|
|
||
Татьяна Буглак
МАСКИ ТРЁХ ЭПОХ
Глава 6
<<Глава 5 || Приложение || Глава 7>>
- Пора на выход!
Сколько раз звучали эти три слова! Они стали такими же легендарными, как знаменитое 'Поехали!' в нашем мире. Их повторяли все проводники и, несмотря на своё 'программное' происхождение, верили, что эта фраза приносит удачу, а забудешь её сказать - погубишь группу. Машинная логика давно уступила место человеческой вере в удачу. Иначе нельзя - сама жизнь приучила. Ведь уже много дней мы ходили по Гари, вытягивая людей из всё больше ветшавших сейфов. А главное - спасая их от полного одичания. Мы - это уже десятки проводников, людей и аватаров.
Тот, первый выход на учебный полигон стал испытанием для всех, хотя теперь всё это воспринимается со смехом. Я с большой настороженностью легла в кресло, невольно вспоминая своё последнее подключение к аватару и особенно - экстренный разрыв связи и причины этого разрыва. Снова вспомнилась боль, взметнувшееся в ночное небо оранжевое пламя, ржание перепуганных лошадей и вой запертых в горящем доме людей. Потом всё на мгновенье сменила темнота, и... В нос ударило запахом гари, глаза защипало от редкого, но всё же заметного дыма, заволакивавшего небо бурыми клочьями, через которые проглядывало багровое и заметно припекавшее даже в этой удушливой жаре солнце. Сразу вспомнились виденные в детстве торфяные пожары. Только там воздух был влажным, как в парной, а здесь - 'великая сушь', как, говорят, писали раньше на барометрах.
-- Ну что, все? - услышала я наигранно весёлый голос Ланта и, пошатнувшись - переход всегда вызывал мгновенную слабость, - повернулась к старавшемуся скрыть некоторую растерянность другу, потом огляделась. Вокруг была холмистая равнина, недавно ещё поросшая лесом, но теперь не просто пустая, а воистину апокалиптичная. Вместо земли - серый, белёсый, бурый пепел, пятна белой золы и чёрного угля. Кое-где из-под этого 'савана' торчали то еле заметные, то выше человеческого роста, обугленные остатки древесных стволов. Вдали, едва видимая сквозь рассеянную желтизну дыма, угадывалась чёрная, словно смоляная, лента реки. За ней - скалистый останец, для разнообразия посвёркивавший на осыпях красными выходами каких-то пород.
Это пейзаж, а что мои спутники? Я снова взглянула на друга, потом на аватаров, и еле удержалась от нервного смеха - настолько комично было сочетание инфернального пейзажа и одетых кто в дорогие шелка и кружева, кто в прочный немаркий лён, а кто и в тонкие ночные рубашки аватаров. Ну да, я сама и составляла список одежды, но такого эффекта не ожидала, да и никто не ожидал.
-- Все пришли в норму? - ещё раз спросил Лант. - Тогда объясняю задачу сегодняшней тренировки: дойти до тех скал, всем вместе, без серьёзных травм. Вот палки - это наша дополнительная опора и защита. Ими проверяйте почву впереди, при необходимости защищайтесь от крысортов и ракуртов. По дороге мы должны найти водянок: своей воды у нас нет. Идём цепочкой по двое, дистанция между впереди и позадиидущими - полтора метра. Смотреть не только под ноги, но и по сторонам, обращать внимание на всё необычное и опасное. Тан, ты замыкающим, прости. Завтра поменяемся. Деми, ты со мной. Пошли!
Лант начал спускаться по пологому склону холма, я - рядом, за нами вытягивалась нестройная колонна людей. Первые же наши шаги подняли в воздух облачка пепла, а потом он окутал нас словно призрачная, но всё больше уплотнявшаяся завеса. Я опять вспомнила детство, но теперь уже не пожары, а выезды на пойму: жара, стоялый воздух и грязно-серая 'марля' гнуса перед глазами, гнуса, липнувшего к открытым участкам тела и нечувствительно разъедавшего их до крови. Пепел - не гнус, но он точно так же лип к вспотевшей коже, въедался в поры, становясь пугающей мертвенной маской, подчёркивая каждую, до этого совсем незаметную морщинку и превращая её в чёрную трещину на обезображенном лице. Этот пепел мешал дышать, забивал нос, иссушал рот. Через несколько минут я вспомнила, как солдаты во время марша перетерпливали жажду - кидали под язык стальную пульку, - и за неимением такой пульки или хотя бы жвачки начала посасывать собственный язык. Немного помогло. А вот защитить глаза было нечем: их разъедали дым и пепел, слепило вроде бы неяркое за этим дымом, но всё равно раздражающее солнце. И ко всему этому добавлялась жара - сухая, но неимоверно душная, без единого ветерка. Хотя если бы поднялся ветер, стало бы совсем невыносимо. Под ногами иногда хрустели, рассыпаясь в белую труху, перегоревшие кости каких-то животных, пепел скрывал пустоты на месте выгоревших древесных корней, в редких тенях у обугленных стволов прятались, не нападая на такую крупную добычу, мелкие, с блюдце, ракурты.
Минут через тридцать такой пытки сзади раздался вскрик боли и глухие звуки ударов - словно перину взбивают. В небо поднялся столб остывшего пепла. Лант, шедший справа от меня, на полшага впереди, обернулся, и приказав: 'Всем стоп!', - поспешил назад. Через несколько секунд я услышала его раздражённый голос:
-- Риа, нужна помощь! Я же говорил: смотрите по сторонам! Какого чёрта вы делаете? Такого ракурта пропустить - уметь надо.
-- Он сбоку напал, - несколько болезненным и в то же время возмущённым голосом оправдывался кто-то, впервые, наверное, понимая, что такое больно и обидно, и очень быстро учась человеческим эмоциям и оправданиям. - Из-под земли!
-- Врёшь! Животное всегда уходит от опасности, а мы для него - опасность. Сам полез!
-- Там было железо. Ваш приказ: обращать внимание на всё необычное.
-- Обращать внимание! А не лезть самому! Скажи спасибо, что ракурт пока учебный, не ядовитый. Риа, он сможет идти?
-- Да куда он денется? - насмешливо ответила врач. - Тяпнули его за лодыжку, несильно, вон, даже крови почти нет.
-- Тогда заклейте этого дурака, и пойдём, ещё даже километра не прошли.
-- Прошли, - послышался голос Тана. - Километр прошли, надо ещё пять. С такой скоростью часа три идти будем. Лант, ты и сам виноват: сначала объяснил неточно, потом пропустил зверюгу.
-- Завтра ты впереди пойдёшь и будешь замечать всё и сразу, - парировал Лант немного смущённо, ведь на самом деле не учёл психологии аватаров, и вскоре вернулся из почти непроглядного облака пепла (и как Тану идти замыкающим?!) в начало колонны.
-- Ну что, вперёд!
Скорость у нас немного увеличилась, внимание обострилось: все поняли, что пепел, гарь и жара - не самые большие неприятности новой реальности. Сами вчера и создававшие и ракуртов и крысортов (хорошо, эти пока нам не попадались), аватары до нападения не осознавали реальной опасности. Умом зная все повадки этой помеси рака с каракуртом, они, как это часто бывает у кабинетных учёных или 'детей асфальта и экрана', неосознанно считали, что смогут распознать любую опасность¸ так, как анализировали всё, будучи только программами - сразу, без собственного опыта, умозрительно. Ага, это как плавать по книжкам учиться, в пустыне.
До реки, точнее, то ли широкого ручья, то ли узкой речушки, мы добрались часа через полтора, вконец измотанные, сопревшие от жары, задыхающиеся от пепла, чёрно-серые от него же. Две девушки, шедшие в одних ночнушках, ещё и с солнечными ожогами на голых плечах и руках. Многие - со стёртыми или сбитыми ногами: кто-то шёл в домашних тапочках, кто-то в деревянных башмаках, хорошо защищавших от раскалённой почвы, но в долгом переходе по пеплу ставших подобием пыточных колодок. Особенно тяжело приходилось длинноволосым, тем более Покапалье, борода которого, оставшаяся ещё от сказочного персонажа и делавшая его похожим на Карабаса-Барабаса, не только не спасала от жары, но и забивалась пеплом и грязью, отчего дышать было ещё тяжелее.
Я надеялась, что добравшись до пусть и чёрной, но всё же воды, можно будет хотя бы умыться. Да и не я одна ждала этого. Но Лант удержал меня за руку и громко объявил:
-- Воду не пить, не умываться! Ищем колонии водянок и брод на ту сторону. Левая часть колонны - туда, правая - туда. Друг от друга отдаляться не более чем на двадцать метров! И помните о ракуртах и крысортах! Деми, ты в моей группе!
Я осторожно пошла по влажному и поэтому казавшемуся прекрасным - пепла нет, ноги не проваливаются и не горят от жара, - берегу, выискивая следы водянок. Так эту мутировавшую ряску назвала вчера Ита, и мы с Лантом не стали её поправлять - водянка так водянка. Вот в сырой яме характерные бугорки, всего три, но уже что-то. Я, оглядевшись и спугнув довольно бодро уползшего подальше слизуна - мутировавшего для жизни в таких условиях, большого, с подушку, плоского слизня, - опустилась на колени, разгребла руками мокрую смесь песка и золы. Так и есть - три бледно-зелёных, чуть сплюснутых шара размером с крупное яблоко. Я расчистила пространство под ними, нашла жёсткий стебелёк с шишечками почек, нащупала утолщение в месте крепления 'яблока'-листа и осторожно обломила его, не повредив стебелёк: вскоре почки на нём превратятся в новые 'яблоки'. Второй, третий. Всё. Разогнулась, думая, куда сложить добычу - сумки-то нет, - и услышала негромкий голос Ланта:
-- Деми, иди сюда.
Он стоял на коленях на дне соседней низинки-ямы, намного большей, чем моя, и намного более урожайной.
-- Иди-ка сюда, - повторил друг.
Я присела рядом с ним, он поднял в щепоти что-то мокро блеснувшее:
-- Попробуй. Руками не трогай - растечётся. Так ешь.
Моих губ коснулась влажная прохлада, в рот потёк ароматный сок с кусочками мякоти - словно раздавленная крупная виноградина с песчинками мелких семян.
-- Вкусно? Ешь, пока остальные не набежали. Тут их всего три ягоды и было. Поровну поделил. Хотел ещё Тану оставить, но пока он дойдёт, ягода расквасится.
-- Что это? - осторожно взяв из пальцев Ланта вторую, целую 'виноградину', спросила я.
-- Плоды водянки, пока что редкость. Ими слизуны и крысорты питаются, и семена разносят. Доела? Тогда остальных зову.
Я встала, едва сдерживаясь, чтобы не облизать грязные руки - настолько вкусным был сок 'виноградины'. Хорошо, что он - настоящий, не виртуальный. Ещё делая 'Сказочный мир', мы, по совету Шаналорна, использовали обходной манёвр с едой, которую ели наши аватары. При попадании в их рты она телепортировалась в наши рты, и мы ели всё на самом деле. Немного непривычно сначала, но довольно удобно, если ты вынужден работать с аватаром почти что целый день, отключаясь только чтобы сбегать в туалет.
Вскоре у найденной Лантом низинки собралась вся группа - кто-то тоже с добычей, кто-то с пустыми руками. Всё же хорошо, что это аватары: люди наверняка попытались бы украдкой выпить воду, а не поделиться с остальными. Не все, конечно, но всё же. А аватарам такое и на ум не придёт. Увидев настолько урожайное место, все кинулись разгребать грунт, иногда ломая ногти о попадавшиеся в нём крупные камушки и куски спёкшейся глины, и осторожно - Лант и подоспевший Тан следили за этим, - отделять от черешков созревшие 'яблоки'. Через пять минут на выровненном пятачке земли лежала приличная горка водянок - словно круглые кувшинчики с закрытыми плотной кожицей горлышками.
-- Отлично, - довольно улыбнулся Лант. - Каждому по водянке, остальное - вот куртка, понесём в ней. Это на конец пути.
Он стянул с себя лёгкую ветровку, оставшись в тонкой полотняной тунике без рукавов.
-- Выжатые водянки не выбрасывать, положить поверх целых.
Все начали разбирать водянки и, осторожно откусив кончик стебелька-'горлышка', досуха высасывать спасительные 'кувшинчики'. После двух часов пути по Гари прозрачное, слегка отдававшее огуречным соком содержимое водянок казалось даром небес. Почти полностью состоявшее из воды, лишь формально заключённой в напоминающее мякоть алое желе, оно было не только безопасным, но и полностью восстанавливало водный баланс и служило лёгким тоником. Теперь понятно, почему Лант их создал: пить чёрную, явственно пованивавшую чем-то непонятным речную воду было нельзя. А водянка своими корнями выкачивала влагу с глубины, где она уже отчасти отфильтровывалась песком, и потом дополнительно очищала её сложной системой корней и стебельков.
-- Напились? - спросил Лант, вытирая обветренные губы тыльной стороной ладони. - Тогда пора идти. Кто-нибудь нашёл брод?
-- Вроде, там есть что-то похожее, - осторожно сказал Паж, махнув нескладной рукой вправо. - Я палкой мерил, как вы сказали, вот столько глубины.
Лант с Таном посмотрели на зажатый в кулаке конец длинной палки, потом Лант кивнул:
-- Пойдём туда.
Брод был на самом деле неглубоким, только очень широким. Идти по нему было неприятно. Густая, непроглядно чёрная вода, казалось, несла смертельную опасность, напоминая бесконечно вытянувшуюся амёбу, готовую схватить зазевавшуюся жертву. К тому же вдоль реки то и дело проходили невысокие и непонятно откуда бравшиеся волны, к счастью, ни разу не зацепившие нашу группу.
Уже выбравшись на берег и дожидаясь остальных, я тихо спросила Ланта, откуда взялась такая дрянь.
-- Тан же говорил, ещё вчера, когда к ангару шли, забыла?
-- Я тогда о Шаналорне думала, и о девятнадцатом веке.
-- Понятно. Это из-за оружия треножников. У них же те снаряды с дымом были, помнишь? В обычных условиях он, соприкасаясь с водой, должен разлагаться. Но из-за всех этих пожаров пошла химическая реакция и все наземные водоёмы теперь вот такие, ещё нескоро очистятся. Все в сборе? Тан, всё в порядке?
-- Все переправились, всё в норме, - бодро ответил аватар, вытирая рукавом вспотевшее и покрасневшее (это было заметно даже под слоем грязи) лицо.
-- Отлично, тогда вперёд, осталось всего два километра. Порядок тот же. Пока, вы несёте водянки.
Через некоторое время случилось новое происшествие. Один из парней, шедший прямо за нами с Лантом, вдруг ойкнул, остановился и слегка удивлённо - эмоции ему пока не очень давались - сказал:
-- Со мной что-то не так, у меня внутренности наружу вылезают, снизу.
-- Быстро снимай штаны, дурень! - приказал Лант. - Да не совсем, до колен. И на корточки!
Подоспевшая Риа переглянулась с Лантом и снова, как утром, едва не прыснула смехом. А парень... справил большую нужду и теперь сидел, боясь пошевелиться.
-- Что со мной?
-- В туалет сходил. Держи. - Лант протянул ему выхваченный у Покапальи лист выжатой водянки: - Подотрись хорошо. Руками не трогай! Всё? Вставай и ногой загреби, что сделал. И штаны надень!
Потом оглядел столпившихся вокруг аватаров и окрестности и бросил:
-- Пойдём туда. Никому не наступать! А то вонять будете.
У высокого и толстого остова дерева, совсем недавно бывшего великаном леса, Лант, предварительно поворошив пепел палкой - вдруг там ракурт прячется, - остановился и повернулся к аватарам.
-- Значит так. Я вчера говорил, что пора возвращаться к естественной физиологии, иначе вы в обычном мире не выживете. Это - пример. Каждому человеку в нормальных условиях требуется раз в день-два справлять большую нужду, и несколько раз в день - малую, то есть мочиться. Хотите или нет, но это единственный способ избавиться от накапливающихся в организме вредных веществ. Более подробно вам потом объяснит Риа. Я объясню другое - правила поведения. Справлять нужду на виду у всех считается крайне неприличным, тем более - мужчинам перед женщинами и наоборот. Обычно есть отдельные помещения - я в ангаре их сделал. В походных условиях предупреждаете тех, кто рядом, что нужно отойти, отходите метров на десять. Проверяете, чтобы не было животных, справляете нужду - как с большой, вы уже видели, с малой мужчинам проще, только ширинку расстегнуть и постараться не облиться, женщинам, простите, как с большой, - приводите себя в порядок и догоняете группу. Руками не трогать, стараться не измазаться и не облиться - и вонять будете, да и заразу подхватить можете, не стерильные ведь. Для подтирания по большой нужде используете остатки водянок. Всё понятно? Теперь пошли. Всего километр остался.
Когда до скал, мрачно поблёскивавших красными прожилками гранита, оставалось метров сто, снова послышался вопль. Мы, плюнув на порядок в колонне, кинулись назад, в мутное облако поднятого нашими шагами пепла. По земле катался ещё один парень, со спущенными штанами и вцепившимся в причинное место ракуртом. Благо, вцепился тот не клешнями и не жвалами.
-- Мать твою! - не выдержал Лант. - Водянку, целую!
Схватив 'кувшинчик', он саданул по нему палкой и вывалил мякоть на ракурта. Тот сердито щёлкнул клешнями, нехотя отцепился от жертвы и уполз к черневшей входом и залитой мочой норе. Наверняка ругался он про себя посильнее, чем Лант.
-- Я говорил, что всё проверять надо?! Какого чёрта?! Риа, он цел?
-- Цел и даже не пострадал, только испугался до судорог. Повезло, что ракурт ему в одежду вцепился, - обернулась побледневшая Риа, сидя на корточках перед сжавшимся в комок и орущим парнем.
-- Вставай, идиот! - зло приказал Лант. Злился он на ситуацию и собственный страх, потому что такого вот тоже не ожидал. - Вставай! И причиндалы свои спрячь, девушки рядом.
Мужчины подняли икающего от страха страдальца, помогли ему привести в порядок одежду, а Лант в это время о чём-то шептался с Таном. Потом обернулся:
-- Всё, хватит на сегодня! Считайте, что до скал дошли. Возвращаемся. Водянок придётся оставить здесь. Предупреждаю: все травмы сохранятся и при переходе. У всех!
-- И у тебя?! - жалобно-обиженно взвыл-икнул парень, получивший за эти минуты бесценный опыт огромного спектра человеческих эмоций.
-- Они с Деми - люди, с ними их травмы на всю жизнь! - жёстко оборвал его Тан. - Не забывайте об этом! Мы - ученики, они - учителя! Возвращаемся!
***
Вернувшись из раскалённого, дымного, чёрно-серо-бурого мира в жемчужную прохладу ангара, все долго не могли прийти в себя и бессмысленно оглядывались, поражаясь новому дикому несоответствию: чистота и своеобразный уют переходника и - оборванные, обожжённые, почерневшие от гари, с красными слезящимися глазами и потрескавшимися до крови губами люди. И только мы с Лантом были чистыми и в целой одежде. Но точно так же измотанными и пропотевшими.
-- Все вернулись? - глухо спросил Лант. - Тогда мыться и приводить себя в порядок. Никаких технических штучек! Мужская душевая и уборная там, женская - там. В раздевалках чистая одежда. Деми, объяснишь девушкам? Пошли, парни!
Я, слизывая с губ едкий солёный пот, побрела в указанную сторону. За мной потянулись всё ещё несколько дезориентированные девушки и женщины. Только Риа, хотя и уставшая, довольно адекватно оценивала происходящее и в раздевалке помогла мне объяснить остальным, что такое душ и зачем люди моются, попутно уточнив и некоторые особенности физиологии - она теперь стала для нас одним из самых важных и болезненных вопросов. Может, Лант слишком рано затеял это полное очеловечивание? Кажется, и ограничение возможностей аватаров, вынужденных на полигоне пользоваться только человеческими сознанием и логикой, было сделано по его приказу. Ну или, что вернее, по их с Таном решению. Провернуть такое мог только второй по влиянию аватар этого мира, а не подсобные программы.
Вымывшиеся, посвежевшие, с обработанными ожогами и ссадинами (после душа Риа сразу начала лечить людей, даже на минуту не присев отдохнуть), мы собрались в центральном коридоре бывшего ангара. Танелорн, перехвативший руководство, чтобы Лант смог отдохнуть и прийти в себя, устало и в то же время весело улыбнулся:
-- Ну как прогулка? Нагуляли аппетит?
-- Скорее уж жажду, - хрипло ответил Михель. Этот немного хмурый великан, очень добрый в отличие от своего книжного прототипа, вымотался больше всех, потому что - я это успела заметить, - старался помочь шедшим рядом с ним Ите и Пажу, словно те были его... детьми? Теперь же он бурчал: - Есть ладно, я тут половину вашего душа чуть не выхлебал.
-- Ничего, сейчас все и напьёмся, и наедимся. И поговорим заодно. Люди обычно говорят во время трапез.
В новенькой кухне-столовой было прохладно и уютно. За высокой раздаточной стойкой виднелась большая плита, кухонные столы и холодильники. В чистой половине буквой 'П' стояли три обеденных стола, накрытых полотняными оранжевыми скатертями, на которых великолепно смотрелась белая фаянсовая посуда. Удобные пластиковые стулья и плафоны-абажуры висевших над столами светильников тоже были оранжевыми, ярко выделяясь на фоне светлых, цвета кофе с молоком, пола и стен.
-- Ну что, садитесь, - кивнул Тан, скрывая усталость за наигранной весёлостью и стараясь сдерживать мимику: его лицо сильно обгорело и теперь поблёскивало биопластырем. - Сегодня на обед грибной суп и жареный картофель с котлетами. Говорят, это вкусно.
Суп все смели минуты за три, хотя порции были не ресторанные, а какие в заводских столовых дают, ну, там, где эти столовые ещё остались. А вот когда все перешли к картошке и котлетам и стали меньше грякать вилками и медленнее жевать, Тан, как и мы сидевший за центральным столом, громко спросил:
-- Как прогулка? Какие впечатления? Что мешало?
В человеческой компании такой вопрос вызвал бы шквал ответов, жалоб, возмущений, здесь же на некоторое время повисла тишина, потом кто-то уточнил:
-- Нужен анализ ситуации? Окружение или материальное обеспечение?
-- Обеспечение, - усмехнулся Тан. - И нормальный человеческий разговор. Вы это уже можете.
-- В одной рубашке ходить плохо, - первой осмелела Ита. - Она тело не защищает ни от чего, рукавов нет - плечи и руки обожгло, кожу пеплом разъело.
-- Тапочки не для такого похода...
-- И туфли тоже...
-- Какие туфли и тапочки?! У меня башмаки деревянные, и то по щиколотку проваливался!
-- Мне весь нос и рот пеплом забило...
-- Глаза защитить надо...
-- Голову напекло...
-- Шею натёрло...
Нас накрыло тем самым валом жалоб на одежду и обувь, на отсутствие головных уборов, защитных очков и респираторов, а потом и требованиями создать сумки и оружие. Наконец через этот возмущённый хор пробился низкий голос Покапальи, теперь для удобства переименованного в Поку:
-- Вы намеренно дали нам эту одежду, чтобы мы сами оценили, что там необходимо?
-- Да, - усмехнулся Лант, как раз допивший второй стакан зелёного чая. - И не только для этого. У вас есть знание ума, а наверху нужно умение тела. Сами не прочувствуем - не поймём, как двигаться, на что обращать внимание. И мы тоже, не только вы. Мы все сегодня учились. А ещё вы поняли, как будут идти люди, которых нужно вести в Убежище. Без вечного дальнобойного оружия и чудесной брони, голодные и умирающие от жажды и отравления дымом. Пройти всё это, находясь в безопасности вычислительных контуров - легко. Самому испытать, и не в игровой версии - сегодня узнали. Так что сейчас поедим и пойдём разрабатывать одежду и оружие.
-- По оружию сейчас могу сказать, - снова заговорил Пока. - В развалинах наверняка остались шпаги и мечи, тем более ножи, пусть и в обломках. Есть и длинные тонкие железки, которые можно приспособить под копья.
-- И ещё должна остаться жестяная посуда, - не выдержал Повар, молчавший весь этот день. - И кремни и кресала. Угли для костра найти легко, а людям нужно на чём-то готовить еду, в чём-то нести водянок... Нет, наверное, лучше отжимать их и сцеживать сок во фляги.
-- Вот уже половину вопросов решили, - рассмеялся Тан. - И научились кое-чему: думать не только о задачах программ, а универсально, над несколькими вопросами сразу и автономно от основных контуров. А теперь доедайте, и за работу.
***
Вечером, обсудив множество вопросов, мы разошлись по своим комнатам, созданным Лантом в том же ангаре. Я, забирая из прежней спальни короб с вещами, остановилась у двери и спросила у тоже собиравшегося Ланта:
-- Зачем ты это сделал?
-- Что? - не понял он, поднимая голову от сумки, над которой как раз наклонился.
-- Туалет. Всё это представление.
-- А ты предпочла бы, чтобы они узнали всё это сами? В походе? Представь, что было бы тогда. Этого парня выбрала Риа: у него пока мало эмоций, нет человеческого опыта, и он воспринял всё только как необходимый урок.
-- И с ракуртом у скал?
-- А вот это уже не я! Он сам сглупил. Я его там прибить был готов, когда понял, что к чему.
-- И ты бы дал такой урок и на моём примере? - задала я последний вопрос.
-- Нет! - Он резко шагнул ко мне. - Нет! Ни ты, никто из... более человечных аватаров. Это подло! Потому я и сделал всё сейчас. Они не знают, что над таким можно смеяться, воспринимая всё только учёбой, и мы не издевались, а именно учили. Впереди тяжёлые дни, и все всё это скоро забудут. Останется только опыт. И знание, как объяснить другим. А тебя я туда сегодня брать не хотел, думал, ты над задачами Шаналорна поработаешь. Ты и так насмотрелась всего, с первого дня. И головой хорошо тогда приложилась. Иди спать! Подъём в семь утра.
***
Первый рабочий выход на поверхность состоялся только через пять дней: слишком многое требовалось предусмотреть, создать, изменить, слишком многому научиться. За день до него мы, обсудив всё с Шаналорном, устроили новую атаку треножников на убежища, уничтожив всех людей, и теперь начали воскрешать их уже в новых сейфах, находившихся в одной местности у слияния двух относительно больших рек. Сейфов было больше двухсот, где разнесённых друг от друга на километры, где (в развалинах столиц), располагавшихся почти впритык. Но в столицы мы пока идти не планировали, нашей первой целью стала окраина.
-- Все готовы? - в который раз переспросил Лант. Аватары, уже привычные к особенностям человеческой психики и смирившиеся с такими вот повторениями, подтверждали готовность кто коротким кивком, кто хмыканьем. Только несколько девушек и Паж сказали 'да': самые молодые из программ, они быстрее остальных учились эмоциям и теперь нервничали больше всех. Хотя особых причин для волнения у большинства не было, потому что они шли не проводниками, а только 'воскрешёнными' в запланированные на будущее сейфы. Пока пообвыкнут среди людей, поучат их некоторым мелочам, создадут легенду. Пять человек вообще оставались на полигоне, чтобы учить второй набор новичков. Единственной настоящей группой в этот раз была наша.
-- График перехода помните? - задал второй вопрос Лант.
-- Хватит, все всё помнят, это уже даже для человека слишком, - вздохнул Тан, поправив рукав холщовой куртки. - Начинаем.
Первыми уходили мы трое. Я привычно легла в кресло, закрыла глаза.
Краткий миг падения, будто во сне с кровати свалилась, довольно мягкий, словно пружинящий мат, пол, тусклый свет и жаркий, но чистый воздух. Я откатилась в сторону, освобождая место для Ланта, опёрлась на протянутую руку уже вставшего на ноги Тана, поднялась. Серый низкий бункер, неяркие голубоватые плафоны на потолке, матрасы вдоль стен. На матрасах сидели двое. Один, напоминавший ожившую фигурку Супермена, только растрёпанный и в голубом шёлково-кружевном костюме мушкетёрских времён - Капитан Мрамор, забывший о вечной своей белозубой улыбке и с заметной щетиной на холёном лице. Второй, в шёлковой ночной сорочке и войлочных туфлях - Епископ Кастл. Ничего себе! Алгоритмы распределения людей по сейфам, кажется, тоже обретают разум и учатся юмору. Ну или повезло нам так, со старыми знакомыми новую игру начинать.
-- Рад лицезреть прелестную даму в сем скромном вертепе, - этикетно-восторженно произнёс Епископ, величественно наклонив седую голову, из-за растрёпанности шевелюры придававшую ему сходство со львом, и тут же, зашипев, запустил руку в ворот рубахи и с наслаждением поскрёб под мышкой. Мы, вроде, никаких паразитов не создавали - себе дороже выйдет. Чего он так чешется?
-- Хэлло, - широко улыбнулся Капитан, облегчённо вздыхая и возвращаясь к кукольному оптимизму. Глуповатый и привыкший находиться в большой компании, играть на публику, он не умел оставаться наедине с самим собой. Кастл с его высокопарно-гладкими фразами был для Капитана плохим собеседником, и мы показались Мрамору спасением от непомерной сложности бытия.
-- Хэлло! - повторил он и посмотрел на меня, ожидая привычной реакции.
-- Привет. - Я, точнее тощая голенастая девица с короткой стрижкой - мой аватар, - села на один из матрасов, перед глазами засветились призрачные буквы - краткие сведения о человеке и обязательные 'воспоминания', которые нужно у него вызвать. - Меня Цапля зовут. А вас я помню, вы в регби играете. В прошлом сезоне чемпионами губернии среди лицеистов стали.
Жуткая смесь из 'лицея', 'регби' и 'губернии' была не ошибкой, а точным расчётом. Об американском футболе Капитан Мрамор знал и даже играл в него, создав две команды своих клонов и регулярно выигрывая сам у себя - невинное по меркам Петли Времени развлечение. А связка игры с русским 'губерния' и относительно нейтральным 'лицей' создавала первый 'якорь' в пока ещё дезориентированном из-за воскрешения мозгу Капитана. Тот, услышав о своём чемпионстве, приосанился, выпятив грудь и ещё сильнее улыбаясь, и сначала благодарно, а потом растерянно посмотрел на меня:
-- В лицее? Я не помню... Игру помню, лицей не помню. А вы, Цапля, помните, что было раньше?
Начался разговор, в который сразу включились Епископ и парни, убедившие последнего, что он не Епископ, а господин Кастл, судья в отставке, всеми уважаемый владелец собственного дома рядом с городской площадью.
Через некоторое время беседа ненадолго прервалась: в сейфе появился новый воскрешённый - худой чернявый парень в заправленных в мягкие ичиги* шароварах, рубахе навыпуск и полосатом халате. При падении с парня слетела тюбетейка, и он, немного придя в себя, начал осматриваться, ища, куда она укатилась. Вскоре новенький, назвавшийся Саидом из Чорака, включился в разговор и сразу же поверил, что он один из лучших волейболистов лицея. Путаница в его голове, наверное, была ещё та, потому что по высвечиваемым мне данным парень этот на самом деле был инопланетянином неизвестной расы, и даже имени его никто не знал. Да и неинтересно это было хозяину питомника - одному из малозаметных полноправных жителей Петли Времени. В игре инопланетянин, как и все, стал сначала бурундуком, потом приёмным сыном чоракского чайханщика, а теперь оказывалось, что он - студент выпускного класса лицея Гриффин. И всё это требовалось привести к общему знаменателю. Парень сидел, то что-то спрашивая, то глядя вокруг ошалелыми глазами.
Разговор прерывался всё чаще и чаще, в сейфе появлялись новые люди и аватары. Тан с Лантом и со свалившимся в сейф одним из первых Покой уже успели, к неудовольствию остальных, выйти наружу и, вернувшись, сообщить, что опасности нет и дым почти исчез. (Города тратили все силы на очистку атмосферы, иначе люди не вынесли бы долгих переходов.) Часа через три в сейф свалился очень невысокий, горбатый и носатый парень, ловко встал на крепкие стройные ноги и, осмотревшись из-под густых чёрных бровей, представился неожиданно красивым бархатистым баритоном:
-- Здравствуйте. Я - Ганс Носач.
Я моргнула, вызывая перед глазами информационное окно, всё больше раздражавшее, напоминавшее компьютерные игрушки, но необходимое в работе проводника. Как когда-то и говорил Шаналорн, Ганс, а точнее Карлик Нос из знаменитой сказки, первоначально был тем самым странным инопланетянином, тянувшим фанты на вечере Гриваля. В отличие от многих других инопланетян, он в человеческом облике чувствовал себя великолепно и, хотя и путался в воспоминаниях, оказался очень рассудительным и самым, наверное, адекватным из собравшихся в сейфе людей.
Пока я это обдумывала, неярко светившийся прямоугольник точки сохранения выбросил из себя несколько упаковок пищевых брикетов и больших фляг с водой, мигнул пару раз, и потух. Совсем. Все фигуры на сцене, пора начинать игру. А сколько нас всего? Мы с Лантом и Таном, Риа, Кок, переименованный так из Повара, Бэрри, совсем недавно бывший Дворецким (Тан, по какой-то причине ознакомившийся с книгами Конан Дойла, в шутку назвал Дворецкого Берримором, тому имя понравилось, но длинное слово пришлось сократить), Пока, Михель и молодой аватар по имени Юни (ему приглянулось словечко 'юнит', но смысл его показался неподходящим, и имя сократили). Всего девять аватаров. Людей на одного больше. Из них две девушки: худенькая беловолосая Эльза (тоже жительница питомника, отыгрывавшая сказку 'Дикие лебеди') и смуглая, в цветастом платье, шароварах и шитой серебром тюбетейке красавица Хан-Салтан, до того ничем не примечательная полноправная жительница Петли Времени. Ещё были два европейских крестьянина с традиционными сказочными именами - Ханс и Жан, - и два декханина - все изначально люди.
Увидев еду и воду, все бросились к ним, стремясь первыми урвать себе долю побольше. Только Ганс, Саид и Эльза остались в стороне: девушка из-за явной слабости по сравнению с остальными, парни - из-за врождённой сдержанности. Именно врождённой, потому что такому поведению научить нельзя, всё равно с голоду свиная харя из-за благовоспитанной маски выглянет. А вот Капитан Мрамор, не забывая красоваться своим профилем и улыбкой, добрался до брикетов первым. Точнее, добрался бы, но там уже стояли Лант с Таном, Михель и Пока.
-- Вы чего, сдурели? - немного переигрывая, удивился великан Михель. - Чего дерётесь, как воробьи над крошками. Тут всем хватит.
-- Я первый! Отдай! - Епископ Кастл попытался вырвать у него из рук упаковки. Разгорелась потасовка, в которой непривыкшие к слаженным действиям люди почти сразу проиграли и смотрели на аватаров с подростковой бессмысленной злостью. Ну прямо школьники, которым в столовой булочек не дали. Парни распаковали брикеты, демонстративно пересчитали их, и Тан громко сказал:
-- Здесь еды на один раз, воды на сутки. Что делать будем?
-- Потом ещё дадут, - пожал плечами Жан. - Всегда дают. Игра же.
-- А точка сохранения всегда гаснет? - повернулся к нему Михель, за день до этого и рассчитывавший время её отключения. - У нас она через сутки после первого воскрешения погасла, пришлось по пожарищам еду искать, крысортов ловить.
Нигде пока точки сохранения не отключались, но страх сейчас был лучшим способом выгнать людей из сейфа. Любопытством их точно не получилось бы пронять.
-- Наружу надо, - как бы между прочим протянул Пока, разыгрывая свою часть спектакля. - Там большие постройки вдалеке, может, ещё один сейф. И какая-то живность бегала, вроде, съедобная.
-- Там же эти... пауки гигантские, - еле слышно прошептала Эльза. - Они нас уже два раза сжигали.
-- Нет там никого, - немного презрительно бросил Пока. - Вон, у парней спроси, если мне не веришь.
-- Хватит вам, - примирительно сказал Лант. - Давайте есть, потом решим.
Лант с Таном раздали всем по брикету, довольно большому и напоминавшему по консистенции марципановый пластилин, а по вкусу мясное рагу с овощами, налили по кружке воды - посуда нашлась в дальнем углу сейфа. Люди, несколько минут назад почти дравшиеся за еду, хотя и голодны-то особо не были, теперь так же резко успокоились и, словно на пикнике в парке Герцога Квинского, уселись обедать. Парни, жуя, вроде как из интереса продолжили разговор о возможной вылазке к развалинам, и вскоре люди, сами того не осознавая, согласились в ней участвовать.
Полчаса ушли на сборы. Вот, кажется, что сложного: снять чехлы с матрасов, приспособить их под сумки для переноски фляг с водой, где связав узлами, а где разрезав (ножи имелись у всех, кроме Епископа). Но сколько было пустой болтовни! Люди, пусть и жившие последние несколько месяцев в приближенной к реальной жизни игре, так и не научились приспосабливаться к непривычным условиям и ждали, что всё будет делаться или само собой, или кем-то другим. Только Ганс, Эльза и Саид, пусть и не очень умело, но старались помочь, придумать, как удобнее нести самодельные сумки, чем защититься от палящего солнца и животных, даже смастерили из найденных в углу палок какие-то подобия коротких копий, прикрутив к ним ножи. Но вскоре Эльза, резко поскучнев и побледнев, спряталась в уголке, прислушиваясь скорее к себе, чем к окружающему. Я уже собиралась подойти к ней, но Риа, отмахнувшись, повела девушку к неприметной двери в дальней от входа стене. Я понимающе кивнула: за той дверью был туалет.
Наконец все собрались и, вроде как спеша выйти и в то же время выталкивая вперёд тех, кто послабее или посмелее, то есть аватаров и Эльзу, гурьбой вывалились из широких низких дверей сейфа наружу.
***
Яркое, уже не закрываемое дымом солнце раскаляло тёмный, начавший слёживаться пепел, над которым танцевали призрачные столбики небольших вихорьков. Кое-где бежали пунктиры отпечатков когтистых лапок - следы мышучек и мелких крысортов, и затейливые параллельные линии, дуги и точки - тоже следы, но уже ракуртов. Иногда по ещё слегка желтоватому небу пробегали редкие прозрачные облачка, почти не отбрасывая тени и подчёркивая своей мимолётной белизной черноту горелой земли и видневшиеся далеко на юге развалины. Пейзаж напоминал 'Апофеоз войны', только в другой цветовой гамме и без горы черепов, но такой же безнадёжный и жуткий.
Едва последний человек вышел из сейфа, как дверь с тихим, равнодушным к судьбам людей щелчком закрылась, слившись с серой обгорелой стеной, и теперь могла быть найдена только по полустёртой цифре '13' в стилизованной шестерёнке. Возможность вернуться назад, в иллюзорную безопасность убежища исчезла, люди остались наедине с Великой Гарью, в которую превратили планету. Поняв это, они с ненавистью обернулись к уговорившим их выйти на поверхность парням и Михелю с Покой. Крестьяне и один из декхан уже поднимали свои палки, Епископ набирал в могучую грудь жаркий воздух, готовясь произнести обличительную речь, Хан-Салтан начала выть и попыталась расцарапать себе лицо, словно плакальщица.
-- Заткнуться! - резко приказал Тан. Я впервые услышала его командный голос - такой же красивый, как и всегда, но не дружески-мягкий и не деловито-заинтересованный, а холодный хлёсткий баритон.
-- Все в одной команде, всем и выживать.
Как ни забавно, ситуацию спас Капитан Мрамор, сбивший весь трагизм ситуации надрывными причитаниями.
-- Я лучше умру, вот сейчас сяду и умру, - канючил он, словно маленький ребёнок, выпрашивающий новую игрушку, или, скорее, подросток, демонстративно выплёскивающий обиду на глобальную несправедливость мира вообще и обязанность мыть посуду в частности. И на самом деле сел на пепел, показывая, что так и не двинется до самой смерти, как памятник самому себе. Но тут же вскочил, плаксиво ругаясь и театрально отряхивая с голубого шёлка серый липкий пепел.
-- Вы посмотрите, у меня вся одежда испачкана, а это, между прочим, лучший костюм, для приёма у господина Щелчка!
-- Господин Щелчок вряд ли в ближайшее время будет давать приёмы, - едва заметно поморщившись при упоминании Морфейла, рассмеялся Лант. - Да и какая вам разница, если вы умирать собрались? Воскреснете в чистеньком.
-- Сразу видно, что вы... вы... не лидер класса! - подобрал подходящее слово Капитан, незаметно для себя окончательно поверив в лицейское прошлое. - После игры встретимся! Вы в каком классе?
-- По дороге разберёмся, - хмыкнул Лант. - Если вы пойдёте. Нет - доброго вам дня.
Мрамор минуты три смотрел нам вслед. Но долго оставаться в одиночестве для него было на самом деле страшнее смерти, и вскоре он нагнал нас, делая вид, что никаких проблем не существует.
Незаметно для людей аватары, словно пастушьи собаки, сбили их в одну группу, впереди которой шли мы с Таном и Пока, сзади Лант и Михель, а остальные по бокам. Но и этот, заранее отработанный порядок не помог. Буквально через полчаса Кастл потерял вечно спадавшие войлочные туфли, вполне возможно, что намеренно, потому что сказал о потере не сразу и с проскальзывавшей в интонации претензией: 'Разве вы не видите, что я босой?'. Его надежды, что кто-то отдаст ему свою обувь, не сбылись: Михель, и так незаметно помогавший обеим девушкам и оттого уставший и нервный, просто отхватил ножом куски от матрасного чехла и кинул оторопевшему Епископу:
-- Обмотайте ноги и заткнитесь!
-- Ну разве можно так грубо и некрасиво обращаться к людям? Я возмущён, милейший! - высказал ему свою обиду Кастл, но ноги тряпками обмотал.
Ещё через полчаса Юни, видя, как мучается от солнца белокожая Эльза, пытаясь прикрыть голову и шею грубым тюрбаном из матрасного чехла и скрывая подступающие от боли слёзы, отдал ей свою крестьянскую соломенную шляпу, замотав голову отданной Эльзой тканью.
Вскоре после этого Жан, уже просвещённый насчёт естественной нужды и отошедший, как говорят, 'оправиться', нарвался на прятавшегося в песке ракурта. Не учебного, а настоящего, ядовитого. Первая наша жертва, и в самом начале перехода! Можно пережить нападение крысортов и, пусть и чудом, стаи мордохваток, но не укус ракурта... Мы, прибив сползшего с щиколотки крестьянина гада, сняли с тела нож - нам он был нужнее, чем умершему (Кастл хотел ещё снять башмаки погибшего, но они ему были бы невозможно малы), - и похоронили Жана в рыхлом сыпучем пепле. Люди, за исключением Ганса, нам не помогали, только хмуро смотрели, сбившись в кучку и нервно оглядываясь на любой звук.
До развалин мы добрались уже к сумеркам. Это была небольшая заброшенная крепость из сырцового кирпича, теперь прокалённая до красноты и превратившаяся в монолит. У стрельчатого входа во внутренний двор, рядом с каменной коновязью лежал перегоревший лошадиный скелет - декорация, придуманная кем-то из программ.
В небольшом дворе, окружённом обветшавшими и полуосыпавшимися стенами, нас, словно почётный караул, встретил вставший на дыбки крупный, килограммов на двадцать, крысорт. Ещё несколько часов назад люди испугались бы, но теперь, голодные и измотанные, они видели в грызуне только потенциальный ужин, и один из декхан метнул в него кинжал. Я ожидала, что оружие звякнет где-нибудь у стены, в нескольких метрах от крысорта, лишь вспугнув его. Но бросок оказался неожиданно точным (вот что значат голод и злость): животина, заверещала, попытавшись уползти и волоча за собой внутренности, забилась в судорогах и затихла. Меня, пусть я на полигоне и отбивалась несколько раз от крысортов и мордохваток, от такой картинки немного замутило. А вот люди остались равнодушны. Ну и верно, они ведь за свою жизнь всякие развлечения повидали, достаточно журфиксы у Герцога Квинского вспомнить. Только Эльза отвернулась, да Ганс немного побледнел и громко сглотнул. Но в любом случае крысорт - это еда, свежая и жирная, и её хватало на всех.
-- Позвольте, - протиснулся к тушке Кок, привычным движением доставая из ножен небольшой универсальный нож. - Я его разделаю.
-- Я помогу, мастер Повар, - неожиданно присоединился к нему Ганс. - Вы меня учили в поместье баронессы, помните? Только я тогда выглядел не так.
-- Ну помогай, мальчик, - улыбнулся Кок, отлично помнивший всех своих учеников. К тому же сведения о людях незримыми для них анкетами высвечивались над их головами, и аватара это, в отличие от меня, не раздражало. Он иного пока и не знал, будучи постоянно подключённым к контурам Города.
Торчавший у стены обугленный ствол когда-то росшего здесь дерева пошёл на костёр, и через три часа жирный грызун был обжарен и подан на выжатых листьях водянок. Их нашли у заброшенного и полузасыпанного пеплом источника Юни и Эльза. Сок мы выжали в кружки, решив, что фляги с водой лучше поберечь на утро. Уснули мы там же, во дворе, вповалку. Один лишь Пока дежурил у прогоревшего костра, скорее для успокоения людей, потому что ночью в первом переходе на нас никто напасть не мог. Уснули и мы с Лантом, в своих креслах, даже не отключаясь полностью от аватаров, только сбегав на несколько минут в душ - недоступная людям наверху роскошь.
***
Утро началось с нечеловеческого, наполненного ужасом и отвращением визга, поднявшего на ноги всех и сразу. Визжала Эльза, не могшая сдвинуться с места и даже отвести взгляд от увиденного. Мы, бросившиеся на помощь, тоже ненадолго остолбенели. В дальнем углу двора лежал Капитан Мрамор, видимо, только что отошедший туда по нужде. Его голову шестью когтистыми щупальцами обхватила мешкообразная синевато-серая пятнистая тварь, вцепившаяся в лицо Капитана внешней парой псевдочелюстей и, как мы, аватары, знали, рвавшая его внутренними псевдочелюстями, узкими и невероятно острыми. Тварь тоже была мёртвой, что неудивительно: до возраста, когда кожа из розовой превращается в синюю, мордохватки редко доживают.
-- Откуда она здесь? - еле слышно спросил Лант у очень бледного Тана. - Она же должна быть дохлой.
-- Теперь она дохлая, - мрачно отшутился аватар. - Я не знаю, откуда. Иногда возникают флюктуации, а ночью опять была проблема с контурами.
-- Если она приползла сюда сама, поблизости может быть логово. Такое реально?
-- Маловероятно, но да.
На весь разговор ушло несколько секунд, испуганные люди ничего не заметили, а аватары сделали вид, что не слышат беседы, но стали более настороженно всматриваться в синие утренние тени.
-- Помогите! Его нужно похоронить! - намерено громко сказал Лант.
-- Я к нему не притронусь! - взвизгнула Хан-Салтан. И только в этот момент я поняла, что давящего на мозг Эльзиного визга больше нет. Огляделась и увидела, как тоже очень бледная Риа отпаивает трясущуюся и похожую на перепуганного ребёнка девушку водой из неприкосновенного запаса. Ничего, парни не будут против, а Эльзе нужно прийти в себя.
-- Вы совсем скоты?! - почти кричал в это время Лант. - Вы же люди! Вчера человека хоронить отказались, сегодня. Бросаете их, словно бешеных собак.
-- Я не собака! - истерично взвизгнула восточная красавица.
-- Тогда будешь копать! - зло, словно пощёчиной осадил её Тан. - Все будете!
-- Если погребать, то позволите ли мне взять обувь упокойного? Дабы не смущать всех своим недостойным видом? Погибшие не имеют нужды в творениях сапожных дел мастеров, - возвышенным тоном и с жадностью во взгляде сказал Кастл. Он был прав, и нам пришлось согласиться. Так что хоронили мы Капитана босым, а Епископ, ничуть не смущаясь, надел ботфорты, бывшие ему даже несколько великоватыми. Зато тормозить нас больше не будет.
Копать могилу вручную, в тяжёлой сыпучей смеси перегорелой, сдирающей кожу с рук глины и песка намного тяжелее, чем в лёгком рыхлом пепле. Но это было необходимо. Не для Капитана даже - он, в конце концов, скоро воскреснет в другом сейфе, - а для остальных. Люди учились быть людьми.
После похорон (мордохватка, к счастью, так и не отвалилась: видеть результат её нападения не хотели ни люди, ни аватары), все сгрудились у выхода из двора, испуганные, голодные и растерянные. Риа налила каждому по полкружки воды - мало, но лучше оставить запас на будущее.
-- Что будем делать? - очень спокойно спросил у парней Ганс, показывая, что отлично видит их реальное положение лидеров. - Куда дальше? У нас нет ни еды, ни воды.
-- Осмотрим башню. - Тан кивнул на массивную постройку, возвышавшуюся за нашими спинами. - Другого выхода нет.
-- Думаю, сударь, вы заблуждаетесь. - Кастл, почувствовав после обувания уверенность в своём положении, поправил на груди ночную сорочку, превратившуюся из кипенно-белой в тёмно-серую, под цвет пепла. - Из-за вашей неблагонадёжной прихоти мы, став жертвами ваших уверений в безопасности, были вынуждены оставить столь гостеприимное и безопасное место, коим являлось убежище, называемое такоже сейфом - что за новомодное глупое слово, столь противоречащее добрым традициям нашей культуры? - и оказались в крайне затруднительном положении. Более того, вы, пожертвовав жизнями наших доблестных соратников, один из коих являлся моим античным другом, обманом привели нас в это место скорби и тлена и...
-- Достаточно! - не выдержал слововитийства Епископа Ганс, незаметно для себя становившийся третьим лидером группы. Странно: тот смешной нескладный инопланетянин и этот, пусть и горбатый, но полный энергии и чувства собственного достоинства парень - одно и то же существо. - Хватит! Оставаться там мы не могли, точка сохранения исчезла, еды нет. Надо идти вперёд.
Он ловко вскочил на ноги и первым направился к башне, алевшей под лучами поднявшегося над горизонтом солнца. Тан, Лант и Михель, переглянувшись, поспешили за ним. И, словно ненароком обогнав Ганса, первыми вошли в башню, выставив вперёд самодельные копья - единственную свою защиту.
Башня оказалась пустой и гулкой, а из-за сохранившейся очень прочной побелки напоминала рулон ватмана, если смотреть на него изнутри. Только чёрные дыры от истлевших перекрытий темнели тремя линиями редкого орнамента, контрастируя со светлыми прямоугольниками оконных проёмов. У западной стены, освещённый падавшими через окно розоватыми лучами солнца, лежал сгоревший, но не рассыпавшийся скелет. За ним языками чёрного пламени поднималась по побелке жирная копоть. Тан, проводя перед собой копьецом, чтобы спугнуть возможных ракуртов, подошёл поближе, подозвал нас. На серой, а не белой, как показалось сначала (ох, сколько времени я подбирала нужный оттенок) стене, кое-где перекрытые полосами копоти, виднелись процарапанные слова, выше их - схема.
НЕ УСПЕЛА
ИДИТЕ ПО КАРТЕ ТАМ УБЕЖИЩЕ ЕСТЬ ЕДА И ОДЕЖДА
ЗАПОМНИТЕ НЕЛЬЗЯ УМИРАТЬ
ПОБЕДИТЕ СТАННИ
БАРО
Даже чернота копоти, идущая верх от руки скелета, не могла скрыть линии, сорвавшейся вниз от только начатой буквы 'Н'. Но главное - схема пути - была чистой.
-- Позвольте, - попытался протолкнуться вперёд Кастл. - Это какой-то шифр. Надо разгадать знаки и подставить вместо них буквы, соединив с уже имеющимися.
-- Это карта, - неожиданно перебила его Эльза, срываясь на нервный смех. - Карта, только простая. Вот башня, вот туннель, тут даже написано. Потом... тот чокнутый паук, какие нас сжигали, и что-то написано, я отсюда не вижу, наверно, как обойти. Потом речка, мост и за ним Убежище. И много ещё написано.
Мы, всё это время не вмешивавшиеся, чтобы люди сами научились понимать, что к чему, и принимать решения (для чего были созданы и башня, и скелет, слишком нереальный, если хорошо подумать), подошли поближе. Юни, всё больше опекавший светловолосую девушку, с высоты своего немаленького, почти равного Михелеву, роста прочитал:
-- У туннеля пометка: '500 метров'. Потом тоже метка, наверное, расстояние до... паука: '3 километра, не двигается, радиус поражения 200 метров, радиус безопасной зоны 30 метров'. Потом... Ага, 'мост проходим'. От моста до Убежища получается пять километров. И последнее: 'Пароль на вход - моя фамилия'.
-- Это величественнейшее расстояние! Семьсот триста метров! Это возмутительно! Убежище для нас поистине недоступно! - снова начал Кастл, по привычке путая значения слов и отличаясь излишней даже для него болтливостью и непривычной (или просто явно проявившейся?) глупостью.
-- Вы разве в школе не учились? - рассмеялась Эльза, её смех начал переходить в истерику, и Риа с Юни увели девушку на свежий воздух.
-- Тут всего... Восемь да ещё... Километров девять-десять, - пересчитал Ганс. - Вы, что ли, на самом деле не учились ничему?
-- Я судья в отставке! - Кастл гордо выкатил из-под разошедшегося ворота сорочки широкую волосатую грудь и неосознанно почесал её. Да что он всё время чешется? Может, аллергия на пепел?
Вскоре все, немного поспорив, согласились, что нужно идти в Убежище, и даже нашли вход в туннель, прикрытый наскоро сложенной решёткой из факелов и полузасыпанный песком (потому факела и уцелели). Тут же обнаружился обугленный кусок когда-то красивого, лакированного и с золотой насечкой деревянного башмака.
Помогая разгребать песок, я успела заметить, как Ганс подошёл к Тану и тихо спросил: 'Вы знали, специально вели нас сюда?'. Получив в ответ утвердительный кивок, горбун подобрал кусок спёкшейся штукатурки и стал копировать на него карту.
-- Я пойду первым, - едва слышно сказал нам Тан, пока остальные проверяли одежду и ножи, чтобы нигде ничего не потерять.
-- Там могут быть мордохватки, - напомнил Лант.
-- Поэтому и иду я: у меня лучшая реакция, я ведь последняя версия основной программы. И у меня больше опыта, забыл?
Да, опыта у него на самом деле было больше. Ещё во время доработки этих тварей Тан поинтересовался, почему Лант не хочет, чтобы они нападали из засады и сверху - с балок и потолка.
-- Потому что нам нужно не гробить людей, а учить.
-- Ну так и будут учиться. Мордохватки же мелкие...
-- Иди, - неожиданно предложил ему Лант. - В тренажёрной попробуй. Макет туннеля, который ты разработал, хорошее освещение, три мордохватки в засаде на балках. Вернёшься - поговорим.
Тан спокойно ушёл в тренажёрную - большой отсек бывшего ангара, с хорошей звукоизоляцией, трёхуровневым переходником, чтобы не выпускать создаваемых тварей, и возможностью делать копии помещений. Вернулся аватар через полчаса, совершенно целый, но не из тренажёрной, а из общего коридора, и белый, словно бумага. Спокойно сел за стол и очень ровным голосом сказал:
-- Ты прав. Первая секунда.
Теперь он немного насмешливо и в то же время выжидательно смотрел на нас, снова повторив:
-- Я пойду первым. Должен же я стать человеком.
Ох, если бы мы сразу обратили внимание на эти слова! Но общее нервозное состояние отключило нам мозги.
***
К нашему огромному облегчению туннель прошли без проблем, только один крысорт и встретился. Жаль, взять тушку с собой было невозможно. В такой жаре мясо завоняло бы часа через два, а времени на разделку и жарку у нас не оставалось. Следующие три километра одолели всего за час.
Наконец на юго-востоке одновременно показались чёрная, почти без волн, река и треножник, стоявший невдалеке от неё и раскуроченного, но всё же пригодного для перехода моста. Мы уже без споров обсудили, что делать дальше, прошли по берегу, собирая водянок, которых здесь оказалось очень много, как и слизунов. Охотиться на последних мы не собирались - голод всё же не такой большой. И только напившись и отдохнув, стали думать, как пройти мимо треножника, с подачи Эльзы теперь называвшегося пауком. Эта полуразвалина стояла почти у самого моста, перекрывая все подходы к нему, но только на нашем берегу: обращённая к реке часть паука была разворочена.
-- Автоматический режим не работает, - объяснял людям Михель, представляя всё так, словно он в предыдущие дни уже сталкивался на Гари с этими механизмами. - Прицел сбит, зона поражения на самом деле радиусом всего в двести метров, а внутри неё мёртвая зона. Ну и дальше безопасно: ни мост, ни тот берег не простреливаются. Только вот как туда добраться?
Мы все боялись - аватары немного меньше, люди, напуганные прочитанными на стене башни словами, что нельзя умирать, больше. И пускать их вперёд мы не могли, даже очень рассудительного Ганса. Сыграв спор, мы подошли к краю опасной зоны, чётко выделявшейся зеркальцами спёкшегося песка. Юни, ещё во время подготовки к походу предложивший идти первым, теперь стоял у такого вот зеркальца, не решаясь сделать первый шаг. Человеческое задаёт свои правила, к тому же увидеть за сутки две настоящие смерти - совсем не развлечение. Наконец он вздохнул, словно готовясь к прыжку в воду, опустился на четвереньки и очень медленно двинулся вперёд. Ползти по-пластунски было невозможно - слишком глубок слой пепла. Все с нарастающим страхом и надеждой следили за почти сливавшимся с горелой почвой двигающимся пятном. Перед моими глазами перетекали одна в другую цифры расстояния.
Пять.
Десять.
Пятьдесят метров.
Сто.
Когда Юни добрался до мёртвой зоны и, очень медленно и осторожно встав и отбежав почти под ноги паука, махнул нам рукой, Эльза едва слышно всхлипнула, сразу же вытерев грязное лицо узкой ладошкой. На щеках девушки остались две чёрные мокрые полосы.
Бэрри.
Михель.
Риа.
Я...
Ползти по рыхлому, словно свежевыпавший снег, пеплу, кажущемуся нереальным, но единственной реальностью забивавшим глаза, нос, рот. Двигаться медленно, словно во сне, следя за мелькающими перед глазами и расплывающимися от безумной усталости и напряжения цифрами, и ждать... Не увидеть даже вспышки. Но потом будет дикая, разрывающая изнутри боль экстренного отключения связи, тёмное беспамятство и многие ночи кошмарных снов.
-- Доползла. Давай руку, помогу, - услышала я шёпот Михеля, и в следующее мгновенье он подхватил меня на руки. При его росте и силе это как куклу поднять. Перенёс к ажурной полусфере 'копыта' треножника, усадил на землю. - Отдышись.
Я сидела, откашливаясь от набившегося в горло пепла и краем сознания думая, сколько же гадости собралось в лёгких аватара. Не будет постоянных воскрешений - люди вскоре умрут от болезней лёгких. Но сразу же эта мысль исчезла, остался только страх за тех, кто полз следом.
Вскоре рядом со мной уже сидели Эльза, Ганс, Пока, спавший с лица и трясущийся Кастл, Ханс, Саид и один из декхан. В смертельной зоне оставались четверо: второй декханин, Хан-Салтан и Лант с Таном. Расстояние между ними было метров по тридцать, что в случае одиночного выстрела могло защитить хотя бы от серьёзных ожогов.
Декханин не выдержал и неосознанно стал двигаться всё быстрее, быстрее. И предупредить нельзя: у паука встроены пусть и очень слабые, но датчики звука, да и остальные ползущие дёрнуться от неожиданности могут.
По глазам ударила зелёная вспышка, следом раздался девичий крик, и снова зелёная вспышка. За ней пришла вонь горелого мяса и костей. Я заставила себя открыть глаза, перед которыми плясали то ли значки информационного экрана, то ли радужные пятна, и попыталась осознать увиденное. Две чёрные бесформенные кучки, мгновенье назад бывшие людьми, и замершие, вжавшиеся в пепел Лант и Тан. Оба целы. Но ещё сто метров впереди. Сто метров, отделяющие их от жизни или смерти.
Когда они - сначала Лант, потом Тан, - поднялись на ноги рядом со мной, я этого не поняла, не почувствовала, как Риа трясёт меня за плечо, и только хлёсткая пощёчина вернула меня в реальность.
-- Цапля, ты в порядке? - еле заметно споткнувшись на моём 'проводниковом' прозвище, встревоженно спросил Лант.
-- Д-да... - выдавила я из себя и поняла, что последнюю минуту-полторы не дышала. Хватанула ртом раскалённый, воняющий гарью и железом воздух, закашлялась, сплёвывая чёрную слизь. - Да.
Мы сидели под ногами паука, только что уничтожившего двоих из нас, высасывали из запасённых водянок остатки сока, и молчали. Чёрные от пепла и грязи, в пропитанной потом и превратившейся в лохмотья одежде, мы заставляли себя поднимать трясущиеся руки, подносить к губам сморщенные 'тряпки' водянок, и не могли унять дрожи, доходившей почти до судорог. Это первые сутки. Только первые сутки. Наконец Риа встала:
-- Подъём! Иначе мы не сможем идти. Нам нужно добраться до Убежища. Подъём!
Переход по мосту я не помню, да и остальные тоже. Всё делалось помимо нас, и потом аватары удивлялись, что и у человеческих тел, оказывается, есть режим автовыполнения задачи. Есть. Но лучше бы никогда не было ситуаций, в которых он необходим.
Нормально осознавать, что делаю, я начала часа через полтора, обнаружив, что стою на коленях у разрытой ямы с водянками и запихиваю в рот крупную 'виноградину'. Рядом со мной с бездумным видом сидел Лант, тоже жевавший ягоду. Где-то на краю зрения виднелись другие, кажется, собиравшие урожай с этой огромной, пропитанной влагой низины. Я потрясла головой, Лант взглянул на меня и через силу усмехнулся:
-- Оклемалась?
-- Я за вас с Таном боялась.
-- Мы же здесь бессмертные, помнишь? - Говорил он это вроде насмешливо, но в глазах стоял страх. За всех нас. Лант поднялся, протянул руку:
-- Пойдём. Нам ещё до Убежища добираться.
Мы шли. О еде не вспоминали, а если и вспоминали, то нас начинало мутить, мерещился запах горелой кости. Некоторых рвало желчью. Мы шли, не обращая внимания на иногда показывавшихся крысортов и ракуртов, и отбивались от них, не думая о движениях, - всё пришло само. Я отключила вывод информации - так было легче. Всё равно перед глазами плыли пятна, и единственно важным стало видеть землю под ногами, вовремя осознавая, что впереди яма или бугор.
-- Убежище... - сказал кто-то рядом со мной. Я подняла взгляд от чёрного песка к тёмной, нависшей над нами скале, в расселине которой тускло поблёскивала чернёная металлическая дверь, отражая лучи предзакатного солнца. Убежище. Наша цель. Право на отдых. Право на воду. Право на то, чтобы, спрятавшись ото всех, выплакаться. Убежище.
Дверь встретила нас непривычной прохладой и сенсорным замком, закрытым от пыли и возможных дождей широким козырьком с боковинками.
-- Пароль - фамилия баронессы, - прошептала Эльза, уже давно опиравшаяся, ну или висевшая на руке у Юни. Тот, взглянув на нас, попытался ввести 'Кломп'. Дверь осталась закрытой. Аватар неверяще оглянулся на Тана, не понимая, что происходит. Мы трое молчали. Кастл оттолкнул Юни, попробовал ввести слово заново, прописными и строчными буквами, вместе с титулом, ещё как-то. Дверь оставалась закрытой. Ханс без сил сел на непривычно твёрдую после пепла скалу, декханин буквально свалился рядом, подтянул к груди колени и упёрся в них лбом в позе полнейшего отчаяния. Эльза шевелила губами, потом еле слышно сказала:
-- Башмак. Просто башмак! Юни, Риа, это просто башмак! - шептала она, не замечая, что плачет. - Попробуйте, это просто башмак.
Юни неверяще взглянул на нас, зло сжал кулаки, потом взял себя в руки и ввёл слово. Дверь беззвучно открылась, на нас повеяло влажной прохладой, впереди загорелся голубоватый свет.
-- Пойдём. - Михель поднял Эльзу на руки - она уже не могла двигаться. - Пойдём.
В относительно небольшом помещении было чисто и светло. На полках невысокого стеллажа стояли консервы, у дальней стены поблёскивали хромированные краны над фарфоровыми фонтанчиками для питья.
Люди и аватары, не обращая внимания на покрывавшую их грязь, пили воду. Смеялись и пили воду, пьянившую больше медицинского спирта. Потом набирали её в пригоршни, плескали на лица, не столько умываясь, сколько охлаждая обожжённую солнцем кожу, снова смеялись и снова пили. А потом валились на пол и засыпали. Еда, мытьё, поиск одежды и многое другое будет потом. Сейчас всем был нужен только сон.
-- Всё, возвращайтесь. Часов десять на отдых у вас есть, раньше люди не поднимутся, - обернулся к нам измотанный и державшийся только на чувстве долга Тан. - Идите спать.
Мы облегчённо отключили связь со свалившимися на пол аватарами.
***
Возвращаться из прохладного ангара на поверхность, когда ещё мгновенье назад ты был чистым, здоровым, в мягкой новой одежде, а теперь покрыт пеплом, грязью и потом, а одежда превратилась в заскорузлые лохмотья - очень тяжёлое испытание. Я, закашлявшись, села, огляделась, ища, куда сплюнуть собравшуюся в горле горькую слизь, попыталась протереть слипшиеся, покрытые корками глаза, и едва не зашипела от боли. Сгоревшая на солнце кожа саднила, губы потрескались, казалось, что кто-то клочьями сдирает с меня лицо. Кто там любит мечтать о виртуальной реальности с полным погружением и представлять себя суперменом? Мой аватар как раз и был почти суперчеловеком: жилистая, худая невысокая девушка со смуглой кожей, невероятно выносливая и довольно сильная - лучшая для выживания в пустыне комбинация. Но и для такого аватара полтора дня ходьбы по Гари стали жестоким испытанием. А кто-то ещё грудастых эльфиек в стальных бикини и двухметровых 'Шварценеггеров' делает. Да они бы сдохли здесь через час, а то и меньше. Вон, Михель переход еле выдержал, именно потому, что самый большой и сильный. Как же болит в груди!
Вокруг меня, со стонами, шипением и негромкой свежепридуманной руганью (человеческий язык быстро находит слова для обозначения таких эмоций) просыпались остальные, а Риа и незаметный до этого Бэрри уже были на ногах. Услышав возню, Риа обернулась:
-- Доброе утро всем. Там есть душевая, там - уборная. Места не очень много, придётся мыться по очереди. Прошу мужчин уступить нам: нас меньше, мы быстро освободим душевую.
Кастл и декханин открыли было рты, чтобы возмутиться, но перевес был на нашей стороне, ведь кроме аватаров нас поддержали Ганс и Саид.
-- Спасибо вам! - очень искренне поблагодарила всех Риа. - Цапля, Эльза, пойдём, не стоит задерживать остальных.
Мытьё! Горячая вода, смывающая въевшуюся грязь и пот, мягкая губка, кусок простого детского мыла. Кожу обожгло так, что я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от боли. И в то же время это было невероятным счастьем - мыться! Быть чистой!
В раздевалке Риа, снова опередившая меня с Эльзой и взявшая на себя руководство нами (это было объяснимо - выглядела она лет на десять старше, к тому же была лучшим врачом Городов), подозвала к себе Эльзу:
-- Потом с одеждой разберёмся, сейчас тебе лечиться надо. Цапля, тебе тоже.
Я, вернее, мой аватар, обгорела не так сильно. А вот на светлой Эльзе после мытья стали видны все болячки, сливавшиеся в огромные пятна и выглядевшие жутко: синяки и язвочки от пепла покрывали покрасневшую кожу с пузырями ожогов, кое-где уже лопнувших. Ничего, биогель, нашедшийся в небольшой аптечке на стене, быстро всё залечит.
-- Ну всё. Одежда вон там, подберите себе по размеру, - кивнула на встроенный шкаф Риа.
Одежда была простая и различалась только размером. Брюки из плотной тонкой ткани, перехватывающаяся широким поясом рубашка-гимнастёрка с четырьмя карманами (Ита сутки не могла подобрать необходимую модель, ориентируясь на средневековые туники, и я, не выдержав, показала ей эти гимнастёрки - наиболее удобную в походе одежду, пусть и не распашную, но ведь и у нас многие предпочитают снимать рубашки через голову), и удобные высокие ботинки на широкой нескользящей подошве.
-- Всё, идём, остальные ждут. - Риа подтолкнула нас к двери, за которой на самом деле собрались всё больше нервничавшие мужчины, как ни странно, не тронувшие ни одной банки консервов и честно ждавшие общего завтрака. Но голод - он и есть голод, да и отмыться от превратившейся в корку грязи требовалось всем. Поэтому в восьмиместную душевую утрамбовались сразу все двенадцать мужчин (всё же хорошо, что это не наш мир, а то столько пошлых шуточек было бы).
Наконец все отмылись и наелись. Холодные консервы из риса с мясом и томатным соусом шли так, как ни один шедевр Эдгаросердного По. Кастл вообще забыл о своём высоком положении судьи в отставке и всяких приличиях, и в прямом смысле сожрал три банки консервов, игнорируя лежавшие на стеллаже ложки и зачёрпывая еду руками. Выглядело это очень некрасиво, к тому же Кастл весь измазался и стал напоминать жертву кровавой бойни. Ничуть не смутившись, он с вернувшейся к нему после еды величественностью пошёл переодеваться, уверенный, что в мире снова воцарился прежний порядок с дармовой едой и одеждой. Но шкаф не открылся, и Кастлу пришлось возвратиться в общую комнату, вызывая смешки и ловя на себе ехидные взгляды. Мне было немного жаль его. Но больше - свою необъяснимую (ведь ещё в сейфе видела, что к чему) веру, что Епископ при всей своей глуповатой напыщенности - настоящий вельможа по поведению. Нет, не вытянул, за эти два дня скатившись к едва прикрытой красивыми словесами быдловатости.
Запертый шкаф, уменьшившийся запас консервов и отсутствие точки сохранения заставили людей задуматься: что делать дальше? Убежище найдено. Но такое ли оно прочное, даст ли всё необходимое, или снова придётся идти на Гарь в поиске еды и воды?
Обследовав все закоулки, мы нашли хорошо замаскированную дверь с уже знакомым сенсорным замком и зажёгшимся при первом же прикосновении вопросом: 'Моё имя?'. Юни резко обернулся к нам, до белизны в костяшках сжав кулаки, и готов был уже потребовать ответа, забыв, что он не человек и обязан подчиняться основной программе (мы этому обрадовались), но Эльза, немного оправившаяся от испытаний последних дней, снова, как и вчера, беззвучно зашевелила губами, обдумывая вопрос, да и Ганс понял, что всё не так просто. Остальные люди даже не пытались задуматься, что к чему, полагаясь на нас или на удачу - это было видно по их лицам. И только Кастл, по своей привычке быть участником всего и вся, пытался ввести 'Маргрета', недоумевая, почему замок не принимает правильный ответ.
Они сказали слово одновременно - Эльза и Ганс, - и горбун, стоявший у самой двери, грубо оттеснив Кастла, ввёл ответ. Дверь беззвучно открылась в полутёмный коридор, пахнувший на нас холодным затхлым воздухом. Вдали мелькнула тень крысорта, под ноги Гансу выкатился ошалелый от яркого света паук, и был с хрустом раздавлен рифлёной подошвой ботинка.
***
-- Это и есть Убежище? - очень тихо спросила Эльза, оглядываясь на светлую чистую комнату и снова поворачиваясь к тёмному проёму двери.
-- Или туда, или на Гарь, больше некуда. - Ганс тоже оглянулся на комнату, но не удивлённо, а ища взглядом брошенное с вечера оружие, подхватил копьё:
-- Так спокойнее.
-- Здесь шкаф какой-то, и схема, - пригляделся к полутьме коридора Саид.
Вскоре все разобрались с лежавшими в стенной нише налобными фонариками, светившими не очень ярким, но рассеянным, удобным для коридоров светом, и почувствовали себя более уверенно. Ганс присмотрелся к схеме, вслух прочитал: 'План помещений первого уровня', - и начал водить пальцем:
-- Это вход, это коридор. А где кладовые, колодцы, спальни? Тут что-то непонятное обозначено.
-- Вот, - словно тоже пытаясь разобраться в значках, указал Юни. - Здесь большая комната и написано 'Рабочий кабинет'. Может, в нём что есть? Ключи от дверей хотя бы.
-- Так пойдёмте, дражайшие соратники, - вскинул свою львиную голову Кастл, кажется, представляя себя предводителем отряда доблестных первопроходцев. Никто не был против, чтобы он шёл впереди, и Кастл, перехватив поудобнее своё копьецо, зашагал по коридору, даже не задумавшись, что нужно сделать копию схемы или хотя бы посчитать число поворотов до кабинета.
-- Где вы, дражайшие? Неужто опасаетесь тьмы подземной? Я бывал в столь мрачных и жутких местах, рядом с которыми эти туннели выглядят цветущим садом! - донеслось до нас. Вскоре Кастл вернулся, недоумевая, почему мы не последовали за ним, и перечисляя 'жутких монстров' из 'Хоббита', которых он в своё время побеждал в кровавых битвах.
Пока он, разглагольствуя, ходил туда-сюда, Ганс с Юни, пожертвовав банкой консервов и использовав томатный соус вместо чернил, скопировали на одноразовое полотенце схему пути к кабинету, все остальные разобрали свои ножи и копья, и были готовы к исследованию коридоров, едва освещённых полосами люминесцентной краски. Уже наученные горьким опытом, люди подперли дверь, чтобы та ненароком не закрылась, и Ганс насмешливо-галантным поклоном указал Кастлу на место впереди группы. Тот насмешки не понял и, снова гордо встряхнув гривой (кажется, ему просто нравилось это делать: приятно, когда волосы чистые, особенно если до этого они напоминали свалявшуюся паклю), пошёл впереди.
Первые метров двести ничего особенного не было, даже дверей или отводков коридора не попадалось, и Юни, улучив момент, очень тихо, так, что слышали только аватары, и очень зло спросил у Тана, зачем было нужно устраивать загадки с паролями. Говорил он совсем по-человечески, вслух, а ведь мог воспользоваться общими контурами. Тан взглянул на парня и кивнул на шедших рядом людей:
-- Они должны знать, что у слов много значений. И мы тоже должны это знать. Если бы мы трое погибли, не дойдя до Убежища, вопросы были бы однозначными, чтобы люди в любом случае смогли попасть внутрь. Но они справились сами. А ты подумай над обоими паролями и полным именем Станни, может, поймёшь ещё кое-что. Игра слов прячет многое. Это не насмешка, я сам многого не знал.
Разговор прервался, потому что мимо, зло поблёскивая чёрными бусинами глаз, пробежали два мелких поджарых крысорта. За ближайшим поворотом нас встретила 'почётная делегация' уже из двух десятков этих тварей, опять же не особенно больших, но совсем не тех разжиревших валухов с Гари.
Отбиваться от крыс-переростков - не зрелищное, а мерзкое, если не страшное дело. Эти твари в прыжке могут достать до горла человека и сохранили великолепные навыки лазания, так что держать их нужно на большом расстоянии. Люди об этом ещё не знали, но инстинктивно выставили вперёд копья.
-- В кольцо! Копейщики - первый ряд, ножевики - за их спинами! - успел скомандовать Тан, но перестроиться наша неопытная и разношёрстная компания не успела. В луче фонаря мелькнула чёрная распластанная тень, растерявшийся Кастл неуклюже отмахнулся копьецом и заорал от боли, заглушая визг раненой твари. Счёт получился 'один-один': прокушенное плечо Кастла и распоротый бок метнувшегося в отводок коридора крысорта. Через мгновенье Лант дёрнул Епископа назад, вырвав у него копьё и сунув в первые попавшиеся руки - мои.
-- Копья вперёд!
Крысорты, кажется, тоже быстро обсудили ситуацию, и на нас кинулись несколько тварей разом. Самодельные копья и есть самодельные, но всё же это намного лучшая защита, чем обычные ножи. Один крысорт, заверещав, успел удрать, оставляя за собой тёмный след, второй мокрой тряпкой шлёпнулся на пол, третий извивался на копьеце Тана. Под моим ударом хрупнула голова ещё одного животного - я сдуру умудрилась попасть ему в висок. Михель, не успевший отбиться копьём, отдирал с куртки пытавшуюся добраться до его горла животину. Ему на помощь пришла невысокая, хрупкая, но отлично владевшая ножом Эльза. Стая, оценив потери, растеклась вдоль стен и тремя ручейками утекла в отводки. Шесть-один в нашу пользу. Да и Кастл, как оказалось, отделался пусть и болезненным, но небольшим укусом. Рукой двигать он мог, крови потерял немного, зато гонор с него слетел сразу же, лицо стало испуганным и растерянным, словно у обиженного ребёнка, и больше он вперёд не рвался.
Перешагнув серые неподвижные тела в растекающихся чёрных лужах, мы уже намного осторожнее пошли дальше - другого выбора-то нет. То ли слухи о новых хищниках разлетелись по коридорам со скоростью звука, то ли нам так повезло, но больше никто живой по пути не попался. С мёртвыми было интереснее. Почти у самых дверей кабинета мы увидели странно изломанную тень непонятной твари и брошенную ею добычу - крысорта, разорванного так, словно его проткнули колом от хвоста до пасти. Я невольно ухватилась за локоть Ланта: обдумывать способ охоты новых тварей и видеть результат этой охоты - разные вещи.
-- Какого шайтана он встретил? - не выдержал Саид. - Ни одно животное не насаживает добычу на вертел.
-- Животные нет, - сипловато ответил Тан, бросив быстрый взгляд на нас с Лантом. - А некоторые осы так делают.
-- Если это осы, то не хотелось бы мне быть мёдом в кувшине! - поёжился Саид. - Лучше выкурить ос, пока они не попробовали нашей сладости.
-- Сначала нужно узнать, стоит ли этого кувшин, - наигранно-презрительно сказал Ганс, подходя к кабинету. - Дверь открыта.
В просторном помещении с отражавшими свет фонарей застеклёнными шкафами и белевшей на стене большой картой, в центре окружённого мягкими стульями полированного стола лежал лист бумаги. Всего один. Ганс, ставший вроде как лидером группы, взял бумагу, глянул первые строки, потом сел на отодвинутый стул, кивнул нам:
-- Это для всех. Лучше сесть.
Мы, с грохотом разобрав стулья, устроились вокруг горбуна, он начал читать.
'Добрались? Хорошо.
Не знаю, что вы помните, но положение такое. Вы участвовали в бета-тестировании игры с полным погружением в виртуальную реальность. Во время тестирования сервер, как и все подобные сервера по всему миру, был атакован вирусом 'Станни'. Он некоторое время маскируется под неигрового персонажа, потом изменяет игру, объединяя заражённые серверы в единую сеть и навязывая свою игру. 'Станни' расползся по миру словно оловянная чума! Он стремится подключить к игре как можно больше людей, чьи мыслительные процессы становятся источником энергии для вируса, по сути - 'батарейками'. Любая батарейка не вечна, поэтому первое, что вы должны запомнить: каждая ваша смерть в игре не только даёт вирусу энергию, но и приближает вашу реальную смерть. Запас воскрешений есть, но он индивидуален для каждого игрока и, как сообщили коллеги, минимально допустимое число воскрешений - двадцать. Дальше как повезёт.'
На этом у Ханса и декханина побледнели лица, Кастл, как обычно, когда нервничал, попытался сказать речь, но сразу осёкся, Эльза и Саид оставались внешне спокойными, но в глазах промелькнул страх.
'Отключить игрока от сервера нельзя, это приведёт к смерти мозга. Влиять на ситуацию можно только изнутри игры. Две компании уже справились с атакой и передали нам информацию. Способ борьбы только один: все игроки собираются и вместе атакуют основной файл вируса, в игре обозначенный как Меровинген. На карте отмечено примерное расположение Меровингена.
Треножники - вспомогательные автономные вирусы, их задача: поддерживать игру и охранять 'Станни'. Каждый имеет автономное энергопитание и управление. Энергоустановку можно демонтировать и использовать для обеспечения Убежища электричеством, это даст вам маскировку. Сейчас Убежище обесточено, чтобы не привлекать внимания 'Станни'. Есть информация, что 'Станни' создаёт новые модификации охранных вирусов. Будьте осторожны.
Оружие. Кроме того, что вы можете делать из подручных материалов, возможно только примитивное огнестрельное, схему которого найдёте в папке в шкафу. Там же рецепт пороха. Мы смогли подкинуть вам небольшие запасы серы, найдёте их в ущелье в километре от Убежища. С селитрой сложнее: выход её на поверхность есть в нескольких днях пути от вас, на северо-востоке. Придётся искать. Используйте сломанные треножники. Их детали пригодны для огнестрельного оружия, а из 'мозга' можно собрать до трёх электромагнитных мин, отключающих систему управления треножника, если находятся в контакте с его корпусом. Внимание! С корпусом, но не с конечностями! Все необходимые схемы в той же папке.'
-- Всё делать нам, - зло бросил Саид, - а они что?!
-- Тут дальше ещё есть, - тоже напряжённым, но не злым голосом ответил Ганс. - Вот.
'О ситуации в игре вы знаете лучше нас. Мы можем только изолировать сервер от Сети и заботиться о ваших телах. Остальное за вами. Мы верим в вас!
Хакер.
P. S. Чтобы собрать информацию и создать Убежище, нам пришлось пожертвовать баронессой. Пусть она только программа, помяните её добрым словом - она боролась со 'Станни' до конца.'
Ганс взглянул на Ланта и Тана и, как равный равным сказал:
-- Нам нужно оружие!
<<Глава 5 || Приложение || Глава 7>>
|