Борисов Олег Николаевич : другие произведения.

Henker

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.34*25  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лишь героям под силу защитить целый мир от обрушившейся Тьмы. Лишь герои совершают подвиги во имя живых и истребляют мертвых... Но он - не герой. Он всего лишь бывший солдат, отмеченный проклятьем нечисти. Бывший специалист по урегулированию криминальных проблем. Тот, кто вынужден взять в руки оружие и встать на защиту Города. Чтобы победить или умереть...

Полностью роман опубликован на Амазоне, а так же на Литмаркете

Henker

Олег Борисов

Henker

Пролог

Клаккер подцепил вилкой зажаренный до хруста крысиный хвостик, повозил в густой подливке и отправил в рот. Пока челюсти старательно перемалывали еду, одетый в потертый брезентовый плащ мужчина покосился на серую улицу через заляпанное грязное окно. Раннее утро, слякоть и облезлое небо над пригородами Города. Счастливые обладатели работы давно уже разбрелись по крохотным фабрикам и складам, а нищие еще спят или гоняют клопов в ночлежках, только собираясь на промысел у Таможенных ворот на Солнечную Сторону. Тишина и благолепие. И завтрак у старухи Клары в этот раз очень неплох. Настоящее мясо вместо белковой пасты или прессованных брикетов социальной помощи. Отличное завершение тяжелой ночи. Пожевать - и на боковую...
Дверь скрипуче пожаловалась на жизнь, и Клаккер перевел немигающий взгляд на посетителя. Полюбовался высокими начищенными сапогами, широким поясом с крохотной кобурой на правом боку, цепочкой латунных пуговиц, сгрудившихся на толстом брюхе. Хорошее настроение вздохнуло и провалилось в тартарары, оставив после себя кислый привкус. Раз господин обер-крейз пожаловал в эту дыру с единственным посетителем в столь ранний час, то следует готовиться к худшему. Увы, полиция никогда не приходит с праздничными подарками, только с неприятностями. И без разницы, где мелькнули погоны - на Солнечной или здесь, в нищих кварталах Изнанки. В любом случае - жди какую-нибудь гадость.
- Жрешь?
- Завтракаю, господин обер-крейз.
Пузатый страж порядка устроился напротив Клаккера и добыл из кармана пачку цигарилл с блестящей зажигалкой, украшенной замысловатым вензелем. Скорее всего - бывший вещдок из запасников. Больше половины приятных вещичек у полицейских оттуда. В богатых кварталах некоторые умудряются даже дом обставить за счет пострадавших. А чего мелочиться? У хозяина все равно уже украли, так пусть хоть добрым людям послужит.
Клаккер закончил набивать желудок и сдвинул тарелки в стороны. Отхлебнул горячий пустой чай и покосился на гостя, который выпустил струю вонючего дыма в паутину, свисающую с низкого потолка. Интересно, с чем пожаловал?
- Я - Шольц. Единственный обер в этом районе.
- Знаю, господин обер-крейз. Вы - начальник местного отделения Сыска и Дознания. А так же временно возглавляете Департамент Порядка.
Толстяк довольно усмехнулся:
- Именно. С местными правилами ты знаком, нос держишь по ветру. Я навел справки, Клаккер, ты шустрый малый. И как только у нас объявился, успел перезнакомиться со всеми унтерами в округе, с блатными, с мусором из ночлежек. Ты знаешь, кто я. А я знаю - кто ты.
Бритый налысо мужчина поставил рядом с грязной посудой опустевшую кружку и пригорюнился. Плохо, когда тобой стали интересоваться. Лучше не попадаться на глаза государственной машине и исполнителям ее воли. Для здоровья и спокойной жизни куда как лучше вообще не привлекать внимание. Но - не сложилось.
- Мне рассказали, что ты из себя представляешь, Клаккер. - Полицейский поправил сползший ремень и равнодушно кивнул хозяйке, приковылявшей к столу. Дождался, когда та поставит перед ним стопку с пахучим самогоном и щербатую тарелку с просоленным до каменного состояния салом. Небрежно махнул - 'проваливай', и продолжил: - Ты, Клаккер, тот еще жук... Бывший вояка, герой войны и хозяин собственного дома в пригородах на той стороне. Представляешь? Обладатель своего, отдельного, почти выплаченного дома!.. Клоповник тот еще, но сам факт... Даже я себе пока не могу это позволить, а тут - нищий оборванец, выпертый на пенсию...
- По состоянию здоровья, - осторожно влез в монолог бывший солдат.
- Ага. В зеркало загляни, горе-инвалид... А самое главное, имея жалованное императором право жить на Солнечной Стороне, ты околачиваешься здесь, в Изнанке. Ищешь сбежавших за приключениями молодых лоботрясов, обмениваешь информацию, выступаешь посредником при выкупе украденных ценностей. Одним словом, топчешься на моей поляне, мозоля глаза.
- Так я берусь лишь за те дела, от которых отказалось полицейское управление.
- Мне - плевать!.. - Шольц опрокинул стопку в бездонную глотку и отправил следом шмат сала. - Патент покажи сначала... Что? Нет патента? Тогда ты, Клаккер, совершаешь государственное преступление, вмешиваясь в работу официальных властей. Подрываешь авторитет и способствуешь местному криминалу. Если бумаги оформить, то прощай домик и здравствуй каторга. От пяти до пятнадцати лет - за красивые глаза...
Потушив в наступившей тишине вонючую цигариллу, толстяк вздохнул и вытащил из безразмерного кармана грязную тряпицу. Положил перед собой и постучал по бурой материи пальцем:
- Я ведь тоже подавал надежды, Клаккер. Не поверишь - большие надежды. И сюда распределился с мечтой о карьерном росте. Думал - лет пять-десять отработаю, потом повышение до старшего обера, потом еще лет пять - и на тихую должность на Солнечную Сторону, подальше от вечных дождей и дыма заводов... Вот только вместо карьеры мне демонстрируют фигу уже какой год. Потому что таких бодрых и шустрых в наших краях - по две сотни в год на единственную вакансию сверху. И это не считая блатных, у кого свои расклады... Так и выходит, что сижу я здесь, в этой дыре, подобрав участок и Департамент. Но не видать мне, как своих ушей, ни официальной должности в Министерстве Порядка и Политического Благополучия, ни старшего обера в полиции... Впрочем, как и тебе - не видать патента. Потому что - бывший вояка, без нужных связей и отметкой в личном деле: 'уволен после контакта с Тенями'.
Клаккер вздрогнул. Он слишком хорошо помнил, каково это - 'контакт с Тенями'. Когда тебя разрывают на куски твари из отражений, выворачивая кишки и душу на грязную мостовую. И не известно, что лучше после этого - сдохнуть там, в кровавой луже, или выжить под руками военных врачей, а затем метаться ночами в бесконечных кошмарах.
Шольц подобрал остатки сала, вытер жирные руки о тряпицу и закончил:
- Но я собираюсь исправить положение, солдат. Мне надоело, что чьи-то сынки обходят старого мудрого обера на повороте... Я не шучу - старого и мудрого. И я нашел твоего бывшего командира, навел справки... Ты - крепкий парень, Клаккер. Ты умеешь держать данное слово и не боишься подставить голову под неприятности ради клиента... А еще - ты меченый. Ты чувствуешь этих проклятых тварей, от которых каждую зиму трясет Изнанку. И ты мне поможешь. Добровольно...
Пальцы-сосиски достали серебряную бляху и подтолкнули на другую сторону стола:
- Патент тебе не светит. Никогда. Но я имею право выбирать охотников по-своему усмотрению. И собираюсь назначить тебя палачом для местной нечисти... Понимаешь, о чем я? Любое дело, открытое в полицейском управлении на тварь даст тебе кусок хлеба. Уничтожь заразу - и получи звонкую монету. Я даже согласен платить тебе три четверти вместо половины, как делают обычно... Или - подам рапорт о противозаконной деятельности, и тогда до пятнадцати лет каторжных работ. На раз-два... Выбирай.
Бывший солдат осторожно положил на ладонь тяжелый жетон и посмотрел на выгравированную надпись: 'Даровано право на убийство'. Перевернул, полюбовался выдавленной печатью и цепочкой цифр инвентарного номера. Вернул обратно на стол и вздохнул:
- Это очень опасная работа. Это - не жулье по углам ловить. Твари мстят за каждого убитого. Страшно мстят.
- А ты думал, что деньги будут за красивые глазки платить?.. У тебя куча преимуществ, Клаккер. Куча... У меня пальцев не хватит, чтобы перечислить... Ты - вояка. Умеешь обращаться с оружием. Живешь на Солнечной Стороне - есть где отоспаться не дергаясь на тень под кроватью. Ты знаешь наш район, знаешь местных оборванцев. Ты сможешь выудить информацию там, где мне с картечницы вышибут мозги... Ты - палач, парень, а не полицейский. Люди готовы тебе помочь, потому что никому не нравится, когда нечисть жрет его семью... А еще ты - чувствуешь их. Видишь. Можешь подергать за хвост. И ты почти один из них, так мне сказал твой бывший командир... И ты зачистишь для меня район, чтобы я смог наконец получить новую должность... Знаешь, как это будет звучать? Когда я не стану просить и унижаться перед старшим обером, выпрашивая команду зачистки. Не стану, нет... Я подам рапорт, что силами управления сам решил проблему. И защитил город от дряни, пробравшейся из Тени... Через полгода можно идти на повышение. Тебе - неплохой заработок, выкупишь закладную на дом. Мне - служба подальше от местных дождей и грязи... И даю слово, что как только я перееду на Солнечную Сторону, сможешь вернуть жетон. Если захочешь...
Поманив хозяйку, Шольц изобразил руками: 'повторить'. Подождал, когда старуха закончит, опрокинул очередную стопку и набил рот дармовым салом. Дожевал и медленно поднялся, считая разговор законченным:
- У меня двое убитых доходяг рядом с портовыми складами Утрехта. Знаешь, где это?
- Да. Я проходил там утром.
- Вот и хорошо. Кто мог напакостить, представляешь?
Клаккер помолчал, потом все же решился открыть рот. Он прекрасно понимал, что таким образом сжигает все мосты:
- Я видел тварь. Шипун. Отодрал кусок рубахи с убитого, жевал тряпку на заборе в конце улицы. Судя по всему, погибшие чем-то его разозлили, эти монстры редко на людей нападают.
- Вот даже как... Ну, тогда тебе и карты в руки. Метка нечисти у меня в деле есть. Могу выдать со склада любое холодное оружие под залог. Огнестрел - покупай за свой счет... И жду тебя завтра утром с клыками шипуна. Сверим и закроем убийство...
Уже в дверях начальник отделения Сыска и Дознания обернулся и крикнул:
- Ну, ты идешь за тесаками, или голыми руками будешь Тени рвать?
Палач еле слышно выматерился, потом размотал тонкую цепочку с жетона и набросил на грязную шею:
- Иду, чтоб все сгинуло... Иду, куда же я денусь. Лучше здесь сдохнуть, чем на каторге... Говорила мне мама - дураком родился, дураком помру... Чтоб все сгинуло...

Глава 1

Уныло-скособоченный забор тянулся вдоль канавы, заросшей лопухами. Облупившаяся краска на облезших досках словно в насмешку проблескивала ярко-желтыми пятнами на серой древесине. Казалось, что по мощеной дороге недавно прошлись дворники и разметали вениками грязь, щедро забрызгав всю округу.
Рядом с могучим столбом аборигены проломали проход, оставив 'в живых' лишь перекладины забора. На верхней нахохлившимся серым вороном устроился Клаккер. Бритую налысо голову венчал кожаный шлем ветролетчика с блямбами лупоглазых очков. Модную обновку удалось выцыганить у прижимистого обер-крейза вместе с двумя огромными тесаками для разделки мясных туш под обещание расплатиться при первой возможности. Кроме того, свою роль сыграла и мерзкая утренняя промозглая погода, которая по дороге в участок превратила в сосульки и господина полицейского и его вновь приобретенного палача.
- Владей, убивец, - Шольц положил шлем поверх ржавого железа. - Мозги застудить вряд ли получится, у тебя там сплошная кость. Но смотреть на твою синюю с мороза рожу - сил моих нет... Четвертной медью потом выплатишь, это само собой... И шагай, больше ничем порадовать не смогу.
Превратившись в истребителя темных сил, бывший солдат заглянул по дороге еще раз в кабачок Клары и теперь выдыхал сивушный перегар на заботливо полируемый клинок. Обломок шлифовального камня скрипел по кромке ножа, вторя сиплому мужскому голосу:
- Вот так я и попал в армию, скотинушка. А куда сироте податься? На хуторах своих голодных ртов без счета, если близкой родни не осталось - одна дорога, на погост. Ну, или в банду, на дорогах беспредельничать. Месяц-другой побегаешь, потом патрули перехватят - и все туда же, к покойничкам. Сам знаешь, разговор с грабителями у властей короткий.
Метрах в пяти слева на заборе сгрудился комком спутанного меха шипун. Порождение Тени внимательно слушало Клаккера, то ли завороженное его голосом, то ли скрипами шлифовального камня. Тварь напоминала крупную собаку с вытянутой мордой, крепкими лапами с когтями и горбатой спиной, укутанной в грязно-белую овчину. Проходившим мимо редким прохожим монстр казался слабым размытым пятном, тающим в воздухе при попытке его разглядеть. Но охотник прекрасно видел и острые когти, вцепившиеся в податливые доски, и ряд острых мелких зубов. Увы, пережитая в прошлом атака действительно пометила человека, открыв ему другую сторону жизни. И теперь смерть предстала перед ним во всей своей красе: уродливая пасть шипуна и смрад грязного тела.
- В армии посуетился вдосталь. Наше императорское величество тогда все пыталось к Изнанке рудный район прирезать, вот и тратило солдатиков почем зря. Народу мы в обе компании положили - без счета. Мою роту раз пять заново комплектовали. А я лишь дырки в боку штопал - то гранатой накроет, то штыком пырнут. Как-то выкрутился... Потом дезертиров ловил, в первую амнистию. С пластунами к соседям ходил. Ну и пытался из котла вырваться, куда штабные армию сумели засунуть... Не упомню всего, двадцать лет то одна заваруха, то другая... Так, этот готов.
Клаккер воткнул остро наточенный нос тесака в бревно, положил на колени следующий. Шипун почесал брюхо, совсем по-человечески вздохнул и подвинулся поближе. Он совершенно не ощущал от странного чужака никакой опасности. Мужчина пах едой, спиртным и чуть-чуть старой рыбой. Судя по всему, брезентовый балахон был куплен в портовых рядах, подарив в наследство новому хозяину старые рыбацкие запахи.
- Вот, а потом была ночь в заводском районе. Это когда пятый раз твои друзья-приятели толпой вывалились и устроили бойню в рабочих бараках. И армию бросили на зачистку территории. Где нас и зачистили почти под ноль. От полка пятнадцать человек осталось. Да две сотни калек, без рук и ног. Можно сказать, я еще легко отделался, лишь рваными ранами и лихорадкой, когда собранный по кускам в госпитале валялся. Так и познакомились...
От реки послышался звук шагов, и мимо бодрой рысью промелькнул кто-то из складских работников: в безразмерных штанах с заплатами, клетчатой вытертой рубахе и вязанной шапочке, битой молью. В обычный день по улице каждый миг сновали рабочие, везли на повозках грузы. Даже два свежих покойника не повлияли бы на обычный ритм работы. Подумаешь, бродяг пристукнули ради найденного гроша. Но слух о Тенях вымел округу похлеще криков о моровой язве. Кто-то из коронеров проболтался, осматривая погибших, и теперь над забитой складами улицей стояла мертвая тишина. Вот и молодой человек, спешащий домой, покосился неодобрительно на громилу с тесаком в руках, потом прищурил глаза на еле заметное пятно сбоку и рванул прочь, будто за ним погналась стая бешенных собак.
Кряхтя, Клаккер медленно спустился на землю, примяв сапогами лопухи. Двухметровый здоровяк воткнул второй наточенный тесак в забор и поправил сбившийся шлем. Опустил очки-консервы и превратился в лупоглазое пугало, в брезентовом плаще до пят и штопанных перчатках на лопатоподобных руках. Теперь даже нечисти не нужно было, чтобы распугать всех живых обитателей.
- А ведь я хотел ветролетчиком стать. Только представь - дирижабль под облаками. Ветер в оснастке поет, моторы стрекочут. Девушки у причальной мачты записочки пишут с адресами, чтобы потом в карман сунуть. Романтика... Да только туда берут лишь коротышек, чтобы лишний вес не таскать. Так в пехоту и попал. Дальше сам понимаешь, что дорога в один конец. Расти в погонах, или сгинуть где в очередной заварухе. Чтобы канцелярия перевод оформила - быстрее удавятся...
Мужчина зябко поежился и сжал кулаки. Его знобило, но не от простуды или еще какой болезни. Он прекрасно понимал, что здесь и сейчас должен будет начать новую жизнь. Жизнь, которая может оборваться уже сегодня ночью. И это пугало до дрожи в коленях.
Люди впервые познакомились с Тенью триста или четыреста лет назад. По-крайней мере, в хрониках остались какие-то смутные намеки на те времена. Вместе с первыми упоминаниями Изнанки. Но вот лоб-в-лоб имперские власти столкнулись с порождениями чужого мира во время активной застройки рабочих районов после войны, тридцать лет назад. Были случаи, когда кто-то погибал, кого-то не могли найти, но все списывали на диких зверей или бандитов. Но вот нападение на рабочие бараки и уничтожение кадровых частей по-тихому спрятать от газетчиков не удалось. И пришлось изучать новую угрозу государству, поднимать хроники и пытаться экспериментировать с отловленными монстрами.
Идея параллельных миров давно стала привычной и вызывала неудовольствие лишь у школьников, которым приходилось зубрить основы окружающей действительности на уроках. И как Изнанка была отражением Солнечной Стороны, так и Тень оказалась отражением Изнанки. Но, в отличие от тихого мира, затянутого пеленой дождливых облаков, неведомая враждебная реальность не пускала к себе посторонних, лишь исторгая из себя разнообразных монстров. Кто-то шептался по углам, что регулярные набеги агрессивных чудовищ начались после того, как Имперская Академия вздумала играться с проходами к соседям. Но длинные языки решительно укоротили, войсками сумели заткнуть большие прорывы и ситуацию заморозили до лучших времен. Тем более что в богатые районы к власть предержащим на Солнечную Сторону нечисть не лезла. Она банально застревала здесь, среди нищих обитателей Города-государства, обреченных с рождения горбатиться на чадящих заводах и в глубоких шахтах.
Так и жили уже больше пяти лет в хрупком равновесии. Зимой в сумерках появлялись разного рода хвостатые и зубастые гады, найдя для перехода какой-нибудь темный уголок. Летом обычно шалили мелкие паразиты, любители поохотиться на кошек и собак. Зачастую твари больше нервировали горожан, слоняясь еле заметными тенями по округе, провалившись в Изнанку по недоразумению. Такие гости искали дорогу домой и исчезали назад из холодного и недружелюбного к ним мира. Но если кто-то пытался атаковать пришельцев, расплата следовала незамедлительно.
Обитатели Тени как один обладали отличной реакцией, силой и разнообразными средствами нападения. Мало того, зверье 'проявлялось' обычно в завершающей стадии атаки, успевая подобраться к человеку как можно ближе смутной размытой фигурой. И убить накачанную ненавистью тварь удавалось только в момент, когда отражение Тени полностью проецировалось на Изнанку. Доли секунды перед завершающим ударом. И невозможность подстрелить чудовище на расстоянии, где почти бесплотного врага пули лишь злили, не причиняя какой-либо вред.
Возможно, людей бы просто выбили рано или поздно из дождливого мира. Но спасло нежелание чудовищ массово охотиться на местных просторах. А так же нащупанный ценой проб и ошибок способ дать отпор. Большой кровью дать отпор... Почти половина пострадавших, чудом выживших после атаки Тени, становились 'меченными'. Человек начинал ощущать невидимых врагов задолго до их 'проявления'. Такие люди видели, чувствовали тварей и получали возможность драться почти на равных. Те, кого полосовали когда-либо острые когти, становились частью другого мира и могли отвечать ударом на удар. Успешно стрелять на близких дистанциях, отбиваться холодным оружием и охотиться самим, выслеживая врага по видимым только им следам. Палачи - крохотная каста убийц нечисти. Палачи - первые цели для ответных молниеносных атак. Те, мимо кого житель Тени никогда не пройдет мимо, потому что обоюдная ненависть велика как никогда. Те, кто пролил невидимую кровь и обрек себя на постоянную войну. Отверженные, чьей помощью пользуются обыватели, но от кого шарахаются дети и взрослые. Иные...
И теперь, застыв в паре шагов от шипуна, Клаккер пытался собраться с духом. Один удар - и ты превратишься из обычного обывателя в палача. Пусть тебя пытались убить три года тому назад. Пусть. Но пока ты не ударил в ответ, ты всего лишь потенциальная добыча. Ты всего лишь кусок вонючего мяса, выживший после чужой атаки. Но стоит встать на одну доску с охотниками из Тени и дороги назад не будет никогда. Вздрагивать от любого шороха в темноте. Спать только на Солнечной Стороне, надеясь на Таможню, бдительно следящую за пробитыми дорогами между мирами. Сродниться с оружием, ради шанса выжить в любой потасовке. Выжить, или быть сожранным при малейшей оплошности...
А еще - получать звонкие монеты за каждую обитую тварь. Очень неплохо получать, даже если на твои деньги частично наложит лапу господин обер-крейз. Превратиться из нищего бывшего солдата в обеспеченного охотника. Расплатиться за дом, который вот-вот отберут за долги. Накопить на старость. Дождаться, когда Шольц получит вожделенный пост и самому уйти на покой. Завести семью, детей...
Шипуну надоело разглядывать застывшего соляным столбом человека, и зверь развернулся, собираясь спрыгнуть за забор. Но прежде чем размытое пятно успело сигануть с нагретой деревяшки, острый клинок ударил в позвоночник, а затем второй подрубил жилистые лапы. Подтащив заверещавшего монстра к себе, Клаккер размахнулся еще раз и отсек голову, облив вонючей кровью и плащ, и траву с лопухами вокруг.
- Вот так, господин палач. Дело сделано...

* * *

Два крохотных клыка упали на столешницу, заваленную бумагами. Начальник отделения Сыска и Дознания довольно хрюкнул и потер руки:
- А ты боялся! Отличное начало и буквально за пару часов. Я думаю...
- Это не тот зверь, - оборвал полицейского Клаккер, стянув шлемофон и погладив бритую голову. - Я нашел тряпку, которую жевал шептун. Там чужой запах. Этот - второй, пришел на убитых поглазеть. Пока я валялся в госпитале, успел пораспрашивать людей, и теперь чуть-чуть знаю их повадки и привычки. И потом читал все, до чего руки дотянулись. Интересно же, кто мне пытался кишки по округе размотать... Так вот, твари чрезвычайно любопытны. Если одна нагадила, наверняка туда и другие подтянутся, сунуть нос в чужую охоту.
Шольц недоверчиво прищурился, потом вытряс из пепельницы гору окурков и смел туда клыки. Встал, заглянул в подсобку и выволок оттуда пухлую папку с еще не успевшими засалиться тесемками. Пошуршал бумагами, достал пакетик и выудил испачканный в засохшей крови клок материи. Потом долго колдовал над громоздким аппаратом в углу, засовывая в потроха то вещественную улику, то добытые Клаккером трофеи. Закончив возиться, с трудом пристроил брюхо обратно за стол и вздохнул:
- Ты прав. Тварь другая. Что предлагаешь?
- Смотря что хочешь, - хмыкнул палач, смахнув с единственного свободного колченого стула груду макулатуры и устроившись напротив собеседника. - Проверять тебя никто не будет. Можно дело закрыть, отрапортовав. А можно дожать.
- И?
Гость почесал небритую щеку и сверкнул ввалившимися глазами:
- Я предлагаю доделать работу как следует. Только с оплатой как быть?
Толстяк задумчиво покопался на столе, придал видимость порядка разбросанным бумагами и протянул:
- С деньгами проблем не будет. Мало того, чем больше ты угробишь при охоте зверья, тем нам лучше. За каждую голову платят. Я лишь не пойму, зачем ты ко мне пришел, если с самого начала хотел настоящего убийцу найти?
- Потому что бродяг угробили не рядом со складами. Я там обползал на карачках каждый закоулок. Нет там чужих следов. Мимо убитый шипун пробегал и заглянул 'на огонек'. А на самом деле бедолаг прихлопнули в другом месте, к Утрехту тела лишь подбросили. И мне нужна помощь, чтобы раскрутить клубок до конца. Дай мне место настоящего убийства, и я добуду тебе зверя. Но я ничего не понимаю в сыске, поэтому без тебя в начало пути не попаду. Мне неоткуда начинать охоту.
Пару минут Шольц раздумывал, просчитывая одному ему ведомые варианты. Потом закончил буравить взглядом Клаккера, мявшего в руках шлемофон, и скомандовал:
- Похоже, кто-то решил водить меня за нос... Точнее - нас водить за нос... Пойдем, раскопаем эту вонючую кучу. Терпеть не могу, когда меня на моей же земле пытаются выставить дураком. Надо преподать мерзавцам урок. И хорошо бы управиться дотемна. Нет ничего хуже, как воевать с Тенями ночью. Шевелись, день скоро закончится, а нам еще с гуляющими туда-сюда трупами разобраться надо...

* * *

Хозяева складов у реки наверняка прокляли это день. С утра всю округу тряхнуло от убитых Тенями бродяг. А после обеда трясти уже начали бравые полицейские, увешанные оружием словно грабители с большой дороги. Три команды вламывались в закрытые помещения, освещая темные углы факелами. Допрашивали сторожей, сбившихся от страха в одну кучу рядом с причалами. Ворочали ящики и коробки, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Но пока все результаты сводились к банальным: 'Не видели, не знаем, не имеем понятия'.
Клаккер ходил мрачной каланчой за катившимся колобком Шольцом и совал вместе с ним нос в любую дыру. Прислушивался к себе, колупал грязным обкусанным ногтем серую известку на стенах, косо посматривал на сторожей. Но так и не мог обнаружить какую-нибудь мелочь, чтобы найти нужный след. Заплеванные полы, скошенные пороги, давно не мытая плитка, исцарапанная тяжелыми ящиками. И снова по кругу: ящики, мусор в углах, опилки на полу, испуганные лица сторожей и унтеров, готовых бежать прочь от любого шороха.
Солнце уже начало царапать краешком верхушки домов, когда взмыленные полицейские собрались на пирсе, отдуваясь от безуспешных поисков. Начальник отделения Сыска и Дознания крутил в руках револьвер с матовым барабаном и не знал, на кого излить накопленное раздражение.
- Местный унтер у меня уже бегает, как наскипидаренный. Надо же, осмотр места преступления он провел. Ни следы телеги не указал, ни то, что тела явно ворочали. Как обнаружил, что убитых нечисть пометила, так и улизнул в участок, пусть у руководства голова болит. Мер-за-вец... Но это позже. А вот в поисках места убийства мы так и не продвинулись ни на шаг... Ты уверен, что зверье тропку в город не проложило? Мог ведь не заметить.
- Не мог, - сердито замотал головой охотник. - Это как по раскаленным углям босым ходить, захочешь и не пропустишь. Через два-три дня след станет слабее, можно пробежать мимо. Но пока такое прозевать невозможно... Я несколько раз все склады по кругу обошел. Ни к реке, ни к городу чужих следов нет. Только от убитого мой шипуна, но после смерти и его след слабеть начал. К вечеру исчезнет. Да и прискакал он уже к покойникам, с них тряпку уволок.
- Тогда не вытанцовывается у нас начало истории. Кто и где ухайдокал бродяг?
- Телегу искать надо, на которой трупы возили. Найдем телегу - найдем место.
Стоявшая рядом толпа нижних чинов недовольно загудела. Шольц замахал руками, не давая разгореться перебранке:
- Тихо, тихо! Палач в наших делах ничего не понимает. Этих телег со всего города мотаются сотни в рабочие дни. Дерюгой закинуть - и хоть штабель мертвяков вывози, никто не заметит. И следов не останется... Возможно, тебе проще будет по городу походить, по улицам. Если след твари свежий, можешь наткнуться.
- Могу... А если на складах прихлопнули, то хоть до зимы бегай, ничего не разнюхать, - Клаккер болезненно скривился. Сбивать ноги в бессмысленном поиске ему хотелось ничуть не больше, чем унтерам мотаться по закоулкам.
- Ты же сам углы проверял! - возмутился господин обер-крейз, убирая револьвер в кобуру.
- Что я там проверил - крохи! А если где ящиками заставили, или вообще - на каком-нибудь чердаке побузили, куда я не поднимался. Здесь таких тихих мест - можно еще одну армию похоронить и никто не почешется.
- Ну, тебе виднее. Но ворочать грузы мы не будем. За этот досмотр придется отписываться месяц, а ты хочешь, чтобы я совсем отношения с торговцами испортил.
- Тогда - тупик. Наскоком найти место не удалось. Склады по бревнышку не перебрать. А если тела из города приволокли, то и тем более... Ту-у-упик...
Шольц распустил полицейских, оставив лишь одного бедолагу, столь халатно выполнившего первый осмотр места преступления. Потом нашел самое чистое место на парапете набережной, присел туда и буркнул:
- Так, давайте еще раз, шаг за шагом. Покумекаем, со всех сторон обмозгуем. Не мне одному за всех отдуваться. Пора и вам, господа хорошие, мозговую кость напрячь...

* * *

Посиделки на парапете через полчаса перенесли в ближайший кабачок. Заштатная забегаловка, где обычно вечеряли грузчики, в этот час была абсолютно пуста. Обрадовавшийся нежданным посетителям хозяин расстарался, выставив на стол все, что можно было назвать 'приличным угощением': зажаренного до углей сома, квашенную капусту и бочонок на половину разбавленного пива. Но беседа после плотного ужина не продвинула следствие к разгадке. В итоге уставший от беготни обер-крейз решил сворачиваться и с чувством выполненного долга спихнул проблему на подчиненных:
- Ночью тебе шляться по округе смысла нет, Клаккер. Ты у нас теперь как фонарь для мотыльков, на запах вся дрянь сбежится с округи. А мне не еще один покойник нужен, а живой палач, чтобы делом занимался. Поэтому проваливай домой, пока совсем не стемнело. А завтра утром выдернешь унтера и еще раз прочешешь набережную и гадюшники по соседству. Господин Раух - отличный полицейский. Иногда, конечно, берет без меры, особенно к большим праздникам. Но свою вотчину знает и беспредельничать не разрешает. Поэтому вдвоем можете костьми лечь, но чтобы зацепочку мне нашли. Проходимца какого-нибудь, кто видел лишнее. Или даже следы в каком подземелье... Хотя какое там подземелье рядом с рекой, там даже подвалы топит постоянно... Но - ищите. В твоих интересах, Клаккер. Ведь если не найдешь, уже один лично город начнешь потрошить. Мне тварь нужна. Мертвая нужна, не живая. Она кровь попробовала и теперь вряд ли уйдет. Вот и пыхти, господин палач. А то не посмотрю, что так хорошо начал... Все, топайте.
Мрачный Раух, больше похожий на сплющенную непомерной тяжестью лягушку, ворчал себе под нос все время, пока сыщики-неудачники шагали до конца улицы. Там помянул недобрыми словами начальство и подал на прощание руку:
- Вон мой дом, утром туда заходи. Часиков в семь уже можешь заглянуть, я рано встаю. Буду тебе показывать свое хозяйство... Жаль, что с покойников знакомство начали... Хотя, я все же рад. У нас в пригородах давно хороших охотников не было, а уже середина осени. К зиме дряни всякой бегать будет - успевай поворачиваться. Команду зачистки на каждый случай не дозовешься... Так что с утра и начнем. Все равно, склады откроют не раньше следующей недели. Будут тянуть в надежде, что найдем заразу раньше, чем кого-нибудь еще порвет...
И наскоро попрощавшись, полицейский заспешил прочь, сутулясь под первыми каплями холодного дождя. А новоиспеченный убийца Теней побрел к центру, откуда еле пробивался свет Таможенного маяка, шлепая по лужам и настороженно прислушиваясь к каждому звуку. До безопасной Солнечной Стороны еще нужно было добраться. И, желательно, целиком, а не кусками...

* * *

Три дня пробежали, словно один миг. Истертые плиты складов, запах пыли и плесени из подсобок и чердаков. Вереница лиц разномастного жулья, ради спасения собственной жизни готовых рассказать что угодно палачу. Уже последняя собака в Городе на Изнанке знала, что где-то рядом затаился зверь. И ради его уничтожения делились любыми крохами информации, какой бы жаренной та не была. К вечеру третьего дня Клаккер уже представлял, кто и где торгует наркотической дрянью в припортовых районах. Кто держит бордель, а кому пора укоротить руки за воровство и грабежи припозднившихся прохожих. Охотник мог перечислить все сплетни и слухи, ходившие до убийства, а так же назвать поименно психически ненормальных, готовых под присягой показать, где и как они столкнулись с 'зубастым чудовищем'. Палач мог многое к концу этих суматошных дней. Но вот дать ответ - где искать проклятого шипуна - не мог. Умотать до полумертвого состояния унтера Рауха - сподобился. А найти убийцу - нет.
В сумерках раздались шаркающие шаги, и в пятно света от газового фонаря шагнула высокая фигура в нахлобученном на голову шлеме ветролетчика. Мужчина замер на минуту, пытаясь оттереть заляпанный вонючим жиром правый рукав, потом бросил бесполезное занятие и двинулся дальше, по дороге домой. Осталось миновать ночлежку 'Веселая вдова', откуда доносились звуки то ли драки, то ли веселой пирушки, пересечь площадь с неработавшим с момента постройки фонтаном, покрутиться по переулкам и можно стучаться в ворота Таможенного поста. Досмотр, проверка личности и пробитым между реальностей коридором на другую сторону. Пятнадцать минут на все, если не завернуть в какой-нибудь подвальчик по пути.
Но фиолетовая кривая тварь на верхушке фонаря считала иначе. Тело, подобное пауку-переростку, спланировало сверху на прохожего, сделав попытку вцепиться в шею. Когти скользнули по прошитому сеткой шлему и располосовали правый рукав плаща от самого верха до ладони, затянутой в латанную-перелатанную перчатку. Мохнатые лапы не смогли вцепиться в пропитанный жиром брезент, и гость из Тени шлепнулся на булыжную мостовую, подобно мешку с навозом. Следом повалился Клаккер, подминая врага. Охотник без раздумий следовал совету, который получил в госпитале от капитана кавалеристов, выжившего в трех зачистках, чтобы потом погибнуть в бане, отравившись угарным газом:
- Если тебя не сожрали сразу, бей в упор! Вцепись в заразу зубами, но не давай отскочить! Рожа-в-рожу они не любят сражаться, им удобнее атаковать со стороны. Отскочить, выбрать момент и напасть снова. А когда сцепились, то уже шанс есть у тебя. В ножи, дробовик разряди, да хоть просто за лапы перехватить и об ближайший столб - но, только вплотную, не отпускай! Даже если будет на куски рвать - только в обнимку у тебя есть шанс, буквально несколько секунд. Не удержал, зазевался - все, ты покойник!
И Клаккер обрушился всей массой на противника. Оглушенный паук попытался пробить плотный брезент, но человек уже кромсал его широким лезвием, расплескивая вокруг чужую густую кровь. И прежде чем порождение Тени сумело ответить ударом на удар, мужчина успел выдернуть второй тесак и удвоил натиск. Через пару мгновений все было кончено.
Подставив лицо под падающие капли, палач с трудом перевел дыхание. Оттолкнув дергавшуюся в агонии лапу, сплюнул в располосованную кучу мяса:
- Чтоб тебя, скотина. Сумела подловить, когда зазевался... Что мне теперь, каждый столб, каждое дерево проверять?.. Зараза...
Вечером, поправляя свежую повязку на правой руке, Клаккер мрачно рассматривал свой скудный арсенал, выложенный поверх разодранного плаща. Шольц требовал результат. Без уничтоженного шептуна полицейский не хотел закрыть дело. И без результата не было обещанных денег. Эфемерное лучезарное будущее медленно поворачивалось к охотнику филейной частью. Да еще этот паук-переросток, так некстати напомнивший о новом статусе ветерана в отставке. Нет бы найти себе другой столб, где-нибудь в заводских кварталах. Так ведь...
Замерев, мужчина почесал лысую голову, покрутив перед мысленным взором яркую картинку: свет, фонарь, мощеная мостовая. И снова: свет, фонарь, мостовая. Фонарь...
- Вот оно как... Ну что же, господин обер-крейз, будет вам шипун. Девять из десяти, что завтра же утром я его организую...

* * *

Прогремела по камням коляска, и благоухающий утренней рюмкой перцовой наливки Шольц выгрузился рядом с дремавшим на парапете Клаккером. Рядом вытянулся во фрунт Раух. Затянувшийся бардак на вверенной территории отрицательно сказался на унтере. Начальство выражало недовольство, склады держали закрытыми на замок, ручеек подношений стремительно иссяк. Да еще где-то рядом могла болтаться проклятая тварь. Вон, вчера вечером такая же чуть не угробила раззяву-охотника. А если в дом полезет, где семья, дети?!
- Чем порадуешь, господин убивец? Какие новости принес? Еще одного покойника?
Клаккер усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:
- В городе шипуна нет. Он здесь, на складах... Угадай - в каком именно?
- Шутить изволишь? Терпение мое проверяешь?
- Мы с тобой вместе округу исходили. Потом с Раухом каждую дыру не по одному разу проверили. А на складах все стены простучали, все закоулки разве что пузом не отполировали... Двадцать шесть сараев. И лишь одно отличие между ними. Догадаешься?
Толстяк присел рядом с охотником и задумался. Профессиональное самолюбие было уязвлено. Одно дело - бывший вояка, способный лишь железками махать и глотки резать. Другое дело - сыщик, сумевший раскрыть не одно запутанное преступление. Хозяин целого городского района с тремя десятками унтеров на побегушках. И...
- Докажешь, что прав, с этих двух голов все деньги твои. Нет времени головоломки разгадывать.
- С трех голов... Я вчера еще одного прихлопнул, - похвастал Клаккер и подбросил фактик: - Опилки. Чертовы опилки. Ну?
Шольц посопел носом, расстегнул тугой воротник и уже рассерженно скомандовал:
- Давай, не тяни кота за хвост! Мне в обед с докладом в ратушу, а у нас только куча дерьма на руках с покойниками в придачу.
Палач поднялся, поправил наброшенный на плечи плащ, собранный на живую нитку, и медленно пошел вперед, объясняя засеменившему рядом начальнику:
- Ты посмотри: только в одном из сараев пол засыпан опилками. Их используют, когда надо двор прибрать, дорогу в дожди закрыть, чтобы битюги не оскальзывались. Но в складах стараются плитку выкладывать, чтобы товары не портить. Иногда ведь их без тары сваливают, просто на пол. Не рассыпают там опилки.
- И что?
- А то, что они нужны, чтобы прикрыть пол. Спрятать следы, оставшиеся на нем. И еще - там в центре стоит подпорный столб. Здоровенная такая дура под центральными балками. Крышу с чердаком держит, чтобы не упали. И вокруг столба - прорва ящиков. Отодвинутых от стен. Нам даже не пришлось там корячиться, когда запах нежити искали. Так по кругу и ходили. А разгадка - она в центре.
- Не понял, - удивился обер-крейз, вытирая вспотевшее от быстрой ходьбы лицо. - Столб-то при чем?
Клаккер замер перед закрытой на щеколду дверью и объяснил:
- Твари из Тени не любят свет. А еще им нужно место, откуда можно вылезти. Стена, скала, закоулок какой-нибудь... Но ведь и столб подойдет. Подвесь с одной стороны фонарь и вполне можешь с другой столкнуться с зубастой мордой. Раз - и вот ты уже на вечеринке...
Медленно сделав круг внутри сарая, следопыт-самоучка ткнул пальцем в один из ящиков:
- Что я говорил? Смотри, вот тут волокли, потом чуть опилками поверх еще присыпали. И тут... Раух, давай сюда, нужна твоя помощь.
- А если оттуда кто выскочит? - засомневался унтер, но палач лишь усмехнулся:
- Я после вчерашнего любую заразу в округе почую сразу же. Так что - бери за этот угол, а я тут. И во-о-от сюда.
Когда между полицейскими и столбом осталось всего пару метров заставленного пространства Клаккер прервался на миг и разгреб придавленные тяжелыми ящиками опилки. Ткнул пальцем на грязные разводы под ногами и прокомментировал:
- Мне кажется, что бедолаги умерли прямо здесь. Вот кровь, которую как-то замыли, потом попытались спрятать.
- А тварь?
- Тварь... Тварь - ей не повезло. У меня только одно объяснение. Вот это...
Сильные руки развернули один из ящиков, приткнувшийся вплотную к каменному столбу, и рывком отодрали крышку. Яркий луч света упал на деревянное дно, где на куче мумифицированных кусков покоилась голова с забитой острыми зубами пастью.
- Вот и тварь... А если хорошенько тряхнуть местных разнорабочих, то можно будет узнать историю в деталях.
Шольц осторожно подошел поближе, убедился, что никакой опасности убитый монстр не представляет и сунул нос внутрь ящика. Поковырял подобранной палочкой кисло вонявшие куски, потом подцепил мелкие листочки, прилипшие к стенке. Поманив к себе унтера, с еле скрываемой радостью в голосе спросил:
- Кто у нас хозяин, не Сивашов, часом? Которого уже лет пять не можем за руку поймать с контрабандой шипучей пыльцы? Вот так-так, Раух. Похоже, мы накрыли его точку. А значит, вместо разноса в ратуше выбью я тебе полугодовую премию, не иначе... Одна нога здесь, другая в участке, мигом. Всех дежурных сюда и кого успеешь по дороге отловить. Сарай оцепить, сам с нарядом потом по работникам. Чтобы через час эта кодла у меня здесь сидела, все до единого... А к хозяину я чуть позже уже сам с визитом наведаюсь.
Отдав распоряжения, безмерно довольный господин обер-крейз вернулся к разговору:
- Как ты себе представляешь, что случилось? Хочу знать, прежде чем колоть начнем местных проходимцев. Чтобы время зря не терять.
Повертев в руках голову шипуна, Клаккер швырнул ее назад и отряхнул ладони:
- Да, это наш клиент... А картинка мне видится такая. Трое, максимум четверо работяг вечером на складе что-то отмечали. Здесь, у столба, столкнулись с тварью и вынуждены были драться, чтобы остаться в живых. Двое погибли, остальные зверя убили... Наверное, их все же было трое. Ящики потом явно одиночка ворочал... Замыл кровь, как мог. Присыпал опилками все вокруг. Тела на телеге хотел отвезти к реке и утопить. Но по дороге ему померещилось, или в самом деле второго зверя заметил. Свалил убитых и удрал назад. Удивительно еще, что телегу не бросил. А мы потом ходили по округе и голову ломали, что же на самом деле произошло.
- Складно, - Шольц пристроился у входа и добыл из кармана любимые цигариллы. - От этого и будем пока плясать. Тем более, что вон первого клиента волокут. Шустро Раух работает, моя школа... Ладно, передохнем, и с новыми силами за голубчиков возьмемся...

* * *

Вечером Клаккер отмечал первое завершенное дело у старухи Клары. Та не поленилась заглянуть на рынок, где на щедро отсыпанные медяки прикупила провизии. И теперь Шольц, Раух и бывший ветеран пехоты Его Величества жевали свиную отбивную и запивали ужин крепким пивом.
- Так скажу, парень, удачлив ты. А в нашем деле это очень важно. Даже могу добавить, что для тебя это - главное дело. Чтобы первым ударить любую заразу, чтобы любой крохотный след раскопать и к цели добраться...
- Нашли умника?
- Нашли. Унтер подсказал. Пока работников сгребал, успел еще справки собрать, кто чем дышит... Бывший студиозус. Учился всяким наукам, да начал дрянью баловаться и вылетел из университета. Пристроился на складе у Сивашова. По мелкому подворовывал дурь, что у них паковали и дальше по реке отправляли. Тем вечером к нему двое местных оборванцев зашли на огонек. Видимо, он через них что-то на улицы по мелкому продавал. Выпили, пыльцой надышались, хорошо посидели. Потому одному из них привиделось, что из столба морда высунулась. Он со смехом подошел и вмазал пару раз. Крепко так приложил, шипуна аж из столба выдернуло. Ну он и вцепился... Пока второго добивал, студиозус топор сгреб и зверя прикончил. Потом - как ты и рассказывал: кровь замыл, опилками присыпал. Тела на телегу и к реке. По дороге вопли из-за забора услышал, дружков свалил и назад, в штаны наделав. Но мозги не до конца угробил, сумел сообразить, как следы прикрыть. Может, слышал где про палачей, может просто по наитию. Вот мы и крутили круги потом вдоль стен да сараев, а зверье в ящике дымом исходило. Еще бы неделя - и только вонь осталась.
Клаккер запустил руку в карман и нащупал туго набитый кошелек. Горсть монет за первого шипуна, да еще две расписки с вензелями во внутреннем кармане новой теплой рубахи. И купленный в обед брезентовый балахон с подбивом на лавке рядом. Хорошо... А как еще кружку допьет - так еще лучше станет. Живой, до захода солнца уже дома будет. На следующей неделе - в банк, долги погасить. А там можно потихоньку и к новой охоте готовиться. Благо, есть теперь хорошие знакомые в припортовых кварталах. Обещали уступить отличный дробовик с ручной секирой в придачу. Никакая зараза будет уже не страшна. Хоть с когтями, хоть с клыками...
Шольц откинулся на спинку стула и похлопал по туго загудевшему брюху:
- Все, неделю удачно закончили. Можно и отдохнуть... Жду тебя, убивец, во вторник. В понедельник мне медаль 'За доблесть' получать, не до тебя будет. Очень градоначальник впечатлился нашими успехами, хочет в лучах славы погреться... Так что - во вторник. Часиков в десять, чтобы я с утра успел в себя прийти после банкета... И об одном прошу. Ты теперь не только в темные углы без нужды не лезь. Ты теперь за спину поглядывай. Потому что на складе мы пыльцы выгребли несколько ящиков. А Сивашов не тот человек, который подобные обиды прощает. Изъятый товар на работников свалил, вывернулся, будто и не при чем. Но злобу по любому затаил. До меня у него руки коротковаты, а вот с тобой поквитаться вполне может. Так что...
Палач помолчал, затем кивнул и покосился на окно, прикидывая, сколько осталось до наступающих сумерек. Есть еще время, чтобы за дробовиком зайти. Прямо сейчас. А там посмотрим, у кого список обид длиннее. Клаккер тоже не тот человек, который кого-либо прощает. Одним мерзавцем в списке врагов больше? И ладно. Где наша не пропадала...

Глава 2

- Кого желает господин? Пухленькую, худенькую, или маленький "горячий перчик"? Могу всех свободных девушек показать. Или выбор доверите мне? Не пожалеете.
- Я ищу Клару, - посетитель аккуратно убрал шлем с тускло блеснувшими очками в карман и растер замерзшие на ветру начисто выбритые щеки.
- Извини, сладкий, но она больше у нас не работает.
Хозяйка борделя облокотилась на стойку, водрузив сверху бесчисленные жирные складки, едва прикрытые подобием ночной рубашки. За дежурной улыбкой скрывался безошибочный арифмометр, который успел уже оценить высокого мужчину до последнего медяка в кармане: одет добротно и тепло, но не шикует, украшений нет, зато на руке неплохой хронометр. Явно из заводских мастеров, забежал перед возвращением домой спустить нежданно выплаченную премию.
Клаккер на секунду задумался, потом попытался навести справки:
- А где найти? Может, к соседям перебралась? Мы с ней неплохо ладили, - на стойку лег серебряный четвертной.
Мадам потянула было руку к монете, но все же победила жадность и со вздохом подвинула кругляш хозяину:
- Без понятия. Умотала куда-то, даже барахло свое не собрала. А была на хорошем счету, клиентам нравилась. Ну, да ты и сам в курсе: хохотушка, никого проблемами не грузила... Но - работу бросила и исчезла. Можешь к Самоссу заглянуть, она с подругами в том клоповнике угол снимала. Три квартала отсюда и налево к базару.
- Я знаю, где это. Спасибо, может и загляну туда, - охотник за нечистью напялил обратно шлем и ткнул пальцем в четвертной: - "Перчикам" сластей купи за меня. Считай, что на удачу жертвую.
- На удачу? - пухлая рука смахнула монету, в глазах женщины мелькнуло удивление: - Слушай, парень, а ты кто вообще-то? Заводские в жизни грош на судьбу не поставят.
Уже открывая дверь, посетитель ответил:
- Палач я в местном районе, с тенями бодаюсь.
- А.. Слушай, погоди! Ты вечером заходи, слышишь? Вечером! Заодно дом осмотришь, чтобы никакая зараза не завелась! Я тебе скидку дам, на половине договоримся!
Последние слова успели вырваться на улицу, где их тут же разметал холодный ветер. Хлопнула дверь, и лишь мутное пятно мелькнуло в крохотном окне, затерявшись в серых сумерках. На улицах замерзшего Города царил первый месяц зимы.

* * *

- И кавалькада мчит, прум-пум, пурум... - взобравшись на газету, заботливо постеленную посреди стола, господин обер-крейз протирал мокрой тряпкой люстру, напевая при этом что-то из парадных гимнов Имперской конницы. За два с лишним месяца с начала работы нового истребителя порождений Тени в кабинете прибавилось дорогих безделушек. Шольц держал данное слово - ровно треть звонкой монеты заворачивалась к нему в карман. Правда, из этих же средств начальник отделения Сыска и Дознания доплачивал личным информаторам, сборщикам слухов, журналистам в мелких газетах и прочим полезным людям. Но то, что оставалось, с лихвой покрывало мелкие радости жизни, начиная от нового модного кожаного кресла и заканчивая газовой люстрой, которая дарила яркий свет темными вечерами и нахально собирала пыль и паутину со всей комнаты.
Постучав, в кабинет ввалился Клаккер. Свободное время палач предпочитал проводить в многочисленных забегаловках по всему району, общаясь с разнообразной публикой и дегустируя крепкие напитки. Стопочка-другая не могли повредить могучему организму охотника, но вполне скрашивали трудовые будни. Тем более, что за светлое время он успевал прочесать улицы не по одному разу, выискивая следы любой заразы, посмевшей сунуться на его участок. В казенном доме если и появлялся, то лишь ранним утром пару раз в неделю: обменяться сплетнями с дежурным унтером и выслушать краткие наставления от руководства.
- Прум-пум... Какие люди, да... Из ратуши вчера письмо прислали. Мы с тобой сэкономили им кучу денег. Первый раз за двадцать лет - ни одного вызова Имперских чистильщиков. И ни одного нападения на людей за весь месяц... Отлично работаешь, убивец, просто отлично. Благодарность получили.
Здоровяк задрал голову, полюбовался влажно блестящей люстрой и полюбопытствовал:
- Если сэкономили, то чего благодарностью решили отделаться? Премию бы лучше выдали.
- Ну, тебе благодарность, а мне премию. Еще раз расщедрятся, и с тобой поделюсь... С чем пожаловал? - Полицейский, похожий на раздутый до критических размеров воздушный шар, кряхтя слез со стола и устроился в безразмерном кресле. - Стряслось что? Почему не знаю?
Клаккер занял единственный свободный стул и начал выгружать на край стола смятые бумажки, выкладывая их по очереди то из одного, то из другого кармана.
- Не, тихо пока. Вообще до странного тихо. Мелочь под ноги попадается, да на той неделе змею у пивоваров гонял. Первый раз такую дрянь видел - башка с кирпич, по спине шипы, как у ежа, а хвост на лезвие похож. Еле голову отстрелил, заразе.
- Помню... Тушку у нас Университет выкупил, для коллекции... А что попрятались все, так твоя заслуга. Каждый день патрулируешь, разве что от соседей кто заглянет. И хорошо, чтобы так и дальше было. До весны продержимся, меня точно повысят... Но пришел-то ты за другим, Клаккер. Что морда такая кислая?
Палач помялся, потом пожаловался:
- Девушку найти не могу. У мамаши Кью работала. Хорошая девушка, спокойная, без тараканов в голове. Я к ней изредка заходил, на старые доходы не пошикуешь. Но - нравилась мне.
- Жениться решил? - удивился Шольц, раскрыв коробку с дорогими цигариллами. - На проститутке?
- Не, просто пообщаться хотел. Легко с ней было. Думал, может постоянным клиентом стану. Или еще что...
- Дело хорошее, - окутался клубами дыма полицейский. - Свой дом, своя подруга... Вид на жительство Солнечной стороны ей вряд ли получится выбить, но вот гнездышко здесь обставить и вечерами от трудов праведных отдохнуть - самое то... И что, съехала? С заезжим гастролером каким умотала?
Охотник пошуршал бумажками, потом достал коряво написанный список и показал собеседнику:
- Да непонятно пока. Я тут новости из газет набрал, да поговорил с местными... Понимаешь, за полгода уже несколько девушек спешно уехали. И все, как одна: полненькие, низенькие, светловолосые. Кто-то записку оставил, что другую работу нашел. Кто-то просто исчез. Девять человек.
Шольц выпустил цепочку дымных колец и хмыкнул:
- В Городе каждый день по десятку теряют. Это же Изнанка, убивец. Каждый день... А тут - девушки. Кто-то задолжал, кто-то любовь всей жизни нашел. Что, хочешь патент сыщика заработать и на мое место, как на пенсию пойду?
- Мне бы Клару найти, да убедиться, что все нормально. И хватит... Не против, если я аккуратно покопаюсь в этом?
- Против? Можно подумать, ты меня слушать станешь, громила упрямый... Месяц назад померещилось, что за тобой следить стали. Шестерых из больницы до сих пор не выписали.
- Зато Сивашов больше не лезет.
- Это да. Доказательств не было, что он нанял, да только никто не знает, кто нашему контрабандисту ноги переломал вслед за шестеркой. И заметь, я даже вопросы не задаю, как там дело повернулось... Потом ты в кожевенных рядах покопался, нечисть искал. Сколько выплатил за разгромленную лавку?.. Ну и так, по мелочи. Счастье еще, что порядок с гостями из Тени навел, терпят тебя.
- То есть ты не против.
- А-а, - хозяин кабинета лишь вздохнул. - Когда мужик нижней головой думает, бесполезно призывать к доводам рассудка. Иди, ковыряйся. На свой страх и риск. Но если где вляпаешься - ответишь по закону. Не мне тебя учить, так что - поосторожнее там...

* * *

Дешевый уличный сутенер, похожий больше на жеваную старую газету, чем на человека, присел на краешек скамьи и просипел, выпучив блеклые глаза:
- Люди интересуются, с чего шухер по всей округе?
Здоровяк в брезентовом плаще лениво подцепил на вилку жесткий кусок мяса, отправил его в рот и долго пережевывал, с еле скрытой насмешкой разглядывая нахала. Наколов следующую порцию, поинтересовался:
- Люди - это ты, или кто посерьезнее?
- Люди - это люди, - насупился сутенер. - Я - всего лишь слова передаю. И вопрос - с чего бы вдруг палач стал нос в чужие дела совать. А то ведь местные законы знаешь - можно нос вместе с головой потерять.
Бледные руки шевельнулись, и на столе материализовался крохотный двуствольный пистолет: излюбленное средство 'решать сложные проблемы' в местных переулках. Пуля в спину и вторая в затылок - и все, нет проблем.
Клаккер довольно заулыбался, потом чуть-чуть ткнул локтем плотный мешок, валявшийся на краю стола. Под материей кто-то завозился и глухо заворчал, перепугав 'бумажного человека' до одури.
- Стрелять - дело нехитрое, умник. Мне лишь интересно, как ты потом шкуру свою спасать будешь, когда я дуба дам. Справишься? Или к пугачу в придачу тебе еще ножичек подарить? Будешь отмахиваться, пока нечисть станет на ремни шкуру распускать.
- Мы по хорошему к тебе, палач! Слышишь, по-человечески, с миром! - пистолет исчез так же молниеносно, как и появился. - Людям просто не нравится, что ты в чужие дела попер, без спросу, без разрешения. Люди...
- Скажи Ткачу, что мне до него, до его дел и борделей в округе - дела нет. Я всего лишь ищу одну единственную девушку. Докажет, что не его грязные лапы отметились - и пусть живет с миром. Я в самом деле - по другой части... А вот если раскопаю, что Клара по его вине сгинула, пусть не плачет. Лично в глотку дрянь какую-нибудь забью. И за мной не заржавеет. Так и скажи 'лю-дя-м'...
Широкая ладонь сгребла горловину и ткнула заоравшим мешком в лицо собеседнику:
- Хочешь - подарю. Бесплатно. Я сегодня щедрый. - И Клаккер захохотал, глядя, как сутенер продирается к выходу, опрокидывая столы и лавки. - Эй, парень, я серьезно - бесплатно, от чистого сердца!.. Вот идиот...

* * *

Уже в переулке, поеживаясь от пронизывающего ветра, Клаккер вытряхнул из мешка кота и наподдал ему легонько сапогом, объявляя свободным:
- Топай, животина. И чтобы больше не пытался к чужой отбивной лапы тянуть. А то ведь в самом деле - скормлю какой гадости.
Кот недовольно фыркнул и медленно пошел прочь, всем видом изображая оскорбленную невинность: 'Какое-такое мясо? Что за инсинуации?'
Охотник тем временем привычно покрутил головой вокруг, потянул морозный воздух и проворчал про себя:
- А ведь хвостатых здесь и до меня было полно. Еще прошлой зимой бегали по крышам, заразы, я их видел. Интересная история получается - палача еще не было, а в гадюшнике дяди Ткача уже было тихо и спокойно. Ни тебе пауков-переростков, ни зубастой мелочи. Как забавно все складывается...
За прошедшие дни Клаккер свыкся с новой ролью, подрастерял первый страх перед отражениями Тени и набрал изрядную долю самоуверенности. На его счету уже было больше сотни разных гадов, порубленных на куски отточенными тесаками. Несколько раз приходилось пользоваться обрезом, отстреливая головы наиболее агрессивным тварям. Но счетчик побед рос каждый день, к неудачам можно было лишь причислить несколько царапин на руках, да разок изжеванный край плаща. И палач решил, что ухватил госпожу Удачу за хвост. Поэтому можно было идти напролом в любой ситуации, ангелы хранители вытащат из любой передряги.
Солнце давно уже зашло, на узких улицах властвовала ночь, разорванная изредка редкими пятнами фонарей. Мороз набирал силу, а неугомонный 'сыщик' продолжал стучать в тайные двери, лаялся с вышибалами и упорно задавал мелким и крупным воротилам криминального мира один и тот же вопрос: 'Где моя девушка? Кто может знать, если ты без понятия? Проснулась ли у тебя память, или мне и дальше давить сапогом на раздавленные гениталии?'
В одном из притонов вертлявый хозяин дал слабину и заверещал, спасая почти погибшие тестикулы:
- Скажу, скажу, урод! Только отпусти!.. Ходят слухи, что Ткач девок с улиц собирает! Нужны они ему зачем-то... И чистеньких обычно отбирает, чтобы без женских болячек и грязи. А больше их никто не видит... Все, ничего больше не знаю!
- Не врешь? А то ведь могу на тебя сослаться, - пригрозил Клаккер.
- Ошалел, зараза?! Меня же куски порубят!
- Ну, тогда будем считать, что мы друг друга поняли. Ты сказал чистую правду, я ее проверю. Если окажется, что по ушам ездил, я тебя даже искать не стану. Другие найдут. Поэтому подумай хорошенько, ничего лишнего не приплел? Нет?.. И ладушки. Отдыхай...
Приложив на выходе махавшего кулаками вышибалу об запертые двери, Клаккер выбрался на улицу.
- И чего люди такие злые? Ухожу ведь, никого не трогаю... Ладно, с этим идиотом побеседовал. Пора и делом заняться... Ткач-Ткач, не зря ты суетиться начал. Похоже, все ниточки ведут к тебе. Придется проведать тебя, пока минутка свободная найдется. А то опять утро наступит, дела-заботы, занятым скажешься...
Первую остановку палач назначил в постоялом дворе 'Три Капитана'. В отличие от обычных гостиниц, у 'Капитанов' можно было не только снять угол, но и попариться в баньке, воспользоваться услугами девушек, а утром занять в долг, если вдруг счет из игорного зала никак не удавалось покрыть остатками наличности в кармане. Имея столь приличные доходы, хозяйка заведения внимательно следила за порядком и лично рубила руки залетным мошенникам, кто по дурости пытался промышлять на ее территории. Госпожа Кхно умела улыбаться когда следует, но помнила о семейных традициях и держала подчиненных в ежовых рукавицах.
Прадедушка миловидной женщины успел закончить карьеру медвежатника на Солнечной Стороне успешным ограблением Имперского банка. Подавшись в бега, прыткий джентльмен умудрился не растерять добытое, пожив в свое удовольствие и оставив детям неплохой капитал. Дедушка спустил в кутежах свою долю и закончил жизненный путь в петле, попавшись на шулерстве среди столь же уважаемых специалистов картежного промысла. Папаша начал на пустом месте, потроша речных контрабандистов, пока не сыграл в ящик, набив брюхо картечью. И лишь госпожа Кхно избежала столь резких телодвижений, приумножив полученное наследство и выстроив паутину связей с любым мало-мальски серьезным человеком Изнанки. А еще, в придачу к гостинце, баням, игровому клубу и борделю, здесь можно было купить информацию. Свежую, старую, жареную или протухшую настолько, что смердело на всю округу. Любой, кто мог позволить себе вольность звенеть монетами, покупал слухи и сплетни, курсировавшие в той части общества, которая держалась подальше от полиции.
- Ткач? Ты голову не отморозил, часом? - тонкая сигарета изобразила в воздухе дымный знак вопроса и вернулась в ярко напомаженные губы. - Ты же потрошитель. С Тенью бодаешься. Зачем тебе голову в петлю совать? Ткач из старых головорезов, девушки для него - так, легкие деньги. И люди у него как на подбор - клейма ставить негде. Не лез бы ты туда.
- Это личное. Сутенер девушек куда-то продает. И мою - следом отправил. Хочу убедиться, что она жива, а не где-нибудь раков кормит. Помнишь, лет пять тому назад был здесь психопат, из кожи молодых женщин сумки шил на продажу.
- Помню... Но старик на такое не пойдет. Он - редкая гадина, но людей убивает лишь в случае необходимости. Кстати, того спятившего по его же наводке и взяли... Так что - не его почерк...
- Но все же...
Прошуршало шелковое платье, и острый ноготок постучал по чужому лбу:
- Дурак ты, потрошитель. Мало того, что жизнью каждый день рискуешь, так еще в чужую лавку вломиться хочешь, словно слон. Думаешь, тебе позволят на чужой полянке резвиться? Тебя грохнут и на значок блестящий не посмотрят.
- Говорю же - личное...
- Ну, как хочешь... Половина города знает, так что тайны никакой не выдам. Ткач зимой у приятеля квартирует, в лавке Аграта. Там два этажа под торговые залы, третий - для хозяина и друзей. Ну и подвалы с тайными ходами прорыты. Сунешься - и придется полицай-управлению нового потрошителя искать.
Клаккер усмехнулся, демонстративно поддернув кобуру с дробовиком. Поднявшись из-за стола, поблагодарил:
- Спасибо, справлюсь. Сколько с меня?
- Проваливай, идиот. Билеты на эшафот - бесплатно. Лучше бы ты отказался или с Ткачем на нейтральной территории встретился. Я бы могла это организовать.
- Не, я лучше в гости сам зайду... Хочешь, котенка подарю? В знак признательности.
- Кого?.. А, этих мохнатых мерзавцев, что постоянно ко мне в кладовую пытаются прорваться? Нет, спасибо. Обойдусь.
- Зря. Первое дело - кошку дома держать. Если пропала - значит, неприятности близко.
- Пошел ты, вместе со своими кошками, - расхохоталась госпожа Кхно. - Я лучше пару амбалов с оружием найму, или тебе скидку на обеды сделаю. Шерсти мне по коврам не хватает для полного счастья... Проваливай, умник...

* * *

Луна медленно катилась вниз, предвещая скорый мутный рассвет. Клаккер застыл в тени бестелесным призраком, разглядывая высокий разбор на другой стороне маленькой площади. Трехэтажный дом с окнами-бойницами, вычищенная мостовая на соседних улицах. Шапки снега на высокой кирпичной кладке, спрятавшие битое стекло или спираль колючей проволоки. Крепость. И ключик к ней надо найти до того момента, как многочисленная челядь начнет возиться с завтраком для хозяев. Нужного человека лучше разговорить в спальне, приставив обрез к вспотевшему лбу. Вот только как попасть внутрь?
Позади заскрипел под неуверенными шагами снег, и мимо палача медленно проковылял заплутавший горожанин: извалянный в грязи теплый тулуп, сбитая набекрень шапка. Пошатываясь, кривоногий мужичонка посмотрел на площадь, залитую лунным светом, потом покосился на молчаливую фигуру сбоку и выдохнул:
- Это что, не Заречье? Нет?.. Вот ведь... Точно, не Заречье...
Дав небольшой крен, пьянчужка продрейфовал поближе и спросил с плохо скрытой надеждой:
- Уважаемый, а вы не знаете, где Заречье? Мне налево, или направо?.. Я уже какой час хожу.
Охотник усмехнулся и ткнул пальцем в обратную сторону:
- Вам назад. До первой площади и там уже направо. И через весь город. Если дойдете, конечно.
- Назад?! - горожанин вытянул руку в сторону, пытаясь показать кулаком за спину: - Это где я был?.. Не, там Заречья нет. Я только что оттуда.
- Назад, назад, - подтвердил Клаккер, пытаясь спровадить побыстрее пьяного идиота. Придумал же - в такое время в одиночку по Изнанке шататься. Желающих на тулупчик можно ночью в очередь выстраивать. - Туда шагай, там ищи любого унтера, чтобы сани нанял. Хватит, чтоб домой добраться?
- Хватит, - неожиданно трезвым голосом ответил 'пьяница', швырнув из кулака серое пыльное облако.
В глаза ударило разноцветными огнями, дыхание перехватило. И пока руки слепо шарили по застежкам плаща, пытаясь добыть обрез, по затылку гулко грохнуло, и засиявший всеми цветами радуги мир кувыркнулся вверх ногами.

* * *

Сквозь звон в ушах с трудом пробивались слова:
- Зря ты так, Ткач. Парень - дурак, это понятно. Но если его грохнешь, вони потом не оберешься. Шольц тебе не простит, что золотую курицу прихлопнул.
- Делать мне больше нечего, кроме как на старого дурака оглядываться. Карманников ловит, вот пусть мелочевкой и занимается. А я - не люблю, чтобы в мои дела нос совали. Да еще с оружием наперевес.
- Ну, дал бы в морду, да спровадил. Убивать-то зачем?
Клаккер с трудом поднял голову и попытался собрать мутную картинку в некое подобие окружающего мира.
Веревки опутали все тело, соединив охотника и стоявший в углу стул в одно целое. Под коптившей газовой горелкой ругались двое: старик в теплом черном халате и незнакомый пожилой унтер, пускавший редкие зайчики начищенными пуговицами. За их спинами угадывалась тень охранника, цеплявшего головой низкий потолок подвала.
- Не, убивать не надо, - прохрипел палач, пытаясь расправить плечи. - Я же по хорошему пришел, поговорить. А ты вон как встречаешь.
- По-хорошему? - Ткач расхохотался, задергал жидкой бороденкой. - Идиот, ты что же, других по себе меряешь? Уже какой день по городу волну гонишь, под меня копаешь, а все: 'по-хорошему'?
- Именно... Пришел бы по-плохому, днем, так просто руки-ноги повыдергал. Но ты мне без надобности. Я всего лишь девушку ищу.
- Ты, дубина, кипеш поднимаешь! - заорал хозяин, брызгая слюной. - Спрашиваешь, что не следует, людей беспокоишь! Видимо, набрался дряни со своего хозяна-погонника, вот и возомнил о себе!..
- Что ты заводишься, - попытался встрять в разговор унтер. - Может, отдали бы ему бабу сразу, не было бы ничего.
- С какой стати я должен что-то отдавать?! - еще больше разошелся Ткач. - Это что, каждый оборванец будет ко мне вламываться, а я вынь и положь?
- Значит, твоих рук дело? - просипел Клаккер, медленно наливаясь злобой. Картинка больше в глазах не двоилась и он отлично видел, как телохранитель медленно положил руку на рукоять пистолета, торчавшего за поясом. - Ты девушку угробил?
- А если и так? Если и так?.. Хотя, ни одна сволочь на Изнанке не может сказать, что я товар под нож пускаю... Слушай меня, умник... Хотя какой ты умник, так, понты дешевые... Я тебе отвечу. Раз уж спустился сюда, на твою смерть полюбоваться. Чтобы ты мучился, скотина, от бессилия и понимал, как вляпался... Не трогал я твою бабу. Я ее даже в глаза не видел. У меня другие девочки работают. И работают, не чета местным дурам.
- Ты их в гарем собираешь, - усмехнулся палач. - Лично отбираешь.
- Именно. Почти угадал. Отбираю сам. А работают они на Солнечной Стороне. Все - как на подбор: высокие, стройные, настоящие брюнетки, ни одной крашеной. Модно сейчас у молодых офицеров с такими подругами на балы и светские приемы ходить. Отмываю, откармливаю, и туда, к компаньонке под крылышко. Чтобы научила, когда и где можно рот открывать, три десятка умных слов правильно произносить и только с выбранным кавалером ноги раздвигать. Понял, дубина? У меня чистый бизнес, никакой дряни.
- А Клара?
- Понятия не имею. И скажу тебе, покойничек, что это - исключительно твоя личная проблема. С которой ты и сгинешь. Обидно, да?
Унтер недовольно кашлянул, пытаясь привлечь внимание старика:
- Может, все же выкинем идиота? Ну, морду подрихтуем, чтобы чуть соображать стал, на кого тявкает? Нехорошо...
- Заткнись! Я тебе плачу не для того, чтобы дурные советы выслушивать. Отпущу придурка, авторитет растеряю. Каждый в Городе решит, что на меня можно наезжать безнаказанно... Не волнуйся, к нам никаких следов не будет. Здесь - только свои, проверенные люди, умеют язык за зубами держать. Случайных и чужаков - нет. Свернем шею болвану и поближе к соседям сбросим. Там на днях дрянь мелькала какая-то. А для них охотник - лакомство. Пока тело найдут, нечисть до костей обглодает...
- Не успеет, - Клаккер с усмешкой сплюнул на пол, разглядывая выпученные глаза телохранителя.
- Кто не успеет? - удивился Ткач, разглядывая пленника.
- Обглодать не успеет. Потому что ты - на очереди. А до меня когда еще доберется.
Чернильное пятно отделилось от стены и отшвырнуло прочь изломанное тело. В тот же миг дверь в подвал распахнулась, и внутрь ввалилось несколько человек, увешанных оружием:
- Твари! Твари атаковали!
Газовый светильник мотнул огоньком от порыва воздуха и погас. Не дожидаясь, пока чудовище успеет вцепиться ему в глотку, палач оттолкнулся изо всех сил ногами и впечатался спиной в стену. Стул скрипнул под тяжелым телом и развалился, оставив мужчину барахтаться на полу в груде веревок. От дверей вытянулись всполохи выстрелов, больно ударив по ушам. Кто-то заорал, вцепившись в располосованное брюхо, а в куче-мале уже рубились, пластая своих и чужих.
При первых же выстрелах унтер повалился вниз, лихорадочно пытаясь добыть револьвер из кармана шинели. Но пистолет цеплялся острыми углами за подкладку и никак не хотел вылезать наружу. Почувствовав на себе чужие руки, полицейский заорал с испуга, добавив свой голос к метавшимся в подвале воплям:
- А-а-а!
Но прилетевшая плюха по уху тряхнула голову, а потом сквозь звон пробился злой шепот Клаккера:
- Жить хочешь? Тогда давай за мной, пока шанс остался.
И крепка рука дернула ослабевшее тело за воротник, заставляя сначала встать на четвереньки, а потом придав направление движения вдоль стены. Перебирая конечностями, пожилой служитель правопорядка каждую секунду ждал, когда на него обрушится удар, когда нечисть вцепится в горло, чтобы залить кровью песчаный пол. Но секунды тянулись липкой патокой, барабанные перепонки терзали чужие крики, а сбоку иногда прилетали тычки от палача, заставляя изменить путь к спасению.
Влепившись головой в деревянную балку, унтер совсем потерял чувство реальности, но охотник уже волок обезумевшего от страха мужчину за собой по тьме коридора. За спиной хлопнула тяжелая дверь, отрезав пальбу и вой умирающих. И прежде чем мелькнула первая мысль - 'Вырвались!' - Клаккер уже взволок ношу за собой наверх по узким ступеням, пинком открыл дверь и заорал в испуганные перекошенные лица:
- Чего ждете, придурки?! Там Ткача убивают! Живо туда, живо!
В комнате кисло воняло порохом, в углу лежала изломанной грудой убитая тварь. Какой-то бородатый мужик с обнаженным торсом придерживал только что наложенную повязку. Не давая опомниться остальным боевикам, палач погнал их вниз пинками, надрывая голос:
- Бегом, бегом! Фонари возьмите, хозяин там отбивается! Бегом, последняя гадина осталась, надо успеть!
Комната опустела за секунду. Прогрохотав ботинками, ватага умчалась вниз, освещая себе дорогу светом масляных фонарей и коптящих факелов.
Унтер обессилено сполз по стене, сжимая в кулаке револьвер, неведомо каким образом выпрыгнувший все же из кармана. Его спаситель шагнул к столу, поворошил сваленное железо и добыл из груды любимый тесак.
- О, и мои вещички нашлись. - Резкий взмах, и потянувшийся было к оружию бородач повалился рядом с убитой тварью. - Тихо, парень. Считай, я тебя от лекарей спас. А то ковыряли бы спину, ножиками кромсали. Сам понимаешь, раны после Тени паршиво заживают. Сгнил бы заживо...
Добыв обрез, Клаккер рассовал оружие по привычным местам, прихватив заодно кучу разной мелочи: ножи-бабочки, пару-другую бомб с короткими запалами и небольшой топорик, похожий на миниатюрную копию алебарды. Уже в дверях обернулся и с осуждением посмотрел на унтера, у которого между ног медленно расползалась лужа:
- Чего расселся? Им этот грызун - на пару минут. Сейчас прикончат и назад. Хочешь Ткача дождаться? Думаешь, он в хорошем расположении духа оттуда вернется?.. Зря, я бы лучше дома пересидел денек-другой. Пусть волна спадет. А потом снова с ним договоришься - кто кому и сколько должен...
И лишь на улице, бодрой рысцой отмеряв пару кварталов, охотник отер потное лицо и проворчал:
- Так, повеселились, а к моей проблеме и на шаг не продвинулись. Значит, Клара в другой дыре сгинула. Придется копать...

* * *

Клаккер вернулся в город лишь через сутки. Отоспавшись дома, он долго колдовал над копией подробной городской карты, втихую 'позаимствованной' из бездонных запасов полицейского управления. Водил пальцем по одному ему понятным отметкам, посасывал кончик карандаша и прикладывался к бесконечной веренице кувшинчиков с пивом. Ближе к вечеру на бумаге валялись мелкие монеты, семечки, щепочки от лучины. Мусор обрисовывал подобие бублика, сжатого с внешней стороны чужими кварталами. А в центральную дыру палач водрузил огрызок яблока, закончив свои изыскания.
- Вот оно как вытанцовывается... Ладно, оставим Ткача пока в покое. Никуда не денется. Пока же надо проверить арсенал и сходить в гости еще раз.
Дождавшись, пока серые низкие облака лениво напялят на себя подобие рассвета, палач отжал хлипкую дверь и медленно спустился по скрипучей лестнице вниз. Там выдернул из подсобки сонного мальчишку, испуганно выпучившегося на громилу, и сунул в руки пакет, добавив сверху хрустящую ассигнацию:
- Штольца знаешь? Вижу, знаешь. Где живет - тоже в курсе? Отлично... Червонец тебе сейчас, второй - как вернешься. Молнией к нему, письмо лично в руки отдашь. Скажешь, чтобы не мешкал, а то любимая премия мимо проскачет. Все, двигай...
Дождавшись, пока мальчишка протопает вверх по лестнице, Клаккер двинулся дальше. Он медленно шел, изредка касаясь пальцами стен, и грустная улыбка блуждала на губах. Покрутившись по лабиринту коридоров, остановился перед тяжелой дверью. Послушал тишину, затем повозился в кармане и добыл масленку. Залил не скупясь петли, подождал для верности еще несколько минут и потянул ручку на себя.
Пять витых свечей отбрасывали неверные отсветы на кровать, где рядом с огромным телом свернулась калачиком маленькая женщина. Палач сидел на широком ящике, разглядывая порождение Тени и хозяйку 'Трех Капитанов'. Заметив, что женщина замерла, произнес:
- Утро доброе, госпожа Кхно. И твоему приятелю тоже, доброе...
Зашуршала простынь, хриплый со сна голос спросил:
- Что ты здесь забыл, потрошитель?
- Спасибо пришел сказать, за то что на ум наставила. А то тыкался слепым идиотом по углам, еле-еле до истины докопался... Но узнать хочу - что с девушками-то стало? Единственная дырка в мозаике, последнего камушка не хватает.
- Тебе обязательно разжевать надо, сам не сообразишь?
- Непонятно лишь, почему именно таких отбирала. Твоему-то приятелю все равно, кого жрать.
- У меня первая дурочка на побегушках была. Подай-принеси. И клиенты на нее стали глазеть больше, чем следует.
- Взревновала, значит.
- А хоть бы и так, - женщина села, подбив под спину гору подушек. - Тебе-то какая разница?
- С первой ясно. Остальных тоже сама отбирала?
- 'Мой', как ты его называешь, оказался привередливым. Раз первая приглянулась, так и остальных требовал таких же. А не кормить - начал бы по округе шалить, внимание лишнее привлекать. Вот и пришлось озаботиться.
- Ага. Ты его любила, молодыми дурочками за удовольствия расплачивалась. Тварь с округи остальную нечисть повымела. То-то спокойно так в начале зимы стало. И я, как дополнение к тихой спокойной жизни Города. Все красиво и цивильно.
- Умный мальчик... Догадался-то как?
- Кошки помогли. Там, где дряни не водится, обязательно один-другой мохнатый комок будет крыс гонять или чужие сливки лакать. И лишь у тебя - посреди парадного благополучия - ни одного завалящего блохастого кота. Ну и наследил твой дружок чуть-чуть по подвалам. Сверху почти не ощущается, а как пониже шагнуть - так и вот он, во всей красе.
Госпожа Кхно усмехнулась и погладила давно проснувшееся чудовище.
- Хорошо сказал. А я все думала - чего от меня хвостатые россыпью удирают... Что еще хочешь, прежде чем в дальнюю дорогу соберешься?
- Помолиться позволишь?
- Что же я, не человек? Папа мой, светлой ему памяти, всегда разрешал минутку на душу потратить. И я разрешу. Можешь вслух.
- К светлой твоей стороне обращаюсь, - начал отходную молитву Клаккер, одновременно с этим швыряя на кровать связку гранат. И прежде чем заревевший зверь взметнулся к потолку, саданул с обоих стволов из обреза, вместе с отдачей кувыркнувшись за ящик. Секунда, перекрытая женскими криками и воплем боли, а затем вселенная раскололась, разлетевшись на раскаленные осколки.

* * *

Когда сквозь дым и наскоро залитый начавшийся пожар в подвал пробился Шольц, там уже толпилась куча народу. Но ни один, самый смелый или безрассудный, не пытался войти в исходившую дымом комнату. Когда начальник отделения Сыска и Дознания шагнул через порог, в нос ударила вонь горелого тела, а из угла донеслась тяжелая волна ненависти, способная свалить с ног.
- Ты что, совсем ошалел?! - заорал с перепугу полицейский, выхватывая из кобуры револьвер.
- Не трогай зверушку, завтра тебе голова будет! - рявкнул в ответ Клаккер, привалившись залитым кровью телом к стене. - Мне он пока нужен... Подлататься лучше помоги, еле отходил, заразу. Думал - порвет... Крепкого любовника себе стерва завела.
- Да? А под суд?
- Назови хоть одну причину, я посмеюсь... Зато ты сразу кучу дел можешь закрыть, скопом. Рабовладение и убийство граждан Города. Укрывательство Тени и пособничество ей. Игорный дом и прочее - это уже на закуску, если захочешь. Ну и главную тварь завтра утром получишь, для отчетности. Сплошь одни радости... Если доживу до завтра, твоими стараниями.
Шольц скривился, будто набил полный рот лимонами, но пререкаться не стал. Высунулся в коридор, нашел глазами пару местных унтеров, грустно топтавшихся в отдалении:
- Лекаря сюда, живо. И ящик подыщите, побольше. Чтобы тело вытащить, не привлекая лишнего внимания... Нет, два ящика! Два...
Вернувшись в комнату, толстяк зло рванул воротник, выдирая пуговицы с мясом и уставился на монстра, пришпиленного к стене железными загнутыми прутьями.
- Чем это ты его? Кочергой, что-ли?
- Ага. Парочка валялась под ногами... Ну, потом еще объяснил, что меня кромсать - последнее дело. Вроде проникся.
- Сейчас тебя подлатают. А потом расскажешь, что за гадюшник ты разворошил. Любитель покопаться, чтоб тебя...

* * *

Морозным ранним утром Клаккер подошел к закрытой двери дома, над которым болталась на ветру вывеска: 'Колониальные товары Аграта'. Подтянув широкие сани, на которых ворочался многократно штопаный мешок, палач снял с плеча обрез и приставил ствол к дырке замка. Сдвинув чуть ближе к косяку, нажал на спусковой крючок, и добавил ногой по вздрогнувшей двери. Затем тесаком располосовал мешковину и сбросил на снег черное тело, многократно спутанное веревкой. Убедившись, что на шее сидит тяжелый стальной ошейник, разрубил узлы и зашвырнул тварь внутрь, не забыв закрыть дверь.
- Вот так. Обратно к себе удрать ты не сможешь, умельцы удавку ковали. А вот за обещание меня товаркам скормить - поквитаешься. Не зря Ткач хвастал, что чужих здесь не бывает. Заодно и это гнездо зачистим... А потом и за головой прогуляемся. Нельзя Шольцу отчетность нарушать.
Мужчина поглубже нахлобучил шлем, прислушиваясь к еле различимым крикам и стрельбе, потом перезарядил обрез и добавил:
- Ладно, десять минут отдыха, и пойду работать. А то холодно здесь, как бы не застудиться...
Вторя его скрипучему голосу прозвучал чей-то вопль и затих. Бездушное орудие палача вершило вынесенный приговор.

Глава 3

- Вот скажи мне, в кого ты такой твердолобый уродился, а?
Взгромоздившись на табурет, начальник отделения Сыска и Дознания дымил цигариллой, изредка сплевывая коричневой слюной в сторону пленника, норовя попасть между прутьев решетки. Флегматично разглядывая полицейского, на узком топчане сидел бритый налысо мужчина, изредка почесывая жесткую щетину.
- Я, как порядочный человек, тебя покрывал, на шалости мелкие сквозь пальцы смотрел. А ты? Надо же было учудить - устроил самосуд в центре города, допустил смерть пятнадцати человек... Или семнадцати? Черт его знает, там куски по всему дому собирали, до сих пор коронеры проблеваться не могут.
- То есть, если бы Ткач меня в подвале грохнул, то честь ему и хвала. А что я прибыл на место пришествия и добил тварь, убившую толпу народа - это нарушение закона?
- Вот не надо, не надо здесь! - подавился дымом Шольц. - Эти байки - им даже судейские не верят! А ты хочешь, чтобы трибунал по головке погладил? Идиотов на Изнанке - нет, заруби себе на носу! Может, тут иногда правила чуть изменяют для пользы общества, но пускать на корм серьезных людей - даже мы себе не позволяем!.. Думаешь, я не могу частым гребнем по гадюшникам прогуляться? Поставить к стенке разных мокрушников, душителей и прочую шваль? Ха, да с радостью!.. Только вот тогда вместо закона получим бардак, с которым еще пра-прадеды Императора боролись... Если так рассуждать, то мы не под самосуд с тобой подпадем, мы тогда под государственную измену прямиком отправимся...
Цигарилла переместилась в другой угол рта и бравый полицейский продолжил жаловаться на жизнь:
- Бургомистра удар хватил, в кровати валяется какой день. Чтобы в лучшем его районе - и такое... Верные люди слухи притащили, что среди блатных сходка была. Все думали, как с тобой поступить. Сивашов воду мутил, пытался тебе смертный приговор продавить. Но решили пока не пачкаться. Постановили, чтобы следующему палачу человечка показать, с которым любые проблемы можно будет обсудить, а потом уже за оружие хвататься... Слышишь - следующему! Тебя-то уже окончательно списали... И всем миром опять скинулись на чистильщиков. Монстра же ты завалил, снова разная гадость полезет. Да и сам знаешь, сколько ты уже в камере прихлопнул? Двоих или троих?
- Троих. Спасибо еще, что тесак оставили.
- Это начальнику тюрьмы спасибо скажи. Соображает, что если тебя с голыми руками против зубастых выставить, то сначала палача-идиота сожрут, потом в другие камеры полезут. И так все крыло ради тебя одного очистили, народ по другим закуткам впрессовали...
Клаккер насмешливо поклонился. Похоже, он совершенно не расстраивался и не тяготился новой должностью арестанта. Хотя, отставному ветерану пугаться трибунала. Ха, расскажите это тем, кто с примкнутыми штыками ходил на чужие форты, плевавшие свинцом. Или тем, кто зачищал рабочие бараки от нечисти, платя жизнями за каждый шаг в темных коридорах, залитых кровью.
- А жаль, жаль, убивец. Так хорошо начали и так паршиво закончили. Чую, накрылось мое повышение. Как есть, только лапкой на память помахало... И надо же тебе было выпотрошить проклятого Ткача.
- О, правильное слово, - оживился охотник, назидательно ткнув пальцем в бетонный потолок. - Кстати, именно на этом слове госпожа Кхно и прокололась. 'Потрошить'... Так меня нечисть всякая называет, как я понял. Горожане между собой или палачом, или чистильщиком кличут. Ну, ты еще убивцем... А 'потрошить' - это словечко с чужой стороны. Я ведь именно их кишки по округе разматываю. Так что - дарю. Если где услышишь - имей в виду.
- Да я бы лучше тебя выпотрошил, - снова завелся замолкший было Шольц. - Как до трибунала дело дойдет, так и посмотрим, как...
- Трибунала не будет, - властно прозвучал чужой голос.
Громыхнул табурет, и вытянувшийся по стойке смирно полицейский застыл, подобно каменному изваянию. Заинтересовавшись происходящим, Клаккер не поленился слезть с топчана и подошел вплотную к решетке, разглядывая посетителя. Тот, ничуть не смутившись, в свою очередь оценивал палача.
- Я - прямой наместник Его Императорского Величества. После известных событий прибыл с инспекцией Изнанки. Ну и привез вам своего заместителя, чтобы вместо бургомистра пока порядок навел. А то развели бардак, понимаешь... - Худой господин, на полголовы выше Клаккера, поправил изящные черные перчатки и плотнее запахнул теплый плащ до пола. - Да, экономят на заключенных. Видимо, замерзших похоронить дешевле, чем кормить и поить до весны... Ладно, разберемся... А вы, как я понимаю, начальник этого буяна?
- Так точно, господин наместник! Начальник отделения Сыска и Дознания, обер-крейз Шольц, господин наместник! И еще, с вашего позволения, временно исполня...
- Нет. Департамент Порядка сегодня утром передан моему заместителю. Нет необходимости смешивать политические функции и работу полиции. - Шольц дернул кадыком, но промолчал. Визитер оценил его выдержку и продолжил: - Кроме того, у меня приказ о назначении нового начальника отделения в этом районе. Подпишу сегодня вечером, когда вы предоставите мне кандидатуру на утверждение. Полдня хватит, чтобы выбрать лучшего из унтеров?
- Хватит, - просипел полицейский, наливаясь мраморной бледностью.
Клаккер сжалился над бывшим руководством и попытался заступиться за толстяка:
- Что ж так жестко запрягаете, господин хороший? Шольц отличный полицейский, ну, на старости впал в слабоумие, со мной спутался. Так с кем не бывает.
- Вы так думаете? - господин в черном изогнул в притворном удивлении бровь. - Действительно, с кем не бывает... Видимо, уважаемый старший обер-крейз меня не правильно понял. Господин Шольц, прошу прощения, если вдруг возникло какое-то недопонимание... Я хотел сказать, что вам надлежит сдать дела, чтобы возглавить новый отдел. Утвержденный лично Его Величеством. Вы меня слышите?
- Так точно! - просипел на автомате Шольц, уже смутно представляя себе, где он находится и что от него хотят.
- И хорошо... Значит, с завтрашнего утра вы возгляете службу Сыска Теней. Зима началась, разной гадости понабежало, пора это пресечь. Высочайшим волеизъявлением вам разрешено выбрать по одному лучшему молодому унтеру с каждого участка себе в помощь. Они обязаны будут оказывать вам любую помощь и поддержку в проведении расследований. Главная цель - вычистить Город на Изнанке, навести должный порядок. Мы не можем терять людей из-за нечисти, это просто недопустимо... Вот вы и возглавите новую службу, оправдаете доверие... Если к лету разгребете завалы, я лично подпишу ваш перевод на Солнечную Сторону.
- Так т.. - окончательно потерял голос бывший начальник отделения Сыска и Дознания.
- Вот и хорошо, господин старший обер-крейз. А что касается вашего подопечного, то ему дарован последний шанс. Вместо трибунала снова отправится на улицы Города. Нечего задарма казенный хлеб жевать. Слышите меня, господин Клаккер?
- Наверное, министра Дознания скоро на пенсию попросят, - задумчиво протянул заключенный, уткнувшись лбом в решетку. - А место-то - хлебное. И с рапортом о победе над Тенями туда прямая дорога. Можно сказать - все тузы в руках.
- Вот я и говорю - столь умному и проницательному человеку, кавалеру наград Империи - и протирать штаны в городской тюрьме... Только, господин ветеран, имейте в виду, что вам выдали индульгенцию моими стараниями. И если из нас троих у кого-нибудь возникнут хоть малейшие проблемы - то это буду не я... Поэтому - сейчас вас выпустят на волю. Разрешаю сегодня и завтра потратить на обмывание новой должности и обретение желанной свободы. А потом - чтобы я больше не слышал, что где-то в пределах городской черты нечисть кого-то убила, или ранила, или вообще высунула нос из тех дыр, куда вы ее загоните.
- У меня только две руки, - насупился палач, но наместник лишь позволил себе слегка улыбнуться:
- Разумеется. Поэтому вы лично отберете себе по одному помощнику для каждого из городских районов. Сколько их там? Пять крупных и рабочие кварталы при заводах? Вот и постарайтесь отобрать 'меченых'. Пусть разбираются с бытовухой, сожраными котами и крысами, а себе оставите действительно серьезные дела. А я проконтролирую. И последнее, мысли вслух, так сказать. Новое жалованье господина Шольца выросло в два раза. Надеюсь, он перестанет запускать руки в доходы охотников. Вполне достаточно будет премий за успешную службу. А вот как Клаккер распорядится деньгами - его личное дело. Может все на оружие спустить, или найденных помощников простимулирует. Возражения есть? Возражений нет... Тогда - не буду вам мешать, господа. Жду вас вечером в ратуше, господин начальник Сыска Теней, с лучшим из унтеров на бывшее место. Ну и завтра - еще раз заглянете, поближе сойдетесь с моим заместителем. Вам вместе работать.
С легкой усмешкой откланявшись, похожий на черного ворона высокий мужчина отбыл, оставив после себя запах дорогого парфюма. Шольц в изнеможении нащупал упавший табурет, поднял его и взгромоздился поверх, глотая пересохшим ртом холодный воздух. Палач облокотился о прутья решетки, достал неразлучный тесак и стал чистить ногти, рассуждая вслух:
- Ты смотри, как забавно получилось. Тебе - должность. Можно сказать, будешь вторым человеком в городе. Мальчик наместника поделит деньги, которые не успел прибрать бургомистр, нужных людей везде распихает, хозяев заводов прижмет, чтобы почуяли, чья в городе власть. Ты - сможешь построить любого полицейского начальника, кто вздумает против слово сказать. Понадобится - наверняка и поддержку солдатами выбьешь, если что серьезное образуется. Потом - на Солнечную Сторону, вслед за благодетелем. Он - на освободившееся министерское кресло, а ты - где-то рядом. Когда серьезные люди идут в политику, они с собой кучу народа волокут следом. Надо же кому-то спину прикрывать.
- К чертям, уволюсь, - только и смог выдохнуть господин старший обер-крейз. - Ничего в этом не понимаю.
- Так я тебе и поверил, - хохотнул Клаккер, прислушиваясь к далекому шуму шагов. - Ты еще до зама дорастешь, а был бы моложе - сам бы в министерское кресло метил... Но хочу лишь одно сказать: я молодых идиотов под чужие клыки подставлять не собираюсь. Если вдруг найду кого толкового - можно привлечь. А для галочки штат раздувать и затем покойников отпевать - без меня.
- Тебе же сказали - выбрать лучших и обучить.
- Найду - научим. Не найду - сам, ножками.
- Ты ведь не только себя в гавно обратно спихнешь, ты и мной подотрешься, - Шольц медленно поднялся, наливаясь яростью. - Мало тебе этого 'приключения'?!
- О, а минуту назад кто-то хотел на пенсию. Что - передумал?
Тюремщик брякнул связкой ключей и замер, с недумением разглядывая неожиданную картину: толстяк в полицейском мундире вцепился в прутья решетки и орал на отскочившего в глубь камеры заключенного:
- Я тебя, скотину, сам под трибунал отправлю! Ты у меня мигом научишься по закону жить и правила соблюдать, психопат увечный! Строем, строем будешь каждый день ходить! Пока в бестолковке хоть чуть мозгов не добавится! Убивец проклятый!..

* * *

Изможденный старик приоткрыл дверь и с подозрением уставился на слугу, державшего в руках тяжелый сверток. Убедившись, что рядом никого больше нет, чуть-чуть увеличил щель и потянул на себя материю:
- Все сделал, как приказал? Никто не видел?
- Нет, госпо...
- Заткнись! - сухое тело зашлось в кашле, но обитатель занавешенной комнаты справился с собой и прошипел: - Давай, смотри за лестницей. И если что - дашь знать... Я сейчас... И вот еще, чуть не забыл. Коляску нашу не бери, ниже по улице поймаешь кого-нибудь... И не кривись, я тебе зря, что ли, серебро дал?
- Так лихач четвертушку запросит, мне с ваших щедрот что останется?
- Получишь, не верещи, все получишь... Мне только дело закончить и расплачусь. Просто с тобой, шельмой, по другому нельзя. Как золото в карман сгрузишь, так тебя и видели.
- Обижаете, господин. Уж какой год служу...
- Потому и говорю, что знаю... Все, иди, сторожи. И не трясись из-за денег, мое слово крепкое.
Старик захлопнул дверь и не слышал, как молодой парень ворчал себе под нос, застыв истуканом под масляной лампой:
- Ага, слово. Знаем мы это слово. Пока петух жареный всю задницу не исклюет, гроша ломаного не заработаешь. Скупердяй...
Наемный экипаж дополз до кустов, присыпанных снегом, и остановился. Недовольный возница получил плату и повернул коляску назад, подальше от густых зарослей на берегу реки.
- Приспичит же нелегкая, - разнеслось в сумерках, и лошадь бодро двинулась назад, к окраинам Города.
Оживившийся старик продрался сквозь колючие ветки и быстро оглядел крохотную полянку, укрытую от чужих глаз. Поманив спутника, жестом показал на высокую кочку, копаясь в кармане. Слуга с облегчением бухнул на землю тяжелую шкатулку, заодно стряхнув с крышки тряпку. Хозяин чуть поморщился, но ругаться не стал. Старика била дрожь, но в отличие от замерзшего помощника, холода он совершенно не чувствовал. Достав из кармана горсть монет, протянул на вытянутой ладони:
- Вот, держи. Постоишь у кустов, послушаешь, чтобы посторонние не сунулись... Вот дьявол, обронил.
Деньги просыпались в снег, но слуга лишь замахал руками:
- Ничего, подберу, я мигом!
Он уже успел заметить в упавшей мелочи и блеснувшее серебро, и золото. Нагнулся, разгребая холодные хлопья и покачнулся от удара: нож вонзился в бок, пробивая легкое. И еще раз, и еще. Оступившись, молодой парень завалился на землю, а старик продолжал бить в спину, давя не родившийся крик. Убедившись, что помощник затих, отошел в шкатулке, тяжело отдуваясь и вытирая нож о брошенную рядом тряпку. Вместе с неожиданно нагрянувшей слабостью, подкатил кашель. Лишь через несколько минут удалось побороть приступ, разгонуться и с лихорадочной поспешностью достать из кармана моток бечевки.
- Быстрей, быстрей! Пока светло, пока дрянь спит... Так, узел сюда, щеколду чуть ослабить... Потом размотать, размотать...
С трудом выдирая ноги из глубокого снега старик дошел до края поляны, там присел за ближайшим деревом и дернул за веревку. Крышка распахнулась и наступила тишина. Убийца уже было стал шарить руками вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы кинуть в шкатулку, как внутри завозились, шурша бумагой. Потом крохотные лапы вцепились в край, и наружу высунулась зубастая морда. Маленькие глазки моргнули раз, другой, затем тварь увидела лежащее на снегу тело и с визгом выпрыгнула наружу...
Лишь через полчаса замерзший старик подобрался к упавшей на бок шкатулке. Отражение Тени уже куда-то ускакало, пресытившись местью мертвому телу. Озираясь на каждый вздох ветра, сгробленная фигура наконец доковыляла до своей цели, бормоча себе под нос:
- Извини, Ляш, но сам понимаешь, да... Понимаешь... Болтун ты изрядный, никакими деньгами рот не закрыть... А элексир мне самому нужен, да... Самому...
Иссохшие руки лихорадочно зашарили в пустом ящике, затем выскребли куски газеты и заметались по снегу, по взлетевшим вверх желтым ломким листам, по голому дереву. Затем вцепились в шкатулку и затрясли над головой, пытаясь добыть не существующее. И над поляной разнесся хриплый вой:
- Обманула, стерва! Об-ма-ну-ла!..

* * *

Клаккер привалился к дереву на краю поляны и прикладывал комок снега к правой скуле. Первый день после тюрьмы он провел дома, ругаясь с соседом, вывалившим мусор на чужой участок. Вернув чужое барахло на законную территорию, в том же боевом настроении на следующий день вернулся на Изнанку. Где отметил благодатную свободу пьянкой в припортовом кабаке, завершив вечер разухабистой дракой. Из участка утром его добыл уже злой как собака Шольц, а налившийся синевой бланш под глазом превратил половину лица охотника в подобие морды его же клиентов.
Господин старший обер-крейз продрался по сугробам назад и ругнулся, сунув замерзшие руки в карманы:
- Затолпали все следы, остолопы. Учи их, унтеров безголовых, учи - все без толку...
- Нас-то чего дернули? Мы же вроде сейчас на особом положении.
- А ты сходи, помедитируй, пьянь подзаборная. Может, что на похмельную голову и сообразишь. Давай, топай, я свое уже все осмотрел... По-мощ-ни-чек.
Аккуратно ставя сапоги на чужие следы, палач медленно добрел до середины поляны и замер, разглядывая место преступления. Сонная дремота сначала сменилась легким удивлением, затем, после беглого осмотра убитого бедолаги, переросла в недоумение. Не обращая внимание на звон в голове, Клаккер не поленился и обшарил всю поляну, повертев в руках и разбитую шкатулку, и буквально носом обследовав крохотную цепочку следов в сторону дороги. Потом пожал плечами и вернулся к начальнику.
- Забавно. Парень по твоему ведомству, прихлопнули его живые люди. По-крайней мере, я не видел, чтобы нечисть с железками бегала. А вот потом - странно. Кто-то выпустил гаденыша из коробки, потом вернулся и подобрал содержимое. Ну и удрал следом за кроком.
- Кем? - Шольц вздрогнул, услышав незнакомое слово.
- Крок. Его следы. Работяги так прозвали. Когда в угол прижмут - орет очень похоже, - палач попытался повторить неприятный звук, потом сплюнул. - Мелкая гадость, по мелочи пакостит. Где кошку цапнет, где кого из детей напугает. Но редко сама нападает, мала слишком. С курицу размером или даже меньше. Чтобы такая на человека напала - надо ее разозлить до невозможности. Странно, что из шкатулки не удрала, там же темно постоянно.
- Мда... Как монстра зовут - выучил, но азы почитать - гордыня замучала... Я тебе сколько говорил - не шатайся по кабакам, лучше в архиве документы посмотри. Хотя - тебя учить, только время убивать без толку, ты же у нас умный, ты же по госпиталям повалялся, все тайны мира познал... Газету понюхай - травами пахнет. Если из горного зубодера настой приготовить, да с южными маслами - можно мазь получить, которой легко от Тени защититься. Правда, подновлять все время надо, да и действует лишь против мелких падальщиков, крупное зверье пройдет и не заметит, разве что лишний раз почешется. Ну и цены на травки - проще из золота дом построить.
- Значит, кто-то специально из шкатулки ловушку соорудил?
- Выходит, что так. А вот кто и зачем - надо выяснить. Поэтому с телом и следами я покумекаю, тебе же - этого крокера-шкомера отловить и в участок. Можешь газеты подобрать и ящик какой ими выстлать. Думаю, какое-то время еще сработает.
- Зверь-то зачем? - удивился палач, разминая шею и готовясь 'встать на след'.
- Мысль одна есть. Тут запах почти развеялся, сутки уже прошли. Может, с живой гадиной под мышкой быстрее по городу пробежишь и что нащупаешь? Да и подчиненных тебе надо на чем-то тренировать. Начнут с мелкой пакости, потом на крупных переключатся.
- Чтоб тебя! - рассердился охотник. Погрозив руковицей, рявкнул в ответ: - Сам! Сам набирать буду! И даже не думай кого подсунуть, пенек квартальный...

* * *

Морозный воздух раздирал грудь, вызывая лишь ответный хрип. Ноги давно уже передвигались сами, отдельно от тела. Надвинутые на глаза очки превратили окружающий мир в калейдоскоп теней, позволяя гарантировано идентицифировать только одно - есть ли перед носом опасность или прочь шарахнулся перепуганный до полусмерти обыватель. Ну и черт с ним, главное - не потерять жгущий пятки след, не упустить зубастую заразу, так быстро ускакавшую в Город. Не у-пу-сти-ть... Эхма...
Здоровенный мужик в брезентовом плаще одним прыжком сиганул через чужой забор, приземлившись в сугроб. Из-за сарая выскочил барбос, возмущенный до глубины души столь бесцеремонным вторжением. "Не иначе - хозяева из богатеньких" - только и успело мелькнуть в подсознании, а из глотки уже вырвался то ли рев, то ли рык:
- Пшел вон, блохастый! Задавлю, скотина!..
И перепуганный пес рванул прочь, в глубину будки, подальше от страшилища, протопавшего гиганскими шагами мимо. Скрипнул еще один забор, и с другой стороны испуганно заверещал женский голос, перекрытый все те же рыком... Палач шел по следу...
За длиным широким столом дружно подняли стаканы, пробормотали слова приветствия и на одном вздохе опрокинули внутрь луженых глоток самогон. Помолчали секунду и зашипели сдавленно на все лады: "Ох, хорошо пошло". Руки потянулись к щедрой закуске, как вдруг чертиком из табакерки в центр изобилия выскочило что-то коряво-криволапое. Выскочило, чтобы заверещать на остолбеневших мужчин:
- Крок, крок, кроко-кок!
Крохотное чудовище блеснуло в ярком свете газовых ламп черными глазами-бусинами, лязгнуло пастью и дерзко засеменило по середине стола, недобро поглядывая по строронам. Добежав до края столешницы, мотнуло хвостом и ощерилось напоследок. Стремительный прыжок - и только слабый дымный след пополз вверх по фанерной стене, отмечая, куда исчезло порождение Тени.
Компания медленно зашевелилась, в руках появились пистолеты и ножи. Но твари уже не было, от нее остался лишь холодный страх, мелкими каплями побежавший вдоль позвоночника. Вроде как пронесло, да спасут всех пресвятые мать и...
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалился Клаккер, с перекошенной от суматошного бега рожей. В правой руке - тесак, в левой - обрез. И пускающие яркие зайчики "банки" очков, из которых выглядывал слева налитый красным похмельем глаз, а справа - сползающая все ниже синева "подарка от всей души". Сидевшие за столом мелкие и крупные воротилы криминальной Изнанки окаменели. Два порождения сумасшедшего мира за столь краткий промежуток - как-то уж слишком.
- Я... Это... Пробегало? Такое маленькое, с зубами.
Самый старый и мудрый прокашлялся и подал голос:
- Да. Только что. Туда...
- Ага... Так я за ним... Вы уж простите... А то парнишку порвали, надо бы поквитаться.
- Конечно... Пару минут как ускакала, зараза. Вон, даже метка на стене...
Палач бочком протиснулся вдоль стены, стараясь лишний раз грязным плащем не задеть замерших мужчин. Потом присмотрелся к исчезающему пятну и саданул ногой по жалобно треснувшей фанере. Уже проломив себе дорогу дальше, замер на секунду, повернул "лягушачью" морду и повторно извинился:
- Так я это... За ней... А то ведь порвала, гадина... Вы не обижайтесь, в следующий раз зайду, да... И за Ткача извините, сильно он меня на куски порезать хотел. Вот я и осерчал... Чуток...
Тот же мудрый голос из угла просипел:
- Да мы не в обиде. Ты зубастого не упусти, это важнее...
- Само собой... - Клаккер сунулся в дыру, но через секунду голова вынырнула из тени, чтобы уставиться на бледного как смерть Сивашова, неделю назад требовавшего смерти охотника. - Ноги как, не беспокоят? Нет? Это хорошо. А то если что, ты лишь намекни, я в гости загляну. Чтобы уж окончательно. И чтобы до гробовой доски. А то ходят всякие, на тебя пальцем тычут. Вроде как обидел кто, вот и жалобишься... Ну ладно, это я так, чтобы не забыть по ходу дела...
И палач исчез окончательно, оставив после себя сквозняк и грохот слетевших в темноте очередных дверей.
Через пять минут в полной тишине все тот же старый и мудрый медленно налил себе стопочку, опрокинул в рот и процедил, не глядя на еле живого контрабандиста:
- Не знаю, как обществу, а мне этот психопат нужен. Пока. Это он за мелкой дрянью гоняется, словно ошалелый, а огромную тварь у хозяйки "Капитанов" голыми руками придавил, да еще гранатами накормил от души... Поэтому я за все общество не скажу, но мои люди солдатика трогать не будут. И другим не посоветуют. По мне - черт с ним, с Ткачем. Зато в Городе спокойно стало, даже можно по ночам зимой по улицам ходить... В кабаках не протолкнуться, бордели до утра не закрываются... Поэтому - я голосую за перемирие. Пусть своим делом занимается. А счеты сводить - повременить требуется... Ясно излагаю, Сиваш?
Сходка синхронно закивала головами, словно их дергали за одну общую веревочку. Затем повернулась к мрачному мужчине, вперив в одинокую фигуру десятки трезвых злых глаз.
- Ты внятно скажи, чтобы общество слышало. Все понятно?
- Да, - выдавил через силу контрабандист.
- Вот и хорошо. До лета подождем, не горит. Знающие люди шепчут, что палачу требуется смену подобрать, молодых подготовить. Пусть щенков натаскает. Как Город новыми людьми прикроет, так к твоему вопросу и вернемся...
И головы закивали вновь...

* * *

У широко распахнутых ворот толпились разномастные чиновники, блестя в неярких солнечных лучах погонами, планками наград и прочим бюрократическим позументом. Удивленно покосившись на столь странную группу встречающих, Клаккер протолкался внутрь, кивнул знакомому унтеру и загремел сапогами по лестнице. Уже наверху его притормозил Шольц, мрачный и взъерошенный:
- Не спеши, никуда твой зверь не денется.
- Так он меня на пару шагов всего обогнал!
- Я знаю, сам его видел. Но без специального разрешения в комнату нельзя.
Палач начал заводиться. Измотавший заполошный бег никак не способствовал бодрости духа и долготерпению, растраченному в прыжках через чужие заборы.
- Да? Может, мне вообще бляху тебе вручить и домой, цветочки выращивать? Там - тварь, которая крови уже попробовала. Опоздаем, получим еще одного покойника.
- Покойника мы уже получили. С чего бы сюда половина городской полиции сбежалась? Чей дом - знаешь?.. - Шольц покосился за спину, где сновали высокопоставленные чины, потом посмотрел на одеревеневше с мороза лицо собеседника и потерянно простонал: - Ну, убивец, ну нельзя же быть таким обладуем... Мы у бургомистра дома, слышишь? У того самого, что занемог и позорной отставки дожидался.
- Хоть у черта в ступе, - продолжал дуться Клаккер. - Кроку без разницы, какую должность человек занимает. Вцепится в глотку - и бывай.
- Ну, хозяину дома это уже не повредит. Слуги два часа тому назад нашли его мертвым. Скрючился в кресле и даже чуток пованивает. Так что - охолонь, приказано наместника ждать. И никуда твой клиент не денется. Рядом с покойником на столе скачет, хвостом машет.
- Да? - охотник не поленился, пропихался поближе к закрытым дверям, приник к замочной скважине и замер на минуту. Потом с трудом разогнулся, удовлетворенно кивнул и закрутил головой, пытаясь найти местечко потише. Но спрятаться от нахлынувшей суеты не успел - по лестнице уже гремела сапогами процессия.
Черный костюм наместника мелькнул в начале коридора, а миг спустя 'разящий перст Императора' уже внимательно слушал краткий доклад старшего обер-крейза. Найдя глазами высокую фигуру палача, жестом поманил к себе и распорядился:
- Обеспечьте доступ к телу. Когда в комнате станет безопасно, доложите. Посторонних с этажа - долой. Усиленную охрану в оба конца коридора и к дверям. Исполнять.
Клаккер покосился на забегавших тараканами унтеров, бурлящий чинопочитанием поток разномастных служивых и вытянул из бездонных карманов плотный мешок. Убедившись, что внутри стенки в несколько слоев выложены бумагой, бьющей в нос запахами трав, распахнул дверь и шагнул внутрь полутемной комнаты. Створки захлопнулись, и застывшие в коридоре люди услышали, как внутри визгливо заверещала нечисть, хлопнуло об пол стекло, потом долетел звук удара и обиженный вопль сменился еле слышными жалобами, смысл которых был понятен только обитателям Тени.
Еще минут пять палач бродил по комнате, заглядывая во все темные углы и проверяя, нет ли каких неприятных секретов. Лишь убедившись, что никакая нежданная зараза не свалится на голову господину наместнику, распахнул двери и пригласил внутрь. Сунувшихся следом прихлебателей отсекли бравые унтеры, позволив высокопоставленному руководству заниматься делом, не отвлекаясь на пустопорожние комментарии.
Господин в черном тростью поворошил книги на столе, затем издали полюбовался сначала на мертвеца, скособочившегося в кресле, потом на шевелящийся на полу мешок. Прогулявшись мимо стелажа с книгами, подкрутил вентиль газового рожка и наметанным глазом выхватил нужную папку в ряду ей подобных. Устроившись на кожаном диване у стены, начал листать финансовые документы, скомандовав Шольцу:
- Работайте, господин старший обер-крейз. Я хочу услышать от вас, что на самом деле здесь произошло.
Клаккер откровенно скучал, пока его начальство потрошило бумаги, осматривало тело и что-то ворчало себе под нос. Убедившись, что на него никто не обращает внимание, сначала приоткрыл окно, дав доступ морозному воздуху в комнату. Потом заметил мрачную гримасу Шольца и вместе с ним сантиметр за сантиметром исследовал руки покойника. И через полчаса, устав маяться от безделья, добыл из кармана бечевку и начал смазывать ее мазью, которую сам же обнаружил на полках. Аккуратно приоткрыв мешок, накинул удавку на порождение Тени и вытащил недовольного крока на ковер. Сначала зверь испугано косился на человека, не забыв полученные тяжелые оплеухи, потом осмелел и стал бродить между кресел, периодически проверяя веревку на крепость. Но когда безмозглое создание попыталось вцепиться зубами в блестящую трость, палачу пришлось сунуть его обратно в мешок.
- Я готов доложить предворительные выводы, - отрапортовал Шольц, захлопнув толстую тетрадь.
- Это хорошо... Потому что вы мне обещали Город без покойников, но пока на балансе одно мертвое тело.
- Два, - влез в разговор Клаккер, за что тут же заработал тычок в бок. - В смысле, еще слуга у реки. Но - там никакой нежити, обычная бытовуха.
- Именно так, господин наместник. - Полицейский перестал пучить глаза на помощника и продолжил. - По-моему мнению, это рядовое проишествие, которое следует передать местному участку и засчитать раскрытие двойного убийства. Одно - предумышленное, второе - по неосторожности.
- Вот даже как? - удивился наместник, бросив рядом с собой толстую папку. - И как же вы собираетесь объяснить участие ручного питомца в произошедшем?
- Бывшему господину бургомистру надо было меньше шашни крутить с госпожой Кхно. Умная женщина придумала кучу историй про свои тайные знания о Тени. В дневнике покойника я нашел упоминание специального бальзама, который якобы даровал вечную жизнь. Вот бургомистр и уволок после пожара шкатулку, где вместо лекарства оказался крок. Думаю, что иногда Кхно прятала рядом с ним драгоценности, а зверя использовала вместо сторожа.
- Тогда я позволю себе сделать первую зарубку. Никакого элексира - нет. Правильно?
- Совершенно верно, господин наместник. Тело госпожи Кхно сильно повредило взрывом и последующим пожаром, но оно до сих пор в прозектороской и вы можете осмотреть лично. Возраст ее ничуть не пощадил. Будь у хозяйки 'Капитанов' сказочный элексир, вряд ли она бы согласилась стареть.
- Так. Принимаю. Дальше.
- Бургомистр приволок шкатулку к себе и сунул туда руку. За что и поплатился. Зверя он на ружу не выпустил, а вот к доктору идти побоялся. Лечение подобного рода проблем - радикально. Нужно иссекать пораженные ткани, принимать лекарства, дающие множество побочных эффектов. Кроме того, покойник надеялся, что в шкатулке все же есть нужный ему пузырек и пытался разобраться с неприятностями самостоятельно. Он выехал в лес, избавился от слуги-свидетеля, который скрывал проблемы хозяина от окружающих. Там открыл шкатулку и дождался, пока тварь не уберется куда подальше. И обнаружил, что стал жертвой обмана. Сил у старика хватило лишь добраться домой и здесь уже испустить дух.
- А нечисть?
- Крок сначала заглянул в рыбные ряды, потом проверил все помойки в округе и лишь затем вернулся в дом, откуда его вывезли на мороз, - отрапортовал Клаккер, тряхнув заворчавшим мешком. - По размерам подобные твари редко могут угрожать человеку. Покусать - да. Ну, или мертвое тело обглодать. Но в остальном - есть куда более неприятные гости.
- И вы считаете, что участие вашего отдела больше не требуется?
- Совершенно точно, господин наместник, - Шольц щелкнул каблуками и застыл, выпятив вперед брюхо. - Большая часть деталей отражена в дневнике покойного. Кроме того, я тщательно осмотрел место возможного преступления и готов заявить, что мои предварительные выводы - верны.
Рука в черной перчатке подхватила тетрадь и сунула к папку с документами.
- Хорошо. Оформите бумаги, пусть местный отдел зачтет раскрытие двойного убийства на бытовой почве. Но - чтобы не поднимать ненужный шум, формулировку следует изменить... Слуга из жадности отравил хозяина, а затем попытался открыть шкатулку с драгоценностями и погиб от нечисти... Про то, что старик выжил из ума и опустился до криминала - знаем только мы трое. Пусть так и останется... Власти Изнанки и так изрядно подорвали авторитет хищениями казны и другими глупостями. Поэтому - дело закрыть и начать заниматься своими прямыми обязанностями.
- Так точно! - старший обер-крейз подобрал живот и молодецки расправил плечи. - Оформим и приступим, господин наместник!
- Вот и отлично... Премию обоим завтра выдадут в ратуше. Не смею больше задерживать... И зверюшку свою держите на привязи, если вдруг для коллекции оставите. Мне новый бургомистр живым больше нравится...

* * *

- Парня жалко, - проворчал Клаккер, пихая обожравшемуся кроку очередной кусок крысы. Сидевшему на веревке монстру купили отдельный деликатес, которым он и набил блюхо до состояния 'сейчас лопну'.
- Какого парня? - пьяно удивился Шольц, сменивший парадный мундир на потертый сюртук.
- Ну, которого у реки нашли. Жил, не мешался под ногами. Свою работу выполнял. И на тебе - нож в спину.
- Меньше надо было в мутных делишках хозяина участвовать, - не согласился с палачом сыщик. - Я тебе другую неприятную вещь скажу. Это дело - так, галочку поставить. Все на ладони. Зверь тебя к дому обратно приволок, я покойника опознал и вместе с унтерами успел второй труп перехватить. Дальше подобных подарков судьбы не жди... И еще добавлю. У нас теперь новый надзиратель. Это бургомистру только красивые рапорты подавай и лишний раз народ нечистью не баламуть. А господин 'сам знаешь кто' - он нас с короткого поводка не спустит. И как только своего добьется к лету - запросто может списать, чтобы лишний раз языками не трепали. Сам понимаешь, на Солнечной Стороне плевать, что здесь реально происходит. Заводы работают, продукцию гонят. С ферм худо-бедно продукты поступают. А чем люди живут - плевать, лишь бы не бузили. Двух идиотов из реки выловят - и никто плакать не станет. Бумаги так же лихо оформят о несчастном случае на рыбалке - и концы в воду.
- А нас-то с чего в расход пускать? Вроде бы наоборот, готовы помощь оказать, по служебной лестнице на самый верх выдернут.
- Потому что это уже не карьерные игры, это уже политический расклад. А в политике лишние знания никогда тихой спокойной жизни не способствовали.
- Может, отказаться? Пока не поздно?
- Дурак ты, убивец. Под потолок вымахал, а мозги на войне так и не заработал. Куда нам с арены бежать? Тебе под трибунал, мне с позором на пенсию?.. Но ты как протрезвеешь, о другом подумай. Нам, чтобы реальную работу выполнять, вожжи чуток подотпустили. Вынуждены свободу предоставить, чтобы дерьмо в Городе разгребать. Изнанка бумажкам никогда не кланялась, здесь надо ножом и пистолетом право на жизнь доказывать. А раз так, то и ты можешь под себя команду собрать, и я унтеров подберу, кто спину прикроет. Что там летом ждет, еще бабушка на двое сказала. Будет ли повышение, и приму ли я его - отдельный вопрос. А чтобы рядом человечек был, который за тебя глотку порвет кому угодно - это уже наш козырь. И пока колоду не отобрали, козыри нужно себе в карман переправить. Так всем спокойнее будет. Понял?
Клаккер почесал нахохлившегося зверя и хмыкнул:
- Проще тогда свою собственную армию собрать. Пушкарей, кавалерию, пластунов для ночных вылазок. И объявить независимость.
- Перевешают. Как только набор объявишь. А вот 'меченых' для дела обучить дадут. На этом и сыграем, убивец. Мы все же не прихлебатели с Департамента Порядка. Мы на земле работаем, людям жизни спасаем. Главное - грамотно от проблем прикрыться, подстраховаться на черный день. А уж дальше - как кривая вывезет.
Палач сгреб под мышку осоловевшего от еды крокера и с трудом поднялся:
- Клетку ему построю. Думаю, если кормить от пуза, он кусаться перестанет. Посажу в кабинете вместо канарейки. Будет талисманом... А про будущие проблемы так скажу: знал бы заранее, во что вляпаюсь, лучше бы на каторгу. Там за корку хлеба убивают, это понятно. А не эти ваши заумные заговоры и вонючая политика. Я в этом ничего не понимаю.
- Я за тебя понимать буду, - вздохнул Шольц, - понимать и беспокоиться. Ты лишь с верными людьми не тяни. Счет уже на месяцы пошел... А клетку с нечистью себе в одно место засунь. Найду у себя в кабинете - обоих показательно четвертую... Бестолочь...

Глава 4

- У меня нет ничего для погонников, - процедил хозяин забегаловки, зло возя грязной тряпкой перед собой. - Ни пива, ни жратвы... Могу отрубей насыпать, этого добра в достатке.
Заглянувший на огонек с мороза палач удивился. Во-первых, его еще никто не награждал ехидным полицейским прозвищем. Как-никак, в определенном ведомстве Клаккер работал по контракту, умудряясь поддерживать неплохие отношения с кучей разношерстных криминальных элементов по всей Изнанке. Ловит здоровяк разнообразную гадость из Тени - и пусть себе ловит. То, что узнает - дальше по Городу не разносит, к руководству с докладами не бегает. Случай выпадет - стаканчик-другой с личным информатором пропустит, да и за свой счет налить не жмется. Вполне себе вменяемый головорез на службе правительства.
Это во-первых. А во-вторых, охотник за нечистью не мог припомнить, чтобы продираясь через чужие подворотни где-нибудь ненароком перешел дорогу плешивому коротышке, так нелюбезно встретившему припозднившегося посетителя.
- Я что, где-то на любимую мозоль наступил? - Клаккер попытался пошутить, но хозяин заведения дернулся, будто хлебнул уксуса.
- Вы все у меня - вот тут! - покрытая облезлыми пятнами рука постучала по не бритой шее. - Все тут, что унтера, что другие... Каждого корми, пои, да еще скидку предоставь. Можно подумать, вы у меня близкие родственники.
- Ну, я никогда скидки не требую, - бритый налысо бывший солдат попытался соорудить лучшую улыбку за день. На улице вовсю крутила метель и хотелось чего-нибудь горячего и побольше. - Плачу серебром, не медью.
Грязный листок с кратким списком блюд демонстративно упорхнул под стойку, и коротышка процедил в ответ:
- Отруби. По золотому за миску. Только для тебя...
Клаккер постоял, перекатываясь с носка на пятку и решил, что наглого урода лучше наказать деньгами. Тем более, что морду какому-то мелкому шулеру за непочтение бил еще вчера и Шольц до сих пор срывается на крик, как только заметит высокую фигуру помощника. В следующий раз, так и быть...
- Сам отрубями давись, жлоб. Ноги моей больше в этом гадюшнике не будет.
Уже пнув входную дверь, палач замер в проеме, прислушавшись к отголоскам чужого дыхания. Где-то на грани, где явь и быль никак не могут решить, чьи это зыбкие сумерки заполнили окружающий мир. Развернувшись на каблуках, мужчина шагнул к еле освещенному углу и замер, разглядывая затянутый паутиной потолок. Потом приподнял руку и будто потянул что-то из воздуха, добывая нечто под свет фонарей. За прошедшую суматошную неделю охотник научился новым фокусам, и с удовольствием выдергивал бродившую вокруг нечисть из невидимого для обычных смертных марева.
Рявкнул обрез, разметав картечью мелкие кости по всему залу. Аккуратно положив исходившую дымом гильзу в карман, Клаккер воткнул новый патрон и обернулся к взбешенному хозяину:
- Извини, намусорил. А, с другой стороны, спас твою задницу от неприятностей. Забесплатно. Можешь благодарность в ратушу отправить. Я ее на гвоздик потом в сортире повешу. Буду читать и вспоминать добрым словом.
Не слушая чужое шипение, охотник вернул оружие на место и выбрался на улицу, напоследок от души шарахнув дверью. Испорченное было настроение легко сменило знак с минуса на плюс, и в новое здание службы Сыска Теней мужчина ввалился в отличном расположении духа.

* * *

- И творог не будешь? Ну, зажрался ты, брат.
Крохотная тварь приоткрыла глаз, посмотрела на подсунутую под самый нос ложку и смежила веки. Подумаешь - творог. Утром унтер приволок лично изловленную крысу, вот это - угощение. А творог... Как только люди могут есть эту белую гадость.
Дверь скрипнула, и в просторный кабинет ввалился охотник, захватив с собой с улицы отзвук мороза. Если бы кто попенял, что Клаккер последние полгода никуда не может входить медленно и важно, он бы удивился. Один раз ему на загривок с лепнины свалилось что-то клыкастое, сдохшее только после дуплета в пузо. И теперь палач в любое помещение попадал почти с разбегу, готовый еще с порога крутануться в сторону, паля из всех стволов.
- Балуешь? Он скоро тебя шире станет, - беззлобно поддел начальника здоровяк, сбрасывая теплый полушубок в угол. Наступившие морозы вынудили повесить любимый брезентовый плащ в стенной шкаф. Теплая одежда не позволяла больше скакать по городу ошалевшей обезьяной, но охотник простегал изнутри овчину металлической сеткой в несколько слоев, благо богатырское здоровье позволяло таскать это подобие зимней кольчуги. И теперь походил на вставшего на задние лапы белого медведя, медлительного, но при этом все равно смертельно опасного.
- Довыкаблучиваешься.
Получив весомую добавку к зарплате, господин старший обер-крейз раздался в ширь еще больше, превратившись в форменный шар на ножках. Его любимец, отъевший пузо на бесконечных подношениях, в последние дни даже пытался игнорировать ежеутреннюю прогулку по коридорам здания, цепляясь лапами и зубами за решетку распахнутой клетки. Но моциону был присвоен статус незыблемых устоев, и рассерженный крок каждое утро производил неизгладимое впечатление на посетителей, заполнивших приемную. Угроза 'четвертую, мерзавца' утратила первоначальный смысл и использовалась для плавного перехода с повестки дня на список экстренных задач.
- Где весь день носило? Три жалобы с рыбных рядов, по чердакам кто-то кошек какой день гоняет.
- Был там, родственничек нашего зубастика шалил. Прибил, когда морду высунул.
- И это все за шесть часов работы? - Шольц демонстративно приподнял пухлую папку с донесениями, источавшими канцелярскую скуку. - У нас теперь не один район под присмотром, а весь Город.
- Ты больше макулатуру от горожан листай, в черта лысого поверишь. Мелочи набежало с последней метели, вот народ и шарахается от любого скрипа в подворотне. Я с унтерами инструктаж каждую неделю провожу, серьезные проблемы пока можно по пальцам одной руки пересчитать. Трясун в рабочих бараках, цепанувший прачку, да паучина, чуть пацаненка-разносчика в Заречье не сожравшая - вот и все неприятности на сегодня. Ну и спасибо твоим фармацевтам, порошок создавшим. Очень он жизнь облегчил.
- А то, кто у нас двоих мозгами владеть обучен? - довольная улыбка поселилась на лице сыщика и не желала покидать его.
Действительно, идея с созданием 'горного зелья' оказалась исключительно удачной. Получив задаток полновесным золотом, гильдия аптекарей сумела выделить сложный химический компонент, на который обитатели Тени реагировали как люди на острый перец, попавший в глаза. Стоило сыпануть в мутное пятно с засевшей гадостью блестящей пыли, как нечисть вываливалась из промежуточного отражения в наш мир, дезориентированная и способная лишь махать лапами вокруг первые пару-тройку секунд. За столь краткий миг вооруженный человек вполне успешно вышибал мозги любой твари. Разобравшись, какой неиссякаемый денежный поток удалось открыть, повелители склянок назначили умеренную плату и стали гнать вонючую дрянь килограммами, сразу фасуя в бумажные коробочки. Полицейские управления закупали товар огромными корзинами, и теперь самый завалящий унтер не выходил на дежурство без двух-трех 'подарков' в карманах. С опасными тварями порошок не работал, а вот мелочь по разным закоулкам прочистили очень неплохо. Тем более, что новый бургомистр платил без задержек за каждую реально добытую голову, поэтому между нижних полицейских чинов даже началась молчаливое соревнование: кто больше заработает за неделю к основному жалованью. Служба Сыска Теней, в свою очередь, исправно собирала всех желающих, проводя обучение и вручая отпечатанные на туалетной бумаге методички. Старший обер-крейз всерьез собирался прикрыть Город зимой от любых крупных неприятностей.
- Понятно, значит у тебя все хорошо, не работа, а сплошная синекура. Тогда зачем появился? Я думал, ты уже дома в тепле пиво дегустируешь.
Клаккер подгреб под себя монументальный стул и взгромоздил ноги на второй, стоявший рядом. Времена изменились, и палач мог позволить себе притащить в кабинет целую коллекцию разномастных монстров, способных выдержать вес здоровяка. Больше не нужно было выгребать из под завалов папок единственный колченогий табурет. Теперь больше мучили проблемы выбора - на какой именно сегодня опустить пятую точку.
- Помнишь Зицца из третьего управления?
Шольц доел творог, отвергнутый кроком, и задумчиво облизал ложку, роясь в безразмерной памяти.
- Маленький, худой, нос крючком и свернут набок? Помню, эдакая канцелярская крыса. Но - въедливый до одури. На улицу выпускать смысла нет, а вот посади в архив - любую бумажку запротоколирует и в момент достанет. Вроде выгонять его хотели, когда пошли слухи о сокращении штатов.
- Ага, он. Я с его прямым начальством договорился, оплатил две недели из своих запасов. И вот что мне Зицц накопал.
Зашуршала папиросная бумага, и на стол легла грубо начерченная карта Города. Палач схватил один из карандашей, что ровными рядами лежали по правую руку от начальства, и стал водить остро отточенным кончиком вдоль паутины улиц.
- Я отдал ему все сводки, которые смог собрать: о любых подтвержденных случаях, о наших выездах на места, об убитых тварях. Это - ключевые отметки, подтвержденная информация. Еще - слухи, сплетни, весь тот мусор, которым ты руководству видимость работы создаешь. Ну и что сам заметил... И если Зицц прав, а у меня ощущение, что парень действительно нащупал очень важную штуку... Если он прав, то можно провести по Городу чужие тропы, по которым обычно передвигаются наши гости. Понимаешь? Свои пути для одних монстров, точки появления других. Разные паршивые места, где гадости легче всего проявиться из Тени. Я даже придержал несколько случаев, не стал про них рассказывать. А потом глянул - все в масть...
Толстяк поводил по отметкам пальцем-сосиской, покопался в столе и добыл огрызок сигары. Цигариллы остались в прошлом, уступив место вонючим монстрам. Пожевал кончик и спросил, отобрав карандаш:
- Что предлагаешь?
- Ты сказал, чтобы мы людей нанимали. Способных спину прикрыть. Предлагаю взять Зицца. Ружье ему доверять - самоубийство. Но если посадить на архив, то уже через неделю перестанем метаться между бумаг, чтобы найти какую-нибудь справку. И карту он пополнит. Эта карта, если в самом деле сработает, кучу жизней нам сохранит. Ку-чу... Ну и третье управление будет только радо, что от 'балласта' избавилось.
- А зарплату из твоего кармана станем платить?
- Можно подумать, у тебя резервов нет... Хотя, по такому поводу могу и сам наместника побеспокоить. Он как раз в следующем месяце хотел в гости заехать.
Выпустив первую струю дыма в потолок, Шольц погрозил сигарой забывшему про субординацию нахалу:
- Так, не суетись... Есть у меня в расписании одно место. Туда твоего протеже и впишем. За тебя целиком я не поручусь, но вот чутье на разные гадости у тебя - ни разу не подводило. Если в самом деле у нечисти свои тропы существую и сможем за них зацепиться, то очень, очень эта информация нам поможет. Может быть, даже сразу в точках перехода людей с оружием станем держать, чтобы потом по всему Городу не мотаться... Значит - о карте молчок. Ни звука... А крючкотвору своему скажи, чтобы к восьми утра завтра - как штык... Ну и положенные надбавки за опасную службу я ему оформлю. Раз у меня служить будет, пусть о жаловании голова не болит... Сокрощать они удумали, ироды. Скоро совсем порядок охранять будет некому... Карту оставь, покумекаю еще.
- Именно. Тогда я домой, по дороге к Зиццу загляну, и все. К пиву...
Подхватив полушубок, Клаккер так же стремительно вывалился из кабинета, успев на прощание крикнуть:
- Да, жабу зубастую не перекармливай, а то завтра за хвост волочить придется...
Дверь хлопнула, отрезав пренебрежительное:
- Ша-га-й, балабол. Без тебя будто не знаю...

* * *

На следующее утро руководство встретило палача в крайне задумчивом состоянии. Выстроив из карандашей некое подобие лабиринта, Шольц катал по нему хлебный мякиш и тихо матерился, если шарик вылетал за пределы "поля".
- Ну, как мое приобретение? Разобрал он уже бумажные завалы?
- Думаю, за неделю управится... А я пока хочу задать тебе вопрос. Возьми пока карту и посмотри свежим взглядом. В качестве подсказки могу сказать, что Зицц стрелками отмечал направление движения тварей, если такая информация была отражена в рапортах. Вот и расскажи мне, что мы вчера вечером пропустили впопыхах.
Клаккер поймал сложенную в гармошку бумагу, развернул у себя на столе и начал ходить кругами, разглядывая сотни мелких отметок, испятнавших эфемерное тело Города. Постепенно скорость его прогулки замедлилась, и он замер у одной из сторон, поглаживая лысую голову. Потом поднял ошарашенные глаза и спросил, не веря в зародившуюся догадку:
- Не может быть!
- Одной фразой, пожалуйста. А потом можно и детально. Хочу себя проверить, не померещилось ли.
- До сотни мелочи прошли в сторону хлебных складов, где и пропали. То есть туда они пробрались, а обратно - отметок нет. И я не помню, чтобы в этом районе всю эту гадость зачистили.
Сыщик грустно усмехнулся, кивнув:
- Как на тебя благотворно сон влияет. Начинаешь замечать очевидное... В отчетах можешь не копаться - действительно, никакой аномальной активности в этом районе не замечено. Ни групповых нападений на прохожих, ни завываний ночами. Ни-че-го. И больше сотни различных тварей, которых видели по дороге туда, но ни одну - по пути обратно.
- Ты представляешь, что случится, если мы полезем в местные подвалы, а оттуда скопом все это вывалится?.. И самое интересное, какого дьявола они там собираются?! Это что же, еще какой-то Лорд Теней, вербующий личную армию?
- А ты жаловался, что у нас слишком тихо стало...
Выкатившись из-за стола, начальник департамента прошелся по кабинету, потом важно воткнул в сторону любимой люстры палец и отдал приказ:
- Возьмешь трех головастых унтеров. Оружия - сколько унести сможете. Ну и "горного зелья" с запасом. Прочешете мелким гребнем этот район, особенно вот здесь, рядом с хлебными амбарами. Подвалов там полно, но катакомб нет. Это тебе не старые заводские руины на западе. Там можно и без нечисти голову свернуть... Ищите следы. Любые следы. Мы должны понять - или дрянь окопалась где-то в стенах, или пошла дальше, ей одной ведомой дорогой. Ну и старайтесь зря голову в петлю не совать. А я пока буду сгребать свободный народ. Вдруг понадобится выдвинуться на помощь. Вопросы?
- Если кто возмущаться станет, что мы нос в чужие казематы суем, в рожу можно двинуть?
- Не убей только ненароком. А то дури в тебе с избытком... Но гадюшник - найди. Зима еще середину не разменяла, а мы уже во что-то вляпались.
- Это точно...
Через полчаса Клаккер вместе с помощниками уже шагал по улицам, распугивая прохожих. Увешанных оружием полицейских можно было в одиночку выпускать против любой городской банды. Но в этот раз охота велась совсем на другую дичь. И только к вечеру станет понятно - кто в самом деле будет охотником, а кто - добычей.

* * *

Работа сыщика на три четверти состоит из рутины и еще на одну четверть - из скучной рутины. Допросы, сбор и анализ фактов, слухов и сплетен. Путешествие на своих двоих по разного рода сомнительным заведениям. И снова - безуспешные попытки разговорить упрямых идиотов, что-то видевших, слышавших и не желающих облегчить душу чистосердечным признанием.
Будни охотника за нечистью разнообразием тоже не сильно отличались. Иногда, чтобы отловить какую-нибудь шкодливую заразу приходилось обежать Город не по одному разу, пытаясь поймать петляющий след среди сугробов, спрятавших россыпи мусора. Но этот поход за неизвестным вымотал куда как больше, чем жаркая потасовка. Подвал за подвалом, разорванный факелами мрак темных углов и головная боль от почти испарившихся следов, бегущих еле ощутимыми цепочками от стены к стене. Чернильный карандаш черкал линии на куске карты, окончательно запутывая Клаккера, но конца-края изысканиям все не было. Никак не удавалось найти какую-либо зацепку, чтобы вытянуть за нее хотя бы кончик нити. Только холодные сырые коридоры и озлобленные хозяева, вынужденные распахивать двери.
Палач даже не сразу сообразил, кого напоминает ему очередной умник, брызгавший слюной от ненависти:
- И по какому праву?! Это что же, я должен каждой заразе...
- О, свиделись! - И здоровяк с радостью исполнил тайное желание, приложив с левой в зубы плешивому продавцу отрубей. - Есть желание еще поспорить? Рейд по зачистке, ваши же шкуры спасаем, а то ночью костей не соберешь!
- У меня чисто, - сплюнул кровью хозяин забегаловки, но двери в подвал распахнул. - Унтер каждую неделю с инспекций ходит. Скоро разорюсь на ваших досмотрах.
- Молись, чтобы я чего не нашел. Не ради откупиться, а чтобы тебя действительно ночью не сожрали...
Но и этот обыск ничего не дал: только кучи котлов, где варилось мясо, да груда угля в углу. Чисто...
К вечеру центр опасной зоны перетряхнули до последнего забора, но мозаика не складывалась. С чем команда и вернулась обратно к руководству...
- Пустышка. Только обывателей перепугали.
Клаккер с мрачным видом пытался подергать за хвост зубастый талисман, а тот с недовольным видом ворочался в тесной уже клетке и скалился в ответ. Столь же мрачное руководство читало длинный список, в котором старательный Зицц отметил все подтвержденные встречи с нечистью в нужном квартале. И чем дальше скользил карандаш по крохотным строчкам, тем больше мрачнел Шольц. Подчеркнув последнюю точку, господин старший обер-крейз отбросил бумагу и взорвался, давая выход раздражению:
- Да оставь ты животину в покое! Он тебя и так боится до поноса, а ты его еще доводишь... Кто потом кабинет убирать будет?.. Так, ладно. В лоб мы проблему не решили. Наоборот, только шишки набили, влетев с размаху в тупик. Но проблема - есть. Твой протеже действительно сумел найти кучу навоза, в которой придется ковыряться. Предлагаю на пару дней амбары оставить в покое. Может, что-то еще проклюнется. Или какая идея в голову забредет... Займешься текучкой завтра, в бараках с утра молодежь с похмелья кого-то в проулках гоняла, силушкой молодецкой хвалилась. Потом их гоняли, кому-то даже в задницу вцепиться успели. Посмотришь, кто там приключения себе нашел. Унтера вроде как доходягу-крокодила пристрелили, но проверишь... Ну и думай, пока бегать по Городу будешь. Мало ли, что морозным ветром в бестолковку занесет.
- Проверю. А потом в засаду сяду.
- В засаду? Это как? - не понял Шольц.
- Маршруты известны. Большую часть дряни видели в сумерках. Вот я и погуляю там, по сторонам погляжу. Если кто мелькнет - встану на след и пройду до конца.
- И как ты собираешься идти? - усмехнулся сыщик, ткнув пальцем в развернутую на столе карту. - Сквозь стены?
Клаккер сжалился над крокером и сунул тому в пасть кусок вяленого мяса. Потом положил карандаш на мешанину меток и озвучил идею:
- Следы здесь, здесь и здесь. Начало пути известно. Скорее всего, добегают они куда-то сюда. По-крайней мере, тут сильно натоптано. Поэтому возьму след, проверю тут и вот в этом подвале. А затем сяду в старом подземном коридоре, который проверили уже дважды. Вот он, пунктиром на карте. И возьму гадину, только нос из стены покажет.
- Или не покажет.
- А нам без разницы. Не покажет - значит потерялась по дороге. Уже результат. Хотя бы район поисков сузим буквально до пары-тройки домов.
Шольц добыл из ящика стола огромное увеличительное стекло, поводил им над проблемным местом и улыбнулся:
- Смотри-ка, и у тебя светлые мысли в голове начали появляться. Год-другой, и можно унтера давать.
- Это ты на старости лет крупицы мудрости вместе с мозгами теряешь, а я подбираю. Наверное, к лету процесс закончится. Как раз к повышению... Ладно, пойду любоваться твоим крокодилом. Надеюсь, местные охотнички хоть что-нибудь для опознания оставили...

* * *

Засада сидела один вечер. И еще один. И еще... Днем охотник успевал решить кучу мелких проблем, исходив почти весь Город, но нужный след появился только в сумерках на четвертые сутки. Зацепив для компании подвернувшихся под руку двух полицейских, палач заглянул в несколько дыр для очистки совести, а потом скатился в темный подвал, где и устроился с максимальным комфортом. Ждать. Мандраж предстоящей погони потихоньку прошел, и унтеры стали откровенно зевать, сонно поглядывая на выставленные вдоль стены фонари. Минута за минутой бежали прочь, а тишину пыльного коридора лишь изредка нарушала очередная звонкая капля, щелкнувшая по истертым плитам пола.
Неожиданно в яркое пятно света вывалился мохнатый комок, хрюкнув при падении. И прежде чем Клаккер успел открыть рот, перепуганные полицейские открыли огонь из дробовиков, разнося в мелкую кровавую пыль порождение Тени.
- Стоп! Стоп! Вот дуболомы! Хоть кусок для опознания оставьте!.. Э... Ну надо же было так перестараться...
Палач поднял светильник, разглядывая остатки лап, потом пнул одну из конечностей. Та подскочила, рефлекторно сокращаясь, и заоравший сбоку унтер сначала метнул порошковую бомбу, затем еще раз шарахнул картечью, совершенно потеряв от страха голову.
- Да чтоб вас, потрошители... Кхе... Пошли на воздух быстрее, пока не задохнулись здесь... Кхе-кхе...
От свербления в носу охотнику за нечистью удалось избавиться лишь в кабинете. Разложив на широкой тряпке разобранный обрез, Клаккер обильно поливал детали масленкой и чистил безотказное оружие. Рядом знаком вопроса пристроился Зицц, приглашенный на ежевечернее чаепитие с баранками. Шольц решил, что будущий коллектив единомышленников стоит хотя бы раз в неделю собирать вместе. Чтобы не передрались в дальнейшем, отстаивая каждый свои интересы.
- Ты бы послушал, как мы потом в ратуше воевали. К опознанию удалось только мешок когтей притащить. Эти головорезы с перепугу тварь картечью перемололи почти в фарш. Но все же законное получили. Хотя бургомистр и косился на меня недобро.
- Еще бы. Ты почти каждый день добычу волочешь. Скоро вся ратуша на тебя одного работать станет. Золота с серебром не хватит. Что ни вечер, так очередной ужас из подворотни добываешь.
- Ужас - это цены на Солнечной Стороне. Вот там - настоящий ужас. Хорошо бы к весне хоть за дом расплатиться. А то придет тепло, и заработков только на пиво и будет хватать.
Главный хозяин кабинета лишь неодобрительно покачал головой в ответ на столь ярко выраженную любовь к деньгам. Полюбовавшись новыми метками на карте, добавленными педантичным Зиццом, поинтересовался:
- Так чем слежка закончилась?
- Другого зверя мы в расход пустили. Я проверил. А мой клиент где-то по дороге потерялся. Надо будет соседей трясти.
- Или еще очередного гостя ждать. И садиться в засаду уже ближе к началу тропы.
Архивариус прислушался к чужому разговору и попытался обозначить свое присутствие не только в качестве мебели:
- Можно поискать там, где их нет. Если их там нет, значит там они и спрятались. Или удрали куда...
- А следы?
- Следы и замести можно.
Палач собрал обрез и недоуменно покосился на Зицца:
- Замести? От меня?
- Ну, сам говоришь - здесь натоптано, а в других местах - нет. Хотя дряни разной толпы бегают, проходу не дают.
- Спрятать... - Клаккер задумался. Потом встал, подошел к карте и постучал отпиленным стволом по одной из меток. - А ведь мне это кое-что напоминает... С одной милой дамой история ведь похоже развивалась. Тоже рядом с ее дружком ни одной заразы не было. Все старались держаться подальше.
- Так ты ведь здесь каждый кирпич прощупал. Нет там никакого Лорда Теней. Там вообще ничего нет, - не согласился с подчиненными Шольц.
- Именно. Но отсутствие следа - уже след. Специфический... Ладно, это мне еще обмозговать надо. Раз процесс перетекания умных мыслей начался, придется его простимулировать... Я пойду свои законные пятьдесят грамм приму. И баиньки.
Подхватив полушубок, охотник испарился из кабинета, прогремев напоследок сапогами по пустому гулкому коридору. Зицц аккуратно завернул в чистую бумажку недоеденный бублик и так же откланялся. Оставшись в одиночестве похожий на колобка сыщик насыпал в миску зверю мелко наструганной соленой рыбы и посмотрел на ночную тьму за окном:
- Пятьдесят грамм, говоришь? Как бы ты шею не свернул от усердия, конспиратор наш. Мысли у него завелись, понимаешь...

* * *

Пухленький собеседник жаловался на жизнь палачу, не забывая при этом наполнять бокалы:
- И ведь как быстро поднялся, зараза, буквально за год всю клиентуру переманил. Кто победнее - те у нас околачиваются, а у кого денежки звенят - каждый вечер в его забегаловку. Каждый вечер... И ведь нашел же поставщиков, никто не признается, даже за деньги рот на замке держат.
- Цены не задирает?
- В том-то и проблема... Сам подумай, если у него блюдо говядины по четвертаку выходит, как соревноваться? Да, жесткая, старая, но у нас похожий стол накрыть раза в четыре дороже получается. Вот и бегут клиенты. Ну, там еще рыбу он скупает с переплатой, с фермерами договорился... Подмял под себя рынок, зараза. Даже не знаю, что и делать.
- А что местные погонники?
- Получают сколько положено и присматривают, чтобы клиентов не обижали. Да и ты округу подчистил, теперь многие вечерами не дома сидят, а в компании кружку-другую опрокидывают. Тихо стало, можно позволить себе развлечения.
- Значит, конкурент твой неплохо живет. И без неприятностей.
Владелец маленького кабачка лишь пригорюнился:
- Мы уже и власти городские на него натравливали, те с проверкой пару раз трясли. И шпану мелкую подарками одаривали. Не выходит грязи накопать, очень аккуратно работает. Ни тебе протухших продуктов, ни обобранных пьяных клиентов. Сам понимаешь, если деньги ручьем в карман текут, можно себе позволить выглядеть честным человеком. А нам - мучайся.
Клаккер разлил остатки бутылки и подцепил ложкой груду жареной картошки. Иногда он сам себя ловил на желании пообщаться с простыми людьми. Именно так - за бутылочкой настойки, в гуле чужих разговоров. Чтобы не забыть, что Город вобрал в себя тысячи обычных людей, каждое утро бредущих на работу. Бедолаг, у кого грошовая зарплата, простывшие дети и долги за продуктовый паек. Мужчин и женщин, живущих обычной жизнью в бараках и скособоченных домах, заполонивших Изнанку. Ради кого он и рисковал жизнью, по большому счету. Чьи истерзанные трупы раньше находили по занесенным снегом подворотням в холодные зимы.
И пусть большую часть времени сейчас палач проводил в обществе городских отбросов, добывая нужную информацию или охотясь за нечистью. Но именно поздними вечерами удавалось разорвать порочный круг и оглянуться вокруг. Посмотреть в лица людей, днем превратившихся в серую ленту, бегущую мимо. Услышать человеческие голоса, а не визг напавшего зверя. Расслабиться от вечного ожидания удара в спину. Превратиться в обывателя, сбросив прочь броню смертоносного охотника. Стать вновь бывшим ветераном Имперской пехоты. Одним из многих, кто жил в огромном Городе на изнанке Солнечной Стороны.
Попрощавшись с собеседником, Клаккер щедро отсыпал мелочи за ужин и выбрался на улицу. Постоял, вбирая запахи дыма и выгребной ямы рядом с кабачком, потом повернулся к почти не заметной тени у стены:
- Пойдем, господин начальник. Покажу тебе, где разгадка спряталась. Чтобы ты и без развлечений у финишной ленточки - так не бывает.
Шольц выбрался из сугроба, где пытался слиться с окружающим пейзажем, и постучал валенками, сбивая налипший снег. Молча махнул рукой, подзывая сопровождающих, потом засеменил следом:
- Двоих-то хватит? Можно дежурных унтеров в местном отделении взять.
- Более чем. Наш клиент - человек не буйный, хотя полицию и недолюбливает.
Сыщик пристроился сбоку и спросил, не в силах сдержать любопытство:
- Значит, Зицц подсказал, где искать?
- Да, натолкнул на мысль. А потом еще я запах вспомнил. Когда мои обалдуи в подвале на куски паука порвали, заодно все вокруг порошком засыпали. Я потом никак сообразить не мог, где на похожий запах натыкался. А как посмотрел на пустое место на карте, сопоставил мелкие фактики, так картинка и сложилась.
- И?
- Не суетись, сейчас покажу...

* * *

Хозяин столь популярного кабачка среди состоятельных горожан стоял молча, подпертый с двух сторон крепкими унтерами. Молчал, пока Клаккер внимательно изучал содержимое многочисленных коробок на полках и сваленную в углу ветошь. Молчал, когда уставший стоять Шольц взгромоздился на широкий стол, сдвинув в сторону разделочную доску. Наконец палач закончил обыск и вернулся в центр кухни, занявшей большую часть подвала.
- Ну, и где обещанная армия монстров? - с легкой грустью спросил старый сыщик, посчитав затянувшуюся тишину за окончательную неудачу. Нечем похвастать, снова пустышка.
Охотник удивленно покосился на босса, не шутит ли тот, затем со вздохом приподнял крышку ближайшей безразмерной кастрюли и подцепил кусок синюшного мяса с помощью металлического крюка:
- Вот. То, что не успели выварить и подать к столу. Остальное - давно в желудках посетителей. Счастье еще, что меня не накормили в тот раз, а то бы полоскало всю дорогу... Не понял?
Примостившись рядом с ошарашенным начальником службы Сыска Теней, усталый мужчина начала объяснять, разглядывая злого как черт хозяина заведения:
- Гениальный мерзавец. Гениальный, честное слово. Ведь надо же было придумать такое и воплотить в жизнь! Только подумай - раньше всех лекарей Города создать дурманящий порошок. Мы еще даже не догадывались, что такая штука может существовать, а он уже глушил нечисть пачками. Мало того, я так понимаю, что вон в той желтой банке остатки зелья, которое привлекает разную мелочь, словно свеча мотыльков. А потом - по накатанной. Разложил приманку, дождался клиента, оглоушил пыльцой и топориком по загривку. Хоп - вот тебе и злополучная 'жесткая говядина'. Бесплатно. Выварил денек-другой, потом можно подавать к столу.
- Это же - яд! - подавился слюной Шольц. Но палач не согласился:
- С чего бы? Вспомни скандал, который случился еще во вторую компанию, когда эскадрон Раурхберга зажали в горах. Ни крошки еды людям, ни клочка травы лошадям. Только боеприпасов без счета. Они тогда месяц от дряни в ущелье отбивались. И под конец - жрали то, что подстрелить сумели. Когда их нашли, народ озверел до такого состояния, что готов был голыми руками дорогу назад пробивать. Но - все выжили. Желудками часть помучилась, да и только... Я понимаю - солдат переварит даже песок с камнями, но все же... Вот и наш умник - вымачивал и вываривал обстоятельно, как болотные сморчки готовят. И сервировал столы... Мясо даром. Есть возможность добавить разнообразные гарниры и прикупить рыбу. Хотя не удивлюсь, если и к рыбе чего подмешивал.
- И все наши неучтенные твари, которых не досчитались в отчетах?
- Съедены. Под пиво и более крепкие напитки. Нет больше страшной армии, незаметно скопившейся у нас под боком. Вот он, настоящий Лорд Теней. Господин повар и вивисектор в одном лице. Прошу любить и жаловать.
- Ненавижу, - просипел плешивый коротышка и замолк окончательно.
- Кошмар... - только и смог выдавить из себя побледневший Шольц. Похоже, у него в голове не укладывалось, что половина Города с удовольствием жрала нечисть, способную при случае закусить зазевавшимся человечком.
- Прежде чем отправим его в тюрьму, давай выудим рецепты порошков. Ты понимаешь, что мы тычемся вслепую рядом с Тенью, а подобного рода самородки могут куда как облегчить нам жизнь. Я бы с радостью каждое утро рассыпал приманку на каком-нибудь пустыре, а потом сидел в середине на кресле и отстреливал набегающих идиотов. Так согласен работать даже за полцены.
- В тюрьму его нельзя. Он там до утра не доживет. Что выпучился? Поверь моему опыту, к утру половина Города будет знать, чем их кормили. Не удивлюсь, если кто-то из поваров тоже в курсе. А против них у нас ничего нет. Как заберем хозяина - тут же новость пойдет гулять. Ну и к вечеру второй половине расскажут об особенностях местных деликатесов... Готов поспорить на золотой, под этой крышей столовались разные люди. В том числе и те, с кем в узком переулке лучше не встречаться даже с охраной за спиной... Его на ремни распустят раньше, чем закроются тюремные ворота.
- Да? А как же зелья?
Шольц медленно слез со стола и придирчиво осмотрел штаны, выискивая ему одному заметные пятна. Потом брезгливо покосился на вереницу кастрюль и вынес вердикт:
- Есть у нас одно милое место. Туда и отправим. Потому что с ясным рассудком подобное учудить невозможно... Я милого господина Вардиса вспомнил. Как он про ненависть рот открыл, так и вспомнил. Сильно мне нервы помотал в молодости, когда тухлятиной на рынке торговал. Но что тогда общаться с нами не желал, что сейчас. Породу не переделаешь... А вот посидит в холодных казематах психиатрической лечебницы, может и задумается. Торговаться начнет. Не по щедрости душевной, а за новый матрац и теплое одеяло - рецептик продиктует... Так что - клиента наверх, я прослежу за его транспортировкой, чтобы без глупостей. Ты же собирай свободных унтеров и выгребайте всю посуду и прочее барахло на задний двор. Там места хватит - чтобы сожгли все дотла. Включая столы, стулья и даже обивку со стен. Вычисти это гнездо так, чтобы ни запаха, ни воспоминаний о случившемся не осталось. Справишься?
Клаккер задумался на секунду, потом вытребовал крохотную уступку:
- Сделаю. Только снадобья оставлю. Упрется господин Вардис - сами рецепт составим. Головастых ребят в аптеках полно, разберутся.
- Хорошо. Образцы оставь, остальное - в огонь. И проверь заодно, что в самом деле нигде какой дряни не запрятано. Слишком уж невероятно твое объяснение выглядит.
Палач лишь помахал рукой арестованному, крикнув в догонку:
- Слышь, гений, ты бы хоть головы оставлял на память, для коллекции. Озолотился бы, честное слово... Уникум... О, а вот и топорик подходящий, обивку ковырять. Давно мечтал заняться настоящей деструктивной деятельностью.
И Клаккер с удовольствием рубанул тяжелой железкой по ближайшей столешнице...

Глава 5

Темную комнату залил свет ярких фонарей. Коронеры ходили вдоль стен, заставляя трепетать горячие язычки, порождая мешанину кривых теней на небрежно покрашенных стенах.
В центре этого бессмысленного и суетливого 'хоровода' на грязном засаленном матрасе валялось тело: задравшиеся штанины пижамы, скрюченные пальцы, всклокоченные седые лохмы, похожие на обрывки пакли. Господин Вардис, бывший хозяин популярного кабачка в центре города. Где горожан потчевали рагу из вываренных отражений Тени. Господин Вардис, холодный и уже пованивающий.
Чтобы лишний раз не нервировать специалистов из местного полицейского управления, начальник службы Сыска Теней выбрался в коридор, где докуривал третью сигару, окутав ближайшие закоулки клубами пахучего дыма. Наконец серая пелена зашевелилась, выпустив охотника за нечистью, и Шольц недовольно покосился на помощника, болтавшегося по округе прорву времени.
- Хоть за смертью посылай. Что так долго?
- Да я не пойму, - протянул Клаккер, в задумчивости теребя кончик носа. Два дня тому назад какая-то очень прытка зараза чуть его не откусила перед героической смертью. И теперь палач каждые десять минут проверял - на месте ли эта важная часть тела. - Следов много, на удивление много. Иногда даже кажется, что здесь в каждой стене по дряни окопалось. Но проверяю - и одни пустышки. Похоже, они сюда в гости ходят. Только к кому?
- Выяснишь, - равнодушно погасил окурок сыщик и поежился: в коридоре нещадно сквозило. - Тело проверил? По моей части ничего нет, смерть от естественных причин.
- Несколько раз проверил, - Клаккер состроил оскорбленную физиономию, но буквально через мгновение забыл, что нужно изображать уставшего от превратностей жизни бойца с Тенью и опять вцепился в многострадальный нос: - Чисто у покойника. Ни отметины, ни раны какой. На стенах, как и везде здесь, следы визитеров есть, но ни один к Вардису даже не прикасался. Забавно...
Шольц лишь вздохнул. До Нового Года осталось меньше десяти дней, и департамент завалили бюрократической макулатурой, требуя немедленно предоставить отчеты на каждый вздох-выдох и любое движение за последние полгода, не забыв указать до кучи успехи на старом месте работы, начиная с момента рождения. Счастье еще, что педантичный Зицц половину бумаг отмел за ненадлежащее оформление, а на остальные нарисовал прорву многостраничных отчетов, где похоронил в ворохе цифр любые зачатки здравого смысла. Но красивые графики приходилось демонстрировать бургомистру лично, и начальник службы за прошлую неделю на череде совещаний вымотался больше, чем за весь год. Одно счастье - в обед удалось подмахнуть последнюю 'чрезвычайно важную бумагу' и теперь можно было готовиться к праздникам. Если бы не скоропостижно представившийся экс-владелец ресторанчика..
- Так, убивец. Пока ты по округе прохлаждался, я успел выбить фонды на следующий год, а так же удвоенную премию за прошлый. Умотался - сил нет. Поэтому - с чувством исполненного долга отправлюсь домой, а ты - аккуратно и методично пройдешься по всем странностям еще раз. В Изнанку отправили на стажировку две сотни молодых унтеров. У них глаза горят, когда слышат про дополнительные выплаты за каждую убитую тварь. Боюсь, на твою долю в ближайшие дни ничего не останется. Так что - времени свободного будет куча, вот и потрать с толком.
- Это как же? - палач подозрительно покосился на босса, сбросившего пару килограммов в борьбе с бюрократической машиной.
- Мне категорически не нравится, что в психиатрической лечебнице умер человек, которого мы сюда запрятали от любых возможных проблем. На здоровье он не жаловался, нечисти рядом не найдено. Значит - мы чего-то не раскопали... Хотя сам жалуешься, что темные следы на каждом кирпиче. Вот и простучи стены, проверь подвалы, побеседуй с постояльцами... Зачастую очень забавные экземпляры встречаются. С обостренным восприятием окружающего мира. Может что и зацепишь.
- Я бы лучше унтеров погонял. Наши-то уже руку набили, а идиоты с Солнечной Стороны запросто дров наломают.
- И хорошо, - Шольц усмехнулся, разглядывая ошарашенного охотника, затем потянул очередную сигару, покрутил в руках, сплюнул горькую слюну и убрал пахучий цилиндр обратно в инкрустированный серебром портсигар. - Это кто-то сверху хочет выслужиться. Нас оттеснили в сторону, решили без посредников в золотой ручей руки запустить. А когда по носу получат, тогда задумаются, стоит ли вообще чистеньким и красивеньким недорослям в полицейских мундирах на Изнанку показываться... Может, заодно и местным управлениям штаты увеличат, когда итоги подсчитают.
- Недобрый ты, - только и нашелся, что ответить Клаккер.
- На этом и стоим... Ладно, сегодня среда. Уже закончилась, можно сказать. Директор лечебницы мне обязан, поэтому доступ тебе даст и к помещениям, и к больным. Постарайся дров не наломать. Ну и жду тебя с новостями в пятницу вечером. Заодно уходящий год проводим... Местный отдел покойника оформит как естественную смерть, чтобы статистику не нарушать. Если что-то обнаружится, тогда на себя перепишем... Все, удачи тебе в трудах праведных, а меня нет. Я - ис-па-рил-ся...

* * *

Доктор Крупп больше всего походил на зомби, восставшего по недоразумению из могилы. Высокий, худой, с глянцевыми длинными волосами, обильно смазанными вонючим бриолином, с затхлым запахом плесени от мятой одежды. Бледное лицо умудрялось оставаться совершенно неподвижным, когда его хозяин радовался или грустил. А в выпученные блеклые глаза вобрали в себя все горести пациентов, к которым доктор относился с искренней любовью. И которых пытался лечить согласно последним достижениям медицины, подтвердив свои изыскания бесконечной чередой грамот и благодарностей на серой стене.
- Да, мистер Шольц просил оказать всемерную поддержку. Да, я выделю вам нашего лучшего санитара и он покажет здание. Да, если вдруг вы обнаружите что-то экстраординарное, немедленно поставьте меня в известность. Я бы не хотел, чтобы в моем заведении завелась какая-нибудь гадость. Мое заведение на хорошем счету, у многих больных высокопоставленные родственники. Думаю, вы понимаете, что потенциальную проблему лучше решить здесь, не предавая лишней огласке. Да...
Клаккер с огромным облегчением откланялся, с трудом подавив желание удрать из кабинета сразу, как только познакомился с его хозяином. Впрочем, лучший санитар тоже произвел неизгладимое впечатление: заросший бородой до самых глаз квадратный бандюган, способный руками-бревнами пробить брешь сквозь многометровые стены психиатрического узилища. Кроме того, сопровождающий оказался на редкость молчалив и открывал рот с большой неохотой, изредка цедя слова. Но зато с его помощью палач успел до вечера обшарить все закоулки еще раз и познакомился с каждым из обитателей холодных комнат с тяжелыми коваными запорами на дубовых дверях. Где-то пациенты испугано прятались от нового для них посетителя, где-то не обращали внимание. Лишь в одной комнате изжеванная временем старуха зло закричала на охотника, тыча артритным пальцем в чужой лоб:
- И тебя пожрет геенна огненная! За грехи твои, за прегрешения! За то, что не покаялся, не покаялся, не...
Поэтому не удивительно, что оказавшись на улице, Клаккер с огромным облегчением вздохнул морозный воздух и встряхнулся, подобно собаке, сбрасывая воспоминания и запахи столь неприятного места.
- Я бы тоже на себя руки наложил, - буркнул палач, двинувшись вниз с холма к окраинам города. - Посиди неделю среди безумцев, мало ли что привидится.
Но не успел мужчина добрести до конца пустыря, как мимо него шмыгнула размытая серая тень. Притормозив, охотник поглядел нечисти вслед, затем подошел к оставленному следу и постоял рядом, думая о чем-то своем. Так же молча покопался в мусоре, сваленном рядом с покосившимся забором, добыл оттуда ящик и уселся посреди дороги, положив верный обрез на колени.
Уже началась ночь, когда тварь проскакала обратно. Увидев припорошенного падающим снегом палача, нечисть замедлила бег, посмотрела в грустные чужие глаза, оскалила зубы и попрыгала дальше, не обращая внимание на 'меченного'. Кряхтя и чертыхаясь Клаккер поднялся, поприседал, пытаясь согреться, и вернулся на чужой след. Потоптался, сравнивая запахи, затем выбрался из сугроба обратно к ящику. Убрав оружие, мужчина почесал щетину на подбородке и пробормотал:
- Как вам там медом намазано, что бегаете туда-обратно. И ведь даже не набросилась. Вот тебе и 'вечная ненависть' и 'война до последнего солдата'. И воняет от тебя не как после помойки, а будто в тухлую рыбу духов ливанули. Что-то новенькое. А где новенькое, там обязательно какие-нибудь неприятности припрятаны... Да, задал ты мне задачку, господин старший обер-крейз.

* * *

Палач еще дважды заходил в больницу, где в сопровождении бородача спускался в подвалы и простукивал стены, сложенные из огромным каменных блоков. Занимаясь малопонятной для непосвященного работой, Клаккер пытался разговорить санитара, но тот лишь мычал в ответ что-то невразумительное.
- А что, та бабушка, божий одуванчик. Понимаю, что я для нее новый человек, лишний раз побеспокоил. Но очень уж на меня разобиделась. Всегда она так, или лично я не понравился?
- Старый человек. Больной. Что возьмешь...
- А девушка в мешковине, из пятнадцатой палаты? Такая еще щупленькая вся. Меня все разглядывала, разглядывала. А потом бросила в спину: 'потрошителя никто не любит'. Тоже с особенностями?
- Так я и говорю. Больные у нас. Бывает...
- Ну да, да... Больные...
И уже выбравшись поближе к неяркому солнечному свету, охотник подарил обворожительную улыбку и отрапортовал:
- Так, надо еще разок заглянуть к больным, кто сейчас не буйный. Пару вопросов для отчетности задать, и хорош. Беспокоить больше не буду. Тем более, что тихо у вас, пусть так и остается. В подвалах никакой заразы не окопалось, а это их любимое место. Я там метки оставил, будешь раз в месяц проверять. Если что найдешь, курьера пошлешь. - Палец пробежался над криво нацарапанными буквами в длинном списке и ткнул в середину: - Может, с этого начнем? Чтобы до обеда уложиться...
В городе Клаккер купил огромный пакет жареных орехов и пристроился на ступеньках борделя, давя горячее угощение крепкими пальцами. Рядом тут же материализовались двое грязных пацанят, промышлявших на площади.
- Дядь, угости за спасибо! За хорошее настроение!
Отсыпав каждому по щедрой гости, мужчина требовательно уставился на старшего:
- Что скажешь?
- Ни с кем не разговаривал, вчера вечером зашел к 'Калачнику', вылакал две бутылки перцовки. Платил новыми червонцами.
- За две бутылки-то?
- Он еще жратвы набрал прорву, еле уволок. И в банк сегодня собирался. Мы слышали, спрашивал у клерка с 'Имперского', когда те закрываются.
- В банк?.. Так, сорванцы. Это вам за успехи, - в кучу орехов нырнула сложенная пополам купюра, после чего мешок сменил хозяина. - А пока найдите мне Вагу-Пересмешника. Сможете? Вот и ладушки...

* * *

В кабинете начальника отделения Сыска и Дознания царило праздничное настроение. Решив, что оставшуюся неделю Город вполне проживет без мудрого управления, руководство решительно объявило о начале Новогодних Каникул. Подчеркнув значимость заглавных букв выданными премиями и распустив личный состав на отдых. Довольные унтеры подняли праздничные чарки за богато накрытым столом, поздравили друг друга с праздниками и отбыли по домам. В ярко освещенной комнате остался лишь костяк департамента: мудрый сыщик, успешно восстанавливающий потерянные килограммы, архивариус и охотник, успевший заморить червячка десятком безразмерных бутербродов.
- Итак, чем порадуешь? У тебя вид, как у кота, сожравшего втайне всю хозяйскую сметану. Значит, есть чем похвастать.
Дождавшись, пока Шольц раскурит сигару, Клаккер начал доклад, помогая себе очередным куском хлеба с грудой копченого мяса поверх:
- Похоже, что раскопал. Как вы говорили? Ищи того, кому это нужно? Как только найдешь заинтересованное лицо, преступление разгадаешь?
- Надо же, - сыщик выпустил идеально ровное кольцо к потолку и хмыкнул: - Растешь, похвально... Да - спроси себя, кому это выгодно. Найдешь скрытый интерес - распутаешь загадку.
- Вот я и нашел... Правая рука доктора Круппа - некий господин Мирак. Крепкий такой детина, на медведя похож. Борода лопатой, руками подковы гнет, словно глину. Вечный санитар в больнице, работает там больше двадцати лет.
- Знаю его, - удивился Шольц, внимательно слушая охотника. - Крупп ему даже одно время разрешал в подсобке жить, когда тот за съемное жилье платить не смог.
- Это было раньше. А теперь уважаемый Мирак способен купить всю больницу целиком, вместе с доктором в придачу.
Взгляд сыщика стал жестким. Похоже, его помощник действительно нарыл что-то интересное.
- Подробнее, пожалуйста.
- Мирак, сорока трех лет от роду. Живет бобылем, ни с кем близко не общается. Раз в неделю ходит в дорогие рестораны, где выпивает в одиночку. Закупает горы провизии, но кого содержит - пока не понятно. В одежде не опрятен, хотя последний год шьет вполне приличные костюмы у одного и того же портного. Обувь покупает в лавке Шульмана, его расценки вы наверняка знаете, там иногда и бургомистр не брезгует сапоги заказать...
- Пока без явного криминала.
- Ага. А еще за прошлую неделю он положил на свой счет в банке две тысячи. Как вам сумма? Даже мне с охотой на нечисть за такие деньги горбатиться с полгода. А мастеровым с заводов - и за двадцать лет не заработать.
Очередное кольцо дыма застряло в горле, и Шольц закашлялся, разгоняя вылетающие серые хлопья ладонью. Отдышавшись, влил в себя остатки остывшего чая с лимоном и уставился на стушевавшегося палача:
- У нас нет допуска для проверки банковских счетов. Поэтому - рассказывай, как узнал. Давай, не бегай глазками, не заставляй меня повышать голос.
Клаккер насупился, но все же признался:
- Я же на улицах работаю, у меня знакомых много. Еще прошлой весной спас от неприятностей Вагу-Пересмешника. Он неудачно пытался подрезать карман у блатных, за что его и помяли. Я заступился, благо знал пострадавших, пересекались еще по службе. Так что Вага мне чуть-чуть должен.
- Не слышал, чтобы ребята с Изнанки в штурмах и зачистках участвовали.
- А обоз? Сколько там народу лямку тянуло, не сосчитать. Не всем пули животом ловить, кто-то вполне неплохо крутился на перепродаже амуниции и продуктов. Если к ним подход найти, можно было и для взвода дополнительный паек добыть, и в приличных сапогах грязь месить, а не в разбитых ботинках.
- Так, с друзьями разобрались. Теперь - зачем тебе карманник?
- Когда Мирак шел в банк, Вага добыл бумагу из кармана, в которой санитар отмечал доходы и расходы. Я прочел, затем документ вернули назад. Никаких проблем.
Шольц воткнул сигару в пепельницу и медленно растер окурок, превращая его в мелкую труху. Потом поднял тяжелый взгляд и отчеканил:
- Сколько раз я просил тебя не заниматься криминалом? А? Думаешь, это все шуточки?.. Черт с ним, с этим банком и его клиентами. Но мы не можем уподобляться преступникам, которых ловим. Слышишь меня, убивец?.. Нельзя вершить правосудие, встав на одну сторону с блатными и прочим мусором. Нельзя.
- Да? А как тогда негодяев ловить, молитвами?! - завелся было палач, но замолк, нарвавшись на злой окрик:
- По закону! По закону ловить будем, дурная твоя башка! Пока ты нечисть истребляешь и людям жизни спасаешь, с тобой разговаривают как с человеком, наделенным властью! Как только начнешь пытками признания выбивать и мзду с торговцев собирать - превратишься в погонника, кому в спину плюют на каждом углу!.. Нужно счет проверить - мне обоснование, я с бургомистра получу официальную бумагу. Да, потратим два-три дня, но сделаем как положено и без криминала. Не придется краснеть потом, если бы за руку поймали... А я еще думал - вот, выращу себе смену, займет мое место... Черти что, а не заместитель...
Вскочивший Шольц рассерженно забегал по кабинету, продолжая отповедь, помогая себе резкими рубящими движениями рук:
- Да, я все понимаю, ты жизнью рискуешь, первым в любую дрянь готов сунуться, чтобы прикрыть нас при случае. Но надо же понимать, кто ты! Понимать, а не химичить при каждом удобном случае... Ну, узнал что-то, информацией поделились - отлично! Собери картинку, составь в голове мозаику. А если чего не хватает - так я всегда помогу. Что, хоть раз пинком под зад спроваживал?
В исключительно честных глазах Клаккера мелькнуло: 'Ага, и неоднократно', но у охотника хватило ума не обострять ситуацию, и он промолчал.
- Поэтому говорю в последний раз, убивец! Слышишь? В последний, вот - Зицц свидетель. Еще раз вляпаешься, покрывать не стану. Черт с ним, с пенсией и выслугой. Лучше самому в отставку, пока в навозе и перьях не вываляли твоими стараниями... Так, кратко по делу, что получили?
- Санитару кто-то платит за тайные делишки в больнице. И после появления нового клиента отсыпали с лихвой. Так щедро, что я не удивлюсь, если скидывались всем тайным миром за голову Вардиса. Сам говорил, такое не прощают.
- Выходит, убийство? А ведь осмотр ничего не дал.
- Убийство. Но как доказать - без понятия...
- Странно, однако. Конечно - с деньгами надо будет разбираться, но я и доктора, и его персонал неплохо знаю. Там люди вполне приличные подобрались. Может, с особенностями, как и пациенты, но чтобы руку на кого поднять... Ведь поэтому и предложил туда нашего гения припрятать до лучших времен.
- И что делать тогда?
- Думать! Думать и варианты считать. Нет у меня пока ясной картинки. Да и к людям надо относиться все же аккуратнее, не с мебелью играемся. Под молотки загнать любого можно, мало ли что накопаем. А вот как потом человеку изломанную жизнь восстанавливать - это еще тот вопрос... Подумать еще требуется, взвесить все факты...
Чуть остывший хозяин кабинета собирался было продолжить учить уму-разуму охотника, но дверь распахнулась и внутрь сунулась голова посыльного:
- А я вас ищу везде, а тут словно повымерло... В заводской слободе нечисть взбунтовалась. Народ спасать надо.
- Как - взбунтовалась?! - Клаккер чуть не подавился остатками бутерброда.
- Ну, новенькие там искали что-то. Из этих, которые для усиления полицейских управлений. Видимо - нашли...

* * *

Они действительно - нашли. Кто-то из самых умных перехватил слух, что в слободе промелькнули несколько порождение Теней. А, значит, это отличный повод самим заработать звонкую монету, не привлекая местных унтеров, не говоря уже о зажравшемся охотнике из управления. И молодые ребята с недавно полученными погонами дружной гурьбой рванули в узкие проходы рабочих кварталов. Чтобы на каком-то из пустырей прижать в угол обсыпанную 'горным зельем' ушастую пародию на обезьяну. Клубок шерсти верещал, прыгал по изрытой пулями стене, и никак не желал подыхать. А потом на вопли сбежалась вся стая, и теперь уже местные жители с ужасом слушали крики перепуганных насмерть 'стажеров', спасавших изодранные в кровь задницы от чужих когтей.
Вакханалию прервал Клаккер. Он шагнул в проулок, достал обрез и шарахнул дуплетом в воздух, обозначив свое появление на сцене.
- Так, зубастые. Кыш отсюда, пока я не рассердился! И быстро, а то начну хвосты вертеть и не успокоюсь, пока каждому мозги не вышибу!..
Нечисть вымело с улицы, будто пролетел невидимый ураган. Подхватив ближайшего зареванного бедолагу, охотник брезгливо полюбовался на 'опору закона' и сплюнул под ноги:
- Пять минут даю. Чтобы привели себя в порядок. И немедленно... Слышишь меня, молокосос безмозглый? Не-мед-лен-но! Построить весь личный состав у ратуши. Будем выяснять, кого это столь замечательная идея посетила, устроить на моем участке шабаш. Понял?
Перепуганный унтер лишь лихорадочно закивал.
- Тогда что телишься?! Ис-пол-нять!!!
Еще через час бургомистр с тоскливой миной на лице выслушивал доклад палача, который после выволочки у руководства близко принял к сердцу свои методы проведения дознания. И теперь вымещал обиду на всех, кто ненароком подвернулся под руку.
- Лично предоставлю доклад наместнику. Лично! Это же бардак, господин градоправитель! Форменный бардак! Кто-то сунул на Изнанку необученное пополнение, без практики, без соответствующего оружия. Кто-то подверг риску жизни не только горожан, но и этих лоботрясов, не способных посрать сходить без посторонней помощи! Они же обгадились в первое самостоятельное патрулирование! Как только вышли без присмотра наседки, тут же обделались с ног до головы! Счастье еще, что это случилось буквально под боком и мы успели. А если бы - нет? Если бы их понесло в Заречье? Или что хуже, на склады к заводам? Вы представляете, сколько трупов сегодня вечером пришлось бы отгружать на Солнечную Сторону?
Клаккер доверительно нагнулся с замершей рядом печальной крохотной фигурке чиновника:
- Нет, я понимаю, спокойствие городских властей и горожан дается тяжелым трудом. Вам приходится выплачивать столько премиальных, что никакой бюджет не выдержит. Но задумайтесь, чего бы стоило вам потом объясняться ради копеечной экономии с ... - похожий на стальной гвоздь палец вперился в небо. - Ведь там не будут выяснять, кто именно виноват в гибели молодых талантов, ради записи в личное дело отправленных под ваше мудрое руководство. За покойников спросят. И спросят жестко. Я бы даже сказал - жестоко...
- Предложения? - просипел бургомистр, осознавший всю глубину возможной проблемы.
- Гнать их отсюда ссаными тряпками. Толку все равно - ноль, одна головная боль. Тем более, что порвали их неплохо, придется месяц-два по госпиталям задницы штопать и сопли вытирать... Предлагаю в докладе указать, что благодаря вашему своевременному вмешательству удалось спасти их от более тяжелой участи. Предотвратить потерю личного состава и пресечь попытку порождений Тени нанести непоправимый урон Городу. Думаю, вместе с господином начальник департамента Сыска и Дознания вы сможете подобрать правильные слова. И сделать упор на том, чтобы получить дополнительные финансы и нанять местных служащих, более подготовленных к решению городских проблем. Хватит с нас варягов, своими силами справимся.
- Финансы? - бургомистр воспрял духом и оживился: - Конечно, сегодня же доклад составим. Прямо сейчас! А этих неудачников - домой, немедленно! Пусть лечатся, мне новые могилы на кладбище совсем ни к чему... Где Шольц? Позовите его сюда, пожалуйста...
Весело сбегая по ступенькам, палач ехидно откозырял руководству и отрапортовал:
- Господин градоначальник мечтает немедленно вместе с вами написать доклад о проделанной работе!.. Рекомендую не слезать с него, пока не реализуете мечту о новых местных унтерах для полицейских участков. Я так понимаю, в этой дурной истории торчат уши бургомистра, явно хотел мимо нас наличные прокрутить. И если копнуть, то ему очень не поздоровится. Поэтому - куем железо, пока горячо. Добываем дополнительные финансы, чуть-чуть делимся и в светлое будущее.
- Ты лучше скажи, что в слободе случилось.
- Я же докладывал... Что? Нет?.. Странно... Одним словом, работяги прикормили там стаю мелочи. Те крыс таскали, на помойках возились. Но ни детей, ни взрослых не трогали. Заодно территорию охраняли, крупных хищников не пускали. Более-менее спокойно было. Да и я приглядывал... Теперь надо будет разбираться, чтобы не набедокурили с перепугу. Хорошо еще, что авторитет успел заработать. Разок рявкнул и сразу тишина и спокойствие.
- Мдя? - столь неожиданное сосуществование с темными силами поставило Шольца в тупик. - А как же премиальные?
- Ну, я везде не успею, Город-то огромный. А так - лупоглазые даже умудрялись знаки давать, когда что-то серьезное затевалось. Да и много ли на них заработаешь, горсть меди от силы. Я с местными унтерами за двух залетных монстров куда как больше получил. А теперь - пока все снова устаканится...
- Ладно, иди, миротворец... А я - доклад писать и бургомистра успокаивать... Черт, что за паршивая должность, ни дня покоя. И каждый вечер - бесконечные совещания... Тьфу на тебя...

* * *

Потом по углам шептались, будто Клаккер отловил кого-то из ушастой мелкоты и долго что-то втолковывал перепуганной роже. Затем пинком отправил обратно на мусорку. Но чтобы палач водил шашни с Тенью? Да ни в жизнь! Наговаривают, не иначе.
Уже поздно вечером здоровяк присел на лавку напротив мрачного бородача, только что прикончившего бутылку перцовки. Полюбовавшись на зло блеснувшие глаза, охотник вздохнул и сгрузил с подноса ужин, выстроив рядом с опустевшей бутылкой вереницу полных товарок.
- Мне тут сказали, что с людьми разговаривать надо. Якобы это помогает на мир смотреть шире, не искать врагов там, где их нет. Не возражаешь? - и широкая ладонь разлила по стопкам первую порцию настойки.
- Надо же, сам господин великий воин, защитник Города и опора правопорядка... И за что мне такое счастье, - ехидно отозвался Мирак, но рюмку убирать не стал, наоборот - опрокинул содержимое внутрь и занюхал хлебной коркой.
- А что так злобно-то? Я тебя не обижал, гадостей не говорил.
- А вот хочется мне так, - мозолистая рука стряхнула крошки с мохнатой бороды, затем потянулась к бутылке. - Не люблю я тебя. Твоего начальника еще с младых ногтей помню, он в чинах рос на моих глазах. Правильный сыщик, ничего плохого не скажешь. И ради крючкотворства никогда людей не зажимал, всегда по делу. А ты - выскочка. Пришел, тесаком машешь, народ баламутишь.
- Я его - народ - спасаю, - попытался поправить Мирака палач, но тот лишь отмахнулся.
- Это ты так думаешь. А народ - он разный. Может, кто и в самом деле в такой помощи нуждается, не способен отпор Тени дать. А кому-то вся эта беготня - одно смущение умов и нервотрепка. Сколько раз ты с обысками по чужим подвалам врывался? Не сосчитать. И у нас - неделю на тебя почти убил. В каждый угол забрался, больных перебаламутил. И что? Нашел изверга, что бедолагу угробил?
- Нашел. Только доказать не могу. - Клаккер отложил вилку и вперил трезвый взгляд в собеседника. Тот ответил тем же. - Ты и угробил, родимый. Деньги за это получил, а старикана прихлопнул.
Санитар помолчал, потом протянул, цедя слоги:
- Вот даже как. Я - и смертоубивец. Раз - и в бандиты записали. В душители... А ради чего хоть, не подскажешь?
- Так ради денег. В этом Городе других причин обычно нет. Ну, по семейным делам иногда кровь пускают. Но обычно - за звонкую монету.
- И я - ухлопал бедолагу. Чтобы озолотиться, так сказать. Много хоть заработал?
Палач помолчал, но решил идти и дальше напролом. Благо, разговор получался интересный, нужно было плеснуть керосинчику в костер:
- Две тысячи получил. Копейка-в-копейку. Вот уж не знал, что так Вардис блатных рассердил. Неплохо отстегнули, как думаешь?
- Я думаю, что ты - дурак, - совершенно спокойно отозвался Мирак и отодвинул пустую стопку. - И не хочу с тобой трапезничать. Проваливай... Я старику штаны загаженные менял, мыл его, бедолагу. А ты мне тычешь, будто я пациента на тот свет отправил... Они мне - как дети малые, свои, родные. А всякая дрянь подзаборная будет меня еще работой попрекать и наговаривать... Проваливай. Туда, где ты этой гадости нахватался. Хоть в карательный отряд, головы рубить, хоть еще куда.
- Ку-да?! - кровь ударила в голову палача и тот смял ножку вилки, будто бумажку: - Куда это мне проваливать?
- Сам знаешь. Что, имперская пехота наши жизни спасала, да? Знаю я, чем вы там занимались... Каратели...
Курьер нашел Шольца в кабинете бургомистра, где они только что поставили итоговую точку в совместном докладе.
- Господин старший обер-крейз, ра...
- По делу! - одернул молодого человека сыщик, ощущая набегающий вал неприятностей.
- Вас просят в 'Козырные тузы'. Хозяин просит. Ваш помощник там с посетителем сцепился, заведение почти разгромили... А может, и не почти...

* * *

Как Клаккеру было достаточно только рявкнуть на мелкую нежить, чтобы навести порядок, так и Шольцу понадобилось лишь перешагнуть через поваленные лавки, чтобы два бузотера обмякли в чужих руках и перестали срывать голоса в яростном реве. Посмотрев на переломанную мебель и остатки посуды, начальник отделения Сыска и Дознания кивком поздоровался с бледным хозяином заведения и скомандовал:
- Оба - ко мне. Немедленно. И чтобы ни звука по дороге, а то за себя не ручаюсь... Вам, уважаемый, оценить ущерб и прислать письмо. Я покрою убытки. Если кого из уважаемых горожан зацепили, пока молодчиков успокаивали - жалобу мне, я разберусь и компенсирую...
И лишь в кабинете Шольц позволил себе дать волю бушевавшей внутри буре:
- Идиоты! Два пустоголовых идиота! Вы что, совсем с катушек слетели? Один с нечистью хороводы водит, другой на старости лет в драку влезает, словно шпана подзаборная. Вы что? Какого дьявола?!
- Да он меня карателем назвал! А меня - убийцей! А... - хором заголосила парочка, одергивая рваную одежду. Но хозяин кабинета не стал дальше слушать, лишь припечатал ладонью по столу и рявкнул, перепугав до смерти дремавшего в клетке крока.
- Ша!.. Обалдуи... А выяснить на словах не могли, да? Чтобы носы друг другу не разбивать и скамейками горожан разбрасывать? Нет, когда мама с папой вас мастерили, силушки влили без меры, а с головой как-то не сложилось... Специально для тебя, убивец, говорю. Один раз говорю, повторять не буду... У Мирака семья на фермерских заделах жила. Когда там бунтовать вздумали и послали императора далеко и с помпой, генералы войска ввели. Для подавления мятежа. И не разбирались: кто зачинщик, кто просто рядом стоял. Кучу народа в пеньковых галстуках развесили отсюда и до границы... Понятно теперь, почему он солдат ненавидит? И плевать ему, что ты в это время пиратов давил в совсем других землях, а потом подыхал, спасая рабочих от набега нечисти... Поздно его переделывать, он для себя мир на белое и черное уже поделил.
- Откуда я знал, - прохрипел Клаккер, трогая языком верхний клык. Похоже, в этот раз ему достался достойный соперник, и чудо, что все зубы целы.
- Говорить надо, а не кулаками махать! - завелся было Шольц, но палач лишь парировал в ответ:
- А я чего делал, по твоему? Как раз и подсел пообщаться. Вот и...
- Значит, учиться тебе еще надо, как с людьми разговаривать... Так, теперь о тебе.
Сыщик устроился в кресле, вытер платком вспотевшее лицо и буркнул тоном, не допускающим возражений:
- Я тебя, Мирак, доктору рекомендовал. И не пожалел ни разу за все годы. Крупп считает, что на тебе лечебница держится... Колись, что за деньги и откуда. Очень неприятно совпало все со смертью Вардиса.
Санитар долго молчал, буравя тяжелым взглядом полицейского, потом обмяк и глухо ответил, с трудом выдавливая из себя слова:
- Лили на содержание. Семья заплатила.
- Какая Лили? Кражомирская?
- Она...
- Вроде у тебя с ней дружба была, если я правильно помню.
Бородач опустил голову и еле слышно пробурчал:
- Была. Даже хотели к фермерам бежать, там тайно обвенчаться. Но потом она пару себе нашла среди знакомых отца. К венцу дело шло... Да не сложилось... Доктора так и не смог объяснить, чем она переболела. Но хоть телом и выздоровела, а ум утратила напрочь. Два года дома держали, потом в лечебницу отдали. Я там ее и встретил.
- Старшую дочь Кражомирских? Надо же, - изумился сыщик, бросив мокрый платок на столешницу. - Вот не подумал бы... Точно, болтали люди. И ты теперь за ней ухаживаешь?
- Да. Уже больше десяти лет. Раз в год семья переводит на содержание, я эти деньги трачу по чуть-чуть, чтобы хватило. Поначалу от меня шарахались, а потом привыкли. Несостоявшийся муженек сразу удрал, семья старается забыть о проблемах. Так - всем удобнее. И дочь под присмотром, и языки лишний раз не треплют... Но я бы и бесплатно за ней ухаживал, что мне эти деньги... Жаль только, что за все годы никого так и не признала. Моя Лили...
Клаккер выпучился на санитара, потом не удержался и спросил:
- Эта бабушка, да? Ты все не хотел к ней пускать? Со второго этажа... Как ее...
- Ей тридцать девять... Бабушка, скажешь тоже... Сдала сильно последние месяцы, Крупп говорит, болезнь вернулась. И ничем помочь не может...
Палач молчал, потупив взор, потом подошел к Мираку и пробормотал:
- Слушай, я же не знал... Думал - вот она, ниточка. Вот покойник, вот человек с деньгами. И сложилось все же в одно... Ну, прости. Я ведь не сыщик, так только, железками махать... Хочешь - вот ударь меня. Я даже сдачи не дам. Ударь, только зла не держи. Я же по глупости...
- Да пошел ты...
Санитар медленно натянул шапку и устало спросил Шольца:
- Я еще нужен?.. Ну, тогда бывайте... И я в самом деле не знаю, кто это пациента угрохал. Не было у нас посторонних. И свои к нему не заходили...
И уже открыв дверь, повернул голову и бросил напоследок:
- Ты, это... За 'карателя' тоже прости. Я не знал, что ты из строевых частей. У меня ваши парни многих знакомых тогда от нечисти отбили... Так что я это тоже, сгоряча. Да...
И ушел, аккуратно прикрыв за собой створки и прогремев сапогами по гулкому коридору.
- Вот тебе и подозреваемый, - подвел итог беседе сыщик, натягивая форменную шинель. - Давай-ка домой, бракодел. И постарайся в ближайшие дни никого не прибить под горячую руку. Мне еще до Нового года разгребать то, что уже наворотил... И большую часть штрафов из своих премиальных покроешь. Чтобы в следующий раз думал, что творишь...

* * *

Ранним воскресным утром Клаккер постучался в тяжелые двери и долго ждал, когда приоткроют узкую щель.
- Это я... Здравствуй... Похоже, разобрался я, что именно стряслось с покойником. Мне бы парой слов перемолвится с той девушкой, в мешковине. С глазастенькой, из пятнадцатой палаты.
Мирак молчал, разглядывая посетителя, но потом все же впустил палача. Безмолвной тенью проводил до палаты, затем процедил:
- Я рядом буду. Если что - стучи. Гжелика мирная, на людей не кидается. Не обижай только ее, она совсем безобидная.
- Гжелика, - повторил охотник и вздохнул. - Не обижу. Хоть и тяжело у меня с разговорами, но не должен ее расстроить.
Мужчина и женщина сидели на полу и разглядывали друг друга. Наконец гость задал вопрос:
- Ты сказала 'потрошитель'. Так меня называют визитеры из Тени. Откуда прозвище узнала?
- Они сказали. Про тебя знают. Тебя боятся. С тобой стараются не встречаться. Ты - жесток, проливаешь кровь без раздумий.
- Сказали? Ты их понимаешь?
- Понимаю. Я с ними разговариваю. Днем. Ночью... Особенно ночью, когда им скучно и они приходят сюда. Пожаловаться на местный холод, на скудную пищу... Им не нравится здесь. Но иногда люди выдирают их из родных домов и выбрасывают в наш мир. И многие не могут вернуться назад. Скитаются здесь, рядом с границей, и ценят возможность поговорить.
- Все? Любая нежить приходит поговорить?
Еле слышный голос расплескался звонким колокольчиком:
- Нет, что ты... Дикие не умеют говорить. Им надо прожить сотни лет, чтобы научиться думать, встать на долгую дорогу к самосознанию. Сюда ходят те, кто уже разумен. Или близок к этому. Им забавно узнать, как мыслим мы, люди. Как воспринимаем мир. Как ощущаем себя и других... Может, один из тысячи приходит сюда. А может, и того меньше.
- И ни один из чужих даже пальцем не тронул больных, - удовлетворенно констатировал Клаккер. - Они не болтались в подвалах, как обычно. Не дремали в стенах. Они приходили в гости к тебе. А ты молчала, не делилась тайной.
- Почему же? - удивилась девушка, распахнув огромные глаза. - Я говорила родным, что слышу других. И меня отправили к докторам. А потом - сюда... Люди не видят соседей, которые навещают нас. И не верят в то, что не могут немедленно потрогать, пощупать руками... Поэтому я перестала рассказывать об этом. Мне все равно не верят.
- Я - верю, - Клаккер поднялся, чуть не стукнувшись головой о низкий потолок. - Хочешь выбраться отсюда? Вернуться домой?
- Домой - не хочу... Господин Крупп сказал, что мои переехали, перестали присылать оплату за содержание. Теперь за меня платит Город... Я не хочу домой. Его у меня больше нет. Меня забыли... А посмотреть на солнышко - хочу...
- Будет тебе солнышко. Каждый день... Шольц поможет оформить бумаги, будешь жить в нормальной квартире, будет у тебя хорошая работа... Если мы сможем договориться с соседями, как ты их называешь, если закроем границу от Диких... Это - дорого стоит, ради этого я готов разговаривать с кем угодно, хоть со всеми демонами чужого мира...
Девушка задумалась, потом посмотрела на крохотный клок серого неба в крохотном окне и кивнула:
- Я согласна... А твоего человека никто не трогал. Они рассказали, что просто сильно рассердились на мужчину. Рассказали, что он поступил плохо, вот и решили над ним подшутить. Зло... Они пугали его все время, как нашли здесь. Выпрыгивали из стен, выглядывали из-за спины, корчили рожи... У него просто остановилось сердце. Он не смог жить в комнате, где негде укрыться от ночных кошмаров. И в очередной раз просто - умер...
Услышав стук, Мирак открыл дверь и застыл мохнатой глыбой на фоне черного коридора.
- Я к доктору. Будем оформлять выписку для Гжелики. Если бы я мог помочь всем пациентам, я бы сделал это не задумываясь. Любым способом... Извини, но это выше моих сил. Единственная, кому я смогу помочь - только эта девушка. Отдам на попечение Шольцу, думаю, ей не придется больше мерзнуть в местных казематах.
Санитар помолчал, потом проворчал в ответ:
- Дорогу найдешь? Хорошо. По коридору до конца, вниз по лестнице и направо. Крупп сейчас у себя. А я пойду соберу вещи. И поверь, если она пожалуется, что ее обижают, синяками и шишками уже не отделаешься. Обещаю...

Глава 6

Шольц подождал, пока Гжелика зацепит кроку поводок и исчезнет с ним за дверью во имя великого таинства утреннего обхода владений, затем ласково улыбаясь попросил:
- Голубь мой, сизокрылый, иди сюда, - сыщик подцепил палача за рубашку и подтянул так, что мужчины практически столкнулись лбами. - Что же ты делаешь, образинушка?
- Да я...
- Ты, ты... Хоть понимаешь, в какое дерьмо девочку сунул? Вытащил ее с психушки, честь тебе и хвала, я пристрою бедняжку, без вопросов. Но ты ведь про работу напел, про спасение мира... Ее порвут в первый же миг, как с настоящим монстром столкнется. Понимаешь? Она же не от мира сего, нечисти кто на лапку наступит - уже катастрофа! А ты собираешься у нее на глазах потрошительством заниматься. Я еще думал, остолоп старый, что смогу место какое тихое предложить, так ведь нет - рвется с тобой на пару грудью на защиту Города встать!.. Ее от клочка тумана не отличишь, сквозняком носит, а туда же - переводить, что там рычит очередной ночной ужас...
- Да кто ее на улицу выпустит, ты что?! -возмутился Клаккер, пытаясь осторожно высвободить воротник из цепких пальцев руководства. - Головы проламывать - моя работа, не возражаю. А если кого в плен захватим, кто не только зубами клацать способен, вот там пусть чаи совместно распивает, о светлом разговаривает. А лапы рубить - я как-нибудь сам, сам...
- Точно? И готов всеми Святыми поклясться, что так и будет? Ну-ну, а то мне уж что-то померещилось. Привиделось, я бы сказал. Навеяло просто. Как одна бритая рожа мимо мелькнет, так и мерещится, так и...
- Ты меня знаешь, - освободившись, палач отодвинулся на безопасное расстояние и гордо выпрямился. - Чтобы я, да...
- Знаю. Потому и боюсь... Так, сегодня же еще разок квартиру ее проверишь, адрес у тебя есть. Благо, буквально в паре шагов отсюда. Порошком там углы проконопать, в каждую дыру загляни. Чтобы ни одна зараза... Не дай бог, с девочкой что стрясется, ты до Мирака не доживешь. Я тебя сам прибью.
И с этим благожелательным напутствием палача выпнули на улицу в последний рейд перед наступающим Новым Годом.

* * *

Когда два дня назад поздним вечером Клаккер ввалился с кратким докладом к руководству, то получил две выволочки подряд. Первую - за вербовку 'инвалидной команды' вместо крепких ребят, способных голыми руками свернуть шею любому монстру. Вторую - за то что посмел оставить девушку в коридоре без присмотра. После чего гостью расположили с максимальным комфортом рядом с жарко натопленной печью, угостили печеньем и вручили в руки дремавшую в клетке нечисть. Отъевшийся на казенных харчах и бесконечном потоке угощений крок давно выучил правила новой жизни и скалил зубы лишь на посетителей приемной, разрешая любым кабинетным визитерам кормить себя, чесать за ухом и оставлять подарки. Не известно, о чем именно с ним успела помурлыкать девушка, похожая на жалкую тень человека, но теперь гулять по коридорам департамента тварь желала исключительно с ней, повернувшись толстым хвостом к бывшему покровителю. Сыщик подулся пару часов, а потом решил, что так даже лучше. Возложив обязанности по уходу за живым талисманом на Гжелику, можно было хотя бы на время привязать ее к кабинетной работе, не подвергая риску свернуть шею на морозных улицах Города.
И квартиру нашли на удивление быстро. Зицц просто прикрыл на пару минут глаза, а затем зачитал вслух справку, кому из хозяев доходных домов были оказаны те или иные услуги за прошедшие полгода. И кто с настоящей радостью примет на постой нового работника службы Сыска Теней. Все же понимающей человек выберет вариант, где за уплаченные деньги напоят и накормят, а не станут улыбаться сквозь зубы и плевать незаметно в спину. Сыщик сверил список со своими внутренними ощущениями, помноженными на долгий опыт, и одобрил один из адресов. Туда девушку и поселили.
Правда, качаемый ветром боец невидимого фронта мечтал сразу же окунуться в гущу событий. И совершенно не желал тратить время на перекладывание бумажек рядом с Зиццем. Поэтому Шольцу пришлось пообещать, что при первых же интересных событиях он лично позволит Гжелике блеснуть талантами, а пока придется немножко поскучать. Недельку-другую, так сказать. Пока уляжется рутина с праздниками, пока разные зубастые создания высунут нос на морозные улицы. Вот как высунут - так сразу. А сейчас - крок лапами скребет, гулять хочет. Вот и займись...
- Удумал тоже, - вздохнул сыщик, ворча вслед затихающему топоту сапог по коридору. - Девочке бы вес набрать после больничных харчей, в себя прийти. А он про судьбы мира вещает. Баламут... Ладно, месяц я найду, чем ее развлекать, а потом на стажировку на Солнечную Сторону отправлю. Думаю, наместник не откажет. Ближе к теплу обратно приедет, вот тогда и помозгуем, сейчас горячку пороть не станем.
И Шольц задумался о куда более важной проблеме: стоит ли пробивать на поясе очередную дырку, или лучше начать делать по утрам гимнастику и пояс оставить в покое...

* * *

Клаккер на удивление быстро разделался со всеми рутинными делами. Проверив квартиру еще раз и обновив по десятому разу пахучие метки по всем темным углам, палач бодро пробежался по округе, заглянул в рыбные ряды, потом сунул нос в рабочие кварталы. Уже на выходе из очередного кривого переулка чуть не зашиб бедолагу, считавшего ворон рядом с распахнутыми воротами заводских складов. Выдернув худосочного мужичка из сугроба, охотник пожелал ему доброго здравия, потом сделал крюк между пустырями и Заречьем и закончил обход рядом с расчищенной от снега дорогой, убегавшей в еле видный в морозной дымке лес.
- Похоже, Новый год не только у нас праздник, - Клаккер удовлетворенно потер озябшие руки и наметил план на ближайший вечер: - Так, за пирогами. Рыбный караван вчера пришел, народ к празднику готовится. Зайду к пекарям, вряд ли откажутся с пылу-жару продать... Потом Гжелику по городу выгуляю, пусть к людям привыкает. И к вечеру - домой. Завтра выходной, через два дня - Новый год. Впервые, кстати, за много лет... Сильно ведь зубастые народ прижали, никто зимой даже нос на улицу не высовывал ночами. Но ничего, исправим...
Выхваченный из кармана тесак со свистом рассек воздух, заодно разрубив и мохнатый комок, прыгнувший из-за забора на палача. Мужчина постоял, прислушиваясь к тишине вокруг, потом с недоумением потрогал железкой убитую нечисть.
- Кабыздох, зараза. Неужели какой дряни надышался? Вы же, крохотули безмозглые, только по трубам канализационным бродите. Чего тебя на мороз понесло, чего на людей кидаешься?
Отряхнув клинок, охотник покрутился еще рядом с остатками нежити, дымившей посмертным туманом, но так ничего больше и не нашел. Пожав плечами, Клаккер посчитал себя свободным от дальнейшего исполнения служебных обязанностей и двинулся в город, за пирогами. Тем более, что звон старого колокола у ратуши объявил полдень, самое время для плотного обеда...

* * *

Вечер начался очень хорошо. Сначала дежурный закрыл двери департамента, украсив крохотное окошко кривой бумагой 'Стучать громко и долго!'. Возглавив шефство над пузатым чайником, унтер не забывал доливать кипяток в высокие стаканы, уплетая горячие пироги за обе щеки. Крок возился в клетке, доедая гору рыбной требухи, хрустя мелкими костями и мусоря вокруг чешуей. Хозяин кабинета благодушно косился на палача, который с удовольствием травил байки о несуществующих приключениях и заботливо подкладывал Гжелике все новую сдобу, соорудив в итоге безразмерную пирамиду. Зицц быстро осоловел в жаркой комнате от съеденного и мирно дремал сбоку, рискуя окончательно заснуть и свалиться со скрипучего стула. Наконец, решив не отбирать больше время у молодых работников, Шольц скомандовал отбой и распустил всех по домам, сгрузив половину пирогов дежурному унтеру. Вторую половину поделил между собой и девушкой, с которой взял честное благородное слово, что она их съест лично, а не подарит малолетней шпане, промышлявшей на площадях.
Заглянув домой и бросив вещи, Гжелика пошла гулять с Клаккером по Городу. Громила в ветролетном шлеме рассказывал про разные укромные уголки, мимо которых они проходили, заботливо оберегая попутчицу от городской толчеи. Благодаря активной работе обученных полицейских удалось вычистить больше часть слонявшихся без дела гостей из Тени, что немедленно сказалось на жизни горожан. Разве что раз в неделю где-нибудь в темном проулке можно было нарваться на оскаленную морду, способную больше напугать, чем реально напасть и покалечить. А крупных тварей не видели уже почти месяц. И вместе с медленно рассеявшимся страхом перед темнотой на мощеные булыжником мостовые вернулись старые проблемы рабочих кварталов: бродяги, мелкие жулики всех мастей и воришки, увлеченно охотившиеся за чужими кошельками. Заработавшие зимой в две смены заводы оживили экономику, и крошки с барских доходов просыпались в карманы работяг, дышавших угольной пылью в цехах. Теперь в полицейских управлениях все чаще можно было услышать беззлобный матерок в адрес Сыска Теней:
- Дожили, на день по десять краж и каждый вечер пьяный дебош в кабаке на углу. Раньше-то - по домам сидели, нос не казали, а нынче-то... Ну, удружили...
Но Город ожил, стряхнул холодный морок с залитых светом улиц. У прядильной фабрики залили каток, и теперь там сутками пропадала малышня. Вдоль реки расчистили набережную и устраивали вечерние гуляния для состоятельных мастеровых, выставив длинными рядами лотки с закуской, сдобой и хмельными напитками. Серая толпа неожиданно расцветилась платками, вязанными цветными шарфами и плетенными поясами с помпонами. Улыбки мелькали на лицах людей, а худенькая девушка с огромными глазами медленно шагала вслед за охотником и ловила каждый миг жизни, бегущей мимо. За столь долгие годы заточения в клинике Гжелика не утратила способности удивляться и восхищаться окружающим миром. И теперь впитывала происходящее вокруг подобно губке, успевая услышать каждый звук, увидеть любой мелькнувший мимо лучик солнца. А Город щедро делился хорошим настроением со своей новой жительницей.
- Давай мимо ткацкой слободы, на каток заглянем, и домой. А то уже к вечеру, мороз будет все сильнее. Ну и послезавтра - всем отделом после обеда пойдем к ратуше, обещают большой праздник.
- А завтра?
- Завтра до обеда начальство обещало тебя выгулять. Шольц сказал, что должен тебя в старое управление сводить. Хочет с народом познакомить и книжек набрать. Там одно время унтеров из деревень учили грамоте. Пообещали с тобой позаниматься, чтобы совсем дремучей у нас не была. А то не годится, чтобы младший сержант департамента - и ни читать, ни писать толком не умел.
- Неправда! - девушка нахмурилась, поворачивая следом за палачом в длинный переулок. - Умею я читать, чего наговариваешь?
- А то я не видел, как ты пальцем по буквам бродишь, слова разбираешь. Нужно - бегло, как Шольц - на страницу взглянула, пять секунд подумала - и все в памяти по полочкам разложила.
- Ты сам-то так не умеешь! Газету откроешь и тут же засыпаешь, будто по голове подушкой наподдали. Я ведь не слепая, все вижу!
- Мне положено. Я зато бегаю быстро и пинаюсь неплохо. А газеты - для умных, вроде тебя. И...
Не закончив фразу, Клаккер неожиданно пихнул Гжелику в ближайший сугроб, с другой руки метнув тесак вдоль забора. У фонарного столба шевельнулась серая тень, потом в слабо освещенном углу чавкнуло разрубленным мясом, и железо пришпилило к бревну выпавшую из чужой реальности тварь. Зверь еще возил лапами, харкая кровью, цеплялся когтями за рукоять тесака, а палач уже рубился с тремя низкорослыми шипунами. Монстры отчаянно атаковали, но лишь безуспешно теряли куски тел и визжали от боли, не пытаясь сбежать.
Когда девушка сумела выбраться на утоптанную тропинку, охотник уже добил последнее порождение Тени и вымученно улыбнулся:
- Слушай, это явно на тебя хотят впечатление произвести. Лезут, как тараканы из раскаленной печи...
Гжелика кивнула, смахивая налипший на воротник полушубка снег, потом покосилась на хвост переулка, мимо которого только что прошли и спросила:
- А эти тоже "за впечатлениями"? Шумят оттуда сильно. Правда, ни слова не разберу. Дикие, не иначе...
Клаккер закрыл на секунду глаза, потом метнулся к спутнице и потянул ее дальше, переходя на бег:
- Черт, да там целая стая! Ходу, моя хорошая, ходу! Бежим, пока не догнали!..

* * *

Дальнейшая 'прогулка' в памяти девушки отразилась плохо. Сначала в голове метались обрывки мыслей: 'надо же, я тоже умею прыгать через высокие заборы!'. Потом появилось желание лечь и передохнуть, лучше - пару часов, только чтобы отдышаться. А затем вместо мыслей пришла звенящая пустота, которая сопровождалась хриплым рваным дыханием и калейдоскопом подворотен, покосившихся досок и сугробов, мимо которых парочка проносилась подобно литерному поезду, сорвавшему расписание: с шумом и без остановок.
Клаккер успевал еще отмахиваться от самых прытких тварей, норовивших вцепиться в спину. То одна, то другая серая тень вываливались в Изнанку, чтобы потерять лапы, вывалить кишки под ближайший забор или вообще лишиться головы. Но потеря бойцов стаю ничуть не останавливала, и вой за спиной лишь нарастал. Охотник, ощущая накатывающий остервеневший вал ненависти, специально забирал все левее, ближе к старым пустырям, отводя нечисть от рабочих кварталов, где зубастые гады устроили бы форменную бойню.
Взлетев по сваленной у стены поленнице, палач с девушкой на буксире ловко отфутболил мелькнувшего у ног мохнатого паука и пробежал по узкому коньку крыши. Не на секунду не замедляя гигантские прыжки, сиганул вперед, приземлившись на фонарную перекладину, затем прогремел сапогами по застывшей рядом бочке водовоза и приземлился в сугроб. Пара молодых парней в латанных пальтишках оборвали смех и изумленно уставились на красного как рак мужичину, выдернувшего из-за пазухи обрез.
- Первый, - просипел палач, выбивая из закрутившегося снежного смерча кривозуба - гротескную пародию на человека: худую тварь с клыками палец длиной и весом под две сотни килограммов. - Вот же привязались... Второй!
И еще один монстр кувыркнулся на дорогу, расшвыряв остатки башки по всей округе.
Перебросив Гжелику парням, Клаккер рявкнул:
- Приглашение нужно? Бегом отсюда, бе-гом!!! Сейчас жарко станет, не прикрою вас! И девочку - чтобы как родную сестру! Чтобы волосок с головы не упал! А то найду потом и!..
Не обращая внимание на протестующий крик спутницы, охотник выдернул себя из сугроба на встречу набежавшей первой волне и замолотил руками, будто гигантская косилка, кромсая чужие тела, попавшие под острые клинки. Сдвигаясь правее, Клаккер оттягивал клацающие пасти от бежавших со всех ног парней, давая им шанс выжить, круша все новых врагов. И лишь когда три еле видных в сумерках силуэта скрылись в дальнем переулке, пнул между ног ближайшего двухметрового монстра, наступил сапогом на скрючившуюся к земле морду и выскочил из мешанины тел, оставив кучу-малу позади. Прежде чем стая перестала грызть друг друга и разобралась, куда именно подевался человек, палач успел пробежать к пустырям почти полусотню метров. И продолжал наращивать дистанцию, ощущая затылком, как все новые тени выскакивают на дорогу и берут его след, не пытаясь уже прятаться в отражениях Изнанки. Зверье осатанело и пыталось добраться все же до глотки потрошителя, залившего чужой кровью всю округу. Догнать - и убить...

* * *

Старший мастер закрыл глаза на проброшенную с динамо-машины времянку, и уже какой вечер широкая гладь катка сияла голубым льдом под яркими фонарями. Взрослые и малышня всех возрастов каталась на коньках, примотанных к калошам, сапогам и валенкам, вежливо раскланиваясь со знакомыми или организуя шумную веселую свалку в углу. На утоптанной до каменного состояния площадке сбоку от крохотного снежного заборчика выстроились лотки с кренделями и горячим сбитнем. Пытавшийся торговать наливкой бородач в мохнатой шубе проболтался рядом пару вечеров и вернулся к себе в лавку у складов: клиентуры не было. Гулявшие семьями рабочие вместо спиртного налегали на горячие чай и морс с травами, отдыхая после смены. В предпраздничные вечера больше хотелось повозиться с детьми, поиграть в снежки, или пообсуждать сложные вопросы Городской политики с соседями. Стопочку-другую можно было поднять и дома, а сейчас...
Один из добежавших до края катка парней обессилено рухнул на четвереньки, загнанно хватая пересохшим горлом морозный воздух. Второй, покрепче и пошире в плечах, сумел удержаться на ногах и прохрипел в удивленные лица:
- На пустырях палача убивают... Нечисть пришла, без счета... Хана мужику, нас прикрыл, а сам...
Повисшая на рабочем Гжелика посмотрела полными слез глазами на замолчавшую толпу и попросила:
- Помогите Шольца найти! Надо его с унтерами поднять, пока еще не поздно... Пожалуйста!..
Сгорбленный седой мужчина с рваным шрамом через все лицо шагнул вперед и скомандовал:
- Третий цех, гонца в участок, пусть людей выделяют сюда. И оружие пусть волокут, Каушовиц сегодня дежурит, поймет. Детей и женщин - на склад Гангаста, у него товар с утра вывезли, там пусто. На вас - прикрыть семьи любой ценой. Порошков наберите, унтера должны поделиться, все щели там присыпать - чтобы зверье видно было, когда полезет.
- А Шольц? - девушка с надеждой посмотрела на бывшего мастерового, явно успевшего лично столкнуться с Тенью. - Он же помочь может, он...
- С участка весь Город поднимут, там телефон недавно провели. И старшего обер-крейза разбудят, и других... Так, Ардо - на тебе с ребятами улицы к Прокатной слободе. Как палач с помощниками подвалы обработал, так гадость начала по дорогам шастать. Пока соседи поднимутся, подстрахуете. Если кто в Город полезет, как раз мимо вас, другого пути нет. А я с остальными - к пустырям пройдем, где газовые фонари еще работают. Надо выяснить, что на самом деле происходит.
Толпа зашевелилась и потекла в разные стороны, следуя приказам. Пропали смех и шутки, исчезло веселье. Но вместо холодного страха, бывшего привычным за столь долгие годы, люди ощущали лишь злость и желание взять в руки оружие. Несколько месяцев спокойной жизни показали, что с Тенью можно справиться. А раз так, то никто больше не собирался отдавать дома обратно на откуп нечисти. Здесь, где человеческая жизнь стоила гроши, способны были дать отпор любому противнику. Благо - уже научили, что можно не бояться и бить первым, упреждая чужую атаку. Осталось лишь доказать самим себе, что уроки не пропали зря. И что даже слабая женщина способна ответить картечным подарком прямо в чужую оскаленную пасть. Время страха прошло. Пришло время убивать.

* * *

Гулко забарабанили в дверь, и сонный сыщик высунулся в распахнутое окно, разглядывая одетых в шинели унтеров с факелами в руках.
- Господин начальник департамента! Беда у нас! Похоже, прорыв в рабочих кварталах. Палач там зверье увел на окраину, рабочих пока спешно вооружают. Все участки по тревоге подняты, вас ждем!
- Спускаюсь... Вы пока транспорт организуйте.
- Коляска за углом ждет...
Шагнувшую в Город ночь разорвали яркие пятна фонарей и горячие факельные огни, мелькающие между домов. Заречье, рабочие районы, скотобойни и заводские кварталы: все гудело, подобно растревоженному улью. Никто не забыл, как тридцать лет назад впервые атаковали беспощадные стаи, как гибли женщины и дети в грязных крохотных квартирках. Как потом с огромным трудом присланные войска вычищали округу от запрудившей нечисти. Как били шрапнелью пушки вдоль переулков, кроша кирпич и разрывая черные тела. Как шли в штыковую люди, залитые своей и чужой кровью. И чтобы не допустить подобного еще раз, вооружали каждого, способного держать в руках оружие. Формировали летучие отряды, блокировали проходы, развешивали фонари по всем темным углам. Полицейские командовали спешно собранным ополчением, готовясь отразить любую атаку. А старый сыщик с дюжиной крепких унтеров бросил коляску и бежал по чужому следу, надеясь первым добраться до столь неожиданно появившейся стаи. Бежал, успевая лишь отметить, сколько и где чужих трупов исходит вонючим дымом. Бежал, сбившись со счета, выхватив верный револьвер. Бежал, уже не надеясь найти палача живым. Бежал...
Крохотный мужчина, похожий на сморщенного гнома, осторожно выглядывал из-за сваленных в кучу камней, присыпанных снегом. В вязкой темноте, укрывшей пустырь, продолжалась непонятная возня, которую изредка прерывали дикие вопли, больно бившие по натянутым как струны нервам. 'Гном' суетился на вытоптанном пятачке, вытягивал сморщенную шею, но никак не мог решиться двинуться вперед. Но и уйти не мог, слишком важное дело привело его сюда. Дело всей жизни. И остановиться на половине пути...
- Урод лупоглазый, - проворчал незнакомец, щуря глаза в тщетных попытках хоть что-нибудь увидеть. Увы - только ветер, легкая поземка и вопли нечисти, собравшейся на пустырь со всего Города. А ведь как хорошо начиналось, как... Эх, черти бы драли потрошителя с его беготней. Больше половины пути удавалось следовать за стаей, замечая мелькающие впереди спины. Иногда даже в проулках было видно, как отбивается от чужих клыков здоровяк в залитом кровью полушубке. Но сейчас...
Лопатоподобная ладонь сгребла чужой воротник и выдернула мужичка из засады. Страшное перекошенное лицо дыхнуло спиртовой вонью прямо в глаза, сбив дыхание и задавив народившийся крик:
- А я тебя знаю, чудило. Ты весь день за мной по городу болтался. Как у складов встретились, так все ходил за мной, подглядывал... Что, концовкой полюбоваться прибежал? Ну пойдем, продемонстрирую. Заодно расскажешь, чем обязан...
Кулак врезался в мягкий живот, выбивая остатки воздуха из 'гнома'. Секундой позже на снег полетели нож и однозарядный пистолет, добытые из чужих карманов. Ветер метнул в испуганное лицо пригоршню снега, и обнаженная по пояс фигура зашагала в ночь, волоча следом сучившего ногами человека. Миг - и темнота проглотила все живое, оставив лишь холод и жалобные вопли чужого мира.

* * *

Седой командир отряда шагал между двух мастеровых, освещавших дорогу яркими фонарями. Холодный ветер трепал лоскуты огней на факелах, стучался в стекла газовых и карбидных ламп. Настороженные рабочие были готовы стрелять на любой шорох, но пока им попадались лишь разрубленные и искореженные черные тела, валявшиеся вдоль дороги. Пробивавшийся с боем палач оставил после себя десятки знаков, скаливших мертвые пасти в затянутое облаками небо. Шипуны и кривозубы, кроки и пауки - любая нечисть, которая когда-либо проваливалась в Изнанку, все отметились на этом пути. И лежали теперь на занесенном снегом пустыре, навсегда избавив Город от своего опасного присутствия.
Гулко ударил по ушам выстрел, и с правого фланга звонкий голос прокричал:
- Недобитка нашли! Смотрите под ноги, они иногда шевелятся!
Тут же командир притормозил отряд и приказал перегруппироваться:
- Тройки вперед! Один с багром, двое прикрывают! Каждую тушу проверить, чтобы без глупостей! Второй ряд - на пять шагов позже, своих не подстрелите!
Теперь растянувшаяся цепь ползла по сугробам намного медленнее. Но все равно, люди подбирались к последнему забору, возле которого летом сваливали пришедшую в негодность рухлядь. Подбирались, чтобы затормозить перед огромной грудой искореженных тел, рядом с которой сгорбившись сидел Клаккер. Под ногами у него ворочался 'гном', пятная взрыхленный снег кровью с разбитого лица.
- Здравствуй, охотник, - за всю молчаливую толпу поздоровался седой командир. Палач с трудом поднял голову, прищурился на пляску огней и спросил:
- Ты, Штоф? Извини, почти не вижу ничего.
- Я. Ребят привел на подмогу.
- Вы пока к куче не подходите, там еще не все передохли. А остальных опасных я зачистил. Вроде как...
- Да. Мы пока дошли, всего трех добили. Остальные - мертвы...
Пленник завозился было, но тяжелый сапог надавил на голову и 'гном' затих.
- Надо же, ребят привел... Мы тогда плохо расстались. Я лишнего наговорил, ты обиделся... Не ожидал, что тебя здесь увижу...
Клаккер с трудом выталкивал из себя слова. Было видно, что он смертельно устал и держится на одном упрямстве, не желая потерять лицо перед подоспевшей подмогой.
- О чем он? - толкнул командира в спину один из рабочих. - Не понимаю...
- Я для цеховиков деньги с бараков собирал, чтобы лишний раз шваль по району не болталась. А охотник решил, что я из блатных и наехал осенью. Разве что на ножах не сцепились. Крепко поцапались. Но вроде разобрались... - И развернувшись к палачу, уже громко добавил: - Мы себя защищать пришли. Думали - ты здесь нечисти лапы подрежешь, а мы уж или добьем, или хотя бы поймем - сколько дряни в слободу пойдет, а потом дальше. Честно скажу, не ожидал тебя живым застать.
- Никто дальше не пойдет... До самого последнего куска Тьмы - на пустыре остались... Я по запаху скажу - весь Город выплеснуло. Все, что в разных дырах попряталось - все набежало. Из Заречья, с причалов, даже с угольных шахт со старых заводов на другой стороне. Все тут...
Шагнув вперед, Штоф присел и всмотрелся в сморщенное личико, залитое кровью.
- А ведь я его знаю... Точно - это учетчик с кожевных складов. Я ему лет пять тому назад грузы сдавал. Что, тоже отметился?
Клаккер убрал сапог с чужой щеки и хрипло закашлялся:
- Эта гнида - хуже любой нечисти. Он хотел под себя весь Город подмять. Начать с бараков, а закончить всей Изнанкой. Я порасспрашивал его чуть-чуть, как ремни со спины распускать начал - так правду и узнал.
- Врет он, врет, - заверещал 'гном', но получив пинок забился в припадке, раззявив рот в беззвучном вопле.
- Сколько с Тенью дерусь, а самая страшная грязь от людей идет. Кто-то нечисть на жратву пускает, кто-то в подвале пленных держит, чтобы сожрали и костей не найти было. А этот дрянь сумел нахимичить, от которой у монстров голову сносит. Любая, даже самая маленькая гадость, звереет и готова тебя на куски порвать. Плеснул жидкость на врага в толпе и смотри, как через полчаса на его трупе пируют.
- Ты серьезно? - поразился бывший мастер, выпрямляясь во весь рост.
- Он меня у складов выследил, там и пометил. Пока я городу мотался - мелочь рядом бродила, но боялась атаковать, все же репутация у меня соответствует. А как толпой собрались, так и полезли... Я остатки патронов расстрелял еще в сумерках, дальше железом кромсал... Повезло потом, распарило, полушубок сбросил в сторону, так они его рвать начали, меня из виду на миг потеряли. Вот я и ополовинил стаю со спины, прежде чем за меня снова всерьез взялась... Ты подумай только, какая власть была бы у мерзавца. Выбирать - кому жить, кому умирать. Или еще хуже - продать кому, чтобы весь Город на уши поставили. Вот бы повеселились.
Потянув разодранные на ремки остатки овчины, Клаккер потряс обрывками перед собой. Одновременно с этим сваленные в груду тела зашевелились, пытаясь двинуться следом. Казалось, вся куча с переломанными лапами, разбитыми и посеченными мордами - обрела новую жизнь, мечтая вцепиться в живых. Грохнуло несколько выстрелов, прежде чем Штофу удалось навести подобие порядка:
- Тихо, тихо! Зацепите своих же!.. Все, эти не жильцы. За нас работу сделали, успокойтесь...
И лишь сформировав вокруг опасного места кольцо охранения, Клаккера пересадили в сторону, набросив на плечи чужое пальто. Пленника бросили рядом, осветив фонарями кровоточащие раны на спине. Палач пошарил руками и пробормотал:
- Черт, перцовка закончилась. Я когда последнего прибил, так еле живой был. Хоть ложись и замерзай. Счастье еще, что чекушку неделю назад подарили, а у меня все руки не доходили выставить дома... Нет у кого, горло промочить?
Подождав, пока мужчина ополовинит поданную бутылку, Штоф подвел итог:
- Что делать будем, охотник? Зверье ты покрошил, а вот с гнидой как обойдемся? Если он в самом деле собирался людей монстрам скармливать и запугивать всех, так ведь за такое в бараках мигом в прорубь спускают. И на стаж работы и приятельство не смотрят.
- Не знаю, вам решать. Я дело раскрыл, нечисть подчистил, как мог. Могу и его прихлопнуть. Потому что от человека там лишь оболочка... Упрямая, правда, все мне сказки рассказывал, а от бороды дрянью тянуло, сил нет. Пришлось ломать.
- Вот за это могут спросить. За то, что самосуд устроил в очередной раз. За то, что обвиняемого пытал. Бургомистр мигом плаху организует и не посмотрит, кто ты и чем занимаешься.
- Что же мне, отпускать его было? - возмутился Клаккер, пытаясь встать. Но ноги не держали и он лишь завозил сапогами по снежной каше. - Чтобы его отпустили, потом начались убийства, нечисть по баракам забегала? Он же чего ради на меня все запасы истратил? Я ему поперек глотки стоял, понимал, скотина, что мигом все ниточки распутаю. Полиция пока еще до истины докопается, а я вот - рядом. Живой и крайне опасный... Поэтому и стаю науськал.
- Успокойся, охотник. Это я вслух размышляю... Пытаюсь понять, как правильнее поступить... Я ведь тоже из тех, кого в первый набег на куски рвали. И семью хоронил, и друзей в могилы по частям складывал... Поэтому понимаю, чем такой умник закончит. Начал с тебя, а потом метил бы малых да старых, с кем легче справиться. И давил на страх, требовал бы благ и уважения. Иначе - плати жизнями близких за чужую жадность...
- Врет он, врет! - шипел бывший учетчик, гнилым нутром понимая, что застывшие рядом мужчины выносят ему свой приговор. И плевать им на официальные власти и судейскую кодлу, с которой можно договориться. Эти люди пришли умирать за родных и близких. Здесь, на заваленном мертвыми черными телами поле, они были готовы удавить любую тварь, будь она в зверином или человеческом облике. И не было жалости в этих глазах. Как и страха перед возможными громами и молниями с административных небес. Все решалось здесь и сейчас.
Штоф посмотрел на слабо шевелящуюся кучу и скомандовал:
- Завернуть его в остатки полушубка и туда. К нечисти, которую сам же и вызвал... Где он состав держал, знаешь?
Палач пьяно кивнул, допив остатки перцовки:
- Землянка на остатках строительного подворья. Месяц назад мы там шипуна пристрелили днем. Не знаю, осталось ли что на полках, мне верещал, что все до капли на эту авантюру потратил.
- Проверять не будем. Про землянку - понял... Ган и Тротти - берите свои команды, на склады за отработкой. Наберете несколько бочек, зальете нору гниды и сожжете все дотла. Чтобы от подворья даже щепки не осталось. Не жалеть... Хватит с нас одного безумца. Я не готов платить жизнями детей за такие игры...
Рыдавшего учетчика замотали в обрывки овчины, прихватив для верности обрывками веревки, потом раскачали и швырнули в центр зарычавшей груды.
- Что из Тени вышло, в Тень и вернется, - бросил вместо молитвы Штоф, подав знак остальным рабочим. - Охотник, что с мясом делать прикажешь? Если даже половину выплатят - до конца дней золотом будешь обеспечен.
Клаккер поднялся, опираясь на протянутые руки, постоял, крутя головой и пытаясь понять - где у штормившего мира верх, а где низ, затем выдохнул перегарным выхлопом:
- Давайте мы по другому поступим... К чертям мне это золото, лучше удавиться... Как представлю, что такое бы на слободу прорвалось - как в глаза вам смотреть?.. Вы сами по дорогам пройдите, сгребите все, что найдете. Головы - долой, клыки выбить. И сдать все под опись Шольцу. Он врать не будет, до последнего монстра посчитает... Что с бургомистра выбьем - людям раздать. Пусть настоящий праздник получат. В первый раз за столько лет...
И закончив необычно длинное для него выступление, палач плашмя повалился вниз, где его у самой земли с трудом успели поймать, не дав воткнуться измазанным лицом в грязную кашу из снега, чужой крови и потрохов.
А одновременно мертвая и живая груда оскаленных тел рвала на куски своего создателя, давая выход накопленной злобе. К утру, когда площадь дочистили и начали разгребать баграми вонючие куски - не осталось даже воспоминаний про бывшего учетчика и разодранный полушубок, принявший на себя первый удар чужих клыков.

* * *

Уже ближе к вечеру следующего дня Шольц прогуливался по кабинету, переводя взгляд с опухшей рожи Клаккера на бледное лицо Гжелики, на котором двумя голубыми блюдцами блестели глаза. Притормозив рядом с клеткой, сыщик сунул половину пирожного кроку, отправив остатки себе в рот. Соря крошками при каждом слове, начал беседу, обращаясь больше к люстре, чем к помощникам:
- Час назад сдал все добытое бургомистру. Застал у него же наместника Его Императорского Величества. Господин наместник был несколько бледен. Когда вы поставили город на уши, утром крики 'все пропало' из ратуши докатились до Солнечной Стороны и устроили форменный переполох. Представляете? Только-только отчитались о блестящем наведении порядка, как подобный конфуз. Раз - и ночной горшок на голову посреди благородного собрания. Осрамились на весь свет...
Покосившись на молчавшего палача, Шольц продолжил, все так же катаясь колобком по паркету:
- И вот, когда господин наместник примеряет на себя завершение карьеры и перевод к нам в качестве черти кого, ваш покорный слуга является с докладом о блестящей победе над врагом и списками захваченных в плен солдат противника... Когда я вывалил на стол мешок клыков и сообщил, что в низу еще штук пять таких, господина бургомистра стошнило антрекотами прямо на вонючую кучу... Зато обстановка сразу стала дружеской и располагающей к общению...
Взобравшись на любимое кресло, Шольц обмахнулся платком и вздохнул:
- Ладно, хватит кривляться... Одним словом, большое начальство убралось на ту сторону с докладом. О доблестно подготовленных полицейских, о рачительном использовании фондов и мудром управлении. Благодаря чему удалось уничтожить последний прорыв, не потеряв при этом ни одного человека. Фантастическая победа, блестящий результат и возможность под Новый год сорвать ворох наград... Кстати, казну в самом деле сильно разворовали. Даже при всем желании Город сможет оплатить только половину единственного мешка. И то - не золотом, а товарами - мукой, крупами, керосином. Единственное, контролировать будут заводские мастера, так что вряд ли что-то налево пустят. Скорее всего - дополнительными пайками по баракам раздадут.
- Там зверья набито на десять лет вперед, - подал сиплую фразу палач.
- Наместник подписал бумаги о погашении всех недоимок по заводским долгам. Лично подписал. Завтра из имперской казны проведут зачет и хозяева фабрик станут существенно богаче. А простые люди здесь, на Изнанке, смогут вздохнуть чуть легче. Хотя бы на полгода-год... Кстати, новость уже отдали газетчикам и к вечеру в Городе станет известно о столь неожиданном подарке.
- И то - хлеб, - поморщился Клаккер, осторожно почесывая бок. Безумная ночь закончилась изодранной спиной, которую залили мазями и опутали бинтами. Теперь все тело чесалось, болело и требовало немедленно уложить его в койку. Но начальство было неумолимо и не желало отпускать.
- А теперь, мои хорошие, расскажите мне правду. Потому что когда мы добрались до мертвецки пьяного палача, на пустыре валялась лишь куча тел, да возбужденные работяги потрошили куски по всей округе, выбивая клыки... Я так скажу, что готов простить что угодно, ведь вы на пару умудрились очистить Город от последних монстров. Наверное, сейчас отсюда и до дальних ферм одно порождение Тьмы - наш крок. И мне нравится этот результат.
Сыщик помолчал, разглядывая невозмутимого охотника, и добавил ложку дегтя в благостную картину:
- А еще я готов четвертовать одного идиота, втравившего девочку в подобное 'приключение'. Что, мало было самому вляпаться, так и...
- Я ей револьвер подарю, - прервал Шольца палач. - Маленький, чтобы отдача не очень сильная.
- Револьвер? Ты что, сдурел?!
- Я понял, босс. Сам знаешь - какой у тебя убивец тугодум. Пока мысль в складках кости доберется до зачатков разума - времени проходит прорва... Но - понял... Гжелика - житель Города. Кровь от крови. Мало того, она еще и стоит рядом с нами - на границе с Тенью. И как бы мы не старались ее спрятать, оградить - ничего не выйдет. Ей надо уметь защищаться. Потому что на Изнанке может произойти что угодно. И если кто-то не может постоять за себя, его просто убьют. Смахнут, как досадную помеху... Поэтому я буду ее учить стрелять, смотреть по сторонам и защищать себе спину. И мне плевать, нравится вам это или нет. Ради ее же безопасности я поступлю так, а не иначе.
Шольц хотел было возмутиться, повернулся к девушке, и слова не успели родиться, расколовшись о безмятежный взгляд голубых глаз.
- Да, господин старший обер-крейз. Я согласна с Клаккером... Вы меня не видели, а ведь я была на углу пустыря, помогала грузить тела. Их было много. Очень много. Диких, страшных в своей ненависти. И я прекрасно помню, как они гнались за нами, мечтая убить... Я чувствовала их зов, чувствовала их ненависть... К сожалению, это были не мои друзья, что приходили в гости поговорить о холодной зиме или смешных людях, мимо которых так легко проскользнуть незамеченным... Тени - разные. И если я хочу приносить пользу людям, мне нужно научиться защищаться. Хотя бы ради тех, кто когда-нибудь снова придет ко мне, чтобы задать какой-нибудь вопрос... Мне - придется научиться.
Выбравшись к окну, сыщик долго стоял, разглядывая медленно ползущее к крышам пятно солнца. Потом подышал на холодное стекло, вывел знак вопроса и полюбопытствовал:
- Давно спелись? Хотя, после такой ночи можно легко веру сменить, что уж говорить про личные отношения... Кстати, убивец, когда ты мне расскажешь правду о причинах прорыва?.. Ведь прорыва-то и не было, как я понимаю. Что-то стряслось, что-то мерзкое, страшное, сбившее остатки теней в одну озверевшую стаю... А?
Оглянувшись через плечо, Шольц помолчал и понимающе усмехнулся:
- Ну, так я и думал. Куда как проще дурачком прикинуться. Мало ли что можно сболтнуть ненароком... Например, про неожиданно сгоревшие развалины, рядом с которыми видели рабочих с бочками. Видимо, тоже случайность... И нечаянную фразу от мальчишек, которые вместе со Штофом пробивались тебе на помощь. Фразу о том, что они будут молчать до гробовой доски... Интересно, и о чем это не хотят вспоминать люди, которым ты подарил гору набитой нечисти?.. Хотя, я тебя знаю, вряд ли там была простая купля-продажа. Ты же человек бескорыстный... Но ужасно любопытно, что на самом деле произошло в моем Городе.
Палач помолчал, потом кряхтя поднялся и набросил на плечи чужое пальто, в которым бродил все это время. Подождал, пока Гжелика поможет ему напялить шлем с очками-консервами и закончил беседу, помахав на прощание забинтованными руками:
- Это и мой Город тоже. Поэтому, ищите сами, господин старший обер-крейз. Мне же добавить нечего... Я сделал горожанам хороший подарок - вычистил остатки гадюшника на последок. Теперь можно спокойно праздновать, без оглядки за спину... Завтра после обеда буду, обещали фейерверк запускать. Станем отмечать Новый Год. Впервые за много-много лет... Не пропустите. Тем более, что сами обещали Гжелике лучшие места у ратуши...
Посмотрев, как захлопывается тяжелая дверь, сыщик повернулся к окну, нахмурил брови и почесал крохотную бородку, которую начал недавно отращивать. Потом решительно стер знак вопроса со стекла и подвел итог безумной ночи:
- И к черту... Начальство сбагрили, дело закрыли, скелеты в шкафу пока под ноги не вываливаются. Дальше будет видно... Отдыхать... Праздник, как-никак. Впервые за столько лет...

Глава 7

Укатанный снег поскрипывал под широкими полозьями, навевая дремоту. Мохнатая лошадка медленно тащила сани, изредка шевеля ушами на дежурные окрики возницы. Закутанный в безразмерную медвежью шубу пассажир откровенно спал, похрапывая в такт каждому шагу. Гроза и ужас порождений Тени неумолимо приближался к конечной цели своего путешествия: хутору Вальяжный. Куда его выпроводило безжалостное руководство, подарив корзину мороженной рыбы, ледяными тушками бренчавшую сейчас на каждой кочке.
- Ты у нас Город зачистил? Зачистил. Правда, бургомистра чуть заикой не оставил, но грязь с улиц убрал. Честь и хвала. И заслуженный отдых... Но вот беда, силы восстанавливаешь слишком однобоко, скоро перцовка из всех дыр польется. Поэтому - для спасения ценных кадров департамента, а так же чтобы глаза вышестоящим не мозолил, отправлю тебя в командировку. На две недели. Может, чуть шары продерешь на природе. Заодно посмотришь, как с нежитью народ по деревням справляется.
И вручив рекомендательное письмо, Шольц выпнул измученного похмельем помощника прочь. Не забыв, однако, ехидно попрощаться, высунувшись из окна:
- Обер-акк мой старый знакомый, Густав Рамп. Можно просто - господин Густав. Встретит, на постой определит. Как приветы передашь, так выяснишь, что их беспокоит. Обер-акк старой закалки боец, раз попросил в гости заглянуть, явно с чем-то странным столкнулся. Иначе бы лично позвоночник вырвал и на карачках в поле отправил... Поэтому - не посрами. А я пока Гжелику учебой займу. Пусть букварь штудирует, нечего в тире патроны зря жечь...
Новый Год прошел на удивление тихо и празднично. Тихо - с точки зрения полицейского департамента. Пока в небесах гремели фейерверки, а горожане праздновали и веселились, криминальные элементы соблюдали подобие нейтралитета. Ни тебе поножовщины, ни ограблений. Заводы отработали трое суток на неполной занятости, дав возможность рабочим перевести дух, а потом снова впряглись в обычный ритм. Но Город будто подменили после праздников. И серой хмари вроде как поменьше стало. И улыбались друг другу не в пример чаще. И нечаянно наступив на ногу не махали кулаками, а просили прощения. Обычно. Что не замедлило сказаться на общей статистике происшествий, пьяных безобразий и прочего непотребства. Похоже, Изнанка нашла для себя новый наряд почти добропорядочной дамы. И ей понравилось...
Сани вползли между высоких ворот на двор, и уставший от долгой дороги палач выбрался на снег. Полюбовался на бесконечную поленницу, на крытые внахлест коровники, на забор, огибавший широколапую вышку, превращенную в оборудованную огневую точку. По-крайней мере, крупнокалиберный ствол метателя внушал уважение. С такой 'швейной машинки' соседи в прошлую компанию умудрились положить половину имперской конницы. Страшное оружие. Беспощадное и эффективное против групповых целей. Главное, на обслуживании не экономить и патроны считать, которые бездонная утроба поглощала быстрее, чем успеют на заводе снарядить.
Обернувшись на чужие шаги, Клаккер наткнулся на злой встречный взгляд и поежился: хозяин подворья был на полголовы выше и шире в плечах. С таким отношения выяснять - сломает, как тростинку. И навыки бойца с нежитью не помогут - сомнет, не заметит. А уж под плохое настроение...
- От бургомистра? - буркнул здоровяк, не собираясь отвечать рукопожатием на протянутую руку гостя.
- Нет.
- Значит, полицейский департамент проснулся, прислал проверяющего.
Охотник поплотнее запахнул шубу и усмехнулся. Похоже, его приняли за чужака. Хотя - кого еще принесет нелегкая из города?
- Не... Сам терпеть не могу проверяющих.
Хозяин, одетый в старую овечью безрукавку поверх теплого свитера, потрепал бороду и подвел итог дурацкой беседе:
- Траппер... Извини, шкурами не торгую. И не скупаю... Трактира на хуторе нет, поэтому плати вознице и обратно, в Город. Если поторопитесь, к ночи успеете.
- А...
- У нас не подают, - и господин Густав гордо зашагал домой, забыв о существовании проходимца, посмевшего явиться на его территорию без приглашения.
Молча отсмеявшись, Клаккер добыл из кармана несколько хрустящих купюр и отдал старику, с интересом наблюдавшего за происходящим.
- Ты говорил, рядом живешь?
- Да, господин хороший, моя ферма вон, за пригорком. Могу подвезти.
- Не, я тут обустроюсь.
- Думаете? Господин обер у нас шибко крут. Если не понравились - запросто оставит в поле ночевать.
- Разберусь. Сам-то успеешь до темноты? Чтобы не заполучить кого в непрошенные попутчики.
Возница вмиг погрустнел и засобирался, припрятав деньги во внутренний карман:
- Да, поеду, пожалуй... Засветло до дому - самое то, самое то... Но вдруг надумаете - то вы стучите громче, у нас запирают рано. И назваться не забудьте, что из города. А то посторонних тут не жалуют, сами понимаете...
Проводив сани за ворота, палач подошел к дому и вежливо постучал. Подождал пару минут, потом уже забарабанил сильнее, долбя кулаком, укутанным в пушистую варежку.
Распахнулась узкая бойница, и, прежде чем оттуда пробился рык хозяина дома, гость протянул широкий конверт, увитый блестящей тесьмой:
- Господин Шольц просил кланяться... Приветы передает, о здоровье хотел узнать...
Бумажный прямоугольник исчез, оставив после себя лишь звонкий хлопок закрытой бойницы. Клаккер успел сделать круг по двору, разминая ноги, пока двери не распахнулись и местный хранитель закона не выбрался на улицу повторно.
- Я из другого ведомства, господин обер-акк. Служба Сыска Теней. Палач... Ну и заодно мальчик на побегушках у нашего общего знакомого.
Густав Рамп недовольно поморщился, потом еще раз поднес к глазам раскрытое письмо и прогудел:
- Обязательно старика надо было дураком выставлять? Не мог сразу...
- Вы будто слушали... Но - можно начать все с начала, еще раз. Вы - гостя встретили, я - с вами поздоровался. Как будто ничего и не было...
Но обер-акк лишь морщился, будто от зубной боли, не вслушиваясь в чужие слова:
- Вот подсуропил, Шольц, вот удружил... Просил же - самому подъехать, или кого посмышленее прислать. Так нет - мальчик на побегушках... Нянькайся теперь...
Клаккеру надоело и он прервал чужие стенания:
- Слушайте, господин хороший. Вы бы лучше сказали сразу, чего ради я в такую даль приперся. Чего время-то терять. Может, вместо меня унтера прислать, чтобы помог протокол составить, или кого из сезонных рабочих коровам хвосты накрутить?
Безразмерная ладонь смяла бумагу, но полицейский сдержался. Помолчал, разглядывая нахала, потом криво усмехнулся и зашагал в угол двора к отдельно стоящему низкому сараю.
- Значит, умный у нас, торопыга. Ну, давай, посмотрим, что за подарок мне из Города прислали. Может, в самом деле, пора на пенсию по выслуге лет. Дорогу молодым, так сказать. Прытким и грамотным...
Лязгнул замок, и заходящее солнце высветило золотистый квадрат на засыпанной соломой полу. Хозяин встал рядом с распахнутой дверью, ткнув пальцем в мутное стекло, оплетенной проволочной вязью:
- Фонарь возьми.
Палач подхватил покрытую инеем дужку, поднес тяжелый светильник поближе к глазам:
- О, из штурмовых запасов, знакомая вещь. Отличная машинка, на ветру не гаснет, на морозе не коптит зря...
Встряхнув фонарь, мужчина хлопнул ладонью по выступающей из днища кнопке и дождался, когда внутри взметнется яркий огонек, быстро набравший силу. Подкрутив фитиль, Клаккер шагнул внутрь сарая, пригнувшись под низкой притолокой. Выждав чуть-чуть, следом двинулся и хозяин, пряча кривую улыбку.
Но минута шла за минутой, а гость не кричал от страха, не пытался выбежать наружу. Наоборот, он стоял у вереницы закоченевших мертвых тел, выстроенных в ряд у стены, и разглядывал покойников. Чья-то злая воля ободрала лица с мужчин и женщин, превратив их в жуткие мертвые карикатуры на весь человеческий род.
Помолчав, Рамп расправил бумагу и пробормотал, рассматривая округлые ровные строки:
- А может, и в самом деле лучший помощник. Вроде Шольц раньше глупые шутки себе не позволял. Хорошо бы, если так...

* * *

Клаккер потратил на погибших больше часа. Он детально обследовал раны, прислушался к любым отзвукам отражений. Не поленился прощупать остатки одежды, колом стоявшей на замерзших покойниках. И лишь оторвавшись от последнего тела вынес вердикт:
- Паршивая история. Одна и та же тварь, судя по запаху - первого привалила месяца два назад. Последний - позавчерашний.
- Каждые выходные. Плюс-минус день. - Хозяин хутора мрачно кивнул, разглядывая хмурого гостя. - Находим в поле, закоченевших. Все - из разных деревень. Но - один участок. Мой участок. И никаких следов...
- А какая нечисть по лесам шляется? Вы же далеко от Города, тут что угодно может 'резвиться'.
Рамп помолчал, потом развернулся и пошел к выходу. Дождавшись, пока Клаккер выберется на улицу, закрыл дверь и со злостью защелкнул замок:
- Понимаешь, незадача какая... Мелочь нас года три тому назад достала. Бегали такие, на крыс-переростков похожие. Птицу грызли, на детей скалились. Одну прибили, остальные лишь злее стали. А потом приплелся зверь, даже не знаю, как называть. Помесь собаки и медведя, только морда огромная и клыки - не каждый у меня в ладони поместится. Кто-то его сильно подрал, вот и прибился... Мужики забить хотели, да побоялись. А мне, дураку старому, жалко стало. Я тварь потрохами откормил, да потом прогнал прочь... Так и повелось - наш монстр по округе бродит, изредка на глаза показывается. Скот не трогает, на людей не лезет. Мы его не гоняем, он нам не досаждает. Оленей обычно скрадывал в чащобе, да свою же мелочь сожрал, кто не удрал сразу... Тихо стало, просто загляденье.
- А потом нашли первого убитого.
- Ага. Перед морозами тварь не видели, думали, что все, с холодами уйдет. Прошлой зимой тоже долго его не было, уже ближе к весне объявился. А тут - увидели его как раз после первого погибшего. И пошло-поехало. Как где мелькнет по лесу, так можно в поле за 'подарочком' шагать... Мужики на меня уже волком смотрят, я же зверюгу сразу не прихлопнул. И что тут поделать - ума не приложу...
Клаккер задумчиво погладил бок, проворчав в унисон хозяину:
- Это хорошо, что я с собой барахло прихватил. Конечно, громыхалка у тебя на вышке знатная, но по лесу бегать с моими игрушками куда как сподручнее... Сколько у нас до следующего набега осталось? Дня два-три?
- Где-то так.
- Значит, успеем перехватить... Давай пока сядем, ты подробно все расскажешь. А завтра покажешь на местности, где именно тварь атаковала. Следы посмотрю, с округой познакомлюсь. И можно будет начинать охоту. Чтобы раз и навсегда точку поставить. Картечью. Чтобы без вариантов...

* * *

Наутро палач нацепил широкие лыжи и двинулся следом за хозяином. И хоть навыка в беге по пересеченной местности у него не было, здоровяк пер подобно товарняку, оставляя после себя широкую колею. Там, где более тяжелый обер-акк умудрялся проскочить мимо ямы или канавы, гость шел напролом, ничуть не смущаясь и почти не отставая. Не успело солнце взобраться на ледяной небосвод, как мужчины уже стояли рядом местом последнего убийства. Достав нарисованную вечером карту, Клаккер быстро нашел нужные ориентиры и довольно кивнул:
- Так, господин Густав. Церковь и соседние фермы я вижу. Лес и овраг тоже опознал. Вы можете возвращаться домой, а я поброжу вокруг, заметенные дырки поковыряю. Может, что еще накопаю.
- Сам? Точно помощь не нужна?
- Завтра с народом бы пообщаться. Как у вас, мужики городских на вилы не поднимают?
Полицейский лишь крякнул в ответ на подобную глупость:
- Что же мы, дикие совсем? Можно будет к нашему преподобию сходить. Отец Якоб человек грамотный, перед службой зачастую желающих у себя на чаепитие собирает. Вот с людьми и познакомишься... Но я бы в одиночку тебя все же не отпустил. Мы теперь даже в гости по двое-трое ходим. И ружья в придачу.
- Ружье у меня есть, - палач показал рукоять обреза, чуть вытянув его из кармана. - А с кем-то ходить - вы мне остатки чужих следов затопчете. Человеческий запах Тень забивает почти сразу. Тем более, когда несколько дней прошло. Поэтому - давай каждый своим делом займется. Ты - по хозяйству, а я - нос везде суну, куда добраться получится. Да и не пойду далеко, так, рядом поброжу, под кустики позаглядываю.
- Как хочешь, - Рамп махнул рукой в сторону хутора и прогудел: - Я на вышку пастуха загоню. Все равно, он у меня больше по холодам лишь зубами стучит. Не работник, а одно недоразумение. Так пусть хоть посторожит, хоть какая-то польза... Стреляй, если что. Хоть найду, где голову свернешь.
- Обязательно, - согласился Клаккер, сбрасывая лыжи и приседая на утоптанном пяточке рядом с припорошенными снегом бурыми пятнами. - Как кто в задницу вцепится - так и сигнал подам...
Господин обер-акк успел за несколько часов закончить с домашними делами, вычистил свинарник, помог жене обиходить скот и наколол остатки чурок, сваленных с осени у поленницы. Изредка он поглядывал на мальчишку, маячившего на вышке, но тот лишь крутил головой и украдкой иногда поглаживал метатель. Было видно, что в мечтах пастух давно где-то мчит на лихом коне, поливая свинцом орды монстров, атаковавших родные поля. Но минута тянулась за минутой, а гость молча все бродил по сугробам, успев исчертить лыжней весь заснеженный треугольник, образованный двумя хуторами и дальними фермами.
Когда солнце уже засобиралось на покой, Рамп окликнул сторожа:
- Что там? Где этот неугомонный?
- В лес зашел, давно его не вижу. Но тихо пока, никого больше нет, - отозвался мальчишка, приплясывая замерзшими ногами.
- Давай вниз, обедать. Я тебя сменю. Потом еще покараулишь, да домой. Нечего по темноте шататься, сам понимаешь...
Клаккер стоял рядом с огромной сосной, которую снег укутал безразмерной белой шубой. Мужчина спокойно разглядывал черную тень, застывшую впереди на пригорке. Между охотником и чужаком из Тени было около тридцати метров, но оба лишь изучали друг друга, не пытаясь атаковать. В тишине было слышно, как среди верхушек деревьев бродит легкий ветерок, да изредка поскрипывали лыжи, когда палач переносил тяжесть тела с одной ноги на другую.
Нечисть действительно пугала своими размерами. Высотой метра два в холке, кривые лапы и вытянутая вперед узкая морда, опущенная к земле. Габариты медведя и грация волка. А когда зверь пренебрежительно зевнул, его противник сумел по достоинству оценить пасть, забитую острыми зубами.
Но человек лишь стоял, с интересом наблюдая за хозяином чащобы. Убедившись, что незнакомец не собирается стрелять, тварь недовольно хрюкнула и боком спустилась с холма в кусты. Хрустнул наст, закружились в морозном воздухе снежные хлопья - и Клаккер остался в одиночестве. Подождав для верности пять минут, охотник медленно двинулся вперед, не забывая посматривать по сторонам. Здесь, среди спящих деревьев, любое отражение Тени ощущалось подобно яркому факелу, мелькнувшему в ночи. Монстр ушел, но ему нужно буквально пару секунд, чтобы вернуться назад. Поэтому палач не суетился и был готов стрелять при любой опасной ситуации.
Взобравшись на пригорок, мужчина покрутился рядом с чужими следами, потом поглядел на кусты и задумчиво кивнул собственным мыслям, кружившим в хороводе с утра:
- Ну, логово я видел. Тебя - тоже. Можно и честь знать...
И ощущая спиной чужой взгляд, Клаккер направился назад, на хутор...

* * *

После горячей бани хозяин хутора и гость сидели за накрытым столом и поднимали крохотные стопочки за здоровье общего знакомого. Полицейский интересовался последними событиями в Городе, палач расспрашивал о местном житье-бытье.
- Говоришь, даже ночами теперь гуляете?
- Да. В каждом управлении по два-три обученных унтера, порошки специальные от мелкой дряни. Люди руку набили, отстреляли все, что под ногами путалось. А я хвосты крупным монстрам подкрутил. Тихо теперь.
- Нам бы так.
- Так не проблема, - охотник налил в стопки и отсалютовал: 'Ваше здоровье'. - До Города ехать часов пять. Найди время, загляни в гости. Мы и оружием, и припасами поделимся. С людьми пообщаешься, себе на заметку что полезное возьмешь. Ну и можно с Шольцом договориться, он выбьет вам ставку для унтера. Подберешь кого головастого, обучим. Вернется парень домой, будет тебе помогать по возможности.
- Кто же позволит деньгами швыряться? Мне самому жалование с лета задержали. Считают, что раз в деревне, то прокормишься.
Набив щедрым угощением рот, Клаккер заработал челюстями. Лишь ополовинив глиняную кружку с морсом, смог оторваться от ужина и ответить:
- Так человека к нам в штат запишем. Для Шольца важно, чтобы в первую очередь людей от нечисти прикрыли, а потом уже текучка с бумагами и бытовыми проблемами. Неужели господина старшего обер-крейза не знаешь?
- Надо же, уже и старший, - усмехнулся Рамп, подперев рукой подбородок. - Еще бы не знать, он у меня службу начинал, когда я старшего унтера получил. Потом уже семьей обзавелся, уехал из Города, а мой старый товарищ все бобылем по участкам так и мотался.
- Не, он теперь у нас уважаемый человек. Целое здание под себя с властей выцарапал. К бургомистру с докладами ходит, пополнение в хвост и гриву гоняет. Ну и с меня периодически стружку снимает...
- По делу, хоть? - расхохотался обер-акк, разглядывая собеседника, способного по ошибке пройти сквозь кирпичную стену почти без последствий для здоровья.
- Обычно я думаю, что зря. Но жизнь как-то странно устроена. Потому что проходит день-два и оказывается, что Шольц был прав, а я опять идиотом выгляжу, - вздохнул Клаккер, убирая в сторону стопку. - Ух, червячка заморил, можно и на боковую.
- Можно, хорошо посидели... А по нашим проблемам что думаешь?
Палач посмотрел на пляшущий огонек свечи и протянул, не спеша делиться сокровенным:
- Если мой опыт не врет, то завтра к вечеру мы все хвосты в один узел свяжем. Но торопиться пока не будем, хочется мне среди людей потолкаться, послушать. Есть несколько вещей, которые кажутся простыми, но явно двойное дно спрятано. Вот и попробуем всем миром разобраться...
Уже ближе к полуночи, когда хозяева собирались спать, верная подруга жизни тихо спросила мужа, убирая котелок в печь:
- Густав, как оно? Бабы сегодня мне только что в след не плевали. Люди не просто испуганы, люди злы на тебя, что защитить не можешь.
- Люди нашли крайнего, - скривился полицейский, помогая жене прибрать на кухне. - Не я, так другой бы под руку подвернулся. Сама подумай - восемь покойников и зверь в лесу. Кто угодно с катушек съедет. Не сможем в ближайшие выходные проблему решить, запросто огненного петуха пустят. От безысходности.
- А молодой, которого Шольц прислал? Он сдюжит? Странный какой-то. Больше на бандюгана с тракта похож, чем на полицейского.
- Сдюжит... Я с ним в бане парился, на парне живого места нет. Столько раз его нечисть рвала, не сосчитать... Хоть и сам себе на уме, но в Городе на хорошем счету, в письме просто сказано: 'спустить с поводка, любой клубок размотает и глотки за сельчан порвет'. Вот завтра и посмотрим, как он горазд за нас грудью встать. Сам говорит, что к вечеру все решится...

* * *

У отца Якова в небольшом пристрое рядом с церковью было не протолкнуться. Завтра на службу и так приедут стар и млад, но сегодня на публичные чаепития - собралось народу ничуть не меньше. Слухи, что из Города по просьбе обер-акка прислали специально обученного охотника на нежить, успели добраться до самых дальних хуторов, и полюбоваться на диковинку съехались семьи со всей округи.
Клаккер с утра успел перезнакомиться со всеми, кто не стеснялся пожать протянутую руку, шутил и балагурил, пускал солнечные зайчики очками шлемофона. Детишкам уже в который раз демонстрировал огромный тесак и крохотную алебарду, подвешенные на широкий пояс. Мужиков поразил познаниями в местных ценах на корма и телят, а женщинам пообещал, что как надумает жениться - так обязательно приедет сюда. Потому что Городские красавицы супротив местных - даже рядом не стоят.
Еще на рассвете, когда первые селяне начали стекаться к церкви, палач завербовал в ординарцы худого молодого мужчину, косившего на один глаз - помощника местного церковного служителя. И теперь в случае необходимости лишь спрашивал у того, скользившего тенью следом:
- Сат, мы завтра селян от нежити прикроем? Чтобы служба без проблем прошла? Во, Сат подтверждает - прикроем, все будет хорошо! Сат у вас - боец, с его помощью и божьим благословением - любую проблему решим...
Поболтавшись с утра рядом с толпой, господин Рамп успокоился и подался домой: гостя бить не собирались, наоборот, были рады видеть и пытались затерроризировать вопросами обо всем на свете. Уже перед тем, как исчезнуть, полицейский был остановлен палачом и выслушал необычную просьбу:
- Густав, ты ведь после обеда на чаепитие придешь? Хорошо. Если не трудно - надень форму. Чтобы - при параде. И револьвер возьми, который в простенке висит. Знатный револьвер, можно медведя свалить.
- Револьвер - понятно, зверя будем бить. А форму-то к чему?
- Прошу. Потом объясню...
И уже к четырем часа дня обер-акк думал, что одними объяснениями охотник не отделается. Перешитая несколько раз форма сидела ладно, нигде не давила, но полицейский ощущал себя идиотом, ловя удивленные взгляды односельчан. Правда, потом кто-то 'догадался' и озвучил, что это положено по правилам: официально встречать коллег из Города, но чувство неловкости так и не прошло.
Выбравшись из-за стола, где допивали всем миром уже пятый огромный самовар, Клаккер пробрался к доске, на которой висели крохотные фотографии прихожан. Отец Яков не чурался прогресса и пытался вести собственную историю местных земель. Покосившись на мрачно застывшего рядом Рампа, палач попросил:
- Опиши словами, кто здесь есть из погибших. Только пальцем не тыкай.
- Все тут, все восемь.
- Тогда давай, с первого... Так, справа в пиджаке, вижу... Второй...
Найдя все нужные лица, охотник еще раз пробежал глазами по чужим фотографиям и удовлетворенно хмыкнул:
- Вот и второе дно открылось.
Полицейский обиделся:
- Думаешь, я не разглядывал? Каждого, каждого со всех сторон крутил. Нет между ними общего. Жили в разных местах, общих интересов - только что о погоде потолковать. Три мужика и пять женщин. И хоть бы как-нибудь пересекались.
- Есть общее, - не согласился палач, развернувшись на каблуках. - Просто у тебя глаз замылился, вот и не видишь... Давай, перед морозом, еще по чашке выпьем и на улицу. Зверь рядом.
Рука непроизвольно дернулась к револьверу, но Рамп сдержался, краем глаза отметив медленно наползающие сумерки за окном.
- Может, пока воевать будем, двери закроем? А сюда свечей побольше, чтобы из угла какого зверюга не просочилась?
- Нет. Просто - будь готов, а я людей выведу. Здесь драку начинать - запросто можно дров наломать. Поверь, в бумагах я полный профан, но никто лучше меня чужака не завалит. Пошли, надо заканчивать представление...

* * *

Став в центре круга, Клаккер весело прощался, размахивая руками:
- Завтра ждем в гости все, всех и каждого! Друзей зовите, кто не смог сегодня подъехать! Все будет нормально, обещаю!
- Что, тварь-то уж убили, поди? - пробился сквозь гул чей-то тонкий голос.
- Сбежала тварь, как есть - сбежала! - рассмеялся палач, поглядывая за спину полицейскому. - Как поняла, что морду свою под пули подставить придется - так и рванула. Только кривыми лапами и успела снег загрести. Ап - и... Сзади!
Видимо, Шольц не зря давным-давно выбрал Густава Рампа учителем. Обер-акк среагировал автоматически, не задумываясь: присел с разворотом и разрядил револьвер в стоявшую позади фигуру. Толпа отпрянула прочь, а на белый снег медленно повалился Сат, пытаясь зажать дыру в животе.
- Молчать! - проревел громогласно Клаккер, сбивая крики. Шагнув вперед, опустил дробовик, убрав напряженный палец со спускового крючка.
- Ты... Это же...
- Это наш клиент, Густав. На лапы посмотри.
Опустив глаза, полицейский от неожиданности чуть не выстрелил еще раз. Там, где раньше у церковного служки были руки, сейчас из коротких рукавов латаной шубейки торчали маслянисто-черные лапы с огромными когтями. Из распахнутого ворота торчала человеческая голова, а вот то, что скребло сейчас залитый кровью снег вокруг, к роду людскому отношения точно не имело.
- Знаешь, я с нечистью уже сколько вожусь, но ваш клиент - нечто. Впервые такое вижу, чтобы Тень в живого человека вселилась. Поговаривали, что где-то у предгорий иногда свежий труп какая-то дрянь может поднять и бродит потом, не в силах из тела вырваться. Но тут... Слышишь, Сат, скажи напоследок, чем тебе односельчане так не понравились?
- Убью, гадина... - прохрипел в ответ оборотень, пытаясь зажать рану в животе.
- Это точно. Если тебе дать отлежаться - то запросто. Прискачешь ночью и попытаешься в спину ударить... Тогда я за тебя скажу... Мы пока здесь ходили, я все тебя перед людьми показывал, вопросики вскользь задавал и реакцию твою смотрел. Смотрел и слушал... Знатно от тебя под конец чернотой несло, можно было с закрытыми глазами понять, как морду кособочит.
Толпа молчала, в ужасе разглядывая мужчину, с кем жили бок-о-бок столько лет. Полицейский покрутил в руках револьвер, потом сунул в кобуру. Похоже, он сам до конца не мог осознать - что именно произошло на площади:
- Он же с нами... Детей крестил, отцу Якову помогал. Уважением пользовался, народ не даст соврать.
- Это для вас - уважением пользовался. А ему - кривой глаз мир вверх ногами перевернул. Все мерещилось, что презирают за это, в спину плюют, уродом считают... И в конце лета он не выдержал, сорвался в предгорья. Видимо, слухов набрался о тварях, которых там приручить демонологи пытались.
- Когда городок за сутки вырезали?
- Да. Говорят, кавалерия до сих пор сектантов по округе гоняет. Вот и ваш сосед в ту же степь подался. Не знаю, что и где он сумел зацепить, но только от человека теперь осталась лишь оболочка... Как с людьми пообщается, на ваши счастливые лица посмотрит - так его и плющило. И лица с бедолаг он срывал именно поэтому - не мог мертвым простить, что красивы душой и телом... Ты сам потом еще раз у фотографий постой, посмотри. Выбирал ведь, скотина, самых симпатичных. Кто не побоялся в камеру улыбнуться, радостью поделиться...
Убрав дробовик, Клаккер достал однозарядный пистолет и выстрелил в лоб оборотню. Затем повернулся к священнику, безмолвной статуей застывшему рядом, и подвел итог долгому дню:
- Что Тенью рождено в Тень и вернулось... Можете прочесть молитву, святой отец. Через полчаса - тело сжечь, пепел захоронить. Я остатки обработаю, чтобы никакой дряни больше не было... А вашей дикой образине в лесу спасибо скажите. Убийца долго боялся начать, тварь его чуяла и порвать могла. Лишь когда пришли морозы и прикормленная нежить ушла отсюда, только тогда падальщик начал охоту на людей.
- Его же видели рядом с погибшими!
- Оборотня вы видели. Он даже не поленился, в чужое логово залез, травы надрал с запахом, следы замаскировать хотел. Но как только хозяин вернулся вчера под утро - так и затаился. Пришлось представление разыгрывать, чтобы он контроль потерял и проявил себя... Поэтому - дело закрыто, погибших можно хоронить, как положено. Следствие закончено...

* * *

Клаккер выволок на дорогу кусок бревна и теперь с комфортом сидел, бросая куски оленины огромной черной тени, мутным пятном застывшей рядом. Косившийся на палача хозяин хутора выхаживал рядом, стараясь все же держаться подальше от нечисти. Ветер разогнал снежные тучи, и теперь поле и засыпанные по маковку дома залил яркий лунный свет, превративший округу в серебряное отражение реальности.
- И все же, пусть безумцу мы поперек глотки встали. Но зачем ты меня в форму вырядил, потом чаепитие устроил?
- Я с самого начала удивился, когда место преступление осматривал. Запах на убитых был один, а тут - два. Причем - один от убийцы, а второй - чужой. И явно наведенный... Потом уже в лесу логово нашел, там пошарил и сообразил. Настоящий монстр не трогал людей, он вас за своих принимает. А вот кто убивал - было непонятно. Причем - явно кто-то из местных, очень уж ловко места для засады выбирались. В обращенном виде Сат не мог долго находиться, чтобы тенью по снегу мелькать. Поэтому выбирал тропку, где-то в стороне обустраивал себе гнездо, там дожидался жертву... Ты с мужиками поле прочесывал, а он на верхушках деревьев себе помосты мастерил. И все - пойди догадайся, откуда смерть пришла.
- Вот черт!
- Именно. Когда селяне собрались, я запах засек. Специально поближе к себе подтянул, чтобы в случае проблем успеть отреагировать. Ну и попутно накачивал его. Как только понял, что общее внимание твари как нож острый - так и пихал перед собой при любом удобном случае. 'Сат у нас сможет, Сат нас защитит'. И вроде как заболтал, дурачком городским выступил. И тормоза внутренние ослабил, вот под конец мерзавец контроль и потерял. А форма твоя перед глазами у него мелькала, лишний раз бесила... Все вместе и сработало...
- Да, охотник. Страшное дело ты раскрыл. Я уж думал, что придется в Город возвращаться, иначе местные с новым покойником и меня бы закопали.
- Увы. Лишний раз убеждаюсь, что просто Тень - это мелочи. Зверье агрессивное, но предсказуемое в основном. Можно справиться. А вот когда на гостей мы свою мерзость накладываем - то получается действительно страшный коктейль... Ладно, закрыли проблему. По утру можно возвращаться домой... На, последний кусок. Покорми зверя, он лишний раз тебя запомнит.
Густав осторожно взял кусок мяса и протянул вперед. Зубастая морда аккуратно вцепилась в оленину и подалась назад, снова превратившись в мутное черное пятно на серебристом сугробе. Палач поднялся, оттер ладони снегом и повторил:
- Запомнит... Берегите его. Вы для него - любимая стая. Как жизнь спасли, так и породнились. Если где-то в сарае место потеплее сделаете, то и уходить на зиму не будет. Территорию для вас защитит от любой дряни, может еще щенков заведет. Только не хвастайте слишком, чтобы власти не возбудились не по делу.
- Думаешь? - с сомнением потеребил бороду полицейский. - Вроде как положено таких отстреливать.
- Не думаю. Знаю... Это - ваш друг, собственной головой клянусь. Хотя и родился на чужой стороне. А вот земляк, с которым детей крестил - оказался врагом... Выверты судьбы, однако. И никуда не денешься...
Оценка: 7.34*25  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"