"Серебряный дождь оценивает загруженность дорог...", - цыплячьим голоском вещает эфир, - "как высокую". Сводка неутешительна, но мне всё равно. Я никуда не опаздываю. Я сижу дома, грея ладони о чашку со свежим кофе. На чашке шершаво-липкий след несмытого штрихкода.
Кстати, "загруженность" звучит как "нужность", особенно если одновременно вертеть ручкой настройки, пить горячий кофе и думать что ты несчастна. Кстати, каждое утро миллионы женщин пьют кофе и думают, что они несчастны. Кстати, мою персональную загруженность я оцениваю как очень низкую.
"Ты никому не нужна", - твердит мама всякий раз, когда звонит узнать не вышла ли я замуж. Мама врёт. Я нужна. Я нужна, но только совсем чуть-чуть. Этого "чуть-чуть" мне достаточно.
"...степень загруженности - низкая..."
Перебраться с Сердождя на Авторадио, долить кипятка, достать из холодильника докторской со сроком хранения до позавчера. "Наши корреспонденты сообщают", - чеканит дикторша. Прибавляю громкость.
- Каширка. Стоим уже минут сорок. Якут на Ласточке.
Я представляю луноликого придурка родом из Мухосранска. Ну почему каждый третий мужик называет свою шоху ласточкой?
- На Энтузиастов авария. Ищите пути объезда. Брюс на Барсе. Удачи!
Наверняка Брюс - толстый потный манагер, а Барс - приобретенный в кредит Фокус "немаркого цвета". Наверняка у Брюса на заднем сиденье коробка влажных салфеток, а в бардачке спрей с запахом кожи. Наверняка Брюс протирает ручки и сиденье всякий раз, когда его очередная пассия скрывается за дверью подъезда.
- Снова я. Ленинградка мёртвая от Сокола до третьего кольца. Средняя скорость - пять километров в час. Тепла вам и любви. Ваша Стерва на Мрази.
Улыбаюсь. Эта Стерва торчит здесь постоянно. У неё хороший голос - надёжный, недребезжащий. Голос женщины, загруженность которой я оцениваю как недостижимо-правильную.
- Нижняя Масловка - Новая Башиловка. Советую объезжать. Лягушонка в Коробчонке.
А вот я звучу, как старая недотраханная дура! Собственно, так и есть. А ещё у меня остыл кофе. А ещё до полудня нужно закончить тридцать страниц перевода. А ещё я понятия не имею где эта Масловка, и нет у меня никакой "коробчонки" и даже прав. Я не знаю чем отличается автомат от механики, когда надо менять резину, и какого черта я часами торчу возле приёмника, прилепившись пальцами к штрихкоду кружки.
Если кто-нибудь, например мама, спросит зачем я всё это делаю, я пожму плечами. Не-зна-ю. Тогда, кто-нибудь, например мама, предположит что я просто завидую всем этим Якутам, Брюсам и Стервам с их степенями загруженности "выше средней". Воз-мож-но.
Иначе зачем тридцатилетней бабе сперва слушать сводки столичного трафика на одной радиостанции, неумело стенографируя текст, а потом упорно дозваниваться на другую чтобы выдавить три фразишки и нажать отбой, получив дежурное спасибо.
***
"... heat exchanging function..." - перевод идёт туго. Размышляю о теплообменниках, но думается о другом. Например о том, что неплохо бы выпить кофе.
"Загруженность московских магистралей средняя...", - задорное сопрано вспарывает однообразную тишину кухни. - "Авария на третьем транспортном в районе Рижской эстакады...". Не успеваю записать - Нокия пищит входящим "материнским долгом".
- Ты дома? Опять? Ну, кому ты такая нужна? Кому нужна? Кому?
Я уверена - мама хочет хорошего, поэтому я слушаю внимательно и согласно киваю на каждую реплику, словно она может увидеть. Да, мама! Конечно, мама!
"...степень загруженности - средняя..."
А на Рижской эстакаде авария. Там фургоны скорой, там бело-синие ментовозки, там разноцветный транспортный поток запутался в тугой узел, и со всех сторон текут ручейки автомобилей, ведомых господами с высокой степенью нужности. Загруженность-нужность заставляет торопиться. Спешить. Бояться опоздать.
- Добрый день. Можете оставить информацию о дорожной обстановке.
- Рижская эстакада - абсолютно свободно. Езжайте спокойно. Тепла вам и любви. Ваша Стерва на Мрази.
Я удивлена. Даже ошарашена. Не понимаю, зачем мне вдруг вздумалось мало того что наврать, еще и дать чужой позывной? Не понимаю, но внутри щекотно от удовольствия. Стыдно, но так радостно знать, что сейчас тысячи... да путь сто... или даже десять автомобилей меняют маршрут, чтобы попасть на "абсолютно свободное" третье кольцо через Рижскую эстакаду.
Стыдно, ну и пусть! Если куда-то спешишь, не стоит доверять всяким Стервам на Мразях!
"Это Стерва на Мрази! На Китай-Городе свободно"; "Счастья, тепла и любви. Все едем через Беговую. Стерва на Мрази"; "Сущёвка - движение рабочее. Желаю удачи. Стерва и Мразь".
У меня двадцать страниц перевода, а я мучаю клавишу автодозвона, чтобы солгать и получить за это механическую благодарность оператора. Стыдно, но я почти счастлива. И чтобы "почти" превратилось в "совсем" я информирую Авторадио о том, что абонент с позывным "Стерва" посылает заведомо ложные сообщения". Затем я оттираю катышки с ребристого бока кружки и возвращаюсь к своим теплообменникам.
***
"...уженности оценива..." - утро зевает в форточку туманом. Кофе обжигает губы. Слушаю Авторадио. Прыщ на Белом Пеликане вещает о заторах на МКАДе, Сонечка на Солнышке лепечет о неработающем светофоре на бульварах, Зайка на Волчаре, Пердимонокль, Бат, еще десятки дурацких кличек. Стервы нет. Она не появляется целый день. И следующий. И в пятницу. По ночам я лежу с открытыми глазами, втиснув наушники почти что себе в мозги. В субботу нервничаю так, что кружка скользит из ладоней прямо на плитку и приходится ползать по полу, собирая осколки влажной губкой. Нокиа хнычет разряженной батарейкой.
- Алё... Стерва на Мрази, та что в рубрике "пробки"... Как её разыскать? - тараторю я, а операторша терпеливо поясняет что таких данных у нее нет, и даже если бы и были, она бы ни за что... - Передайте, что её ищет Лягушонка. Это важно! Мой номер...
Выходные похожи на срочный перевод: часы выстраиваются чередой слов и пробелов. В понедельник заходит мама. Она смотрит на меня, на грязный пол, на гору тарелок в раковине и сначала сердится, а потом моет посуду и приговаривает "кому ты нужна".
Мне некогда пояснять маме про степень загруженности. Я слушаю, слушаю, слушаю Авторадио.
Якут на Ласточке снова нудит про Каширку, будто кого-то это беспокоит. От медленного, с мухосранским акцентом тенорка Якута тошнит.
- Хоть бы погулять вышла. Смотреть на тебя страшно!
- Мам, - трогаю её за плечо. Она вздрагивает, роняет полотенце и оборачивается. Щёки в морщинах, как карта столичных автодорог. - Мам, Сокол по какой ветке?
***
"...пробка по Ленинградке от Сокола..." - повторяю, будто таблицу неправильных глаголов. Стерва всегда ездит по этому маршруту. Каждое утро. От станции метро Сокол и дальше... Надо просто медленно идти и искать. Мне нетрудно. Я всё равно никуда не опаздываю.
Сегодня дождь со снегом. Руки приходится засовывать в рукава, но тогда нечем придерживать воротник у горла. А если всё-таки придерживать, то пальцы краснеют и теряют чувствительность. Наверное, я выгляжу как старая недотраханная дура. Собственно, так оно и есть. Я бреду прямо по проезжей части, пробираюсь между рядами застывших машин. Ищу. Стерва на Мрази. Уверенная красивая женщина моих лет или чуть старше, за баранкой чёрного хищного джипа.
Возле светофора столкнулись фура и старенький Фольксваген. Водила фуры приплясывает, пытаясь согреться. Хозяин Фольксвагена уныло разглядывает царапину на крыле. Загруженность Ленинградки из высокой превращается в очень высокую. Зачем-то давлю на автодозвон.
- У метро Аэропорт ДТП. Поток встал намертво. Лягушонка на своих двоих, - после секундной заминки добавляю, - Любви вам. И тепла.
- Спасибо, Лягушонка. Не отключайтесь. Для вас сообщение от корреспондента Стерва.
- Да...Дааа!!!
Если наплевать на горло и держать руки в карманах, то легче забить десятизначный номер в память мобилы. Если наплевать на руки и следить за горлом, тогда голос звучит не так хрипло и невзрачно, как у старой дуры с низкой степенью загруженности.
- Да... Я... Вы просили перезвонить.
"...степень загруженности выше средней..."
Она говорит быстро и некрасиво. Совсем не так, как Стерва с Авторадио. Она говорит, что кто-то использовал её позывной для фальсификации сообщений о пробках. Она говорит, что её благодарят, но запись в эфир не выпускают. Она говорит, что испугалась за Лягушонку в Коробчонке, то есть за меня, потому что уже целых четыре дня не слышала моего голоса и подумала, что я тоже стала жертвой неизвестного хулигана.
- Знаете, - говорит она, - вы мне близки, хотя я вас ни разу не видела.
- Знаете, - говорит она, - я бы с радостью с вами встретилась, но слишком занята.
- Знаете, - говорит она, - я желаю вам счастья. И тепла.
"... степень загруженности - высокая..."
Когда она замолкает, наступает моя очередь. Зачем-то я рассказываю Стерве обо всём. О замёрзших пальцах и забытом доме шарфе. О маме и несданном переводе. О том, что у меня никогда не было машины и даже прав. Это похоже на госы по языку, когда кажется, что ничего не знаешь, а вот начала отвечать и уже трудно остановиться.
- Вы сейчас на Ленинградке? - она не прерывает, а вежливо втискивается между моими откровениями, словно оттирая их локтями одно от другого. - Я живу рядом. Вы любите кофе?
"... степень загруженности - очень высокая..."
Лифта нет, и пока я добираюсь до пятого этажа - успеваю согреться и передумать. Но на площадке уже скрипит дверь: кто-то ждёт меня пролётом выше, стоя в проёме. Шаг, другой... Поднимаюсь, примеряя на лицо улыбки: радостная, удивлённая, осторожная... Какая?
У неё улыбка открытая. Снизу вверх...
- Лягушонка? Проходите.
Кресло урчит моторчиком и бодро катит по длинному коридору. Иду следом. На кухне пахнет эспрессо.
- Вот. Слежу за Ленинградкой, - она кивает в сторону окна. - Может кто-то куда-то не опоздает. Кофе?
- Да, - соглашаюсь. - Ваша степень загруженности - правильная.
- А давай на "ты", Лягушонка.
- Давай. Меня Василисой зовут.