Когда-то в одном городе жил юноша - музыкант. Звали его Клионтий. Уж не знаю, почему родители дали ему такое имя, но поговаривали люди, будто в переводе на какой-то древний, всеми давно забытый язык оно означает "счастливый".
Клионтий жил в гостинице своего дяди господина Хорса в маленькой комнатке под самой крышей. Нет, нет, не подумайте, что господин Хорс был злым и жадным человеком. Он сотни раз предлагал племяннику перебраться в любую другую комнату гостиницы.
--
Клионтий, ну скажи на милость, что хорошего в этой крохотной комнатёнке?! - говорил господин Хорс, строго нахмурив брови. - Это же просто чердак, там темно и сыро. Ты простудишься. Нет, надо тебе переезжать оттуда, нельзя так, заболеешь.
--
Не заболею, - возражал Клионтий. - Я там уже два года живу и ещё ни разу не заболел. И к тому же, там совсем не темно.
--
Ну почему ты такой упрямый?! - сердился дядя. - Я поселю тебя в самую лучшую комнату.
--
Не хочу, мне моя нравится, - отвечал Клионтий.
Дядя сердился ещё больше:
--
Что в ней может нравиться! Сущий клоповник!
На этом обычно разговор заканчивался. Клионтий поднимался в свою комнату и не выходил из неё до самого вечера.
Гостиница находилась на окраине города. Многие проезжающие останавливались в ней на ночь. Господин Хорс (за весёлый нрав его все звали дядюшка Хо-Хо) никому не отказывал. Люди в городе завидовали ему.
--
Небось, денег у него куча. В гостинице народу полно, - говорили они.
На самом же деле дядюшка Хо-Хо не был богат. Конечно, другой на его месте уже давно бы нажил состояние, требуя большие деньги за ночлег и пищу. Но дядюшка Хо-Хо прекрасно знал, что все постояльцы гостиницы - бедные крестьяне окрестных деревень, которые едут в столицу королевства, чтобы заплатить налог королю. А много ли возьмёшь с бедняка? И добрый дядюшка Хо-Хо никого не гнал от своего порога. Часто вместо денег крестьяне платили ему овощами, мукой, фруктами - кто чем мог.
Два года назад по королевству гуляла чума. Многие деревни тогда вымерли полностью. Из всей семьи дядюшки Хо-Хо чудом уцелел лишь один Клионтий. Ему тогда было пятнадцать лет. Однако, несмотря на свою молодость, юноша прекрасно играл на скрипке. Этому его научил отец. После того, как родители Клионтия умерли, дядюшка Хо-Хо взял юного музыканта к себе в гостиницу.
Прошло два года. Теперь Клионтию было уже семнадцать. Каждый вечер, когда усталые, измождённые дорогой постояльцы собирались на ужин, он брал свою скрипку и, примостившись у камина, начинал играть.
И как только смычок касался струн, люди замолкали. Клионтий не просто играл - в его руках скрипка пела, заставляя все вокруг превратиться в звуки. Люди сидели как заворожённые, боясь пошевелиться, боясь нарушить эту чарующую гармонию даже еле слышным шорохом. У Клионтия не было нот. Сердце подсказывало ему, как играть. Клионтий закрывал глаза, и его скрипка пела о счастье, о любви, о радости и грусти...
Юноша играл по три - четыре часа. Когда же он, опустив скрипку и смычок, кланялся, постояльцы умоляли его остаться. Но Клионтий, поблагодарив восторженную публику, поднимался в свою маленькую комнатку. Однако спать он не ложился. Дождавшись, когда постояльцы разойдутся по комнатам, когда в гостинице, скованный сном, смолкнет последний звук, юноша снова брал скрипку и начинал играть. Потому-то он и любил свою каморку под крышей. Ведь отсюда никто не мог слышать, как плачет его скрипка. По ночам Клионтий играл самые грустные мелодии. Холодный серебряный свет луны скользил по его гибким пальцам. Сам юноша называл свои ночные концерты "лунным плачем". Не зря он скрывал эту музыку от людей. В ней было столько тоски, столько печали, сколько никогда не смогло бы уместиться в человеческом сердце.
У юного музыканта была одна тайная мечта. Ещё в детстве он слышал рассказ старого друга отца о том, что будто бы есть на земле далёкий заснеженный край, покрытый льдами, где небо переливается разными цветами. И с тех пор Клионтий мечтал побывать там.
Играя по ночам, он закрывал глаза и представлял громады льдов, вьюги и цветущие небеса, словно зовущие к себе. На рассвете Клионтий так и засыпал со скрипкой в руках.
Но вот что было удивительно: когда он просыпался, то буквально вся его комната оказывалась увешана сосульками. Да-да, самыми настоящими ледяными сосульками, которые зимой обычно свисают с крыш домов. Ни дядюшка Хо-Хо, ни Клионтий - никто в гостинице не знал, откуда они берутся. Причём, представьте себе, сосульки появлялись не только зимой, но и весной, и осенью, и даже летом! За день они таяли, но к следующему утру на их месте уже висели новые.
Надо сказать, Клионтию сосульки нравились, но вот дядюшка Хо-Хо был ими очень недоволен.
--
Чертовщина какая-то! - говорил он. - Клионтий, послушай доброго совета, перебирайся оттуда, там дело нечисто.
Однако Клионтий, несмотря на все уговоры, продолжал жить в своей чердачной комнатке, не обращая внимания на сосульки. Они его ничуть не пугали.
На самом деле появление этих ледяных гостий совсем не было связано с нечистой силой. Просто, как только, окончив свой "лунный плач", усталый Клионтий опускался на постель, в его комнате начинали хозяйничать румрумы.
Румрумы - это ледяные гномы. Уже целых пять тысяч лет они живут на севере. Там, под толщей многовековых льдов, скрытые от человеческих глаз, стоят их города. Сами румрумы очень маленькие - с полмизинца ростом. Всю свою жизнь они трудятся. Вы думаете, сосульки сами по себе каждую зиму появляются на крышах? Э, нет, ничего подобного. Сначала румрумы вытачивают их из ледяных глыб. Это долгая кропотливая работа. Ведь для крохотного румрума сосулька как высокая башня. Целыми днями с молоточками в руках трудятся ледяные гномы. Потом все готовые сосульки волшебной палочкой переносят в разные города, и ночью румрумы развешивают их. А утром встанешь: крыши домов одеты белой снежной скатертью, а по краям кружева - сосульки.
Больше всего на свете румрумы любят музыку. Но по ночам люди спят. А на севере вовсе нет музыкантов. Вот почему ледяные гномы очень обрадовались, когда однажды ночью услышали "лунный плач" Клионтия. Эта музыка, такая печальная, такая грустная, поразила их. И с тех пор румрумы каждую ночь стали приходить слушать юношу. Они рассаживались на крышах домов, стоящих по соседству с гостиницей, и наслаждались мелодичным пением скрипки. "Флумис!" - в восторге восклицали ледяные гномы, что на их языке означало "счастье".
Когда же Клионтий ложился спать, румрумы развешивали в его комнате сосульки - скромный подарок от благодарных слушателей. И никто никогда не видел ледяных гномов, никто даже не подозревал об их существовании.
Но вот слух о юном музыканте дошёл до столицы. Сам король пожелал видеть Клионтия. И однажды летним вечером, когда юноша, как обычно, играл для постояльцев, в гостиницу вошли королевские слуги. Они передали Клионтию приказ короля и велели собираться в дорогу. В тот же вечер юный музыкант в карете, запряжённой шестёркой лучших лошадей, отправился в столицу. На исходе следующего дня он уже был во дворце. Юношу отвели в роскошную комнату и объявили, что завтра король желает его слушать.
Уже совсем стемнело. Усталый после долгой дороги, Клионтий опустился на шёлковые простыни кровати и уснул. Вдруг дверь тихонько скрипнула. В комнату на цыпочках прокрался высокий человек в чёрном фраке и белой рубашке. Он взял скрипку Клионтия и вышел с ней, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Этот ночной гость был не кто иной, как господин Фирсон - Первый придворный музыкант. Он уже целых шесть лет играл для короля на скрипке на всех балах и торжественных церемониях. Приезд нового музыканта очень его обеспокоил. Фирсон знал, что если королю завтра понравится игра Клионтия, то он назначит юношу Первым придворным музыкантом. С ненужными же слугами король поступал очень просто: гнал их прочь из дворца. И Фирсон боялся, что его ждёт как раз такая участь. Поэтому он украл скрипку Клионтия и закопал её в дворцовом парке под каштаном. "Скрипач без скрипки - забавно, ха-ха, - думал Фирсон, укладываясь спать. - Завтра, когда мальчишка попросит скрипку, я подсуну ему старую, на которой невозможно играть. Король выгонит этого юнца с позором".
А Клионтий безмятежно спал, ни о чём не подозревая. Но зато румрумы обо всём знали. В ту ночь, когда Клионтий уехал из гостиницы дядюшки Хо-Хо, они долго ждали "лунного плача", но так и не дождались. Опечаленные ледяные гномы стали искать своего музыканта по всему свету и нашли его во дворце. Они видели, как Фирсон украл у юноши скрипку. Срочно были созваны самые искусные румрумы. Всю ночь они трудились, вытачивая что-то из глыбы льда.
Утром Клионтий не нашёл своей скрипки, но зато вместо неё на столе в его комнате лежала другая. Она вся сверкала на солнце, потому что была сделана из чистейшего льда. А рядом со скрипкой лежал такой же красивый ледяной смычок. Румрумы постарались на славу. Клионтий никогда не видел столь тонкой работы. Даже струны были сделаны изо льда. Юноша взял скрипку, и слуги проводили его в парадную залу дворца. Там музыканта уже ждал король со своей многочисленной свитой. Все очень удивились, когда увидели ледяную скрипку. И больше других, конечно, был удивлён Фирсон. Он стоял рядом с королевским троном и уже приготовил для Клионтия испорченную скрипку.
Юноша, ни слова не говоря, учтиво поклонился и начал играть.
Какая музыка зазвучала в зале! Ни одна скрипка мира не смогла бы повторить этих звуков! Казалось, будто горный ручей, пробивая себе дорогу среди камней, поёт свою весёлую песню. Клионтий играл как всегда, закрыв глаза, бережно касаясь ледяных струн смычком. И скрипка не таяла. Подумать только, лёд не таял в тёплых человеческих руках!
Когда Клионтий закончил играть, король сказал:
--
Ты прекрасно играешь! Я назначаю тебя Первым придворным музыкантом. А ты, - он обратился к Фирсону, - ты можешь убираться.
--
Но, Ваше Величество! - возразил Фирсон. - Если бы у меня была такая скрипка, я бы играл ничуть не хуже
Клионтий подал ему скрипку:
--
Играй, пожалуйста. Эта скрипка не моя. Я нашёл её сегодня утром в комнате на столе и решил, что она королевская.
Фирсон взял скрипку и начал играть. Разумеется, как опытный музыкант, он играл неплохо, но до Клионтия ему всё равно было далеко.
И вдруг, что это? "Кап-кап, кап-кап-кап" - по рукам Фирсона побежали струйки воды. Это скрипка начала таять.
Король подскочил на своём троне:
--
Заберите же у него скорее скрипку! Он её сейчас растопит!
Тут стража забрала у Фирсона скрипку, а его самого выпроводила из дворца. Теперь Первым придворным музыкантом стал Клионтий. С этого момента он обязан был играть на всех праздниках, балах и торжественных церемониях.
Никогда ещё юноша так не уставал. Его утомляла дворцовая публика. Можно было подумать, что придворные дамы и господа вообще не слышат прекрасного пения ледяной скрипки. Музыка словно парила где-то над ними, не касаясь их холодных, равнодушных ко всему сердец. Клионтий играл самые грустные мелодии, способные растрогать даже камень, но видел лишь полные полусонного безразличия взгляды...
И только ночью, когда все во дворце засыпали, юноша, наконец, находил покой. Его "лунные плачи" пронзительным стоном отзывались в гулких коридорах, растворяясь в тёмных углах огромных залов. Словно призрак, Клионтий бродил по дворцу со своей ледяной скрипкой. Он никому не мешал. Глухая к музыке днём, королевская свита не слышала её и ночью. Да и сам король крепко спал.
Но так не могло долго продолжаться. Однажды вечером, на торжественном ужине в честь выздоровления королевской собаки Клионтий отказался играть.
--
Простите, Ваше Величество, - сказал он, опустив скрипку, - но я не могу играть, когда меня не слушают.
Король даже вилку выронил от удивления:
--
Каков нахал! - закричал он. - Играй сейчас же, или я велю посадить тебя в темницу.
Клионтий засмеялся:
--
Неужели вы думаете, что темница хуже вашего дворца?! Заключённым моя музыка куда нужнее, чем вам и вашим слугам. Они умеют её слушать, а вы нет. Вы глухи к ней.
Никогда ещё король не был так взбешён. Он велел посадить непокорного музыканта в темницу. Испуганная гневом короля, стража так торопилась выполнить этот приказ, что даже забыла забрать у Клионтия скрипку.
Наутро юношу должны были казнить на главной площади столицы. Всю ночь тихо пела его ледяная скрипка свой прощальный "лунный плач". Клионтий в последний раз представлял себе заснеженный край холодных льдов и цветущее небо. К утру музыка смолкла. А когда открыли камеру, Клионтия там не было. Он исчез.
Король решил, что юноша сбежал, и отправил всё своё войско его искать. У гостиницы дядюшки Хо-Хо была выставлена стража на тот случай, если Клионтий захочет вернуться домой. Солдаты перевернули вверх дном всё королевство, но так и не нашли беглеца. Больше никто никогда его не видел.
Вы спросите, куда же он делся? Всё очень просто. Той ночью, когда Клионтий, бережно обняв скрипку, исполнял свой последний "лунный плач" в тёмной камере тюрьмы, к нему явился Ламс - король румрумов. Этот маленький человечек в синей мантии и ледяной короне на голове долго что-то объяснял Клионтию на непонятном языке. "Рум-рум-рум-рум-рум", - говорил он, и его тоненький голосок звенел в ночной тишине, словно колокольчик. Потом Ламс взмахнул волшебной палочкой, пробормотал какое-то заклинанье, и Клионтий вместо тёмной сырой камеры оказался на севере в Трульбуре - столице королевства румрумов.
Ледяные гномы встретили его торжественным парадом. "Аромо грум!" - кричали они с восторгом. На их языке это означало "ледяная скрипка" - так румрумы прозвали Клионтия.
И с тех пор юноша стал жить на севере под толщей многовековых льдов. Осуществилась его заветная мечта. Из-подо льда наверх румрумы проделали туннель, и Клионтий, наконец, увидел цветение небес - северное сияние.
Целыми днями юноша играл для ледяных гномов и был просто счастлив: ведь лучших слушателей не найти на всём белом свете. А какие сосульки получались у румрумов под музыку Клионтия - гладкие, прозрачные!
Гномы заколдовали юношу, и он перестал чувствовать холод. Клионтию весело жилось с румрумами, лишь одно тревожило его душу. Он часто вспоминал своего доброго дядюшку Хо-Хо. Домой Клионтий вернуться не мог, ведь там его ждали солдаты короля.
Вот только бы отправить весточку, хотя бы пару строчек на клочке бумаги! Но юноша знал, что письмо может попасть к королевской страже, и тогда дядюшку Хо-Хо посадили бы в темницу за укрывательство преступника.
Но румрумы и тут помогли Клионтию. Король Ламс своей волшебной палочкой заколдовал весь лёд на севере. Теперь, когда юноша играл, сосульки запоминали его музыку.
И вот однажды зимой дядюшка Хо-Хо услышал за окном знакомые мелодии. Это пригрело солнышко, и стали таять сосульки. "Кап - кап", - пели они. Конечно, стражники ни о чём не догадались, но дядюшка Хо-Хо сразу узнал музыку племянника и всё понял.
Давно это было... Но с той поры каждый год мы слышим чудесную музыку Клионтия - весеннюю капель. Почему? Кто знает, может быть, он и сейчас ещё играет на своей ледяной скрипке под толщей льдов в королевстве румрумов.