Бондаревский Лев : другие произведения.

Заметки о поэзии-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   ЗАМЕТКИ О ПОЭЗИИ-2.
  
  
   ...У меня страсть ко всему далёкому, неопределённому, ласкающему.Абстрактное слово вызывает во мне какое-то особое волнение. Когда говорят день,я чувствую, как он молчаливо выплывает между двумя ночами, словно лебедь с чёрными крыльями...
   Я отчётливо видел времена года,добродетели. Гуляющими толпой, спящими в дортуарах, ко всему миру у меня была нежность и снисходительность, которую внушают мне аллегории.
   С другой стороны, правда, после внимательного изучения моих друзей, вселенная казалась мне населённой марионетками. Нервные тики и странные мании терзали их и отдаляли от них меня...
   Я знал также поэтов, которые почтительно носили свои длинные волосы и широкие галстуки...
   Они группируются в маленькие ложи, и каждая создаёт специально для себя большое крестное знамение для радости и печали. Если они не получили циркуляров- мир может погибнуть от горя или от ликования, а они и не заметят этого.И, однако, их малейший жест претендует на раскрытие тайного смысла земли...
   У меня нет такого честолюбия.
   Я нахожу достаточно глубины и на поверхности мира. Для меня каждое существо, каждая вещь находит больше опоры в своей окраске, чем в своём скелете.
   Великие подобия рассекают мир и проливают то здесь, то там свой свет. Они сближают, они сортируют то, что мелко, и то, что огромно. Они одни могут породить всякую тоску по родине, всякий дух, всякое чувство.
   Поэт? Я должен им быть: метафоры одни поражают меня. Я вижу в Jardin des Plantes,
   Мимо которого мы проходили, на вершинах пальм листья мелко нарезаны, как перья страуса. Я вижу выдолбленную тень кипариса как зонтик, после прогулки в воскресенье наполненный фиалками до самой ручки.....
  
   Это Жан Жироду. Школа равнодушных.
  
   Текст из тех, что стали как бы эпиграфами к моему, скажем так, сочинительству, да и внутреннему психологическому устройству. Когда я в те давние годы погружался в литературу французов довоенных- того же Жироду, и особенно в неоконченного изданием Пруста- я даже думать начинал такими плавными убаюкивающими периодами. Не зря в предисловии к Прусту Луначарский назвал его стиль медовым.
   Кстати, Прустовский метод воскрешения прошедшего переживания через повторную встречу с вещью, ситуацией, малозначительной подробностью , тем не менее приводящую за собой весь вновь оживший для него момент утраченного времени- этот метод, в сущности, применим в первую очередь к поэзии, и впервые в полную силу заработал в стихах акмеистов.
   Вещественность, плотность их стихов в сравнении с символистами делала стихи последних для меня бесплотными, водянистыми, так же , как и унылые стихи их предшественников- Надсона, Минского.
   Ранние стихи Блока мне, не знакомому с философией и теологией, казались пустыми, разве что приятными на слух.
   Ветер принёс издалёка
   Песни весенней намёк.
   Где-то тепло и глубоко
   Неба открылся клочок.
   В этой небесной лазури,
   В сумраке близкой весны
   Плакали зимние бури,
   Реяли звёздные сны.
   Робко, темно и глубоко
   Плакали струны мои,
   Ветер принёс издалёка
   Звучные песни твои.
  
   Музыка завораживает, и по сей день.
  
   А вот Ахматовское ,его как будто спеть невозможно, совсем другое, хотя с музыки начинается:
  
   Звенела музыка в саду
   Таким невыразимым горем.
   Свежо и остро пахли морем
   На блюде устрицы во льду...
  
   Не прямое высказывание, плач, надрыв, а спокойный как бы рассказ, который позволяет читателю самому войти в резонанс с автором. Напор эмоциональный может отпугнуть, как напугала как-то Цветаева Рильке.
  
   К вам всем ( что мне, ни в чём не знавшей меры-
   чужие и свои?)
   Я обращаюсь с требованьем веры
   И с просьбой о любви...
   ...За быстроту стремительных событий,
   за правду, за игру,
   -послушайте, ещё меня любите
   за то, что я умру! Такая она была с молодости. Мастер великий, впрочем
  
   Возвращаясь к Бальмонту, хочу загладить ошибку- карлик с ананасом вовсе принадлежит Белому, а не Бальмонту.
  
   Вот стихотворение, написанное в 1894 году из сб. В БЕЗБРЕЖНОСТИ. Оно меня поразило неслышанной до того музыкой:
  
   Я мечтою ловил уходящие тени,
   Уходящие тени погасавшего дня,
   Я на башню всходил, и дрожали ступени,
   И дрожали ступени под ногой у меня.
   И чем выше я шёл, тем ясней рисовались,
   Тем ясней рисовались очертанья вдали,
   И какие-то звуки вокруг раздавались,
   Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
   Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
   Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
   И сияньем прощальным как будто ласкали,
   Словно нежно ласкали отуманенный взор.
   А внизу подо мною уж ночь наступила,
   Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
   Для меня же блистало дневное светило,
   Огневое светило догорало вдали.
   Я узнал, как ловить уходящие тени,
   Уходящие тени потускневшего дня,
   И всё выше я шёл, и дрожали ступени,
   И дрожали ступени под ногой у меня.
  
   Прекрасно! По этому стихотворению можно понять суть символизма. Стихотворение- само символ, многозначность и неоткрытость для рационального истолкования. Такое своими словами не перескажешь.
   Хотя мне ситуация подъёма напомнила случай, когда я один тащился по степи холмистой от одной деревни к другой, где была почта, домой позвонить. Нас тогда гоняли на уборку . Быстро садилось солнце, вот уже совсем скрылось за горизонтом. Я подпрыгнул и на мгновение снова увидел его краешек.
  
   А вот второе знаменитое стихотворение Бальмонта. Чёлн томления.
  
   Ветер.Взморье.Вздохи ветра.
   Величавый возглас волн.
   Близко буря. В берег бьётся
   Чуждый чарам чёрный чёлн...
  
   И ещё:
  
   Ландыши, лютики. Ласки любовные.
   Ласточки лепет.Лобзанье лучей.
   Луг зеленеющий, луг расцветающий,
   Светлый свободный журчащий ручей...
   ...Ветра вечернего вздох замирающий.
   Полной луны переменчивый лик.
   Радость безумная.Грусть непонятная.
   Миг невозможного. Счастия миг.
  
   Звукопись, по-моему, здесь неудачна. Чу- ЧА- ЧЁ- ЧЁ - вроде паровоз трогается.
   А Лютики- типичные слова для романса. Здесь происходит игра называнием слов- общепринятых символов , которые сами по себе , даже безсвязную речь превращают в ключ для отпирания дверцы в сердца , готовые к чувству, связанному со своим...
  
   А переводы Бальмонтовские , в частности, Эдкгара По, великолепны!
   Это именно про них мог сказать Мандельштам ..когда фонетика- служанка серафима,..
  
   Великим экспериментатором был Брюсов. Он сделал из себя замечательного поэта, вполне сознательно работая, делал стихи. Мне запомнился стишок без особой выделки, простой, но с утешительной лирической нотой:
  
   Усни и не думай,
   Прошедшего нет.
   С приветственным шумом
   Врывается свет.
   Уснувши, ты умер
   И утром воскрес,
   Смотри же без думы
   На дали небес.
   Что вечно- желанно,
   Что горько- умрёт.
   Иди неустанно
   Вперёд и вперёд.
  
   Много шума наделала его поэма, состоящая из одной строки:
   -О, закрой свои бледные ноги!
  
   И о творчестве Брюсов писал:
  
   -Я знаю: всё в мире лишь средство
   для ярко-певучих стихов,
   и ты с беспечального детства
   ищи сочетания слов!
  
   Знаменитое Творчество.
  
   Тень несозданных созданий
   Колыхается во мне,
   Словно лопасти латаний
   На эмалевой стене.
   Фиолетовые руки
   На эмалевой стене
   Полусонно чертят звуки
   В звонко-звучной тишине...
   ...Всходит месяц обнажённый
   при лазоревой луне...
   Звуки реют полусонно,
   Звуки ластятся ко мне.
   Тайны созданных созданий
   С лаской ластятся ко мне.
   И трепещет тень латаний
   На эмалевой стене.
  
  
   Брюсов многотемен и формально разнообразен, всякому серьёзному сочинителю надо его прочесть. И проза у него великолепная, например, Огненный ангел.
  
   Андрей Белый. Для меня он показался недоступным в то время, да и теперь, пожалуй, его стихопрозу не осилить. Я прочёл Петербург, в обалдении. Остаюсь с полным уважением к его титаническому труду по стиховедению.
  
   Приведу стихотворение, которое мне попалось в 80-е годы и поразившее.
   Написано в 1908 году, посвящено З.Гиппиус.
  
   Отчаянье.
   Довольно: не жди, не надейся-
   Рассейся, мой бедный народ!
   В пространство пади и разбейся
   За годом мучительный год!
   Века нищеты и безволья.
   Позволь же, о родина-мать,
   В сырое, в пустое раздолье,
   В раздолье твоё прорыдать:-
   Туда, на равнине горбатой,-
   Где стая зелёных дубов
   Волнуется купой, подъятой
   В косматый свинец облаков,
   Где по полю Оторопь рыщет,
   Восстав сухоруким кустом,
   И в ветер пронзительно свищет
   Ветвистым своим лоскутом,
   Где в душу мне смотрят из ночи,
   Поднявшись над сетью бугров,
   Жестокие, жёлтые очи
   Безумных твоих кабаков,-
   Туда, где смертей и болезней
   Лихая прошла колея,-
   Исчезни в пространство, исчезни,
   Россия, Россия моя!
  
   Страшное стихотворение. Не дай бог, пророческое.
  
   А вот написанное в 17 году:
  
   ... Приемлю молча жребий свой,
   поняв душою безглагольной
   и моря рокот роковой,
   и жизни подвиг подневольный.
  
   * * *
   В молодости я любил отыскивать в букинистических магазинах старые учебники, почему-то там было интересно читать изложение физических истин, описания опытов, математические задачи с аршинами сукна, и т.д. Попалась мне и хрестоматия по литературе для гимназии. По ней я, в сущности, познакомился с русской поэзией, которую в школе только прошёл. Там было обращено внимание и на своеобразие каждого поэта. Например, давалось подряд несколько описаний водопада. Оттуда красивое стихотворение Полонского, которое, несомнено, научило меня прислушиваться к звучанию:
   -Погляди, какая мгла
   в глубине долин легла!...
  
   У Фета, который, в общем, меня не очень задел, я помню прекрасную картинку ночного костра в лесу:
  
   ...затрещит на огне можжевельник,
   и как пьяных гигантов столпившийся хор,
   покраснев, закачается ельник.
  
   А вот о позёмке:
   ..опять серебряные змеи
   через дороги поползли...
  
  
  
   Вот пара строчек Случевского:
  
   Ходит ветер избочась
   Вдоль Невы широкой..
  
   Можно говорить о некоей избирательности в восприятии поэзии. Что-то запоминается, что-то пропускается вниманием. Что формирует наш алгоритм узнавания своего в море разнообразия? Может быть, и что-то врождённое, и впитанное в полусознательном детстве со считалками и колыбельными, что-то полученное научением.
   Я, к стыду своему, до сих пор определяю ямб по Мой дядя самых честных правил, а хорей по Тятя, тятя, наши сети.Но заранее форму для стихов я не выбирал, это в основном экспромты, что и изобличает во мне дилетанта. Профессионал пишет то, что хочет или должен, любитель- то, что само напишется. И думает, что это ему диктует Муза. И злобствует по поводу профессионала:
   -Я вам скажу, что значит тот
   профессионализм:
   -Уменье вдохновляться от
   руководящих клизм.
  
   Но вот самоутешение дилетанта:
  
   О скольких навеки забыли,
   И ты о судьбе позабудь!
   Частицей космической пыли
   Пускайся в неведомый путь.
   Частица, незримая зренью,
   Летит меж вселенских пустот,
   Но Звёзды своим тяготеньем
   Её направляют полёт.
  
   Это и к вопросу об обучении мастерству.
  
   * * *
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"