СМЕЙСЯ СО МНОЙ

В тот день, когда я родился, 
я улыбался и я хохотал. 
Мне было смешно: квадратные, 
треугольные головы, 
губы, глаза, мысли.  
А я такой мячик-ребенок, 
а я такой круглый, 
а я такой круглый, круглый, круглый 
среди угловатых мозгов, 
средь мира углов, 
я смеюсь над углами.

Меня били по губам,  по щекам,  
по лбу, зашивали мне рот, 
чтоб не смог я  смеяться. 
Мне пытались надвинуть улыбку 
скобкой вниз, надевали маску Пьеро, 
что плачет на сцене, 
надевали мне маску утраты  любви, 
но я говорил по-английски, 
я хохотал по-фламандски - 
смейся, паяц над разбитой любовью!

В тяжелой от дури стране - 
дурь темным смогом висела, 
капала ржавым дождем - 
меня били по щекам, ставили в угол 
мою круглую голову, 
полную улыбки от уха до уха. 

Мне было смешно над углами, 
ведь их просто нет, 
как нет дураков с квадратными, 
треугольными головами и мыслями. 
Смешно, не правда  ли - смешно!

Посмейся со мной, 
посмейся со мной,  
стань вместе со мной смеяться 
даже сквозь слезы! 
Мы вызовем дождь, 
что смывает убогость миров, 
обгоревших на солнце, 
обгоревших в полях неизвестной войны, 
в полях никому не нужной войны. 

Стань вместе со мной ржать 
бешеными жеребцами, ржать, 
наблюдая, как тает под действием смеха
растрескавшийся холст, 
на котором картины кубизма, 
ржать сюром.

Ведь я никому ничего... 
Ведь он и она, и я - перекати-поле 
в степи, где нет квадратов, 
нет треугольников, нету углов. 
Я маленький, круглый мячик-ребенок. 
Меня пытались отучить от улыбки 
стволами орудий, иглами острых ракет, 
никем не забытых в шахтах. 
Меня пытались отучить от улыбки 
розгами серых газет, розгами лжи.  
Мне пытались дарить венчик терновый, 
о, как благостен бог!

Но я улыбаюсь, я смеюсь  вопреки, 
мы несем  наш  победный  ветреный  смех
над розгами взрослых - 
взрослых, в которых умирали наши улыбки.

4 декабря 2015 года.