Аннотация: Публикация в газете "Компьютерные вести", февраль 2011 г.
Мартин снял очки и устало потер пальцами переносицу.
- Чертовщина какая-то, - он бросил взгляд на программный код и выключил монитор.
С улицы доносились приглушенные звуки машин. Мартин на ощупь добрался до окна, немного помедлил, но все же раздвинул шторы.
- Ого, дождь... - пробормотал программист и открыл окно.
На улице было свежо. Тихо шелестел дождь, вдалеке мигала неоновая вывеска супермаркета. Мартин понял, что проголодался и, оставив открытым окно, пошел на кухню. Но там его уже ждали.
- Марта?
Они дружили с самого детства. Ходили в одну школу и вместе поступили в университет. Девять дней назад Марта покончила с собой. Девушку похоронили на Северном кладбище. Священники отказались отпевать самоубийцу и Мартин сам читал отходную молитву над покойной.
- Мартин, меня не пускают в Рай, - пожаловалась девушка.
Она сидела за столом, небрежно ковыряя вилкой в тарелке остывших пельменей. Мартин медленно опустился на стул.
- Послушай, Марта, - слова давались ему с трудом, в горле пересохло, сердце бешено колотилось в груди, - Я... могу... тебе... помочь?
- Да, Мартин, - девушка схватила чашку с недопитым утренним кофе и сделала несколько жадных глотков, - Мне нужен твой универсальный ключ. Я хочу взломать их систему защиты.
Мартин побледнел.
- Я не сумел дописать его, Марта...
Девушка вздрогнула. Её тонкое лицо исказилось в гримасе страха.
- Чёрт тебя подери, Мартин! Ты же работал над ним всю свою жизнь! Неужели... неужели нельзя написать хоть одну программу во время? Тем более сейчас, когда она так нужна мне...
Тонкие губы Марты задрожали и девушка заплакала. По её телу пробежала цифровая рябь. Светящиеся символы заструились по коже и волосам. Она с ужасом посмотрела на свои руки - по ладоням бежали строки программного кода.
Погасли фонари и небо за окном налилось свинцом. Близился рассвет и с каждой минутой девушка таяла, превращаясь в набор знаков.
- Балбес ты, Мартин, надо было тебе на филфак поступать. Глядишь, нашел бы свое призвание...
Но Мартин её не слушал. Огрызком карандаша он записывал символы на жирной скатерти, приговаривая: