Аннотация: Возвращаясь из командировки, Игорь соглашается подвести случайно повстречавшуюся на дороге девушку. Сворачивает на проселок и оказывается непонятно где.
ТЕТЬЯ НОЧЬ ПОЛНОЛУНИЯ
Глава первая
Близилось к шести. Солнце клонилось к закату, но сумерками еще не пахло. Это давало призрачную надежду добраться домой засветло. Призрачную, потому что отмахать предстояло еще добрую сотню километров, а при моих водительских навыках загадывать что-то наперед было слишком самонадеянным занятием.
И все же настроение было чудесным.
Я отлично справился с заданием, даже быстрее, чем рассчитывал, пустынное шоссе гарантировало отсутствие неприятных неожиданностей, неновая "Таврия" работала без сбоев и казалась на удивление послушной в моих неопытных руках. Правда, особо я ее не напрягал и даже при полном отсутствии встречного транспорта не рисковал ехать больше шестидесяти километров в час. Но для меня и такая скорость казалась, чуть ли не сверхзвуковой. Все-таки, первая самостоятельная поездка на столь дальнее расстояние.
Машину мне подогнали два месяца назад, лишь только я оформился собственным корреспондентом одной из центральных газет. Раньше на ней ездил мой предшественник. Его уволили, точно не знаю, за что, но, должен заметить, с техникой он обращался аккуратно. Несмотря на пятилетний возраст, "Таврия" выглядела почти новой и работала, как часики.
С правами проблем не было. Даже сдавать ничего не пришлось. По указанию главы облгосадминистрации начальник ГАИ собственноручно выдал мне их в готовом виде. А, учитывая, что раньше с автомобилями я сталкивался лишь в качестве пассажира, приставил ко мне сержанта, который за три дня преподал мне краткий курс вождения и подарил на прощанье брошюру с правилами дорожного движения, заметив, что, коль я - человек грамотный, то как-нибудь и сам разберусь.
Пришлось попотеть и выучить брошюру чуть ли не наизусть. Только, теория теорией... Практики она не заменит. Ведь прежде, чем выполнить то, что указано на дорожном знаке, его нужно, как минимум, заметить. Мое же внимание первое время было полностью сосредоточено на руле и педалях. Даже в окно смотреть было некогда... И тому, что я ни разу не попал в серьезную аварию, прежде всего нужно благодарить других водителей за их опыт и пешеходов за осторожность. А права у меня до сих пор не отобрали лишь из-за уважения к журналистскому удостоверению.
Не скажу, чтобы вождение доставляло мне удовольствие. Есть люди, которые рождены для техники, я к таким, по-видимому, не отношусь. Поначалу все казалось романтичным и интересным, но... Я никак не мог заставить себя расслабиться за рулем и очень быстро уставал.
Однако работа есть работа. При нынешнем автобусном сообщении собкору без автомобиля не обойтись. И мне приходилось мириться с тем, что любой другой счел бы за благо...
Первая же поездка на дальнее расстояние показала, что я совершенно не приспособлен для езды в качестве шофера. От обилия зелени на обочине рябило в глазах, асфальтовая полоса шоссе то и дело расплывалась перед глазами, и я через каждые полчаса останавливался, чтобы отдохнуть. Однако, то, что я самостоятельно сумел преодолеть двести сорок километров (правда, понадобилось мне для этого вдвое больше времени, чем для любого другого водителя), придало мне немалую дозу оптимизма. Я был доволен собой и искренне гордился собственным достижением. Я ощущал себя, чуть ли ассом автомобилевождения...
С работой в отдаленном райцентре я справился на удивление быстро. Принадлежность к центральной прессе дает неоспоримое преимущество перед собратьями по перу из периферийных изданий. Я сам до недавнего времени принадлежал к их числу, а потому можете мне поверить. Местное начальство прям таки из кожи лезло, желая угодить мне. А по той причине, что в мои планы не входило делать скандального материала (мне нужен был рядовой репортаж о жизни тружеников села), меня вкусно покормили в местном ресторанчике и предложили обширную культурную программу на вечер с шашлыками и прочими излишествами. Я вежливо отказался, мечтая как, можно скорее добраться домой. Замечу, что отказаться было непросто. Глава районной администрации не желал слушать никаких доводов и его смог убедить лишь тот аргумент, что утром мне необходимо отправить в газету готовый материал. А так, как в статье должна была упоминаться его фамилия и даже цитироваться несколько его умных фраз о проблемах сельской глубинки, он, в конце концов, вынужден был смириться. Деланно посочувствовал моему усердию. Посетовал, что знаком с трудностями журналистского ремесла (самому частенько приходится выступать в районной газете, а однажды у него даже брал интервью корреспондент областного радио), пожелал счастливого пути и, осушив традиционный "на посошок" (я к своей рюмке с коньяком по известной причине едва прикоснулся), наконец-то, выпустил меня из кабинета.
Когда я завел двигатель и собирался выруливать из райисполкомовского двора, кто-то из начальнических "шестерок" сунул на заднее сидение увесистый сверток. Я не возражал. Продукты в городе дорогие, а зарплата, даже собкора центральной газеты, оставляет желать лучшего.
И вот половина пути позади...
Должен заметить, ехать обратно оказалось значительно легче. Наверное, постепенно набирался опыта. Я даже несколько раз закурил, не останавливая машины.
Небольшой, на первый взгляд, успех существенно поднял мое настроение. И, когда впереди у развилки показалась одинокая женская фигурка, я пребывал в наипрекраснейшем расположении духа.
Она не поднимала руку, не просила остановиться, но все же я решил притормозить. Почему не сделать доброе дело, если оно не требует особых затрат и усилий? Да и, если откровенно, мне хотелось, чтобы еще кто-то оценил мое водительское мастерство.
-- Далеко? - спросил я, открывая правую дверцу.
До сих пор у меня не было возможности толком рассмотреть женщину. Все мое внимание целиком поглощала дорога. Теперь же я с удовольствием отметил, что ей не больше двадцати, и она весьма недурна собою.
Черные густые с завитушками волосы спадали ниже плеч и создавали приятный контраст бледноватому, не успевшему загореть, лицу. Светлая широкая блузка свободно развевалась под дуновением несильного ветерка и, попадая под косые лучи заходящего солнца, просвечивалась насквозь, открывая моим глазам аккуратные бугорки спрятанных в тесном бюстгальтере полушарий грудей. Черные эластичные "лосины" лишь подчеркивали заветные места в анатомическом строении девушки, которые, по идее, должны были скрывать. В общем, зрелище оказалось приятным, возбуждающим, и я не лишил себя удовольствия вдоволь им налюбоваться.
-- Тебя подвезти? - спросил я у девушки, продолжая бесстыдно ее рассматривать. Придерживая дверцу, я почти лежал на переднем пассажирском сидении, и моя голова находилась как раз на уровне ее колен. Очень удобное положение, чтобы ничего стоящего внимания не укрылось от глаз
Девушка подозрительно покосилась на меня, затем окинула растерянным взглядом пустынное шоссе и снова повернулась в мою сторону. Должен заметить, в ее растерянно-испуганном виде была своя, особая, прелесть. В наше время такие чувства настолько чужды представительницам слабого пола, что, наверное, близок тот час, когда красавиц, не разучившихся краснеть, на выставке достижений народного хозяйства экспонировать будут.
-- Я, вообще-то, уже почти дома...
Голосок ничуть не разочаровал: приятный, грудной с нежной эротической хрипотцой. От его звука сердце мое затрепетало в груди, а на лбу выступила предательская испарина.
-- Почти, не считается... -- стараясь, чтобы голос не дрожал, молвил я. - Далеко идти?
-- Нет, не очень. Часа два...
-- Километров восемь-десять, -- подсчитал я. - Садись!
Вам не по пути, -- пробовала возразить девушка, но я не сдавался. Мне начинало нравиться неожиданное приключение. Встреча с девушкой на пустынном шоссе казалась особым знаком, посланным с небес, и так просто отступать я не собирался.
-- Чего уж там... -- пробормотал смиренно, но настойчиво.
Она посмотрела на меня, как на полоумного, от чего образ невинного дитяти, несколько поколебался. Невинные девушки так не смотрят...
-- Ну, если настаиваешь...
Она небрежно бросила сумку на заднее сидение, примостилась рядом со мной и громко хлопнула дверцей.
-- Поехали, коль сам напросился...
-- А не страшно с незнакомым?
Она оценивающе осмотрела меня с ног до головы, тряхнула своими волшебными волосами и неожиданно развеселилась.
-- Чем же ты меня так сильно напугать можешь?
Я не нашел, что ответить.
Девушка, между тем, достала из моей пачки "Кэмела" сигарету, щелкнула моей зажигалкой и с наслаждением затянулась.
Я включил первую передачу, отпустил педаль сцепления и свернул на неровную брусчатку, почти под прямым углом уходящую от основного шоссе...
Глава вторая
Сказать, что дорога - никудышная, все равно, что ничего не сказать. Вымощенные еще, наверное, при царе Горохе булыжники были основательно разбитыми гусеницами тракторов и прочими монстрами недавней индустриализации. Проезжая часть могла показаться удобоваримой, а может даже и комфортабельной для новинки отечественного военно-промышленного комплекса танка Т-90, но уж никак не годилась для элегантных колес моей, замечу, не очень прихотливой "Таврии". Камни располагались слишком далеко один от другого, а выбоины между ними были катастрофически глубокими.
Уже после первой сотни метров тряски по адскому пути я взмок от пота. Руки мои судорожно сжимали непослушный руль, строптиво вырывающийся и готовый свернуть куда угодно с этой, без преувеличения, полосы препятствий. Машина тряслась, стонала, визжала, дребезжала всеми своими составными частями, во весь голос, протестуя против подобного над собою издевательства.
Думаю, не стоит и говорить, что о девушке я позабыл напрочь. Вернее даже, не позабыл, просто у меня не было возможности собрать воедино разлетающиеся с каждым новым ухабом мысли. К тому же, я боялся хоть на мгновение отвлечься от жуткой полосы, гордо именуемой проезжей частью. И, когда попутчица подала голос, я даже вздрогнул от неожиданности.
-- Ты что украл автомобиль? - невинным голосом спросила девушка, и я опешил от столь странного предположения.
-- С чего ты взяла? - спросил, когда дар речи вернулся.
-- Со своими вещами так жестоко не обращаются...
-- Как же иначе по такой дороге?
Она ухмыльнулась. Естественно, я этого не увидел, но раздавшийся сбоку ехидный смешок был весьма красноречивым.
-- А немножко левее принять нельзя?
Я осторожно скосил глаза в указанном направлении и понял, что девушка абсолютно права. Рядом с разбитой брусчаткой бежала ровнехонькая идеально укатанная грунтовка.
-- Мда-а-а...
Я слишком резко повернул руль. Переднее колесо угодило в очередную яму, и резкий толчок подбросил меня и мою спутницу едва ли не до потолка.
-- Самоубийца! - не замедлила прокомментировать девушка, а я вздохнул с облегчением, потому что машина уже легко и плавно катилась по хорошо утрамбованной колеи.
Контраст с недавней, вытряхивающей душу, болтанкой был разительный. Можно было и руль не держать. Колеса сами находили нужное направление, уверенно повторяя плавные изгибы грунтовой дороги.
Блаженство, наверное, уж слишком явно нарисовалось на моем изможденном от напряжения лице, потому что попутчица не задержалась с очередным едким уколом.
-- Трудно быть бестолковым, не правда ли?
Меня ее вредность начинала раздражать. Верно говорят мудрые люди: сделай доброе дело, еще и виноватым останешься...
Хотя, винить то мне по большому счету некого. Сам напросился...
-- Не всем гениями рождаться... -- проворчал я и потянулся правой рукой за сигаретой. Левая оставалась на руле. И она, естественно, потянулась следом. Автомобиль вильнул в сторону и, подпрыгнув, выскочил из наезженной колеи. Переднее колесо налетело на очередной булыжник. Машину тряхнуло и отбросило обратно. С перепугу я нажал одновременно на газ и на тормоз. "Таврия" посунулась боком, мотор надрывно взвыл, словно моля о пощаде, и заглох.
Воцарилась мертвая тишина.
Побледневшая девушка мертвой хваткой вцепилась в передний щиток. Даже костяшки на ее пальцах побелели. Да и сам я, наверное, выглядел не лучше. К тому же, мне было ужасно стыдно. Надо же так оплошать. И именно тогда, когда все вроде бы стало налаживаться...
Бесясь от бессильной злости, я в очередной раз мысленно проклял тот момент, когда решил подобрать вредную девчонку.
-- Испугалась? - спросил после нескольких безуспешных попыток добыть огонь из до сих пор безотказно работающей зажигалки.
Попутчица вырвала у меня зажигалку, подкурила две сигареты и одну из них сунула мне в рот.
-- Одно из двух, -- заметила она при этом, -- или ты пьян... -- девушка вплотную приблизилась ко мне и глубоко втянула воздух. - Нет, не похоже. Или сегодня впервые увидел автомобиль...
-- Второе - вернее, -- чистосердечно признался я.
-- Я так и думала. Права купил, если они, конечно, у тебя вообще имеются, машину кто-то потерял на улице, а ты по простоте душевной решил ее подобрать? Правильно я угадала?
-- Нет. С машиной как раз все в порядке. Хоть она и не совсем моя собственность, вожу я ее на законных основаниях.
-- Странно. И долго водишь?
-- С месяц, не больше.
-- За такое время можно и обезьяну научить ездить...
-- Если каждый день тренироваться... - попробовал перевести разговор на шутку, хотя на душе по-прежнему было очень неприятно.
-- Может, познакомимся? - предложил.
-- Света.
-- Игорь.
Мы, как водится, легонько пожали друг другу руки.
-- И далеко тебе ехать? - спросила Света.
Я сказал.
-- Не хило. А тарантайка выдержит?
-- Надеюсь. Сюда же выдержала...
Девушка ухмыльнулась.
-- Дальше ты со мной, наверное, побоишься ехать?
Света, в который уже раз, внимательно меня осмотрела.
-- Разве ты не заметил, что надвигается ночь? - спросила ни с того, ни с сего.
Действительно, солнце успело скрыться за полоской леса, которая смутно просматривалась далеко впереди, почти у самого горизонта, небо приобрело грязновато-серый оттенок. В общем, все вокруг предвещало скорое наступление сумерек.
-- Тебе еще километров пять осталось. Не так много. За час-полтора доберешься. Правда, сумка, наверное, тяжелая?
-- Я не об этом... -- И куда только подевалась ее недавняя язвительность. - Ты ведь мне от чистого сердца помочь хотел. Как же я тебя теперь смогу бросить? Куда ты на ночь поедешь, если и при дневном свете дороги не видишь? Нет уж... Поедем вместе к моему дедушке. Заночуешь, а утречком, как говорится, вольному воля... И тебе лучше, и мне спокойнее...
На такие аргументы трудно было что-то возразить. Я молча повернул ключ зажигания, и мы со скоростью среднестатистического пешехода покатили навстречу быстро надвигающейся ночи.
Странно, после небольшой передышки у меня снова все отлично получалось. Машина послушно и безропотно подчинялась каждому моему движению. Куда-то подевалось сковывающее до сих пор напряжение. Я даже мог поддерживать разговор со Светланой, которая из язвительной зануды вновь превратилась в приятную симпатичную девчонку...
Глава третья
Светлана рассказала, что она - студентка педагогического института, перешла на третий курс филфака и сейчас едет навестить дедушку, которого, по ее словам, лет сто не видела. Я тоже поведал кое-что о себе, пока мы уверенным черепашьим шагом ползли к небольшому зеленому леску, за которым, как уверяла девушка, до деревни было рукой подать.
Брусчатка неровной дугой огибала густой кустарник, предшествующий лесу, а грунтовка, по которой мы двигались, сворачивала в его гущу и терялась среди плотно растущих деревьев.
По извилистой колее очень медленно, почти на ощупь, я ввел машину под кроны деревьев. В наступивших сумерках зелень утратила дневную свежесть и приобрела мрачновато-серый окрас.
-- Жутковато... -- заметила Светлана, когда я включил дальний свет и под мощными прожекторами нарисовались причудливо фантастические контуры деревьев. Но лишь в узкой полоске, захваченной светом. По сторонам все тонуло в плотной, теперь уже почти идеально черной темноте.
Лесная дорога петляла в самых непредсказуемых местах, огибала деревья, овраги, еще что-то. Иногда свет фар упирался в нагромождение кустов и лишь благодаря интуиции, я угадывал направление, в котором исчезала непослушная, словно издевающаяся надо мною, колея.
-- Долго еще? - уловив небольшой относительно ровный участок дороги, спросил у попутчицы.
-- При такой скорости - полчаса, как минимум.
Я смахнул пот, заливающий глаза, и еще крепче вцепился в норовящий ускользнуть из рук руль.
-- У тебя магнитофон работает? - спросила Светлана.
-- Да, конечно, -- ответил я, не решаясь оторвать глаз от узкого туннеля, проложенного светом фар.
-- Где-то у меня в сумке была кассета...
Она перегнулась через спинку сиденья, потом забралась на него с коленами. Легкая ткань блузки скользнула по моей щеке, пьянящий аромат духов вскружил голову.
Удержаться, чтобы не взглянуть на девушку, оказалось выше моих сил. Я повернулся, и в бледном отблеске отражающегося от листьев света моему взору предстала симпатичная попка, туго обтянутая плотными лосинами. Оторваться от, волнующей кровь, картинки было невозможно.
Что произошло дальше, представить нетрудно.
-- Вот, нашла! - радостно воскликнула девушка, и в тот же миг, заглушая ее голос, раздался скрежет металла и треск ломающихся веток.
Автомобиль тряхнуло, он резко наклонился на левый бок, некоторое время в таком положении скользил вниз и, наконец, наткнувшись на преграду, остановился. От последнего толчка Светлана влетела в мои объятия, а я больно соприкоснулся головой со стеклом на дверце. К счастью, ни стекло, ни голова не пострадали.
-- Кажись все... Приехали... -- смущенно пробормотал я, продолжая сжимать в руках что-то мягкое и приятное на ощупь.
-- Может, отпустишь меня?
Я открыл глаза и понял, что держу не что иное, как ту симпатичную попку, которая, в общем-то, и стала причиной аварии.
-- Прости... -- виновато выдавил из себя и отпустил девушку.
Мотор продолжал работать, нога моя по-прежнему давила на газ, но колеса, не находя соприкосновения с почвой, крутились вхолостую.
Снаружи что-то разглядеть было невозможно. Стекла оказались плотно залепленными то ли листьями кустарника, то ли высокой травой.
Я выключил зажигание и, чтобы не садить аккумулятор, потушил бесполезные в данной ситуации фары.
-- И что теперь делать? - спросил, скорей у самого себя, не надеясь услышать обнадеживающий совет.
-- А ты разве не знаешь? - в голосе девушки сквозили не то истерические, не то насмешливые нотки. -- Я должна была догадаться, что ты - настоящий маньяк! - таки истерика. -- Завез меня в глушь, сейчас изнасилуешь, потом расчленишь мое несчастное, лишенное сил тело и по частям закопаешь в разных уголках леса... Кстати, лопата у тебя есть?
Я успокоился. Истеричные женщины так себя не ведут, а насмешки я уж как-нибудь стерплю.
-- Перспектива - заманчива, -- сказал. - Беда лишь в том, что я представления не имею, как потом отсюда выбраться. Засели мы, похоже, капитально...
Я закурил, достал из бардачка миниатюрный фонарик на пальчиковых батарейках и открыл дверцу. В салоне вспыхнула лампочка, но снаружи царил мрак.
Ступив на землю, я споткнулся о корягу и кубарем скатился в овраг, заросший чем-то колючим и неприятным. Фонарик погас, вывалился из руки, и пропал.
Исцарапанный и злой, как черт, я с трудом вскарабкался обратно к автомобилю, который не сполз на дно оврага лишь потому, что застрял между деревьями.
Светлана с безразличным видом уставилась в приборную панель и курила сигарету.
-- Что новенького? - с уже привычной ехидцей в голосе спросила она, едва я уселся на свое место.
-- Ничего хорошего. Ты, как хочешь, а мне, до утра в этой дыре сидеть.
-- Может, вместе к дедушке пойдем?
-- Ну, уж нет... Я машину не брошу. Она - государственная собственность, а я - лицо материально ответственное. Случись что, ввек не рассчитаюсь...
-- Кому она нужна? Тут и людей почти нету...
-- Мало ли чего...
-- Как хочешь...
Она достала сумку и выскользнула из автомобиля.
По оставленному "Таврией" следу мы выбрались на дорогу и распрощались.
-- Может, передумаешь? - спросила Светлана.
Я решительно отказался.
Скоро девушка растворилась в ночной темноте. Перед этим она пообещала сходить утром в тракторную бригаду и прислать кого-нибудь на помощь. Мне оставалось только надеяться, что она не забудет о своем обещании.
Хорошенькое получилось романтическое приключение, ничего не скажешь...
Грустно, обидно...
Я сплюнул себе под ноги и стал пробираться через успевшие распрямиться кусты к автомобилю. Сквозь плотные кроны за мною внимательно наблюдала пока еще белая, но уже начинающая наливаться золотом громадная и совершенно круглая луна.
Глава пятая
Зажглись первые звезды, но небо еще не было черным. Летом ночь наступает поздно. На открытом пространстве еще в карты резаться можно. А здесь, в глуши, и среди белого дня без фонарика не обойтись.
Со стороны дороги автомобиль надежно укрывали успевшие выпрямиться кусты. И хотя маскировка была мне не нужна, более того, я был заинтересован, чтобы меня как можно скорее увидели и помогли выбраться, я обрадовался. Забрался в машину, как можно тише, захлопнул дверцу и, зачем-то, вдавил штырьки внутренних запоров.
Мелькнула мысль - перекусить. Слабая и неубедительная. Потому я ограничился лишь холодным чаем из пластиковой бутылки и закурил очередную сигарету.
Чтобы выпустить дым пришлось опустить стекло. Щелочка была крохотной, но она, откупорила раковину, в которой я прятался от ночных страхов, и соприкосновение с внешним миром с его разноликими непонятными звуками выдало новую порцию труднообъяснимого, почти мистического, страха. Подчиняясь ему, я быстренько докурил сигарету, затушил окурок в пепельнице и снова плотно закупорил окно.
Сквозь стекла ничего нельзя было разглядеть. От этого становилось еще тоскливее. Не на шутку разыгралась фантазия. Мерещились страшные физиономии, смотрящие на меня огненными глазами, а непонятные шорохи и трение веток о корпус автомобиля трансформировались в крадущиеся шаги и еще, черт знает, во что...
Раньше я никогда не считал себя трусом, разве что иногда был в меру осторожным. Но, чтобы так откровенно бояться темноты... Обычно ведь люди страшатся чего-то определенного, реального, что угрожает непосредственной опасностью...
Я родился и вырос в городе и никогда настоящей темноты не видел. С детства был приучен к иным звукам, нежели те, которые окружали сейчас. Ночью я слышал шум автомобилей, шаги и слова запоздалых прохожих... Огоньки окон и фонари на улицах сформировали иной стереотип ночи. И то, естественное, что окружало меня сейчас, отвергалось сознанием, воспринималось им, как нечто неестественное, таящее угрозу.
Я ощущал себя единственным человеком во всей Вселенной. Позабытым, покинутым и совершенно беззащитным. Меня полностью сковал первобытный страх, тот страх, который когда-то, очень давно, вынудил наших предков выдумать кучу разных богов и поклоняться им, вымаливая защиту от их самих же...
Выдумать?..
Слово какое-то неубедительное. Да я нутром чувствовал всех этих духов: русалок, леших и прочую, не знаю даже, как ее назвать, лесную живность. Вся она сгрудилась вокруг машины, таращится на меня пустыми безумными глазами и только ждет удобного момента, чтобы навалиться всем скопищем...
Чем их ублажить, как убедить, что я - хороший, что ничего против них не имею, просто случайно оказался в их владениях?
Как вымолить прощение?
Не знаю...
Оставалось лишь втиснуться в спинку сидения и молить Бога, дабы смилостивился надо мною, защитил от нечисти или, хотя бы, отодвинул по возможности мой последний час...
"Так недолго и с ума сдвинуться..." - проблескивала иногда искорка разума, только она была слишком слабой и неспособной разогнать глубокую тьму, укутывающую мой начавший мутиться разум.
В какой-то момент я включил приемник, отыскал на средних волнах станцию, передающую джазовую музыку, и сразу же выключил его. Мне показалось, что звук еще сильнее привлекает ко мне внимание лесной нечисти...
Глава шестая
Наверное, я уснул. Не помню, видел ли что-то во сне, но проснулся резко, словно бы от толчка. Понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где я нахожусь, и что со мною произошло. Однако, причины столь резкого пробуждения отыскать не смог.
Но она была.
В этом я не сомневался.
Не зря же сердце колотится, как ненормальное и кровь так громко и ощутимо пульсирует в висках...
Был некий знак...
Только, что он обозначал?
Опасность?
Я больше не ощущал страха, который недавно буквально парализовал меня....
Стоп!
Когда это было?
Часы на приборной панели показывали половину одиннадцатого.
Может, остановились?
Нет, фосфорная стрелка на моих "Командирских" беспристрастно дублировала время.
Снаружи не было темно. Невидимая луна обильно заливала ярким светом окрестности, листья кустов переливались сверкающими бликами.
Что же, все-таки, вынудило меня проснуться?
Я закурил сигарету и уже смело, почти до половины, опустил стекло.
Свежий ночной воздух мощной струей ворвался в салон. Пугающие раньше звуки исчезли. Природа словно замерла. Ни шороха, ни ветерка...
Я опустил голову на руль и попробовал снова отключиться. Проще было откинуть спинку сидения и уснуть по-человечески, но мне казалось, что так я буду более защищенным.
От чего?
Кто его знает...
Казалось, и все...
Закрыл глаза, но задремать не успел. Далекий, едва различимый звук снова заставил насторожиться.
Несомненно, то, что я услышал (или мне показалось, что услышал?) не вписывалось в гармонию ночных звуков. Тех, естественных звуков, которые через некоторое время вообще перестают восприниматься. Он диссонировал им, был чуждым и потому, даже, несмотря на свою слабость, резко выделялся и приковывал к себе внимание.
Что он обозначал?
Мне показалось, что где-то, очень далеко, кричит человек.
Возможно ли такое?
Ведь я почти уверовал, что остался одинешенек на всей планете?
Желательно ли сейчас для меня присутствие постороннего человека?
Что оно мне принесет?
Помощь?
Душевное спокойствие?
А, может, новую, уже реальную, опасность?
Ведь, с точки зрения материалиста, человек воплощает собой большую угрозу, нежели вся мистическая нечисть вместе взятая...
Такие мысли бурлили в моем, возбужденном до предела мозгу. Наверное, нечто подобное ощущал Робинзон Крузо, когда увидел на песчаном берегу отпечаток человеческой ноги и осознал, что он - не единственный человек на, казалось бы, необитаемом острове.
Вскоре крик повторился, и уже значительно ближе. Он заставил меня встрепенуться. До боли знакомым показался голос. Более того, я почти был уверен, что расслышал собственное имя...
Глава седьмая
Лунная дорожка, пробившись сквозь кроны деревьев, узкой полоской пересекала колею и терялась где-то в глубине лесных зарослей. Но даже этого скудноватого света оказалось достаточно, чтобы различать окружающие предметы на расстоянии нескольких шагов.
Я стоял посреди лесной дороги и ожидал, когда крик повторится, чтобы сориентироваться в направлении.
Очень долго ничего не было слышно. Я уже отчаялся, подумал, не приснилось ли мне все, когда рядом, несомненно, знакомый голос отчетливо прокричал мое имя.
Вместо того чтобы отозваться, я, не разбирая дороги, то и дело, натыкаясь на деревья и кусты, бросился к источнику звука.
Пробежал несколько десятков метров и снова оказался на дороге. Бег по пересеченной местности, частые падения, ушибы, хлесткие удары веток по лицу порядочно меня измотали. Но самым большим разочарованием оказалось то, что на дороге никого я никого не увидел. Подобно старику из известной сказки, я оказался у разбитого корыта.
"Может, меня леший водит?" - вспомнились бабушкины рассказы и прочитанные в детстве книжки.
От таких мыслей снова дрожь пробежала по телу. Я пожалел, что опрометчиво покинул уютный и безопасный автомобиль. Захотелось, как можно скорее вернуться обратно.
И все же, пересиливая страх, я постоял еще некоторое время, ожидая, не повторится ли зовущий меня голос?
Нет, вокруг было тихо и спокойно.
На то, чтобы возвращаться через чащу у меня не хватило ни сил, ни храбрости. И я двинулся по утрамбованной колесами дороге. Избранный путь, хотя и был длиннее, казался менее страшным.
Светлана сидела на своей спортивной сумке посреди колеи почти на том самом месте, откуда я, услышав ее голос, ринулся на поиски. Лунная дорожка пробегала по ее волосам, от чего они казались блестящими, словно отлитыми из драгоценного металла. Девушка низко склонила голову и обхватила ее руками, как будто таким образом пыталась отгородиться от всего вокруг. Ее плечи содрогались от едва слышных рыданий.
Бедняжка!
Мне ли не понять ее состояние?..
Остаться одной темной ночью в чужом незнакомом лесу...
Увидев меня, Светлана вскочила на ноги и с радостным криком бросилась мне на шею.
-- Игорь! Игорюнька! Игорешечек...
Давно меня никто так не называл...
Слезы струились из ее глаз и капали мне за воротник. Мягкие волосы приятно щекотали шею. От избытка нахлынувших чувств я едва сам не разрыдался.
Внезапно я ощутил себя очень счастливым. Куда и подевались сводившие с ума чувства одиночества и страха. Наоборот, сейчас я ощутил себя очень сильным и смелым.
Еще бы!
Ведь теперь мне было о ком заботиться, и кого защищать. Я просто не имел права бояться...
Глава восьмая
-- Что случилось? Почему ты здесь? - спросил, когда Света выпила воды и успокоилась.
-- Не знаю... Мне кажется, я заблудилась. Я долго не могла выйти из леса, хотя никуда с дороги не сворачивала. А, когда лес закончился, оказалась в совершенно незнакомой местности... Здесь нет дедушкиной деревни! Здесь вообще ничего нет! За лесом только степь, какие-то холмы...
-- Может, мы поехали не той дорогой? - предположил я.
-- Дорога здесь всегда была одна, сбиться с пути невозможно...
-- Мистика... А ты уверена, что шла в нужном направлении?
Светлана ничего не ответила. Да и мне вопрос показался глупым. Ошибись девушка, она вышла бы к брусчатке, на которой я едва не угробил автомобиль. Насколько я помню, там никаких холмов не наблюдалось. Везде - ровнехонькая степь.
Оставалось предположить, что холмы померещились Светлане со страху. Вслух я об этом, конечно, не сказал. Зачем зря обижать и так совершенно расстроенную девушку...
-- Знаешь, -- вдруг сказала она. - Мне, почему-то показалось, что этот лес значительно больше, чем тот, что растет возле деревни. Я в детстве часто в нем гуляла, и даже тогда он казался мне крошечным. А здесь... Я совсем вымоталась, пока выбралась из него...
-- Утро вечера мудренее, -- молвил я. - Ложись, отдохни. Завтра взойдет солнышко и все сразу встанет на свои места. Ты поймешь, что деревня никуда не делась. Просто в темноте свернула не на ту тропинку и вышла из леса не там, где нужно...
Мы сидели на заднем сидении. Девушка доверчиво положила голову мне на колени. Я гладил ее мягкие, пушистые волосы. В какое-то мгновение моя рука опустилась ниже и застыла на маленьком податливом бугорке. Осторожно и нежно я стал его массировать. Девушка не возражала против такой ласки и, полностью осмелев, я стал пробираться ниже.
- Не надо... -- попросила Светлана, когда моя ладонь проскользнула под тугую резинку ее лосин.
Было в ее голосе нечто такое, что заставило меня беспрекословно подчиниться. Больше я не пытался к ней приставать. Она так и уснула на моих коленях.
Глава девятая
Часа в три ночи меня снова разбудил какой-то шум. Я осторожно переложил голову девушки на пакет с продуктами, которым меня любезно снабдили в райцентре, и, стараясь не шуметь, выбрался из машины. Светлана что-то пробормотала сквозь сон, но не проснулась.
На улице было мрачно и неуютно. Лунная дорожка куда-то пропала и, вдобавок ко всему, поднялся сильный ветер. Я поспешил снова спрятаться в салоне и, едва захлопнул дверцу, небо одновременно в нескольких местах прорезали яркие вспышки молний. Сразу же тишину разорвал мощный грохот.
В моем бедственном положении для полного счастья только грозы и не хватало. При таком раскладе я и через год отсюда не выберусь...
К сожалению, от меня ничего не зависело. А потому я склонил голову на руль и снова уснул.
Когда проснулся в очередной раз, начинало сереть. Струи дождя, пробившись сквозь плотную листву, с силой стегали лобовое стекло.
Светлана не спала. Пригорюнившись, она сидела на заднем сидении и с тоской наблюдала за распоясавшейся стихией.
-- Ну и влип ты из-за меня...
-- От судьбы не уйдешь. Как говорится, что предназначено свыше...
-- А ты, оказывается, фаталист?
- В наше время трудно им не быть... -- философски заметил я и с наслаждением потянулся, распрямляя застывшие от неудобного положения члены.
-- Что-то я проголодалась...
Она высказала мысль, которая смутно зрела в моей голове, но еще не успела сформироваться.
-- Да, неплохо было бы перекусить. Там возле тебя лежит пакет. Я, правда, не знаю, что в нем, но, судя по всему, должно быть что-то съедобное...
Светлана размотала плотную серую бумагу, извлекла палку колбасы, огурцы, помидоры и общипанную, но, к сожалению, сырую курицу.
-- От курицы сейчас проку мало. Ее готовить надо. А все остальное - весьма кстати... -- прокомментировала девушка.
Она также порылась в своей сумке и достала из нее крошечный бутерброд.
Мы подкрепились, запили все остававшейся в моей бутылке водой и призадумались.
-- В такую погоду нет смысла чего-то искать... -- предположил я.
-- Оно то, конечно, так, -- согласилась девушка, -- только, кто знает, когда дождь закончится...
- Не будет же он лить вечно, -- резонно предположил я, надеясь, что Светлана прислушается к моим словам. Мне очень не хотелось снова остаться одному.