Аннотация: 10-й. Рассказ закончен !)А в романе "Боги не чешутся" это эпизод 14.
10. Блохи подпрыгивают
- То есть, карличьи тела ещё нужны? - переспросил Бельт. Арбалетчик тяготился своей ролью начальника захоронения, желал отделаться поскорее, а тут непредвиденная задержка грозила перерасти в отдельную долгую историю.
Некромант закивал, потом спохватился:
- Вон те двое уже опрошены.
Опрошенные стояли лицом к пепелищу и бессмысленно щурили глаза.
- И что, - спросил Бельт, - в таком виде и хоронить?
- Можно, конечно, их убить дополнительно. Но, думаю, это не принципиально. Если яма достаточно глубока...
- Глубока ли? Ну как сказать... Мы, пока рыли, не думали, что трупы понадобится обездвиживать.
Ха! Думали легонько прибросать землёй, попытался хоть внутренне усмехнуться Вейн, да только усмешка и невидимая выходила вымученной; горе-могильщики понадеялись, что тела сами скоро перегниют и обратятся в почву. Но в том-то и ошибка, что набальзамированные тела так просто не сгнивают. Даже когда выглядят покорными воле гробокопателей.
А поднятые некромантом - те покорны уже не всякому. Лишь ему, 'благодетелю', и никому другому.
- Может, уговоришь ребят вкопаться ещё глубже? - предложил Грюн. - Время-то есть.
Бельт отрицательно покачал головой, всем своим видом показывая: дело-то не в нехватке времени. А в самих ребятах, которых тоже можно понять.
Рыть яму после боя - повинность, к которой приговорены те, кто в данном бою не так уж и отличился. А как ты сумеешь отличиться в бою, если ты хорош именно как арбалетчик, а враг - ну сплошь мертвецы набальзамированные, которым твой арбалет неприятен самую малость.
Кто не соприкасается в ближнем бою с дееспособным врагом, тому поручают его недееспособные останки. Чтобы соприкоснулся.
Между тем Флютрю Каменный кулак в сторонке поднимал уже третьего. Делал это, ни пальцем не прикасаясь к трупу. Ишь ты, некромант, а брезгует! Ну да, у них, белоручек в мантиях, свои методы, не требующие телесного контакта. Сила мысли, повелительные жесты, полувнятное заклинательное бормотание. А что бормочет - поди догадайся.
Выглядело всё это несколько подозрительно - на посторонний-то взгляд. Ребята Бельта, слонявшиеся без дела у свежевырытой ямы, начинали посматривать косо: из-за кого мы не закончили дела - из-за этого шептуна?
Вейн подумал, что надо бы некроманта предупредить, чтобы не нагонял излишней таинственности, вот только где бы самому найти сил, чтобы нарушить молчание? К счастью, некромант и без Вейна догадался вести себя чуть попроще. Допрос третьего тела проводил, почти не скрываясь. Слушай всяк, кому интересно.
- С какой целью явился в Ы? - Флютрю перешёл с полувнятного на внятный, как только труп карлика без посторонней помощи поднялся.
Из дыры под левым ребром редкими толчками подтекали яркие струи оранжевого бальзама: видать, некромант ненароком запустил ему то немногое, что сохранилось от сердца.
- Так это... - забормотал осколок врага. - Ну, поубивать чуток... Опять же, и пограбить... Вот такой у меня к этому делу интерес.
- А ещё? - потребовал некромант.
- Надо ещё?.. - труп на какое-то время озадачился, но неожиданно заговорил ускоренно, давясь словами, словно выискав у себя в памяти залежи готовой чужой речи, готовой к воспроизведению - Ах да: захватить богатейшие земли Ы у искони живущих там косоруких нищих оккупантов, ведь это наши земли. Они сгодятся нам! Нещадно отомстить подлому врагу-сепаратисту, вторгшемуся на исконно наши земли из поганой Эузы! Сравнять Ы с землёй, чтобы оно цвело буйным цветом и радовало глаз во славу Великой Отшибины! Славься, Отшибина, славься мёртвая земля, и некрократические принципы! Ы должно изведать силу гнева Великого народа! Оно должно быть или наше, или пустынное! Жги осиное гнездо! Топчи сепаратистскую заразу! Раздавить его к демонам! Захватить богатейшие...
- Что он несёт?! - возмущённо воскликнул Грюн.
- Бесполезно ждать логики от трупа, - обернулся к нему Флютрю. - А несёт - известно что: громкие слова, каких прежде нахватался.
- Что ж так много-то!
Флютрю пожал плечами:
- Вполне обычный для отшибинского карлика слой управляющих заклинаний. Всё, чем они руководствуются при жизни и в посмертии.
- Я и раньше представлял, до чего примитивен их народец, но чтобы настолько!..
- Положим, не в одном лишь народце дело, - несколько свысока начал некромант, но спохватился. Цели обидеть Грюна он, уж верно, не ставил. Посему, постарался пояснить, что так задело его самого. - По правде говоря, громким словам покорны не только карлики, но и многие люди, в особенности, разумеется - мёртвые, но и то не обязательно. Живые тоже ни от чего не гарантированы, да-да, - болтливый Грюн собрался возразить, но Флютрю его упредил. - Ведь именно от них и происходят мёртвые люди. Чему же они обязаны своим переходом в мёртвое состояние? Громким словам, вот чему! Сперва этим заклинаниям подчиняется живой, а мёртвому... Что ему ещё остаётся, как не верить всем россказням, которыми его однажды одурачили?
- Странно такое слышать, от некроманта, - хихикнул Грюн. - Это ведь вы-то всех и дурачите - получается, так?
- Верно, - Флютрю вздохнул, - я сам делал то, о чём говорю; тем больше оснований ко мне прислушаться, не так ли? Так вот, беда некромантов в том, что от громких слов они в большинстве ещё менее свободны, чем простые мертвецы. С чем работаешь, тому поневоле веришь. Хотя бы ради того, чтобы не чувствовать себя дважды одураченным ослом, принуждённым вечно служить... ну, ерунде всякой. Глупому наваждению.
- Но есть ведь и умные некроманты, которых наваждение не обмануло! - Грюн явно намекал на самого Флютрю. Или иронизировал?
- Не совсем так, - с усилием ответил тот. - Я и сам, должен признаться, уязвим к громким словам некоторого сорта. Из-за этой моей слабости приходится соблюдать осторожность и в беседах с трупами. Хорошо, что в речи поднятых мною карликов основная громкость приходится на прославление их любимой Отшибины, то есть, опасные для меня фразы почти не встречаются, но, стоит мне почувствовать себя странно, тут же командую 'заткнись'...
При слове 'заткнись' труп карлика наконец-то замолчал. А перед тем во всё время разговора Флютрю с Грюном он так и бубнил вполголоса какие-то громкие речи об Отшибине и об Эузе, исполненные то хвастовства, то отчаянной злобы.
- Так зачем его вообще слушать? - спросил Грюн. - Ерунду же болтает, да ещё временами опасную.
- Я изучаю мотивацию карличьего похода на Ы, - напомнил некромант, - а вся та ерунда, которую он болтает, реально ведь ими движет.
- Им движет мародёрское стремление 'поубивать' и 'пограбить', - в свою очередь напомнил Грюн, - об этом труп сказал в первую очередь. Сам признался. А уж далее пошёл темнить...
- Стремление грабить и убивать - на поверхности. Нам оно, по большому счёту, ничего не даёт. Защитники Ы ведь и так знали, что мелкие отшибинцы не преминут заняться разбоем при малейшей возможности. Но чтобы понять, отчего им взбрело сунуться непременно в Ы именно в этот самый момент - вот ради каких целей...
- ..приходится копаться в их брехливом громкословии, - закончил Грюн.
Флютрю согласно кивнул и снова заговорил с бессердечным трупом. Тот, сам себе противореча, вещал то про 'единую и неделимую Отшибину', то про 'клятую Эузу', которая её оккупировала, то про 'героев', которые выпустят кишки всем 'негероям' - ну просто чтобы на Отшибине 'героями' заделались все.
Вейн задремал. А когда очнулся, услыхал прежние речи, но иным голосом: некромант уже работал с четвёртым трупом, изувеченным сильнее прежних. Прелыдущий был бессердечен, что не настолько бросалось в глаза. У этого же мощным ударом крупного клинка была напрочь снесена черепушка. Лицо-то сохранилось, но лишь до уровня бровей. А Флютрю что за дело: рот открывать может - ну и пусть говорит.
Тот бессердечный, этот безмозглый, а громкие слова те же. Правда, у прошлого получалось выразительнее, зато этот тщательней выговаривал согласные звуки:
- Отшибина должна принадлежать самим отшибинцам, - вещал новый опрашиваемый, - она должна быть мёртвой, или никакой. Смерть - наше надёжное будущее и славное настоящее. Отшибина - передовая некрократическая держава. Где ещё сыщется такая страна, где каждый герой, каждый готов сложить голову ради Владыки Смерти и торжества некрократии? Сложит свою, сложит и вашу - по справедливости. Справедливость требует раздавить строптивцев из Ы. Все должны поклоняться Великому народу, все должны чтить его героев, а наши герои всех научат родину любить...
Причём говорилось это всё бесстрастным тоном трупа, которому лично более не на что рассчитывать ни в жизни, ни в посмертии, но сколько страстей заключали сами громкие слова...
Муторное дело эти беседы с трупами мертвецов. Главное - не отвлечёшься. Вейн и не хотел, а прислушивался. И чем больше слышал, тем сильнее сжимались зубы и кулаки. Ну зачем, зачем вся это чужеродная блевотина здесь звучит? Что за драгоценные камни надеется в ней отыскать дружественный некромант Флютрю?
Но восприятие трупной блевотины свой результат принесло. Правда, уже на пятом трупе - с распоротым во всю длину животом. Заговорив о 'героях', карлик вскорости упомянул и такого их легендарного представителя, как Пардр из Ы. И тут же выяснилось, что за ним-то карличий отряд и ехал. Спасать из Ы Пардра из Ы - комедия, однако.
- Ваши считают Пардра из Ы своим героем? - уточнил некромант.
- Да, - согласился труп. - Великим героем Великого народа.
- А ничего, что он не карлик? - недоумённо произнёс вновь подошедший Грюн. - Ростом на целую голову меня выше!
Почему-то после этого вопроса из живота опрашиваемого полезла требуха. Безживотый малый принялся её запихивать обратно - наскоро, не разбирая, откуда что выпало.
- Кажется, он мне не ответит... - пожаловался Грюн.
- Вашим безразлично, что Пардр не карлик? - повторил его вопрос Флютрю специально для поднятого тела. - Ну, то есть, произошёл не из Великого народа.
- Он карлик, - ответил труп. - Он из Великого народа. Эузские оккупанты заточили Пардра из Ы в темницу. Великий народ не мог терпеть страдания своего героя. Великий народ снарядил отряд, чтобы героя спасти. Герой должен нами гордиться... - в последних словах Вейну послышался некий надрыв, который, конечно же, не укрылся и от внимания некроманта.
- И ты встретил Пардра из Ы?
- Да.
- Где?
- Здесь, рядом. В тюремном сарае при заставе.
- Пардр был карликом? - иронично поинтересовался Флютрю.
- Он должен был быть карликом, - ответил восставший труп как будто бы на немного другой вопрос.
- Пардр гордился твоим отрядом, когда был найден в тюремном сарае при заставе?
- Герой должен нами гордиться! Должен! Должен! - это смешно, но труп забился в истерике. Обеими руками он залез к себе в рану на животе и принялся её расширять. В знак протеста, что ли? Оранжевые кишки полезли наружу, наземь шлёпнулась коричневая печень.
Труп-самоубийца? Такого Вейн ещё ни разу не видывал.
- Во даёт! - сказал Грюн. - Что это с ним?
- След крупного разочарования, - пояснил Флютрю. - Крушения смысла значимого для него громкого слова.
Тут Вейну захотелось кое-что уточнить у некроманта. Самому, ведь Грюн о таком не спросит, а оно важно. Настолько, что не только рот раскрылся, но даже голос прорезался - хриплый, будто не свой:
- Правильно ли я понял, что погаными карликами движет всего два слоя внутренних сил: примитивные побуждения и впитанные от некромантов-обманщиков громкие слова? Только это - и больше ничего? - даже странно, что этакую сложность выговорил без запинки. Но она того стоила.
Флютрю возразил, и весьма решительно:
- Не забывайте, что карлики - тоже люди. Пусть и с дурной исторической наследственностью. Поэтому есть и третий слой - с добрыми чувствами и светлыми стремлениями. Только до него долго добираться - слишком уж много громких слов поверх нахлобучено. Да и на само поведение этот глубинный слой по той же причине практически не влияет. Карлики - они сами не знают, что они люди, и даже когда говорят, будто люди, непременно подразумевают что-то другое.
Вейн кивнул в знак того, что так и думал. А что он думал на самом деле - прояснить труднее. Как-то все мысли расплелись после недавнего боя под родной заставой и гибели товарищей. Мысли расплелись, а вот язык заплёлся.
* * *
После трёх показательных собеседований Флютрю с трупами карликов парни Бельта, что называется, взвыли. Слишком сильные чувства вызывали лживые насквозь мертвецкие речи, в особенности же - осознание, что этими самыми речами отшибинцы в большинстве и руководствуются. Причём выплеснуть поднимающийся в душе гнев - по большому счёту некуда. Карлики ведь уже трупы, мертвее не бывает, хуже, чем есть, им не сделаешь.
В общем, Вейн вовсе не удивился, когда Бельт от имени своих ребят попросил некроманта работать подальше от их костра, ну или хотя бы говорить потише. Некоторым-де хочется вздремнуть.
Флютрю как раз поднимал шестого, хорошенько разваленного ударом боевой секиры. Выслушав Бельта, он, ни слова не говоря, отвёл своего подопечного достаточно далеко, чтобы звуков трупной речи не долетало не только до мающихся ребят арбалетчика, но и до Вейна с Грюном.
Последний хотел воспротивиться:
- Да что вы, парни, на речи трупов озлились? Ой, ну зря, интересно же... - но видать, не настолько ему было интересно, чтобы самому отойти от костра и слушать. Напротив - подсел к костру, заговорил с живыми, нашёл повод посмеяться над чьей-то незамысловатой шуткой.
Впрочем, Вейну тоже ранее услышанного было предостаточно. Когда сам почти не говоришь, а в основном внимаешь - то тем больше тебе и достаётся. Чего достаётся? Отвратного послевкусия от цепляющей живое ухо мертвецкой блевотины.
Надо будет спросить у Флютрю, верно ли Вейн догадался, что громкие слова действуют в обе стороны. Да-да, действуют. Просто по-разному: карликов они настропаляют убивать мирных жителей в Ы, защитников Ы зовут с большим ожесточением кромсать карликов. Но безучастным в присутствии громких слов оставаться сложно.
Хотя кому они нынче нужны, безучастные?
С шестым карликом Флютрю поговорил быстрее, чем с каждым из троих предыдущих. Ещё бы: наедине, без лишних ушей, и некроманту работать проще. Не надо заботиться, как твой стиль допроса выглядит со стороны. Да и Грюн-зануда не отвлекает замечаниями к месту и не к месту.
Седьмого, выглядевшего наиболее целым из всех доселе допрашиваемых, Каменный Кулак вернул почти сразу же - не пригодился? То же и с восьмым. Зато девятый, разваленный настолько, что некроманту, чтобы не утруждаться самому, даже пришлось заставить его катить перед собой собственную голову - этот девятый (вернее, голова) удостоился длительного собеседования.
Грюн, даром, что был увлечён болтовнёй у костра, тоже подметил некую странность - и крикнул дознавателю:
- Эй, Флютрю, я вижу, сильнее поломанные вам больше по вкусу!
- Не в моих вкусах дело, - некромант обернулся, и в тот же момент увечный труп в очередной раз пнул свою голову, но промазал, утратил равновесие и во весь свой укороченный рост растянулся на траве. Вот оно каково отвлекать заклинателя мертвечины при исполнении. - А в том дело, что внешне сохранные тела полностью разрушены внутри. Что-то не то эти ребятки съели. Настолько не то, что трудно передать - оно их там изнутри растворяет...
Вейн быстро понял, что их там растворяет: что, как не 'бормотун'? Тот самый, концентрированный, створаживающий мародёрам бальзамы. Видать, створоженные бальзамы вместо поддержания мертвецкой псевдожизни начинают разъедать мёртвую ткань, да настолько, что и на допросе у некроманта больше не забормочешь. Ишь, 'бормотун' - оружие что надо! Единственное что, бедному Флютрю задачу осложнило.
- Пострадала гортань, начисто пропали голосовые связки, весь воздух из лёгких ушёл в брюхо, - жаловался тот, вспоминая неудобные для допроса трупы, - в общем, с ними так просто не побеседуешь. Не скажу, что это невозможно: некромантия высших ступеней посвящения разговаривает и выбеленные скелеты, и архаические окаменелости. Я и сам, бывало, подобным баловался на свой страх и риск. Но - для того нужны особые методы, прописанные в специальных книгах, которые у меня не с собой.
- Так что, принявших внутрь это разрушительное снадобье придётся вообще не допрашивать? - с надеждой ввернул Бельт. Ему бы, конечно, чем быстрее, тем и лучше. От 'бормотуна'-то полегла добрая треть...
- Посмотрим, - уклончиво произнёс Флютрю. - Может, и без этих удастся всё прояснить. А не удастся - останутся, как говорится, на закуску.
- Я бы такими уж лучше не закусывал! - пошутил Грюн.
Карлики, что хлестали 'бормотун' тоже надеялись обойтись без закуси. А того не ведали, что сами обращаются в закуску, которой иные побрезгуют.
* * *
Потом Вейн заснул. Почему бы и не заснуть, если с прошлого смежения век минули почти сутки?
В его сновидении вся Отшибина предстала огромным свежеразрытым кладбищем. Из разверстых ям робко выглядывали маленькие карличьи гробики. Над могилами кружили тучи оранжевого воронья, судя по окрасу, досыта набальзамированного и введённого в овеянное мечтами посмертие. Вороны зорко следили, чтобы каждая из ям была кем-то заполнена, и в этом их можно понять: всё-таки пища.
По отвалам земли воодушевлённо бродил некромант Флютрю. Тут же стояли Грюн, Бельт, парочка его безымянных ребят и, конечно же, сам Вейн - как обойтись без Вейна в его собственном сновидении.
- Непаханое поле! - воскликнул Каменный Кулак.
- Ты что, будешь и их поднимать? - заинтересовался Грюн.
- Всех? - насторожился Бельт.
- Разумеется! - хихикнул Флютрю. - Не спеши ты их хоронить, у меня ещё к ним дела. Поднимем каждого, причём трижды.
- А зачем трижды? - весело спросил Вейн. Это ведь был сон, поэтому он вполне мог быть не на шутку весел, да ещё без особенного труда произносить вслух словеса и целые фразы.
- А затем трижды, - назидательно сказал некромант, - что в каждой отшибинской могиле захоронено по три гроба. В верхнем гробу находится то злобное животное, каким видят карлика представители других культур...
- Они что, неправильно видят? - с вызовом спросил Грюн.
- Почему же неправильно? Наоборот. Великий народ Отшибины действительно ведёт себя наподобие злобных животных, и это со стороны очень даже заметно. Так что взгляд верный, но немного поверхностный. Если же копать дальше и заглянуть во второй, средний гроб,то там будет лежать совершенно другой карлик. В точности такой, какими отшибинцы видят себя. Угадаете, как он выглядит?
- Я, я знаю! - поспешил Вейн. - Этот второй карлик будет повыше ростом, намного шире в плечах и непременно с задранным к небесам носом.
- Разумеется, - поддлержал его Флютрю, - ведь этот второй гроб целиком соткан из громких слов. От каждого из них карлик всё шире расправляет плечи. Настолько широко, что размер плечей его начинает напоминать размах крыльев. Он бы и взлетел, да не пускают стенки гроба. Из-за этого неудобства весь свободный полёт приходится имитировать, оттого-то, в конечном счёте, неестественно задирается нос.
- Ну а третий гроб? - не утерпел Вейн. - В нём-то кто лежит?
- Человек, - тут Флютрю вздохнул. - Да, просто человек. Но лежит он так глубоко, что - я вот только что подумал - мы туда докапываться лучше не будем. Всё-таки время дорого, а задач, связанных с полноценным исцелением трупов, перед нами не стоит.
- Да-а? - разочарованно протянул Вейн. - А если всё же вкопаться?
- Некогда, - возразил Бельт. - Некромант дело говорит: некогда.
Но Вейн проявил упорство. Предложил:
- А если не всё кладбище? Если хоть одного, но до самой глубины?
- Одного молжно, - заверил его Флютрю. - Я и сам такдумаю, что кого-то надлежит выкопать полностью. Ну, хотя бы в назидание остальным.
- А ежели, скажем, ещё троих?
- Выкопаем! - жизнерадостно пообещал некромант. - Не вопрос!
- А если...
И тут же сон перемешался с явью.
- ...Всех? - насторожился Бельт в каком-то совсем другом разговоре.
- Нет, не всех, - Флютрю поспешил его успокоить. - Вопросы у меня остались лишь к одному, так что много времени я не отниму. Единственное, что... - добавил он с виноватой улыбкой, - этого нужного карлика ещё надо найти. Признаться, не знаю, как именно он выглядел.
Грюн оживился:
- Не знаешь, как выглядел? Ха! Ну, этак ты год провозишься. Вон их сколько полегло.
Оранжевое вороньё в ближних к Отшибине низких небесах тоже оживилось, загалдело, стало присаживаться у могил, закрывая широкими крыльями своюдобычу.
- Тонкий стебелёк в стоге сена - вот что это будут за поиски, - предрёк Бельт. Или позже когда-нибудь предречёт. Многое, что случилось во сне, наяву тоже исполнится, но с неким запаздыванием.
- Я надеюсь на вашу помощь, - ответил Флютрю. - Нужного мне карлика видели на заставе. Вейн и Грюн - это ведь вы?
- Это мы, - сказал Грюн.
Вейн кивнул тоже - то ли наяву, то ли во сне.
Нет, точно: разговор о конкретном карлике, и происходит он наяву. Итогом некромантского допроса многих стало указание на то, что один из них кое о чём знает лучше.
- Карлика, которого мне нужно поднять и опросить, зовут Грефт...
Ах, ну да, вспомнил Вейн, тот хитрозадый сосед Пардра, который сюда с ним заявлялся. Ещё бы не помнить, если сам Вейн и написал о том в Кройдон. Изложил в подробностях, как задержали Пардра. Хвалился, набитый дурак, что обошлось без обид.
- Помню! - воскликнул Грюн. - Точно, такой приходил. У меня хорошая память на имена. Вот только - убей, не припомню, как он выглядел. Выглядел, как карлик. Все они мне на одно лицо...
- Тонкий стебелёк в стоге сена - вот что это будут за поиски, - предрёк Бельт. - Такой найти особенно трудно, особенно если его там нет.
Где-то я такое уже слышал, подумал Вейн. Ах, да! Только что, во сне.
- А что, кто-то из них мог уйти? - спросил Флютрю.
- Да с десяток конных прорвался, пока мы захлопывали капкан. Может и этот ваш Грефт с ними.
Флютрю помрачнел, и Вейн с усилием разлепил сжатые горем губы:
- Я запомнил того карлика. Вон он лежит - за второй телегой. С вывихнутой головой.
- Отлично! - Флютрю немного повеселел.
Ещё бы. Легче всесторонне изучить одного мертвеца, чем вскапывать всё кладбище.
Одного и ещё троих. Ведь договорено.
* * *
Пока Флютрю работал с Грефтом, остальных карликов не хоронили: вдруг пригодятся, чтобы что-нибудь уточнить? Полтора десятка ранее поднятых, молча стояло, упёршись носом в пепелище трактира, прочие так и лежали, где лежали.
А работы с Грефтом выдалось много. Даже не потому, что Флютрю выискивал запрятанное в глубинах души дохлого старикашки человеческое начало - да строго говоря, ему было не до того. Просто Грефт - так уж случилось, оказался на пересечении нескольких тайн. 'Сюжетно значимый мертвец', так о нём высказался Флютрю, какой бы смысл эти слова ни несли.
По причине особой значимости показаний этого трупа некромант опять вёл допрос при свидетелях, испросив на то специального соизволения Бельта и его ребят. И те по наивности возражать не стали: вовремя не догадались, что последний карлик будет обследоваться дольше всех других вместе взятых. Ибо - случай сложный, загадочный и запутанный.
А всё-таки, чем значим Грефт?
Во-первых, он знал Пардра. Знал не по наслышке, а приходился ему соседом - по тому самому Ы, откуда оба родом. Стало быть, единственный из всей тучи карликов, которую он сюда привёл, Грефт представлял, какого 'герой Отшибины' роста.
Во-вторых, зная Пардра не по наслышке, Грефт всё-таки привёл на его 'спасение' одураченных соплеменников. Более того, именно он им о Пардре впервые и рассказал. Зачем? Ну, допустим, ради красного словца. Те поверили, повелись, кинули клич... Да, бывает, что запускаешь такие события, о каких вовсе не думал. Но дальше-то, коли по уму, стараешься спустить дурное дело на тормозах. Однако Грефт поступил прямо противоположным образом: упрямо поддерживал почин добровольцев, несгибаемо вёл их навстречу разочарованию. Или он ждал, что Пардр на заставе под арестом превратится в карлика?
В-третьих, Грефт упорно именовал Пардра своим сыном, хотя не имел для этого иных оснований кроме горячего желания именоваться его отцом. Бред? Угу, что-то вроде.
В-четвёртых, Грефт видел Пардра в момент, когда карлики захватили трактир. Видел, как разъярённые карлики мутузили его 'сына', но ничем не попытался помочь. Трусливо спрятался, чтобы не досталось ему самому. Может, это было изощрённое сведение счётов? Так нет, карлик отрицал такую возможность. А поднятые тела некромантам не врут.
В-пятых, Грефт наблюдал Пардра и в тот момент, когда его измочаленное тело грузили на коня. И даже мог назвать имена тех, кто к этой погрузке причастен. Две женщины: карлица Тупси, а ещё некая Бац (что характерно, не карлица). Поскольку женских тел среди всей груды истреблённых налётчиков не было вообще, оставалось предполагать, что обе вырвались из окружения и спаслись. Стало быть, и Пардра с собой увезли.
Досада...
На этом 'в-пятых' усталый Флютрю собирался было завершить своё некромантское дознание, но было ведь ещё и 'в-шестых'. Поскольку Грюн об этом не догадался, пришлось Вейну прерывать молчание.
- К этому Грефту были ещё вопросы у самого Пардра, - сообщил он.
- Да? - отклиунулся Флютрю. - Любопытно.
- У Пардра карательный отряд карликов убил семью. Грефт при этом присутствовал, даже похоронил тела. Ну так вот: у Пардра возникли сомнения, не причастен ли его сосед и к самому убийству. Грефт это наотрез отрицал, но выглядел как-то подозрительно.
- Вот как!
- Да, - поддержал и Грюн. - Пардр долго раздумывал, не убить ли ему Грефта - в отместку, на всякий случай. Но, поскольку не был полностью уверен - отпустил его. Кажется, к родственнице в Дыбр.
- Что ж, я поспрашиваю, - тряхнул мёртвой головой Флютрю. - Не думаю, что знание такого рода как-то поможет нам найти Пардра, но с другой-то стороны, когда-нибудь мы Пардра отыщем. И тогда будет очень неловко, если окажется, что мы упустили возможность прояснить столь важный для него вопрос.
И Флютрю принялся спрашивать, и труп Грефта, не запираясь, ответил, и оттуда-то потянулась новая цепочка: 'в-шестых', 'в-седьмых', 'в-восьмых', 'в-девятых'...
Оказалось, Грефт всё-таки убил обоих похороненных возле дома родичей Пардра. Да, он сделал это. Подозрения вернувшегося странника имели твёрдую почву. Вот только самому Пардру прочность той почвы не привелось ощупать. Ради 'справедливости', он убийцу пощадил - и тем самым выказал слабость. А когда карлику случается приметить или угадать твою слабость, что он тогда делает? Садится на голову.
Так и с Пардром произошло.
* * *
Итак, в-шестых... В шестых, подлый Грефт стал палачом для Пардра-старшего и старшей его дочери Лиз. Не просто смотрел, а исполнял. Его, вроде бы, заставляли дыбрские соплеменники, вошедшие в плохо защищённый посёлок. Но нет, неточное слово. Скорее, пригласили - как бы по-хорошему. Позвали, но не с той мерой принуждения, чтобы нельзя было просто уйти. Ему предложили сделать то, что сделано было бы и без него. Пардр согласился. Как он объяснил, чтобы облегчить страдания будущих жертв. Ну, заодно и самому позабавиться. В благодарность за весёлую забаву Грефт их потом похоронил и несколько месяцев ухаживал за могилками. 'Как за родными', прочувствованно сказал он... Вейну такое было трудновато слушать - мешали настойчивые позывы к рвоте.
В-седьмых, Грефт убивал родных Пардра в особом состоянии, в каковое он вошёл незадолго перед тем - в ходе странного ритуали, проведённого на центральной площади Ы неким карликом-некромантом из числа захватчиков. Злодеям тогда удалось полностью захватить посёлок, но, прелдчувствуя, что их скоро выбьют, они портили в нём всё, что могли. Живых и высоких жителей Ы - кого нашли, убивали, жгли им лавчонки, дома да сараи. А вот для местных карликов - провели ритуал...
- Нет. Ещё приговаривали. 'Кто не скачет - не блоха'.
- Что ещё приговаривали?
- Больше... ничего.
- А что это значит: 'Кто не скачет - не блоха'?
- Блохой быть хорошо, - мечтательно улыбнулся Грефт, кивая свёрнутой набок головой. - Не блохой быть плохо.
* * *
В-восьмых, семья Пардра была истреблена не полностью. Младшая его сестра, Дейдре, лихой участи избежала. Но, возможно, получила участь иную, намного худшую, чем погибнуть на месте. Вернувшемуся Пардру, когда тот не нашёл третьей могилы, Грефт сказал, что Дейдре сбежала. Он врал. На самом деле сестрёнку Пардра забрали те самые карлики, которые велели Грефту совершить убийство отца и старшей сестры. Зачем забрали? Труп Грефта правды не смог ответить, а лгать некроманту не стал.
- Важно узнать, где Дейдре, - шепнул некроманту Вейн.
- Да, - поддержал его Грюн. - Пардр свою младшую сестрицу очень любил. Рассказывал нам на заставе, как сильно о ней беспокоится...
- Попробую, - вздохнул Флютрю.
И засыпал труп Грефта градом хитрых вопросов, на которые тот односложно отвечал:
- Не знаю.
Грефт не сумел ответить, ни куда увели Дейдре, ни кто уводил, ни чем руководствовались похитители, выбирая из двух сестёр именно её. Как и на чём увозили Дейдре из Ы, карлик тоже не видел. Отвели пешком куда-то, а уж оттуда, верно, повезли на осле, либо на лошади.
- Странный труп старика, - признался Флютрю, утирая выступивший на лбу ароматизированный бальзамный пот. - Вроде бы, много знает, а выковырять из него это знание - поди наловчись.
Но потом некромант с новыми силами взялся за Грефта - и вытащил-таки из него ценное признание. Оказалось, Дейдре из посёлка увели не одну. Не менее двух десятков юношей и девушек со всего Ы умыкнули аналогичным способом - с поголовным убийством всей их родни, по крайней мере, тех, кто на момент похищения случился в доме.Причём каждого, кого потом увезли, сводили посмотреть на 'блошиный' ритуал на главной площади Ы. Не участвовать, просто посмотреть. И проникнуться.
* * *
В-девятых, оказалось, что Грефт не по собственному почину поджидал Пардра. Ему скомандовали. Кто командовал - не велели говорить. Но командовал кто-то очень хороший и добрый, быть может, это даже личный знакомец Владыки Смерти.
И, как ведётся, причины своего поведения под влиянием внешних команд карлик переосмыслил. Почему он дожидался Пардра в его доме? Видимо, потому, что Пардр ему 'всё равно как сын'. Логично - при всей фактической неверности. Ну да кто в наше время успевает проверять факты?
- Урожайный мертвец, - заканчивая с Грефтом, пробормотал Флютрю. Да и то не спешил его ставить в шеренгу отработанного материала носом к пепелищу. Вдруг ещё с чем-то придётся свериться.
И хорошо, что так.
Вспомнив былой уговор, случившийся то ли во сне, то ли наяву, Вейн спросил у некроманта:
- Правильно ли я понял, что вы этого Грефта разговорили до самого нижнего, человеческого уровня?
- Почти, - был ответ. - Этот Грефт духовно нарушен ещё сильней остальных. Вроде бы и спускаешься донизу, где действие громких слов не должно ощущаться. Но оно там по-прежнему ощущается, вот в чём загвоздка.
* * *
Наутро к их лагерю прибыли каменщики и плотники - восстанавливать сгоревшую заставу в прежнем виде. Подводами навезли материалов.
- Что, опять трактир делаем? - весело спросил Грюн.
- Ага, - предводитель плотников обернулся от разгружаемых свежих досок, - прошлый, правда, не слишком долго простоял. Надеюсь, новому повезёт больше. Выстроим его чуть в стороне от этих углей. Вон там, перед ямой, вроде, площадка ничего, а?
- Не купятся, - через силу произнёс Вейн.
- А?
- На трактир карлики больше не купятся. Некоторые смогли унести ноги - теперь будут знать.
- Да что ты, Вейн! - вскричал Грюн. - Купятся, как миленькие. Чтобы не залить глаза дармовым 'бормотуном' - ха, такого карлика ещё не рождено, а тем более не введено в посмертие!
Весёлый парень Грюн. Рядом с таким и дышится легче. Правда, так сильно повеселел он аккурат после давешней катастрофы. А до него главным весельчаком заставя считался покойный Э.
- А скоро ли отстроите?
- Да с месяц провозимся, - почесал затылок бригадир. - Не времянку же какую-то делаем, а заставу на века!
- На века? - Грюн хихикнул. - Так долго Отшибина не протянет. К тому же, граница фронта теперь уже очень скоро уйдёт на запад.
- Может, и так, - бригадир плотников не возражал. - Вы защитники, вам эти дела виднее. Ну, а наше дело - строительное. Мы тут не просто заставу, а таки трактир возведём. Если как застава он вскоре и не понадобится, то как трактир - это уж завсегда!
А ещё со строителями приехал молочник Бон, старинный знакомец Пардра. Понавёз сыров да топлёного молока - просто по велению сердца. Ну и о Пардре принялся расспрашивать: что о нём нынче слышно, поведали ли поднятые трупы?
Флютрю был в ответах уклончив, но тайной показаний Грефта он владел далеко не один, а у Грюна болтливость хоть и шла на убыль, но довольно-таки медленно. В общем, у него на широком, как помело, языке оказалось всё, что некромант по крупицам выуживал у скрытного трупа.
Хорошо ещё, Бон таки не выглядел треплом, которое немедленно раззвонит обо всём услышанном целому посёлку. И другое также неплохо: кое-какие сведения от карлика молочник сумел дополнить.
Например, тот самый ритуал на площади в начале главной улицы Ы - он вовсе не выглядел хаотическими прыжками под нехитрую речовку.
- Пусть не свистит! - вскричал Бон. - Они прыгали не просто так, а по особому магическому рисунку. Там были линии, которые сперва горели, потом погасли. Все прыжки карликов ориентировались строго на них. И кроме речёвки про блоху болтали сихи всякие замысловатые, только слова в них были непонятные. На каком-то магическом языке, что ли...
- Значит, Грефт всё-таки врал? - изумился Грюн.
- Исключено, - возразил Флютрю. - Видимо просто не всё заметил и не понимал сути того, что делал. При выполнении ритуалов профанами такое случается каждый раз. Ничего необычного.
- Но некроманту-то теперь всё понятно? - лукаво спросил Грюн.
Флютрю замялся:
- Э... Да, многое стало яснее. Извилистый рисунок, по которому двигались карлики, надо полагать, представляет линии их судеб, заплетённые в некую более сложную картину. Адепты идут по линиям, которых сами не видят, и произносят тексты, из которых понимают одну лишь речёвку про блоху. В общем и целом, мы имеем дело с ритуалом закрепощения, через который погромщики Ы провели своих местных соплеменников. Что и заставило их потом делать странные нелогичные вещи. Убивать, а после притворяться роднёй убитых... Пожалуй, во всём этом действе мне кажется непонятным только одно...
- Что же?
- Какую роль в ритуале играли вынужденные зрители вроде Дейдре? Ради какой миссии они-то были отобраны?
* * *
Когда долго молчишь, твои слова утяжеляются. Не только для тебя самого, но и для других. Вот и для некроманта Флютрю единственное предложение, сказанное молчаливым Вейном, стало руководством к действию.
О чём предложение? О том, что если попытаться исцелить поднятое тело Грефта до самого человеческого дна души, то это поможет и суть блошиного ритуала лучше уразуметь, и на след похитителей Дейдре выведет, и вообще... Сейчас-то ему самому трудно повторить это внятно, а в особенности впихнуть в одно предложение. Факт в том, что оно было сказано, и именно так, как надо.
- Кстати, а это идея! - вскричал Флютрю.
Идея некроманта посетила своя собственная, но была подготовлена фразой Вейна. В чём она заключалась, Вейн даже не сразу понял - пришлось подождать, когда Флютрю будет готов изложить её систематически.
А вот в чём:
- Прорваться к человеческому началу в карлике, чтобы понять суть блошиного ритуала - конечно же, тупиковый путь, - некромант, как ведётся среди их братии, начал с наихудшего, - и вот почему: во-первых, сам прорыв к человеческому началу означает, что начало блошиное успешно развеяно, а этого пока не случилось, оно продолжает мешать; во-вторых, если последствия ритуала удастся-таки каким-нибудь внешним способом преодолеть, мы не сможем уже вернуться к ритуалу, чтобы досконально понять, что это было такое. Но есть иной путь, обратный предложенному вами. Этим-то путём мы и пойдём! - Флютрю так и светился от сознания грамотно решёнгной головоломки. - А конкретно сделаем вот что: приведём труп мертвеца в центр Ы, на ту самую площадь, где он проходил недоброй памяти ритуал... - некромант на мгновение задумался.
- И? - не отставал от него Грюн.
- ...и заставим пройти тот же самый ритуал, но в обратном порядке.
- А что это даст?
- Во-первых, он освободится от той зависимости, в которую благодаря ритуалу попал; во-вторых, мы по ходу дела реконструируем весь ритуал в деталях.
- Здорово! - признал Грюн. - Вот только... Как же мы заставим Грефта пройти наоборот этот самый ритуал, если он его неправильно помнит?
- Умом - да. Но, к счастью, перед нами есть тело. А тело, даром что мёртвое, - Флютрю усмехнулся, - тело запомнило всё.
* * *
Придумано - сделано. Устроить неупокоённому трупу мёртвого карлика контрритуал удалось на следующее же утро.
Поглядеть, что же выйдет у Флютрю, собрались Грюн и Вейн (их присутствие на пепелище заставы, строго говоря, ещё месяц, как не обязательно), да ещё Бельт-арбалетчик - ему тоже ведь интересно.
Конвоируя ходячий труп, добрались до главной площади городка. По ходу дела собралась приличненькая толпа зевак: нечасто по центру живого человеческого Ы выгуливают тела мёртвых карликов.
- Что здесь будет? - спросил кто-то из праздношатающихся.
- Ритуал обеззараживания посёлка! - Грюн состроил такую страшную мину, что любопытствующий отшатнулся.
- А труп зачем? - решился-таки полюбопытствовать другой.