Выбить тебя из колеи может не только приступ подагры или авиакатастрофа, но и клочок бумаги, размером с квитанцию об оплате телефонных счетов, на котором получателю, то есть мне, предписывалось явиться в кабинет Љ2 комитета национальной безопасности. Повестку подала женщина средних лет с заурядной внешностью. Такую в толпе увидишь, не запомнишь. Шиньон на голове, лицо со слоем косметики, цветастое платье с короткими рукавами и умопомрачительная вонь пота и резких духов. Несть им числа. Запах посланницы держался на лестничной площадке еще целые сутки.
- Вы Алан Шарманов? - спросила обладательница смрадной плоти, едва я открыл дверь квартиры.
- Да.
Я мог бы добавить, что мне сорок семь лет, разведен, имею сына восьми лет, проживающего с бывшей женой, люблю черный шоколад.
- Вам следует завтра к 11 часам прийти по адресу улица Космонавтов 1, в КНБ. Вход со двора. Распишитесь в получении.
- У меня в это время прием больных.
Когда даешь понять, что ты врач, к тебе начинают относиться с толикой уважения. Инспекторы дорожной полиции, бандиты, продавцы в супермаркетах. Женщину это не проняло.
- Повестка является оправдательным документом для ухода с работы, - сказала она сухо, - вы обязаны быть на...- тут она запнулась, видать, подыскивая замену к слову допрос, - на беседе.
Всего лишь на мгновение она проявила эмоции и добавила испуганно:
- Вам лучше прийти. Там не любят, когда не приходят.
Она сбежала вниз по лестнице настолько быстро, насколько позволяла ее полнота и каблуки на туфлях. Интересно, кто она была? Случайный посыльный или штатный сотрудник разведки?
Я закрыл дверь и вернулся в комнату. С этого момента ценности в моей жизни резко переменились. Еще час назад владевшее моим умом желание соблазнить студентку из медицинского колледжа, стало казаться смехотворным и никчемным. Когда висишь над пропастью, тебе не до выплат банковского кредита и оторванной пуговицы на пиджаке. Я не любил ходить в те места, где открывали глаза на огрехи в твоих поступках и наказывали тем или иным способом. Мне уже приходилось бывать в полиции и давать показания по жалобам больных. Каждый раз надо было так ухитриться в ответе на каверзный вопрос, чтобы и себя не подставить, и коллег не очернить.
Любой врач может стать убийцей
У врачей, обычно, испуганные лица. Вы нигде не увидите доктора с безмятежной физиономией. Разве что у дерматологов и психоаналитиков. Потому что никто не застрахован от смерти пациента. Даже абсолютно здоровый человек рискует внезапно умереть из-за того, что калия в сердечной мышце окажется больше нормы после хорошего потоотделения. Что уж говорить о тех, кому вскрыли панариций или ввели в вену аскорбиновую кислоту. Врач - это человек, который в любую минуту может стать преступником. При всем том, что до этого он мог вытащить с того света кучу народа. Как говорится, можно построить тысячу мостов, но из-за одной откровенной фотографии, вы оставите после себя славу извращенца, а не инженера.
Если же повезло, и за тридцать лет у тебя после банального осмотра никто не умер через минуту во дворе клиники, пребывание в каждодневной тревоге все равно тебя прикончит. Доктора долго не живут, им приходится в страхе ублажать публику, дабы та на них не настучала.
И потому, получив повестку, я стал прикидывать, кто из моих больных мог отдать богу душу и тем самым вызвать праведный гнев его родственников и возбуждение против меня уголовного дела. Из тех, кого я наблюдал в приемном покое и отправил домой, человек десять могли неожиданно преставиться. Сказано ведь, что человек смертен и, к сожалению, неожиданно смертен.
Но странно было другое, меня вызывали не в полицию, а в органы безопасности. Среди моих подопечных не было представителей власти. Хотя вполне могли очутиться их родственники, и мне могли бы впаять вредительство. Тем более, что в двадцатых годах прошлого века мой прадед Макен входил в левую партию "Алаш", младший брат смошенничал на пригласительных билетах в институте, а я сам до сих пор не оплатил штраф за превышение скорости.
Прадед Макен и другие
Макен до революции закончил кадетский корпус и служил в российской армии. После свержения временного правительства он прибился к национальной казахской дивизии. Ребята из партии "Алаш" вели переговоры то с большевиками, то с Колчаком с просьбой об автономии, но им отказали и те и другие. В конце-концов в 30-х годах алашордынцев расстреляли люди Сталина, и мой прадед заодно с единомышленниками получил пулю в затылок. Не думаю, что мне могли припомнить родство с Макеном, тем более, что его сын Орас был убежденным коммунистом. Во время войны с гитлеровцами он был личным шофером генерала Толбухина.
Еще одним уязвимым местом был мой младший брат Думан. К его рукам вечно прилипали деньги, причем большие деньги. В институте он покупал около двух тысяч почтовых открыток и писал на них приглашения на комсомольский вечер с дискотекой. Приглашения раздавались во все учебные заведения города по два рубля за штуку, так что на вечере в арендованном оперном театре было не протолкнуться. По большому счету, братишка рисовал деньги, сидя на продавленной кровати в общежитии и подставив для удобства под бумаги колченогую табуретку. После института в смутные 90-е годы он провернул товарный обмен цинка на соковыжималки и стал мультимиллионером. Правда, те времена давно минули, и весь творившийся в ту пору беспредел был негласно амнистирован.
Кое-какие заморочки могли возникнуть из-за моего папаши Баглана. Он работал геологом, имел независимое суждение и постоянно насмехался над властью.
- Две исторические фигуры, - говорил он, - Абай и Чокан учились в русских школах, призывали тянуться к мировой культуре, а нынешние националисты в парламенте отменяют русский язык. Скудоумные тупицы.
Папаша погиб три года назад. На него с горки скатился бульдозер. Так что, чего с мертвого возьмешь.
Вообще-то меня много в чем можно было обвинить. В том, что я входил в туалет не с левой ноги и не говорил при этом священного слова "Бисмилла". Или в том, что я иногда просматривал оппозиционные сайты и отказывался вступать в президентскую партию.
Контора
Нет ничего хуже неизвестности. К примеру, знание того, что ты приговорен к расстрелу, переносится легче, нежели иррациональный страх ночью в подворотне. Я лежал на диванчике, вперив взгляд в стену и прокручивая последние факты из моей непутевой жизни. В конце-концов, я понял, что кроме скабрезных мыслей, ничего противоправного себе не позволял. И тем не менее утром я был на месте за полчаса до срока. Мне хотелось поскорее покончить с изматывающими мозг подозрениями.
Все эти заведения тайной полиции отчего-то располагаются в неприметных зданиях. Словно, они стесняются собственных делишек. Контора, куда я пришел, находилась в полуподвальном помещении обычного жилого дома. За дверью в коридорчике за столом сидела девушка в очках и с коротко стриженными волосами. На ней не было формы, зеленая блузка и юбка. Я поздоровался и протянул ей повестку:
- Меня вызвали, - говорю.
- Пройдите в конец коридора, там кабинет номер два, - она показала рукой в северное крыло.
Я пошел в ту сторону по толстой ковровой дорожке. Было полутемно и тихо. Я подошел к двери с металлической цифрой 2 и постучал. Ни звука. Я приоткрыл дверь и спросил:
- Можно?
Никто не ответил. Да и как мог ответить человек, шея которого была стянута веревкой, а сама веревка привязана к потолочному крюку для люстры. Повешенный, мужчина в черном костюме, выпучив глаза, смотрел на меня, и его разведенные в стороны руки как бы говорили:
- Вот, чувак, незадача. Вали отсюда, пока тебя не схватили и не признали убийцей.
Не скажу, что вид мертвеца нагнал на меня страху. На своем веку я много трупов нагляделся, правда они, обычно, не висели в кабинетах государственной безопасности. По привычке я взялся за руку повешенного. Пульса не было. Я вышел в коридор и, проходя мимо девушки, сказал:
- Я сейчас..забыл документы... сейчас вернусь.
На улице было солнечно и опасно. Теперь, дураку понятно, меня будут искать.
Никогда бы не подумал, что за пару минут можно стать врагом республики. Этак вот, едешь в автомобиле, слушаешь песенку Элвиса Пресли, и вдруг бац - и под колеса твоей тачки попадает какая-нибудь старушенция, страдающая нарушенным чувства пространства. И потом тебе заламывают руки, словно ты взорвал автобус с детишками, и упекают в тюрягу лет на пятнадцать. Честно говоря, я не собирался покорно навешивать на себя ярмо чужого злодеяния. И перво-наперво, надо было избежать ареста. Я не рискнул идти на работу или домой. Там, наверняка, меня поджидали ребята с холодными глазами и крепкими наручниками. Тот, кто затеял весь этот спектакль, несомненно, имел безграничные полномочия и мог распорядиться укокошить меня при захвате, инсценировав попытку к бегству или нападение на сотрудников КНБ. Мне как-то доводилось читать на сайте радио "Экспресс" об убийстве трех оппозиционеров. Их вывезли к горной речушке и расстреляли из автоматов, не удосужившись спрятать тела. Кстати, вот куда мне стоило пойти за помощью. На радио "Экспресс".
Журналисты
В ближайшем интернет-кафе я узнал адрес радио. Это было недалеко, в десяти минутах ходьбы. У входа в подъезд пятиэтажного дома висела небрежно прибитая табличка: "Экспресс" - 18 квартира. Я поднялся наверх, нашел нужную дверь и постучал. На этот раз не было никаких трупов, мне открыл живой человек. Это был парень лет двадцати пяти с детским личиком и сумасшедшим взором. Сразу было видно, что его гложет некая космическая идея. Мне не нравились такие экзальтированные типы, толку от них меньше, чем от колпачка для авторучки.
- Вам кого? - спросил он.
- Мне нужно переговорить с вашим руководителем, если таковой имеется.
- О чем?
- У меня есть информация. Я готов ее...как это у вас... слить.
Огонь в глазах парня заполыхал еще ярче.
- Входите, - пригласил он.
Там было две комнаты, и парень проводил меня в дальнюю. За компьютером сидел седовласый мужчина в бежевой рубашке и синих шортах. Он уставился на меня отечными глазами.
- Что у вас?
- Я попал в ситуацию, которая может быть интересна для вашей организации.
- У нас нет никакой организации, - сказал мужчина, - всего лишь сайт в интернете.
- Да. Я в курсе. И то, что со мной происходит, это, похоже, ваша тема. Иначе я бы не пришел. Мне нужна помощь.
Я вкратце рассказал об утренних событиях.
- Считаете, что вас подставили? - спросил седовласый, - Кому это нужно? Вы обычный врач, и никакой угрозы не представляете.
- Я полагаю, меня подозревают в убийстве каэнбэшника.
- Чего же вы хотите от нас?
- Может быть вы опубликуете всю правду о случившемся. По крайней мере это заставит их считаться с общественным мнением. С законом. И еще, мне, наверное, стоит уехать за границу. Пока тут все утрясется.
Мужчина задумался. Потом он придвинул блокнот и что-то написал в нем. Вырвав листок, он протянул его мне:
- Вот тут имя человека, который вам поможет.
Неожиданно в комнату вбежал парнишка с безумными глазами:
- Там пришли двое. Серьезные.
Мужчина посмотрел на меня и сказал:
- Спрячьтесь в шкафу. И сидите там тихо. Вдруг они за вами.
Я залез в платяной шкаф и прикрыл створки. Сквозь щель я видел, как в комнату почти сразу вошли два спортивного вида парня. Один из них вынул из-за пазухи пистолет с глушителем и со словами: - Страну не любите, гады! - выстрелил в грудь обоим журналистам. Затем он повернулся к напарнику:
- Бери жесткий диск, и сваливаем.
Они вскрыли компьютер, вытащили диск и быстро покинули квартиру.
Я сидел не шевелясь, пока шаги убийц не стихли на лестнице. Выждав еще минуту, я вылез из шкафа. Зрелище было ужасное. Парочка бедолаг с задранными рубашками лежала на полу в луже крови. Это было уже не смешно. Там где я появлялся, людей косила смерть.
Магнат
Я выскочил из здания и пробежал несколько кварталов. На автобусной остановке стояло несколько человек, и я присоединился к ним. Мимо шли прохожие, никто из них не вызывал подозрения. На листочке, что мне дал несчастный журналист, было написано: "Марат Маминов". Я знал это имя. Это был известный в стране бизнесмен, денег у него куры не клевали. Он жил в особняке в западном районе города на холмах. Я слышал, что он поддерживал демократическую партию. Мне на это было начихать. Политика такое же бесполезное занятие, как мутить воду бычьим хвостом. Меня больше заботила собственная задница.
Подъехал автобус, направлявшийся в нужный мне район, и я поднялся в переднюю дверь. Пассажиры с бесстрастными лицами смотрели кто в окна, кто в газеты. Глядя на них, я осознал, что нахожусь с ними в разных реальностях: в моей было опасно, в их - безмятежно, но эта безмятежность, оказывается, была хрупкой.
Водитель назвал мою остановку, и я вышел. К особняку Маминова вела дорожка из квадратных плит. Я подошел к чугунным воротам и нажал кнопку звонка. Сбоку в пристройке открылось окошко, и охранник, крупный смуглый мужчина, грубо спросил:
- Чего надо?
- Я из газеты "Экспресс". Мне необходимо увидеть Марата Маминова.
Охранник с кем-то переговорил по телефону. Через минуту ворота разъехались в стороны, и громила в черном костюме проводил меня к дому. Мы прошли мимо небольшого фонтана и поднялись на застекленную веранду. Внутри за низким столиком сидел аккуратно причесанный молодой человек с сигарой в зубах. На столике стояли фужеры и бутылка красного вина. В хозяине я признал Марата Маминова, видел его фотографии в газетах.
- Чем обязан? - спросил он холодно.
- Я думаю, вы должны знать...
- Вы не можете знать, что я должен знать.
- Хорошо. Примите просто к сведению. Только что были убиты два сотрудника радио "Экспресс". А чуть раньше в кабинете КНБ повесился человек.
- Ну и что?
- Я стал невольным очевидцем этих событий. Но, боюсь, меня могут арестовать как виновника всего произошедшего. На радио мне посоветовали обратиться к вам. Похоже, вы единственный, кто в силах мне помочь.
Марат сделал затяжку и выпустил кольцо ароматного дыма.
- Кто вы такой? - спросил он.
- Алан Шарманов. Врач.
- С какой стати вы заинтересовали разведку?
- Это, наверное, ошибка. Я не политик и не бизнесмен.
- И все же кому-то вы перешли дорогу. Надо узнать, кто за этим стоит. Я позвоню кое-куда. А вы пока выпейте вина. Это действует расслабляюще, разве не так, доктор?
- Да, спасибо.
Он наполнил мне фужер, а сам ушел во внутренние покои. Вино было неплохим, я на самом деле почувствовал себя лучше. Ждать пришлось около получаса, все это время за мной из-за стеклянной двери приглядывал охранник. Наконец, хозяин вернулся.
- Для вас кое-что есть, - сказал он. - Вам ничего не говорит имя Малик Исаев?
- Нет.
- Это начальник филиала КНБ, куда вас вызывали. Именно он руководит операцией по вашему поиску.
- Так меня все-таки ищут?
- Да. Только не знаю, в качестве кого, обвиняемого или свидетеля. Мой вам совет: найдите этого человека и выясните, что ему нужно. Скорее всего, тут что-то личное.
- Спасибо за совет и вино, - я поднялся.
- Не за что, - он пустил струйку дыма в потолок.
Малик
В автобусе на обратном пути я ломал голову над этим именем, Малик Исаев. Никакой зацепки. Я вышел в центре города возле интернет-кафе. Там я сел за компьютер и набрал в гугле имя этого человека. Ага, выпуск юридического колледжа десятилетней давности. На фотографии невзрачный тип с хмурым взглядом. Нет, не помню, чтобы мы с ним встречались. В телефонном справочнике я нашел его адрес. Это было невообразимо! Он жил в подъезде того же дома, что и я. Моя квартира находилась на пятом этаже, а его, судя по номеру, прямо под моей на четвертом.
Сколько я видел маньяков, у них, как правило, невзрачные лица. Может быть, осознание собственной никчемности вкупе с тщеславием толкало их на грязные поступки. Интересно, что творилось в голове моего преследователя, и на черта я ему сдался. Ясное дело, спросить об этом у него мне не удастся. Разве что через близких ему людей. Я посмотрел на снимки других выпускников. Мое внимание привлекла симпатичная улыбающаяся девушка. Алина Кудасова. Юрист адвокатской конторы "Щит".
Алина
У женщин нет принципов, они словно хамелеоны меняют взгляд на ситуацию, в зависимости от тех красок, какие ты добавляешь в общении. С мужчинами сложнее. Если их нельзя переубедить, то их не переубедишь. Поэтому я решил познакомиться с Алиной Кудасовой.
Офис конторы "Щит" располагался на первом этаже нового здания, между магазином и аптекой. Я вошел внутрь и справа увидел дверь с табличкой "Адвокат". Я постучал. Мне ответил женский голос: - Входите.
В кабинете за столом сидела Алина Кудасова, она почти не изменилась в сравнении со снимком в выпускном альбоме.
- Присаживайтесь, - она указала на стул напротив себя.
Я сел, закинул ногу на ногу и принялся смотреть Алине в правый глаз. Где-то я читал, что подобный взгляд заставляет женщин трепетать. Глупо, и тем не менее я хотел вызвать симпатию к своей персоне. Алина вопросительно посмотрела на меня.
- Понимаете, - сказал я, - мне нужна ваша защита, но не на судебном процессе. Неизвестно почему, я стал объектом преследования тайной полиции. И мне кажется, что за всем этим стоит один человек, Малик Исаев.
Я рассказал Алине о том, что произошло сегодня.
- Я знаю, что вы учились с ним в колледже. И хотел бы нанять вас, чтобы выяснить, какие причины заставляют его охотиться за мной.
- Мы с ним были в разных группах. Я не очень-то хорошо его знаю. Слышала, что у него из-за скверного характера были конфликты с ребятами в общежитии. Его чуть было не отчислили из колледжа. Тогда и появился этот "синдром Малика".
- Что за синдром?
- Гнев при пробуждении. Это когда ты спишь, а кто-то в шутку или по злому умыслу тебя разбудит. И тогда ты готов убить шутника. У Малика все драки происходили с соседями по комнате. Он ложился спать рано, а ребята возвращались с дискотек в полночь, поднимали его с кровати. Вот он и бесился. Одного парня избил до полусмерти.
- Вы говорите конфликты с соседями. Я ведь тоже его сосед. Правда, до последнего времени не знал об этом. Он живет подо мной, и вполне вероятно, я не раз мог нарушить его сон. Ко мне частенько забредают гости. И после этого он мог замыслить проучить меня. Просто дурацкая игра "Убить соседа".
- Ну, что ж, - подвела итог Алина, - кажется, это единственное объяснение тому, что с вами происходит. "Синдром Малика" в действии. Заодно он решил избавиться от неугодных режиму людей. И выставить вас виновником. Умно, ничего не скажешь.
- Неужели нельзя вывести его на чистую воду?
- Есть одна задумка, - Алина пристально посмотрела мне в правый глаз.
Провокация
В три часа ночи мужчина в грязной одежде поднялся по лестнице на четвертый этаж и громко постучал в дверь. Стучал он долго и настойчиво, пока дверь не открылась. На пороге стоял заспанный хозяин квартиры с гневным лицом:
- Чего тебе? - спросил он злобно.
- Как дела? - поинтересовался пришелец.
- Что??
- Как дела?
- Ты знаешь, который теперь час, подонок?!
- Как дела, друг?
Малик, а это был он, схватил мужчину за ворот и ударил кулаком по лицу. Затем он принялся пинать упавшего человека, нанося удары в голову и живот.
- Хватит! Остановитесь! - крикнула Алина.
Мы с ней стояли пролетом ниже. Я снимал все это кино на видеокамеру. Малик повернулся к нам.
- А, черт! - выругался он и исчез в своей квартире. Дверь с грохотом закрылась.
Мужичок, кряхтя поднялся:
- Он мне все кости переломал. Мы так не договаривались. Добавляйте гонорару, а то я в полицию пойду.
Я дал ему денег вдобавок к тем, что он получил раньше.
- Уходим, - сказала Алина, - как бы нашему герою не пришло в голову вызвать своих ребят.
- Хотя, - продолжила Алина, когда мы вышли на улицу, - он, наверняка, понял, что прокололся. И это избиение, показанное в суде, не даст ему очков. В особенности, если всплывет история в колледже. Утром я позвоню ему и предложу сделку. Видеозапись в обмен на гарантии вашей безопасности. В письменном виде в моем офисе. Как вы, говорите, называется этот тест?
- Провокация. Когда скрытые симптомы заболевания выявляют с помощью внедренного агента.
Короткая июньская ночь сменялась рассветом. Мне жутко хотелось кофе и черный шоколад.