- Кто ты? - спрашивала я нечто, невидимой сетью окружавшее меня среди звезд бескрайней вселенной.
- Сила. Сила, за счет которой питается наше остаточное сознание, - ответило нечто. Этот голос не звучал, он будто возникал из ниоткуда в моем сознании. - Благодаря ей мы продолжаем существовать и с ней исчезнем из этого мира.
- Кто вы?
- Защитники, - ответ едва ощутился, как будто источник его удалялся.
- Тогда что и от чего или кого вы защищаете? - Продолжала спрашивать я, но так и не получила ответа.
Мое сознание долго парило во тьме, прежде чем радостно полетело к появившейся в небытие точке и слилось с ней. Я тут же пожалела о своем импульсивном поступке. Все тело словно отяжелело, в голове гудело, а клыки саднило от жесточайшей жажды. Не без труда я приоткрыла глаза и подняла голову, по бокам от которой свисали черные, немытые пакли волос. Сковывавшие мои руки и ноги цепи громко звякнули в тишине подземелья.
Ничего не изменилось с момента моего последнего визита. Это тело по-прежнему находилось в серебряной клетке, а за решеткой напротив прямо на земле лежал Эрик. За прошедшее время он еще сильнее похудел и казался обтянутым кожей скелетом.
Громко зазвенев цепями, я подняла это немощное тело, в которое с дуру затянуло мое сознание. Перед глазами плыло, меня качало из стороны в сторону как во время сильного шторма. Чтобы удержаться на плаву мне пришлось схватиться за прутья решетки, но я тут же отдернула руки - от повышенного содержания серебра в прутьях, на ладонях моментально образовались глубокие ожоги. К счастью, или нет, эти руки уже были обожжены, поэтому боль была не настолько яростной. Или просто градус в моем реальном теле сохранял нашу с ним связь более четкой, так что я даже не вскрикнула.
Подняв руки и недоуменно посмотрев на них, я с досадой произнесла:
- Больно, - голос был чужим, слишком низким, с хрипотцой.
Глаза Эрика распахнулись, озарив клетки глубоким алым сиянием, неестественно выглядевшим на его осунувшемся, практически белом лице. Кроме глаз, только непривычно алые губы имели цвет. За ними были удлинившиеся и слегка торчавшие наружу фарфоровые клыки. Даже его прежде золотистые волосы будто обесцветились и посерели. Но, несмотря на все признаки жажды немертвого, выражение глаз моего брата совершенно не изменилось. Там были сталь и странное, почти сверхъестественное спокойствие. Вот только сейчас оно оказалось разрушено одним единственным вырвавшимся у меня словом.
- Диана? - он привстал.
- Ага, - чересчур громко хмыкнула я. - Вот, пришла навестить. Знаешь, а ты выглядишь не слишком хорошо.
Я покачала головой, но от этого пещера стала раскачиваться еще сильнее. Кажется, я делала глупые пассы руками, изо всех сил стараясь удержать равновесие.
- Диана, ты что, выпила? - жажда не помешала Эрику глядеть в корень.
- Ого! А как ты догадался?! - удивилась я.
- Только слепой не догадается, - ухмыльнулся брат.
- Что? Неужто так заметно? - огорчилась я, а он, увидев выражение моего лица, громко расхохотался. Хорошо, что поблизости не было охранников, хотя их-то, наверное, слетевшим с катушек клыкастым не удивишь...
- Ты чего? Я же помочь тебе хочу... - Почти обиделась я.
- Ты нечто! Иди отсюда и проспись хорошенько, помощница! И куда только смотрит старик Бирн?
- Как куда? На блондина и Логана! Это из-за них у меня сейчас двоится в глазах! У меня из-за них два одинаковых брата! И я никак не могу понять, который из вас настоящий... - словно маленький ребенок, пожаловалась я.
Эрик нахмурился, будто вспоминая о чем-то.
- Ты сказала "блондин"? Кто это?
- Мелькарт, конечно же! Кто ж еще? Его прислал Лео, чтобы он меня защищал, поэтому Логан не говорит другим, что он связан с вампирами. Но эти двое все равно каждый день ссорятся, как дети! Уфф! И, знаешь, они нисколечко меня не боятся! Все это так напрягает...
- Ты говоришь, что рядом с тобой находится контрактник вампира и Логан, зная об этом, до сих пор ничего не предпринял?
- Ага, - кивнула я.
- Чудеса, да и только... Сестренка, ты точно не скормила ему что-нибудь странное? Возможно, это алкогольные глюки? - хотя тон Эрика был самым что ни на есть серьезным, мне стало смешно.
- Не веришь? Давай я тебе докажу! Он здесь, этот вредный блондин. Сейчас ты увидишь, что я всегда говорю правду! - в запале произнесла я. И действительно, часть меня ощущала присутствие сознания Мелькарта. Недолго думая, я потащила его на себя.
- Что? - раздался удивленный, заплетающийся голос все той же вампирши. - Где я? Какого черта здесь происходит?
- Я доказываю Эрику, что не вру! - ответила я тем же манером, используя голос вампирши.
- Кто и о чем врет? И как тебе вообще удалось забраться мне в голову?! - возмущался в дупель пьяный блондин. Но даже в таком состоянии он мог сохранить некое подобие здравомыслия. В отличие от меня.
- Видишь? - Самодовольно спросила я у брата, во все глаза, вылупившегося на меня. Мне даже в голову не приходило, как выглядят со стороны переговоры двух сознаний посредством одного тела. - Это блондин! Эй, подтверди, что ты это ты! И что Логан о тебе знает!
- Даже не упоминай при мне этого ушлепка! Я несколько тысяч лет так не набирался, как этим вечером. Если б ты знала, в каком положении мы трое сегодня вырубились, то не стала бы так бесцеремонно шастать по чужим телам!
- В каком это?..
- Не помню. И вообще, дай мне спокойно проспаться. А ты, парень... Даже не могу сообразить, что тебе посоветовать. Просто успокойся и жди. Эта девчонка ни за что не уйдет отсюда без тебя, так что выбора нет - уйдем вместе. Я все сказал. Да! И потревожишь меня еще раз, превращу твоего дружка Майки, или как его там, в печального безрукого духа. Все. Я ушел.
Он действительно покинул тело. Хихикнув и подмигнув на прощание братцу, я тоже ушла в нирвану.
Просыпалась я крайне медленно и явно не оттого, что выспалась. Руки, ноги, спина и даже шея страшно затекли. Я осторожно приоткрыла глаза, засвербевшие от тусклого света настольной лампы, едва пробивавшегося через плотный абажур. Я не помнила, кто и когда ее включил, и это о многом говорило.
Приподняв голову, я огляделась. Это была моя комната над баром Бирнов, в которой были мои вещи. Я лежала, опрокинувшись поперек своей кровати, но это было еще не все. С одной стороны от меня навзничь, раскинув руки в стороны, лежал Логан, а с другой стороны в точно такой же позе без чувств расположился Мелькарт. Я же была зажата между ними, лёжа головой на их перекрестившихся руках, как на подушке. Это было странно, еще как странно! Если б не периодическое посапывание и едва слышное, неразборчивое бурчание, я бы решила, что оба мужчины упились насмерть.
Опознав тела, я резво подскочила на месте и, откинув в сторону невесть каким чудом прикрывший нашу полностью одетую в верхнюю одежду троицу плед, кинулась к двери, но не успела и шага ступить, как за моей спиной послышалось недовольное ворчание.
- Проснулась? Рано ты... - проворчал блондин, протирая ввалившиеся глаза. В следующий момент он посмотрел на себя и понял, каким помятым должен выглядеть. От ужаса у него даже волосы встали дыбом. - Черт! На кого я похож?! - воскликнул он и тут же застонал от адской головной боли - ему на затылок прилетела случайная затрещина от взмахнувшего рукой второго тела.
- Тише, - простонал охрипший почти до неузнаваемости голос моего наставника.
- Чертов мальчишка! - проревел блондин, без зазрения совести вернув оплеуху. - Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, чтобы затыкать своего деда!
Прежде чем эта внезапно протрезвевшая парочка вцепилась друг другу в глотки, я схватила со столика графин с холодной водой и одним махом вылила на обоих мужчин перед собой.
- Довольно! Если вы собираетесь драться как малолетние идиоты, не поделившие игрушку, то выметайтесь отсюда на улицу! Пусть все охотники увидят, чего стоят их элитные ликвидаторы! Идите вон и развлеките более благодарную публику, а мне уже осточертели ваши закидоны!
На минуту в комнате воцарилась мертвая тишина, которую разбавляли лишь звуки капающей на пол воды. Мелькарт первым пришел в себя. С душераздирающим стоном осознав, что похож на мокрого растрепанного пуделя, он встал и уже почти твердым шагом направился на выход.
- Нужно переодеться, - сказал он самому себе и вскоре с лестницы послышался скрип его поспешно удалявшихся шагов.
Логан также поднялся и с каким-то остервенением провел руками по помятому лицу, щеки которого покрывала свежая щетина. Его длинные волосы растрепались и неровными волнами ниспадали на капюшон видавшей виды куртки, с которой он не расставался, несмотря на ее довольно потрепанный вид. Сейчас он вовсе не казался грозным охотников на вампиров, от одного вида которого Майкл начинал пищать от восторга. Я подавила в себе желание нежно погладить Логана по волосам, переработав этот порыв в недовольный взгляд.
- Мне жаль, - наконец, хрипло выдавил парень и, с трудом передвигая ногами, вышел за дверь. Пару минут спустя, я услышала громкий хлопок двери его комнаты в конце коридора.
Оставшись одна, я обессиленно рухнула на залитую водой кровать, еще хранившую тепло мужских тел. В ответ на это необдуманное действие пришло ощущение отбойного молотка с силой колотящего по моему черепу, то ли изнутри, то ли снаружи. Медленно боль утихла. Я лежала, тупо пялясь в потолок и пыталась вспомнить, как мы втроем до такого докатились... Неожиданно, но мне вспомнились невинно спящие лица этих сильных мужчин и их сплетенные в забытье руки. Не так уж они и несовместимы, как думают. Я засмеялась от нелепости всей этой ситуации, сильно и безудержно, но постепенно этот смех перешел в стон боли, и неизвестно как, на моих щеках появились дорожки от невыплаканных слез.
Когда же я в последний раз так сильно напивалась? Конечно, шутка Майкла и его друзей перед катастрофой в Париже. А до этого? Это был тот бокал шампанского на вечеринке в Звезде? Нет, еще позже. На праздновании нового года в особняке Лео, как раз перед отъездом Рейнарда и других немертвых, входивших в семью. Я выпила шампанского, а позже заснула в прохладных объятиях. Вспомнив те утонченные, но необычайно сильные и надежные руки, я не смогла подавить дрожь.
- Лео, - тихо и жалобно позвала я, но желанного ответа не последовало. Мне оставалось лишь горько усмехнуться. Он не придет. Так вышло. У каждого из нас были свои причины для невыносимо долгой разлуки. Я прекрасно знала, что одно лишь мое слово и блондин перевернет землю и обрушит небо, лишь бы доставить меня целой и невредимой в Атлант, но было ли все так просто на самом деле? Даже я, со своей ничтожно малой продолжительностью жизни понимала, почему нахожусь в это время именно в этом месте и нигде еще. Законы кармы и судьбы нельзя разорвать с помощью одного желания. Нити, связующие меня и охотников еще слишком крепки, и мой путь в их мире не завершен. Так как я могу с чистой совестью оставаться возле любимого?
Возможно, сейчас это было бы не так важно, но с течением времени, эти незаметные нити и неразорванные связи стали бы прочнее, облеклись множеством невысказанных вопросов и сожалений, превратившись в толстые канаты, якорем затягивавшие меня в прошлое. Из петли сожалений нет выхода. А когда у тебя появляется целая вечность для воспоминаний, уверенность в тех или иных решениях может поколебаться, породив бесконечную цепь из горечи и разочарования. Таким образом, то, что должно быть завершено сейчас, должно быть закончено вовремя, и никак иначе.
Нет, я не сразу пришла к осознанию этой истины. Потребовались долгие дни и ночи разлуки, чтобы понять и хоть немного повзрослеть. Девчонки, которая стояла на перепутье и не решалась сделать несколько шагов навстречу единственному действительно важному существу в своей жизни, больше не существовало. Я больше не боялась его, и, кажется, почти перестала пугаться себя. Отбросив сомнения, я доверилась ему. С того момента, как узнала, что он обо мне думает... Меня достигла лишь нечеткая тень, отголосок его чувства, но даже эта малая часть потрясла меня настолько глубоко...
Когда Лео говорил, что без меня его жизнь потеряет смысл, это было истинно. Каждый из нас жил только потому, что жил другой. Наши мысли и чувства питали и дополняли друг друга. Да, я не всегда успевала за ним, не всегда понимала, что он хотел сказать или что означали его действия, но когда это осознание, наконец, приходило, жизнь расцветала новыми необъяснимыми красками, и мой проводник в этом новом для меня мире поднимался на еще более высокий пьедестал. А мне оставалось лишь медленно продолжать карабкаться по ступенькам, стараясь не слишком отставать на этом пути. Кто-то мог бы сказать, что это слишком изнурительная борьба, а награда может того и не стоить. Но с некоторых пор я поняла, что эта постоянная борьба, стремление стать сильнее, лучше и есть самая лучшая награда. И пока передо мной есть эта цель, пока есть он, моя жизнь никогда не станет пустой и скучной.
Осознав эту простую истину, я стала иначе воспринимать развитие своих отношений с Леонардо. Вышло так, что он расставался со мной не только ради меня, но и ради себя тоже. Так же как и я оставалась в ордене ради нас обоих. С момента нашей встречи наше счастье и горе были неразрывно связаны. Рано или поздно наши пальцы переплетутся, и чувство необъяснимого блаженства его присутствия, как и раньше, заставит меня покрыться сладкими мурашками с ног до головы.
Я не заметила, как на моем лице показалась счастливая улыбка. Так я и заснула. Не замечая дискомфорта от влажных одеял и простыней, игнорируя впившиеся в ребра острые углы впопыхах забытого мужчинами оружия, с глупой улыбкой на губах. Пришедшая позже в мою комнату Мери услышала, как я смеюсь во сне. Успокоенная, она вновь накрыла меня упавшим на пол пледом и, так и не решившись разбудить, вернулась к своему мужу, чтобы доложить, что оба нечеловечески сильных, мертвецки пьяных буяна, наконец-то, успокоились и отправились по домам, а вверенная их заботам девушка в целости и сохранности смотрит чудесные сны.
Мирная ночь опустилась на деревню охотников. Изредка спокойствие поселения нарушала насмешливая перекличка охранников, в своих плащах похожих на круживших по улицам темных призраков, да отдаленный вой. И только старые жители деревни притихли, будто спрятавшись в своих домах. Они молились о будущем. Их привыкшие к бурям, невзгодам и скрытым опасностям души не находили покоя, до предела развитое в борьбе за жизнь шестое чувство кричало им об опасности, скрытой в растекшемся по улицам тумане, не давая уснуть, заставляя несколько раз за ночь подниматься и проверять засовы на тяжелых дверях. Только позже, не в силах справиться со сном, старики засыпали чутким сном без сновидений, но даже тогда, когда разум этих старожил пытался расслабиться и отдохнуть, их морщинистые руки продолжали судорожно сжимать спрятанное под подушкой оружие.
Тот, кто смог дожить до преклонных лет в деревне охотников, никогда не был и не будет обычным человеком. Опасность, выгравированная на самих костях, заставляла их кровь пылать. Что-то будет, знал каждый в деревне. Они ждали лишь знака, который побудит их действовать. Но никто и ничто не нарушало мирную тишину, поэтому постепенно жители успокаивались и ложились спать. До следующей ночи, когда они будут сидеть с выключенным светом в кромешной тьме и, выглядывая из-за занавесок, настороженно осматривать каждый угол. Это будет завтра. А сегодня владычица ночь вступила в свои права, которые пока никто не пытался оспорить. Ночь пришла.
Свет солнца за окном слепил глаза, мощный двигатель самолета ордена охотников спокойно отрабатывал свои мили. А вот в моей маленькой вселенной сегодня было пасмурно и даже как-то неспокойно. Всему виной были два непримиримых союзника, которые неизменно, изо дня в день, стремились перешагнуть тот едва заметный миллиметр, что отделял их от статуса смертельных врагов. И, судя по всему, этим самым миллиметром была я.
Я посмотрела направо, потом налево, запечатлев в памяти два почти одинаково, пусть и совершенно по-разному красивых мужских лица, чьи глаза скрывали стандартные темно-синие маски для сна, любезно предоставленные нам симпатичной бортпроводницей. Девушка в обтягивающем округлости форменном костюме добросовестно строила глазки им обоим, но написанный на салфетке номер так никого и не заинтересовал, отправившись в ближайший мусорный пакет вместе с остатками позднего ужина.
Взлетали затемно, но, кажется, за облаками солнце встает быстрее, и, несмотря на ранний час, в салоне было светло как днем. Я знала, что оба, и Логан, и Мелькарт, уже не спят. Что может быть проще, похлопать по плечу наставника и попросить прикрыть иллюминатор? Но это было бы толчком к термоядерной реакции атомного синтеза. Стоит мне только прикоснуться к Логану, и блондин тоже перестанет притворяться мирно спящим, слово за слово, начнется бесконечная словесная перепалка, которая не прекратится даже после посадки.
Я вздохнула. Ничего не поделаешь. Пришлось открыть ноутбук и заново просмотреть файлы сразу по двум делам, переданные нам ответственной за проведение испытаний охотников командой разведчиков. Все было на удивление банально и предсказуемо. Начали пропадать люди. Нет, они и в другое время имеют склонность исчезать по штуке-две, но в нашем случае число исчезновений перешагнуло критический порог в десять душ за месяц. И все было бы тихо, если б в один прекрасный день на пороге полицейского участка не возникла в кровь избитая девушка. Она была едва жива, когда добрые дяди в погонах принялись за расспросы, не забыв вызвать скорую. До того, как ее многострадальный дух отправился отдыхать на небеса, девушка успела рассказать кое-что, заставившее полицейских усомниться в ее способности мыслить. На нее напали вампиры. Высказав это спорное утверждение и еще пару отрывистых, смутных фраз, жертва испустила дух.
Не известно, как, но это происшествие в итоге дошло до чутких ушей разведчиков и заставило их заинтересоваться. Но вместо того, чтобы продолжать самостоятельно раскручивать дело, они известили совет старейшин ордена, который и постановил использовать этот случай в качестве учебного и испытательного пособия для юных кандидатов в охотники. Естественно, под чутким и ненавязчивым присмотром старшего поколения.
Присмотром это и назвать-то было сложно. Они просто должны были присутствовать где-нибудь неподалеку, маячить на горизонте и, посмеиваясь над первыми, неверными шагами вверенных им желторотых юнцов, преспокойно попивать кофеек где-нибудь на веранде пятизвездочного отеля. Вмешаться в нашу операцию они должны были в одном единственном случае - если наши усилия пойдут коту под хвост, в результате чего весь карточный домик человеческого мира с треском обрушится и полетит в тартарары. А до тех пор мы, а в частности, я, Майкл, Шон, Бридж, Энджел и еще один внезапно присоединившийся к экзамену парень - Стив, были предоставлены сами себе и своей миссии: как можно скорее вычислить рассадник зла, спалить его адским пламенем и засыпать серебром, то есть, спасти мир и человечество от клыкастой угрозы. Всего ничего.
От разведчиков мы получили довольно неплохие зацепки.
В частности, результаты вскрытия обратившейся в полицию девушки. И хотя следов укусов на ней не обнаружилось, зато были множественные следы инъекций в удобных для проникновения в вены местах и явные признаки обескровливания. Несовместимая с жизнью анемия и стала основной причиной смерти. Были, конечно, синяки, тяжелые ушибы и другие следы насилия, но они лишь добавили веса к тому огромному булыжнику, что утянул бедняжку на илистое дно. К свету или к тьме, кто его разберет.
Звали ее Люсиль. Странное имечко для двадцать первого века. Будучи студенткой местного колледжа, она старательно посещала лекции и вообще была особой весьма сильной духом и любознательной по натуре, состояла в журналистском кружке. На этом доклад разведчиков резко обрывался. Как будто кто-то взял и бессовестно делитнул все последующие абзацы. Подозреваю, так оно и было. Надо же усложнить птенцам путь к их первой добыче. А то летать не научатся.
Содержимое второй папки было на удивление кратким. Преступление: серийные убийства. Далее кратко перечислялись имена жертв, методы убийства, оцифрованные фотографии жертв и мест преступлений, происходивших по всей Европе. Далее следовал протокол заочного слушания за подписями представителей охотников и вампиров, который завершал приговор: ликвидация. Ее-то, не включая передачу первичного извещения, и должна была выполнить наша команда, параллельно занимаясь расследованием первого дела.
Так и не разглядев в файле ничего нового, я отключила ноутбук и откинулась на сиденье. Благо поводов для размышлений было предостаточно.
Предыдущая неделя выдалась довольно насыщенной. Если разбить все происшедшее по пунктам, то выйдет примерно такая картина.
Во-первых, я по-тихому перетаскала к себе в комнату и тщательно изучила все исторические записи, которые только смогла обнаружить в лесном доме. Но, как ни старалась, не смогла найти больше ни одного упоминания о Лео. И не только в рукописных книгах. Даже из подробного изложения истории оборотней его имя было старательно выцарапано или выжжено, а листы со всеми упоминаниями о его достижениях выдраны из толстых томов. Видимо, в те времена переписывать вручную или изменять нумерацию страниц здешним историкам было сложновато. Корректор и скоросшиватели спасли мир, не иначе.
Зато, во многом благодаря отцовским пометкам на полях, мне удалось найти другие зацепки. Они касались Старейшины ордена. Кто бы мог подумать, что этому жуткому, энергичному человеку уже давно перевалило за две сотни лет? Я тоже поначалу не поверила, но другого Стюарта Трейна, это имя во время тренировки мне удалось выудить у Логана, в истории ордена не нашлось... Поначалу, он ничем не выделялся среди прочих выпускников своего поколения. Но после одной охоты, вошедшей в анналы истории ордена как один из самых больших провалов охотников, его имя стало упоминаться все чаще и чаще. Группа необычайно сильных и на удивление хорошо организованных вампиров вырезала под чистую всех охотников, что были отправлены для остановки волны кровожадных преступлений. Всех, кроме Старейшины, который, рискуя жизнью, вызвал взрыв, ставший причиной гигантского пожара, мгновенно поджарившего всех преступников. Сам же Стюарт чудом выжил, спрятавшись от огня в подвале горящего дома и едва не задохнувшись от дыма. Этот подвиг стал первой ступенькой на пути к его славе.
В конце концов, этот прежде обыкновенный мальчик вырос и головокружительно быстро поднялся по карьерной лестнице, став сначала помощником старейшин, потом старейшиной, а после гибели главы совета старейшин от рук очередного слетевшего с катушек берсерка, с легкостью занял его пост и возглавил весь орден. Несмотря на отсутствие времени для участия в плановых операциях, никому бы в голову не пришло сомневаться в его способностях, в том числе и организаторских - не так просто держать под контролем разбросанные по всему свету филиалы и координировать их друг с другом. Поэтому никого не удивило, что он все реже и реже появлялся на публике.
И это было не важно, так как железная хватка Старейшины ощущалась на всем, что происходило в ордене. Его политика была жесткой и нетерпимой по отношению к вампирской расе и их союзникам, так же непримиримо он относился и к членам своего ордена. Под его руководством от ордена не отделилась ни одна побочная ветвь, а тех, кто посмел предпочесть собственную жизнь охоте, объявляли предателями предков и лишали всего наследия, преследуя их как последних отбросов. Но даже так, не получая притока свежей крови извне ограниченного круга потомков оборотней, количество охотников ежегодно сокращалось...
В подземелье ордена, называемом крепостью застывшего времени еще до Старейшины была создана лаборатория, главной целью исследований которой стала линия крови оборотней. Год за годом в орден вливалась кровь обычных людей, и это не могло не сказаться на силе будущих поколений. Сила, скорость, выносливость... Постепенно, исподволь, они истощались. Если раньше потомки оборотня могли без больших усилий и какого-либо специального обучения скрутить в баранку новорожденного вампира, то со временем их силы стали примерно равны укрепленным тренировками людям. А, каким бы выдающимся не был человек, без адских тренировок обойти скоростью реакции немертвого было для него практически невозможно. Еще одним доказательством стало снижение, вплоть до полного отсутствия реакции новоиспеченных охотников на кровь вампиров. Ранее девять из десяти охотников реагировали на нее недомоганием и общим ослаблением до полного выведения крови из организма, а один из этой десятки и вовсе погибал в страшных муках. Таким же, и даже более выраженным, эффектом обладали укусы немертвых. Но ко времени становления Старейшины ситуация практически кардинально изменилась - вместо отторжения, кровь вампиров стала частично ассимилироваться в телах охотников и даже в некоторой степени усваиваться, на небольшой уровень увеличивая способности охотников. Укусы также вызывали сильнейшую боль, но больше не были настолько токсичны.
Изучив все отчеты лаборатории, старейшины приняли решение. Чтобы сохранить нетронутой линию крови оборотней, с этих пор браки должны были заключаться только внутри сообщества и только с одобрения ответственного за филиал ордена старейшины. Без всяких исключений. Естественно, мнения людей разделились. Одни осознавали необходимость этой меры для выживания потомков оборотней как вида. Другие призывали не цепляться за устаревшие идеалы и отказаться от любых ограничений.
Следующее распоряжение старейшин погасило все зачатки бунта - за несоблюдение устава ордена полагалось жестокое наказание, а любая связь с простым смертным, приведшая к рождению ребенка, либо попытка покинуть орден приравнивалась к предательству предков, не меньшему чем становление вампиром. Виновники должны быть уничтожены без всякой жалости, а потомки этой связи забирались орденом и воспитывались по его законам как самые низшие представители сообщества, которые, в большинстве своем, становились в будущем чистильщиками.
Поначалу орден тяжело воспринял изменения, но постепенно, они вынуждены были их признать, чтобы выжить. Позже, следующие поколения, выросшие практически в изоляции скрытых деревень, отделенные стенами общежитий от вечно занятых на заданиях родителей, уже и не представляли иной жизни. Для них предопределенный с детства брак был так же естественен, как и захватывающая борьба с ужасными немертвыми, ожидавшая их в будущем.
Кроме прочего, лаборатория также отвечала за проверку этой так называемой линии крови. Тест проводился каждому ребенку охотников в возрасте одного года. Именно он решал, какое положение в будущем займет эта новая жизнь. Самые высокие показатели имели ликвидаторы и элита разведчиков. Первым это помогало выжить и выполнить свою работу, вторые должны были гарантировать сохранность линии крови и передачу ее следующим поколениям. С показателями смертности ликвидаторов это была необходимая мера. И она же объясняла как Жан о'Нейл, сын одного из высокопоставленных разведчиков оказался среди учеников-ликвидаторов. Ниже следовали обычные разведчики и на последнем месте оказывались чистильщики. Иногда случалось и такое, что в семье чистильщиков появлялся ребенок, достойный стать ликвидатором. Но такое чудо было скорее исключением, чем правилом, каждый случай которого изучался отдельно, хотя и без особого успеха, так как причины явления до сих пор оставались неясными. Иначе обстояло дело с берсерками. Эта своего рода мутация передавалась исключительно по наследству, но проявлялась далеко не всегда, порой перескакивая через несколько поколений. Но даже так все знали: если в семье был один берсерк, то может быть и второй. До волнений, связанных с безумием берсерков, эти семьи получали особые привилегии, будь то право выбрать или отказаться от задания или более ранний выход на заслуженный отдых. От каждой такой семьи избирался свой представитель в совете старейшин, обладавший правом голоса наравне с ними.
Начало времени безумия берсерков практически совпало с вхождением Стюарта Трейна в совет старейшин и завершилось кончиной последнего берсерка за несколько десятков лет до рождения моего отца.
Кроме прочего, оказалось, что и мой отец, и Логан состояли в дальнем родстве с Леонардо... Чтобы это выяснить, мне пришлось прошерстить с начала и до конца половину древ родословных берсерков. Эти сведения мне удалось почерпнуть из книги в замасленной обложке, чей первоначальный красный цвет практически полностью уничтожила плесень. Судя по последним надписям, датам и дополнениям, сделанным шариковой ручкой, в то время как первые росчерки явно принадлежали перу, этот томик ежегодно дополнялся новой информацией. Он был наглядным подтверждением древности рода охотников. На протяжении многих веков, он оставался немым свидетелем силы и славы ордена. К сожалению, к данному моменту все, кроме одного, древа берсерков изжили себя. В живых осталось лишь два потомка - Логан и я - неудивительно, что нас с ним пытались, так сказать, скрестить для получения еще более выдающегося потомства. Имена всех остальных потенциальных и бывших берсерков были перечеркнуты крест-накрест и под ними, кроме даты рождения, были дописаны еще и даты смерти. Там было имя отца, дяди, его старшего сына и даже Эрика... Это разозлило меня настолько, что я едва сдержалась, чтобы не забросить перепись в камин. Но вовремя остановилась. Книга не виновата. Виновны люди, утратившие человечность. И это я не вампиров имела в виду.
Но самое обидное, что среди всего потока сведений, исторических справок и дат я так и не нашла ничего конкретного, что могло бы подтвердить мои подозрения на счет Старейшины. Сложно было скрыть досаду на бесполезно убитое время, которое я с куда большим успехом могла потратить на усовершенствование навыков владения совершенно новеньким, сияющим оружием, которое торжественно вручил мне Логан. Нет, старые вещи с загадочным шлейфом истории нравились мне гораздо больше, но и эти невероятно удобные кинжалы и пистолеты были очень даже ничего. Одно ощущение спокойной уверенности, которое они мне внушали, стоило непривычного чувства сдавливания от навязанных по всему телу ремней с ножнами и закрепленной на плече кобуры, с которыми я теперь расставалась разве что на время принятия душа...
Так о чем это я? О Старейшине. Так и не обнаружив зацепок, я долго думала, пока не вспомнила рассказ Рейнарда о том, с чего началось знакомство моего отца и Лео. Они оба много знали о самом ордене и его скрытых течениях. А если знал Леонардо, то, вполне возможно, и вездесующий свой гордый прямой нос блондин был в курсе происходящего.
Вот только я не стала сломя голову бросаться на его поиски. Вместо этого захотелось попробовать кое-что новенькое. Уже не раз мне случайно при сильном волнении или от собственной неадекватности удавалось забраться в голову Мелькарта. В последний раз мне даже удалось выдернуть его из собственного тела и затащить в мозг связанной со мной кровью вампирши. Я не до конца понимала причину этого явления, но раз уж оно есть, и нам от него никуда не деться, стоило всерьез задуматься о применении странного свойства ради всеобщего блага и мира в моем внутреннем мире. И начать осваиваться с новой способностью я решила прямо сейчас.
Делать что-то в первый раз всегда непросто. Только это был явно не наш случай. Пройти по занесенному метелью полю трудно. Но уже второй человек по шагам первого идет более уверенно, а там уже, глядишь, и надежная тропинка протоптана. Так и с другими начинаниями. Благодаря неоднократным случайностям, мне удалось проанализировать и, будто следуя невидимой карте, определить путь до разума Мелькарта.
Скрестив ноги, я села на потрепанный ковер в гостиничной комнате, и, положив руки на колени, ладонями вверх, начала медленно дышать, расслабляя тело и очищая свой разум от шатающихся по нему лишних мыслей. Стандартная поза для медитации? Не спорю. Но зачем заново изобретать велосипед, когда за много веков люди так и не не смогли придумать ничего лучшего? Я не настолько самоуверенна.
Постепенно я ощутила, что готова попробовать. Повинуясь команде, щупальца моего разума протянулись сквозь невидимое звездное пространство и достигли предполагаемой точки, где, если верить моему внутреннему компасу, должен был находиться блондин. Естественно, компас ошибся. Это лишь доказало мою теорию, что пространственный кретинизм существует во всех плоскостях реальности. Однако, отчаиваться было рано. Пошарив по окрестностям, я почувствовала знакомые колебания, и что было сил, потянулась в их сторону. Вот только вместо того, чтобы, как обычно, увидеть глазами блондина, я словно со всей дури вмазалась в кирпичную стену. Ошеломленное состояние длилось недолго - его прервал голос блондина.
- Попалась, малявка! Думала, что тебя здесь не ждут? Но ты вовремя. Бери ноги в руки и топай к моей хижине! Бегом!
На этот наше общение закончилось и меня безжалостно выпнуло в реальность. Меня тошнило, кружилась голова, перед глазами в сумасшедшем хороводе летали разноцветные мушки, больше похожие на останки огней фейерверка.
- И тебе день добрый, - прохрипела я и, с трудом встав на ноги, пошатываясь, пошла в сторону лестницы на первый этаж. К счастью, мне уже приходилось бывать в доме блондина, поэтому даже в моем слегка оглушенном состоянии дорога не заняла много времени.
Дверь открыл сам блондин, как всегда прибранный и прилизанный - хоть сейчас на витрину.
- Что это было? - возмущенно проворчала я, быстро опускаясь на отодвинутый от стола стул и сжимая руками ломившиеся от накатившей головной боли виски.
- Странно, что именно ты задаешь этот вопрос, - коварно ухмыльнувшись, ответил блондин. - А ты думала, каждый будет рад поприветствовать непрошенного гостя в собственной коробочке с мыслями?
- Голова болит, - простонала я, чувствуя себя так, будто в черепе началась революция, и меня решили свергнуть с трона, перед этим основательно проварив мои мозги на медленном огне.
- Подумаешь, небольшая отдача. Будет урок на будущее - не ломиться с разбега туда, куда стоит прокрадываться. Не спешила б как одержимая, не разбила б лоб.
- Это что, совет на будущее?..
Блондин ничего не ответил. Склонившись над пухлым рюкзаком, он порылся в нем, после чего бросил мне пачку таблеток, которую моей руке едва удалось поймать. После чего налил в стакан воду и поставил его передо мной.
- Прими одну. Легче станет.
Не раздумывая, я выдавила из скрипнувшей упаковки пилюлю и заглотила ее, щедро залив водой из стакана. Почти мгновенно стало лучше, а через пару минут и вовсе хорошо - боль ушла, как не бывало.
- Спасибо, - улыбнулась я и хотела вернуть мужчине оставшиеся таблетки, но он меня остановил.
- Оставь себе, - небрежно произнес он, возвращаясь к столу. - Принимай по одной каждые четыре часа. Поможет укрепить дух. И не благодари - от этого у меня гадкие мурашки по коже.
- Погоди... Ты что, сейчас мне помогаешь? - удивилась я, недоверчиво глядя в загадочно блестевшие в электрическом свете простенькой люстры маньячно-голубые глаза.
- Считай, как знаешь, - хмыкнул блондин.
- Так, значит, мы теперь друзья? - обрадовалась я. - Или хотя бы союзники?
- Эй, не пытайся сразу просунуть всю ногу в слегка приоткрытую щель! - возмутился Мелькарт, но уже тот факт, что он не завел старую песню про то, как терпеть меня не может, дал мне надежду на лучшее развитие наших отношений. А кому хотелось бы быть врагом другу любимого, который, к тому же, не прочь отправить тебя на опыты? - И хватит уже нести чушь, мне и без детских капризов сейчас забот хватает.
Он склонился над столом. Только сейчас я заметила, что вся посуда, кроме использованного мной стакана еще до моего прихода перекочевала к мойке, а практически всю поверхность стола покрывает лист тонкой бумаги, с разложенными поверх него раскрытыми старыми записными книжками. Их страницы сверху вниз покрывали непонятные значки, а на полях остались истертые карандашные заметки, сделанные знакомым почерком. Как я могла его не узнать, если последние несколько дней только тем и занималась, что выискивала эти порывистые каракули среди томов по истории ордена?
- Это же папины записные книжки! - вскрикнула я, схватив одну из них и поднеся ближе к глазам. - Но как?.. Откуда они здесь?
Память услужливо подсказала мне, где и когда я видела свое наследство в последний раз. Это было в доме Леонардо. Я случайно оставила их у него, когда принесла отцовский ноутбук Дэвиду. А после так и забыла, увлеченная безжалостной чередой событий, на долгое время разделивших и едва не поставивших нас по разные стороны баррикад.
- Мастер распорядился, и Дэвид отправил их почтой через посредника. Только вчера ездил в Дублин, чтобы получить посылку. Чуть не попался на пропускном пункте охотников. Они сейчас особенно осторожны, так что тоже будь настороже и не болтай лишнего.
- Неужели ты обо мне беспокоишься? - хотела поддеть его я.
- Естественно. Не хочу, чтобы веселье закончилось, так и не начавшись, - в своем прежнем духе выдал блондин. - Должна же быть хоть какая-то компенсация за роль няньки. Гувернанткам и то жалование платили, а еще оплачивали жилье и питание, а мне вот приходится самому крутиться.
- Это ты к чему?..
- К тому, что твой долг растет день ото дня, а мои услуги весьма недешевы. Надеюсь, в будущем, ты об этом не забудешь, - насмешливо проговорил он, но мне показалось, что за этими словами крылось что-то более важное. Вот только смысла их я пока не осознавала, но, зная блондина, точно пойму в будущем.
Блондин продолжил то, чем, наверное, не один час занимался до моего прихода. А именно, один за другим наносил на карту значки из книжки, время от времени, копируя рядом с ними пометки отца.
- И что ты делаешь? - не выдержала я. Сидеть и ничего не делать по истечении последних, до отказа наполненных тренировками, месяцев стало моей голубой мечтой. Но одно дело мечтать, а другое - этой мечте следовать. Вот и сейчас неожиданно наступившая передышка и тишина, вместо успокоения сердца, словно огромная гора, давили на разум, который жаждал поскорее начать сражение. Я даже полностью забыла, зачем вообще разыскивала Мелькарта.
- Смотри, здесь изображен значок, такой же, как над одной из дверей в подземной тюрьме охотников, а рядом стрелка - направление, куда ведет коридор, - на удивление терпеливо объяснил он. - Едва открыв книги, я сразу заметил невероятное сходство между рисунками и значками над ответвлениями основных проходов в подземельях. Дин проделал огромную работу, а мне осталось лишь занести все это в карту с указанием этажей и надеяться, что обозначения с тех времен не сильно изменились.
- Ничего себе! - воскликнула я. - Это, должно быть, невероятно сложно, ходы все время пересекаются между собой...
Мелькарт самодовольно хмыкнул - признание его способностей, пусть даже и таким ничтожным персонажем, как я, принесло ему удовлетворение. Что поделать, практически каждому гению нужен невежественный зритель, чтоб лишний раз утвердиться в своем величии.
- Я уже пролистал материалы и запомнил все символы, а сейчас лишь переношу построенную в моей голове карту на бумагу.
- Тогда зачем подглядывать в книжки?
- Затем, что нет ничего совершенного на свете. Я ведь тоже когда-то был человеком, поэтому способен совершать ошибки, - на удивление серьезно ответил Мелькарт, не отрывая сосредоточенного взгляда от очередного символа, выходившего из-под его руки. - Вот только я был великим, необыкновенным человеком! Оттого и ошибки мои зачастую принимают масштаб небольшого катаклизма, а в предстоящем деле я никак не должен ошибиться. Мастеру это не понравится.
Я не знала, что ответить на этот пропитанный нарциссическим духом монолог, поэтому бережно взяла в руки и погладила по корешку одну из записных книжек, с которыми закончил работу блондин, после чего забросил на край стола. Потом отложила ее в сторону, расстегнула ветровку и достала из внутреннего кармана сложенный в три погибели лист бумаги и ручку блондина, после чего протянула и то, и другое Мелькарту.
- Вот.
- Что это? - с подозрением спросил он, разворачивая исписанный мелкими каракулями и значками листок.
- Это внутренние коридоры тюрьмы, а крестом отмечена камера Эрика, - невозмутимо ответила я.
- То есть, ты заранее знала, что означают значки на карте, и, тем не менее, заставила меня объяснять? - он сощурил глаза, в которых купались огоньки гнева.
- Конечно, - довольная собой, усмехнулась я. - Нечасто наш великий и ужасный волшебник снисходит до того, чтобы научить чему-то простых смертных...
- Это ты-то простая смертная? Тогда я - прах в песках времени. - К моему несказанному удивлению в ответ на дерзость блондин лишь рассмеялся, его гнев потух так же внезапно, как и появился. - Откуда это? - махнул он листком.
- Немертвый, с которым я тренируюсь, согласился помочь. Он тоже не в восторге от охотников, и не прочь отомстить ордену.
Я кратко рассказала блондину, как познакомилась с еще одним необычным персонажем из числа хладнокровных. Обо всем, кроме оплаты за шпионские услуги Поля. Даже мне не нравилось заключать неопределенные сделки, а Мелькарт и вовсе мог решить мою проблему старым дедовским способом - избавиться от вампира и все тут. И никто никому ничего не должен.
Выслушав меня, блондин с куда большим интересом принялся рассматривать листок.
- Неплохо, очень даже неплохо, - вынес вердикт он. - С этим мы без проблем доберемся до тюремного блока от большой развилки.
Он ткнул пальцем на кружок на карте, по периметру которого скопилось множество мелких значков.
- А как до туда добраться? - тут же спросила я, с сияющим любопытством взглядом, склонившись над картой.
- Все будет зависеть от первоначального входа. Думаю, маршрут лучше проложить, когда оформятся планы бунтовщиков. По пути в тюрьму нам лучше действовать только вдвоем. Так никто не помешает нашему плану. А вот как только упакуем и заберем твоего родственничка, отведем вас обоих в безопасное место, и я, наконец-то, смогу размяться и выпустить пар.
В голубых глазах Мелькарта на долю секунды промелькнула жуткая тень маньяка-убийцы, после чего снова скрылась в темном углу его подкорки. Он продолжил рисовать карту, а я, словно зачарованная, следила за его сильными пальцами с идеально ровно подстриженными ногтями, которые быстрыми, уверенными движениями водили по бумаге дорогой перьевой ручкой. В тишине слышался лишь скрип пера, поэтому я едва не подскочила на месте, когда дверь дома с грохотом распахнулась, и на пороге показался Логан.
Войдя, он быстро захлопнул за собой дверь и, скрестив на груди руки, осуждающим взглядом уставился на нас. Надо отдать ему должное, высокий рост и закаленная в боях фигура придавали ему при этом весьма внушительный вид. Вот только с некоторых пор тот трепет и благоговейное уважение, которые он мне внушал поначалу, куда-то испарились, и теперь авторитет наставника не действовал на меня подавляюще. А Мелькарт так и вовсе ухом не повел, продолжая усердно вносить дополнения в карту.
- А я все думал, когда же появится твой сторожевой пес. Он хоть делами-то своими успевает заниматься? - спокойно съязвил блондин, обращаясь ко мне.
- Успевает, - вместо меня ответил ему Логан. - Почему вы опять вдвоем?
- А почему тебя это волнует? Со мной Диана точно в большей безопасности, чем с тобой. У меня к ней совершенно нет того интереса, который приписывает твой больное воображение.
- Хватит, Мелькарт, - попросила я, нутром ощущая заискрившиеся в воздухе молнии гнева. Ох уж этот блондин. Умеет он создавать себе врагов. В этом мы с ним похожи.
- Слушаюсь и повинуюсь, - на удивление покорно, хмыкнул он.
- А это что такое? - Странно было бы думать, что Логан мог не заметить занявшую весь стол карту.
- А это, мой пушистый друг, наш ключ к успеху, - было бы наивно полагать, что блондин перестанет говорить. И вообще, с недавних пор мне стало ясно, что только в присутствии Леонардо он по-настоящему замолкает, ловя каждое слово своего мастера. В остальное время он практически не замолкал, всем прочим, предпочитая темы пространных научных теорий, исследований или основательное докапывание до неблагодарного слушателя. Вот так его первоначальный образ непогрешимого слуги в моих глазах разбился вдребезги и блестящими, как мишура, осколками разлетелся по вселенной. Но уважение осталось. При всем своем самодурстве было в этом человеке некое величественное очарование, а его загадочная сила... Да я даже ни разу не видела, чтоб он всерьез ей воспользовался. А хотелось бы.
Логан подошел ближе и принялся рассматривать уже готовый фрагмент, после чего его взгляд стал чрезвычайно заинтересованным и серьезным одновременно. Все признаки гнева как ветром сдуло.
- Это же подземелья ордена! Но как?.. Нам с трудом удалось сделать примерную карту, а здесь все в таких подробностях...
- Ее отец об этом позаботился, - Мелькарт без лишних церемоний швырнул в наставника очередную использованную записную книжку, которую последний с легкостью поймал двумя пальцами, после чего принялся рассматривать. По нахмуренным бровям я поняла, что внутри него идет какая-то борьба - так же он выглядел, когда я пыталась доказать ему вину Старейшины. Но длилась она недолго, ведь какая разница, откуда поступили сведения, пока их полезность бесспорна? Логан снова склонился над картой.
- Удивительно, как подробно! С этим мы сможем гораздо эффективнее захватить все опорные пункты крепости! Сейчас же пойду и принесу наши карты, объединив их, мы получим в свои руки настоящее сокровище.
Он уже почти вышел из дома, когда вдруг обернулся ко мне.
- Диана, сегодня займись самоподготовкой на поляне у хижины, а затем, к четырем, подходи на стадион в школу, поедешь с классом на объединенную тренировку на стрельбище.
- Есть, босс! - покорно отсалютовала я.
Он, строго прищурившись, посмотрел на меня.
- И больше никаких исчезновений.
- Ни в коем случае, - с мягкой улыбкой ответила, украдкой скрестив пальцы в карманах ветровки.
Не спеша, я поплелась к месту очередной тренировки. На душе кошки скребли. Сейчас, глядя на Логана и Мелькарта, в кои-то веки объединенных взаимопониманием и общим делом, я в который раз ощутила отторжение от этого места. Несколько дней назад эти приступы неприятия появились из ниоткуда и, с тех пор, случались все чаще, словно что-то говорило мне уходить, убираться как можно скорей и дальше отсюда. Возможно, это чувство было вызвано нетерпением, желанием побыстрее завершить свои дела и направиться в Атлант... Но тогда откуда в нем эта странная примесь липкого, черного страха? Не в силах, дать ему объяснение, я непокорно тряхнула забранными в длинный хвост волосами. Не время впадать в панику и уныние! Я должна стать еще сильнее! Ради нашего будущего!
Странно, что эти события вспомнились мне сейчас, когда я в лучах утреннего солнца летела на самолете, высоко над уровнем моря. "Да, нет, не странно", - вдруг ко мне пришло осознание. Ведь стоило мне только покинуть окрестности деревни, как то гнетущее чувство опасности, в котором я сама не отдавала себе отчета, и которое порой становилось сильным и набрасывалось на меня, как прибой на берег моря, исчезло без следа! Это как небольшие утяжелители - к ним вскоре привыкаешь и перестаешь замечать, вспоминая лишь при увеличении груза. Но стоит только избавиться от обузы, как во всем теле появляется ни с чем несравнимая легкость. То же было и со мной. За пределами деревни охотников давление исчезло. И это заставляло о многом задуматься.