Борзов Анатолий Анатольевич : другие произведения.

Письмо Президенту

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
   ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ
   Анатолий Борзов
  
  
  
  
  
  
   Говорить нынче о происходящих в обществе переменах сложно. И потому что общество разделилось и потому что за временем не угонишься. Молодежь возьмем - нашу опору и наше будущее. Конечно, они, дурачье, не понимают, что представляют собой эту самую опору - оплот государства и утешение стариков. А в старика, да будет вам известно, можно превратиться в один момент. И возраст тут совсем не причем. Один проживет восемьдесят лет - смотришь на него - сущий ребенок. Зубов нет, в штаны, простите, мочится, днем спит, ночью по квартире шастает и, главное, - ничего не соображает. Ему на родном диалекте объясняешь, мол, папа, после туалета полагается воду спускать, вы не один. Как не один, отвечает. Я в туалет всегда хожу один, а что задумался - с каждым бывает. Поживи с мое - вообще штаны забудешь надеть. Со штанами история приключилась забавная - пропали вдруг штаны. Каким-то таинственным образом исчезли из комнатушки старика.
   Сидим, пьем чай, беседуем - обсуждаем наши новые мирные инициативы. В мире же постоянно какие-то конфликты происходят - там взорвут, тут стрельнут. Общественность, естественно озабочена. Разбомбит нас Америка или все же воздержится? Журналистам, тех хлебом не корми, а дай провести свое собственное расследование. Все выведают! И сколько у нас носителей ядерных боезарядов и какова наша ударная мощь. Шпионы отдыхают, а контрразведка озабочена пошатнувшимся имиджем бойцов незримого фронта - вероятно, слишком глубоко в окопы засели. Казалось бы, преимущество Дяди Сэма возрастает - не сидится ему дома, отправился наводить порядок за моря и океаны, хотя и тут наши подсказывают - хитрят в Белом доме. Керосин у них на исходе, с долларом непонятно что, а тут еще "Фаренгейту" премию на кинофестивале дают. Фильм-то и в самом деле хорош, а уж вопросы, что остались без ответа за кадром, и вовсе не вопросы - ребенок и тот догадается.
   - Наш "Тополь", - объясняет Коля, - наземная установка двадцать первого века, а ракетный комплекс "Булава" - это вообще нечто. Американцам и во сне не снилась или снилась в самом кошмарном сне.
   Тут и заходит дед. Подходит к Коле и как-то подозрительно на него поглядывает, вроде, сомневается. Коля, естественно отвечает.
   - Конечно, на сегодняшний момент количество наших субмарин значительно меньше, чем у потенциального противника, но к 2015 году, поверьте мне, мы их догоним! Но не в количественном отношении, а в качественном! Секретный проект "955" подводных ракетоносцев - в газете прочитал.
   Дед вновь недоверчиво смотрит - мол, не убедительно.
   - Доктрина наша, - продолжает Коля, - не только предотвратить первый ядерный удар, главное, - система боевого управления и своевременный ответный удар.
   - Нет, - говорит дед, - не похоже.
   Коля кипятится - парень он подкованный и молоть чепуху не будет, если сказал - ошибка исключается.
   - Сомневаетесь?
   - Сомневаюсь, - отвечает дед и смотрит уже на Мишу.
   Миша - тот в политике послабей будет, газеты не выписывает, телевизор не смотрит, хотя пиво уважает.
   - Напрасно, - говорит Миша, - Николай у нас главный политтехнолог и политолог в одном лице. Он, если хотите знать, в передаче участвовал.
   Было дело. Пригласили Николая в качестве зрителя на какую-то передачу на злобу дня. Посадили во второй ряд и приказали хлопать. Мужик там какой-то стоял за камерами и отмашку делал. Махнет в нужный для него момент, и зрители хлопают, чтобы все естественно в эфире выглядело. Миша хлопал, хлопал, а потом, вероятно, устал и задал вопрос ведущему. Конечно, о наболевшем, что-то о наших новых мирных инициативах. Понятно, что ведущий отвечает за передачу - слово кому дать или вовремя заткнуть, рекламу запустить. Смотрит на Колю и, вроде, сомневается - не видел никогда его прежде. Коля, как и полагается, перед передачей голову помыл, в парикмахерскую не поленился сходить, отдал, кстати говоря, сто пятьдесят рублей. Обычно с него брали сто, а тут сто пятьдесят. Женщина, похоже, та же самая, подстригли так же неровно, и сто пятьдесят! Но это к слову. Костюм на Коле приличный - темно-синий в мелкую крапинку, если внимательно приглядеться, а если не приглядываться - обычный синий костюм. Однобортный. Сейчас вновь однобортные в моде, хотя покупал себе костюм Коля лет десять назад - как чувствовал, что модельеры за старое возьмутся. Поэтому в целом произвел он на ведущего вполне удовлетворительное впечатление. И вопрос Коля сформулировал грамотно - доступно и вместе с тем глубоко. Сидел целый день, готовился, отгул взял за свой счет, чтобы в грязь лицом не ударить. Материалы поднял, газеты просмотрел и даже небольшой конспект набросал - все же волнение, не каждый день на телевидение приглашают. Знакомых предупредил - кого лично, кого по телефону. Объяснил, мол, так и так, выступаю в качестве участника. Куда посадят - не знаю, но если что, знак подам, буду в темно синем костюме - поэтому глядите внимательно. И тут наш Коля задает вопрос. В прямом эфире, можно сказать, на всю страну. И задает он его грамотно и по делу, словно всю свою сознательную жизнь только этим и занимался.
   - Хороший вопрос, - говорит ведущий, - актуальный.
   Еще бы! День парень готовился, сидел до полуночи - футбол пропустил! Наши на выезде играли.
   Гость в студии начинает отвечать. И несет его совсем в другую сторону - ничего не понять. А вопрос конкретный, недвусмысленный, требует определенных знаний. Минуту говорит, другую - никто его не перебивает, все слушают, а тут наш Коля говорит.
   - Мне вопрос вам повторить?
   Ведущий взволнован, публика тоже, гость - живот поправил и продолжает нести чепуху. Но не откровенную, что в глаза бросается, а замаскированную. Сыплет вводными предложениями, с грамматикой упражняется, цитирует великий людей, зная, что при всем желании его не упрекнуть - умерли многие.
   - Жаль, - говорит Коля, - не услышал я из ваших уст ответа на мой, животрепещущий вопрос. Ничего, сударь, вы нам не сообщили, по крайней мере, нового я не услышал. Все эти ваши " вот если бы", " да может быть" - пустое сотрясание воздуха, и достает свой конспект - небольшой, страничек на двадцать.
   - Что это? - удивляется ведущий.
   - Ответ на поставленный мною вопрос.
   Публика в студии замерла. Она и без того смирно сидела - муха пролетит - услышишь, а тут и вовсе онемела. Ведущий растерялся, только гость губами чмокает - не привыкать ему, не в первый раз с народом общается.
   - Молодой человек, - говорит он, обращаясь к Николаю, - похвально, что вы серьезным образом подготовились к своему выступлению, однако позвольте мне напомнить, что политика - это, прежде всего, наука, и как всякая наука, не терпит дилетантов. Вы только представьте, что каждый будет свой нос совать и советы давать. Простите, вы кем работаете?
   - Рабочим, - отвечает Николай.
   - Прекрасно! Рабочий - звучит гордо, однако, молодой человек, я же вам не подсказываю, как нужно с лопатой управляться? Не подсказываю. Или, скажем, как раствор замешать? А пригласили мы вас в первую очередь, чтобы услышать ваш голос, как представителя народных масс.
   Голос у Николая, как и полагается рабочему на стройке. Крикни, поди, зимой с пятого этажа, чтобы раствор подавали. Коля кричал так, что в соседних домах точно знали, есть ли на стройке раствор или закончился. Поэтому с голосом гость в студии ошибся, не совсем удачно выразив свою мысль.
   - Конечно, политика - наука, я бы сказал - искусство, - согласился Николай, однако хотелось услышать ответ. Я же вопрос задал не из праздного любопытства. Хотелось мне услышать мнение специалиста, которое, я, увы, не услышал.
   И сел на место.
   Вот такое выступление. Многие потом подходили к Николаю - мужики руку трясли, знакомые женщины смотрели другими глазами, словно предстал перед ними Коля в ином образе.
   - Все еще сомневаетесь? - уточнил Миша, глядя на деда.
   - А что сомневаться? Нет тут их.
   - Кого нет?
   - Моих штанов, - ответил дед, - с вечера помню, повесил на стул, а на какой - забыл!
   - Ну Никифор Тимофеевич, вы и даете! Штаны-то на вас, - подсказал Николай, - а то смотрю и не пойму, чего вы меня как-то больно уж странно рассматриваете. Не нужны мне ваши штаны, и Михаилу не нужны.
   - Мне нужны, - напомнил дед, - только не твои или Мишкины, а мои, понял?
   - Батя, - говорит Михаил, - вы нас уже достали! У вас что ни день, так в прятки играете. В прошлый раз что мы всей семьей искали? Не помните? А я вам напомню - ключи искали! Весь дом перевернули и не нашли.
   - Какие ключи?
   - Какие? Слесарные! А мы что искали? - Ключи от дома, которые лежали у вас в кармане!
   - Слесарный инструмент сегодня мне не нужен, - сурово произнес дед, - сегодня мне нужны мои штаны.
   - Батя, какая разница, в каких штанах ты ходишь?
   - Большая.
   - Как хоть они выглядят? - уточнил Михаил.
   - Как могут выглядеть мужские штаны? - удивился на этот раз старик, - может, тебе еще нарисовать?
   - Нет, папаша, с вами определено скучать не придется. А вдруг этих штанов и вовсе нет? Вы не исключаете такой вариант? Выбросили их. Вы сами и выбросили.
   - Как выбросил? Когда?
   - Откуда мне знать! Выбросили и забыли.
   Дед уставился на сына, явно не понимая.
   - Ты чего мелешь? Как я мог выбросить штаны?
   - Старые они, поизносились, вот их и выбросили - за ненадобностью. Мы же вам прекрасные брюки купили, цвет немаркий, с накладными карманами, как вы просили. Неужели забыли?
   - Не забыл. Эти штаны в шкафу, а вот другие...
   - Какие другие?
   - Ключи там.
   - Слесарные? - уточнил Михаил.
   - От дома.
   - Господи! Потеряли?
   - Еще не знаю, штаны нужно найти.
   Да, дед был старый и хлопот с ним не меньше, чем с малым ребенком. А он и был ребенком - вечно все путал, забывал, терял - сплошные проблемы. А мысли, что приходили в голову к старику! Эти мысли он тщательно обдумывал, вынашивал, как курица яйцо, ну а потом принимался за их реализацию. Это была пытка - длинная, мучительная, выматывающая всех и каждого. В прошлом году, к примеру, Никифор Тимофеевич неожиданно решил написать письмо. Хорошее пожелание, какие могут быть вопросы? Сел и написал. Но написать письмо дед решил первому лицу государства! Если допустить, что многие ветераны пишут о наболевшем, Никифору Тимофеевичу можно было пойти на встречу - сесть рядом и написать. Однако и тут Михаила подстерегала засада. Дед решил написать письмо лично Генеральному секретарю ЦК КПСС!
   - Опоздали, - сокрушенно помотав головой, подсказал Михаил, - нет больше Генерального секретаря, и партии нет. Папа, мы живем совершенно в другой стране - Россия называется, не Союз Советских, а Россия.
   Минут пять старик сидел молча, затем глянул пронзительным взглядом на сына, словно отказывался поверить в услышанное.
   - А война?
   - Что война? - не понял Михаил.
   - Войну мы выиграли или проиграли?
   - Вы имеете в виду вторую мировую?
   - Да, Великую Отечественную.
   - Победили, папа. Разбили в пух и прах. Всю Европу освободили, а фашистов уничтожили.
   - Не обманываешь?
   - К чему мне вас обманывать? - удивился сын.
   - А где же тогда страна? Наша страна - где? Союз нерушимых, республик свободных?
   - Папа, ты откуда свалился? Какой Союз!
   - Значит, проиграли, - обреченно произнес дед, - а то я гляжу на заборе свастика, народ с затравленными лицам и полицаи кругом. По двое ходят, дубинками размахивают и документы проверяют. А форма у них не наша, вражеская форма.
   Михаил тяжело вздохнул.
   - Америка с нами? - продолжил дед.
   - С нами, папа, с нами.
   - Англия?
   - И Англия и Германия - все с нами, - ты сегодня таблетки пил?
   - Пить - пил, а вот когда - сегодня или вчера - забыл.
   - Прими еще разок для верности, - посоветовал Михаил.
   - И давно это у него? - поинтересовался Николай, едва старик исчез в своей комнате.
   - Как тебе сказать... привыкли мы. Это только с первого взгляда он глупость несет. Дед же во многом прав. Мы же победители, а как бы и побежденные. Он же ветеран настоящий, не в обозе сидел, а с винтовкой в бой ходил. Их и не осталось уже, тех, кто воевал. Конечно, бывает, чудит. Тут как-то по осени собрался - целый вечер готовился. Китель свой достал, ремень солдатский, медали зубным порошком почистил, чтобы блестели. Спрашиваю, мол, папа, что за сборы? К празднику готовлюсь - к дню Великой Октябрьской революции. А как ему объяснить, что нет уже праздника?
   - Андропова - Юрий Владимирович зовут? - раздался голос из комнатушки.
   - Юрий Владимирович.
   Николай вытаращил глаза, в которых застыл молчаливый вопрос.
   - Письмо пишет, - объяснил Михаил, - в прошлый раз мы Леониду Ильичу писали. Его же отговорить невозможно - характер, как и полагается гвардейцу. На десяти страницах письмо.
   - И чего?
   - Как чего? Вначале анализ внешнеполитической обстановки, затем проблемы внутри страны и в заключение - меры по преодолению недостатков. Все толково, конкретно - придраться не к чему.
   - А что врач говорит?
   - Какой врач? - на сей раз Михаил вытаращил глаза, - при чем здесь врач? Все о чем пишет дед - правда! Он же не вопросы задает, а предлагает пути по искоренению недостатков. Будущем озабочен! Спрашивается, какое ему дело до страны? Сиди и пей кефир, или в парке гуляй.
   - Не хочет?
   - Не может! Ему же как взвели пружину в сорок первом, так он остановиться не может. Знаешь, сколько у него энергии? На полк таких как мы хватит. Сейчас молодежь чем озабочена? Для себя живет, и на страну ей плевать.
   - Не скажи, - возразил Николай, - молодежь во все время молодежь, они не связаны прошлым, поэтому свободны. Мне кажется, не знаем мы молодежь. Как им не дано понять стариков, так и нам не дано понять их.
   - Кто правил в Америке после Никсона? - вновь раздался старческий голос.
   - Джеральд Форд - тридцать восьмой президент Соединенных штатов, республиканец, - ответил Михаил.
   - Какой такой Форд? Ты не ошибаешься?
   - Никифор Тимофевич, вы что! Никакой ошибки. Затем был Джимми Картер, демократ, лауреат Нобелевской премии мира, потом Рональд Рейган, бывший артист и телеведущий.
   - Батя! - неожиданно встрял Михаил, - зачем вам президенты США?
   - А уж это мое дело.
   - Как ваше? Вы что, письмо им пишите?
   - А хоть бы и пишу! - с вызовом ответил старик, - а сейчас у них кто всем заправляет?
   - Буш младший.
   - Не сынок ли он будет Джоржу?
   - Сынок и не один, - тут же откликнулся Николай, - у них в семье шестеро детей, а Джорж старший получается.
   - Погоди, погоди, что-то я в них запутался, - Никифор Тимофеевич стоял в дверях, - кто из них Джорж?
   - Оба.
   - Как оба? Отец и сын - оба Джоржи?
   - Поэтому нынешнего называют младшим, - объяснил Николай, а полное имя - Джорж Уокер Буш.
   - Сейчас запишу, все-таки президент.
   - Батя, скажи-ка, чего это ты надумал?
   - В гости решил пригласить, - сообщил старик.
   Николай с Михаилом уставились друг на друга.
   - Ты это серьезно? - после некоторой паузы произнес сын.
   - Абсолютно.
   - Вы же только что Юрию Владимировичу писали, - напомнил Михаил.
   - Верно. Три страницы написал, а потом вспомнил, что он умер, А этот молодой, Уокер, говоришь?
   В полном молчании дед покинул кухню и отправился к себе в комнату.
   - Пускай пишет, все равно не дойдет, - произнес Михаил, - все старики как старики, а этот - одно недоразумение. Скоро в доме бумаги не останется.
   - А если дойдет? - неожиданно высказал сомнение Николай, - ты представляешь, что будет?
   Однако про деда приятели вскоре забыли - принялись обсуждать не менее волнующую тему: как лучше использовать наш Стабилизационный фонд. Николай настаивал на социально значимых проектах и предлагал часть средств потратить для модернизации инфраструктуры.
   - Берем конкретно нашу городскую баню. Сколько в ней посадочных мест?
   Михаил закатил глаза и принялся по памяти считать. Насчитал пятьдесят.
   - Пятьдесят, - согласился Николай, - а сколько стоячих? Получается, сто. А народа у нас в городе сколько? - и тут же ответил на своей собственный вопрос, - сто девяносто тысяч.
   - Неужели сто девяносто?
   - Это без приезжих и туристов, а туристов, я тебе скажу...
   - Туристы в гостинице моются, - подсказал Михаил.
   - Не все! Я тут мужика в бане встретил, оказалось, приезжий. Говорит мне: какая у вас замечательная баня! А парилка какая! Поэтому часть фонда можно смело потратить на социально значимые объекты. А часть оставить потомкам - как в Норвегии.
   В Норвегии Михаил никогда не был и в банях норвежских не мылся, однако непонятным образом проникся уважением к стране, где так трепетно заботятся о подрастающем поколении. Далее друзья обсудили поправки в жилищный кодекс, отмену отсрочек в армию и кого лучше отправить на Евровидение. Возможно, коснулись бы и других тем, но закончилось пиво.
   Пролетела неделя, за ней другая, месяц пролетел, а потом...
   Друзья вновь сидели за столом и обсуждали кандидатуру нового тренера нашей сборной по футболу. Николай, как и полагается патриотам, критически относился к иностранцам, и как и всякий рачительный хозяин, выступал против легкомысленного расхода государственных средств из бюджета.
   - Победа нужна, - отстаивал он свою точку зрения, - но не любой ценой. Не понимаю, к чему копировать чужой опыт? Ты видел когда-нибудь негра - чемпиона мира по лыжам? И я не видел, и думаю, что никогда не увижу.
   - Футбол придумали англичане, - вспомнил Михаил.
   - Вот пусть англичане в него и играют! Невозможно быть первыми во всех видах спорта! Это же очевидно.
   - Но футбол любят все, - настаивал Михаил, - пацаны и взрослые, богатые и бедные.
   Вот тут-то и раздался телефонный звонок. Николай, конечно, парень упертый, приготовил еще парочку аргументов, а заодно новую бутылку пива открыл, чтобы предать дискуссии, как говорится, свежую струю.
   - Слушаю, - говорит Михаил, а потом на Николая уставился. Но уставился он как-то странно, вроде спросить чего-то желает.
   - Да, - продолжает Миша, - квартира Свешниковых. А кого, собственно, нужно? Никифора Тимофеевича? Да есть такой, сейчас мы его позовем.
   - Деда, - объясняет Коле, - требуют. По голосу женщина.
   Велика новость! Подумаешь, баба позвонила, может, из пенсионного фонда желает старику сообщить приятную новость - прибавку в десять рублей.
   А тут и сам Никифор Тимофеевич объявился - штаны подтянул, на Николая зыркнул и взял трубку. Миша стоит - не отходит, а в глазах - вопрос.
   - Говорите, - разрешил Никифор Тимофеевич, - посольство? Какое посольство? Американское?
   Тут и Коля открыл рот, а дед знаки подает, руками машет - словно глухонемой.
   - Как? - спрашивает у сына.
   - Чего как?
   - Как я с ними говорить буду, если американского языка не знаю!
   - Английский у них, - подсказывает Николай, - все американцы говорят исключительно на английском языке.
   Дед уже дрожит - разволновался окончательно, что также понятно - не каждый день с американским посольством разговариваешь.
   - Английского, - объясняет старик Мише, - я тоже не знаю! Знаю только "хэнде хох и Гитлер капут"!
   Несмотря на эрудицию и глубокие знания, как во внешней, так и во внутренней политики, кроме фразы " Мy name is Michael Gromov" Миша также ничего сказать не мог, однако к большому удивлению троих мужчин из трубки раздался приятный женский голос на русском языке.
   Дед перестал дрожать, а чтобы придать ему дополнительные силы, Николай плеснул в стакан пива, который, впрочем, сам и выпил - вероятно, также от волнения.
   - Да, - говорит Никифор Тимофеевич, - писал. А вы, значит, получили? - и подсказывает приятелям жестами, мол, дошло письмо-то! Аж, до самого президента дошло!
   Миша кругами ходит - то справа зайдет и ухо к трубке приложит, то слева подскочит, а дед глазами вращает. Минут десять говорил Никифор Тимофеевич - то есть кивал головой и выразительно молчал в трубку. А потом на стул опустился и испарину со лба смахнул.
   - Дошло, - сообщает, - письмо, что я писал, дошло. До самого, до президента.
   Приятели замерли, ожидая услышать подробности.
   - Занят он, - продолжил старик, - Жорж - младший сейчас занят, встреча у него в Конгрессе, а потом поездка в Европу. Просил извиниться, не получается у него в этом году с поездкой ко мне.
   - А в следующем?
   Вопрос задал, конечно, Николай, потому что Миша продолжал таращить глаза на отца, словно никогда прежде его не видел.
   - Забыл спросить, - честно признался Никифор Тимофеевич, - растерялся. Думаю: сейчас трубку Жоржу дадут, а как я с ним говорить-то буду? Он русского не знает, я американского - говорить-то как будем?
   - А звонил кто?
   - Женщина звонила, по-ихнему - атташе, культурой занимается, то есть несет их культуру в нашу жизнь. При посольстве сидит и на письма граждан отвечает. Ты, Мишка, мои штаны не видел?
   - Опять потеряли? - удивился Николай. - Вы бы, Никифор Тимофеевич, их не снимали вообще!
   - Паспорт там, - подсказал дед, - а без паспорта бандероль не получить.
   - Какую бандероль?
   - От Буша.
   - От Буша?!!!
   - Сказали, чтобы ждал бандероль. А что за бандероль - не сказали.
   - Никифор Тимофеевич, а вы не шутите?
   - Да какие могут шуточки! Это ты балабол, а Жорж - президент! Разве президенты могут подобными вещами шутить? Это же международный скандал! Думай, чего говоришь-то!
   - Батя, а что за бандероль?
   Никифор Тимофеевич озабочено выгнул брови, а уж затем развел руки в сторону.
   - Чего не знаю, того сказать не могу. Хотя сдается мне, что это подарок от президента, вроде, как благодарность за внимание. Может, портрет с автографом, а может, личные мемуары. Проще говоря, сюрприз. Штаны где?
   - Никифор Тимофеевич! Да вы теперь звезда! - не удержался Николай, - только представьте! Подарок от президента! В газете точно напишут! Как только корреспонденты узнают - житья не дадут. Это же "бомба"!
   - Какая еще бомба?
   - Чудовищный по своей значимости материал. Получить от президента подарок с автографом - это же сенсация!
   - Штаны где?
   - Папа, какие штаны! Вам человек перспективы рисует, а вы - штаны!
   - Так без штанов перспектив не будет!
   - Никифор Тимофеевич, - возбудился Николай, - я предлагаю вам позвонить на телевидение.
   - Это еще к чему?
   - Как к чему? Вы что действительно не понимаете? Вы теперь представляете собой публичную фигуру, и поэтому должны отчитаться перед общественностью. А если вас президент в гости к себе пригласил?
   - Меня? - растерялся старик.
   - Точно! Вы его пригласили, а он вас! К себе на ферму в Техас! И в бандероли лежит билет на самолет в Америку! Первым классом!
   - Думаешь, билет? - тоже растерялся Михаил, однако тут же собрался, - одного его я не отпущу, здоровья никакого, языка не знает, это же в конце концов Америка, еще заблудится! Папа, придется мне с тобой лететь.
   - Билет-то один, - напомнил старик.
   - В посольство позвоню, объясню, мол, возраст, присмотр нужен, я вроде как законнорожденный ваш сынок. Да и письмо мы вместе писали, неужели забыли?
   - Вместе? - как- то хитро переспросил Никифор Тимофеевич.
   - Конечно, вместе!
   - Вместе мы писали Леониду Ильичу, вот к нему и поезжай.
   - Папаша, мне не до шуток! Если хотите знать, я ваш опекун, и отвечаю за вас я! А уж за границей - тем более! Это Америка! США по-нашему! Преступность там, этот как его... расизм!
   - Какой расизм? Ты откуда свалился! - уставившись сына, возразил старик, - они эту тему давно проехали, двоечник!
   - Все равно, опасно! Коля, скажи!
   Однако Николай остался верен себе и попытался смотреть на затронутую тему объективно.
   - Если судить по последним данным, опубликованным в печати, - начал он, - кривая роста преступности пошла на убыль, более того, в процентом отношении мы их опережаем...
   - Слышал? - Никифор Тимофеевич не стал уточнять, насколько мы их опережаем. - Кого пригласили? Меня! Вот мне и ехать, а ты тем временем за домом приглядишь. Здоровья у меня хватит - не переживай, Жорж тоже не мальчик, с отцом его будет о чем поговорить - они же, как и я, если не ошибаюсь, воевали.
   - Нисколько не ошибаетесь. Воевали, еще как воевали! Летчиком они были, участвовали в боевых действиях и едва не попали в плен к японцам.
   - А с чего вы взяли, что там билет? - спросил Михаил.
   - Штаны где?
   - Нет там никакого билета! И приглашения нет!
   - На почту схожу, и узнаем, - логично рассудил старик. - Не поеду в Америку - не велика трагедия. В Японию поеду!
   - Куда?
   - В Японию, - повторил Никифор Тимофеевич, - или в Китай.
   - Папа, какая Япония? Вы чего? - Михаил вновь выглядел потерянным.
   Никифор Тимофеевич исчез в своей комнатушке, поэтому вопроса сына не услышал.
   - Какая Япония?
   - Какая- какая? - раздался сердитый голос старика, - Японская! Ты что же думаешь, я только одному американскому президенту письмо написал?
   Михаил похолодел, и тут вновь раздался телефонный звонок, по тембру - междугородний...
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"