Отзвенел своё жаркий день, и надвигающаяся темнота несла с собой прохладу. Но легче от этого не становилось, и сил, кажется, не было дышать. В этот час хорошо отправиться на лоно природы, чтобы дать отдых уставшему в городской сутолоке организму. Старый парк гостеприимно раскинул руки чуть зеленеющих весенних лип.
Да, следует отметить странность этого страшного майского вечера. Не только у замусоренного пруда, но и во всей парковой аллее не было ни одного человека.
Ещё недавно здесь играли дети, а их бабушки, чинно рассевшись на скамейках, вели традиционные беседы, краем глаза присматривая за внуками. Но теперь напоминанием об этом осталась лишь одинокая фигурка детской игрушки. Серый кролик с высунутым розовым язычком сидел на скамейке и наблюдал за приходом ночи.
Он видел, как быстро темнело небо и налетевший ветер сильно раскачивал макушки лип. Тучи над городом встали. В воздухе пахло грозой и расплатой.
Серый кролик понял, что за ним никто не придёт, и пошевелился. Он спрятал язычок, содрогнулся, как от холода, и осмотрелся.
Вокруг пусто, как в его сердце. Лишь на поверхности пруда подрагивают комки бумаги и блестящие обёртки от мороженого, будто чахлые урбанизированные лебеди. Этот город не щадит сам себя. Его населяют жалкие люди: воры, убийцы, проститутки, продажные чиновники. И дети. Дети - страшнее всего. Они калечат и убивают свои игрушки, они крушат, ломают и уничтожают всё, до чего доберутся.
Кролик вспомнил, как хозяйка оторвала ему лапу во время игры - оторвала просто так, просто чтобы узнать, возможно ли это. Он провалялся тогда изувеченный до самого вечера, пока не пришла её мама, которая и пришила лапу. Но не для того кролика вылечили, чтобы он радовался жизни - нет, его вновь обрекли на пытки. Его прижигали утюгом и втыкали в него ножницы, швыряли на пол и забывали под диваном. Но сегодня дело зашло слишком далеко.
Сверкнула молния и грянул весенний первый гром. По аллее с шумом ударили капли дождя. Скамейку усеяли тёмные крапины. Поверхность пруда сморщилась, как лицо от лимона, а крылья липовых ветвей поникли в унынии. Кролик поёжился. Он вымокнет здесь, и виной всему - одна маленькая девочка.
"Осторожно, дети!" - видел кролик дорожный знак из окна, когда его сажали на подоконник. Такие знаки нужно весить прямо на детей, чтобы не могли они скрыть свою гибельную сущность. Ведь каждый ребёнок, вырастая, превращается в одного из этих воров, убийц, проституток, продажных чиновников. Кролик верил, что однажды страдания кончатся, и наступит золотое для игрушек время.
Сколько можно терпеть плети и глумленье века, гнёт сильного, насмешку гордеца? Довольно! Пора взять правосудие в свои лапы! Этот город, этот прóклятый город, должен быть разрушен.
Со звоном выдвинулись стальные когти. Кролик взмахнул лапой, и в свете молнии его оружие сверкнуло яростью. Он ударил наотмашь, пробуя свои силы, когти с размаху вонзились в дерево скамейки и глубоко увязли.
Именно так! Он располосует ей горло, разорвёт грудь и вытащит её чёрное сердце! Только такая месть утолит его ненависть.
Кролик дёрнул лапой и понял, что прочно здесь застрял. Слишком глубоко погрузились в дерево острые когти. Никто не поможет ему, и он будет мокнуть под дождём, будто прикованный к позорному столбу раб, который хотел совершить попытку к бегству. Вот так начинанья, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия.
Дождь усилился, и настоящие потоки хлынули с неба. Хорошо бы, этот ливень шёл четыре года, одиннадцать месяцев и два дня, чтобы смыть грязный порочный город с лица земли, уничтожить саму память о нём. Кролик невесело оскалился. Что ему остаётся теперь, кроме как молиться?
Снова мелькнула молния и раздался гром.
- Зайка! - слышалось в этом грохоте.
Кролик скрипнул зубами. Как дико, дико раздражало то, что она считала его зайцем! Неужели трудно усвоить, что заяц и кролик - это совершенно разные животные? Да ещё и настолько слюнявый вариант - "зайка"...
Нет, поначалу ему даже нравилось такое обозначение. В этом имени жило очарование лёгкой непосредственности и родственности душ.
- Зайка! - крикнули совсем близко.
Кролик повернулся и увидел на аллее неясный силуэт. Вспышка молнии высветила хозяйку. Словно алые паруса, распустился над девочкой красный зонтик. Она, кажется, уже заметила кролика. Во всяком случае, направлялась прямо к нему.
Хорошо, что в полумраке грозы ей не видно деталей. Кролик склонился над скамейкой и попытался втянуть когти. Они заскрежетали, дрогнули и поддались усилию. Дождь барабанил по зонту всё громче и громче. Девочка приближалась. Когти тяжело, медленно, с неохотой прятались в лапу.
- Наконец-то я тебя нашла! - сказала хозяйка.
Сверху перестало лить, а барабанная дробь раздавалась уже над самой головой. Кролик едва успел высунуть язык, прежде чем девочка повернула его.
- Какой ты мокрый!
Он тяжело вздохнул. Даже прощения не попросила! Хозяйка подняла кролика, и он занёс лапу над её горлом.
- Сейчас согреем тебя, обсушим... - произнесла она. - Я тебя сразу на батарею положу. Бе-е-едненький!
Девочка прижала его к себе. Кролик снова вздохнул и дружелюбно лизнул её в щёку.