Королевский треугольник на фоне медового месяца юной парочки
Тем временем троица вернулась во дворец, не ведая, что над их головами сгущаются тучи.
Как только Юлиан проводил своих спутниц, он снова засобирался в город. Но перед этим он зашёл к Рунике и спросил, где в Гленцене можно купить хорошее кольцо с бриллиантом. Памятуя о её стеснённых обстоятельствах, он рискнул предложить денег взаймы, но она с негодованием отказалась. Тогда он потихоньку оставил кошелёк на видном месте.
Руника заметила хитрость юноши, но промолчала. Оставшись одна, она высыпала деньги на стол и несколько раз пересчитала. Это были полновесные золотые монеты, которых хватило бы на несколько месяцев даже при королевском дворе. После некоторого колебания она всё-таки решила вернуть деньги и, найдя Цветанку, сунула ей в руки кошелёк.
- На, забери! Это твой благоверный оставил, но я не нищенка, чтобы брать его подачки.
- Если ты брезгуешь нашей помощью...
С расстроенным выражением на лице девушка потянулась к поясу, но Руника опередила её и, схватив кошелёк, спрятала его груди.
- Тьфу, дурочка! Я же брякнула просто так, из гордости.
В ответ на это Цветанка сверкнула глазами.
- Аллах тебе судья!
- Ну, что ты взъелась? Я не хотела тебя обидеть, - примирительно проговорила Руника.
Видя, что девушка всё ещё сердится, она подхватила её под руку и, пока они гуляли по дворцовому парку, в порыве откровенности поведала ей о своём знакомстве с королевой.
***
Как рассказала Руника, четырнадцать лет назад старый король умер, не оставив прямого наследника и для Эдайна наступило смутное время. Несколько претендентов не на жизнь, а на смерть схватились между собой за престол богатейшего королевства Ойкумены, и на его землях воцарилось беззаконие, от которого приходилось несладко всем его жителям, но в первую голову страдал простой народ. Как водится, воюющие стороны драли с него три шкуры, но это было ещё полбеды. Настоящим бедствием для разорённого королевства стали банды наёмников, разгуливающие на свободе и грабящие всех, кто не мог дать им отпор.
Вот и семейству Руники не повезло. Они жили на отдалённом хуторе - излюбленной добыче наёмников. На большие поселения они редко нападали, боясь нарваться на вооружённые отряды, которые крестьяне создавали для самообороны.
Так уж случилось, что именно в это неспокойное время мать Руники надумала рожать. Практикующая ведьма, вызванная из ближайшей ведовской обители, ближе к вечеру приняла роды у Клариссы Клейн, и, вручив счастливому отцу долгожданного наследника, отправилась восвояси.
Но не успели они порадоваться прибавлению семейства, как несколько наёмников, отбившихся от своего отряда, напали на их хутор. Они убили мать Руники с новорожденным братом и отца, бросившегося на их защиту, а двух хорошеньких сестричек забрали с собой.
Расположившись на привале, наёмники посовещались и решили послушную красивую девочку продать в рабство, а драчливую строптивицу использовать для своих нужд, рассудив, что торговцы живым товаром много за неё не дадут.
На счастье девочек, ведьма, которая принимала роды у их матери, задержалась в пути из-за сбора трав. Она бросилась на дикие крики Руники и отогнала от неё насильников. Правда, дело не обошлось без небольшой потасовки. При виде красавицы-ведьмы наёмники быстро опомнились и, недолго думая, решили присовокупить её к своей добыче. Парни были из чужих земель и не питали особого почтения к ведовскому племени Эдайна, за что и поплатились. Ведьма обернулась огромной чёрной кошкой и та, грозно рыча, плавной походкой направилась к наёмникам, схватившимся за оружие.
Пока сестрица рыдала, Руника раздобыла кинжал и стала рядом с ведьмой, помогая ей по мере сил. Когда исход битвы начал складываться не в их пользу, та снова обернулась человеком и пустила в ход файерболы. Поджаренные части тела вкупе с угрозой превратить во что-нибудь мерзкое, заставили наёмников образумиться, и они дали дёру. Девочка заулюлюкала им в след и, азартно блестя глазами, попросила спасительницу превратить негодяев в крыс. Но ведьма её разочаровала, сказав, что это пустые домыслы и они не умеют превращать людей в животных.
Чтобы даром не пропадало добро, брошенное наёмниками, они подобрали его и продали первому встречному старьёвщику.
Несмотря на довольно серьёзные ранения, ведьма вместе с осиротевшими девочками вернулась на разорённый хутор и помогла им похоронить родителей и братика. Затем она пристроила их к соседям и только тогда вернулась в ведовскую обитель.
Угодливая сестричка быстро прижилась в новой семье, а вот воинственная Руника пришлась не ко двору.
Девочка помаялась по людям и, когда закончилась её доля денег, отправилась на розыски ведьмы, имени которой она не знала, но знала, где она живёт.
В ведовской обители на стук Руники долго никто не отзывался. Наконец, из дверей выглянула хмурая белобрысая ведьма и, выяснив, что она явилась не по делу, всячески её обругала и велела убираться домой. Но воинственная двенадцатилетняя девочка была не из тех, кто быстро сдаётся. В результате к ней вышла женщина с умным желчным лицом и пригласила зайти её внутрь. После обстоятельной беседы и череды странных испытаний она с сожалением сообщила, что не может оставить её в ведовской обители - мол, дар у неё есть, но слишком слабенький.
Девочку накормили и выпроводили за ворота, ответив на её настойчивые расспросы, что на Аделию де Линь пал жребий, и теперь она невеста короля Эвальда II из династии Бертольдов. "Аделия де Линь, Аделия де Линь..." - твердя как заклинание это имя, она отправилась на поиски своей спасительницы.
Ближе к зиме Руника счастливо добралась до Гленцена - столицы Эдайна, где угодила в самый разгар празднования бракосочетания Эвальда II с его невестой-ведьмой.
Всякими правдами и неправдами девочка прорвалась ко двору и, бросившись в ноги королеве, страстно поклялась ей служить до последнего вздоха, и та не смогла отказать в защите круглой сироте, несмотря на собственное шаткое положение.
Беспокоясь о её судьбе, Аделия мечтала о звании фрейлины для воспитанницы, но не смела просить короля. Ведь он женился на ней только под давлением Ведьминских кругов. Но даже будь он расположен к ней, такое было невозможно. Ведь в штат королевы входили только знатные дамы. Потому Руника не имела никакого статуса, если только комнатной собачки. "Дворняжка королевы", - дразнили её придворные, с которыми она частенько воевала из-за неуважительного отношения к своей госпоже.
Чтобы утешить самолюбивую девочку, Аделия присвоила ей выдуманный титул "прикрывающая". По сути, это был женский вариант оруженосца, и Руника по-детски обрадовалась, особенно, когда вместе с роскошной, собственноручно нарисованной грамотой королева вручила ей настоящий меч и небольшой щит.
Поначалу Руника жутко ненавидела короля, видя, как он обращается с её обожаемой госпожой, и даже одно время вынашивала планы по его убийству, но он всегда был окружён стражей и сам прекрасно владел оружием, а затем она поняла, что королева его любит, и смирилась с его выходками. Тем более что после рождения принцессы он смягчился к жене.
Может быть, отношения августейшей пары наладились бы, если бы в один недобрый день шестнадцатилетняя воспитанница королевы не попалась на глаза королю. Их невольным сводником выступил один очень влиятельный сановник, чью жалобу он не мог проигнорировать, - тот слёзно умолял сюзерена привлечь к ответственности негодяйку-простолюдинку, которая посмела избить его сына. Правда, он не счёл нужным сообщить, что его великовозрастный оболтус приманивал девушку куском мяса, приговаривая: "Ко мне, злая собачка! Кто-то должен заняться твоей дрессурой. Иди, не бойся, я не буду тебя сильно бить", а затем попытался надеть на неё ошейник.
Дело кончилось тем, что Руника сама нацепила на него ошейник и, взяв хлыст, показала, что она понимает под словом "дрессура". В этом месте рассказа она расхохоталась. По её словам, мальчик после порки стал совсем ручным и с готовностью бросался выполнять любое её пожелание, что совсем не понравилось его высокородной семейке, особенно, когда потомок благородного рода заикнулся о женитьбе на ничтожной простолюдинке.
Король вызвал к себе юную смутьянку, собираясь примерно её наказать, но неизвестно что на него нашло, и он по уши влюбился в дерзкую девчонку. И с той поры на Рунику как из рога изобилия посыпались монаршие милости. Король дарил ей всё без разбору: духи, наряды, драгоценности, замки, земли. По его распоряжению она получила дворянское звание и её сразу же ввели в штат фрейлин королевы.
От всего этого у шестнадцатилетней девчонки закружилась голова. Несмотря на старую неприязнь, ей страшно льстило внимание короля и она, пользуясь безнаказанностью, взялась мстить недругам: своим и королевы, не понимая, что этим ставит её в неловкое положение.
Хотя Эвальд не скрывал своего расположения к Рунике, королева до последнего не верила нашёптываниям придворных и неизменно вставала на защиту воспитанницы. Это продолжалось до тех пор, пока де Ривароль, рискуя жизнью, не показал ей тайный приказ, где говорилось о её скором похищении и заточении, желательно с летальным исходом.
- Откуда ты узнала об этом? - спросила Цветанка, захваченная старой дворцовой интригой.
- От самого короля. Ведь он никому не доверяет и следит за всеми. Я уж думала, что после такого предательства де Риваролю не сносить головы, но нет. Этот скользкий гад и здесь сумел вывернуться.
- А что случилось дальше?
Руника грустно усмехнулась.
- Дальше случилось то, что должно было случиться. Я очнулась и поняла, что нужно бежать. Пока не поздно. Будь я постарше, я бы догадалась, что задумал Эвальд. Если бы он хотел сделать из меня фаворитку, то уже давно затащил в постель, а вместо этого он целый год вёл себя по-рыцарски и терпеливо сносил мои капризы.
Цветанка ахнула.
- О Аллах! Так он хотел сделать тебя королевой?
- Да.
- Тогда почему ты...
- Я бы согласилась, но не ценой жизни своей госпожи. Правда, тогда я ещё не знала, что задумал король.
В пьянящем угаре вседозволенности для Руники время летело незаметно. Она всячески дразнила влюблённого в неё короля, но отказывала ему в главном. В своей гордыне она не желала становиться его штатной любовницей. И всё же больше всего от его постели её удерживал стыд перед Аделией, потому она старательно избегала встреч с бывшей покровительницей. Но дворец оказался не настолько велик, чтобы в нём можно было скрываться годами. Однажды они всё-таки встретились и произошло это ранним утром на дорожках Нижнего парка.
Брошенная свитой королева была совершенно одна, потому Руника не сразу среагировала, а потом было уже поздно бежать и она, вздёрнув нос, пошла ей навстречу. Но при виде заплаканных глаз и тщательно замазанного синяка на её лице она остолбенела и как нашкодивший щенок шарахнулась в сторону.
Королева слегка кивнула в ответ на её поклон и, ничего не сказав, пошла дальше по дорожке, а Руника, горя от стыда, бросилась бежать. Она укрылась в первой попавшейся беседке и тут поблизости от неё остановились фрейлины королевы, которые в наглую манкировали своими обязанностями. Как назло, они заговорили о королевской чете. Хихикнув, графиня де Роз высказалась в том духе, что это де заслуженное возмездие королеве, пригревшей змею на своей груди. Ей вторила баронесса Груббер, которая с лицемерной озабоченностью поинтересовалась, что теперь будет с их величеством и на пари поспорила, что её либо отправят в ведовскую обитель или окрестят, а затем подстригут в монахини и насильно упрячут в один из новомодных католических монастырей.
Охваченная раскаянием, Руника бросилась к королю и закатила ему жуткий скандал. Сгоряча она выпалила, что это была чисто блажь с её стороны, а не любовь и пусть он не рассчитывает, она никогда не станет его любовницей. Вот тогда король показал своё настоящее лицо. Залепив пощёчину, он припёр её к стене и гневно спросил, если она не хочет быть его любовницей, то как она посмотрит на роль его королевы?
Услышав это, Руника ужаснулась. Судя по выражению лица, король не шутил. "Вот и пришла пора отдавать долги", - потеряно подумала она и без промедления спустила платье с плеч.
- Простите, сир, я немного заигралась. Не сердитесь, я знаю своё место.
- Вот как? - не веря, изумлённый король отступил на шаг и пытливо оглядел её с головы до ног. - Ты это серьёзно?
- Да, сир! - твердо ответила Руника, прекрасно понимая, что подписывает себе смертный приговор. Отказ от его предложения был равносилен государственной измене.
На лице короля появилось презрение.
- Что ж, кровь не обманешь. Трусливой плебейке никогда не стать королевой, - добавил он, и резко приказал: - На колени, девка!.. Ну? Поторопись, если не хочешь, чтобы тебя выпороли на конюшнях.
В своём разочаровании король был беспощаден и больше не церемонился с девушкой. Наконец, после серии утончённых издевательств он пресытился и Руника, придерживая остатки платья на груди, выскользнула в коридор. Она бросилась в свои комнаты, стараясь при этом не обращать внимания на насмешливые взгляды встречных придворных.
Упав на кровать, девушка дала волю слезам. Когда она окончательно выплакалась и тем освободилась от непосильного груза на душе, то с яростью сорвала с себя то, что осталось от некогда роскошного платья, и облачилась в запрещённый с недавнего времени мужской костюм. Из драгоценностей она взяла только то, что ей подарила Аделия.
Под покровом ночи Руника через окно ускользнула от соглядатаев во дворце и, оказавшись в конюшне, оседлала своего коня. Она не знала, что бедняги-стражники, не осмелившиеся остановить всесильную фаворитку, поплатились за это головами.
Скитаясь по стране, девушка долго скрывалась, понимая, что её ищут. Только спустя годы она нашла своих родных и на остаток средств от проданных драгоценностей приобрела постоялый двор у дороги.
По словам Руники, потеряв столь многое, она никогда об этом не жалела. С детства верность госпоже для неё всегда стояла на первом месте.
После такой исповеди Цветанка смотрела на подругу совсем другими глазами. Конечно, она могла быть вздорной, не сдержанной на язык, но преданности и мужества ей было не занимать.
Чтобы немного прийти в себя и отвлечься от воспоминаний о прошлом Руника заговорила о Сатурналиях.
Поскольку празднование Рогатого бога всегда сопровождалось театрализованными представлениями и придворными бал-маскарадами, они задумались над своими костюмами. Баронесса де Фальк должна была выглядеть соответственно своему титулу, и они договорились на следующий день отправиться в город за покупками.
За разговорами незаметно подкрался вечер. Юлиан вернулся и Руника неохотно поднялась, вынужденная отправиться в своё одиночество. Тем более на лице юноши горело радостное ожидание. Ему явно не терпелось остаться наедине с девушкой, чтобы вручить ей свой подарок. Из вредности она ещё немного помедлила, не спеша уходить, а затем всё же отправилась к двери, остро завидуя парочке. Пред тем как выйти, она обернулась. Цветанка любовалась чудесным обручальным кольцом на пальчике, а её красавец-муж не сводил влюблённых глаз с её счастливого личика.
С подступившей к сердцу горечью Руника вдруг поняла, что она всего лишь любовница де Фокса. Причём одна из многих, которую он терпит за неимением лучшего. "Нет, не о такой любви я мечтала!" - с яростью подумала она и громко хлопнула дверью.
Парочка вздрогнула и, обернувшись, Юлиан понимающе глянул ей вслед. "Для таких, как Руника, безответная любовь - сплошное наказание. Сильным натурам она иссушает душу, ничего не давая взамен". Он усмехнулся, поймав себя на философских размышлениях. Но при виде грустного выражения, промелькнувшего на лице любимой, тут же позабыл обо всём.
- Что случилось, цыплёнок? Тебе нехорошо?
- Честное слово, я хорошо себя чувствую! - запротестовала девушка.
"Что-то не верится", - Юлиан озабоченно глянул в её лицо.
- Ну, ты и бледная! Хотя тебе идёт, - на его губах появилась невольная улыбка. - Вылитая красавица-вампирка, не хватает только подвенечного наряда и гробельника.
Цветанка испуганно глянула на него.
- О нет!.. Всемогущий Аллах! Клянусь, я не вампир! - она бледно улыбнулась. - Не шути так, хабиб.
Вдруг юноша радостно встрепенулся.
- Ёпрст! А может, ты беременна, и я зря грешу на ведьм? Когда у тебя были последние месячные? - воскликнул он и впился глазами в растерянное лицо девушки.
- Не выдумывай! - опомнившись, она вывернулась из его объятий и сердито добавила: - Даже не надейся, шайтан! Месячные пришли сегодня с утра.
У Юлиана вытянулось лицо.
- Жаль во всех отношениях, - протянул он разочарованно. - А я думал, ты вознаградишь меня за подарок.
На его лице появилось выжидательное выражение.
- Впрочем, ещё не всё потеряно. Не так ли? - проговорил он и многозначительно улыбнулся.
- Да, мой господин! Ведь есть другие способы удовлетворить твою страсть, - с готовностью ответила девушка.
Навернув на голову импровизированный тюрбан, Юлиан уселся по-турецки и заважничал, воображая себя всесильным султаном, и она с удовольствием переключилась на роль покорной одалиски, зная, что он обожает постельные игры.
- Постарайся как следует меня ублажить.
- Да, мой господин. Танец с раздеванием?
- О да!
- Но учти, я разденусь только по пояс.
- Ладно, стыдливая моя, уговорила. Давай, не тяни, приступай к делу.
- Слушаю и повинуюсь, мой господин.
Гибким движением девушка распустила волосы и, покачивая бёдрами, с призывной улыбкой на полных губах медленно потянула шнуровку на платье.
Юлиан не сводил глаз с соблазнительной танцовщицы, мурлыкающей себе нос незатейливую мелодию и в нём всё ярче разгоралось тёмное пламя страсти.