времени менять свой прикид, потому как вороны начинают привыкать и перестают бояться.
-На счет писка спорить не буду, - мгновенно отреагировал Шон; юноша, ассоциирующий себя с лидером, хотя до такого явно не дотягивал, не хватало интеллекта, зато острым языком бог его не обидел. - Но почему последний? Я, например, такую оригинальную комбинацию вижу впервые.
Класс разрядился дружным хохотом. Однако в глазах женской половины улавливался некий переполох. А что если действительно это последний, хоть писк, хоть крик, неважно, а тут абсолютно не в курсе?!
-На твой вопрос, милый Шон, могу ответить следующее, - в духе создавшейся атмосферы отреагировала Саманта. - Последний, потому что эту, как ты выразился, оригинальную комбинацию я надела не только в первый, но и в последний раз. Проще говоря, единственная демонстрация. Наверно я слишком консервативна, привыкла ходить в том, в чем мне комфортно. А моде я просто отдаю дань уважения, которая выражается в одноразовом выходе. А теперь закрываем эту тему, ставим точку, и переходим непосредственно к уроку. Надеюсь, возражений нет.
Класс вынужден был подчиниться, хоть и сделал это с большой неохотой. Однако это совсем не значило, что Саманта Блэквуд, как преподаватель, не пользовалась авторитетом среди подопечных, напротив, ее уроки посещали с особым вдохновением. Она частенько позволяла то, чего не могли себе позволить строгие педантичные учителя, считающие, что отношения с учениками не должны выходить за рамки принятых норм.
-Ну что, настроились? - сделала паузу Сэм. - Итак, мы продолжаем анализировать роман "Догоревшая свеча". Тони, может, ты начнешь? А Джейн продолжит.
Юноша как-то немного оробел, но его подружка шепнула ему на ухо пару словечек, и робость как рукой сняло.
-А с кого начать? - прозвучал конкретный вопрос.
-В прошлый раз мы пытались охарактеризовать Александра. А ты теперь попробуй нарисовать портрет его возлюбленной, Элизы.
-Нет ничего проще, - уверенно заявил Тони.
-Вот как! - удивленно подняла брови Сэм. - Интересно!
-Да ничего интересного, - ответил юноша. - Обыкновенная богатая взбалмошная особа, которая от скуки обольстила своего конюха, благо тот намного моложе ее и недурен собой, позабавилась, а затем погубила.
-Помнится, в прошлый раз Изабелла определила Александра, как расчетливого охотника за приданным, а жертвой, как раз, у нее получалась Элиза. Так ведь, Изи?
Девушка за первой партой, на которую указала Саманта, лишь молча кивнула.
-Конечно! - возбужденно отреагировал Тони. - У женщин всегда виноваты мужчины!
-Тихо, тихо, - успокоила Сэм загудевший класс. - Тони хотел сказать, что в отношении мужчины и женщины далеко не всегда всё так ясно и просто. И вам с этим еще придется столкнуться в будущем. И это не страшно, это нормально. Вам предстоит влюбляться и разочаровываться, быть сегодня любимыми, а завтра - отвергнутыми. Кому-то из вас настоящее чувство придет вместе с первым поцелуем, а кому-то придется ждать
этого долгие годы. И неизвестно, кому в этом плане больше повезет. Но одно запомните навсегда: любовь, это такое чувство, которое не продается и не покупается. Настоящая любовь не может быть односторонней. Это все равно, что подбитая птица. Любовь должна иметь два крыла, и тогда она воспарит высоко-высоко. Не бойтесь первой любви; она не всегда настоящая, но зато всегда искренняя. Любите друг друга не за что-то, любите просто потому, что не можете жить друг без друга. Вам это сейчас, наверное, трудно понять... Всему свое время. Главное, никогда не предавайте любимого человека... Элиза любила Александра всем своим сердцем. Но она боялась показать это окружающим. Она, богатая дама, оказалась в плену своего богатства. Был выбор: или бежать с бедным юношей в чужие края, и остаться без гроша в кармане, или отречься от своей любви и продолжать свою сытую, но глубоко несчастную жизнь. Элиза понимала, что по-настоящему счастлива, она может быть только с Александром, однако ей не хватило смелости, не хватило духа. И в этом вся ее трагедия. Можно ли осуждать за это Элизу? Думаю, что нет. Даже уверенна. Тони, ты не уловил самую суть. Ведь Александр добровольно пошел на эшафот не потому, что между ним и его любимой выросла непреодолимая стена, и ему не захотелось больше жить, а потому, чтобы соединиться с Элизой на небесах. Соединиться навсегда. И его последние слова, вернее, последний возглас: "Да, я согласен!", был именно для нее, и только для нее. А она, находясь в это время в толпе и наблюдая за казнью, вместо того, чтобы в отчаянии биться в истерике, воздела руки к небу и счастливо улыбнулась. Она все поняла. Александр в момент казни был уже там, у алтаря, перед Богом, и сам Всевышний спрашивает его: "Согласен ли ты, Александр, взять в жены Элизу?" И ответ был дан прямо на эшафоте, за миг до того, как огромный топор отделил голову от тела. И что же вскоре происходит? Элиза трагически погибает, падает с коня прямо в пропасть. Случайность ли это? Отнюдь нет. Что она прошептала в последний миг? "Да, я согласна". Она не выкрикнула, как сделал это Александр, а прошептала, потому что в отличие от своего возлюбленного ей, в этот последний миг, было невероятно страшно. Хотя, вполне возможно, дело было совсем и не в страхе. Просто кричать было некому. Александр находился рядом с ней, у алтаря, и с нетерпением ждал ее ответ. Вот такая история.
-Именно так и я восприняла поступок Элизы, - подключилась Летиция, не очень красивая, но в чем-то весьма эффектная девица. В чем конкретно, на этот счет у каждого был свой взгляд. Но вот что, в этом вопросе, объединяло, если не всех, то многих, так это откровенная татуировка в очень интимном месте, о которой имела довольно ясное представление чуть ли не половина старшеклассников школы. - Она настолько любила Александра, что, не задумываясь, последовала за ним на тот свет. Вот только мне не совсем понятно, зачем нужно было умирать таким жутким способом. Можно было просто принять яд. И традиционно, и не так страшно, и, что немаловажно, эстетично. Ведь, как представишь, какое изуродованное тело найдут на окровавленных мрачных камнях, пропадает всякая охота падать в пропасть.
-Ну, кто ответит Летиции? - спросила Сэм. - Давай, Глория. Я же вижу, тебе есть, что сказать.
Глория секунду подумала, затем мягким чарующим голоском пропела: