Г Р Е Ш Н И К

  

   Когда твой Ангел сам себя лишь на минуту

   Сильней, чем Господа сумеет полюбить,

   То будет сброшен он с небес в земную смуту,

   Чтоб в этом мире грешном грех свой искупить.

   И рядом с нами будет жить одной судьбою,

   Совсем как мы, судьбою этой рисковать,

   Как мы, смеяться и любить, лишь тосковать

   Всегда своей, необъяснимою тоскою.

  

        За мигом - день, за днями - год, с годами - век...

        Свой образ ангельский забудет человек.

  

   Но перепутает он следствие с причиной,

   Когда, любимую оставив дома ждать,

   Сорвётся в странствия, как снежная лавина

   С горы срывается - в долину путь искать.

   Стерев подошвы, в дни бесчисленных скитаний

   В пыли дорожной и в пыли библиотек,

   И ненасытную насытив жажду знаний

   Из чистых - горных и из мутных - книжных рек,

   Устав планету мерить долгими шагами,

   И воротившись, наконец, в заветный дом,

   Он опоздает - его встретит чёрный холм

   И чёрный крест под голубыми небесами.

  

        С любимым долгую разлуку пережить

        Ни сердце нежное, ни старый дом, не в силах.

        Приходит время, чтобы на родных могилах

        Большой ценой за эту истину платить.

        И он вина нальёт и скажет тост прощальный:

        За бесполезные науки, что постиг,

        За улетевший навсегда любимый лик,

        За пух земли...и, вдруг, услышит голос дальний

        В тумане слёз и поминального вина:

     - Сегодня первая тобой принесена.

  

   Своим звеном в цепи знамений и событий

   Придёт война, и, неуместный кончив спор,

   Сумет он и убивать и быть убитым,

   Как то и должен безупречный волонтёр.

   Уставы сможет исполнять, ходить в атаку,

   Пожалуй, сможет даже то, что потрудней:

   Не затевать из-за наград большую драку,

   И посылать своим приказом в бой друзей.

   Одно не сможет он: понять, кому в угоду

   И для чего он их отправит умирать,

   Зачем придётся свои жизни им отдать

   За - всё равно рабам ненужную - свободу?

  

  

        Но бойня кончится, забудется пьета,

        Глаза обветрятся и побелеет волос;

        И тихо скажет за спиной знакомый голос:

     - Уже вторая... Она тоже принята.

  

   Жизнь беспощадна и тесна, как двор тюремный:

   Терпеть не в силах? - так попробуй убежать!

   А он захочет этот мир несовершенный

   Перекроить по-новой, перелицевать.

   Желанье это, как заразная холера,

   Уже не выпустит из плена своего,

   И вот работа - ненасытная химера -

   Начнёт вытягивать все жилы из него.

   Отравит память обо всём, что было прежде,

   Талант проглотит и здоровье унесёт,

   Потом - последнюю опору и надежду -

   Его единственного сына заберёт.

  

        Никто не выправит за нас ошибки наши.

        А боль пройдёт и прояснится голова,

        Когда послышатся негромкие слова:

     - Теперь итог: все три положены на чаши,

        Земными стрелками закончен оборот,

        Вина искуплена, сполна оплачен счёт.

  

   Когда растают все желанья и волненья

   В воспоминаниях и в том, что есть теперь,

   Когда сиротство, одиночество, забвенье

   Займут места и времена его потерь,

   Когда пройдёт и водопады и пороги

   Его судьба, и в океан впадёт река,

   Тогда пробудятся языческие боги,

   Тогда про истину продолжится строка:

     - Наш старый мир нельзя познать - все знанья ложны,

        В любой войне его нельзя освободить,

        И исправлять не стоит - это невозможно,

        Тебе одно по силам - новый сотворить!

   Но никому со своей мудростью не нужный,

   Забывший всех и сам другими позабыт;

   Уже предчувствуя, что райский сад жемчужный

   Теперь навек ему заказан и закрыт;

   Устав от света и сойдя с тропы под тени

   Печальных ив, чтоб отдохнуть глаза смогли,

   Остановившись на обочине, в пыли

   Преклонит он свои ослабшие колени.

   И ты увидишь - вот старик, два живой,

   Но не припомнишь, озабоченный делами,

   А он узнает, и ослабшими руками

   Благословит. И распрощается с землёй.

  

   В Эдем вернётся он, в блаженные просторы,

   Где кротким ангелом молиться начинал,

   Но не откроет Рай ему свои запоры,

   Лишь проворчит: - Ты недостаточно страдал.

   И он покинет эти дряхлые ворота,

   Уже не веря в миражи, и в чудеса,

   И в мифы ветхого и крепкого отсчёта,

   Расправит крылья, и увидят Небеса

   Начало нового, свободного полёта.

        И лишь в Аду заметят с завистью тогда:

     - Какая чистая, безгрешная судьба.