Моя память не перестает выдавать на гора интересные эпизоды из моего далёкого прошлого. Некоторые из них я решил воспроизвести на бумаге. Вот они.
Город Петропавловск на Камчатке. Я впервые выступаю в суде в качестве государственного обвинителя. Судят грабителя. Вина его доказана, и я своей речью стараюсь убедить в этом суд. После её окончания был объявлен перерыв на обед, который несколько затянулся из-за опоздания адвоката. Наконец он появился и суд, возобновив судебное заседание, предоставил ему слово для защиты. Адвокат с трудом поднялся и. упершись о край стола, сказал, растягивая слова:
- Я ... буду... краток.- и, после паузы, с пафосом выкрикнул: - Мой подзащитный невиновен!
Затем он стал крениться набок и рухнул на пол.
Председатель суда вместо того, чтобы прервать судебное заседание или хотя бы предоставить мне слово для реплики, а подсудимому - последнее слово, удалилась для вынесения приговора. Естественно, я этот приговор опротестовал, однако мои представления о высоком правосудии были основательно поколеблены. В дальнейшем мне стало известно, что факты подобные этому случались в суде постоянно, но им не придавалось значения. Как-то судья вынесла в адрес коллегии адвокатов частное определение, но, вспомнив, что там одни алкоголики, направлять его не стала.
А вот другой факт из того же ряда. Как-то в грозненском суде я поддерживал обвинения по двум делам о квалифицированном хулиганстве. По одному из них обвинялся интересный на вид парень, который устроил пьяный дебош в ресторане: избил посетителя, разбил посуду, оказал сопротивление работникам милиции. По другому делу подсудимый с заурядной внешностью обвинялся в том, что будучи пьяным, приставал на улице к прохожим, а одного из них избил. Я просил суд лишить свободы первого на пять лет, а второго - на два года. Суд поступил с точностью до наоборот. Когда же я поинтересовался причиной несоответствия наказаний содеянному, судья ответила:
- А вы обратили внимание на выражение лица второго подсудимого? Такой убьёт - и глазом не моргнет.
- Разве не конкретные действия подсудимых являются мерилом их виновности? - спросил я.
- Если вы не согласны с приговором - пишите протест,- ответила она с обидой в голосе.
Я поблагодарил её за разъяснение и подумал, что судейство - дело не женское. Женщинам присущ субъективный взгляд на вещи, и если факты противоречат их убеждениям, то тем, как говорится, хуже для фактов. Не знаю, из чего исходили древние греки, водрузив на Олимп в качестве богини правосудия Фемиду, но, видимо, сомневаясь в её объективности, наложили ей на глаза повязку и вложили в руки весы - пускай, мол, руководствуется ими, а не своими симпатиями и антипатиями. Можно предположить, что если бы греки богом правосудия признали мужчину они, наверняка, зашили ему карманы, чтобы не брал взяток.
В памяти сохранились также отдельные эпизоды, связанные с надзором за деятельностью грозненских органов милиции. После восстановления Чечни они представляли жалкое зрелище. Об их общей и профессиональной грамотности, а также интеллекте, можно судить по перлам, которые содержались в составленных ими процессуальных документах. Вот некоторые из них:
"Никитин лежал в куче блевотины, и унижал свое человеческое достоинство";
" Старуха преклонного возраста";
" Обвиняемая разложилась не только морально, но и физически";
"Напротив комнаты находится туалет со всеми вытекающими из него последствиями";
" После осмотра места происшествия труп отправлен в больницу для оказания медицинской помощи";
"Находясь в КПЗ, Орцханов упорно буйствовал и рвал из внутри желудка";
"На столе обнаружена куча г...., неправильной формы, загогулиной кверху";
" Пытался изнасиловать её по согласию";
" Он нанес ему оскорбление по голове";
Как-то я высказал начальнику милиции недоумение чрезвычайно низким уровнем его оперативного состава. Он почесал свою лысину и спросил:
- Вы заметили, что все они лысые?
- Заметил,- ответил я.
- А знаете почему?- и, не дождавшись ответа, сказал: - Потому что в милицию берут дураков, а требуют с них, как с умных.
Это объяснение мне показалось достаточно убедительным, и все же на одном из совместных совещаний я решил задать тот же вопрос министру внутренних дел, однако в самый последний момент передумал - министр тоже был лысый.