Хантаев Борис : другие произведения.

Умирать, это больно Часть третья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Никакого бога нет или он все-таки есть и наблюдает за всеми нашими поступками? Существует рай и ад, или это просто выдумки религиозных фанатиков. Прав ли был Дарвин со своей теорией эволюции или он один из тех глупцов, что отказались принять создателя всего сущего. Долгая борьба между наукой и религией, наконец, будет закончена. Кровавая история Адама и Евы будет рассказана. Пришло время узнать правду или в очередной раз поверить в ложь. Звучит финальный аккорд в битве науки против религии , третья и последняя часть длиной истории о смерти. Умирать, это модно? Умирать, это страшно? Умирать, это больно!
  Умирать, это больно
  Часть третья
  Добро пожаловать в новый мир. Мир, в котором нет гордости, и люди признают величие Господа и не сравнивают себя с ним. А если у кого-то есть желания помериться силой, то священная полиция быстро разъяснит кто главный на небе и на земле. Добро пожаловать в мир, где зависть канула в небытие. Люди больше не желают чужого статуса, чужого дома или жены, они довольствуются тем, что у них есть, и они счастливы, все теперь счастливы и хозяева коттеджей у моря, и обладатели маленьких комнат где-то на севере. Добро пожаловать в мир, где люди забыли о таком слове, как "гнев". Чувство сильного возмущения, противопоставляемое любви больше не берет вверх над человеком, и не важно, насколько маленькая у него зарплата и насколько тяжелая жизнь, как говорит библия, "На все воля божья", на том свете всем будет хорошо. Добро пожаловать в мир, где нет лености, никто больше не избегает тяжелой физической работы, нормированного дня, тоже теперь нет, все работают столько, сколько от них требуются, в мире много голодающих детей и их всех нужно накормить. Бог сказал работать, вот мы и работаем. Добро пожаловать в мир, в котором забыли об алчности. Забыли о наживе материального богатства, ведь дом в Испании это не что, главное то, что у тебя внутри. Лишь духовные ценности, купят тебе место в раю, мертвым американским президентам, там места нет. Добро пожаловать в мир, в котором нет места чревоугодию, люди, страдающие излишним весом мигом стали главными грешниками, не поедай пончики, если они не нужны тебе для выживания. Все известные фастфуды исчезли следом за чревоугодием. И последнее, добро пожаловать в мир, где не может быть сладострастие, ведь страстное желание плотских удовольствий смертный грех, мы не должны быть животными. Никаких презервативов, никаких абортов, никакого секса на стороне. Вы скажите все слишком утрировано, ну тогда действительно добро пожаловать в новый мир, где вера наконец-то взяла вверх над ложной наукой. И пока люди боятся согрешить, боятся попасть в ад, на планете земля закончились войны, никого больше не насилуют, люли перестали воровать и обманывать, этот мир стал чище и светлее, но вот только какой ценной...
  Все преступления исчезли, а в мире без преступлений, очень трудно написать хорошую статью. Так во всяком случаи думал один журналист, которому посчастливилось застать сразу две эпохи, эпоху науки, и эпоху полной религиозности. И пусть он каждое утро молился, ходил по воскресеньям в церковь и очень боялся попасть в ад, прошлая эпоха ему нравилась куда больше. Именно на то время пришел пик его карьерного роста. Именно тогда Артур Кошкин по-настоящему творил. Написать блестящую статью о серийном убийце, что убивает маленьких девочек - легко. Взять интервью у каннибала, которого вот-вот казнят - за милую душу. В те далекие времена Артур не просто писал, он создавал, его статьи были как произведения Эдгара По, поэзией в прозе. Но пришло другое время, серийных убийц больше нет, никчемные отцы больше не забивают своих жен пепельницей. Журналистика стала другой, она стала как мир, более скучной. Теперь Артур пишет о новой церкви, которую построили в захудалой деревушке. О бабке, у которой семнадцать котов и примерно столько же кошек. Когда-то любимая работа, стала ему ненавистной, писать стало противно до тошноты. Но все изменилось, когда журналист узнал, что их газете доверили написать о самом необычном человеке нового времени, жажда творить, вновь накрыла его с головой.
  Главный редактор газеты "Священная Москва", которая в прошлом называлась "Криминальной столицей", не хотел доверять Артуру эту статью. Ведь журналисту, работающему над ней, нужно было отправиться в сам храм нового спасителя, куда и так попасть было нелегко, и взять интервью у человека-загадки, у отца Николай, который очень редко разговаривал с прессой. Да раньше у Артура были хорошие статьи, но в последнее время Кошкин писал ну очень плохо, в его работах не было жизни, поэтому доверить такую важную статью, такому журналисту, было бы большим риском. Но Артур не был дураком и знал свое дело хорошо. Он знал, что и в старое, и в новое время, в журналистике главным залогом успеха были сенсации, и своему главному редактору он ее пообещал. Тридцатипятилетний, полный амбиций парень, сказал, что напишет о том, о чем никто еще не мог написать. Он сказал, что в своей статье назовет имя убийцы, что несколько лет назад стрелял в нового мессию. От такой статьи не один главный редактор не мог отказаться.
  Надев свой лучший костюм, подобрав самый подходящий галстук, заправив в брюки идеально выглаженную белую рубашку, и прилизав назад, черные как смола волосы, Артур направился в храм нового спасителя. Направился за своей лучшей статьей. Уже возле входа в главную обитель духовности его ждали два крупно сложенных парня в синих рубашках с распятием на спине. Проверив его разрешение, его удостоверение и крестик на груди, они сказали:
  - Поднимайся на самый верх, на последнем этаже будет только одна комната, тебе туда, но перед тем как войти, сними обувь и трижды перекрестись. На весь разговор у тебя будет час. И запомни, в храме фотографировать запрещено, но тебе, из-за твоей статьи разрешается сделать одну фотографию, только одну!
  Заправив крестик обратно под белую рубашку, спрятав разрешения в задний карман брюк, а удостоверения в карман пиджака, журналист впервые в своей жизни вошел в храм. Внутри правил белый свет, столько белого в одном помещении Артур еще не видел. Белые свечки, что будто висели в воздухе вдоль белых стен, их было бы на этом белом полотне не различить, если бы не огонек, что качался из стороны в сторону, от ветра, что гулял в холле первого этажа. Белый потолок, и белая винтовая лестница, если посмотреть наверх, то потолок первого этажа украшала фреска с изображением картины Леонардо Да Винчи "Тайная вечеря". Во фрески были только оттенки белого, самым темным белым пятном на потолке был изображен Ииуда, в то время, как Христа вообще нельзя было разглядеть, лишь его силуэт, так как он был нарисован настолько белой краской, что она сливалась в белизне первого этажа. Эту картину на потолке хотелось сфотографировать, но Артуру разрешили сделать только одну фотографию, и он уже знал, что это будет за снимок, главный снимок в истории фотографии.
  В центре же фойе первого этажа, находился огромный, белоснежный фонарный столб, который всегда был включен. Если к нему подойти поближе, то можно было бы разглядеть надписи на иврите, что поднимались до самой лампочки, что так ослепляла глаза. Долго стоять под этим светом и изучать, что же написано на фонаре журналист не мог. Во-первых, у него было мало времени, а во-вторых, от всего белого у него уже начала болеть голова, поэтому он быстрым шагом за трусил к дверям лифта, которые в этом царстве молока, было не так легко найти. Люди, кстати, что работали в храме, носили лишь белую одежду, поэтому Артур сильно выделялся среди них, и на него все как-то странно посматривали. Наконец, найдя лифт, и удачно сев в него, журналист стал поднимать наверх. В лифте играла классическая музыка, то ли Бетховен, то ли Моцарт, Артур не очень хорошо разбирался в композиторах, но мелодия что звучала на протяжении несколько минут, была пугающей. На несколько секунд журналист представляет, что лифт резко останавливается, и он застревает в пелене белого. В своей голове он видит, как белый цвет становится все ярче, настолько ярким, что он светит даже через закрытые веки, и из глаз Артура начинает струиться кровь. Красный цвет на время спасает, но потом проклятая белизна, проходит и сквозь него, и вот уже журналист на корточках в углу, не в силах спрятаться от проклятого цвета. Он начинает кричать, когда видит, что его руки, сначала пальцы, потом целая ладонь, становятся белыми, и он начинает сливаться с белоснежным лифтом, в котором так неудачно застрял. Проклятая белизна ползет вверх, она добирается до шеи журналиста, и тот уже не в силах кричать, все заканчивается, когда в лифте не остается ничего, кроме сплошного, яркого и пугающего белого цвета.
  Раздался стандартный звонок, символизирующий, что вы добрались до нужного этажа, и двери проклятого лифта распахнулись, перед, напуганным своей фантазией, журналистом. Что-что, а ужасы, Кошкин умел представлять, ведь именно они в свое время кормили его, и именно по ним он так сильно скучал.
  Собравшись с мыслями, поправив волосы, он ступил по белому коридору к единственной комнате на этаже, она очень выделялась, ведь дверь что вела в уединение нового спасителя, была черной. Увидев новый цвет, Артур вздохнул полными легкими, и даже улыбнулся. Подойдя поближе, он снял обувь, и трижды перекрестился, перед небольшим распятием, что висело на двери, а после, набравшись смелости, постучал по черному дереву.
  - Входи добрый человек, здесь никогда не запирают эту дверь - произнес спокойный, но громкий голос.
  И Артур вошел, в ожидании увидеть белую комнату, но оказался в достаточно темном помещении, где свет исходил лишь от нескольких свечек. Все вокруг было накрыто черными одеяниями, и трудно было понять, что же находится в кабинете на последнем этаже. В центре комнаты стоял отец Николай, облаченный в белую тогу, длинную шерстяную ткань имевшую форму обрезанного овала.
  - Пожалуйста, присаживайтесь - произнес новый спаситель, и указал на мягкий пуфик у ног журналиста.
  - Спасибо - присаживаясь на пуфик, сказал Артур. - Для меня большая честь брать у вас интервью.
  - Это приятно слышать, о чем бы вы хотели поговорить, я постараюсь ответить на любые ваши вопросы, времени у нас мало, поэтому прошу, начинайте немедленно - с улыбкой на лице проговорил отец Николай, что так и остался стоять на ногах, прислонившись спиной к чему-то прямоугольному, похожему на стол.
  - Для начала мне хотелось бы знать, почему в этой комнате так мало света, и почему все предметы интерьера скрыты черной простыней? - поинтересовался журналист, а после тут же достал диктофон и нажал кнопку записи.
  - В мире есть не только свет, но и тьма. С этим ничего не поделать, свет борется с ней, посмотрите даже на ночь, сияние звезд пронзает черное покрывало. Но победить ее нельзя. Тьма была, есть и будет всегда. Сейчас ее куда меньше, чем раньше, и это хорошо. Я бы хотел, чтобы вся тьма, что есть в этом мире, находилась именно в этой комнате, ведь я с ней справлюсь, и не дам ей отсюда далеко уйти. Храм, в котором вы находитесь, символизирует весь наш мир, а эта комната его тьму. Я верю, что когда-нибудь мне придется переехать в комнату поменьше, ведь тьмы почти не останется - спокойно и рассудительно говорил священнослужитель. - Что же касается вещей, накрытых черным покрывалом, то здесь находятся именно те вещи, которые обычно и заставляют нас жить в грехе, инструменты тьмы, то, что лучше скрыть от обычного взгляда.
  Артур внимательно слушал человека, что стал новым миссией, его слова как всегда были полны смысла и какой-то там философии. Все это он уже не раз говорил на своих проповедях. Очередная статья про свет и тьму никому не нужна. Время шло, и Кошкин решил долго не тянуть, а сразу повернуть разговор в нужное русло.
  - Я бы хотел у вас спросить про человека, который стрелял в вас, знаю, вы не любите такие вопросы, но что поделать, я журналист, такая, знаете ли, у меня работа - достаточно смело произнес Артур.
  Лицо отца Николая изменилось, оно стало каким-то печальным и даже встревоженным. Священнослужитель даже решил присесть на ближайший стул, ведь что-то ему подсказывало, что разговор с журналистом будет тяжелый.
  - Вы должны знать, что я не говорю об этом человеке - скрестив на груди руки - произнес мужчина в тоге.
  Артур, который внезапно почувствовал свою власть, встал с пуфика. Он знал, что отец Николай может читать его мысли, он уже показывал эти фокусы и их транслировали по всем телевизионным каналам. И эта даже было ему на руку. "Пускай читает, пускай знает, что я умнее остальных" думал про себя опытный журналист.
  - Я знаю, что вы никогда не произносили его имя, вот и все. Так вот, имя я знаю. Мне куда интереснее ваши взаимоотношения, почему это известному научному сотруднику Александру Крючкову, сыну того кто собственно и изобрел "Аппарат Смерти" понадобилась вас убивать? - на лице у Кошкина сияла улыбка, он начал расхаживать по темному кабинету, как у себя дома.
  Отец Николай сидя наблюдал за смелыми повадками журналиста, который сейчас виделся ему маленьким чертенком в дорогом смокинге. Ему хотелось поставить амбициозного человека на место, выгнать его из храма, и приказать охране больше никогда не пускать. Но он не мог. Не мог, потому что это были бы злые мысли, а даже к плохим людям по злому относиться нельзя, прощение даровано каждому, так считал в прошлом священник, а ныне миссия. Но это было не единственной причиной терпеть журналиста, отец Николай не хотел, чтобы имя Александра всплыло в газетах, ученый не был плохим человеком, пусть и убил его, а эта статья могла легко испортить ему жизнь. Люди изменились, но тьма все равно еще живет в них, пусть уже и не в таком количестве, как раньше. Бывший священник видел, читал в мыслях Артура, что тому что-то надо, и что ему не обязательно писать об Александре.
  - Чего вы хотите добрый человек? - устало произнес отец Николай, сейчас ему хотелось, чтобы горе репортер поскорее покинул храм.
  От удивления Артур даже на секунду потерял дар речи, он не думал, что они так быстро подойдут к его требованиям.
  - Вы сильны, действительно сильны, не зря значит, я хожу в церковь. Но давайте вернемся к нашему делу. Я готов не публиковать имя вашего убийцы взамен на одну небольшую услугу. Я очень хотел бы воспользоваться "Аппаратам Смерти".
  - "Аппарат Смерти" вне закона, вы разве об этом не знаете?
  - Вне закона - парадируя нового миссию, произнес Артур. В его голову тут же ворвалась мысль, что после того, как все здесь закончится, ему будет необходимо тщательно помолиться и смыть все свои грехи, конечно, ничего очень грешного он не делал, но пародировать послание бога, наверное, тоже, не совсем хорошо. - Ваши "вне закона", не помешало Александру Крючкову хранить такой аппарат у себя дома. Да и у вас он тоже думаю есть. Как вы там говорили в начале: "Здесь находятся те вещи, которые заставляют нас жить в грехе"?
  - Зачем вы хотите умереть? - спросил отец Николай, хотя и знал ответ на собственный вопрос.
  - Я хочу встретиться с богом. Вот и все, устройте мне такую встречу, и я навсегда забуду об Александре Крючкове - с улыбкой завершил журналист, который обещал редактору имя убийцы нового миссии и который решил, что может дать своей газете нечто лучшее, нечто, что принесет ему самому Пулитцеровскую премию.
  Отец Николай встал, у него в голове не было дилеммы, давать ли непутевому репортеру встретится с богом или нет. Он верил, что встреча с богом не может принести вреда, и что бог простит его за это. Подойдя к одному из предметов, самому большому, он стянул черное покрывало, открыв свету свечек аппарат, что изобрел Максим Крючков.
  Белый металлический стул со шлемом, что висел на его спинке, открылся взору журналиста, который тут же к нему подошел. От стула к компьютеру шло множество белых проводов. Справа от стула находилась белая металлическая бочка, Артур знал, что это фильтр, который очищает отравленную ядом кровь. Слева же стояла капельница, через которую обычно и отравляют кровь человека, который желает отправиться на тот свет. Рядом с капельницей находилась тумбочка, в которой ученые и хранили яд.
  - Он прекрасен - с улыбкой произнес журналист, после чего приподняв провода, пролез к самому "Аппарату Смерти".
  - Я понятие не имею, как включается эта машина - признался отец Николай.
  - Вы новый миссия, можете даровать зрение слепому, но не знаете, как работает компьютер - ехидно заметил репортер. - Ничего у меня есть опыт, как-то писал про всю эту систему, неплохая статья кстати получилось. Главное таймер ставить на десять минут, иначе мозг потечет и ты убьешь либо себя, либо своих родных. Про это я в основном и написал в той статье, "Аппарат Смерти" был весьма второстепенен.
  Артур включил компьютеру, и белые провода тут же начали светиться, насос в металлической бочке заработал и зашумел. Открыв тумбочку, журналист достал шприц и положил его к себе на колени. Надев шлем, он проткнул капельницу шприцом, которую уже подсоединил к своей вене и впрыснул туда яд.
  - Не останавливайся на первом столбе, иди дальше, если будешь идти, увидишь еще один фонарный столб, там тебя бог и встретит - произнес напутствие отец Николай, а после отошел подальше от машины, что хоть и временно, но убивает людей.
  Артур вцепился в свой фотоаппарат, все его мысли сейчас были только о нем. Он не все досказал новому миссии, укрыв от него один факт, журналист хотел не просто встретиться с богом, он хотел его сфотографировать. Тот эксперимент, в котором он принимал участие несколько лет назад, тот снимок с монстром, все еще не давал ему покоя. "Если так фотоаппарат отреагировал на фонарный столб, то, как же он отреагирует на создателя всего сущего?" думал Артур Кошкин. Знал журналист наверняка лишь одно, что за такую фотографию ему обеспечена не только главная журналистская премия, но и слава на всю жизнь.
  Смерть пришла вовремя, тьма полностью захлестнула тело и разум репортера, таймер начал свой отсчет.
   ***
  Артур оказался в царстве забвения, на его шеи все также висел фотоаппарат, а значит, все получилось. Впереди виднелся фонарный столб и аккуратно поставленный под свет фонаря стул, на который безумно хотелось присесть. Журналист посмотрев в объектив своего фотоаппарата на столб, и увидел все того же светящегося монстра, что словно сидит на цепи и просто наблюдает.
  - Все это мы уже видели - произнес Артур в пустоту, а после направился вперед.
  Ему нужен был второй столб, второй источник света в этой тьме. И он шел к нему, шел, несмотря на холод и безысходность, что сковывали его тело. И Артур его нашел, он был таким же, как первый, почти. Посмотрев на него в объектив, журналист увидел другого монстра, такого же светящегося, такого же нечеткого, словно монстры состояли из потоков какой-то энергии, и, как и первый, второй тоже был будто на цепи. Но ничего кроме фонарного столба Артур вновь не видел. "Ну и где же бог?" думал он про себя.
  - Бог ты здесь? - закричал на всю черную пустошь журналист. - У меня есть к тебе парочку вопросов. Да ладно бог, я проделал такой путь, не уж то ты ... - не успел он договорить, как перед ним появился молодой парень-альбинос, полностью голый и с улыбкой да ушей.
  - Ты и есть бог? - неуверенно спросил журналист, который ожидал увидеть нечто совсем другое.
  - А ты сомневаешься? - со смехом в голосе произнес парень, после чего толкнул репортера вперед и тот повалился на черную гладь. - Сейчас покажу тебе всю свою мощь - после этих слов альбинос поднял журналиста за галстук и ударил его кулаком в лицо, разбив парню нос.
  - За что? - толком ничего не понимая, простонал Артур, у которого из ноздрей уже хлынула кровь.
  - А ты разве не знал, бог не любит людей - продолжая смеяться, процедил голый парень.
  Артур, который понимал, что времени оставалось все меньше, не обращая внимания на кровь, поднес фотоаппарат к своему лицу. Ему было плевать на безумного бога, все, о чем он думал, так это об одном лишь снимке, что навсегда изменит его жизнь. Но то, что он увидел в объективе, заставило его изменить свою позицию, все вдруг стало бессмысленным, а человечество казалось уже обреченно.
  Голый парень танцевал, он что-то пел, что-то про то, что скоро всем придет конец, и мир заполнят новые люди. За этим всем сквозь объектив фотоаппарата наблюдал Артур, неимоверных усилий ему стоило сделать снимок, и как только это произошло, его сердце вновь стало отбивать ритм жизни.
   ***
  Спустя десять минут, Артур вернулся в реальный мир. Его сердце бешено колотилось, тело била дрожь, а из носа продолжала течь кровь, но журналисту было на это наплевать. Ему также теперь было наплевать и на статью и на Пулитцеровскую премию. Он не спеша покинул "Аппарат Смерти" и, вытянув вперед свой фотоаппарат, направился к священнослужителю. Никогда еще его руки так не дрожали, как сейчас.
  Увидев безумный взгляд журналиста, увидев его кровь на лице и рубашке, отец Николай встал и сам направился на встречу к репортеру, который казалось, увидел самого дьявола.
  - Что случилось сын мой? - в ужасе спросил миссия.
  - Вы ведь не видели бога, да? Вы ведь не видели его, иначе не говорили бы так хорошо о нем - простонал Артур. - А я его видел, и мне это не понравилось, посмотрите последний снимок, узрейте же своего творца.
  Журналист поравнялся со священнослужителем и всучил тому свой фотоаппарат, после чего быстро покинул единственную черную комнату во всем храме.
  Отец Николай не успел ничего возразить или ответить, так быстро репортер ушел. Ему ничего не оставалось, как перевернуть фотоаппарат и посмотреть на последний снимок сделанный Кошкиным. Бывший священник и не подозревал, что так сильно могло напугать столь нахального и самоуверенного журналиста, но когда он увидел отчетливый снимок, то фотоаппарат выскользнул у него из рук. На том снимке на отца Николая смотрел гигантский шакал без кожи, который стоял на задних ногах, будто человек. Казалось, будто этот шакал улыбается.
  Бывший священник решил, что вместо бога, репортер встретил дьявола, но что возле второго фонарного столба ему нужно было делать. Самые плохие мысли полезли к нему в голову, что если бог проиграл, что если дьявол теперь охраняет свет? А что если богу нужна его помощь, а он просто сидит и гадает?
  Отец Николай не мог запустить "Аппарат Смерти" не знал, как это делается, но он мог сделать кое-что иное, кое-что более опасное и смелое. Присев на выключенный "Аппарат Смерти" он открыл тумбочку с ядом, где до сих пор находилось множество шприцов. Взяв один из них, он сделал себе укол. Теперь оставалось только ждать, если он больше не вернется, то его утром найдет сестра Луиза, что приносит ему завтрак уже на протяжении года. Она, как и все решит, что новый миссия почему-то покончил собой, а самоубийство смертный грех. "Нужно было оставить записку, все объяснить" думал про себя отец Николай. По его телу медленно распространялся яд, его веки потихоньку закрывались, в момент смерти он думал лишь о боге, который полностью занял его сознание. Сердце человека веры издало последний стук и, будто сломанные часы, встало.
   ***
  Отец Николай вновь очутился в царстве забвения, вновь увидел ложный свет первого столба и, не заострив на нем внимания, направился ко второму. На этот раз, этот поход не был таким уж трудным, как в первый раз, он быстро добрался до фонаря под номером два, чей свет был, по его мнению, истинным.
  - Зачем ты убил себя?! - будто гром, прогремел голос бога. - Разве для этого я давал тебе второй шанс, разве выполнил ты мое поручение никчемный человек?!
  Никогда прежде отец Николай не слышал этот голос так громко, никогда прежде ему не было так страшно, как сейчас, он упал на колени, закрыв свою голову руками, словно это могло защитить его от божьего гнева.
  - Журналист сделал фотографию и я решил, что зло пришло к истинному свету, я хотел просто помочь - начал оправдываться в прошлом священник. - Пожалуйста, прости меня.
  - Ты даже не знаешь, что такое зло - голос становился все громче, заполняя собой не только черную пустошь, но и голову Николая, добираясь до его перепонок. - Зло, это дети. Ведь дети всегда нас разочаровывают, и если мы признаемся в разочаровании, они убивают нас. Вот вы люди, вы убили своего создателя, убили бога. Стоило ему разочароваться в вас, и вы мигом перестали в него верить, создали кучу религий по добыче денег, забыв о самом главном, о том, что вы все едины, вы все равны. Вам нужно было показывать свое превосходство перед такими же ущербными созданиями, каждый из вас хотел быть лучше, хотел быть самым лучшем, лучше своего отца, лучше своего брата. Это и убило его, ваша неправильность, ваша слепота. Мне тошно на вас смотреть, ведь вы его дети, мои братья, и вы разочаровали меня. Так может отец Николай тебе и меня убить?
  Голос, что доносился о то всюду и заполнял собой все, внезапно исчез, его, словно и не было. Отец Николай встал с колен, из его ушей тонкой струйкой текла кровь, будь он жив, он бы лишился слуха, но здесь он мог ощущать лишь боль. В прошлом священник дрожал, его голова разрывалась от мыслей, но одна из них была сильней остальных и выходила на первый план.
  "Я был не прав". Ему стало очень страшно, еще страшнее, чем тогда, когда с небес полился этот чудовищный голос, ведь он не понимал, что теперь будет, не понимал он и кто же с ним все-таки говорил.
  Внезапно ему послушался еще один знакомый голос, голос из прошлого, который молил о помощи. Долго не думая, отец Николай побежал на него, он бежал пока не увидел огромное распятие, на котором висел его старый знакомый.
  - Прошу, помоги - молил Александр Крючков, все его тело описывали алые змейки, которые тонкой струйкой стекали к его ногам, а оттуда капали на черную гладь.
  Священнослужитель уже было кинулся к нему, но его остановил женский голос.
  - Не надо, это только разозлит его - произнесла голая девушка, с огненно рыжими волосами.
  - Его, это кого? - спросил отец Николай.
  - Есть такая сказка, "Волшебник изумрудного города". Там есть персонаж, его зовут Гудвин, он притворился великим волшебником и говорил с жителями города через огромный громкоговоритель, который придавал его голосу ужасающий тон. Так вот, это разозлит твоего Гудвина.
  - Ты на удивление права Ева - произнес парень-альбинос, который вышел из темноты. Он обошел девушку с рыжими волосами и встал перед отцом Николаем. - Но вот мы и встретились воочию, так сказать.
  Бывший священник сделал шаг назад, если бы его сердце могло биться, сейчас бы оно точно выпрыгивало из груди.
  - Кто ты? - испуганно произнес священнослужитель.
  - Мог бы и догадаться уже, раз эта Ева - альбинос указал на девушку, что стояла в стороне. - То я, судя по всему Адам, первый и самый верный сын бога.
  - Зачем все это, где бог? - растерянно спрашивал отец Николай, продолжая делать небольшие шажки назад, словно они могли его спасти.
  - Бог умер! - прокричал Адам. - Люди убили его - перейдя на более спокойный тон, продолжил парень-альбинос. - А зачем я выдал себя за него, зачем я воскресил тебя? Наверное, потому что мог, у меня была такая власть, но ты все испортил, убил сам себя. Разве тебе не говорили, что самоубийство это грех, зато такое и в аду сгореть можно.
  - Прекрати, он и так напуган - встряла в разговор Ева.
  - Заткнись, тебе слово пока не давали. Если бы этот святоша не убил себя, я бы нашептал ему, что миру пришел конец, что спасения нет, что зло идет, и он бы поверил, а ему поверили бы тупые люди. Потом бы я сказал, что все кто верит в бога, должны убить себя, убить в определенный день, так их души тут же переселятся в новый мир, а так как в бога со временем поверили бы все, на земле не осталось бы не одного грешного человека. И я бы, как когда-то мой отец, создал бы из своего ребра нового человека, и поселил бы его в этот мир. Создал мужчину, а из мужчины женщину, и кто знает, быть может, история бы не повторилась, и эта женщина не стала бы спать со своим отпрыском, и ее мужу не пришлось бы их убить - последние слова Адам произносил, смотря на девушку с огненно рыжими волосами.
  - Ты меня когда-нибудь простишь, я же тебя простила - простонала девушка и из ее глаз даже брызнули слезы.
  - Никогда, бог простит, ой прости, он же умер - со злобной ухмылкой произнес альбинос. - Я хотел дать миру второй шанс, создать новых людей, но ты все испортил, убил себя, а я больше не могу тебя воскресить - уже смотря в глаза священнослужителя, произносил парень.
  - Не все люди такие плохие, всех сразу судить нельзя. Ты не прав Адам сын божий - совладав со своим страхом, произнес отец Николай. - Даже этот человек, которого ты здесь распял, не так плох, как тебе кажется, его можно простить.
  - Он стрелял в тебя, пустил две пули в твое тело, стрелял по ее наставлению - указывая на девушку с огненно рыжими волосами, заявил альбинос.
  - Я его простил, а ее даже можно понять. Она боялась, что я стану оружием мщения в твоих руках, вот ей и хотелось меня остановить. Прости их и ты - голос отца Николая все еще немного дрожал, но с каждым новым словом он становился все уверенней.
  - Ты все еще стараешься жить по библии, хоть уже и не живешь. Скажу тебе одну вещь, библия врет, это глупая книга, в этом атеист Крючков прав, бог никогда не был таким, каким вы его рисовали в своих книгах. Да, часть правды в библии есть, как и в Коране и других религиозных учебниках, но только часть. Из всех этих книг, можно было бы сделать одну настоящую книгу веры, но вы такие глупые, что даже никогда и не додумались бы до этого. Что-то я слишком долго с тобой разговариваю, ад может остыть, пока дождется такого грешника, как ты. Садись на мой стул, ты же пришел ко мне - с улыбкой закончил Адам.
  Отец Николай обернулся и увидел позади себя фонарный столб и стул, что находился под его светом, он не удивился тому, что они так внезапно оказались за его спиной, в этом месте вообще нельзя было удивляться.
  - Если ты просидишь на этом стуле больше десяти минут, то попадешь в рай, если нет, то ... ну ты, думаю и сам уже догадался - предупредил парень-альбинос.
  - А как же Александр, что будет с ним? - так и не сев пока на стул поинтересовался в прошлом священник.
  - Ты так заботишься о своем убийце, хорошо, если сможешь просидеть на этом стуле положенный срок, он отправится вместе с тобой. Атеист и священник в раю, живописная картина получается, не правда ли - со злорадством, подытожил Адам. - А теперь самоубийца садись на стул.
  Отец Николай еще раз посмотрел на гигантское распятие и на старшего научного сотрудника на нем, он вновь вспомнил их первую встречу, она казалось, была вчера, совсем недавно. Именно с этими мыслями он сел на стул под вторым фонарным столбом, на стул боли.
  В прошлом священник ожидал многого, чего он совсем не ожидал, так это отсутствие всего, когда он сел на стул ничего не произошло, мир не перевернулся, его тело не захлестнула адская боль, все оставалось прежним, за исключением времени, которое шло.
  - Почему он не корчится от боли? - не понимая, произнес Адам.
  - Потому что он не чувствует ее - с удивлением ответила Ева.
  - Но почему он ее не чувствует? - не унимался Адам.
  - Потому что никогда не грешил - на лице девушки появилась улыбка, ведь если в мире есть человек, которого не за что казнить, то значит еще не все кончено. - Он много ошибался, но ошибка, это не грех.
  - Так не пойдет - злобно фыркнул альбинос, после чего ногой столкнул мужчину со стула, повалив того, на черную гладь.
  Как только тело отца Николая коснулась черной пустоши, он исчез, испарился в темноте, словно и не было его никогда.
  - Что произошло, время еще не закончилось, он не мог просто взять и исчезнуть - в истерике завопил Адам. - Ничего ты еще со мной, и будешь здесь всегда - улыбаясь и наблюдая, затем как мучается Александр Крючков на его распятии, подытожил парень-альбинос.
  В этот миг, в черной пустоши сверкнула молния, и в ту же секунду рядом с распятием оказался отец Николай, на нем была белая ряса, а лицо как когда-то и раньше украшала косматая борода.
  - Тебе привет от отца Адам - с улыбкой произнес Николай. - Ты ошибался, он не умер, просто он перестал с вами разговаривать, ведь вы стали хуже животных. Все совершают ошибки, но человек, наделен силой, силой их прощать, а если он не может простить, то он становится монстром. Ты давно смотрелся в зеркало Адам, а да, ты же разбил его.
  - Что ты такое несешь, бог мертв, вы люди убили его - уже переходя на крик, завопил парень-альбинос.
  - Ты ошибаешься - все также спокойно продолжил отец Николай. - Твой отец освобождает тебя от должности стража этого места, теперь ты просто человек, который умер.
  - Я не верю тебе, не знаю, где ты был, но ты не мог видеть моего отца - из уст парня-альбиноса уже полетела слюна, он хотел, чтобы его голос звучал на всю пустошь, хотел, чтобы у всех здесь полопались барабанные перепонки, но он ничего не мог сделать, его сила ушла.
  - Тебе надо присесть на стул, но ты же лучше меня знаешь всю процедуру, просидишь десять минут и сам увидишь его - подытожил отец Николай.
  Адам не успел ничего возразить, так как стул вонзился уже ему в ноги, от неожиданности парень повалился на него.
  - Не вставай, иначе сам знаешь куда отправишься - практически без эмоций произнес в прошлом священник, в прошлом новый миссия.
  - Горе в аду чертов святошу - проорал Адам. Это были последние его слова, которые можно было разобрать. Дальше альбинос лишь выкрикивал нечленораздельные звуки, которые сложно было разобрать. Боль, невыносимая боль сковала все его тело, он чувствовал себя зажатым между прессом, что сдавливает его грешную плоть, чувствовал как кто-то невидимый отрывает его пальцы, а вместо них вставляет острые спицы. Чувствовал, как какой-то художник лезвием рисует у него на затылке, как его коленные чашечки сверлят, чтобы в полученные отверстия засыпать пороху, а потом его поджечь. И это далеко не все что он чувствовал. Адам продержался три минуты, а после покинул адский стул, его тело исчезло, как только коснулось черной глади, но отправилось оно, отнюдь не туда, куда отправлялся отец Николай. Оно отправилось в более теплое место.
  - Теперь моя очередь? - одновременно и со страхом и со смирением спросила Ева.
  - Может сначала, поможешь мне его снять? - указав на тело Александра Крючкова, что все также висело на распятии, спросил отец Николай.
  Девушка ничего не ответила, она подошла к гигантскому кресту, созданному ее мужем, и принялась освобождать старшего научного сотрудника. Через несколько минут, в прошлом ученый уже валялся на черной поверхности.
  - Спасибо - это все что удалось ему выдавить из себя.
   Впереди что-то зашумело, звук напоминал метро. Показался небольшой огонек, что шел прямо на них.
  - Это кажется за тобой - с улыбкой произнес отец Николай, когда белый поезд остановился перед девушкой с огненно рыжими волосами.
  - Куда он меня отвезет? - с любопытством спросила Ева.
  - Думаю на другую станцию, ты же не думаешь, что эти фонарные столбы единственные? Ты еще можешь изменить свою судьбу Ева, не упусти этот шанс.
  - Не упущу - сказала девушка, после чего вошла в поезд, который тут же тронулся и поехал прочь.
   ***
  Александр потихоньку начал приходить в себя, раны на его теле стали зарастать, и он стал более разговорчивым.
  - А что будет теперь с нами, куда мы отправимся вверх или вниз? - первое, что спросил Крючков.
  - Пока мы будем находиться здесь, этому месту нужны стражи. Ты будешь следить за светом того фонарного столба, а я за светом этого. А что будет дальше, посмотрим, этого никто не знает.
  - Даже бог? - с улыбкой спросил в прошлом атеист.
  - Даже бог - с улыбкой ответил отец Николай.
  На этом эта история не заканчивается, ведь она не закончится никогда. На этом заканчивается этот рассказ. Что стало с миром? Он вернулся в свою привычную колею. Религия начала сдавать свои позиции, а наука начала их набирать. Люди поделились на два лагеря, одни считали отца Николая святым, другие шарлатаном. "Аппарат Смерти" остался под запретом, ученые пришли к выводу, что есть вещи, которые лучше не знать, что что-то должно оставаться тайной. Долгая борьба науки и религии продолжилась, и эта хорошо, ведь победа одной из сторон принесет лишь хаос, пожалуй, эта борьба никогда не должна заканчиваться. Умный человек всегда сам сделает свой выбор, а глупцу победа не нужна.
  THE КОНЕЦ
  P.S. Посвящается Екатерине Асадчай, только благодаря которой, я закончил эту длинную историю, которую писал на протяжении четырех лет.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"