День был жарким, а полуденное солнце не щадило никого, разве что нескольких патрициев, томящихся в прохладном крытом экипаже. Рабы, как и положено низшей касте, шли пешком, погоняя мулов, тащивших нагруженные повозки со всевозможным скарбом: золотом и драгоценностями, водой и припасами, одеждой, и даже мебелью. Ликторы, бывшие ветераны легиона, верхом на лошадях, шли охраняемым маршем впереди и сзади каравана. Тай Ваний Тассий, один из богатейших патрициев Аванской Империи, ведущий свой род от Великого Пророка по женской линии, думал о первом и последнем поражении в своей карьере. Казалось, совсем недавно он был главным претендентом на пост консула Империи, а теперь он отправляется в Ниеннор, на родину своего святого предка, что бы занять пост проконсула самой дальней провинции Авана. Почетный, и вместе с тем бесполезный титул, единственное место, куда консул-суффект после избрания мог сослать своего главного соперника по выборам. Всю жизнь Тай считал, что уйдет в проконсулы в старости, после долгих славных лет консульства, когда придет время уступить высокое место сыну и когда настанет время праздной старости и заслуженного отдыха. Отец Тая, сенатор Тасс Тассий, сразу после наступления совершеннолетия произвел сына в свои преторы. Когда Таю был 21 год, консул Гней Интулий выбрал его среди прочих соискателей на должность квестора, и через 10 лет верной службы оказал великую честь, выдав за него свою дочь Ганею. После удачной женитьбы Тассий стал членом Сената, как отец, и был самым доверенным и ближайшим соратником тестя. Три консульских срока Тай помогал продвигать законы в Сенате и вершить правосудие по всей Империи, долгие пятнадцать лет он ждал своего часа. И когда Гней Интулий, не успев дослужить свой шестой консульский срок, умер, Тассий был уверен, что получит место консула-суффекта, и через три года осуществит свою мечту. Но Боги и излишняя самоуверенность сыграли злую шутку с сенатором. Кий Клатт, богатейший человек в Империи, давний противник Тая, купил себе большинство голосов в Сенате, получил должность, и сразу же обезопасил себя на следующих выборах, отправив своего соперника в почетную ссылку.
Отбросив неприятные воспоминания, Тассий вернулся к настоящему. Его супруга, Ганея, все еще в траурных одеждах, лежала напротив с книгой в руках. "Путь Пророка Авания", пожалуй, самая известная книга в Империи, и, пожалуй, единственная книга, которую читала его жена. Путь Пророка начался в Ниенноре, а путь Тая Тассия в Ниенноре закончится. Его младший сын, Тасс, названный в честь деда, спал в своей кроватке, наблюдая безмятежные сны, как и положено младенцу двух лет. Старшего сына Тай оставил в Аване, выхлопотав ему место претора у своего друга-сенатора. Собственные преторы покинули Тая, как только Сенат утвердил его назначение. Они хотели стать квесторами консула Империи, или же сенаторами Авана, но никак не планировали строить карьеру в квесторах у проконсула далекой провинции. Его супруга тоже покинула бы дом Тассиев, если бы у неё была такая возможность. Она выходила за молодого сенатора, будущего консула, но Боги обманули и её. Таю нет и пятидесяти, а его жизненный путь, судя по всему, окончен. Свой век ему предстоит доживать в Ниенноре. Да, святой город богат, и не только историей, ведь земли в широкой дельте реки Ниен, давшей название городу, плодородны и обширны. А сам Ниенор привлекает торговцев и паломников со всего света, пополняя казну города. Большая часть налога отправляется в столицу, но даже это не мешает Ниеннору оставаться богатейшим и крупнейшим после Авана городом Империи, а возможно и мира. Но при всех доходах и храмах, святой город не дает власти, и, следовательно, быть проконсулом Ниеннора также почетно, как быть проконсулом Веронии, беднейшей из провинций Империи. В которой раз за дорогу Тай с сожалением осознал, что всю оставшуюся жизнь он будет собирать золото для столицы и решать мелкие земельные споры.
За мрачными размышлениями будущий проконсул не заметил, как некогда жаркое солнце приблизилось к горизонту, оповестив мир о конце дня. Дорога приблизилась к морю, заметно похолодало, и старший ликтор, Тахен, приблизился к экипажу и спросил разрешения встать для ночлега. Раздраженный своими неудачами, Тай в отместку решил приказать каравану маршировать всю ночь, но вспомнив о жене и ребенке, передумал. Тахен, бывший центурион, быстро организовал людей. Кто-то из рабов разводил костер, кто-то доставал из повозок еду, солдаты ставили свои палатки, а кто-то уже занял свой пост или отправился разведывать местность. Старший ликтор в свое время был центурионом одного из западных легионов, постоянно имеющих дело со степняками-кочевниками, поэтому Тахен всегда серьезно относился к таким вещам, как организация патрулей и выставление дозорных. Оно и к лучшему, ведь земли Ниеннора граничат с Соединенным Королевством, и, несмотря на мирное время, здесь могут орудовать какие-нибудь банды. Приказав поставить себе отдельную палатку, Тай решил прогуляться к морю, что бы продолжить свою мрачную думу. Дойдя до берега, он присел на большом камне, и принялся рассматривать гальку под своими ногами. Его голову не покидали мысли об утраченных возможностях и будущих унижениях. А как еще назвать титул проконсула провинции, которая ближе к замку короля рабов, чем к зданию Сената? Какое дело ему до родины Пророка, которую сам Пророк и покинул? Какое дело ему до Богов, так жестоко обманувших его? Тай со злостью швырнул подвернувшийся камень в море. На удивление, это успокоило его. Тай осознал, что его обида на Богов похожа на камень, летящий в море. И причиняет столько же вреда. Боги даже не заметят его обиды, ведь "Империя будет процветать, а Сенат заседать". Император будет общаться с Богами, патриции будут править, эквиты будут командовать легионами, беллаты будут сражаться, фаберии будут торговать и заниматься ремеслом, плебеи будут трудиться, а рабы будут служить. "Так же, как и Боги, каждая каста имеет свое место и свое предназначение" - так писал Аваний в своем труде "Законы Мироздания". И злость Тая Вания Тассия не изменит ничего.
Вернувшись в лагерь, патриций с интересом посмотрел на рабов, копошившихся у своих простеньких палаток. "Интересно, сожалеют ли они о падении своего господина, или же им все равно?" - подумал Тай, и, отмахнувшись от этой бесполезной мысли, отправился в свою палатку. Там его ожидал всё еще горячий ужин. Отказавшись от ванной, Тай отправил рабынь отдыхать. Ему необходимо побыть в одиночестве, без жены, без сыновей, даже без рабов, на которых он обычно не обращал внимания, но сегодня по какой-то странной причине посчитал их за компанию. Перед сном Тай пытался вспомнить свои победы, но возвращался к своему поражению. Заснул Тассий с мыслью о том, что ему, по большому счету, все равно, проснется он завтра или нет, ведь жизнь не сулит ему ничего, ради чего стоит жить.
Сон
Тахен, осторожно кашлянув, грубо прервал сон своего господина. Открыв глаза и посмотрев на ликтора, Тай осознал, что еще жив, и его дух еще не перешел в другое тело. Тахен явно хотел сообщить что-то, однако ждал приказа. Тай знаком велел ему говорить.
- Проконсул, к нам приближается центурия. Судя по штандарту, это легат десятого легиона. - Тахен, как и все представители касты беллатов, был немногословен. - Ниеннорского легиона. - добавил ликтор. Бывший центурион был еще и по-военному точен.
- Встреть его перед лагерем, и проводи в мою палатку, - пока сенат не объявит войну, а император не сочтет её богоугодной, легат провинции подчиняется проконсулу. - И вели подать завтрак на двух персон. - Но, возможно, стоит проявить благосклонность к представителю низшей касты. Тахен молча поклонился и вышел из палатки, очевидно, что бы выполнить приказ.
Рабыни принесли свежую тунику. Тай быстро оделся и сел за походный стол, гадая, что собой представляет Уний Васен, легат Ниеннора. По донесениям, Васен начал службу в южных провинциях, на западной границе, в должности младшего трибуна. За 20 лет дослужился до самых высот и сыскал славу отменного командира, однако вместо перевода в столицу, получил должность легата в святом городе. Вероятно, перешел дорогу какому-нибудь отпрыску влиятельного эквитского дома. Отец Уния родился беллатом. Но благодаря своим талантам, сначала дослужился до примипила, центуриона первого копья, а после получил должность префекта лагеря, и сумел при жизни перейти в высшую касту, из беллатов в эквиты. Возможно, происхождение Уния сыграло немаловажную роль в том, что столь выдающийся полководец, вместо должности в столице, получил назначение в приграничную провинцию, где нужен неприхотливый, но надежный легат. Ведь до сих пор многие считают, что сменить касту можно только после смерти, а никак не при жизни.
- Легат Уний Васен - коротко доложил Тахен, и вышел.
- Десятый легион приветствует своего проконсула! - Легат поднял руку в имперском приветствии, по древнему обычаю, что бы показать свою татуировку на запястье. Щит и копье на руке Васена было зачеркнуто, ведь родился легат беллатом, но рядом был изображен конь, символ касты эквитов.
- Проконсул приветствует свой легион. - Тай поднял свою руку, демонстрируя литеру А на своем запястье, символ касты патрициев, и знаком пригласил легата к столу.
- До Ниеннора меньше дня пути, проконсул. Если выйти в полдень, к закату вы будете в святом городе. - Легат сел за стол, но не притрагивался к пище, пока ему не дал знак высший по касте собеседник. - Я решил встретить вас в пути, что бы оказать необходимые почести будущему проконсулу. Если вы того пожелаете, проконсул войдет в святой город в окружении своих ликторов и первой центурии Ниеннорского легиона. - Выпрямив свою могучую спину, сказал легат. Очевидно, Васен, как и положено хорошему командиру, гордился своей элитой. Ведь в первую центурию брали исключительно ветеранов, отслуживших не менее 10 лет, и не раз побывавших в бою, а командующий ими центурион носил гордое звание примипила, центуриона первого копья.
- Благодарю за должное отношение к своим обязанностям, легат. - Тай дал знак легату, что бы он мог приступить к пище. Васен, семи футов роста, даже сидя казался гигантом. Широкие плечи, узкие бедра, идеальная фигура бойца. У него были черные волосы и смуглая кожа, типичная внешность для жителя южных провинций. Ел он спокойно, соблюдая правила этикета, хотя некоторые движения выдавали в нем бывшего беллата. "Достойный человек на недостойном месте" - заключил Тассий.
Тай встал, и направился к выходу из палатки. Легат Васен бросил свой завтрак, и отправился следом за проконсулом. Выйдя из палатки, Тай Тассий увидел утреннее солнце и сотню солдат в легких пластинчатых доспехах. Завидев проконсула и своего легата, центурия мгновенно построилась в четыре шеренги, отдала честь, стукнув себя кулаком в грудь, и подняла сотню рук в имперском приветствии. Увидев воинскую дисциплину в действии, Тай вспомнил, что он ещё не полностью потерял свою власть . Воодушевленный подъемом своего настроения, проконсул приказал снимать лагерь и отправляться в путь.
Тахен, словно желая что-то доказать имперской элите, собрал лагерь за какие-то двадцать минут, и караван, еще более охраняемым маршем, чем раньше, двинулся на северо-восток, к Ниенору. Поднявшись в свой экипаж, проконсул застал свою супругу в тех же одеждах, в той же позе, и с тем же выражением лица, что и вчера. На этот раз Тай решил открыть шторы, что бы наблюдать окрестности своих будущих владений.
Покуда хватало глаз, простирались обширные плодородные земли. Мужчины возделывали поля с помощью волов, а женщины шли следом и сыпали семена пшеницы, ячменя, солода или других культур. В Ниенноре, в отличие от центральных провинций, где на земле трудились рабы, большинство населения составляла каста плебеев, занимавшихся земледелием. Конечно, они обрабатывали землю Императора, но у них было право на жизнь и право поклонятся богам плодородия, урожая и дождя. Полтора века назад, когда Империя отвоевала родину Пророка, крестьян, работавших на угодьях рыцарей и баронов Соединенного Королевства, согласно законам Авания, определили в шестую по старшинству касту. "Тех, кто трудится в земле, заботясь о пропитании всего мира, следует ставить выше рабов, ведь призвание плебеев не служить, а работать." - говорится в "Законах Мироздания".
Дорога, повернув на север, пошла вдоль дельты великой реки Ниен. Именно обширные и плодородные земли дельты привлекли древние народы, когда они поселились тут, что бы основать город. Перед взором Тассия открылся великолепный вид на Ниеннор, который раскинулся, словно толстяк, обнимающий дельту реки. Через Ниен были переброшены десять мостов, а в самом широком месте, перед тем как река разделится на сотни мелких речушек, была построена каменная пристань, где стояли на якоре всевозможные корабли и лодчонки. Неподалеку, на огромной площади бойко шла торговля, где тысячи людей могли найти все необходимое. Со всех сторон, кроме южной, город был обнесен стеной высотой в 30 футов, а с юга город защищала сама дельта и остров посреди реки, на котором возвышалась крепость. Почетная процессия проконсула вошла через западные ворота, из которых, по легенде, Аваний начал свой великий путь. Толпа встречала нового правителя овацией, но смотрела на Тая скорее с любопытством, чем с надеждой. Подобная встреча означала, что префект Ниенора и легат Васен успешно справлялись со своими обязанностями, пока место проконсула пустовало. Сам префект, дородный мужчина лет сорока, с лысеющей головой и маленькими глазками, встречал Тая на ступенях дворца, где некогда жил король Ниеннорский. Префект принадлежал к касте патрициев, однако титул главы провинциальной столицы был много ниже титула сенатора, или же префекта Авана. Обменявшись необходимыми церемониальными фразами с префектом, Тай приказал старшему рабу дворца разместить его имущество и людей, а также приготовить отдельные комнаты для себя и жены. Сам же Тассий отправился на верхний балкон, взглянуть на свой новый город.
Пока проконсул шел парадной процессией через город, солнце склонилось к закату, и мягким багровым светом освещала древнейший на земле город. Ниеннор, святой город, был родиной двух Пророков. Ведь это святое место стало символом заката золотого века Империи. Здесь родился и вырос лживый пророк Аарон, раб, учивший других рабов свободе. Проконсул Родий, олицетворение зла в восточном писании, был недостаточно тверд в подавлении этой лжи. Долгие годы он позволял учению Аарона о боге свободы, перед которым все люди в рабстве, распространятся по Империи. Поэтому, когда Аарон был справедливо казнен на главной площади города, низшие касты подняли восстание, охватившее большую часть империи. Аваниане, как и Тай Тассий, всегда считали, что чем более ты удален от столицы, тем меньше славы и власти ты имеешь. Из-за этого восточная часть Империи распалась, образовав несметное количество королевств, ведь во главе дальних провинций всегда стояли наименее способные, и наименее лояльные Авану люди. Прискорбная ошибка.