Этот город, похожий на карте на кафельный пол,
где без компаса стороны света в лесу небоскрёбов
узнают по асфальтовым просекам, где на помол
местной пыли - представьте наждак - непривычное нёбо 
реагирует, будто белуга на слово 'икра', -
этот город играет на бирже и делает ставки.

Разноцветной и разноплемённой гурьбой детвора
оккупирует Нью-Вавилон, не послушавшись Кафки.

В этом городе каждое утро творит чудеса
воскрешения кофе - но, сдав караул, летаргия
так искусно снимает ремейк 'Андалузского пса',
что двойному эспрессо сродни только лоботомия.

Этот город ест сэндвич на lunch, презирая обед;
даже dinner a la bourgeiose предсказуемым стейком
заставляет рассчитывать только на мокко с чизкейком
и на то, что беседа пройдёт, как всегда, tete-a-tete.

Здесь заношено взглядами небо, как ветошь, до дыр -
и латать его некому в век торжества прагматизма:
неоплаченный счёт - ведь не более чем сувенир
на крещение в водах реки социал-дарвинизма.

Мегаполис, за день проживающий тысячи лет,
распихав подозрительных лиц по вагонам сабвея,
перед сном на диване глазеет на автопортрет 
в новостях, будто впрямь никогда ни о чём не жалея.

P.S.
Вечерами по клубам и барам тут ловят мужчин
одинокие женщины, что недоступно доступны -
это их зеркала, не жалея незримых морщин,
отражают пристрастно и этим, конечно, преступны.

01-16 августа 2008