Автомобиль в очередной раз тряхнуло, и мои зубы клацнули в терцию скрипу рессор. Зубы Грега фальшиво взяли выше. Он вообще немузыкален. Едва ли можно сыскать человека более чуждого миру тромбонов и вокального пения, чем Грегори Плитт.
- Несмотря на разбитую мостовую и бледный вид официанток в рюмочных, - Грег улыбался и, вообще, умудрялся получать удовольствие от поездки, - этот город мне нравится. Всякий крупный город - он как хороший десерт после обеда. Приторный, если съесть его отдельно, он прекрасно дополняет свиную отбивную, что уже заняла нижнюю полку в вашем желудке. Как вы находите, Люда?
- Грег, я вас тысячу раз просил не называть меня Людой. Если вам трудно выговорить моё полное имя, или оно вызывает у вас отрыжку, зовите меня...
- Людовиком? - Грег хохотнул.
Я стал мысленно приготавливать тираду, которая бы сразила сарказм моего друга наповал, но не закончил, тяжелое сопение прервало ход моих мыслей. Господин в сером котелке догнал автомобиль и вцепился в борт левою рукой. Пару минут мы ехали вместе. Наш водитель не заметил прибавления полу-пассажира и потому не снижал скорость, незнакомец бежал рядом и пыхтел, как загнанная пристяжная.
- Товарищ, - я не выдержал первым. - Вы учредили клинч с нашим авто. А ведь мы даже не знакомы. Порядочные люди так не поступают. Позвольте представиться: меня зовут Людвиг Батюм, а это Григорий Плитт.
Бегун силился что-то сказать - очевидно, поприветствовать нас, быть может, даже приподнять котелок, - но дыхания этому спринтеру явно не хватало. На его счастье, автомобиль тряхнуло сильнее обычного, незнакомец взмахнул правой рукой, забросил мне на колени свой саквояж, и растянулся на мостовой, в облаке выхлопных газов и презрительных взглядов.
- Наше знакомство, - констатировал Грег, когда мы отъехали на безопасное расстояние, - нельзя считать состоявшимся. Потому вы имеете полное юридическое право заглянуть внутрь этой манны небесной.
- Вы озвучили мои мысли, коллега, - я запустил руки в полупустые внутренности саквояжа. - Двенадцать рублей в кошельке, перочинный ножик, платок с инициалами "Ж.Д.Ю.П." и пресс-папье с отбитым носом. Всё.
Некоторое время мы ехали молча, обдумывая ситуацию.
- Интересно, как звали этого малого? Уж очень странные инициалы.
- Полагаю, Железная Дорога Юг - Парадиз. - На мой удивлённый взгляд, Грег пояснил, - мы только что проехали контору этого почтенного заведения.
Я аккуратно сложил манатки в саквояж и выкинул его в урну, мимо которой мы проезжали. Не исключено, что попал.
- Чем планируете заниматься, Грегори?
- Честно говоря, мне хотелось бы отдохнуть. Продажа акций концерна "Феррум и Потроха" подорвала моё физическое здоровье, а крах треста "Безалкогольный спирт" отравил мою веру в человеческую добродетель. Пара недель у моря вернут мне второе, а вслед за духовным здоровьем вернётся и здоровье физическое. А вы? Как вы планируете распорядиться временем? Золотые слитки или серебряные рудники? На побережье наверняка есть пара-тройка заброшенных штолен.
- Нет, Грегги, не в этот раз. Мне хочется чего-нибудь простого и поэтичного, как игра в напёрстки. Без лишних премудростей и выкрутасов. Есть ты, и есть клиент.
- И ловкость рук?
- И ловкость рук, - согласился я. - Это похоже на охоту. На единоборство. На худой конец продам электрическую батарею доктора Слабинини.
- Ту, что лечит от поноса?
- Её самую.
Машина затормозила у гостиницы, дорожная пыль тут же нагнала нас и обильно оросила.
- Добро пожаловать в гостиницу "Веселая канарейка"! - С крыльца скатился шарик в полосатом костюме и распахнул дверцу машины. - Меня зовут Соломон Припуда, и я хозяин этого заведения. Вы к нам надолго или навсегда?
Пыль осела, Соломон внимательно осмотрел наш прикид, и вместе с пылью осел его интерес. "Респектабельность ниже среднего, - подумал Припуда. - Деньги надо брать вперед".
Мы согласились с этой мыслью и заплатили за двухкоечный номер на неделю вперёд. После краткого отдыха Грег объявил мобилизацию:
- Этот Соломон большая скотина, я полагаю, - начал Плитт издалека, - однако он прав. Негоже двум джентльменам, один из которых имеет неполное юридическое образование, появляться на людях в таком облезлом виде. Нам необходимо приодеться.
- Тут я согласен с мосье Припудой. Но прежде нужно заработать денег.
- Зачем? В двух кварталах отсюда есть замечательная ресторация, - Грег вошел в дверь озаглавленную "мыться тут" и чем-то загремел. - Наши фигуры вполне среднестатистические. Мы легко подберём себе что-нибудь приличное, и, быть может, - Грегори вышел из ванной, на его руке висело белоснежное полотенце, - некоторая сумма денег заполнит каверны в наших бумажниках.
Дельце предстояло проще простого. Грегори, как обладатель наиболее черного костюма, изображал управляющего ресторацией. Мы воткнули ему в карман алый платок, и волосы зализали на пробор. Я "служил" официантом и был на подхвате. В белых перчатках и полотенцем на руке. Работали на открытой веранде.
- Господа, я прошу прощения, - Грегори выбрал компанию, мужчины которой подходили нам по комплекции. Грег надул щёки, изображая крайнюю озабоченность. - Из Губчека нам сообщили об участившихся кражах. Да-с! Печальный факт, но в городе орудует банда карманников. Сдайте, пожалуйста, одежду в гардероб. Для вашего спокойствия. - Задвигались стулья. Грег поспешил добавить: - Нет-нет, вам не стоит беспокоиться. Вот номерки из гардероба. - Гриша раздал медные пластинки с выбитыми цифрами. - Официант всё отнесёт сам. Феофил! Прими!
Я оказался тут как тут. Собрал одежду. Одна дама, в целях безопасности, отдала мне свою сумку. Грег пожелал гостям приятного аппетита, порекомендовав от себя заячье филе с томлеными яйцами, и мы удалились.
Дело прошло чисто.
- Что за дурацкое имя "Феофил"? - спросил я, когда мы примеряли обновки. - Не мог назвать меня приличным именем? На худой конец Авраамом?
- Не стоит тратить нервные окончания по пустякам, - миролюбиво ответил Грегори. - В следующий раз я объявлю тебя Джорджем. Согласен?
- Другое дело, - я натянул пиджак. Во внутреннем кармане что-то лежало. Удостоверение. - Лихтер Константин Эдуардович. Общество на паях "Синеокие Ткачи". Товарищ президента. - Прочёл я данные красной книжечки. - Грег, что вы на это скажете?
- Я полагаю, что гражданин Лихтер вскорости организует новое коммерческое предприятие, возьмёт кредит, а потом исчезнет с распаханного поля бухгалтерского учёта.
- Это вполне возможно, - я переложил удостоверение в боковой карман. - Однако нам пора отобедать.
- Именно, старина, - Грегори сложил нашу старую одежду в дамскую сумку, поджег с одного края и сунул в урну. - Желудок уже битый час подаёт мне знаки и всяческие намеки. Он желает познакомиться с телячьей вырезкой под соусом и зеленью. И я не могу более игнорировать его естественные желания. Станем платить?
- Зачем?! - я взволновался. - Лишние траты нам ни к чему! Я покажу вам сценку "упавший кошелёк"!
- Я знаком с этим изящным мошенничеством. - Грег положил руку на моё плечо. - С удовольствием посмотрю его в вашем исполнении.
И мы вошли в заполненное курортниками кафе.
Мог ли я представить в тот момент, каким тернистым и полным разочарований будет исход из... нет, не из кафе "Пугливый Аист", но из всей переделки, что началась в этой забегаловке?... Грегори Плиткин, конечно бы возразил, что кафе здесь ни при чём, а всему виной моя алчность. Но я лишен этого недостойного чувства начисто!.. Впрочем, вы всё поймёте сами.
Афера с "упавшим кошельком" провалилась следующим образом:
Мы приятно пообедали, я в нужный момент уронил свой бумажник под клиента (который должен был оплатить наш заказ), и честный простофиля клюнул... всё шло прекрасно и Грегори мысленно мне аплодировал. Но в последний момент олух вскочил и прибежал к стойке. Как раз тогда, когда я расписывал бармену, кто, как и почему оплатит наш счёт. Пришлось платить самим. Это было унизительно.
- Не огорчайтесь, дружище! - Грег потянулся, хрустнув костями. - В конце-концов, наши желудки полны. Не этого ли мы добивались?
- А кошельки?
- Стоит ли придавать этому большое значение? Уверяю, что нет. Я отправлюсь в гостиницу, сосну часок. А вы прогуляйтесь по набережной, продайте пару-тройку своих чудных электрических батарей. Это излечит ваши душевные терзания.
На том мы и разошлись.
В следующий раз я увидел Грега утром. Он пришел забрать меня из милицейского отделения. И это стоило пятьдесят рублей.
- Господин Батюм, - Грегори Плитт был строг, но я видел искорки в его глазах. - Потрудитесь объяснить своё поведение, и постарайтесь сделать это убедительно. Иначе я оглашу на ежегодном собрании модисток этого почтенного города билль о вашей профессиональной непригодности.
- Гриша! - голос мой дрожал от отчаянья. - Вы можете называть меня Людой. После того, что я пережил вчера, меня это не обидит!
- ??
- Удача отвернулась, и судьба решила меня наказать! - Стыдно признаться, но в этом месте я всхлипнул. - Вчера, после обеда, я направился на набережную, по вашему мудрому совету. Первый же встреченный толстосум страдал ожирением и одышкой. Он и электрическая батарея Слабинини были просто созданы друг для друга. И сделка почти сладилась, когда явилась супруга этого мерзавца. Она запретила мужу покупку.
- Да он просто подкаблучник!
- Всё так, Грег! Но слабость этого господина стоила мне двух рублей!
- Как вы попали в милицию, Лю?
- Потерпите мгновение, я всё расскажу. Это важно. Я сделал ещё четыре попытки продать батарею. Безрезультатно. Тогда мысль о кознях рока впервые пришла в мою голову. Я не поддался унынию, и решил пощекотать курортников за нежное местечко.
- Напёрстки?
- Да. И это оказалось большой ошибкой. Едва я позволил рыжему парню выиграть пять рублей для затравки, как нарисовался поц и объявил, что это его набережная. - Рука невольно потянулась к синяку на шее. - Грег, это отсталый город и здесь дикие нравы! Я рассчитывал, что меня станут бить - вы знаете, как быстро я бегаю, - но этот... хулиган привёл милиционеров. Целый полк!
- Ну уж... полк. - Грегори улыбнулся. - У вас, дружище, выдался трудный день. Это профессиональный риск, ничего не поделаешь. Вагоновожатые страхуют свой оглушительный голос от хрипоты, натурщицы страхуют седалище от опрелостей, а нам необходимо страховать себя от неудачных дней. Жаль только страховые компании...
- Нет, Грег, - перебил я. - Ты знаешь мою неунывающую натуру, но в камере я узнал, что Костя Лихтер, чей пиджак я имею честь носить, племянник начальника милиции. И зять какой-то железнодорожной шишки. Не удивлюсь, если все местные сыщики и кондукторы уже ищут нас. Здесь не обошлось без воли проведения, уверяю тебя! А началось всё вот с этого, - я вынул из кармана каменную фигурку с отбитым носом.
- Людвиг, это фигурка из саквояжа? - строго спросил Грег; я кивнул. - Зачем вы её взяли? Разве мама не говорила вам, что красть грешно?
- Она напомнила мне пресс-папье.
- Зачем вам пресс-папье? Придавливать чеки? квитанции? купоны? выписки о дивидендах? Лю, я тебя не понимаю! У тебя даже нет письменного стола!
- Она похожа на пресс-папье, - повторил я, понурив голову. - Мне всегда хотелось иметь пресс-папье.
- Хорошо! - Грег хлопнул себя по коленям и решительно встал. - Как жрец Вуду и почётный цыган вологодской области я проведу сейчас обряд очищения твоей мантры, о заблудшая овечка славного стада аферистов и мошенников. Обычно я беру за этот обряд семь рублей и тридцать копеек, но для тебя, так и быть, бесплатно.
Грег взял каменную фигурку и, широко размахнувшись, метнул её в море. Я отчётливо видел, как чёрный камушек булькнул в воду. На душе несколько посветлело.
- А теперь пойдём на рынок, - продолжил Грег, - и продадим дюжину чудодейственных пилюль. Я потратил вчерашний вечер на их приготовление.
- Те, что лечат подагру и склероз?
- Именно их. Они исцелили вашу тётю, вы помните?
- Ещё бы! Тётка умерла абсолютно здоровой!
...
Торговля не задалась.
Я использовал все краски своего воображения и все драматургические навыки, расписывая недуги моей воображаемой родственницы, и её волшебное исцеление. Всё без толку. Толпа оставалась глуха. И скупа.
На горизонте показался белый китель, и я занервничал.
- Помимо ненужных расходов, - шепнул я Грегу на ухо, - которые наш доход не покрывает, контакт с милицией... может иметь последствия.
- Ты прав, Лю. Выброси пилюли в урну, и пойдём отсюда. Будем считать, что день сегодня постный и торговля жирным беконом противоестественна.
Толпа отдыхающих приняла нас в свои объятия.
- Это бесполезно, Грег! - Мы шли, подставляя тёплому ветру наши лица и души. - Удача от нас отвернулась.
- Ничего подобного, мой друг. Удача не флюгер, она не вертит своим тонким носиком, словно жестяной петушок. У неё чувствительное обоняние гончей и жесткая хватка борзой.
- Тогда почему...
- Потому, - перебил Грег, - что наши старые фокусы наскучили публике и дурно пахнут. Люди хотят любви и романтики. И мы дадим им второе и первое блюда. Мне пришла в голову замечательная идея: афёра с фиктивным браком.
- Пока вы будете мысленно оттачивать этот трюк, я бы хотел прогуляться. Одна мысль не даёт мне покоя.
- Конечно, старина. - Грег улыбнулся. - Только не увлекайтесь этим слишком. Задумчивость погубила больше народу, чем пиво и водка вместе взятые. Знайте меру.
Я троекратно отсалютовал мистеру Плиткину и двинулся в неизвестном направлении.
Всё так: направления я не знал, но знал цель своего пути - исторический музей. "Этот микро-обелиск, который показался мне пресс-папье, явно был сделан не одно столетие назад, а значит, это история, - думал я. - Историями занимаются в музее".
С помощью проходного двора и извозчика я добрался до почтенного заведения с колоннами из белого песчаника. Из посетителей в музее я был один, что, впрочем, оказалось только на руку. За десять копеек я получил от кассирши билет и посыл: "Вам нужен Цильбепс". Ещё пять копеек дали мне словесную карту, как найти товарища Цильбепса.
Поплутав по коридорам, я нашел-таки заветную комнату. Здесь вкратце, не придавая мистической окраски, обрисовал магистру пыльных свитков ситуацию:
- Меньше моего кулака, каменная фигурка. Черная, - я вспоминал статуэтку. - Как будто мужик сидит... или не мужик. Волосы дыбом. На коленях покрывало всё исцарапанное. И нос отбит.
- Что вы говорите? - Изумился Цильбепс. Он метнулся куда-то вбок, принёс книгу. - Царапины вот такие?
Я посмотрел на рисунок в книге.
- Что-то общее есть... как у болонки и ротвейлера.
- Не понял? - историк смотрел на меня поверх очков.
- Да я не приглядывался. Думал это какой-то чудак рашпилем шоркнул.
На мои слова поклонник мумий взвился, как кобра и устроил мне выволочку.
- Вы неуч! - шипел Цильбепс будто я наступил ему на мозоль и не хотел убрать ногу. - Вы невежда! Вы тёмный неотёсанный чурбан! Это шумерская клинопись!
- Мать честная! Вот этого я и боялся. С детства шумеров недолюбливаю!
- Не пытайтесь острить, молодой человек! Шумеры давно вымерли, но оставили после себя культурное наследие.
- Где они наследили?
- О Боже!
Цильбепс схватился за голову, закатил глаза. Только бумажный рубль сумел успокоить учёного.
- У вас в руках какая-то шумерская статуэтка. Точнее сказать не могу. Должен увидеть.
Я постеснялся сказать, что Грегори Плитт зафиндилил шумерское чудо в море, а потому прибавил:
- Нам... то есть мне... показалось... ну, в общем, она подпортила нам везение.
- Неужели? - Цильбепс отправился в заднюю комнату и долго там возился.
...
Вечер разлился чудесной прохладой. Стрижи метались над самыми головами и шелковые платья девушек уже не скрывали гибких тел. Почти не скрывали.
Я отчитывался Грегу о своём походе:
- Я успел вздремнуть, пока мистер Цильбепс копался в своих книгах. Наконец он вышел и объявил, что это статуэтка шумерского бога Сина. Вообще-то это бог луны, но по совместительству он мешает всякого рода проделкам и плутням. Вообрази себе!
Грег оставался холоден к моему рассказу.
- Чудный вечер, Лю! Фемины этого города просто очаровательны. Стоит ли беспокоиться о фигурке какого-то там божка из какой-то там мифологии? Это напоминает поиски вчерашнего дня.
- Грег, вы образованный человек! Вы дважды поступали на юридический факультет, но вы не правы!
Некоторое время мы ещё пикировались о фигурке бога, о потерянной удаче и об афёре с фиктивным браком. Вскоре шумеры выветрились из моей головы, как туман растворяется под утренним солнцем.
Ненадолго.
Мы вошли в номер, я зажег свет и замер. Стал, как вкопанный. Потом я посмотрел на Грега - челюсть этого благородного человека отвисла, и глаза угрожали покинуть орбиты. На столе лежало пресс-папье. В виде шумерского бога Сина.
- Если бы не тот факт, что я утопил этого черномазого лично, я бы... - Грег остановился, не закончив фразу.
- Что?
- Изложи ещё раз показания мосье Цильбепса, - Грег не заметил моего вопроса. - Возможно, он прояснит нам возвращение этого бумеранга с бортовой надписью "Летучий Голландец".
На этот раз Плитт выслушал меня до конца.
- ...там случилась какая-то семейная драма. Богиня любви что-то не поделила с богиней плодородия, но виноват, по их мнению, оказался мужик. Как обычно. Тогда обе бабенции решили наставить Сину рога, и заслонили лунный свет. Хорошо, вмешался великий бог Мардук. Он всё разрулил полюбовно. Но с тех пор Син терпеть не может мошенничества и всяких афёр.
- Даже честных? - Уточнил Грег.
- Любых.
- И как от него избавиться?
- Только провернув афёру, - Я вздохнул. - Обмишурив другого.
- Только и всего? - Грег хохотнул.
- Это совсем не просто, когда от нас ушла удача.
- Удача ушла в махинациях, - настроение моего напарника явно исправлялось. - А мы станем делать вещи абсолютно законные с точки зрения уголовного кодекса. Так-так-так! - Грег пружинисто прошелся по комнате. - Сейчас бегите в местную газету. Нужно, чтобы завтра утром вышло объявление вот такого содержания, - Грег нацарапал текст на листке бумаги.
Следующим утром Грегори Плитт сидел в холе гостиницы, скучал, пил кофе и читал газету. Убедившись, что хозяин отеля Соломон Припуда за ним наблюдает, Грег отбросил газету и воскликнул:
- Чудовищная несправедливость!
- Вы о чём? - Соломон оживился.
- Работаешь целый день, не покладая рук, добываешь хлеб насущный потом и даже кровью, а тут р-раз! И твоему ближнему миллион в брачной корзине! Чтоб он жил сто лет! Вот читайте: "Сотрудник музея ихтиологии по халатной неосторожности утерял статуэтку римского блондочника Гиппократа". Далее идёт описание фигурки, - Грег замахал рукой изображая мельницу. - Вот главное: "Нашедшему будет выплачено вознаграждение пять тысяч рублей". Каково?!
- И что? - Припуда недоумевал.
- А то, что вчера вечером я видел её собственными глазами, так же как вижу сейчас вас! В номере, что расположен над нашим! Там было шумно, и я поднялся просить тишины.
- И?
- Постоялец колол статуэткой орехи!
- Не может быть! - Соломон краснел, как рак в горячке.
- Богом клянусь! - Грег прижал руку к сердцу. - Статуэтка и теперь валяется в его номере. Под столом.
Мы условились, что я брошу божка под стол. Что я и сделал рано утром, пока хозяин верхнего номера спал.
- Нет, фортуна слепа и глупа! - продолжал Грегори. - Вместо того чтобы отдать деньги в надёжные руки, такие как ваши или мои. Она впихивает хрустящие купюры в руки какого-то болвана!
Через двадцать минут мы с удовольствием наблюдали, как Соломон Припуда скользнул в номер ничего не подозревающего постояльца и стибрил фигурку.
- Дело сделано! - Грег стряхнул пылинку с плеча и потрубил губами туш. - Теперь мы можем посвятить трепет наших душ афёре "Мнимая помолвка". Я так её назвал.
Мы вернулись в номер и обнаружили, что Син мирно стоит на прикроватной тумбочке.
...
Море шептало и плескалось у наших ног, я считал волны. Каждая пятая или шестая была выше своих собратьев, она докатывалась до валуна.
- Всё правильно, Лю. Всё правильно.
Мы ещё раз посетили мистера Цильбепса и теперь вырабатывали стратегию дальнейших действий.
- Син лезет по мошенникам, как муха по канату. Один мошенник передаёт статуэтку, обмишурив другого, тот - следующего.
- Беда в том, что канат натянут кверху! Каждый следующий мошенник должен быть ловчее предыдущего!
- Всё верно. Бог надеется добраться так до самого ловкого и удачливого афериста.
- И разрушить его карьеру!
- Получается так. Син думает вылечить таким образом извечную тягу человека к чужому имуществу и острым ощущениям! Глупец!
- Не говори так, Грег! Не раздражай бога. Он и так нас... покарал. Как мы можем облапошить мошенника ловчее нас, если везение сделало нам ручкой "до свиданья"? Мы теперь даже в старушечьи прятки сыграть не можем!
- Выше голову, сынок! Вспомни, как ловко и изящно обработал нас тот артист. Какая подача! Какая экспрессия! Мы даже не заподозрили обмана! Вот так нужно работать.
- Да уж!
Мы стали составлять список граждан потенциально пригодных для нашей миссии.
Продавцы ликёроводочных магазинов были отброшены сразу.
- Не родился на белый свет мошенник, что был бы в состоянии околпачить продавца ликёроводочного. Это жестокие люди с огрубевшими сердцами. Чувства в них рудиментарны, а мозг подобен счётной машине "Феликс". Нет, Грег, этот вариант нам не подходит.
Президенты Линкольн и Вашингтон были отвергнуты, как покойники.
- К тому же у нас нет денег на билет. Заокеанские путешествия дороги, - заявил Грегори. - Да и класс мошенника должен быть выше нашего, не забывайте.
- Что вы скажете за железнодорожного кондуктора?
- Берусь утверждать...
- Постойте, Грег, - перебил я. - Вы обратили внимание, что с момента нашего приезда в этот городок, железная дорога всё время делает нам знаки. На платке были вышиты инициалы этого достойного заведения, бывший хозяин моего пиджака тоже имел отношение к этому средству передвижения и вообще... - я пожал плечами, пытаясь сказать "ну ты же понимаешь, Гриша, что это очевидно!"
- Людвиг, это непосильная задача. Что мы можем предложить человеку, который по сотне раз на дню встречается с подлостью, низостью, коварством и всеми остальными людскими пороками в различных комбинациях? Мама не советовала мне приближаться к кондуктору, если в моём нагрудном кармашке нет непогашенного билета. Этот совет я свято чту. Уж коли ваши шестое чувство и пятая точка полагают, что мы должны познакомиться с дорогой "Юг-Парадиз" плотнее, давайте надуем президента этого акционерного общества.
- Грег! Ваше чувство юмора порою ставит меня в тупик. Говоря вашими же словами, что мы можем ему предложить? Что мы можем предложить человеку, который живёт в трехэтажном замке на берегу моря, пьёт тёплое молоко с грушевым ликёром, а на службу является после обеда, и то лишь для того чтоб побаловать секретаршу? Деньги мелкими монетами, чтоб куры не давились?
- Мечту, - кротко ответил Грег. - Мы продадим ему мечту.
...
Два дня ушло на подготовку. Я добывал разведданные, Грег работал над образом. Утром в четверг мы арендовали автомобиль. Это стоило семи рублей, ещё трёшку Грег прибавил чтобы водитель молчал, как рыба. "Одно слово и я лишу вас гонорара. Два - и мы будем вынуждены вас поколотить", - таким было условие. Водитель согласился без звука.
Тридцать две копейки ушло на завтрак, на этом деньги кончились.
В пригороде, там, где широкие проспекты уступили место тесным улицам, где сливы и абрикосы свисали над заборами, роняя свои плоды в траву, а брусчатка поменялась местами с дорожной пылью, располагался дом Якова Мартинсона - президента общества "Железная Дорога Юг - Парадиз".
У кованых ворот машина с визгом остановилась - это было важно, - я выскочил и загремел звонком.
- Помогите! - Я вопил негромко, но требовательно и с чувством собственного достоинства. - Господа, нам требуется ваша помощь! Лорду Де па Пильону стало плохо! Возможен сердечный припадок!! Помогите, господа!
Мартинсон вышел из дома и даже, как будто, обрадовался нашему появлению. Мы помогли лорду Де па Пильону выбраться из машины и провели его в дом. Яков держал Грега с одной стороны, я - с другой. Грег театрально закатывал глаза и пыхтел, изображая тяжелобольную особу голубых кровей.
- Пожалуйте сюда. - Хозяин провёл нас в гостиную; мы положили лорда на диван. Яков, было, кинулся за доктором, но Пильон остановил его:
- Но синьоре! - Грег имитировал акцент. - Беспокойство нет. Пройти скоро. - Он слабо улыбнулся. - Наследственный недуг мужчин моего рода. Сердечный панкреатит. Глоток коньяку с корицей и гвоздикой и всё будет хорошо. - Здесь Грег изобразил судорогу, и хозяин дома побежал за лекарством.
- Людовико! - Обратился ко мне Пильон, когда хозяин вернулся. - Шкатулка с драгоценностями с тобой?
Я отрицательно махнул головой.
- Бог мой! - лорд закатил глаза. - Беги скорей и забирайт их из машина! Все ценности мадам Пильон там! Это два миллион доллар!
Через минуту я вернулся и объявил, что с драгоценностями всё в порядке, - показал Якову шкатулку, - что машину я отпустил, всё одно сегодня ехать мы не сможем.
- Мы рассчитываем на ваше сочувствие, - я чуть поклонился Мартинсону. - И на ваше гостеприимство.
- Вы очень правильно поступили! - Глаза Якова разгорелись. - В наших краях так редко бывают иностранные гости. Вы откуда? Из какой страны?
- Я наследный лорд из Боливии. - Грег выпил стопку и налил ещё одну.
Яков Мартинсон оказался удивительно милый и общительный старикашка. Он расспрашивал об обычаях Боливии, о языке, о традициях. И всякий раз, услышав ответ, искренно удивлялся и всплёскивал руками. Я даже стал опасаться, что Син не примет нашу жертву, не признает в Якове более матёрого мошенника чем мы.
- Друзья мои! - Окончив с расспросами, Яков встал и помог подняться Грегу. - Пора обедать. Мне очень приятно, что сегодня я имею честь разделить трапезу с боливийским лордом. - Яков подмигнул мне.
- Это очень хорошойт. Но что нам делать с ейто? - Грег показал на бархатную шкатулку с драгоценной шелухой, которой я набил её. - Иметь вы сейф? Хранилище? Прислуга может красть...
- Не стоит волноваться, - успокоил Мартинсон. - Прислуга у меня проверенная. Людвиг, вы возьмите шкатулку с собой, а после обеда решим, как с ней быть.
Так мы и поступили.
Отведав тарелку дивного томатного супа, лорд Де па Пильон совсем излечился, повеселел и даже поднял тост за честных и благородных людей. Таких как сэр Яков Мар-Тин-Сон. Грег произнёс фамилию с очаровательным прононсом. Шкатулка лежала рядом на всеобщем обозрении. А это означало, что мизансцена нашей афёры была выстроена.
- Ви знайт, - неожиданно объявил Грег. - Берег Боливии удивительно напоминайт здешние места... виноградники... здейст есть виноградники?
- И великолепные! - ответил Яков. - Я сам подумываю организовать артель "Виноградный шалун". Делать игристые вина. Местные сорта пряны и терпки, дамы от них без ума.
- Когда я бил малыш, я ошень любил наблюдайт как собирать виноград.
Последняя стопка был явно лишней, мой компаньон начал переигрывать. Я решил действовать - все фигуры стояли на доске, к чему тянуть? Тем паче, что обед подходил к концу. Незаметно, но нежно я лягнул Грега, мол, хватит басен, пора облегчить кошелёк этого счастливца. Мы планировали экспроприировать рублей пятьдесят, не больше. Вы скажете, что это ничтожная сумма для столь масштабной операции, и будете неправы. Вы забываете, что изъяв у несчастного деньги, мы оставим ему маленькую чёрную фигурку. И вновь увидим прекрасное лицо девушки по имени Фортуна.
- Спелый ягод, спелый девушка, - продолжал па Пильон. - Это так романтично! - тут лорд выпучил глаза. - Бог мой, я совсем забывайт о леди Пильон!
- Встреча в парламенте! - Я вскочил как ошпаренный. - Лорд, вы пропустите встречу!
- Но леди!
- Лорд! - сказал я строго. - Когда речь идёт о государственных интересах, личные мотивы должны быть отставлены!
- Си! Я соглашайст! Подать машин!
Афёра вышла на финишную прямую, вот-вот должны были появиться банковские билеты.
Выяснилось две проблемы: на чём ехать и куда деть шкатулку с драгоценностями?
- Звоните в гараж! - раздраженно велел лорд. - Мне нужна машина.
- А шкатулка? Куда мы денем драгоценности.
Ехать в незнакомой машине с драгоценностями стоимостью два миллиона долларов было неловко. Я это понимал, лорд это понимал, - мы оба посмотрели на Мартинсона, - он тоже это понимал.
- Я расчитывайт на вашу порядочность, - лорд взял Якова за локоть, понизил голос. - Мы оставить шкатулку ваш сейф. Завтра Людовико приедет и забёрёт её.
- Не волнуйтесь! - Мартинсон придал руки к груди. - Ваши ценности никогда ещё не были в столь надёжных руках. Я же понимаю, вы их всю ночь делали.
Не осознав смысла последней фразы, я дал следующую по сценарию реплику:
- И, пожалуйста, одолжите до завтра рублей... пятьдесят. Под залог... - я осёкся. Значение фразы Мартинсона раскрывалось в моём мозгу, как бутон чайной розы. - Кто?... что всю ночь делал?
Яков взял со стола шкатулку и потряс ею.
- Господа! - объявил он. - Драгоценности совсем не так звучат. Вы насыпали в шкатулку какой-то дряни, а нужно было насыпать гальку и положить пару серебряных ложек. Такой звук идеально имитирует украшения.
- Так вы... - мы с Грегом переглянулись. - Всё поняли??
- Конечно! С первой минуты! - Яков заложил большие пальцы за подтяжки и довольный прищурился. - Вы думали, я простофиля? Олух? - Яков хохотал до слёз, говорил, протирая глаза: - Как вы думаете, я мог быть президентом железной дороги, если бы не разбирался в афёрах? Это невозможно!
- И где мы прокололись? - мрачно спросил Грег.
- Нигде! - воскликнул Яков. - Ваша постановка была безупречной. Я искренно наслаждался. Подача, образы, текст - всё было, как на премьере в Большом театре. За это вам, - железнодорожник вынул из бумажника четыре красные банкноты, две протянул мне, две Грегу. Мой компаньон вяло запротестовал. - Берите-берите! И не думайте отказываться. Ваш бенефис того стоил.
Ошарашенные, сбитые с толку, мы выходили из дома Якова.
- А то оставайтесь! - неожиданно предложил хозяин. - Разыграем ещё какую-нибудь плутню, а? Как будто вы опять пришли меня облапошить, а я ничего не знаю.
- Зачем?
- Вы напомнили мне молодость. Ох, каким я был мошенником двадцать лет назад! Город стоял на ушах. Я носил псевдоним Яков Патефон, и каждая дворовая собака знала, что нет более фартового мошенника, чем я! Золотое было времечко! Оставайтесь! А хотите надуем соседей? Я только загримируюсь, чтоб не узнали.
- Нет. - Отрезал я. - Работа. Многое предстоит сделать.
- Жаль. Удачи вам, ребята.
И долго ещё президент железной дороги наблюдал, как по дороге бредут два его менее удачливых коллеги. Потом старик вздохнул, вынул левой рукой из воздуха железный рубль и втёр его в кожу правой руки. "Где ты, моя молодость?" - Мартинсон вздохнул и пошел в дом.
...
И опять мы сидели на пляже. Редкие отдыхающие купались или играли в карты. Я опять считал волны. Ни штос, ни фараон, ни другие карточные игры меня не интересовали. В моём портфеле удобно расположился бог Син. Навечно.
- Выше голову, дружище! - Грег швырнул в море камушек. - Пройдут годы... а они пройдут, и мы будем с улыбкой и ностальгией вспоминать черноокого божка и наши теперешние неприятности. Всё перемелется.
- Наверное, так, Грег, - ответил я. - Но никогда ещё я не думал, что деньги такие горячие. Сотня, что дал мне Мартинсон, жжет моё тело. Купюры прожигают кожу и достают до самого сердца!
- Почему?
- Потому что сегодня мир перевернулся. Этот чёртов рыцарь рельсы и парового двигателя заплатил нам двести рублей. Он сделал это от чистого сердца, но лучше бы он отхлестал этими бумажками меня по физиономии! Лучше бы забрал пиджак и ботинки, и сдал меня в милицию!
- Замечательно! - Грег положил мне на плечи руки. - Замечательно, что в вас столько энергии и жажды борьбы. Они нам понадобятся.
- Мы не сможем, - я понял, куда он клонит.
- Ещё как сможем. Я придумал...
В воде раздался какой-то странный звук, будто по ней хлопнули пустой кастрюлькой, что-то свистнуло и зарябило на поверхности. Метрах в тридцати от берега. Солнце клонилось к закату, и неприятно было смотреть против света.
- Кто-то тонет? - спросил Грег.
- Вроде того, - я заслонил глаза от солнца. - Нет, мужик балуется.
В этот момент тонкая рука поднялась из воды, показалась голова, и женский голос чуть слышно выдохнул: "Помогите!"
- Девушка!
Грег стал раздеваться, я его остановил.
- Лучше я. - Скинув ботинки и рубаху, я бросился в море.
К счастью плыть было не далеко. Я подхватил девушку правой рукой - она оказалось удивительно лёгкой, - изо всех сил стал грести к берегу.
- Жива? - На девушке была оранжевая блузка, Грег расстегнул её. - Помоги мне, Людвиг!
Грег несколько раз сильно выдохнул девушке в рот, и она закашлялась. Тогда мы перевернули её на живот, поставили на колени. Грег - он где-то этому учился, - ловко потянул девушку и хлопнул по спине ладонью, бедняжку вырвало. Спазм очистил от воды легкие. Худшее было позади.
Утопленница распахнула свои огромные глаза и прошептала:
- Спасибо.
Она погладила мою ладонь своими пальчиками, и в этот миг я почувствовал, как моё сердце покинуло левое подреберье и заметалось по организму. То оно клокотало в горле, то замирало в животе.
- Удивительно гармоничное лицо, - с видом художника, Грег любовался девушкой. - Посмотри, как идут ей мокрые волосы, песок делает прекрасный фон, а расстегнутая блузка...
- Не время, Грег! Нужно что-то делать. Нельзя её так оставлять.
- Конечно нельзя. Как зовут вас, милая русалка?
- Лиза.
- Елизавета? Красивое имя.
Под ближайший зонтик мы перетащили лежак, перенесли девушку туда. Грег обтёр её тело моей рубахой, переодел в своё бельё. Робея, девушка попыталась возражать.
- Не стоит волноваться, мисс, - успокоил Грег. - Я три месяца учился на доктора, и неважно, что я должен был лечить лошадей. С точки зрения Господа, к которому вы сегодня едва не попали, все мы твари божьи. Посему вы можете доверять мне всецело. А мой приятель отвернётся.
Я отвернулся.
- Как вас угораздило? - спросил Грег, укрывая девушку пиджаками. - Вы не умеете плавать?
- Погоди с вопросами, Грег. Видишь, как она дрожит, несчастная.
Девушка с благодарностью посмотрела на меня, на её миндалевидных глазах показались слёзы.
Признаться, я никогда не встречался с мистером Купидоном, я не знаю какого цвета его рубашка, и носит ли он запонки с изумрудами, но я почувствовал прикосновение его стрелы к своему сердцу.
Между тем, солнце совсем село, отдыхающие разошлись. Мы остались на берегу одни.