Город заливало. Заливало водой и остатками человеческих снов.
Было 10 часов утра, но утром и не пахло. Небо было затянуто чем-то серым и темным, от чего создавалось впечатление, что наступает вечер. Шум воды за окном навевал предчувствие длинного, до неприятности тягомотного дня.
Мать смотрела в окно и одновременно работала руками, выполняя отлаженные до автоматизма действия. Масса податливо проминалась, послушно меняла форму, готовая к любому мановению рук. Обваляв массу в муке, руки покрывали ее сверху липким и вкусным, а потом сворачивали, образую своеобразные мешочки. Мешочки мать небрежно, но уверенно шмякала о противень, пока тот не заполнился весь.
-Как вкусно пахнет, - девочка вошла как раз когда мать захлопнула конфорку. - А скоро будет готово?
-Не нюхай, не нюхай. Все равно не для тебя.
-Как это? - девочка сморщилась. Ей показалось, что ее хотят за что-то наказать. Но все оказалось значительно проще.
-Бабушке понесешь.
-А, - тогда понятно. Девочка тут же расслабилась, облегченно вздохнула и уселась на табуретку. Уткнулась в капли на стекле. Вода барабанила. Несильно и негромко, но постоянно и поэтому как-то неотвратимо. Если бабушке - тогда не страшно. Тогда можно потерпеть.
-А с чем пирожки?
-С капустой.
Девочка хотела еще о чем-то спросить, но передумала. С деловым видом она вышла из кухни, беззвучно бормоча губами то ли песенку, то ли стишок.
День развивался медленно, незаметно, дождь все также бубнил, пирожки доходили, а девочка скучала и маялась по дому, не зная, чем бы себя занять. Однако к матери не заходила, боясь надоедать. Она гуляла по комнатам, щупала корешки книг, проводила пальцами по пыли на телевизоре. Дождь, наконец, как бы добрался до ее сознания, и девочку осенило.
Мысль была не очень приятной, и следовало ее срочно проверить.
-Готовы? - девочка начала осторожно, издалека.
-Готовы, готовы. Еще десяток остался. Чего крутишься?
Девочка не решалась спросить, а мать это раздражало, она была не в настроении наблюдать это вопросительное мелькание дочери.
-Ну, чего? Чего хочешь-то?
-А бабушке нести сегодня?
-А когда?
-Просто дождь идет...
-Зонт возьмешь. Дождевик, в конце концов, оденешь. Не потоп - дойдешь.
Надо сказать, что рассчитывать на транспорт не приходилось. Автобус, конечно, был, но режим работы бабушкиного маршрута оставлял желать лучшего.
Девочка тяжело вздохнула и пошла наводить марафет. Она была еще недостаточно взрослая, чтобы понимать, что значит для женщины "наводить" марафет. Но общий смысл был ей вполне ясен. Она знала, что и в дождь, и в холод, и в жару женщина должна выходить на улицу с хорошо накрашенными губами и с подведенными ресницами и бровями. За подведенные ресницы мать, конечно же, убила бы. Но губная помада всегда была под рукой.
Стоя у зеркала, она изучала свое миленькое, невинное лицо. Каждую черточку знала она, но всегда удивлялась, что вот это очаровательное отражение и есть она.
-Мам, так мне дождевик одеть?...
-Одень дождевик.
-Или зонт взять?
-Возьми зонт.
Она никак не могла решиться, что же ей все-таки выбрать и все колебалась, колебалась. Мать это раздражало. Тогда девочка решила взять и то, и другое.
-А мне ты ничего не хочешь оставить? Многовато не будет? Зачем тебе зонт, если ты дождевик надела?
Девочка положила зонт.
-Но если тебе так хочется идти с зонтом - иди с зонтом...
Девочка взяла зонт.
-Только дождевик тогда оставь.
Девочка положила зонт и стала снимать дождевик.
-Нет, ну если ты хочешь в дождевике - иди в дождевике.
Девочка снова надела дождевик.
Мать видимо утомила эта бессмысленная нерешительность дочери, и она, махнув рукой, сказала:
-В общем, дело твое. Только мне что-нибудь оставь.
И ушла на кухню.
-Вот пирожки...Что, дождевик решила? Правильно, руки свободны будут. Здесь с капустой. Смотри сюда. Здесь с повидлом. А здесь с мясом и картошкой. Все поняла?
-Все.
-Ну, тогда иди.
Осмотрев на прощанье дочь, мать удовлетворенно кивнула, и девочка ступила за дверь.
Дождь был не слишком сильный, но уже сделал у подъезда небольшую лужу, словно хотел пометить свою территорию. Девочка посмотрела на свои ботинки, подумала и решила, что не промочится, пошла прямо по мокрому.
Прозрачный капюшон закрывал бóльшую часть головы, оставляя лишь маленькое отверстие с лицом, он так плотно прилегал к ушам, что поглощал все звуки, и лишь когда капли били по капюшону, их бубнящее бормотание напоминало девочке, что окутавшая тишина обманчива. Свернув вправо, она решила дальнейший путь окончательно и бесповоротно. Эта дорога не вела к автобусной остановке, она была кратчайшим способом дойти до бабушки пешком.
Дорога эта сперва вихляла меж дворами, потом проходила через два переулка, а дальше следовало пересечь большую автостраду, и снова идти переулками. Несмотря на кажущуюся запутанность данного маршрута, девочка прекрасно знала его, поскольку ходила так к бабушке довольно часто. Народу по пути практически не попадалось, девочка бодро топала по орошаемому водой асфальту, следя за тем, чтобы случайно не затекло в сумку и не промочило пакеты с пирожками.
Со стороны, идущая в каплях дождя маленькая девочка в скромном дождевике вряд ли могла привлечь к себе чье-то внимание. Она и не привлекала. Лишь красная беретка на ее голове выделялась в пустоте пересекаемых проулков. Дождь брызгался, сыпал, никак не желая прекращаться, а небо продолжало хмуриться и яснеть в ближайшее время не собиралось.
Две улицы остались позади, а девочка вышла на детскую площадку с большими раскрашенными грибами. Меж грибов расположилась небольшая песочница.
Проходя мимо, девочка вдруг остановилась. В песочнице кто-то был. Девочка приблизилась, стряхнула воду с капюшона. На песке сидел щенок, пожалуй даже, маленькая собачка. Маленькая дворняжка, которая неистово дрожала от холода и воды, стекавшей по ней, будто это была старая плюшевая игрушка, которую бросили мимо помойки. Девочка глядела на собачку некоторое время, и чем дольше она так стояла, тем большая жалость наполняла ее.
-Бедная. Если бы я могла взять тебя с собой, - девочка протянула руку, капли сразу намочили кисть. Она хотела погладить несчастную шавку, но та вдруг тявкнула и попыталась укусить ее.
Девочка, обиженная встала и решительно пошла прочь.
-Нет. Мерзни... Мерзни и дальше, - теперь она точно знала, что даже если бы имела возможность, ни за что бы не подобрала эту мерзкую, неблагодарную моську.
-Тебя и выгнали-то, наверняка, потому что ты всех кусала. Не любишь никого. Ну и мерзни!
Девочка чувствовала, что настроение, которое несмотря на дождь было до сей поры прекрасным, начинает портиться. Она шла теперь такая серьезная, и погода, будто почуяв ее состояние, тоже стала еще серьезнее. Тучи сгущались. Ненавязчивый дождь все более перерастал в монотонный, встающий стеной ливень, и вскоре стало понятно, что нет никакого толку обходить лужи; идущая сверху вода безжалостно заливала ботинки. Девочка подумала, что если она и дальше будет идти в таких условиях, то очень скоро ее ноги промокнут насквозь, она заболеет и так ослабнет, что не сможет дойти до бабушки. Эту суровую тучу следовало переждать. Девочка была убеждена, что ливень, столь резко начавшийся, также быстро и пройдет.
Она бросилась к ближайшему дому и, отворив тяжелую дубовую дверь, нырнула в подъезд.
Дом, судя по всему, был старый, запах дерева, десятилетия висящего на этих петлях, раздавался и пробивал все. Девочка отряхнулась и сняла капюшон.
Шум дождя практически не был слышен здесь, дом был тих, дышал тишиной, старался не отпускать ее от себя. Могло даже показаться, что здесь никто не живет, но, конечно, это было не так.
Лампочка не работала, но небольшой свет, вполне достаточный доходил откуда-то сверху, с лестницы. Девочка стояла, ей хотелось здесь заснуть, здесь ей очень нравилось. Дом дышал каким-то приятным содержанием, очень разнившимся с ливнем, что был снаружи, и с той дурацкой собакой. Этот дом не мог ее укусить.
Дома, в принципе, бывают разные, девочка понимала это. Некоторые не то, что кусаются, а могут даже взять и проглотить тебя. Но этот дом был добрый, девочка сразу почувствовала. В таком можно стоять хоть целый день, и ничего с тобой не случится. Однако стоять целый день не позволяло время и бабушкины пирожки. Мать будет ругаться, если узнает, как долго она шла.
Прождав минут десять, девочка решила проверить, не затихла ли стихия. Только она взялась за дверную ручку, собралась потянуть на себя, как почувствовала, что снаружи кто-то тоже толкает дверь, чтобы открыть. Она успела сделать шаг назад, и дверь отворилась. В подъезд вошел дядя в сером костюме, черных ботинках и серой шляпе. Вода стекала с шляпы, а костюм стал темным от напитавшей его влаги. Значит, дождь лил все также. Сперва дядя, казалось, не заметил ее, пройдя чуть мимо и занявшись отряхиванием пиджака и шляпы, тем более, что девочка встала к стене, где света было совсем мало. Ее было почти не разглядеть. Но незнакомец все-таки разглядел.
Сам он был не очень старым и не очень молодым, какого-то неопределенного среднего возраста, лицо было не изможденным, но каким-то усталым. Человек увидел девочку, но ничуть не удивился, как будто знал, что встретит ее здесь, он приблизился к противоположной стене, оперся на нее и слегка сгорбился, стал глядеть в пол. Шляпы он так и не снимал, они стояли друг напротив друга, она в своем красном берете, глядя на него, и он в своей серой шляпе, глядя в пол.
Со стороны могло показаться, что они усталые путники, которые просто пережидают сильный дождь, а друг до друга им нет никакого дела. Но это было лишь первое впечатление. Как только дядя в сером вошел, что-то заставило девочку отойти к стене и замереть, и теперь это что-то заставляло ее продолжать стоять у стены. И хотя ливень продолжался, не он был главной причиной, почему она все еще не уходила. Она чего-то ждала. Она была уверена, что этот человек сейчас заговорит с ней.
И он заговорил
-Льет, - констатировал незнакомец ничего не выражающим голосом. Он просто констатировал. При этом он даже не смотрел на нее, просто говорил, так, между прочим, чтобы заполнить тишину. Это, конечно, была наглость. Дом совершенно не желал, чтобы его тишину кто-то заполнял. Но тут уж было ничего не поделать. Девочка продолжала ждать. Но незнакомец не спешил. Казалось, он очень тщательно обдумывает все, что хочет сказать.
-Прямо потоп какой-то, - наконец продолжил он и теперь посмотрел на девочку. Она заметила, что он слегка улыбается. Как-то заискивающе, нерешительно, будто боялся напугать ее этой улыбкой больше, чем словами. Хотя, может быть, ей просто так показалось. Она все еще молчала, она ждала от него какой-нибудь вопрос.
И он задал вопрос.
-Кто ж тебя выпустил в такую погоду на улицу?
-Мама, - честно ответила девочка. Она всегда старалась говорить правду и пока не видела резонов поступать иначе.
-Что, в магазин послала?
-Нет, к бабушке, - призналась девочка.
-Что ж она тебя в другое время не могла к бабушке отправить? Дождь бы закончился, ты бы и пошла.
-У нас бабушка заболела, я ей пирожки несу.
-Пирожки? - брови незнакомца приподнялись, как бы в удивлении.
-Да, пирожки.
-Понятно, - сказал дядя и замолчал, словно действительно что-то понял.
Он снова опустил глаза и стоял некоторое время молча. Потом спросил:
-А далеко до бабушки?
-Отсюда или от дома? - логично уточнила девочка.
Незнакомец улыбнулся:
-От дома. Или отсюда.
-От дома минут тридцать идти, если пешком. А отсюда - наполовину меньше.
-Значит, ты успела уже пройти полпути? - удовлетворенно заключил мужчина.
-Да. Полпути.
-Это хорошо.
Что здесь может быть хорошего, девочка представляла с трудом, но видимо своими ответами она благодушно влияла на настроение дядьки. Однако, несмотря на всю свою информированность относительно полутемных подъездов и задающих вопросы незнакомцев, девочка почему-то никакой тревоги пока не испытывала. В ней сейчас было только странное ожидание. Что ж, если человеку так нравиться с ней общаться, возможно, это просто потому, что ему нравится с ней общаться и больше ни почему.
Пусть спрашивает. Ведь если подумать, это были вполне нормальные безобидные вопросы, чтобы просто поддержать беседу. А заговорить он решил с ней, чтобы как-то разрядить обстановку, пока они здесь вместе пережидают этот несчастный дождь. Может человек просто любит поговорить.
Но теперь дядя молчал, долго. Он снова смотрел в пол, о чем-то думал. Дождь за дверью шумел все также.
-С чем пирожки-то? - если незнакомец спрашивает о кулинарии, значит, он либо любит покушать, либо не знает о чем еще спросить, а спросить очень хочется.
-С капустой, с повидлом... - девочка решила не давать точного отчета по всем пирожкам, но и это удовлетворило мужчину.
-Я люблю с повидлом... Какая у тебя красная шапочка, - совершенно не в тему вдруг заметил он. - Красивая.
А Вы - как серый волк, хотела сострить девочка, но сдержалась - человек мог обидеться. Мать всегда следила за тем, чтобы она хорошо вела себя за столом, была вежливой и не грубила. Если бы она сейчас сказала ему про серого волка, мать бы назвала это хамством. Хотя, судя по всему, этот дядя вряд ли счел бы это хамством. Даже, наверное, улыбнулся бы. Но все равно, девочка решила не рисковать.
-Хорошо, у тебя хоть плащ. А я вот, даже зонта не взял, - грустно сказал незнакомец.
-Это не плащ. Дождевик.
-Я знаю. Просто на плащ похоже. Очень тебе идет.
-Спасибо.
И все-то ему нравилось, все-то в ней было симпатично. А с другой стороны, всегда приятно, когда тебе говорят приятные вещи. Когда тебя хвалят. Во всяком случае, девочке нравилось.
В другое время, будь это другой человек, она бы напугалась таких слов. Но именно этот серый дядя говорил все так хорошо и приятно, что ничего страшного в таких комплиментах она не находила. Ну, совершенно ничего.
Ничегошеньки...
А дождь все шел.
-А хочешь, я расскажу тебе сказку? - предложил вдруг мужчина.
-Сказку?
-Да. - И не услышав возражений, мужчина начал рассказывать сказку.
В сказке повествовалось о тридесятом царстве, в котором жила безобразная принцесса, которая из-за своего безобразия (или безобразности) не могла никак выйти замуж...
-А почему она была безобразная?
-Ну, вот такая уродилась.
-И что, никто не хотел на ней жениться? Но она же принцесса, богатая, значит.
Незнакомец улыбнулся такому жизненному прагматизму.
-Конечно, охотники до богатства были, которые готовы были жениться на ней ради денег, но принцесса знала, какая она страшная и никому не доверяла. Ей-то хотелось выйти замуж по любви.
-Вот дура! Уродина, а туда же - любви ждет.
-Тебе не нравятся уродины?
-Мне не нравятся дуры.
Незнакомец продолжал. Так жила принцесса незамужней, управляла кое-как в одиночку тридесятым царством и отшивала алчных женихов. Прошло десять лет.
-Это сколько ж ей было уже?
-На ней возраст никак не сказывался. Она ж уродина была, уродливей не становилась, лучше тоже.
-Понятно, - девочка удовлетворенно кивнула. Такое положение вещей казалось ей вполне реалистичным.
Однажды во сне принцесса услышала голос, который сказал ей, что через неделю к ней придет человек, с которым она соединит свою судьбу. Целую неделю принцесса провела в ожидании, а когда заветный день наступил...
Девочка подняла глаза на незнакомца. Тот выглядел сейчас каким-то грустным и беспомощным.
-И что случилось?
Мужчина посмотрел на нее в задумчивости, снял свою шляпу, начал крутить в руках.
-Не помню.
-Как?!
-Забыл, - в его голосе прозвучала такая досада, что девочка тут же поверила, что он действительно забыл. Девочка удивленно моргала. Это же сказка! Обычная детская сказка, как ее можно забыть?
-Давно я эту сказку читал, понимаешь? - мужчина продолжал мять шляпу. - Начало вот помню, помню, что безобразная принцесса была, а что там дальше... Все забыл!
Но девочка не понимала. Зачем тогда начинать, если не знаешь всей сказки? Было обидно до слез. Хотя, с какой вроде бы стати? Всего лишь сказка ведь. Но так жалко!
Хотелось убежать, чтобы не стоять здесь с этим человеком, потому что это обман, ее обманули. Незнакомец в серой шляпе ей больше не нравился.
Но с другой стороны, так хотелось узнать, что же случилось с этой несчастной и безобразной дурой. Но как его заставить вспомнить? Что сделать, чтобы он вспомнил? Внезапно девочка разозлилась, как, возможно, не злилась никогда в своей жизни. Ей хотелось топнуть на него, плюнуть ему в лицо. Это ты заманил меня сюда, чтобы рассказать мне сказку, а сам обманул! - хотелось крикнуть ей. Но она понимала, что с одной стороны, это глупо, кричать на человека, который забыл продолжение сказки, которую читал давным-давно, или притворяется, что забыл. С другой стороны, это небезопасно. Как-никак, взрослый дядька. А в-третьих, никакая сказка не стоит таких нервов. Так мама любит говорить. Во всяком случае, что-то про нервы такое она говорила.
Шум за дверью затих. Мужчина выглянул наружу. Дождь шел, но уже несильный.
-Можешь идти, скоро совсем пройдет, - сказал он и посмотрел на нее с нескрываемой грустью. Было видно, что и он очень жалеет, что все так получилось.
Девочка пошла к открытой двери.
-А Вы?
-Ну, у меня даже дождевика нет, чего зря мокнуть; сейчас совсем кончится, тогда тоже пойду.
-Тогда и я подожду, - вдруг решила девочка. Ее что-то здесь еще держало.
Мужчина явно обрадовался.
-Ну, и хорошо, - он был очень доволен в этот момент. - Ну, и правильно.
Снова дверь прикрыта, снова опустился уже привычный полумрак.
Они стояли минут пять. Потом еще примерно столько же. Потом...
-А может быть вспомните? - она так надеялась, что он за это время вспомнил. Но мужчина напряг лицо, демонстрируя прямо-таки титаническую работу мысли, с горечью помотал головой.
-Извини.
-А Вы в какой книге ее прочитали?
-Что ты говоришь?
Вот глухая тетеря, подумала девочка.
-Вы сказали, что в какой-то книге прочитали эту сказку.
-Да, была у меня книжка.
-А что это за книжка?
Он недоуменно повел плечами:
-Не знаю. Сказки...
-Так и называлась - сказки?
-Да.
-Русские народные?
-Да, наверное... Хотя, ты знаешь... Это так давно было.
-А где она теперь?
-Книга? - Мужчина надолго задумался. - Вроде валялась у меня где-то... Так сразу трудно вспомнить.
-Так, значит, Вы ее не выкинули?! - девочка так обрадовалась, что почти выкрикнула это. Значит, все-таки добраться до сказки как-то можно было.
-Да нет вроде, зачем мне ее выкидывать, хорошая книжка.
Что ж она у тебя валяется где ни попадя, если такая хорошая, хотела крикнуть девочка.
-Точно, не выкидывал. Я даже, наверно, смогу вспомнить, где она.
Давай, вспоминай, думала девочка, хотя, зачем ей это надо, пока не понимала.
-Вроде в старый шкаф я ее засунул и так до сих пор туда больше не лазил, - лицо серого мужчины с серой шляпой в руках просветлело. - Значит, там должна лежать.
Он отворил дверь.
-Ну, вот, теперь можно идти. Проходи.
Он выпустил девочку на свет.
Дождя не было, но небо еще было мрачно. Лужи разводами заполняли асфальт. Асфальт так и дышал пропитавшей его сыростью.
-Тебе в какую сторону идти? - мужчина повернулся направо и посмотрел на нее.
-Туда, - сказала девочка, и ее палец тоже указал направо.
-Ну, пошли тогда вместе, - сказал мужчина и двинулся, бодро обходя лужи.
И девочка пошла рядом.
Они шли рядом, вокруг не было никаких людей, а если бы люди были, то, наверно, подумали бы, что идут папа с дочкой. Но у девочки папы не было, была мама и бабушка, которой она несла пирожки, а мужчина в сером шел к себе домой, и детей у него не было.
-А у Вас есть дети? - спросила девочка.
-Нет, - ответил мужчина.
Девочка вдруг подумала и спросила:
-А Вы далеко отсюда живете?
-Да нет. Вон, три дома еще пройти и направо.
-А...
Прошли три дома. Девочке надо было идти дальше.
-Мне дальше, - они остановились.
-Ну, тогда до свидания?
Он протянул ей руку. Она протянула ему свою ладонь. Рука у него была не сухая и не влажная (не потная). Нормальная рука. Теплая.
Она уже собиралась развернуться и уйти, вдруг застыла и, решившись, спросила:
-А можно взять у Вас эту книгу?
-Какую книгу? - мужчина, казалось, уже думал о чем-то своем. - А... Конечно, конечно, можешь взять. Ты меня тогда здесь подожди, я сейчас схожу, принесу... - он уже развернулся, чтобы пойти за книгой. - Хотя, ты знаешь... Я не уверен, где она у меня валяется, боюсь, ты здесь долго можешь простоять... Давай в другой раз встретимся, я тебе ее тогда найду и принесу... А если хочешь, можно зайти ко мне, я при тебе ее поищу, сразу и возьмешь, если найдется.
Глаза у него тоже были серыми... Стоп!
Стой, девочка. Стой. А лучше уходи отсюда быстро. Вежливо откажись от книжки и беги. Так начинаются все страшные истории. Незнакомец позвал тебя в гости. Это уже не подъезд. Это квартира. Пока еще не поздно, но когда дверь захлопнется, может случиться все, что угодно.
Беги отсюда, девочка! Мама должна была наглухо вбить в твои детские мозги эту истину. Квартира - это логово. Квартира - нельзя! Никакие подъезды не расскажут того, о чем могут поведать квартиры. Однокомнатные, двухкомнатные.
Все. Враг открыл лицо. Беги, девочка.
Но в мозгах у девочки была сказка про безобразную принцессу, и эта сказка еще не закончилась. Поэтому девочка не убежала.
-Хорошо, - наоборот, обрадовалась она. Ей не терпелось получить книгу.
-Вон мой подъезд, - мужчина показал, и они пошли.
Пирожки болтались в руке, но девочка как бы забыла про них. Она, правда, еще говорила себе, что надо поторопиться, итак столько времени прошло, но эта мысль болталась где-то на заднем плане и особо ее не занимала. Главное сейчас была книжка. Безобразная несчастная старая дева маячила совсем близко.
Дом, к которому они подошли, был самым обычным, самым невзрачным, не было в нем ничего особенного. Дом принял их, они вошли в лифт. Незнакомец в сером нажал на девять.
-А сколько здесь этажей? - спросила девочка.
-Шестнадцать.
На девятом этаже было четыре квартиры. Мужчина подошел к крайней справа. Стал рыться в карманах. Восемьдесят три, прочитала девочка пластмассовую табличку.
Мужчина, наконец, извлек ключ и вставил в дверь.
-Зря Вы один ключ только используете.
-Почему?
-Вот у нас и у бабушки два замка.
-Да? - дверь распахнулась бесшумно, словно пасть большой змеи.
-Да. Это безопаснее, - сказала девочка и ступила в тенистый коридор. И пасть захлопнулась.
-Если хочешь проходи в комнату, - мужчина говорил, пока снимал шляпу, пальто,ботинки.
-А Вы живете один?
-Ага, - сказал мужчина и улыбнулся.
В комнате все было стандартно и в меру скучно. Стол, шкаф с книгами, телевизор, диван, кресло.
-Посиди здесь пока. Хочешь, эти книги пока посмотри. Может, что здесь понравится.
-А сказки не здесь?
-Нет, сказки в другом шкафу.
Мужчина ушел. Девочка села в кресло и стала ждать. Сумку с пирожками она положила на колени.
Время шел, а дядя все не появлялся. Внезапно девочка почувствовала голод. Она вспомнила, что целый день ничего не ела. Она подумала, ведь ничего не случится, если она возьмет один пирожок. Лишь один, какой-нибудь с мясом или с капустой. Или с повидлом. Но все-таки это было как-то нехорошо, пирожки ведь для бабушки. Она постаралась не думать о еде.
Но мамины румяные пирожки так и прыгали перед глазами. Надо было только засунуть руку в недра сумки. Девочка упорно пялилась на заштрихованные мелким узором занавески. Она пыталась подумать о том, какой дурак мог придумать такой узор. Но пирожки не хотели отставать. Это становилось невыносимо. В конце концов, воля ее сломалась. Она запустила руку и стала щупать пакеты. Пакеты были еще теплые. Внедрившись в один, она почувствовала мягкое и почти горячее. Вытянула наружу. Кажется, это была капуста.
Она почти донесла пирожок до рта, как тут вспомнила, где она находится. Не то, чтобы она вдруг почувствовала стыд от того, что ест одна, не поделившись с хозяином квартиры. Но она представила, как засовывает пирог в рот, жует, а он в это время заходит. Неловко получится. Что ж, придется делиться.
Девочка встала с кресла и пошла с сумкой в коридор. Дальше по коридору была еще одна комната и, судя по всему, кухня.
Она заглянула в комнату. Гардероб, большая кровать и тумбочка, за окном проглядывал балкон. Больше вроде ничего. И никого. И ни звука.
Девочка развернулась и двинулась в сторону кухни, но что-то сзади вдруг зашевелилось, она почувствовала, что кто-то стоит за ее спиной, и замерла. Сумка в руке напряглась, пальцы онемели, еще немного и она бы выронила ее. Наконец, решившись, она стала поворачиваться.
Это получалось у нее до глупого медленно, словно кто-то крутил кино в замедленном виде.
Он стоял над ней, возвышаясь, загородя все, его лицо было темным, одни глаза просвечивали на этом лице. Ей казалось, что он сейчас опустится на нее совсем., в глазах стало темнеть. И тогда ей стало страшно. По настоящему страшно.
Девочка стала пятиться. Он надвигался, она пятилась, пока не оказалась на кухне.
Что-то сзади остановило ее. Это был кухонный стол. Она обошла стол, встала за ним. А он стоял с другой стороны стола, и было непонятно, что выражает его взгляд.
-Что-нибудь случилось? - теперь на его лице отразилось беспокойство.
-Вот. Пирожки попробуйте, - она выставила сумку на стол перед собой, как бы заслоняясь ей.
Его лицо тут же прояснело. Вновь стало радушным и радостным.
-А. Ну, тогда я тебя чаем угощу, - и он подошел к плите, взял чайник и стал наливать в него воду. Вода шуршала, заполняя полость посуды.
Девочка продолжала стоять. Она никак не могла избавиться от нахлестнувшего страха. Но мужчина был явно безобиден.
-А бабушка не обидится, что мы ее пирожки едим?
-Нет.
-Ну, мы только по одному... Ладно, ты следи за чайником, а я пойду дальше искать.
И он ушел.
Девочка стояла с сумкой и все не могла решиться, что же ей делать. Может сейчас, пока он в комнате, ринуться в коридор к двери? Даже ботинок одевать не надо.
У двери она остановилась. И что дальше? Зачем она, спрашивается, сюда перлась? Нет, все это детские страхи. А она уже достаточно взрослая, чтобы постоять за себя. И потом - ну какой он маньяк?!
Да. Надо вернуться. И она вернулась. Чайник уже закипал.
-Скипел? - он вошел, и она увидела в его руках книгу.
-Это она?
-Да, - он положил книгу на стол и полез за чашками. - Ты чего сумку держишь? Садись.
-Вот. Это для пирогов, - он поставил тарелку - суповую.
Девочка полезла за пакетами.
-Вы с чем будете?
-Да я не знаю. Какой дашь, такой и буду.
Она ждала. Она вся горела от нетерпения. Все страхи отлетели куда-то. Когда же он ее откроет?!
-Ну что ж... Если хочешь, можем ту сказку прямо сейчас дочитать.
-Давайте, - наконец-то.
Книга, действительно, была очень старая, в темном переплете и на ней не было ничего написано. Страницы были серо-желтыми, шрифт мелкий. Значит, сказок здесь много, подумала девочка.
-Хочешь, я почитаю?
-Почитайте, - попросила она и взяла пирожок с капустой.
За окном было темно. Сколько часов прошло? Сумка. Пирожков не было! Они все съели. Они смотрели друг на друга, как два случайно нашкодивших ровесника. Вдруг девочка почувствовала стыд, как будто случилось что-то очень неприличное. Очень непристойное.
-Что я скажу бабушке? Что я скажу маме? - в голове вместе с чувством вины витала какая-то легкость. Ей было стыдно перед матерью, но она ее почему-то не боялась.
-Я тебя провожу.
-Правда проводишь?
-Правда.
Странно, когда она стала называть его на ты?
-Купим бабушке торт.
За окном было светло.
Прошло пять лет, и за окном было удивительно светло и ясно.
Он коснулся ее живота. Вставать не хотелось, и она замурлыкала.