Брагин Антон : другие произведения.

Марш-бросок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Птицы - наше стихийное бедствие. Бороться с ними, как и прогнозировать их появление крайне затруднительно, неприятное, короче, это дело. Так что тут вся надежда на то, что тебя просто не заметят. Но нас заметили. Никто ничего не успел сообразить, когда внезапно уже и так темнеющее небо затмила гигантская тень...
  Я - боевой муравей 41-20! Сержант десятого Серого батальона! В боевых условиях никто бы и помыслить о подобном не мог. Но нрав у солдата портится, если дух его не закаляется в бою, если он сидит без дела. Тогда и возникают в среде подчиненных подобные настроения. Разнузданность, неуважение к офицерам, нарушение субординации. Впрочем, я и сам виноват. Если быть честным до конца, это я затеял драку в пищеблоке. Конечно, все были пьяными. Но нельзя было так напиваться. Но уж очень достал меня этот 121-й. Начал мычать что-то неуважительное в мою сторону. Пришлось дать ему по брюху. Не стоило, конечно, больше пить. Я даже не помню, кто меня выбросил из форта. Но уж наверняка без 121-го не обошлось. Муравья три там было... Помню скатился я с подножия нашего "Муравейника 10" и стукнулся хорошенько о какой-то стебель. Задние ноги, помню, совсем не слушались. И зачем я на ту березу полез? Хотелось мне вроде проверить дислокацию сил противника. С высоты, так сказать, птичьего полета. А потом меня ветром на лист бросило. С этого все и началось.
  Ветер сильный начался. И стал он лист этот несчастный трепать вовсю, а вместе с ним меня. И трепало нас до тех пор, пока, наконец, не сорвало. Уж точно, почувствовал я себя птичкой. А еще, пойло это наше пехотное - мне совсем нехорошо стало. Метался я на том листе минут десять. Потом вроде как ветер затих, и листик мой опустился на совершенно незнакомом плацдарме. Вот тут я и протрезвел. Занесло меня видимо прилично от дома. В этот момент я пожалел, что нет у меня с собой кислотной винтовки Д-2. А еще лучше - новой универсальной Д-8. На такой территории без хорошего оснащения выжить крайне сложно. Хорошо, хоть карабин мой при мне был. Он всегда при мне. В общем, влип я основательно.
  Но я - боец со стажем, мне не привыкать - решил прорываться к своим. Судя по всему, отнесло меня к северу от нашей березы, прямо за окопы противника. То есть, считай, я в тыл ко врагу попал. Это сколько ж, думаю, мне топать? Быстро не получится - везде патрули красных - так что, только ползком да перебежками. А если до комендантского часа не успею, все - прощай сержантское мое званье. А может что и того хуже.
  Ну, делать нечего, взвел я карабин на боевую и по солнцу стал перемещаться. От одного стебля к другому - на рысях. И бдительности, естественно, не теряю. Отслеживаю фланги. Пробежал сотни две шагов, вдруг впереди вижу, лист гнилой приподнят неестественно. Ну, думаю, тут их лагерь и прячется. Засаду решили устроить, гады. Ну, я, значит, подкрался и как прыгну сверху на лист; думаю - раздавлю всех или оглушу, по крайней мере.
  Прыгнул и заорал нашим боевым кличем. Лист зашевелился, заходил весь, я чуть было не свалился. Оказалось, жук это был ихний, сухопутный - вонючка. В бою они особо не опасны, но передвигаются достаточно быстро, сволочи, и могут при этом большую массу пехоты с собой нести. Жучара этот спал, видно, простаивая без дела, когда я его вторжением своим ошеломил; он только дунуть от меня собрался, а я ему карабином в морду как ткну, повезешь, говорю, в том-то направлении и чтобы без шума.
  Оседлал я его, и он засопел, куда я ему приказал. Двигались мы так, пока впереди какие-то позывные не раздались. Я вонючку остановил. Только слез посмотреть, что там такое, как этот навозник от меня в противоположную сторону дернул. Почесал - только я его и видел. Одним словом, на вражеской территории на добровольную помощь рассчитывать - дело гиблое. Ничего, думаю, обойдемся. Прошел я вперед еще шагов двадцать. Смотрю, а там огорожено все и точно - патруль. Ну, думаю, вот и окопы. Ан, нет. Все оказалось значительно серьезнее. Я чуть ближе подполз, тут и увидал ходы подземные. Со всех сторон стоят медноголовые, зыркают вокруг. Короче, никак к этим дырам не подступиться. Значит, думаю, важный это объект. Хотел я, было, их пощупать - стрельнуть пару раз в сторону нор этих. Но по зрелом размышлении решил этого не делать. Глянул повнимательнее - ба! За травяной изгородью у них пушка Р-2 прячется. "Антистрекоза". А на двух ближайших одуванчиках по снайперу сидит. Тут я понял, что не мое это дело разбираться здесь с ними и правее стал обходить. А для себя заметил, как только вернусь, в штаб рапорт подать. И мысленно диспозицию этих дырок зафиксировал. Ведь наверняка ж не знает у нас никто про эти лазы.
  Да, надо отдать должное этим красным, разведка у них куда как лучше работает. В общем, обошел я патруль этот секретный. Дальше перебежечками, значит, продвигаюсь. А сам, чтобы чем-то мысли занять, мечтаю, как буду 121-му брюхо молодой крапивой обертывать. Сам-то, небось, салага, отдыхает уже в норе. А я тут, как последняя тля бегать под носом врага должен. И так добежал я, судя по всему, почти до самой передовой и все нормально было, пока не столкнулся я с этой коси-сено. Прямо лоб в лоб чуть не врезались. Они ж дурные все, эти ногастые. Пользы, по-моему, от них - минимум. Но мне-то спешить надо было. Я и попросился на свою голову, подбрось, мол, браток, век не забуду. А он, значит, торговаться начал, что дашь, говорит. Ну, я ему с три короба наобещал: бочку кислоты да солдат своих прислать свояку в помощь.
  Забрался на коси-сено, он как рванет. Скажу честно. Для езды они уж точно не предназначены. Меня во время выброски у опушки в прошлом году и то меньше трясло. Одно хорошо, бегают они быстро. Правда, как оказалось, не всегда это к лучшему.
  Сперва, он меня не в ту сторону понес. По-моему прямо на секретный патруль. Я его еле-еле обуздал. Развернулся он, значит, в нужном направлении, и мы понеслись. Паутину я увидел почти в последний момент. У меня от развешенных по ней мин жгучих все в глазах замелькало. Ох, и неприятная же вещь. Помню, как в бою за лопухами нарвался один наш муравей на такую штуку - так у него три лапы за раз вспыхнули, и дырка во-от такенная в брюхе образовалась. Рядом никого не было кроме меня, все наши по периметру были разбросаны, ну, я его на себе и поволок. Я тогда подумал, что у меня спина сгорит - так жгло от его тела, уж не знаю, как и доволок бедолагу. А только все зря. Зря я мучился. Дополз до своих, сбросил его, смотрю, а он уже не дышит. То-то я думал, сначала он у меня за спиной все хрипел, а потом вдруг стих как-то.
  А тут не одна, а штук двадцать их висит, и паутина огромная - не объедешь, не обойдешь. Эта дура прет, я что-то ей ору, да тут уж времени тормозить не было. Соскочил в последний момент, как меня еще не задело, не знаю. Но ударился я здорово. Чувствую, лапа средняя правая перебита. Лежу, отхожу понемногу, а сам наблюдаю, как у коси-сены одна нога за другой вспыхивает и сгорает, вспыхивает и сгорает, вспыхивает и сгорает. В общем, принял, дурак, героическую смерть. На паутине.
  Я так подумал, если паутина есть, значит паук где-то рядом. А уж пауку без разницы серый ты или красный. Сожрет без разговоров. И карабин тут мой не поможет. Эти задницы, видать, навострились на паутину мины вешать, только если восьминогий прибежит и меня рядом со своей порванной ловушкой увидит, разбираться не будет, кто ему силки порвал. В общем, чесанул я.
  Чесанул, конечно, громко сказано. На пяти-то не особо почешешь. Но продвигаюсь помаленьку. А время идет. По моим расчетам, так или иначе, но уже больше трети я прошел. И тут, как назло, вода. Лужища - океан! В такой что угодно водиться может. Я подполз поближе, стал плавунов высматривать. А плавуны, они ж принципиальные, либо за серых, либо за красных.
  Думаю, территория красных, значит, и плавуны здесь соответствующие. Надо как-то выкручиваться. Решил я в грязи вымазаться, чтобы враг меня не признал. Ну, вывалялся, залег, жду. Смотрю, плывет один. Только я выскочить хотел, помахать, смотрю, у него на спине два гада краснорылых. Проплыли. Я сижу, жду дальше. Подплывает еще один. Я вылезаю не спеша, к воде подхожу, махаю ему приветливо. Сперва этот остолоп ничего не просек. Ко мне подплыл, грязь мою только недоверчиво разглядывает. Только это бы - ничего. Но, как оказалось, они здесь пароль зачем-то решили установить. Понял я, что дело - дрянь, промычал ему что-то, а он решил, что не расслышал, совсем к берегу приблизился. Я времени зря терять не стал, прыгнул на него, по башке ему карабином бац, бац. Он, как ошалелый, дернулся. Я чуть с него не слетел. Но в последний момент за ногу уцепился и повис мертвой хваткой. И мы понеслись. Все-таки я ему, наверно, сильно настучал. Он плывет, ничего не соображает, даже не замечал сперва, что у него на ноге кто-то. Мне-то что? Главное, несет он нас туда, куда надо. Мы уже до середины доплыли. И тут он начал дергаться. Копытом своим затряс, меня стряхивать принялся. Я держусь себе, думаю, лишь бы он направление не поменял. И тут этот отброс плавучий мне соседней ногой как даст! У меня круги пошли перед глазами, и я начал захлебываться. Чувствую, жизнь моя боевая идет к очевидному концу. И так мне грустно и обидно в тот момент стало! Ведь не отдадут над моей могилой даже победного салюта, не скажут, пал смертью храбрых, а скажут, сгинул неизвестно где и как, после пьяной драки со 121-м. И правильно ведь скажут. А 121-й еще и рад, наверное, будет, что не стало его дорогого сержанта.
  Нет, думаю, не дам я порадоваться этой сволочи. Не для того я воюю, чтобы вот так сдохнуть - и барахтаюсь изо всех сил. И случилось со мной, можно сказать, чудо. Уже совсем я захлебнулся почти, как меня что-то за лапу вдруг подцепило и вверх повлекло. Из воды вынесло, и я в небо стал подниматься. Оказалось, это наш бомбовоз десантный мимо пролетал и меня засек. Не люблю я их, честно говоря; не по душе мне все эти выброски, хотя, конечно, понимаю, что вещь это нужная и в бою, подчас, самая оптимальная, чтобы врага врасплох застать. Но, признаться, на земле как-то спокойнее. В общем, не радуюсь я обычно, если рядом майский жук оказывается. А тут прямо-таки расцеловать его был готов. Оказалось, не такие уж они тупые и бесчувственные, как я раньше думал. Не бросил в беде своего. Нет, честно, я теперь этих бомбовозов уважаю. Только вот, что он на вражеской территории делал? Хотя, кто бы спрашивал... Вообще, пока нес он меня через лужу эту, потом над травой, над лопухами, я смотрел вниз и все думал, вроде активных боевых действий сейчас нет, а все равно, кто-то боевые вылазки продолжает делать, где-то продолжают стрелять. Жизнь идет своим чередом. Взять хотя бы меня. Фактически - самоволка, а если подумать? Информация про лаз-то мой дорогого стоить должна. Тоже получается, разведывательная операция. Незапланированная, зато успешная. Во всяком случае, мне так казалось, пока в нас не угодил снаряд из "Антистрекозы".
  Мы уже почти до передней линии, до своих, долетели. Я смотрю, окопы появились впереди. И тут - грохот, брызги, бомбовоз мой на части, я вниз лечу, а сам пытаюсь понять, жив ли еще. Чувствую, вроде все цело, сгруппировался, чтобы очередную лапу не отбить. Хотя какую лапу? С такой высоты башку ничего не стоит свернуть. Но и тут мне повезло. Упал я в ромашку, точно по центру, мордой в пыльце лежу, поминаю героя-бомбовоза, который ценою своей жизни Серого сержанта 41-20 спас. И слышу, как под цветком голоса лопочут. Выглянул я - и тут же назад! Муравьев пятнадцать там шло. Целый отряд - это уже не патруль. Что-то здесь, думаю, затевается. В общем, надо было мне срочно в штаб, и даже не донесение какому-нибудь капралу оставлять, а самолично полковнику доложить об этой нехорошей, зловещей обстановке в стане врага. Да, пахло здесь явно чем-то очень серьезным.
  И нет бы мне дождаться, пока вся эта компашка тихо-мирно пройдет. Нет, решил я, что мало мне того везения, которое сопровождало меня до сих пор. Когда голоса стали удаляться, я вновь осторожно высунулся, и глядь, прямо подо мной солдат одинокий чешется. Что-то там у него с винтовкой случилось. Вся группа уже за стеблями скрылась, а он встал и пытался то ли перезарядить ее, то ли еще что. Конечно, если по-хорошему, то следовало мне дождаться, пока он уйдет, а потом спокойно вниз спуститься. Но, с другой стороны, свои совсем рядом, схватить языка и с собой взять - проще простого. В общем, прыгнул я на него, но видно не рассчитал и прямо ему на голову свалился. Он тут же и издох. Правда, успел, гад, перед смертью крякнуть громко. И то ли услышали его, то ли просто хватились, только я встать попытался, по мне начали палить. Я за стебель отполз, стал из карабина отстреливаться, только, что я один против дюжины красных насекомых мог сделать. Подфартило мне, однако, и в этот раз. Минут десять у нас перепалка шла, а я смотрю, у меня патронов уже практически нет, и тут кто-то из-за моей спины по врагу меня начал огнем поддерживать. Я обернулся, а там наш отряд. Ну, и я под их прикрытием назад отступать начал. Добрались мы, в итоге, до нашей линии, а когда на свою сторону перешли, красные отстали. То ли времени на нас тратить больше не хотели, то ли это не входило в стратегические задачи красных.
  Отряд, что мне попался, проводил, как мне объяснили, рекогносцировку. Я подумал тогда, какая рекогносцировка? Не поверил я им, короче. Но мне-то что. Они меня тем более ни о чем не спрашивали. Я сержанта ихнего попросил меня побыстрее в наш центральный форт доставить. У этих ребят все под боком было. Двух минут не прошло, как приползла гусеница. Мы все на нее залезли и понеслись с ветерком.
  По моим расчетам, мы почти прибыли, и я уже расслабился, уверенный, что больше за сегодня со мной ничего случиться не может. И тут появилась птица.
  Птицы - наше стихийное бедствие. Бороться с ними, как и прогнозировать их появление крайне затруднительно, неприятное, короче, это дело. Так что тут вся надежда на то, что тебя просто не заметят. Но нас заметили. Никто ничего не успел сообразить, когда внезапно уже и так темнеющее небо затмила гигантская тень, и в следующий миг огромный клюв схватил нашего червя за бока. Я и еще несколько бойцов слетели вниз, остальные же исчезли в мерзкой пасти безвозвратно. С одной стороны, нам повезло, птичка как прилетела, так тут же и улетела. Но тут, откуда ни возьмись, над нами зависло несколько стрекоз, и нас начали методично расстреливать. Как мне показалось, на стрекозах сидели снайпера. Почти все, кто был на земле, полегли ни за грош. Уничтожили на своей же территории! Два солдата, я помню, еще были живы, когда, наконец, задело и меня.
  Очнулся я в госпитальной норе с переклеенными лечебницей лапами и с оборванным правым усом. Почему-то самое удручающее впечатление произвела на меня потеря именно уса.
  Как только я смог двигаться и говорить, тут же направился к нашему полковнику. Что говорить - полковник настоящий солдат, свой среди своих! Выслушал меня с уважением и вниманием, тут же совет собрать велел. Теперь сижу, жду, что скажут начальники.
  И со 121-м надо что-то делать. Так просто он от меня теперь не отвертится. Вот только, какую бы ему работенку дать потяжелее?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"