У меня водительских прав ещё не было: вести авто согласился наш друг из Москвы Толя. Он и сам водил не очень - в конце пути не зря сказал: "Храбрые Вы ребята!". Вспоминая те времена, я вижу себя, пятидесяти-семилетнего, мальчишкой, готовым пуститься в любые авантюры. Заказали из Израиля номер в амстердамском отеле, сообщили адрес Толе. В общем, прилетели - сразу сели. В отеле взяли для него третью кровать, администрацию предупредили о том, что ожидаем Яковлева из Москвы. Близко к полночи открывается дверь и входит изумлённый московский гость. Едва он подошёл к стойке в reception и назвал себя, ему сказали, что его ждут и вручили магнитную карточку-ключ от нашего номера, не удостоив взглядом единым его документы. Переночевав, сдали карточки-ключи, попрощались и ушли. Такая бредь, как проводить досмотр на предмет спионеривания полотенец, наволочек и прочего добра, не может прийти ни в одну цивилизованную голову. Вспомнилось, как мы с сыном во время тура по Каме после отбытия из убогой ночлежки сдавали по счёту "бельё": серые бумажной толщины полотенца и кусочки относительно белых тряпочек, чудом державшихся вместе и обозначавших наволочки.
Дальше - больше. Пошли арендовать авто. Тут выяснилось, что права вождения у Толи не просто русские, а слишком русские: учитель к малому числу часов добавил большие опасения ускоренного износа тормозных колодок и даже некоторого перерасхода бензина из-за неумелости ученика, довольно естественной для начинающего. Толя немедленно потребовал инструкцию для вождения нашего Хюнди, которого я не полит-корректно называл Хуюндаем, что более соответствует русскому стилю прочтения слов, набранных латиницей. Смеющиеся голландцы советовали отжать сцепление и без всяких инструкций нажать на педаль газа, разумеется, включив зажигание и снявшись с тормозов. Навык вождения это как деньги - или он есть, или его нет. В первом случае инструкция не нужна, во втором она не поможет. Но Толя настаивал, получил, наконец, свою инструкцию на незнакомом ему голландском языке и поехал.
И вот мы лошадные! Все трое: Толя, я, моя жена - впервые в жизни! Каждое переключение передач подбрасывало наш Хюнди, как самолёт, совершающий посадку на колхозное поле. Едва выехав на улицу с интенсивным движением, мы "заглохли" поперёк трамвайных путей и довольно долго думали, что делать дальше. Амстердам ждал молча: ни одного матерного или иного благословения ни на одном языке. Обстановка доверия, терпимости представляла собой "Очевидное- невероятное" не только в сравнении с режимом родины, но и с израильским опытом нашей эмигрантской жизни.
Нам и в страшном сне не могло привидеться в том благополучном для западной Европы 1997-м году, до чего доведёт её терпимость всего несколько лет спустя. Весь остаток нетерпимости и ненависти, почти зоологической, "цивилизованные" без малого всего света сосредоточили на "ужасном" Израиле, "укравшем" у "несчастных" арабов территорию размером с гулькин хвост вместе с "арабским, оккупированным Израилем" городом Иерусалим - Эль Кудс по арабски. Они не жалеют ни сил, ни денег на "святое" дело ликвидации Израиля и проживающих там евреев. Журналистов таких как Полаччи, пишущих о том , что Европа сгорела в печах Освенцима, когда совершился этот ужасный обмен лояльных и креативных евреев на ныне заполоняющих Запад милых несчастных арабов и прочих мусульман со всего света, плюющих на западную культуру, законы и просто на право дышать тех, кто не молится аллаху или молится, по их мнению, не по правилам. Остальных журналистов либо покупают на деньги саудовских шейхов, либо просто запугивают. А тут ещё финансовые интересы корпораций, которые арабскую нефть ценят больше, чем высокие технологии, разрабатываемые в Израиле, чемпионе мира по старт-апам. Плюс традиционный вселенский антисемитизм. Лютее же всех к Израилю ... левая профессура, в том числе и еврейская, даже в самом Израиле. Так неужели же был прав Ильич, не к ночи будь помянут, когда говорил, что "...интеллигенция не мозг, а говно". Я опустил первое слово "русская", потому что, по-моему, точнее было бы "мировая" - прости, Ильич. Он не имел в виду профессионализм. В другом месте он писал, что в профессии "верьте ему (профессору) безусловно". Но не за пределами оной! Талант, гениальность проявляют себя во всём. И в бездну идиотизма гений нырнёт глубже любого не одарённого: вспомним Л.Н.Толстого, называвшего Шекспира автором бездарных пьесок. Но вернёмся к нашим баранам.
Мы посетили Рейксмюзеум с "Ночным дозором" в Амстердаме, собор в Гааге, микро-городок Мадуродам с корабликом, на котором тушили искусственный пожар, с городским движущимся транспортом, с двумя летающими вертолётиками, и отправились в Германию, заглянув по дороге в Лейден. Впервые убедились, что для пересечения границы между западно-европейскими странами нужно только дождаться зелёного сигнала светофора. Покатили вниз по карте вдоль Рейна.
Уж и не припомню, где нас застала первая ночь в Германии. Всё перешиб нервный срыв Толи: он в панике припарковался на какой-то улице какого-то города, и мы пошли, куда глаза глядят, искать ночлег. Так мы с женой и Толей в первый и, скорее, в последний раз в жизни оказались в пятизвёздочном отеле "Променад". Передохнув и придя в себя, мы с Толей пошли искать оставленный Хуюндай. Нашли методом прочёсывания местности. Усадить Толю за руль безусловно было варварством - весь расчёт строился и, как оказалось, не зря, на дикой талантливости этого шестидесятилетнего парня во всём, за что ни возьмётся. По Германии ехали вдоль Рейна. То, о чём раньше только слыхали, увидели: лубочная красивость, чистота, ухоженность каждого дюйма. На не запомнившейся улице нашли Хуюндай. Толя овладел собой и машиной. Подъехали к отелю и вынули из багажника чемоданы. Служащие буквально вырвали их из наших рук.
После этого исключительно и универсально способный Толя стал быстро и успешно овладевать мастерством вождения. Назавтра мы уже по одёжке протягивали ножки и остановились в циммерах, что было мало не в десять раз дешевле. При поиске ночлега ещё не обретший себя наш возница растерянно вопрошал: "А куда ехать?". Я же, наиподлейшим образом, несмотря на нервный срыв Толи, восторгавшийся поездкой и не порвавший ни один нейрон, спокойно и вальяжно кинул: "Правь к харчевне". В Германии в местах, посещаемых туристами, где кормят, там и на ночлег укладывают. Это был первый и последний случай в жизни, когда моя скорость соображения могла конкурировать с толиной. Назавтра на рассвете собирались в путь, сказали хозяйке,расплатились, спросили,как в такую рань вернуть ключ. "Положите возле двери", - был ответ: про такие глупости, как проверка наличия имущества мы уже не думали, а хозяева тем более. Свободные люди, чёрт возьми! Оказывается, что лгать и красть - вернейшие признаки рабской психологии. Города замелькали, как в кинопутешествии: Кобленц, Рюссельхайм, Кёльн и так далее через Шварцвальд мимо Боденского озера вплоть до Мюниха. Запомнились Гейдельберг и излюбленный всеми императорами Европы Баден - Баден. На считанные минуты заглянули в Страсбург, на который шенгенская виза Толи не распространялась. В крупных городах: Амстердаме, Гааге, Кёльне,- не пропускали, естественно, ни одного собора и ни одной картинной галереи. Потом через Шварцвальд мимо Боденского озера вплоть до Мюниха. Вспоминается забавный случай. В маленьком городишке, услышав наши ответы на вопрос, откуда мы, хозяйка циммера задумчиво улыбнулась и сказала: "Исраэл, пирамид!". Мы как на другой планете побывали, где что Израиль, что Египет, что Папуа Новая Гвинея - всё едино!
Мюних очаровал ещё и площадью Мариенплац. Прочитанная незадолго до того книга Кунина "Русские на Мариенплац" пришлась весьма кстати. Там я и встретил свой пятьдесят седьмой день рождения в кафе. Официантка ни слова не понимала ни по английски, ни тем более, по русски (про иврит молчу!), мы же ни слова не знали по немецки. Но язык кредитной карточки понимают всюду, а блюда в меню можно и пальцем показать. А если вместо ожидаемого мороженого подадут превосходный коктейль, так это право не беда. Толи с нами не было - он улетал двумя днями ранее. Сдавая машину, мы с ним очень удивились абсолютному нежеланию приёмщиков её осмотреть. "Вот ключи", - говорит Толя. - "Йа (да)", - отвечают. - "Машина за углом", - рукой показывает Толя, - "Йа", "Йа". Последнюю половину путешествия Толя уже наслаждался не только видами, но и самим вождением. И это на седьмом десятке! Для меня это недостижимо, как например, шахматное мастерство Каспарова, так что зависть, устыдившись своей бессмысленности, гаснет в зародыше. За день до моего дня рождения окунулись в не столь отдалённое прошлое: возле ратуши увидели если не море, то озеро красных знамён - шёл первомайский не то социалистический, не то коммунистический митинг. Вспомнил и военное детство, услыхав "Катюшу" в исполнении уличных музыкантов.
С благостностью Германии пришлось расстаться уже в аэропорту. Немцы никак не желали повторения трагедии на олимпиаде 1972-го года, когда "борцы за свободу" убили 11 израильских спортсменов, и приняли дотошные, до тошноты, меры предосторожности. Пассажиров израильского рейса пропускали в месте, отдалённом от прочих на расстояние радиуса поражения хиросимской бомбы. При осмотре меня попросили включить электробритву и задействовать камеру: включить на запись.
В общем, всё было бы прекрасно, если бы не историческая память. Один немец, по-видимому, славянских корней, опознав меня с женой по фейсам, заговорил на понятном русском о стыде за ужасное прошлое. Я не любитель демонстрировать свои негативные чувства чужому человеку с виноватым лицом. "У Вас был свой усач, а у нас свой. И наш чуть было не завершил дело Вашего", - заключил я нашу беседу.