Бондаревский Лев : другие произведения.

Та сторона. Кбс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Воспоминания челябинца

  
  
  
  
  
  
  
  
   ТА СТОРОНА
  
  
   К Б С
  
   [] Передо мной на стене картина художника и барда Бачурина - с конверта его пластинки "Шахматы на балконе". Из тёмной арки какого-то большого здания на светлую сторону выходит мальчик с мячом.Мне нравится разглядывать красно-коричневые колонны,баллюстраду,ярко освещённую боковую стену с высокими проёмами окон,тёмную зелень у стены, дорожку к горизонту и круглое, вероятно,дерево, вдали, и белые облака на плоском темно-синем небе.
   Может быть, это странное пространство мне нравится потому, что давным-давно понятие "та сторона" означало пространство за нашим домом, куда вела арка из прямоугольного двора , и где можно было поиграть на узком растрескавшемся асфальтовом тротуаре.Та сторона была тогда границей застроенного жилого пространства, называвшегося КБСом, [] дальше были пустыри и котлованы будущих строений. Это будущее оказалось отложенным лет на пять,на "после войны".
  
   Та сторона была солнечной, но дальше полоски тротуара было НЕЛЬЗЯ.( Однажды я увидел, выйдя поиграть, великолепный огромный игрушечный грузовик и сразу понял: Моё! Едва оторвали меня от чужой игрушки.)
   На той стороне было теплее и светлей, чем во дворе, открытом только северу. Та Сторона была и у школы,расположенной на окраине нашего посёлка ,граничащей с Портом, посёлком железнодорожников, рядом с бойней и вендиспансером.А за школой, уступив немного места спортплощадке, располагалось капустное поле. Зимой из-под снега там торчали тощие длинные кочерыжки. Но школа-это потом, в 43-м году.
  
   А КЛИГЕР КОПФ,- так я говорил сюсюкающим надо мной, голубоглазым тогда блондинчиком, и поглаживал себя по головке. Впрочем, сам я этого не помню, это из рассказов ,так же, как не помню и поездки с бабушкой на Украину, откуда вернулся черноволосым и говорящим по-украински. Уезжал не говорящим. Войдя в нашу комнату, первым делом спросил про термометр на стене:-Що це таке? Из первых картинок вспоминается какая-то песочница , я на санках с отцом, а снег ярко блестит под фонарём.
   Ещё был этап, когда я смог заглянуть на стол, приподнявшись на носки.
   С круглым столом связано и воспоминание моего марша вокруг него с
   пением:- Враг будет разбит, победа будет за нами. Это уже после речи Сталина. Всем тогда провели радиоточки, а приёмники изъяли.Впрочем, у нас приёмника и не было.
  
   ЭТО ВОЙНА НАЧАЛАСЬ. И все последующие годы разговоры начинались со слов "вот война кончится!"
   По дворам ходила женщина и обучала жильцов противохимической обороне. Я болтался во дворе и вскоре эту повторявшуюся неоднократно лекцию выучил наизусть.Лекторша даже поручала мне чтение и я бойко барабанил про иприт-льюизит. Это 41 или 42 год.
  
   Отец работал на военном заводе (Сельхозмашиностроения), и мама пошла туда же, меня отдали в детсад, который был тут же в нашем дворе. Двухэтажное здание с игровыми площадками, разгороженными полосками акации. Большой вестибюль с колоннадой, Ленинчик, опирающийся локтем на стопку книг. Помню ряды коек в огромных спальнях, нашу очередь к баку с компотом с кружками в руках, сухофрукты по счёту, праздник с выступлениями. Я был"командирроты" и срывал голос, командуя строем из нескольких девочек.В садик я ходил недолго, и в 43 году пошёл в школу,
   []
   Школьные воспоминания тех лет общие - серые булочки, присыпанные сахарком, смоченным,,чтобы не рассыпался , сажевые самодельные мажущиеся чернила, тетрадки из заводских синек. И моё тупое непонимание арифметики,которую отец,выводимый мною из терпения, пытался вдолбить мне прямо в голову.Так до четвёртого класса она в меня и не лезла.
  
   ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА.
   Нас в классе под 40, по-трое на парте. Молоденькая Елена Сергеевна бегает за убегающим по партам Ушковым, портовским, который выстрелил на уроке из "поджига"- согнутой трубки, в которую набивалась сера от спичек.В трубку вставлялся согнутый гвоздь, который с помощью резинки...и т.д.
  
   МУЖСКАЯ ШКОЛА СОРОК СЕДЬМАЯ "ГВАРДЕЙСКАЯ".
   Четырёхэтажное типовое здание.Таких школ много понастроили в СССР до войны. Широкие коридоры вдоль здания, по бокам запасные выходы, в центре главная лестница винтом. Классы все на одну сторону, на юг.На каждом этаже ещё и т.н. кабинеты, расположенные посреди здания -напротив классов. Да, лестниц главного входа было две,они раскручивались в разные стороны- одна для подъёма,другая-для спуска.Кабинеты - химический, физический, и физзал.С началом войны школу занял госпиталь, но в 43-м году он съехал.
   С той стороны школы под кабинетами на первом этаже была квартира директора.
  
   УЧИТЕЛЯ. []
   Директор, Анатолий Григорьевич Олимпиев, прозванный слоном из-за тяжёлой походки, преподавал географию в старших классах, когда я и познакомился с ним поближе - меня перевели из своего класса в параллельный 9-й-А из-за плохого поведения, шустр был,но потом я выпросил у него возвращение к своим. Завуч- Зиновий Ерофеевич Черняков-маленький, чёрненький, живой,преподавал литературу. К сожалению, не в нашем классе. Про его уроки рассказывали ве истории.Пошучивал со старшеклассниками на взрослые темы.
  
   А у нас русский преподавала его жена, Клавдия Владимировна. Русалкой её звали несправедливо - комплекция её была слишком солидной. У нас была одно время и другая русалка, Нина Николаевна, дореволюционного вида седая дама. Запомнилось, как она нам втолковывала правописание сдвоенного "н". Она подходила к окну и показывала поочерёдно на стекло,ручку и раму,произнося соответственно:- стеклянный, оловянный, деревянный, но!-тут она вытаскивала карманные часы и говорила:-серебряный!
   После, когда в стране , и в школе среди учеников, пошла антиеврейская кампания,она вступилась, хотя и своеобразно, похвалив евреев за заботу о детях, противопоставив им русские традиции.
   Арифметику преподавала Ида Юрьевна Подольская, как впоследствии оказалось, тётка Юры Подольского, который младше меня и поэтому в школе я его не знал, познакомились мы впоследствии, много позже, а теперь оба оказались в Израиле.
   Кстати сказать, о том что я-еврей, я узнал не в моей комсомольской-партийной интернациональной семье, а из записи в школьном журнале. Травма. Много лет спустя младшая сестрица Женя вдруг явилась домой со двора с вопросом к маме:- Правда,что мы приехали из Евреины?
  
   Так вот теперь мы все здесь.
   По поводу уроков Иды Юрьевны у меня особых воспоминаний нет, после пятого класса я уже прилично успевал.
   Я тогда сочинял стишки и однажды ради рифмы выдал:
   Я скоро,наверно,издохну,
   Сойду я в царство Аида
   И "выбыл"-поставит в журнале
   Подольская Юрьевна Ида.
   Насчёт "скоро издохну" я поясню, когда зайдёт речь о Витьке Матвееве и его бабке.
   Математику в старших классах нам преподавал Георгий Георгиевич Пропп,добрый немец из поволжских.В 52 году мы с Эдиком Клиншпонтом Георгий Георгиевич Пропп, ЛБ и Э. Клиншпонт [] дополнительно занимались с ним,готовились в Физтех, и вот однажды во время занятия вдруг к нему заявился милиционер с проверкой. Я, конечно,не понял зачем. Г.Г. явно смутился.
   Мы, великовозрастные болваны, занимались на его уроках чем попало, а он не мог нас усмирять. Теперь я думаю,что не столько от слабохарактерности, сколько от статуса поднадзорного. Он не выговаривал "х",произносил мягко "хь": Гладкихь,к доске! Он окончил университет в Саратове,учился у академика Чудакова.
   Много позднее,на одной из встреч выпускников, Володя Казанцев привёз его, нездорового,в седой щетине,повидаться с нами.
   Да,он ещё и "окал"- О,Конт! -это о Канте. Жил он в бедности , одиноким. Добрый был человек,светлый.
  
   Физрук-военрук Николай Евгеньевич, военная кость. Он не занимался физвоспитанием, а воспитывал только рекордистов. Остальные, бесперспективные, в том числе и я, были для него ничем, вернее, мешками известно с чем. Но рекорды наша школа всегда поставляла на соревнованиях, и легкоатлеты были, и конькобежцы. Неофициальное название школы "гвардейская" было,несомненно,его заслугой. Из его воспитанников некоторые вышли в профессиональные спортдеятели.По крайней мере, двое были посажены за какие-то растраты. Я старался прогуливать его уроки, хотя на лыжах бегал со всеми по трассе вокруг школы, но в тёплое время сбегал с площадки и забирался на крышу школы по пожарной лестнице, где и отдыхал. Кстати,крыши были нашим любимым местом подготовки к весенним экзаменам- на прогретой жести под солнышком.
  
   На похоронах Николая Евгеньевича, я слышал,простудился и вскоре умер наш литератор, Константин Михайлович Байдолин. [] Худой,почти без зубов,он был неплохим учителем,даже в пределах тогдашней программы.Даже свободомыслящим-помню,при изучении советской литературы он намекнул ,что её современное состояние что-то его смущает,даже Шолохов всё никак не закончит "Они сражались за родину".Я было хотел возразить-никаких сомнений мой комсомольский идиотизм не допускал- но смолчал перед авторитетом.
   Физик Степан Алексеевич Семёнчев-инвалид войны без глаза и руки,с синими пороховыми следами на лице.Своеобразный человек.Лишний раз у него на уроке в физкабинете не шевельнёшься:он молча указывал пальцем на нарушителя и жестом жеотправлял за дверь.С приборами он управлялся одной левой рукой ловко ,мы часто просили его показать "фокус",и он показывал их на демонстрационных приборах.Он восседал как на троне за большим столом,где ставил опыты,зимой он включал небольшую электроплитку и временами грел руку над ней.В физкабинете у него было интересно,и мы ошивались там и после уроков-он разрешал нам ремонтировать пособия,задавал и на дом изготовление простых вещей-например,выстрогать деревянный метр.Наши старшеклассники,Шилков Юра и Щёголев собрали для школы радиоузел и установили динамики на этажах-для физзарядки и для трансляции музыки на вечерах.Я прижился при радиоузле,его я и включил на полную громкость посреди урока,когда передавали о смерти Сталина.Эффект был!Все высыпали в коридоры,выстроились и слушали молча.Я вышел из физкабинета и под голос Левитана прошагал вдоль всей линейки к своему классу.Выглядело это,я думаю,странновато.Прослушали и разошлись по классам.Меня потом поймал-не помню,директор или завуч-и спросил,кто разрешил включаться во время урока?Я с недоумением воззрился:-Ведь умер СТАЛИН! Он не стал связываться.А я полагал,что настал конец света.Ведь все победы и достижения были исключительно Его заслугой!Я верил в это,хотя некоторые сомнения отгонял.Я нацепил чёрно-красную повязку на рукав и вызывающе таскал её целую неделю. Речь Берии на похоронах меня подбодрила:Дело Коммунизма в руках верного соратника! Я чуть не подрался с Витькой Рябовым,который сказал,что Берия-сволочь.
   У нас в семье разговоров о политике не велось,а мой коммунистический энтузиазм пошёл от Маяковского,которым я зачитывался,даже его фотопортрет повесил над своим столом.С ним я встретился в нежном впечатлительном возрасте-нам,видимо,задали выучить стишок по своему выбору, и мама почему-то дала мне выучить Левый марш.С тех
   пор я и признал Маяковского своим и, как утёнок,замаршировал
   за своей литературной уткой.От пристрастия к Горлану я и по сей день не отказался,хотя уже по другим причинам.
   А с начётничеством в маяковедении у меня был забавный эпизод.Для нашего школьного хора,которым руководила "немка" Елизавета Абрамовна Самарова,наша классная руководительница,я составил к какому-то торжеству музыкально-литературную композицию из песен и соответствующих стихов.В завершение хор исполнил на мотив Интернационала текст из Мистерии-Буфф.После вечера Константин Михайлович спрашивает меня:-Признайся,Интернационал ты сочинил? Я огорчился его невежеством:-Что вы!Это же из первой редакции Мистерии-Буфф!
   Кроме хора на вечерах играл "шумовой оркестр"-кто на чём умел,в том числе и неумеющие зудели на гребешках,обёрнутых папиросной бумагой, от чего ужасно чесались губы.Елизавета Абрамовна аккомпанировала на фортепиано. Хоры были обязаловкой.Репертуар был из военных песен типа "Солнце скрылось за горою","Шумел сурово Брянский лес","Грустные ивы склонились к пруду".Соло выступали двое-трое парней с голосами.Один тенор пел,помню,красивую песню про "звезду моих полей".
   Однажды Е.А. сказала,что пора нам замахнуться и на классику.И мы разучили из Волшебного Стрелка "что лучше охоты в лесах и-и-и боло-о-тах.." для смотра.Он проходил в театре ЧТЗ.Нас объявили,Е.А. сыграла вступление,кивнула головой-и никто не пикнул,буквально никто.Но со второго раза всё же осмелились.
   Сын Е.А.,Алик,первым из сверстников начал бриться,перескочил из седьмого класса сразу в девятый и окончил школу на год раньше меня.В его же выпуске был и Туберт Григорий.Он недавно напомнил мне историю,как на выпускном вечере (это 52 год) компания,воглавляемая Генрихом Щербаковым,впоследствии секретарём горкома,избила их в уборной. Алик пожаловался в милицию,и борцов против космополитизма заставили извиниться. Туберт сейчас известный исследователь древностей, Алик-математик,заведует кафедрой в Челябинске.Третий пострадавший-Макаранец- окончил физтех в Москве.А Щербаков процветает-он приватизировал что-то профсоюзное,где заправлял .
  
   Учителя черчения-рисования у нас почему-то были по фамилии Петуховы.Я рисованию не научился,но рассказов бывалых фронтовиков понаслушался.Один из них,Михаил Иванович,рассказал как-то,что в Венгрии он с товарищами,куда-то двигаясь пёхом,забрались на попутку,гружёную макаронами и американским жиром,лярдом.Они запаслись макаронами и сварили их в жире.Эффект был потрясающий: они засели по обочинам дороги, и надолго.
   В младших классах был у нас и урок пения.Помню,учительница предложила желающему спеть.Я вызвался и исполнил из бабушкиного репертуара "Слети к нам,тихий вечер" к недоумению публики.Во втором классе на уроках пения нас заставили разучивать новый гимн,взамен Интернационала.Гимн мне не понравился,и до сих пор я не изменил мнения.
  
   Историк,Пётр Гаврилович Саклаков,был по совместительству и лектором по распространению.Учитель был сухой,от сих до сих.Был однажды такой случай.Он принёс в класс наглядные пособия-портреты Маркса и Энгельса,а сам ушёл по своим делам.Возвращается-а портретами кидаются по классу.Он устроил судилище,политический процесс,а я,не будь умным,выступил адвокатом, напомнив о наказании при абсолютизме за непочтение к атрибутам власти.Гаврилович дал отпор моим преступным взглядам и предложил остаться после уроков для беседы.Я отказался от ложных идей,проникнувшись его аргументами.Последствий явных дело не имело,хотя мне говорили,что кое-где я был на заметке,особенно после вольного,хотя и глупого сочинения о Пушкине,где больше толковал о Маяковском.А по школе прошёл слушок насчёт крамолы,даже отца вызвали к завучу.
   Сам Пётр Гаврилович был на войне контужен,в черепе у него была вмятина,головные боли донимали-не до нас было,развлекать историческими байками.Да и программа-шаг вправо-влево..
   []
   ....Вроде ввязался я в авантюру,не зная ни средств,ни цели.Из меня попёрли воспоминания как пузырьки из газировки. (Это тогдашняя наша кока-пепси. Сатураторы вначале были ручные.Водопроводная вода газировалась ,для охлаждения аппарат загружался колотым льдом.
   Лёд развозили на подводах и добывали из намороженной за зиму горы,засыпанной опилками.Газировщица наполняла ёмкость водой ,открывала вентиль баллона и крутила ручку.Жаждущие ждали.Пили с сиропом,в стакане половина-пены.Работа считалась выгодной,можно было продавать и самодельные сиропы.Да.)
  
   ...Класс.
   Я учился в классе под литерой "в" вплоть до девятого,когда число классов сократилось, и наш класс передвинулся на одну букву-стал "б".Класс "а" всегда был привилегированным,там училось наше школьное самоуправление-предучкома (в старших
   классах)-Вадик Ясинский,секретарь комсомола Боб Оксенгорен,дети учителей. Были там и весьма подонковатые парни.С этим классом я проучился год после перевода меня из восьмого для исправления.Десятый я кончил со своими,нормальными ребятами.А в "а" были дикие традиции-например,травили Сеню.Эта традиция тянулась с первого класса.Причина-его звали тогда не Семёном,а Осей,зубы у него торчали вперёд,и хвастуном он тогда был ужасным-и брат у него Герой Советского Союза,и т.п.Конечно,и за то,что еврей.Так православные из 9 класса в пасху,когда красили яйца,проделывали это с Сеней.
   Да,а перевели меня из-за того,что я провёл в класс трансляцию радиосети.
   За время передвижения по годам в классе поперебывало много народу.Вообще население КБСа сильно было разноображено (?) эвакуированными.Из рано выбывших помню опухшего синеватого парня из Румынии.Как-то он сказал,что хлеб по-румынски пыня.Так его и прозвали.
   Часть после четвёртого класса ушла в ремесленное училище,после седьмого-в техникумы.
   Прозвища были в основном по фамилиям,сокращённым.Впрочем,Генку Курбатова звали Плёким,за его рыжеватость-такая масть у голубей.Сашу Гришкевича звали Бараба,неизвестно почему.Шелома-Шеломенцев,кудрявый милый мальчик,вместе с Шумой-Толиком Шумковым пели неаполитанские песни и не признавали Утёсова.
   Курбатов поучился пару лет в Политехническом,потом бросил и уехал во ВГИК,на режиссёрский.Он в школе всегда был в драмкружке,особенно хорошо изображал стариков. Шумков окончил по аэрофотосъёмке вНовосибирске.Саша Гришкевич-доцент в ЧПИ.Вадик окончил ЧПИ,работал на заводах,жил на КБСе,пока не спился насмерть.
   Витька Рябов был человек особенный,с детства занимался фотографией,изучал самостоятельно французский,переписывался- даже тогда!-с французом,от которого взамен на наши получал глянцевые журналы с американскими кинозвёздами. Однажды француз прислал ему пластинку на 45 оборотов, мы её прослушивали, вертя диск проигрывателя пальцем.
   Он любил себя испытывать -например,ночами прогуливался по Порту,известному бандитизмом району.Однажды пытался свести бородавку на руке - подкопал её ножом,натолкал в рану спичечной серы и зажёг.Боль терпел,резал себе руку ножом.Как-то он гонялся вокруг школы и за мной с ножом, кричал:-Ихь вилль дайнен блют зеен!, и чуть не увидел эту мою кровь,я едва спасся.
   Виктор окончил Ленинградский институт киноинженеров по плёнке,работал в Шостке,потом вернулся в Челябинск,устроился на телевидение в фотолабораторию.Дальше-обычная история для КБСа-спился.Последний раз я случайно встретил его в трамвае,возвращаясь от своих-он ехал на работу,сторожил что-то.Худой,старый.
  
   А Эдик Клиншпонт появился у нас в 4 классе.Он поразил меня тем,что всё знал и сам делал детекторный приёмник с настоящим диодом.Он научил,что можно слушать радио просто присоединив один конец провода от наушника к батарее отопления.Эдик-умница и трудяга- поступил в Физтех ,куда меня и со второй попытки не приняли.Сейчас работает в Обнинске.Он приезжал пару раз в Челябинск к матери-и-что забавно- оба раза в критические моменты ,в Октябре - и в Августе.
  
   Мне интересно даже просто перебирать в памяти фамилии и имена.Жаль,что о многих я не могу ничего рассказать,может быть,припомню по ходу дела.А вот Сеня , хотя,казалось бы,зачем это ему,знает всё про всех на КБСе,и про семейные дела,и служебные! Он бывал у меня на работе по делам.Не знаю,как для других, для меня КБС не представлялся местом,где меня ждало светлое будущее.Магическое для поселкового слово ГОРОД манило,и люди там,уж конечно,не такие,как окружающие меня.Жил в некотором тумане ожидания.
  
   ЧТО ТАКОЕ КБС?
   Это аббревиатура "Коммунально-бытового строительства".
   В начале 30-х в Челябинске начали строить два завода-знаменитый ЧТЗ и менее известный завод 78-й,или станкостроительный, имени,конечно,Серго Орджоникидзе.Вначале построили так называемый 3-й участок,барачный город,который тянулся от проходной завода до новостройки-посёлка многоэтажных домов,который и строили жители бараков заодно с заводом. КБС в плане представлял собой прямоугольник,образованный пятиэтажными домами с семиэтажками на торцах.Внутри этого каре расположилось шесть домов четырёхэтажных попроще,от первого до шестого,так и названных.Остальные дома,выстроенные по немецкому,говорят,проекту,были с хорошими,удобными квартирами,потолки повыше,окна побольше.Конечно,с началом войны они стали коммуналками.У нас "выкувыренные" сначала жили даже в кухне и в ванной.
   Расположение КБСа по странам света-длинной стороной с востока-где бараки и завод-на запад,где Порт и далее вокзал и Город.По Средней (впоследствии Тухачевского) улице можно было пройти в Город по мосту через пути станции.
   С севера КБС граничил с районом ЧТЗ,между ними были три железнодорожных ветки с мостами для трамвайного пути и Сибирский переезд,застроенный землянками между путями.
  
   Северная сторона смотрела на котельную с четырьмя трубами на растяжках,на них можно было раскачиваться.Рядом была баня,ненавидимая мною из-за диких очередей,и рядом школа наша.
   Вендиспансер,дореволюционное заведение,нас привлекал-говорили,что в домике с луковкой, вроде часовенки, была мертвецкая.Смельчаки бегали заглядывать в мутные окна и говорили,что видели что-то.
  
   А южная сторона нашего дома,ТА СТОРОНА для меня, была в котлованах до начала 50-х. Однако за недостройками располагался ещё один четырёхугольник домов-"еврейская крепость"-там поселились эвакуированные с заводами из Сталино и Харькова-начальство,конечно, и евреи.Впрочем,
   У нас народ не лыком шит:
   Для нас любой начальник-жид.
   С южной строны находилась ещё и женская школа,37-я,и будущий Дворец Культуры ,на время занятый трудармейцами-узбеками в халатах.(Урюк,кишмиш, "бабай заберёт!")
  
   Рядом с Дворцом- напротив нашего- был недостроенный дом-начало следующего квартала.Одно его крыло срочно закрыли и там устроили пекарню.(Пекарня не успевала,и вместо хлеба карточки отваривали тестом.Его у нас просто варили кусочками в воде,похлёбку
   тётя Клара-наша родственница из Одессы-называла "тесточко").
   После войны над этой пекарней дом надстроили и мы получили там первую отдельную квартиру.В подъезде рядом жил Витька Рябов,в другой части дома-Эдик Клиншпонт.
   Там же жил и мальчик по имени Юра (забыл фамилию), из Ленинграла, раненый там. Витька Матвеев жил через дорогу,в 11-м доме,где и мы жили до и во время войны. План КБСа []
   Вот география наших семейных передвижений по КБСу. Надо отметить,что вначале улицы на КБСе не были обозначены, и дома так и шли под их строительными номерами:п/о 10,КБС,дом 11с-такой был наш адрес.Квартиру забыл.
   Меня из роддома привезли в дом 6,там была комната в общежитии родителей.Роддом был в районе бараков. (Мама рассказывала,что когда её везли туда,сани опрокинулись в сугроб.Но я благополучно появился в воскресенье 8 декабря 35 года и начал непрерывно орать до тех пор,пока из Орла не приехала бабушка . Мама передала ей меня в руки и упала спать.)
   Потом нам дали комнату в 7-м доме,на первом этаже,рядом с 6-м отделением милиции.Потом,уже в 39-м или 40-м году,мы уже четвером, с сестрой Любой,переселились в упомянутый выше 11-й дом. У нас были 2 комнаты,с соседом дядей Васей Колотовкиным.Потом был Первый дом,где мы жили сначала с тётей Кларой,дедом Моисей Григорьевичем и Яшей (это семья брата отца Изи,погибшего на войне).А дальше- уже 15-й дом,где квартира была только наша,где появилась и младшая Женька,и откуда я слинял,женившись, в "город".
   Так вот,в 11-м доме в соседнем подъезде жил с двумя сёстрами,родителями и бабкой Витя Матвеев,беленький мальчик,мой соученик .У них была большая комната с фикусом ,круглым столом под абажуром и сундуком бабушки у двери.О влиянье этой бабки на моё мировоззрение я скажу особо.
   А в подъезде справа,отделённом от нас упомянутой выше аркой на ту сторону,жил Владик,мальчик младше меня и поэтому я был у него авторитетом.О нём тоже особо.
   В этом же доме жил и Славка Козицын.Он был постарше.Он научил меня включать автомобильную лампочку одним проводом в розетку сети,а вторым-к батарее отопления.Надо было попасть в нуль сети,иначе лампочка взрывалась.Я гордился умением и даже временно охладел к дружбе с Витей Матвеевым.Кроме того,однажды отец Славки налил нам по полстакана портвейна.Это,конечно,попозже.Я захорошел,но дома не заметили.Во дворе было множество детей,подростков и парней.Помнятся фамилии-Бузуев, Робка Марковский,Витька Рана.Это не фамилия,это прозвище ему дали,когда он был ранен при взрыве снаряда,который разряжала группа ребят.Среди них погиб и четвертоклассник Витя Мохов,наш сосед по лестничной площадке.На железнодорожных путях стояли эшелоны с танками,возвращёнными с фронта,там были и снаряды,и другое оружие.А разряжали снаряды для добычи артиллерийского пороха-макарон таких.
   В этом же 11-м жили и Шилковы, Юра и младший брат Гера. Гера как-то развлекался тем, что постреливал с балкона из рогатки "чугунками"- (батареи отопления дробили на мелкие кусочки для охоты на "жидяриков"- воробьёв, и "мисняриков"- синиц ).
   И попал он в кучку ребят, выбил глаз одному. Но ему тоже не повезло- трамваем отрезало ступню, когда он с компанией ребятишек катался на "колбасе".
   Однажды я тоже увязался с пацанами покататься , на повороте спрыгнул с подножки и расшибся сильно.
  
   АКОШИЙ мальчик,-так я говорил и считал.А Матвеевская бабка толковала насчёт боженьки,который хороших деток к себе забирает.Я принял это дело на свой счёт и только много позже начал строить робкие планы на будущее,надеясь пожить.Она же кузнеца Смолина считала колдуном,и мы убегали,завидев этого здоровенного чёрного мужика.А мать Витьки работала в детсадике вблизи Опытного завода.Мы с ним приходили иногда к ней . Она на пианино ловко играла собачий вальс,и Витьку научила.Он вообще с первого класса учился только на пятёрки,у него был голос и он пел жалостную песню про мальчикаЧеревичкина,
   "В школе он отлично успевал
   И в вечерний час всегда обычно
   Голубей своих он выпускал". Дальше не помню точно,но он не выдал фашистам что-то, и они убили его и голубей.
   После четвёртого класса Витя перед новым учебным годом выпал из окна квартиры,со второго этажа и сильно расшибся,долго не учился и стал получать четвёрки.Окончил школу неплохо,поступил в МЭИ,работал в Москве. (Пару раз мы после школы встречались.Один раз у меня собрались приехавшие на каникулы Матвеев , Рябов,Тихомиров Боря из ,кажется,Таллина-он учился по морским рефрижераторам.Были Шеломенцев и Шумков.Посидели,попили немного,попели-и вдруг хватились:-где Рябов? Оказалось,он по бельевой верёвке с нашего балкона спускался-с третьего этажа- и не то руки не выдержали,не то верёвки не хватило-упал и ногу повредил.Увозили его обратно в Ленинград общими усилиями,грузили в поезд.Я тогда был не при деле-готовился ко второй попытке в физтех.И наконец,уже с повесткой военкомата в кармане,поступил без экзаменов в ЧПИ.У меня была серебряная медаль,но приёму способствовал звонок ректору от Соломенцева,секретаря обкома.Отец ходил к нему с просьбой за меня,к бывшему директору завода.)
  
   ВЕРНУСЬ к Владику. Не помню,как мы познакомились и как меня стали пускать к нему в гости.Его отец был районный прокурор,и семья была благополучная,с мамой,бабушкой,квартира красивая.Я любил бывать у них и задерживаться до обеда,когда меня тоже приглашали к столу.А Владик был ещё дошкольником,но читал-и зачитывался Дон-Кихотом,огромный том с картинками у него был.Он смастерил себе даже латы рыцарские,и сказки у него были тоже всё про рыцарей.Помню,дал он мне почитать сказку-легенду про некий Илиин меч,что-то в стихах:
   "Прах могилы сметая с плеч,
   Помню я бессмертный удел,
   Тех,кто в битве за славный меч
   Поразить врага не успел.
   Зелёный меч,Илиин меч
   При полной луне блестел!"
   Я в свою очередь учил его делать "заземление" и собирался сделать диапроектор из картонного ящика и очкового стекла. Однажды мы с ним,как это было принято,поменялись:он отдал мне патроны от отцовского пистолета,я же ему-кажется,компас.Вечером того же дня он со слезами пришёл размениваться:отец обнаружил пропажу-дело было подсудное.По счастью,я ничего не успел с патронами сделать.
   Мы гуляли с ним на пустыре на ТОЙ СТОРОНЕ.Однажды он по неосторожности провалился в незакрытый выгреб сортира .Напугался,бедный,стал погружаться по колена.Я вытащил его, и мы отстирывали его чулочки в канаве.
   Его отца переводили в Минск-уже конец войны-и мы расстались,пообещав писать друг другу.Но тут и у меня сменился адрес,мы переехали в Первый дом.Прошло много времени,и вдруг приносят письмо из нашей бывшей квартиры.Боже мой! Он послал уже ОДИННАДЦАТЬ писем!Безответных! Я написал, и тут же получил ответ с фотографией: в траве лежит красивый человек с бородкой,прокурор,рядом Владик и собака.На обороте было :Дорогому другу,не забывшему меня. []
   Я в то время был увлечён уже новыми приятелями,отложил ответ,потом потерял и конверт с адресом. Теперь только эта фотография напоминает мне,что я потерял.
  
   Коля-Николай.
   Он жил при мамке и старшей сестре-медсестре.Про отца его ничего не помню.Колька был весьма просвещён во многих вопросах,знался со шпаной,знал разные песенки вроде
   "По тёмным улицам Кронштадта
   Шёл,спотыкаясь,капитан,
   Довольно пьян,
   Довольно пьян,..." и т.д.
  
   Кроме того,он увлекался авиамоделизмом,ходил в Аэроклуб,и после седьмого класса ушёл .Но до этого мы вместе ремонтировали [] физприборы,собрали из деталей,выброшенных киноремонтной мастерской ,широкоплёночный проектор.Ни объектива,ни фонаря мы не успели установить,как он вдруг,меня не спросив,эту штуку продал за 200 рублей,и со мной не поделился.Этот факт оказался многозначительным.
   Много лет спустя я случайно встретил его в городе ,и он гордо сообщил,что он- вор.Сначала я не понял,чем он так горд,но потом узнал,что это чин в лагерной иерархии.Рассказал,что служил в авиации,откуда ушёл,вернулся в Челябинск,женился,имеет детей.Жена инженер на радиозаводе.Он развёлся .Попал в лагеря,как говорил,за политику.-"Ты же знаешь,я был в технике свой,а они из меня дурачка сделали! Теперь буду садиться только по уголовке".Ещё раз он появился,передав мне наши с ним старые фото с припиской,что садится. Как-то раз я увидел его "на работе".Мы зашли с женой в "Кулинарию",он был там с товарищем.Мы друг друга "не узнали",но я уловил в зеркале его быстрый,иголочкой,взгляд.Они ушли.
   Другой раз встретил его на улице возле моей службы.Попросил у меня три рубля на очки,зачем-то показывал рецепт.Толковал,что в детстве меня защищал от блатных,жалкий.
   И в последний раз встретил его-узнать было нельзя: всё лицо искорябано,словно тащили по гравию.Стал врать,что получку отняли.
   В детстве мы с ним времени много проводили.Спорили,например,кто Сталин-антифашист или профашист? Он считал,что "про"- это значит- против,а я всё-таки считал, что "анти". Он был прав,как оказалось.Однажды мы с ним вступили в борьбу с могущественной жэковской активисткой тётей Нюрой. Она отобрала у меня и разбила об асфальт самокат на шарикоподшипниках-не знаю зачем- и я,озлившись,решил её заклеймить в прокламации. Мы с Колькой сочинили стишок:
   Тётя Нюра-баба дура,
   Агитатор и прохвост!
   Дюбнем в морду тёте Нюре
   И пришьём собачий хвост,и т.д.
   Агитатор-это предложение Кольки,он считал это слово ругательным. Мы пошли в 7-й дом,где она жила, и прикнопили листок на двери.И надо же-только мы это сделали,как дверь стала отворяться.Я скатился вниз,а Колька сделал вид,что спускается сверху.Тётя Нюра,оказывается,знавшая его,спросила строго-кто? Но он не сознался.
   Как-то у него дома,барахтаясь с ним,я метнулся и ударился челюстью о стул.Зубы пошатались,но остались,правда,с диастемой. Такая памятка.
   Однажды для школьной газеты сатирического направления,которую я выпускал,Коля сочинил стихотворение на мотив "раскинулось море широко".Стих был о некоем Боре,который не учил,получил двойку на экзамене.Кончались стихи так:
   Напрасно старушка пекёт пироги,
   Ей скажут-она перестанет,
   А Боря спокоен:он осенью сдаст,
   А осенью он не явился.
  
   Продолжу о школьной поэзии.Однажды в парте я нашёл листок со стихами:
   Милые ласки,алые глазки,
   Часто вас вижу во сне.
   Волосы русые,набок зачёсаны,
   Часто мерещатся мне. Меня так ошарашили алые глазки,что я прочёл стихи ребятам,ожидая смеха.Но они промолчали-им понравилось.
   Конечно,между школьниками ходили и матерные произведения народного творчества-В зоопарке как-то летом \звери вышли все из клеток\и решив,что рано спать,\вышли в город погулять.//Тут случись беда такая-/на углу стоит пивная,/из окошек льётся свет,/так и манит на обед...и т.д. Обед закончился взаимными оскорблениями и дракой,как полагается.
  
   В общем,весь фольклор такого рода у нас был представлен.И лексикон был весьма богат феней,и словечками разнонационального происхождения -результатом вавилонского смешения языков,привезённых довоенным и эвакуированным населением.
  
  
   И ещё к слову. Я однажды получил комсомольское поручение-шефство над младшим классом.Я провёл там какую-то беседу на классном часе и не помню по какому поводу,но один из мальчиков показал мне толстую тетрадь со стихами и сказал,что собирается стать поэтом.Так я впервые познакомился с Юрой Фоосом.Наши контакты в школьное время были редкими,но после,в студенческой жизни и дальше мы стали близкими друзьями.Он-таки стал поэтом.
  
   Детские игры.
   Были игры традиционные-бабки (такие кости,добываемые при варке холодца),в "чижика",конечно,прятки,сыщикиразбойники,жмурки,ну , и карты,лото,домино.Из специальных игр- играли в войну,причём увлекались,и,говорят,кого-то даже повесили всерьёз.Воевали и просто так-охраняли свои ареалы от чужаков.КБС воевал с Портом,с ЧТЗ.Внутри КБСа каждый дом враждовал с другим.Играли на деньги- в "чику"-стопку монет разбивали битой и выигравшему доставались упавшие вверх орлом.Другой вариант- когда целились в монеты битой,отлетающей от стенки. Играли в "швай" - ножичек или напильник бросали в очерченном на земле круге так,чтобы он втыкался,тогда отрезалась часть территории в пользу бросавшего. Играли в " кондалы",когда играющий должен был разбить с разбегу цепь держащихся за руки .Была ещё игра "штандар",там водящий должен был попасть мячом в разбегающихся игроков,которые застывали по его команде "штандар!" И "жоска"- меховушка с пришитой свинчаткой,которую несчётное число раз подбрасывали пяткой,стоя на одной ноге.
   Малыши закапывали возле стен в ямку,покрытую стёклышком,всякую цветную мелочь,называлось-секретики.Если на улице появлялся прохожий в шляпе,увидевший его первым имел право крикнуть "цилиндр!" и ударить по шее товарища.Не желающий получить по шее должен был успеть крикнуть "цилиндр неигров!"
   Играли в чехарду, называлось "чугунная жопа". В школе на переменках "жали сало"из несчастного, зажатого в угол, навалившись толпой.
  
   Конечно, играли в футбол. Зимой коньки приматывали специальным образом к валенкам,цеплялись за грузовики проволочными крючками.
   Из аттракционов были распространены "гигантские шаги".Это был столб с четырьмя канатами.Желающие вдевали по одной ноге в петлю каната и начинали скакать вокруг столба, постепенно шаги становились гигантскими, и катающиеся взлетали прыжками.Тот,кто не разгонял систему-говорилось-катается на халтуре.Другого значения этого слова я не знал тогда. И вот однажды нас повели в театр оперетты.Этот эвакуированный откуда-то театр помещался в ДК Ферросплавного завода.Ставили,как сейчас помню,"Одиннадцать неизвестных"-про победу наших футболистов в Англии и про происки буржуазных дам.Меня поразили раскрашенные розовые мужчины.Незадолго до этого в газете была разгромная статья об этом театре под названием "Халтура на сцене".Я всё ждал,когда же там появятся эти самые гигантские шаги.
   Начиналась борьба с космополитизмом.Кстати о борьбе.На уроках дарвинизма учительница кляла Вейсманистов-Морганистов,не очень понятно за что.И вот однажды,роясь в библиотеке,я обнаруживаю книгу- самого Моргана.Я указал библиотекарше,сильно её напугав.
   В библиотеке той я отыскал и первоиздание "Ленина" Маяковского-там были и изымавшиеся впоследствии имена-
   "Товарищ Бухарин из-под замызганных пальм
   Говорит потеряли кого.."
  
   МАГАЗИНЫ.
   Основной контингент населения КБСа отоваривался по карточкам в "рабочем"магазине,в Пятом доме.Там же был и хлебный,в очередях которого я провёл ой как много времени.Очереди были отдельно "мужская" и "женская".Я-в мужской. -Лизни руку!-и активист из "наблюдающих очередь" пишет номер химическим карандашом.В нутро магазина "запускали"порциями по мере выхода.В магазине духота,но пахнет хлебом.Продавщицы режут буханки гильотинами,вожделенные довески-премия за стояние. Мне и после казалось,что когда продавщица,отрезав кусок,добавляет довесок,она изменила мнение обо мне к лучшему.В этом же магазине после войны,к праздникам "давали" муку.
   В той же хлебной очереди ,как я узнал впоследствии,меня впервые отметил и стоящий там же Юра Фоос-я кому-то рассказывал,как сделать "авторучку" из обычного пера,вставив пружинку .Тогда чернила дольше держались,не надо было часто обмакивать перо.
   Когда отца перевели в ИТР,нас прикрепили к другому магазину,ИТРовскому,в Седьмом доме,в угловом подъезде.Там очереди были поменьше и отоваривали ,видимо,пожирнее.Помню праздничный вкус сладкого кипятка с чёрным хлебом.
  
   Активность.
   Я в то время был романтиком по Маяковскому,активничалповсюду.Учился неплохо,но не отлично,хотя десятый сумел закончить с серебром.Уже упоминал об участии в хоре.Однажды,ещё в пионерах,мы с Путиловым изображали на каком-то мероприятии клоунов- я был Затей,а Колька- Ник.К недоумению зрителей,я на сцене сам непрерывно хохотал.Потом я попытался записаться и в драмкружок при ДК.В школе у нас ставили сцены из патриотических пьес,блистали Курбатов и Казанцев. Пару раз
   я приходил на занятия,но почему-то руководителя не было, и нам читала из Станиславского местная уборщица.
   Был я в дружине Юных пожарных.Мы дежурили в кинозале ДК,следили,чтобы никто не курил.Но потом нас перестали пускать на сеансы, и дружина распалась.
   Ходил я в ДОСАРМ,в кружок связистов,изучал полевой телефон и азбуку Морзе.Во время всеобщего увлечения морем (Клёши,тельняшки,мечты о странствиях) меня занесло и в Морской клуб ДОСФЛОТа.Он был в барачном клубе на Третьем участке.Кружок был судомодельный.Ходил я туда тоже недолго,потому что наш руководитель по фамилии Звычайный,находясь под шофэ,сжёг свои клёши у "козла"-электропечки.Дело было зимой.Занятия прекратились.В этом же клубе была библиотека,где я в числе допущенных ремонтировал книги,за что получал дефици вроде "Всадника без головы".
   Один раз я попал каким-то образом вместе с Путиловым в летний лагерь авиамоделистов.Авиамоделизм меня не увлекал,я склеил обязательный планер,но всё время проводил в радиоузле и паял приёмник.
   Как-то раз меня вместе с группой товарищей-пионеров подрядили приветствовать какое-то партийное мероприятие.Нас научили словам и велели прийти к нужному часу.Я явился,но-кошмар!- не в форме, без белой рубашки.У меня её,повидимому,не было.Носил серые,немаркие.
   И меня в ряд с прилично одетыми детьми не поставили.Я прокричал необходимые слова из-под потолка,с балкона осветителя.
   В школе я занялся сатирой.Мы с Толей Шумковым-он рисовал- самодеятельно изготовили газету "Смех,да не для всех".Был переполох.Тем более,что Толя там изобразил учительницу сильно похожей на Клавдию Владимировну.Газету сняли и отправили в учительскую на экспертизу.Особой крамолы не нашли.После этого,принятый в комсомол,я выпускал школьную "Колючку" уже официально.Однажды я "продёрнул" Предучкома и Комсорга за то,что те курили в "убортресте".Ко мне даже ходили из соседних классов с поздравлениями .А Предучкома Ясинский,встретив меня в коридоре,драться не стал,а сказал выразительно:-дурачочек!Я теперь понимаю,насколько он был прав.Можно,конечно,по прошествии времени сказать:-Каким я был тогда дураком!
   -Каким? А не таким,каков сегодня:глупость неисчерпаема.
   Было одно,впрочем,и стоящее дело.Однажды директор летом,в каникулы,возвращаясь домой,обнаружил нашу компанию вытаскивающими из школьного подвала,-заброшенной и затопленной котельной- опилки и грязь.Мы объяснили,что хотим тут очистить место для мастерской.Директор отослал нас домой,но идею одобрил,и вызванные строители очистили подвал.По моей наглой просьбе отец выписал для школы кое-какое слесарное оборудование,и сначала мы там самостоятельно возились, Мастерская [] а потом там стали проводить и уроки труда,тем более,что подошла мода на профориентацию.Этим мы ,возможно,и погубили нашу 47-ю.Через некоторое время она стала центром профобучения.
  
   БИБЛИОТЕКИ.
   Библиотек было много.Первая-детская,где-то в районе Еврейской Крепости.Как сейчас помню первую полученную книжку-"Морской охотник",про войну. Потом была уже упомянутая библиотека,профсоюзная,в бараке.Параллельно я ходил в читальный зал
   детской городской,на улице Труда. Теперь Дворец спорта,где тогда был
   деревянный дом с печами и с мемориальной доской о чём-то революционном.Был читальный зал и в Порту,детская библиотека железнодорожников.Тоже уютный деревянный дом.Читал там приключения-"Тайну двух океанов","Истребитель 2Z", "Арктический мост" Адамова - (это на волне военного союзничества с США фантастический проект о тоннеле подлёдном между Аляской и СССР).Однажды обнаружил я по каталогу название "Как самому сделать телевизор"-а книга была 35-го года.Описывалась система с механической развёрткой диском Нипкова с дырочками,расположенными по спирали и вращаемого перед неоновой лампочкой синхронным двигателем.Лампочка была включена на выход обычного радиоприёмника.Конечно, с передающей стороны была такая же система,но с фотоэлементом вместо лампочки.Мама вспоминала,что у них в Орле принимали опытные передачи из Москвы в то время.Развёртка была порядка 25 кадров,экранчик с фотокарточку.Так вот,на обложке этой книжки была фотография диска,которую держала рука со странно-мне показалось-углом остриженными ногтями.Я указал на это библиотекарше.Реакция у неё была тоже странная:она зашипела:-Наверное,враг народа! И пыталась книжку у меня забрать,но я не дал,прочёл.
   Когда в году 51-м открылся ДК ( я был на открытии, по отцовскому билету сидел в валенках в первом ряду и бешено хлопал ) ,библиотека из барака переехала туда.Читальный зал со шкафами до потолка с золотообрезными дореволюционными изданиями,столики с зелёным сукном,тишина-что за удовольствие было там заседать! Читал я-это уже в более зрелом возрасте,в старших классах и даже в студентах- к примеру,Мережковского (не понравился),и малоизвестных поэтов-Мея,Минского,Надсона.
  
   Записался я и в областную публичную библиотеку.Тогда она была на Цвиллинга 7.
   Ходил и в читалку ДК ЧТЗ,и в библиотеке ЧПИ перечитал много художественного- дореволюционные томики Уайльда,Франса,Шоу.Читал много и бессистемно.
   А первой по-настоящему прочитанной книгой был Кара-Бугаз Паустовского.Я,конечно,тут же собрался в геологи.
   НО ПОД ВЛИЯНИЕМ Эдика я сменил профориентацию на радиотехнику.Даже записался в Радиоклуб.Он был в Городе,помещался в подвале под гастрономом на пл.Революции.Заправлял там молодой человек по фамилии Динабург.(Впоследствии оказался родным братом Юрия Динабурга.) Там я что-то паял .Мой членский билет был под номером 1 без всякого умысла,просто я оказался первым в очереди на получение билетов.
   Кончал школу я с намерением поступить в Москву,в Физтех.До нас двое поступили туда-Макаранец и Шолохов.Поехали мы с Эдиком и Волькой Бородиным.Они поступили ,я-увы.
   Бородин после института и некоторого времени в Москве,уехал в Новосибирск,в Академгородок, специализировался по гидродинамике.Эдик-в Обнинске,радиохимик.Из наших в науку пошёл ещё Гришкевич Саша (Бараба),он в ЧПИ.
   А Бородин учился с нами только последний класс,его выперла своенравная заслуженная ведьма из 48-й школы.То же случилось и с Тубертом,за год до нашего выпуска.
   Вместе с нами в Москву ехал и друг детства Вольки Артур Немелков,он после техникума с золотым дипломом.Но учиться он стал в Свердловске,в УПИ,на физтехе тоже.С ним и с Волькой много связано в жизни.С Волькой мы были в переписке и редких,правда,встречах до его смерти после нескольких жён и инфарктов.С Артуром мы дружили семьями.Немелков (стоит) и Бородин []
   Артур-коммунист-романтик.Его выступление на комсомольском собрании в УПИ в 56-м году наделало переполох,даже передавали об этом по Би Би Си.Его выперли в армию,потом он заканчивал учёбу в ЧПИ.Талантливый,музыкальный.
   Юрий Фоос ( Седов) [] С Юрой Фоосом я подружился уже после школы и даже института.Оказалось,что он поселился рядом с моей работой, и я стал у него бывать.Потом он перебрался на ЧМЗ, и мои поездки к нему и в тамошний лес стали регулярными.После смерти его матери он переехал в их старую полуторку на КБСе и зажил холостяцкой поэтической жизнью при постоянном безденежье.Мои посещения его жилища сильно оживили впечатления о старом КБСе,тем более,что он знал многое ,и многих мне неизвестных людей.Из его окна был виден нетронутый временем вид ,заповедник какой-то 50-х годов.
  
   А возвращаясь в сороковые, можно вспомнить и стада коров,в те времена проходившие через КБС из Порта на выпас,и другие стада,бредущие на бойню,что была возле нашей школы.
   Артели инвалидов по изготовлению всякой мелочи, ютившиеся в подвалах.
   Нищие:-"Дорогие братья,дорогие сёстры,дорогие папашш-мамашши,подайте на пропитание кто сколько сможет..Помогите!"
   Тётка со страшным ,сваренным будто лицом с белыми глазами.Говорили,что её облили кислотой из ревности.
   Известная личность-участковый Воропаев.Такой типовой мильтон!Он уговаривал детей сдавать оружие,которого было множество,вплоть до пулемёта.Оружие находили ,как я уже упоминал,в танках.А возле вокзала была свалка самолётов. Лабиринты из разорённых фюзеляжей. Мы там выламывали красивые непонятные штуковины.А однажды пришли вагоны с немецкой и румынской мелочью на переплавку- тоже ребятня обогатилась.
   Артиллерийский порох был и в виде толстых трубок.Если её зажечь с одной стороны,получалась ракета, и носилась как бешеная,их запускали на стадионе,который был недалеко от домов КБСа, задеревообделочным цехом.Рядом со стадионом были бараки,в одном из них поселилась семья Фооса,когда отец вернулся из трудармии,а мать с детьми-из ссылки на Севере,в устье Оби.
  
   Дальше,за стадионом, были две огромные воронки,правильной круговой формы,вероятно,космического происхождения,глубиной метров 30-50.В одной был устроен тир,где милиционеры стреляли,а зимой козырёк над мишенями использовался как трамплин.
   Рядом стояла парашютная вышка.Начинающих парашютистов спускали оттуда под куполом на тросе.Наших старшеклассников тоже однажды спускали.Кружковцев,не
   всех.Неподалёку был базарчик.Там можно было купить всё,от живых кроликов до тетрадок.Однажды я сам пошёл туда за тетрадью и попал в облаву.Меня в строю других разновозрастных подозрительных провели по всему КБСу в отделение на удивление одноклассникам,идущим в школу.И я сидел в подвале ,пока мама не пришла с завода и не забрала меня.Сидел я там и листал журналы.Как сейчас помню,-"Безбожник".
   Парашютную вышку в 60-х сначала закрыли,после того как на стреле,говорят,повесился кто-то,потом и снесли.Базарчик тоже исчез.
   А на конечной остановке трамвая -КБС- кольце- стояло несколько дощатых строений-среди них радиомастерская,куда мы ходили выпрашивать детали для своих надобностей.Нам разрешал мастер потрошить старые приёмники СИ-235.
   Там было и местное фотоателье с обязательной витриной образцовых фото и декорацией с пальмами и морем.
   А был ещё частник-фотограф,меня к нему привёл однажды в подвал в Восьмом доме Витя Рябов.Это был дряхлый старик,у него я увидел увеличитель,сделанный из табуретки.
   Тогда почти все подвалы были заселены-в том же доме в подвале жила семья моего одноклассника Толи Садовникова.
   Окна первых этажей тогда,как и сейчас,были зарешечены.Жить было опасно-грабили,раздевали,убивали ни за что.Даже в трамваях могли ограбить всех сразу,а пройти ночью "под мостами" между КБСом и ЧТЗ решался только отчаянный.
  
  
   Но несмотря на бедность и неустройство народ любил и умел веселиться.По праздникам обязательно после застолья с брагой, вываливали на улицы ряженые с песнями.Песни были хоровые с солистом,слова трудно различимы. Вот припоминаю такое:
   Запевала: -Заходит грозный наш отец... И тут же вступает хор,как лавина, так я и не узнал , чем дело кончилось.
  
   А когда после войны вернули реквизированные приёмники и с войны понавезли пластинок-пошло соревнование,у кого играет громче-электропатефон. В окнах динамики выставлялись и орали.Котировались Русланова,Козин,и трофейный Лещенко.В школе в нашем радиоузле тоже крутили пластинки-на вечерах ,танцевальные.Тогда ещё не были запрещены танго и фокстроты.Я на школьных вечерах преимущественно просиживал в физкабинете,выполняя заявки .
  
   МНЕ, В ОБЩЕМ,ПОВЕЗЛО- в школе меня не били,а самя,естественно,не лез.Правда,уже в старшем классе Генку Курбатова сильно за что-то побил в уборной некто Линиченко,боксёр-перворазрядник.Я, как принципиальный комсомолец,выступил на классном часе с возмущением по такому факту-при классной нашей даме.За огласку Линиченко мне отомстил.Однаждывечером,когда мы с Колькой торчали у него в подъезде,туда явился Линч и взял меня за грудки,чему я по непониманию ситуации не испугался и даже процитировал Михалкова:-Так вот кто в лапы мне попался!(Это басня про Льва и Зайца).
   Тот или не ожидал от меня подобного остроумия (цитирую Зощенко),либо развернуться как следует в тесноте подъезда было нельзя,но ушёл.Через несколько дней,когда мы большой компанией прогуливались по "Броду",он не торопясь подошёл ко мне и развернулся-таки.Удар был в нос,я сразу хлопнулся в нокаут.Очнулся-его уже не было.Вся дружеская компания наблюдала процесс в сторонке:-двое дерутся-третий не мешай.
   Линч посчитал себя удовлетворённым,я не жаловался,никто не донёс. Обычное дело.В частых разборках (это словечко уже нашего времени) из-за прекрасных дам я не участвовал,мне нечего было ни с кем делить.Я тогда интересовался радио и Маяковским.
   ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ -пионерлагеря.Специфическая жизнь. Пионерлагерь завода ("Каштак") находился на берегу Миасса,тогда чистого,в бору за ЧМЗ.Деревянные палаты для отрядов, спальни с рассказами страшилок после отбоя .Сеня с его "а старцы шкрабают,шкрабают..".Или-"Кто читал Милый друг?"
   Матрасы,прописанные,висящие на перилах веранды, разговоры о вожатой,которая "вала-да",популярная девочка Вера,её ухажор Худосов.Моё вмешательство в амурные дела,закончившееся заслуженной расправой.
   Моё странное решение перейти в другой ,младший отряд-по приглашению вожатого-нехорошее желание побыть старшим.До сих пор стыдно как предательства.Лагерные праздники,маршировки с песнями,линейки с рапортами и чтение своих первых стишков в концертах-их было ровно два.Про весну и т.п.
   Родительские дни,когда на грузовиках привозили родителей и нас раздавали.Располагались семейно на травке,кормили детишек.Почему-то мама приходила пешком,я долго её выглядывал и наконец -о радость!- получал вожделенный кулёк с леденцами.
   Меня однажды отправили в лагерь по продлённой санаторной путёвке для откармливания.Я был в отряде,но получал дополнительное питание-когда масло, когда что-нибудь вкусное.Но тут подвернулся некто Спиркин. Он обещал покатать меня на танке-у него отец был полковник,якобы,- если я ему буду всё это вкусное отдавать.Я соблазнился и отдавал.Он сильно смеялся надо мной,когда уезжал,а я оставался на вторую смену.
   Возили нас в лагерь в грузовиках со скамейками. Каждый раз проезжали дорогой между заводами Цинковым и Лакокрасочным,сквозь жёлтое облако удушливого сернистого газа.
   ( Да, возвращаясь к вопросу о моём легковерии.В шестилетнем возрасте мне вдруг подарили роскошную книгу-Буратино.Я тут же вынес её во двор и отдал "почитать" первому же попросившему пацану.Больше я её,естественно,не видал.)
   ....И незабываемые переживания возвращения наконец домой из лагеря-в неожиданно тесную комнату,к долгожданной жареной картошке, и нетерпение встреч со своими приятелями.Привозили нас из лагеря не сразу, а после санобработки-в городской бане нас отмывали,а одежду прожаривали в вошебойке. Было такое.
   Что сказать ещё?
   Детство миновало,хотя некоторые утверждают,что не совсем.
   При мне остался Маяковский,радио отстало.Да и теперь, при изобилии готового смешно вспоминать, как изготавливали конденсаторы из фольги и слюды,как варили кристаллы для детекторного приёмника на печке,сжигая серу со свинцом.
   ...."Всё прошлое я вновь переживаю.." Пересиживаю время,потом долго не могу заснуть и мысленно рассказываю себе о себе ,"с отвращением читая жизнь мою".
  
   Что было дальше,после КБСовского периода? Попытка попасть в Москву,сидение между поездками над учебниками.
   Когда я по второму разу не попал в Физтех, нагло подал документы в МГУ.Но поскольку медалисты уже были зачислены,я шёл по общему конкурсу и сдавал все экзамены.
   (Однажды на улице я подслушал такой разговор.Горбун рассказывал пареньку:
   -"..И попался мне 17-й билет,а я совсем другой билет учил !" )
   Вот так и со мной вышло-получил трояк по химии.
  
   Печатание на компьютере располагает к болтливости,не то что стучание на пишмашинке или корябание пером.
  
   ВСПОМНЮ о Москве.
   Это 53-й и 54-й годы. Суета экзаменационная не дала как следует Москву разглядеть, и она мне не понравилась: московский двухэтажный ампир и дворики показались неказистыми после привычных КБСовских строений в конструктивистском стиле.Правда,поразило здание недалеко от МЭИ-потом я узнал,что строил Корбюзье.
   Время прошло в общагах и обычных в таких жеребятниках забавах.В спальне были двухэтажные койки. Одному парню,который спал на верхней и любил нырять в неё с размаху,разобрали пружины и он рухнул на лежащего внизу.Смеху было!
   А готовился к экзаменам я в Ленинке.Там я кроме учебника брал Джерома и реготал в зале для научных работников, выходя отдышаться в туалет.Там был буфетик под лестницей,где подавали кофе и сосиски с горчицей.Сосиски были аргентинские и вкуса до сих пор незабываемого,но дорогие! Я быстро проел небольшие деньги,которыми смогли меня ссудить родители и бомбардировал их телеграммами насчёт дотации,на телеграммы занимал у сотоварищей. Скотина.Обратно в Челябинск летел на самолёте Ли-2 девять часов-торопился,ждала повестка в армию.
   Не я один,конечно,не прошёл в МГУ из поступавших сокомнатников в общаге ,некоторые вытравили из справок тройки с помощью хлорки,взятой в уборной,и поступили в менее престижные вузы с нужными баллами.
   В общем, не скучал я там, и результат был заслужен.
  
   И вот я в ЧПИ,тогда ещё в школьном здании на Тимирязева,напротив роддома,где я в 1962 году в апреле 13 числа сидел в скверике и ожидал известия,которое последовало около 7 вечера.
   А в институте сразу же-колхоз,где мы перезнакомились и подружились-я ближе всех со Славой Филатовым Слава Филатов []и Серёжкой Шепелёвым.Сергей Шепелёв [] Там увидел я и приметил Маю Бейлис,впоследствии Бондаревскую,когда она с подружками выходила из школы,где мы жили,грузиться на тракторные тележки-на поле.
  
   Пропаганда [Л.Б.]
  
   Вкратце дальнейшее: институт,колхозы,военный лагерь в танковом полку,читалка на Цвиллинга 7 и другие,обучение началам алкоголизма с Серёжкой Шепелёвым,знакомство с Динабургом и почти ежедневные посиделки у них , отирание стенки в подъезде на К.Маркса,где жила тогда Мая и ночные возвращения пешком на КБС.
   Стишки футуристического направления,слушание джаза по Голосу Америки,чтение дореволюционных журналов в книгохранилище Публички,куда я затесался как член кружка по истории революционной.Поразила свобода слова в "позорное десятилетие",по Горькому,после 1905 года.
   К последнему курсу-свадьба в декабре 58 года,распределение в Курганский совнархоз,где нас вовсе не ждали с предоставлением жилья, и отпустили на самоопределение.Мы со всеми взятыми было с собой утюгом,чайником и т.п.,вернулись восвояси и,пожив немного с тёщей и тестем в проходной комнате за шкафом,перебрались на ул. Возмездия дом 13,где снимали комнату у старика Макридина Алексея Сергеича,имевшего в результате гражданской войны всего один палец на обеих руках.Рассказывал интересное,периодически находился в запое,но работал он инспектором Госгортехнадзора по сельской местности,откуда получал дары натурой.Отчёты он отстукивал на машинке ,немецкой,предмете зависти Арлена Блюма,который к ней приценялся ,но не купил. Проверял работу-"Машинка стоит мессы".Я перепечатывал на ней кое-какие подпольные списки,получаемые от Динабурга.Link text is here Тогда к нам частенько заявлялись-летом прямо через окно- знакомцы из круга Динабурга,там я записывал на магнитофон-приставку к проигрывателю-чтение стихов Фооса,Кудиленского,Динабурга,пение Самохваловой под аккомпанимент коробка спичек.Там же первые два года провёл и Игорь,а потом мне дали комнату на ЧГРЭСе,под трубами этого первенца ГОЭЛРО. Посёлок ЧГРЭС []
   Я тогда работал в Челябэнерго,в релейной службе.Там была неплохая компания,моим наставником стал Володя Пеклер,"евроказак".Он одинаково гордился еврейством по отцу и казацким происхождением матери,порицал меня,что я в аналогичной ситуации записался в русские (отец мне так посоветовал,смущаясь немного).Однако для пользы дела Пеклер в партию вступил.Он и подталкивал меня в науку,мы совместно печатались,он защитился,я тоже погодя год.Володя не остановился на кандидатстве,начал пробиваться в доктора,но надорвался и умер от инфаркта.
   Я работал в той же службе и должности до 71 года,когда перешёл в проектный институт по той же специальности,где и проработал до пенсии и до эмиграции.
  
  
   Пришлось поездить по области.Урал,места заповедные,захолустные.Заводские
   поселения демидовских и бериевских времён,старинный торговый город-Троицк,
   Троицк [] Троицк [] Златоуст-Захолуст с заводом у пруда,горой в центре под названием "Бутыловка" и памятником Аносову с саблей. Там же огромная пересыльная тюрьма розового цвета с постоянной музыкой из-за стен.
   В Златоусте первое время в эвакуации из Киева жила Мая с бабушкой .
   Такая достопримечательность-ресторан в двухэтажном доме на улице Ленина,где кроме хорошей еды и пива был сортир на одно очко на втором этаже.Выделения проваливались в жуткую чёрную шахту.
   Но окрестные горы -необыкновенной красоты,и люди там былсвоеобразные,интересные,с которыми я познакомился по работе. Козловы Юрий и Валентин,однофамильцы, были отъявленными любителями-коротковолновиками,у них были QSL-карточки-подтверждения связи с заграничными странами,существовавшими для нас тогда,если применить анахронизм,лишь виртуально.
   Бывалый компанейский Патрин Аркадий Александрович,работник сетей ещё в военное время.Рассказывал,как однажды зимой был послан в Сатку.Ехал в санях,в тулупе,призамёрз и, не доезжая до Сатки ,решил пройтись за санями.Разогрелся,решил снова сесть,но не тут-то было.Лошадь прибавила ходу.Он скорее-и лошадь хитрая тоже.Так он до Сатки пешком и дотащился чуть живой.
  
   Юрюзань.Посёлок при небольшой станции.Места живописнейшие,рядом военный п/я.Начальник станции-хозяин,падишах.Но людям некуда деваться,терпели женолюба.Аналогичная ситуация была и в Уфалее.Тамошний начальник подстанции любил проверять,как дежурит по ночам женский персонал.Проверял он,проверял-женщины сговорились и однажды ночью решили его кастрировать, как кота.Однако операцию не довели до конца,он вырвался и утром прибежал жаловаться в райком.
  
   Уфалей-старинный деревянный городок на полдороге в Свердловск.Высокие северного типа избы из лиственницы,крытые мощёные дворы,резьба красивая. Сотрудник Сапелкин говорил:-я не знаю,что такое пятистенки,но это они наверняка.
   Смешные памятники революционных времён,домодельные.
   (Кстати,Юра Подольский недавно рассказал,что в его бытность в Верхнеуральске,в 50-е ещё годы, к каждому празднику подновляли памятник Чапаевцам.Памятник был в виде бетонных фигур с пулемётом.Пулемёт был деревянный и регулярно сгнивал,его меняли.)
  
  
   КЫШТЫМ.
  
   Моя первая командировка была именно туда.Пеклер,бывалый,наставляет:Смотри,поезд приходит ночью.Если тебя не убьют прямо на станции,то иди по путям до моста через реку.Мост узкий,берегись поезда.Если удастся перейти,ты входишь в лес.Ну тут тебя уж наверняка встретят.На всякий случай скажу,что за этим лесом-подстанция с приезжей избой,где линейщики свои онучи сушат.Можно представить мои ожидания.Рассказ был верен в смысле топографии,но не так уж страшен.Так я начал свою деятельность по обслуживанию устройств релейной защиты.Подстанцию строили давно,и стояли там антикварные американские защиты фирмы Вестингауз.
   Жил там и местный релейщик.В сенях у него стояла бочка с брагой и ковшом для проходящих мимо.
  
   Кыштым был тогда потихоньку разрушаемым демидовским городом с огромным собором и просторными деревянными улицами.
   Мы там втроём смотрели "Чайки умирают в гавани" в местном кино-запустелой церкви.
  
   И ОДНАЖДЫ В Златоусте вчетвером-во всём зале-смотрели "Механическое пианино".
  
   Посёлок Первомайский,серый от цементной пыли на ж.д. станции Клубника (!)
   Столовая при цемзаводе.Над раздаткой во всю стену картина: столешница,уходящая к горизонту и на ней невероятной величины и окраски яблоки,груши,виноград и АРБУЗ!
   Будто это увидено муравьём,ползущим по этому столу.
  
   А в посёлке МЕЖОЗЁРНОМ,в Башкирии,в безлюдном- все на работе-посёлке человек на приставной лестнице вырисовывает над клубом нечто с Авророй,прожекторами и великими стройками,и перспектива улицы уставлена щитами с разнообразными призывающими Руками с Инструментом и вдохновенными растрёпанными комсомольцами.
   Диковатое было зрелище.
   Если продолжить об этой наглядной агитации ,то я и в Троицке,посёлке ГРЭС,снимал эти плакаты на кино,будто предвидел,что это уйдёт.И маленькую, почти статуэтку Ленина перед вокзалом,
   в Троицке я снимал и разрушаемую старину-гостиный двор,собор огромный,который (после моей съёмки?) снесли. [] Сам город живописно расположен на холме,окружённом рекой Уй. Город Троицк [] Гостиница была там "Степная" с рестораном ,местным фирменным пивом ,в доме в стиле модерн. Там был-и есть,наверное,-большой мясокомбинат.Когда оттуда дул ветерок на посёлок ГРЭС, [] я вспоминал свои школьные годы на КБСе.Поражало огромное количество галок-туча их перекрывала небо,когда они перелетали на ночлег с мясокомбинатовской свалки. Релейщик тамошний,Рохацевич,был большой лингвист-любое слово мог сделать неприличным.
  
   ШАДРИНСК. Знаменит шадринскими гусями.Степной городок,старый,с множеством красивых деревянных домов.Деревянный мост невероятной длины через узенькую летом Исеть .Такие там весенние паводки.
  
   Шахтёрские города-новые-Копейск,Коркино,Еманжелинск.Пустые,бедные.
  
   В МАГНИТОГОРСКЕ бывал довольно часто. Старая довоенная часть города под трубами ММК и обогатительных фабрик с полубараками и высокими иностранного вида домами.Маленький Ленин перед проходной комбината,разноцветные дымы в полнеба. []
   Театр с Пушкиным.Пушкин сгорблен,за спиной крылатка напоминает рюкзак. []
   Там тогда жил и работал хирургом Игорь Кузьмин,знакомец по Челябинску,любитель литературы,токая и джаза.Я захаживал к нему к неудовольствию жены и родных его,считавших меня совратителем на ночные выпивки.Я сильно уступал ему по выносливости.
   А другой берег Урала- город начала пятидесятых и далее,сталинский ампир.Богатый и уютный в начальной части,выходящей к реке.Проспект,конечно,Металлургов.
  
   БЕЛОРЕЦК- типичный заводской город возле пруда,деревянные тротуары старой части,новостройки пятидесятых-те же белые с жёлтым дома с кокошниками под барокко,впрочем,тоже удобные и уютные. Телята в газоне посреди главной улицы.Что-то родное,поселковое . [] []Белорецк []Белорецк []
   УЧАЛЫ- городок-посёлок при медно-серном комбинате в красивейших горных местах.Это Башкирия.Парк,взбирающийся на гору,вид оттуда многоплановый на Уральский хребет.
  
   Вот в НЯЗЕПЕТРОВСКЕ побывать не пришлось,а говорят, что это местная Швейцария.В Доме офицеров в Челябинске висела картина "Климент Ефремович Ворошилов на охоте вблизи Нязепетровска."
  
   САТКА с метзаводом ,пруд заводской, Большая закопчённая церковь прямо возле цехов.Музейные заводы,туда бы туристов возить за большие деньги!
  
   А В БЕЛОРЕЦКЕ тогда ещё работала узкоколейка,построенная в начале века англичанами.Были и пассажирские вагончики с сиденьями вдоль.Дорога была живописная,шла вдоль покосов, и машинист,говорят,мог подвезти и сено.Когда поезд запыхивался на подъёме,пассажиров высаживали для облегчения.Я прокатился на нём однажды до Тирляна,а дальше путь шёл до Бердяуша,станции Транссиба.
  
   В СВЕРДЛОВСКЕ старый завод в центре сделали-таки музеем техники.Такие идеи были и у челябинцев.Может быть,мо-быть.
   В Свердловске я успел увидеть и Ипатьевский дом,который впоследствии снёс Ельцин.
  
   МИАСС. Озеро Ильмень с заповедником.Первый раз посетил я со школьной экскурсией.Музей заповедника с чучелами и бюстом Ленина. [] Камни разнообразные. Основатель-Ферсман,("Занимательная минералогия").Зернистое мороженое,морс на улицах.После неоднократно бывал в командировках на УралАЗе. Снимал в старом городе.
   Пускали подстанцию в декабре,конечно,ночевали в вагоне на станции,укрывались матрасами.Есть что вспомнить.
  
   КУРГАН-степной город,на берегу Тобола.Примечателен наводнениями,когда городская канализация его заливает..А так тоже уютный провинциальный вид,без потуг на столичность,как Челябинск.
  
   Конечно,МОСКВА, ЛЕНИНГРАД.
   ОТПУСКНЫЕ КИСЛОВОДСК, ЯЛТА Ялта, 70-е гг. [] ,другие Крымские места. Кисловодск.В Кисловодске []
   Но ведь это давно уже не КБС !
   ЭТО УЖЕ ТА СТОРОНА.
   СТОРОНА ЧЬЯ?
   ТОГО ЖЕ КБСа.
   В Ленинграде бывал,даже на курсах в 63-м году целый месяц.Прочувствовал город как жилое место,не как застроенный пустырь,времянку.К тому времени там обретались и Динабург,и Блюм. К последнему я явился в общагу.Он отсутствовал.Комната была наполовину заставлена кефирными бутылками,заполненными водой.В записке я сетовал.что дорогу к нему мне перебежала Чёрная речка.
   Динабург служил тогда в Петропавловской крепости,водил экскурсии.Видок у него был весьма экзотический-борода,очки сильнейшие,и туфли на босу ногу. Однажды тогдашний Обкомыч,посетив по надобности музей,увидел его и распорядился -"это" убрать!
   Был случай,он сам рассказывал:Водил он по крепости экскурсию.По порядку следования завёл он группу в камеру равелина,где томился и умер какой-то народоволец.Камеру для демонстрации звукоизоляции закрыли.Юра кончил рассказ,повернулся и вышел.У двери стояла в молчании очередная группа, подготовленная уже рассказом о герое очередного экскурсовода,и когда Юрий внезапно появился из камеры,какой-то старичок воскликнул:-Это он!- И упал в обморок.
   О нём много можно рассказывать анекдотов.Впрочем, о ком из великих-без шуток- их не рассказывают?
   Мая была как-то зимой в командировке в Ленинграде,шла по Невскому,глядела под ноги,чтобы не упасть на гололёде, и вдруг увидела голые ноги в ботинках.Не сомневаясь,она подняла глаза и увидела,конечно,Юру. Он не признавал ни носков,ни шарфа.Это лагерное.Я там бывал и с Игорем.Жили в гостинице, Юра водил по своим кругам .Странные люди,как мне,провинциалу,показалось.Ездили в Комарово к кому-то на дачу,пили,они кляли большевиков.Я тогда выступал, что идея хороша,но..
   Купаться в Комарово трудно- каменюки из-под воды,не поплаваешь.
   Попал в гости к странному длинноволосому мальчику,кажется,сыну академика-астронома Козырева. Тогда шумела его идея о материальной силе времени.Мальчик был молчаливый.В комнате его книги располагались в стеллаже,сделанном из поставленных ящиков упаковочных.
   Заварили чай. В котелок всыпали двухсотграммовую пачку индийского
   чая.( Юра сказал,что второй сорт лучше.) Я глотнул было эту жидкость,меня сразу затошнило,а они разговорились хоть бы хны. Посреди разговора из-за стеллажа вышел странный тихий человек. Мне сказали,что он только что отбыл заключение за убийство жены.В Копейске. Я, было,обрадовался упоминанию родных мест,но разговор не был поддержан.
   Юра мне проиграл магнитозапись стихов Кривулина,которыми я был поражён,но пообщаться с ним не посоветовал-своеобразный человек.
  
   Москва. Как много в этом.
   В Москве мы останавливались у Дуси,имевшей родственое отношение к Эсфири Григорьевне Заборовой,знаменитой в Челябинске зубоврачице и потому знакомой и нам.Дуся жила вблизи Курского вокзала, тоже на Карла Маркса в коммуналке с азербайджанцами.В туалете у неё был ремонт ,и небольшие дела можно было делать в дыру в полу.
   Дуся была вначале домработницей,потом женой хозяина комнаты. Там было много старинных вещей- и люстра на цепях,и слоники на комоде.Как я ни намекал,она мне слоников не подарила.
   Её фразы:-Пойду в ГУМ, посмотрю обстановку.
   Или:-Есть всё можно!- на наши приношения из московских кулинарий.
   Или- Видишь- покупай,больше не будет!
   Количество её болезней было неисчислимо,мы под её рассказы пытались уснуть,но она не понимала намёков и продолжала историю болезни.
   Я,провинциал,Москву не полюбил.Недавно встретил у футуриста Третьякова словечко-провинциозность-виноват, это так.
  
   ВЕРНУСЬ В ЧЕЛЯБИНСК.
  
   После "Возмездия 13" мне дали комнату на ЧГРЭСе в квартире на трёх хозяев.Одна была тихая старушка из химслужбы Водоканала. Она из-под крана не пила, и на столе кухонном у неё стояла шеренга бутылей с водой для отстаивания.
   Вторая соседка-дворничиха Вера. Было у неё двое детей.Витька и Людка.Отгонял я их от замочной скважины их комнаты, когда мамаша запиралась с гостем.
   Был там соседский мальчик Серёжа,Игорева возраста. Поиграв с ним во дворе, Игорь сказал, что Серёжа хороший мальчик,но говорит непонятные слова. И затребовал хлеб с маслом,посыпанный сахаром,как у Серёжи.
   Наша комната в два окна была разделена дощатой стенкой.По нашим чертежам отец на заводе заготовил детали стеллажа для книг во всю стенку,и для "стерванта".Эта конструкция с модификациями сопровождала нас во всех наших передвижениях по местожительствам.
  
  
   С Верой мы не ужились. Трудно было привыкнуть к их праздникам со спусканием гостя с лестницы, к её очередным сожителям,проходящим у неё акклиматизацию после тюрьмы,расположенной неподалёку.
   Забавно было слышать её предположения-не написать ли бывшему мужу, Витькиному отцу, чтобы вернулся в сЕмью.Такое у неё ударение,в сЕмью.
   Витька вырос, и его призвали в армию.Когда происходило с ним семейное прощание,к нам постучали в комнату,пригласили проститься.Мы вышли на враждебную территорию и проводили бойца,причём я неловко пожелал ему вернуться.Все завозражали:-небось, время не военное! Теперь такое пожелание уже не кажется странным.
   А военное положение у нас в квартире в очередной раз произошло по такому случаю:вдруг из Веркиной комнаты раздались крики насчёт спасите.Я вышел и обнаружил драку-Витька бил мамашу. Я,не будь умным,вмешался и удержал Витьку.Мамаша этим воспользовалась , подбежала к нему сзади с чемоданом в руках-и шарахнула по голове сынишку кованым углом.Тот в моих руках обмяк и свалился без памяти.Я пощупал голову и обнаружил там вмятину в черепе величиной с кулак.-Что ты наделала?Ты ж его убила!
   Звоню в милицию и скорую.Приехали.Витька к тому времени пришёл в себя-оказывается,эту дыру в голове ему мамаша ещё давно проделала.На всякий случай его забрали на предмет сотрясения мозга,а с Верой наши отношения испортились уже окончательно.Она заявила,что не желает больше "чужие говна убирать" и отказалась "вести недели".Мы ей платили,чтобы очередные наши уборки общих мест она делала-сама предложила,когда мы поселились.После она раскаялась-потеряла приработок-но мы гордо убирали сами под придирчивым присмотром насчёт качества.
  
   Надоела нам эта война, и с помощью отца мы перебрались в коммуналку,но зато в самом центре,на углу Ленина и Свободы. Там у нас была комната с окнами на север и запад с небольшим тамбурчиком,где поместился складной диванчик и столик Игоря,уже школьника.
   Квартира была на шестом этаже,лифта не было.Лишний раз из дому не выйдешь-высота потолков под четыре метра,довоенный дом.
   Конечно,была там и очередная соседка-злющая молодая шлюшка Анька.Предшественница наша держала её в руках и даже не разрешала пользоваться туалетом после того,как Анька побывала в вендиспансере. Она начала знакомство с нами с неразборчивого визга и обещания: я вам сниться буду! Обещание она сдержала,снилась,впрочем,как и Вера долгие годы,когда мы уже избавились давно от их общества.
   Аньку периодически били,утаскивали на чердак толпой,однажды раздробили ей челюсть вдрызг,и если бы не тёща, Александра израилевна,великий хирург по челюстям, не орать бы ей больше.Но скотина неблагодарная не оценила.
   Потом она вдруг вышла замуж.Начали с мужем Мышей пить дома , нас приглашали в компанию,но мы не пошли.Она остепенилась,выйдя в дамы,купили телевизор,большой,и в коробке от него в коридоре иногда спал пьяный Мыша,когда она его выгоняла из комнаты. Он был мужичок невредный,но сильно выпивал и однажды зимой ему трамваем отрезало ступню.
   Военные действия с перемириями продолжались несколько лет,пока мы не перебрались в первую нашу квартиру отдельную,двухкомнатную хрущёвку на Гагарина-между КБСом и озером Смолино.В те места,где мы с Эдиком Гайко ходили на лыжах.
   Переезд мы осуществили как военную операцию-тайком натаскали коробок,упаковались,и,собрав большую компанию помощников,мгновенно убрались. Когда Анька увидела наш отъезд,у неё челюсть отпала-приятно было посмотреть.Какие-то её замыслы мы наверное нарушили.
   Потом мы её встретили-торговала на улице Кирова возле Кафе свининой:-А вот жирненькая,для желудочка!
   Это место мы старались потом обходить стороной.
   На Гагарина нас перевозили братья Каргины,Пашентий с Артурием,Лепёшкин, Саня Семченко,Лев Незнанский.Грузчиков тогда не было принято нанимать, перевозили свои,после чего пировали среди разгрома.Переезд []
   Наш подъезд был прямо за углом Гастронома, и к нам часто заходили гуляющие насчёт стакана.На второй день пришла познакомиться соседка,попросила 4 рубля,и больше мы её не видели.И на том спасибо.
  
   Житьё отдельное было с непривычки комфортным, несмотря на трудности с транспортом,особенно зимой- всем нам приходилось ездить на другой конец города,нам на работу,Игорю в школу.
   Но наша одиссея квартирная не окончилась на этом. Через пару лет мы поменялись в освободившуюся рядом с квартирой Маиных родителей, тоже двухкомнатную.Тут мы и прожили до самого отъезда на ПМЖ в Израиль ,с перерывом на двухлетнее выселение для капремонта в полубарак на ул.Больничной.Было там просторно,три комнаты,хотя окна у земли.Мы туда даже ванну перетащили с собой. Там нас посетил Юра Динабург с женой Леной проездом к себе в Ленинград из Ташкента,кажется.Туда он ездил к Игорю Бяльскому,его ученику,после получения небольшого наследства от матери.
   (Ирма Фёдоровна преподавала немецкий в Челябинском мединституте.Было у неё пара зубов и шуба искусственного меха розового цвета.Юра был с ней в переписке,просил и нас навещать её.)
   ВОТ И ВСЕ НАШИ ВНУТРИЧЕЛЯБИНСКИЕ МИГРАЦИИ. Основные этапы моей,так сказать,биографии.Пространственные перемещения,сопровождаемые самокопанием неглубоких вертикалей-шурфов моей,так сказать,души. (С кем протекли его боренья?
   -Какие боренья,миролюбивец? Смиренья,примиренья...) Но если говорить о взлётах, скорее подпрыгиваниях моей так сказать души,то надо рассказать поподробнее, с кем протекали эти вертикали.
  
   Динабург был тогда тем кристаллом,вокруг которого ,как вокруг затравки,нарастала, так сказать,друза друзей по интересам. []Толпа толклась ежевечерне и в его комнатке на Свердловской , потом на Артиллерийской,полученной им в компенсацию при реабилитации.Там я ошивался сначала с Шепелёвым,потом и с Маей.Познакомились с поэтами из Объединения "Экспресс" ,руководимого Рахлисом- с Кудиленским , с Нэлей Фельдман (Ангел Нелли).Бывал там и Фоос, были соученики по пединституту Юрины- Рита Буковская,"англичанка" ,с мужем Лепёшкиным,впоследствии запойным историком КПСС в мединституте.Был там Абраменко,по кличке "писатель",бывал весёлый Иосиф Гоцкозик (по буквам: Григорий,Ольга,цирк,крокодил...),будущий директор школы Ёс.Был скульптор Витя Бокарев,автор памятника возле Первой школы. Он был авангардист,и имел мастерскую в подвале ДК ЖД. Однажды солдатики выгрузили все его неподъёмные камни на свалку. []адам и ева [] Он не пропал, жил в Москве и в Жуковском.Где сейчас-не знаю.
   Из Публичной библиотеки приходил Арлен Блюм,теперь заведует чем-то в Петербурге в бывшем библиотечном институте,доктор. Дагмара Боговая оттуда же,тоже Ленинградская,остроумнейшая дама.
   Марк Нейшулер,знаток джаза.О нём говорили:-Вот придёт Марк и всё опошлит.
   Многих не припомню-были две Иры,Большая и маленькая (Самохвалова,она с КБСа),
   Наташа Яшпон , Наташа Князева (Рубинская) ,тогда школьница.
   Через Блюма я познакомился с обитателями дома на ул.Свободы,где снимали комнату студенты медики- Кузьмин,Шнякин и где нашёл приют Арлен после ухода от жены. Мая называла это гнездо "Арленовой слободкой" и при ссорах приглашала меня идти на "все четыре Арленовы стороны".
   Другим центром притяжения более солидной публики был круг Тросмана-Шрона.Там был и великолепный ИгорьОсиновский,сосланный в местный пединститут на исправление из Москвы филолог.Однажды мы попали к нему на тематическую посиделку: Тросман докладывал о научно-технической революции и проблеме безработицы будущей. Я усомнился в скором прогрессе- это были ещё хрущёвские времена.Предстоял ещё и застой.Конечно,мне ли было предугадать будущее,просто я судил по обстановке на службе,где внедряли ЭВМ не зная зачем, но получали премии за внедрение новой техники.
   А Динабурга я приметил задолго до нашего знакомства-вид у него был очень нездешний.Я об этом потом упоминал в поздравительной поэме. Приведу её для информации.
  
  
   УЖЕЛИ ЯМБ ЧЕТЫРЁХСТОПНЫЙ,
   Неторопливо-расторопный,
   Необходим? Таков закон,
   Чтоб сделать время изотропным
   И в прошлом вашем и моём,
   В далёком ретро оказаться,
   И может быть,чтоб там остаться?
   Жизнь воскресить захочешь ты,
   Но время,сделавшись поэмой,
   Сотрёт случайные черты
   И жизнь предстанет плоской схемой.
   А вот прозаик-он бы смог,
   Но мне уменья не дал бог.
  
  
   Тот год гремел Двадцатым съездом.
   Шёл исторический разлом.
   Свет Правды воевал со Злом
   И просвещал мозги невеждам.
   Письмо закрытое ЦК
   Нас ошарашило слегка:
   Не знают что учить студенты,
   Уже пустеют постаменты,
   Вослед амнистии ворам
   Дошло до реабилитаций,
   Идёт раздача компенсаций
   И политическим врагам,
   И жертвам прежнего режима.
   Казалось,что неудержимо
   Сама история вперёд
   Теперь помчится в беге бурном,
   Но с прозорливым Эренбургом
   Всего лишь ОТТЕПЕЛЬЮ тот
   Период время назовёт.
  
   Мне в детстве тоже снился Сталин,
   Потом другие дни настали,
   И проклял я любовь свою
   К Отцу,предавшему Семью.
   Меня пленил иной провидец.
   С тех пор не верится словам:
   Ведь столько временных правительств
   Прошло по нашим головам!
  
  
   ....В то время в городской читальне
   кипела жизнь по вечерам,
   Тогда каталог генеральный
   Открыли нам,ОК , спецхран,
   И мы сперва оторопело
   От изобилия имён,
   Пошли залечивать пробелы
   Запретов сталинских времён.
  
  
   Там были разные фигуры:
   Хирург,читавший партитуры,
   Зал шизофреников прельщал
   Теплом и умною наукой.
   Григорий,вождь их однорукий,
   К своим их бредням приобщал.
   Библиотекарш юных бойких
   Прислал к нам Ленинградский ВУЗ.
   Они на выдаче за стойкой
   Гляделись будто стайка муз,
   И эренбурговский автограф
   Имел,и просвещённый ум
   Интеллигентный библиограф
   Арлен (sic !) Викторович Блюм.
  
   Я из простых,и мне негусто
   Встречалось в жизни знатоков,
   А тут Историю Искусства
   Листал сам Тросман.Он таков!
   Он при познаниях в науке
   Носил вельветовые брюки!
   Узнал,ему благодаря,
   Я Бенуа и Грабаря.
  
   Французскую литературу-
   -изданья довоенных лет-
   Он,зная толк,извлёк на свет,
   А я,стремясь постичь культуру,
   Вослед за ним за томом том
   Тихонько спрашивал потом.
   Ходил туда я с Шепелёвым.
   Он парнем очень был толковым,
   Хотя богемным человеком,
   И ветрогон и хулиган,
   А я всегда тянулся к неким
   Академическим кругам,
   К уюту умных разговоров,
   А он трепался,лихо врал,
   К тому ж ещё был книжным вором,
   -но бескорыстным: книги брал
   Другим в подарок.Пил,запился,
   Порастерял друзей,облез,
   Уехал,как-то объявился
   И снова-навсегда- исчез.
  
   Блажен,кому воспоминанья
   Послушны,наготове ждут,
   И прежних лет переживанья
   Немедля к жизни призовут.
   А у меня всегда склероз.
   К тому ж,не увлекаясь бытом,
   Я жил как будто не всерьёз,
   Нездешним будто бы,транзитом
   Куда-то в будущее. Но
   Не то мне было суждено.
  
   О,как из подсознанья нАверх
   Поднять тот миг,как в первый раз
   Я увидал тебя,Динабург,
   И образ твой меня потряс?
   Зимой то было или летом,
   Во что ты был тогда одетым?
   Летящий шаг и блеск очков
   И без шарфа и без носков-
   Увы,но точные детали
   Мне не видны из этой дали.
  
   Потом нас Туберт познакомил.
   Я,осмелев,прочёл стишок
   И принят был в том самом доме,
   Где вы снимали уголок
   Вдвоём с красавицей Людмилой.
   Хозяйка-ведьма печь топила,
   Окно глядело в огород,
   И жил при вас шикарный кот
   Какой-то шоколадной масти.
   У вас всегда торчал народ
   И чай кипел,кипели страсти.
   Я от технических наук
   Попал в гуманитарный круг.
  
   И вот почти ежевечерне
   Я на Свердловской пропадал.
   Там как паломник правоверный
   Я как причастье поедал
   Хлеб,жареный на маргарине,
   Пил чёрный чай и воздух синий
   От папирос,и разговор-
   Ах, вспоминаю до сих пор
   Тех дней безумное веселье.
   Года прошли,пришло похмелье.
   И трезвый взгляд. И прагматизм.
   И время,как ни суетись,
   Уже не наше.Свет заката
   Глядится пристально в меня
   И освещает имена
   И окончательные даты.
   И я пытаюсь вспомнить лица
   И эти были-небылицы.
   Моншер,неправда ли,пора?
   Продолжишь может,генацвале?
   А я пока поставлю Vale, et caetera, et caetera.....
  
   (Написано-закончено 16. 11. 86 г.)
  
  
  
   Некотрые пояснения и уточнения.
   Когда Туберт познакомил меня с Юрой возле читалки ЧТЗ, я прочёл следующий
   стишок:
   В тёмном лесе (!) ни зги,
   И вскричали враги:
   -Ой,Сусанин,умрёшь на снегу!
   То один,то другой
   Сотрясали ногой,
   Но Сусанин в ответ ни гу-гу, и т д.
  
   Тем не менее я был приглашён .
   Кота звали Оппортунист,потому что он когда хотел,тогда и появлялся .
   Хлеб жарили не на маргарине,а на подсолнечном масле.С маргарином впоследствии была история,когда Люся в пылу ссоры вымазала Юру растаявшим по его вине маргарином:холодильников не было,и в холодное время продукты держали за форточками или между рамами.На беду потеплело.
   Кстати,Юра-это вовсе не его имя. Его назвали Исааком,в честь Ньютона. Но когда в лагере он назвался,пахан сказал : будешь Юркой.
   Поскольку Юра умел "толкать рОманы", его взял под покровительство пахан,страдавший бессонницами,и Юра по ночам их толкал,и поэтому не высыпался.
   По требованию Люси они венчались в церкви,для чего Юру и окрестили.Не знаю,может быть,теперь это его крестное имя.
   Однорукий Григорий был личностью известной.Его встречали в магазинах,где он рассказывал,как его травят продуктами.Ночевал он по случайности на чердаке в доме,где жил Осиновский.Однажды Игорь выставил за ненадобностью матрас на лестничную клетку.Григорий его прибрал, и был обвинён милицией в краже.К Осиновскому приходили за подтверждением.
   Я тогда ещё сочинял спорадически,подражая то футуристам,то символистам.Поразил меня Бальмонт.Я тогда читал всех,кого так или иначе упоминал Маяковский,в котором я был начитан. Штудировал и четырёхтомник Хлебникова довоенный, где бриллиантами блестели отдельные отмечаемые мной строки.Общего понятия о нём у меня тогда не образовалось.Ну и Брюсов,Белый,Кузьмин,Цветаева.Журнал Аполлон. Читал я и Надсона (подзатесался),и других предсимволистов. Подражал.
   А в это время уже выходили в профессионалы и Фоос ,впоследствии Седов для приемлемости лит.власти, и Кудиленский, "мастер сонетов".
   Как-то уже в 80-е годы я встретил Кудиленского случайно на улице и спросил насчёт творческих успехов.Он сказал,что поскольку достиг совершенства и может спроста написать обо всём,ему это неинтересно и он не пишет вовсе.В это время он уже работал в институте биофизики.
   А первые стихи мне нравились:
   ...А солнца,звёздами пыля,
   Всё так же вертится корона
   Отрезать нуждам бытия
   Холодный угол небосклона...
   Или
   ...О быт,неумный костоправ!
   Ну как ты можешь сердцем править?
   Оно хоть раз кому солгав,
   Уже не смеет не лукавить...
  
   И программное:
   Не осуждай пророчества,
   Пророчества не лгут.
   Не спрашивай их отчества,
   Они не в нас живут....
  
   А у Фооса нравились очень музыкальные лирическиеакварели,особенно
   впечатляющие,просто завораживающие в его чтении.
  
   ...Мой тополь,мой зелёный материк,
   Я к твоему молчанию привык...
  
   ...Не завидую птицам,
   И летать не хочу-
   Не по нраву синицам,
   Чайкам не по плечу...
   ....Лучше радугой в море,
   лучше просто волной,
   лучше на косогоре
   бузиной,бузиной.
  
   Бородин тоже писал стихи и музыку.Стихи были задиристые,для внутридружеского круга.Но попадались просто великолепные строчки.Например, стих об одесском пляже кончался так:
   Вижу у этой ног наготу,
   Грудь другой навек запомнится.
   -Знаете,мне невмоготу.
   Я полюбил.Иду знакомиться.
  
   Конечно,Маяковский тут просвечивает. Артур тоже умел сочинять,хотя для романсов своих брал стихи Бунина,Блока,Пушкина. Но однажды он мне показал целую поэму эротического содержания,описание сна. Просто здорово,жаль,показывать нельзя .
   Динабург свои стихи 45-46 годов как-то начитал мне на магнитофон.Я их до сих пор вспоминаю,стихи начитанного мальчика,Блоковская линия,очень красивые и грустные,с предчувствием будущего.
  
   Накину плащ в пурпурных коймах
   И шляпу набекрень надев,
   Пойду опять путём знакомых
   Не оправдавшихся надежд,
   Пойду,сбивая с неба звёзды
   И осыпая пышный снег,
   Вдыхая сумеречный воздух
   В каком-то просветлённом сне.
   Берёзы белые с ногами
   В густом снегу белым-белы,
   Полузасыпаны снегами,
   Полузавеяны былым
   Непостижим и необъятен
   Пустынной ночи габарит
   И чей-то бас слова проклятий
   Над чёрной ночью говорит
   И в этой бездне иллюзорной
   Уже я больше не пойму,
   Что это-звёзды или зёрна
   Идей,не явленных уму?
  
   Люся писала стихи очень трогательные,под влиянием ранней Цветаевой. Её стихи изданы в Ирландии.История такая.Когда Юра уехал из Челябинска в Пермскую аспирантуру,потом решил перебраться на родину предков,в Ленинград,он развёлся с Люсей и как бы женился в Ленинград для прописки.Долгое отсутствие не прошло даром-он похвастался как-то Льву Незнанскому,что в Челябинске его ждёт Пенелопа. Тот, не будь дурнем,убедил её выйти за него замуж,что соломенная вдова и сделала ,и родила ему двойню-Мишку и Машку,чудесных детишек.Юра это дело очень переживал,пытался вернуть её ,но тщетно.Незнанские постранствовали по Союзу-Лев организовывал выставки художников Уральской зоны. Через него мы побывали в Свердловске у художников Мосина,Брусиловского,Метелёва,тогдашний авангард союзного уровня.И мирового,в сущности. Так вот,осев с детьми в Челябинске ,Лев работал кем пришлось-в последнее время подсобником в кино Кировец.И решил уезжать в Израиль.Это была первая семья,выезжавшая из Челябинска.Можно представить их мытарства.Например,ему для выезда требовалась характеристика с последнего места работы.Бедная директриса кино была в затруднении-как положительно отозваться об изменнике родины,а отрицательно тоже было нельзя.
   Уехали они в Израиль,пожили,потом перебрались в Америку.Тут я ,может быть,неточен,но Люся точно там была в качестве секретаря генерала Григоренко вплоть до его смерти. В Ирландии они устроились в Дублине,получили дом,Лев занимался скульптурой с успехом. Люся вскоре заболела и умерла. Лев через свою дочь от прежнего брака попросил у нас Люсины стихи и их издал там.
   Он приезжал в Челябинск к художникам по делам,прежних знакомых не известил.
  
   Я в студенческие времена сочинял на лекциях по марксизму вольные стишки типа
   "Будем жить как кролики,
   Веруя в прогресс
   И читать до колик
   Рез.КПСС..." (Настольная книга- КПСС в резолюциях).
   Однажды я сочинил нечто длинное и прочёл Динабургу. Посреди чтения он воскликнул:-Да это стихи? Но после ему кое-что нравилось.Например, в компании он похвалил моё стихотворение про остолбеневшие фонари и заявил:-Вот как надо писать!
   Кудиленский на это резонно спросил:-Всем?
   А свои ранние стишки и записные книжки,а также письма иногородних школьных друзей я,получив в 60-м году вызов для беседы в КГБ,перетрусил и отвёз на КБС родителям,спрятать.
   Они их подальше от греха спалили.Все были пугаными.Тесть с тёщей переговаривались:-Он нас всех посадит! Им,впрочем,после 52 года было чего бояться.
   А в КГБ меня спрашивали про Генку Курбатова,который тогда учился во ВГИКе.Намекали на мои неверные высказывания по поводу Венгерских событий,о чём я ему тогда писал.Я выкручивался,болтал нивесть что,дескать мы по молодости недопонимали,а теперь понимаем и в случае чего за Родину,и т.п.
   После,когда Мая поступала на работу на Радиозавод,секретное предприятие,к ней прямо на улице пристали ГБшники с расспросами.Намекали,что мои стишки им не нравятся.На это Мая им отвечала,что у неё иное мнение. Ничего,приняли.Кстати,в кругу Динабурга,по крайней мере при мне,разговоры о политике не велись,темы были философскими-литературными.И лагерными воспоминаниями Юра делился скупо.
  
   Я далеко уехал от намеченной в начале темы-где он,КБС? Конечно,если продолжить метафору,то всё это было по отношению к КБСу именно "той стороной". Все четыре стороны света вокруг той начальной точки вроде бы казались открытыми тогда,и стремление центробежное и меня и многих унесло далеко,но этот ориентир никуда не делся,поселковое,провинциальное вместе предубеждениями,нераспутанными заблуждениями,привычками и даже неправильностями речи остались при мне.Особенно теперь,в подвешенном состоянии в чужой,в сущности,среде доживания-взгляд всё чаще обращается туда,в сторону дома.
  
  
   "Опять,усталый раб, замыслил я побег.."
   Воспоминания- тоже бегство,эмиграция внутрь.
  
   ВОПИНСОМАНИИ.
   Хорошее словечко,возникшее как опечатка: в стихе Брюсова вместо"воспоминания".
   "В огне вопинсоманий".Один из читателей хвалил Брюсова за это изобретение.Может
   быть,взять эту строчку в подзаголовок этой моей болтовни?
  
   Со временем в глубине души всё меньше занимательного-"эгоист подобен давно
   сидящему в колодце".Память- свет в конце колодца. Но тускнеет,тускнеет.
  
   Тот мир позабыт,позабыт-
   Мир детства,в котором припомнить непросто:
   -Что было за домом,
   За тем перекрёстком,
   За тем поворотом
   Судьбы?
   За домом,наверно,цвели пустыри,
   За тем перекрёстком-безмерные дали,
   За тем поворотом судьбы-
   Надежды,которых мы не оправдали.
  
   Я в город далёкого детства
   Вернулся-в подобие сна.
   Там улицы как палимпсесты
   Чужие несли имена.
   Но люди меня узнавали
   И я узнавал,удивлён,
   Людей,что ещё населяли
   Тот мир позабытых имён.
  
   Я шёл,глядел окрест,
   Невозмутимый внешне.
   -Да,я из этих мест,
   но всё-таки нездешний.
   Но показалось вдруг:
   Про то,что я из местных,
   Здесь было всем вокруг
   Доподлинно известно.
   Я сквером проходил,
   Июлем обожжённым
   И вижу-впереди
   Стоят насторожённо
   Два облака.
   Назад
   Я поглядеть боялся:
   -А вдруг и там стоят
   и,значит, я попался!
  
   А время задержалось на витке,
   И я сорвался в давнюю обиду.
   И в прошлое,как самолёт в пике,
   Вхожу.
   А вдруг не выйду?
  
   Заводы тыловые.Подростки,старики.
   Заданья боевые,голодные пайки
   И член Военсовета,неутомимый страж,
   Проходит с пистолетом,карая саботаж.
  
  
   Смерть не только на фронте,в тылу-
   От болезней,с надсад,с голодухи.
   Убивали на тёмном углу,
   Мёрли малые дети как мухи.
   В раннем детстве боясь помереть,
   Долгой жизни не мог я поверить,
   Но пришлось мне дороги померить
   И обычным путём постареть.
   Только детство мне не дало сил
   И прожить я старался потише.
   Знаю,подвигов я б не свершил,
   А для подлости-случай не вышел.
  
  
  
   Потом казённые кровати
   Уже пошли в металлолом
   И кто ловчей и тороватей,
   Обзаводились барахлом.
   Не в государственной продаже:
   -Всяк подбирал,где находил.
   И нам Никулин-такелажник
   Весь интерьер соорудил.
   Шла на заводе заготовка:
   ценилась очень высоко
   Станков трофейных упаковка
   Из толстых буковых брусков.
   Нам долго вещи прослужили,
   Работа крепкая была.
   Мы эту мебель пережили,
   Она ж- его пережила.
  
  
   В памяти былое резче
   Проявляется уже...
   Васин,знатный зуборезчик,
   Жил на нашем этаже.
   Он работал со стараньем,
   нарезая шестерни
   И бывал на всех собраньях
   отмечаем в оны дни
   Как стахановец-ударник,
   как отличник и маяк.
   Был своим рабочим парнем
   и начальникам свояк,
   Он глядел с портрета гордо
   на почётной на доске,
   Но прошла пора рекордов.
   Как оглянешься в тоске-
   Нету прежнего героя.
   Пожил-побыл,больше нет.
   Впрочем,не о том горюю-
   вот и нам пора вослед.
  
   Вот если бы снова родиться,
   Вернуться бы к детским друзьям-
   Я б стать не старался радистом,
   Не шастал по разным кружкам-
   Одна б меня страсть захватила,
   Ведь был я не слаб и не глуп,
   И я бы,как Колька Путилов,
   Ходил только в Аэроклуб.
   Я тоже бы формой гордился
   И тоже любил бы приврать,
   Я тоже бы рано женился
   И тоже б развёлся-как знать?
   Пришлось бы и мне поскитаться,
   А может,отбыть и срока,
   И,списанный из авиации,
   Я спился бы лет сорока.
  
  
   Бараки.Барыги.Ворюги.
   Сараи.Заборы.Ларьки.
   Картошка.Морковь.Буряки.
   Враги.Кореша и подруги.
   Детсад.Ремеслуха.Завод.
   Солдатчина.Праздники.Драки.
   Компания.Кража.Привод.
   Ворюги.Барыги.Бараки.
  
  
   С какой-то ностальгией сладкой
   Я отношусь к словам родным,
   Где детство мишкой заводным
   Смешно ворчит и машет лапкой.
   Тепло семейства,боль сиротства,
   Любовь до гроба,навсегда.
   Изменят-сердце разорвётся,
   Изменишь-гибнешь от стыда,
   Но к падшим милость призывает
   Надежда манием руки
   И слёзы душу согревают,
   И в песню просятся стихи.
  
   Где-то там,на окраине дня
   В захолустном глухом переулке
   Тишина ожидает меня
   И приятные игры в бирюльки.
   И тревоги уйдут,и уйдёт
   Нездоровая тяга к искусству..
   Здесь копают весной огород
   И по осени квасят капусту..
  
  
   А вот и Яшка-
   Уж так хорош!
   Апаш рубашка,
   Брючата клёш,
   Вчера подстригся,
   На лбу кепарь,
   На зубе фикса:
   -попробуй,вдарь!
  
   А тут на первом этаже
   Был магазин такой: ТЭЖЭ,
   Звучало по-французски как-то,
   Заманчиво для наших мест,
   А это означало: Трест
   Эфирно-Жировых Экстрактов.
  
  
   Петушиный голос горна:
   -На зарядку ,ребятня!
   И сосновый воздух горлом
   Пробирается в меня.
   Я покрыт гусиной кожей,
   Холодок вгоняет в дрожь..
   Ощущение похожее
   Случается:вздохнёшь,
   Выходя из дома летом-
   Утром воздух отсырел-,
   Только не зовут фальцетом
   На зарядку на заре.
  
  
  
   И снова как во время оно,
   Мне пишут номер на руке.
   Толпа томится неспокойно
   При продовольственном ларьке.
   -Лизни ладонь!-и некто мрачный
   ухватит руку,и спеша,
   на ней оставит многозначный
   чернильный след карандаша.
   Опять последним нехватает,
   Опять с передних "сало жмут",
   А самозванцы "наблюдают",
   Нахалом влезут- и возьмут!
   Нет ни порядка,ни закона,
   Как говорится,в бардаке!...
   ...И снова,как во время оно,
   мне пишут номер на руке.
  
   В деревянной халабуде
   У трамвайного кольца,
   Где посиживали люди
   С крепким запахом винца,
   с неизменной "папирёской",
   От дымка прищурив глаз,
   Сам,в тельняшечке матросской,
   Мастер снисходил до нас.
   Разрешал порыться в хламе,
   Ломе старых БИ и СИ:
   Не тащите только сами.
   Попроси и уноси!
   Мы паяли,мы мотали,
   И чужие речи к нам
   Издалёка долетали
   По коротким по волнам.
  
  
  
  
   Наш город так разнообразен!
   В нём очень много странных мест.
   Забуду ли,к примеру,разве
   Через Сибирский переезд
   Маршрут кружной за бывшим Портом,
   Ведущий к Опытной,куда
   Пространством,марсиански мёртвым,
   Нас проводил Фоос тогда?
   Идя с попойки нашей скромной
   Втроём ( я,Окунев, Фоос ),
   Мы вышли в тот пустырь огромный,
   Жилой когда-то,но зарос
   Бурьяном,камышом,осокой.
   Текла откуда-то вода
   И проходили поезда
   К вокзалу насыпью высокой,
   Мать-мачехой заросшей сплошь..
   Вино! Твоя прекрасна ложь,
   Но протрезвление жестоко...
  
   Идя из пивнушки с друзьями
   Вдоль строек и старых руин,
   Заметив в строительной яме
   Отвалы малиновых глин,
   Я вспомнил-за нашим посёлком
   Такой возвышался откос.
   Я даже вздохнул тихомолком,
   Мне даже взгрустнулось всерьёз.
   Простите меня за наивность,
   Что те вспоминаю года.
   Вот пиво бывает на вынос
   А детство,увы, никогда.
  
   Раанана, 2002.
  
  
  
Оценка: 6.00*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"