Моя будущая профессия - гениальный писатель. Сначала я буду публиковаться в России, потом меня везде переведут, навручают мне всевозможных премий, признают, будут говорить "Смотрите, вон большой человек!"... Но это, в общем-то, будет потом, а пока я просто иду по Покровскому бульвару. Да, точно, именно по Покровскому, хотя не удивляйся, дорогой читатель, если мне захочется вдруг свернуть в какой-нибудь молчаливый, сереющий накрепко сжатыми домами переулок и отправиться неизвестно куда неизвестно зачем. Хотя почему неизвестно? Я гуляю. Да, я гуляю и иду именно по Покровскому и никуда, поверьте мне, никуда сворачивать не собираюсь. Я сказал по Покровскому, да? Не совсем точно. По весеннему Покровскому. Гляньте-ка сюда из осени - как разливается! В деревьях мечутся шумные солнечные пятна. Они шумные только между собой, ну и между нами, а для остальных они, если кем-то и замечены, то просто бесцветные слепящие точки. Вокруг много шума - машины, всевозможные виды общественного транспорта, обыкновенно переполненного в этот час пенящейся и вскипающей от раздражения толпой, шаркают чьи-то пожилые шаги, меряет ритм клюка. Вот она, полнозвучная музыка большого города; вот она, распавлинилась со всего маху... А я все так же иду по Покровскому и, пожалуй, сейчас возьму себе банку чего-нибудь вкусного и какие-нибудь скверные сухарики для контраста. А потом, если захочешь, я расскажу тебе одну смешную историю. Или, может, помолчим? Да, наверно лучше молчать и просто слушать город. Сесть на скамейку и сосредоточенно всматриваться в его лица, в линии бульварных домов, в торопливо крутящиеся колеса автомобилей, в обычную, хотя нет - чуть более зеленую, чем обычно, листву. Зачем? Ведь это же до задумчивости здорово! Здорово широкими и смелыми, по-детски наивными, игристыми глазами глядеть на все сумасшествие этого ежевечернего бунта...
Читатель, ты ждешь от меня чего-то серьезного? Ты не шутишь, ты правда настойчиво требуешь умную мысль, хочешь видеть сосредоточенные, замедлившие бег глаза, хочешь взвешенных рассуждений или честной грусти... Но, послушай, ведь весна. Весна, и я иду по Покровскому - невозможно, да? Именно! Совершенно невозможно!.. Когда, как не весной, гениальному писателю быть счастливым. Когда, как не теперь же, говорить глупости и легко смотреть на все вокруг. А ведь смешно было бы сейчас закончить рассказ подсмотренной у Мамлеева гибелью вселенной. Хотя, еще смешнее - поехать к друзьям в какую-нибудь гостиницу и напиться...
Но я вместо всех этих прикрас просто иду по Покровскому, а Покровский идет по моим подошвам в обратную сторону. Я ему рад, он рад мне, и, смущаясь, протягивает руку. Вот оно, Покровский... Гениальные рассказы - чудо, абстрактное вечное вдохновение. Любовь, в общем-то, тоже чудо. Но сейчас весна, скоро экзамены, вдохновение сжато и скомкано. Хочу свободы! Кричу: "Свобода, здравствуй!" Она здоровается, мягко, по-женски, пожимает ладонь. Идем рядом. Я счастлив. А что еще нужно настоящему гениальному писателю, кроме влюбленных неспокойных глаз и свободы...