Бородина Елена Алексеевна : другие произведения.

Вне времени

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть 4. Вы никогда не задумывались об этом? Есть ли конец препятствиям? И ведь не факт, что преодолев все преграды и пройдя в очередную дверь, человек достигнет своей цели или хотя бы приблизится к ней. Но и, раз ступив на путь, сами остановиться люди уже не могут, ведь такова природа большинства мыслящих существ - они всегда хотят большего. Стремятся вперед, словно мотыльки на пламя свечи, прожигая свои короткие жизни. Кто-то горит ярко и красочно, а кто-то - тихо тлеет в темноте. Вот и вся разница между ними.
  День-Ночь. Книга 4
  
  Вне времени
  EleiN
  
  Вне бега времени,
  В дожде былой печали
  Историю свою
  Мы начали сначала...
  
  Глава 0
  
  Я сидела в кресле возле весело потрескивавшего в камине огня и вглядывалась в причудливые языки пламени. Они танцевали и пели друг с другом, сплетаясь и разделяясь миллионы раз в огненной, потрясающе восхитительной игре света с тенью.
  Да, это был длинный день...
  Мы были посередине тренировки, когда моя нога поскользнулась на влажном мху кочки. Боль была сильная, но терпимая. Хуже было то, что бежать на прежней скорости стало невозможно. Я окрикнула сразу же оказавшегося далеко впереди Логана, но он даже не обернулся. Пришлось подниматься на ноги и не спеша топать за ним, точнее, к лесному домику, который мы все так же использовали для своих внешкольных занятий. Пусть хоть в лепешку разобьется, но на сегодня я свое против сил природы отвоевала. То и дело, останавливаясь и давая отдых ноге, я протащилась метров сто, когда из ниоткуда передо мной вынырнул Логан.
  - Хватит копаться! - рыкнул парень. - Не догонишь за пять минут, побежишь штрафной круг.
  Он снова, в который раз за последние дни, продемонстрировал мне свое презрение.
  - Стой! Погоди...
  Ноль внимания, фунт презрения от его широкой, прямой спины, которая все продолжала стремительно удаляться.
  Я тяжело вздохнула и хотела уже продолжить и свое без того позорное отступление, когда он внезапно вернулся, остановившись шагах в десяти от меня. Я с трудом подавила дрожь: впервые в обращенных на меня глазах Логана читалась ненависть. Презрительно усмехнувшись, он произнес, даже не пытаясь скрыть издевку:
  - Стой? Погоди? Именно так ты скажешь посреди схватки безумному вампиру, едва почувствуешь малейшую усталость или стоит тебе испачкать руки?
  - Нет, но...
  - Но, что? Или ты думаешь, что он пожалеет тебя, остановится и даст время передохнуть и восстановить силы? Тебе мало было той схватки, после которой нам с таким трудом удалось тебя откачать? Уже все позабылось?
  - Нет, но...
  - Твоя слабость - его преимущество. Твоя неудача - его шанс. Твоя жизнь - его смерть, поэтому в битве может быть только один победитель. Запомни это и не беспокой меня больше по таким пустякам.
  С этими словами, он побежал вперед. Оставив меня переживать свои слова.
  Когда я доковыляла до лесного домика и тяжело опустилась на крыльцо, сил терпеть боль, упорно пронзавшую ногу при каждом шаге, уже не оставалось. За спиной хлопнула дверь и передо мной нарисовался наш великий и ужасный Логан с мокрым полотенцем в руках. Я быстро отвела взгляд, не желая снова увидеть в его глазах недовольство - с лихвой хватало и внутренних кошек, бессовестно скребущих по душе своими острыми, цепкими коготками. А он, как будто на зло, присел передо мной на корточки. Я же не знала куда смотреть, со страхом ожидая приговора - снова отчитает или... неужели мне придется опять подниматься на ноги и до потери сознания чесать вдоль ухабистого берега?..
  - Ну, что мне с тобой делать? - внезапно вздохнул парень. Он неожиданности я посмотрела прямо ему в глаза и, к своему огромному облегчению не заметила там осуждения. Только бесконечную усталость и сожаление.
  Он потянулся к моей пострадавшей ноге, но я инстинктивно отдернула ее в сторону, вызвав на свет новый взрыв неласковых ощущений.
  - Ты чего? - спросила я, но он не услышал и, будто бы, не заметил моего стремления оказаться от него подальше. Вместо этого парень решительно вернул мою ногу на место и, стараясь не коснуться обнаженной кожи, закатал на ней штанину. Лодыжка распухла и покраснела, из-за чего стопа стала похожа на толстую, розовую слоновью лапу. Он приложил к ней полотенце, и я чуть не заурчала от удовольствия - приятный холод шелком прошелся по натянутым нервам, моментально успокоил боль, притупил ее ощущение, сделав почти неощутимой.
  - Сейчас боль утихнет и запустится регенерация, скоро будешь как новенькая, - он тяжело вздохнул. - Ты создаешь себе проблемы даже там, где их быть не должно.
  Я не поняла, говорил ли он о моем вывихе или о том, что случилось в катакомбах Парижа, но мне вдруг захотелось перед ним оправдаться.
  - Я ведь не специально. Просто обстоятельства так сложились.
  - Ну, конечно. А ведь можно было прямо сказать, что ты не можешь больше бежать. Я бы не настаивал, - с укором проговорил он, абсолютно забыв при этом, как упорно игнорировал мои крики.
  - Можно, - согласилась я, с неосознанным волнением наблюдая, как он садится рядом со мной на скрипучие доски старого крыльца. Наставник выудил из широкого кармана своей ветровки две банки с колой, одну из которых протянул мне. Она была еще холодной - должно быть, он взял ее из холодильника, пока мое хилое тельце ковыляло до дома. Я приняла колу одними кончиками пальцев, и без непосредственного контакта всем телом ощущая его будоражащее кровь присутствие. С тех пор, как мы вернулись в Ирландию, мне показалось, что наше взаимное влечение берсерков усилилось, хотя и перестало быть таким всепоглощающим. Было ли это следствием полного моего самоотречения в пользу внутреннего зверя, или близость к смерти сделала меня более чувствительной, но, так или иначе, сидеть с ним рядом, и думать о душевных терзаниях было не так-то просто.
  - Не хочешь поговорить? - внезапно спросил он, и я ощутила, как сердце пропустило удар. Случилось именно то, чего я так опасалась в течение всего этого дня, который, несмотря на многочисленные протесты друзей, провела в непрерывных тренировках, лишь на несколько коротких минут вернувшись в комнату над Бирн-баром, чтобы в ее, прерываемой пьяными окриками, тишине забыться тяжелым сном и ни о чем больше не думать.
  - О чем? - как можно спокойнее отозвалась я, но из горла вырвался какой-то писк.
  - О том, что случилось в катакомбах, - терпеливо объяснил Логан. - Рано или поздно тебе придется обо всем рассказать. Не мне, так Старейшине.
  - А зачем? Вы и сами все видели.
  - Да, нам досталась отличная картина побоища и сильная вампирская особь в качестве пленницы. Но я говорю не об этом.
  Я содрогнулась, вспомнив, как, будучи целиком во власти берсерка, вонзила кинжал в лоб изуродованной огнем женщине, которая чуть раньше едва не прикончила меня. Моя память проследовала немного дальше и показала клинок, со свистом рассекающий воздух, летящий в моего друга... Как удивление и радость, расцветшие на его лице при виде живой меня, сменяются страхом и непониманием, зрачки расширяются... Звук, с которым металл вонзился в его тело, как оно покачнулось, и начало медленно заваливаться назад... С трудом я отрешилась от жуткого видения и вернулась в прохладную свежесть зимнего ирландского вечера.
  - А о чем тогда? - почти шепотом отозвалась я. - О том, как я убила собственного друга? Ты об этом хотел поговорить?
  - Его убила не ты.
  - Я знаю. Но легче от этого не становится. Я все еще вижу перед собой его лицо, немой укор в его угасающем взгляде.
  - И это не плохо.
  - Да, неужели? - ирония насквозь пропитала мои слова.
  - Поверь мне, куда хуже, когда такие как мы забывают о том, что отличает их от зверя и подчиняют свою жизнь служению ему, а не собственным идеалам.
  - Я не хочу служить ни берсеркам, ни идеалам! Их не существует! Есть просто конкретные обстоятельства, и ты поступаешь в них так, как велит тебе сердце. Я не хочу руководствоваться разумом! Нельзя делить людей на нужных и бесполезных! Иначе...
  Иначе ты станешь таким же, как тот вампир... - додумала я, так и не решившись произнести эти слова вслух, словно само упоминание об этом существе было способно телепортировать его ко мне. Я не заметила, как поднялась на ноги и замерла на месте, глубоко дыша и не понимая, как произошел этот срыв.
  - Извини, - наконец, проговорила я, - Я не хотела кричать, просто... Все сложно.
  - Я знаю. Поверь мне, каждый берсерк проходил через ужасы полного обращения. Только тебе не повезло, потому что большинство из нас впервые переживает его в подростковом возрасте, и дальше уже могут справиться с трудностями... Или, по крайней мере, готовы к его последствиям.
  - Готовы? - с сомнением хмыкнула я. - Как можно подготовиться к убийству?
  - Это так же, как с лекарствами: если польза от берсерка в разы больше возможных потерь...
  - То кем-то можно и пожертвовать? Так считают охотники?
  Я заметила, как при упоминании ордена сжались его губы.
  - Мы не вправе обсуждать решения Старейшины, - бесцветным голосом отозвался парень.
  - А кто тогда вправе? Если берсерк отказывается от своих людей, подводит тех, кто рассчитывает на него, то ради чего мы вообще сражаемся? Ради самоуничтожения? Не лучше ли позаботиться о тех, кто жив и нуждается в нас, чем заставлять их идти против самих себя, посылая на бойню, словно овец на заклание? Разве не наш долг защитить их?
  Я не заметила, как перешла от обсуждения гибели Жана к проблемам ордена, но это было неважно, потому что, если Логан хотел что-то у меня узнать, то я тоже очень желала знать его мнение.
  - Приказы Старейшины не обсуждаются.
  - Кто это сказал?
  - Так было испокон веков.
  - То, что так принято, совсем не значит, что оно правильно.
  - Хватит. Я не собираюсь обсуждать это с тобой, - мрачно отрезал он, поднимаясь на ноги.
  - Скажи, разве ты сам никогда не жалел о том, что, подчиняясь приказам, тебе приходится идти против своей совести?
  Он замер, стоя ко мне спиной, и я увидела, как его рука с легкостью смяла пустую банку из-под колы - жестянка только жалобно скрипнула.
  - Да, сожалел. Один раз.
  - Когда?
  Он ответил не сразу.
  - Три дня назад. Когда ты оказалась в ловушке подземелья, а глава запретил охотникам прийти вам на помощь. Так что в гибели Жана нет твоей вины.
  С этими словами Логан вошел в дом, оставив меня в тихом шоке обдумывать свои слова. Я только сейчас поняла, что не одна переживала потерю друга, не одна чувствовала себя виноватой и сбитой с толку из-за того, что не могла повернуть время вспять и вернуть Жана, живым и невредимым, и потому не знала, как дальше жить, опасаясь самой себя. Ему тоже было трудно, как ни в чем не бывало, вернуться к прежней жизни, и осознание этого сделало замкнутого парня немного более близким и понятным для меня.
  Я вошла в дом. Логан в гордом одиночестве сидел за кухонным столом, с каким-то недоверием уставившись на смятую жестянку и свои руки, будто пытался понять как они, всегда такие спокойные, могли выкинуть этот фортель. Я забралась на колченогий стул напротив него, сидя на котором столько раз с волчьим аппетитом поглощала завтраки, обеды и ужины и, повинуясь внутреннему порыву, взяла парня за руку. Да, искра пробежала, но я уже знала, что она собой представляет, и почти не обратила внимания - эффект неожиданности, сыгравший с нами злую шутку в первый раз уже давно исчерпал себя.
  - Я знаю, что ты хотел помочь, и этого достаточно. Если б даже ты был там, с нами, то вряд ли смог бы выжить.
  Если б его не прикончил на радостях Повелитель тьмы, получивший в свое распоряжение любимую игрушку, то наверняка добили бы низшие вампиры или я сама.
  - Просто я в замешательстве... - он отнял у меня свою руку и отвернулся.
  - Почему?
  - Мы все видели усеянный останками вампиров бункер. Сколько их было?
  - Не знаю... Я ж не считала.
  - Сорок семь. Их было сорок семь нелюдей. И только увидев ту бойню, только тогда я понял, насколько недооценил берсерка внутри тебя. Даже мой зверь не способен на подобные подвиги. Теперь я даже не знаю, чему еще могу тебя научить... Боюсь, что я тебе больше не понадоблюсь.
  - Зато я знаю. Научи меня обходиться без берсерка. После всего пережитого я, наконец-то, понимаю, что ты имел в виду, говоря об одиночной охоте - мы опасны не только для врагов, но и для друзей... Я больше не хочу никого потерять.
  - Завтра похороны, - он решил перевести тему, и я недовольно поморщилась, но продолжать не стала - еще будет время.
  - Угу.
  - Ты просила аудиенции у Старейшины? Слышал, он дал добро, но только после погребальной церемонии.
  - Ага. Было дело.
  - Зачем тебе это? Хочешь отомстить главе ликвидаторов за то, что он отказался прийти тебе на выручку?
  Я чуть не рассмеялась.
  - Мстить? Я? У меня нет ни желания, ни права на такие глупости.
  - Тогда зачем?
  - Я должна узнать о планах Старейшины... И о том, что ждет Эрика.
  - То же, что и плененную тобой вампиршу - пожизненное заключение в крепости застывшего времени, либо скорая казнь. И я не возьмусь сказать, что для него будет лучше.
  - Но это несправедливо! Эрик никому не причинил зла, и все, что он делал, было ради вашего ордена! Почему он должен страдать наравне с закоренелыми преступниками и убийцами?
  - Потому что теперь - он - не человек.
  - И что с того? Даже став вампиром, Эрик останется Эриком! Я уверена.
  - В чем? Что он никого никогда не убьет, подчинившись зову крови?
  - Я надеюсь...
  - Одной надежды не достаточно.
  Я задумалась.
  - Логан, почему мы воюем с вампирами?..
  - Ты до сих пор ничего не понимаешь?
  - Но ведь они могут поддерживать в себе жизнь и с помощью донорской крови. Почему бы...
  - Ее не хватит на всех. И у них опять же не останется иного выбора, кроме как взять ее силой.
  Я так напряженно думала, что разболелись виски, и я сжала их руками, стараясь хоть как-то унять боль. Как тогда помочь и охотникам, и вампирам, если вся их вражда похожа на бесконечный замкнутый круг из сражений и ненависти? Как мне уберечь Кристину, Эрика и остальных случайных жертв от последствий этой войны на уничтожение?..
  И как всегда в трудной ситуации мои мысли обратились к Лео. К тому, у кого всегда были ответы на все вопросы. Сейчас он посмотрел бы на меня своими удивительными глазами и, мягко улыбнувшись, ответил, что в этом маленьком мирке нет ничего невозможного, нужно только найти способ. Одно воспоминание о нем осветило мои мысли, проложив желтым кирпичом прямую дорожку к изумрудному городу понимания. И выход пришел сам собой.
  - Что? - спросил Логан. Оказывается, все это время я сверлила его взглядом, хотя на самом деле видела перед собой только Леонардо. В который раз мне пришлось отметить их сходство. И отличие. У Лео из моих воспоминаний были темные, еще темнее, чем у охотника, волосы, изумрудно-зеленые глаза, более тонкие черты лица, а небрежное изящество его жестов неизменно сводило меня с ума...
  - А? Ничего, извини, - смутилась я и отвела взгляд, стараясь собраться с мыслями, - А если у вампиров будет выбор?
  - Какой?
  - Если найдется что-то, способное заменить кровь?
  Логан тяжело вздохнул и осуждающе покачал головой.
  - Признай уже горькую правду и перестань цепляться за соломинку. Если б существовала хоть какая-то альтернатива, думаешь, мы бы ее не нашли?
  Я бы усомнилась в этом вслух, но на сегодня споров с Логаном мне хватило по уши.
  - Ладно, проехали... Ты говорил, что не знаешь чему меня учить? Так вот. Сегодня я хочу научиться стрелять.
  - Ты же уже...
  - Извини, не договорила. Я хочу научиться, не тупо смотреть на цель и нажимать на спусковой крючок. Хочу стрелять быстрее, чем думаю, точнее, чем снайпер, так, чтобы ни один вампир больше не смог подобраться ни к кому из моих друзей.
  Губы Логана дрогнули, и на них заиграла скупая улыбка. Как раньше, до кошмара.
  - Вот такая кровожадная Диана мне нравится куда больше безумной пацифистки, - проговорил он, сгребая с полки пистолеты и протягивая один из них мне.
  Я стреляла, перезаряжала и снова стреляла, пока у меня в горле не засвербило от пороха, а руки не начали дрожать от отдачи. Только тогда я признала, что безумно устала и, бессовестно бросив Логана собирать разбросанные повсюду гильзы, поплелась обратно в деревню.
  Вернувшись в Бирн-бар, первым делом я расспросила мистера Бирна, не видел ли он Мела Картера. Как оказалось, тот испарился в неизвестном направлении сразу после того, как лично доставил меня из подземелья в штаб охотников и убедился, что моей жизни ничто не угрожает, заявив только, что у него в Париже еще остались кое-какие дела. С тех пор от него не было ни слуху, ни духу. Хотя, кое-кто из охотников клялся и божился, что видел Картера, когда тот проходил мимо их парижской обители в приятной женской в компании. Но никто не был на него за это в обиде - после того, как Картер вызволил свой отряд из подстроенной вампирами ловушки, а потом в одиночку, пусть и вопреки приказу, отправился спасать нас с Жаном, его авторитет среди охотников вырос дальше некуда. Откуда об этом узнал мистер Бирн, если его не было на задании? Все дело в том, что хороший бармен знает все и обо всех. Поэтому с ним лучше дружить.
  Теперь я сидела у огня и вспоминала, как очнулась в парижском домике Кристины. Рядом суетился, безуспешно пытаясь проколоть иглой мою руку, охотничий медик, а вокруг мелькали перед глазами, бегали взад вперед другие охотники. Из обрывков их разговоров, я поняла, что пока они проводили спасательную операцию, семья моей подруги Кристины вместе с ней самой исчезла, прихватив с собой всю свою технику. Никто не знал, куда они ушли, но все в один голос твердили про предательство - что именно они сдали нас вампирам. А когда я попыталась объяснить, что во всем виноваты только Шарль и его приятель катофил, Акела прервал меня, заявив, что я брежу, и меня никто не стал слушать... Так же впустую сотрясли воздух мои вопросы об Эрике. Хотя, здесь мне повезло чуть больше - удалось краем уха подслушать, что самолет с ним и полуживой вампиршей вылетел чуть раньше, и они должны были быть уже в деревне. Но их дальнейшая судьба так и осталась покрыта мраком... Сохранят ли жизнь тем, с кем воюют охотники? Или их девиз: "Пленных не брать?" Этого я так и не узнала. А чуть позже меня, так ничего и не объяснив, тоже посадили на самолет и доставили обратно в деревню.
   Они хотели, чтобы я вернулась в свое общежитие и, как ни в чем не бывало, продолжила жить дальше. Я отказалась. Вместо этого пошла в бар Бирнов и попросила у Мери комнату дяди и двоюродного брата. Мудрая женщина все поняла без лишних слов. Как ни странно это выглядело, только в шуме и гаме их переполненного самой разношерстной публикой заведения я могла побыть в одиночестве - никто не осмелился бы нарушить строжайший запрет хозяйки. Они пялились, смотрели и перешептывались за моей спиной, но не подходили и это было куда лучше необходимости отвечать на назойливые вопросы, к которым я была еще не готова.
  Я знала, что за стойкой, сверля пристальным взглядом мой затылок, сидит Майкл, но не хотела его видеть. Бриджит с Шоном в обнимку сидели за дальним столиком и молча смотрели на огонек горящей перед ними свечи. А на стене рядом с ними появилась еще одна фотография - тощего паренька в очках со ставшим неотъемлемой частью его жизни ноутбуком в руках.
  Обгоревшие дрова в камине треснули пополам и опали, подняв в воздух сноп невесомых огненных искр. Меня обдало волной жара, но даже она не достигала моего замерзшего сердца. Лео... Лео... Леонардо, - словно заклинание, повторяла я про себя его имя. - Где ты, любимый?
  Я закрыла глаза и постаралась представить его, а потом всем своим существом потянулась следом за сказочным видением, уводящим меня в страну грез, на самом деле оказавшуюся реальностью.
  - Старик, говори, как это сделать! Скорее! Иначе я нарушу эти глупые правила и условности и разнесу в клочья все барьеры вокруг Атланта!
  - Спокойнее, Повелитель, - ехидно отозвался из глубин темницы голос Нострадамуса, а вскоре вынырнул и он сам. - Забавно, вы как будто снова безусый юнец, который говорил, что думает, и поступал необдуманно, но согласно своему сердцу... Не находите, что в этом есть доля иронии? Прошли века, а вы так и не изменились.
  - Ошибаешься. Если б я остался прежним, то наплевал бы на всех и вся и был бы сейчас рядом с ней.
  - А в это время люди и вампиры с упоением безумцев уничтожали бы друг друга.
  - Не тебе говорить о безумии. Так, что? Я принес то, что ты просил. - Лео указал на серебряный нож и драгоценный кубок рядом с ним. - Теперь твоя очередь. Как я могу ее увидеть?
  - Ты уже знаешь ответ, но продолжаешь надеяться. Забавно, что в изначальном вампире выжили столь человеческие чувства, - хихикнул старикашка и, взяв с низкого столика кинжал, рукояткой вперед, протянул его вампиру. - Есть только одно состояние, способное освободить вас от оков тела и позволить вашим душам и разумам соединиться...
  - Сон, - тихо произнес Леонардо, принимая оружие.
  Я лихорадочно выгребала из памяти все, что знала о сне вампиров. Помнится, Лео упоминал о том, что они не спят, но при определенных обстоятельствах... когда истощены... Внезапно я поняла, что они задумали, и всем сердцем возмутилась против этого - я кричала, ругалась как сапожник, умоляла - все напрасно - Лео не слышал меня, зато Нострам как-то странно смотрел на него и тихонько посмеивался. Все, что я могла сделать - быть сторонним наблюдателем. Если б я могла, то сейчас расплакалась бы от бессилия, но даже такого утешения было мне не дано.
  - Да. Сон, где возможно все и любые барьеры будут сняты. Только тогда вы, благодаря вашей связи, будете в состоянии призвать ее и, наконец-то, сможете услышать друг друга.
  - Моя кровь ведь не пропадет даром? - подозрительно прищурившись, спросил вампир. Нострам рассмеялся невероятно веселым смехом, который сам же резко оборвал.
  - Разумеется, нет! Вы же позволите вашему жаждущему верному слуге припасть к святая святых?
  - Где гарантии, что, насытившись, ты вернешь меня к жизни?
  - Вы так же сильно нужны мне, как и я - вам, - просто ответил пророк. - Без вас моя единственная цель в жизни, заветная мечта, которую я лелею с самого момента обретения силы, никогда не осуществится, и я навсегда останусь здесь в заточении. Незавидная участь, ведь ваша кровь поможет мне удержать при себе остатки разума.
  Он не лгал. Мы не могли видеть его мысли, но он не мог соврать, чтобы мы тотчас об этом не узнали. Тем не менее, нам нужна была уверенность - в нашей крови заключалась слишком большая сила и неизвестно как ее воспримет его дряхлая оболочка.
  - Дай слово.
  - Ну, конечно. Непреложный обет. Я всегда спрашивал себя... Вы ведь могли наложить любое ограничение, сковать их по рукам и ногам, могли предотвратить любой бунт... Так почему именно верность клятве? Кажется, теперь я начинаю вас понимать.
  - Меньше слов, Мишель де Нострам.
  - Хорошо! - торжественно проговорил старик. - Я даю слово, что верну вас к жизни, как только вы изъявите желание прервать ваш сон. Зачем только? Даже односторонний контракт и без обетов принудил бы меня тот час подчиниться любому вашему желанию...
  - Тогда приступим, - решительно проговорил Леонардо. Подойдя к глубокому креслу, которое скрывалось в тени дальнего угла темницы, он опустился в него.
  - Надеюсь, у тебя достаточный запас крови?
  - Обижаете. С помощью вашего контрактника я, еще переезжая в подземелье, основательно подготовился к этому моменту.
  - Вот это-то мне и не нравится, - мрачно прошептал Лео.
  - Что, Повелитель?
  - Участие в чужой пьесе, где все мои действия заранее прописаны безумцем.
  - Что вы, - ответил нам Нострам, и горечь насквозь пропитала его слова, - разве дозволено простым смертным играть с судьбой? Мы можем лишь склонить головы и подчиниться...
  - Позже я обязательно выслушаю мнение мага времени о превратностях судьбы, а сейчас иди сюда и позаботься, чтобы ни одной капли не пропало даром, - спокойно произнес Лео и резанул кинжалом запястье. Одним невероятным прыжком Нострам оказался рядом с ним и жадными губами приник к ране, с явным удовольствием глотая нашу жизненную силу. Во тьме его безумные глаза осветились алым светом охоты. Когда рана закрылась, Лео, не замечая жгучей боли, прорезал ее снова, еще глубже. И все продолжилось. Снова и снова.
  Я тоже чувствовала, как уходит из его тела жизнь, а вместе с ней растворяется во тьме и сама реальность. В древних вампирах много крови, но поистине ценна лишь та, что находится в сердце, в самом центре его существа, именно поэтому охотники пронзают его серебром. Оно выжигает саму их суть и тела превращаются в пыль. Я чувствовала, как тяжелеет тело вампира, и вот уже его голова бессильно откинулась на спинку кресла, глаза закрылись... Еще миг и его сознание окончательно утратило связь с внешним миром.
  Весь мир вокруг меня погрузился во тьму, настолько непроглядную, что она казалась бескрайней и всепоглощающей, как громадная черная дыра. Не было ничего - ни звуков, ни пространства, ни ощущения. Бесконечная пустота. И я - никто в центре ничего.
  Но вот начали проявляться краски. Над головой возникло, кое-где высветленное дымкой сумрачных облаков, глубокое ночное небо. По сторонам прорисовались темные тени деревьев, а я сама оказалась на поляне посреди пустынного цветущего парка. Его белые и красные одичавшие розовые кусты были покрыты множеством сомкнувших на ночь лепестки, благоухающих цветов. Я сделала два шага по влажной от ночной сырости траве и поняла, что вновь обрела если не собственное тело, то хотя бы иллюзию оного.
  За моей спиной в неестественной тишине видения раздался показавшийся громом среди ясного неба шелест листьев. Испугавшись, я резко обернулась только для того, чтобы уловить неясные очертания фигуры, которую могла бы узнать и во сне. С трепещущим сердцем, я бросилась следом за ней. Царапаясь об острые ветви и производя не меньше шума, чем огромный гризли в зарослях малины, обливаясь ледяным душем росы, я продиралась через переплетенные, колючие ветви. Сад оказался запущенным - раскидистые деревья и кустарники росли почти сплошной стеной, и я быстро выбилась из сил, а звук легких шагов того, кого я преследовала с упорством одержимой, раздавался все дальше и дальше и, наконец, затих вдали.
  Я вспомнила кошмары, которые, в свое время, так упорно мучили меня по ночам, и к горлу подкатила паника. Что если я его никогда не догоню? Что, если нам больше не суждено встретиться? Отчаяние и страх охватили меня, невидимыми путами связав по рукам и ногам.
  Дрожа от ужаса, я судорожно схватилась за перила очень кстати оказавшейся рядом наполовину скрытой в зарослях алых роз белокаменной беседки и без сил опустилась на ледяное сидение. Прикосновение к холодному камню заставило меня почувствовать, насколько я околела - зуб на зуб не попадал, а все попытки согреться, поплотнее запахнув насквозь промокшую кофту, приводили к прямо противоположному эффекту. И все же, боль внешняя заставила меня очнуться от горестных мыслей и воспрять духом.
  - Я его найду, непременно найду! Даже если мне придется обойти всю землю вдоль и поперек, - упрямо проговорила я. И хотя мой непослушный, дрожащий голос звучал довольно жалко, ему удалось вернуть мне надежду и спокойствие, которое разбилось вдребезги, стоило мне поднять взгляд.
  Его темно-зеленые глаза с искренним беспокойством и недоверием вглядывались в мое лицо.
  - Я думал, что за мной гонится один из темных призраков прошлого, но что-то не давало мне покоя, поэтому я решил вернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Но это оказалась ты...
  - Лео...
  Он моментально оказался рядом со мной и нежно, словно не доверяя своему зрению, провел рукой по моим волосам...
  - Ты вся дрожишь. - Внезапно он схватил меня за руки.
  - Как? Ты теплый... - удивилась я, пребывая в каком-то трансе, и не зная, чего хочу больше - разразиться горькими рыданиями или счастливо рассмеяться.
  - Это ты холодная как лед! У тебя даже губы побелели! - воскликнул он в ответ, разом потеряв свою привычную сдержанность. Он снял пальто и, накинув его на меня, сел рядом, обняв обеими руками и притянув к груди. Сначала робко, неловко, я обвила вокруг его шеи свои руки, но, не встретив сопротивления, изо всех сил прижала его к себе и, наконец-то, расплакалась. А он лишь гладил меня по голове, понимая, что время для слов наступит позже.
  Когда слезы закончились, я смогла говорить, но не знала с чего начать. Сидеть в ночи в беседке под звездным небом, всей кожей ощущать его волнующее присутствие, слишком крепкие, но исцеляющие объятия, вдыхать его небесный аромат, слышать его голос, ласково нашептывающий что-то на незнакомом мне языке, казалось таким нереальным...
  - Это сон. А ты - мое видение, - вдруг разочарованно проговорила я, пытаясь отстраниться, но он не позволил, вместо этого заставил поднять голову и посмотреть ему в глаза. Они изнутри светились всем тем, что он хотел сказать вслух, признавались мне в самом сокровенном чувстве, отголоски которого мне удалось уловить, еще раньше, находясь невольной пленницей в его голове.
  - Я здесь, с тобой, - вздохнул он. - Я больше не убегаю, потому что на свете нет никого дороже тебя.
  - Я тоже люблю тебя, - честно ответила я, не отрываясь от зеленых искорок удовольствия, загоревшихся в его потеплевшем взгляде.
  - Гордая Диана Андерсен снизошла до сентиментального признания? - шутливо проговорил его голос, бархатом ласкавший мой слух.
  Я вспомнила, как когда-то мы могли целыми вечерами обмениваться насмешливыми фразами, стремясь выведать что-нибудь о другом, и когда это нам удавалось, то приходили в восторг от любой мелочи, даже незначительной детали, делавшей нас еще ближе друг к другу. Это были драгоценные воспоминания. Только на этот раз, несмотря на до краев наполненный насмешкой тон, никто из нас не шутил. Ни он, ни я. Между нами стояло слишком много препятствий и недосказанности, по крайней мере, так считал Лео. А я была просто рада его видеть. И все же, нам стоило о многом поговорить...
  - Да, мне пришлось изменить свое мнение на этот счет. Теперь я жалею, что не говорила тебе эти слова каждый день, хотя бы по разу. Тогда, возможно, ты бы больше мне доверял и никогда не оставил одну...
  - Прости. Я не мог... Я не хотел, чтобы ты погибла из-за меня.
  - Что?! - не поверила я своим ушам. Он извиняется? Нет, конечно, он и раньше мог произнести это слово, но из его уст оно звучало с неизменным оттенком высокомерия и превосходства, свойственным его гордой натуре, но сейчас оно шло от сердца... Как и тогда, когда я ничего не знала, а он сидел со мной в машине и извинялся, что не мог быть рядом, когда погибли мои родители...
  - Прости меня, если сможешь, - повторил он, внезапно помрачнев, отчего маленькая, но такая привычная складочка пролегла у него между бровей, а глаза стали еще более темными и глубокими. - Я верил, что не существует другого способа тебя уберечь. Нострам не лгал, когда говорил, что ты погибнешь, если я не вернусь в Атлант, к тому же только мое возвращение могло бы заставить моих врагов проявить себя... Но я тогда не знал, что это была лишь часть правды - ведь, по словам безумного пророка, тебя в любом случае ожидало бы множество опасностей. И меня не оказалось рядом, чтобы избавить тебя от них.
  Я спросила себя, что чувствую по этому поводу, и ответ удивил даже меня - счастье. Счастье от того, что я так много значу для него, что он предпочел добровольную, пусть и временную разлуку, принесшую ему самому огромную боль, возможности быть рядом, но вскоре потерять меня навечно.
  - Что поделать? Из-за такой причины я даже злиться на тебя не могу, - честно ответила я. - Ты знаешь, временами я каким-то образом оказывалась тобой. Это было так странно...
  - Знаю. Нострам заметил тебя во время моего последнего посещения, - грустно улыбнулся Лео, - К сожалению, он слишком поздно пришел в себя, а когда опять начал связно мыслить, было уже слишком поздно. Иначе я нашел бы другой способ передать тебе сообщение. Прости.
  - Не нужно больше извинений. Мне кажется, я давно тебя простила... Еще тогда, когда не могла вспомнить даже твое лицо... Нет, поначалу я и правда была вне себя, но потом поняла, что без тебя мир пустеет, а жизнь становится такой бесцветной. Теперь я уверена - лучше пожить хоть немного полной жизнью, чем веками существовать наполовину.
  - Ты изменилась, - он нежно улыбнулся, но в его глазах притаилась грусть.
  - Не нравится? - с замиранием сердца спросила я.
  - Напротив, - он обнял и прижал меня к себе еще сильнее, точно боялся, что я выскользну из его объятий и убегу в другое будущее, в котором ему не будет места. - Ты стала сильнее. И решительней. И при этом осталась моей восхитительной Дианой. Но я не могу не спрашивать себя, как и когда, а, главное, из-за кого это произошло?.. Уж явно не благодаря мне. Это злит.
  - Да это ревность, монсеньор, - хихикнула я ему в лицо и тут же получила в награду за догадливость поцелуй, превративший мои мысли в сладкий сироп.
  - Не дразни меня, девчонка, - с насмешливой угрозой ответил он, из-под опущенных век наблюдая за охватившей меня слабостью.
  - Мне кажется, что я пьяная... От счастья, - я не смогла сдержать довольную улыбку.
  - Прошла целая вечность с нашего последнего свидания. А я уже не знаю, как смогу обходиться без этого, пока ты будешь добираться до Атланта, - промурлыкал он мне на ухо. Мне хотелось сказать ему, что я готова отправиться ему навстречу прямо сейчас и он даже не заметит разлуки, но...
  - Не могу... Я не могу покинуть охотников. По крайней мере, не сейчас, - выдавила я из себя, с горьким стыдом наблюдая, как увядает улыбка на дорогом лице, и он отстраняется, чтобы увидеть выражение моих глаз. Оно его не успокоило.
  - Я могу узнать причины? - с подозрением в голосе спросил он.
  - Эрик...
  - Опять этот парень?! Когда ты поймешь, что не можешь нянчиться со своим братом, потому что у него своя голова на плечах? - возмутился Леонардо.
  Он встал надо мной, словно высокий обвиняющий столп.
  - Поверь, мне тоже больно от того, что приходится тебе это говорить, но охотники - тоже моя семья. Я должна им помочь.
  - Единственное, чем ты им обязана, так это непрестанными угрозами твоей жизни. Ты забыла, как едва не погибла из-за приглашенных ими наемников? Или то, что я, каким-то чудом прорвавшись через барьеры Атланта, увидел через Мелькарта? Если б я не верил в то, что мой друг непременно спасет тебя, то не просидел бы и минуты в этой клетке! Да что там говорить! Люди и вампиры могли бы уже как одержимые истреблять друг друга! Ты все еще не понимаешь?! Без тебя мне будет неважно, даже если я разрушу до основания весь этот бренный мир. Да пусть он летит в тартарары! Если тебя не станет, это будет конец, навсегда, все потеряет смысл...
  Мне было одновременно тепло и страшно от его слов - так не похоже на Лео, признаваться в своих потаенных мыслях, но, в то же время, его полнейшее доверие придало мне сил и позволило ответить ему тем же.
  - Я чувствую то же самое. Но есть кое-что другое - я не смогу смотреть тебе в глаза, если оставлю тех, кому нужна моя помощь. Потому что ты и я, мы - не бездушные наемники. Что бы ты ни думал, ты тоже заботишься о людях, вампирах и друзьях. Даже не осознавая этого.
  - Ты обманываешь себя, - горько произнес он, избегая смотреть мне в глаза. - Из-за своей гордости, я лишь не хотел относиться к людям так же, как они относились ко мне. Не хотел опускаться до уровня тех, кого презирал.
  - Ты всегда стремился дать им самое дорогое, что может быть на свете - свободу. И я тоже хочу вернуть ее охотникам. Это важно для меня.
  Наши взгляды, наконец-то встретились. Его - безмолвно спрашивал, окончательно ли мое решение, и мой ответил: да. После нескольких минут отчаянной борьбы с самим собой, он снова заговорил.
  - Теперь я не могу уйти из Атланта, не сняв с него защитных барьеров - в противном случае, космическим спутникам людей предстанет изумительная картина города всех времен и народов, возникшего из ниоткуда.
  - Я понимаю.
  - Если ты пострадаешь, я не остановлюсь ни перед чем в своем желании мести, это будет сильнее меня...
  - Со мной будет Мелькарт, и я не позволю никому причинить мне вред, потому что, во что бы то ни стало, хочу вернуться к тебе.
  - Если тебя не будет слишком долго...
  - Если дело затянется, я найду способ послать тебе весточку. Только, умоляю, не режь больше вены, мне слишком больно видеть это и не мочь ничего поделать...
  - А мне не больно? - тихо ответил он, и его слова были едва слышны из-за закапавшего вокруг беседки дождя. - Мне придется ждать тебя среди мрака и жить одной надеждой, что твой безумный замысел увенчается успехом. Даже если я принимаю это, как заслуженное наказание за свою самонадеянность.
  - Безумный? Возможно, но, если получится, он устранит единственную непримиримую угрозу между охотниками и вампирами и позволит им вступить на путь переговоров. Я уверена, что это стоит того, чтобы выдержать тяжелую разлуку... А Эрик стоит того, чтобы за него бороться.
  - Не расскажешь, о чем речь?
  Я покачала головой.
  - Не сейчас. О таких вещах не стоит говорить заранее... Это может оказаться невозможным...
  - Это опасно?
  - Вовсе нет, - Лео согласно кивнул, и я едва заметно улыбнулась, - но мне понадобится помощь Мелькарта, а я не знаю, пойдет ли он мне навстречу...
  - Это проще всего. Он сделает все, если ты скажешь ему, что свет и тьма одинаково подвластны человеку, а разум и плоть могут покориться кровопийце, но никто не может безнаказанно отнять чужую душу.
  - Что это значит?
  - Когда-то он сам произнес эти слова. Когда пришел убить меня. Он поймет, что только я мог открыть их тебе и потому выполнит любую просьбу.
  - Не может быть... - удивилась я, не представляя, как такой верный и до мозга костей преданный друг, каким мне всегда казался блондин, мог сотворить подобное.
  - Все мы ошибаемся, - ответил на мои мысли Лео. - К счастью, не все расплачиваются жизнью за свои ошибки. Об охотниках... Ты многое успела выяснить?
  - Почти ничего. А теперь, когда дяди больше нет, а Эрика обратили, мне и спросить не у кого...
  - Он стал одним из нас? Как? Когда? - он снова подошел ближе и взял меня за руки. Я старалась не замечать участившегося при этом сердцебиения, особенно, если учесть, что у мысленной оболочки его и быть не должно.
  - Вчера... - с трудом справившись с волнением, сказала я. - Или позавчера... Или раньше... Я сбилась со счета времени...
  - Не удивительно, что ты так переживаешь - охотники беспощадны во всем, что касается врагов, даже если когда-то они были их друзьями, зато крайне неразборчивы по части союзников. Расскажи мне все, - попросил он.
  Ощущение его пальцев на запястьях притягивало мое сознание, а глаза зачаровывали неземным светом, заново открывая мне смысл этой жизни. Неожиданное тепло его прикосновений сотворило со мной свое обычное чудо - еще несколько часов назад слова застревали у меня в горле при одном упоминании о Париже, но, глядя в изумительные изумрудные глаза, я почувствовала в себе достаточно смелости, чтобы оглянуться назад и встретиться лицом к лицу с прошлым. Потому что знала - он поймет, как понимал меня всегда и во всем. Как признавал мое мнение, даже тогда, когда был против.
  - Хорошо, обними меня, и я все тебе расскажу, - изобразив на лице бледную улыбку, попросила я.
  Он не заставил меня повторять дважды. Присев на белую каменную скамью, он положил мою голову себе на плечо, после чего снова накрыл своим плащом и обвил руками. От его близости у меня кружилась голова, и мысли направлялись на отнюдь не литературный лад, но я сделала над собой нечеловеческое усилие и начала говорить. А потом уже никак не могла остановиться - слишком много всего накопилось. Узнав о влиянии Логана на моего берсерка, Леонардо слегка помрачнел, но это ни шло ни в какое сравнение с его беспокойством по другому поводу - стоило мне упомянуть светловолосого незнакомца в маске, как он крайне встревоженно проговорил.
  - Этот парень ничего тебе не сделал?! Что он знает о тебе?
  - Почти ничего... Зато, мне кажется, что он хорошо знает тебя. И еще... Думаю, он как-то связан с наемниками. А еще его очень заинтересовали мои серьги-амулеты...
  - Это плохо. Но было бы куда хуже, проникни он тебе в голову.
  - Вместо этого, боюсь, именно я залезла и основательно покопалась у него в мозгах.
  Я рассказала о коротком видении, и Лео надолго задумался. Я провела рукой по его лбу, желая стереть с него печать забот. Но Леонардо поймал мою руку и, поднеся к губам, оставил на ладони очень нежный поцелуй, который больше походил на извинение. Когда я упомянула о полудемоническом-полуангельском лице вампира, с его губ сорвался стон боли. Но в ответ на мой обеспокоенный взгляд он только покачал головой и горько улыбнулся, вдруг необычайно ясно напомнив мне усмешку того убийцы, точнее, прекрасной половины его лица... Или мне так только показалось...
  - Ты с ним знаком?
  Безупречные губы изогнулись в легкой полуулыбке.
  - Более чем. Но об этом позже. А сейчас закончи рассказ, обещаю больше тебя не прерывать.
  - Ладно, - сказала я и продолжила с того, на чем остановилась.
  А дождь все шел, проливая на цветущий сад посреди несуществующего мира безудержные слезы неба, потоками обрываясь с крыши беседки на, и без того, мокрую траву, словно решил как можно скорее затопить весь этот свет и навсегда погрести нас с Лео в своей пучине. Сквозь его пелену не было видно ни звезд, ни даже неба. Только холодный свет луны серебрил тонкие струйки, превращая их в прекрасный бриллиантовый водопад.
  Закончила я тем, как проснулась в самолете, несущем меня вместе с Логаном и большей частью охотников, обратно в Ирландию. Мои телесные раны к тому времени уже чудесным образом затянулись, оставив лишь тонкие белесые шрамы там, где под кожу впивалось безжалостное серебро, зато изнутри я была разбита... Разодрана в клочья, разорвана на куски, которые дикий внутренний зверь в своем неистовстве разбросал по пустыне моего личного мирка. Я не сказала об этом вслух, но Лео и без того понял, почему я вдруг замолчала и уставилась на острые шипы алых роз, обвивших ближайшие колонны.
  - Почему я всегда встречаю тебя, когда нахожусь в таком жалком состоянии? - я даже нашла в себе силы улыбнуться.
  - Потому что мы связаны, - ответил мне Леонардо, еще крепче сжимая меня в своих объятиях. - Не знаю, что чувствуешь ты, но для меня ты - та единственная. Твоя грусть - моя и твое счастье - и мое тоже. От твоей жизни зависит моя...
  - Что-то раньше ты не был так красноречив, - улыбнулась я, нащупывая верхнюю пуговицу его рубашки.
  - Я уже сказал однажды, что смирился, - его полуулыбка бесконечным искушением замерла так близко. - Ты полностью подчинила меня себе, маленькая зеленоглазая дикарка!
  - Стоило оказаться вдали от тебя, чтобы услышать такие слова, пусть даже в бредовой галлюцинации, - пробормотала я, уже плывя по течению его притягательности, и расстегнула пуговицу, затем другую, обнажая тело, о котором всегда мечтала, но не смела даже коснуться.
  - Вы стали гораздо смелее, мисс Андерсен, - соблазнительно искривив губы в довольной усмешке, произнес Лео, на полпути останавливая мои руки. - Но сейчас не время и не место для отдыха и развлечения.
  - А вы, кажется, за это время стали скромным монахом, мистер Стюарт, - недовольно пробурчала я, не оставляя попыток дотянуться до такой желанной цели.
  - Просто я не хочу, чтобы впервые мы познали удовольствие вместе в промозглой беседке, да еще и в совместном видении. Не говоря уже о том, что ты сейчас все еще не отошла от шока. Я еще не настолько лишился рассудка, хотя рядом с тобой всегда будто бы балансирую на острие ножа.
  Его пристальный взгляд из-под темных ресниц пронизывал меня насквозь, заставляя желать его любви еще сильнее, но разум возобладал над чувственностью. К сожалению, мне пришлось признать, что он прав.
  - Но в поцелуе же ты мне не откажешь? - хитро улыбнулась я.
  - Только один, - с такой привычной насмешкой в голосе уступил он.
  - Идет, - тут же согласилась я. Но он только едва коснулся губами моей щеки и тут же отстранился.
  - И это все? - я не могла скрыть разочарование, заметив которое он искренне рассмеялся.
  - Пока да.
  - Это шантаж! - возмутилась я, выныривая из его объятий. Но он быстрее молнии схватил меня за руку и заставил сесть ему на колени.
  - Именно, дорогая моя. Раз уж ты так уперлась в своем желании повозиться со своими зверюшками, и найти на эту очаровательную головку очередные неприятности, я не смогу тебе отказать. Но обязан позаботиться о стимулах для скорейшего возвращения. Просто помни, что все мои поцелуи ждут, не дождутся твоего возвращения.
  Я хотела сказать, что он сам куда важнее его поцелуев, но вовремя прикусила язычок. Не хватало только дать еще один повод для его заоблачной чистокровной гордости. Но этих соображений хватило ненадолго.
  - Я вернусь к тебе. Обещаю. Целиком и полностью, а не только к поцелуям при луне, - проговорила я, крепче прижимая к себе лежавшие на моей талии руки.
  - Я запомню, - неожиданно серьезно ответил Лео. - А теперь я хочу, чтобы ты тоже кое-что запомнила - если снова встретишь того вампира в маске, беги изо всех сил, без оглядки.
  - Почему?
  - Потому что ни тебе, ни твоим охотникам, ни даже вампирам Атланта с ним не справиться.
  - Даже всем вместе? - удивилась я.
  - Даже так.
  Я развернулась и посмотрела ему в глаза - он говорил правду. У меня по спине прошел холодок...
  - Неужели он настолько силен? - скорее саму себя спросила я и сама же себе ответила, содрогнувшись от воспоминания об адском пекле, в мгновение ока превратившем комнату в нацистском бункере в кратер неспящего вулкана. - Есть ли хоть кто-то, способный с ним совладать.
  - Есть. Один. Нет, двое.
  - Кто?
  - Если я буду только отвечать на твои вопросы, ты ничего не поймешь... А я хочу, чтобы ты поняла, что это существо - некогда самое замечательное во всем мире, и которое я собственными руками превратил в чудовище.
  - Как?..
  - Я предал его. Когда он больше всего нуждался во мне, я его оставил. Погоди, - он приложил палец к моим губам, предупреждая уже готовые сорваться с них вопросы. - Лучше я покажу. Садись поудобнее, это займет какое-то время.
  Он расстелил плащ, я, пусть и, не понимая зачем, села, куда он указал. Леонардо устроился рядом.
  - Пусть ты этого и не осознаешь, но принадлежность к магам времени в отношении магии ставит тебя на ступень выше меня, и ты свободно можешь проникнуть не только в мое настоящее, но и в прошлое, - устремив на меня необычайно спокойный взгляд, произнес он. - Помнишь, как во сне потихоньку подглядывала в мои воспоминания? Помнишь отшельника и Люку?
  - Я так и знала, что это было на самом деле!
  Он только усмехнулся моему волнению.
  - Вот именно. И из болтовни Нострама я понял, что ты с тех пор несколько раз наблюдала за мной?
  - Угу. Я случайно... По крайней мере, вначале...
  Он едва заметно улыбнулся.
  - Разница только в том, что сейчас ты сделаешь это осознанно.
  - То есть, ты сам позволишь мне покопаться у тебя в голове?
  Усмешка стала шире, но в ней появилась нотка грусти.
  - Я покажу тебе часть своего прошлого. Возможно, это напугает тебя, и после этого ты иначе взглянешь на меня и наш род, но я готов рискнуть. Не хочу больше скрывать от тебя то, что может помочь тебе выжить.
  - Я всегда отчаянно желала узнать о твоем прошлом, а ты даже возраст свой сказать не хотел, - заметила я, все еще не веря собственному счастью.
  - Знаю. А теперь расслабься и смотри мне в глаза, внушением я слегка подтолкну тебя в верном направлении.
  Его глаза снова, как когда-то приобрели оттенок древней магии. Я ощущала ее всем телом, с готовностью отзываясь на зов желанного забвения. Я смотрела в изумрудную зелень, и она осторожно обволакивала меня, мягко затягивая, погружая в бездонную пучину. Медленно покачиваясь на волнах ее течений, весь мир казался простым и односложным, как желание моего Повелителя. И его же желание в едином порыве понесло меня вперед и, схлынув, оставило на пороге воспоминания. Миг поколебавшись, я отворила эту дверь и с головой окунулась в другой мир, другую личность, другое время, иную вселенную, частью которой когда-то было самое важное для меня существо.
  
  
  Глава 1
  
  - Три тысячи сто двадцать шестой год, эра дракона. После переноса Терры на внешнюю орбиту, мы сдвинули и установили на новую орбиту четвертую планету, Фридом, заново запустив вокруг нее погасшую звезду. После чего взорвали ядро планеты и запустили ускоренное развитие... - монотонно гундосил лектор, показывая нам трепещущие на свету картинки из собственной памяти.
  В его одеждах из кордана, магически синтезированной сверхпрочной и легкой ткани не было цвета. Серость. Неопределенная и скучная, такая же скучная, как его дребезжащая старческая речь и дряхлеющие, тощие кисти рук, торчащие из бесконечных многофункциональных рукавов. В его глазах еще светились остатки магии, некогда доверху наполнявшей человеческий мир и так бездарно ими утерянной.
  Станция под номером 666 тихо дрейфовала на орбите новой планеты, жизни на которой, как я знал из рассказов старца, не было еще и пары веков.
  Магия. Она была основой жизни этих существ. Они не могли представить жизни без своей внутренней силы. Она освещала их города, строила, выращивала, одевала, кормила, развлекала их, а они воспринимали ее как должное, ею же расплачиваясь по своим счетам. Чем больше в тебе было магической энергии, тем выше был твой социальный статус. А ее излишки автоматически собирались в личном накопителе, который каждый носил на запястье. Но были и особенные люди, элита. Были целые семьи, особо предрасположенные к какому-либо виду магии, они хранили в тайне, передавали по наследству и развивали свои способности. Для простого, работающего с общей энергией человека вступить в такую семью было практически невозможно. А правили всеми ими лишь две семьи, владевшие самой опасной и непредсказуемой силой во Вселенной - магией времени. Им было открыто как прошлое, так и будущее, и, казалось, для них нет ничего невозможного. Но как выяснилось, у магии было на этот счет иное мнение.
  Три тысячи лет потребовалось людям, чтобы, упорствуя в своей жажде наживы, до самого конца выжать ресурсы своей бедной планеты. Скрепляя, изменяя и воздействуя на них своей магией, они могли получить почти все. Но суровая правда жизни состоит в том, что ничто не создается из ничего, одна энергия лишь перетекает в другую: дерево не вырастет без земли и воды, как бы его не подгоняли, огонь не загорится без дерева, воздуха и ветра, без искры не будет дыма. Конец изобилию приблизился не внезапно, все давно шло к этому, и у людей уже был подготовлен план по спасению.
  В движимых магией челноках, люди уже давно вдоль и поперек избороздили собственную галактику, изучив ее вплоть до самых дальних звезд, давно погасших, но все еще отражающих призрачный свет своих ближайших соседей. И следующая за Террой от Гелиума планета как раз подошла: пусть и в сокрытом виде, там были все необходимые элементы для выживания, достаточные на ближайшие две-три тысячи лет.
  Решение было принято в рекордные сроки. Время поджимало, больше медлить было уже нельзя: нужно было успеть до того, как экономика придет в упадок настолько, что люди и животные начнут испытывать голод, перегрызутся и съедят друг друга.
  Две громадные и оттого непрестанно конфликтующие империи Терры, Астарта и Ривор, названные по именам правящих семей, впервые в истории объединились. Собрав всю человеческую магию, они создали на бесчисленных верфях множество челноков, куда и переселили все население, от мала до велика, большую часть животных, перенесли образцы растений. Это был самый сложный и долговременный шаг их плана. Дальше в ход пошел Кассиус - магический коллектор, расположенный на отдельном космическом корабле в самом центре флотилии, - до того самое страшное оружие уничтожения, которое только можно было себе представить - в зависимости от воли управлявшего, он мог уничтожить даже целую планету. Однажды его испытали на одной из отдаленных планет, правда на минимальном заряде: в считанные секунды внешняя оболочка пустующей планеты была разрушена, разбита вдребезги и с тех пор окружала ее плотным, непрестанно вращающимся облаком осколков, издалека так напоминавшим кольца. Смертоносная система заряжалась с помощью магии накопителей. Стоило только человеку коснуться особого поглощающего кристалла, входившего в оснащение каждого челнока, как Кассиус, посредством настроенных на него отражателей, вбирал и запечатывал в себе его магическую энергию. Это было опасно, потому что после забора магической энергии, кристалл начинал вытягивать жизненную. Если человеку не хватало сил оторваться от него, или ему некому было помочь, то он погибал за доли секунды. Но это было не важно.
  Сразу после отправки челноков, магию собрали у каждого человека, включая детей и стариков, при этом многие погибли, но перед лицом отчаяния и всеобщей гибели отступать было уже некуда.
  Наконец, Кассиус был готов. Заряда как раз хватило, чтобы поменять местами две планеты: Терру перевели на дальнюю орбиту, Фридом - наоборот, ближе к горящему Гелиуму. Они подожгли ядро новой планеты, с помощью оставшейся магии запустили ускоренное развитие и стали ждать. Всего за семь суток Фридом прошел развитие, занимавшее без магического подстегивания миллиарды лет...
  И вот час пробил. На Фридом, по иронии судьбы ставший заложником человечества, одновременно опустилась целая армада челноков с беженцами, образцами флоры и фауны. И все, что их там ждало - голая дымящаяся земля и скалистые горы, чистые, нетронутые океаны и надежда. А еще... смерть. От того, что магия от них отвернулась.
  Поначалу люди с энтузиазмом едва избежавшей гибели расы принялись использовать магию: строили дома и дворцы, из привезенных с собой семян, на плодородной земле Фридома они выращивали прекрасные райские сады и кущи, наполненные съедобными фруктами, выпустили на волю магически прирученных птиц и животных... Пусть и ненадолго, они были счастливы. Но дни их рая были сочтены, ибо на этом пути их подстерегало безумие.
  Первой пострадавшей стала Эва, жена Верховного правителя Астарты, взятая им в жены из побочной ветви магов времени. Однажды она не вернулась в их магически вырубленный из скал дворец. На поиски были брошены все силы, и вскоре она была найдена на огромном пустыре, который еще вчера был взращенным ей же волшебным садом. Когда женщину принесли во дворец, она никого не узнавала, лишь твердила о грехопадении, змеях и яблоке, которое, по ее словам, и стало причиной раздора.
  - Мы стали предателями, змеями... Мы согрешили, предали нашу силу... Мы откусили слишком большой кусок и должны быть наказаны... Да, это будет справедливо... - в лихорадочном бреду повторяла она.
  На следующий день эпидемия охватила всех терран. Люди внезапно, ни с того ни с сего, сходили с ума, их мучили разнообразные галлюцинации, единым в которых было лишь чувство вины и желание получить заслуженную кару.
  В срочном порядке была собрана группа еще здоровых просвещенных исследователей. В кратчайшие сроки им удалось выяснить, что заболели не все люди - только те, кто после высадки на новую землю использовал магию. Остались в рассудке и те, кто по рождению были приспособлены к определенным видам магии и не выходили за пределы своей стихии. Все же остальные находились на грани жизни и смерти и ни одно лекарство, ни синтетическое, ни магическое, ни природное не облегчало их страдания.
  Тогда магами времени и было принято еще одно судьбоносное решение - отказ от магии. Для этого Езус, старший сын правителя Астарты отбыл на Кассиус, где еще оставалась запасная энергия на случай непредвиденных обстоятельств. Когда он направил Кассиус на Фридом и завершил обряд запечатывания, в тот же миг, магия покинула терран, а смертоносная станция, как и все космические челноки, оказавшиеся на пути магического заряда, рассыпались в прах, забрав с собой и жизнь Езуса.
  Все, созданное с помощью магии, испарилось в одно мгновение. И люди остались наедине с собой и суровой реальностью. По крайней мере, так считалось. Ведь наверняка не знал никто.
  Эта исследовательская станция в целости и сохранности осталась болтаться на орбите Фридома только потому, что успела вовремя скрыться в тени погасшей звезды, которую так и не задела запечатывающая волна Кассиуса, и потому, что ее магический заряд обеспечивался не только, и не столько самими людьми, сколько множеством собранных на ней накопителей.
  Да, маги времени недаром были провидцами. Перед отправкой на новую землю, они в тайне создали и запустили эту колонию с тайной миссией - когда все будет закончено, вернуть в их мир магию. Любой ценой. Но с какой такой стати за их тупость должен был расплачиваться я?!
  - Каин, ты слушаешь?
  Я обернулся и посмотрел на самое прекрасное существо, что только могло существовать на свете - своего брата.
  Авель. Его лицо и тело были совершенны настолько, что хотелось к ним прикоснуться, чтобы убедиться в их реальности, его золотистые волосы длинным шелковистым водопадом ниспадали на серую синтетическую одежду, голубые глаза неизменно светились изнутри теплым, уверенным светом, а кожа была, как бледный, полупрозрачный мрамор. Даже окружавшая нас серость не портила его великолепия. Стоило брату войти в комнату, как все взгляды неизменно притягивались к нему, и не только из-за внешности, но и из-за мягкого, очень спокойного характера, и в этом было что-то внушавшее в сердца этих черствых людей невольное уважение и благоговейный трепет. Он был всем, что у меня было и единственным в мире существом, которое я любил.
  Сейчас его голубые глаза с нежным укором смотрели на меня.
  - Конечно, нет, - небрежно отозвался я, даже не потрудившись понизить голос. - И ты, и я отлично знаем эту байку, даже лучше, чем глупые людишки. Этот человеческий старик опять повторяется, так с какой стати я должен сидеть здесь и тратить на него свое время?
  Мне не нужно было поднимать глаза на старого лектора. Я и так знал, что его глаза выпучились, а дряхлые щеки покраснели от едва сдерживаемого гнева. Не в первый, и уж точно не в последний раз. Да что там: я кожей чувствовал, как движется его старая, наверняка, отвратительная на вкус кровь. Его сердце было настолько упрямо в своих потугах, что вопреки моему желанию, продолжало перекачивать этот вонючий керосин.
  - Каин! - несмотря на кажущуюся тщедушность, пророкотал он. - Что ты себе позволяешь?!
  - Да? Чего тебе, псих? - Я смерил его презрительным взглядом.
  И как было поступить иначе? Он был самым ничтожным человеком из всех, что мне здесь встречались: старый извращенец смотрел на меня и моего брата, как на игрушек для удовлетворения своей похоти. Одновременно с картинками памяти из его тщательно скрываемого преступного прошлого, в мозгу этого насекомого шло паршивенькое кино для взрослых, со мной и братом в главных ролях. А самое отвратительное было то, что и я, и брат, даже не желая того, видели каждую его грязную мысль, каждый образ. Я мог бы проломить его череп одним пальцем, но он не стоил моих усилий, потому что жутким фантазиям все равно не дано было сбыться.
  - Чего?! Ты опять мне грубишь, ничтожный мальчишка! Вон! Пошел вон отсюда! И чтобы я тебя больше не видел, пока не извинишься! - провизжал он, демонстративно прижимая руку к сердцу, будто оно у него болело. Как бы не так. Уж я-то знал наверняка, что этот мешок еще долго сможет продержать его на плаву.
  Я безразлично пожал плечами и, больше не обращая внимания на верещание старика, направился в сторону двери.
  - Каин... - сокрушенно проговорил мне в след брат, очевидно расстроенный моим поведением. Уж он-то всегда следовал правилам.
  - Все прекрасно, - с дерзкой улыбкой ответил я ему. - Везде будет лучше, чем рядом с этим уродом.
  Пока я шел к выходу из комнаты, этот якобы ученый продолжал поливать меня грязью и всем своим видом выражать негодование, но на самом деле пожирал подслеповатыми глазками мою спину. От того, о чем он думал, меня затошнило.
  
  Я медленно шел по бесцветным коридорам станции. Чтобы придать им хоть немного более веселый вид требовалась магия, а ее и так не хватало.
  Мне трудно было находиться в рабочей части корабля именно потому, что самые разные ученые, исследователи и их помощники встречались здесь на каждом шагу. Увидев меня, они начинали переговариваться друг с другом, шептаться или просто думать о том, что я совершенно не желал знать. Вот и сегодня люди завели старую песню. Я прислонился к стене, пережидая поток ученых, во время перерыва направлявшихся по своим делам.
  - Да, мы - гении, эти братья внешне - само совершенство, - заметив меня, проговорила тощая пожилая женщина. Она остановилась достаточно далеко, уверенная, что оттуда я не смогу услышать ее слова. Ее собеседник был моложе, гораздо упитанней, и все еще не избавился от юношеских угрей, немилосердно усыпавших его жирную лоснящуюся кожу. Я уже видел его и знал, что все свободное от работы время он проводит в своей комнатенке, пытаясь воссоздать древнее заклинание против своих кожных высыпаний, но пока безрезультатно. А еще он завидовал нам с братом. По-черному.
  - Зато кто знает, что за пакость у них внутри... - ядовито заметил он. - Эсти, отвернись и не смотри на него, еще заметит. Ты же знаешь, какие они чудовища. Кроме человеческой крови ничего даже съесть не могут.
  - И что? Авель все равно такой милашка!
  - Зато этот его братец смотрит на всех так, будто поубивать готов. У меня от него мурашки по коже.
  - Не говори...
  - Всем было бы куда спокойней, если б его держали в клетке, также как и предыдущие образцы. Иногда я думаю, что если он тоже сойдет с ума? Я не говорю, что мы должны относиться к нему, как к животному, но если вдруг что, усмирить его будет не так-то просто.
  - Это точно...
  - Кстати, как ты думаешь, недавние самоубийства, может, это все его рук дело?
  - С чего ты взял?
  -А тебе это не кажется странным? Столько смертей одновременно. И все, кто погиб, так или иначе, имели дело с близнецами, а старик Пелар, тот и вовсе каждый вечер проводил вместе с Каином.
  - Ну, он рассказывал, что они просто общались, обсуждали историю, ничего особенного... - слабо возразила женщина. - Он постоянно твердил, что у Каина огромный потенциал, не хватает только стимула, чтобы проявить себя, и что на большой земле им было бы проще...
  - И что с того? Вот он себя и проявил - заставив этих бедолаг слететь с катушек. Вдруг Пелар сказал что-то, что не понравилось Каину? Или узнал о нем самом? А тот взял и заставил старика принять львиную дозу активатора магии.
  - Но ведь было доказано, что Пелар один ходил в хранилище и сам взял препараты. Этот старик был упрямее осла, так просто его бы никто не заставил, тем более молодой юноша.
  - Но тогда как? Ведь ни ты, ни я не верим, что все эти самоубийства - случайное совпадение. Одно, два, еще, куда ни шло, но шесть... Вероятность этого практически нулевая...
  Оба замолчали и задумались. Они боялись нас, и их страх освежающим ветерком пронесся по моей коже. Пусть. Я не собирался опровергать их предположения и домыслы. Даже если уход из жизни старого Пелара причинил мне боль, я никому и никогда не признался бы в этом. Он - единственный на этой станции воспринимал меня как личность, хотел чему-то научить не ради очередного эксперимента, а ради меня самого... Но даже он делал это не просто так, а лишь потому, что я напоминал ему утерянных сыновей, которые высадились на новую землю, и чья судьба была ему неизвестна. Глядя на меня, он видел их лица, которые, признаться честно, совершенно не походили на мое. Но много ли надо подслеповатым глазам пожилого человека? Горько осознавать, но я был согласен даже на эту иллюзию взаимоотношений. И тем больнее мне было лишиться ее.
  Сохраняя внешнюю невозмутимость, я миновал оставшихся в проходах лаборатории людей, прошел мимо бесконечных, доверху забитых аппаратурой отсеков к своему любимому месту - старому складскому помещению, где обычно никого не было. Там хранились уже отжившие свой век, сломанные и бракованные приборы. Такие же, как я. К несчастью, сегодня явно был день разочарований - мне и здесь не повезло - в коридоре, разговаривая, стояли две женщины. Я бы заметил их раньше, если б не отвлекший меня тонкий аромат свежей крови, донесшийся со стороны центральной лаборатории. Я узнал его - Ино, помощница профессора, снова порезала себе палец или еще что-нибудь. Довольно сообразительная девушка, вот только неуклюжая...
  - Смотри, там! - Одна из женщин довольно бесцеремонно указала на меня.
  - Что?
  - Один из тех, красивых близнецов.
  - А-а, этот. Каин. Не представляю, как они могут быть настолько разными? Авель - просто ангелочек, а этот дьяволенок - сущее наказание. Мне рассказывали, что у научного отдела от него одни неприятности.
  Я свернул за угол, остановился и, прислонившись к переборке, принялся ждать, когда же они, наконец, замолчат и оставят меня в одиночестве. Вот только мой чрезвычайно острый слух продолжал улавливать каждое их слово.
  - Точно. Слышала, позавчера он разбил последний набор окридиановых колб для экспериментов. Даже магия не сможет собрать их воедино. Такая потеря...
  Угу. А все из-за того, что эта девчонка, Ино, опять поскользнулась на ровном месте. Если б я не поймал взлетевший под потолок слиток тригия, то взрыв уничтожил бы добрую половину их драгоценной лаборатории. Но, конечно, никто этого не заметил, зато какие-то жалкие колбы...
  - И не говори. Наверняка, его опять выгнали с занятий. Ты бы слышала, как он груб со старым профессором, а ведь тот ему в дедушки годится...
  - Все слышали. Заносчивый мальчишка! Нет, чтобы поблагодарить, что таких чудовищ, как они, хоть чему-то пытаются научить...
  Они еще немного поболтали, после чего разошлись по своим делам. Я же вошел внутрь склада и, забравшись под ворох корданового старья, улегся там и постарался от всего отрешиться.
  Люди. Мерзкие существа, использующие нас для своих целей. Как же я их всех ненавидел! Я был рад, когда слышал, как лестно они отзываются о брате, но, в конечном итоге, все и всегда сводилось лишь к одному - мы чудовища. Питомцы, которых кормят, одевают, а потом ставят на них опыты. Большинство из них считало нас этакими болванчиками, не способными самостоятельно мыслить. В ответ на их снисхождение и грубость мы должны были покорно кивать и исходить от благодарности к своим создателям. А наши чувства и мнение на этот счет во внимание не принимались.
  В тишине я постепенно обрел долгожданный покой. Видения в моем подсознании, до того раздражающими картинками мелькавшие перед моим мысленным взором, наконец-то, замедлились и начали отступать.
  Так случалось каждый раз, когда я выходил из себя или позволял себе хоть какие-нибудь эмоции, что неизменно происходило при каждой встрече с отвратительными терранами. Стоило мне только увидеть или услышать их осуждающие голоса и мысли, как вместе с ненавистью мои разум захлестывали видения. Они хаотичным, беспорядочным хороводом танцевали и кружились, мгновенно сменяя друг друга и тем самым вызывая у меня лишь еще большее раздражение.
  - Каин... - раздался неподалеку тихий голос Авеля. - Каин, ты тут?
  - Ты и сам отлично знаешь, что я здесь, - проворчал я, чувствуя, как на меня снисходит еще большее успокоение от того, что брат был рядом. Ирония состояла в том, что он оставался единственным существом, чьи мысли были полностью от меня сокрыты, впрочем, как и мои от него. Мысленное шпионство за человечеством. Это был наш общий секрет, одна из тайн сближавших нас еще сильнее.
  Его шаги замерли в паре дюймов от моей головы.
  - Если мы нутром чувствуем присутствие друг друга, это не значит, что нужно отказаться от элементарной вежливости, - вздохнул он. - Вдруг ты сейчас не захотел бы меня видеть?
  - Я никогда так не поступлю и не подумаю. Ты что, говоришь это специально? Неужели я должен каждый раз переступать через свою гордость и повторять, что ты мне нужен? Я могу.
  - Нет, что ты, - рассмеялся брат, и его смех звонким колокольчиком отразился от голых складских стен. - Но ты был очень груб с лектором...
  - Со старым извращенцем? А, по-моему, я был слишком мягок. У меня так и чесались руки при всех снять рубашку, чтобы этот козел сам себя выдал.
  - Боюсь, вместо лектора они все уставились бы на тебя. - В его голосе все еще звучал смех. - Не просто нам с тобой быть совершенством.
  - И ты говоришь, что это у меня заоблачное самомнение? - настала моя очередь смеяться.
  Он на секунду замолчал, потом, как ни в чем не бывало, заговорил снова:
  - Чего я никогда не пойму, так это как можно валяться в одиночестве в грязи прямо на полу? Представляешь себя мусором? Слишком прозаично.
  - А ты попробуй. Вдруг и тебе тоже понравится, - насмешливо поддразнил его я.
  - Нет уж, спасибо.
  Я знал, что он так скажет. Его манерам и чувству собственного достоинства могли бы позавидовать правители, а вместо этого он вынужден был прятаться в тени, чтобы выжить, прозябать как лабораторная крыса в грязной, серой дыре. От осознания этой несправедливости у меня снова заломило в висках.
  - Посмотри на себя. Мы созданы для королевских покоев, а ты, вместо того, чтобы править, ищешь одиночества, - улыбнулся мне Авель, кончиками пальцев приподняв прикрывавшую мне лицо простыню. Он не впервые угадал мои мысли, но в отличие от меня посмеивался над ними, как будто признавая нелепость собственных слов. В отличие от него, я верил в их правдивость, и мне не нравилась его в какой-то мере самоуничижительная манера поведения.
  - Ну, конечно. Мы созданы для того, чтобы эти ничтожества вернули себе магию, - грубо ответил я, пытаясь заглушить головную боль.
  Он замолчал, как делал всякий раз, когда я высказывался слишком черство и откровенно. Но это было тем, с чем ему приходилось во мне мириться, как и мне приходилось терпеть его мягкость. Пелар говорил мне, что это нормально - когда ты не понимаешь некоторые черты тех, кого любишь. Это только делает их дороже. Пелар...
  - Скажи, что ты думаешь о самоубийствах?
  - О чем? - переспросил Авель. Хотя мы оба понимали, что он меня отлично слышал.
  - Думаешь, они случайны?
  - А как иначе? - со светлой улыбкой в голосе ответил он. - Эти люди почти целый век заперты в замкнутом пространстве орбитальной темницы, естественно им должно быть плохо. А запасы магической энергии истощены, этот факт не может на них не давить. К тому же мы оба были на лекции профессора по цепным процессам в мире науки. С людьми то же самое - как один слух становится чередой домыслов, так отчаяние одного - может передаться другому. Так что из всего происходящего странно только то, что люди не посходили с ума еще раньше...
  Его слова проникали мне прямо в сердце и успокаивали истерзанную сомнениями душу.
  - А почему ты вдруг спросил? - поинтересовался брат.
  - Так... Услышал, как один вредный тип подозревает, что мы все подстроили... - Я произнес это небрежным тоном, но он сразу же понял, что до пренебрежения мне так же далеко, как нашей станции до замерзшей Терры.
  - Как он вообще мог такое подумать?! - возмутился мой неизменный союзник. - Тем более что ты был так близок с Пеларом.
  - Тот старик просто развлекал меня, не более того, - снисходительным тоном ответил я, не в силах признать правду даже перед братом.
  - Ладно, давай больше не будем о скучном, - примирительно проговорил Авель. - Поднимайся, нас уже ждут. Пришло время принять пищу.
  - О, нет... Я бы хотел, чтобы оно никогда не наступало, - поднимаясь на ноги, мрачно ответил я.
  - У нас нет выбора. - Авель равнодушно пожал плечами и, изящно тряхнув шелковистой гривой золотистых волос, пошел вперед, плавно скользя по проходу, как луч света во тьме.
  
  
  Глава 2
  
  Еда. Если для людей на станции пищей служили магически выращенные и приготовленные продукты, то единственным продуктом, который принимали наши синтезированные тела, была кровь. Человеческая. Нет, мы, конечно, могли употреблять в пищу и животную кровь. Но, во-первых, ее хватало ненадолго, во-вторых, она никогда не давала полного насыщения, а, в-третьих, большинство животных давно уже вымерли в неволе. Как ученые выяснили, что мы едим? Ответ прост: мы с братом были далеко не первыми образцами своей серии, но зато последними выжившими и, несомненно, самыми удачными.
  Следом за Авелем я прошел в мрачное генетическое хранилище - длинные ряды полок были до самого потолка заставлены холодильными камерами, куда поместились миллиарды и миллиарды пробирок. В них хранились образцы крови всех жителей Терры, собранные еще до отправления станции, одновременно с магическими накопителями. Да, снова постарались вездесущие маги времени.
  Как всегда, на пороге нас встретил сумасшедший Руки - смуглый громадного роста южанин, страдавший отсутствием совести напополам с манией величия. Хотя, не правда: от обоих обстоятельств страдал вовсе не он, а окружающие.
  - Ага, вы уже здесь! Ползите к папочке, мои букашечки! И побыстрее! - с тягучим акцентом уроженца песчаного астанийского края прорычал он. - Возрадуйтесь, кровожадные твари, ваш король и бог приготовил вам настоящий пир! Горячую смесь из выносливых горцев и страстных южан.
  - Лучше б ты ничего не смешивал. - Меня заранее накрыла тошнота от одной мысли, что станет со мной, когда я выпью ту бурду, что он наготовил. - Твоя стряпня на вкус просто отвратительна.
  - Не нравится - не ешь.
  Он отодвинул от меня протянутую склянку с рубиново-красной жидкостью, но я выхватил ее у него, чуть не превратив в горстку осколков хрупкий материал. Я вполне мог остаться сейчас на голодном пайке, но Руки лишь скривил в довольной ухмылке свои толстые губы - уж он-то знал, что иного выбора, как брать то, что дают, у нас не было.
  Я с опаской понюхал жидкость - вроде не так плохо. Авель уже безропотно выпил свою порцию, когда я только решился сделать первый глоток - животворящая струя пробежалась по горлу, начав поглощаться изголодавшимся телом еще не достигнув желудка. Пойло оказалось вполне сносным. Могло быть гораздо хуже.
  - Так-то лучше. Букашки вроде вас не должны жаловаться и дерзить своим хозяевам. Ваше дело - молча подчиняться приказам и гавкать, когда скажут, иначе пикнуть не успеете, как пойдете в расход. Понимать нужно, - с довольной лыбой проговорил Руки и, забрав у нас склянки, в мгновение ока очистил их магической волной. А в следующий миг оказался заброшен на стол и пришпилен к нему за шею моей рукой, как мотылек булавкой.
  - Ты, грязное низшее создание... - зло прошипел я, чувствуя легкое саднение в деснах - я впал в ярость и клыки тут же прорезались. Налившимися кровью глазами я вглядывался в это перекошенное от страха лицо, всей своей кожей ощущая, где у него расположены самые крупные и сочные сосуды. В них текла желанная кровь, ускоряясь с каждым трепещущим биением его сердца. Да, теперь этот человечишка боялся меня. Потому что знал, на что мы способны.
  Я увидел его мысль, как будто она была нарисована на его лице: вот он протягивает руку и нажимает на кнопку тревоги, вбегает вооруженная охрана и связывает меня, после чего он уже безнаказанно продолжает глумиться над нашей беспомощностью...
   И действительно, его рука потянулась под стол.
  - Не смей, - твердо проговорил я, глядя ему прямо в глаза. Миг внутреннего сопротивления, после которого его рука плетью повисла вдоль тела и расслабилась, а на лице появилось какое-то блаженно-безвольное выражение, смотревшееся комично на жестоком лице этого гиганта.
  От неожиданности, я пришел в себя и выпустил его из рук. Отступив на шаг, я снова посмотрел на человека. Но он не сдвинулся с места, все также пребывая в трансе. Такого раньше никогда не случалось.
  - Что... Что я наделал?.. Я убил его?.. - Голос с трудом мне повиновался.
  - Нет. Кажется, ты просто полностью подчинил себе его сознание, - с легкой снисходительной улыбкой произнес мой брат, как будто происходящее было самым обычным делом. Он с нескрываемым интересом рассматривал невольного пленника моего гнева. Его спокойствие подействовало на меня как холодный душ, заставив хотя бы отчасти отпустить переполнявшее меня негодование.
  - Но как?..
  - Могу только предполагать... Эти существа очень уязвимы, когда мы призываем свою силу. Я думаю, сейчас ты можешь приказать ему все, что захочешь, и он с радостью будет прыгать, как твоя большая послушная марионетка. - Авель мягко отодвинул меня в сторону и, испуская глазами ровный алый свет, склонился над моим творением. Он что-то прошептал ему, но я уже не слышал его - в моих глазах потемнело. Ярость отступила, и на ее место мгновенно вторглись видения. Жизни людей, чью кровь мне только что пришлось выпить, хаотическими видениями пролетали перед моим взором. Это была плата за наше существование. Вот женщина ведет за руку своего ребенка, он хнычет и просит новую игрушку. Маг-строитель подравнивает фундамент исторического памятника. Вор крадется в ночи. Девушка-южанка под открытым небом танцует танец любви, а по ее телу стекают тоненькие струйки пота. Ураган беснуется и бьется о магически защищенные окна, а я сижу в кресле перед жарким огнем, всем телом ощущая его расслабляющее тепло... Нет, то был не я.
  Я почувствовал успокаивающее прикосновение Авеля к своей руке, отчего видения тут же отступили, оставшись маячить где-то вдали, на границе моего сознания. Он один действовал на меня так.
  - Идем, - с теплой улыбкой произнес брат, не выпуская мою руку.
  Я оглянулся на Руки, но он, что-то бурча себе под нос и не замечая никого вокруг, увлеченно накручивал на шею многослойную кордановую тряпку, тем самым скрывая следы от моих пальцев, кровавыми отпечатками украсившие его темную кожу.
  - Погоди, а что с... - договорить я не успел.
  - Ничего, я применил ту же магию и заставил его забыть все, что здесь произошло. Тебе не о чем волноваться - он больше никогда не причинит тебе неприятностей.
  В словах Авеля было столько спокойной уверенности, что я сразу перестал волноваться - если Авель сказал, то так все и будет. А то, как быстро ему удалось освоить едва открытую мной способность, лишь подтвердило мое мнение: мой брат - непризнанный гений.
  
  Наша общая комната располагалась в самом дальнем и темном, отгороженном раздвижной дверью закутке исследовательской части. Она была совсем крохотной и вмещала лишь две брошенные прямо на пол толстые циновки, прикрытые сверху кордановыми одеялами, за чистотой которых мой брат следил в оба глаза, будто это был вопрос жизни и смерти. К счастью, мы с Авелем не нуждались в кроватях, впрочем, как и во сне. А вот людям он был просто необходим и потому по нескольку часов в дейлинейских космических сутках мы с братом могли наблюдать самые безумные, бессвязные и бредовые картины, которые только мог породить их ненормальный спящий разум.
  Едва мы добрались до своего угла, как Авель, скрестив ноги, преспокойно уселся поверх одеяла и, достав из кармана деревянную дощечку, принялся ее рассматривать.
  - Что это? - заинтересовался я.
  - Книга, - терпеливо ответил мне он.
  - Книга?..
  - На этой доске с помощью специальных магически вживленных символов описывается история Терры. Я взял ее у лектора.
  - Не верится, что старый хлыщ так просто ее тебе отдал... - усомнился я.
  - Я очень вежливо попросил.
  - Ну да, конечно.
  Я представил, как кроткий Авель, смущенно выпрашивает разрешение взять дощечку, а старик, млея от восторга, рассматривает вблизи его совершенные черты и золото струящихся по плечам волос. Мне захотелось кого-нибудь ударить.
  - Как ты это читаешь? - спросил я только затем, чтобы отвлечься от своих мрачных мыслей.
  - Как и все, что мы делаем. Использую чужой опыт.
  Так как я не понимал, о чем он говорил, то брат мягко пояснил.
  - Мы питаемся человеческой кровью, но не столько ей, сколько опытом людей, отдавших ее. А ты думал, что само собой разумеется, что мы говорим на всех человеческих языках и знаем значение и смысл всех окружающих вещей и предметов? Мы бессознательно вычленяем нужный нам людской опыт и используем его.
  - То есть, это мы используем людей?
  - Именно так. Забавно, не так ли? - он по-доброму усмехнулся. - Я прочитал все это в мыслях профессора Макливера. Кстати, я думаю, что все видения, которые так тебя мучают, тоже построены на этом самом опыте.
  - Значит, как я и подозревал, видения связаны с едой... Тогда почему только мне они причиняют такую боль? Разве тебе не больно?
  - Нет. Уже нет.
  - Почему?
  - Наверное, потому что, как только они начинают мне досаждать, я их блокирую, отстраняюсь от этих ощущений. А ты даешь им проникнуть в себя, воспринимая каждое с излишней эмоциональностью. Ты создан из чувств и эмоций, и именно это мне в тебе так нравится, - тепло улыбнулся брат.
  - Зато ты - само спокойствие, и тем самым не даешь мне слететь с катушек и наделать глупостей, - проворчал я, чувствуя привычную радость от искреннего разговора с ним.
  - Так вышло, ведь мы - две части одного целого. Эти ученые не ожидали, что вместо одного немертвого получат двоих. Наверное, мы и должны дополнять друг друга.
  - Но, боюсь, что только я - бракованная часть. - Я покачал головой. - И из-за этого люди ненавидят меня почти так же сильно, как и я их...
  Да, с самого начала брат во всем был лучше меня. Даже при одинаковых телах и лицах у нас был разный цвет волос: у меня - обычный темно-каштановый, пусть и с легким серебристым отливом, зато у него - цвет жидкого золота, очень светлого, восхитительного, разгоняющего своими отблесками серость всеобщего существования. Когда Авель предпочитал решать спор вежливым отступлением и извинением, я всегда кидался во все тяжкие, до конца доказывая свою правоту. Когда он улыбался в ответ на очередную грубость людей, я расплачивался с ними их же монетой. В глубине души, хоть я и восхищался братом, его добротой и искренностью, но считал, что люди запросто могут его использовать. А это было бы ужасно. Потому что они привыкли брать без спроса, выжимать то, что им нужно до самого конца, а потом выбрасывать на помойку никому не нужные остатки. И я поклялся, что ни в коем случае не допущу, чтобы подобное случилось и с самым дорогим для меня существом. Ведь только ради него я все еще жил, и только благодаря ему не потерял свой разум.
  - Пока ты со мной, я смогу защитить тебя, - с ангельской улыбкой пообещал брат. И я был рад, что он есть. - Ты мой. Только ты, больше мне никто не нужен.
  "Мне тоже", - почти счастливо подумал я.
  
  
  Глава 3
  
  Тесты. Очередные тесты. Они изучали нас каждый день, стараясь обнаружить наши изъяны, выявить недостатки, исключить неточности и заполнить пробелы в своих исследованиях, чтобы потом использовать все это против нас. Но мы с братом уже давно их раскусили. Именно поэтому мы упорно молчали о том, что можем видеть их мысли, так же отчетливо, как их самих. И об острейшем слухе, и об обонянии. К сожалению, о нашей физической силе и выносливости ученые знали больше нас самих... Но мы и сами уже давно догадались, что в этом отношении люди нам не ровня. Это были наши с братом общие тайны. Только для нас двоих.
  Сегодня у нас замеряли уровни магической энергии. Меня и Авеля усадили друг напротив друга в маленькой комнатушке, обвешанной внешними уловителями магии, и надели на нас магические накопители, а потом раз за разом считывали и записывали данные приборов. Долго и нудно.
  К неустанному сожалению людей, их накопители могли вычислять у нас только общее количество магии в данный момент времени, но не могли забирать и накапливать ее впрок. А им бы этого хотелось. Я покорно сидел и ждал, когда же приборчик соизволит в пятый раз пропиликать окончание подсчета. Как будто одного раза не достаточно! Когда услышал разговор в соседнем отсеке. Говорил пожилой профессор Макливер, глава исследователей, и какой-то молодой парень, судя по голосу, не на много старше меня. Он вошел с черного хода, и сразу же принялся задавать вопросы.
  - Как дела, профессор? - холодно спросил он.
  - Не особо хорошо, но и не плохо. - Профессор, как всегда, был полон оптимизма. - Сегодня в последний раз замеряем уровень магической энергии.
  - И какие результаты?
  - У Авеля стабильно высокий магический фон, а Каин... Намного ниже, и как будто все понижается... Никак не могу раскусить, в чем там дело.
  - Чем скорее закончите с подготовкой, тем лучше. У меня дурное предчувствие - боюсь, настала пора ускориться, да и люди устали ждать.
  - Вы же понимаете, что я и так спешу, как могу? Мы приближаемся к завершающей стадии у близнецов. Еще пара тысяч образцов крови и можно начинать окончательные тесты.
  - У обоих? - голос молодого человека был переполнен скептицизмом.
  - Что значит, "у обоих"?.. Конечно, да. А почему вы спрашиваете?
  - У нас осталось слишком мало времени. Вам не кажется, что проще было бы сосредоточиться на одном из них, чем распалять свои силы на всех разом? Они непредсказуемы, поэтому я предпочел бы иметь на станции одну потенциальную угрозу вместо двух.
  - Что вы говорите?.. Мне кажется, мы раньше уже неоднократно это с вами обсуждали. Я буду работать только с обоими образцами, иначе можете искать себе другого руководителя исследований. - Макливер мог быть строгим, когда хотел. - Как бы вам этого не хотелось, уничтожение одного из них нам ничем не поможет... Скорее наоборот, все испортит.
  Уничтожение?! Неужели?.. Эти гады планировали избавиться от меня?! Да, ладно. Ничего другого от этих жалких людишек я и не ожидал!
  Во мне вдруг поднялась такая волна негодования и слепой ярости, что я перестал что-либо слышать и воспринимать. Как они могут! После всего, что мне пришлось вынести по их вине, выбросить меня как надоевшую игрушку?! Как такое возможно?!
  Плотный кровавый туман застелил мне глаза, я ощутил, как прорезались и засвербили длинные, острые клыки. Опять. В который раз за последние несколько дней моя ненависть зашкалила, и со всех сторон меня обступили бешено вращавшиеся видения. Сквозь них, как через бездонный колодец, я увидел склоняющееся надо мной с выражением сочувствия лицо Авеля. Потом почувствовал его руку на своем лбу. В тот же миг видения были отброшены, а острое чувство ненависти притупилось, словно он забирал его себе, взамен передавая мне частицу своего тепла и спокойствия.
  Профессор вошел в комнату, и брат сразу же опустил руку.
  - Давай посмотрим, что у нас тут? - улыбнулся мне старик, ничуть не удивившись ответной гримасе недовольства на моем лице.
  Такой добренький. Как будто не он только что обсуждал возможность моего убийства... Лицемер. Или мне просто хотелось считать его таковым. Хотя, признаться честно, ни в его мыслях, ни в словах никогда не было агрессии или злобы по отношению ко мне или брату. А его искренность и забота пугали меня куда больше, чем откровенная ложь. Ко лжи и нетерпимости я был готов, а вот честность как-то выбивала из колеи...
  Макливер снял браслет брата и мысленно записал данные в магический журнал, потом забрал мой накопитель. С минуту он, ничего не говоря, пялился на цифры. Я кожей чувствовал исходящие от него волны удивления и... радости.
  - Каин! Смотри! - возбужденно воскликнул он, протягивая мне браслет.
  - На что там смотреть? - скучающим тоном проговорил я.
  - Да, ты только глянь! Счетчик уровня магии просто зашкаливает! Несколько минут назад все показатели резко подскочили! А ну признавайся, чем ты тут занимался, пока меня не было?
  "Мечтал о том, как перегрызу всем людям глотки и медленно, глоток за глотком выпью всю вашу кровь", - подумал я. А вслух ответил:
  - Я разозлился.
  - Это почему же? - Кажется, ему действительно было не все равно.
  - А что мало причин? - огрызнулся я.
  - И все же? - не сдавался профессор.
  - Из-за того, что мы с братом вынуждены быть игрушками в ваших руках! Из-за чего же еще?
  - Ох-ох. Ну, ты парень, голова! Что думаешь, то и говоришь, так? - почему-то довольно хохотнул старик. - А вот твой брат сам самоконтроль во плоти. Интересно. Очень интересно. Такого уровня магической энергии, какой был у тебя, я никогда еще не встречал, а вы мне поверьте, жизнь у меня была длинная.
  - То есть, раздражение Каина подняло его на новый уровень? - заинтересовался Авель.
  - Получается так. Хотя предыдущие подопытные тоже порой злились и выходили из себя, но ничего подобного я не наблюдал... А, может быть, все дело в вашем разделении свойств.
  - Вы хотите этим что-то сказать? - вежливо поинтересовался Авель.
  - Только то, что все предыдущие образцы вашей серии начинали чудить и сходили с ума еще на ранней стадии испытаний. Но вы, парни, вместе продвинулись так далеко...
  - Так это потому, что нас двое?
  - Все может быть, все может быть. - Он задумчиво покачал головой.
  Авель явно хотел расспросить его еще, но в этот миг спокойствие станции было разбито вдребезги, до самого основания разрушено пронзительным женским криком. Он громогласным эхом отдавался в отсеках и коридорах, то падая к низким нотам, то вновь истерично взмывая в заоблачную высь.
  - Что ж там такое творится? - пробормотал профессор и поднялся со стула, чтобы отправиться к месту происшествия.
  Но я не стал его дожидаться. Я бежал вперед, видя лишь размытые силуэты внезапно замедлившихся людей. Они были словно каменные истуканы, водные чудища с трудом перебирающие непосильно тяжелыми конечностями. Я видел их встревоженные лица и мысли. И большинство думало о том, что это я вконец свихнулся и начал убивать... Замечательно.
  Чем больше я приближался к источнику крика, тем острее ощущал страх и ужас тех, кто оказался там раньше меня. Их видения сказали мне все еще до того, как я, протиснувшись через толпу, увидел все собственными глазами.
  В личном отсеке персонала на низкой кровати распластался Руки. Тот самый Руки, жизнь которого я чуть было, не отнял в порыве ярости. Он был мертв, не дышал. Я чувствовал его уже успевшую остыть кровь, как нечто неприятное, неживое, постепенно перетекающее, опускавшееся по сосудам вниз, к награвитированному полу - в те части тела, которые, благодаря магически созданному в пределах станции притяжению, могли считаться нижними. Тело человека было холодным и твердым, хотя его, сведенные предсмертной судорогой, руки так и остались закинутыми за голову. Привязанная в изголовье длинная кордановая тряпка плотно, в несколько слоев, обматывала его шею, и была затянута настолько сильно, что никто бы не усомнился в причине смерти - удушение.
  Тяжело дыша, как маленький хрупкий паровозик, мимо меня протиснулся Макливер. Привычным движением он прощупал у Руки пульс, проверил дыхание, после чего сокрушенно покачал головой и накрыл его посиневшее лицо свободным куском тряпки.
  Женщина, которая нашла погибшего, все еще находилась в комнате. Это ее крик привел в отсек столько свидетелей. Сейчас он стих, сменившись горьким, неудержимым рыданием. Она была немолода, а вялые, огрубевшие черты ее столь же темного, как у погибшего мужчины, лица говорили о том, что ей пришлось немало повидать и пережить на этом жестоком свете. Перед ее глазами до сих пор стояло мертвое лицо Руки, но что странно, оно перемежалось с ее воспоминаниями. Она думала о том, как заразительно он смеялся над ее магическими экспериментами и с какой легкостью проводил их сам, как увлеченно и сосредоточенно он занимался своим делом, как терпеливо и нежно утешал ее после гибели их первенца и с каким пониманием отнесся к ее отказу от дальнейших попыток завести своего ребенка. Были там и плохие воспоминания, но под тяжестью горя они померкли и стали для нее несущественными.
  Для меня ее мысли стали настоящим откровением. До сих пор я не испытывал по отношению к этому человеку ничего, кроме ненависти и презрения. Для нас с братом он был наглым, самовлюбленным тираном. Но... Оказывается, даже в нем существовало что-то такое, за что эта женщина смогла его полюбить... Поначалу, увидев его бездыханное тело, я почувствовал облегчение и даже некое садистское удовольствие от того, что с ним, наконец-то, покончено. Сейчас же, глядя на горе этой женщины, я устыдился своих чувств.
  В этот миг она заметила меня, и ее лицо исказилось от злобы. С криком раненой кошки она налетела на меня и, не жалея сил принялась бить меня в грудь и царапаться, нанося при этом не больше урона, чем если б она решила подраться с каменным столбом. Но мне все равно было больно...
  - Ты! Это все ты виноват! Дьявольское отродье!
  - Тише, Эзра. Каин не виноват. И тебе нельзя так волноваться... - попытался успокоить ее профессор. Но женщина как будто оглохла.
  - Это ты его убил! Ты! Будь ты проклят! Будь проклят... - без конца повторяла она, но тут силы ее покинули, и если бы профессор не подставил вовремя руки, она без чувств, свалилась бы прямо к моим ногам.
  - Я же говорил... Ох... - Ноша явно была слишком велика для старика. - Ну, чего стоите, олухи, помогите мне! - прикрикнул он на ошалевших от увиденной сцены ассистентов, и те быстро подняли на руки, так и не пришедшую в себя Эзру, и торопливо унесли ее в соседний отсек.
  Я развернулся, и хотел было тоже уйти, но один из столпившихся возле входа мужчин, яростно сжимая кулаки, преградил мне дорогу.
  - Макливер, а с этим что будем делать? - нагло спросил он у профессора и ткнул в меня пальцем, пробудив во мне ответное желание, скрутить из его руки крендель. - Вы же не оставите это так просто?! Эзра абсолютно права на счет этого придурка! Нужно избавиться от него, пока еще кто-нибудь не пострадал!
  Толпа согласно заурчала, как довольное плотоядное чудовище, готовое проглотить меня с потрохами. Только я знал, что никогда не сдамся им на милость и буду до последнего сражаться за свою жизнь.
  В толпе я увидел Авеля, он как всегда вежливо прося дать ему дорогу, пробирался ко мне. Это было бы ужасно - втянуть в этот фарс и его. Когда я уже открыл было рот, чтобы послать всех этих человеческих нахалов и показать, кто здесь на самом деле добыча, а кто охотник, раздался громкий голос профессора.
  - Каин не виновен, - убежденно провозгласил он, по-отечески положив мне на плечо свою морщинистую, но все еще сохранившую хватку руку.
  - Но Эзра... - начал было возражать бросивший мне вызов наглец.
  - И вы поверили обезумевшей от горя женщине?
  - Но, говорят...
  - Я знаю об этих глупых слухах. И повторяю - Каин никого не убивал раньше, а тем более, сегодня. Когда произошло самоубийство, оба мальчика находились в моей лаборатории с накопителями на шее. Это могут подтвердить, по меньшей мере, три лаборанта и два беспристрастных приборчика. Поэтому я прошу вас отставить в сторону свою ярость и посмотреть на вещи реально. Руки сам себя задушил, все факты говорят об этом, и как бы нам не хотелось свалить вину на других, стоит, прежде всего, спросить себя, почему он так поступил? Где мы недосмотрели? И что мы можем сделать, чтобы подобное не повторилось вновь?
  Слова Макливера пролились бальзамом на души этих запертых посреди космоса людей, я видел, что они засомневались в своей правоте. Были и те, кого профессор не убедил, но даже они понимали, что идти против его авторитета сейчас совершенно бессмысленно. Медленно, один за другим, они начали расходиться по отсекам, возвращаться к оставленным в панике делам и экспериментам.
  - Зачем тебе понадобилось защищать меня?! - набросился я на Макливера.
  - Потому что я верю, что именно ты способен вернуть нам магию. Когда-нибудь, мальчик мой, ты и твой брат спасете нас.
  Мне стало страшно от того, что он так слепо верил в меня.
  - С чего бы это! - Я, наконец, выпустил на волю все накопившееся раздражение. - Как будто я стану спасать тех, кого ненавижу! Если это единственная причина, по которой ты сказал те слова, то можешь забрать их обратно!
  - И не подумаю. - Он спокойно улыбнулся в ответ на мои обвинения. - Я действительно верю в то, что говорил - ты этого не делал.
  - Почему ты так уверен? - удивился я, не заметив, как ушел гнев.
  Он раскатисто расхохотался, отчего санитары, укладывавшие в мешок для трупов тело Руки, посмотрели на него как на сумасшедшего. Они не сильно ошибались. Он и был сумасшедшим ученым.
  - Потому что, когда ты решишь кого-то убить, то не станешь действовать скрытно. Ты устроишь грандиозный скандал на всю станцию, разнесешь ее в щепки и переломаешь кому-нибудь кости. Удары в спину из-под тишка не для тебя, мальчик мой, - улыбнулся профессор.
  Самое ужасное было в том, что он был абсолютно искренен, и это меня пугало. Я не хотел хорошо к нему относиться, не хотел больше привязываться к кому-либо, тем более к старику, который может со дня на день отдать концы и уйти, оставив меня в одиночестве. Пелара мне хватило.
  - Я тебе не вещь! Никогда не зови меня своим, старый дурак! - проворчал я и вышел из комнаты.
  В коридоре меня ждал Авель. С неизменной кроткой улыбкой на губах, он стоял будто столп постоянства в моем сумбурном мире. И я словно утопающий потянулся к нему, но слова, с которыми он меня встретил, оказались совсем не теми, что я ожидал от него услышать:
  - Как хорошо, что профессор за тебя заступился, - взяв меня за руку, радостно проговорил он. - Иначе мне бы пришлось опробовать массовое принуждение, чтобы их успокоить, а я совсем не уверен, что смог бы справиться с таким количеством человек... А если учесть, что эту силу мы открыли только вчера и их разум далеко не на самом низком уровне... Нам повезло. И не заморачивайся на счет проклятья той женщины - оно не имеет силы, такой, как она, не дано проклинать...
  - Разве тебя не волнует то, что случилось с Руки?
  Я почему-то совершенно не разделял его радость. И вообще не мог понять, как мой брат, всегда такой чуткий и понимающий по отношению к окружающим, ведет себя так, будто самым страшным событием сегодня было несправедливое обвинение, брошенное в мой адрес людьми...
  - Разве тебе самому не хотелось от него избавиться? - удивился брат.
  - Да, но тогда я вышел из себя и не понимал, что делаю...
  - Не понимал, значит... - с грустной полуулыбкой повторил за мной Авель.
  И тут мне в голову пришла самая ненормальная мысль, которая там когда-либо зарождалась. Я почувствовал, как пол уходит из-под моих ног.
  - Что если... Авель, ты говоришь... Неужели я случайно?.. - но я так и не смог договорить, только продолжал смотреть в это невозмутимое ангельски прекрасное лицо, окруженное светлым ореолом волос. Нет, я не мог... Конечно, не мог... Мог ли я?..
  - Что? В чем дело? - ласково спросил брат, но я не ответил.
  - Да так, ничего. Бред разный в голову лезет. Мне просто нужно побыть одному. - С этими словами я повернулся к нему спиной и побрел по коридору.
  Сколько поворотов я прошел? Сколько раз наталкивался на углы, грозя свернуть стены на своем пути? Люди проходили мимо, обходили меня стороной, они пугались, что-то думали, говорили, но мне было все равно. В мозгу застряло и с каким-то садистским упорством прокручивалось так спокойно сказанное Авелем слово: "Принуждение". Оно раз за разом повторялось у меня в голове, с разной интонацией, ударением, на разных языках, но смысл его оставался прежним. Принуждение...
  Я помнил неестественно-растерянный взгляд Руки после того инцидента. С каким остервенением он наматывал на шею тряпку, ту же, которой пару часов спустя сам же себя и задушил. Что если... Что если наше принуждение может победить и сломать все преграды в душе человека, включая даже инстинкт самосохранения?.. Что если я приказал... Нет. Я не мог. Конечно, не мог... Но ведь оставалась еще возможность того, что мое желание отомстить вышло из-под контроля... Я мог приказать ему, мог сделать это неосознанно... Значит, я все-таки убийца?..
  Но, как же тогда предыдущие самоубийства?.. Услужливая память с готовностью подсказала мне каждый день и час, когда они произошли. Я говорил с каждым из них: с кем-то спорил, с кем-то ссорился, но старик Пелар... с ним мы были почти друзьями. И старушка Зоа, совершенно невинное существо, ее я всего лишь поблагодарил за заботу, когда она поделилась с нами своими циновками и одеялами... Тогда, это не мог быть я. И все же, кто знает... Вдруг брат был прав? Ведь даже когда я говорил, как ненавижу людей, он учил меня, что это - не правильно, и мы должны быть им благодарны... Я старался успокоить себя и свою совесть, но все же тяжесть на сердце никуда не уходила, окутывая и сжимая его свинцовым панцирем сомнений.
  Я остановился около огромной обзорной стены, через которую можно было наблюдать за расположенной прямо под нами зелено-голубой планетой и сопровождавшим ее серебристым шариком погасшей звезды. Та часть планет, что оказалась в тени огромного горящего солнца казалась обрубленной, несуществующей. Но я уже знал, что своим глазам далеко не всегда можно верить. Они были там - спасшиеся после отказа от магии люди. Я, как и все на нашей станции, хотел верить в это... Но не обманываем ли мы сами себя надеждой? Авель... Мой любимый брат... Мне так хотелось верить, что я тут ни при чем. Отчаянная надежда. В противном случае, как мне теперь смотреть ему в глаза? Он - воплощение любви, добра и всепрощения, а я?.. Что я такое?
  Я протянул руку и положил на холодный прозрачный пластик окна. Холод. Всегда холод, промозглый, пробирающий до костей. Я и сам был холодным, мое тело не согревал головокружительный бег крови, мне не нужен был воздух или ежедневное принятие пищи. Но в улыбке Авеля было тепло...
  Это стекло такое тонкое... Что с того, что оно укреплено магией? Надавить чуть сильнее, и никакая магия его не спасет... Интересно, выживу ли я в открытом космосе? Скорей всего да. Какое-то время, пока муки жажды и видения не сведут меня с ума, и я не засну навечно. Зато я больше никому не смогу причинить боль...
  Внезапно на мою руку легла маленькая изящная теплая ладошка.
  - Твоя больше, - раздался мелодичный голос. - Холодная и такая гладкая. Здорово.
  - Эй, ты кто?! - Я резко вырвал руку и обернулся, чуть не столкнувшись с девочкой. Нет, девушкой. Просто из-за длинных, вьющихся, почти таких же темных как мои, распущенных волос, чуть курносого носика и румянца на щеках она выглядела совсем юной и невинной. Она стояла очень близко и тоже увлеченно рассматривала наполовину скрытый тенью шарик Фридома под нами.
  - Я - никто, - ответила она. - Путник, не нашедший своего пристанища.
  - А я - ветер. Ветер, не имеющий дома. Нам суждено было встретиться и узнать мир вместе.
  - И если ты споткнешься, тебя прикрою я.
  - Важней, чем узы крови, тот факт, что мы - друзья.
  Она впервые отвернулась от окна и удивленно посмотрела на меня, трогательно задрав свою маленькую головку. Ее глаза поразили меня. Они были необычайно чистые, светло-зеленые по центру, темнеющие по краям. Ясные, как лучи солнца, глубокие, как тень на обратной стороне планеты, и загадочные, как чужая вселенная. Но еще больше меня поразил, исходящий от нее сказочный аромат...
  Так пахнет кровь, притягательно у одних, отвратительно - у других. Но в этой... Было в ней нечто будоражащее разум и обострявшее чувства, безумно приятное, сводящее меня с ума... Я быстро развернулся к окну, пока она не заметила, что со мной что-то не так.
  Я почувствовал, как глаза мои наливаются внутренним светом, позволявшим видеть в людских телах сосуды, бегущую по ним кровь, ощущать ритмичное биение их сердца. Клыки мгновенно прорезались, а все мышцы напряглись в ожидании прыжка, который доставит мне небывалое наслаждение, а девушке короткую и счастливую смерть...
  Но тут она снова заговорила:
  - Откуда ты знаешь эту балладу? Она очень древняя и лишь те, кто изучал летописи о лютых временах, мог слышать о ней.
  "Нет. Я не должен. Уничтожить такую красоту было бы преступлением", - сказал я сам себе, призвал на помощь все свое самообладание и снова посмотрел на мерцающий в вечной мгле звездный шар. Его отраженный свет помог мне прийти в себя и ничем не выдать обуревавшие меня эмоции.
  - Просто знаю.
  Неожиданно мне захотелось удовлетворить ее любопытство. К тому же за разговором я мог без угрызений совести вдыхать воздух и украдкой наслаждаться ее неземным ароматом.
  - Она звучит колыбельной в моей голове, и клятвой в верности, и кликом, ведущим людей на войну...
  - Это баллада о великих королях древности и войнах между ними. Брат шел против брата, а сыновья - против отцов, и только верность дружбе удерживала их королевства на краю гибели... - задумчиво проговорила девушка и трогательно покачала головой, как будто говоря, что ей это не нравится. - О чем ты думаешь, глядя на эту планету?
  - О ненависти... и надежде, - честно ответил я.
  - О, правда? - Вместо того чтобы испугаться, она улыбнулась. - Мне порой тоже всякое в голову лезет. И все же, всем стало бы гораздо легче, если б мы точно знали, что все они живы.
  - С надеждой понятно, но откуда у тебя ненависть? - в свою очередь спросил я, всерьез сомневаясь, что такое невинное существо вообще способно на мрачные мысли.
  - Почему ненавижу? Разве это не естественно? Они все там, а мы заперты здесь, как в темнице. Отсюда я ничем не могу им помочь, не могу разделить их радости и печали, я не могу даже самостоятельно решить свою судьбу...
  - Необычный повод.
  - Ха! Тогда, какой у тебя? - дерзко спросила она.
  - Они используют меня и моего брата! Все эти людишки! Они забрали у нас все, начиная от наших чувств и заканчивая свободой!
  - Ты прав, люди бывают жестоки... - согласилась она. - Я тоже иногда думаю об этом... С нами получилось так же. Они, не задумываясь, использовали меня, Деррадиса и Езуса в своих планах. Когда Езус погиб, защищая всех людей, для меня это стало тяжелой ношей...
  - Постой, Езус?.. Ты говоришь о принце крови, который запустил Кассиус и пожертвовал собой, чтобы спасти людей?
  - Угу. Он был моим самым старшим братом, самым мудрым и сильным, он всегда меня баловал. Прошло уже столько лет, а мне все еще так его не хватает... Поэтому, когда становится совсем невыносимо, я прихожу сюда, смотрю на планету под нами и спрашиваю, был ли смысл в его жертве?.. Живы ли люди? И что если это не так? Нет, я понимаю, что брат выполнял свой долг и не мог поступить иначе, и правда хочу верить, что все закончилось хорошо, что люди на той земле живут счастливо, пусть и без магии. Я хочу, нет, должна верить...
  Я посмотрел сверху вниз на эту хрупкую фигурку. Она была такая маленькая, изящная и бледная, словно статуэтка. Так вот она какая, принцесса людей. Та, кто правит ими. Та, кто отдает приказы. Та, по чьей вине я стоял здесь. Та, чья кровь доставила бы мне ни с чем несравнимое удовольствие.
  - Тогда, перед тем как отправиться на Кассиус, Езус ненадолго приземлялся здесь, - не замечая перемены в моем настроении, продолжала она. - Он провел на станции всего час, но успел рассказать о том, что за это время произошло на новой планете, о том, как магия восстала против людей. А я все равно была безумно рада его видеть... До последнего момента я ничего не понимала. А когда поняла, что ему придется отдать всего себя ради призрачного шанса на спасение человеческого мира, то пыталась его отговорить, помешать ему, но он сказал мне: "Не печалься, малышка. Эту судьбу я впервые в жизни выбрал для себя сам и это делает меня счастливым". Он ушел, а я осталась здесь... И теперь, если верить Дерре, совсем скоро настанет мой черед исполнить свой долг...
  Я почти не слышал ее слов. Мысль о том, что моя месть может свершиться так легко и просто ледяным молотом стучала в моем мозгу.
  Все произойдет почти мгновенно. Мы в самых дальних закоулках станции, вблизи не ощущалось человеческого присутствия, никто нас здесь не увидит и не услышит. Стоит лишь взглянуть ей в глаза, так же как тогда, с Руки, я зачарую ее, и в последний миг своей утекающей жизни я заставлю ее испытать райское наслаждение в руках своего убийцы. Да, это было бы гуманно. Я уже протянул руку, чтобы схватить ее...
  Но что-то меня остановило. То ли ее такие тонкие, прикрытые тонким кордановым шарфом, отведенные назад плечи, то ли гордая от природы осанка, то ли изящество склоненной вниз головы... Нет, ее глаза. В их уголках скопилась влага, ее становилось все больше и больше, пока она не моргнула, и на серый пол не упали две крупные капли. Я с удивлением проследил за их замедлившимся падением от самой ее щеки, до едва слышного всплеска на грязном полу. Ее маленькие кулачки были сжаты.
  Вдруг она отвернулась от прозрачного купола, встав лицом ко мне, и на ее губах сияла улыбка. От удивления я опешил и не знал, что делать. Только что она плакала и, казалось, в ее глазах утонула вся горечь этого мира, а в следующий миг она лучезарно улыбается мне, тому, кто только что хотел лишить ее жизни. На меня нахлынуло странное чувство покоя и умиротворения, мне безумно захотелось понять, что у нее на уме, почему она такая... Такая необычная.
  - Раз ты - одна из принцесс людей, то... Ты ведь не маг времени? Я где-то слышал, что у вас в семьях маги - редкость, но все равно хотел бы узнать о самой магии. Ты ведь должна знать?
  Она прищурилась, улыбка стала шире. В зеленых глазах появились смеющиеся золотистые искорки.
  - Ну, я расскажу тебе завтра. А взамен, ты расскажешь, как научился читать мысли.
  - Мысли?.. - не понял я.
  - Именно, - ответила она. Ее реальный голос оказался несколько звонче, чем мягкий мысленный звук, что я слышал до сих пор. И я понял, что прокололся. Все время нашего разговора девушка простояла, глядя за отделявшее нас от бескрайнего космоса стекло, я не видел ее лица, но отчетливо слышал голос. И отвечал соответственно. Конечно, она догадалась. И мне теперь не было никакого смысла врать и отрицать.
  - Могла бы удивиться для приличия, - недовольно проворчал я.
  - Я привыкла принимать вещи такими, какие они есть, не скрывая от самой себя правду за удобной ложью, - вновь улыбнулась она.
  - Все из-за того, что ты мыслишь не как все - расплывчатыми, туманными образами и отдельными фразами... Ты мысленно говоришь, и я автоматически ответил... - проговорил я, и тут же понял, что зачем-то пытаюсь оправдаться перед ней за свою непохожесть на людей. - Как бы то ни было, пообещай мне молчать об этом. Мы с братом решили никому не говорить, чтобы...
  Я понял, что прокололся уже дважды: мало того, что я сдал себя, так еще и брата раскрыл.
  - Чтобы оставить хоть что-то для себя самих... - закончила она мою фразу. - Я понимаю. Трудно быть выставленными на всеобщее обозрение. А это происходит со всеми, кто хоть немного выделяется. С такой внешностью тебе, наверное, нелегко от них отбиваться.
  Как ни странно, она говорила совершенно серьезно.
  - Договорились. Я буду молчать о твоем секрете, а ты никому не расскажешь про то, что я заходила в экспериментальные отсеки, хорошо? - попросила она. У меня создалось впечатление, что она взяла мою просьбу и каким-то образом превратила в свою. - Если Деррадис узнает, то будет в ярости.
  Я почувствовал ее страх, как нечто осязаемое, холодной склизкой змейкой коснувшееся моей кожи. Кто бы ни был этот Деррадис, он внушал девушке сильное беспокойство. Я ощутил почти что необходимость защитить ее.
  - Даю слово, что никому о тебе не расскажу, - с неосознанным оттенком торжественности произнес я.
  - Спасибо, - выдохнула она и снова на ее губах заиграла легкая, но такая искренняя улыбка. - Тогда я пошла. До завтра, мой таинственный друг.
  Проговорила она и направилась к дальней стене, в которую была встроена запертая раздвижная дверь. Это было странно, потому что хлипкие двери между отсеками никогда не запирались, только те, что вели в личные помещения, а эта явно не походила на одну из тех скромных перегородок. Она была усилена железными полосами и снабжена магическим идентификатором голоса. Девушка подошла к ней почти вплотную и очень четко произнесла: "Открыть". Дверь послушно выполнила команду, после чего с мягким шорохом закрылась за ее спиной.
  Я подошел, чтобы рассмотреть ее поближе. Потом попытался пройти, на что идентификатор написал красным светом в воздухе: "Неопознанный объект. В доступе отказано". Так что мне пришлось признать, что единственный способ, каким я мог бы пройти, это вдребезги разнести либо саму дверь, либо переборку станции. Только если б я при этом сдуру продырявил внешнюю обшивку, то нам всем пришел бы конец. Снаружи станцию защищал мощный магический барьер, а вот изнутри...
  Покончив с исследованием, я не спеша отправился назад, в родные пенаты, по памяти восстанавливая дорогу, которой пришел в тот закуток. Вскоре я снова оказался в знакомых помещениях и направился прямиком в наш с Авелем отсек.
  
  
  Глава 4
  
  Он был там, сидел на кордановом покрывале, изучая очередную дощечку. Его прекрасное лицо выражало покой и сосредоточенность, но стоило мне войти, как лазурные глаза тотчас же, поднялись и испытующе впились в меня. В его взгляде я без труда прочел огромный вопросительный знак, но все еще был так взволнован встречей с этой девочкой, что никак не мог прийти в себя.
  Поэтому я, молча, уселся неподалеку от него и взял одну из сложенных в стопку пронумерованных дощечек. Она была аккуратной и гладкой, как отполированный камень, с закругленными уголками, но почти ничего не весила.
  - Опять эти штуки... - задумчиво проговорил я, рассматривая накладывавшиеся друг на друга древесные кольца. Я пытался отвлечься, но знал, что брат все еще смотрит на меня, ожидая ответа.
  - Так с кем ты был? - наконец, не выдержал и прямо спросил он.
  - А с чего ты взял, что я был не один? - уклончиво ответил я.
  - Ты изменился.
  - Что?..
  - Ты можешь этого не замечать, но... Ты всегда меняешься, когда начинаешь сближаться с людьми.
  - Надо же. Зато ты всегда спокоен как кракозябра и все замечаешь.
  - И все-таки, кто на этот раз? - не отставал брат. Но я не мог сказать ему. Пусть мы были чудовищами, пусть у нас не было ничего своего, но одно люди не могли у меня отнять - это гордость и как следствие верность своему слову. Я не мог специально выдать девушку, даже своему брату. Я и так сегодня случайно выдал нашу тайну - одной глупости в солнечный цикл вполне достаточно.
  - Так, одна лаборантка. Интересная девушка, ищущая смысл жизни и думающая словами, - наполовину соврал я, и почему-то почувствовал облегчение от мысли, что Авель о ней не знает. Не знаю почему, но мне хотелось оставить ее себе, только для меня одного.
  - Хм. Ладно, - брат несколько секунд смотрел на меня, и я было уже, решил, что ему удалось раскусить мою маленькую ложь, но он лишь пожал плечами и снова начал читать.
  - Как ты это делаешь? - спросил я, подняв табличку на уровень глаз.
  - Как все, - с мягкой улыбкой ответил брат. - Ты тоже сможешь. Используй людей, чью кровь мы впитали.
  - Использовать... Но как?..
  - Закрой глаза.
  Я так и сделал.
  - Теперь открой свой разум для воспоминаний.
  - Но я не хочу... Они снова захватят меня.
  - Просто сделай, что я говорю, и все будет хорошо.
  В его голосе было столько спокойной уверенности, что она передалась и мне. Я снова закрыл глаза и расслабился, в тот же миг тщательно возводимые мной стены отчуждения потрескались, покачнулись и рухнули. На меня разом накатили воспоминания миллионов людей, боль от них была настолько нестерпимой, что я схватился за голову. Сквозь их радость и страдания, смех, крики и слезы до меня едва слышно пробился голос Авеля.
  - Все хорошо. Теперь подумай о том, что тебе нужно.
  - Нужно?..
  Все мои силы уходили на то, чтобы не закричать и не забиться в припадке, а он просит меня думать. Тем не менее, я, поборов смятение, сделал то, о чем он говорил. И духи отозвались. Впервые они послушались меня, с неожиданной готовностью выдав мне то, что я пожелал, как будто, только и ждали случая этим поделиться, - я понял, что знаю, как читать магические манускрипты, одновременно с этим мне стало немного проще справляться с видениями, и я уже с легкостью восстановил барьеры вокруг своего разума.
  - Готово, - едва слышно пробормотал я, отводя от лица руки и без сил падая на кордановое покрывало. - Я умею читать.
  - Правда? - В единственном слове брата мне послышались нотки недоверия.
  - А что? Не веришь мне?
  - Нет... Не в этом дело. Просто мне потребовалось несколько солнечных циклов, чтобы откопать нужное воспоминание...
  - Странно... Но так ведь лучше? Если б мне пришлось дольше терпеть эту боль, я мог бы окончательно свихнуться. А так твой полусумасшедший младший брат все еще с тобой.
  - Ты прав - все к лучшему, - он мягко улыбнулся и снова взялся за дощечку. Я последовал его примеру.
  Проведя от одного угла к другому, я материализовал перед своим взором заключенные внутри нее данные, оставалось лишь водить пальцем вдоль краев книги, чтобы отыскивать то, что нужно.
  - Что на твоей? - небрежно спросил Авель, пробегая взглядом одному ему видимые строки.
  - История королевских семей Терры, - прочел я заглавие и начал медленно пробегать глазами ряды букв и знаков, то и дело перемежавшиеся весьма красноречивыми картинками и памятными портретами. - Надо признать, у обеих правящих семей довольно кровавая история, не говоря уже о том, что кроме внутрисемейной, они вели еще и междоусобную войну. Да, сражения с помощью магии впечатляют... Хотелось бы и мне так уметь: раз и все ненавистные тебе людишки навсегда затыкаются и перестают тебя доставать.
  - Я думаю, мы можем что-то такое, - не отрываясь от чтения, проговорил брат.
  - Нет, правда? - удивился я.
  - Ты же знаешь, что существует пять разновидностей магии?
  Я порылся в памяти, но она, переутомленная за день, благоразумно молчала.
  - Скажи сам, а то мне опять придется окунаться в видения, чтобы пополнить свои скудные знания. А у меня еще от первого раза в башке гудит.
  - Ладно, я расскажу, - он тепло улыбнулся, как будто говоря, что ради меня готов даже выступить в роли учителя. - Смотри, есть магия света и противоположная ей тьмы, они лишь немного передаются по наследству, и овладеть ими может любой достаточно упорный человек. Другое дело, что их тайны строго охраняются определенными кругами людей... Но это все не суть важно.
  - Это вроде лечения или сглаза?
  - Вот видишь, ты и сам все знаешь. - Улыбка брата стала шире. За такую улыбку старый извращенец, наверное, мог бы и убить.
  - Нет-нет! Продолжай, я слушаю.
  Он тяжело вздохнул, безупречно подражая людям.
  - Другая разновидность - магия времени. Ею владеют только члены королевской семьи, и передается она исключительно по наследству, причем, как от матерей, так и от отцов.
  - То есть, если мать - времямаг, а отец нормальный, то у них будет ребенок маг?
  - Именно. Только, прошу тебя, не произноси такие слова, как "времямаг" в присутствии людей - я не хочу, чтобы тебя обвинили в неуважении к короне...
  - Среди прочих моих прегрешений, это сошло бы за мелкое хулиганство, - ухмыльнулся я. - Но, погоди, тогда получается, что этих магов должно быть несколько тысяч, не меньше. Почему тогда их так мало?
  - Ты чуть раньше уже сам ответил на свой вопрос.
  - Как?..
  - Войны. Не на жизнь, а на смерть. Их сила пугала людей, оттуда и желание ее уничтожить.
  - Что-то напоминает, - не скрывая иронии, проговорил я.
  - Ну, нас с тобой никто не тронет, я никогда не позволю им навредить тебе. - В словах Авеля прозвучала неожиданная уверенность, но она меня не обманула. Как может кто-то, не способный обидеть и букашку, кого-то защитить?
  - Ладно. О магии времени известно мало, только то, что она позволяет предвидеть события, но мне кажется, это далеко не все... Еще одна разновидность - общая магия, которой обладает большинство людей, включающая в себя левитацию, ускорение развития и множество других мелких способностей. Как раз на нее и рассчитаны накопители. И последний вид - стихийная магия. Именно ее могут улавливать накопители, но не могут собирать и запасать впрок.
  - То есть, ты хочешь сказать, что мы - стихийные маги?
  - Почему бы и нет. Это очень редкая разновидность, но именно с ее помощью велись те древние войны, о которых ты читал. Побеждал тот, у кого было больше стихийных магов, или тот, у кого они соответствовали друг другу. Например, маг ветра, усиливал мага огня, а маг молнии отлично взаимодействовал с магом воды.
  - Как бы узнать...
  - Боюсь, что эта станция слишком хлипкая для таких экспериментов, - рассмеялся брат. - Поэтому нам стоит как можно скорее оказаться на твердой земле. Смотри.
  Он взял меня за руку и приблизил ко мне свою книгу так, что я смог увидеть множество запутанных схем и пометок. Они были повсюду, сделанные неровным, прыгающим почерком и походили на не прошеных гостей на вечеринке, стремящихся посильнее нагадить в хозяйском доме.
  - Что это?
  - Подробный план нашей станции с заметками профессора. Я изучу его и постараюсь найти для нас безопасный способ спуститься на планету. Там нам не придется подчиняться людям и мы, наконец, станем свободными.
  - Звучит неплохо. Но как тебе удалось их раздобыть?
  - У меня свои источники, - уклончиво ответил он, но меня это не сильно волновало. Наверняка он опять кого-то вежливо попросил, и теперь не хочет в этом признаваться. Да, кому-то вроде Авеля точно не нужно принуждение, чтобы добиться своего - за один взгляд этих прекрасных голубых глаз половина населения станции готова была выпрыгнуть в открытый космос, а вторая - вытолкнуть туда первую.
  - Ты понимаешь, что там нарисовано? - поинтересовался я.
  - Более-менее, но мне приходится постоянно прерываться, чтобы свериться с воспоминаниями, а копаться в них не так просто... Это занимает больше времени, чем у нас есть...
  - Понимаю. Я могу чем-то помочь?
  - Не нужно, - он тут же отодвинулся, контакт прервался, и чертежи перед моими глазами исчезли. - Тебе не стоит так перенапрягаться. Лучше экономь силы к тому моменту, как я выясню, как сбежать отсюда. А меня это занятие хотя бы от скуки спасает.
  - Хорошо, - хмыкнул я, понимая, что он всего лишь заботится обо мне, не позволяя погружаться в вихри внутренних демонов.
  Всю оставшуюся часть ночи мы мечтали. О том, что будем делать, когда вырвемся на волю из опостылевшей тюрьмы. О настоящих лесах, морях и реках, магии, и ее применении, о живой крови...
  - Чего ты хочешь от свободы? - спросил я брата.
  Ему не пришлось долго размышлять.
  - Тишины. В которой я смогу забыться. И знаний. Которые смогу получить. И красоты. Которая будет обновляться и делать каждый день поистине особенным... А ты?
  - Я же уже говорил.
  - Хочешь построить мир справедливости? Думаешь, это возможно?
  - Не узнаю, пока не попробую.
  Мы надолго замолчали, погруженные каждый в свои мысли.
  - Как ты думаешь, люди выжили? - Этот вопрос Авеля застал меня врасплох и, в который раз, напомнил мне о той странной девочке, что я встретил в старом коридоре станции. Да, она бы хотела этого.
  - Не знаю...
  - Лучше бы это было так, иначе нам придется нелегко, к тому же они пишут замечательные книги...
  - А еще они предназначены быть идеальной пищей, без них все будет не так вкусно... - шутя, проговорил я, и брат улыбнулся мне в ответ.
  
  Мы бежали по коридору, я и моя новая знакомая. Я старался не слишком ускоряться, но все равно, то и дело оставлял девушку далеко позади, приходилось снова и снова замедляться до черепашьего шага и ждать, когда она меня догонит, чтобы через пару секунд все равно вырваться вперед.
  - Все, хватит! Я больше не могу! - смеясь, прокричала мне девчонка и, сев прямо на пол, приложила руку к груди, пытаясь успокоить безумно бьющееся сердце и восстановить дыхание. Такая беззащитная и аппетитная, что я разозлился.
  - Не стоило и начинать! Я же говорил, что тебе за мной не угнаться, только силы зря потратишь! Слабачка...
  - Да-да. Зато так приятно размять ноги. Все эти элитные детишки до того противные. Для них физические упражнения - занятие для низших форм жизни, они только и могут, что в своей магии практиковаться. Подумаешь, стихийные! Разве то, что досталось тебе по наследству, может сделать из тебя хорошего человека? Им просто повезло с родителями, вот и все. А, может, и не повезло...
  Она внезапно погрустнела, будто вспомнила что-то неприятное. Я увидел, как из ее головы выплыла странная картинка - высокий, стройный мальчишка в богатых одеяниях, на ее глазах мучавший ее любимую собаку. Но меня больше волновало другое.
  - Что?! Ты говоришь, на станции есть стихийные маги?
  - А?.. - Она не сразу очнулась от своих мыслей. - Ну, да, есть. Ты не знал, что кроме исследователей и ученых здесь собрали малолетних отпрысков самых известных или просто богатых семейств магов?
  - Откуда мне было знать... - прорычал я, начиная понимать, как так вышло, что в нашей части станции не было ни единого ребенка, и почему между моей темницей и миром этой девочки стояли стальные запоры. Такие чудовища как мы не имели права даже смотреть в сторону их детей.
  - Извини, я не хотела тебя огорчить, даже если ты и был создан в лаборатории, это же не повод скрывать от тебя что-то...
  У меня чуть не случился срыв. Меня настолько потрясли ее слова, что мне потребовалась целая минута, чтобы остановить и унять яростную жажду ее крови... Минута, в течение которой девушка снизу вверх виновато смотрела на меня, а я изо всех сил пытался не замечать бьющейся на ее шее жилки. И все же, было в ее поведении что-то, чего я не понимал и даже в какой-то мере не мог принять.
  - Ты знаешь, кто я?! И не боишься оставаться со мной наедине?! - прокричал я, отлично зная, что меня никто не услышит.
  Для пробежки мы выбрали старый, заброшенный отсек, в который уже очень давно никто не заглядывал. Оказалось, таких на станции пруд пруди. Даже если б я последовал своей природе и использовал ее кровь для утоления своей безумной жажды, никто бы не узнал об этом... Мы всегда встречались в таких забытых всеми местах, и до сих пор наше знакомство оставалось незамеченным для людей. Правда, иногда мне казалось, что Авель что-то подозревает, но это было не столь важно - брат никогда бы меня не предал.
  Девочка лишь дерзко улыбнулась и упрямо тряхнула непокорными вьющимися волосами.
  - Если б те глупые слухи оказались правдивы, то ты убил бы меня еще при первой встрече. И вообще, хоть я и считаю, что в этом мире убить может каждый, ты - не тот, кто станет делать подобное без веской на то причины.
  - А если причина есть? Ты хоть представляешь, насколько притягательна для нас твоя кровь?.. Я еще никогда не испытывал подобной тяги.
  - Правда? - заинтересовалась она. - Интересно, почему так?
  - О, боги! О чем ты вообще думаешь?!
  - О том, что ты - самое замечательное и необычное существо на этой станции, и ты сам прекрасно об этом знаешь. Подумаешь, питаешься кровью. Некоторые гурманы в старом мире любили закусить на ужин мертвечинкой, и ведь никто их за это не осуждал. Твое происхождение? И что в этом такого? Какая разница, рожден ты или создан?
  Да я видел это... И мой образ в ее глазах был... прекрасен?.. Я не верил собственным глазам - неужели это красивое лицо принадлежит мне, а эти темные шелковистые волосы - те, что я так ненавидел?.. Я и раньше не раз замечал свое отражение в мыслях людей, но у всех его окрашивали в уродливо-черный цвет страх, презрение или неприязнь. А у нее? Почему в ее глазах я похож на прекрасного, сильного и справедливого ангела из древних легенд восточных племен? Хотя, если вспомнить, те ангелы - были духами смерти и забирали души людей в иной мир... Вполне подходящее сравнение.
  - В нашем старом мире, еще до переселения, начались глобальные проблемы с воспроизводством населения. Особенно сильно эти сложности беспокоили магические семьи. Поколения прерывались, исчезали целые династии... Вот тогда и появились дети из пробирки с заранее запрограммированным кодом. Я даже знаю нескольких из них. Одно но: их способности к магии были куда ниже, чем в родоначальной семье. Правда, для отчаявшихся, даже это было лучше, чем ничего... Профессор Макливер говорил, что виной тому полное исключение из цепочки развития плода организма матери, ее магического фона и магического фона отца. Было доказано, что они в некотором роде направляют зачаток магии в каждом из нас в нужное русло.
  - Откуда ты все это знаешь?
  - А сам как думаешь, на этой станции море развлечений? - хмыкнула девчонка, поднимаясь на ноги и одновременно разминая плечи. - Ох, как я устала. Жаль, что ты не умеешь делать массаж...
  - Лучше не проси - единственная разминка, которую я знаю, костедробительная.
  Она в ответ рассмеялась чистым, звонким смехом.
  - Вот это-то мне в тебе и не нравится: я абсолютно серьезно, а ты смеешься, - проворчал я, сам не заметив, как начал улыбаться. - Так тебе совсем не страшно и не противно, что я другой?.. - на всякий случай решил удостовериться я.
  - Нет, конечно! И чего ты заладил страшно, страшно! Действительно страшные люди не предупреждают об исходящей от них опасности... Они улыбаются всем и кажутся самыми милыми людьми на свете, пока им что-то от вас нужно, но когда дело сделано, то ты обнаруживаешь под безобидной маской настоящее чудовище. И уже поздно что-то менять, потому что, даже если ты расскажешь им всю правду о том человеке, то тебе никто не поверит... И именно тебе придется извиняться за то, что посмела обличить виновника, когда все окружающие отвернутся от тебя...
  Чем дольше она говорила, тем мрачнее становилось ее лицо, яблочно-зеленые глаза наполнялись страхом и отчаянием. А в ее мыслях вырисовывался образ огромного человекоподного чудища с демонической аурой, которое преследовало ее по пятам.
  - Ты хоть представляешь, как здорово уметь читать мысли, а? - Она снова улыбнулась, и в коридоре как будто стало светлее.
  - Не сказал бы... Иногда мне кажется, что это проклятие, знать все потаенные мысли и чувства людей, ощущать на себе их презрение...
  - Зато ты всегда знаешь, врут они или говорят тебе правду. Поверь, это намного лучше, чем верить в ложь.
  - И кто же тебя обманул? - поинтересовался я, догадываясь, что ее слова подкреплены личным опытом. И сразу же в ее голове вновь нарисовался образ человекообразного демона, но черты его лица настолько исказились от злобы, что я врятли смог его узнать, даже если бы встретил.
  Она вздрогнула.
  - Я... я не могу сказать. Я даже не могу сказать, что он обманул меня, скорее, он - тоже жертва.
  - А кто-то говорил, что мое происхождение - не повод, чтобы скрытничать, - неосознанно жестоко произнес я, и тут же пожалел о своих словах, так побледнела девочка.
  - Ты не понимаешь... Если ты узнаешь, то и сам окажешься в опасности. А я слишком слабая, и никого не способна защитить... - Она тихо заплакала, казалось, даже не замечая своих слез. Я увидел, как падает с вниз обрыва и разбивается об острые камни маленький мальчик, ее лучший друг, посмевший защитить ее от демона. По тому, насколько четким было воспоминание, я понял, как глубоко и надежно оно врезалось в ее память.
  Я стоял столбом и не знал, что делать, когда перед моими глазами, словно с готовностью отозвавшись на мою безмолвную просьбу, возникли чужие воспоминания. О том, как утешить человека, проявить участие и успокоить. Версии для взрослых я отмел сразу и, выбрав лучший, по моему мнению, вариант, просто подошел к малышке и обнял ее за плечи, осторожно прижав к своей груди маленькую кудрявую головку. Она беспомощно вцепилась в мою кордановую кофту и заплакала еще сильнее, навзрыд, будто давным-давно запретила себе проявлять такие эмоции и они, накопившись, вдруг перевалили через край и вырвались наружу.
  Было так странно чувствовать ее в своих руках, гладить по голове, с нежностью перебирая такие мягкие волосы, украдкой вдыхать ее свежий аромат. Я знал, как и что делают в таких случаях люди, но ощущать это самому было чем-то потрясающим. Я чувствовал, как ей становится легче, как ее сердце и мысли освобождаются, очищаются от долгих лет страха и горечи, и как на их место приходит надежда. Надежда, в которую она так хотела поверить, но до сих пор не позволяла себе даже надеяться.
  - Не бойся, мы вместе вернемся на твердую землю и там построим новую жизнь на новой планете, - раньше, чем смог подумать, проговорил я.
  - Правда? - Она подняла на меня сверкающие от слез и радости глаза, и я не смог разочаровать ее.
  - Конечно. Разве стоит приходить на новую землю, таща на подошвах башмаков всю пыль и грязь прошлого мира?
  - Спасибо. Даже если это было сказано лишь для того, чтобы меня успокоить, эти слова - именно те, которые я так мечтала услышать. - Она отстранилась и тыльной стороной ладони стерла оставшиеся на щеках следы слез, при этом мои руки неосознанно потянулись за ней. Заметив это, я быстро опустил их, сделал вид, что ничего особенного не случилось.
  - Извини, обычно, я не такая плакса.
  - Уверена? - со снисходительной ухмылкой спросил я, отчего она мигом надулась и встала в позу.
  - Да, скажи еще, что ты мне не веришь!
  - А кто ты такая, чтобы верить тебе?
  - Да, я! Я... - она вдруг замолчала и закусила губу от напряжения, так ей хотелось произнести это вслух, но что-то ее останавливало.
  - Ну и? Кто же ты?
  - Никто, - вздохнула она, как будто из нее весь пар выпустили, и поплелась по коридору в сторону жилых помещений.
  - Не пойдет, так не честно. - Я без усилий вырвался вперед и преградил ей дорогу. - Ты знаешь обо мне все и даже больше того, а я понятия не имею, кто ты такая, кроме того, что ты одна из людских принцессок.
  Она вдруг улыбнулась, после ее слез это было так неожиданно, что я почувствовал себя... смущенным? Но мне не удалось по достоинству оценить это новое для меня ощущение - она снова меня озадачила.
  С силой котенка ткнув мне в грудь своим указательным пальцем, она проговорила:
  - А ты попробуй выяснить сам. Мне же ты не помогал, так что и от меня не жди подсказки!
  - Имя.
  - Что?
  - Скажи мне хотя бы свое имя.
  Она на секунду задумалась, потом кивнула.
  - Ладно. Ая. Меня зовут Ая. Но больше я тебе ничего не скажу! И не стой у меня на пути!
  - А то что? - не скрывая иронии, спросил я.
  - А то поколочу! - дерзко заявила она, гордо вздернув подбородок и глядя мне прямо в глаза. - Предупреждаю, в рукопашном бою я сильнее всех здешних парней.
  - Хотел бы я на это посмотреть.
  - Ах, так? Ну, тогда получай! - Она размахнулась, но в последний момент остановила кулак. - Нет, ну ты глянь на него! И бровью не повел... Ты что, совсем меня не боишься?
  - А должен? Судя по твоим беговым навыкам, у тебя не хватит силы даже меня с места сдвинуть.
  - Ах ты!
  Вот теперь она разозлилась и со всей дури залепила мне кулаком в живот, но это царапанье не причинило мне боли, лишь вызвало легкое раздражение, но она уже и сама испугалась своего поступка. Да, к тому же, на костяшках ее пальцев проступили ярко-алые кровоподтеки, которые через час-два непременно обернутся багровыми синяками.
  - Прости... Тебе не больно? Я не слишком сильно ударила? - виновато прошептала девчонка. В ответ я приподнял кофту и показал ей свой гладкий бледный пресс.
  - Ни царапины. Ты лучше на свою руку посмотри.
  - А это... Ну, в конечном итоге я получила по заслугам, так? Ведь в жизни все закономерно - зло, причиненное тобой, к тебе вернется непременно. - Процитировала она балладу о моряках, укравших жемчуг у морского бога. После чего, поддавшись жадности, матросы перебили друг друга, а те, кому удалось уцелеть в драке, погибли в море от голода и жажды из-за того, что некому стало управлять кораблем. В итоге судно затонуло, и жемчуг вернулся к своему законному владельцу. Оказывается, в моей голове завалялась и такая информация.
  - Какое зло ты можешь причинить, глупая? Мой жемчуг тебе никогда не украсть по той простой причине, что его у меня нет. А чего нет, то и не потеряешь. Я сам должен был предупредить тебя, что это тело прочнее стали.
  - Правда? А еще ты очень сильный?
  - Можно и так сказать. По сравнению с людьми, - без лишней скромности признался я.
  - Везет тебе. Ты можешь увидеть правду и заставить ее уважать. У тебя есть все, что нужно для защиты слабых...
  - А с какой стати мне их защищать? Люди не сделали ничего такого, за что я считал бы себя им обязанным. Они ничтожны, мелочны, а мысли их злобны и пусты.
  - Далеко не у всех! И разве нужен нам повод или благодарность? Сильный защищает слабого не потому, что надеется что-то за это получить, а потому что должен так поступить.
  - Долг? Я не знаю, что это такое.
  - Это то, ради чего мы живем и умираем. Это дает нам смысл жизни. Долг - это то, за что умер мой старший брат Езус, когда с помощью Кассиуса уничтожил человеческую магию. Ты думаешь, он ждал чего-то взамен?.. Или мечтал погибнуть молодым и здоровым? Нет, он пошел туда потому, что хотел защитить людей, и потому что кроме него, это не мог бы сделать никто другой! Это так... Чем больше у тебя силы и власти, тем большая ответственность ложится на твои плечи. Если ты читал нашу историю, то знаешь, что многие вели кровопролитные войны и завоевывали троны и королевства, но лишь немногим удалось их удержать и стать настоящими правителями.
  - Наверное, все, что ты говоришь, правильно... Но я все равно не чувствую себя обязанным кого-то защищать. - Я пожал плечами.
  - Неужели? - Она снова улыбнулась, задорно сверкнув своими колдовскими зелеными глазами, и обошла меня справа. Я не отставал от нее взглядом, уже наперед зная, чего она хочет добиться этим маневром. Но я не собирался ей мешать. - А разве то, что некто, для которого уничтожить людей - раз плюнуть, терпит их гнусность и предубеждение, даже не пытаясь им в чем-то навредить, разве это не защита?
  Спросила она и со всех ног бросилась от меня в обратную сторону, радуясь, что я не смог вычислить ее намерение. А я остался стоять на месте, как громом пораженный ее словами, на которые мне нечем было возразить.
  
  
  Глава 5
  
  Когда мы расстались, я медленно побрел в ту часть станции, которую мог бы считать домом, но... Но из человеческих воспоминаний мне досталось странное представление о домах, как о спокойном и мирном прибежище, где жили родственные тебе люди. Если смотреть с точки зрения родни, то, да, брат мог бы стать мне домом, но почему-то мира и спокойствия там не было. И не только из-за населявших его людей. В последнее время с братом происходило что-то странное. Да, он по-прежнему был тих и отчаянно мил со всеми, с кем нам приходилось сосуществовать, и только я заметил, что он отстранился и стал рассеянным, как будто его что-то очень сильно беспокоило. Только, как я ни пытался его разговорить, все мои попытки вдребезги разбивались об его ангельскую улыбку. Я считал, что это из-за его постоянного обращения к человеческим воспоминаниям, которые были необходимы для того, чтобы разобраться в крайне запутанных планах станции и организации нашего побега. Но он упрямо заявлял, что дело не в этом и отказывался от моей помощи. В конце концов, мне пришлось прекратить расспросы и оставить его в покое.
  Авеля в отсеке не оказалось, и я воспользовался этим обстоятельством, чтобы лечь на спину и в полный рост вытянуться на одеяле. Обычно нам приходилось сидеть, потому что для двоих места бы никак не хватило, и в этом, по-моему, проявлялась еще одна презренная черта людей - выделить своим созданиям тесную конуру, тогда как на станции предостаточно необитаемых отсеков.
  Но не это волновало меня сегодня. Эта девчонка! Сколько ей лет? Она казалась такой юной, что я даже отказывался воспринимать ее как девушку, но стоило ей открыть рот... Она говорила мудрые вещи, как прожившая долгий и трудный век старушка, а ведь она еще ребенок... Какие испытания выпали ей на долю, что так расширили мировоззрение, воспитали в ней терпимость, не детское чувство ответственности и стойкость?
  Чисто машинально я взялся за недочитанную накануне книгу, но перелистывал страницы, не понимая смысла написанных на них слов, лишь мельком проглядывая живописные картины с королями и битвами, на которые не поскупился автор.
  Она сказала, что я - защитник! Это я-то? Нет, я, конечно хотел бы ее защитить, особенно от того демона, который так ее пугал, но... Сегодня в моих руках она была такой хрупкой и теплой, живой... Это правда, я уничтожил бы любого, кто посмел бы ей угрожать. Вся ирония состояла в том, что защищать ее нужно было не от кого-нибудь, а от меня самого. От профессора Макливера я знал, что мы... как бы поточнее выразиться, заразны, что ли. Если такой как я укусит человека, выпьет его крови, и если после этого ему не посчастливится выжить, то он превратится в мою куда менее совершенную копию. Пусть не такую сильную, но не менее опасную. Если я поддамся инстинктам и наброшусь на девчушку, то у нее останутся только два пути - смерть или бессмертие, потому что наши клетки оставались практически неизменными во времени, начиная яростно регенерировать только при повреждении. По словам все того же Макливера, это гарантировало нам с братом целую вечность, свободную от смерти и старости.
  Тут я понял, что книга закончилась. Передо мной оказалась самая последняя страница - перелистывать больше было некуда. Я с досадой принялся ее изучать. Конечные ветви двух правящих домов, сплошь состоящих из магов времени. Да, видимо, проблемы с воспроизводством коснулись и их - в конце разветвления упирались лишь в три имени и они заставили меня сесть от удивления. Со стороны одной семьи числился единственный сын и наследник по имени Деррадис, а с другой, перечеркнутый красной линией, означающей то, что он уже погиб, сын Езус и рядом с ним его младшая сестра - Ая.
  В этот миг я узнал, кем была моя таинственная знакомая. Ая - не одна из многочисленных кандидаток на трон, а единственная законная наследница престола Астарты. И еще одно - их с Деррадисом судьбы были связаны воедино, как залог обещания мира между Астартой и Ривером.
  
  Первым делом я направился к тому, у кого, казалось, были ответы на все вопросы - старику Макливеру. Я торопился и то и дело сбивался с размеренного шага, к которому так старательно приучил себя, чтобы не выделяться среди людей. Они не преминули это заметить и шарахались от меня как от злого духа смерти. В конце концов, я сбавил скорость и пригладил растрепавшиеся волосы - нужно было спокойно поговорить с Макливером, как будто невзначай выведав у него необходимую мне информацию, а не отвечать на вопросы по поводу моей спешки. Не доходя до основного отсека лаборатории несколько поворотов, я уловил доносившийся изнутри крик. Медленно остановившись и небрежно облокотившись о переборку, я принял лениво-скучающий вид. Проходящие мимо сотрудники лаборатории думали, что мне приходится ждать профессора, а я всего лишь стоял и подслушивал то, чего не могли расслышать они.
  Кричал человек, во время недавнего инцидента с Руки обвинивший меня в его смерти. Я узнал его сразу, потому что не в моих правилах забывать лица и голоса своих врагов.
  - О чем ты только думаешь?! - орал он. - Ты говоришь, что они - наша надежда и продолжаешь бездействовать. Если не сейчас, то когда? Ты готовишь корабль для детей, но что дальше? Что будет с нами?! Ты собираешься спасти этих выродков, которых создал ради удовлетворения своей гордости, и обречь нас на долгую мучительную смерть?
  - Керрис, говори тише. Своими домыслами ты перепугаешь моих людей и устроишь беспочвенную панику.
  - Домыслы! Ха! Ну, конечно! - Я услышал, как некий Керрис ходит из стороны в сторону, словно запертый в клетке хищник. - Я все знаю! Я знаю, что ваши люди втихую готовят к спуску единственную исправную спасательную капсулу, отлично знаю, что места в ней хватит только для четверых, а еще мне известно, что запасов магической энергии хватит максимум на три месяца. Всего три, и что потом?!
  - Во-первых, сбавь тон, приятель, - совершенно спокойно ответил ему голос профессора. - А во-вторых, у тебя неверная информация. Ты не учитываешь запасы накопителей в сто тринадцатом отсеке
  - Это правда? - оживился мужчина. - Они существуют?
  - Конечно, да. Мы с сыном собрали и запечатали их сразу после отправки станции, как гарантию, чтобы в случае необходимости мы все смогли вернуться на твердую землю.
  - Тогда почему вы все время высказываетесь против высадки?
  - Потому что еще не время.
  - И когда же оно настанет? - издевательски проговорил Керрис.
  - Я не собираюсь нести на новую землю раздор и нетерпимость. Наши эксперименты создали новые виды человека, пусть не высшие, но качественно иные, и пока все люди на станции не осознают, что они - одни из нас, я не покину ее...
  - Вы хотите признания? Это же бред чистой воды! Люди никогда не примут этих уродов!
  - Тогда они недостойны жизни.
  - Ты, старый дурак!..
  - Возможно, но ключ от отсека с накопителями у меня, и даже если вам удастся исправить все капсулы, энергии вам не видать. Так и передай своим приспешникам, пес. А теперь иди отсюда, пока я не вызвал охрану и не оповестил твоего хозяина о том, что он пригрел на груди змею. И хорошенько запомни - тот факт, что ты связной между отсеками, не дает тебе права вмешиваться в их работу.
  - Я уйду. Но тебе это так просто не спустят, попомни мои слова, - Ядовито прошептал человек и вышел из отсека. Проходя мимо Ино, помощницы профессора, он едва заметно кивнул ей, в ответ на что девушка побледнела и сжалась, будто опасалась, что тот может ее ударить. Я проследил за его удаляющимися шагами до конца коридора, и только потом покинул свое укрытие и вошел в кабинет профессора.
  Тот, как ни в чем небывало, уже чертил в воздухе какую-то диаграмму и напевал себе под нос старинную детскую песенку о магической ловушке, в которую угодил ее же юный создатель. Увидев меня, он приветливо улыбнулся, собрав целую сеть морщинок в уголках неожиданно молодых серо-голубых глаз, и бодро проговорил:
  - Какие люди! Сам Каин пожаловал в мои покои, чтобы скрасить одиночество бедного старика. Впервые ты пожалел мои больные ноги и пришел сам. Эх, до чего же я докатился на старости лет.
  - Хватит прихиляться. Тебе не идет, - как всегда грубовато ответил я, вызвав у него приступ веселого смеха. - Никогда не понимал, что смешного ты находишь в моих словах.
  - А оно и к лучшему, - хитро усмехнулся старик. - Ты давно здесь?
  - Нет, просто мимо проходил...
  - Так, значит, ты все слышал.
  - Нет, конечно! С чего ты взял?!
  - Ты врешь так же плохо, как ругается твой брат, - он захихикал, но вдруг резко остановился и задумчиво посмотрел на меня.
  - Чего?
  - Да, так. В который раз подумал, что ты и есть тот самый, но тогда твой брат... Кто такой Авель? Или наоборот. Просто я хочу, чтобы это был ты. И есть ли истина в древних легендах... Очень интересно, но ты как раз вовремя. Я хотел кое-что тебе показать, пока здесь нет моих бесполезных ассистентов.
  Он порылся в одном из ящиков и вытащил две карточки с магической кодировкой. Одну из них протянул мне, вторую спрятал с бездонный карман своего халата.
  - И что это? - спросил я, бережно вертя в руках серый пластиковый четырехугольник.
  - Устройство ввода, которым пользуются на нашей станции. Теперь идем.
  Он не без усилия слез с высокого стула и, кряхтя как несмазанный примитивный механизм, поковылял по сети петляющих коридоров. Я заметил, как старательно он избегал населенных помещений, и даже узнал от него несколько потайных проходов, когда мы приблизились к укрепленной металлическими скобами двери, как близнец похожей на ту, за которой всегда скрывалась Ая.
  - Вот, пришли. - От быстрой ходьбы Макливер совсем запыхался, и ему потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться и снова разговаривать, не прерываясь на глубокий вдох или хриплый выдох. Он заметил мой пристальный взгляд и привычно ухмыльнулся. - Да, я старый и больной, но это не дает тебе права смотреть на меня с жалостью! Шпана!
  - Я и не пытался, - хмыкнул я, невольно улыбнувшись проявлению его гордости. - Жалеть людей - упасите боги!
  - Давай сюда свой идентификатор, - отдышавшись, пробурчал старик. Я подчинился. Он осторожно вставил карточку в щель и нажал на кнопку ввода - над дверью загорелся зеленый свет, после чего опять обернулся ко мне. - Теперь наклонись и произнеси свое имя. Ближе. Еще ближе. И не бубни как мелкая девчонка, а говори четко! Вот так.
  Я выполнил все, что просил профессор и когда он удовлетворенно вернул мне мою карточку, не смог удержаться от вопроса.
  - Теперь она меня пропустит?
  - Да, и она, и любая другая оснащенная идентификатором голоса дверь на станции. А карточку береги на всякий случай. Если заболеешь, или голос изменится, всегда сможешь ввести новый сигнал. Хотя... тебе это врятли грозит. Но, главное, запомни - никому ни слова о том, что у тебя есть допуск, понял?
  - Хорошо... А как же Авель? - вдруг огорчился я.
  - И ему выдам. Но сейчас важно другое.
  С этими словами он приказал двери пропустить себя - я все повторил за ним - и чудо свершилось: я смог пройти в святая святых. За дверью оказалась просторная, наполненная запахом животных комната, разделенная прозрачной перегородкой на две равные половины. На той, что ближе к нам располагались огромные мониторы с полупрозрачными таблицами и подробной магически оживленной картой расположения планет.
   - Привет, - коротко поздоровалась с нами вездесущая Ино и снова принялась вписывать данные в таблицу. То, что она даже мысленно не удивилась, увидев меня рядом с профессором, подсказало мне, что наш визит не стал для девушки неожиданностью. Кроме нее с этой стороны перегородки больше никого не оказалось.
  Зато по другую ее сторону находились двое, судя по всему, особи мужского и женского пола. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, на разодранном в клочья кордановом покрывале и тихо посапывали во сне. Я бы не назвал их людьми.
  Кроме длинных, растрепанных волос, в которых уже проступила явно преждевременная седина, у них обоих были странные тела, просвечивающие через многочисленные дыры в изорванных кордановых одеждах. Приглядевшись повнимательнее, я понял, в чем дело: их ноги оказались искривлены, с будто бы вывернутыми наизнанку суставами, руки тоже располагались иначе, скорее всего из-за аномального расположения лопаток, или отсутствия ключиц?..
  Мужчина вдруг поморщился, словно учуял неприятный запах, он резко приподнялся и громко чихнул, после чего смешно почесался когтистой ногой, больше похожей на лапу.
  - Кто это? - удивился я. - Они похожи на кого-то среднего между человеком и собакой...
  - Волком, волком, друг мой.
  Я даже не стал поправлять старика. Пусть считает меня, кем угодно, лишь бы не замолкал.
  - Называй, как хочешь, только объясни, что здесь происходит? - потребовал я.
  - Для того чтобы ты понял, я должен начать с самого начала... Присядешь?
  Профессор подковылял к высокому сиденью у перегородки и указал мне на единственный оставшийся свободным стул.
  - Зачем? Я не устаю.
  - Затем, что тебе незачем тратить лишнюю энергию из-за глупого упрямства! Садись, мальчишка! И хватит мне перечить! - вышел он из себя.
  - Ладно, не злись, дедуля, - пробурчал я, одним движением вспорхнув на стул. - Теперь успокойся и рассказывай.
  - Знаешь три составляющих человеческой сущности?
  Я задумался, и из неопознанных глубин моей памяти, всплыло три слова.
  - Душа, дух и тело, так?
  - Именно. - Макливер довольно ухмыльнулся, как учитель, радующийся достижениям своего ученика. - Когда эта станция была запущена, нашей главной миссией было найти способ вернуть людям магию.
  - Постой, - перебил я его, - тогда вы еще не могли знать, что магией придется пожертвовать...
  - А ты думаешь, мы просто так оставили на Кассиусе достаточный заряд? Все совсем не так просто, как кажется, мой мальчик... И маги времени не просто так носят это имя. Они могут видеть прошлое и жить в настоящем, но иногда могут заглянуть и в будущее.
  - Тогда почему они не смотрят в него постоянно? Так было бы куда проще жить.
  - Для нас, возможно. Но маг времени платит за это слишком дорогую цену... Чем больше он смотрит в будущее, тем быстрее сходит с ума. Вариантов будущего тысячи, они зависят от малейших наших решений и действий, они ветвятся и пересекаются множество раз, создавая паутину, в которой с легкостью теряется разум видящего.
  - Тогда как узнать, что случится на самом деле?
  - Есть определенные точки в истории, где сходится и пересекается сразу множество путей - их вероятность намного выше. Эва, жена последнего правителя взяла на себя это бремя...
  - И она же первой начала сходить с ума на земле.
  - Точно! - затараторил профессор. - Узнав об этом, я много думал и, кажется, понял причину... Понимаешь, Фридом, в отличие от Терры, иная планета с малоизученными свойствами. Предположим, она изначально заряжена, пропитана своей магией, и когда на нее высадились люди и начали использовать свою, то ее уровень просто зашкалил, став токсичным... Такое уже случалось раньше на Терре во время взрыва одной из подстанций с накопителями... Или у тех, кто использовал слишком много собственной и чужой магии одновременно... Мы скрывали эти случаи, опасаясь общественной паники...
  - Мне кажется, или мы ушли от темы? - спросил я, наблюдая, как разбуженный нашими голосами мужчина-волк на лапах-ногах перемещается по периметру огороженной части, принюхиваясь и скаля чересчур острые для людей клыки.
  - Так на чем я остановился?..
  - На составляющих человека.
  - Да, конечно... Так вот, мы предположили, что одна из них отвечает за магию, и решили разделить их, насколько это возможно. Проще всего оказалось вычленить из уравнения душу, но то, что мы получили, хотя и имело возможность использовать магию, теряло саму свою суть, как человека. У нас вышли бездушные монстры, одни - добрые как дети, другие - злобные как демоны и все они обладали чудовищной разрушительной силой. Представь себе любопытного ребенка, который одним тычком пальца может пробить внутреннюю переборку станции. Однажды, они даже внешнюю обшивку повредили...
  - Что с ними стало?
  - В конце концов, все опытные экземпляры пришлось уничтожить, иначе они уничтожили бы нас. Жаль, ведь все они изначально были людьми. Добровольцами...
  - Как же люди согласились быть подопытными крысами, после того, что стало с предыдущими?
  Старик тяжело вздохнул и покачал головой.
  - Экспериментальные отсеки строго охраняются. Нам запрещено говорить об опытах под страхом смертной казни. Да, я не горжусь тем, как поступил, но мы все понимали, что если откажемся от экспериментов и отступим на полпути, то не выполним возложенную на нас миссию, и все предыдущие жертвы окажутся напрасными.
  Он с минуту помолчал, и я увидел, как над его головой в череде воспоминаний проносятся лица погибших. Все они думали, что своим самоотверженным поступком спасают мир, а оказались на бойне.
  Меня отвлекло то, что происходило в вольере: самец, яростно сверкая обнаженными клыками и тяжело дыша, бегал кругами около перегородки. Самка тоже проснулась и, приподняв голову, присушивалась к тому, что происходит у нас за стеклом. Ее глаза цвета расплавленного золота впились в место как раз у меня над головой. Я с трудом различал ее мысли, но, кажется, она была напугана, и я никак не мог понять причину.
  Тут профессор очнулся от тяжких воспоминаний, и продолжил свой рассказ.
  - Во время следующего эксперимента мы вычленили из уравнения дух, оставив тело и душу, но снова потерпели неудачу - внешне они были очень похожи на людей, пусть и с несколько упрощенными моральными ценностями, но, главное, магия в любом виде оказалась для них недоступна... А позднее проявился еще один побочный эффект - в зависимости от положения и видимости спутника Терры, они превращаются в волко-людей, жаждущих отведать человеческой плоти... К тому же, они так же заразны, как и вы... Хотя эффект укуса проявляется не раньше нового оборота спутника.
  - Ты хочешь сказать, что двое в этой клетке?..
  - Да, они из той группы, все, кого мне удалось спасти, разместив в этом убежище. Не думай, они вполне себе мирные и адекватные люди... Когда не находятся под влиянием проблемности, как сейчас...
  - Угу, милые зверюшки.
  - Только не говори этого в их присутствии. Им это прозвище так же неприятно, как и тебе, - строго произнес профессор.
  Мне стало не по себе от его правоты - ведь всего секунду назад я осуждал этих двоих за существование, подвергавшее риску всех на станции, но чем я был лучше их? Презираемый всеми и непрестанно сжигаемый изнутри жаждой крови, которая то и дело грозила вырваться на свободу или лишить меня разума. Нет, как ни горько это признавать, я - последнее существо в мире, имеющее право их осуждать.
  - Так зачем ты мне их показал?
  - Я хочу, чтобы ты о них позаботился, не дал погибнуть здесь, среди враждебных людей или наделать глупостей, когда они не в себе. К тому же женщина беременна, что само по себе чудо.
  - Говоришь так, будто собрался к праотцам.
  - Кто знает? Мы, люди, не бессмертны.
  - Хочешь, я тебя цапну, и будешь жить вечно, - кровожадно ухмыльнулся я, хотя, и говорил наполовину серьезно.
  - А потом целую вечность быть у тебя на побегушках?! - рассмеялся старик. - Как бы ни так! И все же обещай мне присмотреть за этой парочкой до вашего отлета на землю.
  - Отлета? О чем ты?!
  - Как, разве я не сказал? Керрис был прав, когда кричал, будто я готовлю к запуску спасательную капсулу, и, знаешь, там как раз будет четыре места: для тебя, твоего брата и этих двоих.
  - Но почему?..
  - Потому что я хочу, чтобы вас не было на станции, когда я объявлю о том, что запасы энергии на исходе и нам необходима всеобщая эвакуация. Люди уже сейчас потихоньку сходят с ума, а когда над ними нависнет реальная угроза гибели, они могут и вовсе поубивать друг друга, а я не хочу, чтобы вы были вовлечены в этот хаос. Вы - единственные и уникальные представители в корне новых рас, и на этот раз я не допущу геноцида.
  Он говорил, а я видел его мысли, они нестройным рядом сменяли друг друга. Вскоре им, людям, предстояло решить невероятно сложную задачу: кого отправлять на планету в первую очередь на наиболее защищенных шлюпках, а кому достанутся ненадежные, потрепанные прошедшим около сотни солнечных циклов назад метеоритным дождем. Он предвидел горячие споры и предполагал, что может пролиться кровь. Профессор боялся, что из-за них мы с Авелем можем не сдержать жажду, и тогда станция в считанные часы превратится в кровавую бойню. Что ж, это было вполне вероятно.
  - Ты прав, но я не могу оставить здесь Аю... Если уж нам нужно делать отсюда ноги, почему бы и девочку не забрать? Она не займет много места.
  - Аю? Что? Аю?! - удивился старик. - Вы знакомы?
  - Разве она тебе не говорила? Я думал, вы говорили обо мне...
  - Нет. Да... Как неожиданно... Я не думал, что все может так запутаться...
  Он размышлял со скоростью света, настолько быстро, что картинки в его голове сплошной лентой разворачивались передо мной, чуть ли не превращаясь в фильм, вот только никакой связи между ними я так и не уловил.
  - А что такого? Только не говори, что запрещаешь нам общаться? - спросил я. И в этот момент в комнате раздался оглушительный треск. Я посмотрел на опасно просевшее по центру стекло, где круговые щели пересекались веерообразно расходящимися трещинами, за сеткой которых метался, с горящим ненавистью взглядом человекоподобный зверь. Только смотрел он на меня. За его спиной, рыча, пряталась самка. Она боялась...
  - Эй, старик, они всегда такие? - спросил я, с интересом наблюдая за маневрами одичавшего существа, которое снова подобралось, и собиралось прыгнуть на стекло.
  - Я... Нет. Обычно они более спокойные... - пробормотал профессор, медленно, задом наперед, отходя к двери. - Ино, беги отсюда!
  Послушная ассистентка с расширившимися от страха глазами рванула мимо нас за дверь, а Макливер так и застыл, наблюдая за плавными, исполненными силы движениями существ.
  - Что же с вами такое? - с любопытством проговорил он, с крайне заинтересованным видом, подойдя ближе к стеклу и осматривая экраны. - Хм, в положении планет нет никаких изменений, как странно...
  - Ничего странного, - оборвал я старательно искомую им цепочку последовательностей. - Они боятся.
  - Кого?! - удивился он.
  - Меня, кого же еще. Женщина очень сильно напугана, а мужчина хочет убить меня, чтобы защитить ее.
  - Как ты узнал? - охнул старик, но напрасно он отвлекся от своих "безобидных" питомцев. В тот же момент волк прыгнул снова, и на этот раз перегородка не выдержала: вокруг посыпались осколки битого стекла, толщиной с ладонь, но они не могли причинить мне вред.
  Я бы с удовольствием восхитился силой и мощью полуволка, если б не удивившая меня самого реакция собственного тела. Вместо того, чтобы спокойно отойти в сторону и отдать замешкавшегося недотепу профессора на растерзание битому стеклу и им же созданному зверю, что стало бы вполне логичным завершением неудачного эксперимента, я откинул его почти невесомое тело назад и прикрыл собой. Вместо шеи человека, клыки хищника сомкнулись на моем плече. Недолго думая, я не без труда оторвал от себя рычащее создание, за шкирку закинул его обратно вглубь помещения, пинком выставил из комнаты свалившегося на пол профессора, вышел сам и наскоро запер за нами тяжелую обитую свинцовыми пластинами дверь.
  - Старик, ты живой?! - крикнул я, едва перемежавшееся воем рычание существ стихло, заглушенное герметичными запорами. Хоть мой слух улавливал его слабое дыхание, я мог ненароком вышибить дух из дряхлеющего тела. По недовольному ворчанию старика, я понял, что все в порядке.
  Но это было жестко. Опасность была слишком близка, и в то же время мне впервые в жизни стало страшно и любопытно одновременно. Эти экспериментальные создания оказались достойными противниками. Они были сильны настолько, что я не мог бы предсказать, кто из нас победил бы в настоящем сражении, и это, как выразились бы люди "будоражило кровь". Тут к нам подбежала прятавшаяся за углом ассистентка.
  Плача, причитая и рисуя в мозгу самые страшные картины, она засуетилась над профессором, который постепенно приходил в себя от потрясения.
  - Ну, надо же... Как же так... Чудеса... - бормотал он себе под нос. В его мыслях я увидел себя, осыпаемого искрящимся градом битого стекла, с алым взглядом противостоящего зверю в человеческом обличье. Ему бы картины рисовать, этому профессору.
  Из-за двери послышалось глухое пыхтенье, рычание и царапанье.
  - Эй, Макливер, эта дверь точно выдержит? - с сомнением спросил я.
  - А?.. Да... Да, конечно. В отличие от людей, ваш род не может тягаться со свинцом, хотя для нас он и мягкий металл. Странно, не так ли? Все, что касается вас, зачастую оказывается вовсе не таким, как кажется. Ожидаешь одно, а в итоге получаешь совсем другое. Предназначен для убийства, но хочешь спасать... Неожиданно, так?.. Вы все - ходячий парадокс...
  Бормоча подобные глупости, старик с помощью предупредительной Ино поднялся на ноги и отряхнул от мелких осколков свой неизменный халат.
  Внезапно я почувствовал странную слабость, и прислонился к косяку. Полутемный коридор перед моими глазами закачался, словно подхваченный невидимой волной, и начал расплываться... Поняв, что, сколько бы ни старался, ничего не добьется, зверь внутри комнаты протяжно и невероятно грустно завыл, будто бы оплакивая свою утраченную свободу и нелегкую жизнь взаперти. Я его отлично понимал.
  - Все мы - лишь ваши пленники... Ненавижу это... - с трудом проговорил я, и под испуганные вскрики двух людей без сознания рухнул на грязный пол станции.
  
  
  Глава 6
  
  Очнулся я от того, что кто-то всеми возможными способами пытался что-то протиснуть мне в рот. Приоткрыв глаза, я увидел прямо перед собой знакомое крайне обеспокоенное лицо девушки.
  - Как же я его напою! - в отчаянии прошептала она.
  - Ая... - мой голос прозвучал непривычно глухо.
  - Молчи и открой уже рот, и желательно пошире, а то я тебя как ребенка перемажу! - сдвинув брови, проворчала девушка, хотя на самом деле она чувствовала облегчение и даже радость, передавая мне чашку, на донышке которой была скорее размазана, чем налита свежая кровь. - Вот так, пей осторожно. Давай скорее и я пойду, передам профессору, что ты очнулся.
  Она, украдкой, отвернулась и смахнула предательскую слезу. От этого жеста, ее головокружительного запаха и самого ощущения присутствия этой маленькой девушки мне вдруг стало тепло и легко, все заботы испарились, став менее важными, чем нежное прикосновение ее горячей руки к моей.
  - Ты хоть знаешь, как я перепугалась, когда увидела тебя без сознания! Профессор сказал, что случайно ввел тебе парализатор, но я-то знаю, что все это враки - не просто так у тебя следы укуса на руке.
  Я посмотрел - действительно на плече белели следы от зубов и рваные раны, оставленные клыками человека-волка. Эта скотина меня даже пожевать успела! Странно, но в отличие от мгновенно затягивавшихся экспериментальных ран, эти остались зиять в первоначальном виде, как будто что-то вовсе заблокировало мою регенерацию.
  - Ничего особенного. Разошлись во мнениях с волком.
  - Вот и ты тоже шутишь! Откуда здесь волки возьмутся? Допивай это, а я сейчас еще принесу.
  Она отошла от кровати, на которую меня бросили, пока я, впервые в жизни, валялся в беспамятстве. Я тут же попытался встать, но внезапно ощутил непривычную слабость и голод... Пришлось быстро опрокинуть в пересохшее горло содержимое чашки, но оно послужило только в качестве аперитива - желудок не заметил, а голод лишь усилился. И на удивление, никаких воспоминаний, словно чья-то воля предварительно вылила их перед тем, как отдать мне чистый сосуд. Но вот незадача - получившийся напиток не утолял жажду. И это пугало больше, чем мои новые подопечные, чья слюна оказалась для меня же ядом. Какая ирония. Должно быть, разные виды несовместимы... Но сейчас мне было совсем не до анализа моей анафилаксии. Я испугался, что не справлюсь с собой и причиню вред девчонке. Нужно было срочно что-то делать.
  Когда я уже готов был взять ноги в руки и бежать на все четыре стороны, подальше от соблазнительного запаха, словно шелковое покрывало окутавшего каждый предмет в комнате, Ая вернулась. В руках у нее оказался стакан, наполовину наполненный густой красной жидкостью. Кровь. Еще раньше до меня донесся ее солоноватый аромат, и тело среагировало мгновенно - в горле засвербило, клыки прорезались, а глаза налились внутренним светом, но, к счастью, самоконтроль не подвел. Пока.
  - Ух ты! Как красиво! Так вот как выглядит ваш голод... Профессор, конечно, предупредил меня, но я не знала, что это так... впечатляюще, - проговорила, хотя нет, подумала девочка, пожирая меня расширившимися от волнения глазами. Потом вдруг очнулась и протянула мне стакан.
  - Пей, профессор сказал, дать ее тебе сразу как очнешься, точнее, сможешь двигаться. Так странно. Я знала, что это - твоя еда, но одно знать, а другое видеть. Очень интересно.
  - Чья кровь? - прохрипел я, вне себя от того, что коварный старик решил показать меня этой девчонке во всей красе. Да еще и в отключке. Замечательно!
  - Ино, первой ассистентки нашего мыслителя.
  - Я знаю, кто она, - проворчал я и влил в себя жидкость, адским возрождающим огнем прошедшую по моим венам - чистый кайф с примесью воспоминаний. Теперь я знал о помощнице старика все, как если бы стал ее клоном. Я знал, что она делала, что думала, как поступала в той или иной ситуации, не мог только знать, что она при этом чувствовала. Система не без изъяна. Жажду она утолила, вот только зуд в клыках остался при мне - Ая пахла слишком хорошо.
  - Ну, как оно? - полюбопытствовала дерзкая девчонка.
  - На вкус куда лучше всей той консервированной дряни, что до сих пор готовил бедняга Руки.
  - Да, я знаю о запасах крови. Это правда, что с ней ты получаешь и воспоминания человека?
  - Да.
  - Но это же здорово!
  - Почему? - удивился я.
  - В твоей голове содержится память целой цивилизации, научные труды, архитектура, музыка, произведения всех авторов мира! И они не забудутся! Даже если человечество исчезнет с лица земли, то, что они создали, будет жить благодаря тебе.
  - Вот спасибо. Никогда не думал о кормежке в таком альтруистском ключе. Кстати, мне всегда было интересно, почему эти запасы оказались на станции? Неужели люди заранее знали, какими мы будем?
  - Да ладно! Ты не знал?
  Я догадывался о роли магов времени, но мне хотелось услышать, что она скажет об этом. Поэтому я нахмурился и покачал головой.
  - Просто опыты начались задолго до запуска станции, - развела руками Ая.
  - Что? Неужели опять маги времени? - я сделал вид, что удивился.
  - Ну, да... Можно сказать, что на нашей силе было замешано все человеческое существование...
  - Я ведь не знал, что и ты ей владеешь... - признался я, вспомнив свою недавнюю находку.
  - Разве? Мы ведь уже вроде как выяснили, что я из правящей династии.
  - И что? Я читал вашу историю - далеко не все отпрыски королевской семьи были магами, точнее, подавляющее меньшинство могло овладеть ей в полной мере. Но ты - наследница, а, значит, основной маг династии. Я думал, что и ты обычная...
  - Хотелось бы мне, чтобы это было так... - перед ее мысленным взором снова нарисовался внушавший ей ужас демон, но теперь я догадывался, кем он мог быть.
  - Это Деррадис, так? Тот, кого ты боишься?
  Когда прозвучало это имя, девушка вздрогнула всем телом и сжалась, словно пытаясь, стать как можно меньше и незаметней. Ее волосы вьющимся водопадом упали на лицо, стараясь скрыть то, в чем открыто признавались ее мысли.
  - Не надо! Не произноси его имя так просто! Мы должны уважать своих правителей.
  - А то что? - усмехнулся я, чувствуя злобу на человека, посмевшего так запугать эту малышку.
  - Ты не знаешь его! Он не виноват! К тому же все здесь под его контролем. Если он станет твоим врагом, то ты пожалеешь, что появился на свет... Дерра не чудовище, но иногда совершает ужасные вещи...
  - Значит, тебе можно его поносить, а мне нет?
  Она ойкнула и прикрыла рот руками.
  - Да, ладно тебе. Он - такой же человек, как все вы. Из плоти и крови, так что я ненавижу его так же, как и всех остальных, и ничего ты своими защитными речами не изменишь. Лучше скажи, где я?
  - В моей комнате...
  - И где твоя комната? - допытывался я.
  - В жилой части станции.
  - Ага. Значит, лаборатория осталась за толстой стеной, и именно здесь обитают аппетитные, юные маги?
  - Да...
  - Отлично!
  Я лихо поднялся на ноги - слабость отступила, сменившись приливом энергии. Свежая кровь - отличный энергетик. Бодрит. Да и раны на плече почти затянулись.
  - Покажи мне все! Готов поспорить, у вас намного интересней, чем в лаборатории, - потребовал я.
  - Не знаю...
  Она задумалась, приложив тонкий пальчик к уголку пухлых губ. Внезапно я почувствовал сладкую тягу, мне захотелось коснуться их, поцеловать... Но я мигом отогнал от себя эти мысли - как можно было так подумать о мелкой девчонке? Она - всего лишь жалкий, слабый человек, пусть и симпатичный. Пачка соблазнительной крови в юбке.
  - Ладно, идем, - решилась, наконец, она. - Раз уж профессор разрешил, то даже Деррадис не сможет наложить запрет. Он - единственный, кто может справиться с нашим диктатором, когда тот в трудном настроении.
  С тяжелым вздохом, девушка отодвинула дверь и уже почти весело скомандовала.
  - Идем! Я покажу тебе оранжерею - спорим на что угодно, ничего подобного ты еще не видел.
  - Я вообще еще не видел ни одного растения, своими глазами, - прошептал я себе под нос, и довольно улыбаясь, поспешил за ней.
  
  За огромными прозрачными перегородками вдоль высоких стен двумя плотными рядами расположились теплицы. За их стеклами системой из искусственных солнц и настроек водоснабжения создавался уникальный для каждой местности микроклимат. В каждой теплице свой, для своего типа деревьев и растений. Кроме того в некоторых вольерах содержались последние выжившие в неволе птицы, животные и насекомые, впрочем, их оказалось немного.
  Ая уверенно провела меня мимо тропических теплиц с увешанными лианами пальмами и высоченными папоротниками. Работавшие там люди, вызывавшие с помощью природной магии и шлангов с водой проливной тропический дождь, проводили нас равнодушными взглядами. Судя по их мыслям, Ая была здесь частым гостем. Меня же они издалека приняли за Деррадиса, мне это не особо польстило, но все лучше воплей: "Спасайся! Чудовище!"
  - Там, внутри слишком жарко и влажно - не люблю я это, - объяснила девушка, - К тому же в это время смотрители проверяют именно южные сады, поэтому никакого покоя там не будет, а их вопли распугают всех птиц... Давай сюда!
  Она прошла почти в самый конец отсека, открыла стеклянную дверь и вошла в теплицу с прохладным климатом, молодыми лиственными деревцами и сочной зеленой травой, напомнившие кому-то в моей голове заповедные леса Авалона, священной земли на севере погибшей планеты. Где-то в шепчущих под искусственным ветром ветвях пел свою песню сладкоголосый свирль. Около обложенного шлифованными булыжниками мирно журчащего искусственного ручья, посреди продолговатых кожистых листьев распустились большие лиловые цветы с белыми бархатками тычинок посередине. Их аромат привлекал сюда больших оранжевых пчел, чей улей, судя по приглушенно гудящему звуку, скрывался в ближайших зарослях одичавшего кустарника.
  - Я здесь частенько бываю, - мягко проговорила девушка. - Конечно, не сравнишь с настоящим диким северным лесом, да и ветра с непогодой у нас не бывает, зато холодный дождь из шлангов идет по расписанию. Поэтому можно под него не попадаться.
  Она сняла обутые на босу ногу грубые башмаки и, держа их в руках, походила взад вперед по траве, после чего уселась на перекинутый между двух камней ствол поваленного дерева. Хоть корни оказались почти полностью выкорчеванными из земли, это не помешало его ветвям, отяжелевшим от листьев и свисавших длинными сережками почек, тянуться навстречу искусственному свету. По картинке из головы Аи, я понял, каких трудов ей стоило устроить этот уголок спокойствия, а еще увидел того, кто свалил ее любимое дерево, после чего приказал смотрителям не соваться в эту теплицу и оставить все как есть. Этот человеческий детеныш и здесь успел подпортить ей жизнь. Но я старался не думать об этом - мне было слишком хорошо.
  Вдохнув напоенный сладковатым ароматом цветов воздух, я тоже снял обувь, подошел к ручью и опустил в него ладонь. Да, это был всего лишь маленький участок бегущей между двумя трубами воды, но она казалась почти живой, глазурью сверкая на гладко отшлифованных камнях в свете искусственного солнца. Я потрогал и рассмотрел все, начиная от местами потрескавшейся коры деревьев и их покрытых росой и мельчайшими прожилками зеленых листьев до разбросанных по дну ручья камней и песка. Я старался запомнить каждое ощущение, которое они вызывали. Судя по мыслям, да и по выражению лица, невольной свидетельницы моего исследования, со стороны оно выглядело, мягко говоря, забавно. Но тому, для кого ветер, теплый солнечный свет, реки, моря, трава и деревья - лишь привычные составные части окружающего мира, никогда не понять обуявший меня восторг и трепет перед их совершенством и простотой.
  - Это прекрасно, - честно сказал я, глядя на свет через нежный лепесток осыпавшегося цветка.
  - Ага. Это касии, на земле они цветут в середине лета, в самый зной, а здесь вот окончательно запутались и распускаются, когда захотят. Деревья тоже редко опадают. Время от времени смотрители выпускают в теплицы насекомых, чтобы опылять цветы, хотя эти пчелы, кажется, окончательно прижились, и никуда уходить не собираются...
  - А животные есть?
  - Когда-то были в исследовательском отделе, но уже почти нет, - вздохнула она, и жилка не ее шее затрепетала. - Они гораздо хуже переносят жизнь в открытом космосе. Да, что там говорить, если даже люди со временем начинают сходить с ума.
  Мы провели в теплице довольно много времени, просто слушая журчание ненастоящей воды и шелест листьев под дуновением несуществующего ветра. И мечтая о том, чтобы увидеть и услышать их вживую. Когда искусственное светило начало клониться к импровизированному горизонту, Ая встала и предложила:
  - Я провожу тебя?
  - А у тебя есть выбор? Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я шарился по вашим коридорам, высматривая в мыслях случайных жертв моего внимания, где здесь выход.
  - Они были бы не против - ты слишком хорош собой, - вздохнула она. И пошла вперед, так что мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
  - Да, неужели?
  - А то! Ты так зациклился на человеческом страхе, что не замечаешь восхищенных взглядов.
  - Не правда, я отлично знаю, что для людей мы совершенны.
  Она рассмеялась.
  - Забудь, я ошибалась. Кстати, о том, кто ты, здесь знаем только я, Дерра и его прислужник Керрис. Детям магов не стоило знать об экспериментах...
  - Да, мне повезло, - иронично отозвался я. - Эти сахарные детки без понятия, что рядом с ними бродит кровожадный монстр.
  - Не говори так! Я уверена, что никому нет никакого дела до того, что ты ешь.
  - Скажи это ученым, которые шарахаются в стороны, лишь заметив наши с братом тени. Терпеть их не могу...
  - Кстати, я заметила, что ты никогда не говоришь о брате. Авель, да?
  - Потому что мой брат - не тема для обсуждения. Он выше и важнее всего этого.
  - Говорят, он очень умный.
  - Да, - вопреки собственным словам, с невольной улыбкой и восхищением в голосе ответил я. - И даже не представляю, как у него получается все, за что бы он ни взялся. А на презрение людей брат отвечает спокойствием и доброжелательностью. Мне никогда этого не понять.
  - Ты с таким обожанием говоришь о нем, - улыбнулась девочка.
  - Не правда. - Горькая усмешка тронула мои губы. - Потому что в глубине души я завидую - мне никогда не стать и вполовину таким замечательным, как он. При всем этом - Авель единственный, кто у меня есть.
  - Врешь. У тебя есть я, и профессор...
  - Человеку никогда не стать вровень с нами, - грубо прервал ее я, - никогда впредь не говори такой глупости.
  - Так мы для тебя что, низшие существа?! - вспылила Ая. Остановившись на месте и уперев в бока маленькие кулачки, она пронзила меня яростным взглядом.
  Но я уже не смотрел на нее. Мой нечеловечески обостренный слух уловил голоса, а неизменное с самого появления на свет чутье подсказало, что родное существо находится довольно близко... Вдалеке, в конце невероятно длинного прямого коридора, который любому человеку показался бы бездонной черной дырой, я разглядел знакомую обшитую металлическими полосами дверь, а перед ней стояли трое, кого я совсем не ожидал там встретить: Деррадис, благодаря размещенному в книге довольно точному портрету я сразу его узнал, раздражающий Керрис и тот, кто заставил мое сердце болезненно сжаться и устремиться к нему на помощь - Авель.
  Со скоростью света я бросился в их сторону. В одно мгновение, покрыв огромное расстояние, я стрелой метнулся между правителем людей и братом, как раз вовремя, чтобы предназначенная Авелю оплеуха прилетела мне. Но это было не важно.
  - Никогда, ты слышишь, никогда не смей поднимать руку на моего брата! - заорал я на принца, вцепившись в его мягкие, гладкие светло-голубые одежды, и борясь с искушением в клочья порвать их вместе с обладателем - что тут скажешь, в отличие от нас и прочих обитателей станции, он мог позволить себе самое лучшее. Надо отдать правителю должное, мое стремительное появление не произвело на него такого устрашающего эффекта как на того же Керриса, в первобытном ужасе опустившегося на пол и упершегося спиной в стену.
  - Отпусти меня, животное, - сверкая мне в глаза безумным взглядом, прошептал принц. И тут случилось то, чего я никак не мог ожидать - мои руки разжались сами собой, и он легко опустился на землю, к тому же, я узнал голос - оказалось, что именно Деррадис просил Макливера избавиться от моей опасной персоны. У меня похолодело внутри. И отнюдь не от страха.
  - Отойди от меня! - снова приказал он. - Дальше, к стене. И стой там. Не шевелись.
  Я словно беспомощная марионетка выполнил его требования. И вовсе не потому, что хотел этого. Никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным...
  - Ты тоже. К стене.
  Мне пришлось наблюдать, как Авель послушно выполняет его приказ, и это было в сотни раз больнее, чем когда он приказывал мне или меня ударил. Я готов был рвать и метать, но не мог даже пошевелиться. Зато Керрис мигом воодушевился и с новыми силами поднялся на ноги. Отвратительный трус, мысли в его голове метались от страстного желания избить нас до страха заслуженного возмездия в отсутствие хозяина. Похоже, первое все же победило страх. Он подошел к Авелю, схватил его за длинные светлые волосы и с силой потянул на себя, радуясь тому, что может безнаказанно издеваться над тем, кому отчаянно завидовал. Конечно, брату было не больно, но одно то, что к нему грязными руками прикасается человек, было невыносимо.
  - Ну что? Теперь мы уже не такие наглые? - проверещал человечишка.
  - Отцепись от него! - с невероятным трудом прохрипел я. На одно это ушло больше сил, чем я мог бы ухлопать на неделю силовых экспериментов.
  - Кому это ты тут приказываешь?! - взвился Керрис и, воспользовавшись моей неподвижностью, нанес мне сильнейший удар в челюсть. Но повредил лишь себе, его кулак расшибся о сталь моей физиономии - я почувствовал его боль и то, как устремилась кровь к поврежденным костяшкам, и во мне вновь начала пробуждаться, уснувшая было жажда.
  - Керрис, успокойся. Не стоит издеваться над слабыми, - небрежно отряхивая края одежд, словно только что коснулся чего-то невероятно грязного, распорядился Деррадис. - Я сам.
  Заложив руки за спину, он прошелся мимо нас, но как бы я ни старался проникнуть к нему в подкорку, его мысли остались для меня закрыты. Против воли мне пришлось отметить, что ни по росту, ни по внешности - этот правитель ничем не уступал нам с братом, а теперь оказалось, что ему подвластны силы, способные нас подчинить... Неужели я проигрывал ему во всем?
  Тут, наконец, до нас добежала Ая. Приложив руку к груди и задыхаясь от быстрого бега, она прошла мимо меня и остановилась рядом с Деррадисом. От злости я чуть было не заскрипел клыками. Да уж, куда ей до бедных модифицированных нелюдей.
  - Не надо... - простонала девчонка. - Не трогай их...
  Деррадис изобразил на своем лице удивление и повернулся к ней.
  - Неужели? Так ты знаешь моих маленьких питомцев? Интересно, откуда? - издевательским тоном пропел он.
  - Дерра, не паясничай! Ты отлично знаешь... Или скажешь, что только что не просканировал мое прошлое и будущее? - несмотря на недавний страх перед ним, говорила она вполне бодро.
  - О, так ты заметила? - хмыкнул он. - Как неучтиво с моей стороны. Хотя, о чем это я. Ты тоже была не слишком внимательна, моя леди, когда крутила шашни с моим псом за моей же спиной.
  - Ты не правильно понял...
  Несмотря на больно проехавшиеся по моему самолюбию слова, она покраснела. Деррадис тоже это заметил.
  - Я понял достаточно. А до тебя, кажется, так и не дошло. Когда я скинул в пропасть своих собак из-за того, что они имели несчастье тебе приглянуться, мне казалось, я понятно объяснил. Бедные животные погибли из-за тебя! Я думал, мы еще тогда все выяснили. Зря надеялся. Ты так глупа, что продолжаешь повторять свои ошибки.
  - Дерра...
  - Не смей называть меня этим дурацким прозвищем! Ацуна кьялья! - мне показалось, что он ее ударит. Но нет. Занесенная над ее головой рука спокойно, даже ласково опустилась на ее плечо, а принц снова повернулся к нам с Авелем. Мы все так же не могли пошевелиться, по рукам и ногам скованные неведомой силой.
  - Но я даже благодарен. Мой гнев как раз переполнил чашу, и эти неудачные экспериментальные модели ничем не лучше рабов.
  - Нет, пожалуйста... - простонала девушка, по ее щекам побежали дорожки слез, - Прошу, не убивай их.
  - Ну, если ты так просишь... - вдруг смягчился принц, чем здорово разочаровал своего слугу, но ненормальный блеск в его глазах все равно не сулил нам ничего хорошего. И тут я не ошибся. - Зачем их убивать, когда эти двое могут стать отличными мальчиками для битья? Я слышал, их выносливость не знает границ...
  - Нет! - Ая всплеснула руками.
  - Да! Я уже предупреждал, что не выслушиваю более одной просьбы в день, так что, суженая моя, я удовлетворю лишь первое твое прошение. И еще, ты должна запомнить главное - что бы ни случилось с ними - это все целиком и полностью твоя вина! Поняла?!
  Он снова вышел из себя. Все его настроение качалось из стороны в сторону, вверх и вниз, будто хлипкое суденышко на шквальном ветру.
  - Д-да.
  - Керрис, попридержи мою невесту, чтобы она не украсила собой пол станции. Я хочу, чтобы она видела.
  Повинуясь приказу хозяина, Керрис подошел к девушке и грубо схватил ее за плечи. Слишком грубо - она сдавленно пискнула от боли. У меня зачесались руки - так захотелось врезать чересчур усердному прислужнику, но не только мне. В тот же миг Керрис согнулся пополам от боли - кулак хозяина с размаху заехал ему в солнечное сплетение.
  - Я говорил тебе держать ее, но не причинять боль! - в бешенстве выкрикнул Деррадис. Он подождал, пока его слуга отдышится и снова, на сей раз крайне осторожно возьмет Аю за локоть. Наблюдая за этим странным представлением, я совершенно позабыл о том, в каком положении находимся мы с братом. И зря. Потому что, покончив с отвлекающими маневрами, Дерра снова обратил свое разрушительное внимание на нас.
  - Так и что же мы будем делать? - совершенно серьезно спросил он сам себя. И сам себе же ответил. - Физическая боль им нипочем, да и смысла лупить кулаками камень я не вижу. Но у сильных и гордых всегда есть одно слабое место. Я уверен, что моральное унижение эти братцы не скоро забудут. Как же мне их наказать?
  Он с прищуром внимательно вгляделся в мое лицо, после чего отвернулся и так же воззрился на Авеля, после чего скомандовал:
  - На колени!
  Я остался стоять, а вот ноги брата бессильно подогнулись, и он упал перед ним на колени. Авель не смотрел ни на кого, но я чувствовал его боль, как будто она сжигала меня изнутри. И в этот миг во мне что-то оборвалось. Я не выдержал: издав горловое рычание, мне почти удалось побороть слабость перед приказом. Я закрыл глаза, а когда открыл, снова увидел брата, опустившегося на колени перед человеком. Вне себя от гнева я закричал и, окончательно сбросив с себя оцепенение, накинулся на Деррадиса с одним единственным желанием - вдребезги разнести, разбить самодовольное лицо этого сумасшедшего. Мне почти удалось, но в последний миг между ним и мной бросилась длинноволосая тень, и мой кулак так и замер, всего в четверти дюйма от ее лица.
  - Ая... Почему?.. - прошептал я, чувствуя, как в этот момент мое сердце раскалывается на куски. Кого угодно. Я не пощадил бы сейчас никого, но ее... Я не мог ударить эту девушку.
  Мое замешательство длилось всего секунду, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Деррадис, схватив Аю за руку, отгородил ее от меня и отдал новый приказ.
  - Ты! Отойди от нее, вернись к стене и не своди глаз со своего брата. Вы оба заплатите за свою дерзость, а заодно поймете, что даже вам не стоит шутить с силой магов времени.
  Охватившая меня власть его голоса была гораздо мощнее первого раза, как будто до этого он всего лишь примеривался к нам, но только сейчас воспринял как серьезную угрозу. Я не мог ей сопротивлялся и, оказавшись в плену собственного тела, был вынужден подчиниться.
  - Дерра! Прошу, остановись! Это ни к чему - я и так уже все поняла! - вскрикнула девушка. От того, что она находится здесь и становится, пусть и невольным, свидетелем моего унижения, было только хуже.
  - Никогда! Ая, ты не видела этого... Они должны запомнить, что как бы ни были сильны немертвые, всегда найдется зверь сильнее, иначе нам всем не жить. - В его глазах снова сияло безумие, заставлявшее меня ненавидеть его еще больше. - Они - противоестественные твари, призванные свести на наши головы все кары небесные. Даже если моя мать видела в них спасение, я не обманусь красивой оболочкой и сладкими речами. Я не позволю этим двоим делать все, что заблагорассудится! Я, Деррадис, научу этих двоих смирению перед господами, чьи предки были сошедшими на землю богами, призванными с небес, чтобы править всеми народами. Либо они склонятся передо мной, либо умрут от моей руки!
  "Кончай уже нести бред!" - хотелось прокричать мне.
  - А теперь, ты! - снова обратился он к Авелю. - Поклонись мне, поцелуй подол моего одеяния и моли о пощаде, иначе я сейчас же уничтожу лишний элемент, который ты зовешь братом. Давно я твержу профессору, что от него нужно избавиться...
  Авель подчинился без колебаний.
  Я не мог сделать ничего. Видя, как самое прекрасное, совершенное и гордое существо в этом мире, мой кровный брат вынужден был склониться перед безумным правителем, я понял природу своей ненависти к людям. И понял, что не смогу жить спокойно, пока они существуют. Те, кто живут только ради того, чтобы заставлять других ощущать свою неполноценность и беспомощность перед несправедливостью вышестоящих. Наблюдая за тем, как смиренно мой брат, подметая белокурыми волосами пыльный пол, своими безупречными губами целует одежды Деррадиса и, умоляюще глядя на принца, просит его сохранить мне жизнь.
  А тот, небрежным жестом холеных пальцев дарует мне пощаду. Несомненно, это есть, было и будет самым отвратительным воспоминанием за все мое пока еще недолгое существование.
  - Теперь оба убирайтесь отсюда, не хочу сегодня больше видеть ваши физиономии, раз уж профессор так глуп, что позволил своим крысам пробраться в жилую часть станции, - сказал принц. - Ая, а ты иди за мной. Пора и тебе преподать урок.
  Девушка, со вздохом облегчения, вызвавшим во мне желание, как следует ее встряхнуть, позволила ему обнять себя за плечи.
  Я не смотрел на них, пока, повинуясь очередному приказу мага, проходил идентификацию у укрепленной двери, и лишь оказавшись за ней, смог обернуться назад. То, что я своим усиленным зрением увидел вдалеке прямого коридора, причинило мне не меньшую боль - я почувствовал себя преданным той, которая совсем недавно с таким волнением заботилась обо мне - вот только все это была игра в господ и подчиненных. Она все равно предпочитала быть с ним, практически безропотно подчиняясь любому требованию безумца. Я видел ее мысли - она беспокоилась за него в сотни раз сильнее, чем обо мне. И это разбивало мне сердце. Собственнически обняв Аю за талию, Деррадис уверенно двигался от нас, а следом за ними, словно верный пес, семенил Керрис. Они казались частью другого мира, знание которого объединяло их. Того мира, куда такому как я, не было прохода. И это порождало невиданную мной прежде ярость в самом центре моего существа.
  
  
  Глава 7
  
  Я метался по нашей клетушке, разрываясь между желанием крушить все, что попадется на глаза, и необходимостью держать себя в руках, чтобы не лишиться оставшейся толики свободы, да и самого существования, которое наврятли было бы возможно вне этой станции. Наконец, до меня дошло, что в отсеке слишком тихо. Я резко остановился на месте и посмотрел на брата. Авель с закрытыми глазами сидел в углу, на старых тряпках, составлявших все убогое убранство нашего жилища. Его цвета жидкого белого золота волосы волнами свисали по сторонам нежного овала прекраснейшего лица на свете. Он был самым необыкновенным и хрупким произведением искусства в этом мире, к тому же наделенным гордой душой. И вот именно в это последнее оставшееся нам, в его душу, наплевал тот человек.
  Я опустился перед ним на колени и взял за руки, как он сам всегда поступал, когда хотел меня успокоить. Привычное теплое чувство умиротворения объединило нас невидимой связью, и, глядя в его светящиеся таким же негодованием голубые глаза, я понял, что должен делать.
  - Мы отомстим магам времени за тебя, даю слово. Они заплатят за твое унижение.
  - Как? - тихим безжизненным голосом спросил Авель. - Ты тоже ощутил его силу. Я не мог даже пошевелиться без разрешения этого человека.
  - Высокомерного гада! Называй уже вещи своими именами! - взорвался я.
  - Тише! Если они услышат, все станет еще хуже.
  - Куда уж хуже... Но не переживай, мы вскоре оставим их наедине с собой - и тогда пусть хоть глотки друг другу перегрызут - нам не будет никакого дела до их мелочных душонок. Насчет станции... Ты был абсолютно прав, - решительно сказал я. - Мы должны покинуть это место, и как можно скорее. Я верю, что на Терре мы с тобой сможем жить свободными...
  - Мы не можем быть уверены, - обеспокоенно возразил мне брат. - Что если после отмены магии все люди погибли? А без их крови нам не выжить. Для начала мы должны удостовериться, что не попадем из одного капкана в другой, еще худший. Знаешь, я был сегодня в жилых помещениях и видел в тренировочном зале магов главный телескоп. Если б мы могли его починить, то смогли бы узнать наверняка, есть ли человекоподобные существа на планете под нами - только он не работает, а магии для усиления изображения нет.
  - А как же накопители в закрытом отсеке? Я слышал, как профессор говорил о них с тем отвратительным типом, что призраком ходит за магом.
  - Керрис?
  - Да. Он наверняка должен знать, где отсек с запасом накопителей.
  - Отлично. Тогда, если ты не против, я займусь им. Как только выдастся удачный момент, попрошу его показать мне отсек и посмотрю, достаточно ли энергии для спасательной капсулы и телескопа, - во взгляде брата снова засверкали живые искорки надежды, и от этого мне стало тепло и спокойно.
  - Попробуй, - я даже нашел в себе силы улыбнуться, видя его воодушевление. - Только обещай не использовать принуждение - вдруг повторится история с Руки...
  - Я уверен, что ты не виноват в его гибели.
  - Как ты можешь знать это наверняка?
  - Ладно, обойдусь без внушения... Мне достаточно всего лишь задавать нужные вопросы, чтобы увидеть ответы у него в голове.
  - Хитрюга, - хмыкнул я, шутливо погладив его по голове. Что было странно - обычно именно Авель вел себя как старший брат. Сегодня все встало с ног на голову. - А я даю слово, что прочту и запомню все твои запутанные графики и планы станции, чтобы подготовиться к побегу.
  - Это вовсе не обязательно, - мягкая улыбка тронула губы брата. Я знал, что он не забыл об унижении, но ради меня скрывал свою боль и негодование. Зато я не скрывал, и впредь не собирался этого делать.
  - И я поговорю с профессором Макливером - он на нашей стороне и готов помочь нам спуститься на землю.
  Авель помрачнел при упоминании о старике.
  - Не доверяй ему, - предостерег меня он. - Я нутром чувствую, что с профессором не все так просто. Боюсь, он захочет нас разлучить...
  - Зачем ему это? - искренне удивился я.
  - Не знаю... Но, кажется, он меня здорово недолюбливает...
  - Да ты шутишь? Разве есть на свете хоть один человек, которого ты не смог бы очаровать?
  - Судя по всему, один уже есть, - от грусти в его голосе у меня сердце заныло и, притихшее было, пламя ненависти вспыхнуло с новой силой.
  - Не волнуйся об этом, я найду способ уничтожить магов времени, - яростно прошептал я.
  - Каин... - теперь в голосе Авеля послышалось удивление. - На моей памяти впервые ты действительно хочешь кого-то убить, и мне не по себе. Если это из-за меня, то ты не должен...
  - Из-за тебя и из-за себя. Кто знает, вдруг они выжили и на новой планете? Вдруг произошел какой-нибудь сбой и магия осталась? Ты сам говорил, что их силы держались в строжайшем секрете, и сегодня я понял почему... Мы не сможем жить спокойно, пока на свете существует хоть один маг времени. Либо мы, либо они. Я не позволю им больше использовать никого из нас. Кто знает, что они прикажут нам в следующий раз?
  - Ты прав, - после недолгого раздумья согласился брат. - Мы живем не для того, чтобы быть марионетками в чужих руках.
  Он поднялся.
  - Мне пора на лекцию о магических консолях.
  - К старому извращенцу?
  - К тому, кто может дать мне знания, которые я смогу использовать, когда стану хозяином самому себе.
  - Это обязательно?
  - Я скоро вернусь, - улыбнулся он и вышел, оставив меня в одиночестве.
  Наступил момент, которого подсознательно я боялся больше всего, что сегодня произошло. Я оказался один, наедине с собой и своими мыслями, ощущая, как ярость и боль заполучают все большую и большую долю моего сознания. Они, словно вооруженные до зубов завоеватели, огнем и мечом покоряли все новые территории, убивая во мне все хоть сколько-нибудь хорошие воспоминания о людях: моих знакомых, еще живущих или уже погибших. И о человеческой девчонке, так бессовестно нарушившей мое одиночество, исподволь прокравшейся в мое сердце только для того, чтобы разбить его вдребезги изнутри и втоптать в грязь осколки. Она и ее суженый были магами времени. И их я собирался уничтожить. Да, сладкая месть пролилась бы сладким бальзамом на мое внезапно окрепшее презрение к человечеству... Вот только действовать против них напрямую было бы ошибкой - я ни в коем случае не мог рисковать своим братом... Не знаю, сколько времени я провел, погрузившись в подобные размышления.
  Я уловил ее легкие, почти невесомые шаги еще с другого конца коридора, кроме того, отовсюду послышался удивленный шепоток персонала исследовательской лаборатории, о воплях в их мыслях и вовсе можно было не упоминать. Ибо все они сводились к тому, как она красива и вопросу, что она здесь делает. Когда дверь моего закутка отъехала в сторону и пропустила внутрь Аю, я уже был готов к ее появлению. Как оказалось, недостаточно.
  Обычно она носила бесцветное кордановое платье, как любой другой обитатель нашего маленького закрытого мирка. Сейчас, облаченная в великолепный голубой с золотом наряд, с вплетенными в длинные волосы нитками украшений она выглядела поистине по-королевски. И даже это казалось мне предательством - всего за пару часов она перестала быть той девчонкой, что, так же как и я, мечтала о свободе от условностей, свободе поступать так, как велит сердце. В ту минуту, уйдя вместе с Деррадисом, она без колебаний повернулась ко мне спиной, и теперь я спрашивал себя, существовала ли та Ая, которую я помнил на самом деле? Почему бы и нет? Ей было скучно, а тут под руку попался некто, совершенно потерявшийся в мире людей - отличная игрушка для уставшей от праздности принцессы. А когда она начала надоедать, настало время вернуться в надежную, пусть и психованную, гавань, к жениху. Ничего не поделаешь, у него было то, чего нет, и никогда не будет на этом клочке бытия у меня - власть, богатство и влияние, а я - никто... Но она ошибалась. В отличие от слабых людишек, я не намерен был отказываться от собственных желаний ради сомнительного всеобщего блага...
  Еще больнее ударило меня то, что я больше не мог проникнуть в ее мысли, так же как ранее у Деррадиса, они оказались, словно специально скрыты, запечатаны каменными стенами. И это заставило меня окончательно поверить, что Аи больше нет. Не для меня. Теперь она - лишь угроза, одна из преград на пути к моему будущему и моей мечте. И настало самое время задуматься, как лучше всего ее устранить.
  Уверившись, что до ее разума мне не достучаться, я отвел взгляд и принял лениво отрешенный вид. Что было отнюдь не так просто - подчеркнутая одеянием, ее красота производила неизгладимое впечатление, на нее хотелось смотреть и смотреть... Пожалуй, в этом она могла бы поспорить с Авелем. Ая заговорила первой.
  - Мне жаль, - сказала она и замолчала в ожидании моей реакции. Что ж, я дал ей то, чего она хотела.
  - Мне все равно.
  - Каин! Зачем ты так?! Я хотела защитить тебя, но если б стала кричать и заступаться за тебя, Дерра наверняка убил бы вас обоих! - вне себя выпалила она, словно сбросив с себя бесстрастную королевскую маску. Или, наоборот, надев ее заново.
  - Мне все равно! - в тон ей ответил я. - Как бы ты ни оправдывала этого психа, ни я, ни Авель никогда не забудем ни секунды этого дня.
  - Хватит. Ты переходишь все границы, говоря так о человеке, с которым я связана, - неожиданно строго с поистине королевским величием проговорила девушка. - Твой брат сказал Деррадису что-то странное, иначе тот не вышел бы из себя.
  Я поднялся на ноги и теперь смотрел на нее сверху вниз. Она была такой хрупкой - стоит протянуть руку и ее кости с хрустом сомнутся в ладони. Я сжал руки в кулаки, чтобы избежать искушения, зная, что в этот самый миг в моих глазах пылает адская жажда. Я подошел к ней вплотную, заставив прижаться спиной к двери в каморку. Ее живое сердце пойманной птицей билось у моей груди.
  - Никогда не смей говорить так про моего брата, поняла? Ты даже не знаешь его, иначе поняла бы, насколько глупы твои обвинения.
  Я знал, что страшен в гневе, видел это в мыслях и лицах окружавших меня людей всякий раз, как выходил из себя - ужас, граничащий с паникой. И, тем не менее, Ая не испугалась. Она спокойно выдержала мой яростный взгляд, за что в моем сердце невольно поднялась волна уважения, которую я, как мог, постарался задушить в самом источнике.
  - А я и не говорю, что он сделал это специально, - ровным голосом ответила она, но я увидел, как в уголках ее глаз начали собираться капли влаги, грозящие в ближайшее время пролиться горькими слезами. Это заставило мое сердце дрогнуть. Пришлось постараться, чтобы скрыть свое волнение за нарочитой грубостью.
  - Мне нет никакого дела до того, что ты думаешь, а что нет! Ты все сказала, когда как послушная собачонка побежала за своим хозяином! Можешь продолжать вилять перед ним хвостом, но когда он в очередной раз тебя побьет, не приходи ко мне залечивать раны! С меня хватит! - прикрикнул на нее я и отвернулся к стене, лишь бы не видеть ее обманчивого горя. Она была хорошей актрисой. Мне хотелось верить в это.
  Дверь снова открылась, и в отсек вошел Авель. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.
  Но вместо того, чтобы встать на мою сторону, он подошел к Ае и протянул ей чистый платок. Только у кого-то вроде моего брата могла найтись такая банальная вещица, совершенно не нужная ему самому - ведь он был рыцарем до мозга костей. Он - да, но не я.
  - Брат, какого черта ты творишь? Она - предательница! - возмутился я, но он лишь пожал плечами и мягко улыбнулся.
  - Кого предала эта прекрасная леди и когда? Я что-то не заметил. Наоборот, она лишь исполнила свой долг, находясь рядом со своим повелителем. Кроме того, если помнишь, именно она пыталась его остановить. А для этого нужно большое мужество, - с ласковой улыбкой проговорил он, осторожными движениями стирая с ее щек следы от слез, которые заставил ее пролить я.
  Но даже так я не мог признаться ему, почему злюсь, что во время своих путешествий по станции был с ней, из-за нее был счастлив как ребенок, и из-за нее же сейчас исходил от бешенства. Я не рассказал ему раньше, не мог поведать и сейчас.
  - Вы же пришли, чтобы извиниться за недостойное поведение своего жениха, не так ли? Я встретил профессора, и он рассказал мне, кто вы и кем приходитесь принцу, - продолжал Авель, и под очаровательным взглядом его голубых глаз девушка почти успокоилась.
  - Да, мне очень жаль, что вам пришлось пережить... такое, - она не знала, каким словом назвать унижение, я тоже не знал и не собирался облегчать ей задачу.
  - Твоему дружку придется дорого заплатить за каждую секунду нашего позора, - жестко произнес я, с удовлетворением увидев, как при этих словах побледнела Ая.
  - Тише, Каин, - с нежной полуулыбкой предостерег меня Авель. - Простите, он вовсе не это имел в виду. Просто мой брат всегда за меня беспокоится, и иногда это беспокойство проявляется обидными словами. Вы же знаете, что он никому не хочет причинить зла?
  - Да, конечно. Прости... Если я хоть что-нибудь могу для вас сделать, чтобы исправить это недоразумение...
  Она смотрела на него огромными умоляющими зелеными глазищами.
  - Наверное, можешь, - после непродолжительного молчания сказал брат. - Расскажи нам о магах времени. Я бы очень хотел понять все их способности, чтобы, по крайней мере, знать, чего ожидать в следующий раз.
  - Но Дерра обещал, что больше не причинит вам зла, - возразила она, настолько слабо, что даже полный дурак смог бы раскусить ее неуверенность.
  - Ты можешь за него поручиться? - улыбка брата стала натянутой, а его глаза осветились лазоревой грустью, которая всем своим весом обрушилась на Аю. Куда ей было тягаться с чарами Авеля - конечно, она сдалась.
  - Ладно. Я все расскажу, только не сейчас. Давайте встретимся, как только спутник скроется за Фридомом у входа в жилые помещения - в это время Дерра всегда спит. А сейчас я должна идти.
  Она с благодарностью вернула платок брату.
  - Так вы придете?
  - Оно мне нужно? - зло отозвался я.
  - Каин, пожалуйста, - попросил Авель. Ему я не мог отказать.
  - Ладно, - буркнул я и снова отвернулся к стене, лишь бы не видеть какими заговорщическими улыбками обменялись они с Аей. Это было так же неприятно, как получить пощечину от брата, чего, я был уверен, он никогда не сделает.
  Я отказался от созерцания серого пластика только когда услышал, как открылась и закрылась дверная панель, и почувствовал, как она удаляется. Я не мог себя обманывать - девчонка все еще будоражила мое сердце, несмотря на все мои старания избавиться от этой пагубной привязанности. Как говорят люди - еще и дня не прошло, нужно время.
  - Незачем было кричать на девушку, - пожурил меня брат.
  - Ты не понимаешь!
  - Так объясни.
  - Нет... Ничего. Но как получилось, что ты оказался здесь? Разве ты не ушел на лекцию?
  Авель пожал плечами.
  - Ее отменили. Пришел Керрис и забрал с собой лектора, какие-то технические вопросы.
  - Что? Наверное, они нашли накопители и теперь рассчитывают их мощность...
  Об этом говорил профессор. Боюсь, нам нужно было торопиться, иначе мы рисковали оказаться в самом эпицентре бури.
  - Все может быть.
  - И как ты можешь оставаться таким спокойным?!
  - А как тебе удается баламутить воду, тогда как нам остается только сохранять спокойствие и ждать удобного момента, чтобы начать действовать? - ответил вопросом на вопрос Авель и взялся за новую магическую книгу.
  - Ты как хочешь, но если я останусь здесь, то рискую разнести весь отсек к чертям собачьим, лучше пойду, прогуляюсь до Макливера. Может быть, у него есть какие-нибудь новости. Ты со мной?
  - Нет, спасибо. Лучше не буду ему надоедать, я уже говорил, что он меня не жалует.
  - Я думал, ты шутишь.
  - Если бы. Но, все в порядке. Ты иди, у меня еще много книг, которые я хотел бы прочитать до отлета...
  Пожав плечами, я вышел в коридор и направился в сторону главной лаборатории. Едва замечая яростные отблески в моих глазах, люди молчаливо расступались и шарахались от меня в стороны, словно газели, почуявшие льва. И правильно делали.
  Найти старого профессора не составило большого труда. Вместе с неизменной Ино, он рассматривал под увеличивающейся магической призмой какие-то образцы, мысленно занося результаты наблюдений в личный психожурнал, который мог прочитать только он сам. "Ибо отпечаток мысли, помноженный на дух и душу так глубоко индивидуален, что никто не в силах его скопировать или повторить", - вдруг понял я, ощутив, как зашевелились в моей памяти недавно испитые воспоминания Ино.
  Увидев меня, старик сразу же отставил в сторону образцы.
  - Наконец-то, - проворчал он, испытующе глядя на меня. - Я уже начал беспокоиться, что все хуже, чем могло бы быть.
  - Хорош говорить загадками, - грубо ответил я, сел напротив и, также как он в мое, оценивающе вгляделся в испещренное глубокой сетью морщин лицо профессора.
  - Я волновался, - вздохнул он.
  - Твои проблемы - нечего было сводить меня с ядовитыми тварями. Я думал, что попаду на тот свет, так и не повидав этот. Но, нет, это было бы слишком просто.
  - Это верно, - самодовольно хмыкнул старикашка, - если не сказать невозможно.
  Он встал и, сняв со стены измеритель магической энергии, повесил его мне на шею. Я позволил ему сделать это.
  - Ты говорил, что мы будем жить долго... Насколько долго? И что значит твое "невозможно"? - спросил я, едва тот снова опустил свое тело на стул.
  - А то и значит. Образцы вашей серии оказались самыми удачными из всех - душа помноженная на дух с минимальной привязкой к телу... Но было в этом что-то, сводившее вас с ума еще до окончания начальных испытаний. А, кроме того... Был только один способ навсегда уничтожить предыдущий образец - нужно было создать еще более сильное существо и скормить ему хоть немного крови предыдущего, и только после этого избавляться от предшественника.
  - А если просто уничтожить?
  - Тогда его самосознание со всеми воспоминаниями, мыслями и чувствами переселялось во вновь созданное тело.
  - Погоди... Ты хочешь сказать, что мы с братом никогда не умрем? Так?
  - Вполне вероятно. На продолжение опытов нет энергии, да и людей тоже. Так что, или живите оба, или одному из вас придется поглотить другого и продолжить жить, - равнодушно сказал старик.
  - Нет! Это ужасно...
  - В каком-то смысле, да. Но, знаешь, что интересно, эти исследования начались еще на твердой земле, и там ведь рождались обычные дети, и проводилось множество других экспериментов с генетикой при участии магии, но вы никогда не перерождались в их телах.
  - Почему?
  - Я могу только предполагать. Согласно моей теории, вы можете занять только то тело, которое может справиться с вашей силой. В конце концов, создавая вас, мы сосредоточились на душе и духе, оттого ваша связь с плотью куда слабее, чем у простых смертных, хотя и более сосредоточена на органах чувств, так почему бы оборвав одну связь, не создать другую?
  - А что насчет зараженных?
  - У них все с точностью до наоборот, - увлеченно проговорил старик, слишком явно обрадованный моим интересом, - когда умирает человек, его душа, или ее отпечаток, в зависимости от силы духа, на какое-то время задерживается на этом свете. Когда убиваешь обращенного вами, то его душа и дух мгновенно покидают сей бренный мир без всякой надежды на возвращение. А если его тело при этом будет находиться на свету Гелиума, то оно моментально рассыпется в прах.
  - Откуда вы знаете?
  - Мы провели множеств опытов в свое время. Я сам, лично, приглашал видящих духов, и они все как один подтвердили мои слова.
  - Ты понимаешь, о чем говоришь?! - наконец-то вспылил я. Пока он гордо рассказывал о своих подвигах, я изо всех сил старался сдержать желание вмазать старику за всех тех, кого он убил ради своих опытов. - Ты без малейшего раскаяния признаешься передо мной в убийствах многих и многих людей, твоих сородичей! И ради чего?
  - Ради выживания. Благодаря мне, на Фридоме оказались люди с повышенной устойчивостью к излучению, к низким или высоким температурам, гипервыносливые или очень быстрые, сильные и умелые. Оказавшись без магии, они не станут заложниками дикого мира и выйдут победителями из этого сражения с природой.
  - А как же погибшие? Какое будущее есть у них?
  - Я не думал о них. Тогда. И, поверь, мальчик мой, я дорого заплатил за свою слепоту.
  С постаревшим от внезапно нахлынувшего горя лицом, он поднялся со стула и, сняв с моей шеи измеритель магии, принялся методично вписывать данные в мысленный журнал.
  - Неплохо. Совсем неплохо. Всякий раз, как тебя обуревают эмоции, показатели становятся все выше и выше... - пробормотал он, но я не купился. Неясные образы в его голове преследовали меня, как нечто знакомое, скрытое в самой глубине моего естества.
  - Ты что-то скрываешь.
  - Естественно, - самодовольно хмыкнул профессор. - Гении рождаются для того, чтобы до поры делать великие открытия, а после - скрывать их от окружающих.
  - Старик, да ты просто философ.
  - Ну, еще бы. Мое тысячелетие подходит к завершению, и всякие мысли в голову лезут...
  - Да, ладно! Для каких-нибудь кляч, вроде Айки и Нетол нормально кряхтеть и жаловаться всеми возможными способами, но ты еще свеж и крепок.
  - Ты мне льстишь, - подмигнул он.
  - Как будто я стал бы, - со свойственным мне высокомерием, прозвучали мои слова. Что поделать. Человеку никогда не дано будет понять тот поток жалоб и негатива, затапливавший наше с Авелем сознание всякий раз, как кто-нибудь из вышеназванных личностей оказывался достаточно близко, чтобы раскрыть нам свои мысли. Напор их пессимизма шокировал. Особенно поначалу. Людям повезло, что они не произносили все это вслух - самоубийств стало бы в три раза больше... Впервые я задумался - а не они ли стоят за теми смертями? Возможно, лишь косвенно, но... Кто знает?
  - Так что мы сейчас делаем? Не ради же разговора по душам, ты меня ждал?
  - А почему бы и нет? Всем полезно время от времени выпустить пар.
  - Макливер! Если ты продолжишь словоблудие, я уйду. Не поверишь, но даже у таких никчемных лабораторных крыс могут быть дела.
  - Я никогда не считал тебя объектом экспериментов, - вдруг серьезно заговорил старик. - Ты - первый в своем роде, самый ценный представитель новой расы, которая сама сможет защитить себя.
  - А Авель?
  Мне, весьма кстати, вспомнились слова брата.
  - Авель и ты - разные. Я не понимаю, как это вышло, и в чем я ошибся...
  - Ты что же, и правда, ненавидишь его?
  - Нет, конечно. Просто ты и он... Честно, не знаю... Как и не могу понять причину. Но мне и не это сейчас нужно. Скажи, та первая кровь, которую дала тебе Ая, едва ты очнулся, какова она на вкус?
  Мне не пришлось долго вспоминать - последнее время, проведенное нами вместе, все еще стояло перед глазами и не давало мне покоя, наполняя сердце неожиданной горечью.
  - Никакая. Просто еда. Ни капли воспоминаний, даже как-то разочаровало.
  - А голод утоляет?
  - Слегка.
  - Значит, да, но в большем объеме?
  - Вероятно. Но чья это была кровь?
  - Ино.
  - Как? Я знаю ее вкус, воспоминания твоей помощницы были довольно интересными со сладким привкусом мудрости.
  Макливер довольно ухмыльнулся и пояснил.
  - Я просто взял и, использовав магию, очистил часть сданной ей крови, а оставшуюся - дал тебе позже. Но важнее другое - это значит, что даже без воспоминаний, кровь может поддерживать в вас жизнь. А любую жидкость без души можно воссоздать! Понимаешь?
  - Ты хочешь синтезировать искусственную кровь? Для нас? Зачем?
  - Тогда ваша раса станет самодостаточной, и перестанет зависеть от капризов людей. Вы станете действительно свободными. А еще теперь я знаю, что с помощью простых манипуляций могу очистить свою кровь и кормить вас, не раскрывая слишком много своих дорогих секретов, - он довольно потер руки. - Теперь иди, мальчик мой, увидимся завтра.
  Меня так и подмывало остаться, припереть старика к стене и вопросами заставить мысленно выдать все его "дорогие" секреты. Авель прав, точные вопросы творят чудеса с человеческими мозгами. Но время поджимало - нас уже ждала Ая.
  Я не хотел признаваться даже самому себе, до какой степени жаждал ее увидеть, только ноги быстрее ветра понесли меня по коридорам к нашему с братом отсеку.
  Он встретил меня у входа, и мы вместе пошли к назначенному месту. Я, как мог, старался подавить нервозность и приноровиться к его шагу. К тому времени, как мы добрались до жилой части, у меня почти получилось. Я знал - Авель заметил странности в моем поведении, но он был слишком добр и ненавязчив, чтобы первому задавать вопросы. А я был не готов на них отвечать. Поэтому до самого момента появления Аи, мы молчали, пялясь на серые стены, и с потаенным гневом вспоминали свое унижение.
  Она вышла к нам в том же прекрасном наряде, столь же близкая, но недосягаемая, как и немногим ранее. Жестом пригласив следовать за собой, она провела нас в довольно уютную комнату, чье убранство посреди ставшей привычной серости поражало красками. По всей поверхности помещение было отделано звукоизолирующей материей теплого солнечного оттенка, на таком же солнечном, скрадывающем шаги ковре полукругом располагались глубокие светло-голубые сиденья под флюоресцентными светильниками, чьи подставки были выполнены в форме изящных розовых птиц.
  Ая с королевской элегантностью опустилась на одно из сидений и пригласила нас занять свободные. Мне хотелось отказаться ей назло и остаться, осуждающим столпом стоять у нее над душой, но даже я признавал, что это было бы чересчур по-детски. Авель сел без раздумий, и мне пришлось последовать его примеру. К сожалению, так мои глаза оказались почти на одном уровне с ее, наши взгляды встретились, но девочка быстро опустила ресницы, и я ничего не смог прочитать. От досады моя рука слишком сильно сжала ручку сиденья, и та, конечно же, треснула. И тут нагадил.
  В окружавшем нас спокойствии этот звук показался слишком громким - Ая вздрогнула.
  - Простите моего брата, принцесса, - мягко заговорил Авель. - Он не всегда может совладать со своей силой, поэтому люди зачастую неправильно истолковывают его намерения.
  Я бросил на брата негодующий взгляд и увидел, что он надо мной смеется. В свойственной ему доброй манере, скрадывая неловкость шуткой. Хуже того, Ая тоже улыбнулась, снова явив передо мной все свое очарование невинной девушки.
  - О, я уверена, он не хотел испортить один из немногих достойных интерьеров на нашей станции, - хмыкнула она. - Вы хотели что-то узнать? Спрашивайте, и я постараюсь ответить на ваши вопросы в рамках дозволенного.
  - Но это вам не повредит? - обеспокоился брат. - Я слышал, особенности вашей магии хранятся в строжайшей тайне, и любого разгласившего ее, ждет немедленная казнь.
  Я с неожиданным волнением посмотрел на девушку, но она лишь улыбалась. Светло и безмятежно, как будто все это ничего не значило.
  - Какие могут быть тайны от тех, чей разум способен сломить любой мысленный барьер?
  Авель не выказал никакого удивления ее осведомленности.
  - Кроме вашего, - коротко заметил он.
  - Профессор говорит, что это из-за того, что наши силы происходят от духа.
  - Так что вы можете?
  - Все... И ничего.
  - Ты смеешься? - не сдержался я, чуть снова не хлопнув по ручкам. Это бы их окончательно доконало.
  - Нет.
  Она грустно покачала головой.
  - Многие из нас живут, не пробуждая силу, или физически не способны охватить ее потенциал. К тому же, каждого, кто попробует отхватить слишком большой кусок, она разрушит изнутри.
  - Начнем сначала. Что вы можете? - Авель тоже не понял ни слова из ее рассказа.
  - Видеть прошлое. Иногда переноситься в чужое настоящее. Изредка, если не пробуждены, - предвидеть будущее. Еще наше очарование притягивает к нам людей, и если не ограничивать воздействие, то они станут нас боготворить или отчаянно ненавидеть... Кроме того, мы можем управлять всеми остальными видами магии и их носителями, причем, чем выше концентрация силы, тем мощнее контроль. Вроде все.
  - То есть, существа без магии вам неподвластны?
  - Да.
  - Тогда понятно, почему нам так сложно...
  В дверь постучали.
  - Ая? Ая, ты здесь? - раздался из-за нее веселый девчоночий голосок.
  - Да, - коротко с чувством собственного достоинства ответила она.
  - Пошли на тренировку? Ну, пошли! Без тебя так скучно! А эти твердолобые только и знают, что дуэлиться, - заканючил голос.
  Ая по очереди посмотрела на нас, а потом приняла решение.
  - Идем вместе? Я представлю вас кое-кому из стихийных.
  Авель с готовностью поднялся, я - нехотя поплелся следом. Девчонка оказалось совсем мелкой - тощая, как пацан, она едва доставала мне до локтя. У нее были огромные синие, даже больше фиолетовые любопытные глаза и упрямо торчащие косички; а подол струящегося фиолетового платья, такого же фасона как у Аи, она без всякого стеснения подоткнула за пояс простых кордановых штанов, надетых под него. Кроме того, она боготворила Аю, и ей с первого взгляда приглянулись мы с братом. Еще, как выяснилось, она говорила вслух все, о чем думала, и это неизменно приводило меня в замешательство.
  - Ого! Ая, это твои друзья? Они настоящие? Такие красивые, что аж дух захватывает!
  Она даже шагнула ко мне и без задней мысли схватила за руку. От ее прикосновения мне стало неприятно, как было всегда, когда я оказывался в непосредственной близости к людям - как будто трогаешь что-то чужеродное и грязное. Испепелив ее взглядом, я грубо отобрал у нее свою ладонь. Девчонка обиделась на меня, но тут же нашла новую цель - Авеля. Поднеся его пальцы к глазам, она восторженно прошептала.
  - Ва, холодненькие! Но гладкие, как шелк! Само совершенство!
  Ая чуть сморщила свой носик, но ответила.
  - Кри, ты слишком любопытна и навязчива. Оставь в покое наших гостей.
  - Ну, простите, ваше высочество, - хмыкнула та, отпуская его руку. Она пошла рядом с Авелем, не сводя с него восхищенного взгляда, что, конечно же, привело к ее столкновению с первым же косяком. Но девчонку это не остановило - она продолжила свое путешествие по углам станции до самого тренировочного зала. Там я без лишней болтовни одним пальцем оттолкнул ее в сторону и занял свое законное место рядом с братом. Даже если ему докучало ее внимание, Авель никогда не проявил бы недовольства, пришлось мне. В конце концов, только я имею право ему надоедать. Но зрелище отлипавшей от стены и обиженно демонстрировавшей мне свой тощий кулак девчонки, недолго радовало мои взор.
  
  
  Глава 8
  
  Когда широкие, изукрашенные цветастой, причудливой гравировкой створки дверей распахнулись, перед нами предстала захватывающая дух картина. Два рослых парня стояли друг напротив друга по разные стороны обширного серого зала на стенах, полу и потолке которых были полосами выгравированы все те же загадочные символы, что и на входной двери. Присмотревшись к ним, я начал различать отдельные линии, которые сложились в знаки огня, воды, воздуха, молнии, материалов, тьмы и далее по списку.
  Из памяти бесчисленных жителей Терры я щедро выгребал знания и вместе с ними ощущал истинность и правильность этих знаков, словно впитавших в себя высшие силы богов. Благодаря воспоминаниям Ино мне удалось узнать, что раньше эти руны широко использовались в человеческом мире для охраны в тюрьмах и дворцах. Сейчас, должно быть, люди уже окончательно утратили их смысл, из-за потери ценности. С ними такое случается. Так же, как некогда заповедные леса на Терре были уничтожены ради выживания. Когда речь идет о жизни и смерти, культурная прослойка отпадает, как ненужная шелуха...
  Но нас с братом поразило не только, или не столько необычность помещения, как то, что вытворяли дуэлисты. Потому что перед нами сейчас разворачивалась именно дуэль двух магов.
  Это было потрясающе. На ограниченном теми же рунами возвышении во всполохах магического света в жестоком противостоянии сошлись вода и огонь. Они огромными, трепещущими на свету, беснующимися животными боролись за первенство, и в тесном переплетении их, утонувших в облаках дыма и пара тел, я никак не мог разглядеть, какими именно. Но вот они разошлись, и перед нами предстала огромная водяная змея, длинный, извивающийся язык которой хлестал из стороны в сторону, поливая пол мелкими каплями воды. Она кольцами свернулась вокруг своего хозяина, готовая защитить того от любой угрозы со стороны соперника. Ту же защитную стойку принял и стоявший напротив нее великолепный огненный феникс.
  Заметив нас, тяжело дышавшие маги, словно по команде прекратили сражение, тонкими платками стерли со своих лбов капли пота и, пожав друг другу руки, покинули круг. Тотчас и феникс, и змея исчезли, не оставив и следа своего присутствия. Были ли они вообще реальны? Или то была иллюзия? Я не знал ответа на этот вопрос.
  Когда парни подошли ближе, я заметил, что, кроме признаков усталости, не было ничего, указывавшего на недавнее присутствие пожара и потопа - их одежды, с проблесками положенного по статусу небесно-голубого цвета были чистыми, сухими и неопаленными, словно стихии даже не смели коснуться своих властелинов.
  - Адер и Вейн - наши телохранители, - вежливо представила их Ая. - А это - Каин и Авель - мои друзья из исследовательской части станции.
  - Не удивительно, что мы не встречались раньше - на ту сторону нам вход воспрещен, - улыбнулся Адер, огненный маг. Казалось, словам Аи удалось полностью его успокоить, но вот водный оказался вовсе не так прост.
  - Я не слышал, чтобы в исследовательской части был хоть кто-то моложе Дейка, а тот и сам далеко не мальчик, - с подозрением глядя на нас, возразил Вейн. Судя по не отпускавшему меня хмурому взгляду, я ему не нравился больше брата, и даже казался опасным. Впрочем, он мне тоже.
  - Да, ладно тебе! - бесцеремонно вмешалась в разговор Кри, нетерпеливыми прыжками прерывая наш обмен убийственными взглядами. - Вовсе не обязательно видеть соперника в каждом носителе магии.
  - Откуда ты знаешь, что она у нас есть? - мягко спросил ее Авель, отчего девчонка буквально просияла и, обойдя меня, тощими клешнями вцепилась в его руку. Мне захотелось зашвырнуть ее куда-нибудь в космос, но, заметив неподдельный интерес в глазах брата, я сдержался.
  - К вашим услугам лучший маг света в этом захолустье - я магию за тегл чую, еще владею кучей защитных заклинаний и даже исцелять могу. Тебе лучше дружить со мной, симпатяжка.
  - Да ты просто незаменимый член команды, - съязвил я, но она не поняла, или успешно сделала вид, что не поняла.
  - Конечно! Без меня эти богатенькие детки могли бы потратить все свои жалкие силы в лазарете!
  - Отличный пример того, что и обезьяна может выучить новые трюки, если ничего другого ей не дано, - холодно отрезал Вейн. Я готов был аплодировать ему стоя. А вот девчонка покраснела как стоп-сигнал и надулась.
  - Ну, конечно! У вас, стихийных, одна грубая сила на уме, никакой тонкости! - выпалила она первое же пришедшее в голову оскорбление.
  - Придумай что-нибудь новенькое, - хмыкнул парень. - Хотя, тебе ж никогда не понять, как упорно приходится учиться, чтобы стать хотя бы вполовину такими сильными, как мы.
  - И зачем? Силой рану не залечишь!
  - Может, чтобы защищать такую слабачку как ты от всего, что шевелится. И принимать твои раны на себя? Нет?
  Они могли бы спорить вечно, потому что Ая стояла, не глядя ни на кого, и полностью погрузившись в свои мысли, а Адер старался не привлекать их внимание, мысленно опасаясь, что перепалка и взаимные упреки тогда посыпятся и на его голову. Судя по тому, что я увидел в его сознании, в гневе огненный маг вовсе не так тих, каким казался поначалу. Но тут вмешался Авель.
  - И как долго учиться магии? Как ей вообще научиться? - взволнованно спросил он.
  - Ты с какой планеты свалился? - после всеобщего продолжительного молчания спросил Вейн. - Разве такое бывает, чтобы маг не знал своей магии?
  - Представь, что мы - не обычные. До сих пор мы даже не подозревали о своих силах...
  "Почти", - мысленно добавил я, уверен, брат, поступил так же.
  - Шутишь, - усомнился Дейк, вопросительно глядя на Аю. Меня это рассердило.
  - Брат, пошли отсюда, - грубо сказал я. - Какие из них маги, если они даже правду от лжи отличить не могут - чему у них учиться?
  - Не в том дело, - почти примирительно проворчал водный маг. - Еще в раннем детстве руны говорят с нами, взывая к нашей силе, и она сама просится на волю, так что прожить столько времени и не знать... Кажется невероятным.
  Я промолчал, не зная, как объяснить, что у нас с братом не было такого периода в жизни, как детство, и не было родителей, готовых позаботиться о нас. Не было никого и ничего, кроме нас двоих и настоящего, связавшего нас воедино.
  - Мы появились на свет здесь, - внезапно заговорил Авель. В его голосе прозвучала неподдельная грусть, которая, как я увидел, затронула определенные струны в сердцах слушавших. - У нас не было родителей, чтобы объяснить нам основы, а, живя в исследовательской части станции, не осталось никакой возможности приобщиться к своей силе.
  Я не смог бы сказать лучше. Особенно не соврав ни слова.
  - Поэтому, прошу, отнеситесь к нам, как к несмышленым детям и просветите, насколько возможно. Если дело во времени, то мы можем прийти, когда вам будет удобнее. Только не оставляйте нас и дальше во тьме, когда мы впервые увидели луч света, - смиренно просил брат. А я злился от того, что ему приходится это делать, но не имел права испортить его речь. Тем более что она прошла на ура. Даже своенравный Вейн остался под впечатлением.
  - Иди сюда, - грубовато позвал он и отвел Авеля к стоявшему у ближней стены алтарю, сплошь, по кругу, разрисованному магическими рунами.
  - Вытяни руку над этой штукой.
  Авель так и сделал. Ничего не происходило, и я уже было решил, что маг решил поиздеваться над нами. Но тут произошло нечто странное. Символы на алтаре как будто пришли в движение, осторожно, медленно зашевелились, потянулись к руке брата, словно пробуя его силу на вкус, потом вдруг побелели и засияли все разом, но самый яркий, почти ослепляющий свет исходил от символа пламени.
  Мы - не любители света. Поэтому брат машинально отвел руку, защищаясь от него. И свечение тут же прекратилось.
  - Вай! Ничего себе! - радостно смеясь и хлопая в ладоши, запрыгала на месте Кри. Она следовала след в след за братом и стояла у него за спиной, наблюдая за происходящим с жадным любопытством щенка. Сейчас же она подскочила почти вплотную к Авелю и, возбужденно тряся его руки, принялась восклицать.
  - Ты - настоящий маг огня! Огня! Представляешь?! Да и другие виды магии тебе под силу! Я знала, что ты лучший! Лучший! Лу-учший! - пропела она, сделав несколько кружащихся па по залу.
  - Это так хорошо? - недоумевая о причинах веселья девчонки, спросил брат. В мыслях окружающих я прочел удивление, и даже некоторое опасение. Я сжал кулаки. Почему это чувство, как заразная болезнь преследовало нас по пятам, где бы мы ни очутились?
  - Обычно ты можешь овладеть лишь одним видом магии, изредка, двумя, но чтобы всеми, и даже самым редким - ветром... Это странно, - нахмурившись, заключил Вейн. Но Адер лишь пожал плечами.
  - Парни, вы ведь подопытные Макливера? - просто спросил он. Авель долгим взглядом посмотрел на него, оценивая, к чему приведет его признание, но, в конце концов, все-таки улыбнулся своей бесконечно мягкой, но исполненной грусти улыбкой, и согласился.
  - Это так. Мне жаль, что пришлось вас обмануть.
  - Не стоит, - хмыкнул маг. - Вы - прямое доказательство того, что опыты Макливера привели нас к успеху. И сейчас самое время - часы этой станции сочтены, мы все лишь коротаем время в ожидании спуска на твердую землю.
  - Адер! - возмутился Вейн.
  - Ну, что? После собрания все так и так узнают.
  - К тому же вы не сообщили нам ничего нового - профессор ничего от нас не скрывает, - Авель был сама вежливость. - А теперь мне бы хотелось узнать, как эту магию можно использовать?
  - Да, как угодно, - снова воодушевился Адер. - Важнее всего здесь контроль, а потом просто найдешь свой личный стиль и сможешь выигрывать дуэли как нечего делать.
  - Как ты что ли? - съязвил Вейн.
  - Если не найдешь достойного соперника, - поспешно добавил Адер, скрестив с другом вызывающий взгляд. Мысли у него были настроены отнюдь не на мирный лад, но едва его противник в привычной манере пожал плечами, додумав то, что не высказал вслух: "В любое время на этом месте. Ты знаешь, где меня найти", обратил свое внимание на неожиданно свалившегося на его голову ученика.
  - Иди за мной. Встань сюда, чтобы никого не зацепить магией - эти руны их защитят.
  Адер вошел обратно в центральный круг. Авель пошел за ним. На этот раз я был внимательней и почувствовал, как за их спинами, будто огромный мыльный пузырь, сомкнулся магический барьер вокруг арены, он прошелся мелкой рябью по окружности и вновь успокоился, став почти неощутимым.
  - У нас с тобой одинаковая основная стихия - огонь. Ему помогает стихия ветра и основная магия, противна вода и молния. А сейчас закрой на миг глаза, и загляни внутрь себя в самое сердце, найди источник своей силы. Потом раздуй эту искру, вдохни в нее жизнь и выведи на поверхность. Вот так.
  На руке у Адера заплясал огонек. Он, будто мячик, подбросил его в воздух и снова поймал другой рукой, а потом обхватил пальцами и беззвучно раздавил.
  - Теперь ты. Давай, не робей. Твоя магия для тебя не опасна.
  Кри все себя от радостного возбуждения не могла и секунды спокойно стоять на месте, поэтому уселась, скрестив тонкие ноги, на самом краю круга, за пределами барьера. Полностью сосредоточившись на брате, она не замечала, как машинально смыкаются и размыкаются ее руки, а между ними проскакивают маленькие, потрескивающие искорки серебристого света. Вейн безмолвно, с каменным выражением лица наблюдал за попытками брата покорить свою силу, но мысли выдавали его тревогу и озабоченность. Он не доверял нам. Но сейчас больше всего его беспокоило не это. Я перевел взгляд на предмет его заботы.
  Ая стояла, будто в трансе. Мысленно закрытая от всех и вся. Ее личико было сосредоточенно, а, полуприкрытые густыми ресницами необычные глаза, смотрели вдаль, но, казалось, не видели перед собой ничего, полностью сосредоточившись на внутреннем взоре. Как будто ее дух вырвался из хрупкой телесной оболочки и витал где-то за пределами досягаемости.
  Я не стал ее отвлекать. Какой бы глупостью она не страдала, это больше не должно меня волновать? Почти и не волновало. Странно, куда делся тот гнев и ревностное желание присвоить ее себе? Кто его знает. Поэтому я отвернулся от девушки, незаметно подобрался к алтарю и вытянул над ним руку. Пальцы слегка покалывало. От рун исходило странное тепло и холод одновременно, как будто они ощупывали меня изнутри, пробовали на вкус и... И я им нравился. Какая гадость. Вот, наконец, последний из них удовлетворенно мигнул и вспыхнул. Они все светились, не слишком сильно, но достаточно ярко, чтобы понять, что сродство с ними у меня есть. Но ни одного не засияло так же, как у брата... Мне вдруг стало ужасно тоскливо.
  Но вот позади меня раздались пораженные вздохи. Я оглянулся - это Авелю, наконец-то, удалось вызвать на свет огонь, да еще такой силы, что испуганный Адер едва успел отскочить назад, чтобы его не зацепило испепеляющим костром, чье неконтролируемое, обжигающее пламя почти достигало высокого потолка. У меня защемило сердце - неужели, только я настолько слаб?
  И тут случилось неожиданное. Появившись из ниоткуда от меня к брату пронесся свистящий, звенящий от напряжения вращающийся воздушный поток, настолько мощный, что вместо того, чтобы еще больше раздуть огонь, он, словно невесомый туман, разорвал в клочья и разметал по воздуху адское пламя, превратив его в ничто, из которого оно и возникло... Ветер сбил с ног всех в комнате и канул небытие так же быстро, как появился. Отвлекшись на брата, я все так же держал свою руку над алтарем, и сейчас почувствовал скачок невероятной мощи, от которого по всему моему телу прокатилась нервная дрожь. Резко отпрянув от рун, я еще успел заметить ослепительный блеск знака ветра под ладонью.
  Если чуть раньше на Авеля смотрели, как на чудо, с опаской восхищаясь его силой и мощью, то обращенные ко мне, их взгляды выражали страх, если не ужас...
  - Что такое? В чем дело? Я сделал что-то не так? - хотел спросить я, но не мог и рта раскрыть. Я думал, что они порадуются за меня. Еще один маг! Разве не здорово? Почему же такая разница в отношении? Их мысли дали мне ответ еще раньше, чем поднявшийся с колен и подошедший ко мне Адер. За его спиной я увидел потиравшего спину Вейна, внезапно пришедшую в себя, оглядывавшуюся по сторонам и не понимавшую что произошло, Аю, неуклюже встававшую на ноги Кри.
  - Маг ветра, - произнес парень, пытливо вглядываясь мне в лицо, словно желал увидеть на нем ответы на все вопросы. Я же знал, что моя моська сейчас, впрочем, как обычно, была непроницаема как скала, а выражение глаз было призвано предупредить - их носитель не настроен шутить. - Невозможно...
  - Как? - удивился я. - Разве ты сам только что не говорил, что это - самая редкая магия? Редкая - не значит невозможная.
  - А ты знаешь, почему?
  Я спросил свои внутренние сущности, но маг ответил раньше.
  - Всех, кто обладал этой силой в чистом виде, давным-давно уничтожили.
  - Почему? - спросила Кри, а ее глаза уже сияли от любопытства. По отчасти пренебрежительному отношению магов, я уже понял, что, в отличие от них, проспавших много лет в криокапсулах и помнящих еще времена Империй, девчонка родилась и выросла на станции. Не удивительно, что ей, так же как и нам с братом, непонятны их внутренние дрязги.
  - Сила магов ветра угрожала власти магов времени. Ты видела сама - даже руны не в состоянии сдержать эту мощь. А представь что было бы, не защищай нас символы? Этот парень в одиночку запросто мог бы угробить целую станцию и нас заодно.
  - Ты шутишь? - мне бы хотелось, чтобы это было так, только его мысли убедили меня в обратном.
  - Поклянись всеми богами, что никогда больше не станешь использовать свою силу! - потребовал Вейн. Его рука уже взялась за рукоятку кинжала с твердым намерением пресечь любой бунт с моей стороны. Адер так же с оружием наготове подошел ближе ко мне.
  - Да ладно вам, - примирительным тоном вмешался брат. Только Авеля не сбило с ног ураганом, хотя даже ему пришлось пригнуться, чтобы избежать его разрушительной мощи, - Каин никогда не причинит никому зла. Посмотрите на него, он ведь удивлен и шокирован не меньше вас.
  Зря он это сказал. Сейчас мои глаза готовы были метать громы и молнии. Их слова почему-то были для меня как нож по сердцу. Неужели им всем так хотелось верить, что я - чудовище, мечтающее лишь об уничтожении? Разве не из-за их глупости и мелочности я желал этого? Они сами, как будто специально, раз за разом, день за днем толкали меня к краю пропасти. Да эти психи сами себя к ней подталкивали! Я со злостью глянул в эти такие разные, но одинаково искаженные удивлением и страхом лица, среди которых оказалась и Ая. В глаза брата я не смотрел, потому что боялся увидеть в них сочувствие. Оно было бы еще больнее. Ведь тот вихрь был вызван мной не намеренно, не от счастья за него, не от любви, а всего лишь из-за жалкой презренной ревности, внезапно проклюнувшейся в закоулках моей темной души. Впервые я внимательно присмотрелся к себе и понял, что ревную людей к брату, и, что еще хуже, не только его к ним, но и их к нему. И от этого мне стало тяжко как никогда.
  Не обращая внимания на магов, я повернулся на месте, намереваясь уйти, но не успел сделать и трех шагов к выходу, как двери тренировочного зала распахнулись, пропуская людей. Первым, важно выступая на коротких ножках, топал Макливер. Следом за ним, почти не отставая, гордо вышагивал Деррадис с неизменным Керрисом за спиной, еще девятеро мужчин были мне незнакомы, но все они оказались нагружены вещевыми мешками, откуда исходил тонкий запах провизии, лекарств, одеял и холодного оружия. В нем содержалась примесь серебра - опасного для нас с братом металла, я ощущал его присутствие как песок в горле. Оставалось только надеяться, что эта компания собралась не по наши души. В их мыслях я прочел, что отчасти оказался прав. К счастью, лишь отчасти.
  Распахнув свои медвежьи объятья, Макливер устремился ко мне, но для меня не составило большого труда от них увернуться. Старика это ничуть не расстроило. Едва ответив на приветствие брата, он снова приблизился ко мне.
  - Каин, мальчик мой, ты не рад меня видеть?
  - Давай только без игр в папочку, - осадил его я, с неосознанным удовольствием наблюдая, как вытягиваются надменные лица Вейна и Адера при виде такого теплого приветствия между экспериментальной крысой и начальником станции.
  Услышав мой ответ, старик чуть не прослезился.
  - Да разве с тобой поиграешь? - самодовольно хмыкнул он. - Вас и найдешь-то теперь с трудом.
  - А зачем искать? Время пыток еще не пришло.
  - Уволь, какие пытки? Я ж ради вас стараюсь, - с чувством оскорбленного достоинства отозвался старик.
  - Сделаю вид, что поверил, только не надо этих нежностей. Рассказывай свои сказки непосвященным. Если не ради очередного опыта, то зачем мы вам сдались?
  - Принц собирает экспедицию к отсеку с накопителями.
  - И?
  - И вы нам там очень пригодитесь.
  - Зачем?
  - Не все ли равно. Когда слугам приказывают идти, они идут, прикажут делать, они сделают, - холодно отозвался Деррадис, обходя старика.
  - Дерра, эти парнишки тебе не прислуга! - сурово сдвинув брови, накинулся на парня Макливер, оказавшийся даже быстрее меня. Впервые я видел его в таком негодовании, - Относись к ним, как к равным, ибо они - правители новой расы и тебе-то уж должны быть известны законы гостеприимства и дипломатии! Веди себя прилично!
  К моему несказанному удивлению, принц послушался. Нехотя, он отвел от меня презрительный взгляд и даже снизошел до того, чтобы отвесить нам с братом по короткому поклону, после чего почти нейтральным тоном проговорил.
  - Не соизволите ли вы оказать поддержку терранам в этом деле.
  Ая была права: старик реально ходил здесь в авторитетах, если даже этот псих прислушивался к его словам. Но мне вовсе не улыбалось ползти с ним через всю грязь станции, чтобы потом тащить на своем горбу накопители. Слишком скучно. Я уже открыл было рот, чтобы озвучить свои умозаключения, но Авель меня опередил.
  - Мы с радостью присоединимся к вашей экспедиции, - с легкой улыбкой на губах проговорил братишка и взял меня за руку. От его прикосновения мне будто бы передалась частица его мира и покоя - гнев стих, почти успокоился.
  - Ты чего? - едва слышно спросил его я, абсолютно точно зная, что он тоже не стал бы заниматься бессмысленной благотворительностью.
  - Я хочу знать наверняка, где расположены накопители. Когда будем собираться в путь, они нам пригодятся, - шепнул он в ответ.
  Мне нечего было возразить, но...
  - Ты уверен, что сможешь быть рядом с ним? - я кивнул на Деррадиса. Получив наше согласие, он с Макливером отделились от остальных и теперь тихонько переговаривались с Вейном и Адером. Я знал, что речь шла о нас. Они начали оживленно спорить, но профессор опять взял ситуацию под контроль. Это снова стало скучно - драки не будет.
  Авель кротко улыбнулся.
  - Все в порядке. Я не держу на него зла. Сейчас важнее всего выбраться со станции, так?
  Я только покачал головой - вот та черта в брате, которую я никак не мог понять. На его месте я бы послал их во главе с жестоким правителем прямиком в преисподнюю, но ни за что не предложил свою помощь - им надо, пусть сами и выкручиваются. Авель же всегда, когда была удобная возможность, старался помочь людям. Даже если они этого не ценили. Глупо.
  - Пока вы обсуждаете свои планы, я бы хотел кое-что захватить в своей комнате. Не против? - спросил брат. Деррадис снисходительно махнул рукой.
  - Иди. Только быстро.
  Брат поспешно вышел, а я прислонился к стене и скрестил на груди руки. Все мое и так было со мной. Рядом, погруженная в себя, стояла Ая.
  Протянув руку, я коснулся ее плеча - ноль реакции. Слегка встряхнул ее. Девушка обернулась и медленно подняла на меня остекленевший взгляд, который не сразу приобрел осмысленное выражение.
  - Да что с тобой такое сегодня? - пробурчал я, недовольный тем, что не могу знать, о чем она думает. Так было бы куда проще.
  - Ничего, - непривычно холодно ответила она, и отвела мою руку, будто коснулась чего-то странного.
  - А ведь совсем недавно строила из себя невинную овечку, - съязвил я. - Или это был очередной спектакль, рассчитанный на моего брата?
  - А? Что? Ты что-то говорил? - Ее голос снова обрел былую теплоту и человечность. Она устало провела по лбу, как будто пытаясь изгнать из него какую-то мысль, не дававшую ей покоя.
  - Мне кажется, или тебе стоит отдохнуть?
  Теперь меня уже действительно это беспокоило - с девчонкой точно было что-то не так.
  - А мне кажется, что это - не твоя забота, - встрял в наш разговор подошедший Деррадис. От одного вида его красивого лица мне захотелось драться. То же желание вызывала и его рука, собственнически обнявшая талию Аи. - Но он прав, дорогая, - с нежностью в голосе проговорил он, с явной тревогой вглядываясь в лицо девушки, - тебе и правда стоит пойти и прилечь, ты выглядишь утомленной.
  - Прости, - на ее губах заиграла слабая улыбка. - Каин, я хотела попросить тебя...
  - О чем? - буркнул я. Переключение этой парочки от злобы к доброте и обратно приводило меня в замешательство.
  - Защити Дерру. Только ты можешь сделать это. Я хочу, чтобы он был рядом со мной... До конца.
  - Эй, ты чего?! - в один голос вскрикнули мы с принцем и, опешив, уставились друг на друга. Он пришел в себя первым.
  - Ты ошибаешься... Такое случается с непривычки. Не волнуйся, я вижу, что все закончится хорошо, - бережно взяв за руку, попытался он ее успокоить.
  - Но...
  - Все, и хватит об этом. Адер, проводи Аю в ее покои и не спускай с нее глаз до моего возвращения.
  - Слушаюсь, - с готовностью отозвался телохранитель, и вывел слабо сопротивлявшуюся девушку за дверь. До самого конца ее глаза смотрели то на меня, то на жениха. Меня умоляли, а его не хотели отпускать. Конечно, а на что я надеялся? Они одной крови, и нечего было тут себе воображать. Как ни крути, она - всего лишь человек...
  - Не смотри на нее так, - Деррадис снова обратил на меня свое разрушительное внимание. - Ее теперешнее состояние - целиком и полностью твоя вина.
  - У вас сегодня бзик такой - говорить загадками?
  Он смерил меня высокомерным взглядом, но больше ничего не сказал. Вскоре вернулся Авель с книгами в руках, и мы все, включая притихшую Кри и недовольно поджавшего губы Вейна, под предводительством невероятно взбудораженного профессора вышли из тренировочного зала и направились через хитросплетение переходов жилой части к одной из укрепленных металлическими пластинами с выбитыми поверх них рунами дверей. Как будто тому, кто их запечатал, показалось мало одного железа. Здесь еще не ступала моя нога. У самой двери Макливер распорядился сделать остановку и, вытащив из наплечного рюкзака пару наполненных кровью склянок в кордановых мешочках, протянул их нам с Авелем.
  - Берите. Аварийный запас. Вам будет проще их сохранить, чем мне.
  После чего выдал нам по острой металлической сабле - рукоятка была железная, зато лезвие содержало серебро и вызывало острое желание зашвырнуть оружие в какой-нибудь темный угол.
  - А эти штуки держите поближе к себе - мало ли что нас там ожидает.
  - Ты говоришь так, будто мы не на прогулку, а на войну идем, - удивился я, примеряясь рукой в железке.
  - Именно.
  Я не знал, зачем нам давались игрушки слабых людей - их можно было сломать пополам одной левой, но профессор беспокоился, а другие люди и так были напуганы, поэтому я принял саблю без вопросов. Почти.
  - А поподробней?
  - Нет времени. Просто держитесь настороже и сообщайте обо всем, что почувствуете.
  Авель послушно кивнул, а я промолчал, раздираемый желанием засыпать их всех вопросами, но охранники и сами не знали, а мысли Макливера оказались запутанны как никогда.
  - Теперь о главном. Переход займет несколько солнечных циклов. Вам лучше подготовиться и собраться с силами, потому что расслабляться времени у нас не будет. Идем в строгом порядке. Впереди я с Вейном, в самом центре - принц и Кри, охрана окружит их по периметру, а Каин с Авелем станут замыкающими. Никто не нарушает строй. Отдых строго по расписанию, охрана - по очереди стоит на часах. Все поняли?
  - Типа того, - ответил я, остальные только кивнули, слишком напряженные, чтобы говорить.
  - Тогда в путь. И да помогут нам боги, - с этими словами старик нашарил за пазухой висевшую на посеревшей от времени цепочке карточку с рунами и поднес ее к бронированной двери.
  
  
  Глава 9
  
  С непередаваемым пронзительным лязгом дверь медленно, рывками, ушла в стену, и мы оказались перед черным квадратом коридора. В нос мне ударила отвратительная застоявшаяся вонь, но, кроме меня и сморщившего нос Авеля, больше никто ее не заметил. Темнота прохода даже для меня оказалась слишком густой, но Макливера это не смутило - он шустро прошел вперед и нащупал на стене выключатель. Коридор залил тусклый желтоватый свет неуверенно замигавшего аварийного освещения.
  - Мы покинули и запечатали эту часть станции примерно век назад, так что будьте осторожны - никогда не знаешь, какая опасность может притаиться во тьме, - прошептал профессор и, на всякий случай, вооружившись ручной лампой, двинулся вперед, а мы послушно заняли положенные нам позиции.
  Это был долгий переход по лабиринту полутемных коридоров и комнат, еще более запутанному, чем в нашей родной исследовательской части. Сначала профессор помечал путь красными магнитами, которые лепил на металлические скобы, идущие полосами вдоль холодных коридоров, потом, когда они закончились, стал наносить кресты с помощью магии. И везде на нашем пути царили грязь и запустение. А еще паутина, пыльными клочьями свисавшая с перегородок и балок. Должно быть, правда, что насекомые смогут пережить всех и вся. Несколько раз мне казалось, что я слышу приглушенные шорохи в темных боковых ответвлениях, но, сколько бы я ни напрягал свои глаза и уши, не обнаружил там ничего подозрительного.
  На привал мы остановились под конец цикла Гелиума прямо в коридоре, возле встроенного в стену огромного окна, наподобие того, где я впервые встретил Аю. Мы с Авелем не ощущали и признака усталости, но люди казались изможденными и выжатыми как подряхлевшие и иссохшие на свету фрукты. Глядя, как принц и Кри без сил опускаются на только что найденные и постеленные охранниками циновки, и сразу же засыпают, я ощутил внезапный прилив жалости и восхищения этими слабыми существами, которые ради достижения своей цели преодолевали свою немощность и одним своим упорством могли бы, наверное, свернуть горы. Им действительно было тяжело.
  Я знал, что в пути Деррадис очень сильно ударился ногой, запнувшись за упавшую с потолка перекладину, будто сложенную вдвое нечеловеческой силой. Его пальцы пульсировали от прилившей к ним крови и, должно быть, болели. Но ни слова жалобы, ни стона не сорвалось с его твердо сжатых губ. Правда, временами его взгляд стекленел, и парень принимался бормотать какой-то внеземной бред, но профессор сразу же брал его за руку, вместе с Кри совершал какое-то заклинание, и тот снова приходил в себя. Нет, я не простил его и ничего не забыл, но сейчас почему-то не хотел думать о мести - этот маг и без того выглядел жалко, словно загнанный в угол дикий зверь. И за эту слабость мне было стыдно перед братом, поэтому я так старательно избегал его обеспокоенного взгляда, стремившегося разгадать причину моего плохого настроения и чрезмерной замкнутости. В конце концов, Авелю пришлось оставить меня в покое. Лишь напряженное положение его плеч и чуть более сосредоточенное выражение лица выдавали его беспокойство. Но этот немой укор для меня был хуже громких упреков, поэтому я бережно взял его за руку и спросил так тихо, что услышать меня мог только он.
  - Ты не против, если мы немного повременим с местью?
  На меня с безмолвным удивлением устремились пронзительные голубые глаза. Вдруг они изнутри осветились теплом и покоем, а на губах Авеля заиграла прекраснейшая из его улыбок.
  - Конечно, нет, - ласково ответил он, отвечая на пожатие. - А я-то уж было испугался, что сделал что-то не так и ты на меня в обиде...
  - Разве такое может быть? Ты знаешь и понимаешь меня лучше кого бы то ни было, а все, что ты делаешь, правильно. Так как я могу на тебя злиться?
  - Я рад, - только и ответил он, смущенно опустив глаза в пол. Когда я удостоверился, что к брату вернулось хорошее настроение, как будто громадный груз упал с моих плеч - снова можно было отвлечься на людей.
  Хуже всех в переходе пришлось профессору. Использование магии, даже такое мизерное, истощало старика, жадными глотками выпивая его и без того скудные жизненные силы. Но даже сейчас, руководя действиями охранников, он не позволял себе расслабиться вплоть до того момента, как места для ночлега были подготовлены, люди накормлены, а по периметру выставлены часовые, которых через пару часов должны были сменить отдохнувшие люди. Мы с Авелем, стараясь никому не мешать, присели с краю. Брат без лишних разговоров занялся своими книгами - читал и делал мысленные пометки, наверное, корректировал планы станции, а я просто сидел и наблюдал за двуногими. Они суетились, спешно приканчивая остатки ужина, шепотом переговариваясь и посмеиваясь, укладывались по своим местам, поближе друг к другу, и укрывались найденными в соседнем спальном отсеке тонкими одеялами. Я знал, что в неотапливаемом коридоре ночью они все равно замерзнут, но, ничего не поделаешь - кроме внешней магической защиты и аварийного освещения ничего здесь не работало. Накопители давно себя исчерпали.
  Я с любопытством всматривался в волевые лица охранников. Эти люди немного отличались от вечно хмурых, унылых и погруженных в себя ученых, в компании которых нам приходилось влачить свое жалкое существование. Они были сильны, натренированы и отлично подготовлены к любым неожиданностям - от недостатка воды, до собачьего холода. Но, самое главное, эти люди не разучились улыбаться, и в их разумах я видел то и дело мелькающие лица их семей. Семьи среди ученых - редкость, а едва появлялись маленькие дети, они исчезали из вида. Теперь-то я знал, что их переводили в жилую часть станции... Чтобы защитить от нас с братом? Ужас, да и только.
  Последние запоздавшие люди доедали скудные пайки и готовились ко сну. Они не переживали по поводу внешних неудобств, привыкшие довольствоваться тем, что есть. Их беспокоили только мы с братом. Охранники бросали на нас недоуменные взгляды, не понимая, отчего мы так же свежи и спокойны, как и в начале пути, даже не прикоснулись к еде, не выпили и глотка воды, но я не собирался ради них устраивать представление. Ничего не поделаешь, мы - не люди, рано или поздно они все равно поняли бы это. Так ради чего ломать комедию?.. Признаться честно, я немного запутался сам в себе и не знал, чего хочу больше: выложить им правду о нас на тарелочке и с мстительным удовольствием насладиться их страхом или постараться как можно дольше сохранить наше происхождение и вкусы в тайне, в надежде хоть чуть-чуть сблизиться с этими представителями человечества. Думаю, общение с ними помогло бы нам лучше понять людей... Мне было любопытно, что они чувствовали. А еще - какова на вкус их кровь, чей здоровый аромат окутывал их сильные тела... Кажись, я тоже проголодался. По-своему.
  Покончив с вопросами организации, профессор тяжело опустился на циновку рядом со мной и хихикнул.
  - Ну, как тебе? Ты-то небось, думал, что это займет пару часов? Так? Забрать накопители и обратно.
  - Если б я был один, наверняка, так бы и получилось. Но люди плетутся со скоростью улиток.
  - А ты бы согласился поработать на доставке?
  - Черта с два! Сами решайте свои проблемы!
  Он как-то странно захихикал и сам же оборвал свой псевдосмех. Это напомнило мне смешки сбрендившего Деррадиса, и я обеспокоенно воззрился на старика, против воли выискивая в его лице признаки подступающего безумия. К счастью, оно было все так же морщинисто и спокойно, как и обычно.
  - Ты как, старик? - вместо пространного внутреннего рассуждения о своих предположениях, прямо спросил я.
  - Жив еще, - буркнул он. Но я видел по глазам, как Макливер обрадовался моему вопросу, и цыкнул с досады - сам же твердил, что не желаю волноваться за людей, тогда что это на меня накатило?
  - Лучше скажи, во время перехода, ты не замечал чего-нибудь странного? - в свою очередь спросил профессор, с довольными вздохами поглощая пакет походной каши.
  - Кроме повсеместного запаха псины? - хмыкнул я.
  - Ох, так ты все-таки заметил...
  - Заметил что?
  - Да, так, ничего...
  Его мысли снова завертелись в бешеном водовороте, где было бы сложно что-то разобрать, даже при огромном желании. Как здорово, что большинство двуногих соображают куда медленнее.
  - Совсем забыл...
  Профессор подтянул к себе свой вещевой мешок и, запустив в него свободную руку, без труда нашарил маленький мешочек. Когда он его добывал, тот радостно звякнул стекляшками. Такие же мешочки он передал нам с Авелем в самом начале пути. Развязав стягивавшие его тесемки, Макливер показал мне с десяток наполненных кровью и тщательно пронумерованных пробирок. Он выдал нам с Авелем, который, не отрываясь от чтения, принял колбу, по одной, под номером один.
  - Ваша пища на сегодня. Не стесняйтесь.
  - Охрана же смотрит, - пробормотал я, кожей чувствуя любопытство этих мрачных и замкнутых людей с оружием. Им явно не потрудились объяснить, с кем они путешествуют.
  - С каких пор тебя это волнует, мальчик мой? - ехидно протянул старик. - По цвету, не отличишь от энергетика.
  Он попал в точку. Мне действительно не должно было быть до этого дела. Без лишних колебаний я осушил склянку и, забрав уже пустую у брата, обе протянул старику. Тот закинул их обратно в мешок вместе с наполовину отощавшим пакетом с едой. Я не знал, сколько обычно едят люди, но мне показалось, что профессор практически ничего не съел. Или старикам меньше нужно? Кто их разберет.
  - Вы ведь покараулите, пока мы отдыхаем? - попросил он.
  - А у нас есть выбор? Уйти и заблудиться в переходах или покорно ждать, пока вы вернетесь в сознание? Так и так не спим, - проворчал я в ответ и уловил на его лице слабую тень улыбки.
  - Ладушки. Я спать, приятных мне снов, - внезапно совсем слабым голосом пробормотал он, обессиленно завалившись на бок, рухнул на циновку, и тут же отрубился. Да, держался он из последних сил. Покрытое глубокими морщинами умное лицо расслабилось и стали видны круги под глазами, углы рта тоже опустились вниз, придавая его облику расстроенное выражение.
  В отличие от ранее прикорнувших соседей, снов он еще не видел, и все же в его сознании то и дело мелькали нападавшие из темноты бесформенные тени, вызывавшие у меня тревогу. Ведь я сразу узнал этот запах - волчью вонь. Эта часть корабля буквально была пропитана им.
  Весь день я старался делать вид, что не замечаю массу подозрительных деталей, которые против моей воли само собой подмечало цепкое зрение: там в темноте виднелись едва различимые переломанные части пластика, кое-где я видел зацепившиеся за ободранные стены клочки черной шерсти, не говоря уже о глубоких царапинах и вмятинах на обратной стороне двери, через которую мы проникли в этот зверинец. К счастью, или нет, только мне пришло в голову на нее оглянуться. Нужна была нечеловеческая сила оборотня, чтобы так вгрызаться в прочнейший пластик и погнуть металлические пластины.
  Я спрашивал себя, как и когда это случилось? Волко-человек изменился в один из лунных циклов и взбесился? Люди покинули этот отсек, чтобы скрыть происшедшее? Или была другая причина? Я мог бы разбудить профессора и спросить, но глядя на его слабое ежедневно, ежечасно стареющее тело, ощутил всю хрупкость его существования. Наклонившись, я осторожно поправил одеяло на его плечах и накинул еще одно сверху. Не просыпаясь, он пробормотал что-то отдаленно похожее на слова благодарности. Когда диск Гелиума скрылся за Фридомом, стало холоднее. Изо ртов у спящих людей и охранников вырывались облачка пара.
  Я заметил, что один из охранников, озадаченно нахмурив брови, разглядывает нас с братом. Из его мыслей, я понял, что он тоже заметил отличия - мы не дышали. Когда молчали. Но, даже говоря, не смогли бы нагреть воздух, потому что не далеко ушли от него по температуре. Я ухмыльнулся и помахал ему рукой, показывая, что вижу, чем он занимается. Охранник еще больше нахмурился и отвернулся в сторону чернеющего жерла прохода - сеть аварийного освещения дала очередной сбой. Он что-то заподозрил, но пока не мог придать своим предположениям и мыслям какую-то определенную форму. И ладно. Пусть помучается. Любопытство все равно наказуемо.
  Кстати, о любопытстве.
  Я откинулся назад, на стену и ушел в себя, стремясь с головой погрузиться в воспоминания. На этот раз стена, которой я от них отгораживался, с готовностью пропустила меня, словно резиновая втянула в себя и вытолкнула внутрь, как будто в ней уже наметилась маленькая калитка, в которую я мог, по желанию входить и выходить. В мелькающем множеством жизней вихре воспоминаний целой цивилизации, я воззвал к памяти профессора. Она откликнулась. Я сразу понял: хитрец, сделал именно то, о чем говорил - стер все свои "секретики", оставив нам с Авелем одно единственное воспоминание, в которое я и окунулся.
  Я увидел Макливера. Он сидел в незнакомом мне отсеке и нервными движениями пальцев перемещал магические руны, создавая новый, еще неиспользованный порядок для образования менее крепкой связи испытуемого с телом. Он проектировал... нас? Когда в проход без дверей вошел молодой парень со взъерошенными темными волосами и живыми зелеными глазами. Без лишних церемоний, он сразу же залез на стол и, подтянув к себе ноги, устроился прямо на нем. Макливер, не без гордости, краем глаза наблюдал, как парень подобрал с пола длинные рукава кордановой робы и, покрутив их в руках, хитрым узлом завязал за шеей, оголив руки до плеч. Я решил запомнить его способ - этими рукавами можно было бы связать человека, а мешали они ужасно. Поначалу я и вовсе хотел оторвать бесполезные клочки материи, но Авель не дал - мы и так достаточно выделялись...
  - Ну, конечно, ты должен был придумать другой способ... - прокомментировал Макливер действия юноши.
  - А что, подгибать их, как все? Глупо! - фыркнул тот. - Они сразу же разворачиваются и опять волочатся за тобой, как лианы в тропиках.
  - Ты опять гулял по теплицам? - нахмурился профессор.
  - И что?! Зачем еще они нужны? Если б была возможность, я бы предпочел настоящие, но родившимся на станции выбирать не приходится, так ведь?
  Мне определенно нравился этот парень.
  - Мне жаль, - вздохнул Макливер.
  - Не верю. Ты давно мог бы прекратить маяться дурью и распорядиться о высадке на твердую землю. Все запертые на этой хлипкой посудине люди устали от несбывшихся надежд.
  - Говоришь о них так, будто сам к ним не принадлежишь, - ухмыльнулся старик.
  - Конечно! Я - высшее существо! Ведь мой дражайший отец-гений просто не мог создать обычного сына! - смеясь, заявил дерзкий мальчишка.
  - Ты меня с ума сведешь, - хмыкнул профессор, но на губах его появилась едва заметная скупая улыбка.
  - К слову, о психах. Ты видел Деррадиса? Мне кажется, его шарики начинают заходить за ролики. Нет, уже даже не начинают, а старательно закатываются. После того, как твой последний эксперимент вышел из-под контроля и едва не устроил эпидемию, ему пришлось переписать память всех пробужденных. Ты говорил, что на проявление побочных эффектов от магии времени его самого нужно довольно много, но, думаю, от перенапряга его винтики начинают сплавляться, куда раньше срока годности.
  - Не говори так о своем правителе.
  - Прежде всего, он - мой друг. Когда вменяем. А еще он хочет пробудить Аю.
  - Зачем? - между делом, поинтересовался Макливер, продолжая свои хитрые расчеты.
  Его сын пожал плечами.
  - Она ему нужна. Как ни странно, этот парень ее любит, пусть и по своему - ревниво и собственнически.
  - Вот только девочке от этого ничуть не легче - рядом с ней его приступы почему-то обостряются, - согласился профессор. Отец и сын посмотрели друг на друга, и между ними возникло то редкое чувство взаимопонимания, которое бывает только у одинаково нестандартно мыслящих людей.
  - Потерпи еще совсем немного... Еще две попытки, всего два эксперимента, - будто оправдываясь, проговорил старший. - Кажется, я понял, как уменьшить ущерб от обрыва связи для обоих видов. Я уверен, на этот раз все получится.
  - Старик, то же ты говорил и в прошлый раз... Мне все равно не нравится эта идея. К тому же, осужденных на смерть, выбравших вместо казни твои эксперименты, больше не осталось. Что ты будешь делать?
  - Как всегда, искать добровольцев. Келвин с женой согласились.
  - Я против! Они оба не в себе с тех пор, как выяснилось, что они не смогут иметь детей. Это бесчестно. Они даже не помнят, в кого могут превратиться! - возмутился парень.
  - А что ты предлагаешь?! - тоже вышел из себя старик. - Я не могу подвести повелителей, приказавших мне, во что бы то ни стало, завершить исследования победой моих знаний! Ты прекрасно знаешь, сама Эва предсказала, что у меня получится! Иначе и быть не может!
  - Но какой ценой?
  - Цель оправдывает средства. Ты же не думаешь, что я сложу руки только потому, что у тебя иная точка зрения?
  - Кьялья! Поступай, как хочешь! Но мое мнение на этот счет тебе известно! - ответил парень и, спрыгнув на пол, вышел из комнаты.
  Я вернулся в реальность настолько внезапно, будто меня взяли за шкирку и выбросили вон из воспоминания. Что-то не то нахимичил этот старикашка, так смешно посапывающий и причмокивавший губами во сне по левую руку от меня. В мечтах он был в маленьком открытом кафе на побережье огромного иссиня-черного моря, пил из высокого бокала горячий, шипучий, ядовито-зеленый напиток, глядя как, повелевая магическим ветром, рассекает волны все тот же темноволосый мальчишка.
  Я обернулся к Авелю. Брат смотрел на меня, и в его глазах я увидел покой и нежность. Вдруг откуда-то из недр станции раздался дышащий злобой протяжный вой. Он пронесся по пустынным комнатам, заставив пыль взметнуться в воздух. Я увидел, как, напрягшись в суеверном ужасе, схватились за оружие охранники, как их взгляды безуспешно обшаривают коридоры в поисках близкой опасности, но я знал, что там никого нет. Вой затих вдали так же быстро, как и появился, оставив сердца людей трепетать и сжиматься от неведомой им опасности. Да, свою задачу он выполнил сполна. Вселил в людей страх и доказал мое подозрение, которое так кстати озвучил Авель.
  - Похоже, мы здесь не одни.
  - Угу. Вопрос только в том, как местные обитатели смотрят на непрошенных гостей, - мрачно прошептал я.
  - О чем ты?
  - Просто, хотелось бы знать наверняка, они боятся нас больше, чем мы их, или наоборот...
  - Почему?
  - Потому, что если мы для них не охотники, то вполне возможно, можем стать жертвами. Ну, или едой.
  Я посмотрел на спящих людей, не зная, как быть с тревогой за них, за Авеля. Ведь, если это именно те, о ком я думаю, мы с братом не в меньшей опасности, чем люди. Впервые я всерьез задумался над словами Аи - может быть, я действительно хотел защитить их всех?
  Брат хотел еще что-то спросить, но пришла пора смены караула. С широкими зевками и недовольными минами на обросших щетиной лицах, мужчины поднимались с нагретых постелей, а на их места уже забирались, подрагивая от страха и холода, новые постояльцы. Они уже поведали сменщикам о ночных воплях и, передав часть своего ужаса на чужие плечи, вскоре забылись тяжелым сном, в котором их по пятам преследовали те же жуткие тени, что я совсем недавно уловил в мыслях профессора.
  Я просидел так до самого утра, прислушиваясь к звукам дыхания спящих и неспящих, стремясь уловить сквозь них хоть что-нибудь подозрительное. Иногда мне казалось, что я почти слышу глухой звук шагов, то ли босых ног, то ли лап, в коридорах. Но вот охранник устало переступал с ноги на ногу, поправлял оружие или делал глоток из прикрепленной к поясу фляги, и я терял находящийся на самом пределе слышимости шорох на фоне более громких звуков. Брата же, казалось, мало волновало происходящее. Погрузившись в изучение манускриптов, он выпал из реальности. А была ли она вообще, эта реальность? Или все было лишь очередным кошмаром чьего-нибудь сдуревшего рассудка, который я случайно уловил в какофонии мысленных сигналов? Мне бы очень хотелось, чтобы это оказалось именно так. Не в последний раз.
  Наконец, за искусственно затемненным экраном окна показался пылающий шар Гелиума, и люди начали просыпаться. Сборы были недолгими. Они наскоро позавтракали, свернули свои скудные пожитки, не забыв прихватить с собой найденные одеяла, выстроились обычным строем и пошли вперед за профессором. Мы прошли только два поворота, когда шедший неподалеку от меня рослый мужчина с горестным вскриком хлопнул себя по бедру.
  - Боги! Я фляжку с водой забыл! - вскрикнул он и опрометью кинулся в обратном направлении.
  - Стой, Так! - в спину окликнул его профессор. - Это слишком опасно!
  - Да ладно вам! Я мигом! - на бегу прокричал человек.
  Он пробежал мимо меня, и я спокойно отступил в сторону, давая ему пройти. Еще миг, и он скрылся за поворотом.
  - Каин?! - накинулся на меня подоспевший Макливер. - Почему ты его не остановил?!
  - А я должен был? - я равнодушно пожал плечами, не понимая причины его беспокойства. Я не слышал сзади никаких подозрительных звуков, кроме топота забывчивого парня.
  - Забудь... - вздохнул старик, бросив на меня разочарованный взгляд.
  - Ну, простите, что не оправдал ожиданий, - прорычал я, чувствуя, как от его взгляда внутри оборвалось что-то важное. Оказывается, его доверие что-то для меня значило...
  - Ничего. Это моя вина, что слишком долго не рассказывал им... - сокрушенно выдавил профессор, и уже громче добавил: - Возвращаемся! Нужно забрать Така!
  - Да ладно вам, - осклабился один из ближайших парней, - Так, не барышня, может и сам за себя постоять, к тому же мы всего три шага прошли. Вот увидите, через минуту он вернется, и мы вместе посмеемся над вашими страхами.
  - Давайте подождем. Идти еще далеко, лучше сэкономить силы, - высокомерным тоном поддержал его Деррадис. Я знал, что синяк на его ноге до сих пор не зажил, причиняя тому страдания при каждом шаге, но этот упрямец и словом о нем не обмолвился. И я не собирался ему помогать.
  - Если бы все было так просто, - пробормотал Макливер, но спорить не стал.
  И в этот миг, я понял, что больше не слышу топота. Ничего не слышу.
  Время шло. Так не вернулся через минуту, через пять и десять минут. Ни звука не доносилось оттуда. Чем больше времени проходило, тем сильнее поднималась, разрастаясь до размеров паники, тревога людей. Вырываясь из них, она давила на меня каменным молотом, нещадно опускаясь и долбя мой мозг с каждой новой минутой ожидания. Сбросив с плеч тяжелый мешок, профессор опустился на пол рядом со своими вещами, и принялся нервно кусать морщинистые губы. Испуганная Кри присела на корточки рядом с ним, Вейн стоял над ней, готовый в любой момент сорваться с места и атаковать при малейшем признаке опасности. Когда минуло двадцать минут, даже принц не выдержал.
  - Да что ж это такое?! - возмущенно вскричал он, вновь подавая первые признаки приближающегося приступа безумия. - Нужно послать кого-нибудь, узнать, что его так задержало!
  - Нет! - резко поднимаясь на ноги, возразил ему Макливер. - Никаких больше прогулок в одиночку! Вы меня поняли?
  Когда люди кивнули, он продолжил.
  - А теперь идем обратно. Все вместе. Каин, иди рядом со мной, впереди, и будь крайне осторожен.
  - Зачем это? - было запротестовал я, но натолкнулся на твердый взгляд старика и уступил. Он боялся за меня. В его мыслях я увидел нечто совсем неожиданное - он знал об опасности и хотел меня защитить... Этот слабак, который не мог позаботиться даже о себе вытащил из закрепленных на поясе ножен саблю и готов был напасть на любого, кто посмеет мне угрожать... Мир вывернулся наизнанку.
  - Ладно, только Авель пойдет со мной, - упрямо ответил я, давая ему понять, что мне тоже есть, кого защищать.
  - Хорошо. Но если они там, не лезь на рожон.
  Мне не требовалось уточнять, кто такие, эти "они", но Авель, Вейн и прочие бросали на нас недоуменные взгляды. Я пообещал себе, что как только все закончится и выдастся свободная минутка, расскажу брату о полуволках, а сейчас только положил ему на плечо свою руку и, ощущая исходящее от него умиротворение, попросил держаться за мной. Авель послушно кивнул.
  - Вейн, ты тоже идешь в авангарде, все вы - держитесь за нами и что бы ни увидели, не суйтесь вперед! - распорядился Макливер.
  - Но это мы должны вас охранять! - снова возразил мужчина.
  - Успокойтесь и слушайте профессора, - коротко приказал принц. Хоть я и не мог проникнуть к нему в голову, но не сомневался, что он - один из немногих посвященных в тайны отсека.
  Люди послушно, хоть и не без колебания заняли свои места. Мы пошли вперед довольно быстро, но внезапно, не доходя одного поворота, я резко остановился. Строй нарушился, кто-то врезался мне в спину и отстранился, удивленно потирая ушибленные части тела.
  - Каин, что с тобой? - взяв меня за руку, нежно спросил брат.
  - А ты не знаешь? - удивился я, стараясь не дышать.
  - И что? - едва слышно прошептал он. - Это всего лишь еда, ничего более. Гораздо интереснее, что мы увидим, ведь так?
  - Ты прав, - согласился я, и не без его помощи взял себя в руки и загнал жаждавшую вырваться на свободу истинную сущность.
  - Все в порядке, идем, - вместо меня произнес Авель. Он не отпускал мою руку, и я держался за нее, как за единственное спасение от пробиравшей до костей жажды крови.
  За поворотом нас ожидало неожиданное для большинства зрелище. Только мы с братом не удивились - запах сказал нам все. В зловонной луже крови, кишок, мозгов и, кто знает, чего еще, которая все увеличивалась, расползаясь в стороны, скрывая следы, так мало похожие на человеческие, в позе сломанного робота устроилось то, что всего пол часа назад называлось Таком. Кто-то крякнул и отвернулся, Деррадис, проявив неожиданную чуткость, прикрыл рукой глаза ошеломленной Кри и отвел ее, дрожащую от слез и испуга в сторону, но большинство этих смелых людей, не отрываясь, смотрели на труп, от лица которого уцелела лишь половина. Они не могли поверить своим глазам и вместе с осознанием произошедшего в их сердцах закипала злость на совершивших такое с их товарищем под носом у друзей. Только профессор не потерял самообладания. Склонившись, над телом, он вынес вердикт.
  - Они убили его раньше, чем он смог понять, что происходит. Одним точным ударом в висок. Так не мучился.
  - Но кто?..
  - Они не люди и не звери. По крайней мере, так было раньше.
  - Ты говоришь, что здесь кто-то жил? - усомнился один из парней. - Как можно выжить без пищи и энергии?
  - Кто знает? - уклончиво ответил, вернее, солгал, старик. - Возможно, им удалось добраться до тайников с аварийными запасами. Они есть в каждой части станции.
  - Ты так и не ответил. - Парень не сдавался. - Кто они такие?
  - Оборотни. Полулюди-полуволки. Чрезвычайно сильные, выносливые, быстрые и заразные существа, появившиеся на свет в результате наших экспериментов... Не стоит волноваться, наше оружие с серебром вполне способно их убить.
  Я с трудом сдержал ироничную усмешку.
  - Не может быть... То есть, Так теперь станет одним из них?..
  - Нет. - Профессор покачал головой. - Так было бы, если б он остался жить. Ему было бы достаточно очутиться под отраженным светом спутника, чтобы вирус активировался... Но он умер. И с этим уже ничего не поделаешь.
  - Разве что насытить его тьмой и превратить в питающуюся мертвечиной бездушную тварь, - добавил Вейн. Его не так сильно поразило зрелище. Он не спал и стоял на часах этой ночью, тоже став свидетелем донесшегося из недр станции зловещего воя. Охранники посмотрели на хладнокровного парня убийственными взглядами, но тот лишь пожал плечами.
  - Вам лучше оставить свою болтовню на потом.
  - Он прав.
  Профессор немедленно поднялся на ноги.
  - Нам нужно поспешить, пока местные жители не решили, что мы не так опасны, как кажемся.
  - Они и нас могут убить? - всхлипнула еще не пришедшая в себя Кри. Она боялась, и кто я такой, чтобы судить ее.
  - Или превратить в себе подобных тварей, - хмыкнул Вейн, не скрывая насмешки. Раз уж представилась такая возможность, он хотел поиздеваться над девчонкой. Но глумиться над поверженным противником не достойно.
  - Помолчи, пока я не скрутил тебя в крендель, - угрожающим тоном прошипел я ему, и продолжил уже громче. - Поднимайте свои мешки и сумки, мы выступаем. Раз не можем вернуться, остается только одно - двигаться вперед.
  - Кто это поставил тебя главным? - вступил в разговор один из охранников, он выглядел довольно молодым на фоне остальных и казался излишне самоуверенным. В его мыслях я видел, как парня поглощает отчаянное желание отомстить: бросить все и отправиться на поиски убийц. Еще я знал, что этого нельзя допустить. Не сейчас, когда все мы, включая меня и брата, находимся в смертельной опасности.
  - Никто. - Я отпустил руку брата и подошел к нему, глядя глаза в глаза. - Если ты хочешь ждать врагов здесь и бесславно умереть, так никому ничего и не доказав, то, пожалуйста, оставайся. Никто тебя не держит. Мы и без тебя сможем защитить твоего принца, старика и эту мелкую. А ты станешь отличной закуской, как только их зверский голод пересилит страх.
  - Голод?.. - не понял парень. Он был слишком горяч, а от того, не особо внимателен.
  - Посмотри на эти следы клыков, - я указал на вырванную нечеловеческой силой и откинутую в сторону руку, - тот, кто сделал это, без раздумий, отрывал зубами куски мышц. Ты их видишь вокруг? Нигде не завалялись? Напрашивается только один вывод - они их проглотили. И с радостью продолжат свое дело при малейшей возможности.
  Парень нервно сглотнул - представил. Не так красочно, как я, но для начала сойдет. Я знал - времени осталось мало. Если их терзал голод хоть сколько-нибудь похожий на мою жажду крови, то нам следовало как можно скорее уносить отсюда ноги. К счастью, моя речь их убедила.
  - Но мы не можем оставить Така здесь... - вступилась за охранников Кри.
  - Мы не можем не оставить, - возразил ей я.
  - Ты говоришь это, потому что не один из нас, не так ли? Кто вы вообще такие? Ты ведь специально не удерживал Така! - хмыкнул, снова воспрянув духом, вредный человек. Про себя, я решил, что не буду сожалеть, если он останется здесь кормить волчат. - Ты такой же, как они! Только и ждешь, чтобы наброситься на нас, когда мы меньше всего будем этого ожидать!
  Я уже открыл было рот, чтобы выложить ему все под чистую, включая и то, что не прочь был бы устроить за его счет знатный банкет, но меня остановил профессор.
  - Каин абсолютно прав, а ты, Солан, закрой уже рот, если не можешь сказать ничего дельного, - громко отчитал он парня. От неожиданности тот потупился, проглотив все свои возражения. - Каин всего лишь сказал, что у нас нет другого выхода, кроме как бросить тело здесь. У нас нет ничего для погребальной церемонии.
  - А его кровь задержит этих тварей, пока они не обглодают кости... - закончил его мысль один из охранников. Он был старше остальных, и я слышал, как другие называли его Тесс, что переводилось с древнего языка, как "мудрый". Кажется, он оправдывал свое имя. - Так мы выиграем немного времени для живых.
  Я видел, как остальные прислушались к его словам, только Солан, чья гордость оказалась уязвлена, мысленно послал его и нас на вилы к демонам. Вслух возражать он не посмел - идти против объединенного авторитета старика и мудреца - занятие не благодарное.
  На том и порешили. Быстро закинули на плечи поклажу, проверили обувь на следы крови - если б хоть кто-то в нее вляпался, зверям было б куда проще нас найти. Я не стал упоминать, что, обладай они хоть вполовину таким обонянием как мы с Авелем, или те же волки, то наши следы и без того станут сиять для них, как магические фейерверки в ночи. Уже когда мы собрались выходить, я заметил у стены, неподалеку от алой лужи, забытую фляжку Така, с его вензелем, выгравированным на черном пластиковом боку. Я поднял ее и протянул Кри. Она посмотрела на меня, как на врага народа, но я грубо сунул фляжку ей в руку.
  - Используешь для поминальной церемонии, когда мы вернемся домой.
  Она меня поняла и, засверкав снова выступившими на васильковых глазах слезами, благодарно кивнула. "Пусть хоть ненадолго поверит в наше возвращение", - подумал я, не будучи таким оптимистичным.
  То, что поначалу представлялось глупой прогулкой, обернулось битвой за выживание, где я должен был выступить по одну сторону с ненавистными мне людьми, чтобы сохранить жизнь и получить возможность оказаться на настоящей земле. Теперь у задачки осталось только два решения: мы или выживем все вместе, принесем накопители и улетим в мир под нами, либо погибнем, а следом за нами, вымрут и все оставшиеся на станции... Был еще третий вариант - мы превращаем их в себе подобных и, ослабнув от недостатка крови, впадаем в вечную спячку и продолжаем дрейфовать в космосе, пока человечество заново не обретет способность парить между звездами... Четвертый вариант - мы выпускаем на волю оборотней, они заражают всех выживших и все вместе продолжают вести животную жизнь каннибалов на проклятом корабле... Как сказал тому мальчишке профессор, я, как и он, пытался изобрести третий, и еще, и еще, способ решения проблемы. Вот только все они, кроме первого, оказались фатальными. Поэтому я про себя поклялся сделать все от меня зависящее, чтобы ни один из них не воплотился в жизнь. Ради себя и Авеля. Вот так, сжав его тонкую руку в своей, я продолжал свой путь через дебри станции к забытому хранилищу, на котором сосредоточились надежды нескольких сотен людей и двух немертвых.
  
  
  Глава 10
  
  Мы шли не оглядываясь. Позади не раздавалось ни звука, но внезапно обострившимся шестым чувством я ощутил, что стоило нам покинуть отсек и скрыться из вида, как дьявольское пиршество в мертвой тишине возобновилось с новой силой.
  Мы без устали прошли целый солнечный цикл. Никто не отставал и не жаловался, по крайней мере, вслух. Когда последние лучи Гелиума скрывались за объединенной тенью спутника и терры, мы подошли к группе взаимосвязанных комнат, как две капли воды похожих на центральные отсеки нашей исследовательской части станции. В приглушенном затемненными экранами свете мы увидели множество заваленных тряпьем клеток, в окружении разбитой вдребезги, раскуроченной нечеловеческой силой аппаратуры, перевернутых столов. Они издавали зверское зловоние. Все это было покрыто следами острых когтей, пожевано клыками и припорошено линялой шерстью. Получилось так, что нам пришлось проходить как раз мимо клеток.
  Кри не удержалась и, нарушив строй, заглянула внутрь. Ее тонкий взвизг заставил нас всех остановиться и собраться вокруг нее. Переборов отвращение, я склонился над грязными, вонючими тряпками. За ними лежало припорошенное соломой полуистлевшее тело нечеловека без головы. У него не было лопаток, а деформированные стопы и кисти, до сих пор державшиеся на иссохших связках, необычная форма рук, ног и клочковатая густая шерсть, оставшаяся на засохшей, разодранной в клочья коже, сказали мне о том, что животного в этих существах было куда больше, чем человеческого. Гораздо больше, чем в более поздних представителях этого вида, с которыми меня так мило познакомил Макливер. Оно внушало отвращение. Как и добела выскоблившие кости следы зубов и клыков.
  - Ч-что это? - пропищала Кри, но услышав звук собственного голоса, испуганно прикрыла руками рот.
  - Не понятно? Одно из тех плотоядных, что сожрали Така, - с кислой миной ответил ей Вейн.
  - Кажется, представителями собственного вида они тоже не брезгуют, - привнес я свою лепту. Авель промолчал, но я видел неприязнь в его взгляде. Признаться честно, мне тоже было противно, как будто наша ненависть к этим существам была заложена в нас на генетическом уровне.
  Пока мы рассматривали тело, охранники во главе с Деррадисом и профессором прошли чуть дальше. Мы поспешили за ними. В самой большой клетке в центральной комнате нас ожидал еще один сюрприз - внушительных размеров пирамида из костей. Внизу я различил небрежно накиданные человеческие кости, но чем выше, тем упорядоченней они лежали и тем более походили на животные. Венчал сие творение огромный волчий череп. Вокруг сооружения была расчищена площадка, по периметру которой, словно заграждение были свалены в кучи обломки столов, стульев и прочей утвари, создавая нечто вроде арены.
  - Интересно, очень интересно... - проверещал профессор, обходя вокруг клетки и забыв обо всем на свете. - Это выглядит как памятник... изображение эволюции в обратном порядке. От человека к волку.
  - Не пора ли объясниться? - уперев руки в бока, обратился к профессору Тесс. - Что здесь вообще происходит? Вы предупреждали, что в этих закрытых коридорах опасно, но то, что мы видим, превосходит все мыслимые пределы.
  - Я уже говорил, что они - неудачные результаты наших прошлых экспериментов, - почти равнодушно пожал плечами профессор. - Случилась авария, они вышли из-под контроля и единственным способом выжить и спасти от заражения детей, оказалась их изоляция в этом отсеке. Честно говоря, я очень надеялся, что они вымерли, как-никак, минуло уже порядка ста лет, но... Как видите, прикончив запасы продовольствия, оборотни нашли вот такой способ выживания...
  - Насколько они сильны? - с расширившимися от страха зрачками спросил Вейн. Если б не собственное беспокойство, я бы с удовольствием понаблюдал, как с него сбивают спесь. Но его можно было понять - до сих пор старик ограничивался общими фразами, без лишних подробностей, так что у людей создалось обманчиво оптимистичное представление об оборотнях как сильных, голодных собаках. О том, что люди им на один укус, хитрый Макливер предпочел умолчать.
  - Чудовищно, - после небольшого колебания признался старик. - У них нюх собаки, скорость магической волны и физическая сила, сравнимая с мощью стихийного мага. К счастью, магия им совершенно недоступна. Ах, да. Еще они заразны - если слюна оборотня попадет в кровь человека, то в свете спутника он обратится в одного из них.
  Кто-то громко сглотнул - наконец-то до них дошло. И правда, велико счастье.
  - Тогда почему мы все еще живы?
  - С нами немертвые, оборотни чувствуют их и боятся больше жизни, - профессор кивнул на нас с Авелем, переведя на нас всеобщее внимание.
  - Они - тоже экспериментальные существа? - спросил охранник, с недоверием оглядывая нас с головы до ног, ища отклонения. Моя ярость мгновенно вышла из-под контроля, ведь теперь не было смысла ее скрывать. Профессор со свойственной людям небрежностью разом подтвердил все их опасения на наш счет, и заодно лишил нас возможности сохранить хотя бы видимость сносных отношений с охраной.
  А теперь получите, что заслужили. Я шагнул вплотную к человеку и, схватив того за шиворот, легко, словно тряпичную куклу приподнял над полом.
  - Хочешь на практике узнать, как я привык отвечать на оскорбления? - устрашающе прошептал я, позволив увидеть, как мои глаза наливаются кровью. Стоит отдать ему должное - хоть мужчина и испугался, держался он на редкость хладнокровно.
  - Каин! - вскричал Макливер, схватив меня за руку. - Сен не хотел тебя обидеть.
  Я знал это и сам, но скопившееся внутри раздражение и беспокойство требовало выхода. Мне потребовалось успокаивающее прикосновение Авеля, чтобы прийти в себя. Я резко опустил охранника и отвернулся, чтобы не видеть сочувствия в глазах профессора.
  Внезапно воцарившуюся тишину нарушил громкий звук, заставивший нас в прямом смысле подскочить на месте и выхватить оружие - это пирамида из костей задрожала, как дом в эпицентре землетрясения и с сухим треском обрушилась, разбросав в стороны мелкие кости. Когда поднятая в воздух пыль немного улеглась, из-за этого бедлама показалась виноватая мордашка Кри, в чьих волосах запуталась мелкая костяшка.
  - Я хотела только потрогать череп, - словно это все объясняло, произнесла покрасневшая как рак девчонка, упрямо вздернув подбородок и глядя на нас всех разом с видом нашкодившего котенка, тем самым давая понять, что ни за какие коврижки не станет извиняться. Костяшка выбрала именно этот момент, чтобы сползти с короткой пряди и шлепнуться на пол.
  Натянутые до предела нервы людей не выдержали - эта детская шалость стала последней каплей. Раздались отдельные смешки, раз, два, а чуть позже уже все затерянные посреди кошмара люди смеялись, как сумасшедшие над выходной маленькой девочки, показавшей им, насколько они сами себя извели. Я заметил, что смеюсь вместе с ними, над своими страхами, а парень, на которого я совсем недавно чуть не набросился, прижимая одну руку к заболевшему от смеха боку, второй облокотился на меня. Это рассмешило меня еще сильнее. Люди сначала удивились, но через секунду переглянулись, и новый взрыв безумного хохота потряс станцию. И только Авель с искренним недоумением взирал на наше веселье. Но тогда это меня не беспокоило, как и его рука, ревниво отстранившая от меня охранника.
  И словно подсказывая нам, не расслабляться ни на секунду в воздухе разнесся протяжный вой, заставив всех нас поежиться от пробежавших по коже мурашек.
  - Опять этот визг, - с досадой проговорил Вейн. - Я бы предпочел открытый бой.
  - И что ты им сделаешь? Зальешь нас всех водой?
  Он смерил меня пронзительным взглядом.
  - Уж точно лучше, чем атака бесконтрольным ветром.
  - Тише, мальчики. - Профессор вклинился между нами и развел руки в стороны. - Нам пора двигаться дальше, если к завтрему мы хотим покончить с переходом по этому отсеку.
  - Так чего мы ждем? - словно это была его мысль, отозвался Вейн и вместе с Деррадисом пошел вперед. Переглянувшись, охранники бросились следом, не забыв прихватить под руки замешкавшегося Макливера и Кри, они заняли свои позиции, и нам с Авелем ничего не оставалось, кроме как пойти за ними.
  - Ты слышал вой? Они совсем рядом и в бешенстве, - прошептал мне Авель.
  - Я тоже догадался. В прошлый раз они выли от страха, теперь - от ярости. Боюсь, эти кости много для них значили...
  - Думаешь, успеем?
  - Кто знает? Этот Деррадис держится из последних сил. Остальные тоже на пределе, скоро им понадобится отдых, а эти твари будут тут как тут.
  - Да уж. Хотелось бы мне знать, о чем думал профессор, набирая такую команду. Зачем все эти охранники?
  - О чем ты? - Я уже понял, что он имел в виду, но все еще не хотел верить...
  - О том, что, возможно, только возможно, он предвидел, что кому-то из них придется стать приманкой для зверей. А иначе, зачем их столько? Вполне хватило бы нас с тобой и проводника.
  - Ты забываешь о накопителях. Чтобы унести их все, понадобится много рук.
  - Возможно. Надеюсь, так оно и есть, - с мягкой улыбкой согласился брат.
  Для него я нашел отличную отмазку, но поверил ли в нее сам? Я совсем некстати вспомнил о пренебрежении профессором жизнями испытуемых. Тогда, в видении его ничуть не волновало, сколько людей падет перед тем, как проявится нужный результат. Разница была лишь в целях, которые должны были оправдать средства. Что такое кучка людей по сравнению с теми, кто сейчас сидит и с нетерпением ожидает нашего возвращения? Мне хотелось верить, что это не так, но и прекратить думать об этом я не мог.
  На ночлег мы снова остановились в одном из ответвлений петляющего коридора. Это был единственно возможный выбор - останься и забаррикадируйся мы в одной из комнат, не факт, что нам потом удалось бы из нее выбраться. Мы несколько раз останавливались и, задвигая двери, потому что без энергии магнитные запоры работать отказывались, выстраивали за ними лес из попадавшегося под руку оборудования. Я не стал им говорить, что, стоило нам отойти на пару поворотов, и до меня доносился тихий шорох, иногда, звуки падения, с которыми легко и быстро отодвигались наши заграждения. Только шепнул Макливеру, что мы зря теряем время, после чего он кинул на меня проницательный взгляд и распорядился бросить бесполезное занятие.
  Профессор дал своим людям всего два часа, чтобы дать отдых утомленным ногам и перекусить. Деррадис рухнул на пол, едва ему успели постелить циновку. Я понял, что он на пределе и едва дышит. До сих пор только сила воли позволяла ему передвигать ноги - принц побледнел, став под цвет стен, и покрылся холодным, липким потом. Остальные тоже заметили, что с ним что-то не так, но опрометчиво списали симптомы на непривычную усталость. Хоть моя мстительная натура противилась этому, я должен был что-то предпринять, чтобы в ближайшие часы не лишиться еще одного члена отряда.
  - Скажи уже, - потребовал я, за что удостоился от него мрачного взгляда.
  - Скажи, что? - заинтересовался профессор, остальные лишь бросали на нас недоумевающие взгляды и делали вид, что занимаются своими делами, не в силах допрашивать собственного правителя. Глупцы.
  - Его нога похожа на протухшее мясное блюдо с кровью. К слову, и пахнет соответственно, - пренебрежительно сообщил я, наслаждаясь тем, что он не мог поймать в ловушку мой взгляд и приказать заткнуться.
  Кри беспокойно потянулась к его ногам. Принц тут же подтянул к себе правую конечность.
  - Не трогай меня! - взвился он, вот только сил, чтобы подняться у него уже не было.
  - Видишь, теперь ты даже знаешь, которая из его ласт пытается склеиться, - ехидно заметил я.
  - Как будущий правитель вы не можете так невнимательно относиться к своему здоровью! - когда это было нужно, профессор мог быть строгим, и титулы его не волновали. Мне это даже нравилось.
  - Какая разница! - вне себя вскричал в ответ парень. - Кто вы такие, чтобы приближаться ко мне?! Отстаньте от меня! Даже если все закончится здесь и сейчас, это будет неважно!
  Я не выдержал, и, схватив его за ворот, с легкостью приподнял над полом. Опять - видимо, день сегодня был такой.
  - Ты хоть думаешь, что говоришь?! - с яростью прошептал я ему в лицо, изо всех сил пытаясь сдержаться и не вцепиться в глотку этому самоуверенному наглецу, на деле оказавшемуся просто глупым, напуганным ребенком, к тому же еще и одержимым безумием. - Ты хочешь, чтобы из-за тебя погибли все эти люди?! Напряги свою извилину и подумай! Сомневаюсь, что они пойдут с нами, оставив тебя на растерзание волкам! А ведь именно этим все и закончится! Ведь из-за твоего ослиного упрямства и нежелания принять чужую помощь им придется тащить на себе еще и твою тушу, дожидаясь пока ты вырубишься, прекратишь нести чушь и дашь, наконец, себя осмотреть.
  К моему удивлению, он поглядел на меня с каким-то отчаянием.
  - Я слишком устал... - прошептали его губы, взгляд бесцельно блуждал по сторонам. - Устал ждать... И надеяться на чудо...
  Странно было видеть своего врага поверженным и дрожащим от боли на моих же руках. И вдруг я понял, что больше не желаю ему смерти. Моя злость была направлена скорее на его безумие, чем на страдавшего от этой напасти человека. Нет, я не дам ему умереть назло всем, не дам Ае и профессору еще один повод во мне разочароваться.
  Я тряхнул его посильнее, заставив посмотреть на меня.
  - А как же она?
  По выражению его глаз я понял, что он догадался, о ком я говорю.
  - Ае будет лучше без меня...
  - Идиот! Ты сам-то веришь в это? Она выбрала тебя, и хоть меня это ужасно бесит, я понимаю, что так оно и должно быть! Понимаешь?! Она ждет тебя, а не меня! Так будь же достойным этого, а не жалкой размазней, сдохшей на моих руках по собственной глупости!
  Наконец-то, мне удалось до него достучаться. Через застилавшую его взор пелену усталости и боли пробились злость и гордость.
  - Отпусти! - своим обычным высокомерным тоном приказал он, и я, словно бабочка в сачок, попавшись в плен его взгляда, был вынужден повиноваться. Но он не стал продолжать и измываться надо мной, вместо этого позвал.
  - Кри, иди сюда, и помоги мне.
  Девочка робко приблизилась и присела рядом с ним на колени, а я оглянулся и только сейчас заметил обступивших нас со всех сторон охранников с оружием в руках и сдерживавшего их Макливера. Чуть дальше стоял Авель. Мне показалось, что я увидел немой упрек в его обращенном на меня взгляде. Но, нет. Он моргнул, и наваждение рассеялось, на его месте оказалась обычная мягкая, подбадривающая улыбка. Если б я был человеком, то вздохнул бы с облегчением.
  - Боги!.. Понадобится не меньше трех сеансов... - Выдохнула за моей спиной Кри, а охранники обменялись мрачными взглядами. Я знал, что она увидела - его опухшая иссиня-красная ступня кошмарным видением застыла перед внутренним взором малышки. Нужно отдать ей должное - она смогла довольно быстро справиться с шоком и, протянув тонкую ладонь над раной, призвала силу из самого центра своего существа. Серебристые искорки в бело-голубом сиянии потянулись в ноге парня. Я услышал, как заскрипели его сжатые от боли зубы. Что бы это ни было, оно подействовало - отек и краснота спадали на глазах, словно впитываемые светом. Когда остался лишь небольшой синяк, Кри, тяжело дыша, поднялась с колен и чуть не упала. Лишь в последний момент ее подхватили - с одной стороны моя рука, с другой - Деррадиса. Мы переглянулись над головой у девчонки.
  - Надеюсь, ты не ждешь благодарности за свою наглость? - произнес он, все еще слабым, но достаточно гадким тоном.
  - На что она мне? От этого никому ни тепло, ни холодно. Я сам скажу тебе спасибо, если очухаешься и перестанешь всех задерживать, - едва слышно хмыкнул я. И, рывком поставив на ноги удивленную моей помощью Кри, поспешил к подзывавшему нас с братом профессору.
  Он выдал нам по пробирке под номером два и вместе с половиной дюжины выпучивших от любопытства глаза охранников проследил, чтобы мы ее выпили. Моей жажде показалось, что ей подали аперитив, и она заурчала в предчувствии основного блюда, но его не было. Обычно и этого было больше, чем достаточно, но я всерьез подозревал, что из-за опасной близости преследователей, мои клыки только и жаждали впиться в чью-нибудь глотку.
  Не говоря ни слова, я вернул пробирку профессору, и, отойдя подальше от бьющихся сердец людей, сел на пол и прислонился спиной к занимавшему почти всю стену толстому окну.
   Устало закрыв глаза, я почувствовал, как рядом, на расстоянии вытянутой руки, сел Авель. Прикосновение его руки чуть заглушило свербящую боль в клыках и сухость в горле, и я благодарно пожал его ладонь.
  - Как хорошо, что есть ты, - искренне прошептал я.
  - Я рад, что ты еще помнишь обо мне, - ответил он с улыбкой в голосе.
  - Я всегда помню, ведь мы как две части целого. Только рядом с тобой мне по-настоящему спокойно.
  - А я, наоборот, только в такие моменты близости чувствую себя живым...
  Тут я услышал едва приметный шум, которого раньше не было - шлепанье босых ног и скрип когтей по полу станции. Стоило мне заметить его, как спустя мгновение он уже затих. Шпионы противника подбирались все ближе и становились все наглее, хотя пока и не рисковали быть обнаруженными. Скоро, очень скоро им надоест наблюдать, и тогда в ход пойдут зубы и когти.
  - Ты слышал? - В голосе Авеля прозвучало беспокойство, достигшее моего сердца и заставившее его болезненно сжаться.
  - Да. Они уже не боятся, что мы их услышим. Это будет чудом, если нам удастся выбраться отсюда невредимыми.
  - Но нам с тобой ведь не о чем беспокоиться? - спокойно спросил брат, устремив на меня чистый взгляд светло-голубых глаз. Его длинные волосы золотым водопадом струились в полутьме, создавая светящийся ореол вокруг его божественно прекрасного лица. Он казался таким молодым и взрослым одновременно, как будто уже познал все печали этого мира, но они не оставили ни малейшего следа в его исполненном умиротворения сердце. Я не хотел его пугать, но просто обязан был предупредить об опасности.
  - Эти твари... Они ядовиты для нас.
  - Откуда ты знаешь?
  - От Макливера. Я узнал, когда приходил к нему, - уклончиво ответил я, не желая перекладывать на плечи брата заботу о скрытой в потайном отсеке паре оборотней. - Поэтому берегись их зубов - укусят, и потеря сознания обеспечена. О когтях ничего не знаю, но лучше было бы не испытывать судьбу.
  - Хорошо... То есть, плохо. Я считал, что ты вне опасности, а тут выясняется, что угроза реальна...
  - Ты бы лучше о себе подумал, - усмехнулся я, с удовольствием наблюдая за игрой бликов от последних лучей Гелиума в его золотых прядях. Он откинул голову и посмотрел на меня. Не считая разного цвета волос и глаз, мы были очень похожи: одинаковый рост и телосложение, одна бледность на двоих, тонкие, правильные черты лица, общая тяга к уединению, крови и друг к другу. Недаром нас принимали за близнецов... Не знаю, почему я вдруг подумал об этом.
  - Твои глаза в темноте становятся цвета ночи с оттенком зелени, - с любопытством разглядывая меня, сказал брат. Он как будто хотел запомнить меня всего и навсегда сохранить в памяти.
  - Тогда твои, как полуденное небо?
  - Не думаю, - мягкая улыбка снова заиграла на его губах. Я знал, что она была только для меня. - Я - скорее обманчиво ясный рассвет. Когда он только разгорается и неизвестно, что может с собой принести.
  - Ты, правда, говоришь сейчас о моем совершенном брате? - хмыкнул я. Его улыбка замерла на губах и вдруг увяла.
  - Поэтому ты все время ищешь свой день среди смертных? Из-за того, что я не такой? - грустно спросил он. Я не знал, что ответить. Своими словами брат как будто втыкал острейшие иглы мне в сердце. - Если так, я смогу измениться. Стать как они и помочь тебе воплотить в жизнь все твои мечты.
  - Не надо. Оно того не стоит.
  - Тогда почему тебя так тянет к ним?
  - Кьялья! Если б я знал?! Все, что я знаю, это то, что очень хочу быть со своим единственным и неповторимым братом, - честно ответил я. - Просто иногда мне стыдно перед тобой.
  - Почему? - снова спросил он, пристально вглядываясь в мое лицо.
  - Ты - ходячее совершенство, рядом с тобой я чувствую себя ничтожеством, которое тянет тебя за собой на дно. Мне не хочется быть для тебя обузой.
  - Мне жаль...
  Ну вот, не желая того, я снова его расстроил. Появился еще один повод себя попрезирать.
  - Забудь, - я старательно улыбнулся, - это мне нужно просить прощения за странные мысли. Что ж, в качестве извинения, я даю слово, что выполню любую твою просьбу, какой бы безумной она не казалась! Клянусь горой Бервид, а это священное место для любого горца!
  - Ты? Горец? - хмыкнул брат и рассмеялся. Я увидел, как удивленно воззрились на нас люди, но мне было все равно, даже если они окрестят меня бесчувственной скотиной, ведь Авель был рад. И я тоже засмеялся, вспомнив малорослых, коренастых, смуглых и спокойных как удавы обитателей гор. Ничего не скажешь, похож.
  - Ладно, ты прощен. Но я запомню это обещание, - довольно проговорил он и подвинулся ближе, сев плечом к плечу со мной. До сих пор он сохранял дистанцию, и я был рад, что нам так быстро удалось ее преодолеть. Вот бы так было всегда.
  Я снова расслабился, закрыл глаза, и тотчас в мое сознание постучалось последнее выпитое мной воспоминание профессора. Я не стал его отталкивать.
  Профессор и мальчишка сидели с лаборатории. Первый - солидно развалился на стуле, проверяя свой мысленный дневник, второй - разлегся прямо на ближайшем столе, каким-то образом умудряясь не опрокинуть драгоценные колбы. Лежа на спине, он изучал документы, точнее одну из гладких дощечек, но я не мог видеть то, что стояло перед его мысленным взором. Профессор то и дело посматривал в его сторону, будто ожидая чего-то. Наконец, парень закончил читать и, отбросив дощечку в сторону как надоевшую игрушку, виртуозно перевернулся на живот и спрыгнул со стола.
  - Что ж, должен признать, что тебе удалось довести этот опыт до логического завершения, хотя наблюдение еще не окончено, можно смело утверждать, что со временем даже при воздействии отраженного света спутника эта парочка сможет себя контролировать.
  Мне было странно слышать заумные речи от молодого юноши, но Макливер как будто только того и ждал - на его лице расплылась до краев наполненная гордостью улыбка.
  - Не радуйся раньше времени, - хмыкнул парень, заметив радость старика. - Мне кажется, соседство с неудачными образцами здорово портит им обоим аппетит.
  - Именно поэтому я собираюсь сегодня же перевести их в закрытое помещение, расположенное через два изолированных отсека.
  - Так далеко?
  - Чем дальше, тем лучше. Мы должны избавиться от этих тварей в клетках... Из-за них люди с опаской относятся к новообращенным. Что, как ты успел убедиться, совершенно незаслуженно.
  Парню не слишком понравилась эта идея, но он все равно одобрительно кивнул.
  - Ты прав, это необходимо...
  - Знаешь, я, конечно, нисколько не хочу преуменьшить заслугу своего нового метода, но мне начинает казаться, что кое-в-чем ты был прав...
  - А именно?
  - На счет испытуемых. Я думаю, что то, кем они были до обращения, в какой-то мере влияет на результат эксперимента. Даже при том, что они напрочь забывают свое прошлое и начинают жизнь с чистого листа.
  Юноша сложил на груди руки, и, казалось, задумался.
  - Отец?
  - Что, мальчик мой? - Профессор ответил машинально, вновь с головой погрузившись в свои планы.
  - И что будет с нами дальше?
  - Дальше? Ты забыл? Предстоит еще один эксперимент. И он удастся! Теперь я уверен. Именно эти обновленные высшие существа смогут сохранить и вернуть в мир магию.
  - Но у тебя нет добровольца...
  - Кирин говорила, что у нее есть кто-то на примете, после обследования она даст нам знать. Время еще есть... Запас накопителей никуда не денется, хотя, я и предпочел бы перенести их в более безопасное место - немертвые из соседнего отсека после появления новых волко-людей ведут себя беспокойно. Да и Деррадис настаивает... Вот только я пока не могу выделить людей - один из вирусов, как всегда, мутировал и много детей заболело. Но, не волнуйся, за ними хорошо ухаживают - и все твои друзья скоро поправятся.
  - Я и не волнуюсь, - в голосе парня появилась плохо скрытая тревога, которую не преминул заметить его отец.
  - Тебя что-то беспокоит?
  Он повернулся на стуле и пристально посмотрел на юношу, но лицо того было красиво и спокойно. Только под глазами залегли темные тени усталости.
  - А после этого опыта? Что будет после? - спросил парень, избегая смотреть в глаза профессору.
  - Мы закончим свои наблюдения и с чистой совестью спустимся на тот зелено-голубой шарик под нами, о котором ты грезишь последние двадцать восемь лет. Ты ведь это хотел услышать? - ласково улыбнулся отец.
  - Обещаешь?
  - Я когда-нибудь тебя обманывал?
  - Нет, - парень выдавил из себя улыбку. - Прости, я устал. Пойду, посплю, а после помогу вам перевезти волко-людей в более подходящее место.
  - Хорошо.
  Профессор до самого поворота смотрел в спину сына, словно сомневался, не стоит ли его окликнуть. Наконец, тот скрылся из вида, и, тяжело вздохнув, Макливер вновь принялся за свои исследования. Перенос их из мысленного дневника на страницы обычной книги занял у него много сил и времени. Когда профессор отложил в сторону, старательно подписанную дощечку, содержавшую в себе труд всей его жизни, и поднялся на ноги, в лаборатории уже стемнело. Профессор взял ее и не спеша прошел в отсек для хранения книг.
  Приглушенный в целях экономии энергии свет заливал опустевшие коридоры - станция спала в ожидании того, что принесет ей новый день. В библиотеке от пола до потолка в несколько рядов стояло множество заполненных гладкими серыми дощечками полок. Он подошел к магической стойке, расположенной в центре помещения и, протянув руку над выбитыми в ней рунами. Тут же, подхваченная магическими магнитами, книга из его руки переместилась на полку и заняла положенное ей место. Судя по тому, как медленно, словно нехотя, она перемещалась, заряд накопителя был на последнем издыхании. Поцокав языком, старик наклонился и, надавив на скрытую в основании стойки панель, сдвинул ее в сторону и рывком достал из углубления серую коробочку - накопитель. Индикатор на нем был окрашен в темно-серый цвет, не черный, как было бы, если б энергия полностью себя исчерпала, но очень близко к этому.
  Еще раз, тяжко вздохнув, человек снял закрепленную на своей шее такую же коробочку со светло-серым индикатором и поставил ее на место предыдущей, которую водрузил себе на шею.
  - Старость - не радость, но хоть на что-то я еще способен, - пробормотал он себе под нос и задвинул панель на место, когда услышал тихий звук шагов. Насторожившись, он оглянулся и увидел сына, медленно, с заложенными за спину руками бродившего между заполненными книгами полками. Вот он протянул руку и бережно снял с полки первую попавшуюся. Любовно проведя пальцами по корешку, он спроецировал перед мысленным взором ее изображение.
  - Мог бы воспользоваться магическим поисковиком - было бы быстрее, - громко проговорил профессор. В его голосе мне послышалось напряжение.
  Изящно откинув со лба отросшую темную прядь, парень оглянулся и посмотрел на него со спокойной снисходительностью, после чего мягко улыбнулся и ответил.
  - Мог бы, но разве не интереснее положиться на случай? К тому же любая книга - как подарок для жаждущего знаний и приключений.
  Я готов был поспорить на что угодно, что перед ним был собственный сын, но его поведение... Передо мной как будто оказался другой человек. К тому же его темно-зеленые глаза внезапно словно бы посветлели, приобретя небесно-голубой оттенок грусти и спокойствия, напомнив мне еще кое-кого...
  Профессор же вдруг сжал кулаки и грубо сказал.
  - Снова ты! Я ведь тебя предупреждал! Убирайся из этого тела, пока я не задался идеей, найти способ изжить тебя навсегда!
  - Рад встрече, отец, - с грустной улыбкой проговорил в ответ голос его сына.
  Я не понимал, что происходило, мне это не нравилось, и, все же, не в силах оторваться, я продолжил смотреть.
  - Я тебе не отец! - не похожим на свой обычный тон голосом вскричал старик.
  - Какой смысл отрицать? - парень был тверд, как скала. - Я нашел документы. Мы оба - ваши сыновья. Должны были ими стать, если б ты не убил меня еще в материнской утробе, отец.
  - Не смей называть меня так! Ты чуть не убил своего брата еще до рождения и после всего продолжаешь паразитировать в его теле! Ты - дух и давно должен был отправиться в бессмертные земли предков.
  - Я не виноват в том, что из нас двоих вы решили спасти его...
  - Ты все равно должен был погибнуть! - с каким-то отчаянием прокричал профессор. - Я ничего не мог сделать.
  - Только за счет моего слабого тела, вам удалось спасти моего брата... И я не в обиде. Мой брат - моя жизнь, я рад, что он выжил. Я могу всегда быть рядом...
  - Только ты продолжаешь его использовать! Почему бы тебе не оставить его в покое? Мальчик ничего не знает и не должен узнать о твоем существовании.
  - Ты ненавидишь меня? - прямо спросил парень.
  - Да, - после некоторого колебания ответил ему отец. - Да, когда я вижу сына, не понимающего, отчего его тело тянет в сон посреди дня, когда вижу, как его светлый разум угасает от усталости, когда он спрашивает меня, почему его друг Деррадис видит у него два лица с разными жизнями и мыслями, которые иногда словно сменяют друг друга, когда мой сын просыпается посреди дня в библиотеке и не понимает, как там оказался... Да, я ненавижу тебя, когда ты убиваешь моего сына!
  - Мне жаль, - спокойно ответил сын.
  - Нет, не жаль, - профессор не смог скрыть горечь. - Иначе ты не стал бы появляться снова, когда я столько раз просил тебя не портить жизнь моему мальчику.
  - Я всего лишь хочу ему помочь, - грустно отозвался парень. - Воплотить его мечты...
  - Что ты можешь, кроме как бродить по станции в его теле?
  - Я ищу способ выбраться отсюда, потому что он этого желает.
  - Не смей! Я уже дал слово, что мы покинем станцию после еще одного эксперимента!
  - А его друг сказал, что этот эксперимент погубит нас всех. Что вы все умрете, - неожиданно горячо возразил ему парень. - Поэтому ваш так горячо любимый сын не спит! Поэтому, когда он спит, мне нет покоя! Я не дам ему погибнуть, как бы ему и вам того не хотелось.
  - О чем ты?! Что за бред ты несешь?!
  - Ни о чем, - взрыв эмоций парня затих так же резко, как и прорезался. - Вы не послушали своего сына, чего я пытаюсь добиться?.. Но я хочу, чтобы вы знали... Чтобы предотвратить вашу гибель мой брат...
  Он так и не договорил. Закрыв глаза, парень покачнулся и сонным голосом пробормотал.
  - Что со мной?..
  Он открыл глаза и увидел отца, который при первых признаках слабости подбежал к сыну, бережно удержав того от падения. Книга выпала из расслабившейся руки юноши, но, совсем немного не долетая до пола, была подхвачена магнитным лучом, который уверенно вернул ее на законное место на полке.
  - Старик?! - удивился парень. - Что... Кьялья! Я что, опять поперся бродить во сне?!
  - Осторожно, - предупредил Макливер парня, когда тот довольно грубо оттолкнув его руки, попытался выпрямиться.
  - Да отстань, все со мной в порядке! - Он огляделся. - Ну, что за чертовщина?! Опять библиотека! Это, что, наказание за мою непереносимость к книгомарательству? Или за то, что я прогуливал уроки по астрологии?
  - Ты опять прогуливал? - нахмурившись, строго спросил отец.
  Парень слишком поздно понял, как прокололся.
  - Не то чтобы, - с кривой ухмылкой сказал он, осторожно отступая в сторону выхода. - Я просто решил, что понаблюдать в телескоп за созданным Кассиусом поясом астероидов куда интереснее нудистики того старика.
  - Ты же ему этого не сказал? - подозрительным тоном проговорил профессор, надвигаясь на сына.
  - Ну, вообще-то.... Да, сказал, - с широкой улыбкой выдавил парень. Я знал, что его так развеселило - он вспомнил, как забавно краснеет от гнева лицо препода.
  - Сын!
  - Что сын?! Я не виноват, что у него морда кирпичом! А на его лекциях хочется спать! В последний раз после часа бесполезной болтовни я проснулся в своей комнате, обложенный книгами, как песчанка в окопе. Понимаешь? Даже книги интересней его брюзжания!
  При упоминании о снах, гнев профессора испарился, будто его и не было.
  - Ладно. Иди спать, завтра нас ждет долгий день. Пора готовиться к последнему эксперименту, а после - к спуску на твердую землю. Я обещаю, что все будет хорошо. Ты ведь мне веришь?
  - Да, отец, - непривычно покорно ответил парень, и, не оглядываясь, вышел вон.
  - А когда мы окажемся на планете, я найду способ раз и навсегда избавиться от твоего настырного сожителя, - мрачно пробормотал себе под нос Макливер и тоже отправился спать.
  Я очнулся, в состоянии близком к шоковому и резво вскочил с места.
  - Каин? Что случилось? - Прозвучал с до боли знакомой интонацией голос брата.
  - Как?! Ты еще спрашиваешь? Ни за что не поверю, будто ты не пролистал воспоминания Макливера! - удивился я.
  - Да.
  - И? Тебя ничего не удивило?
  - А должно? Не знал, что тебя так волнует подготовка к экспериментам и возня с клетками. Или ты про волко-людей?.. Да, признаюсь, выглядят они жутковато...
  - Ха-ха-ха! - Я громко рассмеялся, но, заметив, что в окружающей тишине мой смех звучит слишком громко, резко остановился.
  - Тебе смешно? - непонимающе нахмурился брат. - А ты видел, сколько их было? Остается только надеяться, что большая часть оборотней пошла на гарниры, в противном случае, закуской можем стать мы. Ты слышишь эти шорохи? Они повсюду и уже совершенно не боятся, что мы их заметим.
  - Угу, - ответил я, покосившись на тушку профессора с неизменным потоком мечущихся мыслей над головой. Я встал и подошел к нему. Первым моим побуждением было его разбудить и с клыком у горла потребовать ответов, но я вдруг понял, что это привлечет слишком много внимания. Старик не просто так дал Авелю другие воспоминания, у него наверняка были свои причины для такого поступка, и я, для начала хотел узнать их, а потом уже бить копытом в землю и извергать пламя. Можно было, конечно, незаметно вытащить из его вещевого мешка пробирки и устроить кровавую пирушку, откупорив их напару с Авелем, но одна мысль о краже у союзника вызывала во мне тошноту - жаль, что пробирки не находились у преследовавших нас тварей... Так, ни с чем, вернувшись на место, я растянулся прямо на полу, положив голову на колени брата. Уже по уши погруженный в очередную книгу, тот лишь рассеянно улыбнулся. Сразу стало ясно: в ближайшее время он будет счастливо обитать в другой вселенной или среди любимых формул, так что ему не будет никакого дела до моего молчания.
  Я посмотрел в жерло уставившегося на нас темного как ночная тень коридора, и мне показалось, что оттуда на нас пристально взирали едва заметно отсвечивавшие золотом глаза. Миг - и они исчезли, поглощенные тьмой, но ощущение их будоражившего нервы присутствия осталось со мной.
  Ближайший охранник поежился и, шмыгнув отекшим носом, закашлял. Космический холод уже давал о себе знать, отбирая у уставших людей последние силы на борьбу с болезнью. Сколько еще они продержатся в таком темпе? Мне не хотелось думать об этом. Оставшуюся часть ночи я провел, обдумывая и строя предположения о значении воспоминаний Макливера, и к тому времени, когда первые лучи Гелиума осторожно прокрались из-за края Фридома, ежедневным чудом оживив валявшиеся рядом с нами человеческие тела, я понял, что почти сбрендил.
  
  
  Глава 11
  
  Проснувшийся с огромными синяками под глазами старый Макливер застал меня рядом с собой, пристально всматривающимся в его лицо.
  - Э? Каин? - удивился он, неуклюже садясь и протирая заспанные глазенки. Это возымело эффект - его взгляд снова стал осмысленным, и с пониманием уставился на меня. - Ага, ты видел...
  - Да, и я определенно хочу знать, что было дальше.
  - Мне-то казалось, ты не станешь церемониться и сам возьмешь то, что тебе нужно. Какой сюрприз! - ухмыльнулся старикан, распуская хитрый узел, которым стягивал свой вещевой мешок. Готов поспорить, что он специально был таким сложным - чтобы сразу узнать, не шныряли ли там чьи-нибудь загребущие ручонки.
  - Когда я опущусь до уровня твоих теплокровных братьев, можешь прикончить меня на месте, - не остался я в долгу.
  Профессор красноречиво покосился на увлеченного книгой Авеля, но я отрицательно покачал головой.
  - Нет, не знает, - ответил я на его невысказанный вопрос. Тот с одобрением кивнул и, пошарив в мешке, достал оттуда очередные пробирки. Обе протянул мне. Только сейчас я заметил, что теперь, кроме числа три, на них были накарябаны еще и мое с Авелем имена. Старик неплохо подготовился.
  - Одну отдай брату. Сам решай которую, - хмыкнул коварный ученый и продолжил торопливо рыться в вещах, ища что-нибудь больше подходящее для человеческого желудка.
  С миг я посомневался, не стоит ли, ему на зло, поменять наши с братом порции, а после взглянуть на реакцию старика, но желание самому поскорее узнать правду победило. Или не только оно - чутье подсказывало мне, что брату будет больно, а, как бы плох я ни был, мне не хотелось его расстраивать.
  - Вот, завтрак, - я отдал брату его пробирку, которую он, не глядя, опустошил одним глотком и вернул мне, все также, не отрываясь от открытой его глазам страницы.
  - Спасибо, - вежливо поблагодарил он, а я лишь улыбнулся, глядя на его одержимость. Была бы на то его воля, он мог бы всю жизнь просидеть за книгами...
  Не теряя больше ни секунды, я опрокинул пробирку в горло, желая хоть немного унять пробужденный голодом зуд в клыках. Мало, слишком мало, - пожаловалось тело, изнуренное не утихавшей со вчерашнего дня жаждой. Проигнорировав его недовольство, я сокрушил внутренние стены и в вихре безумства жизни цивилизации отыскал одно-единственное воспоминание, которое хотел для себя открыть.
  Ослепляющий свет постепенно угас, оставив после себя лишь слабое золотистое свечение и запах грозовой свежести.
  - Господа, на наших глазах свершилось еще одно чудо! Ну, что ж, я предвижу огромный успех! - удовлетворенно воскликнул профессор, как никогда уставший и полный энергии. А неподалеку от него, вокруг сияющего купола, свалились на до блеска отполированный пол едва живые, морально и физически истощенные маги.
  - Да что с вами такое? - он подошел к обессиленно лежавшему, глядя в потолок Вейну и, нагнувшись, похлопал его по впалым щекам. - Эй, дружок, поднимайся! И ты Адер тоже! Нечего разлеживаться! Забирайте своего будущего короля и проверьте как там Ая. После пробуждения она была не очень стабильна.
  С трудом молодые парни поднялись на ноги и, подхватив под руки слабо сопротивлявшегося Деррадиса, повели его к выходу.
  - Ино, детка, помоги остальным очухаться, а после сразу же отправляй их в старые экспериментальные отсеки - нужно позаботиться об истреблении старых образцов. А сама оставайся здесь - проследи, чтобы не ходили лишние люди. Капсулу вскроем только через три дня - не хочу, чтобы до этого момента испытуемого кто-либо побеспокоил.
  - А как же вы? - отозвалась Ино, словно мышь, вынырнувшая из-за профессорской спины.
  - Сейчас, отдышусь минутку, и пойду... Как же мне претят здешние лифты, но придется опять туда забраться - все-таки именно я создал этих тварей, и мой долг присутствовать при их кончине. И проследить, чтобы больше никто не пострадал.
  Пока прислонившийся к огромному все еще тускло светящемуся куполу профессор переводил дух, Ино подошла к одному из едва шевелившихся магов, приподняла его тщедушное тельце и приложила к бледным губам фляжку с водой. Только сделала она это настолько неловко, что вода потекла через край и расплескалась. Пока человек пытался откашляться и заново учился дышать, она заботливо постукивала его по спине, но и тут умудрилась напортачить - переступив с ноги на ногу, она встала обутой в легкие кордановые башмаки ногой прямо ему на пальцы. Слабый треск и завывание пострадавшего известили нас о том, что его кости переживали не лучшие мгновения.
  - Так, отойди-ка, девочка, и обрати свое разрушительное внимание на кого-нибудь покрепче, - устало, но довольно твердо распорядилась уже пришедшая в себя светловолосая женщина-маг. Уверенно отстранив покрасневшую до корней волос девушку, она прикоснулась к руке пострадавшего и закрыла свои васильковые глаза, как две капли воды похожие на глаза Кри. От ее украшенной браслетом из темно-синих камней руки к другому магу протянулись серебристые нити, которые постепенно наполнились светом. Миг - и свет исчез, а маг перестал стонать от боли и, несколько раз сжав руку в кулак, поблагодарил спасительницу.
  Ино, тем временем, продолжала причинять добро... К счастью, остальные отделались залитой водой одеждой.
  Женщина-маг поднялась на ноги и, с прищуром оглядев комнату, повернулась к Макливеру.
  - Кажется, здесь мне больше делать нечего. Пойдемте, я помогу вам с последним истинным немертвым.
  - Точно! Я чуть не забыл, что сейчас самое время его прибрать.
  - Люди будут в восторге, - уверенно заявила женщина, - По вине этого преступника пролилось немало нашей крови...
  - Твой муж стал одним из них... Мне жаль.
  - Я знаю. И знаю, что пути назад нет, - в голосе женщины прозвучал холодок, прикрывавший ото всех тоску в ее сердце. - И вам не советую жалеть о том, что сделано.
  - Я когда-то сожалел? - удивился старик, но она не ответила.
  Низкорослый профессор вместе с высокой, стройной женщиной прошли к лифту, забрались в капсулу и, пристегнувшись эластичными, широкими ремнями к ее стенкам, нажали на пуск. Лифт мгновенно разогнался, и через пару минут резко остановился на уровне старых экспериментальных отсеков.
  Когда профессор выбрался из капсулы, ему пришлось на несколько минут прислониться к переборке, пока головокружение не прошло. Женщина заботливо придерживала его под руку.
  - Всегда считала идею путешествия задом наперед бредовой, - хмыкнула она, наблюдая, как старикан трясущейся рукой вцепляется в поручень.
  - Ничего... Все... Все уже в порядке. Эх, старость - не радость, - улыбнулся ей Макливер. - А какой смысл жаловаться? В мои-то годы... Эх, ладно. Идем скорее.
  Они прошли в центральную лабораторию отсека, где были встречены суетящимися сотрудниками, которые с предельной осторожностью при помощи длинных багров переносили, передвигали и выстраивали рядами посеребренные клетки, в которых, проткнутые множеством серебряных игл находились существа. Все они были истощены, и, словно сморщившейся коркой обтянуты бледной, тонкой, как пергамент кожей, а остатки тряпок, некогда бывших кордановыми робами разодранной паутиной болтались у них на поясе. Только глаза были живыми. Они были открыты и пристально, не мигая, следили за каждым движением живых.
  Профессор, сопровождаемый толпой, встретившей его появление одобрительными возгласами, остановился у самой большой клетки, расположенной чуть вдали от остальных. В ней был заперт немертвый гигант. Гладкие длинные иссиня-черные волосы прикрывали его бугрившуюся мускулами спину, а лицо, несмотря на ощетинившееся серебряными иглами тело, сохранило некую дикую привлекательность, характерную для немертвых. Иссиня-черные глаза с кровожадным интересом впились в профессора. Они поражали с первого взгляда. Казалось, что если смотреть в них чуть дольше мгновения, то тебя с головой затянет прямо на дно, в этот черный омут чистой и холодной тьмы.
  - Так это будешь ты? Какая честь! - осипшим от жажды голосом прохрипело создание, и от звуков этого голоса все стоявшие рядом люди содрогнулись, такими приятными и жуткими они были. - Ты сам пришел, чтобы убить меня?
  - Я должен. Но даже если бы это было не так, такому как ты нет места в новом мире, который мы хотим создать, - холодно отозвался старик.
  Чудовище хрипло рассмеялось, наблюдая, как от его смеха съежились окружавшие клетку люди, а синеглазая женщина с упрямым выражением на лице торжественно передает Макливеру серебряные инструменты.
  - Я-то думал, это будешь ты, милая. Твой муженек был так хорош на вкус, что я не отказался бы попробовать на зуб еще кого-нибудь из вашей семейки. Знаешь, он до последнего вздоха думал о тебе... Его мысли... Я и сам не отказался бы воплотить их в жизнь, - сладко пропел гигант, но женщина не обратила на него никакого внимания, только ее высокие, точеные скулы обрисовались чуть сильнее - она сжала зубы, не желая доставить садисту удовольствие лицезреть ее горе. Это его и разозлило.
  - Ты! Жалкое существо! Давай, продолжай держаться за истлевший труп и свою жалкую жизнь! Я убью вас всех! Убью! Я уничтожу все, что вам дорого! И превращу в песок под моими ногами ваши надежды и мечты! - прокаркал он, заставив толпу испуганно охнуть и на несколько шагов отступить от клетки - даже будучи скованным по рукам и ногам, это чудовище внушало людям первобытный ужас.
  - Почему? Зачем тебе это? - так же спокойно вопросил профессор, без колебаний берясь за покрытый рунами острейший нож. За его спиной остались стоять самые смелые исследователи, на лицах которых явно читалось удовлетворение от мысли, что эта клетка вскоре опустеет.
  - Потому что мне этого хочется! Потому что это - моя месть и ваша судьба!
  - Ты не сможешь, - не теряя самообладания, проговорил старик, с жалостью взирая на то, что когда-то тоже было человеком. - Тебе суждено умереть здесь и сейчас от рук тех, кого ты так презираешь. Посмотри, оглянись - в этих клетках наши друзья и родственники, убитые тобой и превращенные в жаждущих крови, беспомощных марионеток. Из-за тебя мы потеряли слишком многих. Настал час расплаты.
  - Тогда давай, убей меня! Рано или поздно, я возрожусь и стану еще сильнее, чем прежде!
  - Тебе не удастся, - мрачно произнес профессор. - Сегодня мы успешно провели еще один эксперимент. Это новое, лучшее существо с чистым, не испорченным преступными страстями сердцем, поглотит остатки тебя, и это станет твоим концом.
  Поняв, что выхода нет, немертвый пришел в ярость и, обнажив огромные белые клыки, попытался вырваться. Люди в страхе отшатнулись в сторону, но прошившие все его тело насквозь лезвия держали крепко.
  - Мне плевать на ваши правила! Несмотря ни на что, я восстану, как феникс восстает из пепла и уничтожу человечество! Как яростное пламя я прокачусь по земле, сметая все на своем пути! Вы все познаете свое истинное место и будете вечно пресмыкаться у моих ног!
  В этот миг нож профессора вошел в его сердце - парализованный монстр застыл, после чего, испустив пронзительный предсмертный вопль, обмяк на иглах. Не медля, профессор вытащил кинжал из его груди, и, приложив огромные усилия, четкими движениями вырезал у него сердце. Вылив из него остатки крови, которые не успело выжечь серебро, в маленькую пробирку, он осторожно убрал ее за пазуху, а ставший бесполезным кусок мышцы полетел в мешок, вовремя подставленный одним из помощников. Женщина, словно эстафету, приняла у него нож и завершила дело, одним махом отрезав немертвому голову, отправившуюся тем же путем, что и сердце.
  - Я сама отнесу останки к печи, чтобы убедиться, что дело сделано, а вы идите и завершите ритуал. И еще... - Она словно сомневалась, стоит ли продолжать, но заминка длилась лишь долю секунды. Эта слабая с виду женщина не привыкла сомневаться. - Когда вскроете экспериментальную капсулу, не удивляйтесь и держите себя в руках. Когда-то вы сами говорили, что есть ситуации, когда исследования должны быть превыше всего, мне жаль, что пришло время напомнить вам об этом.
  - Хм. Мне давно казалось, что ты что-то от меня скрываешь, Кири. Неужели испытуемый - один из наших общих знакомых? Ладно, можешь не отвечать, - улыбнулся старик, откидывая в сторону измазанные в скудной крови немертвого перчатки. - Ничего, уверен, что меня ничего не будет волновать, едва наши наблюдения докажут успех эксперимента.
  При мысли о том, что его работа принесла желанные плоды, к старику вернулся весь его энтузиазм. Уже выходя за дверь, он, не оборачиваясь, распорядился, - И найдите моего сына: странно, что он валяет дурака, когда все заняты делом.
  Не дожидаясь ответа, старик свернул за угол, с тяжелым вздохом, заставил себя вновь погрузиться в капсулу и переместиться в зону новых исследований.
  Ино закончила свое экстремальное оживление магов, почти до дна выжатых экспериментом и теперь вытирала с пола последние следы своей бурной деятельности.
  - Я уже всех привела в чувство и отправила в старые экспериментальные отсеки! - радостно возвестила девчонка.
  - Отлично, помоги-ка мне открыть капсулу, - еще не восстановившись после перемещения, попросил Макливер. С лица помощницы будто бы ушел весь цвет, сделав его едва ли светлее серых стен лаборатории.
  - Но вы же говорили, что через три дня...
  - Ты смеешь мне перечить! - шутливо прикрикнул на Ино профессор, не замечая, что она как никогда близка к обмороку.
  - Л-ладно... - промямлила девушка, не решаясь поднять взгляд от пола. Шаркая отяжелевшими ногами, она подошла к пульту управления и нажала на кнопку.
  Тут же полупрозрачный, матовый и уже не светящийся кокон с углублениями для рук участвующих в эксперименте магов треснул где-то посередине. Медленно, очень медленно его створки опустились, уходя вглубь возвышения, в центре которого оказалось тело...
  Нет, два тела.
  - Двое! Как такое возможно?! Невероятно! - понял бодро приблизившийся к ним профессор. Но стоило ему их немного разглядеть, как старик, словно громом пораженный, замер на месте.
  - Сын... - едва слышно пробормотал он, не веря собственным подслеповатым глазам. Он моргнул раз, другой, дрожащими руками протер глаза - ничего не изменилось. На площадке лежало тело его сына, смертельно бледное и бездыханное. Рядом с ним, рука в руке, в беспамятстве лежала почти точная его копия, только с более мягкими чертами лица и светлыми волосами.
  - Ино... Ино! - из последних сил позвал профессор, мгновенно постаревший лет на двести, а то и все триста.
  - Д-да? - девчонка, виновато озираясь по сторонам и стараясь не смотреть на Макливера, осторожно приблизилась к нему.
  - Ино, детка, иди в экспериментальные отсеки и найди моего сына... Давай, беги... Только поскорее. Скажи, что я срочно хочу его видеть!
  - Н-но... Вы ведь уже поняли, что это невозможно... Как я...
  - Что? Как ты?! - не своим голосом проговорил Макливер и обернулся к девушке. - Хочешь сказать, что не сможешь этого сделать, да?!
  - Я...
  - И я единственный старый слепой дурак, не замечающий очевидного, так?
  - Н-нет... В-вы не... Для вас это неожиданно, но он сам так решил... Вам просто трудно принять...
  - Почему бы и нет? - с каким-то отчаянием в голосе хмыкнул старик. - Все именно так и есть - я и стар, и глуп. А сейчас хватит болтать... Давай, иди отсюда, девочка... Я хочу остаться наедине... с сыном.
  - Как я могу оставить вас сейчас?..
  - Ино! Марш отсюда! - прикрикнул старик, снова отвернулся от девчонки и посмотрел на сына, которому уже никогда не суждено было вспомнить отца.
  - Уже ухожу, - пискнула Ино и опрометью бросилась бежать из отсека.
  - Значит, так? Так ты хотел, чтобы я понял чувства тех, кто потерял своих родных в моих экспериментах? Что ж, тебе прекрасно удалось... Тебе всегда все удавалось... Ты был прав. Я не должен был...
  Обессилев, старик опустился на колени перед телом юного сына, которого собственными руками превратил в немертвое существо, и, взяв в руки его мертвенно холодную ладонь, тихо зарыдал.
  Сколько времени он просидел на гладком холодном полу, безнадежно пытаясь своим теплом согреть пальцы сына? Он не знал, но в какой-то миг тонкие длинные пальцы слегка пошевелились. Едва ощутимо, но это было уже что-то. Обычно подопытные приходили в себя лишь на третий день после обращения...
  - Вот негодник, и здесь хочет стать первым, - неожиданно для себя хмыкнул старик, ощущая, как с этим небольшим проявлением жизни к нему возвращается надежда. Он все еще был подавлен и не понимал, почему его сын выбрал для себя такой путь, и в чем он, как отец, ошибся, но этот мальчик, юноша... Кем бы он сейчас ни был, он, как и раньше, хотел жить, жить настоящей жизнью на реальной земле, и практичный ум Макливера подсказывал ему, что единственное, что он может сделать для сына - позаботиться о его новой сущности. Многие родители потеряли своих детей навсегда, но для него это был своего рода второй шанс стать ему другом, возможно, наставником. Что сделано, то сделано, и ему остается только похоронить горе на дне своего сердца.
  И тот час всплыл на поверхность новый вопрос - как быть с кровью убитого им немертвого. При человеческой жизни тот был самым коварным и бесчувственным серийным убийцей на Терре, чьи преступления внушали ужас даже самым закоренелым преступникам, - жестокость и страдания жертв вызывали у него лишь интерес и удивление. Профессор до последнего не желал использовать его тело, и дал согласие, лишь когда не осталось иного выбора. Как выяснилось, не напрасно. Чудовище при жизни, осталось чудовищем и в бессмертии. Однажды вырвавшись из своей камеры, он стал причиной множества смертей. С огромным трудом людям удалось загнать его, вместе с озверевшими от жажды крови копиями обратно в клетку... И теперь профессору надлежало похоронить часть этого безумия в теле своего любимого сына.
  Медленно взгляд старика переместился на тело второго юноши - должно быть, таким был бы его второй сын, доведись ему появиться на свет... Решившись, Макливер осторожно приоткрыл рот светловолосого юноши и до последней капли влил ему в рот кровь убийцы. После чего прошел к пульту управления и закрыл капсулу, заперев ее магическими запорами - очнувшись, братья будут желать только крови и пока эти холодные, бледные тела не насытятся, а ум немертвых не прояснится, их стоило держать взаперти.
  Внезапно дверь отсека отъехала в сторону, и в нее, задыхаясь от быстрого бега, влетела Ино.
  - Профессор! - во всю силу легких возопила девчонка, едва увидев старика. - Про... Профессор!
  - Ну, что такое? - поморщился тот, недовольный тем, что спокойствие экспериментального отсека безобразным образом было нарушено.
  - Беда, профессор! Красная тревога в старых отсеках волко-людей! - выпалила она новость, а в следующее мгновение узнала, что старый профессор вовсе не такой древний, каким она привыкла его видеть и еще способен бегать как мальчишка.
  Оказавшись в контрольной рубке, старик застал там собранных по команде охранников, беспомощно взирающих на сигнал тревоги, окрасивший их лица в кровавый оттенок зари.
  - Что происходит? Тесс? - деловито обратился профессор к главному, но тот лишь устало пожал плечами.
  - Если б мы знали.
  - Ошибка?
  - Не думаю. Как раз перед появлением сигнала пришло сообщение о некоем происшествии, после чего появились помехи на линии. Мы пытались связаться с ними, или хотя бы с отсеком немертвых, но пока безрезультатно. Сразу после помех, все стихло, и появился сигнал опасности. Я тут же объявил тревогу и собрал всех.
  - А отсек немертвых?
  - Там все тихо, но ответа от них мы тоже пока не получили, - доложил молодой охранник.
  - Не удивительно - они тоже должны были отреагировать на тревогу. Наверняка, восстановят связь, когда предпримут все необходимые меры по обеспечению безопасности, - постарался успокоить всех Тесс.
  - Тебя самого не тошнит от своей официальной речи, - нервно хихикнул до боли знакомый голос одного из охранников. Солан с тех пор ничуть не изменился.
  - Кьялья! Не зеленый или синий, а именно красный! И почему именно сегодня, в день завершающего эксперимента? - с досадой воскликнул еще один из его людей.
  - Что ж, полагаю, у нас нет выбора. Нужно перекрыть проходы между отсеками, изолировать волко-людей, а после - ждать новостей с той стороны, - после короткого молчания, вынес вердикт Макливер.
  - А если это случайность? - возразил один из молодых охранников, конечно же, Солан.
  - Тогда тревогу бы уже отключили...
  - Ну... А вдруг что-то случилось с пультом? Та же Кесси опять на него уселась!
  - Даже Кесси хватит ума тот час слезть с кнопки. Солан, ты и сам прекрасно знаешь протоколы безопасности - вы обязаны быть здесь и всеми силами защищать самое дорогое, чтобы те, кто на передовой могли сражаться, не переживая, что их детям в этот самый момент перегрызает горло другой монстр. Я знаю, что там твоя жена, но мы не можем рисковать и подвергать еще большей опасности детей, - резонно остудил его старик. - Так и Тесс, останьтесь здесь, если что-то изменится, немедленно сообщите мне. Мы же пойдем к главной двери.
  Сняв с крючка ключ-карту, он повесил его себе на шею и вышел из комнаты. Охранники поспешили следом, и только двое остались, с надеждой и отчаянием наблюдать за сверкающим в темноте кровавым светом, означавшим, что оборотни вышли из-под контроля и запертые с ними люди сейчас изо всех сил борются за жизнь.
  Пробравшись через дебри переходов до обитой стальными пластинами двери, профессор открыл ее и заглянул в темное жерло длинного прямого прохода. Не услышав ничего странного, он вошел и нашарил на стене выключатель - пустой проход осветился неровным аварийным светом. Этот путь использовался редко: старые экспериментальные отсеки были слишком большими, чтобы перемещаться по ним пешком, так что говорить о переходах между отсеками?
  - Профессор, не стоит искушать судьбу, - обратился к нему один из обступивших вход охранников, они так и не решились переступить через низкий порог.
  - Я только... - прошептал Макливер и замер на месте, прислушиваясь к раздавшимся в глубине темного прохода звукам. Они были похожи на наступающую лавину, которая все нарастала и вскоре превратилась в топот множества ног... Или лап?
  И тут в конце коридора появились фигуры нескольких бегущих людей. Их оказалось трое. Они мчались со всех ног, и все равно с каждым шагом уступали гнавшемуся за ними по пятам морю человекообразных чудовищ. Картина напоминала один из памятников погибшей планеты - "Побег из преисподней", созданный одним из известнейших творцов Астарты. Изображенные на ней, выбитые в камне, отшлифованные водой, окрашенные песком и обожженные огнем, люди однажды смогли сотворить невозможное - разверзнуть врата ада, чтобы вернуться к ожидавшим их по ту сторону реальности живым. Но вместе с людьми под лучи солнца проникли и исчадия ада. По легенде, они приняли облик людей и растворились среди них, чтобы много позже стать их богами...
  Только эти люди сейчас не были частью скульптурной группы - они были живы и смертельно напуганы. Вот один из них зацепился за поручень длинным рукавом кордановой робы, дернулся назад... и был поглощен беспощадной волной, расправившейся с ним в мгновение ока.
  Вскоре стало возможно различить не только фигуры, одежду, но и лица оставшихся в живых беглецов - это были молодой парень из лаборатории и женщина в длинной юбке, упорно мешавшей ей двигаться. Рядом с профессором раздался вскрик узнавания.
  - Сейри! - вдруг во всю силу легких завопил, рванувший в проход Солан. - Скорее, Сейри! Я здесь! Сейри! Сейри!!!
  Он хотел броситься ей на помощь, но твердая рука другого охранника удержала его на месте. В отчаянии, парень попытался вырваться, но хватка оказалась железной, и он в негодовании обернулся к тому, кто посмел ему помешать. И оказался нос к носу с Руки, но не успел Солан ему и слова сказать, как сзади, из прохода раздался короткий женский вскрик.
  - Солан! Не...
  Время как будто замерло, потекло крайне медленно, когда, запнувшись за подол неудобной юбки, женщина полетела лицом вперед, на пол. Из последних сил, она потянулась в ту сторону, откуда раздавался призывавший ее родной голос, но было слишком поздно. Сразу же на ее тонкой шее с голодным урчанием сомкнулись огромные волчьи челюсти, раздался хруст костей и громкое чавканье добравшихся до живого мяса хищников. И именно эта короткая заминка спасла жизнь мальчишке, который словно метеор влетел в светлый, напоминавший врата рая, проем, остановившись только, когда оказался на безопасном расстоянии от двери. В тот же миг Макливер закрыл ее магнитными запорами, запер на ключ и запечатал магией, скрыв тем самым от своих оцепеневших людей вид кровавого пиршества зверей, уже потерявших всякие проблески разума.
  - Сейри... Сейри... Сейри... - как зависшая на одном месте пластинка раз за разом повторял Солан, вдруг он яростно завопил и рванулся из рук удерживавшего его темнокожего силача, но тот крепко сжал его в объятиях, не дав парню наделать глупостей.
  - Руки, осторожней, - предупредил его крайне расстроенный всем увиденным профессор. Оказалось поздно - тот не рассчитал силу - Солан уже потерял сознание.
  - Ладно, мы можем продолжать скорбеть, а можем попытаться хоть что-то предпринять, - Оставалось только удивляться способности Макливера отходить от потрясений. - Руки, бери Солана и мальца и иди в медпункт, пусть его тщательно осмотрят - и если есть хоть одна царапина, запрут в клетку до дальнейших распоряжений, а мы постараемся узнать, что с оставшимися в отсеке немертвых. Возможно, им тоже удалось вовремя изолироваться.
  "И запасы накопителей все еще в зоне досягаемости", - хотел добавить он, но потом решил, что этим уставшим от плохих новостей людям и без того достаточно поводов для беспокойства.
  Руки с перекинутым через плечо Соланом и мальчишкой, ведомым за сложенные, будто поводок, рукава робы, скрылся из виду, но Макливер не спешил. Одна мысль не давала ему покоя. Как жужжащее над ухом насекомое, она нашептывала ему, что было что-то очень важное, что он упустил из вида.
  - Остается надеяться, что оставшиеся успели воспользоваться лифтом, - с каким-то отчаянием пробормотал один из его людей, и профессор все понял.
  - Я - идиот! Старый дурак! - воскликнул он. - Ну, конечно, лифты! Бегом, за мной! - скомандовал он и первым ринулся в их сторону.
  По дороге он чуть было не столкнулся с выходящим из апартаментов Аи Адером.
  - Профессор? Что случилось? - удивился он.
  - Ох, Адер, прости, что налетел, - едва дыша, проговорил старик, тяжело прислонившись к поручню. В который раз за этот день.
  - Да, ничего. Я как раз направлялся к вам, доложить, что мы уложили спать Деррадиса и с Аей все в порядке... Что все-таки происходит? Я заметил, что вся охрана куда-то запропастилась, а тут встречаю вас во главе войска. Неужели кто-то затеял переворот? - слова парня были полны насмешки, только глаза оставались серьезными.
  Но профессор уже перевел дух и снова бросился бежать, уводя за собой вооруженную до зубов свиту.
  - Некогда объяснять! Догоняй! - на бегу бросил он. Хоть Адер ничего и не понял, не в его правилах было задавать лишние вопросы.
  Дойдя до отделения лифтов, Макливер открыл первый же попавшийся - пусто. Другой - пусто. Третий - тоже пусто. А вот в капсуле четвертого его ожидал сюрприз - стоило двери открыться, как прямо на профессора упало тело женщины. Не выдержав его веса, он грузно упал на пол. И тут же, с досадой отмахнувшись от охранников, приподнялся и посмотрел ей в лицо, хотя уже знал, кого увидит - еще раньше он узнал синий браслет на запястье и необычный серебристый оттенок ее волос, словно пушистое покрывало раскинувшихся по полу.
  С беспокойством вглядываясь в застывшие черты женщины, он присел перед ней на корточки, и осторожно взял за руку, чтобы определить состояние. Пульс прозвучал отнюдь не обнадеживающе - слабо, с перебоями.
  - Кири. Кири, ты меня слышишь? - с необычной мягкостью в голосе проговорил он.
  Отяжелевшие веки дрогнули раз, другой и на него посмотрели все те же чистые васильковые глаза, только очень уставшие. Даже ее лицо как будто осунулось, похудело и приобрело сероватый оттенок страдания, словно с момента их расставания в отсеке немертвых прошли не часы, а долгие, наполненные невзгодами и лишениями годы.
  - Кири, что случилось? - тихо спросил профессор, одновременно быстрыми жестами приказав охранникам расступиться, принести воды и носилки.
  - Простите, профессор... - голос женщины прозвучал сухо и надломлено, было очевидно, что каждое слово дается ей ценой огромных усилий. - Мы были заняты ликвидацией немертвых и слишком поздно заметили сигнал тревоги...
  - Вы успели запереть входы?
  - Да... Вот... - с трудом приподняв руку, Кири оставила на ладони профессора еще один ключ.
  Макливер посмотрел на него, потом на свои окрасившиеся алым пальцы.
  - Тогда что это? Кровь?
  - Да, но ничего... Я уже исцелила свои раны...
  - Ты же знаешь, что у тебя после эксперимента почти не осталось сил, зачем было так рисковать? - с понимающей полуулыбкой спросил Макливер, уже почти поверивший, что в отсеке с немертвыми все хорошо.
  - Потому что я должна вам сказать... - с пересохших губ женщины сорвался протяжный стон боли.
  - Где вода?! - возмутился Макливер. - Я послал за ней вечность назад!
  - Нет... Ничего... - остановила его Кири. - Я должна... Должна сказать, что все... Все кончено, их не спасти...
  Я буквально видел, как что-то внутри профессора оборвалось и умерло при этих словах.
  - Но вы же остановили... Или нет? - взволнованным шепотом спросил он.
  - Мы пропустили всего одну тварь, но когда с ней было покончено... Волк отшвырнул несколько человек прямиком в клетки с немертвыми...
  - Боги... Они насытились свежей кровью, и вырвались на свободу... - закончил за нее Макливер. - Есть выжившие?
  Женщина не ответила, только продолжала смотреть на старика с печальным и одновременно отстраненным выражением.
  - Понятно. Тогда нам остается только... - он не закончил, погрузившись в горестное молчание и пытаясь осознать масштабы катастрофы.
  Прерываемое только судорожными вздохами женщины, молчание затянулось. А ставшая свидетельницей стольких трагедий станция продолжала потихоньку парить в космосе. Вот свет Гелиума упал на спутник, и, отразившись от его поверхности, серебристым лучом проник сквозь экранированные стекла помещения. Словно обжегшись о него, женщина беспомощно откинулась на спину и задрожала всем телом. Послышались быстрые шаги - за принесшей носилки, запыхавшейся парой охранников, подбежал еще один и протянул Макливеру пухлую фляжку, которую тот немедленно открыл и поднес к пересохшим губам женщины. Та сделала глоток, другой, но новый спазм скрутил ее тело, превратив его в один комок напряженных до предела мышц и нервов. Когда ей стало лучше, и она, едва дыша, распласталась на полу, профессор приказал.
  - Помогите мне ее поднять. Нужно как можно скорее отнести ее в медицинский отсек.
  Старик склонился над женщиной, стараясь ухватить ее поудобнее, но она приподняла тонкую руку и притянула его к себе.
  - Ты и впрямь стареешь, Макливер... - прошептала она едва слышно. - Ты забыл спросить главное... Почему...
  - Что? - на секунду он замешкался, но в следующую секунду искра понимания озарила его проницательные глаза. - Почему... ты выжила? Почему ты выжила, когда другие погибли? Почему немертвые тебя отпустили?
  - Точно...
  - Все, быстро отойдите от нас! - громко приказал он.
  - Но, профессор, вы сами никак не сможете ее поднять... - возразил Адер, но замолчал, столкнувшись со строгим взглядом старика. Все охранники послушно отошли и, предчувствуя неладное, замерли с оружием наготове у дальней стены.
  - Кири, кто из них?
  - Волк... Мне пришлось дать ему укусить себя... Чтобы пронзить его сердце... Не было выбора... Как и с сыном... Вашим сыном...
  - Я понимаю. Немертвые ощутили его и, оставив тебя едва живой, предпочли более аппетитных жертв.
  - Вы всегда все понимаете... - Женщине удалось изобразить на губах некое подобие улыбки. - Кри... Кристелла...
  - Я позабочусь о ней. Мы все позаботимся. Даю слово.
  - Твой кинжал... До обращения... Слишком мало... Времени...
  По участившемуся дыханию и напрягшимся в едином порыве мышцам, неестественно выгнувшим тело женщины, Макливеру стало ясно, что совсем скоро разум оставит эту сильную женщину, превратив ее в жаждущее человеческого мяса чудовище.
  - Хорошо.
  Профессор чуть отстранился и вытащил из закрепленных на поясе ножен кинжал - серебристый, с углублениями для пальцев и изображением двуглавого пса на рукоятке.
  - Пусть боги будут милостивы к тебе. И пусть даруют тебе новую жизнь в лучшем из миров, - произнес короткую молитву профессор. Удар был сильным и точным - насквозь пронзенное враждебным металлом сердце перестало биться. Как раз в тот момент, когда глаза Кири окрасились в пылающий золотом оттенок зари, а украсившие тонкие пальцы острые когти потянулись к профессору. Она обмякла на полу и навсегда закрыла свои глаза для этого мира, так и не успев обратиться в зверя. Но эта мысль совсем не давала утешения невольным участникам действа.
  Старик рывком вытащил кинжал из груди жертвы и медленно поднялся с колен. Несмотря на то, что оружие оказалось чистым, он вытер его о рукав своей робы, осторожно вложил обратно в ножны и только после этого обратился к Адеру.
  - В ней течет кровь оборотней, - он кивнул на тело у своих ног, - бросьте ее в шахту лифта и сожгите все.
  - Что? - не понял Адер, все еще не в состоянии осознать реальность.
  - Я не понятно говорю?! - вышел из себя старик. - Сожги лифты. Выжги их шахты вместе со всем, что успело туда пробраться. Они изолированы металлом, поэтому дальше огонь не пойдет, зато пластик сплавится и перекроет шахты.
  - Но тогда как мы выйдем?..
  - Никак, - отрезал профессор и, резко развернувшись, направился в свою лабораторию. К единственному, что у него осталось. Единственному, что осталось у них всех - двоим немертвым, мирно спавшим в своей капсуле.
  
  
  Глава 12
  
  На этом воспоминание прерывалось, но я как будто остался в нем, по уши увязший в буре чужих эмоций, которые как-то странно перемешались с моими собственными. Слишком много потрясений уместилось в одном дне. Слишком много...
  Я почувствовал, что кто-то меня оттолкнул, а потом, грубо схватив, затряс мое плечо.
  - Каин! Каин, очнись! - услышал я крик брата и открыл глаза. Я не сразу понял, где нахожусь и какого черта вообще там делаю, но вспомнив, заметил явные перемены. Погружаясь в воспоминание, я был посреди возни вполне мирного человеческого утра, а пришел в себя в хаосе.
  Один охранник валялся возле стены с разбитой головой, и аромат его крови здорово мешал мне соображать, а брошенные в спешке одеяла, кучей взгромоздились рядом с окном. С другой стороны с помощью плотной водной завесы, сверху вниз перекрывшей весь коридор, Вейну удавалось сдерживать маячивших в ближайшем проходе монстров, то ли троих, то ли четверых, из-за ряби больше похожих на мифических волосатых обитателей вечных льдов. Еще одно животное, из того, что я увидел, от человека ему досталось только умение стоять на задних лапах и орудовать передними, с помощью длинных когтей и нечеловеческой скорости сражалось сразу с тремя охранниками.
  Я впервые видел одного из оборотней вблизи, да еще и своими глазами. Поросшая неровной серой шерстью морда с распахнутой, будто в широкой улыбке пастью переходила в бурую холку. Готов поспорить, когда-то его шевелюра была именно такого цвета. Теперь же она отросла, и длинными, прямыми прядями спадала вдоль изогнувшегося горбом позвоночника. Ребра были, словно чехлом, обтянуты сморщенной, местами поросшей шерстью кожей так, что можно было бы пересчитать кости по пальцам. Впалый живот существа оказался так тощ, что создавалось впечатление, будто он стремился обхватить позвоночник, а на его бедрах едва удерживались грязные и зловонные остатки набедренной повязки. Кривые нижние лапы были также богаты когтями, как верхние. Они были чуть короче, чем на руках, но зато не менее острыми, и при прыжках оставляли в полу глубокие, неровные царапины.
  Существо было быстрым, очень быстрым - даже умудренные многими годами непрерывных тренировок люди едва справлялись с его напором, не имея возможности подобраться достаточно близко, чтобы нанести удар и не подставиться самим. Я спросил себя, долго ли они смогут продержаться в таком темпе?
  - Каин! - Это уже из дальнего прохода станции проорал профессор. - Скорее! Нужно бежать!
  Он с Кри, Деррадисом и подобравшими большую часть пожитков людьми ждал нас с братом у выхода из комнаты. Точнее, это они считали, что нашли выход, но в мыслях профессора я прочел, как нам до него далеко, и понял - что удрав сейчас, лишь подставлю спину волкам и потеряю союзников. Я еще раз посмотрел на протягивающего мне руку старика, потом на дрожащего от напряжения, медленно отступавшего Вейна, уводящего за собой завесу, за которой по пятам шествовали оборотни, и принял решение.
  - Авель, иди к старику! Бегите вперед! Как можно скорее!
  Голубые глаза брата со страхом впились в меня.
  - А как же ты? - спросил он, но у меня не было времени ему объяснять.
  - Просто доверься мне и делай ноги! Я догоню!
  На всей скорости немертвого я бросился к трупу и, удостоверившись, что он действительно не дышит, нашел самый удобный сосуд. Припав к его шее, я с легкостью прокусил тонкую кожу и начал жадно глотать животворящий напиток. Это было почти божественно - наслаждаясь первой в жизни практически полноценной трапезой, я чуть было не забыл, зачем вообще все это затеял... Вместе с жизненной силой в мои жилы вливалась мудрость и смелость погибшего за нас человека, в том же коктейле шел страх, но он лишь приятно пощекотал мои нервы. Нет, не так. Я не мог сам ощутить его чувства, но понимал, что он чувствовал. Не так уж сильно мы отличались...
  Люди за моей спиной что-то орали, вопили, ругались последними словами, но меня это мало волновало. До предела насытившись еще теплой кровью, я вытер испачкавшиеся губы робой погибшего и, подняв с пола его серебряную саблю, поднялся на ноги. Ощущение силы наполняло меня до кончиков пальцев, я чувствовал, как она, до того старательно подавляемая, тонкими искорками пробегает между ними, струится сквозь меня, готовая подчиниться любому моему желанию. Эта власть опьяняла... К сожалению, я понятия не имел, как ее использовать.
  Люди. Сейчас я видел, насколько хрупки их смертные оболочки, как никогда ощущал биение их сердец и насквозь пропитавший их тела и мысли запах страха. Вкусить их кровь сейчас было бы великолепно... Я не смог скрыть плотоядную усмешку. В их мыслях они уже похоронили себя, причем сами не знали, кого боятся больше: напавшего на них громадного жилистого зверя или своего временного союзника, превратившего их друга в завтрак. Но тут они, как всегда, ошибались, забыв главное - не я убил их товарища.
  Едва касаясь пола, я в два прыжка оказался за спиной зверя. Почуяв серьезного противника, он обернулся ко мне. К сожалению, заметившие мой маневр охранники, вместо того, чтобы вовремя пустить в ход оружие и прикончить зверя, бросились врассыпную. Глупые люди! Я увидел, как к моему боку тянутся когти, одновременно, целясь мне в голову, замахнулась и другая лапа. Он был быстр, но теперь я был куда быстрее. Отбив когти саблей, от чего в воздух взметнулись искры, я пригнулся и ударил зверя в живот, едва увернувшись от следующего взмаха когтей. Вонь волка обдала меня почти осязаемой волной, и я перестал дышать - дурная привычка вдыхать воздух, чтобы иметь возможность говорить, уже довольно прочно укоренилась в моем сознании.
  Перекувырнувшись, зверь с размаху влетел в переборку, неподалеку от окна, но сразу же поднялся на лапы, оставив в ней неровное углубление в форме своего хребта. Он начал ходить взад и вперед, не спуская с меня золотистых зрачков, странно напоминавших глаза человека, случайно прилепленные на удлиненную, поросшую клочковатой шерстью, звериную морду. Я подошел ближе, и он злобно зарычал, показав два ряда острейших желтых зубов. Сейчас у меня не было ни единой возможности поразить его, не попавшись в капкан ядовитых клыков или когтей. Отходить тоже было некуда, неподалеку, за моей спиной нас защищал Вейн - стоит ему ослабить барьер и подобных тварей в комнате станет в разы больше. К счастью, зверь этого не понимал, или не хотел делиться добычей... Ощутивший на себе мою силу, он тоже не спешил. Поэтому и я медлил, пристально следя за волком, как наблюдал бы за его диким сородичем в вольере.
  Несмотря на опасения на мой счет, его взгляд, то и дело, обращался в сторону испитого мной человека, словно указывая - вот мое слабое место, используй, если сможешь. Я догадывался, что его худоба и медлительность отнюдь не следствия строгой диеты и воздержания - зверь был очень голоден. Не так - едва жив от голода. Моя шкура его ничем не привлекала, скорее наоборот, вызывала отчаянное отвращение, которое было взаимным, но лежавшая у стены человеческая тушка возбуждала волчий аппетит и заставляла его заливать вонючей слюной пыльный пол коридора...
  - Вейн? - тихо позвал я, надеясь, что парень знает, когда можно вести себя по-идиотски, а когда стоит быть серьезным.
  - Чего тебе? - к моему несказанному облегчению отозвался тот.
  - Сейчас я отступлю к тебе, только не бойся и не снимай барьер.
  По громкому презрительному хмыканью за спиной я понял, что ничто не может изменить вредную натуру парня. И это оказалось как нельзя кстати. Я отступил медленно, не сводя глаз с волка и в то же время давая ему понять, что между ним и желанной едой больше никто не стоит. Еще шаг и я почувствовал полу одеяния Вейна у своей ноги. Все, ловушка была расставлена, оставалось только дождаться, когда она захлопнется. Когда пища усыпит его бдительность, мне хватит доли секунды...
  Но тут произошло непредвиденное - я увидел, как Авель совершенно спокойно прошел мимо нас прямо к телу и, склонившись над ним, клыками разорвал ему горло и принялся жадно поглощать остатки моей трапезы. Я даже не сразу понял, что произошло. От вида испачкавшего руки в чужой крови брата у меня мурашки пошли по коже. Вот он оторвался от обеда и взглянул на меня - передо мной как будто оказалось другое существо, так прекрасно было его лицо с сияющими бесконечной алой жаждой глазами и развевающимися от заключенной в нем силы белокурыми волосами за спиной. Падший ангел во плоти. Вот он поднял руку и кончиком пальца стер оставшуюся в уголке рта капельку крови, а потом, как ни в чем не бывало, улыбнулся мне своей привычной застенчивой улыбкой, тщательно скрывавшей удлинившиеся клыки.
  - Брат... - проговорил я, но так и не закончил - слишком много я хотел сказать.
  Больше чем меня, поведение Авеля задело за живое только волка. Заметив нового конкурента за добычу, он подобрался и угрожающе зарычал, а потом без всякого перехода набросился на Авеля.
  Моя реакция была мгновенной. Взметнув в воздух клубы пыли, я запрыгнул на спину волку и со всей силы вонзил ему в холку клинок, но он все-таки упал рядом с истерзанным телом охранника. К счастью, Авеля там уже не было - воспользовавшись вновь обретенной силой, мой брат, ускользнул от чудовищных когтей, и они поразили лишь воздух. Почувствовавший, что его обыграли, волк, попытался перевернуться на спину и сбросить меня, но я лишь крепче вцепился ему в нечесаную гриву и сильнее нажал на саблю. Почти одновременно раздались два звука - это переломилась надвое железная ручка сабли, и треснул хребет зверя. Миг агонии, и оно вытянулось у моих ног, бездыханное, с вывалившимся изо рта языком. Я хорошенько пнул его ногой, чтобы удостовериться в победе, и только после этого повернулся к остальным.
  Как раз вовремя, чтобы обнаружить, что из-за наших с братом скоростных маневров, Вейн оказался отброшен в сторону, а вместе с ним исчез и барьер. Бедный парень здорово ударился о поручень и в полубессознательном состоянии валялся между вновь обнажившими клинки охранниками и животными. Теперь еще три твари, с плавной грацией огромных хищников, даже не утруждаясь подняться на задние лапы, с клыками наготове подбирались к людям...
  - Каин, ты в порядке? - спросил брат, оказавшийся совсем рядом. - Я собирался помочь, но ты уже с ним разделался...
  - Ничего. Но в следующий раз, прошу, делай то, что я говорю, - хмуро попросил я. Авель только сокрушенно опустил голову, но не стал оправдываться. Как и я не стал говорить, что, только что, увидев его в опасности, пережил худшие мгновения в своей жизни.
  - Где Макливер и остальные?
  - Я сказал им убегать, а сам пошел тебе на помощь.
  - Хорошо, - кивнул я, чувствуя облегчение от мысли, что не все так плохо. Двуногие - волки = один - один - не худший счет.
  - Что будем делать? - снова заговорил брат, кивнув на застывших в некоторой нерешительности волков - гибель сородича явно произвела на них некоторое впечатление - сейчас в их примитивном мозгу страх боролся с инстинктом самосохранения, твердившим, что перед ними, возможно, первый и последний в жизни шанс досыта набить брюхо. Я заранее знал, что победит. Уж явно не альтруизм. Преграждавшие им путь вооруженные люди тоже не решались сделать первый ход - если у них не было шанса против одного зверя, трое оказались бы точно не по зубам.
  - Если и стоит напасть, то именно сейчас, - шепнул я Авелю. Кордановая роба и то прошелестела бы тише, но брат меня услышал и кивком подтвердил свое согласие, - они нас боятся, и я должен показать тем, кто трусливо наблюдает из-за углов, в надежде поживиться остатками со стола вожаков, что им не стоит даже связываться с нами.
  - Мы. Мы должны показать, - мягко поправил меня брат.
  - Я не могу рисковать тобой.
  - Я тоже. Запомни уже - куда ты, туда и я, хоть в огонь, хоть в воду, я всегда буду рядом, - в его глазах сияла слепая вера в свои слова, и я знал, что чувствую почти то же самое.
  - Хорошо. Сделаем это вместе.
  - Возьми, она тебе пригодится. - С этими словами Авель протянул мне мое оружие, которым при входе в зверинец снабдил нас Макливер. Я принял его, без сожалений отбросив в сторону ставший ненужным эфес сломанной сабли.
  - Спасибо, - поблагодарил я, и неожиданно для самого себя улыбнулся. - Ты берешь на себя правого, я - левого.
  - А еще один? - с теплой улыбкой спросил брат.
  - Займемся им вместе, - дерзко хмыкнул я, вновь призывая всю свою силу, с готовностью охватившую меня уютным, теплым коконом.
  - Идет, - в тон мне ответил брат.
  Мы, словно невесомые молнии, ворвались в центр круга. Не ожидавшие такого поворота, люди едва удержались на ногах, но звери вовремя заметили приближающуюся опасность и успели отступить чуть назад, в коридор. Не тут-то было. Не давая им опомниться, я замахнулся саблей и в головокружительном прыжке резанул по боку животного. Оно завизжало, заливая кровью проход, и этот вой тут же подхватило другое, метнувшееся в сторону от меня и напоровшееся на лезвие брата. Третье попыталось достать меня когтями, но не успевало, поэтому смогло зацепить лишь слишком длинный рукав робы. Но и этой заминки оказалось достаточно, чтобы раненый мной зверь дотянулся до моей руки и почти вцепился в нее.
  В последний момент мне удалось отвести руку и с силой плашмя ударить его по морде лезвием. От прикосновения к чужеродному металлу волк взвыл еще сильнее и отступил. И тут на меня с разбегу обрушился скоростной поезд - другой зверь одним махом сбил меня с ног. От неожиданности я выронил саблю, и тотчас ощутил у себя на шее зловонное дыхание прижавшего меня к полу существа. Я не смог дотянуться до оружия, попытался оттолкнуть зверя - не тут-то было - он оказалось очень сильным и жилистым.
  Его когти потянулись ко мне. Для меня это было крайне медленное движение, для людей - молниеносное. Я уже приготовился лишиться сознания или, на худой конец, жизни, как сверху сверкнуло короткое серебряное лезвие, волк замер, а мне на лицо упали капли его крови. Этого секундного замешательства оборотня мне хватило, чтобы рывком, до пояса разорвав робу, выбраться из-под него, схватить саблю, после чего резким, просвистевшим в воздухе движением рубануть ему по шее. Прочертив неровный полукруг, его голова шмякнулась на пол. Не теряя ни секунды, точным ударом я пронзил грудь второго израненного животного, дергавшегося в агонии чуть поодаль, и повернулся, чтобы помочь Авелю, но тот уже закончил свою миссию и невозмутимо вытирал клинок об оторванный рукав робы, а перед ним возвышалась изрубленное в фарш тело волка.
  - Ты неплох, - прокомментировал я, - К тому же нашел лучшее применение этому клочку материи.
  Я тотчас последовал его примеру, оторвав от своей истерзанной робы рукава. Насухо вытерев ими саблю, я пристроил ее на поясе - как ни странно, эта тыкалка оказалась полезной штукой. Я не представлял, как стал бы драться с оборотнем голыми руками...
  - Мальчик мой, ты был великолепен! - услышал я за своей спиной знакомый голос и резко обернулся.
  - Как?! Старик? Разве вы не должны были быть уже далеко отсюда? С какого перепугу вы вернулись?!
  - Разве я мог уйти и оставить своего мальчика сражаться в одиночку? - хитро улыбнувшись, заявил Макливер. Его глаза так и светились отцовской гордостью. Гаденькая картина. К тому же, не по адресу.
  - Я уже говорил тебе, даже не пытаться меня так называть! - возмутился я. - К тому же я никогда не был один, со мной был брат!
  - Да-да, - проверещал коварный старикан и, склонившись над одним из поверженных мной волков, рывком выдернул у него из плеча кинжал, спасший мне жизнь. Тот самый, с двуглавым зверем на рукоятке.
  - Так это был ты?.. - не веря собственным глазам, вслух произнес свои мысли я. - Ты... Чуть не убил меня! Глупый старикан, чуть ниже, и сейчас меня можно было бы собирать по частям!
  - Глупый мальчишка! - не остался в долгу Макливер. - Чуть дольше, и тебя бы точно пришлось со стен соскабливать!
  Впервые я не нашелся, чем возразить.
  В его мыслях я увидел еще совсем свежую картинку - я, почти с головой погребенный под двумя зверями, а неподалеку - никого и ничего не замечающий Авель, увлеченно терзающий уже испустившего дух зверя. Мне стало не по себе. Никогда прежде я не видел брата таким... Даже сейчас он выглядел задумчивым и как будто чем-то озадаченным.
  - Профессор! - Звонкий голосок Кри оторвал меня от странных мыслей. Я оглянулся - они все вернулись, включая Деррадиса. По недовольному взгляду, которым он меня окинул, я понял, что ему есть, что мне высказать.
  - Что, детка? - отозвался с интересом осматривавший мертвых волков Макливер.
  - Вейн был лишь чуток оглушен, я уже его вылечила, - гордо заявила девчонка.
  - Молодец, девочка! - гордости профессора не было конца и края. Я же при взгляде на это по-детски невинное и обрадованное похвалой лицо, вспомнил о том, как погибла ее мать, и отвернулся. Интересно, знала ли девчонка?.. Знала ли она, что сейчас улыбается ее убийце?..
  - Спасибо, но я могу и сам за себя ответить, - до боли знакомо проворчал Вейн. Неуклюже опираясь на поручень и потирая только что исцеленную спину, он медленно поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к охраннику, передавшему ему его снаряжение.
  - Ты... Что ты только что сказал? - будто в трансе спросила Кри, широко распахнув васильковые глазищи.
  - Чтобы ты не смела, говорить так, словно меня здесь нет! - огрызнулся парень.
  - Нет, до этого... Ты ведь меня поблагодарил...
  - Что?! - Казалось, Вейн и сам удивился. В его мыслях завертелся смущенный переполох. - Я и в страшном сне не мог бы сморозить такую глупость!
  Стремясь поскорее прекратить разговор, парень пошел вперед по коридору, но из-за того, что часть людей еще разбиралась со слишком поспешно собранными и перепутавшимися из-за паники вещами, не мог уйти далеко.
  - Нет! Ты так сказал! Я слышала! Все слышали! - не отставала от него Кри.
  - Значит, я треснулся головой куда сильнее, и твое так называемое лечение - полная лажа! - вышел из себя Вейн. К счастью, назревавшую ссору остановил Деррадис.
  - Кристелла, иди сюда! - приказным тоном позвал он. - Удостоверься, что повязки на моей ноге в порядке! Если я не смогу идти - это будет твоя вина.
  Когда Кри с подчеркнутой важностью склонилась над его ногой, он незаметно подмигнул Вейну, а тот ухмыльнулся в ответ.
  На этот раз обошлось без истерик, как было после гибели Така. Когда все закончилось, и кровь оборотней на полу комнаты смешалась с кровью человека, люди поняли, что психовать - не выход. Пусть они были не в восторге от нашего с Авелем использования тела своего друга, но умом признавали, что это было лучше, чем если б его съела стая каннибалов. Наверное, мне не стоило им напоминать, что его так и так съедят, едва мы покинем место стоянки? Набросив на тело испачканные кровью одеяла, от которых они отказались, люди сделали вид, что его там нет - они старательно обходили труп и нас с братом стороной, не желая иметь дело ни с тем, ни с другим.
  Только малышка Кри, осторожно перепрыгивая между лужами крови, подошла и, подхватив с пола эфес сломанной мной сабли, украдкой спрятала его в свою заплечную сумку, где уже обитала фляжка Така. Встретившись со мной взглядом, она пожала плечами и слегка улыбнувшись, объяснила.
  - Это для поминальной церемонии.
  Я кивнул. Было в этом простом поступке что-то такое, отчего мне захотелось защитить девочку. Также как это слабое существо, среди всех волнений путешествия, не утратило присущей ему жажды жизни и продолжало защищать память погибших и здоровье живых. Надо признать, после ее лечения Деррадис выглядел намного лучше, хотя ему все еще приходилось опираться на плечо одного из охранников... Вейн тоже поправлялся на глазах.
  Покончив с неразберихой в вещевых мешках и забрав с собой наименее пострадавшие одеяла, наш отряд снова выступил в путь. На этот раз притаившиеся во тьме обитатели заброшенного отсека, даже не собирались скрывать свое присутствие - стоило нам повернуть за угол, как сзади раздался хруст пожираемых костей и довольное повизгивание - волчий пир разгулялся на славу.
  В тот день мы шли медленнее, чем обычно. Несмотря на все старания Кри, Деррадис был не в самой лучшей форме, а охранники не смели ему возражать, когда избалованный мальчишка, упорствуя в своем упрямстве, отказывался принять их помощь. Я же мучился неопределенностью - долбануть его по гордой башке и взвалить на плечи или оставить мучиться и подождать, когда его гордость сама сломается, разбившись о подводные камни реальности. А реальность была такова - нас преследовали. По пятам, с упорством гончих псов, или койотов-падальщиков. Теперь их слышали даже люди, которых передергивало каждый раз, как после очередного поворота за их спиной раздавалось тихое постукивание или душераздирающий скрип острых когтей по выложенному окаменевшим пластиком полу станции.
  К вечеру мы подошли к полупрозрачному куполу, напомнившему мне другой такой же, возвышавшийся над теплицами в отсеке магов. Этот отличался только тем, что по его поверхности, тут и там, протянулись длинные молниеподобные изгибы трещин, а крыша кое-где обвалилась, выпустив на свободу, словно перевалившую через край, буйную растительность. Едва заметный свет практически исчерпавших запасы магической энергии солнц-ламп не мог окончательно разогнать мрак помещения, делая его больше похожим на путь в вечные, зловещие сумерки.
  Шедший впереди старик обернулся к нам.
  - Выход из отсека как раз за теплицами, потерпите еще немного. Скоро мы будем в безопасности, - довольно бодро произнес он и решительно шагнул внутрь теплицы через вдребезги разбитую дверь. Прошел он совсем немного - папоротники, бамбук, какие-то пальмы, гигантские хвощи и прочая растительность, намертво переплетенная кожистыми лианами и ползучими вьюнами, предстала перед ним сплошной зеленой стеной.
  Люди озадаченно встали перед этой преградой. Первым пришел в себя Тесс.
  - Эти растения настолько густые, что кажется, будто их можно нарезать кусками... - проворчал он, потом вытащил из-за пояса саблю и рубанул по живой стене, потом еще раз, и еще. Остальные охранники тоже вышли из ступора и пришли ему на помощь - работа пошла быстрее.
  Я предпочел наблюдать со стороны. Они не просили о помощи, к тому же, все еще не излечились от страха после нашего появления перед ними в истинном облике кровопийц, поэтому я не вмешивался, утешив себя мыслью, что это - не мое дело, и не моя вина, что они такие хилые.
  Авель тоже не изъявлял желания поработать саблей. Нервно озираясь по сторонам, он вглядывался в одичавшие зеленые побеги так, словно хотел просветить их насквозь. Я вспомнил, что он впервые видит растения своими глазами и понял это состояние взволнованного любопытства и потрясения. А ведь я так хотел сам привести его в те теплицы, где мы побывали с Аей, чтобы самому увидеть и разделить его восторг... Неужели я опять пожелал слишком многого? Взяв его за руку, я увидел, как на его губах расцвела, хоть и не подходящая ситуации, но такая прекрасная улыбка.
  - Несмотря ни на что, я все равно счастлив, - шепнул он. - Это так впечатляет. И я довольно улыбнулся в ответ. Позже расскажу ему о теплицах. А лучше сам покажу. Если он рад увидеть подобные вконец одичавшие заросли, то что же он почувствует, когда увидит все эти аккуратные отделения с уникально воссозданным климатом и растительностью? В тот момент я точно хотел бы быть рядом с братом.
  Обливаясь потом от влажной, наполненной испарениями жары и вдыхая резкие запахи сочной зелени, исходившие от сваленных ими в виде дорожки толстых стеблей, охранники прорубили несколько футов сплошных зарослей, когда в них определился просвет. Торопливо расчистив проход, они пролезли внутрь. Не чувствуя оттуда никакой опасности, я пролез за Авелем через округлое отверстие, выпрямился и огляделся.
  Вокруг нас раскинулся сырой и теплый субтропический лес, причудливо перемешавшийся с растительностью средней полосы. Он рос в несколько ярусов, каждый из которых, тесно сплетался ветвями, лианами и кто знает чем еще, и, как мог, старался подставить свои гигантские листья или толстые иглы под лучи угасающих светил. Земля парила, а мох под нашими ногами при ходьбе издавал довольно громкие чавкающие звуки, издали возвещавшие о нашем приближении.
  Профессор торопливо определил наше положение и уверенно повел за собой, по пути, огибая многочисленные лианы и гигантские папоротники. Когда мы оказались на некотором расстоянии от дыры, я снова почувствовал угрозу и, резко обернувшись, успел заметить скрывавшихся за толстыми стволами деревьев оборотней. Да, так легко они нас не отпустят.
  Проигнорировав окрики охранников, я обогнал шеренгу и приблизился к профессору.
  - Старик!
  - Неправда, я еще довольно молод! - возмущенно хмыкнул он. Стоило признать, что, несмотря на возраст, держался он неплохо. Всяко лучше Деррадиса, нога которого, очутившись в жарком, влажном климате, причиняла ему сильные страдания. Вейну приходилось придерживать его, но водный маг и сам к силачам не относился...
  - Без разницы! - отмахнулся я. - Нам еще далеко топать?
  - А ты как думаешь? - он криво ухмыльнулся.
  - Макливер! Сейчас не время для твоих глупых шуток.
  - Ты впервые обратился ко мне по имени... - Мне захотелось его хорошенько встряхнуть. - Как я могу сказать? Если б это были обычные теплицы, я бы сказал, немного. Но здесь нас может ожидать что угодно.
  Я не мог не согласиться.
  - А откуда такой интерес?
  - Старик, ты задал первый правильный вопрос за день.
  - Стараюсь, - хмыкнул он. - Так наш хвост решил показать клыки?
  - Ты знал? - удивился я.
  - Ну, я же еще не выжил из ума, - невесело улыбнулся профессор.
  - Я в этом не уверен, - не мог не усомниться я. - Тогда почему ты делаешь вид, что все в порядке? Эти твари уже совсем рядом, еще немного и они растащат твою команду по закоулкам и пустят в расход.
  - А если мы побежим, сработают все их инстинкты, и они просто кинутся в погоню за трусливо уносящей ноги добычей. Нам нельзя показывать свою слабость - слишком многое зависит от исхода нашей вылазки.
  - Тогда ты предлагаешь продолжать ползти черепашьим шагом и надеяться на чудо?
  - Раз ты вспомнил о чудесах, можно еще помолиться богам. Тоже полезная вещь для иного мира.
  Я чуть было не рассмеялся. Когда раздался вскрик - это любопытная Кри засмотрелась на куст хвоща-переростка и оступилась на камне. Все собрались вокруг нее - стопа девочки оказалась вся изрезана осколками когда-то возвышавшейся здесь прозрачной стены. К счастью, шок пока что не давал малявке почувствовать боль, но я был уверен, что вскоре она взорвет ее нервы. И мой мозг. Потому что мысленные крики боли игнорировать куда сложнее.
  Макливер деловито склонился над ней и, осмотрев рану, недовольно покачал головой.
  - Сможешь исцелиться?
  - Себя лечить очень сложно, а все силы уже ушли на лечение... - глотая слезы досады и подступающей боли, прошептала девчонка.
  Ей даже не нужно было уточнять чье исцеление забрало у нее всю энергию. В негодовании я посмотрел на принца - если б не его глупая гордость, этой мягкосердечной девчонке сейчас не пришлось бы так страдать.
  Я даже забыл о жажде, всколыхнувшейся у меня под кожей - ее кровь была бы как чистый источник удовольствия... Я заставил себя прогнать эту мысль и оглянулся на брата. С Авелем творилось что-то неладное - он неподвижным изваянием застыл подле меня, а его глаза казались алыми озерами, до краев переполненными жаждой крови.
  - Авель? - тихо, чтобы не привлекать внимания, спросил я, но он меня даже не услышал. Я буквально видел, как голод пересиливает, уничтожает в нем все живое. Воздух вокруг него стал холодным и мертвым, а за спиной неровными клубами вздыбился туман.
  Я не знал, что делать. К счастью, все взгляды людей были устремлены на Кри, и до нас никому не было дела. Хотя преображение Авеля отпугнуло осмелевших от запаха крови и подобравшихся совсем близко волков, но оно было также не похоже на брата, как и бесчувственный холод его взгляда. В нем не было ничего от моего Авеля. Вот этот незнакомец небрежно откинул в сторону белокурую волну волос и сделал шаг вперед, по направлению к сидящей на камне девчонке, проливавшей горькие слезы, пока Макливер осторожно доставал из ее ноги осколки стекла и пластика.
  Я понял, что если не остановлю его сейчас, произойдет что-то ужасное.
  - Брат! Очнись! - прошептал я, решительно преградив ему путь. Глаза вампира осветили меня алыми отблесками.
  - Разве ты не хочешь ее попробовать? - удивился он голосом брата.
  - Да, но не стану.
  - Почему?
  Я сам не знал, что ответить, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову.
  - Она нам еще пригодится. Чем больше людей будет в нашем распоряжении, тем больше шансы добраться до накопителей.
  После небольшого раздумья, Авель кивнул, вот только выражение его лица осталось прежним, тогда я взял его за руку - как по мановению волшебной палочки, передо мной снова предстала небесная голубизна взгляда моего любимого брата.
  - Авель, что это было? - взволнованно спросил я, но он лишь недоуменно пожал плечами.
  - Не знаю. Мне просто очень захотелось крови...
  - Что ты хочешь этим сказать? Неужели... Безумие?
  - О, нет! Что ты. Но, знаешь... Порой мне начинает казаться, что я как будто меняюсь... Впрочем, ты тоже. Почему-то когда я вижу, как ты добр к этой девочке, мне хочется от нее избавиться...
  - Это так на тебя не похоже.
  Нежная улыбка тронула губы брата.
  - Ты - самое дорогое в моей жизни, и, конечно, мне тяжело делить тебя с этим миром, ведь я существую только ради тебя.
  - Да, ладно, это немного чересчур... - я смущенно усмехнулся, но вдруг понял, что брат уже улыбается во весь рот и всего лишь смеется надо мной - от сердца тут же отлегло. Мне стоило понять раньше - не мог же он говорить такие вещи всерьез. Это было бы... странно.
  Тут я заметил, что профессор закончил перевязку, облачив забинтованную ногу девчонки в также пострадавший от стекол кордановый башмачок, и помог Кри подняться. Она стояла, цепляясь за его руку, и покачивалась, стоя на одной ноге.
  - Нет, деточка, так ты идти не сможешь, - констатировал факт старик.
  - Н-ничего, - выдавила из себя девчонка, - пока пойду так, а как накоплю сил, попытаюсь затянуть раны.
  - И сколько тебе понадобится на это времени! - с неожиданной злобой огрызнулся на нее Вейн. - Почему тебе вечно нужно вляпаться в неприятности!
  - Кто бы говорил, - словно со стороны услышал я свой голос и подался вперед, через расступившихся передо мной охранников. - Ты не меньше других виноват в том, что этот цыпленок едва стоит на ногах.
  - Хватит вам, не ссорьтесь, - Кри снова готова была расплакаться. - Я сейчас встану и...
  Она попыталась встать на обе ноги, но едва не свалилась на землю и побледнела еще сильнее. Отчаяние в ее голове давило на мой мозг.
  - Ладно, забирайся, - вдруг решительно произнес Вейн и присел на корточки, подставив спину ошеломленной его поступком Кри. - Я тебя понесу.
  Я мог бы предоставить людям самим решать проблему, но вокруг была тишина, а вот запах оборотней усилился. Уж не под землей же они к нам подобрались. Хотя, чем черт не шутит.
  - Не неси чушь, - Я заметил, что Авеля передернуло от моей резкости, но, что поделать, я такой. - Нам надо убираться подобру-поздорову из инкубатора, а тебе еще тащить этого правителя. Почему вы всегда лишаетесь ног, когда нужно всего лишь топать вперед?!
  Деррадис исподлобья бросил на меня предупреждающий взгляд в стиле - еще слово, и я за себя не ручаюсь, но я уже закончил.
  - И что ты предлагаешь?! - Поднявшись во весь рост, бросил мне Вейн. - Кинуть девочку в лесу на съеденье волкам? Или ты предпочтешь сам ее выпить?! Чего еще ждать от монстра?!
  - Вейн, хватит! - заступился за меня Макливер, но я видел, что большая часть охранников согласна с суждением мага. Люди.
  Вместо объяснений, я нагнулся и подхватил девчонку на руки. Она тоненько взвизгнула и тут же крепко вцепилась мне в плечи, легкая как... Если сказать, как шкаф, прозвучит глупо. Пусть будет просто легкая.
  - Я сам ее понесу, а вы - двигайте вперед, и хватит болтать! Мы потеряли слишком много времени.
  - Он прав. Пойдем, - поддержал меня верный старик и, не медля, повел отряд дальше. Охранники послушно пошли за ним, след в след, опасаясь оступиться и повторить подвиг Кри. Когда они прошли, Вейн подошел ближе ко мне и яростно прошептал.
  - Только попробуй ее цапнуть, кровопийца!
  - Можешь не волноваться, тощие птенцы не в моем вкусе, - отозвался я и проводил его насмешливым взглядом. Ревность не красила никого, даже магов. Мы с Авелем замкнули цепочку и несколько минут все было почти спокойно, пока Кри, до того робко сжимавшая в кулачках мою порванную в стычке с волком робу и не смевшая поднять взгляд, не заговорила.
  - По-почему ты сделал это для меня? - Я не хотел смотреть на нее, но сделал это машинально. В ее глазах сияли остатки пролитых слез и боли смешанные с детским любопытством.
  - А ты как думаешь?
  - Не знаю... Ты ведь еще не проголодался? - заданный наивным тоном этот вопрос заставил меня на миг замереть, а потом тихо рассмеяться.
  - Нет, - немного успокоившись, ответил я, стараясь не замечать исходившего от брата недовольства. Он явно не приветствовал мой поступок. - Когда я захочу есть, попрошу пробирку крови у Макливера.
  - Правда? - Васильковые глаза распахнулись в ожидании подробностей. - А почему ты укусил того человека? Ты хотел есть? А потом твои глаза стали как кровь, почему?
  - Тогда у меня не было выбора, нужно было победить больших злых зверей, - собрав в кучку все свое терпение, объяснил я.
  Девчонка на секунду задумалась, мысленно прокручивая предыдущие события, потом деловито кивнула.
  - Ты и правда, стал сильнее. Кстати, прости, что не сказала раньше - спасибо, что заступился за нас. Если б не ты мы вряд ли дошли бы досюда.
  Она сказала это так просто. Но меня будто током ударило - впервые за весь путь меня поблагодарили. Не то, чтобы я этого ожидал, но все-таки я тоже, наравне со всеми, рисковал своей жизнью... Странно, что единственной, кто это заметил, оказалась маленькая девочка. Хотя, нет, не маленькая, но почему-то мои глаза отказывались воспринимать ее иначе, чем ребенка. Ребенка погибшей женщины, - в который раз я напомнил себе. Не может быть, чтобы она знала. Разве смогла бы она так доверять профессору? Сказать - не сказать, спросить - не спросить...
  От решения этой задачки меня отвлек судорожный вздох. Идущий как раз перед нами с братом охранник только что был здесь, а через секунду оказался подцеплен острыми когтями и нечеловеческой силой затащен вверх, на второй ярус тесно переплетенных ветвей деревьев, находившийся как раз над нашими головами. Макливер тоже стал случайным свидетелем этого зрелища и заорал:
  - Все пригнулись!
  Я машинально еще раньше нагнул голову и с Кри на руках приблизился к старику.
  - Что произошло? - спросил Солан. Большинство охранников еще не поняли, что случилось. Они шли впереди, и если б старик в это мгновение не искал меня взглядом, то и он бы ничего не заметил.
  - Опасность...
  - Волки над нами, на деревьях, сейчас доедают вашего друга, - озвучил я его мысль. На щеку Тесса сверху упала капля крови. Он машинально вытер ее и изумленно уставился на окрашенную алым ладонь, и резко отшатнулся с того места, на котором присел.
  - Чт... Кто?
  - Петс, - коротко ответил профессор. - Они его забрали.
  - Что делать?! Они нас всех прикончат? Что нам делать? Профессор? - на этот раз они действительно испугались и находились уже на грани паники, готовые броситься наутек, лишь бы оказаться подальше от притаившейся у них над головой опасности.
  - Тише, - цыкнул он на разволновавшуюся команду. - По моей команде бросаем все лишнее и бежим за мной, как будто от этого зависит ваша жизнь.
  - Так, значит, теперь мы бежим, - иронично заметил я, но Макливер предпочел не отвечать.
  - Тесс, поможешь Деррадису, - распорядился он, скидывая с плеча одеяло.
  - Я справлюсь, - борясь со слабостью, возразил парень.
  - Это не тот случай, когда можно потакать своим прихотям, - строго прервал его Макливер, и принц нехотя кивнул.
  - На счет три. Один... Два... Три!
  
  
  Глава 13
  
  Этот бег походил на гон антилоп в южной степи, с той лишь разницей, что люди были медленными, неповоротливыми животными, а их преследователи оказались куда сильней и быстрей степных львов. Точнее, так могло бы быть, не будь здешняя давно мутировавшая растительность между первым и вторым ярусом деревьев крепче стали. К счастью, охотникам оказалось сложно выбраться со второго яруса - у них осталась только подготовленная для ловушки дыра, в которой исчез охранник, достаточно широкая для человека, но не пропускавшая оборотней. Должно быть, они специально поджидали нас там, с легкостью обогнав отряд, когда поранилась Кри. Это доказывало, что разум не окончательно их покинул. Скверно.
  Я в два прыжка обогнал всех и остановился, глядя с небольшого, заросшего папоротником холма, как пригнувшиеся к земле люди огибают связки лиан, с опаской поглядывая под ноги. Глубокий мох, скрывавший камни и острые осколки, насквозь пропитанный вырвавшейся из заключения и разлившейся по полу отсека водой, мешал им идти.
  Волков пока не было видно, но я слышал их озлобленное повизгивание с верхних ярусов. Наверняка, передвигаться там еще сложнее, чем по заросшему мхом полу. Оборотни определенно не ожидали такого поворота, они надеялись продолжать уничтожать нас по одному, находясь вне нашей досягаемости. Если б я не опасался их ядовитости, на деле доказал бы им, чего стоит немертвый... Но вот шелест лап по веткам сменился скребущим, грызущим звуком неподалеку... За другими звуками, я никак не мог определить, откуда он доносится.
  - Каин? Идем? - позвал меня взволнованный Авель. Он, как и я, первым достиг этой точки. Макливер тоже был уже близко. Крепкий старикашка.
  Я отвернулся, намереваясь, продолжить путь, когда в искусственной крыше появилось отверстие, через которое как раз на идущего последним охранника рухнула чрезвычайно тощая, и все равно огромная зверюга. Тот даже вскрикнуть не успел.
  - Держись крепче, девчонка! - крикнул я и без промедления бросился к чудовищу. Спасать, правда, было уже нечего... Поглощенное долгожданной трапезой, существо заметило меня только когда его обрубленная просвистевшей в воздухе саблей голова с перемазанной кровью мордой слетела с плеч... А тем временем из несколько расширившейся дыры показалось второе животное. Еще один свистящий звук - и оно оказалось разрублено надвое саблей Авеля. Тело волка осталось свисать вниз, закупоривая отверстие. Но, почуявшие еду собратья уже царапались и разрывали зубами другие упругие, волокнистые ветви, проделывая себе новые ходы, а заодно поглощая погибшего на полпути вниз сородича. Деревья оказались весьма крепкие, даже для таких созданий, как мы. Судя по звуку, оборотней было куда больше или они были сильнее, чем мне казалось поначалу...
  - Бежим? - со спокойной улыбкой спросил Авель.
  Вместо ответа я кивнул и бросился бежать за запахом ушедших вперед людей.
  Продвинулись они недалеко - мы нашли их у еще одной сплошной стены из растительности.
  - Чего стоите?! - чуть было не закричал я. - Те, кому не хватит мяса, с минуты на минуту придут по ваши шкуры!
  - Не торопи меня, малец, - проворчал озабоченно изучавший приборчик для ориентирования Макливер. - Если я не вычислю, где здесь выход, мы зря потратим силы и время.
  - Кьялья! - в сердцах воскликнул я, от досады чуть не уронив на землю Кри. Надо отдать девчонке должное - она мертвой хваткой вцепилась мне в шею, никак не реагировала на мои прыжки, молчала и вообще вела себя как хорошая девочка.
  - Эй, ты еще живая? - на всякий случай, поинтересовался я.
  - Да... - едва слышно ответила она. - А ты сомневался?
  - Ага. Думал, если нет, смогу выбросить тебя где-нибудь здесь и ненадолго отвлечь нашу стаю гончих.
  Она хмыкнула мне в шею.
  - Не верю.
  Я хотел поспорить, но впервые услышал, как Макливер выругался. Да еще с таким чувством.
  - Ну, что еще? Что случилось? - одновременно спросили я и Деррадис.
  - Прибор... Заряд накопителя закончился, а перезарядить его в этой глуши не получится! - прошептал профессор побелевшими от напряжения губами.
  - Вы что не могли подумать об этом заранее? - чуть ли не прорычал принц. Я видел, как испуганно переглядываются люди, а в их мыслях нарисовались самые разные вариации на тему ловушек и того, как они захлопываются. Синхронная команда подобралась, ничего не скажешь. Если б это не касалось и нас, мы с братом могли бы здорово посмеяться...
  - Я подумал, но прибор слишком стар и не привык экономить, - развел руками старик, лихорадочно обдумывая пути отхода.
  Я почувствовал, как дрогнула рука ребенка на моей шее, а кордановый лоскут на груди стал подозрительно мокрым. Я посмотрел на девчонку на руках, встретился взглядом с громадными синими озерами слез и нахмурился.
  Заметив это, она попыталась быстро стереть слезы и, конечно, ничего не получилось, только нос и щеки стали еще краснее и, чего уж греха таить, аппетитнее.
  - Эй, прекрати разводить сырость! - скомандовал я. - Ты мне думать мешаешь.
  - Про-ик-прости, - пискнула она.
  Авель тоже не мог стоять и смотреть на отчаявшуюся компанию готового волчьего корма, поэтому отошел и принялся старательно осматривать стену, ища признаки выхода. Он использовал зрение. Но в нашем с ним распоряжении были еще и другие чувства... Целый арсенал, который можно и нужно было использовать!
  - Старик, не стой столбом!
  - Есть предложения? - в другой ситуации меня рассмешили бы эти внезапно исполнившиеся надежды взгляды.
  - Дверь снаружи обита свинцом?
  - Да, но переборки между главными отсеками изнутри тоже залиты свинцовой прослойкой, ты не сможешь....
  - Заткнись. Только я знаю, что могу.
  - Как ты разговариваешь... - начал было Солан, но Тесс вовремя прикрыл ему рот и сделал знак замолчать.
  Я закрыл глаза и сосредоточился на своей силе. Она все еще была со мной - порождение тьмы и крови. Присутствие оборотней, свинца и серебра истощало ее довольно быстро, и, тем не менее, того немногого, что было в моем распоряжении, должно было хватить. Я раздул это тлеющее пламя и выпустил его на свободу, превратив в свое осязание. Сила вспыхнула и разошлась в стороны. Она беспрепятственно взлетела ввысь, прочертила изломанный купол теплицы, заставила поежиться как от холода людей, остановиться и задрожать от ужаса оборотней, нашла серебряное оружие, потом полетела дальше, пока не уперлась в непроницаемый свинец. Идя вдоль стен, она охватила их всех и вся, чтобы вычленить из общей массы два более выпуклых и неприятных на ощупь квадрата - вход и выход, яркой неприязнью пометив их перед моим мысленным взором.
  Когда я открыл глаза, то уже видел сквозь заросли. Я сделал десять шагов влево и, подойдя к живой стене, прочными ногтями прочертил на ней квадрат.
  - Здесь.
  - Откуда... - но сегодня Солану слова не давали.
  - Скорее! - скомандовал профессор. - Рубите лианы там, где он показал!
  Охранникам не потребовалось повторять, с удвоенным стремлением они принялись за работу. Я же почувствовал прилив внезапной слабости и тяжело привалился к толстому стволу ближайшего дерева.
  - А если он все-таки ошибся? - не мог не усомниться Вейн.
  К моему несказанному удивлению ответил ему Деррадис.
  - Нам так и так пришлось бы действовать наугад. Попробуем довериться.
  Ко мне подошел Авель.
  - Ты истратил слишком много энергии. Давай мне девочку, тебе нужно отдохнуть, - с теплой улыбкой и искренним сочувствием произнес он.
  - Да, ты совсем бледный... И холодный, - поддакнула Кри.
  - Только не говори, что раньше я был теплый и дышал, - невесело хмыкнул я.
  О да, ей хотелось, чтобы мой красавец-братишка поносил ее на руках. Я знал, что мне это не понравится, но сейчас моя в разы возросшая жажда не позволяла мне привередничать. Я уже почти передал тощее тельце в руки брата, когда вспомнил его недавние слова. Если Авель ревновал... Его ведь тоже мучает жажда ее крови... Не будет ли для него это еще более болезненным искушением? Я не хотел, чтобы брат страдал. Или девчонка стала нашей марионеткой.
  Резко передумав, я отошел от Авеля, оставив его стоять с протянутыми руками и удивляться моему поведению, и передал девчонку Вейну, заставив его отпустить принца, который все равно нуждался в поддержке только во время длинных переходов.
  - Эй, ты чего?! Какого я должен ее тащить?! - возмутился парень, крепко вцепившись в не менее удивленную ношу.
  - Не ты ли предлагал свою помощь? - хитро ухмыльнулся я и прошептал ему на ухо. - К слову, мне-то можешь не врать, что тебе эта миссия не по нраву. Мы с братом ваш теплокровный род насквозь видим.
  Я отошел от него чрезвычайно довольный собой, чтобы встретить печальный взгляд брата.
  - Ты мне не доверяешь? - грустно проговорил он, а его невероятно красивые глаза смотрели на меня с упреком. Даже в такие моменты его красота потрясала.
  - Никак нет, - соврал я. - Просто мне кажется, что нам обоим сейчас нужны свободные руки, чтобы покромсать врагов.
  - Они все ближе, - казалось, брата успокоил мой ответ, и он снова едва заметно улыбнулся.
  - Угу. Признайся, тебе ведь тоже нравится кромсать зверенышей, - с кривой улыбкой, поддел его я. К моему удивлению, брат смутился и будто случайно положил руку на рукоятку сабли.
  - Не то чтобы... Почему-то они кажутся мне отвратительными, и хочется поскорее от них избавиться.
  Я только усмехнулся.
  - Жаль, нельзя сделать то же с теми, кого терпеть не можешь.
  - Почему нельзя? - хмыкнул мне в тон брат и едва не рассмеялся, увидев шок на моем лице.
  К сожалению, нашу тренировку в словоблудии прервали новые звуки - это люди прогрызли мечами, оказавшуюся тоньше первой живую стену, и в то же время с другой стороны раздались легкие чавкающие звуки - звери бежали по нашим следам, так же как люди до них, увязая во мху.
  - Быстрее, внутрь! - полушепотом прикрикнул я на людей.
  Макливер с Кри и помогавшим ей Соланом первыми поползли по узкому, устланному останками срезанных лиан, туннелю. И в этот момент из-за ближайшего дерева выпрыгнула полу-собака. Стоявший на посту охранник вскрикнул и уже попрощался с жизнью, когда я встал перед ним и на лету встретил зверя пинком в морду, завершив дело серебром. После чего схватил за плечо ошеломленного охранника и, заставив его подняться с земли, подвел к норе и практически впихнул в тоннель.
  Едва я успел это сделать, появился следующий зверь, и мне снова пришлось драться. В процессе мне пришлось порядочно отойти, чтобы обманным маневром заставить хищника подставить мне спину - все-таки их животная неспособность завести лапы-руки назад играла нам на руку. Покончив и с ним, я обернулся. Авель отражал удары когтей еще одной зверюги. Она была куда быстрее и опаснее моей, а свалявшаяся от крови шерсть доказывала, что волк уже успел подкрепиться. Сгустившиеся лианы мешали Авелю хорошо размахнуться саблей, зато было проще уворачиваться от когтей. Я уже сделал шаг по направлению к нему, когда услышал тяжелый вздох с другой стороны.
  Должно быть, еще один оборотень забрался на ближайший пригорок и там выжидал, пока я утрачу бдительность. Вот только цель он себе наметил другую. Деррадис уже готовился нырнуть в лаз, когда мощный рывок откинул его от отверстия и заставил покатиться по земле, туда же полетел придерживавший его Вейн. Двое стоящих неподалеку охранников бросились наперерез волку, но не успели вынуть из ножен оружие, как оказались разорваны надвое руками зверя. С небрежностью хозяина положения одним махом он откинул их останки в сторону, густо оросив окружающую его зелень мельчайшими капельками крови, и двинулся дальше. Мне даже показалось, что в его злобном золотистом взгляде проглянула осмысленность. Он определенно собирался прикончить Деррадиса, не торопясь, наслаждаясь выражением ужаса на его лице, и просто отмахивался от любого препятствия на своем пути.
  Это было невероятно сложное решение. С одной стороны Авель, самое дорогое мне существо в мире, едва справлявшийся с дикой тварью, заставлявшей его отступать все дальше. Я видел, как он оглядывается на меня в ожидании помощи... А с другой стороны - два презренных человека, на помощь которым уже возвращались все оставшиеся телохранители. С ними меня не связывало ничего, кроме общей цели. И просьбы хрупкой зеленоглазой ведьмы, которая, случись что, даже ни о чем не узнает... Поэтому я никак не мог объяснить то, что сделал дальше.
  - Авель, они - всего лишь жалкие звери! - крикнул я, больше не беспокоясь о том, кто нас может услышать. - Ты ни за что не должен ему проиграть!
  С этими словами я бросился на помощь людям. К этому времени, оборотень отрезал их от прохода и еще один охранник, которому я совсем недавно спас жизнь, с ней же и попрощался, а Солан, на пару с Тессом безуспешно пытались оттащить подальше своего контуженого правителя и Вейна.
  Заметив меня рядом, они испытали явное облегчение, в то время как подступавший все ближе оборотень замедлил наступление и, прищурив золотистые глаза, уставился на меня, фыркая, будто почуял что-то крайне неприятное. Если б я ходил на четвереньках, ответил бы ему тем же, ибо вонял он невероятно. Как протухшее мясо. И что с того, что я сам никогда не видел этот деликатес? Чьи-то вредные воспоминания пришли мне на помощь, когда их о том совершенно не просили.
  - Я возьму его на себя, а вы лезьте на ту сторону и не путайтесь у меня под ногами, - распорядился я, поудобнее перехватывая оружие. От волнения, я вцепился в рукоять слишком сильно, и та слегка погнулась. Это животное оказалось куда крупнее всех, что мне до сих пор приходилось видеть, а в его глазах светилось нечто большее, чем животные инстинкты.
  Заметив, что я не схожу с места, он хотел меня обойти, но куда бы он ни повернулся, ни прыгнул, я был уже наготове. В конце концов, ему это надоело. Поднявшись на задние лапы, зверь громогласно зарычал и набросился на меня. Да настолько быстро, что я едва успел дернуться в сторону, и все равно не заметил, как он врезался в меня на всем лету. Я отлетел в сторону, покатился по мху и остался лежать на земле, ощущая, как под мягкой подушкой мха за моей спиной струится вода. Тяжелые лапы уперлись мне в плечи, едва не пронзив их когтями, а зловонное дыхание успело обжечь щеку, когда я с силой ударил его в бока с одной стороны кулаком, с другой - саблей. Животное с рыком отлетело, но оно было слишком сильным, чтобы такие раны могли ему повредить.
  Едва коснувшись земли, разъяренный и беспорядочно размахивавший когтями зверь прыгнул ко мне. Я же, пригнувшись, прошмыгнул под его лапой, на ходу, в очередной раз, пронзая его бок саблей, потому что бить в сердце было слишком опасно. На этот раз рана была глубже. Животное взвизгнуло, покачнулось и с тихим стоном упало в мох.
  Я подошел ближе, чтобы удостовериться в том, что с ним покончено. И в этот миг острые когти взметнулись и вонзились мне в грудь. Этот гад всего лишь притворялся мертвым! От боли я чуть не перестал существовать, но, вопреки ожиданиям, сознание меня не покинуло. Миг - и вторая лапа впилась мне в шею, а тяжесть тела монстра обрушилась на меня сплошной стеной, не давая даже пошевелить ногами.
  Я попробовал оттолкнуть волосатое жилистое тело. Но в плечо вонзились клыки оборотня, раздирая мне кожу, разрывая мышцы.
  Не помня себя от боли, я выронил саблю, свободной рукой схватил его за лапу и удлинившимися клыками впился в предплечье зверя. Я терзал его до тех пор, пока отвратительная на вкус кровь не заполнила мне рот, и я не почувствовал хруст костей, а его когти, не перестали терзать мне грудь. Оборотень оторвался от меня и взвыл от боли, совсем как человек... Но я не дал себя смутить, ибо смущать было нечего - ничего, кроме яростного желания убивать, я не чувствовал, а вот мутило меня жутко. Непострадавшая лапа зверя снова пригвоздила меня к земле, а морда начала приближаться с явным намерением перегрызть мне горло.
  Собрав в кучку оставшиеся силы, я вытянул вперед одну руку и, обхватив пальцами его морду, заставил сомкнуть челюсти, а второй рукой попытался нашарить саблю. Но когда мне это удалось, оказалось, что она намертво придавлена нашими телами, и мне не достать ее, не порезав при этом себя. И тут мне в руку легло нечто холодное, весьма мне противное, но... Это было серебро. Недолго думая, я схватил его и вонзил в шею зверя. Он изворачивался, царапался и вонзал в меня когти с передних и задних лап - без толку. Я сосредоточил все силы на том, чтобы удержать его морду и раз за разом врезаться кинжалом в жесткую плоть. Раз, два... Раз, два, три... Раз, два, три, четыре... Тело чудовища уже обмякло, а я все продолжал считать, когда рядом раздался голос профессора.
  - Все, мальчик мой. Уже все.
  Его рука обхватила мою, но, задыхаясь от непреодолимой жажды, я не понимал, что происходит. Я перестал быть собой, перестал мыслить и ощущал только нечеловеческий голод. Боль и жажда застилали мне глаза, а все чувства сосредоточились только на одном - найти пищу и выжить, во что бы то ни стало, и ее источник весьма кстати оказался поблизости. Откинув в сторону гигантскую тушу, я набросился на первое живое существо, которое, как мне казалось, могло послужить в качестве еды и, вонзив клыки ему в шею, принялся жадно глотать кровь...
  Первое, что я заметил, когда мой разум начал проясняться, было ласковое похлопывание по спине, и тихий голос, едва слышно приговаривавший.
  - Тише, мой мальчик. Не спеши, твой отец теперь с тобой, и ничего страшного не случится.
  Вторым было прикосновение серебряного лезвия уже к моему горлу и холодный, исполненный отвращения голос Вейна.
  - Отпусти его! Быстро! Иначе я перережу тебе глотку!
  Я оторвался от своей жертвы так резко, что разорвал края раны, которая и так была очень глубокой - повинуясь инстинкту, мое тело не сдерживалось.
  - Нет... Только не... - пробормотал я, с болью в сердце, вглядываясь в заострившиеся черты лица профессора. Оказавшись без моей поддержки, он едва не упал, но я, проигнорировав очередной гневный окрик Вейна, подхватил его под руку, второй зажимая уже затягивавшуюся рану на его шее.
  - Я... Я не хотел... - я понимал, что мои оправдания ничего не изменят, но не мог ничего с собой поделать.
  - Я знаю, - посеревшие губы Макливера сложились в улыбку. - А ты убери саблю, дурной мальчишка! - цыкнул он на Вейна. - Еще не хватало на своих оружие поднимать!
  - Но он же вас...
  - Убил? Обратил? Ты думаешь, я не знал, чем это закончится? А теперь, мальчик мой, - его потускневший взгляд обратился ко мне, - забери мой кинжал, и поспешим. Или ты собираешься дожидаться второй волны волков?
  Не заставляя старика повторять так тяжело дававшиеся ему слова, я быстро нагнулся, чувствуя сильнейшую неприязнь от прикосновения к серебру, вырвал кинжал из бока зверя и повел старика к проходу. Мне пришлось втащить его через лаз и под недоуменными взглядами оставшихся по ту сторону зеленой стены, среди которых был и мой брат, тоже пострадавший от оборотня и теперь старательно приканчивавший аварийные запасы крови, буквально поднести старика к обитой свинцом двери. Трясущейся рукой, он вытащил из-за пазухи карточки и, выбрав нужную, приложил ее к дверному механизму.
  Створки как будто посомневались, стоит ли открываться, после чего с диким лязгом распахнулись перед нами. Не мешкая, все выжившие, вошли в открывшийся нам черный квадрат коридора и закрыли за собой тяжелые створки как раз перед носом догнавших нас оборотней. За дверью раздался приглушенный дикий вой и скребущие звуки, от которых становилось жутко.
  - Дверь... Запри... - прохрипел Макливер, все еще остававшийся у меня на руках, и я быстро взял карту из его руки и запечатал вход, после чего осторожно уложил его на пол станции, снова опустившись на колени, и склонился над умирающим. Потому что он именно умирал. Пока люди, на ощупь отыскивали в кромешной тьме свои фонари, я прекрасно видел, как уходит жизнь из этого странного человека - как его тело слабеет, под глазами залегают темные круги, а из глаз, одновременно с едва уловимым дыханием, словно утекают его безграничный ум и неуемная энергия. Я уже знал, что, находясь в забытьи, выпил слишком много его крови, катастрофически много...
  - Что происходит? - раздался у меня над головой взволнованный голос Солана - он, наконец-то, включил фонарик. - Что с профессором? Ему плохо? Что вообще у вас там произошло?
  - Этот кровосос его убил! - обвиняюще ткнул в меня пальцем Вейн.
  - Не может быть! Как?.. Это ведь неправда? - с надеждой глядя на меня, произнесла Кри.
  Мне пришлось отвернуться, чтобы не видеть тоски в ее внезапно повзрослевшем взгляде.
  - Вейн не прав, - внезапно возразил тот, от кого я меньше всего ожидал помощи - Деррадис. Он подошел к находившемуся на грани сознания Макливеру и отогнул край робы на его руке. Там я увидел длинные продольные царапины, совсем свежие, несомненно, оставленные когтями зверолюдей. - Если б не немертвый, профессор к концу дня обратился бы в оборотня.
  - Принц прав, - прошептал голос Макливера. Оказывается, он пришел в себя. - Не стоит себя винить, мальчик мой. Я сделал бы это снова, лишь бы видеть тебя живым и здоровым...
  - Старый болтун, - пробормотал я, не в силах смириться с мыслью о прощании.
  - Этим ты сделал мне огромное одолжение... Если б мог, я бы отдал тебе гораздо больше, чем свою кровь.
  - Профессор! Вы не можете умереть! Только не вы! - разревелась упавшая перед стариком на колени, Кри.
  - Не плачь, я уже пожил свое, - строго ответил ей Макливер.
  - Как же мы без вас...
  - У вас есть Каин. Теперь все, что когда-либо знал я, есть у него в голове. Он... Мой мальчик закончит мое дело...
  У меня уже не было ни сил, ни желания доказывать, что я не тот, за кого он меня принимает. А у него не осталось времени, чтобы это осознать. Старик судорожно схватил меня за руку, заставил наклониться ближе и, едва дыша, зашептал мне на ухо.
  - Мальчик, этот кинжал - наша фамильная ценность, береги его... И ключи... Забери... И оставь Аю... Она - не твоя... Когда встретишь свою... Ты поймешь... И не отпустишь... Береги себя... И брата...
  Я почувствовал кожей, когда с последним сорвавшимся с посиневших губ словом, его сердце остановилось, и он перестал дышать. А я остался над ним, все еще ожидая, когда он еще хоть что-нибудь скажет. В отличие от прочих людей, глубоко скорбящих мысленно, мой разум остался крайне спокойным, как гладь океана из воспоминаний старика о прежней, тихой жизни, что чередой проносились перед моим сознанием. Я отказывался воспринимать эту смерть и подчиняться видениям. Это было нелегко, но я согнал их в кучу и отправил в общую массу, вычленив лишь одно важное - дорогу к накопителям.
  Я снова посмотрел на его умиротворенное лицо, оставшееся лежать на сгибе моей руки - при жизни этот исследователь бывал таким довольным только тогда, когда доставал меня. И в этот момент... Да, мне все-таки стало больно. Этот странный, вредный старикашка нашел-таки способ и коварно пробрался в мою жизнь, такой же безумный и недолговечный, как и прочие человеческие существа. Теперь, проникнув в самую суть его мыслей и поступков, я знал это - он любил меня. Таким как есть. Ничего не пытаясь изменить и ничего не прося взамен. Возможно, он был единственным и последним, кто вообще так ко мне относился...
  - Нужно идти, - мне на плечо легла рука принца, вдруг ставшая такой твердой. Сейчас мне почему-то не хотелось его отталкивать. Авель стоял чуть поодаль, и бесконечная грусть на его лице казалась отражением моей собственной. Куда охотнее я поговорил бы с ним, но брат как будто отстранился, перенесясь в свой особый внутренний мир. Когда он так делал, я старался ему не мешать.
  - Да, нужно, - машинально ответил я.
  - Но мы же не можем его здесь оставить? - с надеждой спросила все еще не успокоившаяся Кри. Она единственная не скрывала слез.
  - Возьми его, и идите за мной, - скомандовал Деррадис. В своем состоянии полу транса, я даже не подумал ему возражать. Подняв на руки ставшее крайне легким и гибким, словно вылепленным из пластилина, тельце старика, я доверчиво пошел за магом времени сквозь череду запутанных, погруженных в вечную тьму коридоров и комнат.
  Они не были пустыми, но, в отличие от отсека оборотней, скопившуюся здесь пыль многие и многие годы никто не тревожил. Нетронутыми настилами и клочьями покрывала она мебель. Да и обстановка не походила на испорченную и разбитую оборотнями часть лаборатории. Напротив, казалось, что перед тем, как удалиться в некое тайное место, ее хозяева старательно расставили все по местам - каждый стул, стол, каждая колба и аппарат стояли на своем месте, будто только и ждали возвращения хозяев. И только пыль доказывала, всю призрачность иллюзии.
  Мы прошли и знакомую мне по видению комнату с клетками. Кто-то с нечеловеческой силой смог поднять эти громадины и в виде огромной стены установил друг на друга. Внутри некоторых из них я разглядел сваленные в относительном беспорядке человеческие кости. А в двух клетках, будто в заключении, лежало нечто напоминающее усохшие человеческие мумии. Подходить ближе я не стал, потому что не ощутил от них никаких признаков жизни. Что было только к лучшему, если вспомнить, что именно этот отсек некогда захватили мои собратья по рациону.
  Все молчали, в мертвой тишине раздавался лишь звук шагов и дыхания людей, очень сильно напоминая полуночную процессию для совершения обряда поминания с Терры. Не хватало только десятка-другого магических огней да кладбищенских светлячков, которые мириадами сияющих точек дрейфовали над океаном белых ночных цветов под россыпью звезд на иссиня-черном небе. Свет человеческих фонариков едва разгонял вечный мрак, но принца, казалось, это ничуть не смущало.
  - Как ты вообще видишь в этом бесконечном колодце? - первым нарушил звенящую тишину Вейн, и я поморщился - уж слишком внезапно он ворвался в мой океан тихой скорби.
  - Я был здесь с тобой, - ответил ему принц.
  - Когда? Что-то я не припомню...
  - Когда мы ходили будить Аю, а за три года до этого забирали Адера.
  - Точно... Почти сотня лет пролетела, не удивительно, что я забыл.
  - А ты, значит, все помнишь? - вступил я в разговор, проигнорировав предупреждающие знаки охранников. Только сейчас я понял, что их осталось только двое - самый мудрый и самый несдержанный - Тесс и Солан. Люди. Идут в расход, как тушки каликты... Мелкой деликатесной птички с Терры. Некоторые из моих сущностей в свое время наслаждались ее вкусом...
  Деррадис не удивился моему вопросу и казался на редкость спокойным и собранным, в отличие от Вейна, при моем приближении сразу же потянувшегося к сабле.
  - Не смей говорить с ним! - накинулся он на меня, но Деррадис его остановил.
  - Достаточно, Вейн, - холодно приказал он. - Иди назад и охраняй нас со спины.
  С лютой ненавистью взглянув на меня, парень отступил и занял положенное место рядом с приунывшей Кри. С тех пор, как она, пока я сражался за жизнь, спокойно залечила ногу, помощь ей больше не требовалась. Потому и идти девочке пришлось в одиночестве, ведь остальные были слишком заняты своими проблемами. Я старался за ней присматривать, но если б этим же не занимался Тесс, любопытная девчонка уже давным-давно потерялась бы в переходах.
  - Я помню все, что было и многое из того, что будет. Хотел бы забыть, да не могу, - ответил мне принц, когда его телохранитель отошел на достаточное расстояние.
  - Тогда, это тоже было видение? Как иначе ты мог узнать о ране старика, находясь по ту сторону стены?
  - Это странно. Я всегда считал тебя предсказуемым. Помехой...
  - Мог бы и повежливей выразиться, - не мог не проворчать я, и внезапно удостоился странной улыбки сумасшедшего правителя. От неожиданности я даже на миг остановился, но потом сразу его догнал.
  - Ты чего это?
  - Ничего, - хмыкнул он. - За эти несколько дней я удивлялся больше, чем за все предыдущие годы. Я вижу пути будущего, как они есть. Опорные точки всегда неизменны. Они настолько прочны, что нет смысла даже пытаться на них повлиять, и я хотел сдаться. Но рядом с тобой... Пути меняются. Совсем немного, но их ход становится иным. Это так необычно.
  - Хочешь сказать, что будущее изменилось?
  - Кто знает? Я должен был уже погибнуть, но все еще жив. Профессор должен был жить, но его тело остывает на твоих руках. Я начинаю понимать, почему маги времени не успокоились, пока не уничтожили весь ваш род...
  - Скажи, ты видел его гибель раньше, чем это произошло на самом деле? - Из всей его речи, меня больше всего зацепили эти слова.
  - Да, хоть и ненамного.
  - И ты ничего не сделал?! - возмутился я.
  - А что я мог сделать? - Он пожал плечами. - Мы можем лишь видеть, но не можем ничего изменить, лишь делаем то, что нам предначертано.
  В его гордом голосе прозвучало смирение, это было ненормально.
  - Разве вы не бесполезны?
  - Не совсем. Ведь следуя за указующим перстом судьбы и воплощая предначертанное, мы отдаем свой долг нашей магии.
  - Не понимаю.
  - Потому что тебе не дано.
  Я хотел было разозлиться, но заметил, что Деррадис просто констатировал факт, не желая нанести мне оскорбление. Наблюдая за ним вблизи, я начинал понимать, почему люди с таким подобострастием относятся к его персоне. Каждый его жест, слово, выражение лица были пронизаны очарованием. Ая говорила об этом, но никогда я не ощущал на себе этого странного влияния. По крайней мере, от сбрендившего правителя.
  - Что во мне такого? - спросил я, чтобы поскорее развеять наваждение.
  - Вы - противоестественные существа, созданные преступлением против души. Мои предки миллиарды лет назад запечатали и прокляли эти знания, как источник бесконечного хаоса и конца всему живому, а их стремившиеся к вечной жизни последователи были безжалостно уничтожены. Остались только слухи и намеки, запечатанные в зыбучих песках времени. И никто не догадывался, что легенды о бессмертных хладных воинах и зверолюдях, правивших на континентах до того, как их победили маги времени, правдивы. Вплоть до тех пор, пока их не обнаружила мать Аи.
  - Что с того? Это лишь доказывает, что люди уничтожали нас и раньше.
  - Ты не понимаешь? Вы же прокляты дважды. Тебе никогда не говорили, почему на Терре нет близнецов? Почему одного из них убивают еще до рождения?
  - Нет, но я что-то слышал...
  Повинуясь моему приказу, воспоминания во мне зашевелились, отыскивая нужные сведения. Из-за того, что я молчал, Деррадис продолжил.
  - Согласно древнему преданию, один из них будет так слаб, что не может противостоять желанию убить другого, а другой так силен, что подвержен влиянию первого и, во что бы то ни стало, захочет его спасти от себя самого. Первый так силен, что не может убить и оттолкнуть другого, желая спасти его от влияния окружающего мира, другой же так слаб, что может погубить первого.
  - Ты сам-то понял, что сказал? - хмыкнул я.
  - Ты не дослушал... Когда первый поглотит второго, он станет демоном, когда второй объединится с первым, он перестанет быть собой и станет проводником в ад, но когда один из них убьет другого или тот погибнет, оставшийся превратится в дьявола, несущего смерть и разрушение всему живому.
  - Тогда почему бы ни жить каждому в свое удовольствие?
  - Потому, что их взаимная любовь равна только ненависти. Один никогда не сможет быть полноценным без другого. Они всегда будут пытаться найти и уничтожить друг друга, пока одному из них это не удастся, и тогда мир людей падет. Это бесконечный танец тлена и жизни, тепла и холода, льда и пламени - вечный проклятый круг.
  - И сколько же лет этой глупости?
  - Больше, чем ты можешь себе представить.
  - И поэтому ты хотел избавиться от одного из нас, - с горечью проговорил я. - Из-за глупого предсказания?
  - Не важно, чего бы мне хотелось. Они всегда сбываются. Этого не избежать.
  - Ацуна! Тогда зачем ты все это говоришь?! - возмутился я. - Если уж так веришь в свои бредни, вот и оставил бы их при себе!
  - Я... Сам не знаю, на что я надеюсь... Пришли, теперь налево, и мы на месте.
  
  
  Глава 14
  
  Дверь в отсек, куда вел нас Деррадис, оказалась выбита. Как будто разорвана посередине нечеловеческой силой и сжата в ломаную гармошку у косяков. Мне, да и всем прочим мыслящим, это показалось дурным предзнаменованием, и они с секунду помедлили, прежде чем вслед за уверенно идущим вперед принцем шагнуть внутрь. Мне пришлось нагнуться, чтобы в протиснуться в проем вместе со своей быстро закоченевшей в вечном холоде коридоров ношей.
  Внутри стоял сухой запах тлена, без признаков жизни. Место оказалось ничем иным, как коридором, по каждой стороне которого ровными рядами высились капсулы, а в них лежали люди. Когда-то... На крышках многих из капсул остались прикрепленные пожелтевшие от времени карточки с именами и датами рождения и заморозки. Все более трехсот лет назад... Впаянные в крышки стекла были настолько грязными, что даже мне не удавалось ничего разглядеть внутри.
  - Раньше здесь располагался отсек для криогенного сна, многие исследователи с семьями ожидали там своего часа, чтобы пробудиться ото сна, занять место своих предшественников и продолжить исследования, - пояснил Деррадис. Видимо, стресс хорошо влиял на его характер и безумие, так что даже вечно зажатая в его присутствии Кри решилась заговорить.
  - Я с мамой тоже была в этом месте? - спросила она, распахнув наивные глазищи и пытаясь рассмотреть хоть что-то в едва разгоняемой фонарем тьме.
  - Какое-то время.
  - Точно... А когда я лежала в своей комнате и приходила в себя... Ее не стало.
  - Не стало многих, - поправил ее Солан, бессильно сжав руки в кулаки.
  - Плохо дело... Кажется, даже аварийная энергия себя здесь исчерпала, - с легкой дрожью в голосе после совместного с Тессом беглого осмотра генераторов констатировал Вейн.
  - И что это значит? - спросила Кри.
  - Что в капсулы, на крышках которых написаны имена лучше не заглядывать, - жестко ответил парень.
  К счастью, путем нехитрых умозаключений, Кри сама дошла до напрашивавшегося вывода, и, помрачнев еще больше, прекратила расспросы.
  - Они погибли во сне, а это - не худшая смерть. Вот, положи сюда Макливера, - позвал меня принц, распахнув полупрозрачную крышку одной из капсул и выдвинув оттуда анатомический каркас, мгновенно обхвативший и повторивший форму спины профессора. Крайне осторожно я снял с его пояса ножны, вложил в них серебряный кинжал, который все время, что мы шли, продолжал держать в руке. После недолгих раздумий, я повесил его себе на пояс вместо мешочка с разбитыми в драке запасными пробирками, который с отвращением отбросил в сторону, - все равно почти вся кровь из них осталась где-то под гигантским оборотнем. Я чувствовал сердцем, как серебро кинжала вытягивает из меня жизненные силы, но сейчас мне было не важно, ведь именно эта мука позволяла мне чувствовать себя почти живым.
  Все ненадолго собрались вокруг бездыханного тела. Они прочитали про себя молитвы, и отошли, предоставив правителю лично произнести прощальное напутствие, которое должно было облегчить старику путь в обитель предков. Когда и его бормотание оборвалось, я задвинул каркас обратно в нишу и захлопнул крышку импровизированного гроба. После чего ногтем нацарапал на стекле большую букву М.
  - Жаль, нечем написать имя, - вздохнул правитель, в неверном свете фонариков показавшийся мне изможденным и каким-то осунувшимся. И немудрено. Я оглянулся на оставшихся с нами четырех человек, нервно расхаживавших вдоль капсул и потиравших руки, пытаясь хоть как-то согреться. Пока они чувствовали только холод, но вскоре ему на помощь придут голод и жажда, ведь большинство припасов было безвозвратно утеряно в пути или осталось по ту сторону двери.
  - И что дальше? - тихо спросил я у Деррадиса, заметив, как при звуках моего голоса слегка повернул голову стоявший в стороне от всех и погруженный в собственные мысли Авель. Он казался таким одиноким, что мне захотелось тут же пойти к нему и крепко-накрепко обнять брата. Но я подавил этот порыв - сейчас мне надо было быть сильным, а прояви я малейшую слабину, плотину прорвет и переполнявшая меня сейчас тоска, подкрепленная отчаянным положением, выльется наружу... Только не сейчас.
  - Кто знает? - Деррадис пожал плечами так, будто это его не касалось. Мне захотелось взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть.
  - Это не ты привел нас сюда?! - шепотом возопил я.
  - Макливер. Профессор привел, - поправил меня парень. - Я же еще до начала похода смирился со своей участью...
  - Ладно, ты. Не хочешь жить? Можешь хоть здесь откинуться, я не возражаю. Но посмотри на них, - я ткнул пальцем в не понимавшего в чем дело Вейна и махнул рукой в ответ на его вопросительный взгляд. - У этих людей есть будущее, которое они мечтают увидеть. Они явно не хотят сдаваться, и им нет дела до глупых пророчеств в твоей голове!
  - Тогда хватит болтать! Если ты знаешь, что делать - говори, потому что я понятия не имею, куда идти дальше! - вышел из себя парень. Возразить мне было не чем, но хотелось. И я уже открыл рот, чтобы сказать гадость, как раздался отчаянный вопль Кри.
  Недолго думая, я, вместе с остальными членами отряда, метнулся к девчонке. Визжащую и зареванную, ее неведомой силой тащило внутрь капсулы, в которую та любопытства ради решила разглядеть изнутри. Увидев, что в запястье девчонки вцепились чьи-то покрытые сморщенной, усохшей кожей костяшки, я вместе с Вейном с силой потянул девчонку к себе, но она заорала еще громче, теперь не столько от страха, сколько от боли.
  - Помогите! - кричала она, пока чья-то рука тянула ее в потонувшую во мраке дыру.
  Вейн сначала захлопнул крышку капсулы, чтобы причинить боль неведомому захватчику, но это было больше похоже на неуклюжую попытку сломать сталь деревяшкой, - кто бы это ни был, боль ему ничуть не мешала, если он вообще ее почувствовал. Потерпев неудачу, Вейн застыл, не зная, что предпринять. Тогда я выхватил оружие и под хоровые вопли Кри и Вейна, решившего, будто я собрался слегка укоротить его ненаглядную, рубанул саблей, отсекая иссохшую кисть, но и тогда она не перестала сжимать свою добычу. Мне пришлось приложить усилия, чтобы разжать костяшки и отбросить от себя извивающуюся конечность.
  - Как ты? Сможешь исцелиться? - поинтересовался я, обеспокоенно глядя, как на глазах распухает, переполняясь желанной кровью, поврежденное запястье девочки. Из ранок оставленных острыми ногтями сочилась кровь - это выглядело жуть как хорошо. То есть, плохо.
  Она в ответ лишь кивнула, вытерла длинным рукавом слезы и торопливо начала совершать свое обыкновенное чудо с серебряными нитями и свечением, по окончании которого ее рука вернулась в изначальное состояние, а сама девочка без сил опустилась на пол. Вейн присел рядом с ней и, неожиданно ласково обняв за плечи, помог подняться.
  - Что это было? - спросил Солан, с отвращением ткнув носком ботинка в отрубленную кисть. В ответ она нахально сжалась, стремясь захватить в свои тиски новую добычу, отчего парень громко вскрикнул и отскочил в сторону.
  И тут заговорил Авель. Впервые с момента гибели профессора. Его голос сладким, звонким колокольчиком прозвенел в тишине, своим спокойствием заставив нас понять, до какого предела натянуты, взвинчены наши нервы.
  - Тише. Прислушайтесь, - попросил он, и мы подчинились.
  Сначала не было ничего. Потом тоже. Но чем дольше я слушал эту тишину, тем более неестественной она мне казалась, и тут я, наконец-то, уловил звук. Тихое шипение, шепот, который на самом пределе слышимости звучал в окружающей тьме. Всего одно слово, повторявшееся раз за разом, снова и снова, словно биение сердец людей, которое моя вечно голодная сущность тоже ощущала очень отчетливо.
  - КРОВЬ... КРОВЬ... КРОВЬ... ЖИВАЯ КРОВЬ... - будто бы пело разноголосье, в которое вливалось, просыпаясь, все больше и больше голосов.
  Казалось, звук шел отовсюду сразу: и справа, и слева, и сверху... И даже из черной дыры, где, должно быть, скрылся раненый обладатель оставшейся на полу кисти.
  Я посмотрел на Авеля. Его лицо было непривычно хмурым, будто он всеми силами пытался осмыслить что-то важное, - и все равно не понимал. Такое уже бывало, когда я пытался объяснить ему суть моих взаимоотношений со старым Пиларом. Рассказывал, что можно узнавать о людях, их сущности куда больше посредством беседы, нежели получить в свое распоряжение голый набор фактов, испив их кровь. Тогда у него был такой же взгляд - чрезвычайно задумчивый и трогательно беспомощный одновременно.
  - Что такое? Ты посмеяться решил? - возмутился Солан, который не услышал ровным счетом ничего. Хотя стоило ли удивляться - с ограниченным слухом человека ловить ему было нечего. - Сейчас не лучшее время для глупых шуток.
  - Что ты слышал? - спросил более рассудительный Тесс.
  - Я и забыл, что вам не под силу уловить зов, - с теплой, извинявшейся полуулыбкой ответил брат, изящно откинув с совершенного лица упавшую на него длинную золотистую прядь волос. Я машинально проследил за его внезапно ставшим пристальным взглядом и заметил, как остатки крови из отброшенных мной разбитых пробирок едва заметными, тонкими струйками, повинуясь чьей-то жадной воле, устремляются в сторону капсул. И тогда я осознал то, что ранее уже понял умом, хотя и не хотел себе в этом признаваться.
  - Зов? Что это? - все еще вопрошал Тесс.
  В этот момент ответ пришел сам в виде почти одновременно вылетевших и разбившихся вдребезги крышек капсул, а по полу отсека тонкими кольцами заструился клейкий белый туман, который очень быстро сгущался и поднимался вверх, грозя покрыть нас всех с головой. Я знал этот туман слишком хорошо, ведь некогда сам призывал его. Едва проснувшись, я был голоден, как зверь... В то время я и был зверем. И я, и Авель, которому до сих пор было тяжело вспоминать те дни, которые мы, терзаемые запредельной жаждой, проживали в ожидании очередной кровавой подачки человека. Корчась в адских мучениях внутри сферы, мы проклинали людей за то, что они дали нам жизнь.
  А теперь эти же люди, в своем бессознательном стремлении выжить прижимались к нам с братом, внезапно решив, что мы - меньшее из зол. Прогресс налицо.
  - Возьмитесь за руки. Давайте, крепко ухватитесь друг за друга и если почувствуете что-то странное, тут же кричите, - скомандовал я, стараясь ничем не выдать своего беспокойства, но все равно выказывая его всем своим существом.
  - Зачем? Что происходит? - дрожащим голосом спросила Кри. И мне захотелось ей ответить.
  - Этот туман создают немертвые. Чтобы их жертвы потеряли ориентацию в пространстве и хорошенько перепугались.
  - А разве им самим он не помешает?
  - В своем тумане я мог бы за секунду найти тебя в огромной комнате даже с закрытыми глазами, а во вторую ты бы уже перестала быть собой. Живых очень легко почувствовать именно потому, что мы так сильно отличаемся. А теперь дай мне руку и все идите за мной. И постарайтесь успокоить сердцебиение и потише дышать.
  - Это все? - раздался едкий комментарий Солана из гущи тумана. Этот парень действительно не знал, когда нужно молчать, а когда говорить.
  И я повел их, одной рукой сжимая умиротворяющую ладонь брата, а другой - придерживая и ведя за собой ослабевшую Кри. Вон из комнаты, по коридору, в следующую комнату и в следующую, и так далее, пока туман не остался далеко позади, а Кри окончательно не выбилась из сил и не попросила устроить небольшой отдых. Остальные выглядели ничуть не лучше.
  - Куда ты нас ведешь? - тут же с озабоченными лицами обступили меня Тесс, Солан и Деррадис.
  - Важно не куда, а откуда. Останься мы там еще на несколько минут, и вы пошли бы на корм немертвым.
  - Я так и знал... - Деррадис тяжело вздохнул и покачал головой. - А ведь профессор был абсолютно уверен, что они почили вечным сном.
  - Не так уж и уверен, - хмыкнул я и вдруг понял, что действительно знаю, о чем думал старик. На протяжении всего пути я вел своих спутников наугад, безуспешно призывая из глубин самого себя память Макливера, и вот она сама пришла мне на помощь. Не теряя времени, я ухватился за предоставленную мне ниточку и начал стремительно разматывать клубок, виток за витком - и вот я уже знал дорогу к хранилищу 113 как свои пять пальцев. К счастью, мы были на верном пути.
  - Они нашли другой источник питания в виде спящих, благодаря чему смогли продержаться довольно долго. Старик до последнего надеялся, что это не так, хотя и знал, что строители станции сэкономили на свинце, когда устанавливали криокамеры, - пришлось мне произнести вслух горькую правду. - Тесс, ты и сам чуть раньше видел, что генератор выключился не сам по себе, а те следы ногтей, прочертившие пластик рядом с ним не могли принадлежать ни волку, ни человеку.
  - Как ты узнал?.. Я никому не говорил, - пробормотал сбитый с толку Тесс.
  - Какая разница? Главное, что все немертвые решили заночевать в месте последней трапезы и мы чуть сами не стали закуской.
  Из-за поворота снова показались клочья тумана, словно почуявшие добычу ищейки, они ринулись к нам.
  - Пора идти, - уже не скрывая тревоги, скомандовал я. - Скорее поднимайтесь, мы должны их обогнать! Даже если они слабы, мы не знаем, сколько их там.
  - Но они же вам не страшны? - голосом, исполненным надеждой, которой он даже не осознавал, спросил Деррадис.
  - Нет, но у нас с братом не десять рук, а у вас не десять жизней. Мы достаточно потеряли на сегодня.
  - Я так устала, - выдохнула Кри, с трудом поднимаясь на трясущиеся ноги.
  - Обопрись на меня, - тут же подставил ей плечо Вейн, и она, слегка покраснев, закинула свою тонкую руку ему за голову.
  - "Как приятно, что когда у всех все плохо, хоть чьи-то отношения движутся в лучшую сторону", - подумал я, а вслух распорядился.
  - Идем. Осталось совсем немного, и мы все будем в безопасности.
  - Ты знаешь дорогу?! - почти радостно вскрикнул принц, что уж совсем было на него не похоже.
  - Да, - просто ответил я и зашагал вперед.
  Но на этот раз туман не оставил беглецов так просто. Скорее наоборот - вцепившись в нас словно бульдог, он двигался за нами по пятам. И даже нагонял - с каждой минутой белесый столб становился все выше и выше, сначала доходя до щиколоток, вскоре он добрался до пояса, перешел к плечам, после чего в считанные секунды покрыл нас с головой. Я как мог, старался подбодрить людей, пытаясь не думать, насколько могла усилить немертвых даже капля свежей крови, которую я по собственной глупости бросил им, будто кость шакалам. Знал ведь, что мало будет.
  Для меня кровь на дне пробирок была ничтожной каплей в море, для них же - ароматным аперитивом, поданным, чтобы подкрепить силы и нагулять аппетит перед основным блюдом. От одной мысли, что этой мелкой девчонке или даже безвольному правителю или наглому Солану перегрызут артерию немертвые, ядовитые твари, не знающие ни меры, ни снисхождения, меня почему-то бросало в дрожь.
  Поэтому я продолжал с нечеловеческим упорством и каким-то отчаянием вести этих представителей ненавистного мне племени через беспросветный туман, не давая им остановиться и сбиться с верного пути, то и дело, сталкиваясь с недоумевающим взглядом брата, которому не мешал даже туман. Он один понимал, какая внутренняя борьба шла сейчас в моем наполненном горечью и недоверием сердце, именно поэтому я так сильно сжимал его руку - вопреки желанию отступить и остаться в стороне, я хотел поступить правильно, чтобы он и почивший Макливер гордились мной.
  Я ускорился и заставил людей бежать следом. Они спотыкались, но я твердой рукой заставлял их подниматься и бежать, бежать и еще раз бежать, а безумное биение их сердец стройной музыкой отдавалось в моем пересохшем от жажды крови горле.
  Мы почти вырвались из плена тумана, и я знал, что впереди, в конце этого длинного, похожего на извилистый посмертный туннель, коридора нас ожидает дверь с огромной надписью "Отсек 113", начерченной под огромным запрещающим крестом. По какой-то неведомой иронии судьбы она была сделана густой вишнево-красной краской с длинными потеками на белом фоне пластика - тьма ничуть не помешала мне ее разглядеть, а также заметить, насколько она похожа на кровопотеки... У меня скрутило живот от голода и сквозь заложивший уши шум живой человеческой крови, движущейся совсем неподалеку, я услышал, как жалобно пискнула за моей спиной Кри - на миг поддавшись жажде, я слишком сильно сжал ее руку. Это подействовало на меня, как холодный душ, заставив ослабить хватку и перевести мысли на менее кровожадный лад.
  Внезапно сзади раздался короткий вскрик.
  - Что случилось? - резко остановившись, спросил я.
  - Солан! Солан пропал! - послышался взволнованный голос Тесса. - он шел сразу за мной, вот только что держал меня за руку, но внезапно отпустил и просто исчез!
  - Как не вовремя...
  У меня была лишь секунда, чтобы принять решение, но оказалось, что я сделал свой выбор уже давно...
  - Дальше пойдете сами. Идите к двери. Она в конце этого коридора, точно не проскочите мимо, - скомандовал я и, сорвав с шеи последний ключ Макливера, протянул его Деррадису. - Ты знаешь, что делать. Позаботься о том, чтобы все они невредимыми добрались до отсека.
  - А ты?
  - Постараюсь вернуть этого глупого мальчишку. Если не успею, запирайтесь - створки прошиты свинцом, и внутри вам ничего не грозит. Нам же немертвые не страшны - им будет сложно сделать нас еще мертвее.
  Принц молча кивнул и твердым шагом повел своих людей по коридору. Я только покачал головой - опять он за каких-то десяток минут от сопливого подростка поднялся до взрослого человека. Неужели это и есть его плата за силу? А у меня тогда какая? Кто его знает.
  - А ты? - спросил я Авеля.
  - Я с тобой, - улыбнулся он мне своей ангельской улыбкой и, глядя в эти спокойные, наполненные очарованием и силой глаза, я почти поверил, что у меня все получится.
  Я благодарно кивнул брату и, проводив мимолетным взглядом, удалявшиеся спины последних членов спасательного отряда, нырнул обратно в туман. Всего несколько шагов и видимость снизилась до нуля - если б не рука брата, мне бы показалось, что я оказался в полном одиночестве в печальном мире, где существовал лишь пол станции под моими ногами, да всепоглощающая пелена тумана. Она скрадывала даже звуки. Помнится, когда я сам проделывал такие же фокусы, завеса мне ничем не мешала... Неужели, сердцебиение Солана слышит только призвавший туман? Это здорово осложняло дело. Но если б не досадное недоразумение в виде острой необходимости защитить жалкую человеческую жизнь, мне было бы даже интересно побыть, так сказать, по другую сторону.
  - Солан! - осторожно продвигаясь вперед, позвал я. - Солан! Ты здесь?! Я знаю, что ты не мог уйти далеко, поэтому отзовись уже! Сам же говорил, сейчас не время шутить!.. Солан!
  - Так нам его не найти, - озвучил мои мысли голос брата.
  Я задумался. Использовать ту же штуку, что позволила мне обнаружить свинцовую дверь? Но она не ощутит врагов, лишь определит присутствие человека... Нет, здесь нужно было бы нечто более веское. Но что?
  - Используй ветер, чтобы разогнать туман, - снова заговорил брат. - Используй его так же, как сделал с моим огнем.
  - Но ты же помнишь, что говорил Вейн - я могу случайно разнести всю станцию...
  - Все равно, я знаю, что ты сможешь сдержать свою силу. Не бойся, ведь я рядом, - ободряюще сжав мою руку, шепнул Авель, и я решился.
  Проигнорировав жалобы истощенного жаждой тела, я вспомнил то ощущение силы и восторженного упоения собственной мощью, когда ко мне внезапно пришла магия. Вспомнил, но ничего не произошло, словно это был не тот катализатор, который был нужен для ее проявления.
  Тогда на смену восторгу я позвал гнев. Холодный и всепоглощающий гнев на себя, на глупых людей, по вине которых мы с братом оказались в этой переделке, на Солана, который вечно лез под руку со своей брюзгливой болтовней, но когда понадобилось, не смог выжать из себя и звука, на все человечество, сыгравшее с нами злую шутку, сделав изгоями не похожими ни на кого в этом жестоком мире, и на старика, бросившего нас с братом, так и не поведав Авелю, кем ему приходится. Этот старикан унес в могилу свои тайны, перекинув всю тяжесть этих секретов на мои плечи. А я? Что теперь делать мне?!
  Словно только и ждала этого восклицания, во мне зашевелилась мощь, а кончики пальцев начало слегка покалывать.
  - У тебя почти получилось, я чувствую это, - выдохнул брат. - Твоя сила такая... Такая темная и притягательная.
  Я мог только согласиться с ним и легко повел рукой вверх и в сторону от себя, словно отмахиваясь от завесы. А в следующий миг станция содрогнулась от пронесшегося по ней урагана. Он разметал все на своем пути, в клочья, разодрав туман, уничтожив даже малейшие его признаки. Вынес в ничто.
  И пусть внутри меня все пело и плясало от ощущения победы над самим собой, а пальцы все еще горели от острого чувства пронизавшей их магии, времени повторять эксперименты и поражаться у меня не оставалось.
  На полу в нескольких шагах от себя я увидел Солана. Он лежал на животе без сознания, теперь я ощущал его сердце - оно билось, медленно, но совершенно отчетливо. Хуже было другое.
  Парень не случайно оказался на полу - я буквально увидел эту картину. Самый живой из немертвых, использовав все оставшиеся в иссохшем теле силы, догнал нас под покровом тумана своей жажды, дотянулся до идущего последним источника пищи и со всей нечеловеческой силой хватанул его за ногу, раздробив и превратив человеческие кости в бесформенное месиво. Солан даже пискнуть не успел, как его настиг болевой шок, и он потерял сознание, встретившись лицом с полом.
  Теперь же перед нами предстал распластавшийся на полу человек, рядом с которым вытянулся немертвый. Он все так же сжимал полуистлевшей клешней почти оторванную ногу и, припав резко красневшими на фоне морщинистой бледно-зеленой кожи губами к разлившейся рядом луже крови, жадно всасывал в себя живительный эликсир. У него не было даже сил или желания проползти еще немного и впиться непосредственно в артерию. Все, чего он желал, это крови... И, глядя на него, я ощутил ответный импульс.
  Первое, о чем я подумал, это присоединиться к этому существу, разодрать в клочья бесчувственное тело и вдоволь насытиться. Вторая мысль пришла не скоро, вместе с мягким прикосновением руки Авеля к моей щеке. Я остановился на полпути к добыче, медленно развернулся и сверкнул на брата полным гнева кровавым взором, запрещавшим ему мешать моему пиршеству.
  Но он не удивился и не обиделся. Лишь осветил меня мягкой улыбкой совершенных губ.
  - Ты действительно хочешь этого? Если таково твое желание, я не стану тебе мешать, - ласково проговорил он.
  И его вера в меня сотворила свое обыкновенное чудо, а прозвучавшие райской музыкой слова сорвали с меня маску зверя.
  - Спасибо, - только и смог ответить я. И, встав на колено перед немертвым, опустившимся в своем животном стремлении к крови до лакания ее прямо с грязного пола, покачал головой.
  - Что же они с тобой сделали?
  Немертвый представлял собой скорее некое подобие одетой в полуистлевшие лохмотья мумии. С отпавшей, кое-где осыпавшейся, покрытой глубокими трещинами пергаментной кожей и проступившими на поверхность неровными волокнами грязных бело-зеленых мышц и связок, которые на глазах восстанавливались под чудотворным влиянием еще не успевшей остыть крови. Он внезапно резко оторвался от своего занятия и глянул на меня поверх плеча Солана бледно-алыми точками зрачков, словно прилепленных на выпученные, испещренные красноватыми сосудами глазные яблоки, которые уже не могли полностью скрыть его усохшие веки.
  Потом медленно перевел взгляд на Авеля. В его глазах появилось восторженно-умоляющее выражение.
  - Х-х-хозя-а-и-ин, - провыл его сиплый, неестественно высокий голос. С подобострастием глядя на брата, чудовище поползло к нему, забыв о столь желанной и необходимой пище и повторяя одно-единственное слово.
  - Хозя-а-ин, - стонал немертвый.
  - Х-хозя-а-ин, - вторило ему эхо.
  Я увидел, что со стороны криогенного отсека к нам приближается целый взвод существ, с упорством безумцев повторяющих это слово, будто в нем сосредоточился весь смысл их жалкого существования. Одни шли, покачиваясь на неверно стоящих ногах, другие могли лишь ползти, но все внимание их алеющих взглядов было приковано к брату.
  - Каин... Что это?.. - я едва расслышал голос брата, но, судя по всему, он был шокирован до глубины души и даже отчасти напуган. И это мой неизменно спокойный, уверенный в себе, лучший на свете брат. Он цеплялся за мое плечо и, не переставая, спрашивал. - Каин, что они говорят?.. Каин?! Я не понимаю... Что со мной?.. Что им от меня нужно?.. Каин...
  Я-то знал, но как объяснить брату, как к нему в тело попала кровь нашего предшественника? И как рассказать, почему оте... Макливер поступил так именно с ним? Я и сам до конца не понимал мотивов поступков старика, зато знал, что это ранило бы Авеля куда сильнее, чем неведение... Под маской спокойствия скрывалось крайне чуткое сердце, которому я не смог бы нанести такую рану. Чертов старик!
  Первый немертвый даже смог подняться на ноги и шаркающей походкой подобрался к нам с братом слишком близко, пора было что-то предпринимать, но мне ничего не приходило в голову.
  Я вышел вперед и закрыл брата собственным телом.
  - Ты никогда не получишь Авеля! - яростно выкрикнул я, - Пока я жив, этому не бывать!
  Глупо. Признаю, глупо пытаться достучаться до того, чьи мозги были похожи на иссохшее конфетти, но я слишком растерялся. Зато немертвый, потеряв из вида цель своего существования, наконец-то, проявил первые признаки разумности. Задрав усохшую верхнюю губу над длинными пожелтевшими клыками еще выше, он угрожающе прошипел.
  - Значит, ты должен умереть!
  И неровной походкой двинулся ко мне, а следом за ним, словно по команде в мою сторону повернулось все остальное войско полутрупов. Замечательно. Несмотря на всю критичность ситуации, мне захотелось рассмеяться. Было бы даже интересно посмотреть, что смогут мне сделать эти жалкие пародии на немертвого. Поцарапают? Или это будет реальная битва? В любом случае, схватка обещала быть интересной.
  Но стоило только монстру замахнуться на меня, как Авель решительно вышел вперед.
  - Ты не тронешь моего брата! - заявил он твердым, но каким-то безжизненным тоном, в котором не было ни толики недавно пережитого им страха и удивления. Впрочем, я знал, почему. Когда дело касалось моей защиты, он никому не давал спуска, хотя и умудрялся улаживать дело мирным путем. Как? Уму непостижимо. Но таков уж Авель. Я с гордостью и теплотой смотрел на это чистое лицо с горящим взглядом в ореоле легкой пеленой развевавшихся за его спиной волос. Мой брат, как всегда, был великолепен.
  - Не смей даже угрожать ему, иначе я не стану церемониться! - еще раз повторил он угрозу, хотя мог этого и не делать.
  Всем своим видом выказывая бесконечное почтение и преданность, немертвый рухнул на колени, бормоча вне себя от счастья.
  - Как пожелаете, повелитель! Ваше слово закон! Слушаюсь, повелитель!
  - Что ты там заладил со своим повелителем, - непривычно небрежным тоном отмахнулся от него Авель, - А теперь убирайтесь вон отсюда и не смейте больше нас преследовать! Все понятно?
  - Слушаюсь, повелитель! - прохныкал явно разочарованный полутруп и в компании себе подобных уныло затопал обратно по коридору.
  - И это все? - разочарованно протянул я, но мое мнение больше никого не волновало.
  Проходя мимо Солана, немертвый с тоской втянул воздух и облизнул клыки, но воля хозяина была сильнее инстинкта самосохранения, и вскоре шаркающая вереница скрылась за ближайшим углом, а потом и звуки их присутствия затихли в глубине бесконечных коридоров.
  Лишь тогда брат смог расслабиться и, прикрыв длинными ресницами свои небесного оттенка глаза, с бесконечной усталостью провел тонкой ладонью по гладкому лбу, откинув назад длинные золотистые пряди.
  - Ты как? - забеспокоился я.
  - В порядке. Сам не знаю, что на меня нашло... В такие моменты, когда я перестаю понимать, что происходит вокруг, и что я творю, мне начинает казаться, что я сам себя теряю... Это выматывает.
  - Понимаю, мне тоже кажется странным, что они так к тебе относятся, - бессовестно соврал я, с переменным успехом убеждая самого себя, что сейчас не время для исповеди, и, старательно сохраняя на лице серьезную мину, добавил: - При этом я целиком и полностью согласен с древними копиями. Они заслуженно тебя боготворят - такое совершенство даже во сне не встретишь! Как же мне повезло лицезреть повелителя днем и ночью!
  - Все шутишь? - привычная мягкая улыбка на губах брата убедила меня в том, что ему стало гораздо лучше.
  В ответ я лишь усмехнулся, а сам мог думать лишь об одном - неужели наши приказы непреложны и могут убить даже самые основные инстинкты копий? Как удалось демону из воспоминаний Макливера так основательно переписать подкорку своих созданий, превратив их в жалких, покорных рабов своей воли? Неужели я тоже могу... Нет, куда важнее, какая часть демона выжила в моем брате и насколько он ее осознает? Нам с ним следовало сесть и серьезно поговорить на эту тему. Позже, а сейчас...
  Я весьма кстати, или нет, вспомнил об изначальной цели нашего путешествия и посмотрел на распростертого у наших ног Солана. Тот за все время не шевельнулся и не сдвинулся и на миллиметр. Я нагнулся и не слишком бережно потрепал его за плечо - ноль реакции.
  - Да, ладно! - в сердцах воскликнул я. - Этот малый мог бы быть и повыносливей! При таком паршивом характере стоило бы иметь пару жизней в запасе. А лучше сразу десять.
  - Каин! - в голосе брата прозвучал упрек, на губах же замерла добрая усмешка.
  - Что, Каин?! Я уже много лет Каин, но за них всех мне ни разу не приходилось таскать на руках столько хилых смертных тел, сколько за последние пару дней! Вообще не приходилось! Я что, извозчик?! Ну, и лежи здесь, все равно остальные не стали бы нас столько дожидаться! Так что можешь валяться столько, сколько угодно!
  - Ты кричишь, - рассмеялся брат. Я подумал и рассмеялся следом.
  - Кричу на людей... Будто ничего не было. Мы с тобой ни капли не изменились, - почти счастливо проговорил я, положив руку ему на плечо и ощущая, как наши силы в полной гармонии переплетаются друг с другом.
  - Будто тебе только что не угрожала целая толпа немертвых, - внес свою лепту Авель.
  - Толпа хилых, едва живых и с трудом ходячих мумий, - поправил его я.
  - Их было много, - не сдавался он.
  - Ага. Они могли бы сговориться своим коллективным недоразумом и кинуться на меня, устроив в коридоре могучую кучку, которую я разметал бы одним пальцем. А ты лишил меня единственного удовольствия - увидеть, как они отклеивают свои позеленевшие останки от пластика!
  - Все могло бы быть иначе. Ты же и сам не знаешь, чего ждать от до смерти изголодавшихся немертвых.
  - Ладно! Ладно, - сдался я. - Спасибо огромное вашему повелительскому величеству, что снизошли до спасения своего скромного брата!
  Я отвесил ему шутливый поклон, старательно подражая древним придворным.
  - Теперь доволен?
  Авель глубоко вздохнул, очень точно скопировав человеческую манеру.
  - Отчасти. Я лишь хочу, чтобы ты перестал рисковать своей жизнью и встревать в неприятности.
  - Рисковать жизнью?! - удивился я. - Когда это я...
  Память пришла мне на помощь, причем не моя, а старика, в немилосердных деталях прописав мне картину, где я беспомощно барахтаюсь под огромным оборотнем, а он тем временем, с упоением почуявшей кость собаки, раздирает меня в клочья. Я невольно подтянул поближе края грязной, разодранной туники, едва прикрывавшей мне грудь, и потрогал плечо, куда впивались когти зверя - благодаря крови профессора, от глубокой раны на бледной коже остался лишь небольшой бугристый след.
  - Вспомнил? - догадался брат. - Я думал, что ты умираешь, когда увидел всего залитого кровью, среди которой витал невероятный аромат твоей собственной... Я не мог ни думать, ни говорить, хотя и понял все, когда заметил на твоих руках умирающего профессора.
  - А ты? Я так и не спросил, чем закончилась твоя схватка, зато видел, как жадно ты пил кровь.
  - Прости, - виновато понурил он голову.
  - Что такое?
  - Из-за того, что я вылил в себя все запасы, свои и профессора, тебе пришлось... Но иначе жажда заставила бы меня наброситься на людей, а этого нельзя было допустить ни в коем случае, - стараясь оправдаться, он говорил очень быстро. Я хотел успокоить его и сказать, что в любом случае пострадал бы любой человек, оказавшийся в тот момент рядом со мной, но Авель не давал мне вставить и слова.
  - После того, как ты поспешил на помощь людям, мне пришлось продолжать отступление. Я не успевал за оборотнем и мог лишь вовремя уворачиваться, но потом заметил за его спиной Макливера с Тессом. Они притаились и с саблями наперевес ждали удобного момента, чтобы нанести удар. Тогда я пошел в атаку, но слегка не рассчитал и получил несколько сильных царапин, зато со зверем было покончено.
  Я благодарно улыбнулся. Значит, старику все-таки было не все равно, что станет с его сыном, и когда тому понадобилась помощь, он с готовностью пришел на помощь. Хотя, если вспомнить, даже его последние слова были об Авеле... Тогда чем можно объяснить его упорное нежелание видеть брата и стремление изгнать его дух из тела сына? Я не понимал, а память старика упорно молчала, столь же вредная, как и он сам. Приятно знать, что хоть что-то не меняется.
  - В тот момент, когда когти пронзили меня, я понял, о чем ты говорил... Он не только мог меня ранить, но и от его яда я почувствовал страшную слабость и жажду... Профессор с Тессом отвели меня к выходу и отдали всю кровь, приказав ее не жалеть...
  - Авель!..
  - Поэтому я и...
  - Авель! Хватит! Старик всегда знал, что делает, и я ни в чем... тебя не виню...
  Меня вдруг озарило, а кое-какие шальные мыслишки старика проскользнули мимо и подтвердили мою догадку.
  - Он был магом времени, этот старикан! - не сдержавшись, воскликнул я.
  - Как?..
  - Я уверен. Так же как уверен в том, что он не был пробужденным, хотя и обладал способностями. Именно поэтому ему особенно удавались, подобные нашему, эксперименты над людьми. Поэтому он мог отчасти предчувствовать некоторые события и предвосхищать их, поэтому...
  
  
  Глава 15
  
  - Поэтому, что?
  Но я уже не слышал его. Память Макливера привела меня в огромных размеров тронный зал, чем-то напоминающий прекрасную ракушку, изнутри по всем поверхностям инкрустированную переливающимся перламутром. Вдоль высоких хоров все здание опоясывала густая сеть защитных и благословляющих рун, а в центре, на величественном алом троне восседала тонкая и невероятно красивая женщина со светло-зеленым взглядом, одетая в легкие молочно-белые одежды. Она и была жемчужиной дворца Астарты. Эва, маг времени.
  Наш старик на дрожащих ногах поднялся по ведущим в зал приемов ступеням и торопливо прошел по дорожке для посетителей. Он, как мог, избегал смотреть в лицо своей королеве и, едва оказавшись на достаточном расстоянии, рухнул на колени, а руки его сжались в кулаки, в предчувствии неминуемой кары.
  - Нечета одному из небожителей падать ниц перед другим, - раздался исполненный неземного очарования голос у него над головой. Вздрогнув от неожиданности, старик поднял голову. Она стояла здесь, совсем рядом с ним, богиня этого мира, и ничто в ее лице не внушало ему опасений. Она протянула Макливеру руку и тот, уже отчасти под властью ее обаяния, с готовностью принял тонкую ладонь и поднялся на ноги.
  - Друг мой, что же заставило тебя так себя повести? В чем я перед тобой провинилась? Помнится, ранее я не единожды подчеркивала свое благорасположение к твоей персоне, и даже принесла свои соболезнования по поводу гибели твоей суженой. Такая трагедия для нее и одного из малышей...
  Ее голос был полон теплоты и сочувствия, а улыбка не сходила с губ, но ей так и не удалось провести старика, хотя, признаться честно, выглядел он здесь куда как моложе, и мне пришлось признать, что прекрасную внешность мы с братом, хотя бы отчасти, унаследовали от него. Вырвав свою руку, он отошел на безопасное расстояние и довольно грубо ответил.
  - Брось свои игры, Эва, ты прекрасно помнишь, что на меня они не действуют. Ты ведь уже все знаешь.
  И это был не вопрос, а скорее утверждение, в котором прозвучала нескрываемая горечь.
  Отбросив маску бьющей через край доброты, женщина громко хмыкнула.
  - Естественно. Или ты думал, что твои "маленькие манипуляции" не произведут колоссального всплеска силы? Но я узнала обо всем, еще до того, как тебя посетила первая мысль об измене.
  - Тогда почему не остановила?
  - Связав их души, ты лишь следовал предначертанному... Эйв, ты помнишь, почему мы расстались? - внезапно отвернувшись, спросила женщина.
  - Ты сказала, что такова воля времени, - растерянно ответил Макливер.
  - То же самое и в этом случае. Рождение этих близнецов прописано в истории как важнейшая точка отсчета. Я не причиню им вреда... Ни я, ни кто-либо еще.
  - А ты все так же продолжаешь верить в эту чушь.
  - Если б ты пробудил свою силу, то знал бы, что только эта истина непреложна. Важно лишь время, все остальное - вода... Как не сжимай кулак, она лишь протечет мимо пальцев и исчезнет. Только опорные точки истории не изменить, как бы мы ни бились и что бы ни пытались предпринять...
  - Если ты не против, я хотел бы попробовать, - дерзко ответил ей старик, но она лишь грустно улыбнулась.
  - Ты все такой же. Идешь наперекор всему ради тех, кто тебе дорог.
  - Да. И жаль, что не все мы такие, - жестко ответил он. Теперь, когда малыш был в безопасности, спасенный глупой верой этой роковой женщины, его уже ничто не могло напугать.
  - Хорошо, как пожелаешь... Но помни о легенде - это совершенно определенно те близнецы и судьба их была решена задолго до нас.
  - Я сделаю так, чтобы они жить не могли друг без друга, никакая братская ненависть не коснется этих созданий.
  Женщина усмехнулась.
  - Что ж. Попробуй. Но, как бы то ни было, ты нарушил наши законы, и в наказание я дам тебе задание, отказаться от которого ты не можешь. Учитывая, как ты любишь тонкие манипуляции с душами, тебе обязательно понравится... И запомни главное - никто не знает, что ты совершил, так что для прочих это должно выглядеть, как одолжение королеве от старого доброго друга.
  - Согласен, - кивнул старик, почти обрадованный тем, что так легко отделался. - Это все?
  - Не совсем. Хочу предупредить, если еще хоть один непосвященный узнает, что ты сотворил со своим сыном, то тебе не жить. Твоя голова будет расплавлена в кратере Кемнона, а тело сброшено в реку Скорби, и ни я, ни кто-либо другой не сможет избавить тебя от этой участи.
  - Да, я понимаю.
  - Нет, ты все еще не понимаешь! - так же как до сих пор она была спокойна, лицо женщины внезапно исказилось гневом, она впала в слепую ярость и с кулаками набросилась на стоящего перед ней мужчину. На его счастье, тот оказался не хилого десятка.
  - Как ты мог?! Кьялья! Неужели даже угрозы смертной казни мало, чтобы остановить тебя от безумств?! Ты невозможен! Дурак! Дурак! Дурак! Я убью тебя! Убью тебя за все волнения, которые из-за тебя испытала!
  - Эва! - Макливер осторожно взял ее за плечи и отстранил от себя дрожащее от ярости тело. - Эва, очнись! Посмотри на меня. Вот так... Видишь? Это же я, Эйв.
  Он легонько встряхнул женщину и она, словно вышла из транса и посмотрела на него наполнившимися слезами глазами.
  - Боги! Ты видел?!
  - Еще и ощутил на своей шкуре, - невесело усмехнулся старик, потирая оставшиеся на щеке окровавленные следы от ногтей королевы. - Что сделано, то сделано и хватит об этом сожалеть, - успокаивающим тоном проговорил Макливер, подводя женщину к трону и осторожно усадив на него. Он подождал, пока она подавит тихие всхлипы, и лишь потом задал волновавший его вопрос.
  - Твой муж знает?
  - Нет... Пока нет. Но, боюсь, скоро все узнают, что безумие близко...
  - Как часто случаются приступы?
  - Примерно раз в несколько дней, но я никогда не могу предугадать, где и когда... Это конец, Эйв, - она залилась слезами.
  - Рано сдаваться.
  - А я и не могу сдаться! Ая еще слишком мала, чтобы принять на себя мою ношу. Еще сотню лет... Только сотню. Так я молюсь каждое утро, а в итоге...
  - Тебе стоит ограничить свою магию.
  - Я не могу. Эйв, я уже почти не вижу настоящего... Мое сознание как будто застряло в бесконечном полете между прошлым и будущим. И мне уже никогда не вырваться из этой ловушки, - она снова заговорила слишком быстро, потом вдруг опомнилась и отпустила рукав одеяния Макливера, который нервно сжали ее пальцы. Так же внезапно она стала серьезной, - Ты должен как можно скорее заняться запретными рукописями.
  - Ты шутишь?
  - Нисколько. Это и будет твоим заданием.
  - Мне их даже не раздобыть! Они же на самом дне океана!
  - Я уже сделала это. Сотня магов воды смогла разверзнуть океан и раскрыть спрятанные древними сундуки. Сейчас все они в моей личной библиотеке.
  - Невероятно... - Макливер был явно поражен.
  - Я подписала все разрешения и издала указы, дающие тебе право поступать с ними на свое усмотрение. Завтра их передадут тебе, и ты сможешь начать работу в лаборатории. Фактически, твоя власть теперь почти равна королевской.
  - Но зачем это тебе? - прищурив глаза, старик пытливо всматривался в усталое, все еще прекрасное лицо женщины, но так и не обнаружил в нем ни малейших признаков фальши.
  - Я хочу спасти магию. Если у тебя не выйдет, мы можем потерять ее навсегда. Я видела это... Полнейший упадок человеческого рода. Поэтому, прошу, спаси людей. И меня спаси. В записях древних богов есть указание на то, что с помощью древних существ можно победить все болезни и даже остановить наступление безумия. Я прошу тебя совершить невозможное...
  - Почему я?
  - Потому что я доверяю тебе, и потому что у тебя получится. Я видела и это, и то, что заодно ты получишь шанс спасти своих сыновей от безумия времени.
  - Спасти?
  - Да. Правда, тем самым дашь им оружие друг против друга.
  - Какое?
  - Я не знаю...
  - Тогда я сделаю так, чтобы этого не произошло, - старик был, как всегда, крайне самоуверен.
  А королева вдруг расхохоталась.
  - Нет, а ведь самое смешное, что у тебя действительно может получиться!
  - Правда?
  - А ты не знал?! - прикрыв рот тонкой рукой, хохотнула Эва, - То, что ты сделал со своими детьми, изменило, по крайней мере, одного из них. Понимаешь? Это неслыханная власть! Один из них может менять будущее вокруг себя, а значит, править всем миром! - воскликнула королева, снова рассмеялась и с легкостью бабочки, поднявшись по ступеням, скрылась во внутренних покоях, оставив старика в замешательстве обдумывать свои слова.
  Я резко вынырнул из чужой памяти. Передо мной все еще стоял мой лучший в мире Авель.
  - Поэтому что? - терпеливо повторил он свой вопрос.
  Но что я мог ответить?
  Твоим отцом некогда был маг времени, поэтому твой дух не умер, когда его пытались убить еще младенцем, поэтому он сохранялся подле его сына, поэтому нас было двое, братьев, и старикан знал это заранее. Выходит, я ошибался на его счет? Он, наоборот, всеми силами старался сохранить Авелю жизнь... Зачем тогда так его отталкивать? Ну, конечно, - чтобы о нем не узнали другие маги времени. "И чтобы у нас не было никого, кроме друг друга", - подсказал внутренний голос. Но на что он надеялся?.. Забавно, но иногда ответы порождают лишь новые вопросы.
  - Ничего, - произнес я вслух. - Поэтому... Поэтому он должен был знать, что ведет нас в ловушку, так почему же все-таки привел?
  Я склонился над Соланом - что должно было дышать - дышит, что должно биться - бьется, вот только ароматная лужа вокруг раздробленной ноги увеличилась в размерах и медленно подбиралась к ближайшей стене. Грубо заткнув голос усиливавшейся жажды, я оторвал широкую полосу от остатков рукава и присел перед раненым.
  - Зачем ты так со своей одеждой? Лучше бы использовали мою, - только и вздохнул брат.
  - Моей все равно терять уже нечего, - отмахнулся я, целеустремленно и совершенно безалаберно прибинтовывая раненую стопу к тому месту, из которого она некогда выросла.
  - Давай, я сделаю, - предложил брат, посмеиваясь над моими неуклюжими попытками. Я передал ему тряпку и в течение нескольких мгновений наблюдал за профессиональной работой врачевателя.
  - Неплохо, - прокомментировал я.
  - Не "неплохо", а "отлично", - очаровательно хмыкнул брат, на миг утратив свое обычное спокойствие.
  - Знаю, но если я буду постоянно говорить тебе все, что о тебе думаю, ты в конец возгордишься, - рассмеялся я.
  - И почему мы так легко читаем мысли людей, но не можем узнать мысли друг друга... Как бы то ни было, нам обоим не помешала бы чуточка гордости, ну, или две чуточки, - сострил брат и пропустил меня к раненому.
  На всякий случай, я толкнул его тушку еще один раз - с тем же успехом. После этого мне оставалось только смириться со своей участью.
  - Ладно, - проговорил я, легко закидывая на плечо Солана, - я тебя донесу до перехода в отсек. Но если не перестанешь изображать овощ, станешь им по-настоящему. Такой отменный перекус не должен пропасть впустую. Правда, брат?
  Авель только слегка улыбнулся, скрывая прорезавшиеся при упоминании еды клыки. А вот я их не скрывал, поэтому широко ухмыльнулся и быстрым шагом направился по следам прошедших здесь ранее людей.
  Еще издалека я услышал голос Тесса, сильно удивился этому и машинально ускорил шаг. За поворотом мне открылась картина из уныло подпиравших стены людей и внимательно осматривавшего каждую щель охранника. Деррадис, сидя на мешках и сжав сухие, потрескавшиеся губы, откинулся назад, на стену, в то время как с противоположной от него стороны прямо на полу расположились Вейн и Кри. Все выглядели истощенными, усталыми и порядком потрепанными, еще раз подтверждая древнюю пословицу о том, что долгие путешествия, голод и жажда не щадят никого, ни принцев, ни нищих.
  - Не мог же Каин дать нам не тот ключ? - сосредоточенно изучая подтеки краски, спросил Тесс.
  - Конечно, не мог! - горячо возразила ему Кристелла. - Вы же сами видели, как он нас защищал?! Каин бы так никогда не поступил, по крайней мере, специально.
  - Кто его знает? - хмыкнул Вейн, по мыслям которого каленым железом прошлась ревность. - От немертвых можно ожидать чего угодно.
  - И не говори, - подтвердил я, без особых церемоний скидывая на пол Солана.
  От неожиданности в первый момент люди встрепенулись и потянулись к оружию, а во второй их лица разгладились, а Кри с радостной улыбкой бросилась обнимать нас с братом, предоставив нам тем самым полный обзор своих нехитрых мыслей, и даже Деррадис изобразил на губах скупую улыбку. Один Вейн остался недоволен - мысленно он пожелал нам отправляться обратно и еще чуть дальше в просторы космоса. Добрый малый.
  - Как вам удалось сбежать, да еще и с Соланом? - удивился Тесс. Из всей компании он выглядел наименее утомленным и, по-видимому, сохранил всю остроту и ясность ума.
  Я посмотрел на Авеля, тот лишь покачал головой, подтверждая мою мысль - людям не стоило знать о том, что произошло в коридорах.
  - Немертвые решили вернуться в свои покои. Этим доходягам пришлось признать, что на станции есть рыбка покрупнее, и уступить нам право отужинать первыми, - не скрывая иронии, ответил я, кивая на раненого у своих ног.
  - Что они сделали с Соланом? Почему он не приходит в себя? - сразу перешел к делу Тесс, проверяя признаки жизни. - Он заражен?! - воскликнул он, заметив раненую, перевязанную окровавленными тряпками ногу.
  - Нет, - развеял его опасения брат, - Его нога сильно пострадала при нападении немертвого, но яда в нем нет.
  Кри, наконец-то, отлипла от нас и поспешила на помощь охраннику. Развязав тряпки, она лишь покачала головой и сразу же принялась за дело. К окончанию процедуры, она сама приблизилась по цвету лица к грязно-белому полу, зато нога, хоть и не излечилась полностью, зато накрепко приросла к своему законному месту. Пока Вейн вливал в рот девчонки и раненого остатки воды, а Тесс производил свежую перевязку, мы с братом отошли подальше и всеми силами боролись с вновь подступившей жаждой. К счастью, все закончилось довольно быстро - ведь способностям Кри по части остановки кровотечений можно было только позавидовать.
  - Почему вы не вошли в отсек? - спросил я, едва с первоочередным делом было покончено. - Мы задержались и уже не надеялись вас здесь застать.
  - А сам-то как думаешь? - кисло отозвался Вейн. Я решил, что обязательно озвучу свои мысли на его счет чуть позже.
  - Она не поддается, - развел руками Тесс. - Как только мы не пытались войти, но замок не реагирует - он принимает ключ, а открываться не хочет.
  Я взял у него карточку и по примеру профессора приложил ее к замку.
  - Действительно ничего, - удивился за меня брат. - Очень странно. Могло ли время так повлиять на запоры?
  - Замки полумагические. В отличие от системы освещения или отопления, они используют магию лишь при самом открытии, поэтому их запаса магической энергии с лихвой хватило бы еще на пару тысячелетий, - без запинки выдал я Макливерскую речь и сам же с досадой воскликнул. - Черт! Этот старикан! Еще немного и я сам начну читать лекции по природе магии.
  Авель усмехнулся, зато все остальные остались серьезны и с замиранием сердца следили за тем, как я изучаю дверь.
  - Однажды я случайно услышал разговор Керриса со стариком, - внезапно вспомнил я. - Речь зашла об этом отсеке, и тогда Макливер сказал странную вещь...
  - Какую? - не выдержав моего молчания, спросил Деррадис.
  - Что без него самого никто и никогда не сможет забрать отсюда накопители.
  - Ты хочешь сказать, что он оставил какую-то преграждающую метку?
  - Метка? А что это такое? - полюбопытствовала Кри, а так как никто из присутствующих, кроме принца, не знал об этой редкой магии, и само величество ничего рассказывать не собиралось, пришлось ответить мне.
  - Эта особая магическая печать. Если с ее помощью опечатать замок, то чтобы открыть его, тебе понадобится нечто, заложенное в ее суть самим основателем. Вот только как понять, что это? Чем мог обладать лишь Макливер?
  - Тогда мне стоит попробовать, - с тяжелым вздохом Деррадис поднялся на ноги и подковылял к двери.
  - Что ты хочешь сделать? - спросил я, но он уже приложил ладонь к замку и закрыл глаза. Я ощутил его силу как нечто неосязаемое и невероятное, невидимой стальной стеной навалившееся на дверь. От этой опасной мощи мне даже пришлось отойти и закрыть глаза. Но так же, как почувствовал ее приближение, я понял, что она не смогла побороть заклятие и, вздрогнув, словно керритовая пластина, разлетелась вдребезги.
  - Сила мага времени, - прошептал Авель. Он так же, как и я, ощутил все метаморфозы и находился под впечатлением от гнета этой силы. И, признаться честно, было от чего. Не удивительно, что под ее сокрушительным влиянием хрупкие человеческие тела магов начинают саморазрушаться.
  Тогда-то я и понял, что наша первая стычка с Деррадисом была лишь проверкой на прочность от безумца, решившего слегка развлечься и поиграть с сознанием немертвых. Если б он всерьез хотел нас уничтожить, возможно, это бы ему удалось...
  Тяжело дыша, Деррадис отступил к стене и сполз по ней на пол. После чего раздался его полубезумный громкий смех, перешедший в беспорядочный шепот.
  - Ничего не вышло... Так вот где мне суждено умереть... Чуть раньше, чуть позже - какая разница? Ая... И остальные... Мы все останемся в этой могиле навечно.
  - Эй, хватит ломать трагедию! Меня охватывает досада от одного взгляда на твою понурую голову! Надежда еще есть, поэтому перестань болтать чушь.
  Вопреки обыкновению, на этот раз даже Вейн не стал упрекать меня в неуважении.
  - У меня надежды не было никогда. С того самого момента, как я увидел ее... Эта девчонка всегда была слишком хороша для меня, но я ни за какие сокровища мира не смог бы ее отпустить... Она - мой мир, последняя нить, которая меня с ним связывает... И, подумать только, ей нравишься ты. Где я ошибся?
  - Вероятно, это твои родители виноваты в том, что вырастили нытика, - бросил я, но принц даже после этого не разозлился.
  - Родители? Для них я был всего лишь третьим наследником, случайно оказавшимся на вершине. От меня никогда ничего не ожидали. Хах! Для них стало огромным шоком, когда они узнали, что я пробудил свою силу! - хохотнул он, должно быть, вспомнив что-то забавное. Хотя лично я не нашел ничего веселого в картине из воспоминаний Вейна, уже тогда бывшего одним из телохранителей, где парень получает пощечину от отца и становится свидетелем истерики матери.
  - Да, видимо, и маги времени не могут предвидеть все, - хмыкнул я и, продолжая изучать замок, наклонился ближе к нему. И тут острое обоняние дало мне столь желанную подсказку.
  - Нашел! - воскликнул я и победно улыбнулся.
  Авель, да и все остальные тоже в ожидании уставились на меня, но я не спешил с ответом. Соскоблив ногтем часть особенно жирного потека краски, я попробовал ее на вкус и лишь тогда вынес вердикт.
  - Это кровь, смешанная с краской. И все же кровь.
  - Правда? - удивился брат. - Но я ничего не ощутил...
  - Не веришь - попробуй сам. Этот старый хитрец запечатал дверь собственной кровью!
  Авель последовал моему примеру и вскоре кивком подтвердил правильность моих выводов. Остальные благоразумно воздержались от дегустации.
  - Но... - Стоявший рядом с нами, Тесс задумался. - Как же нам теперь добыть его кровь? Тело профессора осталось в криокамере...
  Все мы внутренне содрогнулись от мысли о возвращении туда и новой встрече с клыкастым воинством. Разве что, каждый по своим причинам, и только Авель сохранил хладнокровие.
  - Нам не придется идти за ней, - с ангельски спокойной улыбкой проговорил он.
  - Ты хочешь сказать... - догадался я.
  - Именно, - подтвердил он. - Его кровь теперь - часть тебя.
  Да если б и не так, должны же были сохраниться у нас хоть какие-нибудь, пусть и отдаленные, генетические сходства. Вслух же мне оставалось только согласиться и сразу же озаботиться новым вопросом - как добыть свою кровь?
  Жажда, будто подсвечивая алыми, пульсирующими огнями, указывала нам все наиболее удобно расположенные у человека сосуды. Я знал их наизусть, как карту ближайших созвездий и предполагал, что мы с братом, хотя бы отчасти, скроены по этому образцу.
  Я поднес к запястью острие сабли и нажал. Сначала пришла адская боль - серебро не только разрезало мою плоть, оно еще и прижигало ее. Сжав зубы, я поднажал еще и еще, пока на поверхности раны не показались скудные янтарно-алые капли, но и они, соприкоснувшись с поверхностью сабли, мгновенно испарились.
  - Кьялья! - в сердцах воскликнул я и, резко резанув руку, отбросил в сторону оружие и, быстро смахнув рукой выступившую каплю, приложил ее к двери. Стоявший наготове Тесс тут же приложил ключ к замку, а раздавшееся следом мягкое пощелкивание и скрипучий лязг возвестили о том, что мы, наконец-то преодолели еще один этап нашего путешествия. Ведь за последней преградой нас ждал долгожданный подарок - огромные стеллажи, доверху забитые столь желанными накопителями. Прямо перед нами оказалось реальное воплощение мечты о свободе всех запертых в космосе людей и двоих немертвых.
  
  
  Глава 16
  
  Вы никогда не замечали? Как только удается подобрать ключ и распахнуть одну дверь, как перед тобой появляется новая. Они следуют друг за другом нескончаемой чередой, преграждая тебе путь и заставляя искать все новые ответы на новые вопросы.
  Вы никогда не задумывались об этом? Есть ли конец препятствиям? И ведь не факт, что преодолев все преграды и пройдя в очередную дверь, человек достигнет своей цели или хотя бы приблизится к ней. Но и, раз ступив на путь, сами остановиться люди уже не могут, ведь такова природа большинства мыслящих существ - они всегда хотят большего. Стремятся вперед, словно мотыльки на пламя свечи, прожигая свои короткие жизни. Кто-то горит ярко и красочно, а кто-то - тихо тлеет в темноте. Вот и вся разница между ними.
  И этим немертвые отличаются от людей. Они видели слишком много, казалось бы, испытали все, что могли, достигли столького, что в их сердце настал тот самый непередаваемый, неземной покой, который очень тесно граничит с безразличием и который так сильно напоминает смерть. Они становятся наблюдателями, безмолвными свидетелями событий, но уже не горят желанием что-либо изменить и вмешаться в происходящее, ничто больше их не интересует, не трогает и не касается. Ведь все идет так, как и должно быть...
  Так, по крайней мере, было со мной. Но до этого периода моей жизни было еще слишком далеко, а сейчас я стоял посреди комнаты, доверху наполненной тем, о чем долгое время могли лишь мечтать пришедшие сюда люди. И со всей ясностью и циничностью немертвого понимал, что теперь, когда мы, наконец, достигли цели своего путешествия, все кончено.
  Для людей, которые с таким упоением и радостью разглядывали и складывали пачки накопителей в последние сохранившиеся после отсека оборотней вещевые мешки. И я знал, что, с секунды на секунду, и они поймут это. И будто бы отвечая на мои мысли, только что заливисто смеявшаяся от счастья Кри внезапно стала серьезной.
  - А как мы вернемся? Дверь в отсек закрылась, и изнутри она не открывается... - сбросил бомбу ее все еще по-детски наивный голосок, и я увидел, как одно за другим вытягиваются человеческие лица от осознания своей непроходимой глупости.
  - Я как-то не подумал, - развел руками Тесс. - Мы так сосредоточились на том, чтобы попасть сюда, что не задумались об очевидном...
  - Здесь нет воды! - на грани отчаяния простонал Вейн, с момента нашего прихода, осмотревший в поисках хоть какой-нибудь жидкости каждый закуток отсека. - Остатки я отдал Кри... Больше нет.
  Побледневший Деррадис без сил опустился на пол.
  - Когда я пытался его спросить, профессор всегда повторял, что ответ найдется сам, а нам нужно только дойти досюда... - разочарованно прошептал он.
  - Ты сам-то разве ничего не видишь? Может, хоть какое-нибудь глупое видение? - накинулся на него я, разозленный его очередным погружением в глубины магического депрессняка. Довел бы своих людей до родных отсеков и мог бы преспокойно рисовать печальные круги на песке где-нибудь в темном углу теплицы. Так нет же - опять скис на ровном месте.
  - Я уже говорил, что мне сложно этим управлять! - огрызнулся парень, - с тех пор, как ты меня спас, все кажется нереальным...
  - Замечательно! Если жалеешь об этом, можешь вернуться к оборотням! Если по пути тобой немертвые не закусят!
  - Каин, - спокойный укор во взгляде брата не дал мне зарваться еще дальше.
  - Ладно, проехали! - выдохнул я. - Но я не собираюсь опускать руки. Если старикашка сказал, что выход есть, значит - он есть! И я собираюсь его найти.
  - Удачи, - хмыкнул принц. У меня зачесались руки, поэтому я быстро ретировался подальше, где хорошенько врезал пластиковой стене, предварительно убедившись, что она не связана с обшивкой станции. В стене появилось несколько дыр, зато мои гнев и жажда слегка успокоились.
  К сожалению, я знал, что эффект этот столь же временный, сколь и обманчивый. Сейчас мне могла бы помочь только хорошая доза крови. А дразнящий аромат, исходящий от покрытой еще свежими кровавыми пятнами одежды Солана, лишь ухудшал дело. Если оставить все, как есть, либо люди умрут от истощения, либо мы с братом сойдем с ума от жажды крови. Вопрос был только в том, кто сдастся первым.
  Время работало против нас всех, неумолимо ведя обратный отсчет, поэтому я полностью сосредоточился на деле, обходя вдоль стен и простукивая каждую из них в невероятной надежде на то, что старик придумал какой-нибудь потайной ход. Авель с Тессом тоже не желали покорно ждать костлявую и пристально осматривали все закоулки огромного склада. Это занятие отняло у меня много времени, но так и не принесло нужного результата.
  Я настолько увлекся, что не сразу заметил, как стало тихо. Оглянувшись, я увидел прижавшихся друг к другу, дрожащих от холода людей. Головка Кри доверчиво лежала на плече Вейна, Деррадис тихо бредил в полубессознательном состоянии, а рядом с ними лежал до сих пор не очнувшийся Солан. И даже Тесс с трудом подавлял пронизывавшую его дрожь - он искал, но так и не нашел никаких признаков отопительной системы - скорее всего, в этом отсеке ее и не было предусмотрено.
  Картина отчаяния. По мне так лучше было что-нибудь делать, хоть на голове ходить, чем так покорно ждать собственной гибели... Но не мне судить.
  - Вы ведь могли бы вернуться без нас, - заметив мой осуждающий взгляд, глухим уставшим голосом произнес Тесс. - Мы все знаем, что без нас вам будет намного проще...
  - Не мели чушь, - отрезал я. - Даже если предположить, что нам удастся каким-то чудом ускользнуть от оборотней, вдвоем нам не унести столько накопителей, чтобы их хватило на всех.
  - И все же, вы должны попытаться, - настаивал мужчина. - Если нужно, используйте нас в пищу, только не лишайте людей последнего шанса ступить на землю.
  - Эпитафию произнесешь позже, - оборвал его я. - Какой прок от накопителей, если из никак не вынести? Меня не покидает ощущение, что мы что-то упускаем... Что-то настолько простое и очевидное, что машинально проходим мимо и не замечаем его прямо у себя перед носом...
  И тут раздался звонкий и одновременно мягкий смех Авеля. Все как один повернулись и в недоумении уставились на него.
  - Смотри, Каин! - показал он и снова весело рассмеялся. Я посмотрел на то место и сам зашелся в радостном смехе.
  - Это так глупо, что мне нет оправдания! Да мы просто слепые! - воскликнул я и, подойдя к проломленной чуть раньше в порыве гнева стене, посмотрел через широкие разломы на открывшееся мне пыльное помещение, чьи бесцветные стены продолжались далеко вглубь, за границы моего обзора, и тонули во тьме.
  - Похоже на какой-то туннель, - прошептал подошедший со своим фонариком Тесс.
  Я быстрыми движениями и с адским шумом смел в сторону остатки хлипкой переборки, окончательно расчистив проход, черное жерло которого было выложено гладким серым пластиком и вело в неизвестность. Но выбирать не приходилось - я знал, что если оставлю людей в покое и пойду один, то могу вернуться к их окоченевшим от холода, безжизненным телам, поэтому бодро скомандовал.
  - Эй! Закуска! Подъем и все на выход!
  Сам же взял первые попавшиеся мешки с накопителями и закинул себе за спину, брат тоже не остался в стороне, захватив с собой самый большой мешок - для него, так не любившего иметь дело с грязью, пылью и работой, требовавшей грубой силы, уже это равнялось огромному подвигу. Жаль, что только я мог оценить его по достоинству. Вейн с Тессом, подхватив под плечи Солана, уже тащили его в проход.
  - Куда он ведет? - сонно спросила Кри. Она попыталась подняться, но измученное, затекшее тело не желало слушаться. Я быстро подошел и, схватив ее за шкирку, поставил на ноги, потом проделал то же самое с Деррадисом. Чтобы не упасть обратно, парень схватился за мою руку, и я с трудом подавил желание его отбросить, но он и сам быстро ее отпустил и, окинув меня странным взглядом, потащился вслед за едва передвигавшей ноги Кри.
  - Куда мы идем? - снова спросила девочка - казалось, она могла задавать свои вопросы бесконечно.
  - Какая разница? Я уверен, что это и есть тот выход, о котором говорил старик, - резко ответил я, с легкостью обгоняя измученных людей. Ну, не приспособлены они к выживанию - даже самые стойкие могут сломаться под гнетом обстоятельств, а уж изначально непривычные к тяготам жизни и подавно могут существовать только в тепличных условиях. И оттого все большее восхищение у меня вызывало поведение маленькой девочки, стойко встретившей все опасности и все еще продолжавшей бороться с усталостью. Она не потеряла интерес к жизни даже сейчас, когда ноги едва удерживали ее истощенное тельце в вертикальном положении. Я видел в ее мыслях неугасающий интерес и желание проникнуть в тайну заброшенного тоннеля. Это восхищало в той же степени, в которой и бесило - я хотел видеть в людях низших существ, а при виде того, с каким упорством справляются со всеми трудностями Тесс и Кри, меня охватывала невольная ярость, подогреваемая жаждой крови. Я уже начал забывать то время, когда она меня не терзала или хотя бы была не столь изнуряющей...
  Я постарался сосредоточиться на окружающем, старательно исключив из этого списка всех, в ком бился пульс.
  - Ты в порядке? - с внезапно кольнувшей тревогой спросил я, заметив, как не менее голодный Авель отводит алеющий взгляд от неторопливо бредущей позади кучки людей.
  - Да, - спокойно ответил он. - Мы с тобой переживали и худшие времена. Помнишь?
  - Такое не забывается, - мрачно прошептал я, вспомнив зверский голод своего пробуждения. Да, по сравнению с тем безумием, сейчас были еще цветочки...
  - Похоже на шахту заброшенного лифта, - заметил Авель, проводя рукой по длинным продольным креплениям, ведущим в темноту.
  - Я тоже заметил. Но если вспомнить, что стало со всеми лифтами на станции...
  - А что с ними? - заинтересовался брат.
  Я понял, что сболтнул лишнего.
  - Слышал от Макливера, что их сожгли в тот роковой день, когда восстали оборотни и вампиры, - выдал я полуправду, в который раз обещая себе все ему рассказать. Как ни крути, а притворяться, замалчивать правду и контролировать свои слова, чтобы ненароком не проболтаться, мне всегда было очень сложно.
  - Сожгли? Но разве это возможно?
  - Адер - маг огня, - просто ответил я, и он понял.
  Мы долго шли молча, думая, каждый о своем, когда я задал так волновавший меня вопрос.
  - Не понимаю, почему мы не могли пойти этим путем изначально? - спросил я.
  - А вот и ответ, - с улыбкой произнес брат. Широкий коридор внезапно поворачивал и тупо заканчивался укрепленной железом стеной, в которой была проделана низкая и такая же бронированная дверь с уже знакомой нам печатью крови.
  - Замечательно. Еще один замочек с секретом, - я не смог сдержать иронию.
  - Профессор предвидел, что эти накопители смогут стать причиной раздоров и восстания и решил обезопасить себя с их помощью настолько, насколько это вообще возможно. После погрузки накопителей в отсек, он полностью перекрыл все входы, оставив для себя лишь этот, запечатанный изнутри, запасной выход. Он обсуждал это со мной, когда-то... - безжизненным голосом пробормотал Деррадис. Он и другие люди шли прямо за нами, и то только потому, что мы специально сбавили ход и ползли, как на пешей прогулке с черепахами, в то время как хотелось лететь вперед как на крыльях.
  - А раньше ты не мог сказать? - вызверился на него я, но он лишь хмыкнул и слабо пожал плечами.
  - Я доверял его чутью и не спрашивал лишнего. К тому же, это было больше сотни лет назад, разве я могу помнить все? - спокойно отозвался правитель и мне стало стыдно за свой крик - не хорошо добивать лежачего. Ну, или едва стоячего.
  Вместо долгих и эмоциональных разговоров на тему глупости всех магов времени в общем и Макливера в частности, я вытащил из ножен кинжал и проделал все в точности так, как и с предыдущей печатью. Запоры с минуту посомневались, поскрипели и словно нехотя распахнулись, чтобы открыть нашим разочарованным взглядам сплошную, гладкую стену из горелого пластика.
  - Да уж, Адер хорошо постарался - сжег все подчистую, да еще и заблокировал на века, - сразу же, тяжело вздохнув, определил Деррадис. Я не мог с ним не согласиться.
  Вейн опустил на пол Солана, подошел и положил руку на преграду. Я сделал то же самое. Она была гладкой, прохладной и плотной. Я размахнулся и ударил в нее кулаком, но, в отличие от стены отсека, этот барьер почти не подался, мне удалось отколоть лишь несколько мелких кусочков, с тихим стуком опавших на пол.
  - Неужели я настолько ослабел? - смертельным холодом пронеслась у меня в голове дикая мысль, но Вейн развеял мои подозрения.
  - Можешь ковыряться сколько угодно, но если здесь поработала магия огня высшего уровня, она пропитала и скрепила пластик воедино и ни ты, ни я ничего не сможем с этим поделать...
  - А другой маг огня смог бы? - с надеждой произнес брат.
  - А ведь действительно... - Вейн задумался. - Мне кажется, твой уровень достаточно высок, но вот контроль... В неумелых руках эта сила может расплавить не только пластик, но и превратить в горящие угли нас всех, не говоря уже об отравлении ядовитыми парами, и возможности пробить окно прямиком в гости к зверолюдям... Правда, есть один вариант...
  - Какой? - Брат уже загорелся. Конечно же, ему наконец-то представился шанс не только помочь нам всем, но и поближе познакомиться со своей новой силой. Разве он смог бы отказаться от такого подарка? Его доброта и стремление к познанию не знали границ. В обычном состоянии я бы выступил категорически против, но сейчас было не до детских истерик - наше время неумолимо истекало.
  - Говори скорее! - поторопил я Вейна.
  - Без тебя знаю, что надо спешить! - прорычал он в ответ. - Мы могли бы вернуться в отсек с накопителями и переждать там, но это будет слишком долго, либо я окружу нас водным щитом, пока твой брат будет пробивать нам путь, и буду молиться, чтобы мне хватило сил сдержать напор пламени. Моя стихия противоположна огню, оттого вполне сможет ему противостоять.
  - А Авель не пострадает?
  Вейн посмотрел на меня как на дурака, но меня больше волновала безопасность брата, чем наглость человека.
  - Наша стихия не может причинить нам вреда, она же защитит Авеля от испарений. Так что лучше о себе позаботься.
  Приготовления были недолгими. Люди собрались и тесно прижались друг к другу вокруг Солана и мешков накопителей, я сел неподалеку, как можно ближе к ним, но стараясь не касаться человеческих тел - не хотелось бороться с их чувствами, безумным воображением и прочим хламом, которым набит их странный мозг. Хотя в последние дни мысли у них были до того отчаянны и однотипны, что я почти научился их игнорировать. А вот прикосновений стоило избегать, позитива они мне точно не добавят.
  Как только вокруг Авеля появились первые проблески пламени, Вейн одним взмахом руки создал вокруг нас водный щит, а в следующий миг все вокруг окрасилось в огненные цвета, следом за которыми пришел дым. Сквозь защитный барьер не проникал даже жар, но вскоре я почувствовал, что он начал ослабевать - температура внутри медленно поднималась, а Вейн с протянутыми вверх, словно поддерживающими практически невидимый купол руками начал мелко подрагивать. Лоб его покрылся мелкими капельками пота. Я слышал, как парень, крепко сжав зубы, одними губами шепчет, словно уговаривая самого себя или молясь неведомому богу:
  - Еще немного... Совсем чуть-чуть...
  Внезапно он дрогнул, и пламя тут же протянуло внутрь щита жадное щупальце, которое было отброшено назад вернувшей свои позиции водой. Это Кри с огромным трудом, цепляясь за одежды Вейна встала на ноги и, крепко обняв его тонкими, почти прозрачными руками поделилась с ним своей силой. Оказывается, исцеление было не единственной способностью мага света - я видел, как ее серебристая энергия перетекает от нее к Вейну, приобретая при этом черты его магии.
  Наконец, огонь ушел, оставив вокруг лишь клубы густого белого дыма. Вейн что-то сотворил, и щит рассыпался на мириады малейших капелек воды, которые впитали в себя весь дым и теплым, моросящим дождем опали вниз. Следом за ними на пол без сознания опустились Вейн и Кри. Тесс бегло осмотрел их.
  - Живы. Но они совершенно без сил, - констатировал он, я же больше беспокоился за Авеля, чья фигура неподвижно застыла посреди нового прохода, созданного им посредством собственной силы. Так как брат не шевелился и не отвечал на мой зов, мне пришлось обойти его со спины, чтобы посмотреть в лицо.
  Картины прекраснее мне еще не приходилось видеть. Алыми, разгоняющими мрак точками сияли его глаза, тонкие, длинные волосы развевались от окутавшего его золотистого ореола магии, а лицо выражало бесконечное величие, спокойствие и... Безумную радость? Это был мой брат и одновременно он казался другим человеком, бесконечно далеким и непостижимым. Сердце сжалось от незнакомой боли и я, повинуясь внезапному порыву, с силой схватил его за руку и заставил посмотреть на меня.
  - Авель! Авель!
  - Ты повторяешь мое имя так, будто меня потерял, - раздался его, как и прежде теплый, знакомый голос, а во взгляде снова была доброта. Я постарался убедить себя, что все увиденное ранее мне почудилось, но на сердце все равно остался неприятный осадок беспокойства.
  - Ты в порядке?
  - Конечно, - он сжал мою руку, но потом отпустил и отстранился. - Что с людьми?
  - Что с ними станется? - нервно ответил я. - Еще два тела без сознания...
  - Три, - взволнованно поправил меня Тесс. - Принцу стало хуже...
  - Мы можем чем-то помочь? - с искренним участием спросил брат, но Тесс лишь покачал головой и серьезно посмотрел на нас.
  - Вам придется оставить нас здесь и пойти вперед за помощью.
  - А ты?
  - Я тоже не в лучшей форме и только вас задержу, - вздохнул он, деловито перекладывая Кри с Вейном ближе к остальным - так у них было больше шансов сохранить драгоценное тепло, впитанное быстро остывающим пластиком.
  Я видел, что охранник говорит правду, к тому же, он был прав - вдвоем мы могли бы быстрее добраться до людей, поэтому не стал спорить.
  - Хорошо, позаботься о них, - брат принял то же решение. Не сговариваясь, мы одновременно тронулись с места и с огромной скоростью понеслись вперед по длинному, гладкому, практически незаметно изгибавшемуся коридору. Покрывший его неровным, бугристым слоем оплавленный пластик скользил под нашими ногами. На пути нам встретился одинокий, полуразрушенный металлический остов кабины лифта, а за ней длинной вереницей тянулась полоса из беспорядочно раскиданных, вплавленных в пластик костей оборотней.
  Я внутренне содрогнулся - не отдай Макливер вовремя приказ Адеру - и эта станция погибла бы еще сто лет назад. По коридорам лифтов зверолюди мигом бы достигли последнего пристанища людей, и теперь на месте лаборатории могла красоваться еще одна трофейная пирамида из обглоданных костей недругов, верхушку которой, будто символизируя вершину эволюции, украсила бы еще одна черепушка мутанта.
  Зато следов пребывания немертвых я не встретил, но даже будь они здесь, наши тела были гораздо более чувствительны к пагубному воздействию огня, а в окружавшей нас пыли и пепле было бы сложно разглядеть ставшие прахом останки. Оно и к лучшему. Никаких теплых чувств встреченные до сих пор сородичи у меня не вызывали.
  Весь путь я не мог перестать думать и беспокоиться о тех, кого нам пришлось бросить в темноте. Их лица стояли перед моим взором, мешая здраво мыслить и отвлекая от главной цели - поиска пути к свободе. В конце концов, мне пришлось признаться самому себе - эти люди перестали быть для меня серой массой, помехами на горизонте и просто ходячей пищей. Теперь они стали знакомыми существами со своими мыслями и чувствами. Я знал, что Кристелла скучает по матери и Макливеру, что она искренне любит своих друзей, и даже меня... Что Вейн ненавидит меня так же сильно, как любит Кри, но все равно готов рискнуть жизнью ради любого из своих спутников. Что Тесс больше всего на свете желает снова встретиться с женой и маленьким сыном, которому на днях должно было исполниться четыре года. С помощью Адера и его магии охранник смастерил ему в подарок игрушечный железный меч и дракона, но, надеясь на скорое возвращение, так и не подарил сынишке желанные игрушки, о чем теперь горько сожалел. Даже Солан с Деррадисом имели значение - первый последнюю сотню лет, с самого момента гибели жены, пребывал в пучине горечи и отчаяния, мечтая лишь о мести всем нелюдям, и при этом даже не помнил, за что хотел отомстить... Мне было немного жаль этого человека. А Деррадис... Его мысли я не мог читать, а безумие - понять. Единственное, что я знал точно - Ая важна для него и уже одно это делало нас немного ближе.
  Эти люди заняли важное место в моей жизни, а, значит, стоили того, чтобы за них сражаться. Все вышло, как и сказала Ая. Я сам захотел защитить людей. А потому забыл о терзающей меня жажде и все продолжал ускоряться, провожая невидящим взглядом однотипные, заплывшие, покрытые гарью стены.
  Я по-настоящему удивился, когда в конце мрачного тоннеля показалась дверь лифта. Изнутри она ничем не отличалась от наружной части, и только укреплявшие преграду металлические полосы не позволяли мне смести ее в сторону, как нежелательную помеху. Но и стоять на месте в ожидании чуда, теряя драгоценные минуты, было бы глупо. Поэтому я изо всех сил замолотил в нее, оставляя глубокие вмятины на незащищенных частях двери и неприятно царапаясь о металл.
  Внезапно створки распахнулись, и я по инерции влетел в ярко освещенную магическим светом комнату, краем глаза успев заметить замершую с ключом в руке Ино. Я едва успел затормозить, чтобы избежать столкновения со стеной, обернулся и увидел входящего следом за мной Авеля. На его лице сияла спокойная улыбка, как будто мы только что вернулись с развлекательной прогулки. Он вежливо поприветствовал помощницу профессора и поинтересовался:
  - Как ты здесь оказалась?
  Но мы с братом уже знали ответ.
  - Профессор сказал, чтобы в этот день я была здесь... И долго же мне пришлось вас ждать, - улыбнулась она с сияющими от счастья глазами, в то время как сама мысленно пела от радости. Правда, длилось это недолго.
  
  Глава 17
  
  
  Я стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на таинственную землю под нами, непроизвольно начиная мечтать о том, что ждет нас впереди в большом, свободном мире, где природа естественна и закономерна, где дует свежий океанский бриз и бушуют грозы, где зелень лесов исчерчена причудливой картой рек и озер. Вскоре я смогу ощутить все это, увидеть своими глазами, попробовать на вкус тот воздух... Но стоило мне успокоиться и погрузиться в размышления о желанном будущем, как на память снова пришли люди, которые должны были обитать на планете как незваные захватчики и покорители и, остывшая было, злость на все их племя возродилась с новой силой.
  Я вспомнил их мысли и чувства, когда мы с братом одиноко стояли, вдалеке от толпы, с нетерпением ожидавшей возвращения спасательной команды, под предводительством Керриса и Адера, оправившейся в шахту за оставленными нами людьми. Ничего не изменилось. И неважно, что мы рисковали ради них всем, эти существа все так же презирали нас. Никто, кроме Ино, не сказал нам ни слова с самого возвращения, предпочитая обходить за несколько шагов или шарахаться в сторону как от носителей смертельной заразы. Я видел, как они разочарованы - в их злобных сердцах все это время жила надежда на возвращение профессора вместе с желанием, чтобы мы с братом навсегда сгинули в недрах станции.
  Что ж, их ждало горчайшее из разочарований - исчез Макливер, а мы, живые и здоровые, вернулись с победой. Убедившись, что все, кого нам пришлось бросить в тоннеле, доставлены в жилую часть в целости и сохранности, мы с братом ушли подальше от людей, к моим любимым заброшенным складским помещениям, туда, где могли спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и решить, что делать дальше.
  Теперь, когда у людей появился прямой путь к накопителям и реальная возможность ступить на твердую землю... У них оставалась только одна проблема - мы. Меня не переставало терзать дурное предчувствие. Что-то назревало, недаром, казалось, злоба и ненависть этих людей к немертвым за время нашего отсутствия лишь усилилась. Я пока не понимал причины, но, зная людей, мог бы со стопроцентной точностью предсказать, что все откроется в самой неприглядной форме в ближайшее время.
  Мне оставалось только ждать. Или стоило начать действовать?
  Я посмотрел на свое отражение в толстом стекле и увидел за своей спиной Авеля. Вот кто не должен был пострадать от нашей вражды. И я вновь перевел взгляд на далекий, окутанный голубой дымкой, шарик планеты под нами. Там было спасение. Я представил, чего бы хотел, и у меня вдруг появилось острое желание поделиться мечтами с братом...
  - Когда-нибудь мы сбежим от этих ненавистных людишек и будем жить вместе. Мы уничтожим их злобу и ограниченность, прекратим все их глупые, бессмысленные войны, избавимся от всех, кто сделал нас рабами. Мы построим свой новый мир, где сможем быть свободными и делать то, что захотим, и никто не посмеет нам указывать. Ты и я. Вместе, - приложив ладонь к хрупкому стеклу, с неосознанным волнением проговорил я.
  По мере того, как я говорил, на губах брата появлялась теплая улыбка, а его небесно голубые глаза засияли непередаваемым внутренним светом. Он подошел ближе и, положив руку мне на плечо, торжественно пообещал.
  - Все так и будет. Если таково твое желание, то я пройду весь путь с тобой и пока мы вместе, нам ничто не страшно.
  - Ты прав, - улыбнулся я и почувствовал, как негодование отступает, сменяясь надеждой. Напряжение ушло, но осталась жажда. Да, что там говорить, и я, и брат были уже на пределе сил. Единственная причина, по которой мы сами еще не отправились на поиски пропитания, была в том, что Адер обещал лично позаботиться о том, чтобы нас накормили. На самом деле он лишь хотел, чтобы мы ушли на безопасное расстояние от взволнованной вестью о смерти Макливера толпы, но и слов на ветер парень не бросал, поэтому я счел за лучшее проявить понимание...
  Весьма кстати, к нам приблизилась Ино - девушке не впервой приходилось быть на побегушках, поэтому найти нас не составило труда. Ее лицо, и особенно глаза, были красны от недавних слез. Узнав о гибели профессора, она со всех ног убежала в лабораторию, где, видимо, и дала волю своему горю. Теперь же, вспомнив о своих обязанностях, поспешила привести себя в порядок.
  - Простите, что так долго, - вздохнула ассистентка. И ей было действительно жаль. - Пойдемте в лабораторию. Хотя запасы крови иссякли, мы с... С профессором заранее позаботились о вашем пропитании.
  Ничего не ответив, мы вышли за ней в коридор, где чуть не столкнулись с какой-то женщиной. Как только ее взгляд упал на меня, тощее тельце вздрогнуло и, прижав обе руки ко рту, чтобы не завопить, она бросилась наутек.
  Увидеть себя ее глазами было довольно-таки неожиданно. Я совершенно забыл о том, как выгляжу. Покрытые засохшей кровью и пеплом, изодранные в тряпки одежды производили не менее дикое впечатление, чем алые отблески в зелени моих глаз и смертельная бледность кожи. Внезапно мне стало гадко - среди этих пятен была и кровь Макливера...
  - Идите вперед, я зайду в наш отсек и переоденусь. Брат, можно одолжить твою одежду?
  - Конечно.
  - Разве ты не голоден? Тебе не тяжело выносить жажду? - удивилась Ино и, по своему обыкновению, поскользнулась на гладком полу, удержавшись на ногах только благодаря быстрой реакции Авеля. Глядя на нее, я ощутил, как сжалось сердце от режущего чувства, что пути назад уже нет... Не будет больше забавного старика Макливера и его заскоков. Больше никто не станет посмеиваться надо мной и проводить глупые опыты, никто не станет вести странные разговоры о космических телах, полярностях и душах, никто не... Да, что там говорить - с его уходом станция потеряла свое сердце. Теперь я точно знал, что ничто и никто меня здесь не держит, а, значит, самое время подумать о побеге...
  Странно, но, несмотря на сильное потрясение, эта девушка осталась такой же доброй и рассеянной. Она всегда искренне волновалась о нас, и даже потеря дорогого наставника не сделала ее жестокой. Наверное, из-за характера, способного принимать всех окружающих непредвзято, такими, какие они есть, профессор относился к ней, как к собственной дочери. Я мог бы считать ее сестрой? Навряд ли. Несмотря на свои душевные качества, она была скучной и посредственной, и даже ее мысли не отличались большим разнообразием. Но, когда все закончится, она, несомненно, сохранится в моей памяти, как вовсе неплохой представитель человеческого рода.
  - Очень, - криво усмехнувшись, бросил я в ответ. - Но я столько времени держался, что смогу пережить еще пару минут.
  - Ладно. Только давай скорее, а то ты и правда, производишь на людей... Странное впечатление...
  - А то я не знаю, - мои губы скривились в недоброй усмешке. Авель с Ино скрылись за ближайшим поворотом, а я, игнорируя косые взгляды и полные злобы мысли, быстро прошел в свой закуток, где всегда хранилась сменная одежда Авеля. Конечно, я тоже следил за собой, но никогда не был настолько повернут на чистоте, как мой совершенный брат, которого даже маленькое пятнышко на сером кордане приводило в нереальный ступор. Когда-то я посмеивался над этой его привычкой, теперь же она оказалась как нельзя кстати.
  Скинув с себя одежды, я пожалел, что не могу заодно и искупаться. Вот только самоконтроль мой держался на одной гордости, и пусть она у меня зашкаливала, все равно такой ограничитель был не слишком надежным.
  Я шел по бесцветным коридорам исследовательской части станции, когда услышал свое имя, шепотом произнесенное в ближайшем отсеке. Я машинально остановился и, приняв отсутствующий вид, небрежно прислонился к переборке, потому что узнал противный скрежет голоса Керриса, а от его мысленных сигналов уж слишком веяло злорадным весельем. То, что я услышал, заставило меня со всех ног броситься на поиски брата.
  В комнатке, где мы с профессором обычно проводили замеры магического фона, Керрис явно был не один.
  - Ты все сделал, как нужно? - спрашивал наперсник принца у невидимого собеседника.
  - Можешь не беспокоиться, - довольно хрюкнул второй человек, в голосе которого я уловил знакомые интонации. Он оказался одним из исследователей, которые меня на дух не переносили. Я помнил его весьма смутно - лишний вес и угри - вот все, что сохранила память. - Жена Руки обещала, что позаботится обо всем. Эта сильная женщина готова рискнуть жизнью, лишь бы избавиться от кровососов. От наивной дурочки Ино я узнал, что оба братца полумертвые от голода и с радостью набросятся на любую предложенную кровь, особенно если ранить их серебром. Представить братьев убийцами и осудить будет не сложно.
  - Отлично, тогда я иду к принцу. Осталось только сделать так, чтобы он стал свидетелем их истинной сущности. Мне известно, что эти твари не могут противостоять его приказам.
  - Прекрасно! Я давно мечтал от них избавиться, но тебе-то это зачем?
  - Зачем, спрашиваешь? - Керрис засмеялся, и этот звук напильником прошелся по моим нервам. - Мой хозяин никогда не должен был общаться с недостойными, вроде них. В любом случае, я никогда не собирался ходить с ними по одной земле. Куда лучше будет оставить чудовищ болтаться на орбите, не находишь?
  - Ты чертовски прав, - поддакнул довольный толстяк, - они свое дело сделали - накопители у нас, а по шахтам наши люди принесли уже столько, что хватит на все спасательные капсулы - сейчас самое время избавиться от балласта...
  Они продолжали говорить, но я уже не слушал, слишком обеспокоенный судьбой брата, чтобы думать о чем-либо другом. Едва разбирая дорогу и распугивая случайных прохожих, я пронесся по коридорам и вбежал в комнату, где традиционно, еще со времен Руки, проходили наши чаепития. Одного взгляда на происходящее мне хватило, чтобы понять, что я опоздал. По крайней мере, отчасти.
  Стоявший у дальней стены Авель был невредим, а у его ног лежала окровавленная серебряная сабля. Но именно по наличию на ней крови, я понял, что брат не пострадал - ведь нашу серебро сжигало почти мгновенно. Неподалеку лежало бездыханное тело глупышки Ино, вокруг пронзенной груди которой растекалась ароматная лужа. А над ней с растрепанными во все стороны волосами, сверкая обезумевшими глазами, возвышалась вдова Руки, обеими руками сжимавшая вторую саблю.
  Заметив меня, она направила острие мою сторону и прокаркала:
  - Вот и ты! Смотри! Твоя еда, убийца! Я знаю, ты жаждешь ее крови... Ешь, ведь этого ты хочешь больше всего на свете!
  Но я даже не слышал сумасшедшую, медленно подбираясь все ближе и ближе к ней. Мои уши и глаза заволокла густая красная пелена, жажда каленым железом жгла меня изнутри, но гнев оказался куда сильнее, и в последний момент я смог развернуться и набросился не на мертвую девушку, а на убившую ее ведьму. С легкостью я отмахнулся от направленного мне в грудь лезвия, не заметив, что порезал при этом руку. Никто и ничто не имело значения, только эти одуревшие от злобы, выпученные глаза, в которых наконец-то появился настоящий ужас. Она была словно кукла в моих руках - легкая и ломкая, как фарфор. Я с силой прижал ее руки к телу, с удовлетворением ощущая, что ломаю их. Она заорала, но я быстро сжал клыки на ее горле, подарив ей сладкую и незаслуженно быструю смерть. Мое горло наполнилось этой кровью, и пусть она была черна от ненависти и отвратительна на вкус, я выпил ее всю, а потом отбросил от себя ставшее ненужным тело.
  Только за тем, чтобы увидеть немой ужас и осуждение в глазах смотревших на меня людей. Здесь были все - все еще бледный Деррадис, Вейн, Адер, Тесс, опиравшийся на его плечо с перевязанной головой, но вполне пришедший в себя Солан, Ая и многие другие, чьих имен я даже не знал. Но важнее были не они, а широко раскрытые, наивные васильковые глаза Кри - маленькой девочки, которая не хотела верить в то, что видела, но и отвернуться не могла.
  Тут вперед вышел Керрис, с хитрого лица которого не сползала победная ухмылка, и до меня наконец-то дошло, что я до невозможности глупо попался в его ловушку, даже при том, что знал о ней. Человеческие мысли дали мне совершенно отчетливое представление, о том, как все это выглядит со стороны - два свежих трупа в комнате с залитым кровью немертвым, весь внешний вид которого словно кричит о том, что он только что хорошенько подкрепился.
  - Ты не хочешь нам ничего объяснить? - тоном оскорбленного достоинства произнес Керрис.
  -А не пошел бы ты, - внешне равнодушно ответил я, с трудом подавляя желание, одним махом стереть с его рожи нагленькую усмешку. Мои руки еще помнили легкость, с которой ломаются человеческие кости, они непроизвольно сжались в кулаки.
  - Вы же видите, что я вам говорил? - елейным тоном протянул заговорщик, обращаясь к принцу. Даже гибель союзницы не испортила ему настроение. - Вместо того чтобы благодарить, их обоих следует отправить в клетку!
  Деррадис молчал, а толпа тем временем одобрительно загудела. Если б здесь не было принца, меня бы уже попытались четвертовать... Даже Адер согласно кивнул, а Вейн сокрушенно покачал головой, подумав, что один добрый поступок не может сделать из монстра человека и, обхватив за плечи Кри, насильно увел девочку от нас подальше.
  - Я думаю, этому должно быть какое-то объяснение, - медленно подбирая слова, проговорил Тесс, но его заглушил громкий голос Солана.
  - А я, между прочим, предупреждал! - внезапно горячо заговорил он, - Я не мог шевелиться, но совершенно отчетливо помню, как эти твари обсуждали возможность употребления меня в пищу! Страшно подумать, что могло бы произойти! Повелитель, я требую, чтобы их казнили сейчас же! Разве мы можем быть в безопасности, пока эти чудовища разгуливают на свободе?!
  Отовсюду раздались поддерживающие возгласы.
  Это вывело меня из себя - тащил его на себе неизвестно сколько, и вот его человеческая благодарность за то, что я, отбросив собственную гордость, протянул слабаку руку помощи?
  У меня на лице появилась ироничная усмешка.
  - Если б я тогда говорил всерьез, ты бы здесь не стоял. Хотя, признаюсь честно, я и сейчас ничуть не жалею, что отказался от халявной пищи - наверняка она так же противна на вкус, как и твой характер, - язвительно произнес я, демонстративно слизнув с пальцев оставшуюся на них каплю крови.
  Да, впечатление я произвел. Замершая было толпа, разразилась негодующими криками. Только мне было уже все равно, что они думают. Я ждал, что скажет Деррадис и нервно цеплявшаяся за его руку Ая. Они одни не произнесли ни слова, и именно в их головы я не мог подсмотреть.
  - Казнить его! - вопили люди.
  - Казнить! - требовал Керрис.
  - Убить убийцу! - просил Солан.
  Наконец, принц поднял голову и едва слышно произнес.
  - Тихо, - удивительно, но его услышали все, и в одно мгновение на станцию опустилась мертвая тишина. Люди с замиранием сердца ожидали его решения.
  - Вина Каина очевидна и он не может быть оправдан, - ровным голосом произнес принц, - но принимая во внимание его заслуги и спасение моей жизни, я не могу приговорить его к смертной казни. Он будет заключен в клетку и его судьба будет решена перед самой высадкой на твердую землю.
  - Но... - начал было слуга, но правитель решительно оборвал его возражения.
  - Я все сказал.
  - А как же его брат? - разочарованно протянул Керрис.
  - А в чем его обвиняют? - даже я уловил в голосе принца нотки раздражения, но подхалим не сдавался.
  - Начнем с того, что он стоял здесь и смотрел, как его братец убивает помощницу профессора! Разве мало того, что эти двое уже не скрываются?! Ни для кого не секрет, что после того, как профессор увел эту парочку с собой, поддельные самоубийства прекратились! Разве этого не достаточно?
  - С тем же успехом можно обвинить в этих убийствах меня, - резонно ответил ему правитель. - Ты же не хочешь сказать, что я к ним причастен? - с угрозой добавил он.
  - Конечно, нет... - Керрис походил на побитого хозяином пса.
  - А теперь идем. Мне нужно еще немного отдохнуть, а тебе проследить за приготовлениями к отлету.
  - Слушаюсь, - с показным смирением протявкал Керрис и, окинув меня злобным взглядом, отправился следом за Деррадисом. Я заметил, что Ая до самого выхода не отрывала от меня напуганных глаз, будто хотела что-то сказать, но не решалась. Только меня это почему-то больше совершенно не трогало. Теперь, когда единственные, кто мог бы сдержать немертвого, покинули помещение, настало время во всей красе продемонстрировать этим глупцам свой гнев.
  Перепоручив заботу о Солане другим охранникам, ко мне нехотя, но решительно приблизился Тесс.
  - Я должен проводить тебя... в клетку, - с показным спокойствием проговорил он. Но я и без своих способностей видел, что мысленно мужчина наготове - рука нервно сжимает рукоять серебряной сабли, глаза прищурены и оценивающе смотрят на меня, готовые уловить и отреагировать на любую попытку сопротивления.
  Я улыбнулся ему в ответ, той опасной улыбкой, которая могла означать только одно - мне нечего терять и просить пощады у меня не стоит. Так и было - я собирался пробить себе путь к выходу, найти предателя Керриса, его сообщников и, от души потрудившись, прилюдно заставить признать их все свои прегрешения, а после - спокойно попрощаться с Аей и Кристеллой и навсегда покинуть этот замкнутый мирок психов. Таков был план, глупый, безрассудный, но он меня полностью устраивал - достаточно долго мы были невинными овечками. Достаточно. И если на пути к свободе мне придется переломать кому-то ноги, то так тому и быть.
  - Может, просто отойдете? Моя ярость предназначена не для вас, - угрожающим тоном произнес я, вопреки голосу гнева, надеясь, что мне не придется калечить невинных.
  Тесс опешил и отступил на шаг, целый отряд специально обученных охранников за его спиной тоже подобрался и приготовился к бою. Но тут мне на плечо опустилась рука брата, а успокаивающие нити его присутствия чуть ослабили напряжение.
  - Каин, не делай этого, - шепотом попросил он.
  - Я не могу... Ты же сам видел. Все просто не может так закончиться.
  Я был тверд в своем решении, но Авель тоже почему-то не желал сдаваться.
  - Помнишь, ты обещал выполнить любую мою просьбу?
  При этом напоминании, у меня внутри что-то оборвалось. Да, я помнил, но... Это был удар ниже пояса, причем с той стороны, откуда меньше всего можно было его ожидать... И пусть я и понимал, что так проявляется братская забота, это было столь же больно, сколь и неожиданно, ведь кто как не Авель лучше всех мог понять мою уязвленную гордость? Разве что мой недавний срыв и то, что за ним последовало, слишком его разочаровали...
  - Ты просишь меня сдаться? - спросил я, отчаянно надеясь, что он ответит отрицательно, вот только чуда не произошло. Брат кивнул.
  - Ладно, - после короткой, но убийственной, внутренней борьбы я громко обратился к Тессу. - Только потому, что такова воля брата, я пойду с вами.
  Охранник, как и добрая половина мужчин облегченно выдохнули.
  - Спасибо, - благодарно произнес он, протянув ко мне руки с магической петлей, приспособленной для переправки заключенных, - Я видел тебя в бою и знаю, что, реши ты сопротивляться, нам всем пришлось бы туго.
  - Только без рук и оков, - буркнул я. Он только снова улыбнулся, убрал петлю за пояс и под неодобрительный ропот прочих охранников пошел вперед, показывая мне дорогу к месту заключения. Обернувшись, я заметил, что Авель провожает меня спокойным взглядом, и, впервые в жизни, от него мне стало не по себе. Сейчас я сделал бы что угодно, чтобы знать, о чем он думает, добровольно отправляя меня так далеко от себя.
  
  Клетки, в одной из которых оставили меня, оказались одновременно лучше и хуже, чем я себе представлял. Лучше, потому что были не из серебра. Хуже - потому что были целиком изготовлены из свинца. Не правда ли, забавно? Один из самых мягких металлов во Вселенной представлял для нас непреодолимую преграду. Мне кажется, что дело здесь было в скрытой магии. Также как и серебро оставалось единственным металлом, способным нас ранить или убить.
  Но даже свинцовые прутья можно было бы обойти, будь в моем распоряжении хоть что-нибудь более прочное. Но вот незадача - при себе у меня оказался лишь серебряный кинжал Макливера, рисковать которым мне не позволяла глупая сентиментальность. Что ж, оказалось, первый и последний подарок профессора значил для меня даже больше, чем я мог вообразить. Не потому ли, игнорируя пагубное воздействие серебра, я оставил его при себе, когда переодевался? Ведь та же сабля без малейших сожалений была отброшена в дальний угол. И зря... Ее ручкой можно было бы пробить прутья.
  Оставалось только сидеть на месте ровно и надеяться на брата. Когда меня уводили, я расслышал его шепот.
  - Я подготовлю все к нашему отправлению. Дождись меня, - сказал Авель. А за его спиной уже суетились исследователи, торопливо убирая останки и все прочие следы разыгравшейся там драмы.
  Вот только, оставшись в одиночестве в темном, запертом отсеке, куда не проникали ни свет, ни мысли и где, казалось, замерло даже само время, я смог, наконец, успокоиться и подумать. С моих глаз словно спала пелена, застилавшая взор и не дававшая мне увидеть простую истину.
  Что-то шло не так. Во всем происходящем на корабле было что-то неправильное. Не знаю почему, до сих пор я как будто старался этого не замечать. Но больше не мог игнорировать тревожные звоночки, внезапно обратившиеся в оглушительный похоронный звон. Когда же это началось?
  Я вспомнил первое самоубийство. Молодая девушка, в словах и даже в мыслях которой не было ничего угнетающего. Я знал это, потому что за день до происшествия говорил с ней о звездах - рассказал, что вращавшиеся кольца вокруг пятой от Гелиума планеты появились в результате первого испытания Кассиуса, разнесшего в пух и прах ее спутник. Она смотрела на меня, как на божественное создание, равно восхищаясь мной и моим братом. Это было так необычно, и только поэтому я с ней заговорил. А на следующий день она приняла львиную дозу закрепителя магической энергии и скончалась в страшных муках. Случай признали самоубийством только потому, что добрая дюжина человек видела, как она сама выпила жидкость из пробирки. А не остановили ее лишь потому, что решили, будто там что-то безобидное, ведь ни один человек в своем уме не сотворит с собой такое добровольно...
  Следующим стал лаборант, который, пусть и держал язык за зубами, но мысленно слал проклятия нам при каждой встрече. Странный был типчик. Вечно бормотал что-то про древние пророчества и конец человечества. Большую часть времени он проводил в библиотеке, листая старинные трактаты. Благодаря его мысленным разговорам с самим собой, я узнал немало жутких подробностей о незапамятных временах, когда Террой правили прекрасные и смертельно опасные боги. Как, устав от бренности бытия, почти все они почили вечным сном. Остался только один, чья гордость и жажда власти были сильнее желания забыться в бесконечной тишине. Но его правление было недолгим, хоть и отметилось в истории множеством смертей. Поняв, что он остался в одиночестве, маги времени объединились и уничтожили его телесную оболочку, заключив все оставшееся в магическую сферу, чтобы он не смог переродиться. В легендах говорится, что с тех пор маги времени будут прокляты на безумие, если захотят пойти тропой власти...
  После свержения богов, так же маги поступили и с обитавшим на крайнем севере королем зверолюдей. Те были мирным народом, но отличались от людей и были достаточно сильны, чтобы от них защититься, а потому представляли угрозу. И только поэтому были истреблены...
  Этот парень утопился в купальне и даже четверо находившихся неподалеку исследователей не смогли его откачать.
  Этот список постепенно пополнялся новыми лицами и все они, несомненно, включая старика Пилара, были связаны со мной. Будь то дружба или особенно ярко выраженная ненависть, всех их забирала смерть. Естественно, что не только я заметил связь. Заметил, но продолжал игнорировать, потому что с принятием этой правды мне пришлось бы признать свою причастность и вину, хоть и косвенную, в их гибели. А мне не хотелось чувствовать себя виноватым.
  Я ощутил приближение людей и насторожился. Дверь отъехала в сторону, и в комнату вошел Деррадис. Следом за ним хотел просочиться Керрис, но принц повелительным взмахом руки остановил его вместе со своей как никогда многочисленной свитой.
  - Вы останетесь снаружи. Мне нужно поговорить с пленником наедине.
  - Это опасно! - возразил его противный слуга. - Вдруг он нашел способ вырваться?
  - Беспокойся лучше за себя - для тебе подобных насекомых мы опасны даже в клетке, - угрожающим тоном проговорил я, с удовольствием заметив липкий страх, пронзивший слугу при виде жестокой решимости на моем лице.
  - Это не обсуждается, - оборвал Деррадис начинавшуюся у Керриса истерику и резко закрыл дверь прямо перед его носом.
  Он подошел к клетке и, заложив руки за спину, встал на расстоянии вытянутой руки от прутьев - если б я захотел, то смог бы до него дотянуться и даже прервать его существование. Он молчал, поэтому я заговорил первым.
  - Готов поговорить с тобой хотя бы потому, что только что ты доставил мне огромное удовольствие, - мой голос был бесстрастен, но губы растянулись в мстительной усмешке. - Тебе, как хозяину, стоило бы почаще наказывать свою дворнягу, чтобы она не забывала, кто здесь главный.
  - Со своими слугами я уж как-нибудь сам разберусь, - хмыкнул принц, но все же не сдержал улыбку. - Тебя даже клетка не исправит.
  - Зачем ты здесь? - сразу задал я главный вопрос.
  - Я и сам себя спрашиваю, - он подошел еще ближе и сделал вид, что задумался. - Мне не дает покоя та картина... Что же я видел недавно?
  - Так тебе нужны объяснения.
  - Если ты скажешь, что невиновен, я поверю, - со всей серьезностью, на какую был способен, сказал он, смело встретив мой исполненный подозрений ко всем людям взгляд. В этот момент он действительно выглядел, как правитель.
  - Я бы и рад, но какой смысл врать магу времени? - невесело усмехнулся я.
  - Ты мог хотя бы попытаться... Я не понимаю, как ты, продержавшийся столько времени на голодном пайке, мог так внезапно сорваться и убить сразу двоих человек?
  - Двоих?! - мое удивление было неподдельным. - Я не понимаю...
  - И на Ино, и на жене Руки были найдены следы клыков немертвого, их форма практически совпадает. Или это не ты? - пристально вглядываясь в мое лицо, спросил принц.
  Я как можно скорее стер с него крайнюю степень удивления и шока.
  - Нет. Это я.
  - Но почему? Я не понимаю.
  - А нужна причина? - я говорил нарочито наглым тоном, отлично зная, как быстро гнев стирает из памяти мелкие несоответствия и оговорки. Но Деррадис не повелся.
  - Тому, кто провел нас всех через кишащие монстрами коридоры станции, нужно что-то более веское, чем голод, чтобы слететь с катушек.
  - А если я скажу, что меня вынудили?
  - Кто мог додуматься до такой глупости? Вынудили?! И вообще, почему ты не рассказал об этом раньше?
  - Чтобы выйти из себя, когда никто мне не поверит, убить еще кого-нибудь и рискнуть попасть в капкан твоего взгляда? Нет уж. Одного раза вполне достаточно.
  - Ты мог честно рассказать обо всем, я бы тебя выслушал.
  - А что бы ты сделал, узнав, что ловушку подстроил твой приятель Керрис?
  - Керрис? Быть того не может, - уверенно ответил Деррадис.
  - Вот и я о том же... Знаешь, для мага времени ты на удивление близорук.
  Он задумался.
  - Даже если все так, как ты говоришь, я не смогу запросто снять все обвинения, - медленно произнес он.
  Хоть я и предполагал, что он придет к подобному выводу, услышать его вслух было неприятно.
  - Другого от правителя людей я и не ожидал. - Мои слова насквозь пропитала ядовитая ирония.
  - Не суди меня строго, - в голосе принца прозвучала нескрываемая грусть. - Все мы по рукам и ногам связаны обязательствами. Вопреки ожиданиям, корона никогда не украшает голову, она тяжким грузом ложится на плечи и нести его необходимо до конца наших дней. Единственное, что мы можем себе позволить, это изо всех сил защищать то, что нам дорого.
  - Эй, безумец, ты меня пугаешь, - хмыкнул я, стараясь насмешкой отогнать нехорошее предчувствие.
  - Безумец? Безумец! - Деррадис внезапно рассмеялся и на короткий миг в его глазах мелькнул проблеск сумасшествия. - Да, я такой, но до сих пор это придавало мне сил, ведь даже безумие оправдано, если оно принято добровольно ради защиты самого дорогого существа.
  Закончив разговор на этой непонятной ноте, он развернулся, собираясь уходить. Но, уже стоя у двери, принц остановился и едва слышно проговорил.
  - Я благодарен тебе...
  - За что? - удивился я.
  - За Аю. Если б ты дал ей надежду, она оставила бы меня.
  - Я-то думал, что ты скажешь что-то вроде: "Спасибо, что спас мою жалкую жизнь", - насмешливо протянул я, стараясь не показывать, как тронули меня его слова.
  Принц тоже хмыкнул.
  - Ая - и есть моя жизнь. Все, чего я хочу, это прожить рядом с ней все, что мне отпущено, тогда я смогу умереть счастливым. Поэтому напоследок, я хочу подарить тебе свое благословение и желаю, чтобы и ты тоже нашел такого человека, ради которого сможешь перевернуть весь мир.
  - Сомнительное счастье, - честно ответил я, но он уже открыл дверь. Снаружи на нас с любопытством уставились лица множества людей во главе с позеленевшим от тревоги Керрисом. Он так боялся, что я каким-то образом узнал о его роли в постановке, что не мог и минуты провести на одном месте, беспокойно мечась перед дверью, как заключенная под стекло муха. Мне оставалось только надеяться, что Деррадис не настолько глуп, чтобы полностью довериться своему слуге... Должны же мои слова хоть что-то для него значить?
  - Я тебя выслушал и признаю виновным в двух убийствах. Как и было сказано ранее, решение о твоей судьбе будет принято путем народного голосования перед всеобщей эвакуацией, а до тех пор ты останешься здесь, - громко провозгласил свой вердикт принц, после чего, под торжествующие возгласы людей, двери моей темницы закрылись, оставив меня наедине с собой и призраками прошлого.
  
  В практически непроницаемой для звуков внешнего мира и моей силы тюрьме, я словно оказался выкинутым за пределы времени. Вцепившись в крепкие прутья, я прилагал титанические усилия, чтобы удержаться на ногах и не поддаться поднимавшейся внутри панике, вызванной неожиданным заявлением Деррадиса. Двое убитых... Двое со следами клыков... Двое... И если вторым был не я...
  Для других существ, предчувствующих мое скорое поражение и гибель часы, должно быть, ускорили свой бег, ну а я... А я потерялся где-то вне времени, не желая ни думать, ни гадать, чем закончится моя история. Конечно, оставался еще Авель... Мой дорогой, лучший на свете брат... Он мог спасти меня... Но даже одно воспоминание о его имени заставляло призраки целой цивилизации разносить в щепки окружавшую мое сознание стену и приносило адскую боль. У меня даже не хватало сил понять, почему это происходило теперь. Когда, казалось, что я вполне неплохо поладил с опытом множества жизней... Если б рядом был Авель... Одно только прикосновение к его руке, взгляд в преисполненные спокойствием прекрасные глаза могли бы остудить этот жар. Боль с новой силой захватила меня в свои цепи и я, рухнув на пол клетки словно подкошенный, утонул в обжигающем водовороте чужих воспоминаний.
  Очнулся я от того, что тонкая, теплая рука нежно провела по моему лбу, погладила меня по волосам, после чего слегка приподняла мою голову и поднесла к губам чашку. Аромату и вкусу находившейся в ней крови не было равных и, я не смог остановиться, пока не осушил ее до капли, заодно, едва не расколов хрупкую чашу прорезавшимися клыками.
  После чего медленно облизнул губы и открыл глаза.
  - Очнулся, - на губах Аи промелькнула довольная улыбка.
  Оттолкнув от себя ее руку, пахшую той же кровью, я резко вскочил на ноги.
  - Что ты здесь делаешь? - грубо спросил я, но она лишь покачала головой, а в ее светло-зеленых, но все таких же чужих, глазах словно застыла мудрость многих народов. И внезапно я понял причину ее задумчивости, отрешенности, странного поведения и того, что мне вдруг стали недоступны ее мысли, потому что совсем недавно я видел это выражение огромного знания и растерянности во взгляде другой женщины, так похожей на эту девочку.
  - Да ты пробудила свою силу! - вырвалось у меня раньше, чем я смог сообразить, что несу. Но было уже поздно, к тому же, Ая и не собиралась отрицать.
  - Это так, - спокойно подтвердила она.
  - Но, почему?.. Разве это не опасно?
  - Я всегда боялась знания. Видя, каких трудов стоило матери удерживать свой разум в настоящем, я от всего сердца надеялась избежать ее участи...
  - Тогда зачем было открывать эту дверь сейчас? Тебя же никто не заставлял.
  - Из-за тебя, - мечтательно улыбнувшись, сказала она, - встретив тебя, я впервые захотела узнать что-то о будущем. Разве могло быть иначе? Ты не похож ни на кого из тех, что я знаю. Полет твоих мыслей и искренность в словах и чувствах словно пробудили меня от долгого, мучительного сна. Меня так притягивала твоя вера в жизнь, стремление к чему-то большему, желание существовать в свободном мире. Я больше жизни захотела узнать, будет ли этот мир ждать нас, и сама не заметила, как перешла черту и потребовала ответа у своей силы.
  - И что ты узнала? - Против моей воли, слова окрасились горечью. - Стоило ли оно того?
  - Наверное. Ведь теряя что-то одно, мы неизменно приобретаем что-то другое, - задумчиво ответила она, а глаза ее устремились в неведомую мне даль. - Все мои надежды в отношении тебя оказались тщетны... И в то же время я поняла, что моя судьба вовсе не так страшна, как казалось. Напротив...
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Только то, что власть мага времени раскрыла мне истинные мотивы многих поступков. Когда-то, еще будучи на Терре, союз с Деррадисом, заключенный ради мира между нашими государствами, был предрешен, также как и то, что именно я должна была пробудить силу мага времени и стать ему поддержкой и опорой. Так издревле поступали в правящих семьях - один супруг должен был смотреть в будущее, чтобы второй мог уверенно вести весь наш народ через настоящее. Мы с Деррадисом с детства были неразлучны, играли вместе, он был мне хорошим, добрым другом, хоть иногда и вел себя высокомерно. Я думала, так будет всегда... Для всех стало огромным шоком, когда накануне дня моего пробуждения как мага времени, он самовольно призвал свою силу и объявил об этом во всеуслышание. Он убедил всех, и меня в том числе, что сделал это ради власти...
  Она замолчала и, казалось, мысленно снова переживала события давно минувших дней.
  - И в чем же было дело? - спросил я, когда окончательно убедился, что девочка выпала из реальности. Она вздрогнула, будто резко очнувшись ото сна и после небольшой паузы продолжила с того же места, где остановилась.
  - В том, что он хотел спасти меня. К сожалению, после этого он стал вести себя странно, а иногда и жестоко, поэтому я не понимала.
  - Чего? - я уже знал ответ, но все равно хотел услышать его из ее уст.
  - Он любил меня больше собственной жизни, а дороги будущего убедили его в том, что я никогда не полюблю его в ответ. Ему было очень больно, и когда эта боль становилась невыносимой и переваливала через край, он причинял ее мне... Поэтому в том, что он сотворил тогда с тобой и твоим братом, нет его вины. Только моя. Если б он не боялся меня потерять...
  - Не болтай ерунду. Мы давно забыли об этом. И, если уж серьезно, твой парень вовсе не так уж плох, хотя иногда ведет себя как ребенок.
  - Правда ведь? - она грустно улыбнулась. - Я рада, что ты не держишь зла на Дерру. Он действительно замечательный...
  - Все это прекрасно, но ты так и не объяснила, что здесь делаешь? Разве твой ненаглядный принц не будет волноваться? Он недавно приходил и вынес мне смертный приговор.
  Она покачала головой.
  - Я знаю и нахожусь здесь с его разрешения. Чтобы попрощаться.
  У меня сердце упало - неужели действительно все уже решено и меня оставят на станции медленно умирать? Чем занят Авель? Почему его так долго нет? Но внешне я ничем не проявил своего страха.
  - Что ж, прощай, - нарочито небрежно попрощался я и тут же пожалел об этом, увидев, как на глазах Аи выступили слезы. - Эй, ты чего? Подумаешь расставание, я же не собираюсь отдать концы и вовсе исчезнуть.
  Мои неуклюжие утешения немного помогли - она вытерла слезы и, внезапно вытащив из широкого рукава один-единственный ключ, поднесла его к запорам клетки и распахнула передо мной дверь.
  - Ты чего творишь? - удивился я.
  - А ты как думаешь? Выпускаю тебя, - в ее все еще влажных от слез глазах заискрилось диковатое веселье. Оно живо напомнило мне верную спутницу во времена прогулок по станции, которая обладала способностью любую, даже самую унылую, скуку обратить в веселую игру.
  - Разве так можно? Я не собираюсь становиться источников твоих неприятностей. Ты же только помирилась с женихом.
  Она рассмеялась, видя, как нерешительно я мнусь на пороге. Признаюсь, я и сам не знал, чего хочу - бежать со всех ног, чтобы превратить Керриса в мокрое место, или заставить ее запереть меня обратно. Оба варианта казались одинаково неверными.
  - Деррадис сам дал мне этот ключ и попросил передать тебе, чтобы ты не давал воли своему характеру, и что в отсеке, где раньше хранились припасы, есть запасные спасательные капсулы. Одна из них полностью готова к спуску и ждет только тебя. Твоему брату уже, скорее всего, передали послание и он, должно быть, уже на месте. А сейчас я уйду и отвлеку охрану снаружи. Подожди немного и тоже уходи.
  Она не спеша направилась к выходу. Остановившись у самой двери, как недавно до нее сделал принц, она повернулась и пристально посмотрела на меня, словно старалась навсегда запечатлеть в своей памяти.
  Такой я и запомнил ее - величественной и прекрасной, хоть и слишком юной для такой ноши. Она стояла там очень прямо и спокойно улыбалась, в то время как в колдовских, светло-зеленых глазах стояли слезы.
  - Спасибо, - только и смог сказать я.
  - Прощай, - ответила она и скрылась из вида.
  Мгновенья после ее ухода тянулись как годы.
  Первым, что поразило меня, когда я покинул тюрьму, была тишина. Вторым - аромат свежей крови, казалось, насквозь пропитавший сами стены станции. Я не стал раздумывать и отвлекаться на него. Вместо этого бегом бросился к условленному месту встречи, молясь, уж не знаю кому, чтобы с братом все было хорошо. И все же, хотя не было видно ни единого тела и вообще ни одного признаки жизни - ни вздоха, ни шевеления, ни даже мысли - приятный, почти дурманящий запах, состоящий из множества отдельных ароматов, все усиливался по мере того, как я подходил к отсеку с запасными спасательными капсулами.
  Предчувствие неминуемой беды все нарастало и, наверное, поэтому, открывая двери последнего отсека, впервые в жизни моя рука нерешительно дрогнула.
  То, что было внутри, могло бы меня убить, если б от шока и ужаса погибали. Сотня с лишним тел, едва ли не всех, кто был на станции, безжизненных и обескровленных, были бесформенной кучей свалены на полу огромного отсека, который теперь выглядел слишком маленьким. Они казались бы нереальной декорацией жуткого спектакля, выброшенными на свалку куклами-марионетками, если б от них не исходил такой сладкий, непередаваемо притягательный аромат. Все это безумие освещал лишь серебристый отраженный свет спутника, лениво скользивший по неподвижным, осунувшимся лицам, чьи невидящие глаза, словно бы следили за мной отовсюду.
  В центре комнаты, на созданном самими телами возвышении я с увидел Деррадиса с темной повязкой на глазах, даже после смерти сжимавшего тонкую ручку своей невесты, которая... Которая доживала последние мгновения своей жизни. Ее отчаянно умоляющий о спасении взгляд из-под сбившейся на бок повязки на миг встретился с моим, рука потянулась в мою сторону, но на полпути обмякла и упала. Я услышал как, встрепенувшееся в последний раз сердце, стремительно забилось и вдруг затихло навсегда.
  И в тот же миг над ней поднялось существо. То, что отняло ее жизнь, то, что убило всех этих людей, плохих или хороших, умных или глупых. Всех. Оно было прекрасно как рассвет, совершенно как солнце и любимо мной больше, чем кто бы то ни было. Его длинные одежды были красны от залившей их крови, длинные светлые волосы развевались за спиной, а алые глаза светились в полутьме, до самых краев переполненные магической силой. Это был мой брат.
  - Авель... - мне показалось, что даже сам мой голос не желает верить в реальность происходящего.
  Стоило ему заметить меня, как смешанная с восторгом пустота во взгляде сменилась теплой радостью, от которой у меня мурашки пошли по коже. Брат как будто смутился, а на губах его появилась нерешительная, но все такая же очаровательная, наполненная спокойствием улыбка.
  - Каин, - он подошел и поприветствовал меня, - ты рано, я еще не успел прибраться.
  - Авель, что это?.. - спросил я, все еще не до конца осознавая.
  - Это? - он обвел пренебрежительным взглядом груду трупов, как будто в них не было ничего особенного, после чего у меня не осталось ни малейших сомнений в его причастности. - Мое прощание. Я и за тебя попрощался. Ох, - он с отвращением посмотрел на свои окровавленные руки и одежды, - ты ведь подождешь, пока я переоденусь? Эти существа оставляют после себя только грязь.
  - Тебя волнует только это?! - в ярости, внезапно пришедшей на смену отчаянию, прокричал я настолько громко, что вызвал эхо в застывших коридорах станции.
  - В чем дело? - Брат смотрел на меня и действительно не понимал... Я же хотел растерзать его за это.
  - Ты еще спрашиваешь?! После того, как убил столько людей?!
  - Но разве не ты говорил, что ненавидишь их и желаешь от них избавиться? Я всего лишь исполнил твое желание. А теперь давай поспешим. Мне уже не терпится ступить на твердую землю вместе с тобой, - он улыбнулся и дружеским жестом положил мне на плечо окровавленную ладонь. - Мы покажем всем людям свое могущество и будем править ими вечно. Вдвоем.
  Я с ужасом вырвался из этих объятий.
  - Нет, - я обхватил голову руками. - Нет! Это все неправда. Это ложь! Шутка воображения! Это просто невозможно, ведь так? - я с мольбой посмотрел на брата, ища в его лице хоть малейшие признаки раскаяния. - Не может быть! Мой брат - самое доброе существо в мире! Он никогда бы так не поступил! Никогда, слышишь!
  - Каин, тебе плохо? - Теперь он был обеспокоен. - Наверное, кровь той безумной женщины так на тебя повлияла. Нужно было оставить тебе Ино.
  - Ино? И это был ты?
  Он смотрел на меня, как на душевнобольного и мне внезапно захотелось смеяться, что я и сделал, зайдясь в безумном смехе, так остро напомнившем мне о Деррадисе, что я резко очнулся и замолчал.
  - Дай мне свою руку и все твои печали уйдут, - Авель снова протянул мне руку, но я ее не принял, вместо этого уставился на браслет, красовавшийся на его запястье. Где же я его видел? Ярко-синие камушки, чистые и прозрачные, яркие как васильки... Кристелла. Это была ее вещь, доставшаяся девочке в память о матери. Она и стала последней каплей.
  В этот миг в моем сердце поднялась и расправила крылья убийственная ненависть к тому, кого я любил. Он предал все, во что я верил, убил все, что было мне дорого, включая моего брата. Это существо убило, поглотило и подчинило себе даже моего дорогого Авеля, и в тот момент я готов был на все, лишь бы избавиться от предателя и никогда его больше не видеть. Издав нечеловеческий рев, я бросился на него и ударил, раз, другой, но, заметив, что этот немертвый не сопротивляется и лишь продолжает улыбаться незабываемой улыбкой моего брата... Я позабыл себя в желании оказаться как можно дальше от чудовища, всем своим существом порочащего мои лучшие воспоминания и все, что когда-либо было мне дорого.
  Я собрал все свои силы, вложил их в магию и призвал на помощь ветер. Направив всю его огромную силу в одну точку, я оттолкнул от себя немертвого, заставив его отступить назад, как раз внутрь спасательной капсулы. Миг - и я нажал на кнопку экстренного отсоединения.
  Бронированные двери захлопнулись и все, что я успел увидеть, прежде чем капсулу отбросило далеко в космос и она, подхваченная земным притяжением не начала стремительно опускаться, это как то, что когда-то было моим братом, прислонилось к стеклу и беззвучно произносит какие-то слова.
  Я отвернулся от встроенного в перегородку иллюминатора и лишь тогда заметил, что затолкал брата в неготовую к спуску капсулу, без накопителей, потому что единственная с полностью активированной защитой была как раз напротив. И понял, что только что совершил нечто не менее ужасное и непоправимое - убил собственного брата. Каин убил Авеля. В отчаянии я опустился на колени. Мои глаза не могли проронить и слезинки, зато переполненное одиночеством сердце рыдало кровавыми слезами, на проклятой, переполненной смертью станции.
  
  
  Глава 18
  
  Я вернулась в реальность со стойким ощущением, будто только что вынырнула из бездонной пропасти. Но, нет. Это тоже был сон, в котором все осталось по-прежнему - вода все так же, нескончаемыми потоками лилась с небес, деревья и кустарники сгибались и шелестели листвой под напором беснующегося ветра, а холод беседки пробирал до костей, и среди этого шума были только я и он.
  - Кажется, только теперь я начинаю тебя понимать, - прошептала я и, за миг преодолев разделявшее нас и без того небольшое расстояние, изо всех сил обняла Леонардо. Очень-очень крепко, при этом остро ощущая, что этих объятий все равно недостаточно и впервые по-настоящему сожалея, что соприкасаюсь только с духом. Больше всего на свете мне хотелось обнять его настоящего, чтобы забрать себе или хоть немного унять боль его сердца
  - Ты плачешь, - шепнул мне на ухо его тихий голос, но я еще крепче прижалась к ожившему видению своего прошлого, а он мог лишь успокаивающе гладить меня по спине. - Не плачь, все давным-давно прошло и отболело, а призрачные воспоминания уже не имеют над нами той власти. Вместе с погибшими в те роковые дни, они навсегда похоронены в глубинах моей памяти.
  Я знала, что Леонардо говорит это только для того, чтобы меня успокоить. Недаром картины из его памяти были настолько яркими и болезненными, что все еще стояли перед моим внутренним взором.
  - Т-ты больше не хочешь отомстить?.. - задала я первый же пришедший на ум вопрос.
  - Нет, - я почувствовала горькую улыбку Лео, как легкий озноб, пробежавший по позвоночнику. - Ни ему, ни кому-либо другому. Не думаю, что и тогда хотел, но...
  - Но что? - Я хотела взглянуть ему в глаза, но он только сильнее прижал меня к своему плечу.
  - В этой жизни я тоже делал страшные вещи, - прошептал он, - и буду вынужден продолжать, потому что это единственный способ сохранить порядок в том мире, в котором я теперь должен жить. В человеческом обществе важна каждая жизнь, но в мире монстров и людей может выжить либо сильнейший, либо тот, кто беспрекословно следует правилам. Я спрошу тебя только один раз.
  Теперь уже он сам отстранился и, ласково обхватив руками мои плечи, заставил посмотреть ему в глаза.
  - Можешь ничего не говорить, я и так узнаю твой ответ.
  Не в силах отказать, оказавшись в плену светящихся в темноте изумрудных глаз, я смогла только кивнуть.
  - Ты действительно примешь меня таким, какой я есть?
  Как можно было не улыбнуться?
  - Даже зная, что я - ужаснейший монстр из всех? - не сдавался он. - Даже после всего, что ты увидела?
  - Я люблю тебя.
  - Ты не лжешь... - Он от всего сердца улыбнулся и порывисто прижал меня к себе. - Тогда и мне больше не стоит сдерживаться. Я клянусь своей жизнью, что не сдамся и больше никогда тебя не отпущу.
  - Почему ты говоришь мне все это?
  - Узнав о тебе, это существо не остановится. Поэтому, что бы ни случилось, я буду доверять тебе как себе, как бы ни пытались нас разлучить, не допущу этого, кто бы ни стал между нами, он ничего не сможет изменить, потому что ты моя.
  - Это ты мой, и не пытайся спорить со своей девушкой, - проворчала я, еще крепче прижимаясь к его груди.
  - Невестой.
  - Что?..
  - Это было предложение.
  - Не важно. Я согласна.
  Так мы и стояли, обнявшись под бесконечно темным, разверзшимся небом, создав свой островок счастья и спокойствия прямо посреди неудержимой, бушующей стихии, а звуки беспрестанно льющегося с крыши беседки дождя стали музыкой для наших ушей.
  
  - Ты искал его, своего брата? - я сидела на скамейке, а голова Лео удобно расположилась на моих коленях. Забавно, но когда холод и сырость этого мирка перестали иметь хоть какое-либо значение, они отступили и умчались прочь, и пусть вокруг, как и прежде бушевала гроза, в беседке было тепло и сухо. Одной рукой я с нежностью перебирала его темные, шелковистые волосы, а вот другую он ни за что не хотел выпускать из своей ладони, и это было прекрасно.
  - Нет. Боюсь, от Авеля в нем осталось немного. И это я сделал его таким. Именно мои детские, эгоистичные желания привели брата к трагедии, поэтому мне казалось, что вдали ему будет спокойнее.
  - И ты никогда не хотел его увидеть, поговорить с ним?
  - Когда я был среди охотников, мои друзья то и дело погибали при странных, необъяснимых обстоятельствах, при этом я всегда оказывался цел и невредим. После изменения, я вспомнил все о своей прошлой жизни...
  - То есть, ты уже умирал и возродился? - внезапно поняла я.
  - Тише, - он осторожно прижал палец к моим губам, заставив мое сердце забиться от счастья, - это уже совсем другая история. Я просто хотел сказать, что, вспомнив все, сложил два плюс два и отправился на поиски брата. Но это было подобно погоне за ветром - он бесследно исчезал точь-в-точь перед моим появлением, оставляя за собой красную дорожку из крови убитых, как наказание за преследование. Мне пришлось смириться с тем, что нам не суждено встретиться, пока он сам того не пожелает.
  - Теперь я спрашиваю себя, сколько еще у тебя таких воспоминаний? Сколько разочарований тебе пришлось пережить? Неужели все они такие же болезненные? Мне кажется, что этот холод и острое ощущение одиночества невозможно забыть... Я никогда не испытывала ничего подобного...
  Я запнулась, вспомнив прошлое.
  - До тех пор, пока я не оставил тебя одну? - Лео прочитал мои мысли, и его слова окрасились оттенком нежной горечи.
  - Я...
  - Знаю. Ты не злишься и прощаешь меня.
  - Я никогда так с тобой не поступлю, - пообещала я и, слегка отстранившись, посмотрела ему в глаза. И, боги, как они были прекрасны.
  - Верю. Но ты не хочешь вернуться ко мне, - с легкой грустью ответил он. Я покачала головой. Больше всего мне сейчас хотелось плюнуть на всех и вся и оказаться рядом с ним, настоящим, реальным и живым. Чтобы его руки обнимали меня, глаза смотрели с той же нежностью, а губы целовали... Но я отмахнулась от мимолетного видения счастья и вспомнила лицо Эрика в тот последний раз, когда мы стояли в коридоре школы лицом к лицу. Брат смело шел навстречу сотням опасностей, половину которых я тогда даже в страшном сне не могла представить, но я не остановила его.
  - Не сейчас.
  - Я первый ранил тебя, и поэтому со смирением приму свое наказание, - с нотками торжественности произнес Лео, но было заметно, что он сам не слишком этому рад. - Пока что я тоже должен играть по правилам, ведь только так мы сможем сохранить хрупкий мир...
  - Но здесь ты похож на тигра, запертого в клетке, - вздохнула я, вспомнив болезненное ощущение бессилия, доходившее до меня через нашу странную связь. Мне так хотелось провести пальцами по любимому лицу, чтобы запечатлеть каждую черту, запомнить его надолго. До тех пор, пока не смогу увидеть своими глазами. Кажется, он думал о том, же, потому что когда моя рука вновь коснулась волос Леонардо, его пальцы легли мне на щеку, прочертив едва ощутимую линию к виску, где и замерли в нерешительности.
  - Нам не стоит забываться? - уловила я его мысль и увидела такую знакомую, одновременно ласковую и дерзкую усмешку.
  - Да, не стоит, но ты все равно прекрасна, - под его настойчивым взглядом я смутилась и, заставив его сесть, встала и отошла к другому краю беседки. Это опять произошло - сильнейшее влечение снова едва не лишило меня рассудка, а кровь в моих жилах, которой вроде как не было, едва ли не молила ей поделиться. Только спрятав мелко подрагивавшие руки в карманы и согнав красноту с щек, я повернулась обратно к Лео.
  Он все еще сидел на скамейке, опершись одной ногой об основание изящных перил и откинувшись на каменную спинку скамейки, словно пытаясь хотя бы силой тяжести удержать себя на месте. Я сочла за лучшее не комментировать его элегантность, вместо этого заставила себя снова заговорить о видении.
  - А Ая? - В моем голосе прозвучали нерешительные нотки.
  - А что Ая? - я кожей ощутила его усмешку. - Неужели ей удалось заставить тебя ревновать?
  - Не то чтобы...
  - Разве? - с самым невинным выражением лица бросил Лео, в то время как глаза его довольно блеснули. - А я-то думал, что хоть теперь ты сможешь понять собственнические чувства немертвых, - он якобы сокрушенно вздохнул.
  - Неправда! Я всегда сходила с ума, стоило рядом с тобой кому-нибудь объявиться! - Выпалила я раньше, чем поняла, что проболталась. Но слово - не воробей и его не поймаешь - смущаться и забирать свои слова назад, было поздно, поэтому оставалось только упрямо двигаться вперед. - Я не могла не заметить, что у нас с Аей есть схожие черты... Скажи, то, что ты чувствовал к ней, было похоже...
  - На нас? - понял он. - Нет. И даже не пытайся сравнивать - в Ае жила лишь тень, малая толика твоего очарования, но в ней никогда не было твоего стержня, твоей силы воли и упорства. Только ты можешь заставить меня радоваться каждому мгновению жизни, сойти с ума от счастья, совершать безумные поступки и даже умереть... - Он развел руками, словно показывая свое бессилие хоть как-то с этим совладать. - Ради Аи я никогда бы здесь не оказался.
  Наши взгляды встретились, заново создавая ту невидимую связь, которая существовала между нами всегда и которая была лучше и сильнее всяких слов.
  - Ты знаешь, что прямой взгляд глаза в глаза - наивысшая степень доверия между немертвыми, и он же может быть самым непростительным вызовом? - С невольной хрипотцой в голосе, произнес Леонардо. - В моей жизни лишь несколько существ решались на подобное безумство.
  - И среди них был твой брат? - неосторожно спросила я и с невольным сожалением увидела, как омрачилось лицо Лео.
  - Он лгал, глядя мне в лицо, говорил я себе. Но на деле, братец всегда лишь мастерски избегал неудобных вопросов. И я до сих пор спрашиваю себя, каким он был на самом деле? Существовал ли вообще тот Авель, в которого мне так хотелось верить или я сам создал для себя этот образ?
  - А последние слова брата? Ты не помнишь, что он сказал? - спросила я, зная, что тем самым причиняю любимому боль, но и не спросить не могла. Вопреки моим ожиданиям, Лео никак не отреагировал, лишь равнодушно пожал плечами.
  - Я их не слышал, и, тем не менее, движения его губ отпечатались к моей памяти. Позже я разобрал каждое, но это не сделало мою жизнь проще. Он сказал, что всегда будет со мной.
  - Неужели, ты все еще винишь себя в том, что с ним стало? - вдруг поняла я. - Но ты не мог знать...
  - Я знал, - в голосе Лео прозвучали жесткие нотки, он словно отдалился от меня, заново переживая кошмары своего прошлого. - Я знал, но не хотел замечать, еще до нашего похода за проклятыми накопителями. Все знал, но ничего не сделал.
  - Ты не виноват. Проще поверить в то, что твой враг стал другом, чем в предательство дорогого человека.
  Он грустно улыбнулся и внимательно посмотрел на меня.
  - Ты становишься взрослой.
  - Чего? - не поняла я и отчаянно покраснела.
  - Хотя ты и раньше была умной не по годам, но, несмотря на это, все время стремилась совершать глупости.
  - Неправда! - вырвалось у меня, но память тут же привела неопровержимые доказательства его правоты.
  - Ты знаешь, что я прав, - в его глазах появились лукавые огоньки. - Но, знаешь, с самой первой нашей встречи я понял, что не смогу помешать тебе искать неприятности.
  - Я постараюсь больше этого не делать.
  - Пообещала девушка, добровольно ставшая подружкой вампира.
  Я хотела сказать, что для меня важно не то, что он собой представляет, а то, кто он есть. Целиком и полностью, потому что именно его недостатки и несовершенства, которые могла видеть только я, делали его таким близким. Да, Леонардо был красив, как любой Чистокровный. И да, мне нравилось это. А еще больше нравилось то, что было скрыто в глубине, под толстым слоем кажущейся отстраненности и безразличия, которой он с такой легкостью отпугивал окружающих. Но я решила, что пока что сохраню эти чувства в своем сердце. До тех пор, пока не найду способ сказать их, глядя ему в глаза под реальным небом на реальной земле.
  Он будто бы понял мои колебания и, взяв мои руки в свои, серьезно произнес.
  - Ты обещала вернуться, но должна пообещать еще кое-что.
  - Что?.. - его прикосновение вновь разбудило тщательно подавляемую тягу, и мне сложно было сосредоточиться.
  - Если мой... это существо... Если оно снова будет тебя искать, не говори ему о том, что нас связывает и не пытайся играть в его игры.
  - Почему?
  - Ты помнишь, как Деррадис уничтожил питомцев Аи? И все только потому, что она имела несчастье их полюбить. То же самое и здесь. Теперь, когда Авель знает, что я вернулся, все, кто ко мне близок, находятся в постоянной опасности. Раньше, до того, как узнал, что брату удалось выжить, я не понимал, куда один за другим исчезали все, кого я имел глупость назвать друзьями. Сейчас я знаю, чего ожидать и готов ко всему. Кроме того, чтобы потерять тебя.
  Находясь во власти его взгляда и голоса, я была словно опьянена и, не раздумывая, готова была пообещать что угодно, лишь бы мы остались так навсегда.
  - Даю слово.
  - Хорошо, - с явным облегчением улыбнулся он. - Кажется, наше время на исходе...
  И тут я поняла, что ночь пошла в наступление, и созданный воображением мир начал стремительно рушиться. Сначала почернел и канул в небытие сад вокруг беседки, потом пропал дождь, и наступила мертвая тишина, прерываемая только моей отчаянной мольбой.
  - Нет! Нет! Только не сейчас! Еще немного! Лео, не уходи! Лео...
  Но пустота осталась глуха к моим просьбам, безжалостно поглотив беседку и даже пол под моими ногами, а потом, исчез и порывисто прижавший меня к себе Леонардо, и мои руки в отчаянии хватали лишь тьму, а потом не стало и меня.
  Я открыла глаза и с трудом приподняла отяжелевшую голову, в которой до сих пор был полный сумбур - мое сердце все еще хотело прорваться обратно в видение. А разум спорил с ним, доказывая, что шум и гомон переполненной таверны, треск и жар огня в пылающем неподалеку камине куда более реальны, а стоявший надо мной и осторожно потряхивавший мое плечо мистер Бирн уже начинает беспокоиться, не напилась ли я чего покрепче чая, чтобы избавиться от переживаний.
  - Диана? Ты проснулась? - не скрывая тревоги, спросил хозяин бара. Заметив что я, наконец-то, проявила признаки жизни - выпрямилась в кресле и открыла глаза.
  - Почти, а что? - все еще сонно пробормотала я, протирая заспанные глаза, а на самом деле незаметно пряча неизвестно когда навернувшиеся слезы.
  - Ты хоть знаешь, сколько времени я пытался тебя разбудить?! Я уже боялся...
  - Все в порядке. Просто сон приснился...
  - Надеюсь, он был хорошим, - мужчина поверил мне на слово, заметно расслабился и даже смог улыбнуться.
  - Самым лучшим, - горячо заверила я его.
  - Рад, что тебе полегчало, но вам, мадмуазель, пора бы уже подниматься в свою комнату и начинать собираться.
  - Куда? - удивилась я, и с широкого лица мистера Бирна, словно приливной волной, стерло улыбку.
  - Похороны погибших в Парижских катакомбах начнутся уже через полчаса.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"