-Мам, ну я в порядке, не мешай. И чего плакать, я ж звонил.
-Оставь его, Лена. Мужик уже. Вон, гляди, какая щетина, и понту на десятерых, даром, что несёт как от помойного ведра. Кому сказал! Отойди от него! Ути-пути,- старший Страхов сделал козу в сторону непутёвого отпрыска и снова повернулся к жене.- Вырастила маменькиного сынка, а он теперь волком глядит! Звонил он, видите ли! Ишь, сволочь какая выросла, до чего мать довёл...
Жора захлопнул дверь ванной перед самым носом разбушевавшегося отца, с шумом пустил воду и уставился на себя в зеркало.
"Да, морда ещё та. Хорош, брат. Странно, что портье в дом впустил".
Страхов щедро сыпанул в воду соль из фигурной баночки и полез в ванну. За дверью обозначилось движение. Ну что там опять? Опять кто-то с ним поругаться хочет? Пошли они все! А дверь-то он не закрыл. Жора приподнялся в ванной, пытаясь дотянуться до щеколды. Тут дверь распахнулась, и перед Жориком возник совершенно чужой мужик.
-Вот и всё, мамаша, успокойтесь. Пациент на месте - мужик оглядел мокрого и голого Страхова, удовлетворённо крякнул и аккуратно закрыл дверь.
Через десять минут Жора Страхов сидел в просторном зале напротив старшего оперуполномоченного Кондратьева и ёжился под его колючим и недобрым взглядом.
Ишь, буржуи! Кондратьев воспылал к этой семейке ненавистью с той самой минуты как узнал, что главный фигурант в деле - здоровенный мужик бомжеватого вида - проживает в самом престижном районе города. И по мере продвижения к цели визита злость закипала в нём всё больше. Окончательно вывел его из себя этот портье. Кандратьев ему книжечку свою красную тычет, а тот ему: "Не положено пускать посторонних". Он ему снова книжечку, а тот заладил своё: "Не положено". Какое он унижение вытерпел, пока портье позвонил в Страховым и уточнял, можно ли ему впустить представителя милиции.
-Слушай, ты дурак? или как? Ты не понимаешь, что неоказание помощи сотруднику милиции при исполнении служебных обязанностей - это статья!
В ответ портье - парень в камуфляжной форме - не выразил в лице своём никаких чувств. Только мял красную книжечку капитана Кондратьева в руках и старательно переписывал данные в толстый журнал. А после ещё уточнил:
-А паспорт при себе имеется? а то не положено...
Кондратьев грязно выругался. Парень выслушал его внимательно и видимо нашёл приведенные аргументы достаточно убедительными, так как больше уж не пререкался, а только вежливо посторонился, пропуская Кондратьева вовнутрь.
-Значит, не хотим отвечать, что мы делали в шесть часов утра у заброшенного района? Или, может, вам переночевать негде было? - Кондратьев обвёл взглядом Страховские хоромы, особенно задержался взглядом на люстре, которая висела на высоченном потолке и нервно подрагивала нежными чешскими стекляшками в такт его голосу. При этом она издавала чуть уловимый звяк.
Дверь в комнату распахнулась и на пороге оказалась женщина в розовом халате, в ворот которого она вцепилась тонкими нервными пальцами. Длинные волосы заплетены в растрёпанную косу. Никакой косметики и никакой манерности в ней не наблюдалось. Женщина Кондратьеву понравилась и от этого злость на скулах только сильнее заходила желваками . Вот свинство! одним всё - квартира, потолки, люстры и мать красавица, а другим - шиш с маслом!!!
-Вы права не имеете. Не мучьте ребёнка. У него творческий кризис. Не кричите на него, пожалуйста, - последние слова сказаны были совсем тихо, просящее. Елена Николаевна при этом не отрывала глаз от всемогущего Кондратьева, глаза её превратились в голубые озёра и, казалось, заняли всё лицо.
Любит Кондратьев работать со свидетелями. Только при этом он чувствует собственную важность, вершителем судеб он себя чувствует.
-Это ещё что, Елена Николаевна! - ласково произносит Кондратьев, - Вот, когда мы его бить начнём, вот это будет что. Вы разве не слышали, что в милиции бьют? И как бьют тоже не слышали?
-Капитан Кондратьев!
"Ага, это уже проявил своё присутствие папаша подозреваемого, ну-ну и что он скажет такого, чего мы не слышали?".
-Капитан Кондратьев, вы убедились, что мой сын на месте, теперь, будьте любезны, покиньте мой дом. Если у вас есть основания задержать Георгия - задерживайте. Нет - вызывайте повесткой.
От такой наглости у Кондратьева забулькало в зобу.
-А мне не только с ним, - в районе кадыка у капитана стучало и клёцкало, - мне с вами и с женой вашей тоже поговорить охота, а охота она пуще неволи....
-Повесткой вызывайте. А теперь убирайтесь, пожалуйста.
-Вы об этом ещё пожалеете!
Н-да, это совсем не его, Кондратьева реплика, Это вот они должны выкрикивать.
"А здорово этот папаша его отбрил. Молодец мужик, не то, что этот тямтя-лямтя, великовозрастное дитя на диване" -так думал капитан Кондратьев, спускаясь по лестнице элитного дома. Настроение у него было отличное. Понравились ему эти Страховы. И мать, и отец. А вот отпрыск... Из такого и дельный мужик может выйти - ну гены, куда от них денешься, и абы что выйти может. А может и убийца. Что ж, вызовем повесткой. Что нам, бумаги жалко?
У окошка портье Кондратьев задержался.
-Будь здоров, мужик! - портье чуть заметно кивнул и обозначил на лице тень улыбки.
И этот мужик - тоже вполне симпатичная морда. И откуда преступники берутся, мать их!
А дома у Бородиных время остановилось. Васька переделала все дела, даже Фёдора несколько раз за день выгуляла - в самый парк ходила. После утренней разборки с бывшей подругой появилось желание двигаться, жить и что-то изменить. Всё, что ни делается - к лучшему. Может, не зря её уволили. Может, она себя в чём -то другом найдёт, а иначе бы и жить незачем, если всё так, как Настёна Пожиткина говорила. И Сергей её любит. По крайней мере, она ему нужна. Врёт Пожиткина. Это она от злости, что Василиса Сергею нужна вместе с её толстыми ногами и несовершенными формами. Вот только так хочется увидеть Бородина, чтоб, значит, окончательно понять, что всё в порядке. А его нет. Васька привыкла ждать, но сегодня ожидание кажется невозможно долгим. Все дела переделаны, она даже окна вымыла. Хоть и принято мыть, как потеплеет. А сейчас промозглость и холод - даром, что март. А у неё - весна! Вот только бы Бородин побыстрее пришёл, она ему про всё расскажет. И что уволили, и про утреннюю прогулку, и про Пожиткину. С ним ничего не страшно. С ним всё кажется простым, проблемы перестают быть проблемами. Быстрее бы он пришёл. Побыстрее бы....
Васька стоит у окна и, не отрываясь, смотрит на угол дома, из-за которого обычно появляется Бородин. Время остановилось. Остановилось на фразе: " Побыстрее бы...."
-Ну что. Фёдор, не обижала тебя бледнолицая скво?
Сергей постоянно придумывает ей какие-то прозвища. Иногда прозвище говорит о доверии и звучит ласково, тогда Василиса просто тает. А иногда, как теперь, пустое и даже обидное и звучит голос Сергея отчего-то натянуто.
Дурацкое положение. И как теперь ей эти цветы сунуть? На фиг покупать надо было! На работе это казалось хорошей идеей. Но уже у цветочного ларька он чувствовал себя дурак-дураком.
-Вам какие? Белые? Розовые...? Возьмите вот эти розы... Сколько штук? Такой солидный мужчина и всего три...
Букет смотрелся напыщенным и ненастоящим. Девять красных роз на длинных тёмно-зелёных стеблях в какой-то немыслимой упаковке с рюшечками не вписывались в семейный быт Бородиных. В их отношения.
Отношения были настоящими - отношениями лопоухого Бородина и его закомплексованной супруги - толстой, некрасивой женщины.
Бородин замялся, протянул букет, стараясь избежать испуганного Василисиного взгляда.
-Поставь это куда-нибудь.
-Тебе на работе подарили?
-Нет. Это я купил тебе. Могу я купить своей жене цветы? - дурацкое положение, что ни говори. Объясняйся теперь с ней. Глаза Бородина потемнели. Брови нахмурились. Уголок рта зло подёргивался. Ох, не любил Бородин оказываться в дурацком положении.
Васька обречённо глядела на своего Бородина, уткнув дорогущие розы головками в пол - они ж длинные.
-Цветы подними, они, между прочим, денег стоят. Да поставь их, в самом деле, куда-нибудь.
Не правильно всё получилось, а хотел как лучше. Накричал на неё. Вон глаза покраснели, сейчас разревётся - этого только не хватало. Называется, отдохнул от напряжённой работы в кругу семьи
-Вась, - она оборачивается и в глазах такое, будто он ей в спину камень бросил. И попал.
-Вась, я тут подумал, может тебе в отпуск съездить к морю. У нас на работе путёвки профсоюз распространяет, съезди куда-нибудь. А то всю жизнь просидишь около своих кастрюль. А сейчас у тебя время свободное есть...
Что-то там ещё говорил Бородин, а у Васьки в голове стучали слова Настёны о цветах и курортах, куда изменяющий Ваське Бородин должен её настойчиво отправлять. В качестве компенсации за моральный ущерб.
-Вась, так будет лучше. Ну что ты плачешь?
Василиса подняла мокрые покрасневшие глаза на своего Бородина.
-Я поеду. Я куда-нибудь уеду. Так и правда будет лучше. Ты прав.
Васька сде-лала над собой усилие и улыбнулась. Улыбка вышла жалкая и ненастоящая, но Боро-дин этого не заметил. Он устал.
Он устал. Дойти бы до дивана. Шут с ними, с носками. Потом постирает. У них так заведено - носки свои Бородин всегда стирал сам. И никогда не оставлял на завтра.
-Ну, вот и хорошо. Конечно, езжай. Куда-нибудь. Только, Вась, будь другом, постирай носки.
Бородин сделал над собой ещё одно усилие, сковырнул с ног ботинки. Мелкими шажками дошёл до дивана, где уже устроился Фёдор. Дорога до дивана показалась Сергею Марьяновичу долгой дорогой в дюнах. Ноги застревали в складках паласа. Наконец - долгожданный диван. Испуганный визг Фёдора. Последнее усилие над собой - и носки оказываются под диваном.
Васька стоит в дверях и смотрит на Бородина. Голова его находится на диванном валике. Рот приоткрыт, одна нога так и не добралась до дивана и неуютно свешивается на пол. У дивана нестиранные носки, в которые уткнул свой нос преданный Фёдор. Василиса не без опаски вытягивает из-под него носки Бородина. Фёдор недоволен, порыкивает, даже тявкнул, но устыдился, что может разбудить хозяина. Оставляет за Васькой право на носки, а сам только настораживает уши и ловит каждый вздох спящего Бородина.
УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ. КВАРТИРА БОРОДИНА.
Сизое, неяркое утро. Сергей Марьянович выспался хорошо. Пора бы выпить кофе. Что-то Васька запаздывает. Дрыхнет, небось, соня-засоня. Отпуск у неё. Пусть спит. Он и сам может себе кофе сварить.
На кухне без Васьки было неуютно. Длинные розы на полу в глиняном кувшине раскидали свои стебли в разные стороны по маленькой кухоньке, и Бородину подумалось, что его Ваське теперь здесь и повернуться негде. Он собрал цветы в кучку и заставил в самый угол кухни. Без Васьки кофе смололся крупно, заварился плохо и кусочки плохосмолотых зёрен то и дело попадали в дупло бородинского зуба. Бородин сердился, нащупывал дупло языком, а один раз даже выругался вслух. Ругательство прозвучало отчётливо и Бородину показалось, что оно отозвалось эхом. Чего по причине небольших размеров помещения быть не должно. Ясное дело - показалось. Бородин оделся и, стараясь не шуметь, направился к двери. Шёпотом приказал Фёдору ещё час Василису не беспокоить. Но отчего-то сжалось у него всё внутри, захотелось её, Ваську, увидеть или сказать ей что-нибудь громкое. Чтобы разрушить эту тишину. И Бородин, не разуваясь, - чего с ним раньше не бывало - в два шага дошёл до Васькиной спальни, сделал в двери щёлочку. Увидел краешек заправленной кровати. Сделал щёлку пошире, распахнул дверь - Васьки в комнате не было. На письменном столе рядом с Василисиной кроватью лежал клочок неровной бумаги.
"Я ухожу. Больше вам мешать не буду. За меня не беспокойся".
Последнее предложение было зачёркнуто. Подписи не было. Но это был точно Васькин почерк. Кому она мешать не будет? и куда она делась? Это, выходит, она ещё вчера вечером ушла, и он всю ночь спал в пустой квартире! Бородину стало зябко.
На работе о работе не думалось. Позвонил тёще. Тёща его - та ещё штучка.
-Серж, успокойтесь, куда она от вас денется. Она не такая дура. Ну кому она кроме вас нужна?
Бородин мысленно отругал себя. Не надо было звонить. Васька, и та, редко звонит матери. Но раз в неделю законно навещает - она так понимает свой дочерний долг. Да ещё на каждый праздник долго выбирает подарки. Мама Василисина на подарки реагирует неоднозначно. Василисины подарки ей редко нравятся. И Васька потом неделю после очередного дня рождения ходит как побитая собака. Не пошла бы к ней Васька. Только идти ей больше некуда. Стоп! А эта, как её? Пожиткина! Так, так, так. Она Бородину свою визитку оставила совсем недавно. Бородин не заметил, как вошла секретарша. Вывалил на стол из своего коричневого кожаного портфеля бумаги и стал судорожно перебирать. Должна же где-то быть эта визитка! Он никогда не выбрасывает визитки. Даже те, что никогда не пригодятся.
-Сергей Марьянович! - секретарша почти кричала, а Бородин её всё не слышал, - Вам капитан Логин дозвониться не может. У вас трубка не лежит.
Бородин заметил секретаршу, но поиски визитки не прекратил.
-Что надо? - скупо, досадуя на вынужденную помеху, выплюнул Бородин.
-Вам капитан Логинов дозвониться не может.
Бородин жестом показывает Шурочке, что она может выйти.
-Да, Бородин у телефона. Выезжаю.
Ну вот и всё, Бородин. Опять ты со своими маньяками и трупами остался. Один на один. Теперь Васька тебя дома не ждёт. Стоп. Как Логин сказал. Варюшинское шоссе. Это рядом с его домом. На обратном пути домой заскочит - вдруг Васька вернулась. На душе у Бородина полегчало. Уже на ходу он повторял про себя: "Варюшинское шоссе. Труп. Женщина средних лет". Это сколько? Сорок пять? Тридцать пять? Ваське его тридцать восемь, выходит она у него тоже - женщина средних лет? Или нет? Васька. Женщина средних лет. Варюшинское шоссе. Рядом с домом. Нет! Пожалуйста, нет! Пожалуйста, пусть это будет не его Васька!