Борзов Анатолий Анатольевич : другие произведения.

Полигон Гл.6-10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
   ПОЛИГОН гл. 6-10
  
   Анатолий Борзов
  
  
  
  
   -6-
  
  
  
   Генерал любил свою работу, что случается, согласитесь, крайне редко. Она его влекла, как молоденькая и стройная девушка, а он в свою очередь отдавался ей полностью. Почему как девушка? Вероятно, по причине постоянной новизны и непредсказуемости характера. Работа Генерала заключалась в том, чтобы знать все, о чем думают другие. Иногда у него это получалось, чаще - нет. Вероятно, потому, что род людской был наделен удивительной способностью, отличающей его от всего одушевленного в этом мире. Способностью думать одно, а говорить совсем другое. Еще добавим - делать третье. Генерал не являлся исключением из правил и поступал точно так же, следуя, возможно, одному из главных законов самосохранения. Однако в один прекрасный момент пришло странное открытие, заставившее его крепко и основательно задуматься.
  - Необходим порядок, - размышлял он, - и в голове тоже. Сколько у меня замов? - Три.
   И тут гениальная идея, порхая словно голубка, влетела в него.
   Мистическая цифра три! Вот оно! И прежде чем Генерал осознал, что происходит, он сначала раздвоился, а через секунду в нем уже присутствовали трое.
  - Удобно и оправдано! - воскликнул Генерал и тут же четко распределил обязанности. Если первые два думали и говорили, то третий стал исполнителем. Каждый отвечал за порученный ему участок и не вмешивался в дела другого. Все трое условия приняли и свободно уместились в голове. Голова, действительно, оказалось большой, и места хватило всем, даже еще немного осталось.
   - Что у нас там нового? - спросил Генерал, обращаясь к самому себе, таким образом, настраивая себя на работу.
   - Сейчас выясним, - отвечал первый Генерал и давал указания своему коллеге. Третий в это время отдыхал.
   Жизнь в столице бурлила, и каждый день что-нибудь происходило. Люди вставали, пили чай или кофе, читали газеты, слушали радио, отправлялись на работу, у кого она была, или никуда не отправлялись и работали дома. Мыли, стирали, говорили по телефону, или просто так. Садились в машины, у кого эти машины были, бежали на автобус или в метро. При этом одни двигались на север, а другие на юг. Они встречались и расходились, приезжали и уезжали. Короче говоря, копошились в соответствии с тем заданием, которое считали важным в данный момент. Все это и создавало иллюзию жизни, которая всем так хорошо знакома. Однако настоящая жизнь происходит не тут. Не на улицах городов и поселков, разбросанных по свету, а в закрытых для постороннего глаза, упрятанных подальше от суматохи и шума кабинетах. Именно здесь, в тиши и неподвижности она зарождается, набирает силу, а затем материализуется и выходит наружу.
   - Очень много интересного, - замечал Генерал, читая очередную справку и делая пометки, чтобы затем превратить их в эмбрионы и при удачных обстоятельствах дать возможность стать жизнью.
  - А этот зачем туда поехал? - спрашивал затем служивый.
  - Так мы с вами все согласовали! - отвечали ему.
  - Тогда можно, - соглашался он и продолжал читать дальше.
  - Вот это уже серьезно, - делал еще одну пометку Генерал, - нужно будет доложить. Но не сразу, а потом. Торопиться не будем, а поглядим, что он там еще выкинет. - Вновь наступала тишина, и работа мысли продолжалась.
  - А этот чей?
   - Пока - ничей, - отвечали ему.
   - Как так? Посмотрите на него, обязательно посмотрите.
   - Материалы принести сейчас или потом?
   - А говорили ничей! - смеялся Генерал, - будет наш. С потрохами и со всеми своими фракциями и акциями. Сколько можно на себя работать, пора подумать и об отечестве. Запамятовали, кто взрастил и на ноги поставил!
   Третий генерал просыпался и ждал команды, но ему напоминали, что на доклад идти завтра, сегодня еще не время.
  
   - Господи, как я от него устал, - подумал Дон Педро, после того как отвез Депутата в гостиницу. - Измочалил всего, хотя в футболе, действительно, разбирается. А ручищи какие! Чуть кисть не вывернул.
   Он достал телефон и набрал номер.
   - Добрый вечер, уважаемый. Все прошло хорошо. Да, снимки у меня, - он погладил свои усы, слушая собеседника.
   - Конечно, конечно. Я сам вам их привезу. ... Нет, не в курсе. Я в этом уверен. ... Это для меня большая честь. Спокойной ночи. До встречи.
  
   Режиссер в это время сидел в президиуме и делал вид, что слушает. Несли всякий вздор и чепуху. Об этом знали все: и те, кто с достоинством расположился на небольшой сцене, и слушатели, представленные большей частью работниками культуры, искусства и корреспондентами различных печатных издательств. Он с тоской глядел на зал и ковырял пальцем в ухе. Конечно, можно было и в нос залезть, но такой необходимости не возникало. Забрел Режиссер сюда случайно в надежде встретить нужных людей, но как оказалось, сделал это напрасно. Говорили о том, как творческим работникам внести свежие мысли в общество, избавиться от проникающего иноземного влияния, незаметно и коварно одерживающего одну победу за другой не только в сражениях местного значения, но и на всем постсоветском пространстве.
   - А как вы думаете? - вдруг спросили Режиссера.
   - Хотите честно?
   - Будьте так добры.
   Режиссер встал из-за стола и расправил галифе. Потом прошелся взад и вперед, поскрипывая сапогами.
   - Обступили со всех сторон? Решили, что кончилась Россия? Он положил кисть на рукоятку шашки и выдержал паузу. Затем резко выхватил клинок.
   - Вжжжжик, вжжжжик, вжжжжик, всех их в капусту.....
   - Повторить? Для непонятливых.
  - Вжжжжик, вжжжжик, вжжжжик, всех... и остальных тоже.
   - Вот вам мой ответ. Убедительно?
   Затем вложил клинок обратно и сел за стол.
   - Что вы думаете? - все с интересом смотрели на Режиссера.
   - Коллеги, - для начала он улыбнулся, приглашая поучаствовать внутреннюю красоту. - Не нужно бояться перемен. Чем сложней цивилизация, тем труднее приспособиться. Долгие годы страна и общество пребывали в застое. Да, все выглядело относительно спокойно и комфортно. А знаете ли вы, что каждые десять лет человечество должно заново учиться искусству жизни? Получается, что мы второгодники, безнадежно отставшие и обленившиеся! Настоящий признак нации - способность отказаться от права на спокойную и праздную жизнь. Но во главе должны встать люди, свободные от предубеждений, мелочных страстей, обладающие мужеством и искренностью. Что происходит сейчас? Мы вынуждены расплачиваться за утерянное время. Время, которое в отличие от нас, ушло далеко вперед, изменив требования так, что мы просто оказались к ним не готовы. Подменив настоящие ценности, мы уверовали, что достигнем их без особых усилий, просто ожидая, как прихода весны после затянувшего мрака и темноты. Мир постоянно изменяется, поэтому считаю наивным стремиться назад, вернуть невозможное, уже себя пережившее, каким бы приятным и милым сердцу обывателя оно не казалось. Есть иные духовные ценности, не подверженные влиянию времени и смене цивилизаций. Именно к ним и должен быть обращен наш взор. Эта та основа, которая позволит не так болезненно наверстать упущенные десятилетия...
   Зал молчал, словно превратился в студентов - первокурсников, жадно вслушивающихся в каждое слово преподавателя.
   - Кажется, опять не туда занесло, - немного расстроился Режиссер и почесал за ухом.
   - А, правда, что вы собираетесь снимать новый фильм? - нарушил тишину женский голос.
  - Об этом говорить еще рано.
  - Это будет исторический фильм?
   - Я же сказал, говорить еще рано, - ответил Режиссер, удивляясь оперативности газетчиков.
   - Вы не могли бы рассказать подробнее? - настаивал журналист.
   - Если это вам действительно интересно, извольте, хотя, - он сделал паузу, - по правде говоря, трудно предвидеть, как все получится. С возрастом многое меняется, происходит переосмысление многих жизненных принципов. Бояться этого не следует. Суть вещей порой лучше видится издалека.
  - Вы имеете в виду психологическую драму?
  - Я не стремлюсь оставаться в рамках одной конкретной сюжетной линии.
  Помните, существовало такое понятие социалистический реализм?
   Режиссер преднамеренно задал такой вопрос, так как молодой корреспондент не поспевал за мыслями Режиссера, от чего даже раскраснелся.
   - Я не ошибусь, если скажу, что многие с удовольствием смотрят старые фильмы, которые создавались в непростых условиях. Для нашей молодежи это своеобразное ретро, для моего поколения - лучшее время жизни. Однако обратите внимание, смотрят все! Потому, что там все искренне и правдиво. Да, нас заставляли формировать образ положительного героя. Вы только вдумайтесь! Формировать! Человек создает, прежде всего, себя сам. Он и появился на этот свет с одной единственной задачей. А какая она, эта задача, может, и цель его жизни? Некоторые так и не поймут, прожив сто лет. А другим - и шестнадцати достаточно. Я не пытаюсь кого-нибудь учить, да это и глупо. Я пытаюсь заставить думать. Думать о своем предназначении каждого человека. Говорят, наступили трудные времена. А когда они были легкими для нашего народа?
   - Значит, это будет политико-историческое произведение? - не удержался еще один журналист.
   - Скажу так, "мыльной оперы" не будет, к сожалению любителей этого жанра. Как не будет ничего нового, авангардного, хотя, как знать! Художник - натура поиска. И в своем поиске его может занести, куда угодно. А осуждать его не следует, если что-то с первого взгляда кажется непонятным.
   Впервые за много лет, он почувствовал, что сказал правильно, именно так как хотел. Возможно, произошло все потому, что его не стали терзать вопросами, которые сбивали с мысли и пробуждали скрытую агрессию. Его не обвиняли в закулисной борьбе, связями с " сильными мира сего", участии в светских тусовках и других грехах. А он сам не потешался как прежде над публикой, осознавая, что завтра напечатают то, что вообще не говорил, не думал, не делал и делать не собирался. Он действительно устал читать этот бред и внутренне переживал, что вновь не поняли, или намеренно исказили его мысли. Поэтому так долго молчал. Все что надо, он уже сказал. Талантливо, с размахом всей русской души, и этого хватит на сотню других.
  
   Самое неприятное в важных делах кому-то давать поручение. Даже если человек толковый и сообразительный, существует опасность, что сделают не так. Или перевыполнят, или наоборот, что-нибудь забудут. Можно, конечно, исполнить самому. Некоторые так и поступают, а есть товарищи, которые только дают поручения, проводят инструктажи, объясняют, на что обратить внимание, не забыть, учесть, и массу всяких необходимых замечаний. И все равно не получается! Не получается, как хотели, или как следовало. Морока сплошная. А самому нельзя. Не успевает, потому что его, в свою очередь, точно также инструктируют и говорят, как сделать это и выполнить то.
   Когда Адвайзову сообщили, что нашли верного человека, который все выполнит, он очень обрадовался. Не нужно покупать билеты, ехать куда-то. Удобно и лишних проблем никаких. Но когда узнал, кому поручили столь важное задание, изменил свое мнение.
  - Вы что, с ума сошли? - он так и сказал.
  - А что тут плохого? - вопросом ответили ему.
  - Он же депутат!
   - У нас теперь все депутаты.
   - Он же дело угробит! - возражал Адвайзов.
   - Это он любого угробит! Вон, какие ручищи! Ни в какие карманы не помещаются.
  - Ну, смотрите, - предупредил Советник.
  - Смотреть не будем, а лучше позвоним. Проверим результаты переговоров.
   - Переговорщика нашли, - расстроился Адвайзов, хотя и старался контролировать себя как внешне, так и внутренне.
  
  
  
  
  
   -7-
  
  
   - Святая Дева Мария! Что это такое? - спросил настолько уважаемый человек, что его имя вообще никто никогда не произносил в слух.
   - Это общий план, - разъяснил Дон Педро.
   - Я понимаю, что общий план. Что это такое?
   - Вероятно, герой их мифологии, - высказал свою идею Дон Педро.
   - Насколько я помню, у них медведь герой, - возразил уважаемый и поправил живот в среднее положение.
   Если отличительной чертой Дона Педро являлись усы, у Депутата - огромные и сильные руки, то у нового персонажа главной особенностью был живот. Очень внушительный и объемный, имеющий тенденцию перемещаться то влево, то вправо. При ходьбе, или точнее, при перемещении своего хозяина, живот загораживал дорогу и скрывал все, что находилось на расстоянии нескольких метров. Однако данное обстоятельство совсем не мешало нормально жить и даже размножаться. Для многих оставалось загадкой, как это может происходить. Но факты упрямая вещь. Они появлялись через одинаковый интервал - румяные, черноголовые и голосистые, как и положено в доброй католической семье. Самое интересное, что звали уважаемого Пузо. Для русских это понятно, и может вызвать улыбку. Для иностранцев равным счетом ничего не значит.
   - Вероятно, герой их мифологии, - повторил Дон Педро.
   - И как мы это повезем?
   - Погрузим на судно, и оно само поплывет.
   - А затем?
   - Место подберем, комиссию учредим из достойных граждан, дебаты проведем...
   - Понятно, - перебил Пузо, - а до комиссии, все продумали?
   - А как же! Груз - ценный, рисковать нельзя.
   - Ну, и что?
   - Все сделают так, что комар носа не подточит.
   - Успеют ко времени?
   - Еще немного осталось, работают.
   - А этот русский? - спросил Пузо.
   - Его в темную, и наши и ваши.
   - Как всегда?
   - Как всегда, - подтвердил Дон Педро, готовый к новым вопросам. Однако его собеседник замолчал. Возможно, размышлял еще над чем-либо или просто устал. Уважаемые люди часто так поступают, и мешать им в этом не полагается.
  - Думаешь, понравится?
  - Скульптура? - сообразил Педро, - так это же дар. А к подарку, какие претензии?
  - Даже если сам сатана?
  - Если хвост, еще не значит, что это сатана, - предположил Педро.
  - Мне вот в голову пришла такая мысль.
  - Пришла.
  - И народу придет, - сказал Пузо и поправил живот, который опять съехал в сторону. - Мне не все равно, что будет стоять в нашем городе.
  - Согласен с вами, уважаемый.
  - Хотя народ сейчас хуже сатаны, - размышлял Пузо.
  - Неблагодарный народ, - согласился Педро.
  - Вот этому народу мы памятник и поставим. С хвостом.
  - Очень мудрая и правильная мысль.
  - А ты думал, что я уже уснул? - засмеялся Пузо. - Наши выиграли? - спросил он, сменив тему разговора.
  - Мы же договаривались! - не понял Педро.
  - Извини, я забыл, ноль - два?
  - Как вы просили. Ноль - два. Больше проигрывать не будем.
  - На ужин останешься? Или как?
  - Спасибо, я на хор сегодня иду, - вспомнил Дон Педро.
  - Правильно, надо что-то для души. Хорошо, иди.
   Придя вечером точно по расписанию в общество любителей пения, Дон Педро почувствовал небывалый подъем, который проявился не только в прекрасном настроении. Неожиданно возникло и вдохновение, отчего голос обрел удивительную силу и красоту, поразив не только самого себя, но и окружающих. В какой-то момент ему даже показалось, что поет не он, а ангел, спустившийся с плеча глиняной фигуры святого, прежде безучастно взиравшей на любителей вокала. Глаза его увлажнились, и скупые слезинки медленно и робко устремились вниз, подчиняясь законам всемирного тяготения. Он пел, высоко поднимая грудь, и с каждой взятой нотой чувствовал, как внутри происходят так же необъяснимые процессы, призванные, вероятно, чтобы удалить скопившуюся за последнюю неделю накипь мелких грехов и порочных мыслей. Остальные не могли не заметить чудесную метаморфозу, происходящую у них на глазах и, повинуясь внутреннему экстазу, дружно грянули, вызвав легкий переполох у обитателей ближайших домов.
   Когда Дон Педро пытался добраться до второй октавы, полагая, что в этом ему непременно поможет внутренний подъем, и, возможно, Дева Мария, господин Адвайзов звонил Режиссеру.
   - Читал свое последнее интервью?
   - Я никаких интервью не давал, - возмутился Режиссер.
   - Как не давал, а откуда они узнали, что ты собираешься ставить новый фильм?
   - Тьфу на них, - пожаловался Режиссер, - ты еще не чихнул, а все уже зажмурились и нос отвернули.
   - Очень безжалостная публика эти писаки, - рассмеялся Адвайзов, - у меня для тебя новость.
  - Ну, не томи, выкладывай.
  - Процесс пошел!
  - В смысле? - не понял сразу Режиссер.
  - Ну, с артистом, как ты просил...
   - Да ты что!?
  - Пока все складывается неплохо, - продолжал Советник, чувствуя неподдельный восторг Режиссера. - Окончательного согласия еще нет, но, думаю, получится.
   - Хочешь, я для тебя роль придумаю, - в знак благодарности предложил Режиссер, - небольшую, но занятную.
   - Какой из меня артист? - захихикал Советник.
   - Тебе ничего не придется делать, даже рта открывать.
   - Вот это роль! И Оскара могут дать? - продолжал веселиться Адвайзов.
   - Оскара не обещаю, но внуки будут благодарны, это точно.
   - И кого я буду играть?
   - Хочешь самого себя?
   - Я у тебя и так давно одну из главных ролей играю, - заметил Советник и, как хороший артист, пустил паузу.
   - Какую?
   - Продюсера, конечно. Это мне ближе. Так что, работай дальше.
   - Как же это ему удалось? - размышлял Режиссер, повесив трубку. - Неужели все складывается? Придется браться за сценарий. Что там было, уже забыл.
   Пришлось отправиться на поиски сценария, а заодно мысленно настраиваться на работу. Куда я его положил? - он заходил сначала в одну, а затем в другую комнату, начиная заметно нервничать. Предвестник сладостного упоения - легкое волнение - завладело им, словно дурман, выгоняя посторонние мысли. Чувствуя охватившую его жажду творчества, Режиссер заметался по дому, опасаясь, что вдохновение покинет его также неожиданно, как и появилось.
   - Где он?
   - Я здесь, - ответил сценарий.
   - Куда я его положил? - не слышал Режиссер, - память дырявая...
   - Не туда пошел...
   - Хоть бы отозвался.
   - Ты не видела? - спросил Режиссер у Муси. Может, конечно, Муся и знала, где находятся аккуратно подшитые странички текста, но она молчала, безучастно наблюдая, как человек носится из комнаты в комнату. А как еще относиться к тому, кто тебе башмаком под зад даст или за шиворот с дивана сбросит? Большая и красивая кошка продолжала поглядывать на несчастного. - Ну, и что? Она тоже ходит туда - сюда. Пусть и он походит.
   - Я так больше не могу - расстроился Режиссер и сел на папку с бумагами.
   - Вот видишь, нашел, - подумала Муся и потерлась боком о диван.
   - А теперь перейдем к следующему этапу. Надо кофея испить!
  
   Ираклий Фурия тоже иногда употреблял кофе, но делал это скорее по необходимости, чтобы людей не обидеть или просто компанию поддержать. Ираклий предпочитал совсем другой напиток - темное виноградное вино. И пил его всегда, с момента появления на белый свет.
  - Почему орет? - спрашивал его отец по-грузински.
   - Писать хочет, а может спать, - отвечала жена, пытаясь успокоить малыша.
   - Иди, женщина, мы сами разберемся, - он брал в свои могучие руки маленький комочек и выходил на веранду.
   - Давай, дорогой, будь мужчиной, - отец наливал в ложку вина и отправлял в розовый клювик.
   - Еще?
   Ираклий пускал пузыри и начинал косить по сторонам.
   - Вино, как мать, может согреть и обласкать, - вытирал усы отец, - или как конь, копытом между глаз!
   Мудрые слова запомнились на всю жизнь потому, что произносил их отец, когда парню исполнился и год и шестнадцать...
   Уникальный ген, заложенный предками Ираклия, напоминал о себе всякий раз, когда на столе появлялась еда, в которой художник также знал толк. Приготовить - еще не мастерство, главное - подарить удовольствие. А это случалось только наедине с самим собой. Только тогда можно все позволить и разрешить. Никто не осудит, замечания не сделает, - полная и окончательная свобода. Ты есть, кто ты есть на самом деле.
   - Вот я и говорю, что поесть, так как ты хочешь, самое большое удовольствие, - произнес в подтверждение всего сказанного Ираклий.
   Он сидел на полу, не спеша и с чувством, отламывал небольшие полоски теплого лаваша, цепляя с тарелки кусочки мяса и отправляя все это в рот.
  Если кусочек мяса падал обратно, Ираклий провожал его взглядом своих темных глаз. Не пришел еще его черед, пускай поживет немного. Затем решал подарить ему еще пару минут на этой грешной земле и наливал в стакан немного вина. Глоток, может, два. А теперь пора, - говорил Ираклий и брал упавший кусок мяса. Отправив его по назначению, облизывал пальцы и тщательно жевал. Сколько раз - мастер не считал. Пока не исчезнет и не растворится этот аромат. Несмотря на то, что он ел руками, получалось все удивительно и красиво. Кадык неподвижно застыл на месте, ритмично и неторопливо двигались только скулы. Европейцы так не умеют. Пусть даже они сидят в дорогом ресторане, вооружены бесчисленным количеством приборов, призванных облегчить или украсить моменты насыщения утробы. Они режут и пилят, давятся и запивают, вытираясь всякий раз салфетками, но... как им всем далеко. У Ираклия весь процесс, именуемый трапезой, походил если не на песню, то на поэзию точно.
   - Ты мне удачу принесешь, я сразу это понял, - думал мастер, наливая еще немного вина. - Как они забегали! Если долго и упорно идти к цели, все равно придешь. Даже если пойдешь совсем в другую сторону. У каждого своя дорога. Иногда ее не видно, начинаешь спрашивать. Могут подсказать, но лучше самому. У одного она сразу прямая и широкая. Им легче. Хотя, как знать. Наверное, лучше начать с тропинки, а потом уже выходить на столбовую. Похоже, что мне как раз пора.
   Талант Ираклия проявился еще в раннем детстве, серьезно озадачив родителей. Вылепленные из обыкновенной глины фигурки удивительно точно походили на всех домочадцев. При этом молодой скульптор всегда умел выделить главную черту своего героя, делая его моментально узнаваемым. Более того, в зависимости от настроения Ираклий мог превратить любого или в смешную карикатуру, сказочный персонаж, или достоверный и холодный, лишенный эмоций и чувств монумент. Как это ему удавалось, оставалось тайной, которую, впрочем, не знал и он сам. Первый "коммерческий" успех пришел неожиданно, когда Ираклий вылепил жениха и невесту, тронувшие сердце родителей молодоженов до такой степени, что парню подарили овцу, к сожалению, тут же зарезанную и отправленную на шашлыки. Столь благородный поступок юного дарования не остался не замеченным односельчанами, и авторитет юноши за короткий срок преодолел границы деревни, района и добрался до области. Устоять перед натиском признания не смог даже отец, имевший свои и очень конкретные планы относительно будущего Ираклия.
   - Знаешь, мне и креста на могиле хватило бы, - говорил он, провожая сына к дальним родственникам в чужой и враждебный город, - но видно, судьба у тебя такая - прославить наш род.
   - Я вернусь, - обещал парень, соскабливая прилипшую к ладоням глину, - обязательно, вернусь!
  - Надеюсь.
  - Берегите себя и маму.
   И тут отец вздрогнул. А парень - то вырос. Поезжай, - добавил он.
   И Ираклий поехал, сначала по пыльной и знакомой ему дороге мимо домов и дворов, которые знал наизусть, потом по шоссе, где автобус неожиданно резво для преклонного возраста набрал скорость, чем удивил не только немногочисленных пассажиров, но и самого себя.
  
   - Уже вернулся! Ну, как съездил? - спросили его. Вообще-то такие вопросы не задают. Глупо интересоваться тем, что тебе неинтересно, а потом это работа такая. Сегодня он поехал, завтра ты.
  - Очень полезно, - ответил Депутат, хотя ничего полезного для нового закона за кордоном не обнаружил, а при подлете самолет так трясло и качало, что стало ясно, что возвращается на Родину.
   - Давай, привыкай! Сколько можно макароны жрать и под солнцем нежиться? Панаму свою мог там оставить. У нас тут дожди обещали и пожары. Загар твой, по правде говоря, неприличный и на мысли нехорошие наводит. Если человек работает, так соответствующе и выглядеть должен. Синева и круги под глазами. Коллеги еще поймут, избиратель не простит.
   Когда Депутат спустился по трапу, он вдруг улыбнулся, но потом сообразил, что прилетел домой. Здесь так не принято. А как же зарубежный опыт? Все прогрессивное и положительное?
   - Завтра, не забудь! - предупредили его.
   - Вовремя успел, - народный избранник привычно нахмурился и стал похожим на окружающих, с подозрением косившихся друг на друга.
   - Чтобы без опозданий!
   - Состав какой? - поинтересовался он.
  - Как всегда, восемь на восемь.
  - Без меня как справились?
   - Проиграли, ноль - два. Больше проигрывать не будем.
   И жизнь завертелась в привычном ритме заседаний, встреч и выступлений, не оставляя времени, чтобы подняться над этой суетой и оглянуться назад.
  
  
  
  
   -8-
  
  
  
   Толстые каменные стены, покрытые изнутри дорогим деревом, полностью заглушали суету и шум большого города, в чем им также помогали ковровые дорожки длиной несколько десятков метров. Они приятно пружинили под ногами всякого, кому приходилось здесь проходить. В огромном и большей частью пустынном здании, несомненно, царствовала тишина, иногда с ленцой и с некоторым укором присматриваясь к новым лицам, посмевшим нарушить ее покой. Генерал старался держаться уверенно, однако загнанное усилием воли внутрь волнение оставило легкий и едва заметный румянец на щеках.
  - Проходите, вас ждут.
   Он встал, незаметно выдохнул и шагнул.
   - Ну как, освоились? - вместо приветствия прозвучал вопрос. Вообще-то у Генерала в столице не было никого своих. Если сын женится, когда подрастет, а так...
   - Привыкаю, - ответил он. Нейтральное, вроде, слово, можно не опасаться.
   - Правильно, привыкайте, но не сильно. Мы, вероятно, переведем вас на новый ответственный участок.
   - Так я только дела принял и собирался окунуться...
   - Окунуться? Лучше не в рабочее время, - посоветовали ему, - вот сюда присаживайтесь.
   Генерал сел и огляделся. Огляделся, конечно, незаметно, почти не поворачивая головы.
   Под стать зданию кабинет поражал скорее не своими размерами и внутренним убранством, а тем, что все здесь напоминало историю государства российского, а башни Кремля, изредка заглядывающие через окно, подкрепляли эту мысль. Он нисколько не удивился, если бы отворилась дверь, и в помещение зашел бы квадратный мужчина в огромной шляпе с кругляшками линз на мрачном лице. Однако дверь не собиралась впускать посторонних, а собеседник Генерала совсем не походил на исторический персонаж, который, кстати сказать, бывал в этом кабинете неоднократно и не только в бытность своего могущества. Незримо следы его присутствия остались везде в этом старом здании, несмотря на многочисленные ремонты и перестановки. Возможно, в своей глубокой ностальгии его призрак заглядывал в многочисленные комнаты, ранее служившими ему отчим домом, но совершался променаж чаще глубокой ночью и в компании такой же мрачной, как и он сам, серой луны.
  - Участок очень большой и новый, мы его только формировать начали, - продолжали объяснять Генералу возможные перспективы, - поэтому свежие люди нужны...
  - Все, - подумал военный в штатском, - теперь я в команде.
  - Но это в перспективе, чтобы вы были внутренне готовы.
   - Я понял, - ответил Генерал, очень смутно представляя, о чем идет речь.
  - Режиссер заходил?
  - Он собирается новый фильм ставить.
  - Мы знаем. Хоть он и засранец, но очень полезный.
  - Я внес предложения, - заметил Генерал, - в сценарий, забавный такой...
   - Сценарий или режиссер? - уточнил чиновник и, не дождавшись ответа, продолжил:
  - Это он хотел с вами познакомиться.
  - Как я сам не додумался! - удивился Генерал, - значит не готов я принять новый участок. Он - то додумался, а я - нет. И военный в штатском немного загрустил.
  - У меня тоже так бывает, - словно прочитав его мысли, заметил хозяин не только этого кабинета, но и многих судеб некогда великой страны с пуповиной, торчащей сразу за окном, после чего медленно поднялся с кресла. Генерал тоже вскочил на ноги, потому что чиновник был, как адмирал, а может, еще важней.
  - Бывает, часто бывает, - продолжал руководитель, - а вы сидите. Хочется по-простому. Лапти надеть, посох взять и, как Лев Николаевич, босиком по пыльной дороге пройтись. Кругом поля, поля,.... ветерок туда - сюда,... и ни души, только мужики с косами. Им жарко, а делать дело надо... Рубахи некоторые сняли. Рубаха-то у них одна, жалко, все потные,... а тут эти комары роем, словно пчелы. Им тоже размножаться надо... Да-с. А тут ты! Мужики заприметили, шапки заломили, в пояс давай кланяться: Доброго здоровьица, батюшка, Лев Николаевич!... У вас такое бывает?
   - Я ко Льву Николаевичу очень хорошо отношусь, - нашелся Генерал и немного вспотел, хотя в кабинете работал кондиционер.
   - Или эта сцена, помните, с дубом? Бондарчук все на него смотрел... или Лановой?
   Первый Генерал так напряг все свое воображение и память, что двум другим впервые стало тесно в голове.
   - Литература как клещ, если заползла, уже не вытащишь. Лучше пускай в детстве заползет, впечатления на всю жизнь, - чиновник посмотрел на Генерала.
  - Определенно мне еще рано на новый участок, - подумал тот.
  - Но вы готовьтесь ....
  - Удивительный человек! - размышлял Генерал, возвращаясь после доклада. - Глубина такая, что до дна так и не долетел. Наверное, раньше филологом работал. Нужно больше читать. Начну с рассказов...
  
  - Что он тут мне написал? - читал Режиссер замечания Генерала, - какие
  силы и средства? Что за анализ оперативной обстановки?
   Он сидел за столом и изучал написанное. Есть люди, которые умеют читать очень быстро и все не только понимают, но и запоминают. Некоторые читают по диагонали. Это верх мастерства и признак одаренности. Конечно, нормальные граждане читают слева направо, как их тому в школе обучали. Есть, правда, исключения, те вообще читают справа налево, или сверху вниз. О них сейчас речь не идет.
   Режиссер, как всякий образованный и уважающий себя товарищ, скользил глазами слева направо. В редких случаях, обычно это случалось, когда его одолевала тоска, или автор попадался слишком навязчивым, Режиссер просто перелистывал страницы. Сейчас происходило что-то из ряда вон непонятное: текст сопротивлялся и отказывался быть осмысленным, несмотря на самые отчаянные попытки.
  - Да тут, если коварный враг выкрадет какую бумагу, все равно ни черта
  не поймет, - сделал невероятное открытие Режиссер, - никакого шифра не надо!
  - Маша! - заорал он, - принеси кофе.
   Маша молчала. Если крикнуть на первом этаже, на втором никто не услышит. Режиссер, вероятно, забыл про законы физики и решил, что надоел своими просьбами. Уже трижды ему наливали кофе, и он всякий раз кивал в благодарность головой. Однако голова работала, пытаясь осилить текст, а желудок, устав от ожидания, сжался в комочек и загрустил...
  - День, наверное, такой сегодня, - подумал Режиссер и глотнул остывший и потерявший прелесть и очарование напиток древних инков.
   Однако погода стояла хорошая. На дворе лето. Это зимой она всегда противная и гнусная. Темно, холодно, ветер дует. Свежий морозец на щеках и хрустящий под ногами снежок - забава для дураков. Когда морду сведет, и сопли к губе примерзнут, все мысли об одном - добежать до крыльца и отогреться...
  - Звали, барин? - спросила Маша, нарушив мысли Режиссера и заставив
  его задуматься совсем над другим.
  - Почему, когда ты мне нужна, тебя нет. А когда в тебе нет никакой необходимости, более того, просто мешаешь, ты тут как тут?
  - Кофе остыл, - сказал Режиссер и зачем-то показал на чашку.
  - А как ему не остыть? - спросила девушка, - полчаса прошло.
   Режиссер вдруг понял, каким идиотом в ее глазах он выглядит. Самое удивительное заключалось в том, что она была права. Если мы не можем разобраться с этим кофе, как мы разберемся с моим фильмом? - подумал Режиссер, тупо переводя взгляд то на чашку, то на девушку.
  - Еще сварить? - спросила Маша.
  - Ступай, не нужно.
  Вот так, из ниоткуда, из ничего рождается вопрос, который может поставить под сомнение и разрушить твои мысли и планы, выверенные и продуманные.
  
   Большие люди, обладающие внушительными габаритами, несомненно, нуждаются в дополнительном пространстве, которое им действительно необходимо, чтобы не испытывать страшные муки, исходящие от заточения в четырех стенах. Однако старик Пузо не любил изменять своим привычкам и обычно принимал гостей дома, редко выбираясь во дворик, если только послушать голоса своих отпрысков, звучащих для него, словно песня жаворонка на рассвете или павлина в часы заката. Но сейчас, он решил сделать исключение и остался сидеть в тени огромного зонта, когда ему доложили об очередном посетителе.
   - Азорские острова? Где это? - спросил старик, едва поджарый с ослепительно белыми и явно вставными зубами субъект опустился, предварительно кивнув, как бы спрашивая на то разрешения.
  - Рядом тут, - ответил белозубый, один из поверенных уважаемого господина и для убедительности показал рукой на юг.
  - Я хотел с тобой посоветоваться.
   Белозубый по опыту знал, что старик, вероятно, уже принял какое-то решение и сейчас просто решил уточнить детали.
   - Может, предложить им что-нибудь из нашей недвижимости? - спросил Пузо, наблюдая, как играют дети, подражая взрослым и смешно махая клюшками для гольфа.
  - Хорошая мысль, тем более что есть пустующие дома. Как там наш Лучано?
   - Привет тебе, кстати, передавал, - заметил Пузо, отмечая, что уроки тренера не пропали напрасно. Удар, особенно у старшего из отпрысков, получался совсем неплохой, да и стойка походила на взрослого игрока.
  - Сколько ему осталось?
  - Сидеть? - уточнил старик, - еще пять лет, если я не ошибаюсь.
  - Время летит незаметно, - заметил белозубый и посмотрел на нетронутый стакан с апельсиновым соком, где лениво переваливались уже почти растаявшие кубики льда.
  - Ты какой цвет любишь? - вдруг прозвучал совсем непонятный вопрос.
  - Белый, а что?
  - А Лучано?
  - Не знаю, - растерялся белозубый, - мы с ним об этом никогда не говорили.
  Они немного помолчали. Затем Пузо подал знак, и через пару минут ему принесли телефон.
  - Какой номер у Педро?
  - Вы вот эту кнопочку нажмите, и он все сам сделает, - подсказали ему.
   - Здравствуй, Педро, скажи мне, Лучано какой цвет нравится?
   На некоторое время возникла пауза.
  - Не знаешь? - удивился Пузо, - а кто знает?... Хорошо,.... я жду.
  - Педро не знает, - обратился он к поверенному, - странно...
   Они опять помолчали. Точнее, молчал Пузо, а поверенный слушал, как тот молчит. Вновь зазвонил телефон.
  - Слушаю, - Пузо поправил свой живот, - ты уверен? ... Хорошо....
  я тебя тоже обнимаю.
   Он отключил трубку и вновь подал знак, чтобы отнесли телефон.
  - Педро сказал, что говорил с Паскалем, - сообщил Пузо и проверил,
  симметрично ли лежит живот. - Паскаль уверен: Лучано любит голубой цвет.
  - Голубой? - спросил белозубый.
  - Говорит, что голубой, - повторил Пузо и замолчал.
  - Никогда бы не подумал, - еще раз удивился поверенный.
  - Не будем торопиться, и время так быстро летит. Пять лет.
  - Пять лет.
  - За этот срок, может, ему какой-нибудь другой цвет понравится?
  - А с этим что делать? - спросил поверенный.
  - С кем? - не понял Пузо.
  - Ну, с артистом.
  - Пускай играет дальше.
  - А с "Голубой рапсодией"? - осторожно спросил поверенный, боясь утомить Пузо.
  - А кто там хозяин?
  - Лучано.
  - Какой Лучано?
  - Наш Лучано.
  - Который любит голубой?
  Пузо вновь сделал знак, и ему вновь принесли трубку.
  - Какой номер у Педро? - спросил он. Поверенный нажал кнопочку.
  - Здравствуй, Педро, это опять я. Напомни, у Лучано есть домик ... - старик вопросительно посмотрел на поверенного.
  - На Азорских островах, - подсказал тот, - "Голубая рапсодия".
  - На Азорских островах... есть.... ты говорил.... а Лучано говорил?...
  Хорошо... спасибо.... Я тебя тоже обнимаю.
  - Да, это домик Лучано, - сообщил Пузо, - Педро сказал, что он мне
  докладывал.... Ну, зачем ты так?
   - Вот паршивец! - подумал поверенный и потер место, куда угодил мяч, пущенный клюшкой одного из самых любимых отпрысков Пузо.
  - Больно? - спросил тот, разглядывая синяк, постепенно набирающий цвет и объем.
  - Хорошо, что не в глаз.
  - А почему он в тебя попал, а не в меня? - вдруг заинтересовался Пузо.
   - Я случайно, простите, - подбежавший мальчик наклонился и поднял мячик.
  - Ты в него целился?
  - Нет, так вышло, - признался парень.
  - Плохо, - заметил Пузо. - Плохо, что попал, еще хуже, что не целился.
  Если бы целился и попал, было бы лучше. Иди, подумай над тем, что я сказал.
  - Ты его прости, - обратился он к собеседнику, - молодой еще, уроки начал брать только неделю, поэтому еще не освоил технику. Но удар неплохой.
  - Неплохой, - согласился поверенный, - приличный удар. Как у взрослого мужика, - хотел добавить он, однако промолчал.
  - Сока выпей апельсинного, - решил загладить вину отпрыска Пузо, - еще холодный.
  Поверенный кивнул и сделал несколько глотков.
   - Артист виллу хочет.
  - И что?
  - За товар, который придет, наши коллеги просят виллу подыскать, и все оформить на артиста.
  - Пять лет - большой срок, - заметил Пузо и тяжело вздохнул, - пусть пока поживет. Там видно будет.
  - Бумаги оформлять?
  - Оформляй.
  
   Дон Педро всегда тщательно размышлял над тем, о чем его спрашивал Пузо. Просто так старик не будет интересоваться, хотя вопросы зачастую носили безобидный характер. Уже потом, по истечении некоторого времени и событий, открывался истинный смысл его, как казалось, простого любопытства. Поэтому Педро в очередной раз задумался над загадкой, которую предложил ему Пузо.
  - Слушай, Паскаль, а почему ты решил, что Лучано нравится голубой цвет?
  - Так у него машина голубая, - ответил тот.
  - Последняя? - уточнил Дон Педро.
  - Да.
  - А до голубой, какая была?
  - До голубой он ездил на Порше, - ответил Паскаль.
  - Тоже голубая? - спросил Педро.
  - Серо-голубая, или серый металлик.
  - Это хорошо, - Педро удовлетворенно кивнул, - а цвет кто выбирал?
  - Я не знаю.
  - А где теперь эти машины? - продолжал Педро.
  - К шефу в гараж отогнали, сразу как он.... от дел отошел, - нашел нужное слово Паскаль.
   Паскаль не привык задавать вопросов просто так, хотя сгорал от любопытства и не понимал, откуда столько шума. Они сидели за столом в конторе и говорили о всякой ерунде. Сначала Паскаль сидел один, а потом вдруг приехал Дон Педро и стал его пытать о Лучано.
  - Знаешь, что, ...- подумал Дон Педро, - надо позвонить Лучано и спросить, как он там, что ему еще нужно и все такое. А потом узнать, какой он цвет любит. Понял?
  - А кто должен позвонить?
  - Родственники, конечно, - удивился несообразительности Паскаля Дон Педро.
  - Брату лучше или сестре?
  - Лучше брату, - после некоторого раздумья подсказал Дон Педро.
  
  
   -9-
  
  
   В отличие от Генерала, в котором умещалось сразу трое, то есть, фигурально говоря, имелось три головы, Лучано не обладал ни одной. Его так и прозвали Безголовый. Когда впервые он предстал перед Пузо, тот спросил.
  - Ты Лучано, который сначала делает, а потом думает?
   Лучано тогда был молод и работал у своего родственника, помогая в его нехитрых делах. Мыл посуду в ресторане, ездил на рынок, смотрел, если приглашали, по телевизору футбол. Обслуживать клиентов ему не разрешали, так как считали, что он вечно все путает. Однажды, когда они сидели и переживали, как их местную команду, которая играла на выезде, громили с неприличным счетом, в ресторан зашли какие-то люди. Присев ближе к экрану телевизора, гости решили поддержать своих любимцев, периодически обречено вынимающих мяч из ворот, однако чуда не произошло. Расстроенные результатом игры так, что их лица потемнели, посетители отказались оплатить заказ, оставшийся нетронутым, в сердцах хлопнули дверью и уехали, вспомнив при этом всех недобрым словом.
  - Чтобы их разорвало, - вымолвил родственник, выбросив в мусорный контейнер четыре тарелки, и плюнул на пол.
   Через день в городе взорвали машину. Когда в газете появились снимки, родственнику стало нехорошо, и заболело сердце. Жертвами оказались очень уважаемые люди, те самые, что имели несчастье у него "отобедать".
   - Лучано, что ты думаешь? - спросил родственник и ткнул пальцем в фотографии.
  - Я не думаю, а делаю, - ответил тот.
  Родственник по - своему оценил поступок Лучано и решил его отправить подальше. К Пузо, например.
   - Я не люблю думать, у меня плохо получается, - честно признался парень, переминаясь с ноги на ногу перед испытывающим взглядом еще не старого, но уже набравшего значительные габариты Пузо.
  - А что любишь? - спросил мафиози.
  - Делать, - ответил юноша.
  - Хорошее качество, - согласился Пузо, - иди машину помой.
   Лучано кивнул головой и решительно отправился выполнять поручение.
   - Где так научился? - поинтересовался спустя полчаса новый хозяин, высоко оценив качество работы.
   - Когда посуду мыл, - признался парень, с любовью глядя на сверкающий лимузин, не знавший прежде такого внимания и заботы.
  - А что еще умеешь делать?
  - Практически все.
  - Хорошо, посмотрим, поживешь недолго у меня, - заметил Пузо, отмечая, что его живот стал более выразительным, чем прежде.
   "Недолго" превратились в десять лет. А Лучано - в одного из доверенных человека, ставшего к тому времени влиятельной фигурой уже не только в своем городе, но и в других районах страны.
   Когда зазвонил телефон, Дон Педро разглядывал свой нос в зеркале.
  Все было на месте. Никаких отклонений. Форма и цвет в норме.
  - Слушаю, - сказал он.
  - Это Лучано.
  - Ты откуда? - спросил Дон Педро, и поймал себя на мысли, что такого глупого вопроса давно не задавал.
  - Из тюрьмы, - ответил тот, - мне передал брат, что Паскаль просил тебе перезвонить.
  - Паскаль так и сказал?
  - Паскаль ничего не говорил, сказал брат, - объяснил Лучано.
   - Когда имеешь дело с тремя идиотами, очень сложно разобраться, кто что сказал, - подумал Дон Педро, - как ты там?
  - Хорошо, в футбол играю.
  - В защите?
  - Нет, в нападении, или в воротах стою.
  - Наши проиграли, - вспомнил Дон Педро.
  - Я знаю, ноль - два.
  - Ты расстроился?
  - Нет.
  - А почему? - удивился Дон Педро.
  - Вы же не расстроились?
  - Я хотел спросить тебя, - начал он, размышляя, как лучше сформулировать вопрос, - ты какой цвет любишь?
  - Дай подумать..., - ответил Лучано и сразил Дона Педро наповал, - все зависит от обстоятельств.
  - Как это? - начал волноваться Педро.
   - Если баба, лучше блондинка. Но если на ней платье белое, тогда предпочтительней брюнетка.
  - Что же такое происходит? - начал впадать в панику Дон Педро и почувствовал, что нос удивился еще больше. - И давно у тебя это?
  - Что, давно? - не понял Лучано.
  - Мысли давно стали возникать?
  - Мы же о бабах говорим, при чем здесь мысли?
  - Кажется, напрасно я так переволновался, - успокоился Дон Педро. - А
  машину свою ты куда подевал?
  - Вы ее не продавайте, - попросил Лучано, - может, выйду скоро.
  - Как? - не нашелся, что еще сказать Педро.
  - Да, вот еще, - добавил Лучано, - если блондинка в белом, но загорелая, тогда тоже неплохо.
  
  "Карьера" Лучано сложилась незаметно, и не только для него самого. Его просили, и он выполнял. Неважно, что, где и когда. Парень ни о чем не спрашивал. Надеть черный костюм, когда все прятались от жары, никаких проблем. Сидеть на чердаке всю ночь, даже кофе не возьмет с собой. Отправить посылку - денег не попросит, отправить человека - имени не спросит. Можно отправить на вокзал, можно на тот свет. Очень безотказный человек.
   Когда прокурор заявил, что "ляжет костьми", но кто-то сядет, Пузо и Дон Педро решили прислушаться к этому заявлению, прозвучавшему неоднократно и опубликованному не только в газете самого прокурора. Дон Педро даже не пошел на хор!
   - Что делать будем? - спросил Пузо, прочитав вслух очередное интервью прокурора, и отложил в сторону последний номер газеты.
   - Надо уважить человека, - предложил Педро, - он же слово дал.
   - Слово держать надо, - согласился Пузо и вызвал Лучано.
   - Летит время, - продолжал старик, - ты тоже постарел, совсем седой стал. Молодежь не понимает, что такое старость, все ей надо изломать, перевернуть. Наивные и самоуверенные.
   Педро кивнул, соглашаясь, - остановит их только сама старость.
   - Верно. Зачем все менять...
   - Прокурора? - уточнил Педро.
   - Да, этого молодого, ты прислушайся, совета спроси у людей заслуженных. Так нет, все испоганить надо, а почему?
   - Авторитета нет.
   - Правильно, - согласился Пузо, - а где его взять? У других отобрать, - тут же ответил он на свой вопрос.
   - Лучано пришел, - сообщил старику его секретарь, выполняющий так же роль домработницы.
  - Пусть заходит, - вздохнул Пузо и посмотрел на товарища.
  Педро все понял. Придется взять на себя самое трудное в разговоре.
  Едва Лучано шагнул в гостиную, то сразу глянул на свое отражение в зеркале, совсем незаметно, однако оба сразу обратили на это внимание. Новая прическа, которую он сделал в парикмахерской, выглядела точной копией той, что носил его любимый герой.
  - Вылитый Брандо, - вместо приветствия сказал Педро.
  - Похож, - согласился старик и тоже окинул критическим взглядом темную шевелюру.
   Парень улыбнулся и даже немного смутился.
   - Я этой дуре минут пятнадцать объяснял, - начал Лучано, - не понимает! Какой, спрашивает, артист? - Да самый популярный, говорю, от него все женщины без ума.
  - Неужели не знает? - удивился Пузо.
  - Назвал все фильмы, где он снимался - не знает!
  - Действительно, странно, - не поверил Педро.
   - Ты садись, вот сюда, - Пузо решил перейти к делу и указал, куда нужно сесть. - Тебе сколько лет?
   - Тридцать скоро будет, - ответил, не задумываясь Лучано.
   - Это хорошо, нужно одно дело выполнить. Новый прокурор, тот молодой, что избрали недавно, обещал разобраться и посадить. Понимаешь?
   - У него работа - сажать, что требуется от меня? - спросил Лучано и поправил волосы.
   - Нужно уважить его, - начал Пузо.
   - Нужно сесть, - подсказал Педро.
   - Я и так сижу, - Лучано посмотрел на старика с вопросом в глазах.
   - В тюрьму нужно сесть. Ты не против?
   - Надолго? - поинтересовался Лучано.
   Правильный вопрос.
   - Посмотри на меня, - сказал Пузо и подождал неизвестно чего, потому что Лучано не только слушал, но и смотрел. - А теперь на него, - и указал, чтобы парень не ошибся. - Видишь, какие мы старые?
  - Я все понял, - согласился молодой мафиози и незаметно вздохнул.
  - Я тебя очень люблю, сынок, - признался Пузо, - поэтому и прошу.
   Конечно, пошел старик на такой шаг, не от хорошей жизни. Прежний прокурор также не отличался мягкостью характера. На то и должность такая, какие еще могут быть вопросы? Но вновь избранный просто удивил многих. Складывалось впечатление, что у него отсутствовала семья, близкие друзья, увлечения и, самое главное - чувство меры! Ты оглянись кругом! Все цивильно, достойно, зачем ворошить прошлое? Именно в этом направлении и начал "копать" новый смотрящий за законностью. Когда он вскрыл факты, о которых уже забыл Пузо, последний понял, что без жертвы не обойтись. Решение далось непросто, и в какой-то степени этому способствовало само расследование, которое в конечном итоге вело к Лучано. Более "серьезные" эпизоды остались за кадром, но по мелочам, как всегда бывает, избежать правосудия не получалось, даже несмотря на связи старика.
  
   Разговор с Лучано сильно озадачил Дона Педро. Он не смог спокойно прочитать последние новости о футбольном чемпионате, который в середине сезона обещал превратиться в непредсказуемую интригу. Газета так и осталась нетронутой, сиротливо лежа на подносе вместе с холодным чаем.
   - Я сам об этом недавно узнал, - признался молодой хлыщ - юрист, исполняющий все щекотливые дела семьи, как только переступил порог дома.
  - И не сказал нам? - удивился Педро.
  - Не о чем пока говорить, одни слухи.
   Ему было непонятно, зачем так срочно его попросили приехать к Дону Педро. По его мнению, для этого не имелось никаких оснований.
  - Толком расскажи! - начал сердиться Педро.
   Хлыщ плюхнулся в кресло, не удостоив старшего ни малейшим знаком уважения.
  - Лучано, оказывается, переводил деньги в какие-то приюты...
  - Чьи деньги?
  - Свои, у нас все в порядке. Вопросов не возникало.
  - Я не знал об этом, - удивился Педро.
  - Никто об этом не знал, в этом все и дело. А когда он сел, появился общественный адвокат.
  - Сам он появиться не мог, он не Святая дева Мария, - возразил Педро.
  - Наняли его, чтобы подать прошение о пересмотре дела.
  - Много перевел?
  - Никто не знает, - признался юрист.
  Дон Педро задумался. У Лучано есть брат и сестра. Зачем переводить куда-то деньги, пусть даже свои? Хотя это его личное дело. Может, детство у него тяжелое было?
  - И что, могут освободить? - наконец спросил Педро.
  - Так он сел за что? - напомнил юрист. - За неуплату налогов.
  - Ну?
  - Это не такой тяжкий грех... все не платят налоги.
  - Кто же со своим кровным с радостью расстанется? - заметил Педро.
  - Поэтому могут и пожалеть.
  - Так за ним столько всего записано, - заметил Педро, - одной недвижимости сколько?
  - С этого он процент получал.
  - Я знаю. Может, все дело испортит. Ты с Пузо говорил?
  - Еще нет, - признался юрист, - пока одни слухи.
  - Я сам поговорю.
   В тот же вечер, получив согласие на аудиенцию, он ожидал в приемной старика, иногда по привычке поглаживая свои великолепные усы.
   - У тебя же сегодня хор? - вместо приветствия спросил Пузо, сам открыв дверь в кабинет.
  - Есть вопросы.
  - Минутку, - старик вытер руки, - проходи.
   Выслушав внимательно последние новости, он некоторое время молча сидел, уставившись в пустоту. Затем встал и пощелкал по стеклу аквариума.
   - Так он может нам все дело испортить, - наконец, заметил он. - Прокурор успокоился?
  - Успокоился, - кивнул головой Педро.
  - Слово сдержал?
  - Сдержал.
  - Зачем Лучано деньги переводил, ты не знаешь?
  - Никто не знает.
  - Получается, что это не его инициатива?
  - А чья тогда?
  - Я имею в виду пересмотр дела.
  - Лучано этого не хотел.
  - Тогда его вины нет?
  - Здесь нет, - согласился Педро.
  - А где есть?
  - Деньги он переводил.
  - Деньги его личные? - спросил Пузо и вновь пощелкал по стеклу.
  - Личные.
  - Хорошо, но дело он нам может испортить.
  - Может.
  - Опять начнут копать, - размышлял Пузо. - Прокурор будет не в лучшем свете. Нам это нужно?
   Педро молчал, поглядывая на старика.
  - Лучано с нами согласился?
  - Согласился.
  - В тюрьму сел?
  - Сел.
  - Поэтому, как всегда нельзя, - сделал вывод Пузо.
  - А может, этого общественного адвоката, как всегда? - предложил Педро.
  На нас никто не подумает.
  - Спешить не будем, хотя времени мало.
  
  
  
  
  
   -10-
  
   Лев Николаевич посмотрел на мужиков и неожиданно предложил.
  - А дай-ка я тоже попробую.
  - Не господское это дело, - возразил самый старший из них.
  - Не боись, может, еще сгожусь, - Лев Николаевич положил посох и взял у
   одного из мужиков косу.
  - Острая, - заметил он.
   - А как же, - с уважением ответил мужик. Остальные перестали косить и с интересом прислушались к разговору.
  - Вы, барин, отсюда начните, - мужик показал место, где он закончил. Затем, посмотрев на косу, перевел взгляд на Льва Николаевича.
  - Кузьма, дай свою, сподручней им будет, у моей хват особый, намается быстро.
   Барин взял косу, развернулся боком и неторопливо заработал корпусом, держа неподвижными согнутые в локтях руки.
   Мужики с интересом наблюдали, как будто косил не человек, а кто-то еще. Медведь, например, хотя делал он все правильно и по науке.
  - Ну, что встали, давай, солнце уже поднимается.
   Мужики вспомнили, зачем они здесь и разошлись по своим местам.
  - Зыыыынь, зыыыынь, зыыыынь, - запели косы.
  - Зыыыынь, зыыыынь, зыыыынь, - подпевали другие.
   - Хватит барин, взопрели уже, - мужик заметил первые признаки усталости в движениях, - отдохни, табачка понюхай.
  - Закурить есть? - спросил Лев Николаевич у Генерала.
  - Не курю, - растерялся тот.
   - Я тоже не курю. Бросил, хотя тянет к папироске, - барин рукавом вытер мокрое лицо.
   Мужики, симметрично взмахивая косами, уходили все дальше и дальше.
  - Теперь понял? - обратился к Генералу старец.
  - Вы о чем?
  - Каждый сморчок должен знать свой шесток.
  Пойми этих стариков! Все загадками говорят.
  Зазвонил телефон, и Лев Николаевич достал из рубахи трубку.
  - Слушаю, - он вытер еще раз лицо. Еще не отошел от работы. - Это тебя. -
  и протянул сотовый Генералу.
  - Меня? - удивился тот.
  - Кто из нас Генерал?
  Действительно, старик оказался прав, больше Генералов не было.
  
  - Товарищ генерал, вы что не отвечаете?
  - Как это не отвечаю?
  - Вам звонят, а вы трубку не берете.
  - Занят, наверное, был, а кто звонил?
  - Так они не представились.
   Действительно, есть такие люди, которые полагают, что их все должны знать по голосу, или напротив, не хотят и не называют себя.
  - Вот, опять звонит.
  - Опять мне? - спросил Генерал.
  - Ну, да.
  - Давай, его сюда... Слушаю, говорите.
  - Добрый день. Никак не могу до вас дозвониться.
  - Аааа! Привет, вы уже приехали? - Генерал сразу узнал, кто на проводе.
  - Встретиться бы надо.
   - Вот молодец, - подумал Генерал, - другого месяцами отлавливаешь, а этот сразу отметился. - Я сейчас расписание уроков на неделю посмотрю, - ответил Генерал и стал вспоминать, когда у него какие занятия.
  - Среда подойдет? - спросил он, - прекрасный день, ни то и ни се.
  - Давайте в среду, - согласился звонивший.
  - Хорошо, там все и обсудим.
   Конечно, хорошо, когда в жизни можно на кого-нибудь опереться. С родителями понятно. Тут сам господь велел вскормить, поддержать и в жизнь выпустить. А дальше начинается поиск другой опоры. Каждый ищет, как может и где может. Одним удается найти ее сразу, другие маются без поддержки, полагаясь только на себя. С некоторого времени Генерал стал выполнять функцию этой самой опоры, превратившись, если хотите, в старшего брата. Правда, приходилось поддерживать и направлять граждан, не имеющих с ним никаких родственных связей, не только по отцовской, но и по материнской линии. Но такова работа, где забота и внимание ставятся во главу угла. Естественно, это подразумевает и ответные обязательства, но бескорыстные и оправданные, направленные в высших интересах общества. Именно данными обстоятельствами руководствовался Генерал, время от времени встречаясь с гражданами, которым улыбнулась фортуна.
  - Как там? - спросил он, когда наступила среда.
  - Жарко, а в остальном, все как прежде.
  - Вы первый раз? - уточнил Генерал.
  - Там первый.
  - Летели самолетом?
  - На чем еще можно лететь? - подумал Депутат и кивнул головой.
  - Программу, вероятно, подготовили плотную?
  - С утра завтрак, как положено, до обеда встречи с местной общественностью, интервью для газеты. У них, оказывается, к нам огромный интерес.
  - Да, да, - согласился Генерал, - а у нас к ним. Были незапланированные встречи?
  - Просили передать одному деду снимки какого-то мерина.
  - Он вам визитку оставил? - спросил на всякий случай Генерал.
  - Нет, не оставил. Они собираются у себя скульптуру ставить.
  - А что за дед?
  - Ну! У него такие усищи! Как у Бисмарка, - Депутат задумался. - Нет, еще
   больше.
  - А что его еще интересовало?
  - Еще его интересовал футбол. Он здорово в нем разбирается, а в машине у него телевизор на спортивный канал настроен. Представляете, как удобно! Поехал, к примеру, в командировку, - размечтался Депутат, - а тут Кубок чемпионов или отборочный матч...
  - Может, он мафиози? - с надеждой спросил Генерал.
  Депутат пустил морщину по лбу. Ему прежде не приходилось встречать людей с такой ориентацией, и он решил, что прозвучала шутка.
  - Скорее, тифози.
  - А это кто такие? - насторожился Генерал.
  - Болельщики, - блеснул знаниями Депутат и вдруг полез в портфель. - Вот это вам, - он достал какой-то пакет.
  - Что это?
  - Презент от меня, - Депутат развернул огромные трусы. - Нравятся?
   Трусы были великолепные. Их сразу хотелось надеть.
  - Можно дома или на море, - подсказал Депутат, видя колебания Генерала.
  Вот здесь карманчик есть, очень удобно. Можете что-нибудь положить.
   Генерал посмотрел на карманчик. Что же он туда положит?
  - Спасибо, я подумаю.
  Депутат еще намеревался подарить и футболку, но потом передумал.
  Полученный в качестве сувенира комплект спортивной формы известного футбольного клуба оказался, пожалуй, самым приятным и дорогим для него приобретением. На трусах также имелись знаки отличия, но не такие впечатляющие.
  - Трусами обойдется, - решил Депутат, когда определялся с подарком.
   Видя, что Генерал не проникся значимостью совершенного им поступка, Депутат заметил.
  - За них новую девятку дать могут. Но только знающие люди!
  
   - Вот так, - размышлял Генерал, возвращаясь со встречи. - Все с ума сошли с этим футболом. Самая настоящая зараза, охватившая страны и континенты.
   Конечно, он понимал то значение, которое придавали умные люди этой простой и нехитрой игре, оказавшейся в умелых руках важным инструментом, способным сплотить нацию, лучше любой партии с ее многочисленными и самыми смелыми заявлениями. Встав рядом с потными и взмыленными героями, любой государственный деятель моментально попадал в эпицентр народной любви и уважения. В редкие и счастливые мгновения захлебнувшаяся от счастья толпа прощала и забывала все - от грабительских налогов населения и невыполненных обещаний до скандалов и коррупции, вылезающих на свет.
   - Представляю, как обрадуется сын, - размышлял он, - получить сувенир от звездного клуба - мечта любого мальчишки.
  - Выключи матюгальник, - попросил Генерал водителя, устав слушать завывание сирены.
  - Так они по - хорошему не понимают! - удивился тот. - Все уважаемые люди сейчас с мигалками. У вашего депутата их целых две!
  - А ты откуда знаешь, что я с депутатом встречался?
  - У них такая же Ауди, да и Николая я хорошо знаю.
  - А кто такой Николай?
  - Ихний водила. Пока вы там беседуете, мы тоже общаемся.
  - Дела! - Генерал не знал, что и подумать.
  - Ну, и о чем вы общаетесь?
  - Николай мне свои новости из Думы, а я ему свои.
  - Секретные?
  - Какие это секреты, если все в газетах пишут, и каждый бомж знает!
  - С бомжами ты тоже общаешься?
  - Бомжы очень разные. Есть начитанные и не пьюшие... куда лезешь? - он обогнал по встречной машину, которая нахально вылезла из своего ряда, не моргнув при этом фонарем.
  - Видите, что творят? - спросил водитель, ища поддержки.
  - Рявкни пару раз, - разрешил Генерал.
  - По сторонам, шалупонь! - заорала мигалка, бешено вращая единственным глазом и наводя ужас, как страшный циклоп.
   - Без кнута никак нельзя. И так, все разбрелись кто куда. Много лет нужно, чтобы обратно в стадо загнать, - размышлял вслух водитель.
  - Вот он, глас народа! Без опытного пастуха всем кранты!
  - Погоди, - Генерал, увидел еще одного пофигиста, который шустро обгонял всех по разделительной полосе. - Подойди ближе, еще ближе, - в нем проснулся инстинкт охотника, преследующего добычу. - Не спеши включать ревун,... еще.... еще.... давай!
  - На место, жаба! - рявкнула сирена, и впереди идущая машина присела от страха. - Ату его, ату!!!
   Темный силуэт дорогой иномарки метнулся к обочине, вызвав переполох в плотном потоке авто, недовольно загудевшими своими клаксонами. На секунду Генерал почувствовал на себе испуганный взгляд женских глаз, и что-то неожиданно кольнуло его в бок. Однако он не понял истинной причины этой странной боли, а белокурая головка пропала из вида прежде, чем удалось ее рассмотреть...
  
  
   Краткий обзор предыдущих глав.
  
  
  
   Необходимо это чтобы все собрать в кучу и подвести некоторый знаменатель. Известно - прочитать сразу не получается ни у кого в силу разных отвлекающих факторов, а потом автор сам забыл о своих главных персонажах и их назначении.
   Если не ошибаюсь, начался сюжет с возвращения Режиссера в столицу из провинции, куда он был вынужден уехать, поссорившись с женой. Явление, кстати, обыденное, причиняющее значительные неудобства, но избежать которые не удается несмотря на солидный жизненный опыт. В провинции отдохнуть не удалось, но возникли мысли, что уже само по себе неплохо. Как всякая творческая натура, Режиссер решает бросить вызов и доказать прежде всего себе, что еще способен на многое. Сценарий, совершенно неожиданно попадающий ему в руки, становится той отправной точкой, с которой медленно, но верно начинают развиваться события, пока, правда, не понятно, какие. Появление новых героев также ясности не прибавляет.
   Чтобы осуществить проект с новым фильмом, приходится общаться с разными людьми. Не все положительные, есть даже иностранцы. А где иностранцы, там и спецслужбы. Тем более что их значение в жизни общества постоянно возрастает. Поэтому без Генерала не обойтись. Политический срез также отражен, несколько поверхностно, так это не исследование и даже не социологический опрос населения.
   Больше анализировать не будем, обзор все же краткий.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"