Осенняя охота

Семен перекинул ружье на другое плечо.

- А если разжечь костер, с самолета нас увидят? - спросил он.

- Не думаю, - ответил Андрей. - Разве что на сопке. Ты что уже, боишься не дойти?

Они остановились у круглой скалы, похожей на толстый и обросший мхом блин. Семен стащил потемневший от пота рюкзак и вскарабкался на камень.

- Вторую неделю идем, - сказал он, присаживаясь на сухой мох. - И такая глухомань, что оторопь берет. Если бы не самолеты, вообще можно было бы подумать, что мы на другой планете. А то прикинь, и в другом времени. Вот сейчас выползет ящер из-за сосны и двустволка не поможет.

- Ящер из-за сосны никак не может вылезти, - ответил Андрей, глядя вверх. - Ящер это, брат, такая штука, что его видно за километр. Если его вообще видно.

- А все равно дико, - сказал Семен. - Я к цивилизации хочу, аж зубы сводит. Ты чего там высматриваешь?

Андрей залез к нему на скалу и обвел рукой вокруг.

- Смотри, везде сухие вершины. Стволы живые, но выше двадцати метров - словно корова слизала. Или ящер твой.

- Я такую штуку у научного руководителя видел. Молнией в них жахнуло, вот и высохли. Видишь, кора обуглилась?

- Cлишком много молний в одном месте, - сказал Андрей. - Надо будет потом на карте отметить, может в институте кому пригодится.

Семен толкнул его и схватился за ружье.

- Тихо! - шепнул он. - Кто-то по тропе идет. Как бы не медведь.

Но это оказался не медведь. Из-за рыжих лиственниц показался эвенк в тертой, видавшей виды телогрейке. Перед ним бежала лайка, которая, почуяв людей, села перед скалой и негромко тявкнула.

- Тиша, тиша! - сказал эвенк. - Я чую.

Собака, потеряв интерес, погналась за муравьем. Люди обменялись приветствиями. Андрей угостил эвенка папиросами.

- Далеко ли еще до Шайгарки? - спросил он старика.

- Глазами идти далеко, а по памяти близко, - ответил тот. - Я вижу плохо, иду, вспоминаю. Не успеешь десять охот вспомнить, уже будешь у Шайгара.

- Хорошие у тебя часы, - сказал Семен. - А по человечески-то сколько будет?

Старик засмеялся и начал разминать папиросу.

- Неделю-две по реке идти. У меня хорошие охоты были.

Семен застонал.

- А если через Кулутух идти? - спросил Андрей.

Эвенк засунул в рот беломорину.

- Туда не ходи, - сказал он, раскуриваясь. - Кулутух-сопка плохое место. У отца жены два оленя там пропали.

- Так когда это было-то?! - воскликнул Семен. - Небось, еще при Сталине?

Старик покачал головой.

- Сталин уже откочевал, - сказал он. - Мокрое лето пришло, потом молнии много били. Кулутух светился, земля тряслась. Потом у тестя два оленя пропали. У брата два оленя. Много оленей пропало. Потом люди стали пропадать. Милиция приезжала. Думали, амикан. Нет, не амикан. Дух тяжелый. Плохой дух. Старики хотели задобрить, не получилось. Нельзя туда.

Попрощавшись со стариком, они надели рюкзаки и пошли дальше. Солнце клонилось к сопкам, день уже шел на убыль. Тайга молчала, смолк даже дятел, и теперь только треск веток под ногами нарушал тишину.

- Нет, ты подумай, каков реликт! - воскликнул Семен, когда они прошли шагов сорок. - Духи, амикан. Что за амикан-то?

- Медведь по-ихнему, - ответил Андрей, вытирая пот. - Эвенки его за духа тайги считают. Так-то он вроде нормальный, если не трогать. Но если в спячку не лег или наборот, его кто разбудил - беда! Звереет мишкан от голода, на людей бросается. Шатун в тайге многих загрыз.

Они спустились по звериной тропе к реке. Глубокий мох покрывал ее берега сплошным ковром и под ним хлюпала холодная вода. Приятели побрели по нему, проваливаясь по колено.

- Кажется, я набрал, - сказал Семен. - Сапоги уже чавкают.

- Выберемся на скалы, разожжем костер, - ответил Андрей. - Терпи пока.

Но пройдя еще немного, он сдался. Сев на кочку и вылив воду из сапог, Андрей почесал голову.

- Вот что, друг, - сказал он. - Переться по реке нет смысла. Она тут петляет, как змея. Больше вымотаемся и промокнем. Махнем-ка через сопку. Через неделю будем в Шайгарке, как пить дать.

- Вот это другой разговор! - крикнул Семен и станцевал короткий победный танец, припевая: - Ах вы сопки, ах вы сопки, ах вы сопочки мои!

Они перешли речку по упавшему бревну. Мокрый зеленый ковер, похоже, полз за ними и хватал за ноги. А под ним едва слышно журчали ручейки, бегущие со склонов Кулутуха. Впереди, за желтыми стволами сосен, маячили темные утесы.

Приятели вышли к скалам и остановились. Скальные выступы покрывали густые сухие лишайники. Они поднимались величественными бородами и нависали над людьми сине-зелеными щупальцами.

- Леший меня задери, - пробормотал Семен. - Был бы пацаном, побежал отсюда без оглядки.

- А вот и сам леший, - сказал Андрей, кивая вбок. - Легок на помине.

Под сухой черной сосной стоял каменный идол. Высотой в метр, серый и хмурый, он смотрел прямо на людей. Черты его лица были едва намечены, словно его создатели были слишком ленивыми или, напротив, слишком торопились. Однако узкие глаза и поджатый рот получились на славу - идол смотрел на спутников, как живой, с плохо скрываемым презрением.

Семен провел ладонью по голове идола и каменные крошки посыпались на красный мох у подножья.

- Ты это видишь? - спросил Семен. - Похоже, у кого-то резались зубы.

Андрей подошел поближе и увидел, что голова статуи была покрыта глубокими трещинами и длинными царапинами. Словно кто-то грыз ее, как кость, а потом бросил, убедившись в ее полной несъедобности.

- Амикан-шамикан, - сказал Семен. - Понятно, мазали жиром или кровью. Вот медведь и навалился на дармовое угощеньице.

Они осмотрели идола. Судя по всему, истукан стоял здесь давно. У самой земли на камне виднелись неглубокие отметины, будто кто-то стрелял по нему из ружья. Андрей засунул палец в одну из трещин.

- Порода прочная, похоже на долерит, - сказал он. - Обычному медведю такое не под силу. Может, кто со взрывчаткой баловался? Смотри, как сосна обуглилась.

Мертвые сучья на черной сосне торчали, как обоженные пальцы. Самый кряжистый и тяжелый из них указывал за спину идола, на звериную тропу, поднимающуюсь вверх. Спутники переглянулись.

- Дорога хорошая, - заметил Семен. - Так тому и быть.

Они начали карабкаться вверх, срывая лишайники, и вскоре выбрались на террасу, возвышавшуюся над скалами, как стена. Сбросив рюкзаки и ружья, они начали собирать сухие ветки.

- Тащи хворост к белой скале, - сказал Андрей. - Место удобное, там и заночуем.

Семен кивнул и потащил охапку хвороста к будущему костру. Но, чуть не дойдя до скалы, он остановился.

- Подь сюды! - бросил он. - Быстро!

Под плоской, как стена, скалой лежали серые кости вперемешку с углями и тряпками. Андрей отломил сухую ветку и поворошил останки. Из кучи вывалилась вогнутая четырехугольная пластина, похожая на осколок от старого кувшина.

- Ос париетале! - выдохнул Андрей.

- Чего? - не понял Семен.

- Теменная кость человеческого черепа.

Семен уронил сучья и выругался.

- Тише, тише, - сказал Андрей, заворачивая теменную кость в сорванный лишайник. - Лучше подай рюкзак. Отнесем в Шайгарке кому надо, пусть сами дальше разбираются. По виду кости старые, давно лежат. Но кто знает.

Он потыкал в кучу палкой еще раз и зацепил ею длинный ремень. Рядом с ремнем лежали две ржавых трубки.

- Да что же это такое? - пробормотал Семен и выругался еще раз.

- Это? - переспросил Андрей. - Это, похоже, было ружьем. И они тоже подумали, что костер здесь будет лучшим местом.

- Не, я пас! Я здесь ночевать не буду! - воскликнул Семен. - С детства покойников не люблю.

Небо наливалось темной синью и первые звезды уже печально смотрели на остывающую землю. Деревья шелестели от ветра и с легким треском роняли сухие ветки.

- Поднимаемся выше, - сказал Андрей. - И давай без паники.

Они нацепили рюкзаки, обогнули белую скалу с костями и вскарабкались на следующий уровень. Террасы Кулутуха шли друг за другом, словно гигантская лестница, высеченная в горе. Вторая ступень была слишком узкой, а утесы нависали над ней тяжелыми клыками. Спутники поднялись выше.

- Гляди, зимовье! - крикнул Семен и бросился вперед. Но чем ближе он подходил к своей цели, тем короче становились его шаги. Наконец он остановился.

- Хрень какая-то, - сказал он.

Вместо избушки перед ним высился тяжелый настил из бревен, опирающийся на три опоры высотой в человеческий рост. Спутники обошли сооружение по кругу. Стесанные концы бревен давно потемнели и высохли. На одной из опор была вырезана надпись: "1964".

- Большая штука, - сказал Семен. - Сюда вертолет можно сажать. Не промахнешься.

- В шестидесятых здесь работало много экспедиций, - отозвался Андрей с другого края. - Топографы, геологи. Говорят, даже астрономы приезжали. Может, кто-то из них и сделал этот навес.

- Что-то тяжеловато для навеса, - пробормотал Семен. - Бревна в обхват, а то и в два... Не навес, а Стоунхендж какой-то.

Андрей снял рюкзак.

- Ты как хочешь, а эта штука мне нравится, - сказал он. - Как бы там ни было, а это крыша над головой. И похоже, крыша прочная, хотя бревна не вкопаны.

- В смысле?

- Ты посмотри на них. Это просто ножки, как у табуретки.

Они залезли под настил, бросили рюкзаки и расстелили кусок брезента. Андрей собрал хворост и разжег костер. Вскоре товарищи с наслаждением грелись у огня и сушили одежду. Семен вытянул мокрые ноги к теплу и откинулся на спину.

Мрак уже затопил долину реки и подступал к сопке. Видно было, как раскачиваются вершины деревьев за обрывом и в наступающей темноте казалось, что это клубится черный туман. Андрей поежился и подбросил дров.

- Эй, Андрюха... - протянул Семен, лежа на спине. - Что ты думаешь про эти кости там внизу?

- Ты слышал когда-нибудь про Шайгарскую экспедицию шестьдесят девятого года?

- Нет.

- В шестьдесят девятом к северу от Кулутуха разбился военный самолет. На его поиски отправили несколько экспедиций. В том числе и из Шайгарки. Через три недели экспедиция вернулась - но половина из ее участников осталась в тайге. По словам тех, кто вернулся, около Кулутуха они встретили проводника, который вызвался провести их через гору. Мнения разделились. Половина пошла по ранее выбранному маршруту, в обход сопки. Другие пошли с проводником. И вот они-то как раз и не вернулись.

- Но что с ними могло случиться?

- Не знаю.

Где-то в вышине раздался резкий и глубокий звук. Семен подскочил, а его товарищ схватился за ружье.

- Ты это слышал? - спросил Семен, натягивая сапоги. - Ты вообще когда-нибудь такое слышал?

- Нет. - ответил Андрей. - Куда ты собрался?

- В сапогах я чувствую себя увереннее, - ответил Семен и выругался. Затем он вскочил и выглянул из-под навеса. Затем сделал пару шагов во тьму.

- Эгегей!!! - закричал он во всю глотку и выстрелил в воздух. - Эгегей!!!

Ночь молчала.

- Там, у вершины горят огни! Большие огни! - воскликнул Семен. - Там люди, брат! Я схожу к ним!

- Постой! - закричал Андрей, но напарник уже перевалил через скалу и исчез.

- Здесь еще несколько ступеней, - раздался голос Семена. - В такой темноте здесь можно свернуть башку. Но я иду дальше.

Некоторое время было слышно, как он карабкается по камням. Затем он снова заговорил.

- Ого! - донесся его голос. - Вот это штука!!!

А затем грохнул выстрел и Семен закричал. Его вопль прокатился по всем лесу, ударился в соседнюю сопку и вернулся эхом. Затем пришло эхо и от соседних сопок, а Семен все кричал и кричал.

И словно вторя ему, в вышине снова раздался тот ужасный звук, что разбудил их десять минут назад. От этого звука дрожали скалы и вибрировал воздух. Словно реактивный самолет, который они видели днем, приземлился на вершину Кулутуха и сейчас прогревал двигатели.

Андрей зажал уши и упал, скорчившись у костра. Он не видел самих огней, но там вверху, высоко в небе красной зарницей горели облака, будто кто-то навел на них мощный прожектор.

Рев самолета несколько стих, но к нему примешались новые звуки. Андрей вздрогнул. Далекие голоса звали кого-то по имени. И этот кто-то отвечал им визгливым ревом.

Человек, скорчившийся у костра, захохотал.

- Ребенок, это всего лишь ребенок! - пробормотал человек, отползая от костра и поднимая ружье.

В вышине что-то хрустнуло, будто большое блюдо с размаху опустили на пол. Кусочки чего-то мелкого забарабанили по настилу из бревен. Рядом с костром упало что-то красное. Андрей ткнул в это стволом и узнал знакомый предмет.

- Ос париетале, - прошептал он. - Дурной дух, плохой дух. Прости, братишка.

Визгливый рев прозвучал снова. Затем послышались тяжелые удары и треск камней, будто что-то огромное спускалось с Кулутуха. Мелкие куски скалы посыпались сверху.

- Чей же ты, малыш? - хихикнул человек у костра, поднимая ружье и целясь в тьму.

Сергей Токарев, 2008