Мальчишка был влюблён по уши. Ему было 13, ещё не исполнилось, а ей уже исполнилось 12. Мальчик пожирал её глазами, видел во снах, но чтоб прикоснуться - это ему и во снах не снилось. И вот свершилось! Жаркое лето. Мальчик в одних трусах лежит ничком на диване, родители сидят у стола. Вошла из соседней комнаты коммуналки девочка и со смехом, пронзающим влюблённое сердце, улеглась на мальчишку сверху. Это была очень осторожная девочка, но присутствие мамы с папой мальчишки гарантировало её, казалось бы, от любых посягательств. А мальчик? Его оглушило ощущение невозможного счастья. Рано развившиеся грудки от его голой спины отделял только тонкий ситец летнего платьица. Девочка точила о него взрослеющие зубки и коготки, а он был без ума. Страх, что всё может кончиться через мгновение, подсказал, что делать.
Он схватил правую руку девочки и, приподнявшись, прижал её к своей груди. Рвануться влево девочка не могла: мешала прижатая к стене спинка дивана, - вправо - ещё хуже: можно сломать ключицу. Она хохотала, ёрзала на мальчике, пытаясь вырваться, а тот, понимая, что игра затянулась, был просто не в силах отпустить пойманную руку. Но всё проходит.
Прошли три года. Уже не мальчик, а юноша смотрел телевизор в комнате девушки: в коммуналках и телевизоры часто становились коммунальными из-за визитов безтелевизорных соседей, неписанно узаконенных. Рядом, справа, сидела девушка, а чуть правее её мама. Вдруг, девушка уверенно садится ему на колени. Дыхание юноши тотчас пресеклось. Минут через пять меня не станет, подумалось как-то спокойно. Через две минуты девушка встала - дыхания хватило.
Двà года спустя она впорхнула в нашу комнату и на этот раз оказалась наедине с юношей. Мамы стояли у газовой плиты в коммунальном коридоре. После нескольких "слабо" он схватил её на руки. Девчонка забилась, как птица в силках, вырвалась и, выпорхнув в коридор, торжествующе объявила мамам: "Он порвал на мне платье!".
А ещё через два года он увидел её в закутке коридора. Девчонка целовалась с другим. Надежда развеялась в дым, а любовь догорала ещё долго. Три года спустя была вторая Любовь, светлая, незамутнённая физической близостью к светлой, как солнечный луч, сокурснице, обладавшей несчастной добродетелью: отсутствием яда, острых зубок и коготков..