Кузнецов Бронислав : другие произведения.

Демоны сквернословят

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третий роман в серии о Мёртвых - не четвёртый, как предполагалось ранее! На роман заключён договор с издательством. По согласованию с ним, здесь оставлен лишь ознакомительный фрагмент.
  Демоны сквернословят
  (третий роман из цикла о мёртвых)
  
  В нём предметом рассмотрения будут дальнейшие приключения и злоключения Дрю из Дрона - героя, оставленного за Порогом Смерти во втором романе цикла ('Мёртвые пляшут').
  
  Глава 1. Трещины из-под копыт
  Глава 2. Провалиться на этом месте
  Глава 3. Не оглядываясь
  Глава 4. И место для шага вперёд
  Глава 5. Свора и хитрый капкан
  Глава 6. Подвиг карателя
  Глава 7. Работа с людьми
  Глава 8. Работа с демонами
  Глава 9. Работа с документами
  Глава 10. Родные стены
  Глава 11. Чуждые потолки
  Глава 12. Стремление к диалогу
  Глава 13. Судьба Дрю
  Глава 14. Уснуть и видеть сны
  Глава 15. Проснуться и запеть
  Глава 16. Здесь птицы не поют
  Глава 17. Город в дорожной петле
  Глава 18. На растрескавшейся земле
  Глава 19. Сор на тревожной метле
  Глава 20. Мир на надёжной сопле
  Глава 21. Гордый скулёж на столе
  Глава 22. Город в порожнем котле
  Глава 23. Без окон, без дверей
  Глава 24. Прыжок в нечто
  Глава 25. Замуровали демоны
  Глава 26. Ни в чём не бывало
  Глава 27. Ускорение свободного падения
  Глава 28. Великая стена
  Глава 29. Нестрашный суд
  Глава 30. Нескучная казнь
  Глава 31. Колодец Демонов
  Глава 32. Врата Демонов
  Глава 33. Стрела Амура
  
  Глава 1. Трещины из-под копыт
  
  ...Дрю не стал дослушивать. Он отпер сундук и нашёл в нём шкатулку, а в ней лежал гладко отполированный камень, светящийся ярким лунным светом. На этом Рунном Камне не было видно ни одной руны, но Дрю сразу понял, что держит в руках предмет своих поисков.
  - Искомое найдено, - устало бросил Дрю Пендрису и Ому, - пора возвращаться к нашим.
  Стоило Дрю и его спутникам отойти от орденского замка на десяток-другой шагов, как тот покосился и упал. Как-то особенно неудачно упал - так что и камня не осталось на том месте, где его когда-то возвели. Даже не то, чтобы упал, а скорее - провалился. В ту самую пропасть, которая под ним открылась.
  - Кажется, зря я Рунный Камень доставал и рассматривал, - в задумчивости произнёс Дрю. - Сильное у него действие, однако.
  Между тем другие строения Абалона тоже рушились. И тоже - потрясающе бесследно. Дрю, Ом и Пендрис ускорили шаг.
  Когда они добрались к Конюшенным воротам, город пропал почти полностью. Только и осталось, что кусок стены вокруг ворот и два-три строения поблизости.
  Из романа 'Мёртвые пляшут'
  
  Прежде казалось, что самое трудное - раздобыть Рунный камень. Думалось: вот получишь ценный артефакт - и все вопросы разрешатся сами собой. Срединный мировой ярус получит избавление от жутких бед небрежным мановением руки победителя. Оказалось, всё не так. Небрежным - не получится. С артефактом надо ещё уметь обращаться. Дрю из Дрона - не умел. И даже не имел понятия, как развить подобное умение.
  О том, какие мощные силы заключены в Рунном камне, Дрю получил представление, когда раскрыл шкатулку - он сделал это всего однажды, и только затем, чтобы убедиться в подлинности артефакта. Да, убедился. Чересчур впечатляющим образом. Едва захваченный город Абалон почти весь рухнул в тартарары.
  Со всеми неразграбленными богатствами.
  Верный Кло, так и усеянный после штурма оперениями арбалетных болтов, сказал с юмором, пропитанным глубокой досадой:
  - Надо же, как 'повезло'! Захватили город, которого в следующий миг не стало. Стоило бы не торопиться и часок переждать...
  А карлик Булб, с которым Дрю заключил временный союз накануне похода к Абалону - тот дал своей досаде и ярости полную волю. Дескать, я тебя пригласил, я тебя и убью - словно первое давало хоть какое-то право на второе. Столь же выразительно высказывались и его соплеменники. Но те - между собой.
  Карлики обидчивы и легко лезут в драку. Поэтому если кто-то из них убивает тебя на словах - знак, в общем-то, неплохой. Если бы Булб смолчал - то не из вежливости. Это значило бы только одно: карлик собрался отомстить наверняка и до поры скрывает намерения. Ну, а кто не скрывает, тот решил до тебя дотянуться убойным словом. Кого-нибудь слово и убьёт. Но не Дрю.
  Однако, пришла пора отходить подальше. Не так от гневливых карликов, как от бездны, в которую провалился Абалон. Кто знает, не обвалится ли сохранившийся пятачок перед Конюшенными воротами. Стоит великану Ому потяжелее топнуть, или артефакту в шкатулке неудачно сотрястись - и кто поручится за дальнейшее?
  - Уходим, - сообщил Дрю соратникам, - по ту сторону городской стены стоят карлики. Они в расстроенных чувствах, могут крикнуть всякое. Так вот - не отвечайте.
  С командиром, понятное дело, согласились. Кивали с таким видом, будто всё само собой разумелось, но Дрю знал: не оговори он правил поведения - его люди раздразнили бы войско Булба первым же остроумным ответом.
  - А вон те два дома, - указал Амур на остатки городских строений, - оставим на разграбление карликам?
  - Да, - легко принял эту идею Дрю, - пусть отведут душу.
  Сохранившиеся близ Конюшенных ворот дома выглядели далеко не самыми богатыми. Рыться там самим - не много чести.
  Правда, совсем без абалонских трофеев остаться не пришлось. Уже перед самым уходом, пока Пендрис строил своих болотных мертвецов, а великан Ом разыскивал покойную матушку, из двора одного из домов показался Кехо из Дахо. Синелицый посланник Смерти вёл под уздцы двоих крылатых коней взамен четырёх, погибших при штурме. Последние кони из рухнувших в пропасть конюшен Абалона.
  Одного из коней Кехо подвёл к Дрю, на другого вскочил сам, запахиваясь в чёрный рыцарский плащ. Кони, привычные к седокам в таком облачении, не возроптали.
  Что ж, справедливо: для обоих посланников Смерти кони нашлись. А больше в отряде на них и претендовать некому. Амур и Кло - те взгромоздились на ныне павших крылатых бестий только накануне штурма города, да и то, кажется, не весьма обрадовались.
  Вообще базимежский отряд прекрасно себя чувствовал, перемещаясь пешком, и только болотные танцоры-утопленники гарцевали на своих утопленниках-конях, поднятых той же демонической силой, что и они сами. Вот только болотных танцоров стало меньше - и гораздо. Большинство из них заехало глубоко в ныне проваленный Абалон.
  - Наших болотных сподвижников осталось около сорока, - доложил Пендрис, - боюсь, остальные...
  - Понятно, - Дрю дал понять, что пояснения излишни.
  - И матушка моя потерялась, - расстроено констатировал Ом, - я ей говорил, чтобы далеко не заходила, не то заблудится в незнакомом городе. Но она у меня такая непослушная...
  - Найдётся матушка, - не слишком уверенным тоном стал успокаивать Амур, - рано или поздно ещё встретимся.
  - Только по-моему, она - там! - Ом подошёл к самому краю бездны и указал вниз. - Больше здесь великанше негде спрятаться...
  - Да, - признал Дрю, - она там. Но искать её...
  - Надо поискать! - упрямо перебил Ом.
  - Но искать её мы будем с умом! - закончил фразу Дрю, и великан заулыбался. - Прыгать в пропасть бесполезно. Попробуем отыскать более пологий спуск.
  - Да, более пологий! - радостно подхватил Ом.
  Самому бы Дрю побольше уверенности, что подобный путь на дно действительно существует. Пока же ему случалось наблюдать лишь привычные обрывистые края и отвесные стены, уходящие так глубоко в туманную глубь земли, что дна даже не угадывается. Пологий спуск в бездну - такое даже представить затруднительно. Не приходит подходящий образ.
  Хорошо, что великан не стал немедленно выяснять, где находится безопасный спуск. Пришлось бы отвечать уклончиво и долго, а люди-то уже построены, чтобы покинуть останки города. И карлики за фрагментом городской стены, судя по долетающему шуму, свирепеют и заводятся всё сильнее. Чуть помедли - так без боя уже не вырвешься.
  - Все готовы? - спросил Дрю. - Выступаем!
  Построились по мере выдвижения к снесённым воротам. Во главе колонны шагом ехали Дрю из Дрона и Кехо из Дахо, за ними топал Ом, далее шли Кло, Амур и остальные базимежцы, замыкал шествие Пендрис и утопленники. Красиво шли, с достоинством. И главное, быстро. Не давали говорливым карликам опомниться, поневоле заставили расступиться.
  Только несколько недовольных и с ними предводитель Булб - лицо которого за истекший час перекосило ещё сильнее - заступили дорогу Дрю и Кехо. Серьёзной преграды, конечно, не составили - что такое карлик под копытами крылатого мертвецкого скакуна? Но Дрю счёл себя обязанным ещё раз мирно переговорить с мелким обидчивым лидером.
  Тот, правда, миролюбия снова не выказал:
  - Я пообещал тебя убить! - вот о чём напомнил.
  Тут Кехо из Дахо пришлось утихомиривать рыцарского коня - животное с непривычки взбрыкнуло и чуть не принялось разбираться с Булбом самостоятельно. Непозволительный тон, взятый в отношении посланников Смерти, ввёл коня в заблуждение - бывает.
  - Я помню об этом обещании, - отозвался Дрю. - Может быть, когда-нибудь тебе и твоему войску посчастливится.
  - Зачем же ждать наступления 'когда-нибудь'? - осклабился Булб. - Сегодня момент подходящий. Твои люди потрёпаны штурмом. Нас больше, к тому же мы в ярости.
  Спутники предводителя закивали, подтверждая факт ярости. Остальные карлики тоже пришли в движение. Смыкали ряды, ненавязчиво стараясь охватить вышедший из города отряд плотным кольцом. Отсутствующие взгляды красноречиво свидетельствовали о скрытом намерении.
  Ишь, лицедеи! Кажется, так просто не отстанут - спровоцируют бой, в котором имеют все шансы победить и успокоиться. Но людям Дрю такой бой не нужен - вряд ли многие смогут его вынести.
  Придётся зайти с главного козыря. Хоть и не хотелось его светить.
  - Есть причина ждать, - и Дрю достал из-под плаща шкатулку с артефактом. Шкатулка так и овладела настороженным карличьим взглядом.
  - Что там? - не сдержал Булб великого любопытства.
  - Оружие, способное уничтожить город, - честно сказал Дрю.
  - Целый город? - с издевательской ухмылкой переспросил один из спутников Булба, но тут до него что-то дошло. Побледнел, как простыня.
  - Ой, я кажется знаю, что стряслось с Абалоном, - до второго спутника предводителя доходило ещё быстрее.
  - Именно это и стряслось, - подтвердил Дрю из Дрона.
  - А доказательства? - попросил Булб. - Откуда мы знаем, что внутри?
  Ну разве разумно с его стороны накликать подобное? Нет, ничуть не разумно. Дрю-то точно знал, чем дело закончится, вот и не торопился отпирать шкатулку. Неужели кому-то Абалона недостаточно?
  - Куда упал город, туда попадают и превосходящие силы карликов. Но зачем? - поинтересовался Кехо из Дахо.
  - А мы не верим, - настаивал Булб.
  И тогда Дрю из Дрона сотряс шкатулку. Бесцеремонно, с некоторым ожесточением. И почувствовал, как Рунный камень внутри будто бы повернулся. Или померещилось?
  - Ого! - сказали Булбу товарищи.
  От места, где переминался с копыта на копыто крылатый конь Дрю, разбежалось по грунту шесть неровных радиальных трещин. Неширокие - в некоторых местах не толще волоса. Зато в местах пересечения трещин несколько преизрядных кусков почвы провалилось, оставив зияющие дыры. В парочку из них запросто мог сверзиться всадник на крылатом коне, не говоря уже о пеших соплеменниках Булба.
  Ближайшая дыра разверзлась прямо перед копытами коня Дрю. Ладно, хоть не широкая, но из неё в глаза посланнику Смерти посмотрели подземельные бездны. Ух и глубокие последствия вызвало такое безобидное на первый взгляд сотрясение шкатулки. Впрочем, после того, как попытка взглянуть на Рунный камень обрушила весь Абалон - изумляться нечему.
  - Впечатлило, - пробормотал Булб.
  Судя по тону, впечатлило настолько сильно, что на задний план отошло всё, к чему предводитель собирался предъявить претензии. А судя по глазам, в которых откровенно полыхнул огонь дикой жадности, впечатлило всё-таки не к добру. Может, стоило обойтись без угроз, если у карликов они так сильно возбуждают аппетиты? Верно, стоило, хотя кто поручится, что была такая возможность?
  - А чего ты хочешь за эту штуку? - хрипло спросил Булб.
  - Штука слишком разрушительна, чтобы я её кому-то отдал, - покачал головой Дрю.
  Она чересчур разрушительна даже для того, чтобы я о ней кому-то сказал, мысленно вздохнул добытчик артефакта, но с последним уже ничего не поделаешь. Всех карликов не передавить, если они узнали о чём-то мало-мальски могущественном, чего только можно возжелать - значит, станут желать наперекор всему. Станут преследовать желаемое.
  Когда руины Абалона остались далеко позади, отряд под руководством Дрю понемногу расслабился. Кло, морщась, вытягивал из своего тела засевшие в мышцах арбалетные болты и складывал их в карман. Амур насвистывал весёлую мелодию, под которую некоторые из конных утопленников не преминули сплясать.
  Никто в отряде не видел и не чувствовал за собой ни слежки, ни погони. Дрю тоже не видел и не чувствовал. Но он знал: карлики всё равно идут следом. Впечатлительный Булб такую опасную штуковину не отпустит без ловких попыток завладеть. 'Великий Народ' имеет особую слабость - его так и тянет к подобным смертоносным вещам.
   - А куда мы едем, если не секрет? - поинтересовался Кехо из Дахо.
  Ехали медленно, в основном - шагом, чтобы не отрываться от пешей части отряда, и этот неспешный темп предрасполагал к разговорам.
  - Не секрет. Попытаемся применить артефакт.
  - Где?
  - На стене Порога Смерти.
  И без того синее лицо Кехо потемнело от волнения:
  - Эта штуковина способна справиться с Порогом?
  - Думаю, да.
  - Она и его сможет отправить в пропасть?
  - Возможно. Или - отодвинет назад. К сожалению, я слабо представляю действие этого артефакта.
  Как бы не отодвинул в обратную сторону - вперёд, ещё дальше, к Эузе, заметил про себя Дрю. Вслух такого говорить незачем, но иметь в виду необходимо. Может, хоть какое-нибудь из неизбежных разрушений удастся предотвратить. И тоже - неизвестно, как.
  - А наш артефакт способен подействовать на стену Порога в любой её точке? Или - у самих Врат? - разумные вопросы задаёт Кехо из Дахо, этого у него не отнимешь. Помогают уточнять цели.
  - Думаю, стоит подъехать к Вратам. Точка на пересечении Порога Смерти с Большой тропой мёртвых - во всех смыслах ключевая.
  Дрю до разговора с Кехо так и собирался ехать? Хотелось бы надеяться. Вернее же всего, он вёл отряд, куда глаза глядят, лихорадочно пытаясь понять, как правильно обращаться с Рунным камнем.
  Дорога, по которой отряд ехал из уничтоженного Абалона, шла в нужном направлении - восточно-северо-восточном. По правде говоря, она вела к Дрону - родному городу Дрю, где и обрывалась. Но если эту дорогу мысленно продолжить через прежде непроходимые болота, то упрётся она в Мнил - родовой замок великана Ома. Ну а если - опять же, через болота - проложить этот путь ещё дальше, то встретится пещерный город Цанц, а вскоре за ним - и перекрёсток нынешнего Порога Смерти с Большой тропой мёртвых, то самое место, где в чёрной стене Порога расположены единственные Врата.
  Имело ли практический смысл прокладывать сквозь болотные трясины все эти умозрительные участки пути? Разумеется, имело: болото-то пересохло! Ну, а с прочими видами встречного бездорожья отряд посланника Дрю замечательно справится.
  Интересно, а как долго придётся идти от Абалона до Дрона? Дрю мог прикидывать, но точно не знал. Он по этой дороге ни разу не ездил из конца в конец, тем более - не ходил. От рождения Дрю и до последнего скачка Порога путь напрямик между двумя городами оставался перекрытым. Только в обход, через Врата, по Большой тропе мёртвых - и крюк получался порядочный.
  Сама дорога от Абалона до Дрона - древняя, ныне заброшенная - возникла, конечно же, в ту пору, когда города стояли по одну сторону Порога Смерти. Дальше Порог сместился, перегородив неодолимой стеной прямое сообщение между ними - до последнего года, когда с новым продвижением Порога оба города снова очутились на одной стороне - на сей раз в мертвецком Запорожье.
  Теперь-то старая дорога от города до города ещё послужит - но Дрю надеялся, что - недолго. До предстоящей встречи нового хозяина Рунного камня с Порогом Смерти. Кто-кто, но уж Дрю позаботится, чтобы Дрон во мрачном Запорожье не задержался. И чудесный артефакт ему в том поможет.
  Каким способом поможет - пока неизвестно, но разрушительных сил в Рунном камне хватит на многое. Что способно изничтожить всякий объект в Запорожье, то и сам Порог взломает.
  Хорошо бы, впрочем, чтобы к радостному моменту отступления Порога от Запорожья - ну хоть что-нибудь осталось! Дрю, как человек неравнодушный, предпочёл бы сохранить в неприкосновенности родной Дрон. Получится ли? Не стряслось бы той же беды, что и с Абалоном - просто из-за того, что всадник с артефактом проедет слишком близко.
  Может, к Дрону лучше как раз не приближаться - объехать стороной, пока не поздно?
  Объехать? Что за смешная, нецелесообразная мысль! Будто живой человек подумал, а вовсе не трезвомыслящий многоопытный мертвец. Ясно, почему: в воспоминаниях о родном-то городе Дрю из Дрона скорее жив, чем мёртв. То-то и реакции у него соответвующие.
  Конечно, в пору своего рождения, детства и ранней юности будущий рыцарь Ордена посланников Смерти был вполне живым человеком - сколько воды утекло с тех пор! Сколько бальзама влилось в жилы Дрю, навеки отделяя его организм от живого состояния! А всё же родина есть родина, и Дрю совсем не улыбалось подвозить к Дрону смертоносный артефакт.
  Смертоносный? Вот комедия: какой-то год назад это слово значило для посланника что-то исключительно доброе и светлое. Прикосновенное к воле, а то и самому имени подземного Владыки Смерти - до чего вдохновительно оно тогда звучало! Теперь - другое дело.
  Да, конечно, со времён юности Дрю изменился не только он сам, но и город. Давняя перемена в Дрю - переход в посмертие - отчасти отыгралась назад в озарениях последнего года, но вот уютный славный Дрон - его-то именно последний год вывел за Порог Смерти. Значит, не оставил в городе никого по-настоящему живого.
  - Я так понимаю, мы поедем через Дрон? - очень в тему спросил Кехо.
  - Нет, - ответы и у Дрю бывали односложными.
  - Но почему? Ведь это кратчайший путь к Вратам Порога Смерти.
  - Поедем не кратчайшим.
  - Но ведь с нашим артефактом нас не только карликам - никому не остановить! - воскликнул Кехо.
  Дрю поглядел на него внимательно. Только ли о поставленной цели забота? Нет, скорее - о средстве.
  Артефакт! Рыцарю Кехо мечтается снова увидеть его в действии, вот оно что! Важное наблюдение. Ведь не только карлик Булб со товарищи, но и синий коротышка-посланник не менее восхищён Рунным камнем - его всепрошибающей мощью. Может, и другие... Надо быть осторожнее!
  - Мы собираемся спасти здешние земли, а не уничтожить, - объяснил Дрю со всей возможной мягкостью.
  Кехо помедлил, но кивнул. Может, вспомнил своё удалённое Дахо, куда несколько лет не мог добраться по причине обвалов на дороге. Да и не на какой-то там дорожке - на Большой тропе мёртвых. Если обваливается она - всем магическим защитам вопреки - и если её никто не пытается починить, значит, и существование тех селений, куда она ведёт - под большим вопросом. Очень может быть, что с Дахо случилось то же самое, что Дрю непроизвольно сотворил с Абалоном. Ещё перед штурмом Кехо, вроде бы, осознал эту грустную возможность.
  Но что бы там ни осознал Кехо, Дрю не разрушит Дрона собственными руками. Решено! Он уведёт отряд по пересекающей дорогу широкой борозде, оставшейся от прошлого стояния гигантской стены Порога Смерти.
  До борозды осталось добираться ещё трое суток, но если по ночам не устраивать привалы, не останавливаться, не замедлять шаг - выйдет гораздо быстрее. Мертвецы на многое способны, вот и бессонные ночи переносят куда лучше живых. Дрю этой их счастливой особенностью воспользуется по максимуму. Спешить-то надо, пока прихвостни Шестой расы не собрались, да не бросились мстить за поруганный Абалон.
  * * *
  Вот, кстати, и она - борозда, а по сути, глубокий овраг с песчаным дном и ровными краями. В предрассветной мгле он издали кажется неприступным разделителем дороги. Найти сравнительно пологий склон для съезда, впрочем, реально: как-то ведь сумели оттуда подняться на пути к Абалону. Борозда - прекрасный повод не возвращаться к той дороге, по которой ехали.
  - О! Я вижу подходящий спуск, - отметил Кехо из Дахо, стоило только подъехать к краю оврага, - да и выезд тоже: вон там, чуть левее!
  - Съездом воспользуемся, - сказал Дрю, - что до выезда - поищем другие.
  Вот так. На дорогу, ведущую к Дрону, возвращаться резона нет. Сколько могли, по ней уже проехали да промаршировали без привалов и сна. Потратили вечер, две тёмные ночи и день между ними. Неплохо для преимущественно пешего отряда.
  Первым в овраг спустился Кехо, за ним Дрю. Великан Ом, который шёл третьим, поскользнулся и съехал вниз на пятой точке, причём устроил такой оползень, что чуть не испортил удобный спуск остальным. К счастью, в основном базимежском отряде все шли пешком, а четыре десятка конных утопленников из пересохшего болота составляли особый непостижимый случай - эти ребята способны спуститься и по отвесной стене. Каким образом - одним демонам ведомо.
  - Теперь направо, или лучше налево? - спросил Кехо.
  Дрю задумался. Путь направо приведёт отряд к пересохшим болотам, к руинам древнего Базимежа. Знакомые места, в которых его людей застигло движение Порога Смерти. Земли, откуда они пришли к Абалону, разочаровавшись в идее подкопа под проклятую Чёрную стену.
  - Тю, так и думать нечего! - воскликнул Кло. - Конечно, направо. Мы здорово повоевали, а теперь возвращаемся к себе на болота. Отдохнуть! - Кло взмахнул охапкой арбалетных болтов, извлечённых из собственного тела. Видно, как шёл по пути от Абалона - по одному вытаскивал.
  - Болота пересохли, - напомнил ему Амур, - отдыха не получится. И кстати, одну арбалетную стрелу ты так и не вытащил. Вон, из шеи сзади оперение торчит.
  - Да чувствую, - досадливо скривился Кло, - глубоко засела, не с руки доставать. Может, поможешь?
  - Отчего не помочь? - Амур ухватился за оперение короткого, но увесистого болта, что завяз в шейных мышцах товарища, потянул изо всех сил в направлении вниз и назад. Стрелка вышла примерно наполовину, причиняя бедному Кло вполне очевидные страдания.
  Да, после введения в Посмертие - арбалетные стрелы человеку почти не страшны. Но неудобства причиняют определённые. Всё-таки, это не маленькие занозы.
   Амур поднатужился, отворачивая лицо от брызжущего из раны бальзама, ещё раз рванул - и с чавканьем вытянул стрелку вместе с широким долотообразным наконечником.
  - Восемнадцатая, - удовлетворённо произнёс Кло, потирая здорово покалеченную шею, - зато последняя. Ну, ничего, за недельку зарастёт.
  Дрю спохватился, что вместо напряжённых размышлений, в какую бы сторону свернуть, просто следил за извлечением арбалетного болта. Впрочем, что тут долго раздумывать? Справа уже побывали - там и сами для карателей основательно засветились, и лишились надёжного природного укрытия (болота-то высохли). Слева ещё не ходили - туда и путь держать.
  Отряд его указание воспринял как должное: налево, так налево. Если Дрю что сказал, значит, имеет к тому основания. А выпытывать - да зачем? Даже Кехо - человек в отряде новый, вопроса не задал. Но тот, конечно, много чего спросил предварительно.
  Поехали по дну оврага налево - в северном направлении. Если так и ехать, не сворачивая, рано или поздно упрёшься под прямым углом в Большую тропу мёртвых. Правда, под прямым углом - как раз не надо. Делать далёкий крюк резона нет. И Дрю попытается этот угол срезать, как только на достаточной дистанции объедет Дрон.
  Поездку по дну борозды начинали в прежнем порядке, но потом великан Ом поравнялся с конными Кехо и Дрю, даже стал обгонять. Посланники Смерти какое-то время пытались держаться впереди, пуская коней вскачь, но тогда возникал риск оторваться от основного отряда.
  Дрю с изумлением заметил, что великан и сам - время от времени подбегает, потом переходит на ходьбу, снова бежит...
  - Ом, в чём дело? - спросил он. - Куда ты спешишь?
  - К матушке, - улыбаясь во весь рот, ответил детина, - мы же спускаемся по пологому пути, значит, ей придётся меня подождать. А матушка нетерпелива, ждать она не любит, расстроится...
  Вот как: Ом решил, что их спуск в овраг, оставшийся от Порога Смерти - это и есть начало пологого пути в пропасть, куда захваченный Абалон погрузился вместе с утопленниками.
  Разубедить ли товарища? Но великану ожидание скорой встречи с матушкой явно придаёт сил. А в отчаянии Ом - будто ребёнок малый.
  И Дрю сказал:
  - Да, Ом. Куда бы мы ни повернули, это будет пологий спуск. Но пропасть глубока, не надейся, что скоро поспеешь на самое дно бездны.
  - Я-то понимаю, - вздохнул Ом, - я умный. Но хочется туда добраться хоть немножко быстрее. Хоть на самую малость.
  - Как только подойдём к самому дну, - пообещал Ому Дрю, - непременно позабочусь пропустить тебя вперёд. И твоя матушка не скажет, будто ты к ней не торопился.
  Как оказалось, Дрю нашёл верное решение и нужные слова. Великан Ом со счастливой улыбкой снова отстал.
  Кехо покосился на нескладную великанскую фигуру, топающую теперь основательно позади, да и не удержался, намекнул Дрю на недопустимость обмана командиром доверившегося соратника:
  - А поверит ли он вам и через год, когда мы так и не спустимся на дно, которого нет?
  - Через год? - в голосе Дрю ненароком проступили язвительные интонации. - Полагаю, мы встретимся с матушкой Ома гораздо раньше.
  - То есть? - Кехо даже осадил своего крылатого коня.
  Дрю тоже остановился.
  - Вы посланник Смерти, Кехо из Дахо, - напомнил он, - и, надеюсь, выдержите суровую правду не хуже простоватого великана. Так вот, к бездне, куда рухнул Абалон вместе с матушкой Ома мы - намного ближе, чем хотелось бы. Поглядите-ка на песок под копытами. Внимательно поглядите!
  - Н-ну да, там в песке - какие-то бороздки... - пробормотал Кехо. - Напоминают - хм, трещины в камне. Да-да, песок лежит необычно.
  - Откуда расходятся бороздки?
  - От... - Кехо слегка оторопел, - копыт вашего коня!
  - А куда ведут эти бороздки?
  - Э... не знаю, они вскоре пропадают. Вон там, у стен оврага, их уже нет. Они змеятся только по самому дну...
  - Бороздки ведут к Омовой матери, - прямо сказал Дрю.
  Кехо даже отшатнулся, причём невольно пришпорил крылатого скакуна. Тот от неожиданности расправил крылья и совершил неловкий прыжок в сторону, заставив шарахнуться, заплясать и завертеться на месте идущего рядом коня командира.
  Бороздки в песке из-под копыт скакуна Дрю пошли тревожными спиралями, причём некоторые из них пересеклись сами с собой под немыслимыми углами. Всадник с конём так ввинчивались в оседающий под ними пласт песка. Командир отряда базимежцев так и повис на удилах, словно тщась приостановить движение гигантского штопора.
  Сейчас возникнет зона обрушения, понял Дрю, и стал подчинять волю обезумевшего коня в особенно жёсткой манере, прежде ему не свойственной. Шпоры так глубоко вонзились в бока, что маслянистый конский бальзам оросил песок.
  Дрю заметил опасную течь, но не остановился, напротив - принялся с новой жестокой силой терзать шпорами конское мясо. Будь конь живым, он бы такого обращения не вынес, но мёртвое искусственное создание из конюшен Абалона - приняло его, как должное. Подчинилось, высоко подпрыгнуло, расправило крылья, смягчая посадку.
  Приземляясь в сторонке, рядом с Кехо из Дахо, Дрю ещё в воздухе полуобернулся, чтобы посмотреть, что же осталось на том злополучном месте, откуда его конь в последний момент счастливо стартовал.
  А ведь ничего не осталось. Дрю, не отрываясь, глядел на широченную дыру в песке. В песке ли? Скорее, в самом пространстве.
  Что и говорить, замечательный артефакт Рунный камень - то ещё проклятие. И не заметишь, как себя же и погребёшь в бездонных ямах.
  Подошёл Ом. Ему, чтобы не сверзиться в новооткрытую пропасть, пришлось идти в обход, протискиваясь под самым склоном оврага. Но - пробрался, подошёл к притихшим всадникам, с шумом выдохнул воздух, задержанный в великанских лёгких.
  - Опасная штуковина, - произнёс Кехо без прежнего восхищения артефактом в голосе, - может отправить к Омовой матери кого надо, и кого не надо.
  Дрю только кивнул, ибо что тут нового скажешь?
  - Матушка там? - с пониманием уточнил Ом, косясь на только что сотворённую ямищу.
  - Там, - признал Кехо, - но мы в эту вертикальную дыру не полезем. Отыщем пологий спуск. А лучше вообще - горизонтальный.
  - Я так и подумал, - поддержал Ом, - а потому в яму не забрался. Вообще-то мне не к спеху.
  
  
  Глава 2. Провалиться на этом месте
  
  Интуиция подсказала Дрю не трогаться с места и после того, как несколько неуклюжий Ом успешно преодолел сложный участок пути. Значит, не ради заботы о судьбе великана они с Дахо придержали коней вблизи от новоотворённой пропасти. Посланник привык себе доверять, вот и остался подождать отряд, изрядно растянувшийся по оврагу. В том ли дело, чтобы всех присобрать? Думается, не только.
  Вслед за великаном неправдоподобно ровно вырезанную дыру в песке старательно обошли Кло и Амур, за ними потянулись остальные базимежцы. Каждый второй, проходя мимо ямы, считал своим долгом присвистнуть, хохотнуть, ещё как-нибудь отметить её присутствие на пути. В их реакциях внимательному Дрю слышалось нарастающее опасение. Не проговоренное, толком не осознанное самими людьми. Но тем более серьёзное.
  Обвал Абалона - само по себе зрелище впечатляющее, но главный костяк отряда тогда не задело, только и унесло, что кучу непонятных танцующих утопленников Пендриса, да матушку великана. Нет сомнения, базимежцам хотелось бы позабыть этот опыт бессильного предстояния неведомой стихии. Да только напоминания по дороге вновь обращают к пережитому. И таких напоминаний не избежать, пока Дрю везёт Рунный камень - пусть и со всей старательной осторожностью.
  Но вот мимо разверзшейся в песке пропасти прошёл Пендрис и потянулись его невероятные подопечные - конные танцоры с болотного дна. Собственно, все, к кому мог обратиться Дрю на правах командира, собрались по эту сторону песчаной ямы.
  Люди полукольцом окружили Дрю и Кехо, собираясь выслушать новые указания. Великан Ом - тот уселся поодаль прямо на песок и что-то задумчиво выстукивал на своём любимом барабане. Но другим - чувствовал Дрю - важно принять к сведению, откуда здесь, у них на пути, появилась очередная пропасть.
  - Хочется ли вам узнать, откуда взялась яма? - прямо спросил Дрю, обводя взором собравшихся.
  - Да, - сказал кто-то из простых базимежцев, - было бы интересно.
  - А мне не интересно, - сказал другой. Но в самих словах так и звучало напряжённое ожидание ответа. Только - недоброе какое-то ожидание.
  - Мне тоже не интересно, - заявил Кло, весело посмеиваясь, - я и так всё знаю. Перевидал на своём посмертном веку всяких дурацких ям.
  - Ну-ка? - поддразнил его Дрю.
  - Всем известно, - подбоченившись, поведал Кло, - что всякая из ям располагается в земле. Никто не собирается отрицать?
  Никто так и не собрался.
  - Ну так вот, - продолжил весельчак, - яма, которую мы рассматриваем, вовсе не исключение. Далее: ямы бывают двух основных разновидностей. У одной из них есть дно, у другой оно отсутствует. Именно эти ямы принято называть бездонными. Полагаю, именно образчик бездонных ям встретился нам и сейчас, - Кло кивнул за спины слушателей, в сторону пропасти, - хотя ручаться не могу.
  - Отчего это ты не можешь ручаться? - подыграл ему Амур.
  - Не стану же я туда бросаться, чтобы выяснить, есть ли там дно! - с готовностью пояснил Кло. - Глаза-то мои дна не видят. Но, может, врут?
  - Зачем им врать? - не понял Амур. - У тебя, Кло, честные глаза.
  Кло и Амур могли подолгу так разговаривать, ненавязчиво веселя себя и слушателей, но сегодня их показательный диалог мало кого развлекал. Впрочем, одной цели друзья достигли. Заболтали своими шуточками протестное настроение нескольких рядовых участников отряда, не позволили затеять серьёзный спор со злыми намёками. Спасибо, конечно.
  И всё же пусть лучше люди знают, чего им ждать и на что рассчитывать.
  - Пошутили, ну и довольно, - вполголоса бросил Дрю, - к сожалению, времени мало. Скажу главное: дыры на нашем пути появляются по единственной причине. Рунный камень, добытый мною в Абалоне - неуправляем. Он опасен для враждебных сил, которые попытаются нас задержать, - здесь Дрю невольно усмехнулся, вспоминая испуг карликов атамана Булба, - но не менее опасен и для нас самих.
  - Похоже, так и есть, - сказал кто-то из отряда, - но что из этого следует? Меняется ли наша цель?
  Дрю заявил твёрдо:
  - Цель прежняя. Преодолеть Порог Смерти. А лучше - отодвинуть его подальше на запад. А ещё лучше - уничтожить. Добытый в Абалоне артефакт наверняка может как одно, так и другое, третье. Единственное что, - вот здесь твёрдости в тоне посланника поубавилось, - способ управления Рунным камнем так мне и не открылся. Вопросы?
  - Значит, - это заговорил Пендрис, - даже пробившись к Вратам проклятого Порога Смерти, мы так и не будем уверены, что сможем его побороть?
  - Уверенность зависит не только от знания, - возразил Дрю, - поэтому надеюсь, что нас она не покинет. Но вопрос, как же заставить артефакт правильно заработать - остался. Его придётся решать уже там, на месте.
  - Предвижу, - вставил Амур, - как только мы начнём его решать, враги примутся нам мешать. Отвлекать на себя внимание, раздражать бессмысленными атаками. Пакостить, одним словом.
  - Не сомневаюсь, что так и будет, - кому, как не Дрю, понимать, сколь пакостлива демоническая сердцевина Шестой расы, теснящей своими Порогами живое человечество, - придётся отбиваться и попутно овладевать артефактом. Или овладевать артефактом - и им же отбиваться.
  - Несколько задач сразу, - вздохнул Пендрис, потирая и без того блестящую макушку лысой головы, - подготовиться бы...
  - Некогда, - возразил Дрю, - нас и так постараются перехватить. Придётся применять неуправляемый Рунный камень. И, верно, не раз.
  - С риском погубить собственный отряд? - уточнил кто-то.
  - Не без этого.
  Объясниться с отрядом - да, это было необходимо. Если учесть, что Рунный камень оправдал далеко не все возложенные надежды и обещал впереди не мирное преодоление Порога Смерти, но скорее - побоища. И как бы не намного масштабнее, чем при взятии Абалона.
  От Абалона уходили в спешке, причём озадаченный странным поведением артефакта Дрю даже толком и не поговорил с людьми, не обрисовал дальнейших возможностей, не поставил понятных целей. Ясно, почему. Что не вполне определено для себя, то и для других убедительно не сформулируешь. А там ещё и карлики со своими обидами да досадами над душой стояли. Не разоткровенничаешься.
  Теперь отряд в курсе. Дрю из Дрона перед ним честен - и готов даже выслушать критику. Раз уж и так остановились. Ибо в дальнейшем пути к Порогу Смерти - времени на разговоры не останется. Дрю будет очень занят. Придётся сражаться, учиться управлять артефактом и пытаться как можно ловчее применять его в сражении, не отвлекаясь ни на какие посторонние мнения.
  - Если у кого возникли соображения, излагайте, - сказал Дрю людям, - но покороче. Как-никак, нас многие ищут. За прошлые поступки, но особенно - за будущие.
  - Если Рунный камень и правда настолько опасен, может, лучше его выбросить? - предложил один из простых базимежцев. Простоватый парень из посадских мертвецов-ремесленников.
  - Ещё чего? - всполошился Кло. - Мы выбросим, а кто-то подберёт. И против нас же обратит. Глупая идея.
  - К тому же без артефакта нам отсюда не уйти, - добавил Амур, - а мы ведь его в основном за тем и искали.
  - Кто хочет остаться здесь, в Запорожье, того я не собираюсь удерживать, - разъяснил свою позицию Дрю, - но тем, кто идёт со мной, придётся рискнуть. Опасный артефакт необходим, чтобы не потерять и без того не крупный шанс уйти через Порог.
  - Кстати, да, - сказали в толпе, - самое главное - суметь уйти. Ради такого стоит рискнуть.
  - Я думаю, - возразил Дрю, - есть вещи и поважнее. Кто одолеет Порог Смерти, тот решит много задач. Не просто сам уйдёт - а прогонит с поверхности земли Шестую расу, что дорогого стоит.
  В отряде одобрительно зашумели. Точно ли одобрительно?
  - О героизме - в самую точку, - вполголоса прокомментировал Кехо. Зато Дрю как раз призадумался.
  Может, лишнего пафоса вносить как раз и не стоило. Беглецы, герои - какая разница, если сделать им предстоит примерно одно и то же. Одним бегством, без героизма, была разве что масштабная попытка подкопа под чёрную стену Порога. Когда же подкоп не удался, и отряду Дрю пришлось в поисках Рунного камня штурмовать Абалон, в ткань бегства уже легко и ненавязчиво вплёлся героизм. И вот теперь...
  Да уж, теперь-то, с непослушным артефактом в руках героизма станет всё больше, хоть ты его отбавляй, зато возможность побега из мертвецкого Запорожья выглядит всё эфемернее. К сожалению.
  - О героизме - было важно напомнить. На тот случай, хотя бы, если уйти так и не удастся, - тоже вполголоса проговорил Дрю.
  Их с Кехо тихого разговора базимежцы не услышали, поскольку как раз, ободрённые предложением командира, все разом заговорили, заспорили.
  Дрю спокойно пережидал споры всех со всеми, почему-то уверенный: долго они не продлятся. Его люди вовремя остановятся сами. Зато выговорившись, отряд станет ещё сильнее и сплочённее.
  Так и случилось. Голоса по одному замолкали, пока не осталось всего два самых азартных спорщика - конечно же, Кло и Амур.
  - Какой же у нас выбор, когда на самом деле нет никакого выбора? - возмущался Кло.
  - Дрю предоставил нам это право! - настаивал Амур.
  - Так ведь возможность выбора не от Дрю зависит! - зычно хохотнул оппонент. - Скажи мне лучше, как спастись тому, кто с нами к Порогу Смерти не пойдёт?
  - Вряд ли он спасётся, - пожал плечами сторонник свободы воли, - мы ведь не с той стороны Порога Смерти, чтобы ходить, где пожелаешь. Того и гляди, на кого-то нарвётся. Не на карателей, так на злобных карликов. От них в одиночку не отбиться, только сообща.
  - Что и требовалось доказать, - заключил довольный Кло.
  - Ну так и хватит судачить! - закричали из толпы. - Время теряем, а толку чуть. Пора бы командиру Дрю вести нас дальше.
  - Все готовы идти за мной? - уточнил посланник.
  В ответ раздался утвердительный гул.
  Пришла пора прекращать остановку - слишком затянулась. Дрю из Дрона тронул поводья, аккуратно выводя коня из системы глубоких трещин - в песке и мироздании. Трещины порождали невольную тревогу - они самовозникли из-под его копыт за не столь уж и продолжительное время беседы с отрядом.
  И тут же выяснилось: а ехать-то уже некуда. Не только влево да вправо дороги не сыщешь, но и вперёд-назад. Овраг-то перекрыт. Спереди к базимежскому отряду высыпала куча карликов, остановилась на расстоянии отчётливой видимости. Да и сзади показалась такая же куча.
  - Стоило немного замешкаться, а карлики - тут как тут! - озвучил Амур и так очевидную ситуацию.
  Нескольких карликов Дрю заметил и наверху - на том из высоченных гребней оврага (левом, Абалонском), со стороны которого базимежцы давеча спустились на рыхлое песчаное дно. У этих с собой имелись луки. Что ж, когда прилетят стрелы, не возникнет вопросов, откуда.
  Итак, на отряд Дрю вышли три группы карликов: мощная передняя, основательная задняя и вдобавок незначительная верхняя. Последняя, впрочем, никак не могла закрепиться на сыпучем склоне.
  Не смогут стрелять, определил Дрю, не о стрельбе им придётся думать. Стоило полминуты понаблюдать за тщетными попытками верхних карликов занять сколько-нибудь сносную позицию, да притом не сверзиться на дно - и становилось ясно: здешний овраг - далеко не горное ущелье, в котором кто выше забрался, тот и прав.
  Что ж, верхних можно во внимание не принимать, но прочие две группы представляют реальную угрозу. Не отмахнёшься.
  Нарочито медленно задние подошли к пропасти в песке, но переходить её не решились. И в общем-то - не из животной трусости, а из разумного самоограничения. Карлики встретили бездну, почувствовали уязвимость, вот и стали осторожничать. Ведь сбросить их туда - пара пустяков.
  - А где же старина Булб? Что-то давно мы его не видели! - с нарочитой озабоченностью поинтересовался Кло. - Не случилось ли чего с ним?
  Оказалось, как в воду глядел.
  - Булб убежал, - выступил вперёд один из карликов, подошедших сзади, - я теперь за него. Меня зовут Двинг.
  Ответил карлик вроде бы и на вопрос Кло, но обращался в сторону Дрю из Дрона, пытаясь, кажется, принудить к диалогу.
  - И чего же ты хочешь, Двинг? - осведомился Кехо из Дахо, так как Дрю невозмутимо молчал.
  - Артефакта, - карлик облизнулся, словно планировал употребить Рунный камень в пищу.
  - А! - Кло словно только что догадался о цели карличьего посещения. - Так он нам самим нужен. Вы зря за нами бегали.
  - Вы не понимаете! - Двинг с явной угрозой обвёл яростным взглядом и молчаливого Дрю, и разговорчивых Кло и Кехо, и весь идущий с ними отряд. - Этот артефакт нужен нам!
  - Зачем? - как ни в чём не бывало поинтересовался Кло.
  - Не важно! - рявкнул карлик.
  - Сдаётся мне, Кло, этот парень и сам не знает, зачем ему наш артефакт, - Амур произнёс это с нарочитым сочувствием. К Двингу лично и ко всяким бессмысленным карликам за компанию.
  - Не важно, зачем! - упрямился карлик. - Важно, что мы его получим!
  - А видит ли уважаемый Двинг вон ту яму? - спросил Пендрис.
  Карлик побледнел, но кивнул. Трудно не заметить пропасти, разверзшейся перед самыми носками твоих сапог.
  - Яма тоже видит уважаемого Двинга, - первое, что произнёс Дрю, показалось ему самому вежливой угрозой. А карлику?
  Новоиспеченный запорожский атаман почувствовал, что над ним посмеиваются. Он в гневе затопал ногами, осыпая песок в бездонную пропасть, но приблизиться к базимежцам всё же не решился. Некоторые из них подошли к яме со своей стороны - а ну, как столкнут?
  Зато толпа карликов, зашедшая спереди, вдруг ринулась в атаку. Дрю толком не рассмотрел, какой же знак им подал атаман Двинг, а может, и не было никакого знака? Дисциплина у карликов - нечто непостижимо переменчивое. Ещё недавно их войско подчинялось Булбу, теперь Двингу, но может, прямо в сей миг его переподчиняет ещё какой-нибудь мелкий деспот.
   А ведь угроза спереди - реальна, прикинул Дрю. Карликов оттуда наступает слишком много, того и гляди, вся передняя орава подступит, потеснит базимежцев и опрокинет в яму.
  - Сомкнуть ряды. Готовиться к бою, - приказал он своим людям, которые, конечно, и сами уже прекрасно понимали: похоже, бою быть, - Ом, будешь стоять на левом фланге. Мы с Кехо - усилим правый.
  К счастью, дно оврага - не такое уж и широкое, перегородить его базимежцам вполне реально. Тем более - с участием Ома и двух конных рыцарей.
  - А левый фланг - это где? - не понял великан.
  - Вон там, у дальнего склона, - показал Дрю.
  Ом в три шага оказался на месте. Вообще-то он понятливый, когда толково пояснить, чего от него хотят.
  В этот момент с гребня оврага прилетела стрела. Вернее, тяжело и бессильно упала в песок под ногами базимежцев, показывая: стрелок не сумел как следует натянуть тетиву. Что-то ему помешало. Небось, песок?
  А вслед за стрелой прилетел и незадачливый лучник. Его маленькое тельце шлёпнулось в песок с характерным хрустом шейных позвонков. Да уж, при такой высоте оврага и песчаное дно не в помощь.
  - Амур, отряди людей следить и за задними карликами. Четверых, больше там не надо.
  - Сделаю, - пообещал Амур.
  Справятся. Проход под ямой довольно узенький, закупорить его нетрудно.
  Итак, все силы вовремя расставлены. Все человеческие силы.
  - Пендрис, а танцоров надо выгнать вперёд. Держать строй они всё равно не будут - так пусть хоть нарвутся на передних!
  - Выполним.
  - Наверное, пора доставать артефакт, - как бы в сторону сказал Кехо, чтобы его 'мысли вслух' не выглядели советом командиру.
  - Ещё достанем! - бросил Дрю, разворачивая коня навстречу полчищу.
  Прежде, чем устраивать всеобщее бедствие, предстояло выяснить, все ли карлики безоговорочно подчиняются Двингу.
  - Эй, карлики, там впереди! - выкрикнул Дрю громовым голосом. - Кто среди вас главный?
  Надежда, что карлики на бегу остановятся и вступят в диалог, была - ну совсем призрачной. Но Дрю ответило сразу два запыхавшихся бегуна.
  - Я главный!
  - Нет, я!
  Правда, спорщики даже не остановились. Так и приближались вместе с озверелого вида толпой - с мечами, топорами, кистенями тяжеленными.
  - Но все вы подчиняетесь атаману Двингу? - решил уточнить Дрю.
  - Что? Двингу? Это он так сказал? - один из 'главных' карликов оскалился, развернулся к бегущим за ним собратьям. - Нет, вы слышали?
  - Врёт негодяй! - закричал и второй из главарей-бегунов. - Эй, хлопцы! Бей Двинга!
  - Бей негодяя! - поддержали хлопцы.
  - И бей обманщика Дрю! - взвизгнул ещё кто-то.
  - Бей обманщика! - заверещали, загудели карлики.
  Взаимопонимания с атакующими достичь не удавалось, и Дрю перешёл на пронзительный свистящий шёпот - этот замешанный на магии трюк рыцарей Ордена посланников Смерти часто вселял тревогу в сердца противников подземного Владыки.
  - Оссстановитесссь! - просвистел он оглушительным сквозняком. - Ещё три шага, и я достаю Рунный камень.
  - Да что он нам сделает? - нагло расхохотался один из карличьих главарей.
  - Провалитесссь! - предупредил Дрю из Дрона.
  - Он врёт! Провалиться мне на этом месте! - возмущённо взвыл ещё один лидер карликов. Хоть бы себя послушал: чем клянётся, то и отрицает.
  Провалиться? Ну, мы это устроим. Все кто хотел, и кто сомневался - имеют хорошие шансы отправиться вниз.
  Поскольку карлики не остановились, Дрю извлёк из потайного кармана чёрного плаща посланника шкатулку из Абалона. Не хотелось открывать, но придётся. Хоть бы и сами в бездну попадали, а врагов отучим от подлых нападений.
  И если кто-то из наших останется на поверхности земли, он подхватит артефакт и доберётся до проклятого Порога Смерти!
  Дрю из Дрона щёлкнул замком шкатулки, открыл её. Камень засиял, бросая блики на самого Дрю, на его отряд, на карликов. Осторожные базимежцы сторонились этих бликов - и правильно, наверное, делали. Но карлики так и не остановились, даже не впечатлились особенно.
  Явление пропастей запаздывало. Так было и в Абалоне. Сперва, только-только по будто бы мирном лицезрении загадочного камня в отпертой шкатулке - всё спокойно. И лишь затем огромные пласты земли проваливаются внутрь себя. Тогда-то уж точно не повоюешь ни ты, ни противник, ибо самый лютый враг отвлечётся от тебя, чтобы спасаться от неумолимой стихии - но до тех пор надо ещё продержаться.
  Сомкнутый ряд базимежцев перегородил овраг и поджидал карличью лаву, а конных танцоров Пендрис выслал вперёд - встречать неприятеля, смущать его, отвлекать внимание, вызывать недоумение. Жаль, этих болотных людей сохранилось только четыре десятка.
  Впрочем, не стоит жалеть, ведь чего от них можно ждать кроме безропотной помощи, Дрю до сих пор не знает. А что рано или поздно за помощь утопленников им придётся недёшево заплатить - ну так Дрю мало что не сомневался, а давно уже себе приказал: смирись с этим!
  Карлики себя называют Великим народом, и в поведении пытаются своё самоназвание подчеркнуть, и потому они такие обидчиво-злобно-досадливые. На пренебрежение и смех в свой адрес реагируют болезненно. А танцевальные па конных утопленников - они выглядят не иначе, как издевательством, и не из самых утончённых.
  Вот и теперь - ожидаемо - рассвирепевшие карлики обрушились на подопечных Пендриса. С ходу окружили - и давай их мутузить! Только по конным танцорам так просто и не попадёшь. Увёртливые - страх.
  Жаль только, в сражениях утопленники выказывают нрав, далеко не кровожадный. Поиздеваться над противником - это милое дело. Но вот утопить врагов в крови - здесь им что-то мешает. А что мешает?
  Утопленничий гуманизм. Из-за него карлики несут потери только во времени, в энергии - но не в мертвецкой своей 'живой силе'.
  Танцоры вертелись и так, и этак, отстраняясь от карличьих смертоносных ударов, но в атаку не переходили. Тогда карлики стали понемногу просачиваться мимо них к основному отряду базимежцев, и вот тут-то закипел бой.
  Первая шеренга человеческого отряда слаженно заработала мечами. От передней полудюжины карликов, прорвавшихся к ней, только бальзамы брызгали во все стороны. Но на помощь зарубленным уже подтягивались новые. Миг - и перед базимежцами оказалось более двух десятков мелких ловких фигурок. Менее ловких, чем конные танцоры, но всё-таки.
  В одном месте карлики прорвали оборону, но туда вовремя выдвинулся Кехо из Дахо на боевом крылатом коне, а следом подоспели Кло и Амур. Они взяли в клещи просочившуюся четвёрку карликов и уничтожили в три взмаха счастливых клинков.
   Вот и со второй атакой разобрались - да так быстро, что и подумать ни о чём не успели. Никаких мыслей, только слаженная работа зрения и мышц.
  Благо, дальний фланг надёжно прикрыл Ом. Опасаясь великана, карлики на его участке наступали нехотя и как-то скованно - давали о себе знать извечные страхи маленьких людей перед тем, кто намного больше. И добрый Ом неплохо подтверждал карличьи предрассудки. Гигантские кулаки расшвыривали атакующих мощно и далеко. Более не повадно.
  Кстати, Двинг со товарищи в ответственный момент тоже предпринял попытку прорыва. Но четверо базимежцев, поставленных Амуром глядеть за обстановкой у пропасти, не зевали. Встретили карликов, оттеснили, заставили толкаться над пропастью, отчего с десяток нападающих сверзилось в непостижимую бездну. Бух - и нету.
  С ними свалился и сам Двинг. Его имя уже можно забыть.
  Всё-таки в хорошем месте Дрю остановился поговорить с отрядом. Спину надёжно прикрыла заблаговременно созданная пропасть, проход над которой теперь успешно обороняют всего четверо мечников. Основные силы потому можно бросить на сдерживание карликов, напирающих спереди - это пока не сработает артефакт.
  Кстати... Дрю запоздало поглядел на раскрытую шкатулку в своих руках: не слишком ли долго Рунный камень оставался на виду? Оценить прошедший отрезок времени с точностью посланник бы затруднился, но - вот уж несомненно - здесь он получился куда больше, чем в Абалоне.
  Ух, как сейчас всё обвалится!
  Но обвалится оно само, Дрю в этом раз запущенном процессе больше не задействован. Посланник Смерти захлопнул и спрятал шкатулку, достал полутораручный меч и повёл крылатого коня к переднему краю битвы. Туда как раз подбиралась третья волна карликов.
  И снова бессмысленная рубка и вытаптывание конскими копытами особо живучих (ибо мертвецких) карличьих тел. Снова брызги бальзамов-кровезаменителей, снова привычные взмахи меча.
  Дурное, глупое побоище, ведь причина его - лишь та, что 'карлики обиделись'. Тьфу на их любимую Отшибину с высоких башен родного Дрона - ведь их земля порождает одних умственных инвалидов и предателей, причём предателей столь недалёких, что сдают они с потрохами в первую очередь самих же себя.
  Третья волна карликов спереди выдалась особенно полнолюдной. Если бы не Дрю и Кехо на боевых конях из Абалона - враг бы прорвался. Но два хорошо экипированных рыцаря - сила мощная, сравнимая с силёнками всего остального - пешего - отряда. Когда схлынула волна атакующих, о том недвусмысленно поведали горы карличьих трупов, громоздящиеся в основном перед Кехо и Дрю.
  Ну, и великан Ом тоже нагромоздил бы изрядно, когда бы его удары не отбрасывали тела врагов на приличное расстояние.
  - А что с нашими потерями? - спросил Дрю.
  - Шестеро, - подсчитал Пендрис.
  Меньше, чем ожидалось, но всё равно многовато. Полсотни вчистую изничтоженных карликов такие потери в рядах базимежцев не перевешивает. Если отряд будет таять такими темпами - долго ему не продержаться.
  Или, может, карлики одумаются? Вряд ли - слишком глупы.
  - Что-то четвёртая волна запаздывает, - заметил Кехо.
  Пожалуй. Значит, карлики сейчас решают, стоит ли продолжать. Вот смеху-то будет, если повернутся и уйдут. А базимежскому отряду так просто не уйти: Дрю ведь вытаскивал артефакт. Того и гляди, здесь, в овраге вокруг людей Дрю всё обвалится. Хуже, коли провалится прямо под ними. Но там, впереди, изрядная непроходимая дырища возникнет наверняка. Специально, что ли, карлики выжидают?
  - Интересно, что случится раньше: новая атака, или провал в почве? - подмигнул Амуру Кло.
  - Надеюсь, они успеют одновременно.
  И Амур угадал. Карлики спереди - таки пришли в движение. В удар четвёртой волны вложили чуть ли не все свои силы. Мимо танцоров-утопленников Пендриса протопали без колебаний. Постепенно задвигались быстрее, перешли на бег. Но тут здоровенный кусок почвы под ними стал погружаться вглубь - они всё ещё по нему бежали, а он уже к здешнему миру не принадлежал.
  - Красиво бегут, - искренне восхитился Кло, подходя к краю новой пропасти.
  Дрю поглядел глубоко вниз и сам подметил: действительно, красиво. Только бы самим к этой красоте не присоединиться.
  
  
  Глава 3. Не оглядываясь
  
  Карлики с четвёртой атакой подоспели как раз вовремя, чтобы сверзиться в бездну. Ни минуткой не замешкались. А в овраге перед отрядом Дрю образовался совершенно непроходимый провал - он протянулся на две сотни шагов с лишним.
  - Кажется, мы туда больше не пойдём, - отметил Кло, - даже крылатому коню такой расселины не перепрыгнуть.
  Конечно же, он прав. Крылатые кони мертвецов - не летают. Их крылья могут разве что планировать при сильном разгоне, но здесь, между широкой ямой сзади, да широченной ямищей спереди - даже разогнаться ведь негде.
  - Верно, - прикинул Дрю, - путь вперёд перегородило надёжно. Теперь только возвращаться, да и то - поскорее. Неровен час, пятачок, на котором столпились мы, обвалится тоже.
  - Не хотелось бы, - признался Кехо.
  Да и кому бы хотелось?
  Впрочем, если отставить подальше тревоги, Рунный камень пока работал во благо, словно бы великое умение им пользоваться Дрю, наконец, осенило. Что хотел обвалить - обвалилось, что не хотел - пока держится. Пропасть открылась там и тогда, где и требовалось. Более сотни карликов улетело в бездну, так и не дойдя до базимежцев. А из отряда...
  - Танцоров жалко, - вздохнул Пендрис.
  Да, кого пропасть поглотила, так это высланных вперёд конных утопленников. Эти ловкие ребята могли многое, им и вертикальные стены не помеха, но провалы в мироздании, учиняемые Рунным камнем - вероятно, особая статья.
  - Жалко, - кивнул Дрю. Сперва кивнул, а задумался после.
  Надо же, а он-то конных плясунов не учёл, не посчитал. 'Практически весь отряд уцелел на пятачке, за исключением шестерых, погибших в битве от карличьих рук', - так бы он сказал до реплики Пендриса.
  'Жалко'? Точно ли командир базимежского отряда испытывает чувство, название которого произнёс? Танцоры так и остались загадкой. А были к тому же - источником опасений. В верности пляшущих попутчиков Дрю более чем сомневался - ведь из каких таких оснований им сделаться верными?
  Теперь эти сомнения можно бы счастливо позабыть, как и тревоги насчёт непредсказуемого действия Рунного камня, но некоторый осадок остался. В руках Дрю находился ценный ресурс, которого, к сожалению, он так и не понял - и вот уже истратил без остатка.
  Стало быть, Дрю не солгал. Танцоров жаль. Конечно, не настолько, как Пендрису, но - потери есть потери. Не будем их вписывать в циничную логику 'что легко пришло, легко и ушло'. Подлинная логика происходящего расположена глубже, это логика неявных смыслов, которая, к тому же, выражается в иной арифметике.
  Сорок конных участников отряда, проваленных в бездну силою артефакта - это уже не шестеро героев остервенелой битвы. Это жертвы. Рунный камень забрал-таки свою дань, сказал бы Дрю, если бы не он сам непроизвольными действиями скормил бездне танцоров.
  Вот теперь бы мудрому командиру и разобраться, что за демоны притаились в нём самом, кто руководит его решениями и направляет внимание на те или иные предметы. Да давно пора, учитывая, что интуиция о демонах посетила Дрю пусть и незадолго, но всё же до штурма Абалона.
  - Знать, судьба у них такая, - вздохнул Пендрис, - массово гибнуть согласно плохо продуманному приказу.
  Да. Судьба. Но всякая судьба имеет водителя.
  Водителем злой судьбы трёх сотен будущих танцоров оказался сам Пендрис. Он - вот потеха - когда-то с этими людьми взялся преследовать не кого иного, как Дрю - по приказу одного владетельного великана.
  Азарт сыграл с преследователями злую шутку, не позволил остановиться вовремя. Хитрый Дрю завёл в трясину и Пендриса, и его злосчастных всадников. Там они и состоялись как утопленники, а сам Пендрис, опасаясь великаньего гнева, перешёл на сторону Дрю. Так просто!
  Просто, если не углубляться в смыслы. Иначе вдруг окажется, что дружба Пендриса оплачена погибелью трёхсот всадников, каковая трагедия только и сделала её возможной.
  Обнаружится, к тому же, и такой разворот: вторая встреча конников с Дрю и Пендрисом на пересохшем болоте - привела их, по сути, к прежнему итогу: провалились. Но глубже. Большая часть - в Абалоне, остальные - здесь, в овраге, оставленном после себя стеной Порога Смерти.
  Командир успел вдоволь поразмыслить, прежде чем Кехо из Дахо стал проявлять нетерпение:
  - Отчего же мы стоим? Вроде, собирались поскорее выбираться?
  На Кехо зашикали базимежцы с более долгим опытом пребывания в отряде: мол, если командир глубоко задумался, теребить его не стоит. Мол, Дрю посещают важные прозрения - не спугнуть бы.
  Впрочем, сейчас на прозрения времени нет.
  - Кехо прав, - медленно, с усилием возвращаясь из смысловых глубин в текущую ситуацию, проговорил Дрю, - действительно, пора.
  - Если не поздно, - буркнул Кехо, - задние карлики, видать, опомнились, и готовят нам встречу.
  Кстати, Кехо прав: орда Двинга с утратой своего нового атамана не разбежалась. Напротив, карлики наверняка осознали выгоду своего положения на единственном пути отряда Дрю с пятачка - и уже вовсю поджидали, прекрасно понимая, что рано или поздно базимежцам придётся мимо них проехать. И лучше бы рано. Но получается поздно.
  - Из передних тоже многие туда перебежали, - подметил Амур, - поглядите-ка вдаль, за большую пропасть. Видите, у них там идёт тропинка - по левому склону? Ну, выглядит, как небольшая осыпь? Они поднялись из оврага по ней, я сам видел. А вон там, - Амур указал уже назад, аккурат за спины соратников Двинга, - они спрыгивают на дно оврага. В более-менее пологом месте.
  Да, Дрю тоже увидал. И правда, прыгают. Пусть и высоковато, но карлики-то мертвы, а потому живучи. Да и песок на дне борозды в приземлении знатно амортизирует. Поднимаясь, прыгуны разве что немного хромали. Ну, или так уж их трясло от ярости и жажды мести, когда они с оружием наперевес проталкивались в первые ряды соплеменников.
  Значит, это те карлики, что оставались впереди вне зоны действия артефакта. Те, кто не бросился в четвёртую атаку и не провалился в яму. Озлобленные, но - пуганые Рунным камнем.
  - Ну и рожи! - прыснул Кло. - С этакими рожами добром не разойтись!
  Ещё бы. Конечно, не в физиономии дело, а в том, что она выражает. Любому оппоненту сразу понятно: жди крупных потерь. Эти остервенелые сосуды с обидой позабыли любые свои стремления, кроме разрушительных. За провал своих товарищей они намерены мстить.
   Озлобленные, но - пуганые. Важная сторона дела.
  - Так что, едем уже? - снова предложил Кехо. Прорываться с боем, драться - к этому он так спешит?
  - Нет, - мотнул головой Дрю, - должно быть решение получше.
  - Какое же получше, если карлики нас тут заперли? Вперёд не проедешь, позади - они?
  Дрю только рассмеялся:
  - Карлики нас заперли, или мы сами?
  Кехо пожал плечами:
  - Да какая разница? Вот мы, вот пропасть, вот стены по бокам, вот карличий заслон на единственном выходе. Даже если мы сами себя заперли, что это меняет?
  - Многое, - твёрдо ответил Дрю. Решение, понятное в общих чертах, уже стучалось в его сознание.
  Пуганые карлики. Это не они нас заперли!
  - Готовимся к выступлению, - скомандовал Дрю и так уже практически готовому отряду, - но первым поеду я! И вперёд меня в драку не соваться! Почему так? А потому что драки не будет!
  Пуганые карлики за проходимой ямой злорадно скалятся. Сейчас они уверены, что отряд Дрю находится в тупике, а раз так - применять артефакт больше не будет, чтобы не запереть себя окончательно.
  А вот и зря они в этом так уверены!
  Ведомый парадоксальной логикой, Дрю из Дрона объехал яму - ещё первую, 'тренировочную' в этом месте - и на глазах сунувшихся было к нему карликов извлёк шкатулку с Рунным камнем. Эта манипуляция врагов ожидаемо не остановила. Карлики пока ещё могли её рассматривать как пустую угрозу. И тогда Дрю отпер шкатулку с гулким хлопком, повисшим во внезапной тишине.
  Блеснул опасный артефакт. Злобные ухмылки мигом слиняли с карличьих физиономий.
  Карлики дрогнули, когда Дрю извлёк Рунный камень из шкатулки. Попятились, когда поднял его над головой - гладко отполированный шар, светящийся ярким лунным светом.
  Дрю держал смертоносный камень с уверенным видом победителя, чему в немалой степени способствовало лицезрение карличьего замешательства и паники. При этом он понимал - ему ли не понимать? - что Рунный камень опасен не только для карликов. Артефакт - орудие обоюдоострое.
  Но Дрю не спрятал камень обратно в шкатулку. Так и держа его над головой, он пустил коня шагом навстречу карличьему войску, которое теперь пятилось со всё большим ускорением. Интересно, когда они догадаются повернуться спиной? Но карлики, как загипнотизированные, продолжали пялиться на Рунный камень - со всё возрастающим ужасом.
  - За мной, - бросил Дрю через плечо своим людям, - не отставать! Здесь вот-вот всё обвалится! Но и не обгонять меня: карлики в правильном настроении, не стоит им его перебивать.
  Карлики отошли шагов на триста, Дрю с отрядом продвинулись на прежде занятый ими участок оврага, когда земля позади отряда стала рушиться. Верно, провалился и тот пятачок, на котором базимежский отряд стоял прежде - запертый в ловушке, подстерегаемый войском карликов.
  Впрочем, Дрю даже не оглянулся. Зачем, если по расширенным глазам пятящихся карликов и так всё видно? Правильно, незачем. Обвал дна оврага - может, и впечатляющее зрелище, но куда ему до картин обрушения города Абалона?
  Когда спровоцированный камнем обвал стал опасно приближаться, карлики отвернулись, чтобы со всех ног броситься наутёк - пятки так и засверкали. Только тогда Дрю аккуратно сложил артефакт в шкатулку и, повернувшись назад, объявил прямо:
  - А вот теперь пора удирать. Не то мы отправимся туда сами.
  Ясно ведь, куда именно. Впрочем, не всем. Ом уточнил:
  - К матушке?
  - Да, Ом, к твоей матушке, - подтвердил Амур.
  - Ой, - призадумался великан, - я всё-таки не хочу к матушке так быстро. Лучше я ещё немного погуляю.
  - Вот и побежали! - заключил Кло.
  Рыцарю Кехо Дрю предложил скакать вперёд - с тем единственным условием, чтобы не нагонял карликов (незачем это). Кехо из Дахо тут же пустил коня в галоп, но, чтобы не настигнуть неприятеля, почти сразу перешёл на быструю рысь. Сам Дрю поехал рысью с самого начала, и вовсе не с предельно возможной для этого аллюра скоростью. Позаботился, дабы далеко не отрываться от собственного отряда.
  Конечно, если обвалы догонят базимежцев, присутствие командира мало чем поможет. Разве только тем, что не даст отчаяться, вселит в них упорный дух сопротивления неминуемой беде. Якобы неминуемой.
  И понеслись. Кехо на крылатом коне далеко впереди, Дрю - перед самым отрядом. Сразу за ним огромными ножищами гулко бухал по песчаному дну оврага великан Ом - обычно-то песок приглушает шаги, но не в этом случае, когда здоровенные участки почвы так и грозили отпасть от реальности.
  За великаном бежали Пендрис, Кло, Амур и другие базимежцы. Песок и под их ногами звучал по-новому. Хотя, не удивительно. И даже - весьма возможно, что не Рунный камень тому виной.
  Здесь, за Порогом Смерти, в части наземного мира, предназначенной только для мертвецов, многие явления трансформировались до неузнаваемости. Достаточно вспомнить перерождение деревьев - какими крохкими они делались! И травы - в какую липнущую к ногам хрусткую гадость она превратилась! И болота под Базимежем и Мнилом - они таки быстро пересохли!
  Может, потому Рунный камень столь разрушительно действует на природу Запорожья, что эта природа и без того порушена. Волшебный предмет попросту говорит правду: эй, земля за Порогом Смерти, тебя попросту нет! Ни тебя, ни возвёдённых на тебе строений. Ни тебя, ни тех существ, что ходит по тебе.
  Но только базимежский отряд Дрю не просто ходит, а бежит со всех ног. Улепётывает от правды, чтобы найти возможность её изменить.
  Скорость взяли такую, что долго её не выдержать даже мертвецам. И всё же Дрю чувствовал: а шансов успеть до обвала не так уж и много. Может, зря он баловался с артефактом на этот раз? Не умнее ли было бросить отряд в битву с карликами, а там бы кто победил - тот бы и остался!
  Ладно, что теперь гадать. Бежать надо. Пендрис, не отставай!
  - Может... уже... убежали?.. - тяжело дыша, спросил у Дрю великан Ом. Даже ему пришлось тяжело в этом беге.
  - Не надейся на это, дружище!.. - попросил Амур. - Очень жаль будет не добежать нескольких шагов!
  - Несколько шагов? Я их сделаю! - взревел Ом и поднажал.
  Ещё несколько десятков шагов? Несколько сот? Или придётся убегать вечно? Но даже если вечный двигатель возможен, то набальзамированное тело победившего естественную погибель мертвеца - лишь отдалённое к нему приближение. Точнее, грубая подделка.
  Дрю, то и дело придерживая коня, ехал чуть впереди отряда, чтобы стимулировать пеших товарищей себя догонять и тем самым - бежать быстрее. Оборачиваясь к ним, он их подбадривал:
  - Успеваем. В таком темпе разломы нас не догонят. Важно только не сбавлять его - и спокойно вырвемся на безопасное место.
  Или так:
  - Да, конечно, в таком темпе дыхание сбивается. Но это не страшно: можно будет отдышаться, когда отряд добежит.
  Или ещё так:
  - Назад предлагаю не оглядываться. Зачем зря тратить время? Ваша задача - бежать, а не разлом контролировать. За ним прослежу я.
  Самому-то Дрю, когда он оборачивался к товарищам, приходилось видеть расширение провала. Происходило оно быстрее, чем хотелось, но командир не давал тревожной картине себя впечатлить. Ибо тревогу на его лице базимежцы мигом прочитают - а там и до паники недалеко. Помогает ли паника быстро бежать - ну хоть кому-то? Возможно, но большинству - скорее мешает. Пусть лучше бегут, не отвлекаясь на страхи.
  Так они и мчались: глядели вперёд, ускорялись на бегу, назад не оборачивались. И панике не оставляли шансов. Как Дрю сказал, так и делали.
  К сожалению, не без исключений.
  Один из базимежцев отставал от остального отряда всё заметнее. Кажется, его звали Умар из Кляма. Был Умар несколько полноват, а к тому же невысок - лишь немногим выше синелицего Кехо. Да и происходил из простонародья, которое даже в посмертье продолжало экономить на качестве кровезаменяющих бальзамов. А попробуй побегай, если у тебя в жилах мертвецкий бальзам комками берётся!
  К этому самому бедняге линия обвалов почвы подступала с каждым шагом всё ближе. Только то спасало Умара, что не оглядывался, введённый в заблуждение безмятежно-спокойной маской на лице Дрю. Но стоило бы оглянуться, как бездна, вот уж точно, поглотила бы его. Ведь настигала, чуть ли не за ноги хватала. Только медлительный Умар в беге переставлял ногу, как жуткая трещина на её месте возвещала: пропасть уже здесь.
   Умар бежал неровно - то быстрее, то медленнее - и с этим его неритмичным кроссом словно синхронизировался провал. Пусть и не скажешь, будто провал - живое существо, а всё же поверить в обратное мешала очевидность. Ну кто бы когда раньше встречал такую азартную пропасть? Такой игриво-злорадный разлом? Он как бы играл с последним удирающим базимежцем, озорничал, баловался, подобно детёнышу хищного млекопитающего.
  Хорошо, сам Умар об озорствах бездны, призванной абалонским артефактом, оставался не в курсе. Вот и мчался - по крайней мере, с той скоростью, на которую был способен. Для живого человека и такая быстрота - нечто заведомо запредельное. Но мертвецам доступны иные скорости - опять же, в разной мере доступны.
  И вот уже не отдельные трещины-метастазы, а сама пропасть подошла к Умару вплотную. Несколько раз обвал случился просто-таки под ногами отстающего базимежца. Не успей он перенести вес на переднюю ногу - так бы и улетел в бесконечную глубину. Но при всём том запыхавшийся бегун вовсе не заметил приближения бездны. Ибо - напротив - переходил на какой-то лениво-расслабленный режим бега.
  - Зона разрушения приближается! - нарочито бодро крикнул Дрю, стараясь и донести грустную новость, и не распространить новостную грусть.
  По крайней мере один из базимежцев оптимизмом его тона обманулся и потратил силы на ответ
  - Что, серьёзно? - как ни странно, этим вопросом затхлый запорожский воздух сотряс именно отстающий Умар. Остальные сосредоточенно бежали, стараясь не сбивать речью дыхания. Вот и ему бы так!
  Подумать только: даже безнадёжно весёлый и говорливый Кло на этот раз промолчал - понимал всю серьёзность момента. Но бедняге Умару захотелось подискутировать.
  - Молчать! - приказал Дрю, пресекая нежелательный диалог.
  Но и тут Умар пожелал высказать возражения. Какой-то демон непокорности овладел этим человеком в самый неподходящий момент - перед лицом наступающей на пятки гибели.
  - Я думаю... всё не так страшно!.. - несчастный Умар хихикнул и мотнул головой - это движение, излишнее в беге, зато позволяло скосить глаза на проделанный путь.
  Если бы там было хоть что-нибудь, кроме темноты провала!
  - Умар из Кляма, бежать быстрее и не оборачиваться! - резко приказал Дрю, силясь переломить уже начатое движение шеи бегуна.
  - Я не из Кляма!.. Я из... Баларма!.. - обиделся Умар.
  Подумаешь, разница, если Баларм - замок на Клямщине. Но переполняемый протестными чувствами базимежец таки повернул назад чрезмерно любопытный нос. И, понятное дело, сбился с ритма, потрясённый раскинувшейся бездной. Кроме ритма бедный Умар утратил и чувство направления - последний шаг он совершил не прямо, а вбок, причём именно в ту сторону, где почвы уже не стало.
  Последний шаг перед тем, как низвергнуться в пропасть.
  Умара ширящаяся пропасть настигла, остальные базимежцы продолжили бег. И разлом к бегущему отряду больше так близко не подходил, на пятки не наступал. Можно подумать, что бедняга был принесён в жертву бездне.
  Если это так, подумал Дрю, то кто же сию жертву принёс - не я ли? Выходило, что всё-таки, нет. Кажется, Умар сам себя пожертвовал - пусть и неосознанно, но вполне добровольно.
  Впрочем, Дрю создал условия для самопожертвования. Ещё бы! Не стань он пугать карликов обнажённым артефактом, не пришлось бы теперь всем сообща удирать от пропасти. Не столь заметной, и уж точно не ключевой стала бы в отряде роль Умара - как человека, отстающего в беговых навыках.
  Если бы не Дрю... Погибло бы больше, чем один - это наверняка. Стычка с ожесточёнными карликами привела бы к такому количеству жертв, какого не наберёт совместный побег. Только жертвы остались бы вне ритуала жертвоприношения. Не исключено, что бездна затребовала бы новых.
  А попробуй поспорь с ней, если производящий ямы артефакт тебе же необходим - чтобы неведомым способом попытаться справиться с Порогом Смерти...
  В раздумьях Дрю пропустил тот момент, когда пропасть достигла предела роста и перестала шириться. Люди всё ещё убегали, а бездна за ними не следовала. Легла, будто притомившись, шагах в семистах от места, где проглотила Умара и, не протестуя, там и осталась.
  Кажется, оторвались - если со стороны провала здесь не вплетена какая-нибудь хитрая уловка, теперь убрать его за горизонт не составит большого труда. Можно даже позволить людям перейти с бега на быструю ходьбу. Пусть они хоть трижды мертвецы - а устали. Особенно великан.
  - Одолели! - коротко оповестил Дрю выбившихся из сил товарищей. Их лица освестились усталыми улыбками. Ишь, какую стихию обогнали на своих на двоих! А скольких людей сия бездна поглотила без всякого с их стороны сопротивления! Увела почву из-под ног - и лети, куда хочешь.
  Превозмогли. А ведь уже сгустились сумерки, приближалась тёмная запорожская ночь, когда спасаться от пропасти, незримо настигающей тебя во мгле - почти немыслимо. Карлики, что убежали далеко вперёд, наверное, тоже боятся подступления бездны в ночной тьме. Они не знают, что пропасть остановилась - и, вероятно, будут от неё убегать всю ночь. Хорошо бы им к тому времени отбежать подальше, чтобы вернуться больше не хотелось.
  Дрю пустил коня шагом, позволяя людям понять, что гонка завершена, дальше можно шествовать с достоинством, но совсем уж останавливаться не стоит. И уже не в провале дело, а в том, что у карликов из Отшибины упрямство - национальная черта. Попытку окружения эти вечно правые сыны Великого народа могут и повторить - просто чтобы доказать себе, что действовали правильно.
  - Надо же, - почти все на месте! - поразился Кло, когда отдышался и принялся оглядываться. - А мне уж казалось...
  - Умара нет, - заметил Амур, - одного пропасть достала-таки.
  В опустившейся на Запорожье непроглядной ночи по оврагу прошли недолго. Устроили привал: пришла пора людям отдохнуть. Не спали две ночи от самого Абалона, ну и что толку? Карлики всё равно шустрее: обошли, да напали.
  Сейчас карлики - скорее всего, где-то впереди, бегут к югу. Но кто-то из них мог устать и отстать, а кто-то - преодолеть ужас перед надвигающейся пропастью, 'образумиться' - и устроить засаду. Последнее - более чем характерно для образа действий 'Великого народа'. Не то, чтобы Дрю слишком опасался ненароком наскочить на остановившихся во тьме карликов, но - зачем?
  К тому же, двигаться вслепую нет никакого смысла, когда из оврага надо выбираться. Поиск въезда на восточный его гребень уместно вести при свете, тогда как в ночи запросто пройдёшь мимо самых удобных вариантов.
  Выставить часовых Дрю поручил Амуру, сам же планировал перед сном поразмыслить о Пороге Смерти, о способах воздействия на него Рунным камнем, ещё о чём-нибудь столь же важном.
  Не получилось. Едва Дрю спешился и прилёг на постеленный плащ, всякая возможность о чём-нибудь подумать у него пропала. Сон накатил незаметно, словно на живого человека - и продержал разум в бездействии до самого рассвета.
  Проснувшись, Дрю смог убедиться, что склоны оврага видны уже хорошо, значит - пора в путь. Правда, в отряде успели как следует отдохнуть далеко не все - это чувствовалось по медленному темпу подъёма. Но ничего - наверстают при следующем привале. Дрю скомандовал выступление.
  Вскоре бредущему шагом отряду встретился неплохой подъём на восточный склон, а рядом - Кехо из Дахо. В попытке уйти от пропасти Дрю отправил его вперёд - следовать за улепётывающими карликами, так что конный рыцарь, наверное, придал неприятелю куда большее ускорение, чем позволила бы яма сама по себе.
  В месте, где нашёлся сносный въезд на нужный отряду склон оврага, Кехо, впрочем, карликов-беглецов милостиво покинул и остановился подождать Дрю и остальных.
  - Чем-то здешний въезд мне знаком, - не без иронии подметил Кло, - и кстати, съезд - тоже.
  Дрю и сам видел, что после всех приключений в овраге чудом спасшемуся отряду пришлось вернуться на тот самый участок, на котором он сюда спустился. Вон там - следы оползня, произведенного пятой точкой великана Ома. Множество цепочек мелких карличьих следов с тех пор появилось сверху - а не затоптали. Не тот вес и размер, чтобы с Омом тягаться!
  - Могли бы здесь спуститься, а там подняться, - вздохнул Амур, - знать бы заранее, так не пропало бы семеро наших и сорок подопечных Пендриса.
  - Бой бы всё равно случился, - возразил Пендрис, - только что не в овраге, а в чистом поле. Где-то там, около Дрона.
  - И вряд ли, - добавил Дрю, - нам удалось бы как следует задействовать артефакт.
  Окружение в чистом поле небольшого отряда не оставило бы времени на ожидание, а Рунный камень работает с сильной задержкой. Он бы, положим, отомстил за отряд, которого бы к той поре не стало.
  Дрю из Дрона первым направил коня к взъезду. За ним - Кехо, великан Ом, Амур и Кло, Пендрис, остальные.
  По словам Кехо, подтверждённым и следами на песке, все карлики, что бежали перед ним от разлома, направились дальше по дну оврага, не помышляя в этом месте подняться. Видать, на бегу о реванше не думали.
  Тем неожиданней для Дрю - но для Кехо в особенности - стала встреча с карликами на гребне оврага. Правда, всего с двумя, а вовсе не с полчищем, но карлики народ резвый: сначала вдвоём набегут... Кехо даже посинел от стыда и немедленно схватился за меч, но командир его придержал:
  - Это не те карлики, я их знаю.
  Ещё бы не знать. Один из них - давешний атаман Булб, другой - Стап, его верный помощник.
  - Мы хотели бы поговорить, - немедленно подал голос Булб, как только миновала угроза от меча Кехо.
  - Не уверен, что в переговорах отыщется смысл, - возразил Дрю.
  - Я больше не атаман, - собеседник объявил постыдную для всякого карлика истину, - и за нападение на ваш отряд не отвечаю.
  Дрю не стал делать вид, будто не поверил. Сказанное сходилось с данными из иного источника. Согласно хвастливым речам нового атамана Двинга (уже тоже бывшего), к нападению в овраге этот ещё ранее бывший атаманом Булб отношения не имел. Значит, наверное, правда. Не отвечает.
  - А за угрозы напасть? - прищурился Дрю.
  - Угрозы - да, мои, - признал карлик. Попробовал бы он лгать прямо в лицо человеку, которому лично эти угрозы высказал.
  - Однако же, атамана Булба многое извиняет, - вмешался карлик Стап, - видите ли, у воинства нашего Великого народа нравы особые. Прямо скажем, дикие нравы. Чтобы оставаться его атаманом, у народа надо идти на поводу. Иначе просто никак.
  Что бы там ни извиняло Булба, Дрю не стал бы с ним разговаривать, не случись рядом Стапа. Этот карлик мог бы служить образцом редкой вменяемости, да и чести. В прежнем общении - ещё до взятия Абалона - он зарекомендовал себя только с лучшей стороны. Дрю от таких людей не отмахивался.
  - Чего же вы хотите, Булб и Стап?
  - Присоединиться к вашему отряду, - ответил бывший атаман.
  - Но зачем?
  - С нашим собственным отрядом возникли... - Булб замялся, - недоразумения. Поскольку нас мало - всего четверо...
  - А я думал, двое, - хмыкнул Дрю.
  - Со мной из Запорожского войска ушло три бойца, - пояснил Булб, - но двоих я направил в разведку.
  Тогда понятно. Дрю подал знак атаману продолжать.
  - Поскольку нас всего четверо, надежды на долгую историю в мёртвом Запорожье мы больше не питаем. И свои нас ищут, и каратели...
  - Каратели? - с последними Дрю давненько не встречался, потому переспросил с известным скепсисом.
  - Карателей я видел сам, - поспешно вмешался Стап, - не далее, как вчера они стояли на севере, под Большой тропой мёртвых. Оценить количество трудно, но их там очень много. Так вот, - Стап не отвёл глаз от испытующего взгляда Дрю, - вся эта куча чёрных латников тронулась с места и движется в нашу сторону.
  Дрю задумался. Не верить Стапу он оснований не имел. Значит, о карателях - правда. Неудобная правда, надо сказать. Стоило карликам в овраге не напасть, отряд под его командованием выбрался бы из борозды как раз на севере, под носом у карательных батальонов. Если карателей много - а до чего их бывает много, Дрю себе прекрасно представлял - от них бы так запросто не уйти всего с семью погибшими.
  - А далеко ли каратели? - спросил Дрю у Стапа.
  - Часах в семи-восьми.
  Вот уж поистине ценные сведения! И вовремя. Пройди совсем немного времени - стали бы они просроченными.
  - Как видите, мы можем принести пользу, - скромно подметил Стап, аргументируя присоединение к отряду, - разведчики у Великого народа - самые лучшие.
  - Чего не скажешь о новостях, - отозвался Кехо.
  - Вести с севера неутешительны, но позволяют выбрать более верный маршрут. Когда же вернутся наши лазутчики, посланные на юг и юго-запад, картина выйдет почти полной.
   Пока шёл разговор с карликами, базимежский отряд поднялся из оврага весь и расположился вокруг, с интересом внимая новостям. Даже великан прислушался, силясь что-то понять, а о куда более сообразительных Кло и Амуре - и говорить нечего.
  - Так что, - спросил Амур, - теперь отправимся уже не на север, а строго к югу?
  - И, я так понял, как можно быстрее? - подхватил и Кло.
  - Нет, - ответил Дрю.
  Спокойная улыбка известила отряд, что решение им принято. Хотя, коли признаваться откровенно, детали предстоящих действий в уме Дрю пока не нарисовались. Зато сформировалась основная идея - наверняка выигрышная, она-то и позволила командиру столь искренне улыбаться.
  - Ой, кажется, Дрю что-то задумал! - догадался даже Ом.
  - Что же нам делать? - поинтересовался Пендрис.
  - Если не станем поскорей ехать к югу, значит... дадим бой превосходящим силам? - предположил Амур, и, наверное, сам же первый ужаснулся от сказанного.
  Странных решений иногда ожидают от Дрю. В отряде знают, что его выборы часто непредсказуемы, потому и перебирают самые нелепые фантазии.
  - Я прошу отряд оставаться здесь! - усмехнулся Дрю.
  Ага, никто не угадал! То-то лица вытянулись.
  - А карателей - возьму на себя.
  - В одиночку? - поразился Пендрис.
  - Пожалуй, приглашу с собой Кехо.
  - Почту за честь! - вставил синий посланник Смерти.
  - Только Кехо? - не смогли взять в толк в отряде.
  Дрю, как мог, объяснил:
  - Потребуется быстрая езда, понадобятся кони. А они в отряде достались только нам.
  - То есть, нам вдвоём придётся увести за собой... целую армию карателей? - усомнился Кехо. Честь честью, а глупо погибать никто не хочет.
  - Не совсем так, - Дрю с удовольствием поделился посетившей его хитроумной идеей, - вести неприятеля мы никуда не станем, а вот неодолимую преграду перед ним воздвигнем. Пропасть, через которую не перебраться ни одному карателю. Благо, опыт управления Рунным камнем уже мало-помалу накопили.
  Отряд оценил. Действительно, великолепная идея. К тому же, применить артефакт чешутся руки не у одного Дрю.
  
  
  Глава 4. И место для шага вперёд
  
  Дрю происходил из Дрона, поэтому недурно ориентировался в его окрестностях. Что же до холмистой области между Новым Дроном и Большой тропой мёртвых, то её он запомнил в мельчайших деталях. Ещё детские игры, а затем юношеские конные прогулки позволили Дрю выучить каждый здешний холм с особенностями открывающегося оттуда обзора.
  В ту пору Дрю был вполне живым человеком, вот и резвился почём зря. С переходом в посмертие - напрасным, но необратимым - он растерял прежнюю привязанность к прогулкам по родным ландшафтам, зато приобрёл важные военные навыки. Скрытно проследить за неприятелем со знакомого холма - в решении этой задачей опыт живого человека и подготовка мёртвого рыцаря Ордена посланников Смерти прекрасно дополняют друг друга. Вот уж поистине содружество живого и мёртвого в одном человеке!
  Оставив отряд и прибившихся к нему карликов близ пересечения дороги на Дрон с оврагом, Дрю и Кехо поскакали не просто на северо-северо-восток, а к определённому ориентиру. Знакомый с детства лесистый холм с удобной смотровой площадкой командир базимежцев приметил издали. У подножия - куча больших камней, между которых пару коней легко спрятать.
  Дрю оставлял там коня четыре десятилетия назад - в пору живой человеческой юности, оставил и сейчас. Всё как тогда, только на месте живого и горячего жеребца Ветра разместилось два безымянных коня-мертвеца из абалонских конюшен.
  - Красивое место, - сказал Кехо, первым поднимаясь по склону.
  - Было, - вздохнул Дрю, придирчиво глядя под ноги, на неестественно жёлтую траву. Она-то и убивала всю прелесть. Мерзко хрустела под ногами, прилипая к подошвам, слипалась в однородные комья.
  Собственно, чему тут удивляться, ведь с травой на холме сделалось то же самое, что и по всему Запорожью. Но Дрю к такому превращению волшебных картин из юношеской поры оказался не готов. Смешно? Без сомнения. Но как же при этом тошно!
  Поневоле пришлось задержаться, подавляя приступ гадливости рациональными доводами: это сейчас не холм из беззаботной юности, это - наблюдательный пункт. Его рельеф за полвека полностью сохранился, и это главное. Трава же разведке не помеха. Конечно, если среди разведчиков нет истеричных барышень мужского пола. К счастью, таких тут нет. Зато есть мужчины, а у них - достойная цель. Дело, которое превыше восприятия природных красот, зовёт к вершине холма, туда, где из зарослей дикой вишни торчит полуразрушенная беседка.
  Дрю справился с отвращением и двинулся вверх по склону вслед за Кехо, причём уже на середине пути нагнал товарища за счёт более выигрышного маршрута подъёма, который на ходу подсказала память.
  Если Булб и Стап оценили расстояние до чёрных латников более-менее точно, то восхождение на холм позволит посланникам Смерти подтвердить их слова. Лучшего обзора, чем от беседки, просто нет.
  Карлики не обманули. Полчища карателей обозначились на горизонте, стоило Дрю взобраться на вершину холма и выглянуть из-за ствола старой вишни, что дерзко выросла прямо посреди беседки.
  - Вижу! - кратко известил спутника Дрю.
  Что именно открылось его зрению, мешала рассмотреть удалённость неприятеля, а ещё - поднятая пыль. Её-то было в избытке, что говорило само за себя. Маленькие отряды столько не поднимут. Против них Шестая раса бросила целую карательную армию.
  Причина понятна. Падение Абалона и пропажа опасного артефакта не могли остаться незамеченными. Учитывая множество традиционно используемых мертвецами Запорожья средств слежения и предсказания событий, надеяться на их бездействие было бы трусливой наивностью.
  Выглядывая, Дрю благоразумно не облокачивался на ствол, поскольку помнил: деревья за Порогом Смерти лишь выглядят не нарушенными, а стоит прикоснуться - их грустное перерождение тут же даст о себе знать. Сколько деревьев уже рассыпалось в труху просто потому, что кто-то из незадачливых базимежцев походя задел их плечом или локтем!
  - Вижу, - негромко, но отчётливо произнёс и Кехо, всматриваясь в дали поверх надломленной временем беседочной колонны. - Чёрные стражники. Много. Идут шеренгами.
  Да, сразу ясно: это не простой марш, а чистой воды облава!
  Но каково придётся карателям, когда у них на пути разверзнется земля? Туго придётся, и гадать незачем. Важно только, чтобы ширина бездонного рва получилась достаточной. Чтобы никто и не подумал перепрыгнуть.
  Жаль, в обращении с Рунным камнем Дрю не может ничего гарантировать. Ни ширины пропасти, ни точного времени её создания. Надо надеяться, что хоть интуиция не подведёт, да трезвый расчёт не подкачает.
  Но все расчёты - уже по ходу выполнения.
  - Спускаемся! - бросил Дрю.
  Под ногами снова захрустела мерзостная мёртвая трава.
  В камнях у подножия холма не без труда разыскали крылатых коней. Дрю настолько здорово их спрятал, что чуть не обманул самого себя. Или дело в том, что думал он о двух вещах одновременно? Первая мысль о конях, вторая - об осквернённом холме. Так и подмывало его немедленно разрушить! Да только - смысла нет. Отсюда Дрю никак не создаст полноценной преграды на пути карателей.
  Надо немного вернуться к югу, забирая притом на запад, чтобы доехать до песчаного оврага с существующей уже донной пропастью. Вот оттуда Дрю и прочертит свою глубоченную линию, насквозь прорывая пером пергамент мироздания. Прочертит без помех, ибо когда принесёт карателей, бездонный ров уже состоится. Чёрные стражники благополучия Шестой расы и захотят помешать, да не выйдет.
  Только бы не обмануться с шириной рва. В противном случае придётся ездить дважды, расширять опасно суженые участки под носом у карателей, рискующих прорваться.
  К счастью, крылатые кони - твари достаточно быстрые. Не успеешь всего обдумать, а ты уже доставлен к оврагу на обрушенном в бездну его участке. Итак, начинаем чертить рельеф Запорожья? Да, пора. Примериваться некогда.
  Дрю извлёк из кармана плаща шкатулку с Рунным камнем, открыл её, достал артефакт, пустил им озорной зайчик в готовую яму на дне оврага. То есть, на дне оставленной Порогом Смерти борозды.
  - Я могу чем-то помочь? - спросил Кехо.
  Дрю покачал головой. Помочь - вряд ли. Может, стоит отправить синего всадника назад, к отряду? Нет, успеется.
  - Пока только одним, - ответил он Кехо, - держаться поблизости, на расстоянии крика. И - на всякий случай - находиться к югу от меня, не иначе. Понятно, почему?
  - Если я буду на севере, рискую оказаться по ту сторону пропасти, - Кехо из Дахо довольно-таки сообразителен.
  - И по одну сторону с карателями, - закончил Дрю.
  Линия разлома на пути карателей должна начаться с жирной точки. С достаточно жирной, чтобы запланированная пропасть соединилась с осуществлённой раньше.
  Довольно долго простоять на одном месте с открытым артефактом на ладони - задача на выдержку. Заранее ведь не знаешь, когда начнутся обрушения мира вокруг. От копыт коня по почве разбегались трещинки, но Дрю их старательно игнорировал. В трещинку не провалишься ни ты сам, ни - тем более, полчище, идущее от Большой тропы мёртвых. Значит, трещинки ничего не решают. Надо ждать симптомов помощнее.
  Логично. Правда, пришлось заставить себя принять эту суровую логику серьёзным усилием воли. Но - удалось. Аналогичное волевое усилие потребовалось и от Кехо, ведь он же не дурак.
  И лишь тогда, когда почва под конями Дрю и Кехо заколебались, посланники бросили своих коней в галоп, стараясь поскорее вывести их и себя из опасной зоны.
  Вроде, вырвались. Оглядываясь, Дрю с удовлетворением отметил: стартовая точка удалась на славу. На месте их прежнего стояния зиял такой широченный колодец, что в него впору провалиться средних размеров городу. Либо двум-трём большим замкам - вроде Глюма или Баларма.
  - Подальше от меня и строго южнее! - напомнил Дрю подъехавшему сзади Кехо. Тот кивнул и выправился.
  Теперь Дрю предстояло двигаться медленнее, но и не стоять на месте. Он ведь собрался чертить артефактом линию, а не систему расползшихся точек, на которую бы точно не хватило времени. Каратели наверняка не стоят на месте, причём их приближение обессмыслит всякий незавершённый чертёж.
  Но Дрю свой чертёж завершит. Пусть его задача и осложнена небывалым совпадением целого ряда функций.
  Дрю чертит карту, но он же и меняет реальность. Его карта реальна, причём включает самого картографа. Есть от чего пойти кругом даже трезвой мёртвой голове. Что начертишь - то и случится. Но сперва случится и само твоё начертание. Оно-то и составляет главную неопределённость.
  Дрю, несомненно, 'картограф': он ведь наносит на карту срединного мирового яруса новый географический объект - бездонную пропасть. Но самим острием пера картографа тоже является Дрю. Чем увереннее и точнее будет он двигаться на коне по равнине, тем прямее и изящнее пойдёт штрих на мировой карте. Неуверенность карта высветит тоже. Начертанное пером вырубается топором с большой точностью.
  Подобно картографу, Дрю оставляет след, но след проявляется не в тот же момент, а немного погодя. Словно пишет он симпатическими чернилами, незаметными в момент нанесения: их проявление на какое-то время задерживает конспиративная магия.
  Проследить за каллиграфией сам Дрю никак не сумеет - здесь требуется внешний наблюдатель, способный подождать в сторонке, когда чернила проявятся и все кляксы растекутся.
  Кстати, вот зачем нужен Кехо: проверять, достаточно ли жирный след оставляет за собой конный картограф Дрю. Стоит наносимому на карту штриху опасно утончиться - и Дрю придётся возвращаться, презрев уверенное изящество разумных линий.
  - Кехо! - крикнул Дрю. - Пока недалеко отъехали, надо посмотреть, непроходима ли пропасть!
  Кехо мотнул головой в знак согласия, вдохновенно поворотил коня. Синелицему рыцарю и самому хотелось уже принести хоть какую-то пользу. А проследить за правильностью действий командира - это к тому же и почёт немалый. Посланники Смерти почёт ценят - Дрю ли не знать.
  В ожидании возвращения Кехо, Дрю пустил своего коня чуть медленнее - и тут же заметил, что трещины в почве, расходящиеся от его копыт, стали гораздо шире. Проверки ради Дрю пришпорил коня, и просветы трещин вновь сузились.
  Что же, в одном аспекте действия Рунного камня - в производстве бездонных дыр - удалось-таки разобраться. Если не прятать камень, а постоянно держать на виду, он ведёт себя предсказуемо. Двигаешься медленно - оставляешь отчётливый жирный след. Едешь быстрее - и след от тебя потоньше. Остановишься - оставишь вокруг себя широкую зону всеобщего обрушения. Но это - в самых общих чертах, без поправок на особенности ситуации.
  Если же поправки всё-таки вводить, то многое зависит от частоты использования, Результат тем понятнее, чем чаще Рунный камень применяется. Когда же ему случается долго полежать без всякого действия - жди сюрпризов. При захвате Абалона Дрю лишь мельком взглянул на камушек, а разрушения вышли такие - самого города не стало.
  Наверное, дело в энергии, которую накапливает артефакт. Неизвестно, откуда он её черпает, вернее всего, изнутри себя, но что стремится её поскорей отдать - это заметно. Мало энергии - оставляет Рунный камень после себя тонкую линию, много энегрии - целые города долой!
  Коли сам Дрю подобен разом и начертателю, и кончику его пера, то камень - ясное дело, чернильнице. Не простой, а волшебной - с постоянно восполняемыми чернилами. Как обмакнёшь в такую чернильницу перо, пишет оно сперва жирно до неприличия, затем всё тоньше, тоньше.
  Как бы только хватило чернил для проведения линии, отсекающей карателей от отряда Дрю. И чтобы в конце та линия была достаточно ещё широка, а пропасть, соответственно, непроходима...
  Вернулся Кехо. Для удобства беседы подъехал к Дрю поближе, щурясь от сияния Рунного камня и косясь на трещины, которые знай разбегались от конских копыт.
  Кехо сообщил, что зияющая за Дрю бездонная канава шириной почти не уступает оврагу, что сохранился от Порога Смерти. Перепрыгнуть через неё - нереально. Ну, разве что какой-нибудь посланник Смерти решится попробовать - но только потому, что для рыцарей этого Ордена ничего нереального нет.
  Дрю внимательно поглядел на Кехо - бывшего собрата по прежнему Ордену, приставшего к отряду мятежников лишь недавно:
  - Я ещё помню орденский устав. Насчёт 'нереального нет' - слова оттуда. Но как на самом деле?
  - Если разогнаться на крылатом коне, посланник Смерти перепрыгнет, - откровенно признал Кехо, - разумеется, не везде, но есть несколько подходящих мест.
  - А много ли среди карателей посланников Смерти? - Дрю задал вопрос риторический. Понятно, что Кехо мог видеть облаву с того же самого холма, что и Дрю - не иначе. Рассмотреть с такого расстояния отдельных всадников, не прибегая к магическим средствам - задача не решаемая.
  Дрю и не ждал ответа, но получил его.
  - Посланников Смерти осталось мало, - задумчиво произнёс Кехо, - но двое там есть наверняка.
  - Кайл из Хэрда и Гар из Маара? - догадался Дрю.
  Кехо кивнул:
  - Подозреваю, что и сама облава вызвана Кайлом. Или, по крайней мере, сориентирована. Кайл злопамятен, а по вашей милости он лишился коня - ценного атрибута всякого мёртвого рыцаря.
  - Помню, - вздохнул Дрю, - что ж, будем надеяться, что кроме Кайла и Гара других прыгунов через пропасти там не сыщется. Тогда их против нас получится два на два - неплохие шансы. К тому же, четверо товарищей по Ордену могут и договориться, - последней фразой Дрю прикрыл свою прикидку расстановки сил, в которой был не так уж и уверен.
  Два на два, или трое на одного - это ещё вопрос, и не математический. Дрю всегда старался учитывать историю отношений, которую не заменишь примитивной арифметикой. Ибо - да, Кехо-то сейчас с ним, но незадолго до взятия Абалона синий рыцарь встретился его отряду именно в компании Кайла и Гара. Рыцарство рыцарством, но ведь Орден посланников Смерти не зря зовётся именно так. Он располагает разными трактовками благородства, зачастую - подчиняющими высшие человеческие мотивы благу Владыки Смерти и мертвецов Шестой расы.
  - Могут найтись и другие посланники, - напомнил Кехо.
  - Нельзя исключать и обратного, - дополнил Дрю, - ведь у названных двоих посланников, - он усмехнулся, - вполне могли не сыскаться кони. Своих-то они нам одолжили!
  Кехо согласно закивал, признавая: найти крылатого рыцарского коня, кроме как в Абалоне - попросту негде. А простая бескрылая лошадь нужной преграды точно не возьмёт, даже и с посланником Смерти на спине.
  - Так что, мой командир, возвращаться и дорабатывать слабые места, видимо, не придётся?
  - Нет, Кехо. Времени мало, поэтому - только вперёд.
  Пока есть время, пока впереди есть место, Дрю будет спешить, не пряча в защитный футляр опасного камня. Главное, позади никакого места не сохранится. Если не принимать за место саму бездну.
  'Вперёд', какие бы цели не покрывало это слово.
  Что на словах, то и на деле. Дрю двигался, не останавливаясь ни на миг, прочерчивал с запада на восток свою линию, призванную для начала оградить отряд от карательного войска, затем же - почему бы и нет? - соединить борозду от прежнего положения Порога Смерти с новым его положением. А то и - чем демоны не шутят? - замкнуть прочерченную линию, проехать мимо неприятельского войска по дуге на восток-север, дальше по возвратной дуге на запад-юг - и заключить карателей в кольцо. Пусть попробуют оттуда выбраться, если прыжки через пропасть доступны только конным посланникам!
  Второй, кольцевой вариант пути - замечательно дерзок и красив, но Дрю предпочтёт первый. Ибо способен соподчинять цели. Главная цель - не проучить карателей, а разобраться с Порогом Смерти. Отвлечёшься от неё - вообще до Порога Смерти не доедешь. Ведь, замыкая круг, поневоле окажешься в том же месте, откуда его начинал - и кого в этом случае поймаешь? Не себя ли самих?
  В общем, окаймлять карателей кольцевой пропастью Дрю не станет. Пусть себе уходят, куда им захочется. Только не на юг и не на восток. На юге базимежский отряд находится ныне, а на восток он явится, чтобы отменить или передвинуть Порог Смерти.
  Что же до севера и запада - вот туда каратели пусть свободно катятся, не преследуемые никем, кроме собственных страхов. Чтоб им там рассеяться да разбежаться!
  Однако, всё ли учтено всесильным картографом? Наверное, самое слабое звено в его расчётах - это время. Стоит карателям чуть ускориться, и чудесная идея отрезать их бездонным рвом - так и не воплотится. Ибо картограф свою карту местности не расчерчивает извне, он сам в ней присутствует. Подсуетившийся враг вполне способен его остановить.
  - Я попробую ехать быстрее, - сообщил Дрю, - надеюсь, борозду это не сильно испортит.
  - Я проверю, - пообещал Кехо.
  - Не стоит, - возразил Дрю, - что-либо исправлять времени не будет.
  - Немного времени есть, - прикинул Кехо, - на горизонте врага всё ещё не видно, это хороший знак. К тому же близится ночь. Облава скорее всего остановится.
  Дрю скользнул взглядом по темнеющему горизонту. Ага, неприятеля не видать. Да только обзор закрывают холмы. Те самые, на один из которых они с Кехо недавно взбирались. Если бы чёрные слуги Шестой расы показались уже и на фоне холмов - что бы это значило, как не гибель всего дерзкого плана по их отсечению?
  Разумеется, каратели заметили бы не только пропасть, но и Дрю за работой. Ясное дело, смекнули бы, что к чему, да и ринулись наперехват.
  Верховые в составе облавы должны быть - их не могли не привлечь, и кавалерия устроит охоту на одинокого 'начертателя бездн'. И даже если истинные посланники Смерти на крылатых скакунах действительно в дефиците - тогда конные каратели возьмут числом, а не талантами.
  Кто знает, как долго в этом зловредном случае Дрю сможет выдерживать нужное направление? А если не сможет, то кто поручится, что хитрый чертёжник волею обстоятельств не поймает в бездонное кольцо самого себя? То-то смеху выйдет для демонических существ, играющих от имени Шестой расы! Демоны - они любят всласть похохотать.
  Объяснять Кехо все эти тонкости Дрю не стал. Просто сказал:
  - Лучше сделать другое. Навестить наш отряд, оставленный у оврага. Больше им там оставаться смысла нет: пусть тоже идут на восток. Этой же ночью и выходить, не теряя времени. Пешком - путь неблизкий.
  От бессонных ночей и бега в овраге там, наверное, уже отдохнули.
  - Куда они должны прийти? - уточнил Кехо.
  - К дубовой рощице близ южной оконечности Дрона.
  - Они найдут? - усомнился синий рыцарь.
  - Кло покажет. Он тоже местный, как и я, - напомнил Дрю.
  К тому же Кло, в отличие от Дрю, в далёких университетах Запорожья не учился, в Орден посланников Смерти не вступал, а значит, мог бывать в родном Дроне намного чаще - и, несомненно, тем лучше ориентировался в его окрестностях.
  Кехо ускакал к отряду, а Дрю продолжил путь с активизированным Рунным камнем, всё внимательнее присматриваясь к просветам между холмами на севере. Подкрались уже сумерки, но тем важнее вовремя заметить грандиозную неприятельскую облаву.
  И на тебе - заметил. Вон они! В последние сумеречные мгновенья, за которыми наступила ночная тьма, из-за дальнего холма показалось несколько конных фигур. По всему - не посланники Смерти: в чёрные плащи не кутались, да и кони под всадниками не выглядели крылатыми.
  Обычный разведотряд, однако недооценивать его возможности Дрю не стал. Пришпорил коня и несколько поменял направление - взял южнее. Приметили его и конные стражники: немедленно бросились в погоню, даже не окликнули. Верно, знали, что чёрный плащ посланника Смерти может принадлежать опасному бунтовщику из Дрона. Или артефакт из Абалона стал верным признаком, что с этим посланником что-то нечисто.
  Собственно, Дрю стоило бы удивиться, если бы его вдруг не обнаружили: Рунный камень в его руке столь ярко светился во тьме, будто специально служил путеводным маяком для ночных разведчиков. Просто-таки приглашал.
  - Вон он, с огоньком! - задорно закричали сзади.
  - Да тише ты, сами видим! - шикнули другие. Верно, надеялись остаться незамеченными под покровом ночи. Или боялись, что преследуемый возьмёт и спрячет демаскирующий его камень. Наивные!
  У Рунного камня слишком важная задача, чтобы по пустякам его прятать. Значит, придётся послужить маяком, пока разгорячённая погоня не упала в пропасть, а по-прежнему таит свои движения в ночной мгле.
  Положим, самому Дрю преследователи были во тьме хорошо слышны, но не видны совершенно. Сколько их? Не менее пяти, если вспомнить количество силуэтов, мелькнувших ещё на границе сумерек. А сколько их не мелькнуло, либо присоединилось потом?
  Впрочем, сколько бы их не оказалось, большой разницы в том Дрю не усматривал. Он же не собирался останавливаться и вступать в честную драку хоть с пятерыми, хоть с большим количеством. Нет, к рукопашной его не вынудят: он более опасен как беглец, и терять этого преимущества не намерен. Именно беглец, если он вооружён разрушительным артефактом отсроченного действия, может положить наибольшее количество преследователей, стоит им только как следует отстать. А ему, следовательно, прибавить ходу.
  Дрю бы сразу и прибавить ходу - но посланник имел и другие соображения. Помнил об ответственности 'магического картографа', создающего в этот самый момент важный географический объект - преграду, слишком истончать которую нецелесообразно.
  Вот провалятся преследователи в пропасть, улетят в бездну - а что толку, если в магическом чертеже появится легко проходимое место? Ночью его и не заметишь, а при свете утра основные силы карателей подойдут и начнут переправу. Да, потеряют время. Но высадятся на том берегу пропасти, который Дрю хотел обезопасить.
  Потому-то предусмотрительный Дрю сперва старался не развивать скоростей на пределе возможностей крылатого скакуна. Позволял погоне пристроиться за собой, вёл её - на сей раз примерно на юго-восток, в сторону Дрона. Что именно туда - так уж получилось. Но в то же время не прошло мимо сознания. Дрю помнил и о важности ориентировки как таковой. Если вымотать и похоронить в бездне погоню, но притом самому глупо потеряться в ночи - дело, опять же, завершится поражением.
  Признаться, первые полтора часа ночной скачки прошли без видимого успеха. Слишком уж много принял Дрю досадных ограничений, а преследователи-то - полностью выкладывались, исходя из их стартовых условий, пусть и несовершенных, но ничуть не смехотворных.
  Где-то далеко позади за посланником Дрю и его погоней обрушалась почва, прирастала пропасть, что тянулась до самого давешнего оврага. Но вряд ли кого из врагов затронули дорожные работы. Скакуны под ними были пусть не крылатыми, но не менее мёртвыми и выносливыми, чем ныне доставшийся Дрю абалонский трофей. Стая 'охотничков' будто намертво приросла к спине 'дичи' в странной погоне по прямой.
  Воторые полтора часа погони ознаменовались небольшим изменением тактики. Дрю пару раз позволил себе довольно резко повернуть, стараясь при этом не сбиться с курса. Поворот на север лишь приблизил неприятельских конников, озарил передних магическим светом из Рунного камня, зато обратный финт исправил положение.
  Только завидев далеко перед собою огни Дрона - долгожданное подтверждение верности своей ориентировки - Дрю принялся уходить от погони по-настоящему. Нет, он не прибавил скорости - ну разве чуть-чуть. Крылатые кони особенно хороши, чтобы разгоняться по прямой, а вести преследователей и бездонную пропасть прямиком к Дрону - нет, этого посланнику Смерти хотелось бы менее всего.
  Имея надёжный ориентир на местности - городские факелы на горизонте - Дрю перестал стесняться во внезапных обманных поворотах и прочих ухищрениях беглеца. Как он только ни обматывал врагов - частью невидимых, частью озаряемых светом артефакта. Зловещим светом, если они до сих пор не догадались.
  За исход устроенных игрищ посланник особенно не волновался. Смог полностью отдаться азарту, прекрасно понимая: пусть преследователей много, и они догнали его до самого Дрона, но кое-чего самого главного эти люди не улавливают. Например, им невдомёк, откуда взялись глубоченные канавы посреди равнины, по которой они только что, ни о чём не заботясь, гнали 'лёгкую дичь'.
  Им невдомёк, а Дрю-то всё подмечает. И запоминает свои повороты, чтобы ненароком не оказаться одиноким маяком на островке посреди бездны. Которую, скажем, без разгону не перепрыгнешь, а разогнаться-то как раз и негде.
  По прикидкам Дрю, таких островков он устроил три десятка как минимум. И наверняка кто-то из участников погони застрял на этих одиноких вершинах, недоумевая, как можно было сюда заехать? Надолго застрял, не только до нынешнего утра.
  Другим участникам погони - скорее всего, большинству - повезло меньше (или больше - это ведь как посмотреть). Такие во тьме и сами, поди, не заметили, как почва ушла из-под конских копыт. Либо - как повод для особого изумления - участок почвы резво погрузился в бездну вместе с ошарашенным всадником.
  Парочку таких погружений, освещённых энергией Рунного камня на пределе видимости Дрю из Дрона успел рассмотреть. Приметил он и двух преследователей, что по инерции сиганули в прежде разверстую пропасть. Что стало с пятым - и с остальными, сколько их там было, посланник Смерти так и не узнал. Только и отметил: больше стука копыт в ночи не слышно. Конные каратели внезапно иссякли.
  Кто теперь скажет, что Дрю плохо управляется с артефактом? Ну, разве только у самого Дрю достанет воли к самокритике.
  Выбравшись из опасной зоны, где нашла свой конец конная погоня, Дрю вернулся к прерванному занятию. Прочертить линию. Ведь он только и собирался - провести по карте нынешнего Запорожья идеально прямую горизонтальную линию - с запада на восток, от прошлого положения Порога Смерти до нынешнего его положения.
  Прямой, конечно, не вышло. В той системе ломаных, кривых и откровенных клякс, которая - усилиями конных карателей - почти вплотную приблизилась к Дрону, исходного замысла 'начертателя' наверное, стороннему человеку и не угадать.
  Интересно, как будут смотреться все эти причудливые повороты на местности завтрашним утром, когда ветвистая бездонная канава предстанет взорам. 'Что за пьяный чертёжник мог подобное спроектировать!' - возмутятся жители Дрона, впервые завидя коряво изборождённую равнину между своим городом и северными холмами. 'Только волшебник, мучимый демонами, мог натворить подобное непотребство!' - возразят им другие.
  'Да, равнина знатно обезображена, - признает тогда Дрю, - но не мною первым. Поглядите на отвратительную жёлтую траву, которая и пожухнуть-то не сумела по-человечески. Разве это моя работа? Нет - это работа того, кто сдвинул на восток Порог Смерти'. Дрю сразу скажет главное, чтобы не терять времени, чтобы сказать только однажды. И если у жителей родного города посланника случатся ещё возражения - то к ним он будет глух, словно бездонная пропасть к стонам любопытного скалолаза, истратившего последнюю верёвку ради радостной встречи с дном.
  
  
  Глава 5. Свора и хитрый капкан
  
  Утро следующего дня застало Дрю к северо-северо-востоку от Дрона. Начиная отсюда - и до самого вечера он без каких-либо помех чертил свою борозду, ведь каратели сюда пока не забредали.
  Для слуг Шестой расы сегодняшний день обещал неприятные неожиданности. Географическую преграду, на встречу с которой никто не рассчитывал. Что сделает армия карателей, когда доберётся до непроходимого бездонного рва? Разумнее всего ей остановиться и выслать разведчиков - в двух направлениях: на запад и на восток, коль уж южное направление перегорожено.
  В движении на запад разведчики доберутся до стыка двух пропастей и будут вынуждены повернуть вдоль оставленного Порогом Смерти оврага на север, то есть - назад, к Большой тропе мёртвых. Там, при большой настырности, они сыщут возможность переправиться через овраг - севернее пропасти, устроенной Дрю по случаю битвы с карликами.
  Смогут - ну и пусть. Совершая крюк - немного на север, а потом на запад, снова на юг и наконец-то на восток, карательное войско гарантированно отстанет.
  Восточное же направление, в котором Дрю продолжал творить своё художество, выглядело более уязыимым. А ведь именно сюда, на восток, ему предстоит ехать самому и вести свой отряд. Линия, которую он чертит сейчас: достаточно ли её? По всему - нет. Эту линию рано или поздно придётся прервать, чтобы вернуться за отстающим пешим отрядом.
  Ведь не бросит же Дрю своих базимежцев на произвол судьбы в роще к югу от Дрона, где сам велел себя ждать? Нет, не бросит.
  А стоит разведчикам карателей найти место, где обрывается бездонный ров - и вся увиденная с холма махина двинется на восток, а затем и на юг, отсекая мятежникам пути к Порогу Смерти. Не говоря уже о Вратах, расположенных на северо-востоке.
  Смешно сказать, но именно 'борозда Дрю' помешает его людям спокойно уйти на север, когда облава зайдёт с востока. Пропасти - объекты 'обоюдоострые'.
  Значит, неприятельские разведчики не должны встретить простого завершения линии. Дрю чем-нибудь их удивит. Что-нибудь к своей линии пририсует. Какой-то лабиринт-ловушку, да и не один. Осталось только придумать узоры, а начертит их счастливый хозяин Рунного камня прямо на ходу. Опять же: достало бы времени!
   Конечно, продлить бездонную прямую хотелось бы как можно дальше: это и быстрее, и неприятеля отодвигает. Но когда за твоей спиной покажется конная разведка, неплохо бы иметь некоторый задел, чтобы не создавать ловушку в неподготовленных импровизациях на ходу, как это уже случилось нынешней ночью.
  Дрю придумал узор ловушки, но всё откладывал его нанесение, а преследователи так и не появлялись, чем убедительно подтверждали: он совершенно прав, что не спешит. Уже и полдень миновал, а враги не торопились. Они как бы провоцировали Дрю на риск промедления, выдавая ему долгие часы форы.
  Может, каратели настолько глупы, что разведчиков не послали? Может, они так обиделись на встреченную пропасть, что просто вернулись к Большой тропе мёртвых, вдоль которой стояли до недавнего времени?
  Ну, нет уж, сказал себе повелитель артефакта, каратели могут себе позволить всякую глупость, на то они и каратели. Но Дрю из Дрона, бывший посланник Смерти, в глупость неприятеля верить не станет. Иначе рискует сглупить сам. А значит, начертить узор пары задуманных ловушек он всё-таки сподобится. Начнёт же - с 'кармана Дрю'. Итак, поехали!
   Дрю поворотил коня на юг, и под прямым углом к прежнему курсу поскакал дальше, создавая внешнюю стену 'кармана'. Когда в 'карман' заедут любопытные слуги Шестой расы, посланные выяснить, как далеко тянется пропасть, они и не заметят, как хитрый 'карман' застегнётся возвращающимся Дрю.
  Но какой величины делать 'карман'? Предводитель базимежцев отогнал неразумную идею, подсказанную демоном лени: нарисовать малюсенький 'кармашек', чтобы только считалось, да и поехать дальше. (Зачем же, мол, стараться и терять время, когда в ловушку всё равно никто не сунется?).
  Нет уж, упрямо возразил себе Дрю, необходимо исходить из того, что неприятель в западню попадёт. По крайней мере, возможность эту стоит не только учитывать, но и повышать. А мелкие 'кармашки' - слишком очевидны, чтобы кто-то не лишённый разума туда угодил.
  И лишь когда разделительная линия, которую Дрю чертил до этого, пропала далеко на горизонте, начертатель 'кармана' снова повернул строго на восток, выводя вторую сторону проклятого квадрата.
  Если кто-то не лишённый ума прискачет к этому месту, непременно забеспокоится - и будет прав. Ну, а кого не насторожит и второй прямой угол, тот задумается на третьем. Их беспокойство и тревожные мысли будут вполне оправданы, но - никого не спасут. Ибо Дрю уже чертит новую линию, глядя на север.
  И вот замечательный 'карман Дрю' готов, только, единственное, не застёгнут. Последнее - дело нехитрое, но требует участия противника.
  'Великий начертатель' собирался было приступить к рисованию второй ловушки, но тут услышал прямо из 'кармана' отдалённые звуки. Конский топот, понукающие крики всадников. Надо же: пока Дрю сей капкан рисовал, в него уже некто угодил.
  Ярко блестя Рунным камнем, охотник на разведку карателей поскакал к началу своего рисунка, чтобы его завершить.
  У входа в карман он издали заприметил одинокого всадника - пусть и на бескрылом коне, но в чёрном плаще посланника Смерти. Назревает поединок? Что же, Дрю готов. Но сперва он замкнёт линию. Всякий, кто неосмотрительно сунулся в 'карман', да будет отрезан от своей цели.
  Всадника - вполне ожидаемо - Дрю опознал как Кайла из Хэрда. Вот уж кто - не любитель поединков, так это Кайл. Стой на его месте, скажем, Гар из Маара, Дрю бы решил, что бой неизбежен. А с Кайлом - исключительно по желанию самого Дрю.
  - Давно не виделись, - сказал победитель Абалона, подъезжая к бездонной пропасти с сияющим артефактом на ладони. После чего медленно достал из кармана шкатулку и спрятал Рунный камень.
  - Да уж, - вздохнул Кайл, ничуть не выказывая ни гнева, ни ярости, ни непримиримой ненависти. В голосе - только усталое раздражение и скука, может, несколько преувеличенная, но наверняка искренняя.
  - Пытаетесь меня поймать, Кайл?
  - Ну, как бы да, - встреченный посланник Смерти притом не сделал ни одного движения в подтверждение своего 'да'.
  - Вы приехали одни?
  - Конечно, нет. Мои спутники поскакали вперёд.
  Ожидаемая честность. Ну разумеется, даже Кайл из Хэрда не станет врать, когда люди его так нашумели поблизости в 'кармане Дрю'.
  - Так я здесь, - напомнил посланник из Дрона.
  - Вижу, - лениво вздохнул посланник из Хэрда.
  - Пропало желание ловить? Или просто выигрываете время? - прищурился Дрю, стараясь повнимательнее разглядеть выражение лица преследователя - сквозь холодно-непроницаемую маску.
  Да, наверное, сей одинокий преследователь ждёт подкрепление. Нескольких всадников, что теперь ускакали в квадратный участок земли, предназначенный Дрю к окружению бездонным рвом. И ведь не дождётся: пропасть объявится раньше.
  - Ловить? - пожал плечами Кайл. - И с начала не очень-то хотелось. Обязательства перед инквизиторами, больше ничего.
  На тему 'выигрыша времени' посланник промолчал, но красноречиво - с более чем скептическим выражением на лице воззрился вслед пойманным западнёй всадникам.
  - Как я погляжу, ваши обязательства не много-то весят?
  Дрю набивался на обострение разговора, но не преуспел. Конь Кайла поглядел на него с укоризной, а сам флегматичный преследователь счёл нужным уточнить:
  - Обязательство ловить я как раз выполняю. 'Ловить' - не 'поймать', - и Кайл криво усмехнулся, разворачивая коня прочь от 'кармана', который - судя по волнению почвы - грозил уже вот-вот закрыться.
  Дрю даже восхитился редкой откровенностью цинизма Кайла.
  - А попытаться спасти своих людей?
  - Это не мои люди, - возразил посланник Смерти, - так, попутчики. У карателей свои командиры. Мне они не подчинялись, иначе я бы не пустил их вглубь вашей ловушки. Можно им посочувствовать: пропали ни за грош. Но спасать... - он скорчил презрительную мину, - пусть сами себя спасают.
  С востока по маршруту следования Дрю пришла трещина, сомкнулась с готовой уже пропастью, рядом с которой дежурил предусмотрительный Кайл, резко распространилась вширь - простому коню больше не перескочить. Западня для разведчиков захлопнулась.
  - Да и поздно их было спасать, - подытожил Дрю, глядя на медленно растущие чёрные пятна в отгороженном артефактом участке земли.
  А ведь скоро подъедут близко. Сможет ли Кайл смотреть им в глаза с той же безмятежной холодностью? Дрю знал почти наверняка - сможет.
  Пятна выросли - размером, но не числом. Неказистый улов. Четверо конных воинов, а за ними поодаль - ещё двое. Никак не сотня, о которой думал Дрю, рисуя хитроумный 'карман' особо вместительным.
  Невезучие всадники возвращались из безуспешной поездки. Что сами они невезучие, а поездка неуспешная, это, конечно, прояснится потом. Пока же - пойманные шестеро карателей выглядели воодушевлёнными. Понятно, почему: конники ещё издали заприметили рядом с Кайлом искомого Дрю. На крылатом коне да не заметить - надобно ухитриться.
  А вот появление бездонной пропасти в месте, где раньше её не было, конные разведчики в первый миг проглядели. В изумлении притормозили у борозды, повернули коней вправо, влево - да и озадачились. Переход от восторга к изумлению и, далее, к отчаянию, состоялся за короткий отрезок времени, отчего на мёртвых лицах проявилась весьма живая смена выражений.
  - Кайл! - раздались крики оттуда. - Что же вы стоите? Мы не можем вернуться! Здесь опять тот же магический ров!
  - Ничем не могу помочь, - пожал плечами Кайл.
  Два посланника Смерти, стоя верхом на краю пропасти, задумчиво лицезрели, как медленно, но безнадёжно погружается в неё очерченный артефактом широченный остров - в последние моменты своего существования ничуть не похожий на карман.
  - Рыцарь Кайл! - воззвал официальным тоном один из карателей, наверное, их командир. - Вы обязаны выполнять возложенное на вас поручение и немедленно схватить злоумышленника!
  - Да? - переспросил Кайл.
  - Я обо всём расскажу господам инквизиторам! - в ярости вскричал каратель. - Вас не для того приписали к нашему разведотряду, чтобы вы теперь бездействовали!
  - Господа инквизиторы меня приписали к отряду по досадной оплошности, к тому же против моей воли, - ответствовал Кайл. - Что же до вашего рассказа, то, боюсь, он уже не состоится. Придётся господам инквизиторам довольствоваться изложением событий в моей интерпретации. Кстати, не ждите, что я поведаю о вашей героической гибели. Правда в том, что вы глупо попались и не вняли моим предупреждениям.
  - Вы даже не пытаетесь задержать злоумышленника! - в отчаянии взвизгнул командир карательного отряда.
  - В отличие от вас, я никогда не предпринимаю попыток, обречённых на провал, - рассудительно произнёс Кайл, - истина такова, что рыцарь Дрю превосходит меня во владении мечом. С поддержкой вашего отряда у меня были бы шансы победить. Да только ваш отряд бесславно сгинул, - он вздохнул и развёл руками, в которые так и не взял оружия.
  В чём подлинно силён рыцарь из Хэрда, так это в безразличии к собственным прегрешениям. Он, видимо, никогда не испытывает чувства вины - завидная способность. Впрочем, не Дрю же вступаться за поруганные надежды карателей! Благодарить он Кайла точно не будет, но не станет и придираться, провоцируя на столкновение. Или станет?
  - Значит, опять разойдёмся полюбовно? - спросил Дрю, причём высказал заведомую банальность. И не без умысла: если ответ Кайла будет резковат или нетерпелив, появится повод на него хоть за что-то по-настоящему рассердиться.
  Но Кайл отозвался вполне любезным тоном:
  - А почему нет?
  Действительно, почему? Вот уже четвёртая встреча бунтаря Дрю с миролюбивым Кайлом завершается примерно одинаково. Рыцарь из Хэрда не помог ему после арбалетного расстрела под стенами Цанца - но и не выдал. Он же после продвижения Порога Смерти не стал преследовать Дрю в окрестностях замка Мнил, хотя пленил нескольких его людей. Третья встреча - в овраге, перед штурмом Абалона - закончилась тем, что Дрю отпустил Кайла, реквизировав его лошадь. Предсказуемый ряд итогов.
  - Кстати, как поживает наш общий знакомый Кехо? - поинтересовался миролюбивый посланник Смерти.
  - Спасибо, не жалуется, - молвил Дрю. - Надеюсь, и Гар из Маара тоже здравствует.
  Вежливая неторопливая беседа близ пропасти с уходящими на дно стражниками из карательных войск Шестой расы. Какой контраст с лихорадочным темпом начертания границы, выдержанным Дрю до сей поры! Какой контраст с отчаянными воплями уходящих под землю всадников - уж они-то в беседе не участвовали, но пытались перебивать.
  Когда крики карателей затихли глубоко внизу, Дрю встряхнулся:
  - И что ж это мы стоим? Кажется, нам обоим пора!
  - Да? - удивился Кайл. - Я-то как раз никуда не спешу. Откровенно говоря, попросту некуда. Ибо всё одинаково. Там - это ведь никогда не лучше, чем здесь. А потом - не краше, чем ныне. Таково моё философское кредо; разубеждать меня бесполезно. Впрочем, - Кайл внимательно посмотрел в глаза Дрю, - полагаю, вам и не удастся подобрать убедительных аргументов. Даже не надейтесь.
  Всё-таки Кайл - блестящий переговорщик, восхитился Дрю. Красивую петлю закинул: теперь собеседнику, не чуждому интеллектуальных амбиций, полагается с азартом включиться в спор - притом, что результат его заранее обесценен. А не включится - и будто заранее проиграл.
  Но зачем-то ведь посланник Смерти из Хэрда кидает свои петли! Значит, не столь уж он и равнодушен к результату спора, как хотел бы казаться. Значит, имеет свой азарт, глубоко припрятанный, но живой. И скрытая надежда, что кто-то разубедит, поделится смыслом. Оживит.
  Дрю усмехнулся и, осознанно принимая игру, заметил:
  - И 'здесь', и 'там' - одно лишь Запорожье? Что ж, в этом случае действительно разницы нет. Но если преодолеть Порог Смерти - другое дело.
  - Будем реалистами, - предложил Кайл. - Скоро Запорожье будет везде.
  Что за интересный способ быть реалистами! Дрю с подобным реализмом не согласен. Он верит в реальность совершенно иного.
  - Будет везде? - сыронизировал базимежский командир. - Отчего же оно не везде до сих пор? Наверное, что-то его не пускает!
  - Не стоит обольщаться, - сочувственно вздохнул Кайл, - кто мог реально, не шутя, противостоять Владыке Смерти? Только Живой Император, да будь его имя позабыто навеки. Но Живой Император, будь проклято его некрофобское нутро, более Владыке не докучает.
  - Кто знает, - усмехнулся Дрю как можно загадочнее, - не исключено, что Живой Император - это я. И от меня Владыке Смерти суждено поражение. Все средства для того мною уже получены.
  - То есть, Порог Смерти падёт? Не верю! - заявил Кайл. - А хоть бы и пал, что это изменит? Невелика разница - что у Порога, что за ним...
  И снова у пессимистичного посланника 'невелика разница'. Велика!
  - Я ведь знаю, что придаёт вам силы, Дрю! - Кайл понизил голос, будто с неразличимого дна пропасти перед конскими копытами кто-то мог бы услышать. - Вами движет обида на Владыку. Ваша гордость уязвлена, вы порываетесь мстить, вы поставили себя и своих людей вне закона - как в Запорожье, так и во всей Наземной Некрократии. Потому - и только потому существование в Запорожье вас больше не прельщает. А ведь были другие времена, вспомните, Дрю! Вам здесь нравилось!
  - Запорожье было другим, - вздохнул Дрю.
  - Нет. Запорожье осталось прежним. Ваше отношение поменялось.
  - Может, и так, - с этим спорить не хотелось, - может, Запорожье всегда было столь же мерзким, как ныне. Но мне оно прежде казалось прекрасным - несмотря на полное перерождение и разложение живой природы. Я глядел на достижения некрократии, на каменное совершенство западных городов и учёность университетских профессоров - и в ослеплении не замечал главного: симптомов мировой патологии.
  - Ну, а сейчас у вас новое ослепление, - ввернул собеседник.
  Ясно, к чему клонит, но по своей ли инициативе - не разберёшь.
  Если Кайл просто выполняет задание, то цель его в общих чертах предсказуема: посеять сомнения в душу Дрю. Если же собственную игру играет - иное дело. Внешние действия рыцаря из Хэрда предугадать легко, но вот истинные стремления - загадочны, поскольку редко реализуются. Может, редко реализуются именно из-за того, что хорошо спрятаны.
  Охота ли Кайлу, чтобы Дрю отступился и проиграл? Очень может быть, ведь неудача чужого бунта возвышает разумное послушание. Хочет ли циничный рыцарь, чтобы Дрю проявил несгибаемость и тем показал: свобода от диктата Владыки Смерти в принципе возможна? Тоже не исключено.
  Скорее же всего, Кайлу хочется и того и другого; вопрос в том, какое из своих желаний он осознаёт, в каком готов признаться другим, а какое не предаст на при каких обстоятельствах.
  Вот в главных чертах силовые линии спора Кайла с Дрю; остальное - не так важно. Безразличен конкретный итог полемики: кто кого переспорит. Уж в своей-то позиции Дрю уверен. Пустому красноречию её не поколебать.
  Или в том-то и состоит досадная ошибка Дрю, что устойчивость избранной позиции он переоценивает? Может, он уже колеблется, но сам того не замечает?
  Кайл продолжал что-то говорить, но Дрю слушал невнимательно, поскольку отвлёкся на внутренний диалог. Речевые красоты и ухищрения бывшего товарища по ордену с некоторого момента пропадали зря. Собственные мысли рыцарю из Дрона всегда представлялись важнее чужих, а после озарений последнего года - и подавно.
  Собеседник подметил колебания его внимания, заговорил громче - будто досадливая муха принялась зудеть - и Дрю понял, что мало-помалу подустал от разговора. К тому же, не слищком ли долго их кони отдыхают, стоя без дела у разверстой пропасти? Каратели-то в ней давно похоронены - да ещё с почестями! Два посланника Смерти следили за торжественным их нисхождением в чёрную дыру, а в пути сопровождал просторный островок суши под конскими копытами.
  Время двигаться дальше, решил Дрю. Предложил Кайлу вежливо, но вместе с тем и твёрдо:
  - Мне пора. Если вам спешить некуда, может, продолжим нашу увлекательную беседу по дороге?
  - По какой дороге? - напрягся Кайл.
  - Конечно, по моей, - улыбнулся Дрю, - ведь я всё ещё ослеплён надеждами, а потому - тороплюсь.
  - Торопитесь создать побольше ловушек? - догадался Кайл.
  - Именно.
  Кайл отказался, и Дрю его отказ понравился. Кто пренебрегает возможностью проследить за созданием ловушки для карателей, тому, наверное, некому о ней доложить. И кто опасается, что его застанут в компании Дрю, занятого устройством ловушек, тот, верно, боится прослыть его сообщником. А кто боится таковым прослыть, тот мысленно допускает саму возможность такого сообщничества. Как будто, логично.
  - Интересно, Кайл, расскажете ли что своим инквизиторам о нашей встрече? - поинтересовался Дрю на прощание.
  - Не расскажу, - скривился Кайл, - этим уродам только дай ухватиться - вовек не отстанут.
  Звучало многоопытно. Видать, парочку нудных инквизиторских допросов посланник из Хэрда пережил. И начиналось всё, как водится, с невинных обмолвок. Что ж, Кайл достаточно силён в навыках общения, чтобы лишних упоминаний о встречах с Дрю более не допускать. Поведает о ловушке, куда угодили каратели - но и только.
  Как только пути посланников Смерти разошлись, Дрю тотчас достал артефакт и принялся пристраивать к захлопнувшемуся 'карману' с конными разведчиками ещё один - во много раз крупнее и более сложной формы. Чтобы в ловушку попалась целая армия, приходится не жалеть ни обречённого на провал пространства, ни времени на начертание титанически огромной фигуры, ни бессонных усилий конного начертателя.
  Подкрался вечер, а чертёж нового загона для карателей - уже для всех оставшихся - не был готов и на треть. Ровный степной ландшафт к той поре уже прекратился, Дрю ехал по илистым рытвинам осушённого болота и прикидывал, как бы не ошибиться в соотнесении образов памяти (очертаний на топографической карте), пространственного воображения (замысловатого рисунка 'карманища'), а также - восприятия (встречных ориентиров на местности).
  Не позволяло расслабиться осознание того, что местность изменилась, выглядела совсем иначе, чем до движения Порога. Того и гляди - не сумеешь правильно замкнуть фигуру 'карманища Дрю'. Либо заедешь дальше, чем собирался, а ведь где-то впереди - замок Мнил. Тот самый, принадлежащий великану Ому.
  Очень не хотелось бы по глупой неловкости отправить Мнил в ту же бездну, что и Абалон. Ом, без сомнения, великан редкой доброты и незлобливости, но злоупотреблять его безответностью тем более негоже.
  Ещё одно тревожило Дрю: Кехо-то почему не вернулся? Должен был известить отряд о текущей ситуации, передать командирские указания - и на крыльях ветра лететь обратно. Но до сих пор так и не долетел. Не сверзился ли в одну из ловушек, предназначенных для карателей? Вроде, не должен: Кехо и наездник весьма неплохой, и наблюдательностью наделён. К тому же, видел артефакт в действии и знает, чего надо опасаться.
  Неужели что-то стряслось с отрядом? Нападение карателей, либо карликов-мародёров? И Кехо из Дахо, вынужденный принять бой, просто не успел выехать? К сожалению, могло статься и такое.
  Но, что бы ни случилось, у Дрю - своя задача. Даже если Кехо провалился в бездну, а отряд безнадёжно перебит, командир начатое дело выполнит. И карателей загонит в 'карманище', и замок Ома - не обидит, пусть даже в светлую память о бывшем владельце.
  Хотя, чтобы не обидеть, надо быть настороже.
  Не навредить родным жилищам! Сам-то замок Мнил издали виден неплохо, но подходить к нему даже на расстояние прямой видимости Дрю бы не хотелось. Глубочайшая пропасть, которую видел бы из окон отчего замка великан Ом - эта таинственная бездна звала бы его на встречу с матерью. Неплохо зная самого великана, да к тому же прознав его семейную историю, нетрудно догадаться, что так оно и будет, если Ом только вздумает возвратиться в родные пенаты.
  Прежде под Мнилом никаких пропастей не зияло, зато - разливались болота. Делать на этих болотах предкам Ома вроде было нечего. Так и то, ведь мать и отец великана, не в силах сопротивляться болотному зову, в разное время всё-таки пошли туда, ну и утонули в трясине. Куда ушли отец и мать, туда и сына в своё время потянет.
  Однако легко решить 'не устраивать Ому бездны под окнами', куда труднее сделать, учитывая, что примериваться некогда, разрушительный Рунный камень постоянно в руках у Дрю и ни на час не прекращает своего жуткого действия.
  Посему, Дрю живо ощущал особую важность узнавания ещё дальних окрестностей Мнила. Там, под Мнилом, помнил он, должны бы появиться рощицы да небольшие лески. Коли не появились, угроза под стены замка ещё не подведена. Ну, а появятся - Дрю поспешит повернуть от Мнила подальше. Ну, а если повезёт, то и деревня Клёц тоже не пострадает. Омова деревня, правда, давно уже необитаемая.
  Долгое время, всматриваясь в горизонт, начертатель 'карманища' видел отдельные чахлые болотные деревца, которые не сливались в рощи. Знать, до берега болота ещё далеко, понимал Дрю. То есть, можно чертить и дальше. К сожалению, вечер перешёл в сумерки, а те становились всё непрогляднее, но крупных древесных скоплений на горизонте так и не виделось.
  Увы! Стоит спуститься ночи, как Дрю перестанет понимать, добрался ли он до береговой границы, ибо рощ и лесков не сможет разглядеть и под собственным носом. Так что, поворачивать? Тоже не выход. Может статься, карательная армия в предназначенный для неё 'кармашек' попросту не поместится. Тогда она не даст захлопнуть за собой западню, и Дрю, пытаясь это всё-таки сделать, почувствует себя крайне уязвимым.
  Можно, конечно, решить, что утро вечера мудренее и отложить надрезание почв. Но когда мудрёным утром к тебе нагрянут каратели, упущенного ночью времени сделается мучительно жаль.
  Темнело не так уж и быстро, но основательно. Дрю мало что мог разглядеть в сгустившейся мгле, когда далеко впереди, на предполагаемом юго-востоке, появилось нечто, напоминающее лес. Итак, замок Мнил - примерно в той стороне. Значит, придётся взять левее, чтобы его объехать.
  Дрю подправил направление движения и с облегчением подумал: замок Ома в безопасности; теперь-то можно расслабиться и вволю порезвиться, выписывая вслепую причудливые зигзаги в пространстве. Пусть армия карателей растеряется, столкнувшись с непостижимой траекторией перемещения Рунного камня, пусть идёт маршем вдоль ломаных линий, тщась разгадать их логику.
  Но как ни малозаметны во тьме ночи стали леса на горизонте, Дрю всё-таки заметил, что коня он повернул, видимо, не туда. Странно, но далёкий лес, который посланник Смерти собрался объехать, оказался в результате намного ближе, чем ему полагалось. Я ведь точно помню, что к нему не приближался, убеждал себя Дрю. Глаза свидетельствовали об обратном.
  Что за ерунда? Дрю повернул коня под прямым углом к лесу, проскакал ещё недолго, чтобы с изумлением обнаружить: лес придвинулся ещё ближе.
  Кажется, подумал посланник, меня сносит в сторону леса какая-то неведомая сила. Будто морское течение, с той разницей, что здесь отнюдь не море, а высушенное запорожское болото - в котором и до пересыхания никаких течений не наблюдалось. Почва - это не вода, она покоится и даёт надёжную опору конским копытам. Или - она всё-таки неуловимо едет на юго-восток? Судя по тому, как резко надвинулся лес, почва ехала даже быстрее, чем Дрю скакал. Но ощущения этого не подтверждали.
  Надо же, какие странности. Дрю в недоумении повернулся к лесу спиной и пустил коня быстрой рысью. Только и это не помогло. Прибрежные рощи, а значит, и замок Мнил, от которого так хотелось держаться подальше, продолжали упрямо приближаться. Теперь они не просто маячили где-то на горизонте, а находились гораздо ближе, потому весьма контрастно выделялись на фоне неба.
  Если почва покоится, откуда же берётся сила, что приближает меня к лесу? Неужели конного рыцаря может настолько явно сносить ветром? Выходит, вокруг поднялся незаметный ураган? Нет, что за бред! Мысль о ветре Дрю даже не стал всерьёз рассматривать. Ему ли не ощущать, что кругом - полный штиль, нудная тоскливая погода, наиболее типичная для Запорожья.
  А вот земля... Земля всё-таки трясётся.
  Сила в артефакте, вспомнил Дрю. Да, в Рунном камне. Только каким же способом этот камень в руках всадника приближает окрестные леса? И настолько приближает, что даже пущенный галопом крылатый посланничий конь оказывается не в состоянии от них оторваться!
  Сперва шагом, потом рысью, теперь галопом - а толку чуть. Ещё не все возможные аллюры перепробованы, в азарте можно бросить коня и в карьер, но в чём же смысл происходящего? Бегство, дающее обратный эффект. Непонятно!
  Ночь вступила в полные права, и всё, что Дрю только мог различить при помощи глаз - это тусклый свет отдельных звёзд в просветах облаков. Так вот, со стороны подступающего леса звёзды на небе гасли одна за другой, указывая на массивность закрывающей небо коллективной кроны. А ещё до Дрю доносился многоголосый гул, складывающийся из скрипа ветвей и шелеста листьев, в который вплетался совсем уж непонятный скрежет.
  А что скрежетало-то? Корни? Если шелестело и скрипело наверху, в кроне, то скрежещущие звуки шли определённо от поверхности почвы. Что-то по ней шло, грузно опираясь. Мощно перемещалось под прикрытием кромешной темноты.
  И по-прежнему дрожала земля. Да, определённо, дрожала. Мог ли подобную вибрацию создать артефакт - иди догадайся, но раньше такого не было. Не ответила ли земля гневным сотрясением на разрушительные воздействия артефакта?
  Между прочим, скрежещущие звуки и толчки земли следовали в одном ритме. Единая злая стихия царапала землю снаружи и заставляла трепетать в глубине. Стихия, никак не зависящая от действий Дрю, хотя и способная на них отзываться.
  Дрю на миг остановил коня, чтобы прислушаться к звукам, вибрации и другим сопутствующим ощущениям. Сразу понял, что неведомая стихийная сила подобралась близко-близко. Прежнего штиля - как не бывало. Воздух гудел от невидимых во тьме взмахов огроменных ветвей.
  Один такой взмах Дрю быстро ощутил в опасной близости - ветер со шквальной мощью обдул правую сторону тела. Не долго думая, посланник Смерти сорвал коня с места - тот совершил невероятный прыжок влево, причём приземлился, чудом удерживая равновесие.
  Зато с места, где Дрю останавливал коня, донёсся громкий звук хлёсткого удара, будто неведомый, но гомадный коровий хвост со всего размаху прихлопывал муху.
  Только не хвост, а ветка. Дрю так и забросало сорванными с неё пожухлыми мясистыми листьями с резким гнилостным запрахом.
  Потом подкравшийся из-под Мнила лес ударил по всаднику ещё одной ветвью, и Дрю снова пришлось в последний миг уворачиваться. Конь во второй раз прыгнул менее удачно. И, кажется, подвернул ногу, досадливо признал Дрю. Захромал не хуже лошади Чичеро.
  И только после того Дрю посетила ключевая догадка: полноте, да лес ли это? Лес, грозящий окружить тебя со всех сторон, нависающий над головой - язвительный агрессивный лес - не стоит ли он вертикально, опираясь на единственный могучий ствол?
  Дерево. Дерево Буцегу.
  
  
  Глава 6. Подвиг карателя
  
  Слава Смерти и её Владыке, ибо посланнику Гару из Маара вновь открылся-таки высший смысл. Который - уже думалось - невозможен.
  Причины былого уныния всякий назвал бы вескими. Владыка Смерти месяцы напролёт молчал, будто не интересуясь преданнейшим из своих рыцарей. Инквизиторы - откровенно подозревали во всех мыслимых пороках вплоть до измены (как негодяя Дрю) и вопреки уставам пытались мелочно контролировать каждый шаг. К тому же цвет родного Ордена в бездарном сражении под Абалоном растоптали чудовищные деревья Буцегу.
  Веские причины порождают тягостные состояния. Совсем недавно и посмертие казалось не в радость, и увядание недавно включённых в Запорожье территорий не вызывало ничего, кроме тошноты, и геройская погибель товарищей по Ордену выглядела пошлой и бессмысленной. И даже подлого Дрю благородный Гар в прекраснодушном расслабленнии мог понять и простить.
  Да уж! Посланник Смерти, оставленный Владыкой без руководства - исключительно жалкое зрелище. Особенно, если на длительный срок.
  Теперь - не то! Наверное, всего с неделю назад Гар из Маара заново вступил в медитативное общение с Владыкой Смерти - а силы бороться за мёртвое дело уже дивно восполнены. Берегитесь, нечестивые мятежники! Прячься, вероломный Дрю - отныне Гар тебя наверняка достанет! Он избран Мёртвым престолом для победной миссии - на что Владыка не намекнул, как бывало, а высказал прямым текстом.
  - На тебя вся надежда, Гар! - так и сказал голос Владыки, когда они с Кайлом, уставшие от пешего перехода, подходили к серокаменной ленте Большой тропы мёртвых. - Тебе, и только тебе суждено отомстить за поруганный священный Абалон.
  Так посланник Гар впервые узнал, что великий Абалон уже поруган. Только даже опечалиться не успел, преисполненный иного - торжественного - чувства. 'Тебе, и только тебе' - это высшее признание?
  И никаких сомнений, что Владыка прав. На кого ему ещё рассчитывать, как не на верного Гара? На изменника Дрю? Смешно даже произнести - ведь это он и вызвал падение Абалона. На одураченного Кехо? Конечно, нет. На осторожного, слишком осторожного Кайла? Тоже вряд ли. На высокопоставленного слепца Стузо? Ну, такое даже и не смешно: глупость разрушительнее всякой измены.
  А больше в здешних местах посланников Смерти, кажется, не осталось. Полегли по милости Стузо под гадостными деревьями.
  - Я готов, о Владыка! - отвечал тогда Гар. Даже торжественно произнёс вслух, отчего Кайл из Хэрда, что молчаливо вышагивал рядом, принялся скептически хмуриться. Ну ещё бы: кому из рыцарей Ордена приятно признать, что Владыка предпочёл другого.
  И, наверное, пересолил с торжественностью, поскольку напрягся не только Кайл, но и Владычественный Собеседник на Мёртвом престоле.
  - Но чувствуешь ли ты себя достойным? - с лёгкой долей сомнения спросил Владыка Смерти. - Не отступился ли ты от моего дела мысленно?
  - О да, конечно, я достоин, достоин! - воскликнул Гар, но сам уже почувствовал, что с интонацией неладно. Что ж он так неуверен?
  А потом - всё ещё вслух, к тихому ужасу Кайла - Гар из Маара принялся виниться Владыке Смерти за все недавние прегрешения. За то, как специально не погиб вместе с остальным Орденом под Абалоном в сражении против деревьев Буцегу. За то, как вместе с Кайлом, Руфом и Кехо встретил идущую к Абалону банду мятежников - и опять же не лёг костьми на её пути, а напротив: мирно позволил отобрать у себя коня. За то, как собирался вглубь Запорожья, чтобы отсидеться там инкогнито вдали от агонизирующих новых территорий...
  Кайл из Хэрда делал страшные глаза, но пока длилась медитативная связь Гара с Владыкой, не решился проронить ни слова. Зато потом наговорил с три короба несправедливых обвинений. Мол, Гар перед Мёртвым престолом намеренно оговорил товарищей - придумает же такое!
  - А что же ты хотел, чтобы я кривил тенью перед самим Владыкой Смерти? - защищался Гар.
  - Ты говорил не только о своей тени, но и о наших. Это не по-рыцарски, - настаивал Кайл.
  Формально-то хэрдец прав: орденское братство, круговая порука и всё такое - как их не вспомнить? Но какая же может быть круговая порука против самого Владыки Смерти? Тут Кайл явно передёргивал.
  - Твоими устами глаголет зависть! - Гар нашёл в себе силы не включиться в мелочный спор, а просто поглядеть на Кайла свысока и высказать ему главное.
  - Зависть? Чему бы я стал завидовать?
  - Владыка обратился не к тебе, а ко мне, - напомнил Гар.
  Кайл расхохотался:
  - А с чего ты взял, что ко мне Владыка не обращался? А, 'избранник'?
  С ответом Гар не нашёлся. Владыка Смерти апеллирует к своим посланникам всегда лично, задушевным голосом из глубины их сознания. Для окружающих их разговор неслышен, и догадаться можно лишь по торжественному выражению на лице посланника Смерти...
  Неужели Кайл ухитрился не выявить своего торжества? Что ж, при обычной его скрытности - очень может быть... Но каков хитрец!
  - Ты хочешь сказать, что в медитативном разговоре с Владыкой не упомянул всего, что с нами приключилось?
  - Во всяком случае, - осторожно пояснил Кайл, - я удержал при себе всё, что могло поставить под удар тебя или Кехо.
  - Но как так можно? - возмутился Гар. - Разве Владыка Смерти не читает в твоём сердце, как в развёрнутом свитке?
  - Читает, конечно. Но не обязательно подсовывать ему для чтения компрометирующие других сведения! - пройдоха Кайл остался при своём.
  Подумав, Гар ещё сильнее утвердился в мысли, что способ общения товарища с Владыкой Смерти глубоко порочен. Рыцари Ордена посланников Смерти - это не только карающие мечи Владыки, но также его глаза и уши. Если же Кайл намеренно дозирует слух и ограничивает поле зрения - не значит ли сие скрытого мятежа? Сегодня он вовремя не доложил о собратьях Гаре и Кехо, а завтра - кто знает - начнёт выгораживать бывшего посланника Дрю из Дрона! А послезавтра - того и гляди - высочайшего приказа не выполнит, втихаря преступив орденские уставы.
  - Одумайся, брат! - проникновенно молвил Гар.
  Кайл поглядел на него внимательно - и поспешил одуматься. Жаль, что не слишком-то добровольно. Скорее - из мелочного опасения, что товарищ перед Владыкой наябедничает. Из мелочного, но верного.
  Одумавшемуся Кайлу пришлось вместе с Гаром войти в расположение одного из множества лагерей карательных войск, что тянулись по обе стороны Большой тропы мёртвых. Каратели с брезгливым недоумением встретили двоих безлошадных рыцарей, но что делать, раз именно такое указание поступило Гару от Владыки Смерти.
  В лагере посланники Смерти отыскали сотника, тот их препроводил к тысяцкому, а уж последний направил гонца к представителю Инквизиции, в ожидании которого прошло несколько дней - в охраняемом шатре, под косыми взглядами чинов карательного войска. Тем-то моментально стало известно: господа рыцари (ха-ха) потеряли боевых коней.
  Будь крылатые кони по-прежнему с посланниками, офицеры карательных соединений знали бы своё место. Уж они-то рыцарям не ровня, всякий скажет. Но если с рыцарями не всё благополучно - с каким торжеством эти мелкие людишки готовы полоскать языками!
  Признаться, Гар и сам, без напоминаний, стеснялся утраты коня - и не случись прямого указания Владыки, не стал бы позориться в армейской компании столь невысокого полёта. Кайл, должно быть, чувствовал нечто наподобие, но тщательнее скрывал и легче отстранялся.
  А потом лагерь посетил инквизитор. Владыка Смерти приказал Гару из Маара слушаться его во всём и притом обеспечить послушание Кайла. И хоть как хотелось и мечталось Гару получать распоряжения из уст самого Владыки, да пришлось смириться с истиной: какой ты ни избранник, а гению, сидящему на Мёртвом престоле, не до мелочного руководства твоими действиями. Инквизитор? Ну - пусть будет инквизитор.
  Только и инквизитор уехал, оставив Гара и Кайла на попечение всё того же тысяцкого карательных войск, в негостеприимном шатре которого им пришлось гостевать. Именно благодаря сему высокомерному жлобу посланникам Смерти выдали тех смирных бескрылых коньков, с которыми им и предстояло выполнять возложенную Владыкой миссию отмщения.
  Но ведь их противником стал этот знаменитый Дрю, а может быть, и Кехо. И кони у обоих - крылаты. Попробуй догони!
  А ещё тысяцкий дал им в помощь своих людей - три десятка конных разведчиков. В помощь, но не в подчинение. Экая издевка! Стоит Гару или Кайлу напасть на след атамана базимежской банды, как разведчики, никого из них не слушая, вырвутся вперёд - и принесут славу, конечно же, только своим командирам. Обидно это, причём заранее. Но не жаловаться же Владыке Смерти на трудное соперничество! Ведь это он же тебя и испытывает.
  Коль ты правда избранник - изволь доказать. И если сумеешь даже с негодными средствами - тогда-то милость Владыки Смерти прирастёт многократно.
  Но каков, однако, труд: превозмогать, доказывать... А тут ещё оказалось - банду Дрю разыскивает не просто конное подразделение, к которому ты приписан с подачи Владыки Смерти, а - целая карательная армия, в которой и тысяцкий, с которым общались Гар и Кайл - одна из фигур второго плана. Оторопеешь тут!
  Не успела конная разведка в присутствии тысяцкого уяснить задачу, а от темника уже поступил приказ: лагерь сворачивать, готовиться к маршу на юг.
  Седлая коней, Гар и Кайл отчётливо слышали голоса денщиков карателей, наскоро убиравших шатры поблизости:
  - А куда идём-то?
  - Ясно куда: мстить базимежским бандюганам за порушенный город.
  Если уж эти знают!..
  - Ничего себе тайная миссия! Ничего себе секрет о падении Абалона между тобой и Владыкой! - саркастически гримасничал Кайл.
  А Гар всё-таки верил. Если Владыка намекнул посланнику на его избранничество - значит, так и есть. А целая армия карателей, выполняющая ту же задачу - нет, это не просто подстраховка. Это контрастный фон для ожидаемых действий избранника. Армия не справится - где уж ей! Зато Гар, воодушевлённый Владыкой Смерти - он дойдёт до конца.
  Только бы не спасовать! Только бы не утратить веру - тогда беда...
  Когда вместе с разведывательным отрядом карателей скакали на юг, Кайл выдал ценный совет:
  - Не вздумай вырываться вперёд! Держись отряда.
  - Это ещё почему? - поразился Гар. Он именно что старался выиграть время, выделиться, добраться первым - иначе о каком героизме может идти речь? Лишь о посильном участии...
  - А потому, - пояснил Кайл, - что среди подозреваемых есть посланники Смерти. Оторвёшься от своих - доказывай потом, что ты не Дрю.
  - Но у нас документы...
  - Кто посмотрит на документы? - с ироническим прищуром бросил Кайл. - Заметь, мы провели неделю в одном из лагерей карателей, там нас худо-бедно запомнили. А в скольких лагерях нас ни разу не видели?
  А ведь паникёр прав, демон его побери, вынужденно признал Гар. В движение приведена такая махина, что скакать перед ней в одиночку - опасная самонадеянность.
  Правда, если следовать осторожной тактике Кайла и не отрываться от остального разведотряда, то как же тогда выделиться? Правда и тут хитрецу из Хэрда есть что присоветовать. 'Действовать надо с умом', - скажет он. И снова будет прав, ибо посланнику Смерти - образованному рыцарю - от каких-то там полуграмотных карателей проще всего выделиться при решении сложной умственной задачи.
  Оставалось надеяться, что непосильная для карательского отребья ментальная преграда не заставит себя ждать.
  
  * * *
  
  И преграда нашлась. Только нельзя сказать, что была она только интеллектуальной. Бездонная пропасть, к которой Кайл и Гар подъехали в гуще конных разведчиков, их движение вполне реально остановила.
  - Вот это да! - командир отряда разведчиков так и распахнул свой редкозубый рот, созерцая открывшееся, а захлопнуть-то и забыл. В глазах его стоял такой ужас, что Гар сразу понял: дело в боязни высоты.
  Дальше - больше. Наверное, чтобы проснуться, этот клоун принялся кусать себя за ладонь. А того не заметил, что не снял при этом латной перчатки. Осколки зубов так и посыпались на конскую гриву. Часть в ней увязла, остальные полетели дальше и украсили мёртвую траву под копытами.
  Ай да командир! Кайл, глядя на него сбоку, лишь весело моргнул Гару. Подчинённые же напомнить о реальности постеснялись.
  Пожалуй, неплохой случай выдвинуться, подумал Гар. Косясь на грызущего перчаточную броню карательного командира, он попробовал немного покомандовать сгрудившимися вокруг конными разведчиками. Всё в пределах здравого смысла, не более: встретилась преграда - надо её обследовать. А раз приближаются главные силы - то и поскорее.
  Увы, упрямцы пропустили его разумные команды мимо ушей. Тупо ждали, когда командир оставит в покое перчатку и придёт в себя. И ненавязчиво показали, что для них значат распоряжения какого-то там посланника Смерти. Ну и чему удивляться: каратели неисправимы.
  Поскольку пауза затягивалась, хитрец Кайл послал своего коня ближе к пропасти, чем и оттёр командирского скакуна от опасного края. Подействовало. Командир опомнился, строго поглядел на своих 'орлов' и выдал им те самые указания, которые минутой ранее предложил Гар.
  Разведчики мигом зашевелились, распределяясь примерно поровну направо и налево, тут же пришпорили коней и понеслись вдоль чудовищной пропасти, не дожидаясь, присоединится ли к ним кто из рыцарей.
  - Догоняем! - крикнул Гар Кайлу, пока обе разведывательные группы ещё не скрылись из виду, оставив на месте первого выхода к пропасти лишь командира с парой адьютантов.
  Кайл согласно поворотил коня - он-то с разумными предложениями никогда не спорил. Если посланники Смерти не полномочны командовать другими, то на их рыцарское самоуправление пока никто из карателей не покушался. Раз уж они в отряде имеют некоторую свободу действий, надо ею пользоваться, а то неровен час - и её отберут. Скажут: вашего рыцарского Ордена по сути больше нет - и ведь не поспоришь!
  Как и другие разведчики, посланники Смерти разделились: Гар поскакал на запад, Кайл - на восток. Особенно не договаривались, кто куда. Так получилось, что Кайл оказался восточнее, вот он туда и поехал. А Гар уже в пути разобрался, что западное направление менее перспективно.
  В самом деле: факты таковы, что в наличии протяжённая пропасть, которая тянется с запада на восток. Раньше её здесь не было. Данную пропасть - скорее всего - произвёл Дрю из Дрона при помощи каких-либо имеющихся у него средств. Поскольку же искусственное создание пропасти, как правило, требует присутствия человека-создателя, то велика вероятность того, что самому Дрю, либо кому-то из его людей пришлось проехаться по всему маршруту.
  Если всё так (а вроде бы, логично), то создатель пропасти мог двигаться либо с запада на восток, либо - с востока на запад. Но последнее исключено, и вот почему. Город Абалон, уничтоженный мятежным Дрю, находится на юго-западе. Поскольку негодник Дрю двигался к нему намного южнее, чему свидетели - Гар и Кайл, то устроить данную пропасть он мог лишь на обратном пути от Абалона, но ни в коем случае не по пути туда.
  Итак, Дрю и его людей следует искать где-то на востоке, что и требовалось доказать.
  До чего, всё-таки надёжная вещь - эта логика. Жаль только, размышления занимают чересчур много времени. К моменту, когда докажешь неопровержимость тезиса, решение порой оказывается принято.
  
  * * *
  
  Пропасть оказалась намного протяжённее, чем думалось раньше. И если Гару с карателями-попутчиками удалось добраться до крайней западной точки (аккурат у оврага, где раньше располагался Порог Смерти), то по единственной причине: начертанная повстанцами линия была сильно смещена на восток.
  Кайлу - тому с первого раза выполнить задуманное не посчастливилось. Его группа ехала и ехала на восток, а бездонная канава всё длилась и длилась. И думали они, что вот-вот достигнут края, но край отодвигался. Время потратили, а главного - где через пропасть перебраться армии - толком не прояснили. В общем, ревнивый к успехам товарища Гар остался доволен.
  Потом, когда разведчики рапортовали командиру, поломавшему зубы о латную перчатку, избранник Владыки с гордостью слушал именно своих, 'западных' - и лишь кое-где считал нужным что-то подправить.
  - То есть, - сказал Акаш (так, кстати, звали командира разведчиков с высотобоязнью), - армия в принципе может пробраться на юг западнее старого положения Порога?
  - Да, - отвечал старший из разведчиков, ездивших вместе с Гаром, - нами разведаны тамошние проходы. Пройти можно.
  - Только через овраг Порога лучше переправляться намного севернее, - встрял Гар, - под самой Большой тропой мёртвых. Там пологие спуски с высокой пропускной способностью. Я знаю, я сам там поднимался.
  - Но для этого армии придётся вернуться, - высокомерно надул щёки Акаш, - примерно туда, откуда она и отправлялась.
  - Иначе никак, - заверил его старший разведчик, - и в результате оно выйдет быстрее. Посланник Смерти прав.
  - Ишь, спелись, - проворчал командир Акаш, сплёвывая сквозь пеньки, оставшиеся от зубов. - Лучше скажи, есть ли хоть какой-то смысл обходить эту кошмарную пропасть именно на западе.
  - Признаться, никакого, - разведчик вовсе не настаивал на важности принесенных сведений.
  - Что ж, ваш человек прав, - Гар снова решил поддержать 'своего', - дело в том, что искать злоумышленников следует как раз на востоке.
  - Так и думал, - буркнул командир. И на разведчика, к мнению которого присоединился посланник Смерти, поглядел с нескрываемой ненавистью.
  Гар понял, что в чём-то перестарался.
  
  * * *
  
  А спустя какое-то время перестарался и Кайл. Или недостаточно постарался - такое на него больше походит.
  К той поре многотысячная карательная армия, которая было выступила на юг, уже вернулась на прежнее место, в лагеря по обе стороны Большой тропы мёртвых. Потопталась денёк-другой и ушла - как говорят, не солоно хлебавши.
  Величественный тотальный рейд за повстанцами Дрю провалился - эта неповоротливая махина спасовала перед бездонной линией, прочерченной преследуемыми разбойниками. Обходить длиннющую канаву всей тьмой, а потом тем же маршрутом возвращаться - главнокомандующий на такой акробатический этюд не решился.
  Чтобы последние денщики поменьше смеялись над великими стратегами, весь поход армии был объявлен учебно-тренировочным. Кстати, денщики сделали вид, будто поверили. Упаковывая шатры в армейском обозе, не издали ни смешка, ни слова недоумённого. Гар там специально прохаживался - услышал бы, если что.
  Армия от пропасти ушла, но не вся. Некоторые подразделения остались - не только разведчики, но и охранники будущих мостов через пропасть (таких предполагалось выстроить несколько, только с материалами вышла заминка - дерева-то не сыщешь, а из чего их ещё соорудить на скорую руку?). Будущие охранники мостов стали лагерями в непосредственной близости от края пропасти, лагерь же разведчиков, разбитый по приказу беззубого командира, притаился меж двух холмов, от которых до зловредной канавы верхом уходило не менее получаса.
  Без основных карательных сил окружающая местность выглядела голо и пусто, но стоило вглядеться - и Гару казалось, будто по ней продолжает слоняться толпа невидимок с целью всё и вся вытоптать.
  - Это потому кажется, что новые территории в Запорожье мертвеют постепенно, - с апломбом разъяснял Кайл. Что ж, может быть.
  Между прочим, Кайла уход армии откровенно порадовал:
  - В общем-то, так и лучше: когда людей меньше, то большинство из них понимает, что делает - и вот тогда-то врагу не поздоровится! - философствовал собрат по Ордену.
  Так и Гару совершить подвиг, ради которого он избран Владыкой, будет отныне проще: не придётся весь строй оббегать в поисках опасного места, где бы удостоиться верной славы.
  Очень скоро выяснилось, что лагерь разведчиков Акаша в холмах у обследуемой пропасти - не единственный. Есть ещё по крайней мере один - чуть восточнее. Как прежде сказал бы Гар, 'ближе к Дрону'. Тот лагерь принадлежал совершенно другой тысяче карательного войска, стоявшей где-то аж под Цанцем, что исключало предварительное знакомство. Но разведчик разведчика завсегда признает, как говаривали новые приятели Гара.
  Да и как не признать, если занимаешься одним делом и постоянно пересекаешься в одних и тех же местах.
  Первым на разведчиков из второго отряда вышел Кайл - он хоть и скрытный тип, а втираться в доверие умеет. И вот что выяснил: те разведчики оказались у пропасти задолго до акашевских. Причём настолько задолго, что даже встретились с Дрю.
  - Что, серьёзно? - не поверил Гар, когда такое услышал.
  - Более чем, - вздохнул его приятель по Ордену, - здешняя канава возникла совсем-совсем недавно, практически только что. И продолжает расти на восток - с каждым днём, с каждым часом. Потому и большая удача для нашей армии, что её своевременно отвели. В противном случае с возвратом к Большой тропе мёртвых могли бы возникнуть проблемы.
  - Но если они видели Дрю, значит, они могли его остановить?
  - Без сомнения. Но - не удалось. Кстати, тех кто его видел, очень быстро не стало. Помнишь расширение пропасти и странные вихляния доселе прямой линии - ну, те, что на участке перед Дроном? Там они.
  - Внизу? В пропасти? Все, кто видел рыцаря Дрю?
  - Именно. Только не знаю, корректно ли в этом случае употре6бление понятия 'низ'.
  Ох уж этот Кайл, ну воображала! Умеет ведь прикинуться самым умным - аж Гару завидно.
  Только в следующий раз с этим неведомым 'низом' пришлось познакомиться разведчикам Акаша. И вот тут-то Кайл сплоховал.
  Начиналось всё радужно. Известие о том, что творца ненавистной канавы всё ещё возможно догнать, подбило боящегося высоты командира на спешную посылку погони. Из посланников Смерти к ней присоединился Кайл - дело в том, что именно он в соседнем лагере много чего важного разузнал, а передавать подробности Гару времени не осталось.
  Ладно, мрачно подумал избранник Владыки, следующая попытка будет уже моя - после их неудачи.
  И как в воду глядел! Из всех участников долгой и отчаянной погони к Акашу вернулся один Кайл. Бывает же!
  - Это какая-то жуть! - вспоминал незадачливый преследователь уже в командирском шатре. - Та самая сила, которая обрушила великий Абалон, увидена мною в действии!
  Акаш при слове 'жуть' наверняка представлял что-то своё, ибо глаза его начинали закатываться, а рука - на сей раз без металлической перчатки - нервно тянулась к почти беззубому рту. Но к чести командира, он справился - пусть и ценой прокушенной ладони. Удивительно твёрдым голосом спросил у Кайла, не видел ли тот и самого виновника бедствий.
  - Увы, - развёл руками спасшийся, - в дороге я отстал от товарищей, а когда прибыл к расставленной врагом ловушке, жестокий финал был предрешён. Я застал наших всадников уходящими глубоко под землю, но так и не встретил того, кто их туда вверг.
  - Значит, даже неизвестно, был ли там Дрю из Дрона? - не терпелось проясенить Гару.
  - Почему? Как раз известно! - возразил Кайл. - Другим участникам погони в этом смысле больше повезло: их взорам предстал сам мятежный посланник. Прежде чем сгинуть, они мне его описали...
  Ничего не скажешь, повезло людям Акаша.
  Как ни умён пройдоха Кайл, а в своём отчёте о погоне за Дрю взял и тон неуместный, и слова неправильные. Вот и доигрался - оттолкнул от себя и командира, и всех без исключения разведчиков. Но главное - командира.
  - Отныне, - жёстко сказал Акаш, - ни один из посланников Смерти с моими подчинёнными на совместную разведку не ездит! Только отделдьно, только самостоятельно.
   Кайла сей вывод начальника отряда скорее позабавил, чем расстроил, но Гар - другое дело. У него с некоторых пор особые обязательства перед Владыкой, которые требуют обязательного присутствия в разведывательных поездках друзей-карателей. Неужели запрет касается и его? Набедокурил-то другой посланник Смети...
  Увы, трусящий бездонной пропасти Акаш умел быть и непреклонным.
  
  * * *
  
  - Владыка, - промолвил посланник Гар в ту же ночь, - ситуация складывается неблагоприятно для выполнения мною решающей миссии. Боюсь, мой подвиг не состоится...
  - Ерунда, - ласково возразил Владыка, - я верю в тебя, Гар из Маара. И знаю о твоём подвиге в мельчайших подробностях.
  - О моём подвиге? В подробностях? Но я же его ещё не совершил!
  - А у меня другие сведения, - с игривым смешком сообщил Владыка Смерти.
  - Но как такое возможно?
  - Возможно. Мои источники принадлежат не только настоящему, но и будущему. В будущем твой подвиг совершён. Именно тобой, Гар из Маара. И с нужным для некрократии результатом.
  - Вот как, Владыка? Вы знаете наверняка?
  - Запомни же, Гар из Маара: Владыка Смерти никогда не избирает рыцаря для подвига, если не знает наверняка.
  
  
  Глава 7. Работа с людьми
  
  Он палач.
  И руки его по локоть
  В бальзамах замученных мертвецов.
  Эвр, из цикла 'Портреты'
  
  Настало утро, о чём возвестил привычный сигнал:
  - А-а-а-а-а-а-а-а! - с переходом в жалобный всхлип. Типичный крик постепенно нарастающей боли. Раздался с малой дыбы, на которой обычно работают с карликами.
  Значит, нынешним утром учитель тренируется на ком-то из отшибинских мародёров. Проснулся чуть свет и сразу в подвал, и за дыбу, за клещи. Уж казалось бы, куда ему, истинному мастеру, совершенствоваться - но не зря писано в уставе гильдии: 'Заплечные дела требуют особой сноровки, достигаемой ежедневными упражнениями'.
  У подмастерья тоже есть свой набор утренних упражнений - но с орудием попроще, называемым 'метла'. Надобно подмести задний замковый двор, образуемый малой тюрьмой, Арсенальной башней, кладовой и пыточной. Дворик довольно маленький, но поразительно грязный. Наверное, в отместку за доброе отношение его специально загаживают арестанты. Знают, мерзавцы: старина Удухт непременно проверит.
  Подмастерье Даб поднялся с лежанки в тесной каморке, расположенной в точности над пыточным подвалом, нехотя натянул рубаху, завязал фартух - и нарочито бодрым шагом прошёл за метлой в кладовую. Мастер Удухт - он всё примечает. И бодрость твоего шага не преминет освидетельствовать на внутреннем суде, приговоры которого выносятся ежевечерне.
  Худший приговор для нерадивого подмастерья - недопущение к ночной пытке сроком на год. Предшественник Даба целого года вынужденного бездействия не вынес - повесился. Ну, или 'ушёл от нас', по многозначному выражению мастера Удухта. Разумеется, прежний подмастерье мог бы уйти и не через повешение - никто его специально не держал. Но притом остаться в заплечном ремесле ему никак не светило, а в другие ремесленные гильдии бывших палачей обычно не принимают. Говорят, что брезгуют, на самом деле боятся.
  Так или иначе, Даб возблагодарил нетерпеливого Рэна за верное решение, а сам принялся добросовестно размахивать метлой, заботясь, прежде всего, о качестве звука. Пока мастер весь в трудах, иных критериев усердия хитроумного подмастерья он применять не станет.
  Шарк-шарк-шарк.
  - А-а-ааааа!
  Шарк-шарк-шарк.
  Уютный провинциальный замок Баларм. Если не считать истошных воплей из пыточного подвала, то даже тихий, в особенности поутру. Все спят, а кто даже не спит - предпочитает раньше завтрака не высовываться. Подумаешь, крики. У мастера Удухта - каждый день кричат по утрам и вечерам, все давно привыкли.
  В том тоже немалое мастерство палача, чтобы даже громкие вопли не нарушали покоя в замке. Похоже на чудо, но - ведь не нарушают! Обитатели замка твёрдо знают: мастер Удухт их в обиду никогда не даст. Главное - им самим не нарушать установленных правил.
  Ну, а коли даже согрешишь... Своих он пытает очень деликатно, почти без боли и членовредительства. Соблюдает принцип уважительного отношения к жертве. Уже за одно это знаменитым палачом из Баларма можно с полной искренностью гордиться.
  А ведь он, к тому же, прославил свой замок - и не только на Клямщине, а во всей Наземной некрократии. Всякий знает: Баларм - это там, где служит самый развитый дознаватель Среднего мира: палач-художник не хуже Эвра, палач-некрософ уровня самого Цилиндиана. Палач - победитель жизни.
  Кроме того - поразительна скромность мастера. Сколько признанных в Запорожье коллег по заплечной гильдии приезжало в замок перенимать опыт! Мастер Удухт никому не отказывал, кроме как в одном случае, когда его позвали возглавить гильдию в Абалоне. 'Нет, - сказал он, - моё ремесло требует отшельничества'. И не уехал из Баларма.
  А ведь замок в ту пору находился ещё по другую сторону Порога Смерти. Не важно, что живые тут и тогда не появлялмсь (ну, разве забредёт какой незадачливый путник по большой ошибке).
  И снова:
  - А-а-а-а-а-а-а-а!
  До чего приятно сознавать, что мастер с утра на посту.
  Поддайся знаменитый балармский палач на уговоры, да устройся в Абалоне - что бы сделалось с его родным замком? Уж точно, ничего доброго. Где бы только девалось то мирное ощущение безопасности, которое всегда даруется чьей-то спокойной силой.
  А вот когда рядом трудится такой великий мастер, некрократическая законность обеспечена, весь мир держится надёжно и стабильно. И Даб может смело глядеть в будущее, знай только не забывай шаркать метлой по каменному дворику. Хотя - подметено, кажется?
  - А-а-а-а-а-а-а-ай! А-а-а-а-ай! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ай!
  В ответ на возгласы пациента - безмятежная уверенная в себе тишина.
  Такой тишины и покоя вряд ли встретишь где ещё в новых местностях, отошедших к Запорожью в последний год. Кто-кто, а Даб знает. Это его мастер посылал на ярмарку пыточного снаряжения в город Клям.
  Вот в Кляме нынче - совсем неспокойно. Там не знают, кому верить. Город большой, всюду могут затесаться сторонники Живого Императора, разори шакал его могилу. На лицах-то у них не написано, что они его сторонники, а пытать всякого встречного-поперечного - путь трудоёмкий. Остаётся надежда на бдительность горожан и доносы. Но доносчики часто неумны, у тому же не всегда добросовестны. То-то каратели в чёрных латах вечно кого-то ищут, запросто могут и тебя прихватить - по ошибке, либо чьему-то навету.
  А зато в Баларме карателям и делать нечего. Ведь Баларм как издавна считался оплотом Инквизиции, так и ныне не теряет значения. Сюда враги некрократии точно не просочатся - чай, тоже не дураки, опасаются верных слуг Владыки Смерти, а превыше всех - мастера Удухта.
  Поэтому-то, служить здесь хорошо и надёжно. Нет, конечно, далеко не всем, но многим. Например, подмастерью Дабу.
  - У-у-уй! - а вот это не простой крик боли. Это пациенту что-то отрывают. Кто-кто, а Даб, лучший ученик мастера Удухта, в таких возгласах уже недурно разбирается. Скоро сам отрывать обучится - с необходимой точностью. Так, чтобы пациент не умер, но больше не отросло.
  - Хр-р-р-р!.. - а это хрип. Тот, кто хрипит, думает, что умирает, но не всё в мире так просто. Мастер Удухт легко не отпустит. Он виртуоз.
  Кстати, пыточный сеанс подходит уже к завершению. Дабу-то ясно, что к чему. Ещё парочка-другая леденящих душу воплей, и мастер Удухт негромко позовёт: 'Даб!'. Это значит, подмастерью пора появляться с половой тряпкой и стирать с каменных плит расплескавшиеся во время пытки бальзамы. Мастер Удухт любит чистоту и не потерпит, чтобы хоть одно пятнышко сохранилось до следующего раза.
  А следующий раз - это сегодня же вечером. Любимое дело мастеру не надоедает.
  И вот раздалось долгожданное:
  - Даб!
  Подмастерье бросился к кладовой, аккуратно пристроил под стеной метлу и прихватил заранее приготовленную тряпку да ведро с ароматическим раствором. Теперь, в полной готовности, можно метнуться и на зов.
  - Убирай, - буркнул мастер Удухт, кивая Дабу яйцевидной головой с обманчиво туповатым выражением. И тут же ушёл по делам.
  Пыточный подвал выглядел ожидаемо. Дешёвый крупнозернистый бальзам оранжевого цвета оставил потёки на полу под малой дыбой, на которой скорчилось в судороге полуотвязанное карличье тельце с наскоро зашнурованной культей ноги. В углу, под пыточным столом, в самой яркой оранжевой луже валялась свежеоторванная ступня.
  Даб мог ручаться за яркость впечатлений, полученных пациентом в последние мгновения утреннего сеанса пытки.
  Собственно, без тщательно выверенных красочных впечатлений не обходится ни одна пытка мёртвого человека. Ибо хотя мертвецы и способны ощущать боль, ею их в принципе не надломишь, а потому центральную роль в работе с ними играет устрашение.
  Именно устрашению служит создание на глазах у мертвеца картины запросто разрушаемого мёртвого тела - ужасней и быть ничего не может! Ведь обрести телесное посмертие так дорого стоит! Учитывая цену услуг некромантов и бальзамировщиков, оно должно бы теперь длиться вечно. Или уж по крайней мере, очень-очень долго. Если по справедливости.
  Когда же палач на глазах человека показательно ломает драгоценную вещь, должную сохраниться навсегда - для страдальца многое делается безразличным. Или - безразличность многого впервые становится очевидной. Чего стоили данные обещания и великие идеалы перед лицом показательного изгнания мертвеца из заслуженной им вечности, подмастерье хитроумного Удухта мог наблюдать не дважды и не трижды. То-то и сам ума набрался. Ну, во всяком случае - верного знания.
  Прежде чем вытирать с пола пятна бальзама-кровезаменителя, Даб уверился, что раненая нога карлика достаточно крепко завязана и больше не истекает оранжевой жижей.
  Отлично! Течь и правда остановлена. Значит, пора вытирать прежние пятна - без опасения, что ещё натечёт.
  Или нет: сперва следует отнести карлика снова в отведенную ему тюремную камеру, да поскорее, пока не очухался... Или всё же сперва стереть пятна бальзама - пока в каменный пол не въелся насмерть оранжевый краситель? Ну ладно, карлик подождёт.
  Даб опустился на корточки и принялся оттирать лужицы, не давая им загустеть. Решил, что получается, хоть и не так быстро, как хотелось бы.
  Первое время подмастерье косился на карлика, потом увлёкся процессом наведения чистоты, и даже думать забыл об источнике бальзамных пятен.
  - Меня зовут Трюмз! - едва слышно пролепетал карлик. - Больше не надо, я всё скажу...
  Он всё скажет? Даб внутренне усмехнулся. Насколько высоко эти карлики оценивают собственную осведомлённость! И невдомёк бедняге, что мастер Удухт и не хотел у него ничего выведать, а просто - тренировался.
  На ком же ещё тренироваться, как ни на этих карликовых мертвецах-недолюдях, которые себя считают Великим народом, особенно любимым Владыкой Смерти? При этом Владыка их за Порог Смерти ни разу не позвал, но самоуверенные коротышки того даже не заметили. Они так и норовят нелегально проникнуть в блаженное Запорожье - а не ведают, что за нелегальным переходом Порога Смерти следует неотвратимая кара.
  - Абалон... - простонал карлик. - Наши пойдут на Абалон!
  Что-что? Как он сказал?
  - Это кто ещё пойдёт на Абалон? - беспощадно-строгим тоном, составляющим одну из основ мастерства пытки, поинтересовался Даб.
  - Посланник Смерти Дрю из Дрона! - резким голосом завизжал карлик, заставляя предполагать, что в один из прошлых сеансов у него уже оторвали кое-что другое, кроме левой ступни.
  - Кто? - переспросил удивлённый подмастерье. - Посланник Смерти? Из ваших?
  С каких это пор недалёких отшибинских карликов стали принимать в рыцарский Орден? Что-то темнит уважаемый Трюмз! Рассказывает явно невозможные вещи. Свихнулся он, что ли, на дыбе-то?
  - Дрю из Дрона! - повторил карлик. - Посланник Смерти. Наши с ним почти договорились. У него свой отряд. Много людей высокого роста.
  - Что за люди? - деловито осведомился Даб.
  - Помню нескольких. Кло из Дрона, Амур из Кляма, Пендрис из Нефотиса, Умар из Баларма. Есть даже один великан - Ом из замка Мнил...
  Говоря о великане, карлик Трюмз впервые распахнул глаза и поглядел на подмастерье заискивающим взглядом. Однако, на Даба произвело особое впечатление вовсе не упоминание о великане.
  - Как ты сказал? Умар? В отряде, идущем к Абалону?
  Изумлённый известием о некогда пропавшем из замка приятеле, подмастерье Даб допустил оплошность: показал карлику собственный интерес. Ответ не заставил себя ждать.
  - Остальное я расскажу в письме после освобождения, - тоном превосходства заявил Трюмз.
  - Посмотрим, - вздохнул Даб. Он отвязал запястья пациента от дыбы и, ухватив карлика под мышку, понёс его через подвальное сообщение к тюремному корпусу. Внимательно следя, чтобы бальзамы не оросили подземный ход: мастер и его всенепременно проверит.
  Трюмз по дороге брыкался, размахивал плохо закреплёнными руками - которые, впрочем, после дыбы слушались его плохо. В общем, его попытки освободиться здорово бы рассмешили Даба, когда бы в уме подмастерья не засела дума: что и как сказать мастеру?
  Можно, конечно, сообщить всё, как есть: карлик после тренировочного сеанса пытки неожиданно стал давать показания. Но поверит ли в то мастер Удухт? Что-то подсказывало Дабу, что нет, не поверит. Решит, что ретивый ученик преступил запрет на утренние занятия с материалом и провёл собственное дознание.
  А если, скажем, промолчать? Но при следующем сеансе пытки карлик может и проболтаться, что какие-то сведения выдал подмастерью. Вернее всего, так и будет: кто заговорил однажды, потом не останавливается, трещит без умолку, только бы отвлечь палача от работы с инструментами.
  Дело сильно осложняет упоминание об Умаре. Помнит ли мастер Удухт, что Даб с Умаром были некогда дружны? Помнит: мастер всё помнит. Значит, подумает нехорошее. Мол, хитрец Даб воспрепятствовал открытию истины, только бы выгородить старого дружка. Каковой дружок якшается с мятежниками, теми, что и за Порогом Смерти не успокоились, ага, и поддерживают Живого Императора, да будут неладны его дни.
  Есть, конечно, радикальное средство - всегда помогает от болтливости серьёзно раненых пациентов. По возвращении Трюмза в камеру легонько пристукнуть его по башке, чтобы гарантированно молчал, а потом как бы ненароком ослабить шов на его свежей культе. Карлик истечёт своим оранжевым бальзамом, да и кончится вместе с последними капельками. Кто потом докажет, что он не самоубился?
  Только если уж такое деяния Даба вскроется, то ему точно несдобровать. А кто поручится, что мастер Удухт не подстроил карличье признание, только бы испытать ученика? Неисповедимы тайные пути мысли хитромудрого Удухта.
  
  * * *
  
  Может, для кого-то Баларм - главнейший замок Инквизиции. Для кого-то - центр пыточного дела и сродственных ему ремёсел. Но для Фопона из Цанца сей захолустный замок - разумеется, место ссылки. Если ты переехал сюда из столицы крупнейшего воеводства, в каковом побывал четвёртым по значению лицом, обольщаться пустяками не станешь. Кто-кто, а уж Фопон знает, почему и за что он здесь оказался.
  Правда, зачем он здесь, невдомёк пока и ему самому. Ну ведь не затем же, чтобы заведовать замковым архивом и продолжать Балармскую летопись - после живого переписчика, который бежал на восток от Порога Смерти. Уж кого-кого, а живого летописца высокопоставленному мертвецу Фопону замещать оскорбительно и обидно. Но, надо признать, заслужил.
  Ещё бы не заслужить! Принял участие в заговоре и дворцовом перевороте, сместил с поста самого Умбриэля Цилиндрона - Управителя и главу Цанцкого воеводства, Жемчужномудрого воеводу (так его в недавнюю пору титуловали). Положим, Цилиндрон к финалу своего правленья Цанцем стал упрям и несговорчив, а значит, основательно неудобен Мёртвому Престолу. Ясно, что и переворот был угоден Владыке Смерти, не мог вызвать его недовольства и немилости, но - по всем некрократическим законам -заговорщики, конечно, неправы, должны нести наказание и всё в этом роде.
  Понятно, что в конечном счёте карьера Фопона пострадала не из-за переворота самого по себе, а из-за того, как именно он прошёл - прямо скажем, наперекосяк. И настолько, что города Цанца больше нет: наземная его часть, почитай, вся сгорела, подземная - обвалилась. Да и то сказать: разрушение города - лишь внешний, не самый страшный слой катастрофы.
  Но, благодарение Смерти, всё-таки в том, что стряслось в Цанце, виновников очень много, и Фопон среди них - второстепенный. И только потому наказание, которого он удостоился, выглядит довольно мягким.
  Сюда, в Баларм, бывшего советника цанцкого Управителя привёз один из высокопоставленных инквизиторов с неназываемым именем, но запоминающейся внешностью: великан с особой - 'дырчатой' кожей, свидетельствующей, между прочим, о принадлежности к Шестой расе.
  По велению дырчатого великана во дворе замка собрались все обитатели - живые и мёртвые - от управляющего Босса с сынком Банном и до последнего чистильщика отхожих мест. Инквизитор очень строго поглядел на тех нескольких балармцев, что дерзнули до сих пор остаться живыми (это в инквизиторском-то замке!), после чего скупо представил Боссу настороженного Фопона.
  'Ваш архивариус бежал? Этот человек вместо него, - сказал великан, - и вместо летописца'.
  'Но летописец у нас остался', - Босс кивнул на одного из живых людей, робко топтавшихся в сторонке.
  'Этот летописец у вас не задержится! - рявкнул инквизитор. - Живых людей к летописанию отныне не допускать!'.
  'Понял! - угодливо поклонился Босс. - Прикажете им заняться мастеру Удухту?'.
  'Прикажу!' - великан, к ужасу живого летописца, воспользовался подсказкой управляющего.
  Вот, собственно, и всё введение Фопона в курс дела. Да и что его вводить, если он ещё недавно ведал документацией целого воеводства? Управляющий Босс вручил ключ: разбирайтесь, мол сами.
  А парой дней спустя уже сам Босс побывал 'в гостях' у мастера Удухта. Ибо новый архивариус Фопон - сам разобрался. Сверился с описями, да и обнаружил недостачу в замковой казне: большую и труднообъяснимую. Под пытками подтвердился факт кражи, после чего инквизитор специально заехал в замок, чтобы с позором изгнать управляющего.
  Правда, Фопона не повысили. Напрасно он ожидал справедливости. Часть функций управляющего передали мастеру Удухту, для других сыскали ему помощников - а нового архивариуса предпочли не отвлекать от архива да летописания.
  'Летопись важно вести скрупулёзно, то есть тщательно', - свысока посоветовал мастер-палач. И свысока не по природной глупости, а потому что имел на то право, данное Инквизицией. А Фопон подобного права как раз не так давно лишился.
  Что тут скажешь?
  Государственного мужа сдали в архив? Ничего, посидит в архиве, сколько надо, пока не дождётся востребованности. Велели вести летопись замка Баларм? Будет вести, вникая во все тошнотворные подробности переходного периода здешних агонизирующих земель к окончательно мёртвому состоянию. Справится.
  А ещё в новой должности у Фопона есть счастливая возможность многое разузнать о месте, куда он попал. Свод балармских летописей, накопленный за пару-тройку веков, да ещё целый архив в придачу. Врагу бы такого инквизиторы не поручили. Только стороннику - наказанному, но всё же достойному доверия.
  Всё ли верно в рассуждениях? Нет: о доверии - самообман.
  Вероятнее другое - архив дали стороннику, которого после всех цанцких неудач надлежит как следует проверять. Но только проверки Фопону не страшны, он их заранее чует всей поверхностью мантии. Уж он-то их выдержит с честью, поскольку искренен в служении делу Смерти.
  Конечно, в осведомлённости самой по себе кроются многие опасности, но ведь и перспективы! Опасны новые неудачи, укрепляющие подозрения начальников. Увы, подобный риск - условие роста. В какой-то момент многознания твоего могут испугаться - и на всякий случай устранить, несмотря на всю твою ценность. У того же, кто не осведомлён, перспектив нет совсем никаких. Его тоже уберут, когда потребуется, и тем скорее, что он решительно бесполезен.
  Невежество ведёт к смерти, а знание - к Смерти с большой буквы, в которой и за которой - сила!
  Фопон был бы не собой, если бы не прочитал всю пришедшую к нему летопись. При этом древняя история замка увлекла его мало, зато новейшая - весьма и весьма. Из первых томов летописи замковый архивариус выудил совсем немного сведений, зато - достоверных. Из последних томов - много, причём недостоверных. Не удивительно: с новейшей историей всегда так.
  Собственно, давние исторические периоды отпечатались на самой замковой архитектуре, отсюда и впечатление достоверности.
  Первоначально Баларм строился для людей, но потом перестраивался под иные пропорции. Как и другие замки на Клямщине, он долгое время принадлежал богатому великанскому роду из Менга. Род обнищал - не всем же родам становиться со временем только богаче.
  Но вот первая неожиданность: похоже, самое начало процесса обнищания рода приходится уже на последнего представителя - великана Кагера. Раз так, очень велика вероятность, что нищета его - последнего в роду постигла путём воровства или мошенничества.
  Ещё до 'приглашения' в замок Фопон что-то слышал о великане Кагере, причём в основном - пересуды недоброжелателей. Последний хозяин Баларма жил не по средствам, любил азартные игры, вот и зачастил в замок Глюм к приятелю Плюсту, где почти полностью проигрался. Таково главное из услышанного прежде.
  Порывшись во вверенном ему архиве, Фопон отыскал и документальные подтверждения жуткого проигрыша в Глюме. Все деревни под Балармом - а таких имелось около дюжины - в скором времени после счастливого выигрыша хитрый Плюст прибрал к рукам, крестьян поголовно вывез, а дома разорил. Странно, как не отошёл к нему и сам замок.
  Впрочем, и самым страстным игрокам, не чета новичку Кагеру, случается иногда остановиться. Ну, хотя бы для приёма пищи.
  А вот ещё одна неожиданность. Летописец славно пошутил: оставил две примерно равновероятные версии новейшей истории замка Баларм, обе записаны его рукой, одинаково переплетены, и если не вчитываться - трудноразличимы.
  Первая версия такова.
  Плюст обыграл Кагера, забрал деревни. - Кагер обратился за помощью к великану Югеру из Гарма. - Югер не стал связываться с Плюстом, но и в помощи как бы не отказал: прислал в замок своего управляющего (Босса). -Вскоре Кагер пропал. - Управляющий послал Удухта учиться пыточному мастерству. - Пока палача не было, в замке процветало воровство и новая напасть: одержимость демонами. - Удухт вернулся, провёл дознание, арестовал множество слуг и гостей замка - кого за воровство, кого за одержимость. - Случаи одержимости привлекли внимание Инквизиции. - От имени Инквизиции в Баларм приехал великан Югер. - По причине долгого отсутствия Кагера, Югер объявил замок собственностью Инквизиции. - В результате в замок Баларм пришла Инквизиция. - Всё.
  Что ж, Фопон из Цанца готов допустить, что события в замке и вокруг него так и развивались...
  Или так.
  В замок Баларм пришла Инквизиция. - Кагер проигрался. Инквизиция отправила Удухта учиться пыточному мастерству. - Кагер обратился к Югеру. - Югер прислал в замок своего управляющего по имени Босс. - Кагер пропал, а с Югером Инквизиция договорилась. - Управляющий Босс пытался вести собственную игру. - Когда Удухт вернулся, то по указаниям Босса арестовал множество слуг и гостей замка - кого за воровство, кого за одержимость. - Инквизиция была очень благодарна управляющему Боссу и великану Югеру. - Всё.
  В какой-то из версий, а может быть, в обеих, покойный летописец изменил последовательность событий. Либо, что тоже возможно, самовольно восстановил изменённую. За то его и покарал великан-инквизитор, отдавая в руки мастера Удухта. Или не за то.
  Впрочем, все игры с последовательностями имеют основным фокусом установление момента времени, когда именно присоединением Баларма озаботилась Инквизиция. Либо прежде всех симптомов неблагополучия, либо - вследствие.
  Основные же действующие лица - не меняются: великан Кагер Балармский, великан Югер из Гарма, управляющий Босс, палач Удухт, инквизиторы. Где-то в эпизоде в обеих версиях появлялся и великан Плюст из Глюма, чья кожа вовсе не случайно такая же дырчатая, как и у великанов-инквизиторов. Значит, он тоже из Шестой расы.
   И куда-то делся великан Кагер: то был одним из действующих лиц - и вдруг сразу превратился в бездействующее лицо. Инквизиторы, что ли, устранили? И что характерно, его странное поведение прошло две ступени: сначала проигрался, потом пропал. То и другое - равно неожиданно.
  Заботило ли Фопона, кто и в чём на самом деле виноват? И да, и нет. Ловкий советник из Цанца предвидел: включиться в игру ему придётся. Только вот включиться надо - на стороне Инквизиции, поскольку другие стороны проиграют. А чтобы это сделать, надо вовремя выяснить, в чём именно она состоит, сторона Инквизиции. При этом определять цели инквизиторов надо тонко, чтобы не насторожились.
  Но Фопон справится! И начнёт, разумеется, с того круга обязанностей, который ему официально выделили. С работ по систематизации архива и 'скрупулёзного' летописания.
  Дополнять незаконченные тома Балармской летописи Фопон из осторожности не стал - ведь пришлось бы выбирать между двумя версиями. А если начать новую книгу, вопрос выбора сам собой отпадает. Кто крайне скрупулезен в делах, тому и решения принимать некогда.
  Изо дня в день с неустанной дотошностью Фопон из Цанца заносил в замковую летопись примитивные подробности здешней жизни. Чем питались обитатели Баларма на завтрак, обед и ужин, с кем работал великий мастер Удухт и его подмастерье Даб - ещё не великий, но очень старательный. Какие гости замок посещали, какие - покидали. Какая притом стояла погода.
  Последний вопрос даёт особенно много простора сарказму летописца. Что-что, а погода в Запорожье, куда Баларм угодил вскоре после нового назначения Фопона - весьма однообразна. Здесь даже время года не меняется. Говорят о 'вечной осени', но это даже не осень. Так, межвременье.
  От Фопона ожидали тщательности? Он будет настолько тщателен, что читатели от тоски повыпрыгивают из Библиотечной башни и убьются о каменные плиты парадного двора! Сам великий мастер Удухт поперхнётся словом 'скрупулёзность', когда вздумает почитать ноаую замковую летопись. Да она своим объёмом уже десятикратно превосходит весь летописный свод Баларма со дня основания и до прихода последнего писца.
  Жаль, мастер Удухт летописью не очень-то интересовался. Вот и не находилось удобного случая его как следует удивить. Оставалось надеяться на будущее. Рано или поздно Фопона заметят, удивятся его способностям и, забыв былые прегрешения - истинные и мнимые - поставят выполнять задачи посложнее. С того момента и начнётся новое восхождение.
  В тех обильных текстах, которые Фопон из Цанца создавал сейчас, его самого мало что могло заинтересовать, и всё же некоторые события удивляли, заставляли задуматься. Собственно, только эти события и были достойны летописного упоминания. Когда бы не повеление мастера пыточных дел, Фопон бы не вздумал записывать всю остальную ерунду. Но послушание превыше разумения. У опальных советников преданных ими воевод - так уж точно.
  На те события, которые его особенно впечатлили, Фопон составил специальный указатель. Просто для себя, чтобы в нужный момент отыскать их в массиве сплошняком написанного текста.
  Во-первых, новому летописцу Баларма представлялся важным пережитый замком опыт продвижения Порога Смерти. Словно вертикальная тень чёрной стены пробежала замковым двором с запада на восток, и - глядь - Баларм уже в Запорожье. Непостижимо, жутко? Да, но и величественно!
  Усилием инквизиторов, которые заблаговременно прогнали из замка живых людей, переход в сугубо мёртвую зону Среднего мира состоялся легко, без лишних жертв и разрушений. Ну, только мастер Удухт некоторым жертвам в пыточном подвале произвёл дополнительные телесные разрушения - так это ведь не считается, ибо виною выступила не стихия, а разумная воля!
  Во-вторых, Фопона, как истинного поклонника Смерти, не могло не восхитить то дерзновение, с которым перешедший в Запорожье инквизиторский замок преовращал окружающую среду из агонизирующей в гарантированно мёртвую. Живых людей прогнали ещё накануне движения Порога, живые животные разбежались сами, но вот живые растения (трава, кусты, деревья) нуждались в терпеливой умерщвляющей помощи. Ведь если растение правильным образом не убить, то в Запорожье оно погибнет неправильно: разложится, вместо того, чтобы окаменеть.
  Так вот, для спасительного окаменения некогда живого ландшафта, каждое деревце в увядающих осиновых рощах вокруг замка пришлось побрызгать специальными бальзамами для деревьев. Даже не просто побрызгать, а основательно полить и пару раз повторить для верности.
  Когда осины окаменели, Фопон испытал некое странное чувство - тревожное и торжественное. Откуда такое взялось? Ну конечно: всплыли по ассоциации эпизоды переворота в Цанце.
  Деревьев, цементируемых вяжущими веществами, в столице воеводства тогда, конечно, не было. Зато - Умбриэля Цилиндрона тоже побрызгали чем-то наподобие. Даже не просто побрызгали, а влили в жилы воеводы сей бальзам, ведущий к окаменению. Вследствие чего - вот умора - бедняга превратился в нерукотворное изваяние самого себя.
  Пережитое волнение, особую причину которого он и сам едва уловил, Фопон поневоле выплёскивал в летописном тексте, когда описывал работы замковой челяди по спасению рощ. Волнение меняло не только почерк летописателя, но и - характер изложения.
  Продвижение Порога Смерти на восток и посмертное спасение каких-то там окрестных деревьев - словно не тот же самый Фопон описывал, а другой человек, художественно одарённый. Если кто-то спустя годы возьмётся изучать многотомный манускрипт Фопона-летописца, будет, наверное, поражён. Ну и пусть удивляется: до причин ему не докопаться, даже если не проглядит любопытный симптом в пылу сражения с унылой массой прочих сообщений.
  Остальные более-менее яркие события, свидетелем которых стал писец Фопон, по эмоциональному отклику сильно не дотягивают до двух самых первых. Однако, чтобы подстраховаться, балармский архивариус включил в указатель по своему труду не два пункта, а добавил к ним третий, четвёртый, пятый и ещё около четырёх десятков, примечательных пусть чем-нибудь.
  В-третьих, более-менее важным событием Запорожской истории замка стало показательное изгнание повара - со всеми подмастерьями в придачу. Бедой повара стало примитивное понимание собственного ремесла. Старик, даром что почти столетний уже мертвец, умел готовить пищу живых, и только её. Пока замок находился по другую сторону Порога Смерти, с этой концентрацией несовершенств можно было мириться. Но Запорожье задаёт иные правила. Пища живых туда попросту не поступает, а тем более - она там изначально не растёт.
  В-четвёртых... Но чтобы вспомнить, что именно в-четвёртых, летописцу приходится сверяться с указателем. С пятым и последующими пунктами - та же ситуация. Увы, переход между интересными и вовсе неинтересными событиями - достаточно-таки плавный. Большинство же из них - воистину 'малоинтересны'.
  Впрочем, и малоинтересные пункты живо заиграют новыми красками, а то и намертво врежутся в память, как только Фопону повезёт провести связи между ними и несколько запутанными сведениями по предыдущей истории замка, доставшимися в наследство от замученного мастером Удухтом летописца-предшественника.
  Живые организмы очень хрупки, а мёртвые палачи не всегда способны рассчитать силу воздействия. Даже со знаменитыми мастерами случаются такие неприятности. Но что-то Фопону подсказывало: мастер Удухт рассчитал верно. Только расчёт был вовсе не к тому, чтобы оставить летописцу жизнь.
   - А-а-а-а-а-а-а-а! - раздалось с заднего двора.
  Оказывается, наступило раннее утро. К сожалению, Фопон-летописец опять увлёкся и снова не уложился в ночное время: слишком пространно (и 'скрупулёзно') стал описывать позавчерашний визит менестреля.
  Хотя, казалось бы, о чём тут повествовать? Ну, явился паренёк поглазеть на замок, в котором - о чудо - служит палачом 'тот самый' единственный в своём роде мастер Удухт. Ну, вздумал по наивности заинтересовать знаменитого палача своим неподражаемым пением. А того не знал, что мастер Удухт всё равно лишён музыкального слуха, что в песнях обращает внимание только на текст, каковой расценивает с единственной стороны: 'в рифму - не в рифму'.
  И если текст оказывается рифмованным (а в песнях такое случается сплошь и рядом) - вот тут-то и начинается самое интересное. Потому что на исполнителя ложится тень сурового подозрения. Не служит ли он рупором вселившегося в его тело демона? Ужасного 'Демона-говорящего-в-рифму', для которого нет ничего-ничего святого - таким даже 'Мёртвый престол' в радость зарифмовать со столом обеденным.
  Закончился день для того менестреля вполне ожидаемо - криками на дыбе в пыточной мастера Удухта. Криками громкими, от всей души, причём далеко не в рифму.
  По мнению Фопона, оставленному им при себе, в этих криках не слышалось ничего демонического. Палач Удухт рассудил несколько иначе. Что ж, мастеру виднее - он инквизиторами оставлен в замке за старшего. А менестрель - тот, конечно, сам виноват. Так ему и надо, мерзкому демону.
  
  
  Глава 8. Работа с демонами
  
  В замках Клямщины менестрелям рады. Но, как водится - не во всех. А кое-где и рады, но как-то не по-доброму. В Баларме - это именно кое-где. Знать бы заранее!
  Менестреля звали Акар. Акар из Цига, как он любил представляться, но на самом деле из Шкмо. Поскольку от Шкмо до Цига путь недалёкий, Акар пусть и лукавил, но не так, чтобы очень. А попробуй не слукавь: кто же станет слушать менестреля, который скажет, что приехал из Шкмо? Сам Акар первым бы отказался слушать. И именно потому, что в этой дыре родился и вырос. Ибо не было там никогда приличных менестрелей.
  Зато в Циге - были. Славились на весь разумный мир. Пели классические баллады (куда без них), но творили и в новой стилистике, которая особенно привлекала гордую мёртвую молодёжь, а также завистливую живую.
  Акар если и не вполне освоил, то неплохо подражал этой новой стилистике, суть которой, если вдуматься - в скрытой лести слушателям.
  Вполне в модном стиле менестрелей круга 'Нового разговора' в Циге, ловкач Акар и сам создавал песни, в которых - всё на месте, разве что лесть выглядит малость грубее, а сам язык - искусственнее. Да и то не намного.
  'Ты можешь победить, если ты хочешь. Мир изменчив, поэтому прогибаться перед ним в каждый момент времени тебе не обязательно. Заставить его согнуться перед тобой в уважительном поклоне - твоя достойная задача. И да славится вовеки Мёртвый Престол!' - так пел Акар и попутно заискивающе заглядывал в лица.
  Лица слушателей - индикаторы успеха взятой менестрелем интонации; стоило её нащупать, как они расплывались в удовлетворённых улыбках до финальных аккордов песни. Тогда и Акар мог расслабиться и снисходительно поглядывать поверх голов. Искусство - оно возвышает.
  Ну, а кроме того правильное искусство надёжно служит делу Смерти. Кому знать, как не Акару. Сколько желторотых юнцов решилось поскорее перейти в посмертие только для того, чтобы походить на героев его песен - и не сосчитать. Ибо в отличие от высокомерных менестрелей Цига добрый Акар делился своим искусством в основном по другую сторону Порога Смерти, в диких землях, где помимо мертвецов обитали живые.
  Собственно, главным образом Акар пасся на обильной ниве замков и деревенек, присобравшихся вокруг Кляма. Сия местность вошла в Запорожье лишь в этом году, то-то здесь и живой молодёжи прежде встречалось преизрядно. В том же Баларме, при старых ещё владельцах - о, менестрелю помнился радостный приём у юношей, обдумывающих житьё. Как их тогда заводила простая песенка с непритязательным названием 'Вусмерть'...
  Стоило Порогу сдвинуться, определяя в Запорожье бывшее Цанцкое воеводство, а с ним - Клямщину, а при ней - замок Баларм, как менестрель задумался. Вот в чём вопрос: откочевать ли ему восточнее, чтобы вновь агитировать живых юношей в посмертие, либо остаться в знакомой местности, которой суждено преобразиться в чисто мертвецкую?
  Конечно, ради торжества дела Владыки Смерти таки стоило бы выбрать первый вариант, но артист пёкся и о собственном благе. Ведь сразу за Порогом - ой как беспокойно! Пусть Владыка не обессудит, но там же осталась большая часть войска Отшибины, которое - э... своевольничает.
  Владыка, конечно, в курсе, что вместо героического похода на Карамц карлики опустились, вошли во вкус мародёрства и погрязли во всех сопутствующих пороках. И - что сквернее всего - режут всякого, кто их выше, не сильно разбирая, любых: и живых, и мёртвых. Даже менестрелей не щадят: эти коротышки хоть и падки на лесть, но природная кровожадность перевешивает. Вот такая вот с ними ситуация.
  К тому же прижимистый Великий народец издавна не расположен платить за искусство. Памятливого Акара некогда занесло и в Отшибину, но лишь однажды, ибо он ещё тогда сделал выводы. Зарабатывать пением в неспокойной Отшибине прямо сейчас? Нет уж, не возникает охоты.
  В западном же направлении освоенная Акаром область простиралась не дальше Менга, что тоже понятно. Чем ближе к Цигу, тем жёстче конкуренция, тем безжалостнее оценки слушателей. Публика там избалована. Чересчур много замечательных менестрелей добивалось её расположения, просто-таки унижалось ради мало-мальского внимания к своему песенному богатству.
  В общем, решил Акар, непростое время следует переждать на Клямщине, где люди не сильно придирчивы, но к искусству по инерции тянутся. Ну и ладно, что живая молодёжь вошла в посмертие, либо загодя убралась на восток из Цанцкого воеводства. Подумаешь, старым обитателям замков Клямщины стиль 'нового разговора' - ничуть не близок. Акар всё перетерпит и всех убедит, что поёт единственно правильно и хорошо. Говорят, в терпении - счастье.
  К моменту появления в Баларме счастливчик с лютней объездил вдоль и поперёк не только Клямщину, но и всё Цанцкое воеводство. Везде, где возникала возможность прикормиться, менестрель задерживался надолго. Лучше как следует надоесть в одном гостеприимном замке, рассуждал Акар, чем ездить туда-сюда и примелькаться повсюду.
  Только проходит время - и оказывается, что примелькался ты в целой куче великанских замков: в Гарме у грозного Югера, в Батурме у жёлчного Ногера, в Ро у одноимённого великана, в Оксе у великанши Клюп...
  Но Клямщина не безгранична. В замок, где основательно погостил, второй раз не сунешься раньше, чем через год. Известно, как легко меняют милость на гнев Югер, Ногер и Ро. Вот и думаешь, куда бы ещё податься, чтобы не испытывать радушие того или иного лорда-великана. Тогда-то и приходят на память особые замки, которые великанам больше не принадлежат - замки Инквизиции.
  Для начала ты решаешься выступить в перенаселённом замке Боркс, полном великанов с дырчатой кожей. И тобой довольны. Шестая раса - она по пустякам не придирается. Ну а после Боркса приходит черёд Баларма.
  По правде говоря, в этот замок Акара никто не приглашал. Но ведь и не прогоняли с порога. Позволили даже выступить. На парадном дворе собрались все балармские обитатели, слушали без большого воодушевления, но, по крайней мере, внимательно.
  Возможно, боялись пропустить тему для доноса? Но когда ты правильный менестрель, доносительство тебя волнует не слишком, ибо Владыке Смерти сердиться на тебя не за что, а лжесвидетельство строго наказуемо сразу несколькими мертвецкими кодексами.
  Акар выпевал тексты, полезные для некрократии: 'Эуза сошла с ума', 'Смерть идёт по жизни, улыбаясь' - это собственного сочинения. Или мертвецкую народную 'Живой Император обормот'.
  Эту последнюю - монотонную песню из трёх слов, исполненную не самого искромётного юмора - ещё год назад особенно тепло встречали живые молодые люди, готовящиеся стать мертвецами. Самим же мертвецам такое не смешно. Но из репертуара песни не выбросишь, особенно если нечем её заменить. А то спросят, где осуждение Живого Императора, да нападёт на него икота? Как это вы ни словом его не осудили?
  Не сочинять же про Живого Императора новых песен, а то вдруг выйдет недостаточно зло, скажут ещё: возбуждал в публике нездоровый интерес к жизни, не позволял забыть того, чьё имя Владыкой проклято.
  В общем, все песни в репертуаре тщательно выверены, беспокойства они не вызывали. О чём Акар единственно тревожился - об оплате. Собрать звонкие некроталеры прямо на представлении - для этого надобен подмастерье, а менестрель работал один (если не считать понятливого мёртвого мула, на котором приехал). А надежды на щедрость управляющего были с самого начала - слабыми-слабыми. Особенно после того, как Акару растолковали: больше управляющего в замке нет, вместо него хозяйством заправляет мастер-палач - при участии казначея.
  Менестрель, конечно, ухитрился встретиться и с казначеем, но получил неблагоприятное впечатление от этого необычно шуганного мертвеца, который, по всему судя, замковую казну тщательно хранил, но никоим образом ею не распоряжался. За время аудиенции казначей дважды оставлял Акара, чтобы посоветоваться с мастером-палачом. Ожидая его, терпеливый артист раздумывал: может, ему самому стоило пообщаться с палачом - решить вопросы напрямую. Правда, какое-то смутное предощущение уже тогда предостерегало от подобного шага.
  Пока шёл концерт, Акар внимательно посматривал на парадные балконы и окна - не покажутся ли главные лица замка. Казначей почти сразу высунул нос из окошка, а вот мастер-палач заставил себя подождать. Только под конец представления горделивый мертвец в традиционном пыточном фартуке появился на самом скромном балкончике центрального замкового строения; оттуда он успокоительно кивнул казначею и снова скрылся.
  Кажется, вопрос оплаты не столь безнадёжен, воспрянул духом Акар, и последнюю песенку - об обормоте Живом Императоре - исполнил с особенным торжественным чувством.
  Предчувствия его не обманули, причём оба: и то, что даровало надежду, и то, которое напрочь её отнимало.
  По окончании представления казначей дал ему знак подойти за деньгами. Менестрель поспешил на зов, попутно приметив, что там, у коновязи, где он оставлял мула... Нет, не может быть, верно, почудилось... Ибо зачем бы вдруг?..
  Но и тогда, когда казначей, держа в ладони увесистый кошель, велел ему приблизиться к конторке, встревоженный Акар продолжал раздумывать: его ли верного мула увели стражники, или чьего-то чужого, просто поразительно похожего.
  В кошеле оказалось тридцать пять некроталеров. Сумма, вообще-то достаточная, чтобы восполнить и потерю мула. Правла, менестрелю нравился прежний, но... может статься, его не похитили?
  Или на то и расчёт, что хозяин скотины глазам не поверит? К тому же, за вычетом стоимости мула, гонорар с выступления оказывался пренебрежительно низок... Может, замку зачем-то понадобился мул, вот его таким оригинальным образом и купили, добавили сверху от щедрот казначейских, зато за представление платить не пожелали?
  Вопросы, вопросы... На всякий случай Акару следовало поделиться опасениями с казначеем. А то иначе - спросит потом с удивлением: 'У вас был мул?'.
  И менестрель решился. Уже почти выходя из комнаты казначея, с полдороги вернулся и, после глубокого вдоха, начал...
  - Простите великодушно, но мой мул... Его, по-моему...
  - Ах да, ваш мул, - улыбнулся казначей, - его перевели в конюшню. Зачем ему зря торчать у коновязи? Вы ведь у нас задержитесь.
  - Задержусь?
  - Само собой. Мастер Удухт - наш палач - велел вас придержать в замке. Вот и подмастерья своего направил, чтобы он препроводил вас к нему для беседы. Эй, Даб, заходи!
  Здоровенный детина, который на протяжении всего времени беседы менестреля с казначеем пялился из коридора в приоткрытую дверь, протиснулся в казначейский покой и ухватил артиста за руку. Сказал:
  - Идём!
  - Куда?
  - В пыточную.
  Последнее прозвучало довольно-таки буднично.
  - Зачем меня в пыточную? - не поверил Акар.
  - Для небольшого дознания, - пояснил казначей, отрываясь от конторки, к которой было вернулся после приглашения Даба, - не волнуйтесь, это и для вашего же блага.
  Какое такое благо настигнет Акара в пыточной? Нет, определённо, менестрелю туда совсем не хотелось. Но с учётом тяжеловесной массивности подмастерья Даба, вариантов 'не пойти' у него теперь не было.
  - Для моего блага? Что вы имеете в виду?
  - В подробности я не посвящён, - развёл руками казначей, - думаю, мастер Удухт вам всё разъяснит гораздо лучше меня.
  Даб только понимающе ухмыльнулся. По его виду каждый уразумеет: не только мастер, но и подмастерье готов многое разъяснить, и вовсе не обязательно прибегая к помощи слов.
  Большую часть пути к пыточному подвалу Даб с Акаром прошли крытыми переходами без окон. На полпути менестрель взмолился:
  - Может, вы меня отпустите? У меня есть чем заплатить, к тому же я правда ни в чём не виноват...
  - Мастер Удухт отпустит, - пообещал Даб, причём таким тоном, будто говорил об отпущении грехов.
  Акар основательно приуныл. Вот так посещай инквизиторские замки, сей ростки добра и почитания Смерти... Ведь ничем же не заслужил! Подумаешь, парочка смертных грехов, не исповеданных некроманту - но зато ни одного живого!
  Ишь как оно бывает! Добиваешься чего-то, становишься пусть не самым уважаемым, но мертвецом. Служишь делу некрократии. Мнишь себя вольным человеком, и тут в одночасье теряешь всё, что ценил: и мула, и свободу.
  Не в том ли дело, что менестрель в своё время не уплатил налог Смерти с покупки злополучного мула? Так когда ж то было! Неужели только недавно вскрылось?
  - Пришли, - сказал Даб и легонько подтолкнул в спину. В подвал вела лесенка, где вдвоём разминуться трудно.
  Акар почувствовал, как сильно в его ногах загустел бальзам. Стал спускаться, будто на ходулях. То, что мастер-палач принимает его не в каком-то другом помещении, а специально сходит в пыточный подвал - уже на многое намекало. Но за что? За что?
  Пыточный подвал - помещение, освещённое скудно, но менестрель всё равно зажмурился. Веки так и слипались от страха что-либо разглядеть в этом средоточии членовредительной жути.
  Но глаза закрыть - не фокус. Акар не догадался перестать дышать. И в ноздри его так и ударили тошнотворные запахи крови и бальзамов.
  Здесь пытают. И живых, и мёртвых. Ну, живых-то ладно, но мёртвых за что? Нас-то - верных, добрых, искренних?
  Мёртвых пытают зря. Владыке Смерти даже подозревать их в чём-либо - наверное, неудобно. Уж они-то доказали преданность его делу самым дорогим, что имели: и деньги немалые, и жизнь свою молодую - всё принесли на алтарь посмертия.
  Но Инквизиция - не сам Владыка, милосердия у неё поменьше. А палачи при ней - так и вовсе другое дело. Их, конечно, тоже можно понять. Палачам надо выслужиться, а как же это сделать, если никого не пытать? И если находишься ты в мертвецком Запорожье, где живых людей более не сыскать, что тебе остаётся, как не брать в работу мертвяков?
  Акар заметил, что и рад был бы оправдать мастера Удухта, если бы только жребий пострадать не выпал на его собственную драгоценную шкуру.
  Усилием воли менестрель заставил себя приоткрыть глаза. Да, освещение так себе, но видно неплохо. Свет обеспечивают несколько вечных магических свечей в трёх канделябрах по углам, а также - в чётвёртом углу - раскочегаренная жаровня.
  Правда, менестрель по-прежнему видел не всё. Он просто не мог заставить себя в некоторых направлениях посмотреть. Оттого пространство пыточного подвала выглядело каким-то фрагментарным. Тут не вижу, тут вижу, тут не вижу опять. Видно проходы между столами, стены из грубо обработанного серого камня. А не видно, где здесь пытают и чем именно.
  Самого мастера Удухта несчастный арестант тоже не сразу заметил, а надо бы иначе. Ведь если палач обидится пренебрежительному поведению жертвы, то такая его обида ей ничего хорошего не сулит.
  - Вы делаете вид, что меня не видите. Почему? - слова палача надёжно таили обиду, но несли явную угрозу - жуткую, парализующую.
  - Простите, я не нарочно... - выдавил Акар.
  А чего удивляться? По сравнению со здоровяком Дабом мастер-палач выглядел не так уж и представительно, да и парадный алый фартук сменил на затрапезный - серо-бурый, в разводах.
  Поводов заметить Удухта вовремя, конечно было тоже предостаточно. Стоял он прямо посреди пыточного подвала, по хозяйски расставив ноги - это раз. Был довольно-таки рослым - это два. В третьих, тоже невольно запоминающаяся часть тела - крупная яйцевидная голова, большую часть коей составляет лицо с глубокими провалами для глаз и рта - словно топором вытесанное. Туповатое же выражение на лице - намеренную невыразительную маску - легко разоблачали свирепые молнии взглядов, что сверкали из-под бровей. В точности таким Акар и представлял себе 'взгляд убийцы' - о котором сам же упомянул в добром десятке авторских баллад.
  - Не нарочно? - поехавшие вверх дуги бровей Удухта, должно быть, означали крайнее изумление.
  - Я... испугался, - честно пояснил Акар.
  А ведь по дороге собирался прикинуться бесстрашным мертвецом и даже попытаться призвать палача к ответу: что ж это он своих пытает?
  - Ну, это дело хорошее, - крупное лицо мастера улыбнулось, но взор так и не смягчился.
  Все обиды поверхностны. И в данном случае не важны. По сравнению с тем, что клокочет во взгляде Удухта, любая гневная требовательность оборачивается доброй заботой о чьём-то совершенстве. Вот потому мастер не обижается. Попробуй вознегодуй на человека, которому тобой же заранее предначертано перестать существовать!
  - Я... хотел бы спросить, чему обязан задержанием, - робко выказал Акар своё требовательное недовольство.
  - Демонам, - ответил Удухт односложно. Но ответил.
  - Каким 'демонам'?
  - Тем, которые в вас вселились.
  - Признаться, не замечал, - Акар осторожно намекнул Удухту на его несомненную оштбку, - а что заметили вы?
  - Я заметил, что на представлении вы пели и говорили в рифму. Есть целый класс демонов, который делает то же самое. Их так и зовут: 'Демоны, говорящие в рифму'. Эти демоны - закоренелые мятежники, а рифма - их опознавательный знак.
  - Но помилуйте! - вскричал Акар. - Я ведь менестрель! Всякий из нас неизбежно - время от времени - рифмует слова, которые собирается петь. Это не говорит о присутствии демонов.
  - Но вы не будете отрицать, что на представлении вас посещало вдохновение?
  - Пожалуй, - проблеял Акар, уже догадываясь, к чему палач клонит.
  - Так вот, это состояние - верный признак демонического вмешательства.
  Значит, из меня будут изгонять демона, понял артист не без уныния. А ведь как трудно сыскать невидимого демона в теле мертвеца. Особенно, если его там нет! Что, коли не найдут - будут искать до бесконечности?
  - Да вы не беспокойтесь! К вам лично никаких претензий нет. Все наши вопросы адресованы демону-поработителю. Это к нему мы будем приближаться доступными нам средствами, - мастер широким жестом руки обвёл весь интерьер пыточной, где, как Акар уже заметил, находилось две дыбы - большая и поменьше, жаровня со щипцами, а также целые груды ножей, пилок, топориков, инструментов неведомого пыточного назначения.
  Кстати, многие орудия присутствовали в двух вариантах: крупном и поменьше. Вероятно, более мелкий размер - это для удобства общения с отшибинскими карликами. Трогательная забота!
  - Прошу пройти за черту, - пригласил Удухт, указывая под ноги.
  На полу жуткого помещения менестрель приметил прочерченную мелом линию. Он пожал плечами и повиновался.
  Палач тут же кивнул Дабу. Мол, твоя очередь нечто сказать.
  - С этого момента, - произнёс подмастерье, - мастер Удухт оставит вежливый штиль, на котором до сих пор общался с вами, чтобы перейти на грубый язык приказов. Демоны его понимают лучше.
  Судя по скуке в голосе, Даб озвучивал готовый ритуальный текст, не только тщательно заученный наизусть, но и многократно повторенный.
  Ну вот, пришла тоскливая мысль, отныне придётся сносить всякие грубости, адресованные демонам. И добро бы только словесные...
  - Ко мне! - приказал Удухт, явно применяя тот самый язык, более понятный демонам. Так сразу?
  Менестрель ещё пребывал в невесёлых думах, а палач и подмастерье - глядь - уже подготовили всё необходимое к занятию практическим экзорцизмом. И приступили - без долгих преамбул.
  - Раздеться по пояс! - потребовал палач.
  Акар безропотно расстегнул плащ, развязал шнурок на блузе, хотел уже её стянуть, но замялся.
  - Что такое? - строго спросил Удухт.
  - Там в кармане - призрачная шкатулка с моей тенью, - смущаясь, пролепетал менестрель. О кошеле от казначея - предусмотрительно промолчал.
  - Ничего с вашей суэнитой не случится. По завершении пытки получите её в целости и сохранности. Вы в руках у Инквизиции, которая стоит на страже некрократической законности.
  - А, ну тогда я спокоен, - Акар с облегчением продолжил обнажение торса. Из-под блузы выглянуло брюшко неровного сине-зелёного колера, за его состояние мёртвый артист ощутил неожиданный укол стыда.
  - Бальзам давно обновляли?
  - Третьего года, - виновато сознался менестрель.
  - Годится. Располагайтесь вон там, у свободного стола.
  Акар засеменил в указанном направлении. Свободный пыточный стол сиял образцовой чистотой, но притом пах недавно пролитыми бальзамами. Менестрель с изрядным содроганием поглядел на соседний стол, где палачи разместили любовно начищенные пыточные орудия.
  - Начнём без инструментов, - успокоил его мастер.
  Неужели? Но...
  - Может, и без пытки обойдёмся? - предложил Акар. - Я и так расскажу всё-всё, что только знаю?
  - Что именно расскажете? - с вялым интересом отозвался мастер.
  - Всё, что прикажете! Всю жизнь мою и посмертие...
  - И о демонах тоже расскажете?
  - Нет, - голос Акара дрогнул, - о них я ничего не знаю.
  - Вот то-то же! - удовлетворённо заключил Удухт. - Не знаете. Потому нам и не о чем вас спрашивать. Ваша личная история нас не интересует.
  - Зачем же пытать, если не спрашивать? - перед лицом неминуемых страданий менестрель позволил себе настырность, хотя и заметил, что палача разговор уже утомляет.
  - Даб, объясни, - бросил мастер.
  - Пытка пытке рознь, - отчеканил подмастерье, - в зависимости от цели меняются формы проведения. Есть пытка дознания - при ней обязательны вопросы. Есть пытка наказания - при ней вопросы только отвлекают от сути происходящего. Кроме того, бывает исследовательская пытка, пытка для устрашения и ознакомительная. К последней версии мы и прибегнем в работе с вами...
  - Достаточно, Даб.
  Затем Акар с удивлением обнаружил, что находится уже на столе для пыток. И как он сумел сюда переместиться? Может и правда - демон посетил. Перехватил контроль над телом, глумясь, усадил на это жуткое приспособление...
  - Сядьте глубже! - приказал мастер Удухт. - Даб, приступай.
  Подмастерье разложил Акара на пыточном столе, деловито продел конечности в заговорённые петли по углам и расположился у изголовья.
  Когда менестрель был уже хорошо закреплён, подключился и мастер-палач. Он провел пальцем в остром железном напёрстке по коже чуть ниже ключицы, резко надавил, определяя чувствительность. Напёрсток заострённым навершием проник под кожу, в месте прокола выступили зелёные капли бальзама. Затем Удухт рывком переместил палец, обезобразив грудь артиста глубокой зеленеющей бороздой. Акар на всякий случай охнул, хотя боли никакой не почувствовал.
  - Болевая чувствительность отсутствует, - констатировал палач.
  - Демон притворяется, учитель? - спросил подмастерье.
  - Демон всегда притворяется, - важно сообщил мастер.
  - Я больше не буду, - пообещал Акар.
  Ему посоветовали помолчать.
  - Но, может, меня бесполезно пытать, если я всё равно не чувствую боли?
  - А страх? - поинтересовался палач. - Его-то чувствуете?
  - Да, - выдавил Акар осторожное признание.
  - Следовательно, вы не безнадёжны! - мастер Удухт говорил, а сам, не останавливаясь, полосовал грудь менестреля всё новыми глубокими царапинами. Из них уже складывался какой-то замысловатый узор. Антидемонический, надо полагать.
  Насчёт страха - вот это мастер верно подметил. Глядя на лохмотья, в которые превращается кожный покров груди, менестрель содрогался от ужаса перед бренностью якобы неуязвимого посмертного тела, которое, как прежде казалось, обеспечивало сносные возможности длиться твоему существованию всё дальше, и дальше, и так до полного счастья.
  От страха за тело - за самую важную свою собственность - Акар всё время экзекуции был близок к обмороку. Чуть что - терял нить мучительных событий. Потом возвращался, со скорбью наблюдая свежие раны. То, что нанесены они не ему лично, а злобному демону, утешало слабо.
  
  * * *
  
  Потом его отвязали от пыточного стола. Неужели всё?
  - ...Даб! Подведи пациента к стене.
  Нет, не всё. Ещё есть аттракцион. Обычная каменная стена, без каких-либо приспособлений. Что в ней такого, что менестрелю нужно сюда подойти? Ах да, с потолочной балки - в аккурате перед стеной - свисают какие-то цепи.
  Подмостерье покрутил ворот, цепи спустились к Акару. Завершались они верёвочными петлями для рук, для ног, для туловища. Верёвки мерцали в полумраке - сразу видно, наговорены, такие только некроманты распутывают.
  Но Даб, не задумываясь, закрепил и подвесил горемычного менестреля:
  - Готово.
  Удухт вдруг резко повернулся к Акару, сгрёб в охапку завидную многим менестрелеву гриву, вздёрнул вверх его голову - и резким движением впечатал носом в каменную стену - только цепи скрипнули. Откинул голову, отошёл, любуясь эффектом. Из носу менестреля тонкими струйками побежали бальзамы.
  Подмастерье с услужливостью поднёс мастеру тряпку, тот вытер зеленоватое пятнышко на фартуке.
  - Это что, тоже обязательно? - с робкой обидой молвил Акар, пытаясь утереться плечом.
  - Обязательно, - кивнул палач, - таков общий порядок нашей работы. Не предпринято никаких злоупотреблений, - он скомкал тряпку и небрежно набросил её на голову менестреля. - Даб, оботри.
  Тряпка не блистала чистотой, она заскорузла ещё на прошлых пыточных сеансах, но бальзамы Акара худо-бедно впитала. Цвет её при том не сильно изменился: из бурого стал бурым с синевой.
  Когда истечение бальзама из носу прекратилось, мастер Удухт снова приступил к тому же виду экзекуции. Акар не сопротивлялся. Напротив, он стал вдруг особенно податливым и благодарным.
  Так его, демона! Носом, носом!
  
  * * *
  
  Потом оказалось, что руки Акара невесть каким образом освободились, тогда как ноги остались висеть на цепях. Пытаемый так и ляпнулся носом о каменный пол, что многократно превзошло по силе все стуки по стене.
  - Это всё демон, - пояснил Даб, - исподтишка нам пакостит!..
  - Нет, - возразил Удухт, - это ты, жук навозный, не запечатал наговор на верёвках.
  Менестрелю шутка мастера показалась удивительно смешной - особенно про навозного жука. Он, как был вверх ногами, так и залился громким хохотом: людским или демоническим - не разберёшь.
  
  
  Глава 9. Работа с документами
  
  Под вечер к замку Баларм прибыло трое инквизиторов - двое дырчатых великанов из Шестой расы и Югер Гармский. Приехали в экипаже размером с четырёхэтажный дом, запряжённом двадцаткой мёртвых коней. Подземельные инквизиторы сразу безучастно прошествовали к великанскому парадному покою, наземный - задержался окинуть взглядом толпу балармцев, кладущую ему земные поклоны.
  Всякий раз, когда замок посещал великан Югер, его жадный взгляд так и нависал над обоими дворами, почти осязаемо давил на постройки, ощупывал интерьеры. Не секрет, что хозяину Гарма прибрать к рукам и Баларм желалось и мечталось ещё при прежнем владельце, да и ныне было бы очень-очень лестно. Но прибывая сюда в качестве инквизитора, да ещё в компании инквизиторов поглавнее, мечтатель не мог не осознавать несбыточность чаемого - по крайней мере, в ближайшие годы. Если что к Инквизиции попало, так просто уже не выпустит. Разве что расщедрится в ответ на какую-то безумно выгодную для себя службу.
  Мотивируя свою задержку, жадный до власти Югер велел кому-то из челяди кликнуть мастера Удухта. Тот понёсся на задний двор, хотя нужды не было: разумеется, палач являлся к инспектирующим замок инквизиторам сразу, не дожидаясь особого приглашения. Таков порядок.
  Архивариус Баларма поглазел на приезд хозяев из окошка, да и вернулся к замковым летописям. Его-то инквизиторы не ждали. Дело у бывшего советника нынче маленькое, возврата к серьёзным полномочиям покуда не заслужил. Коли понадобится - сами вызовут.
  Хоть и вряд ли позовут быстро, но у мертвеца в запасе времени много. Кто не унывает, кто старается - всегда дождётся, ведь судьба и Владыка старательных ценят, и рано или поздно всякого возвысят сообразно заслугам. Зато того, кто в ожидании милости расслабляется и бездельничает, не ждёт ничего доброго. Ведь он так приучается лениться, что потом ему никакого важного дела и не поручишь.
  Кому-кому, а Фопону с такими лентяями не по пути, ведь они отчаялись, а он не хочет. И потому для него вроде бы бессмысленное летописание провинциального замка становится прямо-таки азартным времяпрепровождением. Ибо не над летописью работает опальный советник, а над собой. Кто кого? И смотрит не в летописное прошлое, а в справедливое будущее. Смотрит - и хихикает.
  Смех - это единственное послабление себе. Конечно, Владыка Смерти смешливых тоже не жалует, он любит, чтобы ему служили по-серьёзному. Но ведь и Фопон внешне вполне серьёзен. А как это подчас бывает архитрудно!
  Описание сегодняшнего дня у балармского кропателя замковой истории, как водится, растянулось на целый день. Летописание в реальном времени, так сказать. Уже темнело, когда Фопон добрался до приезда величественного чудо-экипажа с двумя 'солнцеликими' инквизиторами и 'жемчужномудрым' Югером из Гарма.
  'Будто подземельное солнце запада, раздвоившись, сделалось вдвое жарче, и, выкатившись на небесный свод над нашим дорогим Балармом, объяло радостных обитателей лучами правды, света и тепла', - писал Фопон о дырчатых великанах. И прикидывал: да, конечно, инквизиторам лестное сравнение неминуемо бы понравилось.
  Добавляя пару слов похвалы великану Югеру, Фопон решал сразу несколько задач. Ни в коем случае не следовало наземного великана именовать таким же 'солнцеликими', как великаны Шестой расы. Ясно, как день: инквизиторы тогда неминуемо рассердятся, ведь Югер им не ровня!
  С другой стороны, если совсем никак не похвалить Югера, тот и сам обидится не на шутку. Он-то себя считает полноценным Инкаизитором - а какой-то борзый летописец, оказывается, не согласен!
  А не злить Югера тем важнее, что хочется этому великанишке заполучить Баларм. Удастся ли - другой вопрос. Но вполне может статься такое, что прежде возвращения Фопона во власть замок уже будет за что-то там пожалован Югеру. Надо ли быть готовым к такому развитию событий? Вопрос, как говорится, риторический.
  Потому-то - с прицелом на возможное грядущее возвышение - хитрец архивариус и приписал Югеру титулование 'жемчужномудрый', каковое прежде принадлежало таким влиятельным мертвецам, как, скажем, цанцкий Управитель Умбриэль Цилиндрон.
  Ах да, упомянутый Цилиндрон плохо кончил. Надо надеяться, что подозрительный Югер не усмотрит на то специального намёка.
  Фопон как раз окончил запись и, вычитывая, любовался многословным изложением идеи о 'солнцеликости' и 'жемчужномудрости' благодетелей замка, когда в дверь архива постучали. Надо же - Даб!
  Подмастерье балармского палача за мелочью бы ни прислали, тем паче - в момент присутствия в замке инквизиторов. Ого! Фопон внутренне подобрался, отдавая себе отчёт: вот он, шанс! Если грамотно использовать, оттолкнёшься от архивного дна и стартуешь к новым высотам. Прямо сейчас!
  - Мастер Удухт нуждается в летописи... - начал Даб.
  Великолепная новость! Именно то, что надо!
  - За какой период?
  - Ну, за весь последний...
  А теперь внимание! Надо так ошарашить малого количеством запрошенных томов, чтобы и по возвращении к мастеру впечатление не иссякло.
  Что ж, начнём с невинного вопроса:
  - Даб, а ты уверен, что аккуратно донесёшь? - летописец махнул неопределённым жестом в сторону стеллажа с увесистыми фолиантами.
  - Тю, так конечно, - подмастерье слегка набычился. Кто-то посмел сомневаться, хе-хе...
  - Но, конечно, не всё сразу... Всё не унести - там ведь не одна книга.
  - Унесу сразу! - самоуверенно пообещал Даб.
  Ещё бы! Этакому детине, да не кичиться физической силой.
  - Ну, как скажешь... - а в тоне готовность согласиться с лёгкой-лёгкой ноткой сомнения.
  - Ну, так какие книги? - Даб нетерпеливо развернул плечи. - Надо поскорее - хозяева ожидают.
  - Я же показал. Вот.
  - Весь стеллаж?! - тут-то до подмастерья дошло.
  - Весь, - не без оттенка превосходства, но всё-таки скромно подтвердил Фопон.
  Тут уж идея всё унести в одну ходку пропала безвозвратно. Даб неловко подхватил шесть книжищ. А больше не унести!
  - Может, лучше мастер Удухт с инквизиторами сюда поднимутся? - глубокомысленно изрёк Фопон.
  Будто не знал, что дойти сюда сможет разве один лишь мастер-палач, а великаны - те в эту старейшую часть замка и близко не протиснутся - через коридоры-то, некогда рассчитанные на человеческий размер!
  
  * * *
  
  Менестрель Акар ожидал пытки - всего второй, однако же, плановой. Палач Удухт минувшей ночью так и сказал: готовься, за день обязательно отдохни - вечерком продолжим. Мог ли скромный артист ослушаться?
  Отдохнул. Да в одиночной камере балармской тюрьмы больше и заняться-то не чем. Не работать же! Можно скоротать сутки крепким сном.
  По правде говоря, хорошенько выспаться всё же не получилось. Оказывается, становится решительно не до сна, коли тебя об этаком предупредили. Ложишься на солому в углу камеры, глаза зажмуриваешь, пытаешься часами не шевелиться - не помогает. Мешает страх, смешанный с интересом.
  Новая пытка. Ведь она обещает оказаться страшнее! Что за программу приготовит на вечер хитрец Удухт?
  Сначала страх побеждает. Казалось, всё бы отдал за малость: никогда не встречаться с мучителем. Ну, а с обеденного часа всё более начинает одолевать любопытство. Нет, правда: какие казни предложат демону на этот раз? Хотелось бы чего-то пооригинальнее!
  Страх возвращается, тормошит Акара: ты что? Демон сидит в твоём собственном теле! Каждый удар по демону - равно удар и по тебе!
  А ну и правильно, отвечает себе менестрель. Так демону и надо! Не знал, гадёныш, с кем связался. Впредь-то - будет знать, прежде чем вселяться в честные мёртвые тела, куда не звали.
  К вечеру страх пропал совсем, Акар ощущал одно лишь нетерпение. Ну вот сейчас, ну сейчас же подмастерье Даб явится за ним в камеру, чтобы отвести в пыточную. А там уж менестрель на пару с мастером Удухтом покажут мерзкому демону! Ниспровергнут до самого дна! Всыплют по первое число! Выкрутят все демонические конечности, а харей об стену так приложат - и свои не узнают!
  'Предвкушение' - вот как назвал бы менестрель песню, которую посвятил было предощущаемой пытке. Он даже начал сочинять эту страстную мелодию, но засомневался: не отвлечёт ли его сия одноимённая песня от самого предвкушения?
  Пока певец колебался, за ним пришёл подмастерье Даб.
  Тут-то весь ужас пыточной практики и вернётся, сокрушённо подумал Акар, ведь пытки - как ни крути, варварская деструкция телесных оболочек и пустая растрата дорогостоящих бальзамов.
  Подумать-то - подумал, а страх не пришёл. Зато предвкушение осталось. Эй, демон, мы уже идём над тобой издеваться! И над твоими дружками тоже, коли вас окопалось несколько штук!
  О чём Акар особенно жалел по дороге к заветному подвалу, так о том, что ни демон, ни его дружки пока ничем не обнаружили своего присутствия. Притаились, как затравленные живые зверьки на псовой охоте. Которые только на то и надеются, что свирепые мёртвые псы их издалека не учуют. А того не знают, что в мёртвой своре всегда бегает парочка живых собак, у которых обоняние не пострадало. Так вот и Акар обязательно унюхает своего демона и вовремя даст знать милому палачу Удухту.
  А уж тот сразу... Но не будем обгонять демона. Пусть задуманное истинным мастером станет для него неожиданностью.
  А вот и пыточный подвал. Мастер Удухт - он тут как тут. Акару обрадовался, поделился важным секретом:
  - Сегодня мы демона будим унижать!
  Вот здорово-то! Унижать демона - это ведь так интересно! Менестрель приготовился внимательно наблюдать. Ну-ка?
  Только всё развлечение испортил подмастерье Даб. Никак, сговорился детинушка с акаровыми демонами, оттого и брякнул что-то под руку наставника. Мол, тот карлик, которого мастер пытал поутру, чего-то там сгоряча наговорил. И не самому мастеру, а почему-то этому самому Дабу. Муть какая!
  Лучше бы подмастерье молча привязывал Акара к дыбе, а то привязать - привязал, а впечатления никакого не вышло. Менестрель попросту отвлёкся. А хуже то, что палачи отвлеклись тоже.
  Пока Даб с отменным косноязычием изъяснял учителю утреннее происшествие, менестрель ощутил - кто бы что подумал - укол ревности. Оказывается, великий мастер не только им занимается, не только его демонов утюжит - а есть у мастера ещё карлик, причём настолько неблагодарный, что под пытками не сознаётся, зато после выбалтывает недоумку подмастерью почём зря и что попало.
  Но ведь то - карлик! Нешто карлики - люди?
  Оказалось - люди. Причём сведениями владели самыми полезными - для мастера, для замка Баларм, для Владыки Смерти. Не то, что сам Акар, которого палач обещал ни о чём и не спрашивать, ибо бесполезно.
  И вот он - унизительный плевок (неизвестно, пронялись ли демоны, но менестрель его мигом ощутил): пытку Акара палач отложил, чтобы скорее заняться выскочкой-коротышкой.
  К счастью, менестрель был уже основательно прикручен к дыбе. Никто его отвязывать не стал, а значит, работа с демоном откладывалась не до другого раза - слабое, но утешение.
  Зато к соседней дыбе - специальной, маленькой - вскоре прикрутили гаденького карлика без ноги. Худшего экземпляра в своём народе, как показалось Акару. По мордочке видно: тот ещё головорез! И у него, что ли, демоны?
  Менестрель просто-таки решил обидеться! И было за что. Ни Даб, который скоренько сбегал за карликом, ни мастер Удухт, который в ожидании карлика тупо бездействовал и демонов не унижал ни словом, ни делом - никто из палачей перед Акаром даже не извинился. Или в этом-то и заключалась пытка унижением? Тю! Акар чувствовал - нет!
  То, как внимательно пытали карлика, как тщательно выспрашивали, показывало: для палачей сейчас важен именно он, а не менестрелева досада. Способ же пытки в отношении карлика, 'ознакомительным' не назовёшь. Конечно же, пытка-дознание - в той классификации, которую вчера озвучил Даб. Пытка, при которой больше говорят, чем делают, а специальные инструменты применяют лишь в особо затянувшихся паузах.
  У карлика мастер Удухт выведовал что-то важное для себя. Какие-то имена, причём на карличьи не похожие. Даб с Удухтом эти имена узнали - по крайней мере парочку. Но недомерок-то их знал откуда?
  Акар стал внимательнее прислушиваться к пытке соседа, сосредоточился на деталях - и вскоре сам что-то понял о названных карликом именах. Да, их носят полномерные люди.
  Так вот, эти люди задумали недоброе. Ни много, ни мало - захватить город Абалон. Сами бы не догадались, но карлики надоумили. Договорились с главным из людей, имя которого - Дрю из Дрона.
  Этот Дрю - рыцарь Ордена посланников Смерти, да что толку? Повёлся на карличье предложение - и теперь во главе своего бандитского отряда идёт к Абалону. Ничего у него, конечно, не выйдет, но сколько недальновидной дерзости и глупости!
  Так вот, в банде рыцаря Дрю, оказывается, есть (ну, или могут быть) люди из замка Баларм. Их-то имена палачи и приметили. Даже почему-то были рады давнему знакомству - хотя гордиться, понятное дело, нечем. Если кто назван бандитом, да ещё выступил против некрократии, Мёртвого престола и всего самого передового - его следовало бы скорее стыдиться и опасаться. По крайней мере, менестрелю Акару таких знакомых не надо - эти преступники, если разобраться, куда похуже демонов!
  А потом Удухт и Даб ушли. Как-то невежливо, бесцеремонно. На прощание разок наскоро растянули на дыбах Акара с карликом - даже не растянули, а проверили натяжение - и были таковы.
  Объяснять ничего не объяснили, но перед их отлучкой в пыточный подвальчик спустился паренёк из челяди - кажется, здорово перепуганный местом, откуда пришлось вызвать мастера. Из тех слов, которые слуга буркнул, прежде чем ретироваться, тонкий слух менестреля уловил главное: 'инквизиторы'. Верно, на встречу с ними мастер да подмастерье с таким рвением и поспешили.
  - Инквизиция? - карлика, как оказалось, тоже Владыка слухом не обделил. - Палачи вернутся с инквизиторами? - в голосе сквозила паника. - Инквизиторы нами займутся лично?
  - Ну вот ещё! - с высоты большей дыбы простонал Акар. - Инквизиторы - все великаны. Как они в этот подвал протиснутся?
  Великаны действительно - кошмар, до чего не любят низкие потолки.
  - Не протиснутся? - недоверчиво переспросил карлик. Ему-то, небось, даже коридор в здешний подвал казался достаточно просторным. Но то с непривычки. Карлы великанов сторонятся, так как чувствуют перед ними неслабый трепет и замешанное на страхе почтение. Оценить с высокой точностью большие размеры - это не к таким крошкам.
  - Конечно, нет. Всё, что надо, сделает сам мастер.
  Карлик расстроено закряхтел. Ему не угодишь: Инквизиции не надо, палача тоже. Неужели демоны роднее?
  Удухта и Даба не было долго. Менестрель томился от безделья и досады по ненаказанным демонам, дожидался: ну скоро уже? Карлик Трюмз - тот, несомненно, мечтал об обратном: чтобы ему подольше отлынивать. Карлик висит, а пытка идёт - где-то уже доводилось встречать подобную поговорку. Кто её придумал, тот крепко знал, о чём говорит.
  Но хороши палачи - забыли, что их ждут прямые обязанности! О чём можно так неторопливо советоваться с иквизиторами? Так у них все демоны распоясаются окончательно!
  - Наверное, наступила глубокая ночь, - вздохнул Акар.
  - Нет, - возразил маленький сосед, - так только кажется, просто сегодня палачи гораздо раньше начали.
  - Ты здесь давно?
  - С утра нынешнего.
  Тоже новенький? Интересно...
  - Инквизиторы прислали вперёд себя, - пояснил малютка.
  То-то с ним и палачи до сих пор не наговорились!
  Но что-то не сходится... Значит, прошлым вечером, когда менестреля ознакомительно пытали, этого карлика в замке ещё не было. Тогда вот что странно...
  - Откуда тебе знать, что сегодняшние вечерние пытки начаты раньше обычного? - прозвучало подозрительно.
  - А ты что, соглядатай палача, раз выспрашиваешь? - огрызнулись с малой дыбы.
  - Нет, - признался менестрель, - я тут просто лечусь от демонов.
  Карлик бы вовсю расхохотался, если бы не был сильно растянут. А так - только жалобно забулькал. Дыбы юмору не способствуют.
  - Но всё-таки?
  - Соотечественники сказали, - не стал запираться карлик, - в замковой тюрьме наших много.
  - Да? Откуда?
  - Из Цанца. Наши отшибинские знатно его разгромили, но удержать не смогли. Ну, хоть позабавились...
  Что за забавы у карликов, Акар предпочёл не спрашивать. И так помнил: всё, что не сожгли - то поломали. Не оставили камня на камне. Целое войско мародёрствовало, которое ни дня не воевало. И Цанц они не просто так разрушали, а чтобы уже никому не достался.
  Владыка Смерти-то сам задумал отдать город Отшибине, даже сперва отдал, но тут же передумал. Карлики разочаровали его наглостью, глупостью, но больше всего - нежеланием воевать с Карамцем и Адовадаи.
  Владыка велел карликам оставить Цанц, но те даже за развалины цеплялись - вот уж любители руин! Пришлось их остатки выбивать из Цанца силами карателей и 'мёртвыми шарами' некромантов.
  Акар думал, всех виновных отшибинцев казнили на месте. Оказалось, не так. Многих пленили, передали Инквизиции, та взялась провести дознание. Но возникло затруднение.
  - Великану пытать нашего брата - больно мелкая выходит работа! - мрачно хохотнул карлик. - Важен им человек-палач, он соразмернее. Потому всех, кого ещё тогда захватили в мятежном Цанце, инквизиторы запихнули сюда, в Баларм.
  - И не прогадали, - ввернул Акар, - мастер Удухт не подведёт!
  - А, палачи, инквизиторы, - скрипнул зубами отшибинец, - какая разница? - он, кряхтя, попытался поменять положение, но на дыбе поздновато принимать удобную позу, особенно когда тебя хорошенько растянули.
  Помолчали. Прошло ещё столько же времени.
  - Скоро уже? - не выдержал Акар, брякнул вслух.
  - Не бойся, не проспишь! - злобно просипел карлик.
  Так и оставались, распятые поблизости на двух дыбах. Вроде бы в одинаковых условиях - но такие разные.
  
  * * *
  
  Чего бы мастеру пыточных дел уж никак не хотелось, так это посвящать во что-либо серьёзное бывшего советника Фопона. Бывшие советники - существа ушлые. Только дашь где-то слабину, глядишь - они уже снова советники, а ты, как дурак, ходишь у них под началом. И кричат советники: 'Подай то!', 'Принеси это!'. И велят вопреки здравому смыслу: 'Того - казнить!', 'А этого - наоборот, миловать!'.
  Глупых приказов Удухт наслушался ещё от управляющего Босса. Недалёкого ума был человек, хоть и выдающийся в других отношениях. Как только пропал без вести хозяин замка великан Кагер - Босс такого наворотил. Искал, видите ли, злоумышленников, которые разорили балармскую сокровищницу. А на самом-то деле - кто знает, может и сам основную часть прикарманил, как это часто бывает.
  В те дни слава палача замка Баларм гремела на всю Клямщину (гляди ты - учился в самом Абалоне!), а вот власти особенной не было. Что прикажет управляющий Босс, то и делать приходилось - до самого возвращения великана Кагера, которое, как Удухт знал заранее - не состоится. Почему именно не состоится - палач запретил себе запомнить.
  С той поры звезда управляющего Босса закатилась, Баларм отошёл Инквизиции, а мастер Удухт - в одночасье сделался не только палачом Инквизиции, но и главным её представителем в замке.
  Как только до мастера пытки дошло, что инквизиторы его в Баларме оставляют за главного - как он тогда перепугался! Взмолился, что не справится, что сроду не вёл никакого хозяйства, что его призвание - другое.
  А ему со смехом объяснили: вникать в подробности замкового хозяйства, денег и документов - ничуть не обязательно. Необходимо другое: хорошенько припугнуть кастеляна, казначея и архивариуса - чтобы, значит, больше не крали.
  Пугать - этому мастер Удухт специально учился. Вот и перестал артачиться, как только понял: ему предложено заняться тем же самым любимым делом - но с новыми полномочиями. А немного погодя, когда свыкся со своей руководящей ролью, понял: и пугать никого не надо. Кастелян, казначей, архивариус - все заранее напуганы. В особенности последний, который в Цанце, считай, проштрафился, вот и старается выслужить прощение.
  Чтобы держать замок в напряжении, от палача надо не так уж и много: просто каждые сутки кого-нибудь пытать по утрам и вечерам. И не стесняться - позволять всякому пациенту накричаться. Звуки-то из пыточного подвала далеко разносятся - таково там устройство вентиляции. Прежде Удухт почитал это дефектом архитектуры, а потом раз - и пригодилось.
  Правда, дело с карликом по имени Трюмз - из тех, что требовали как раз тишины. Инквизиторы передали пленника скрытно. Переодетые крестьянами каратели провезли его в замок ночью, в привезенном на телеге наглухо запечатанном ящике. В сопроводительном письме сообщали, что захваченный карателями карлик располагает ценными сведениями, но только выдавать их отказывается, заламывает несусветную цену и вообще ведёт себя неподобающе.
  Отсюда понятна и задача перед Удухтом: разговорить карлика. И чем скорее, тем лучше: инквизиторы обещали в самом скором времени наведаться и узнать о результате. Всё верно написали, умолчали лишь о том, что их 'скорое время' намечалось на вечер следующего же дня.
  Выходило, в распоряжении палача - гораздо менее суток. А он-то не знал! То-то и пытал этого Трюмза не спеша, логично, с аккуратностью. Стараясь не привлекать внимания всего Баларма, работал строго в обычные свои часы. Пользовался тем, что карлики для многих клямцев - будто все на одно лицо. Кто определит, какой из карликов - новенький, а с какими палач развлекался последние полгода?
  В общем, карлик на пыточном сеансе толком не заговорил, и деликатный Удухт решил до поры не настаивать - ошибочный выбор! Хорошо, хоть подмастерье не подкачал. Собрал отсроченные результаты пытки - даже без команды учителя.
  Ай да Даб - молодец! Не такой он уже и тупой исполнитель, как думалось Удухту, когда он подбирал себе ученика.
  К моменту приезда великанов из Инквизиции все главные вопросы с Трюмзом удалось вчерне разрешить. Узнать детали стало для Удухта делом техники. Банальная дыба, пару фокусов с вырыванием ноздрей - и карлик заговорил подробнее.
  Посланник Смерти Дрю из Дрона с отрядом готовится захватить Абалон - такова главная новость. Остальное - украшения, но из тех, которым часто придают много значения. Или мастер Удухт не прав?
  Оказалось, прав, да не совсем.
  - О походе Дрю к Абалону мы догадывались, - хмуро буркнул один из великанов с дырчатой кожей. Чем обесценил главную мысль доклада палача.
  - Поход подтверждён, - скромно поклонился мастер Удухт.
  - Подтвердить мало, - наставительно произнёс другой дырчатый, - надо предотвратить!
  Неожиданный поворот. Как же отвадить врагов от Абалона, находясь в Баларме? Собственно, если даже войско погнать вдогонку, оно ничего не успеет. Подойдёт к Абалону, а тот уже захвачен.
  - Мы слишком далеко... - погрустнел Удухт.
  - Должен быть какой-то путь! - убеждённо вставил Югер из Гарма.
  - И вам следует его отыскать! - потребовал дырчатый.
  - Прямо сейчас, - ужесточил условия задачи ещё один.
  Никогда ещё парадная зала Баларма не видала такой мрачности на великанских физиономиях.
  - Нам надо посоветоваться с подмастерьем, - испросил разрешения мастер.
  - Извольте.
  Но Дабу, похоже, сказать было нечего, как и самому мастеру. Молча поглядели они друг на друга...
  И тут Удухта осенило: демонические метки! Да, это то, что может сработать. Через такую метку можно воздействовать на человека. По крайней мере, можно попытаться. И что немаловажно, на некоторых людях Дрю такие метки, скорее всего, имеются. Если верно, что в его бандитский отряд навострило лыжи несколько человек из Баларма.
  - Да? Что за метки? - заинтересовался дырчатый инквизитор.
  - Бывший управляющий Босс приглашал в замок некроманта, чтобы тот их поставил, - пояснил Удухт.
  - Зачем?
  - Это было связано с разбирательством по поводу хищений в сокровищнице. Незадолго до того, как вы его прогнали, - сие верное действие Инквизиции Удухт отметил поклоном, - в замке произошла очередная кража. Я произвёл пытки подозреваемых, но успеха не достиг. Босс тогда пригласил некроманта Зо из Гуцегу, и тот пометил каждого, кто был в замке.
  - То есть, всех зачислил в подозреваемые? - развеселился Югер.
  Удухт кивнул.
  Тема демонических меток инквизиторов заинтриговала чрезвычайно. Мастер-палач рассказал всё, что знал. Обнаружить такую метку трудно, зато если знаешь о её существовании, то можешь туда послать демона. Коли демон словоохотлив, то запросто выболтает всё, что известно новому хозяину. Хлопотный способ дознания, зато остроумный. Но не новый: ещё подмастерьем в Абалоне Удухт его в общих чертах освоил.
  - Значит, балармцы в отряде Дрю имеют такую метку? - захохотал Югер. - Тогда мятежникам конец! Мы их завалим демонами по самые макушки!..
  - Есть одна сложность, - Удухт вздохнул, - нужна гарантия, что метка есть. В противном случае демон может выйти из под контроля и заселиться в кого-то из дознавателей. Такие случаи бывали.
  - А что мешает дать гарантию?
  - Я точно не помню, - вздохнул Удухт, - кто из балармцев, о которых сообщил Трюмз, был в замке на момент процедуры.
  - А ты? - спросили у Даба.
  - И я не помню, - подмастерье сокрушённо развёл руками, - в ту пору люди приходили, уходили, возвращались... И мёртвые, и живые! Это ж происходило всего двумя днями ранее, чем наша милая Инквизиция прогнала самого негодяя Босса!
  - Да, - согласился мастер, - кажется, так и было. Метки-то некромант поставил, а вот пытать помеченных мне так и не пришлось!
  - Но раз так, - сказал кто-то из инквизиторов, - мы можем свериться с летописью Баларма.
  Удухт рассыпался в похвалах замечательной идее. И действительно, зная дотошность архивариуса Фопона, нетрудно предсказать: весь список обитателей замка на момент своего в нём появления, сей светоч летописания не преминул занести на страницы истории.
  Вот тогда-то Даба и послали к Фопону. Мастер Удухт подробно проинструктировал подмастерье, строго-настрого приказал не выдавать цели, ради которой понадобилась летопись. А чтобы опытный интриган сам не догадался, затребовать у него летопись за весь период со дня вступления в должность. Пусть поломает голову, что в его писанине так заинтересовало гостей!
  Вроде бы, на этот раз Удухт предугадал всё - и, тем не менее, снова промах!
  Когда Даб принёс от Фопона первую партию томов летописи и отправился за второй, Удухт только фыркнул. Но после третьей ходки - задумался. А к пятой ходке подмастерья он уже принялся читать принесённое (не великанам же читать человеческие книги!) - и с досадой убедился, что вовсе не ориентируется в принадлежности томов к тому или иному периоду.
  Ох и не хотелось бы вызывать скользкого проныру Фопона сюда, пред светлы очи начальственных великанов, да, видать, придётся! Кому же, как не ему, разобраться в датировках всех этих псевдоисторических записей?
  
  
  Глава 10. Родные стены
  
  К моменту приезда Кехо с указаниями от Дрю базимежцы не просто отдохнули от бессонных ночей и беготни в овраге, но находились в полной готовности выступать, более того, вполне могли уйти, даже не дождавшись приказа. Дело в том, что вернулись карлики-разведчики, посланные Булбом и Стапом на юг и юго-восток. И с тревожными вестями.
  Кехо невольно нахмурился. И что за вести такие важные?
  - Да лучше они сами всё расскажут! - предложил Кло, знаком подзывая пару незнакомых ещё карликов. - Но - уже по дороге. Задержка нам грозит непоправимой гибелью, - и тут же дал отряду отмашку: мол, отправляемся.
  - Куда идём? - спросил кто-то.
  - А, всё туда же, - вздохнул кто-то ещё.
  - Ага, к Дрону, как и собирались, - уточнил для кого-то Пендрис.
  Вообще-то при командире к Дрону как раз и не собирались. Если память не изменяет, Дрю - наоборот, хотел бы свой родной город обойти, да подальше. Правда, Кло, который тоже из Дрона, мог иметь и своё мнение - наверное, ведь оно ему позволялось и ранее.
  Кехо не больно-то понравилось, что привезенные им слова Дрю - будто бы просто приняты к сведению. Да, в отряде за старшего оставлен именно Кло, и в отсутствии командира все главные полномочия - за ним. А всё же хотелось более выраженной субординации.
  Кто такой Кло, если разобраться? В прошлом - циркач, метатель ножей. А указания ему привезены посланником Смерти, причём от посланника Смерти, главного во всём отряде.
  Да, конечно: базимежская банда собралась вокруг Дрю вовсе не из-за его принадлежности к Ордену посланников. Но - вот за это Кехо мог с уверенностью поручиться - именно в Ордене Дрю обучился военному делу и развил свой командирский талант.
  Уже потому циркачу Кло стоило бы выказывать больше уважения - ну хоть на словах. А не так: с рассеянностью выслушал, покивал, объявил собственную волю...
  Правда, воли совпали. Если бы решение Кло выдалось иным, чем указания Дрю, посланнику Кехо стоило бы немедленно возмутиться, пресечь неповиновение. А так - осталось отложить прояснение на потом, только демонстративно хмыкнуть и нахмуриться. И, проводив глазами ушедшего в голову колонны циркача, выслушать сбивчивые разъяснения двоих карликов, которые - вместе с Амуром и Пендрисом - колонну замыкали.
  Правда, карлики звучали убедительно.
  Один из разведчиков, по имени Жанг, рассказал о парочке пришедших с юго-востока деревьев Буцегу - ещё живых, но агонизирующих и страшных в своей агонии. Ничто живое не выдержит условий мертвецкого Запорожья, но у разных живых организмов неодинаковы сроки гибели. Одно дело - человек, совершенно другое - древесное чудище высотою в сотню человеческих росточков.
  О гигантских шагающих деревьях и об их нынешнем умонастроении Кехо из Дахо знал не понаслышке. Сам увидел, к чему привело распространение Запорожья на луга Гуцегу, где чудовища произрастали. Еле ноги унёс, да и то - следуя мудрому примеру Кайла из Хэрда.
  Незадолго перед тем, как Порогу Смерти подвинуться, глашатаи Шестой расы честно прошлись по всем городам, замкам и сёлам, предназначенным к переходу в Запорожье. Убеждали живых обращаться в посмертие, либо уносить ноги - подобру-поздорову. Однако ни разбойничьи лагеря, ни пристанища карликов-мародёров, ни тем более волшебные луга Гуцегу специально извещать не стали. Живых преступников и рады были умертвить, а с деревьями - даже не надеялись найти общий язык.
  Так вот, живые люди в Запорожье отмирали тихо - через паралич, в каковом состоянии не больно-то попрыгаешь. С деревьями - иначе. Обозлённые, они обретали в своих ранах лишь новые силы для быстрого перемещения. Целая группа этих огромных шагающих растений после продвижения Порога Смерти вовсю охотилась на обидчиков-людей.
  В боях с ними полегли многие некроманты, почти все рыцари Ордена посланников Смерти, а простых стражников карательных войск - немерено. И всё для чего? Чтобы не пустить жуткие деревья к Абалону. Не пустили - а что толку? Абалона теперь всё равно нет.
  Если подумать, у деревьев Буцегу и банды Дрю есть общий враг - Владыка Смерти, велением которого сдвинут Порог. И при Владыке - враги помельче, но больше числом: абсолютно верная ему Шестая раса, да карательные войска, да ещё множество мёртвых обитателей Запорожья - им было лестно оказаться по эту, западную сторону чёрной стены.
  Общий враг - хороший повод для коалиции, но возможна ли она с деревьями? Древесный разум не похож на человеческий, договориться с его представителями и в мирное время непросто. В ярости же и негодовании - чудовища, вероломно раненые Смертью, и слышать ни о чём не пожелают. Они растопчут всякого мертвеца, даже доброго и благородного. И даже всякого живого, который им мёртвого хоть чем-то напомнит - хотя живых людей в Запорожье не сохранилось по определению.
  Потому-то базимежскому отряду и не стоит забирать намного южнее Дрона, где бродят неуравновешенные деревья. Разве что скользнуть по касательной под самыми городскими стенами - именно под южной стеной, укрываясь от взоров горожан в рощице, которую припоминали Дрю и Кло.
  Второй разведчик, по имени Пурм, поведал о ранее обращённом в бегство карличьем войске, которое, выйдя из оврага, соединилось с другим отрядом, побольше. Новый атаман, который до соединения руководил тем, большим отрядом, пристыдил беглецов и своими зажигательными речами переломил их настроение. Насмерть перепуганные карлики снова вспомнили, что они герои, да ещё из Великого народа, к тому же ценный артефакт Дрю им нужен прямо позарез. Посему, карлики повернули на север с явным намерением взять реванш. Предсказуемые людишки!
  Ждать их здесь, на открытом месте? Нет уж, Кехо не сторонник подобной глупости. Пожалуй, оставленный за старшего Кло верно прикинул: если вовремя не поступит вестей от Дрю, то вверенный ему отряд имеет все основания действовать по обстановке.
  Иной раз и циркач соображает верно. И тогда лучшее, что способен сделать рыцарь для поддержания чести своего Ордена - это не позориться. То есть - не придираться к невесомым мелочам в неподходящее время. Ибо на стороне циркача не только правда, но и мнение отряда.
  Кло в этом отряде почти так же давно, как и сам Дрю. И Дрю не зря ему доверяет. Конечно, не во всём: свой разрушительный артефакт командир не мог поручить никому, почему и оставил отряд под чужим надзором. Но волшебство - статья особая. Имея дело с иными артефактами, даже себе доверять трудно. Люди же - ресурс более предсказуемый, они требуют от тебя просто достаточной силы и правильного руководства. То и другое отдельно взятому циркачу не чуждо.
  В общем, Кехо поразмыслил, поостыл, раздумал обострять отношения с заместителем Дрю. Подъезжая после беседы с карликами к голове колонны, предпочёл даже не упоминать о славе своего Ордена. Напротив, решил без особенного нажима предложить мудрый совет. Если ватага карликов наступает отряду на пятки, для безопасности отхода очень не помешает выслать разведчиков - да хоть бы тех же Жанга и Пурма - как в южном направлении, откуда надо ждать неприятеля, так и вперёд, по ходу движения, где стоит опасаться непредвиденных засад.
  - Благодарю за идею, - вежливо откликнулся Кло, - к счастью, меня тоже посетила похожая. Двое карликов уже заняты разведкой в указанных вами направлениях. Только не Жанг и Пурм, а Булб и Стап. Но, я надеюсь, они тоже справятся.
  Кехо вслушался повнимательнее в тон смешливого циркача, но кроме искренней любезности никаких ноток не услышал. Может, и прежде Кло не собирался выказывать пренебрежения к представителям великого Ордена?
  Но причина любезности быстро разъяснилась. Циркачу от Кехо было кое-что нужно. Не для себя, правда, для отряда.
  - А вы когда планируете возвращаться к Дрю? - поинтересовался Кло.
  - Немедленно.
  - Вот как? А если бы вы с нами немного задержались?
  - Задержаться? Но Дрю из Дрона решит, что что-то случилось... - в сомнении протянул Кехо.
  - Так у нас ведь и случилось, - напомнил Кло, - карлики возвращаются, разыскивают нас, намереваются взять реванш.
  - Да, похоже, случилось, - признал Кехо из Дахо, - но уверены ли вы, что именно моё присутствие спасёт отряд от неприятеля.
  - В чём я уверен, - хмыкнул циркач, - так это в том, что в нынешнем составе нашего отряда карликам особенно некого панически бояться. Нам нужен хоть один из посланников Смерти, а лучше, конечно же, двое.
  - Меня карлики панически боятся? - Кехо усомнился.
  - Не вас лично, - пояснил хитрец Кло, - даже не Дрю. Но карлики не шутя страшатся Рунного камня, который носил с собой один из посланников Смерти.
  Ещё бы им не страшиться, удовлетворённо подумал Кехо. Сколько ихнего брата по глупости да самонадеянности сверзилось в пропасть. А всё почему? Связались не с тем посланником Смерти. С неплохо вооружённым. Со слишком, чересчур неплохо.
  - Значит, если я буду с отрядом...
  - То карлики подумают: артефакт по-прежнему с нами. Вот и не сунутся. Или начнут осторожничать - потеряют время... - Кло весело улыбнулся. Наверное, представил боязливых карликов на подходе.
  Кехо задумался. Прослыть не кем-нибудь - 'тем самым' посланником Смерти, у которого в кармане губительный для всех артефакт - что-то в такой перспективе неожиданно вдохновляло. И леденящие страхи бездны, и трещины из-под копыт - всё это впервые свяжется с фигурой Кехо.
  Конечно, казаться - не быть. И момент, когда карлики догадаются, что у этого посланника Смерти Рунного камня нет - обещает выдаться неприятным. Но сему моменту будет предпослана головокружительная красота блефа. Чтобы карлики думали, что Кехо владеет опасным артефактом, весь базимежский отряд станет притворяться, что да, владеет.
  - Выходит, мне придётся притворяться самим Дрю?
  Кло хохотнул:
  - Вы ловите идеи прямо на лету. Узнать о присутствии в отряде посланника Смерти легко ещё издали - по крылатому коню и покрою плаща. А вот отличить одного посланника от другого не так-то просто.
  - А подчас и невозможно, - медленно, с особым пониманием произнёс Кехо, плотнее запахиваясь в посланничий плащ.
  Прослыть самим Дрю. Это значит - превратиться. Стать не собой.
  Вроде, и суетное, тщеславное стремление, а всё-таки - хотелось бы получить подобный опыт. В глубине-то души, о которой на людях не заикнёшься. В демонической её глубине.
  - Хорошо, - сказал Кехо, - на время угрозы я останусь с отрядом. Вижу, здесь я нужнее.
  Кстати, такой выбор благословил бы и Дрю.
  
  * * *
  
  Кло мог собой гордиться: карлики осторожничали. Да, не отстали. Ведомые новым атаманом, которому тоже захотелось артефакта и славы, они так и висели на хвосте базимежского отряда, но напасть не решились. Именно из-за оглядки на Кехо. На посланника Смерти, которого слепо ассоциировали с жуткой опасностью, исходящей из вещицы в руках Дрю.
  Правда, из-за того же Кехо карлики от отряда не могли далеко отстать. Рунный камень их одновременно страшил и притягивал. Гибельный артефакт, которого у отряда, коли начистоту, вовсе и не было. Только след в памяти. Только всадник в похожем плаще и на мёртвом коне с аналогичными крыльями.
  Базимежский отряд уверенно шёл к Дрону - что там колебаться, если других вариантов и нет? Немногим севернее ныне проложил свою непроходимую канаву Дрю, а чуть южнее бродили кошмарные деревья, с которыми вряд ли кому удастся добиться взаимопонимания. Вот и оставалось прижиматься к городу - даром что Дрю не желал его вмешивать в дела отряда и первоначально пытался оставить родные стены в стороне.
  К моменту, когда дорога привела отряд к развилке - севернее Новый Дрон, южнее Старый - запорожские карлики так по-серьёзному и не напали, хотя их наглая разведка нарывалась дважды.
  Первую тройку разведчиков заприметил их соплеменник Стап, оставленный в арьегарде. Карлик тут же нагнал основной отряд и вовремя предупредил. Тогда базимежцы - десятка полтора душ - притаились за невысоким холмом при дороге, чуть подождали, да и набросились. Как результат, нарвавшаяся карличья разведка перестала существовать раньше, чем Кло подумал: неплохо бы одного отпустить. Чтобы, значит, пересказал начальству: Дрю с Рунным камнем всё ещё на месте.
  Помилосердствовать в этот первый раз не удалось. Настолько искромсанных карликов и некромант бы не сложил воедино. Так получилось.
  Зато насчёт повторной засылки неприятелем разведчиков - Кло предупредил каждого. Мол, одного из вражеских карликов убивать не надо, пусть таки спасётся и таки всем сообщит о 'посланнике, что всё ещё с отрядом', а также об артефакте.
  Посреди небольшой вязовой рощицы неприятельские разведчики снова налетели на базимежцев. И на сей раз, как ни хорошо были предупреждены друзья, тем не менее, двое карликов полегли с ходу. Только третьего лазутчика, самого шустрого, медлительный Ом ухватил за ногу как-то неуверенно, будто что ему мешало, затем задумчиво повертел его вправо и влево, на всякий случай поднял над головой, но размозжить оземь не торопился - припоминал указания Кло. Переспросил:
  - Так что, этого не губим, что ли? - и посмотрел на троих заместителей Дрю по очереди.
  Пендрис, Амур и Кло покачали головами - недвусмысленно отрицательно.
  - Ну ладно, - согласился великан, - отпускаю тогда.
  Правда, бережно опустить отпускаемого не догадался, а швырнул его, как придётся. Карлик при этом запросто мог переломать себе шею, либо напороться животом на старый сучковатый вяз, но ухитрился перед приземлением сгруппироваться, защитить руками и ногами всё, что имел уязвимого - да и побежал, петляя между стволов.
  - Ом, вышло грубовато, - сделал замечание Пендрис.
  - И к лучшему, - подмигнул Амур, - зато карлик ни за что не поверит, что мы его сами выпустили. Подумает - посчастливилось убежать.
  Может, и зря выпустили? Вслух своей неожиданно скептической мысли Кло, понятное дело, не проговорил. Если уж и он при всех засомневается - надежда пропадёт вообще!
  - А я надеюсь, - подал голос Кехо, - что не зря сидел на коне, как изваяние со спрятанной правой кистью.
  Конечно, не зря! Не заметить посланника Смерти карлик не мог при всём своём перепуге. В особенности - посланника, готового применить что-то там таинственное, причём скромно, не напоказ (разведчики такие моменты секут, потому-то Кехо на передний план и не высовывался).
  Будущее показало, что идея позволить уйти к своим карлику-разведчику - вполне себе неплоха. До самой развилки между Старым и Новым Дроном карличий главарь новых разведгрупп не посылал. Ибо зачем, если удача сбылась?
  Карлики успокоились в осознании того, что Рунный камень здесь, рядом, но при этом настолько встревожились его мнимой близостью, что захват отряда Дрю отложили - до более удобного, либо крайнего случая.
  Иное дело - если бы Кло не догадался предъявить вражеской разведке рыцаря Кехо. Тут бы события развивались иначе. Заподозрив, что базимежцы не владеют артефактом, карличья ватага слишком беспокоилась бы вопросом, куда пропал Дрю и его камень, а вот опасения перед скорой атакой на отряд - могла бы полностью утратить. Чего бояться, если Рунного камня при базимежцах, возможно, и нет?
  К тому же, чтобы выяснить, в каком направлении разыскивать дальше камень - карлики должны поспрашивать оставшихся почти беззащитными людей Дрю. А чтобы поспрашивать, надо предварительно пленить, ведь иначе базимежцы на такие вопросы не ответят.
  Вот и получалось, что пощадить того шустрого разведчика - вполне недурная идея, даже где-то спасительная.
  От развилки, как и предложил Дрю, базимежский отряд потопал в южном направлении, даже южнее дороги - к той самой роще, где намечалась встреча с командиром, ушедшим покуда в длительный личный подвиг.
  Чтобы разведать обстановку вокруг самого Дрона, Кло намедни послал в ту сторону карлика Стапа - просто походить вокруг городских стен, приглядеться к происходящему, и всё такое.
  Стап вернулся и рассказал, что Дрон, по видимости, спокоен и расслаблен. В нём отперты ворота, и даже не одни. Входи - не хочу. Хижины, что прилепились к городской стене с внешней стороны, обитаемы, и мелкие ремесленники, ютящиеся там, заняты привычными, размеренными во времени делами - никакой спешки да лихорадки.
  То есть, город ни к чьему вторжению не готовится и вылазок тоже не замышляет, а функционирует довольно-таки беззаботно. Может, здесь так до сих пор и не знают о падении Абалона - некому было принести слух. Или позабыли, что между Дроном и Абалоном уже год как пропала разделительная стена.
  Карлика благодушное настроение горожан удивило, даже насторожило, как всё непонятное. Кло же просто порадовался за родной город - такой же открытый и дружелюбный, каким ему запомнился из живого человеческого детства. Пока Стап докладывал об увиденном, перед его взором вставали знакомые картины. Ворота в Старом Дроне - их ведь и раньше закрывали только на ночь. Нехитрая печать городских некромантов на распахнутых створках - и лихие люди сюда даже не подойдут.
  Тихий, уютный каменный мирок - и, кстати, хорошо защищённый. Не только некромантской печатью. Два слоя городских стен и причудливые ловушки делали Старый Дрон практически неприступным для неприятельских армий. Давно, весьма давно на город никто не нападал, и даже с карликами-мародёрами здесь, кажется, легко договорились. Хотя нет - против последних, наверное, печати сработали.
  - Очень мирный город, - наморщив невысокий лоб, произнёс впечатлённый Стап, - даже никакого подозрения не вызывает. И вот это-то и подозрительно!
  Хорошо сказал карлик, до чего верно и замечательно! Дрон - он весьма необычен. Он защищён, но не закрыт. Он сравнительно небогат, но не озлоблен. Всегородское братство живых и мёртвых - мало где бывало что-то подобное, а Дрон и им прославился. Здешние мертвецы никогда не задирали нос настолько, чтобы живых не считать за людей. Да и живые им, помнится, не сильно завидовали.
  Для людей внешнего мира этот островок благодушия был странен, вызывал недоверие - сходное с тем, что высказано Стапом.
  Выходит, время над Дроном не властно. И люди в нём не меняются. Подумаешь, Порог Смерти переместился с запада на восток, а всем живым из-за этого пришлось город покинуть. Мёртвые-то люди остались - и таки сохранились людьми, не изменили духу города.
  
  * * *
  
  Сопроводив отряд к той самой роще, о которой говорил Дрю, Кехо из Дахо счёл своё дело исполненным, что бы там ни подумал Кло. Так или иначе, Кехо подчиняется только Дрю, а с Кло, которого тот оставил за старшего в отряде, может только советоваться, да и то - по собственному желанию. Всё-таки не Кло, а Кехо видел Дрю последним, и именно собрату по Ордену (а не земляку) командиром даны более свежие указания.
  Видно, Кло догадался по решительному лицу посланника, что ему лучше не перечить. И без того Кехо задержался слишком уж надолго. Останься он при базимежцах далее - и его поведение в отношении Дрю станет напоминать предательство. Пусть и не своекорыстное, а нацеленное на общее благо и даже слегка самоотверженное.
  На прощание Кло сказал:
  - Буду надеяться, что в скором времени к нам прибудет сам Дрю. Но если так не получится, - заместитель аж скривился, точно вообразил долгое ожидание командира в особенно тоскливых образах, - то я просил бы вас рассказать ему о наших... затруднениях.
  - Рассказать - и всё?
  - Не только, - Кло вздохнул, - ещё бы и вам самому попроситься к нам - вдруг он отпустит? Ведь если не приедет Дрю с артефактом, тогда нам для отпугивания карликов очень понадобится другой всадник в плаще посланника Смерти. Не то карлики сразу осмелеют и быстро нападут. И тогда, - Кло закончил с горькой иронией, - Дрю придётся забыть, что у него раньше был отряд.
  Что ж, в целом логично, рассуждал Кехо по пути к творцу земляных ловушек. Разумеется, не посланническое это дело - 'проситься' - но ситуацию перед командиром Кехо обрисует словами его заместителя.
  Хотя Кло, конечно, сгущает краски: нападение карликов не означает уже тем самым поражения базимежцев. Обретённые под руководством Дрю воинские навыки никуда не денешь, да и такой козырь, как великан Ом - он один чего стоит! Но с учётом не слишком осмысленного ожидания людьми командира - перспектива, в общем-то, безрадостная.
  Может, Дрю стоило бы определиться, командует ли он дальше отрядом, или - занимается артефактом. То и другое совмещать - пока не выходит. Или уже не выходит. Вполне возможно, за время отсутствия Кехо и Дрю успел во всём определиться. Кто знает!
  Обогнув с юга по широкой дуге Старый Дрон заодно с Новым, Кехо из Дахо направил коня на северо-северо восток. Где-то там обещал быть Дрю, если, конечно, не закончил свои ловушки и не ехал уже к отряду - Кехо навстречу.
  Опасность разминуться, конечно, была - особенно учитывая немалую задержку с отрядом самого Кехо. Но если Дрю даже вернётся к отряду прежде Кехо - это и к лучшему. Он, владея чудо-камнем, сможет реально защитить отряд от неприятеля, а не просто пугать карликов грозным видом.
  Как бы то ни было, проще всего найти Дрю - по тем изменениям в рельеф равнины севернее Дрона, которые он внёс при помощи Рунного камня. Здесь уж не ошибёшься: найди бездонную канаву, да и правь вдоль неё на восток. В конце прочерченной линии отыщется Дрю.
  Ага, вот и она - бездонная борозда. Каллиграфически ровная, что говорит об уверенности Дрю, либо о самообладании. Когда-то он здесь проехал - пару дней назад? Впрочем, неважно: Кехо в любом случае доберётся до командира.
  Нагнать его - задача нехитрая, так как старается он ехать медленно, чтобы канава ни в коем случае не сужалась. Только, единственное, следует глядеть в оба, чтобы не попасть в ловушки, рассчитанные на карателей. Вот была бы потеха! Только отсмеяться лучше заранее, в тот самый момент - не до смеха будет.
  Только подумал - а ловушка тут как тут. Ровная линия обрывается, и перед копытами коня - широченный провал до самого горизонта. Мёртвый конь от неожиданности повёл себя, точно живой: захрапел, взбрыкнул, чуть не взвился на дыбы, жалобно-панически замахал крыльями - но Кехо быстро добился дисциплины. У рыцаря не попляшешь!
  Кехо пустил коня краем провала, зорко всматриваясь в мельчайшие повороты. Эту ловушку Дрю 'захлопнул'. Видать, лично встретился с преследователями. Что ж, теперь стоит следить за тем, чтобы не попасться в активные ловушки, наверняка пристроенные рядом. А заодно - и не наткнуться на преследователей, остатки которых могли избежать ловушки.
  Ну что, попадётся пристройка?
  Действительно, рядом с проваленным участком почвы Кехо нашёл огромный жирно прочерченный 'карман', так и не отправленный вниз. Поскольку создавался он для карательного войска, вход располагался с севера, то есть для Кехо 'карман' опасности не представлял. Через пропасть на обречённый кусок земли поглядишь, а проехать туда не удастся - ни по ошибке, ни ради острых переживаний. На то и ловушка, чтобы не иметь лишних входов да выходов.
  'Карман' по дальнейшем рассмотрении оказался воистину титанического размаха. Кехо удивился бы масштабу ловушки, если бы не знакомство с автором. Дрю, не желая мелочиться, сделал её достаточной, чтобы уловить целую армию.
  А что? Каратели все вместе войдут, наткнутся на пропасть-преграду, с неудовольствием развернутся, только соберутся выходить - а пропасть уже повсюду. И новообразованный остров постепенно погружается в бездну.
  Самоуверенно, конечно, но в случае везения - и наиболее безопасно. Куда опаснее уничтожать врагов по частям. Чтобы замкнуть карман, без Рунного камня не обойтись, а значит, Дрю надо прятаться где-то поблизости, находить удобный момент и проводить финальный разрез почвы.
  Судя по тому, что здоровенный 'карман' ещё не замкнут, Дрю может дежурить поблизости. Либо же - не теряя времени двинулся дальше на восток, создавая по пути новые ловушки, подобные нынешней и другие. Минус в том, что за всеми ловушками не уследишь, чтобы их вовремя захлопнуть. А плюс - в том, что противник устанет по ним бродить.
  Стоп! А не в 'кармане' ли сейчас находится сам Кехо? Уже давно он движется не на восток, а скорее в южном направлении. Что, если бездонная канава теперь повернёт на запад, а потом окажется... Неприятные мысли, но так и есть: Кехо забрался примерно в середину лабиринта, вырезанного Дрю, а не позаботился о том, чтобы проверить, надёжен ли выход.
  Надежда, конечно, сохранилась - в основном на то, что Дрю ставит ловушки прицельно, для визитёров с севера, с юга же может ожидать в основном сподвижников. Но уповать на чужую добрую волю недостойно посланника Смерти: надо было подстраховаться.
  Очередной поворот канавы (на запад!) словно для того и предназначался, чтобы подразнить Кехо. Но новые повороты - на юг и юго-восток посланника успокоили. Дрю его долгим отсутствием, наверное, раздосадован, но не настолько же, чтобы отныне сделать это самое отсутствие - вечным.
  А пропасть всё расчерчивала равнину, и теперь Кехо мог наблюдать вокруг даже не привычную лесостепь, а скорее - осушённое болото. Надо полагать, северное из той группы болот, которые скопились в районе замка Мнил, пещерного города Цанц и древнего Базимежа.
  Следующий поворот привёл Кехо на встречу с карателями. С десяток всадников, облачённых в чёрные доспехи, выехали из-за группы низкорослых болотных дубков и с гиканьем припустили в его сторону. Правда, их и Кехо разделяла широченная бездонная канава, но всё же посланник невольно подал коня в сторону.
  У канавы всадники придержали коней. Кто-то выругался проклятым именем Живого Императора, кто-то просто заскрипел зубами, а тот из них, который выглядел командиром, зарычал:
  - Это он! Тот гадостный посланник Смерти, который всё здесь разворотил! Чтоб тебя!..
  Надо же, подумал Кехо, и эти меня приняли за Дрю, а вроде совсем не похожи. Знать, судьба моя такая.
  - Эй! - кипятился начальник карателей. - Бараны, изловить его! Налево-направо - и в клещи!
  - Но тут же пропасть... - попытались ему возразить.
  - Сам вижу, что пропасть! Где-то же она закончится! Пошевеливайтесь, овечье отродье!
  Бараны послушно послали коней налево и направо, ну а Кехо неспеша продолжил путь. Что-то ему подсказывало, что с этими преследователями он точно более не увидится. Даже с посланными направо, с которыми пока показалось по дороге. И точно: в какой то момент бездонную борозду, вдоль которой они ехали по обе стороны, пересекла другая, такой же глубины. Кехо вынужденно свернул к югу, а преследователи поскакали ловить его далее на север. Великая наука геометрия - для многих она спасительна!
  Обрушит ли Дрю ловушку, куда попало всего десять карателей? Это ещё вопрос. С одной стороны - маловато их туда набилось (этак на всех земли не настачишься). С другой стороны - выпускать врагов себе дороже: второй раз, может, и не попадутся. С третьей стороны, за всеми ловушками и не уследишь, а Дрю их вычерчивал в одиночестве.
  Объезжая очередной провал (закрытый маленький 'карманчик' внутри большого активного 'кармана'), Кехо заприметил: а ведь характер линий изменился! Куда-то пропала чёткость и размеренность, истончились канавы, а их края выглядели то рваными, то неаккуратно нарезанными.
  Надо полагать, в этом месте рыцаря Дрю кто-то настиг. Конные разведчики? Но что-то лишних следов от копыт незаметно, а в слое почвы, оставшемся после осушения болота, они бы ой как отчётливо пропечатались! Но нет же. Только единственная цепочка следов, явно принадлежавшая коню Дрю, пунктиром выглядывала из-под разверзшейся следом пропасти в местах её истончения. Полно! Не бежал ли Дрю от миража?
  Хотя нет. Какие-то следы встретились - просто совершенно не похожие на конские, человеческие, да и вообще на следы. Глубочкенные борозды, рыхлящие почву - их можно скорее сопоставить с теми следами, которые оставил артефакт. Их Кехо видел уже давно, просто почему-то относил к естественным особенностям здешнего рельефа и не придавал значения. Но прежде, когда этих особенностей не было, характер движения Дрю с Рунным камнем указывал на душевный мир и покой.
  Итак, есть два вида борозд: бездонные и просто глубокие. Первые оставил артефактом Дрю, вторые - неведомый неприятель. Но кто же это мог быть? Ах да - дерево. Шагающее дерево Буцегу, о которых не зря предупредил отряд один из дружественных карликов.
  Всех предупредил. Кроме Дрю.
  Холодея, Кехо приблизился к очередной широченной расселине, которая свидетельствовала о провале значительного участка земли... Не просто к очередной - к последней. Здесь линия, очерченная Рунным камнем, обрывается, точно у Дрю разом пропало настроение её продлевать.
  Да, видно, здесь-то и состоялся бой посланника Смерти со свирепым деревом. Вот и вывороченные громадные комья грунта на ровнёхоньком краю бездонной пропасти - дерево-то, небось, пыталось уцепиться корнями, чтобы выбраться наружу!
  Но не выбралось - борозды, оставленные чудовищными корнями, уходят далеко вглубь по вертикальной стене пропасти, вместо того, чтобы удаляться прочь по поверхности.
  Не победило Дрю жуткое дерево. Загремело в тартарары. Но и ему самому пришлось несладко - в одиночку против одного из чудовищ, с которыми выходили биться сообща десятки и сотни смельчаков: посланники Смерти, стражники, боевые некроманты. Не удивительно, что и конские копыта после боя перестали оставлять следы. То есть, боевая ничья.
  Наверное, дело было так: Дрю пришлось отвлекать на себя могучие силы чудовищного дерева, не позволяя приблизиться к краю уходящего в бездну островка почвы. Когда же Буцегу с ним разделалось, вернуться на поверхность стало невозможно. В отчаянии дерево скребло корнями по краю возвысившейся над ним стены, но центр тяжести влёк его в бездну.
  Что же, прощай, Дрю. Ты сделал многое.
  
  * * *
  
  Стоило Кехо как следует отъехать, тут всё и началось. Кло в глубине души давно подозревал, что карличью разведку они недооценили, как и переоценили собственную способность вовремя выявлять её присутствие. Но не хотелось попусту разводить панику. Отряд-то делал, что мог.
  Утешало, пожалуй, единственное. Хорошо сработали разведчики извне, но в самом отряде предателей не нашлось. Даже те четверо карликов, которые на полпути от Абалона не от хорошей игры переметнулись к базимежцам, даже они с тех пор не сменили сторону.
  Найдись предатели среди своих, история выглядела бы иначе. Присутствию Кехо враг ни за что не уделил бы столько внимания, ведь все свои недвусмысленно знали: Кехо - вовсе не Дрю. И артефакта при нём тоже нет, как не было изначально.
  Но Кехо покинул отряд, и тут же - полдня не прошло - от Булба и Жанга поступила тревожная весть: их осмелевшие соплеменники выступили к Дрону. Понятно, зачем: раздавить под городскими стенами базимежский отряд. Лишить Дрю поддержки, а заодно вызнать у попавшихся в плен, куда он намылился с Рунным камнем.
  - Причём идут именно сюда, к роще, - досадливо признал Булб.
  - Ага, - согласился с бывшим атаманом Стап, - кого-то из них наши бездарно проглядели. Думаю, была ещё третья тройка.
  - Это как минимум, - горестно добавил Жанг.
  - И пасла нас под самой рощей до нынешнего дня, - мрачно вздохнул Пурм, - ума не приложу, где именно.
  - А я наконец понял, почему я больше не атаман! - резко вскинулся Булб из Урлача. - Потому, что верные мне люди оказались сплошь бездарями. Тогда как у последнего Двинга с предпоследним Сотмом...
  - Мы лучше, чем разведчики Двинга и Сотма! - с обидой возразил Пурм. - Их бы мы ещё на дальнем горизонте вычислили!
  - Тогда какого?..
  Карлики, никак, собирались переругаться. Времени на выяснение их отношений не было, и Кло хотел было напрасные излияния прервать, но тут Жанг сообщил важную вещь:
  - Этот их новый атаман - он ведь совсем недавно из Отшибины. Как и весь его отряд. Их послал однорукий Дранг - я такое слышал, когда в последний раз подбирался к их лагерю. А у Дранга разведка сильнее всех!
  Что ж, о Дранге слышали все. Даже Кло знал, кто это: верный сподвижник знаменитого некрософа Гру и великого вождя Отшибины Врода Занза-Ундикравна. Ключевое слово - верный. Дранг не случайно по сей день остался в Отшибине - он там служит. Потому и подчинённые к него - не абы кто. И Кло, как и всякий на его месте, мог бы легко подтвердить: самые сильные разведчики - те, которые в мародёрство не ударились
  - Вот оно что! - резко сменил гнев на милость Булб - и в глазах его мелькнула неожиданная доброта пополам с испугом. Понятные для Кло переживания, ведь Булб есть Булб. Уж он-то Дранга знавал раньше, задолго до собственного атаманства, даже был у него в прямом подчинении.
  Разговор состоялся спустя полдня после отъезда Кехо. Поскольку в нём участвовали карлики в полном составе, дозор в этот час обеспечивали люди, причём руководили им самые опытные - Пендрис и Амур. Поэтому вдвойне досадно, что вскоре - почти сразу после совещания дружественных карликов у Кло - выяснилось: вражеские карлики уже окружают рощу. А выяснили-то Стап и Жанг. Они и людей чуть не носом ткнули в пригибающиеся к земле карличьи тени: кто это, по-вашему?
  И совещание у Кло продолжилось - правда, уже ненадолго.
  - Надо прорываться и уходить! - озабоченно бормотал Амур, явившись с последней тревожной вестью. - Если будем выжидать - вообще не выйдем. Эти новые карлики - не простой сброд. Регулярное отшибинское войско.
  Если отшибинское, то всё равно сброд - ответил бы Кло, но не хотелось по мелочам оскорблять карликов-союзников. Потому спросил:
  - Уходить? Куда?
  - На восток. Там сыскать Дрю и Кехо...
  Да, уходить пора. Только на восток люди Дранга их отряд не пропустят. Костьми лягут, а сделают надёжный заслон, который всех базимежцев перемелет. Ведь Дрангом они посланы неспроста. Чувствуется рука Владыки Смерти, который озабочен захватом артефакта и его движением к чёрной стене Порога.
  Да и в другие стороны - не пропустят. Эти новые карлики - те же каратели, только другого роста. С ними не договоришься, как это бывало раньше. Им для себя ничего не надо, только Владыку Смерти порадовать.
  - К Дрону, - сказал Кло, - если куда и прорываться, то к нему.
  Если там всё ещё распахнуты ворота, это выход. Точнее, вход.
  - Но Дрю... Он ведь не хотел вмешивать родной город! - отрицательно покачал головой Амур.
  - Дрю нам предложил ожидать его в этой роще, - напомнил Кло, - но ни слова не передал о том, чтобы в ней нам и погибнуть.
  На самом деле - Кло помнил - речь шла о том, чтобы не подвергать родной город той специфической опасности, которую нёс с собой артефакт. Дрю готов был разрушать много чего и повсюду, но не здесь.
  Да и то - не потому ли Дрю хотелось пройти мимо, что чуял он в себе импульсы к разрушению - именно Дрона? Некогда о том думать, но Дрю, который из Дрона, кажется, свой город вовсе не любил. Он не желал бы туда вернуться - не хотел разочаровываться. А скорее - давно разочаровался.
  Кло из Дрона не только знал родной город ещё лучше, чем Дрю, но и любил его (уж наверное!) куда сильнее - любовью не гордеца-аристократа, но верного простолюдина. Если для Дрю весь Дрон состоял главным образом из богатых усадеб Старого Холма, то для Кло центром всего мира с детства казался Старый Рынок. Именно он, хотя рынок в Новом Дроне намного больше. Наверное, дело в цирковом детстве, которое прошло на глазах у всего Дрона... Хотя полно - не до воспоминаний.
  - Но... правда, Дрю рассердится... Родной город, как-никак... - Ом тоже решил внести свою лепту в страсти по малой родине Дрю.
  - Это и мой родной город, - отчеканил Кло из Дрона, - и я приказываю прорываться к ближним его воротам.
  Сказано решительно. Базимежский отряд подчинился. Последние приготовления, выступление по сигналу. Клинки наголо - и бегом навстречу карликам, которых со стороны Дрона набежало немного - их ещё можно смять. С других-то сторон многострадальную рощицу окаймили так, что будь здоров - а эти поставлены словно для очистки совести. В самом маловероятном направлении.
  Так вот, это другим - маловероятно.
  А Кло из Дрона Манят Родные Стены.
  ..............Остаток удалён по просьбе издательства.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"