- Ну, и как это все понимать? - задала я, скорее риторический вопрос, чем злободневный.
- А так и понимай, - в том же тоне ответил Витя и завел машину.
Некоторое время мы ехали молча, размышляя каждый про себя, но, как видно, об одном и том же. Информация получалась предельно ясная. В первом купе Димкиного вагона путешествовали сразу два представителя криминально мира. Один из них, Никитенко Константин Николаевич, он же Кастет, принадлежал к бандитскому сообществу Малыги, а в том, что тот бандит я не сомневалась ни минуты. Другой пассажир следовал из Снежинска до станции Баженовка под чужим именем, имея на руках чужой паспорт. Вот уж встретились, так встретились! Теперь стало понятно и очевидно, отчего лже-Костров не замешкался и воспользовался ситуацией, умыкнув багаж так нелепо отставшего от поезда Кастета.
Меня в данном случае ужасно мучила совесть: как же я могла не заметить несоответствие паспорта предъявителю. Конечно, я искала себе оправдание и, можно сказать, нашла. Во-первых, то, что мы редко походим на свою фотографию в паспорте и в жизни, не секрет. Как говорится: если ты стал похож на свою фотографию в паспорте, пора срочно брать отпуск и ехать на отдых. К тому же настоящий Костров потерял паспорт семь лет назад, а за это время сам он мог измениться до неузнаваемости. Возможно, тогда он был не только намного моложе, но заметно худее. Возможно, пассажир, садившийся в поезд, пусть даже и отдаленно, но соответствовал молодому Кострову. Возраст и комплекция совпадали, а большего, как говорится, и не требуется. Именно поэтому, я почти никогда не сверяю при проверке документов фото с оригиналом. Главное, чтобы паспортные данные в билете совпадали с предъявленным документом. А это как раз я проверила и осталась удовлетворена. Во-вторых, посадка началась в половине седьмого вечера, когда на улице уже почти темно. Промах мой заключался в том, что лже-Костров никак не мог соответствовать году рождения, указанному в паспорте. Вот на это следовало обратить внимание, возможно, все сложилось бы по-другому.
"Где уж было вникать в такие тонкости! - язвительно заявил внутренний голос, взяв на себя роль моей совести, - Перед тобой стоял высокий стройный блондин и мило улыбался! До паспортных ли данных было?!"
Вынуждена признать правоту такого упрека, вот поэтому совесть меня и терзала. Я даже готова была дать клятву, что никогда в жизни больше не буду заглядываться на блондинов, так бессовестно обманывающих мои ожидания.
Ладно, с совестью я потом разберусь, а вот где искать теперь этого блондина, вот вопрос из вопросов. Последнюю мысль я высказала вслух, в надежде, что Виктор придумает какое-нибудь решение. Как, оказывается, приятно иногда переложить свои проблемы на чужие плечи! Мне, конечно, было неловко оттого, что пришлось это сделать, но, вообще-то, Витя сам изъявил желание помочь, а я при этом отчетливо понимала, что самостоятельно разобраться во всем мне не под силу. Я всего лишь обычная рядовая проводница, забота которой сводится к тому, чтобы обеспечить в вагоне порядок и комфорт пассажирам во время пути. Мне всегда казалось, что со своими обязанностями я вполне справляюсь. Книга отзывов красноречиво может подтвердить это. Но чтобы расследовать преступление, тут я дилетант и вряд ли смогу добиться хороших результатов без посторонней помощи.
Пока я размышляла, ругая и тут же оправдывая себя, Виктору кто-то позвонил. По разговору я поняла, что это Валера. Следовало отметить, он довольно быстро раздобыл нужную нам информацию.
- Аня, запиши адрес, - обратился ко мне Виктор, одной рукой держа руль, другой, придерживая телефон.
Он стал озвучивать то, что диктовал ему Подгорнов, а я старательно записывать. Потом еще некоторое время он внимательно слушал Валеру.
- Хорошо, учтем, - одобрительно кивал он во время разговора, - Спасибо дружище..., Ага..., Обязательно..., Договорились. Пока, - он отключил телефон, - Молодец, Валерка, оперативно сработал. Главное - вовремя, а то я не знал куда дальше ехать после такого облома с Костровым. Ну, что наведаемся к Зое?
- Конечно, чего уж там, - не могу сказать, что очень охотно, согласилась я, - видно не избежать нам участи быть вестниками горя. Но кто-то ведь должен сообщить ей о смерти брата.
Мы вырулили на проспект. Виктор о чем-то недолго размышлял, внимательно изучая указатели на дороге, потом на первом же повороте развернулся, и мы поехали в обратную сторону. Я даже не пыталась ему подсказывать, полностью полагаясь на него. Какой из меня советчик, если я впервые в этом городе.
- Кстати, ты знаешь, - немного сдержано заговорил Витя, когда закончил маневры с разворотами и, как видно, определился с маршрутом, - Валерка не зря ест свой хлеб оперативника.
Я никак не отозвалась на хвалебные дифирамбы милиционеру. В конце концов, это его работа, да и узнать адрес человека с довольно редкой фамилией, наверняка имея знакомства среди паспортисток, не такой уж большой подвиг. Лучше бы он взял на себя обязанность сообщить ей трагическое известие, все-таки представитель исполнительной власти. Вот это была бы помощь.
"Так ведь ты отказалась посвящать его в подробности", - справедливо упрекнул меня внутренний голос, и я решила "прикусить язык".
- Он не только адрес этой Зои раздобыл, он практически всю ее биографию предоставил, - продолжал нахваливать друга Витя.
- Зачем нам это? Там есть что-нибудь интересное? - скептически подметила я.
- Трудно пока сказать, - уклончиво ответил мой спутник, - Но, учитывая, что мы в тупике, как говорится: на безрыбье и рак рыба.
- И что же интересного сообщил твой опер о сестре Кастета.
- Не могу пока знать, какая информация окажется интересна для нас, передам то, что сообщил Валерка.
Не питая больших надежд, я все-таки внимательно выслушала его и вынуждена была признать, что определенное мнение о женщине у меня сложилось.
Подгорнов сообщил, что Зоя Николаевна Гурдампас имела свою очень богатую биографию. В семнадцать лет она убежала из дома с дружком, к тому времени уже имевшим уголовный опыт за плечами. Правда, назвать такой поступок побегом было бы не совсем правильно. Она просто ушла, не поставив родителей в известность только по той простой причине, что им было все равно. Их уже тогда волновал один единственный вопрос - где взять бутылку. На отсутствие дочери они даже не обратили внимание. Младший брат Костя, которому тогда было всего семь лет, жил в интернате и не требовал особого к себе внимания со стороны сестры. Так же тихо и незаметно Зоя вышла замуж за своего уголовника, который был старше ее на восемь лет, и стала носить фамилию Гурдампас. Жили они где-то под Челябинском в довольно приличной двухкомнатной квартире, оставшейся мужу от родителей. Ни он, ни она не работали, однако жили неплохо, если не сказать зажиточно. Объяснялось это банально просто: Гурдампас занимался откровенным крышеванием новоиспеченных коммерсантов, а попросту говоря - рэкетом, сильно распространенным в те времена. Несколько раз он попадался на мелочах и на некоторое время садился в тюрьму. Зоя терпеливо ждала "непутевого" мужа, при этом совершенно не испытывая материальных трудностей. Детей у них не было. Зоя была предоставлена сама себе в полное удовольствие. Ее все устраивало в жизни, она даже добровольно взяла на себя заботу о брате, уже тогда вставшего на скользкий путь нарушителя закона. Особой дружбы между ними не было, но родственные связи они поддерживали. И, когда Костя, из спецучилища для несовершеннолетних преступников по возрасту был переведен на взрослую зону, конечно же, обратилась к мужу за содействием. Так пребывание Кости в тюрьме не принесло никакого положительного урока в пользу исправления, а наоборот укрепило веру в "понятия".
Несколько лет назад супруги Гурдампас неожиданно развелись. Многие недоумевали, почему это произошло, тем более, что они не скрывали своих более, чем хороших взаимоотношений. Объяснение нашлось и этому факту. Вскоре после развода, теперь уже бывший муж Зои, Гурдампас Георгий Станиславович, получил в своих кругах статус "вора в законе". "По понятиям" такой авторитет не может иметь семью и детей, он должен быть неуязвим.
Тем не менее, бывшие супруги продолжали общаться. Отношения между ними испортились, когда Гога, это погоняло Гурдампаса, перестал скрывать свои связи с любовницами, но при этом выказывая крайнее недовольство по отношению к вольностям бывшей жены. Вот тут Зоенька проявила невиданную твердость и потребовала от мужа полной свободы, вплоть до переезда в отельную квартиру и даже в другой город. Так она оказалась в Снежинске, а Гога остался в своем загородном коттедже под Челябинском. Более того, она решила заняться собственным бизнесом и заставила Гурдампаса купить ей небольшое агентство недвижимости. Взамен обещала отказаться от денежного содержания с его стороны. Короче говоря, решила расстаться с ним по-настоящему и жить самостоятельно. Рассчитывая на отсутствие у бывшей жены предпринимательской жилки и неизбежность провала затеи, а значит и признания своей несамостоятельности, он предоставил ей то, чего она хотела. Гурдампас, видимо, надеялся, что, прогорев в бизнесе, она вынуждена будет опять пасть к нему в ноги и присмиреет. Не тут-то было! Дела Зои неожиданно пошли в гору, и уже через три года она стала владелицей самого крупного квартирного агентства в городе.
Поддерживают ли и сейчас отношения бывшие супруги, Валера сказать не смог, хотя за Гогой ведется негласное наблюдение как за авторитетным преступным элементом.
Слушая рассказ о Зое Гурдампас, я никак не могла отделаться от ощущения, будто чего-то упускаю, какую-то важную ниточку, за которую стоит ухватиться. В целом же не было ничего удивительного в том, что брат Зои стал уголовником, и сути проблемы это не решало. Необходимость сообщить ей трагическую весть по-прежнему оставалась. Тем более, было понятно, что кроме нее, это больше никого волновать не станет.
Размышляя над услышанным, я обратила внимание, что мы уже третий раз проезжаем мимо одного и того же места. Возможно, я бы не заметила этого, если бы не обратила внимание на одно обстоятельство. Вероятно, это был какой-то ресторан, у входа которого стояли гипсовые фигуры людей во весь рост: шеф повар в белом высоком колпаке и с подносом в руках и девушка красавица в национальном украинском костюме, приветственно раскинувшая обе руки в разные стороны. Заметила я эти фигуры еще и потому, что когда мы проезжали мимо них первый раз, я стала свидетельницей маленького казуса. Молодой парень, скорее всего студент, так как за спиной его болтался тубус для чертежей, наверное, так сильно погрузился в свои мысли, что не заметил на своем пути препятствие в виде искусственной девушки. И на всем ходу, а шел он быстро, врезался в красавицу, угодив лицом ей прямо между пышных грудей. От такого жесткого тарана его просто отбросило назад, он упал на пятую точку, но быстро опомнился, вскочил на ноги и припустил дальше, потирая ушибленное место.
Так вот, я обратила внимание, что мы уже не в первый раз проезжаем мимо повара и хохлушки, о чем не замедлила сообщить водителю.
- Я уж и сам смотрю, - неохотно признался Виктор, - понастроили переулков, сам черт не разберет. Какая улица, какой номер дома? Ничего не ясно! Трудно дощечки набить с названиями?! Гадай тут! - досадно воскликнул он
- Я думала, ты знаешь город, - не зло укорила я Виктора, когда он вынужден был признать, что практически заблудился.
- Это новый микрорайон, я здесь и не был никогда, - слабо оправдывался он.
С огромным трудом мы все-таки отыскали нужную нам улицу. Дом, который по данным, предоставленным нам Валерой, значился местом прописки Гурдампас Зои Николаевны, отличался от других домов этого района своей монументальностью. Высотка в двадцать пять этажей, словно огромная скала возвышалась над девятиэтажными домами советской постройки. Добротные девятиэтажки из серо-белого кирпича смотрелись бедными родственниками на фоне новомодного здания, обшитого почти зеркальной мраморной плитой. Балконы разных подъездов отличались друг от друга формой и размерами. Снаружи хорошо просматривались стеклянные лифты, шустро двигающиеся вверх и вниз. И уж конечно, в каждом подъезде непременно был домофон.
- Кто? - прохрипел динамик.
- Вам телеграмма, - немного волнуясь, ответила я.
Характерный щелчок и дверь тяжело открылась. Лифт быстро довез нас до восемнадцатого этажа. Дверь нужной нам квартиры была открыта, а на пороге стояла женщина лет шестидесяти в красивом цветном фартуке, об который старательно вытирала руки.
- Гурдампас Зоя Николаевна? - очень официально спросил Виктор.
- Не, - отмахнулась женщина, - я домработница Вера.
Она протянула руку, чтобы взять телеграмму.
- Извините, но нам нужна Зоя Николаевна, - настаивал Виктор.
- Дак ее нет дома, - пожала плечами домработница, - вы не волнуйтесь, я передам. Давайте распишусь, где надо.
- Понимаете, - завела я прежнюю песню, - мы из местного отделения милиции. Нам поручено сообщить очень неприятную новость про брата Зои Николаевны.
- Вот, поганец, опять что-то натворил! - в сердцах воскликнула Вера, - Никакого покоя от него нет! Чего на этот раз?
- Он умер, - оборвал наш диалог Виктор и протянул женщине телеграмму.
- Умер? - скорее удивилась, чем огорчилась домработница.
Она внимательно и не на один раз прочитала телеграмму, повертела ее в руках и в растерянности уставилась на нас.
- Как такое может быть? Он ведь...
Она не успела закончить мысль, как из лифта вышла женщина и быстро подошла к нам.
- Так, здрасте, вы кто? - по-деловому напористо поинтересовалась она.
- Зоинька Николавна, как же так...? - она протянула хозяйке телеграмму, - Костя же вот недавно...
Гурдампас быстро пробежала глазами текст телеграммы. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, она лишь как-то резко выдохнула и нервно скомкала бланк.
- Иди, Вера, - сохраняя самообладание, обратилась она к домработнице, - иди, иди. Я сама разберусь.
- Извините, что мы вот так, без подготовки.., - словно оправдываясь, заговорил Виктор.
- Ничего, ничего, - остановила его Зоя, - Вас, наверное, удивляет, почему я не бьюсь в истерике от такого известия? Просто у меня было время взять себя в руки. Я еще вчера получила это известие, мне соседка Кости позвонила. Как раз сегодня я собираюсь ехать на опознание.