Вы знаете Саиля? Наверняка знаете, хотя навряд ли когда-нибудь слышали такое чудное имя. Это старик, что живет в маленьком сером доме возле площади. "Мало ли кто там живет", - скажете вы. Но Саиля чаще можно застать на улице, нежели дома. И вы точно видели его хотя бы однажды. Там, в парке, где стоят бронзовые львы и олень. Вы, вероятно, замечали старика, кормящего голубей. Птицы вьются около него целыми сотнями. Иные сидят на плечах и на голове. Саиль всегда с голубями. Он и сам чем-то похож на них. Сгорбленный, с седой коротко стриженной бородкой, старик носит широкий выцветший плащ и черную вязаную шапочку. Всякий раз, когда ветер поднимает полы его блеклого одеяния, кажется, что Саиль сейчас взмахнет руками и, оттолкнувшись от земли, полетит.
Конечно, теперь вы его вспомнили. "Странный старик", - наверное, думаете вы. Это имя, эти голуби... Я тоже так думал, пока в прошлом году мне не довелось познакомиться с ним поближе. И такая история вышла! Если хотите, могу рассказать.
А началось все самым обыкновенным образом. Дело было под новый год. До каникул оставалась какая-нибудь неделя. Все кругом говорило о скорых праздниках. Везде выставили елки, навешали гирлянд, блестящей мишуры, везде только и разговоров было о том, кто к кому пойдет в гости. Одним словом, Новый Год приближался. И учиться уже совершенно не хотелось. Но именно тогда-то нам и задали выучить эти злополучные правила по русскому. Задали на выходные, чтобы мы могли как следует подготовиться к четвертному диктанту. И я даже честно собирался учить. Честное-пречестное, даю вам слово. Но в субботу после занятий хотелось отдохнуть. В воскресенье утром ходили с папой выбирать елку. А после обеда, когда я почти сел за уроки, неожиданно позвонил друг Вовка из соседнего подъезда. Ему к Новому Году родители компьютер подарили. Ну как тут было усидеть? Бросив все, я побежал в гости.
А на следующий день... На следующий день, в понедельник, мы с Вовкой (а сидим мы за одной партой) писали обещанный диктант. Как мы могли его написать? Понятное дело как. Оба получили двойки. На последней неделе, перед самыми каникулами! Конечно, дома мы ничего не стали рассказывать. Ведь через день должны были выставить оценки в четверти. А потом будет неважно. И вот в четверг раздали дневники. Я был уверен, что, несмотря на двойку, у меня по русскому выйдет в четверти "четыре". Каково же было мое удивление, когда... Когда я увидел в клеточке напротив строчки "Русский язык" трояк! Тут-то мое праздничное веселое настроение улетучилось в один миг. "Тройка" в четверти! Нет, не подумайте, меня никогда не наказывают и не ругают за оценки, но мама с папой всегда очень расстраиваются. Особенно мама. У нее тогда целый день может болеть голова и вообще... Она ходит как в воду опущенная. Не улыбнется, ни телевизор не посмотрит. Мама тогда берет книгу и садится читать. И еще: она у меня очень грамотная и считает, что человек может не знать физики и химии, но писать на родном языке должен уметь обязательно. В общем, если бы я получил "тройку" по какому-то другому предмету, еще куда не шло, но по русскому... По русскому нужна была непременно "четверка".
В четверг я шел домой совсем невеселый. Ни разноцветные огоньки в витринах, ни нарядные елки у входов в магазины, ни выпавший накануне снег, который теперь лежал повсюду здоровенными шапками, не радовали меня. Я думал, как же я скажу маме? Можно, конечно, соврать, что забыл дневник в школе. Можно сказать, что еще не раздали. Но это только отдалит признание на один день. Ведь в пятницу по любому все выяснится. Так я ничего и не придумал, а когда пришел домой, мама первым делом про дневник и спросила:
- Ну как, ученик, показывай, что заработал?
А я возьми и скажи, даже сам от себя не ожидал:
- Нет, мам, я свои оценки тебе на Новый Год покажу, пусть это будет мой подарок. Хорошо?
Мама заулыбалась:
-Конечно, хорошо, - говорит. - Пусть так и будет.
И все. Представляете! И папа спрашивать не стал. Я даже обрадовался поначалу. Вот, думаю, повезло! Но я только пару дней и порадовался. Однако чем ближе был праздник, тем яснее я понимал, что лучше бы рассказал сразу. Может, тогда к Новому Году мама бы и успокоилась. А так... Все выяснится прямо в новогоднюю ночь. И я непременно испорчу праздник.
И вот до Нового Года оставалось уже меньше двенадцати часов. Папа наряжал в гостиной елку, младший брат мастерил подарки из фольги и картона, мама с бабушкой готовили на кухне, а я сидел в своей комнате и думал, что делать. Но в голову ничего не приходило. Да и что я мог придумать? Стереть оценку и поставить вместо "тройки" "пятерку"? Так ведь, во-первых, этот обман еще хуже первого, а во-вторых, будет видно. Рассказать маме прямо сейчас и не ждать Нового Года? Но... но мне было страшно и совестно. И праздник в любом случае не будет для мамы таким радостным. А время шло.
К обеду я совсем измаялся и уже не мог оставаться дома. Все здесь было таким веселым, счастливым... А я, я грустил среди праздничной суеты. И не было мне утешения. Наконец, я сказал, что пойду поздравлять друзей, и улизнул из дома. Просто пошел гулять.
Я брел по нарядным, светящимся огнями улицам и думал, думал, думал. А кругом люди улыбались, а кругом люди поздравляли друг друга. У сияющих первоклашек, идущих со школьных утренников, из-под шубок выглядывали длинные платья фей. Девушки-Снегурочки желали всем веселых праздников. Деды Морозы дарили прохожим флажки и колокольчики. А я не находил себе места. Не знаю как, но ноги сами вывели меня к парку.
Тут было тихо. Огромные обледенелые деревья, укрытые снегом, стояли безмолвно, как на картине. Черные ветви их, казалось, упирались в низкое серое небо. Заснеженные дорожки-тротуары едва угадывались среди сугробов. Здесь все было так, как и обычно. Праздничная сутолока не коснулась этого укромного уголка. И мне стало легче. Я сел на скамейку и снова задумался. Мне почему-то вспомнился прошлый Новый Год, как было весело, как раскрывали подарки, как в полночь ходили на центральную площадь к самой большой в городе елке. Так, наверное, прошел не один час, потому что когда я очнулся от своих мыслей, уже начинало темнеть. Серый сумрак окутал парк. И тут только я заметил, что сижу на лавке не один. Рядом со мной, нахохлившись, как голубь, на самом краешке примостился старик со своими птицами. Он кидал им пшено, и они, толкаясь и курлыкая, клевали его, отбирая друг у друга крупинки. Было забавно глядеть на их птичью потасовку, и я засмеялся. Старик сразу повернулся и предложил мешочек с крупой:
- Вот, возьми.
Я запустил замерзшие пальцы в пшено и, зачерпнув целую горсть, кинул корм птицам. Крупинки утонули в белом бархате снега. И в тот же миг звук взмахов нескольких десятков крыльев оглушил меня. Откуда они только взялись, но я оглянуться не успел, как у моих ног образовался такой же голубиный базар.
Старик протянул руку:
- Саиль, - коротко представился он.
Меня немного удивило это, но я пожал руку и тоже сказал коротко:
- Олег.
И мы снова принялись кормить птиц, разве только старичок подсел поближе. Становилось темнее и темнее, в парке зажглись фонари. В их свете все кругом сделалось голубовато-серебряным, а голуби превратились в черно-сизых. Мне бы уже пора было возвращаться, но дневник, тройка, мама... Словом, я бы многое отдал за то, чтобы в этот вечер вовсе не являться домой. Вдруг, словно прочитав мои мысли, Саиль заговорил:
- А можно тебя спросить?
- Да, конечно, - кивнул я.
- Почему в этот праздничный вечер ты сидишь здесь один?
Он посмотрел на меня и даже в темноте я заметил, какие серые, почти как голубиное перо, у него глаза. А еще глаза добрые, участливые. И я подумал: "Ведь хуже не станет, если рассказать этому старику о моей беде, может, он еще что-нибудь посоветует".
- Ну знаете... - начала я.
И как-то так легко и быстро все само собой рассказалось. И про дневник, и про тройку, и про маму. Саиль слушал внимательно, не перебивая, лишь изредка кивая в знак понимания. Когда же я закончил, он таинственно улыбнулся.
- И что же ты решил?
А что я решил? Ничего я не решил. Мне оставалось только развести руками.
- Не знаю.
- Зато я знаю, - Саиль лукаво подмигнул. - И могу помочь твоему горю.
- Это как же? - не поверил я.
- А очень просто. Видишь того белого голубя?
Саиль достал из мешочка немного пшена и вдруг заворковал. Курлы-курлы, словно пел он, курлы-курлы, вторили ему птицы. Неожиданно среди иссеро-черных голубей показался один белый. Он заходил, заходил на месте и, внезапно расправив крылья, перелетел и уселся Саилю прямо на руку. Вероятно, он и раньше был где-нибудь здесь, но я не приметил его на фоне снега. Белые перья отливали голубым, в темноте птица словно светилась изнутри. Голубь принялся клевать пшено у старика на ладони.
- Ты думаешь кто это?
Глаза Саиля хитро улыбнулись. Было ясно, что он что-то задумал. Я пожал плечами:
- Голубь.
- Голубь-то голубь, - старик аккуратно посадил птицу ко мне на плечо и насыпал крупы в мою ладонь. - Покорми его, покорми.
Я почувствовал, как голубь, цепляясь за куртку, перебирает лапками. Было страшно пошевелиться, вдруг улетит. Стараясь не двигать плечом, я поднес корм почти к самому клюву птицы. Голубь посмотрел, посмотрел, повертел головой и клюнул. Раз, другой, третий.
А Саиль между тем продолжал:
- А если я открою тебе один секрет, поверишь?
Было уже темно, сквозь голые ветви проглядывала мутная заоблачная луна. Угрюмые тени деревьев лежали на белой глади снега, будто черные росчерки на чистом листе. Фонари изредка мигали. И все вокруг казалось таким загадочным, что я, пожалуй, поверил бы во что угодно.
- Да, поверю, - ответил я шепотом, будто боясь, что кто-нибудь услышит предназначенный мне секрет.
- Так вот это не простой голубь, - Саиль подмигнул мне. - Понимаешь, какая история. Говорят, время нельзя увидеть, но я-то точно знаю, что можно. Вот у тебя на плече сейчас сидит уходящий год.
- Кто сидит? - не понял я.
Саиль погладил птицу:
- Уходящий год. Видишь ли, каждый прошедший год в последний свой день превращается в голубя.
- Как так? - запутался я.
- А вот так. Пока год идет, его не видно. Но когда он проходит, становится голубем. Сначала белым, а потом темнее и темнее и, наконец, превращается в сизого. Ты можешь не верить мне, но я предлагаю проверить. Когда год стал голубем, можно попросить его вернуться в любой прошедший день года и все изменить. Ты можешь вернуться в прошлое воскресенье и, вместо того, чтобы идти к другу, остаться дома делать уроки.
Я не знал, что и думать. Но почему-то мне так хотелось верить тому, что говорил старик! Душа уходила в пятки от этой таинственности. Мы говорили, а голубь, клевавший крупу из моих рук, тихонько ворковал, словно тоже принимал участие в нашей беседе.
- Я как же попросить? - спросил я, сам себе не веря.
- Я тебе подскажу. Загадай день, в который тебе бы хотелось вернуться, и скажи:
Голубь-год остановись,
Голубь-год поворотись,
Голубь-год выручай,
В прошлое вернуться дай!
Но помни, у тебя будет только один час на то, чтобы исправить свою ошибку.
На минуту мне показалось, что это глупо. Что старик просто смеется надо мной. Какие-то сказки, честное слово. Но... Но я погладил голубя и сказал:
Голубь-год остановись,
Голубь-год поворотись,
Голубь-год выручай,
В прошлое вернуться дай!
И в тот же миг голубь на моем плече расправил крылья и, как мне показалось, замахал, замахал ими. В голове закружилось, в ушах раздалось громкое голубиное курлыканье и вдруг... Вдруг я оказался в своей комнате за письменным столом перед раскрытым учебником по русскому. Теплой одежды на мне не было, а за окном светило солнце. Я взглянул на часы - без пятнадцати четыре. И в этот момент зазвонил телефон.
Я снял трубку:
- Алло.
- Олег, привет, - Вовкино ликование угадывалось в каждом звуке. - Мне такое подарили! Такое подарили! Ты даже не представляешь! Приходи, сам увидишь.
Конечно, я уже знал, что подарили Вовке, но сделал вид, что не знаю.
- И что же это?
- Что-что? Компьютер! Вот что! Приходи, поиграем.
- Не могу, - ответил я. - Завтра диктант по русскому, а я еще не готовился. Не могу.
- Да ну его, этот диктант, - стал уговаривать Вовка.
Но я не поддавался. Наконец, мы договорились поиграть завтра. Я еще не верил происходящему. Неужели получилось? Ай да старик! Ай да секрет! Я даже специально число посмотрел на отрывном календаре - 24 декабря, воскресенье - все точно. Аж дух захватило. Голубь-год пустил меня назад. И, не теряя времени, я поскорее сел за учебник. Теперь только успеть бы. Я повторял все правила подряд. Я перечитал словарные слова. Я даже выписал на отдельную бумажку и выучил на зубок исключения. И, когда стрелка часов показала без пятнадцати пять, можно было с уверенностью сказать, что теперь никакой диктант не застанет меня врасплох.
И вдруг, откуда не возьмись, на письменном столе появился белый голубь. Он заходил, замахал крыльями, закурлыкал, и мы снова очутились в парке. Я все также сидел на лавочке рядом с Саилем. Старик улыбался.
- Ну как? Успел выучить?
- Успел! - я от волнения подскочил со скамейки. - Я успел. Представляете, я оказался прямо дома, прямо в тот день!
И я рассказал все по порядку. Про телефонный звонок, и про свой разговор, и про то, как я учил правила. Голубь, по-прежнему сидевший у меня на плече, и не думал улетать, несмотря на то, что я говорил громко и размахивал руками. Саиль рассмеялся:
- А ты ему понравился. Видишь, как сидит, нахохлился и не шелохнется. Вообще годы любят, когда люди просят их о помощи, чтобы исправить свои ошибки. Ведь чем меньше у людей ссор, скандалов, недовольства друг другом, тем удачнее прошел год. Но тебе, мой друг, кажется, пора домой, проверить дневник. Все ли там в порядке?
- Ой, да, - спохватился я. - Ответьте мне только на один вопрос. А откуда вы про голубей узнали?
Старик только пожал плечами:
- Я ведь очень много времени проводил с птицами. Вот и приметил, что каждый Новый Год появляется один белый. А поскольку я умею с ними говорить, вот и расспросил. А голуби с удовольствием все рассказали. Теперь у меня любой год под рукой. Вон тот, - Саиль указал на коричневатого крупного голубя, - 2001, тот - 2004, а вон те двое, что вечно ходят вместе, 1998-й и 99-й. Иногда я путешествую во времени. Ведь среди голубей есть и очень старые. Голуби моей юности и молодости! Ох, сколько всего я бы мог тебе показать. Но только не сегодня. Беги домой. - Старик снял с моего плеча голубя. - Беги, беги.
И я, попрощавшись, побежал. И через десять минут был дома. С замиранием сердца я прошел в свою комнату, достал дневник и, глубоко вдохнув, открыл последнюю страницу, где стояли четвертные оценки. Напротив русского языка во второй четверти красовалась "четверка". Не стертая и не подправленная, не подмазанная и не подведенная, а самая настоящая! Я едва удержался от того, чтобы сразу не побежать к маме.
В этот Новый Год у меня все было, как положено. Шутки, смех, радость и достойный подарок маме. Вот ведь как бывает на свете. Такая история приключилась со мной в прошедшем 2011-м году. С тех пор я частенько заглядываю в парк к Саилю. Мы с ним гуляем, подолгу беседуем, а еще, конечно, кормим голубей.