Бондарев Александр Иванович : другие произведения.

База-63

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ещё одна альтернативная история развития боевых действий на Севере во время Великой Отечественной войны. Здесь так же рассмотрен вопрос построения коммунистического общества, уже в 1941 году, в отдельно взятом городке "Базы-63".

  Бондарев Александр Иванович
  
  "База 63"
  Ещё одна альтернативная история развития боевых действий на Севере во время Великой Отечественной войны. Здесь так же рассмотрен вопрос построения коммунистического общества, уже в 1941 году, в отдельно взятом городке "Базы-63".
  
  Глава 1
  Год 1995, месяц май.
  
  Город Томск имеет красивый вид сверху, особенно когда не закрыт облаками, у него чётко просматриваются очертания его районов, особенно те которые располагались вблизи от берега реки Томь. Ещё лет сто назад практически весь город располагался именно вдоль реки. Но времена меняются, город рос, сейчас его население составляло чуть более полумиллиона человек.
  Но нас в этом городе интересовал только один район - Каштак 2, а именно улица, которая находилась в его центре - 79 Гвардейской дивизии, дом 11, представлял обычную панельную девятиэтажку. На каждом этаже так же стандартно по четыре квартиры, нас интересовала только квартира 12 (трёхкомнатная). В дальней комнате, окно которой выходили к подъезду, находилось двое, 94-х летний Кайгородов Евгений Васильевич - пенсионер и его внук Сергей. Не смотря на столь почтенный возраст Евгений Васильевич, имел прекрасную память и неплохое здоровье для такого возраста. Оба сидели на кроватях один напротив другого.
  Хотя нас с вами в первую очередь заинтересовал бы не сам старенький дедушка и его внук, а тот разговор, который они вели между собой. На эту тему они беседовали не один раз.
  - Нет, дед, - говорил внук, - то, что вы жили раньше лучше, чем сейчас, это и я знаю точно, всё же немного застал это время. И то что ты в партии был с времён старины глубокой тоже знаю. Знаю, что тебе очень давно был вручён памятный знак "50 лет пребывания в КПСС". Но всё же согласись, что цели, которые были поставлены перед партией, не могли быть выполнены. Ну, ещё может быть социализм в нашей стране, был построен и то, об этом можно было бы поспорить, но коммунизм это несбыточная мечта.
  Увидев, что дед хочет что-то сказать, тут же выставил вперёд руки и продолжил, - не спорю что в общим-то идея хорошая, "от каждого по способностям, каждому по потребностям" и придумали её наверное очень умные люди, но она так и останется неосуществлённой ни в нашей стране ни в какой либо другой - в Китае или Корее к примеру.
  Дед загадочно улыбнулся и только спросил, - какой сейчас год?
  - 1995, май месяц и что? - не понимая, куда клонит дед, ответил внук Сергей.
  - Вот, - вытянул вверх указательный палец правой руки дед, - сколько времени прошло после окончания войны?
  - Пятьдесят лет ровно, - тут же ответил внук, - сегодня же 9 мая.
  - Именно поэтому я уже могу об этом говорить свободно, - дед насмешливо посмотрел на внука, - у нас сегодня кончились ограничения и запрет на разглашение информации. Так вот внук, что я тебе скажу. Ты не прав, коммунизм был построен ещё в 1941 году, правда, в отдельно взятом месте.
  - И в каком же? - голос внука источал иронию, - напомни мне об этом месте.
  - "База 63", - спокойно произнёс дед, - на Севере, за Полярным кругом.
  - Не помню такой, из истории, - замотал головой внук, - что это за база?
  - Была построена под землёй, на одном из островов на Севере, на каком, я точно не скажу, - говорил дед, серьёзно смотря при этом на внука, - предвидя твои последующие вопросы, отвечу сразу, я там был чуть больше полутора года с начала 1942 по середину 1943. На поверхности острова я никогда не был, да и если честно, меня туда никогда не тянуло Север всё же, с его холодным климатом.
  - Подожди дед, - внук мотнул головой, - в том, что ты там был где-то под землёй на базе, я ещё верю. Но, причём тут коммунизм?
  - А он там был построен, - спокойно сообщил дед, - база была построена не военными и не Советским Союзом, хотя располагалась на одном из островов входящих в территорию СССР, но построили её, скорее всего как я думаю пришельцы из космоса.
  - Дед, тебе надо поспать, - смотря на деда, произнёс внук, - тебе, наверное, было много три рюмки водки сегодня за Победу.
  - Поспать то я могу, - тут же покладисто согласился дед, - но от этого ничего не изменится, а то что у нас на Базе был построен коммунизм подтвердил в 1942 году сам начальник штаба Северного флота контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич, он один из немногих военных, которые были допущены один раз на нашу Базу.
  - Ну ладно дед, рассказывай про вашу базу, - наконец немного подумав, бросил внук деду, - всё равно делать сейчас нечего, послушаю.
  - База по тем временам была просто колоссальной, огромной. Хотя на постройку Базы как нам говорили было потрачено всего полгода, - начал словоохотливо дед Евген, - по крайней мере, мне так потом пояснили. Основной туннель имел длину чуть меньше километра, сам туннель имел размеры квадрата 20 на 20 метром. С каждой стороны туннеля располагались жилые помещения, имеющие различные назначения. Помимо квартир, на Базе были магазины, кафе, столовая, клуб, почта, сберкасса, больница, и многое другое, которое определяет, что это место можно назвать городом ну или по крайней мере городком. Мы все кто был на Базе, промеж собой наш городок "Подземкой" называли. Помимо этого был ещё стадион размерами примерно 150х100х50 метров, примерно такие же размеры имели парк с озером посередине, автопарк, совмещённый со стрельбищем и подземный аэродром, да, да ты не ослышался именно подземный аэродром. Правда он работал большей частью только поздней весной, летом и ранней осенью, всё же это Север с его климатическими условиями, а не средняя полоса России. Основной туннель одной стороной упирался в искусственный водоём, из которого был канал, который выходил в открытое море, имеющий свои подводные ворота, открывающиеся по команде. Именно по нему проникали на базу подводные лодки. Для выхода имеющихся нескольких кораблей был предусмотрен отдельный выход в море, который был постоянно закрыт стеной. Что было на другом конце туннеля, никто не знал кроме основателей База, там стояли большие металлические ворота, которые были постоянно закрыты.
  - Основатели Базы? - переспросил внук деда, вычленив из последних слов основное, - это кто?
  - Ну, к ним мы относили пять человек, - немного подумав, ответил дед, - хоть они и выглядели молодо, но опыт и знания в военной области имели по тем временам просто громадный. Командиром "Базы 63" был бригадный генерал Арсений Дегоров. Представительный мужчина, лет тридцати, судя по выправке кадровый военный, знающий умный, можно даже сказать талантливый.
  Кроме него был капитан 2-го ранга Алексей Песецкий, кадр ещё тот, с его знаменитым выражением "Песец Вам всем", большой специалист по всем электронным прибамбасам, как он сам говорил. Тогда мы ещё плохо понимали, что это в отличии, от вас теперешних, всё же разница между годами 50 лет. Он у нас возглавлял авиакрыло, как они сами говорили.
  Потом шёл Олег Иванов, ему было около семнадцати лет, он учился в училище и одновременно выполнял функции начальника штаба базы. Там тоже был парадокс, он имел два звания одновременно и курсанта и капитана 3-го ранга. Кстати он там с двойным званием был не один среди курсантов, были и многие другие. По нему же хоть он и был наш - советский, но я подозреваю, что он ушёл вместе с пришельцами. Его можно было охарактеризовать всего одним современным словом - "военный гений", его уровень интеллекта превышал среднее значение раз в пять.
  - "Ай кью" что ли, - проявил осведомлённость внук Сергей.
  - Да, - согласился с внуком дед Евген, - именно "ай кью", я это слово и узнал ещё в 1942 году, когда попал на эту базу.
  - Дела, - ошарашено проговорил внук Сергей, всё ещё не веря, смотря на своего деда.
  - Нам потом когда обучали, пояснили, - продолжил дед, - что таких людей на земле рождается всего один на миллион. И то их надо обнаружить и пристроить к делу, по специальности. А те, которых мы знаем и которые проявили себя сами, без напоминаний, таких всего лишь один на два десятка гениев. К примеру, есть гений, который проживает где-то в глубинке в небольшой деревеньке, как он себя проявит? Тем более если он интеллектуал. Ну разве, что придумает несколько десятков различных приспособлений чтобы облегчить себе труд и всё. Да и без образования как ему быть дальше? А таких в стране у нас, как нам пояснили - каждый второй, гений. У нас на базе гениев было всего пятеро, из них трое имели военные специальности, что тогда по тем временам было особо важно. Пришельцы как-то их могли находить и они их собирали. Кстати из этих троих кроме начальника штаба, две были девушки по пятнадцать-шестнадцать лет, одна из них лётчица и имела за два года более сотни сбитых самолётов, другая была снайпером от бога на счету которой, более тысячи убитых немцев.
  Внук Сергей ошарашено смотрел на говорившего деда, он о девушке лётчицы имеющей на своём счету столько сбитых и девушке снайпере с таким количеством убитых никогда не слышал.
  - А о них вообще мало кто знает, - понимающе произнёс дед, поняв над, чем задумался внук, - а те кто знали, молчали и молча, восхищались.
  Так вот, - продолжал дед Евген, - наш начальник штаба Олег Иванов, всё операции, которые проводила База просчитывал сам и делал это почти мгновенно, при этом учитывались даже несколько десятков параметров которые казалось бы не относились к делу. Он опередил своё время в развитии и ему было не место в Союзе и он сам это понимал.
  Потом шла "Ариэль" как мы её называли. Как её звали на самом деле, мы не знали. Эта девушка на вид 25 лет у нас на Базе появлялась крайне редко, как она прибывала и как уходила, мы так и не знали. По ней никак не скажешь, что это настоящая машина для убийств. Но, тем не менее, она была в состоянии убивать с любого положения и всеми подручными средствами, а в рукопашной её не могли победить даже все курсанты Базы вместе взятые и это при том, что она их не калечила и убивала, а просто выводила из их строя на некоторое время. Сам несколько раз наблюдал в живую. Как только она появлялась на Базе, курсанты всегда толпой ходили за ней и просили её насчёт такой демонстрации. И это притом, что все курсанты имели впечатляющую подготовку по рукопашному бою.
  Последним из пятёрки был так же наш советский соотечественник, хоть и был он сугубо гражданским пареньком, но относился тоже к "гениям" Геннадий Роспа. Этот был "гением кораблестроения". А как иначе. Он за три месяца, непонятно как и непонятно чем построил учебный сторожевой корабль, и за тех же ещё три месяца подводную лодку. И корабль и подводная лодка по теперешним современным требованиям ещё могли бы дать фору таким же которые, состоят сейчас на вооружении у нас во флоте. И это всё притом, что он же их и спроектировал сам, на что ещё тогда потратил так же по месяцу времени. Он как мне кажется, тоже ушёл с пришельцами. Тоже не нашего времени человек был по развитию.
  - А ты-то сам кем был на Базе? - уточнил у деда внук.
  - А на мне внук было всё вооружение Базы, - ответил дед Евген, - ты только представь тоннель 10 на 20 метров и в длину около километра с всего лишь трёх метровым проходом, а остальное было заставлено вооружением или боеприпасами более 200 наименований там было, за исключением очень тяжёлого. И всё вооружение практически опережало свое время ещё лет на 40-50.
  - Да и как ты со всем этим управлялся-то, - произнёс, подумав внук Сергей, - да ещё один.
  - Ну, положим, когда надо было, мне помогали, - ответил Евген, - а так для быстрого выполнения заказов были пять электрокаров в различной "модификации". Прости господи за мудреное слово.
  - Дед ты чё, в 42-м на электрокарах работал? - ошарашено уточнил внук Сергей.
  - Да, - подтвердил дед, - у нас в основном электрические вилочные погрузчики были, хотя и отдельно стояли и бензиновые. Но на них мы и сами не хотели работать, сам понимаешь, дело-то было под землёй в туннелях, а тут бензин. На электрических, там самое то было, да грузоподъёмность их была кстати порядка десяти тонн подходящая.
  - Фига себе, - у внука казалось, что глаза вылезут из орбит, - я тут представил себе, как ты лихо на погрузчике с грузом катишь.
  - Так вот, - продолжал дед Евген, развалившись на кровати, - я бы хотел вернуться к началу нашего разговора. Вот в нашей "Подземке" и был построен самый настоящий коммунизм, без преувеличений. Перво-наперво, как кто-то попадал на Базу, ему на правую руку надевали браслет из непонятного материала.
  - Понятно, что для контроля, - кивнув головой, сказал Сергей.
  - Может и так, - не стал спорить с ним дед, - но в нём в этом браслете было много функций хороших, таких например как часы, будильник, сообщения на него же приходили и многие другие, общаться по нему можно было голосом.
  - Функции телефона, - понятливо вставил Сергей.
  - Так вот, - продолжил дед, - одна из его функций была денежная. К примеру, попил чай с мёдом и булочками в кафе, на выходе сказал, что брал и приложил к коробке браслет с тебя и сняли положенное за чай с булочками. И все расчёты на Базе делались точно так же и платили между прочим там очень хорошо даже по тем временам, кроме того у нас там у каждого была или своя комната в общежитии или квартира. Да вообще много чего было там, к примеру, задержался на роботе по необходимости тебе тут же добавка денежная, робота ночью - оплата в двойне. А в магазинах чего там только не было и всё более-менее доступно. Чтобы ты хорошо понимал, как там нам жилось приведу в пример, что у меня в комнате - это в 42-м стояли - холодильник, стиральная машинка, а на стене весел телевизор, хоть он и был плоский как сейчас любят говорить, но показывал только в чёрно-белом изображении.
  - Да тут как раз всё понятно, - проявил эрудицию внук, - по тому времени всё кино в мире было не цветное.
  - Ну да, наверное так, - подтвердил дед, - хотя на всех боевых объектах Базы стояли, эти, - "мониторы" только цветные, притом везде. Так вот что я тебе хотел сказать, все полтора года, что я там жил, я жил как я считаю при коммунизме, хоть и была война. И как я тебе говорил, это же высказал начальник штаба Северного флота контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич, когда выступал перед нами, ещё в 1942 году.
   Нас всех предупредили, когда мы покидали Базу, - продолжил говорить дед, - что говорить о ней всё что мы знали, можно будет только через 50 лет. А до этого нельзя, да и не получилось бы у нас.
  - Как этот так, - не понял Сергей, - как это нельзя и как это не получилось бы?
  - Понимаешь, - задумчиво проговорил дед Евген, - нам там много дали, в смысле знаний, как мы не знали, но предварительно спрашивая нас, хотим ли мы иметь эти знания или нет. Вот простой пример, когда я попал на Базу, у меня спросили, что я реально могу и что я хочу делать. Я им так и ответил, что знаний у меня маловато, фактически нет, а вот люблю возиться с оружием, любым. Меня и назначили на склад вооружения. Потом предложили улучшить мои знания по вооружению, я и согласился, тем более что от меня надо то было только согласие. Там все соглашались, гражданские в первую очередь. Там повара в столовой так готовили, что я и в ресторанах так не ел, а кондитеры такие вкусняшки делали - пальчики оближешь, а всё потому, что согласились на обучение "по специальности". Вот и у меня та же история, я как мне и говорили через месяц после получения знаний, знал по вооружению, до тяжёлого включительно, практически всё, в том числе и ремонт мог делать. Что не возьму в руки - а знания сами в голове просыпаются, что это у меня в руках и как с ним работать. Когда базу покидали, по-видимому, нам в голове что-то типа блокиратора поставили, чтобы о ней мы не могли говорить, а вот сейчас как бы он исчез из головы.
  Немного помолчав дед добавил, - а вот знания всегда с нами были, я ещё выпросил знания по стрельбе, и мне их, в конце концов, дали, что потом на фронте меня не раз выручали, особенно когда в пулемётной роте служил. Тогда мне вся рота завидовала, когда я ложился стрелять из пулемёта, а рассказать, как не мог, но руки и тело всё делало за меня само. Как ты знаешь, я тебе ранее рассказывал, что и медаль "За боевые заслуги" мне дали за участие в нескольких боях, да и орден "Красной Звезды" тоже, за те два боя я один выкосил практически пол батальона пехоты немцев. Этих два поля усыпанные полностью трупами немцев в фельдграу, мне потом долго снились.
  - Да, помню, ты мне рассказывал, - согласился внук с дедом, - любопытно мне стало побольше узнать про эту загадочную "Базу-63", как-нибудь ещё расскажешь мне про неё.
  - Расскажу, - покладисто согласился дед Евген, - уже можно.
  
  
  Глава 2
  Год 1940, месяц ноябрь.
  
  Из образовавшегося чёрно сгустка расположенного где-то посередине между двумя планетами Солнечной системы, а точнее между Марсом и Юпитером, стремительно на большой скорости, вывалился космический корабль, притом не такой уж маленький, конечно смотря с чем сравнить. Его длинна, достигала двух километров, а диаметр примерно 400 метров, по его завораживающе хищному виду с многообразием орудийных башен, любой бы даже самый не опытный абориген определил бы, что этот корабль военный. Сразу же по выходу он начал сбрасывать скорость, разворачиваясь к чёрному сгустку, одним из бортов. Как только расстояние между кораблём и чёрным сгустком стало 20 тысяч километров, последовал слитный залп из двух самых мощных орудий, снаряды достигли места выхода корабля, одновременно уйдя в чёрный сгусток, буквально через несколько секунд тот схлопнулся как будто его и не было.
  - Система чистая, - раздался голос с одного из пяти кресел находящихся в боевой рубке среднего крейсера разведки "Стремительный". Голос принадлежал молодой девушки лет двадцати-двадцати пяти, военной, как впрочем и все находящиеся в рубке крейсера, имеющую начальное звание командного состава "кора", которую звали Ариэль Минье, - нет никакого движения. Поисковая система не обнаружила даже работы автоматических станций, во всех диапазонах тишина.
  - Это хорошо, - ответил сидящий по центру мужчина лет тридцати, капитан "Стремительного", имеющий воинское флотское звание "командора" и относившийся к "Высшим", что было видно по его фамилии и имени - лир Сен дГор, - значит, в этот раз оторвались окончательно.
  - Так-то оно так, - проговорил ещё один из сидевших в кресле мужчин в звании "капитан", имеющий вполне себе благозвучную как имя, так и фамилию Раймон Гудима - только после того, что мы натворили нам бы переждать где-нибудь, и тут месяцами не отделаешься. Как минимум несколько лет надо, чтобы нас искать перестали.
  - Согласен, - задумчиво произнёс командор, - это же надо, сбрасывали погоню в течение всей последней недели, и ведь не отставали гады, шли точно по следу, пока не попалась эта червоточина. По всей видимости, мы находимся очень далеко от обжитых систем. Ариэль прошерсти эту систему, может, найдёшь для нас какое-нибудь интересное место.
  - Уже, - тут же ответила, не отрываясь от своего пульта девушка, её руки с неимоверной быстротой порхали по клавиатуре.
  - Что уже? - не понял командор.
  - Уже нашла для нас место, - тут же доложила Ариэль, - третья планета системы обитаема.
  - Очень даже интересно, - с заинтересованностью произнёс командор, разворачивая крейсер в сторону указанной планеты, - а подробнее можно.
  - Только минут через десять, - сообщила та, - тогда можно будет подключиться к информационному полю планеты и снять все нужные сведенья.
  В дальнейшем наступила тишина, где каждый член экипажа крейсера занимался своими прямыми обязанностями.
  - Не верю своим глазам, - тишину рубки управления разорвал удивлённый голос всё той же Ариэль, - вот это оборот в развитии.
  - Ну, давай выкладывай, что там у них стряслось, - с нетерпением произнёс Раймон, - не уж то аборигены что-то новое выдумали?
  - Планета относится ко второй категории, - тут же начала говорить Ариэль, - за последующие сто лет перескочит с третьей на четвёртую.
  - Ого как резво развиваются, - тут же прокомментировал , командор услышанное, - а до пятой за сколько доползут (По общепринятой классификации развитие разумных на планетах шло по десяти бальной системе, начиная с пятой с населением планеты можно было уже контактировать, с целью включения в состав Содружества Разумных - как назывались системы всех развитых цивилизаций).
  - А вот через сто тридцать лет всё, - тут же произнесла Ариэль, - они сами себя уничтожат, все.
  - Это как сами себя? - подал голос с четвёртого кресла Ли Роль, инженер крейсера, имеющий воинское звание "капитан-инженер", - почему? Ведь к тому времени они должны ума набраться?
  - Нет не наберутся, - покачала головой Ариэль, - они вместо того чтобы рваться в космос, будут драться за каждый клочок земли планеты, при этом применяя любое оружие, вплоть до генного.
  - Неожиданно, - произнёс приятный мужской голос с пятого кресла, который принадлежал "кора" Алексу имеющему трудно произносимую фамилию Песецкий, который отвечал на борту крейсера за силовой блок в виде роботизированного авиа крыла и подразделения боевых роботов, - какие же эти придурки по внешнему виду, покажешь?
   Пожав плечами, Ариэль вывела на одну из передних панелей внешний вид жителей планеты.
   Вздох удивления вырвался у всей оставшийся четвёрки, которые смотрели на экран.
  - Как они смогли все ужиться до четвёртого уровня? - озвучил сомнения всех сидящих Раймон, - это же нереально. Тут же, как говорили Древние - "каждой твари по паре".
  - Да ещё умудрились проскочить два уровня за сто лет, - подтвердил вывод Раймона командор, - такого не было в истории Содружества Разумных. Тут будет, что изучать даже не за несколько лет, а за десятилетия.
  - Согласна, - подтвердила Ариэль Минье, - но и это ещё не всё. У этих аборигенов сейчас начинается не просто драка, а война в масштабе всей планеты, где у каждой стороны свой шкурный интерес. Всего погибнет около 100 миллионов населения, ну и соответственно будет передел всей планеты, как по конфигурации государств, так и по занятию лидирующих позиций на всей планете. И это всё на фоне того, что несколько десятилетий назад закончилась предыдущая война, как они называют "мировая", там потери были около 50 миллионов населения. Ей предшествовала эпидемия планетарного состава, где так же погибло ещё около 100 миллионов.
  - Им что, людской ресурс некуда девать что ли? - произнёс в наступившей тишине Алекс Песецкий, - это за 50 лет 250 миллионов кашеру ("кашер" - маленький пушистый зверёк, имеющийся и умеющий быстро распространяться на многих планетах Содружества, аналог на Земле - "крысы") под хвост. Да такого количества хватит, чтобы заселить нормальное Созвездие и ещё останется.
  - А по виду вроде бы приличные, - согласился с Алексом Ли Роль, - а внутри и по сути мулат мулатом ("мулат" - крупный агрессивный хищник, имеющий распространение на нескольких десятках густо заселённых планетных систем, ценен из-за своей красивой шкуры, иметь которую среди жителей Содружества Разумных было весьма престижно).
  - Вот то-то и оно, - задумчиво проговорил командор, - а нам-то в этой ситуации что делать, как прожить эти несколько лет, пока о нас все забудут?
  - Со скуки умрём, - согласился с командором Раймон, - не привыкли мы так жить бездарно, какие будут предложения?
  - Ну вариантов не так уж много, - тут же ответил Ли Роль, - нормально отдохнуть и найти себе какое-нибудь стоящее дело, чтобы время быстро летело.
  - По поводу отдыха, - высказалась Ариэль, - могу предложить несколько подходящих островов, не заселённых, с хорошим климатом как на курортах Саймона, отдохнём не хуже.
  - Заодно и подумаем, чем заниматься будем, - подвёл итоги командор, - за несколько дней прошу выработать свои предложения, самое лучшее и примем. Пока отдыхаем или готовимся к отдыху на планете. Крейсер на всякий случай спрячем за спутником этой планеты, тем более что, по данным отстрелянных автоматических разведчиков, одна сторона спутника всегда невидима со стороны этой планеты.
  Через ещё некоторое время, крейсер, плавно сбавляя ход, скрылся за обратной стороной спутника планеты, при этом перенаправив около десятка своих автоматических разведчиков, непосредственно к самой планете на её орбиту, для сбора более подробной информации. По мере её поступления, она сортировалась по разделам и предоставлялась всем членам экипажа крейсера.
  Следующий сбор членов экипажа состоялся, как и говорил командор ровно через два дня, но на этот раз не в боевой рубке крейсера, а рядом с ней в просторном помещении, предназначенном для отдыха экипажа.
  Когда все расселись в удобных креслах, командор, посмотрев на своих подчинённых произнёс, - так какие будут предложения, по дальнейшей нашей жизни здесь в течении нескольких лет?
  - Несмотря на войну, которая идёт здесь, я хотела бы изучить жизнь на этой планете более подробно, - высказалась первой Ариэль, заодно и отдохну среди них, хоть с завтрашнего дня. Языки и необходимые знания у меня уже загружены, "легенда" происхождения, как говорят местные аборигены, у меня уже готова, как и местные документы, сама я тоже собрала всё для путешествий. Мобильные порталы подготовлены для входа-выхода в двух сотнях мест планеты, для их работы я подготовила и поставила в сеть наши автоматические разведчики. Так же подготовлены несколько десятков моих образов, остальные доработаю в процессе.
  В момент, когда Ариэль говорила, она мгновенно перевоплотилась во всю ту же девушку лет двадцати-двадцати пяти, но уже одетую по моде Европы конца тридцатых годов. Соответственно изменилась и её причёска, а так же черты лица чуть-чуть видоизменились в сторону тогдашней моды. В кресле сидела и говорила небольшого роста миниатюрная брюнетка, одетая в летнее платье серого цвета с накладками на плечах, с длинной чуть ниже колен, на ногах её были одеты летние босоножки так же сероватые на вид.
  - Как всегда в своём репертуаре, - прокомментировал увиденное, Алекс Песецкий, - а нам-то чем заняться здесь? Я лично не придумал, ничего в голову не лезет только непосредственное участие в войне, что для нас неприёмлемо.
  - Мне тут тоже нечего изучать, - пожал плечами сидящий рядом с Алексом Ли Роль, - технологии тут пока полный отстой. Так что я, в любом случае останусь на борту крейсера, чем заняться найду.
  - Я тоже не вижу своей перспективы на этой планете, - проговорил следом за Ли Ролем Раймон Гудима, - и скорее всего останусь на крейсере, буду заниматься своими любимыми разработками. Тем более как минимум на крейсере должны остаться двое.
  Все сидящие уставились на командора, но лир Сен дГор пока молчал. Заговорила как ни странно Ариэль Минье.
  - Не знаете чем заняться? - проговорила она, - так займитесь тем, что знаете больше всего.
  - Что ты конкретно предлагаешь? - произнёс, заинтересованно смотря на неё командор.
  - Есть одна идея, - говоря это, Ариэль снова перевоплотилась в обычный для себя образ, - я тут посмотрела, кто во время этой войны пострадает больше всего. Это государство на планете имеет название "СССР", которое декларирует многие ценности, которые приняты в наших центральных государствах, но при этом, не зная как их достигнуть, старательно прессует своих сограждан, в том числе и уничтожая их. Так вот в чём заключается моя идея, создать на его территории, в одном из труднодоступных безлюдных районов Базу. Технологии нам позволят сделать это месяцев за четыре, из них два мы как минимум будем отдыхать. На Базе сделать несколько обучающихся центров, где подготовить по нашим технологиям узконаправленных военных и гражданских специалистов, обучение проводить в "закрытом режиме", с учётом развития планеты не более чем на сто лет вперёд. То есть обучить обучим, а как мы это сделаем, они повторить не смогут, но знания у обученных, останутся. Свои технологии мы передавать не будем, и они о них знать не будут, то есть, ничего нарушать нам не придётся. По знанию техники эти военные будут впереди всей планеты. А набирать для обучения, необходимо контингент, который им пока не нужен. По местному это юноши и девушки лет тринадцать-семнадцать, которых после нападения на это государство ненужных будет очень много, особенно пацанов. Отбирать в первую очередь тех, кто имеет повышенный или высокий коэффициент интеллекта, приборы для этого мы имеем. Если и будут проводиться какие-то военные операции, то только силами этих обученных военных без нашего непосредственного участия. Так и время пролетит быстро, и мы свой навык не потеряем. Может быть, найдутся и достойные среди этих молодых, которые согласны будут уйти с нами. Мы будем только в плюсе, тем более, заодно к моменту убытия их и подготовим.
  Ариэль задумчиво помолчала, потом продолжила, - я тут прикинула несколько вариантов, где может находиться База, но склоняюсь только к одному, расположенному в очень труднодоступном месте.
  - Покажи, - тут же потребовал командор.
  Перед сидящими образовалась в голографической проекции планета, с чётко обозначенными материками, в которой любой современный грамотный человек, узнал бы планету на которой он находиться. Тут же на ней проступили контуры, обозначающие границы государств, на ней же были и обозначены эти государства. Повинуясь мысленной команде Ариэль, планета слегка наклонилась, обозначая район, заинтересовавший её и постепенно стал увеличиваться в размере, буквально через несколько секунд превратившись в уже привычную многим карту с захватом Карского, Баренцево, Норвежского, Гренландского морей с очертанием береговой линии прибрежных государств и островов Гренландии и Исландии.
  Между тем Ариэль продолжила, - нас интересует вот этот остров. Проекция острова слегка увеличилась в размерах. На нём находиться всего несколько действующих метеорологических станций, поселений нет вообще, есть ещё несколько временных строений, но они не обитаемы, засветок людей нет. Находится остров в очень удобном стратегическом месте этого региона. Особых военных действий на этом театре за всё время войны не предвидится, это касается особенно один из четырёх климатических периодов планеты - зимы. База прекрасно расположиться вот в этой части острова под её поверхностью. Думаю её проект не очень затруднит Ли Роля. Мы только обозначим, что мы там хотим там видеть. Я же пока вы будете отдыхать, буду подыскивать подходящих кандидатов в курсанты, ставя на них метки, пока ещё государство не в состоянии войны.
  - И когда война для этого государства начнётся? - задал вопрос Алекс.
  - Приблизительно через полгода - 22 июня 1941 года, по местному исчислению, так что время у нас ещё есть.
   - А не получится ли так, что наши курсанты, изменят ход истории планеты? - задал вопрос Ариэль командор.
  - Это чуть больше двухсот человек? - спросила Ариэль, - да ещё на второстепенном участке войны? Это же не армия 300-500 тысяч, как они смогут поменять историю? Приостановить, чуть изменить, убыстрить в конце концов, да могут, а изменить, нет, не смогут.
  - В принципе согласен, - выдал свой вердикт командор, - а ты Алекс?
  - Чтобы не участвовать в войне, да ещё Алексу? - ехидно произнёс с усмешкой Раймон, - или ты против, Алекс?
  - Да я чё, - пожав плечами, произнёс Алекс, - я ж всегда готов подраться.
  - Особенно чужими руками и на расстоянии, - тут же с широкой улыбкой ввернул Раймон, - да это он завсегда готов.
  - Значит так и решим, - подвёл итоги командор, - заинтересованным лицам подать свои предложения по Базе, Ли Ролю. Тебе же Ли Роль, в трёхдневный срок подготовить проект Базы с учётом местности и перекинуть туда строительных роботов с охраной. Пусть сразу же начинают рыть тоннели.
  На что согласительно кивнул головой Ли Роль, строительные роботы на крейсере были, правда не так много, всего десять, в том числе и шесть тяжёлых, способных именно на такие работы, да ещё в условиях космоса. Но и парочка лёгких и средних так же были востребованы - а как же иначе, кто будет делать коммутационные и вентиляционные шахты для базы?
  Так оно и получилось, как по отдыху, так и по работам.
  Для отдыха Ариэль выбрала небольшой пустынный островок, входящий в состав Каролинских островов в Тихом океане. Остров имел экваториальный климат, с постоянной умеренной температурой, что идеально подходил для отдыха в январе, феврале месяце. На него были перекинуты десяток охранных роботов и несколько гравитационных платформ для их передвижения. Этого было вполне достаточно для контроля воздушного и морского пространства вокруг острова. Помимо этого на всякий случай, а так же для быстрой эвакуации Ли Роль поставил на острове малый станционный портал, который имел прямой выход на крейсер, а так же имел выход на сеть мобильных порталов, уже раскинутых по всей поверхности планеты.
  Пока экипаж крейсера разведки "Стремительный" отдыхал на острове, строительные роботы 24 часа в сутки занимались прокладкой туннелей возводимой базы.
  - "База 63", - дал ей название командор, что и было выбито над основным и запасным входом на базу, чтобы входящие в неё знали, куда они попали ещё на входе.
  За первые два месяца тяжёлыми строительными роботами были проложены: основной туннель имеющий размеры 20х20 метров и длину чуть меньше километра; построены подземные: стадион, парк отдыха, автопарк, аэродром. Все эти громадные помещения имели размеры 150х100х50. Так же подготовлено помещение для тира с дальностью стрельбы на 200 метров. Основной туннель был состыкован с выходом к небольшому подземному озеру, своды которого не только укрепили, но и расширили вверх, а так же из озера был прокопан тоннель, чтобы через него вглубь озера могла проникать как подводная лодка, так и морской корабль средних размеров.
  Средние строительные роботы занимались в основном тоннеле постройкой жилых помещений различного предназначения. Лёгким строительным роботам досталась прокладка вентиляционных и техничных шахт по всей Базе.
  Последующие два месяца ушли на постройку "базы снабжения" Базы, а так же на постройку "закрытой территории" Базы на которой располагались несколько заводов и сборочных цехов и комплекс помещений верфи, в том числе и большой док, который примыкал к подземному озеру. Кроме того были дооборудованы отдельные помещения на аэродроме, посередине парка выкопан искусственный водоём.
  На закрытой территории Базы, в отдельном большом помещении был установлен ещё один средний стационарный портал, через который были доставлены два средних и два больших стационарных специализированных принтера, а так же прибыло около сотни роботов различных инженерно-техничных направленностей. Именно на этих принтерах была возможность изготовления различных материально-технических средств, были бы подходящие компоненты. А вот поставками последних вплотную занималась Ариэль. Как только роботы установили все четыре принтера, через станционный портал начали поступать различные компоненты для их работы.
  Этот работающий беспрерывный конвейер надо было бы видеть в живую, принтеры делали различные детали, которые доставлялись в сборочные цеха, там из них собирались готовые изделия будь-то стекло, пластиковые окна, двери, подоконники, пластиковая мебель различного предназначения, пластиковые трубы различных диаметров, краны, унитазы, ванны, плафоны освещения для внутренних помещений и наружных туннелей и ещё множество необходимых элементов для нормального проживания в жилых помещениях. Весь этот процесс обеспечивали инженерно-технические роботы, доставленные с крейсера, они же занимались и их монтажом.
  К концу третьего месяца все жилые помещения уже были готовы к приёму жильцов Базы.
  Но, тем не менее, интенсивная работа роботов не прекращалась ни на минуту, следующим этапом их работы были целые части для сбора различного вооружения, как автоматов, так пулемётов, гранатомётов, частей пушек (в основном морского предназначения, для установок на корабли, с соответствующей оснасткой).
  К тому моменту хорошо отдохнувшие, командор лир Сен дГор и Алекс Песецкий уже прочно обосновались на строящейся Базе. По рекомендации Ариэль во время нахождения на Земле командор лир Сен дГор и Алекс Песецкий поменяли себе фамилии и имена, как та выразилась, чтобы более соответствовать месту, времени и положению. С этого момента командор лир Сен дГор стал бригадным генералом Арсением Дегоровым, а Алекс Песецкий стал капитаном 2-го ранга Алексеем Песецким.
   Именно они в марте 1941 года принимали решение о том, какое вооружение необходимо производить в течении ближайших 2-х лет.
  По орудиям решили производить в первую очередь в массовом порядке В-11 (Советское 37 мм. спаренное корабельное зенитное орудие. Кстати, государственные корабельные испытания которой, прошли здесь же на Северном флоте только в июле-августе 1944 года. Именно такое орудие на тот момент было актуально, к тому же Технический проект В-11 был разработан АНИМИ ещё в 1940 году). Так же в массовом порядке решили производить ЗУ-23-2 (Зенитная спаренная установка калибра 23 мм.. Почему именно ЗУ-23-2, которая была принята на вооружение только в 1960 году? Тут тоже всё просто, потому что эта установка была универсальной и применялась: как против пехоты, так и авиации, а так же против лёгкобронированной бронетехники, хотя в истории известны эпизоды её удачного применения против танков). В ограниченном количестве решили производить ЗИС-3 (76 мм. дивизионная пушка образца 1942 года. Разработка пушки начата в мае 1941 года. Эта пушка стала самым массовым советским артиллерийским орудием, выпускавшимся в годы Великой Отечественной войны. По простоте, малой массе и хорошим боевым качествам было одним из лучших орудий Второй мировой войны).
  Отдельно приняли решение о производстве пусковых установок реактивной системы залпового огня, на этом настоял Песецкий. Было принято решение о производстве непосредственно пусковых установок БМ-13 и реактивных снарядов М-13 калибра 132 мм. Песецкий посчитал, что их установка на некоторых кораблях СФ себя оправдает на этом театре военных действий. (БМ-13 - боевая машина со снарядами калибра 132 мм.. Была принята на вооружение 21 июня 1941 года впервые была опробована в боевых условиях 14 июля 1941 года по железнодорожному узлу города Орша). Чуть далее в дальнейшей перспективе.
  По пулемёту решили выпускать крупнокалиберный пулемёт Владимирова (КПВ) - станковый крупнокалиберный пулемёт разработки С. В. Владимирова. Разработан в 1944 году, принят на вооружение в 1949 году. Удачно сочетает в себе скорострельность станкового пулемёта с бронебойностью противотанкового ружья и предназначен для борьбы с легкобронированными целями, огневыми средствами и живой силой противника, находящейся за лёгкими укрытиями, а также в качестве зенитного пулемёта.
  Когда встал вопрос о выборе вооружения для курсантов Базы, остановились на основном вооружении: автомате "Вал" (Автомат специальный, бесшумный разработанный во второй половине 1980 годов), ВСС (Винтовка снайперская специальная, бесшумная для специального назначения). И на СВД (Снайперская винтовка Драгунова под патроны 7,62х54 мм., разработки 1958-1963 годов) и ОСВ-96 (Снайперская винтовка 12,7 мм., предназначена для поражения широкого круга различных целей в том числе и легкобронированных, на дистанции до 2000 метров, складная конструкция оружия удобна при транспортировке, перевод из сложенного положения в боевое и обратно занимает всего несколько секунд) как специальных.
  Кроме этого были запланированы небольшие партии: АГС-17 "Пламя" (советский 30 мм. автоматический гранатомёт на станке. Предназначен для поражения живой силы и огневых средств противника, расположенных вне укрытий, в открытых окопах и за естественными складками местности - в лощинах, оврагах, на обратных скатах высот), НСВ "Утес" (советский 12,7 мм. крупнокалиберный пулемёт. Предназначен для борьбы с лёгкобронированными целями и огневыми средствами, для уничтожения живой силы противника, а так же поражения воздушных целей), РП-46 (Советский ручной ротный пулемёт 7,62 мм., созданный в 1946 году).
  Небольшие партии этого вооружения были запланированы для производства до начала войны на Севере.
  А к 1 апрелю на Базе появились один за другим первых два будущих курсанта.
  У Ариэль Минье просто не было выбора, нет, конечно, выбор всегда есть, но только не в этот раз. Эти двое были гениями, да вдобавок, ещё и военными.
  Олег Иванов, паренёк семнадцати лет, среднего роста, с ничем не примечательным лицом, был из семьи пролетариев. Его отец был бригадиром грузчиков в Мурманском порту, а мать работала в там же порту, в прачечной. Помимо него в их семье были пятилетняя Алёнка и двухлетний Ваня. Свою семью Олег обожал, особенно младшеньких, а старшим старался помогать по мере возможности. Проживала семья Ивановых в припортовом районе, на не очень большой улице с простым названием Широкая, хотя именно такое название никак не соответствовало реальности. По большему счёту семья не бедствовала, но и не шиковала, и всё это благодаря своему большому огороду, именно благодаря ему, его семья и выживала. Но 20 марта 1941 года вечером за отцом Олега - Кириллом Васильевичем Ивановым приехали. Весь дом, сарай, а так же баня были перерыты двумя сотрудниками НКВД, третий же всё время находился на кухне, где и седел уже в наручниках отец Олега. Что с фонариками искали сотрудники НКВД в течении двух с половиной часов, в доме и на подворье семьи Ивановых они не говорили, после обыска, отца Олега забрали увезя в машине в наручниках. Мать Олега ещё несколько часов сидя на кухне проплакала. На следующий день, уйдя на работу утром, она пришла через несколько часов - с работы её уволили, узнав, что её мужа арестовали. Не выдержав таких ударов судьбы мать Олега, через неделю слегла. Именно в этот момент Олега в порту Мурманска зацепил прибор на руке Ариэль Минье, выполненный в виде дешёвого браслета. Узнав о том, что постигло его семью, Ариэль тут же стала действовать решительно. Через два дня Олег Иванов, вместе со своей матерью, сестрой и братом оказался на "Базе 63". Семью разместили в трёх комнатной квартире, предоставив сутки времени обжиться и осмотреться. Ариэль с помощью Олега натащила в квартиру не только продукты питания, но и фрукты, а так же одежду на первое время.
  К тому моменту, когда Олег и его семья прибыли на Базу, все инженерно-технические роботы были перемещены в "закрытую зону" Базы.
  3 марта с помощью той же Ариэль Минье, на Базу была перемещена, Виктория Минаева, девушка пятнадцати лет, фигуристая блондинка с голубыми глазами, с ногами про которые говорят в наше время - "растут из плеч", с лицом - точной копией Оксаны Грицай (Многие знают её под псевдонимом "Мика Ньютон"). Та прибыла тоже не одна, её сопровождали тоже мама - Маргарита Юрьевна, а так же два брата близнеца Антон и Валера, которые были младше сестры на два года. Их так же поселили рядом с семьёй Ивановых, тоже в трёх комнатной квартире. У этой семьи была своя не менее трагичная история, о которой мы не будем рассказывать на страницах этой книги, так как ушли бы значительно в сторону от нашего повествования.
  На Базу тоненьким ручейком стали прибывать будущие курсанты училища, более полновесной рекой они пошли только после начала войны с июля 1941 года.
  О том, кто построил Базу и как по территории Базы уже было не видно, а на работающие заводы и сборочные цеха "закрытой территории" пока доступа у вновь прибывших, не было. А забегая немного вперёд, скажу более, такой доступ получили всего два человека - Олег Иванов и Геннадий Роспа.
  Более подробно о работе "закрытой территории" Базы, я больше останавливаться не буду, так как эта книга написана как раз о работе непосредственно самой Базы.
  
  Глава 3
  
  К началу войны, а точнее к 22 июня 1941 года, на базе проживало 57 человек гражданского населения и в командном военно-морском училище войск специального назначения, было зачислено 14 уже курсантами.
  Появились и первые военные моряки командиры, правда бывшие, хотя и это как сказать - 7 мая Ариэль прибыла на Базу вместе с двумя бывшими командирами. С ней прибыли бывший капитан 2-го ранга Лев Михайлович Рейснер, последняя занимаемая должность - исполняющий обязанности командира подводной лодки типа "К"; а так же, бывший командир подводной лодки Щ-401, старший лейтенант Иван Александрович Немченко. Этих двух командиров Ариэль выдернула буквально после того как им зачитали приговоры военных трибуналов - "за контрреволюционную деятельность". По вполне понятным причинам, те после уже годовой и даже более отсидки, в тюрьме НКВД, вынесения им приговоров, сразу же согласились с "предложением" Ариэль. А та "пройти мимо" таких профессионалов просто не могла
  Так как сами участвовать в войне ни бригадный генерал Дегоров, ни капитан 2-го ранга Песецкий не могли - запрет на вмешательство, но и не сильно хотели. А подготовить за такой малый срок боевое подразделение не представлялось возможным, то они основной упор в 1941 году сделали на наблюдение за Северным театром военных действий, а так же точечные удары с воздуха. Для этого в закрытой зоне были собраны два беспилотных самолёта, основной и резервный. За основу был взят аналог израильского всепогодного многоцелевого стратегического разведывательного и ударного БПЛА "Эйтан". В своё время это был один из крупнейших в мире. И как заверил Песецкий он подходил идеально именно под их задачи. В состав его бортовой аппаратуры включили системы слежения, обнаружения целей в оптическом, инфракрасном и радиодиапазонах, спутниковой навигации, разведывательное оборудование, средства радиоэлектронной борьбы. Ну и помимо этого способен нести до одной тонны полезного груда, в том числе 4 ракеты "воздух-воздух" и особенно 4 ракеты "воздух-земля" с лазерными прицелами и весом 180 килограмм каждая. Особенно полезным было то, что он смог находиться в воздухе около 2 суток, а день или ночь для него особой роли не играли.
  К концу июня 1941 года оба БПЛА уже находились на подземном аэродроме. Каждый из них уже получил своё персональное имя. Основной был назван "Стилет", а запасной получил имя "Дага", название каждого из них было нанесено по бортам с двух сторон. Их тестированием занимался непосредственно сам Песецкий.
  Первый полёт "Стилета" был совершён 3 июля в 21.00. За основную задачу ему поставили осмотр порта Киркенеса и аэродрома Хебугтен, который располагался около Киркенеса, а так же осмотр береговой линии от Киркенеса до Петсамо, особенно порт Лиинахамари. По возможности отснять линию фронта и немецкие тылы в районе Мурманска. Для первого полёта, эти задачи посчитали достаточными.
  На начальном этапе, когда стартовавший "Стилет" летел над Баренцевым морем, набирая необходимую высоту, руководивший этим полётом капитан 2-го ранга Песецкий посчитал, что облёт надо начинать в обратном порядке начиная с линии фронта и немецких тылов в районе Мурманска, далее Петсамо - Лиинахамари, потом вдоль береговой линии до Киркенеса.
  Как оказалось, это было верным решением. Съёмка линии фронта и тылов происходила уже в утреннее время. К тому моменту немецко-финскими войсками уже началась наступательная операция "Серебряная лиса" (нем. "Unternehmen Silberfuchs") на Мурманском направлении или можно сказать по другому - план Зильберфукс.
  Поскольку Германия ещё летом 1940 года оккупировала Норвегию, то к лету 1941 года в приграничных районах Норвегии и Финляндии на Мурманском направлении была сосредоточена армия "Норвегия" имеющая в своём составе пять немецких и две финских дивизии (в её состав входили: Горнострелковый корпус "Норвегия", 36-й немецкий армейский корпус и 3-й финский армейский корпус). Всё это время, лето 1940 года - лето 1941 года на этом участке происходили постоянные проникновения разведгрупп, как с норвежской, так и финской стороны.
  Именно поэтому на начальном этапе операции немецко-финским войскам сопутствовал успех, особенно на направлении главного удара - на мурманском направлении. Как раз именно к 4 июлю 1941 года советские войска отошли на рубеж обороны на реку Западная Лица, где немцы были остановлены 52-й стрелковой дивизией и частями морской пехоты (это были спешно сформированные 1-й и 2-й добровольческие отряды моряков-североморцев).
  Именно всё это и было хорошо видно через прекрасную оптику "Стилета", который производил съёмку с высоты 10 000 метров
  К 12.00 был осмотрен порт Петсамо, к 13.00 порт Лиинахамари, крупных кораблей противника в них не было обнаружено. Далее согласно плана полёта, "Стилет" летел вдоль береговой линии в сторону Киркенеса. В 14.10 в районе острова Лунгёэн было обнаружено идущее в сторону Лиинахамари судно и два катера и шесть баркасов.
  Именно это судно возбудило Алексея Песецкого, связавшись с Арсением Дегоровым, тот произнёс, - Арсений подойди, тут есть интересный момент.
  Подошедшему Дегорову, Алексей пояснил, - тут между Киркенесом и Лиинахамари обнаружено судно, как раз подходящий объект для проверки наших ракет "воздух-земля", может, проверим их в действии?
  Внимательно посмотрев в экраны мониторов на идущее судно, оптико-електронные системы наблюдения давали хорошую картинку идущего судна, а так же катеров и баркасов, тот согласился, кивнув головой, - а давай проверим, всё равно когда-то надо будет сделать, так почему не сейчас? Заодно и проверим, хватит ли одной ракеты.
  "Стилет" пошёл по большому кругу, чтобы, в конце концов, оказаться немного сзади идущего корабля и катеров с баркасами, как только было произведён электронный захват цели, был произведён сброс ракеты.
  - Заодно и посмотрим, насколько эффективны ракеты были у их предков, - прокомментировал Песецкий пуск ракеты.
   На момент полёта беспилотник "Стилет" был оснащён 4 самонаводящимися ракетами SVN - 380 "воздух-земля" с лазерными прицелами массой 180 кг каждая. Старт одной такой и был дан только что.
  - Да реально достаточно и впечатляет, - прокомментировал попадание ракетой Песецкий. Ракета попала практически по центру судна, взрыв раскидал большие обломки судна в разные стороны, один из которых даже удачно попал в один из катеров, который мгновенно скрылся под водой.
  - Согласен, - вставил своё слово и Дегоров, - хорошие ракеты были у предков, что хоть было за судно?
  - Так, так, так, - Песецкий быстро отыскал, листок с данными по кораблю, - плавучая база КАТЩ "BALI" (1428 брт.), размерения 77,43х11,78х5,1 м, скорость 14 узлов, вооружение - 8 тральных баркасов, 1 - 37мм/83, 2х1 - 20мм/65, экипаж 145 человек. Бывший британский грузовой пароход "Alnwick" построенный в 1928 году. В 1935 году продан Норвегии, переименован в "BALI". В июле 1940 года реквизирован для нужд Кригсмарине, переоборудован в Осло, и в марте 1941 года вошёл в строй как плавбаза. Хороший был кораблик у немцев.
  - Так это что, - проговорил Дегоров, быстро соображая,- эта плавбаза своими "тральными пинасами" проверяла морской участок между Киркенесом и Лиинахамари?
  - В точку, - довольно проговорил Песецкий, - на этом участке в ближайшее время будут происходить очень интересные для нас события.
  Немного истории. 2 июля 1941 года в Киркенес вместе с конвоем прибыла плавбаза КАТЩ "BALI" и первые МТЩ 7-й флотилии (R.153/156/159/162). В будущем именно они будут основными "эскортными кораблями" на маршруте до Лиинахамари. Именно 4 июля с 11.10 плавбаза КАТЩ "BALI" выполняла плановую проверку маршрута Киркенес - Петсамо на мины. При заходе в залив Петсамо-вуоно ее "тральные пинасы" под прикрытием завесы прошли весь фарватер, выполнив задание и не обнаружив ни одной мины, в то время как сама плавбаза повернула и ушла обратно. Несмотря на то, что обстрел велся с 18.39 до 19.18, попаданий не было - в "BALI" угодили только отдельные осколки, не приведшие к потерям. Батарея No221 обстреливала немцев (начиная с 18.30, выпущено 24 снаряда). Считалось, что из КАТЩ прорвались только 2, а остальным пришлось идти назад, но докладов о попаданиях не было. Сама плавбаза в 22.00 вернулась в Киркенес, а в 6 утра 5 июля вышла снова, чтобы встретить пинасы, идущие из Петсамо с убранными тралами. "BALI" благополучно встретила всех своих подопечных и в 19.35 прибыла на базу в Киркенес.
  - Заинтриговал, - Дегоров заинтересованно смотрел на Песецкого.
  - Немцы в районе Лиинахамари, планируют усиление побережья с помощью постройки нескольких береговых батарей, вот смотри, - начал Песецкий, он на одном из мониторов показал Дегорову несколько мест. Увеличивая на них картинку. По мере увеличения было видно, что в этих местах ведутся строительные работы.
  - Примерно через две недели на местах установки батарей заканчиваются строительные работы, - продолжил Песецкий, - и тогда сюда немцы перекинут морем на кораблях несколько крупнокалиберных батарей.
  - Точечные удары, - вопросительно посмотрел на Песецкого Дегоров, - с помощью БПЛА.
  - В точку, - довольно улыбаясь, кивнул Песецкий.
  О переброски, каких батарей шла речь?
  Немного истории. В сводке от 8 июля 1941 года в КТВ Адмирала Норвегии впервые упоминается о намерении построить у Петсамо по одной береговой батарее сухопутных войск и ВМС. По поводу будущей морской батареи сообщалось, что она уже строится и позиции будут готовы к приему орудий через 2 недели. Орудия, тоже были доставлены, но вследствие опасности обстрела из советских орудий с Рыбачьего пароход "DONAU" (2931 брт), у которого на борту находились пушки, отстаивался, в Киркенесе. Планом предусматривалось в удобных условиях (плохая погода или искусственные дымы) доставить батарею в Лиинахамари, откуда перебросить на место установки - п-ов Нурменсетти - на баржах. Как ожидалось, через 3 недели после доставки батарея будет готова к стрельбе.
   Что касается сухопутной батареи, то предполагавшуюся, к установке на м. Ристиниеми (внутри фьорда) НКВ 999 командование горного корпуса предпочло использовать для борьбы с советскими эсминцами в Мотовском заливе. Поэтому к Лиинахамари решили перебросить батарею НКВ 885, ранее запланированную для установки на входе в Кольский залив после его захвата. 8 июля эта батарея шла маршем в районе Люнген-фьорда. 11 июля она была погружена на норвежский теплоход "STAMSUND" (864 брт) и отправлена в Киркенес.
  - Как долго ждать? - тут же уточнил Дегоров у Песецкого.
  - Судя по истории, не так долго, - сообщил Песецкий, - подготовиться успеем, в море корабли выйдут 12 и 14 июля, мы вполне успеваем.
  - Согласен, - Дегоров немного подумал и добавил, - я думаю, пора привлекать и наших курсантов, хотя бы на первое время хватит двоих.
  - Сам об этом думал, - согласился Песецкий, - пожалуй, возьму Викторию Минаеву, та уже имеет теоретическую подготовку по работе с БПЛА и ещё одного курсанта Клименко Олега, тот постоянно проявляет интерес к технике на аэродроме.
  - Я тоже подключусь на последнем этапе, - добавил Дегоров, - вместе с нашим начальником штаба Ивановым, так что держи нас в курсе.
  С 7 июля на аэродроме у двух летательных аппаратов работало уже трое, сам Песецкий, а так же курсанты Минаева и Клименко. Если Минаева, уже ориентировалась по устройству летательных аппаратов, их профилактике и обслуживанию, то Клименко не знал по ним ничего, но тем не менее, всё что ему говорили, схватывал на лету.
  - Такого обучить за два-три захода по 10 дней, плюс теперешняя практика и он вполне может работать самостоятельно, - думал наблюдающий за работой курсантов Песецкий, - а там за время боевых запусков и обслуживаний до конца осени оба хорошо натаскаются.
  К 10 июля как "Стилет", так и "Дага" были готовы к полёту. И наконец, 12 июля в 02.30 стартовал основной БПЛА "Стилет". Все действия Песецкого внимательно отслеживали оба курсанта Минаева и Клименко, хотя тот по мере действий давал и пояснения по ним. После того как "Стилет" набрал высоту 10 000 метров был поставлен автопилот. К 12.00 случилась неожиданность, был замечен одинокий торпедный катер, который заканчивал обход полуострова Рыбачий, его целеустремлённость не оставляла сомнений, что этот торпедный катер шёл в сторону береговой черты Норвегии.
  Песецкий прекрасно помнил по прочитанным документам, что 1-й отдельный дивизион торпедных катеров, Охраны водного района Главной базы Северного флота был сформирован в августе этого года. На маневренную базу Пумманки было передислоцировано всего три катера и то 25-го августа. Непосредственно в 1941 году катера отряда действовали на морских коммуникациях противника в Варангер-фьорде Баренцева моря, участвовали в минных постановках, высаживали разведывательно-диверсионные группы на побережье противника и ещё выполняли много других задач командования Северного флота. На период июля 1941 года в распоряжении Северного флота было несколько торпедных катеров (Автор прекрасно знает, что первые торпедные катера были доставлены в Мурманск 1 августа 1941 года, но для завязки сюжета книги, несколько сдвинул сроки доставки катеров на несколько недель назад).
  Засветки через аппаратуру наблюдения показали, что лишних людей на катере нет, только экипаж - девять человек.
  - Тогда что? - думал Песецкий. И тут же вспомнил, что впервые месяцы, когда шло формирование соединения и обучение катерников, действия на морских сообщениях противника проводились небольшими группами катером или самостоятельно, методом "свободной охоты".
  - Значит, и этот катер отправили на свободную охоту, - первое, что подумалось Песецкому, - а значит, нам этот катер будет в тему. На борту "Стилета" была разведывательная аппаратура, с помощью которой он определил частоты работы радиостанции катера. Номер катера так же удалось зафиксировать визуально, через аппаратуру наблюдения. На борту ходовой рубки цифрами значилось 12.
  Просмотрев всё, что можно по торпедному катеру 12, узнал, что командиром катера является лейтенант Шабалин Александр Осипович, для Северного флота впоследствии одна из узнаваемых фигур - дважды Герой Советского Союза.
  - Так это даже отлично, - подумалось Песецкому, - осталось только договориться об его подводке к конвою и атаке конвоя. Здесь достаточно одного выстрела торпеды - куда-то в сторону противника, а дальше наша забота в его победе и потопление можно свалить на этот катер. А мы в стороне. Так и буду решать. Быстрый просмотр выхода всех радиостанций в этом регионе, помог разобраться в переговорах торпедного катера с узлом связи Главной базы СФ.
  Время до встречи с немецким конвоем ещё было, тем более он шёл навстречу, поэтому Песецкий занялся делом, попутно объясняя курсантам, что он делает. А в этом вопросе он хотел сыграть за двоих. В-первых, от имени вышестоящего штаба передать на катер, что их будут наводить на конвой с самолёта-разведчика, во вторых убедить выстрелить хотя бы одной торпедой.
  Первый этап прошёл нормально - радиостанция Главной базы СФ была временно забита, её позывными вышла наша База-63, в точности воспроизведя радиста, и передала частоты и позывные для наводки на конвой с самолёта-разведчика.
  На тот момент мы с высоты "Стилета" уже видели идущий в Петсамо конвой. Этот конвой вышел из Киркенеса 12 июля в 11.30. Он состоял из парохода "DONAU" (2931 брт) у которого на борту находились пушки и имущество береговой батареи, а так же его сопровождения 4 МТЩ (R.157/156/152/154).
  Авантюра удалась полностью, следуя "указаниям" с летящего в стороне самолёта-разведчика торпедный катер вывели прямо на конвой. К тому моменту "Стилет" уже занял позицию, для сброса своей ракеты "воздух-земля".
  МТЩ сопровождения ещё издали заметили торпедный катер, выдвинулись на позиции для недопущения прорыва торпедного катера к пароходу, открыв огонь.
  Прорваться мимо сопровождения, на дистанцию пуска торпед, с которого она уверенно попала бы в транспорт торпедный катер не смог, при всём желании. Поэтому и Песецкий затребовал выпустить обе торпеды Шабалиным с дальней дистанции. Мотивируя это тем, что на подходе к конвою несколько бомбардировщиков, а его Шабалина стрельба отвлечёт сопровождения конвоя. Шабалин "купился" на это и выстрелил из дальней дистанции двумя торпедами.
  Одновременно с пуском торпед Шабалина, их выход прекрасно видел Песецкий с помощью аппаратуры наблюдения, был сделан и пуск ракеты со "Стилета". Подлётное время ракеты и подход до цели торпед примерно совпадал "плюс-минус", но на такие мелочи, навряд ли кто обратил внимание. Попадание ракеты, произведённое по лазерному наведению было точным, а вот её подрыв вышел неожиданным. Помимо его была явная детонация боеприпасов перевозимой батареи. От такой неожиданности с моторных тральщиков прекратили стрелять. По всей видимости, подлет ракеты может быть кто-то и заметил, но детонация боеприпасов и разлёт мелкими кусками самого парохода привлёк к себе основное внимание.
  - Попал, одновременно, сразу двумя торпедами, - прокричал Песецкий в микрофон радиостанции, чтобы таким образом "подбодрить" Шабалина - типа ему виднее с высоты. Можешь уходить на базу, транспорт тобой уничтожен, бомбардировщикам здесь делать нечего, они будут перенаправлены для атаки на другие объекты противника. В ночь с 14-го на 15-е ждём здесь же катер для дальнейшего сотрудничества по наводке, у нас будут полёты, частоты и позывные остаются те же.
  После чего полёт "Стилета" был развёрнут в сторону базы.
  В нашей реальности пароход "DONAU" (2931 брт) 30 августа 1941 года вышел из Тромсё в Киркенес в составе войскового конвоя, был атакован подводной лодкой "TRIDENT" и затонул в 17.25 в точке 70.35 с.ш. -21.45 в.д..
  В ОВР Главной базы Северного флота, неожидаемую победу всё же засчитали, тем более что эта была первая победа здесь на Севере, передав информацию далее в штаб СФ, совсем не придав значение о наводке на конвой со стороны авиации, ну навели и хорошо, акцентировав в своих отчётах только атаку катера Шабалина. Эта информация осмыслена была только после 15-го июля, но всё же не будем забегать вперёд, а расскажем об этом по порядку.
  Как всегда было принято в это время, в своих докладах и рапортах Шабалин в первую очередь расписал свою торпедную атаку, лишь всего несколькими предложениями упомянул неизвестных лётчиков, которые осуществляли наводку его катера на конвой. Сам же лейтенант Шабалин, развил бурную деятельность по загрузке на катер торпед, а так же в штабе ОВР при своем докладе высказался за то, чтобы его катер вышел на "свободную охоту" уже 14-го. Основной мотив его такого предложения сводился к тому, что лето здесь на Севере короткое, а немецкие конвои, скорее всего, ходят каждый день из-за слишком активных боевых действий на Мурманском направлении. Это предложение нашло понимание, у руководства ОВР и разрешение на выход было дано.
  Получив разрешение, на выход катера, Александр Осипович это и сделал 14-го в 12.00, чтобы вечером добраться до Норвежского побережья, ведь ему "обещали" так же наводку на конвой со стороны самолёта-разведчика, а так же корректировку. Командование ОВР Шабалин не ставил в известность, думая, что те и так в курсе, а как же иначе, ведь в первом случае команду на взаимодействие с самолётом-разведчиком дали именно по радио из штаба Главной базы Северного флота.
  14-го июля, но только в 12.30 с нашей базы стартовал БПЛА "Дага" резервный беспилотник, основной - "Стилет" не был подготовлен к полётам, проведение профилактик самого самолёта и его оборудования оставили на более позднее время. Но и в этот вылет резервного беспилотника внесли изменения, взлёт беспилотника осуществлял Песецкий, а вот дальнейшие действия по управлению "Дага" были поручены курсанту Виктории Минаевой, в помощники ей дали курсанта Олега Клименко. Набор высоты, пролёт до побережья Норвегии всё это делала курсант Минаева, Клименко же выполнял при ней функции оператора БПЛА. К моменту подхода к полуострову Рыбачий на Базе уже знали, что и торпедный катер за номером 12 так же вышел на "свободную охоту" к побережью Норвегии и сейчас доходил до полуострова Средний.
   С всё той же высоты 10 000 метров аппаратура обнаружения "Дага" уже обнаружила не только конвой немцев, двигающийся со скоростью 8 узлов в сторону порта Лиинахамари и уже прошедший мыс Вардепес, но и контролировала месторасположения торпедного катера лейтенанта Шабалина, который шёл к побережью Норвегии 25 узловым ходом.
  К дальнейшему развитию событий подключился непосредственно Песецкий, который вызвал по радио катер Шабалина, ему ответили сразу, казалось бы, давно ожидая вызова. С учётом скорости немецкого конвоя, движение катера подкорректировали, чтобы он точно вышел на конвой. О наличии идущего конвоя, Шабалина предупредили сразу же. За всеми этими действиями со стороны, не мешая работать курсантам и Песецкому, наблюдали Дегоров и Иванов.
  Потопление парохода "DONAU" с батареей на борту, немецкое морское командование в том числе и в лице командира KSV Polarküste (Küstensicherungsverband Polarküste - KSV) капитан-лейтенанта Тормёлена, посчитало случайным, а как же - один торпедный катер выстрелил две торпеды с дальнего расстояния, в этом случае попадание как зафиксировали немцы было случайным, хоть и не совсем приятным.
  Именно поэтому, прибывший 13 июля в Киркенес норвежский теплоход "STAMSUND" (864 брт) с береговой батареей НКВ 885 и её имуществом долго там не стоял. 14 июля в 21.00, он в сопровождении 2 МТЩ (R.153/156) вышел в Петсамо.
  Встреча этого конвоя с торпедным катером Шабалина состоялась уже 15-го июля в 01.05 в районе мыса Хайсумукан-ниеми. По мере сближения конвоя и катера, движение последнего корректировали, рекомендовав, как и в предыдущем разе выстрелить сразу двумя торпедами. К тому моменту "Дага" так же был готовый к пуску ракеты, сбросив высоту, находясь позади конвоя.
  Шабалин понимая, что его катер точно вывели на конвой, добросовестно выстрелил сразу двумя торпедами, как только подошёл на приемлемое расстояние. В момент пуска второй торпеды Песецкий скомандовал сделать свой сброс ракеты "воздух-земля". В этот раз теплоход не взорвался, хотя взрыв был виден чётко, попадание ракеты произошло в кормовую часть корабля, но такого количества взрывчатки хватило, чтобы теплоход погрузился в воды Баренцево моря за считанные минуты. Торпеды же, как и в предыдущий раз, прошли мимо.
  В момент взрыва на корабле ракеты, Песецкий передал на катер сообщение о попадании одной торпеды, сообща, что такому судну - под 1000 тонн, да ещё тяжело груженного, этого достаточно. Как только "STAMSUND" ушёл полностью под воду, об этом так же сообщили на катер, который в это время отходил в направлении полуострова Средний. Взрыв на судне катерники наблюдали так же визуально.
  Выполнив поставленную задачу - "свободную охоту" ТК-12 Шабалина полным ходом пошёл на главную базу СФ, передав по радио командованию ОВР о потоплении транспорта противника "около 1 000 тонн".
  "Дага" так же взяла курс на Базу, выполнив поставленную задачу, её управление было полностью возложено на Викторию Минаеву, а Олег Клименко выполняя задачи оператора, контролировал как пространство вокруг БПЛА, так и работу стоящей на нём аппаратуры. Кстати посадку беспилотника Минаева проводила сама, правда первый раз под непосредственным контролем Песецкого.
  - Ещё несколько полётов БПЛА в составе этого экипажа и этот экипаж точно споётся между собой, на первый год этого будет достаточно, - подумал Песецкий, смотря как управляется парочка курсантов с резервным БПЛА.
  
  Глава 4
  
  15-го утром разразился "шторм" на просторах военно-морского командования Кригсмарине на Севере. Утром вице-адмиралу Отто Шенку (занимал пост в Кригсмарине Адмирала норвежского полярного побережья - Admiral der norwegischen Polarküste) начальником штаба фрегаттен-капитаном морской артиллерии Тёттхером, было доложено о потоплении русскими второго с начала войны судна, а именно норвежского теплохода "STAMSUND" (864 брт) с береговой батареей НКВ 885 на борту.
  То, что на первом потопленном пароходе "DONAU" так же находилась ещё одна береговая батарея крупного калибра Отто Шенк помнил прекрасно, ведь после того доклада прошло всего два дня. После выяснения обстоятельств гибели кораблей, Шенк пришёл в бешенство, по одному советскому торпедному катеру, которые при стрельбе, как днём, так и ночью двумя торпедами оба раза попадают в единственное судно конвоя. На дно Баренцево моря ушли две береговых батареи крупного калибра, замены которым здесь и сейчас у них нет.
  Козлом отпущения в этот раз оказался командир специального соединения охраны Полярного побережья (Küstensicherungsverband Polarküste - KSV) капитан-лейтенант Тормёлен. На его место был назначен более высокопоставленный офицер - капитан цур зее Козлик (в реальности этот морской офицер принял этот же пост, но только в сентябре этого же года). Вот такая игра слов вышла. Но и после этого виновные у военно-морского командования Кригсмарине не закончились, был снят с должности командира конвоя на участке Киркенес-Лиинахамари Лангенфельд (этот морской командир на протяжении войны водил конвои именно на этом участке).
  Были даны указания о выяснении всех обстоятельств утечки информации по выходу кораблей конвоев. То, что такая информация ушла советам, Шенк не сомневался. Морской командир Киркенеса, фрегаттен-капитан Хессе в этот раз отделался взысканием.
  Но "штормило" не только у военно-морского командования Кригсмарине на Севере. На "ушах" стоял и штаб ОВР Главной базы СФ и частично штаб СФ в Полярном. Только 15-го там выяснилось, что два уничтоженных транспорта противника, были проведены по "наводке" нашей авиации. Хотя именно в эти дни в указанных выше районах полётов самолётов-разведчиков не было.
  Хорошо "трясли" не только лейтенанта Шабалина, но и весь экипаж торпедного катера как свидетелей, а особенно радиста катера. Шабалин и радист утверждали, что сообщение в первом случае о наводке катера пришло именно со стороны штаба Главной базы СФ, о чём имелись подтверждающие записи в журнале катера.
  Радисты же с узла связи Главной базы СФ, утверждали, что именно в этот момент они не могли передавать на торпедный катер Шабалина ни каких сообщений, из-за сильнейших помех на этих частотах природного характера, о чём у них так же есть соответствующие записи в их журналах.
  Руководством Северного флота были отданы указания - разобраться, а действительно ли было потоплено два транспорта противника или это игра немцев? На время выяснения всех вопросов командованию ОВР было приказано не выпускать с главной базы флота торпедный катер ТК-12.
  На уточнение этого вопроса ушла неделя времени. Разведданные, добытые по этому вопросу, поставили в тупик, после "серьёзных наездов" на экипаж торпедного катера, не только командование ОВР в лице капитана 1-го ранга Платонова и батальонного комиссара Холтобина, но и командование Северного флота.
  Стало достоверно известно, что потоплено всё же два судна: пароход "DONAU" и норвежский теплоход "STAMSUND", и вот тут то, выяснилось самое главное - на бортах этих транспортов были по одной береговой батареи крупного калибра вместе со всем имуществом и личным составом.
  По всему выходило, что экипаж торпедного катера Шабалина - это Герои и что их надо за это награждать. За потопление двух транспортов командира торпедного катера лейтенанта Шабалина можно было награждать как минимум орденом Красного Знамени. Задумались, наградили, в конце августа, да с учётом потопленного груза дали сразу орден Ленина (в реальности первый орден Ленина Шабалин получил только 9 ноября 1941 года). Остальной экипаж тоже наградили, но только медалями.
  На Базе-63 в это время всё вошло в привычное русло, курсанты занимались учёбой, что в первую очередь контролировал Дегоров. На Базу стараниями Ариэль тонким ручейком прибывали не только курсанты, их родственники, но и военнослужащие, в основном краснофлотцы.
  Тут надо дать пояснение, как по поводу учёбы курсантов, так и прибывших краснофлотцев. Обучение курсантов велось, не только необычно для тех же курсантов, но и для экипажа "Стремительный". Эту технологию, а вернее теоретическую часть как раз и разрабатывал Раймон Гудима, он же и предложил опробовать её на местных аборигенах, тем более что при отборе курсантов было непременное условие - повышенный или высокий коэффициент интеллекта.
  На территории Базы было оборудовано довольно большое помещение, в котором было смонтировано 25 обучающих капсул, 25 виртуальных капсул и 5 лечащих. После того как курсант ложился в капсулу, та погружала его в глубокий сон. Одновременно с этим, к его головному мозгу дистанционно подключался интеллект капсулы, и на его подсознание накладывалась нужная информация. Накладка информации, её быстрая усвояемость, как раз и зависели от степени коэффициента интеллекта курсанта. Нахождение курсанта в капсуле было рассчитано на 10 дней, за которые он получал по теперешним меркам, просто громадный массив информации, навыков и умений, но только его теоретическую часть, она же и обеспечивала гармоническое питание организму курсанта.
  За следующие 20 дней теоретическую часть, закрепляли практическими навыками в виртуальных капсулах, имеющих возможность отрабатывать практическую сторону полученных знаний.
  Потом всё шло по кругу.
  Здесь можно сказать и об одном маленьком "но", вернее о двух - Олеге Иванове и Виктории Минаевой, всё дело в том, что эти "гении" проглатывали за те же 10 дней информации, навыков и умений в пять и три раза больше соответственно.
  А вот с краснофлотцами было несколько по-другому. Их Ариэль отбирала только в госпиталях, из уже списанных от строевой службы и выключенных из списков флота. А по-простому, предложения делались только покалеченным краснофлотцам, имеющим минимальный нужный коэффициент интеллекта и выше, а так же владеющих, нужными для Базы специальностями. Им поясняли, что с одной стороны им восстанавливают полностью работоспособность, взамен они должны добросовестно отслужить два года, а далее как они сами решат.
  18-го июля на базу прибыл ещё один особый курсант Геннадий Роспа, почему особый? Да всё просто, это был ещё один гений, несмотря на свой невзрачный вид, невысокого, щупленького паренька. За всё время существования Базы-63, у него был самый высокий коэффициент интеллекта, а проглатывал он за те же 10 дней информации, навыков и умений в 2,5 раза больше, чем тот же гений Виктория Минаева. То, что обычные курсанты должны были учить один год, Геннадию Роспе было достаточно двух месяцев. Видя такое дело Дегоров, выпросил у Ли Роля все базы изучения, какие только тот сумел у себя найти, а так же в недрах искусственного интеллекта крейсера "Стремительный". Помимо этого он дал указание Ариэль, чтобы она отобрала для Роспы все знания, которые человечество накопило за последующие 100 лет по специальности "конструктор кораблестроения".
  Роспе хватило 3-х декад обучающих капсул, чтобы в свободное от учёбы время, заняться проектом собственной подводной бесшумной лодки. И проект такой подводной лодки у Геннадия был готов уже к концу сентября.
  Дегоров тут же перепрофилировал имеющиеся в наличии два средних и два больших стационарных специализированных принтера на изготовление частей подводной лодки согласно проекта. Сборкой собственно самой подводной лодки занимался сам Геннадий Роспа, который к тому моменту уже освоил управление инженерными роботами, причём делал это не хуже самого Ли Роля, хотя за спиной того была большая инженерная практика вкупе с его повышенным коэффициентом интеллекта. Соответственно ему было дано право беспрепятственного посещения закрытой зоны Базы, на условии его молчания того, что там происходит. А чтобы он ещё больше проникся ответственностью ему, как и Иванову организовали недолгое посещение крейсера разведки "Стремительного". Посещения закрытой Зоны Базы и крейсера разведки навсегда изменили этих двух людей, после того, что они увидели, они преобразились не только внешне, но и внутренне, к тому же им частично открыли доступ до информационного поля Земли, а если точнее то показали будущее, которое будет у их предков.
  На подземном аэродроме появились два бывших инженера авиатора и два авиационных техника, которых удалось найти Ариэль в госпиталях различных городов. Их "восстановление" обошлось в десятидневную интенсивную работу четырёх лечащих капсул. В ближайшее время их планировалось отправить на обучение, по специальности - обслуживание БПЛА и их оборудования. Пока же обслуживанием основного "Стилета" и резервного "Дага" занимались курсанты Минаева и Клименко. Первым к полёту уже к 21 июля был готов "Стилет", а к 27-му подготовлен и "Дага".
  А вот следующий полёт они совершили только 13 августа, и связано это было с тем, что курсанты Минаева и Клименко легли в обучающие капсулы на 10 дней.
  В этот раз "Стилет" стартовал рано утром в 07.00, с разрешения Песецкого Минаева работала с самого начала самостоятельно, начиная от прогрева двигателей и далее взлёта, набор высоты и полёт на высоте всё тех же 10 000 метрах, за оператора работал Клименко. Основной район работы выбрали всё тот же, побережье Норвегии и всё тот же участок от порта Лиинахамари до порта Киркенеса. До самого побережья полёт прошёл нормально, интересных целей не было. В районе порта Лиинахамари "Стилет" оказался около 19.00. В самой гавани ничего интересно не было обнаружено, а вот на подлёте к самому порту вдоль береговой линии, с высоты аппаратурой обнаружения был обнаружен конвой, который шёл спереди в двух десятках миль в сторону Киркенеса: три транспорта под охраной двух МТЩ. На тот момент ещё не было известно, что это был конвой в составе госпитального судна с ранеными "ALEXANDER VON HUMBOLDT" (550 брт), норвежского парохода "SUSANNA" (810 брт) и парохода "STORTIND" (169 брт) их сопровождали 2 МТЩ R.153/155 всё той же 7 флотилии. К тому моменту как "Стилет" приблизился к конвою, выяснилось, что ему навстречу так же идёт немецкий конвой тоже в составе трёх транспортов под охраной двух МТЩ. Позднее было выяснено, что в этот конвой входили пароходы "MONSUN" (6590 брт), "BJØRNSUND", а так же норвежский каботажник "SOLGLØTT" (149 брт) в сопровождении кораблей всё той же 7 флотилии 2 МТЩ R.151/159.
   Посовещавшись между собой Минаева и Клименко, выдали своё решение Песецкому.
  - В первом конвое, шедшем в Киркенес атаковать всего лишь один транспорт, а остальные три ракеты выпустить в три транспорта идущие в порт Лиинахамари, - проговорила Виктория Минаева, смотря на Песецкого, ожидая, что тот ответит.
  Тот немного подумал и выдал своё решение, - по первому согласен, по второму стреляем так же одной ракетой по самому крупному транспорту, потом смотрим, что там останется, если на двух других будут много засветок людей, стреляем и в тот. Если нет, не стреляем.
  - Но ..., - не договорив Минаева, посмотрела на Песецкого, подразумевая одно слово - почему?
  Тот, улыбнувшись, ответил, - слетаем до порта Киркенеса, посмотрим, что там есть за цели, если таковых не будет, то, что нам помешает вернуться и добить остальные?
  - Ну, вот куда они - цели, денутся тут в море за час, полтора? - добавил подошедший Дегоров, обращаясь к экипажу "Стилета", тем самым поддержав Песецкого.
  - Ну да, - согласился Клименко, - никуда не денутся, тут ведь никого рядом нет, ни на море, ни под водой, ни в воздухе, я постоянно контроль держу.
  - Вот и договорились, - Песецкий посмотрел на Минаеву, добавил, - так и действуйте, продумывайте всё на несколько ходов вперёд.
  В 19.07 Минаева подвела "Стилет" к конвою, идущему в Киркенес на расстояние пуска ракеты, что и сделал Клименко, выстрелив в самый большой транспорт - норвежский пароход "SUSANNA". Ракета попала тому прямо за дымовую трубу, взорвавшись под палубой, взрыв разорвал пароход на две части, здесь, скорее всего как предположили члены экипажа "Стилет", взорвались и часть котлов парохода. Две половинки парохода затонули так быстро, что у экипажа парохода не было времени выскочить на палубу, если и спаслись, то только те, кто находился в момент взрыва именно на палубе.
  Но повезло, конечно же, ГСУ "ALEXANDER VON HUMBOLDT", который был забит ранеными, если бы был второй пуск ракеты по транспортам этого конвоя, то ракета бы предназначалась именно ему как самому большому после норвежского парохода. Ведь в темноте все кошки серые. Не правда ли?
  Ровно через двадцать минут в 19.27 "Стилет" приблизился к конвою, который шёл в сторону порта Лиинахамари. Самое большое судно конвоя, а это был пароход "MONSUN", был загружен по самую грузовую ватерлинию, ко всему же на его палубах так же был закреплён под брезентом груз. Всё это рассмотрел через аппаратуру слежения Клименко, который и комментировал увиденное. Кстати на ещё одном транспорте конвоя Олег обнаружил около двухсот человек (впоследствии узнали, что это был норвежский каботажник "SOLGLØTT"). В этот раз экипаж "Стилета" принял решение стрелять, заходя на конвой со стороны Баренцево моря, тогда может быть одной ракеты для транспорта водоизмещением под 6,5 тысяч тонн будет достаточно.
  Наконец первая ракета класса "воздух-земля" была запущена, Клименко старался попасть по миделю корабля, да ещё ближе к ватерлинии. Взрыв. Не теряя времени, была запущена вторая ракета по транспорту, на котором было много засветок людей. Как раз для этого транспорта одной ракеты было достаточно, чтобы он начал тонуть довольно интенсивно, затонул за три минуты. А вот первый транспорт, который по названию "MONSUN" тонуть после первого взрыва не желал, хотя ход и застопорил, на нём что-то очень сильно горело, притом не ярким пламенем, но тем не менее, клубы дыма поднимались всё выше и выше.
  - Будем считать, что и этот транспорт не дойдёт до места предназначения, - проговорила Минаева, - а не потонет, так и добьём после осмотра порта Киркенеса.
  Через ещё час, а точнее 20.32 был произведён осмотр порта Киркенеса. В порту находилось три грузовых транспорта небольшого тоннажа, три баржи, один сторожевой корабль, четыре МТЩ, а так же подводная лодка. Наконец в порту Киркенеса была найдена цель.
  - Наблюдаю подводную лодку, стоящую у причала, - возбуждённо проговорил Олег Клименко, - стоит у второго причала.
  Из истории. Немецкое военное командование в начале войны с Советским Союзом не предполагало, что союзники начнут оказывать помощь советским войскам поставками грузов, поэтому для участия в боевых действиях в морях Арктики летом 1941 года имелось всего три подводные лодки: U-652, U-81 и U-451. Позднее эти лодки были дополнены U-566, U-571, U-752, U-132 и U-576.
  - Уже вижу, захожу на цель, - Виктория Минаева, начала плавно разворачивать "Стилет" для захода на цель, наконец, через 5 минут, снизившись до 7 000 метров, БПЛА вышел на цель.
  - Цель захвачена, делаю сброс ракеты, - выдал долгожданную фразу Клименко, нажимая на пуск последней четвёртой ракеты класса "воздух-земля". Взрыв произошёл, точно в районе боевой рубки подводной лодки. После взрыва подводная лодка опустилась на дно около причала.
  Из истории. На тот момент ещё не было известно, что это была подводная лодка U-451. Подводная лодка была заложена на верфи судостроительной компании "Deutsche Werke AG" в Киле 18 мая 1040 года, спущена на воду 5 марта 1941 года, 3 мая 1941 года вошла в состав 3-й флотилии. U-451 под командованием капитан-лейтенанта Эберхарда Хоффмана (нем. Eberhard Hoffmann. Возможно некоторые продвинутые читатели, здесь будут не согласны с воинским званием Хоффмана, ссылаясь при этом на википедию, там де указано, что 3 мая 1941 года U-451, под командованием корветтен-капитана вошла в состав 3-й флотилии. Эберхард Хоффман воинское звание "корветтен-капитана" получил только в декабре 1941 года) покинула Киркенес 30 июля 1941 года. Подводная лодка работала в Северном и Белом морях и у берегов Святого Носа. В этом выходе, ей удалось потопить советский СКР "Жемчуг", с бортовым No27, 11 августа в Горле Белого моря. Спустя 13 дней похода, U-451 вошла в Киркенес 12 августа 1941 года. Экипаж свою победу праздновал ровно сутки, потом случилась такая незадача.
  - Ну, тот теперь можно и домой, - проговорила Виктория Минаева, поворачивая "Стилет" в сторону Базы, при этом набирая высоту до 10 000 метров. 14 августа утром в 06.17 "Стилет" завершил свой вылет, приземлившись на подземный аэродром Базы-63.
  Следующий вылет уже резервного "Дага" был запланирован на вечер 24-го августа. Почему только через 10 дней? Дегоров и Песецкий приняли решение, что управлять БПЛА на постоянной основе будет экипаж из 2-х курсантов: Виктории Минаевой как пилота и Олега Клименко как оператора. Разумеется, все вылеты планировались без ущерба для их занятий - теоретических и практических. К тому же теоретическую подготовку прошли два инженера и два техника, поэтому обслуживание "Стилета" после вылета, хоть и проводили Минаева и Клименко, но при этом и учили, и показывали на практике, как это делать обслуживающему персоналу БПЛА. На будущее один инженер и один техник закреплялись за одним БПЛА.
  "Дага" стартовала под управлением закреплённого за ней экипажа в 23.30. С этого полёта, на БПЛА несколько поменяли состав вооружения. Дегоров и Песецкий посчитали, что необходимо изменить состав ракетного вооружения, БПЛА теперь несли шесть ракет класса "воздух-земля", и две ракеты класса "воздух-воздух". Такое решение было связано с тем, что немцы навряд ли направят на перехват на такую высоту более 2-х самолётов.
  В этот раз задача, которая была поставлена перед БПЛА это осмотр как можно дальше побережья Норвегии, начиная от порта Лиинахамари и далее, в случае обнаружения достойной цели - её уничтожение.
  В 11.05 внизу летевшего на высоте 10 000 метров "Дага" остался вход в фьорд Петсамо-вуоно, ещё через полтора часа показался Варангер фьорд. Баренцево море между портами Лиинахамари и Киркенеса было пустынным, не считая нескольких подводных лодок, скорее всего принадлежащих СФ или англичанам, здесь не стали разбираться, тем более, что они находились в погруженном состоянии. Было так же обнаружено несколько рыболовных баркасов с рыбаками, а у острова Киельмес вооружённый моторный тральщик. Непосредственно сам Варангер фьорд хоть и порадовал несколькими засветками, но из-за малых размеров это были, скорее всего, местные каботажники или корабли малого тоннажа не представляющие интереса.
  К 13.00 показался остров Вардё, и вот тут высветилась групповая засветка.
  - Ну, хоть не зря слетали, - выразила удовлетворение Минаева на сообщение от своего оператора, - через 10-15 минут будем знать точно, кто это и что это.
  Как оказалось, это был конвой, в его состав входили четыре транспорта (из них три солидных размеров) в сопровождении целых двух!!! эскадренных миноносцев, одного сторожевого корабля и двух охотников за ПЛ, кроме того там же присутствовала подводная лодка.
  - Наконец то, жирные гуси идут, - обрадованная Минаева, сообщила о конвое руководству Базы.
  Руководство прибыло через несколько минут в полном составе.
  - Знали бы, что будет такой конвой отправили бы оба БПЛА, - почесал затылок Песецкий, -хорошо, что хоть вооружение несколько перетасовали, хоть по одной на транспорты и эсминцы выйдет.
  К тому моменту с помощью аппаратуры наблюдения выяснилось, что на бортах транспортов находиться значительное количество людей
  Тут Песецкий вопросительно посмотрел на Дегорова.
  - Кто ж знал, - глядя на мониторы, проговорил Дегоров, - а сейчас, что есть - то есть. В первую очередь надо топить транспорты.
  - Может попробовать попаданием в борт на уровне ватерлинии, как и в предыдущем разе? - тут же внёс предложение Олег Иванов, - а эсминцам пока оставим без внимания. Кстати и подводную лодку со счетов скидывать не стоит, навряд ли это лодка немецкая.
  Из истории. В районе Вардё 25 августа 1941 года в 13.35 на перископной глубине находилась подводная лодка "Д-3" 3-го дивизиона подводных лодок бригады ПЛ СФ под командованием капитан-лейтенанта Константинова Филиппа Васильевича. И именно в этот момент, через этот район проходил конвой в составе норвежских транспортов "SKRAMSTAD" (4300 брт) и "STAMSUND" (864 брт), а так же немецких "BOCHUM" (6121 брт) и "MENDOZA" (5193 брт), перевозивших подразделения 6-й горнопехотной дивизии СС "Норд". В охранении транспортов находились эскадренные миноносцы Z-16 "Friedrich Eckold" (бортовой номер 32) и Z-20 "Karl Galster" (бортовой номер 42), сторожевой корабль "Nordwind", охотники за ПЛ "Uj-1707" и "Uj-1708".
  - Будем пробовать, - согласился Песецкий, - может и лодка поможет, а эсминцы, согласен пока трогать не будем. Посмотрим, что после атаки на транспорты выйдет. Кстати самый малый транспорт можно накрыть ракетой сверху, ему будет достаточно.
  Повернувшись к сидящим курсантам, Песецкий продолжил, - можете начинать.
  - Принято к исполнению, - тут же последовал ответ от Минаевой, которая начала выводить "Дага" на заход, чтобы удар ракетами пришёлся в борта транспортов.
  - Постарайся попасть в кормовую часть транспортов, - обратился Песецкий к Клименко, - может хоть ход потеряет, всё помощь подлодки будет.
  За первый заход было выпущено две ракеты "воздух-земля", по традиции в самые крупные транспорты конвоя. Как только первая ракета попала в транспорт, тут же последовала наводка второй и её пуск. Пока "Дага" делал круг, чтобы зайти на второй заход на оставшиеся транспорты конвоя, всё руководство Базы рассматривало итог пуска первых двух ракет. Первая и вторая ракета попали в кормовую часть, куда и были нацелены, причём оба транспорта получили подводные пробоины, оба сбрасывали ход, но тонуть ни первый, ни второй пока не собирались.
  Пуск ещё двух ракет прошёл штатно. Третий транспорт получил попадание так же в корму. А вот самому маленькому транспорту (что это был за транспорт, какое у него было название, уточнить не удалось) попали в кормовую надстройку транспорта, взрыв ракеты ушёл в низ транспорта, повреждения были таковы, что тот был обречён. Это стало видно когда "Дага" сделал третий заход на конвой, чтобы оценить, что стало со всеми транспортами. Было видно, что самые большие транспорты конвоя сбросили ход до минимума, имеют незначительный дифферент кормовой части. Самый маленький транспорт быстро погружался под воду, задрав нос, с него в воду прыгали людские фигурки, так как спустить шлюпки уже было невозможно. А вот с третьего транспорта как раз и опускали имеющие на бортах шлюпки на воду, куда в спешном порядке грузились людские фигурки. Этот транспорт уже застопорил ход, было заметно, как он просел.
  Ну что ж - прогнозируемо, - потирая руки, произнёс Песецкий, - попробуем добавить огоньку первым двум. И вот ещё что, - обратился он к Олегу Клименко, - попробуй попасть им по миделю с того же борта куда попали.
  - Делаем четвёртый заход, - согласительно произнесла Минаева, плавно разворачивая "Дагу" на ещё один круг.
  Наконец последние две ракеты класса "воздух-земля" ушли, обе попали по миделю транспортов, а вот чтобы посмотреть какие будут последствия "Дага" сделала ещё один круг. Два больших транспорта застопорили ход. С самого большого транспорта (это был "BOCHUM") в этот раз спускали шлюпки, он имел крен, которые постепенно нарастал.
  Из истории. "BOCHUM" - первый, построенный после первой мировой войны грузопассажирский пароход Германии.
  Второй транспорт (речь идёт о немецком "MENDOZA") хоть и стоял без движения, но тонуть не собирался. Находящиеся около места трагедии корабли охранения были вынуждены останавливать ход, для того что бы спустить шлюпки, для оказания помощи плавающим людям в форме фельдграу.
  И тут себя, наконец, проявила подводная лодка, дав два залпа по две торпеды в сторону эскадренных миноносцев. На одном из эсминцев (это был Z-16 "Friedrich Eckold") успели отреагировать на пуск торпед, ведь в него целились во вторую очередь, дав ход. А вот второму эсминцу (Z-20 "Karl Galster") одна из первых выпущенных торпед попала в носовую часть, взрывом торпеды эсминцу оторвало носовую часть, вплоть до первой водонепроницаемой переборки. Больше шанса выстрелить подводной лодки не дали загнав её на глубину, глубинными бомбами. Это уже проделывали пара охотников за ПЛ "Uj-1707" и "Uj-1708".
  - Очень впечатляющий результат, - довольно прокомментировал итоги пусков ракет Дегоров, - да и лодка отличилась со своими залпами, хоть одной торпедой попали.
  За всё время работы "Дага" по нему не стреляли зенитные средства кораблей сопровождения. Во-первых, потому что, не видели его - нижняя кромка облаков была на высоте примерно 6 километров, а во-вторых, даже если и заметили, что маловероятно, то стрелять на высоту 10 километров было не из чего, на эсминцах из зенитной артиллерии присутствовали только 20-мм и 37-мм орудийные автоматы.
  Чтобы уйти от перехвата в воздухе "Дага" ушла в сторону всё того же Киркенеса, впрочем огибая его по дуге и подымаясь на высоту 12 000 метров. Дальнейший полёт прошёл без каких либо приключений.
  
  Глава 5
  
  О разгроме конвоя в районе порта Вардё 25 августа 1941 года в 13.40 было доложено вице-адмиралу Отто Шенку в 16.00, когда искалеченный эсминец Z-20 "Karl Galster", а так же войсковой немецкий транспорт "MENDOZA", буксирами из того же порта начали оттаскивать в порт Вардё. К тому моменту было уже известно, что помимо потопления трёх транспортов, утонули около 700 егерей 6-й горнопехотной дивизии СС "Норд", и более 180 человек из экипажей транспортов, здесь успели посчитать и погибших в носовой части эсминца Z-20 "Karl Galster". Крики Шенка продолжались больше 15 минут, тот понимал, что об этом уже через несколько часов будет известно как в Берлине, так и в штабе ВМФ Кригсмарине. И такой провал ему не простят, особенно столь чудовищные потери, в том числе и другие, хотя бы за этот месяц. Он едва сумел, отбиться из-за потери подводной лодки непосредственно в порту Киркенеса, и уничтожения 200 егерей на одном из предыдущего транспортов конвоя.
  В 19.00 по берлинскому времени ему принесли срочную телеграмму - его вызывали в ОКМ (нем. Oberkommando der Marine), притом вылет его должен состояться уже на следующий день.
  Последними указаниями вице-адмирала Отто Шенка до отлёта было обязательное сопровождение всех конвоев авиацией и выяснением всех обстоятельств нападения на конвои за август месяц.
  3 сентября 1941 года, в 12.30 в Полярном, в штабе Северного флота, закончилось заседание Военного совета. Зашедший в кабинет командующего адъютант доложил, что в приёмной ждёт начальник разведотдела штаба СФ капитан 2-го ранга Визгин, имеющий важные сведенья.
  Командующий флотом контр-адмирал Головко Арсений Григорьевич дал команду, чтобы тот заходил. В момент прихода капитана 2-го ранга Визгина Павла Александровича в кабинете командующего находились дивизионный комиссар Николаев Александр Андреевич, бригадный комиссар Старостин Максим Иванович и начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич, весь Военный совет флота в полном составе.
  Вошедший Визгин сразу же начал докладывать, - Товарищ командующий, товарищи Члены Военного совета, только что получены разведданные в дополнение к событиям 13 августа, как вы знаете в тот день, было нападение на два немецких конвоя. На конвой, шедший в порт Киркенес и состоящий из 3-х транспортов, под охраной двух МТЩ было произведено нападение, в результате которого конвой потерял самый большой транспорт до 1000 тонн. Менее чем за полчаса было произведено нападение на другой конвой, который следовал в сторону порта Лиинахамари и состоящий так же с трёх транспортов и двух кораблей охранения. В этом случае конвой потерял два транспорта, на малом было уничтожено около 200 егерей пополнения корпуса "Норвегия". Ещё через час-полтора была уничтожена подводная лодка непосредственно в самом порту Киркенеса. Все нападения по донесению нашего агента, были проведены с воздуха, но при этом самолётов не наблюдалось, звуков работы их моторов не было слышно, особенно эти сведенья касаются потопления подводной лодки в Киркенесе. По описанию агента, то там сработали приблизительно авиационные реактивные снаряды РС-132, но только с ещё большей точностью и мощностью. У авиации флота таких, пока на вооружении нет.
  Так вот, только что получены данные об уничтожении ещё одного конвоя 25 августа примерно в обед был атакован конвой, состоящий из четырёх транспортов три из них крупные, под усиленной охраной. В охране были два немецких эсминца, сторожевой корабль и два охотника.
  Разгром этого конвоя был полным, три транспорта в результате атаки потонули, ещё один транспорт едва не затонул, его успели дотащить до порта Вардё. Кроме того пострадал один из немецких эсминцев, какой именно уточняем. Того буксирами дотащили так же до порта Вардё, у него была оторвана носовая часть по первую водонепроницаемую переборку. Кстати именно за этот время, из того же района, поступила информация от нашей лодки Д-3, которая осуществляла согласно распоряжения, патрулирование именно в районе Вардё, в это же время ей удалось атаковать два крупных корабля конвоя, по сообщению поступившему с лодки им удалось попасть одному из них в носовую часть.
  Удалось уточнить, почему именно этот конвой так хорошо охранялся, на транспортах конвоя перевозили подразделения 6-й горнопехотной дивизии СС "Норд". Общее количество погибших, по сообщению очевидцев достигло около тысячи, это вместе с экипажами военных транспортов.
  Так вот атака была тоже с воздуха, по сценарию, как и 13-го августа, но самолётов, как и в первом случае никто не видел.
  При наведении справок у наших союзников из Британии, ни какие авианосные соединения, ни 13августа, ни 25 августа у берегов Норвегии не действовали. Одна из двух подводных лодок, которые дислоцируются у нас в Полярном, в это время хоть и была в боевом походе, но при этом находилась совершенно в другом водном районе Норвегии.
  - Значит наши союзники тут не причём? - уточнил Головко.
  - Так точно, с их слов не причём, - подтвердил Визгин.
  - Как такое, может быть? - проговорил дивизионный комиссар Николаев, - никто ничего не знает. А не привязано ли к этому ещё торпедные атаки катера Шабалина?
  - Я уже уточнил у Шабалина и его экипажа, - тут же доложил Визгин, - они припоминают, что да, во время атаки были какие-то кратковременные огненные следы в воздухе во время их атаки. Это подтвердил сам Шабалин, боцман катера и несколько краснофлотцев-торпедистов.
  - Что это за авиационные реактивные снаряды РС-132? - задал вопрос начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров.
  - Я думаю этот вопрос можно уточнить у командующего ВВС флота генерал-майора авиации Кузнецова, - тут же ответил Визгин.
  Что делать дальше с тем, что узнали, Военный совет так и не решил, но в тоже время начальнику разведотдела флота было приказано усилить разведку, особенно в портовых городах Норвегии, при выяснении каких либо обстоятельств по этим эпизодам немедленный доклад командованию флота, как впрочем, и по выявлению новых. А так же выяснить все обстоятельства торпедной атаки подводной лодки "Д-3" при её возвращении на главную базу флота - Полярный.
  "Д-3" вернулась на главную базу СФ 7 сентября вечером. Всё, что удалось выяснить Визгину - так это то, что лодка действительно атаковала корабли конвоя в указанное время, выпустив четыре торпеды в двух залпах. После первого, они действительно наблюдали в перископ попадание в носовую часть корабля охранения (это был эсминец Z-20 "Karl Galster", попадание в который "Д-3" всё же засчитали). Дальше наблюдать им не дали, пришлось уходить на глубину и в сторону, на них посыпались глубинные бомбы, которых насчитали более 20.
  А на Базе-63 тем временем, всё шло своим чередом. Обслуживанием двух БПЛА занимались уже инженеры с механиками. Дегоров и Песецкий сосредоточились на обучении курсантов, которых к тому же за август месяц прибавилось на восемь человек. А гражданского населения ещё на 37.
  К тому времени на базе уже работала столовая, два магазина, обувная мастерская, ателье и кофейня на 12 мест, совмещённая с небольшим кондитерским отделом. Причём кофейня была оборудована оборудованием по последней зарубежной моде, а вот дизайном помещения занималась четырнадцатилетняя художница Алина Зверьева, рисунки которой случайно увидел Дегоров, тут же предложив её заняться проектированием именно такого помещения для отдыха, причём, не ограничивая свою фантазию. Для чего было выделено одно из многочисленных пустующих помещений в центре базы, которое и выбрала сама художница. Самой художнице предложили пройти обучение художественному оформлению помещений, на что она согласилась.
  Почему она начала рисовать и на чём? Тут тоже всё просто, всех прибывающих на базу опрашивали на предмет их умений и желаний, а так же каким они видят себя в будущем. Вот Алина Зверьева и сказала, что любит рисовать. Ей такую возможность предоставили, выделив всё необходимое для этого. Рисовала та с упоением, забывая про время и не замечая окружающих. После того как она набросала рисунки помещения каким его она видела, дизайн помещений утвердили. Причём утверждение решения Дегоров оставил на усмотрение самих гражданских лиц, проживающих на Базе. Все гражданские, в том числе и малолетние жители Базы, а так же курсанты с подачи начальника штаба Базы, помогали в обустройстве этого помещения, именно поэтому оно было приведено в тот вид, который был на рисунках девушки в кротчайший срок - всего за три недели.
  Именно после этого Алине Зверьевой доверили разработку дизайна и остальных гражданских помещений Базы.
  А вот полноправной хозяйкой и одновременно работницей кофейни стала Зинаида Михайловна Сорокина, девушка двадцати трёх лет, её брат Валентин, стал курсантом училища. Управляться там её помогали две девочки одиннадцати и двенадцати лет Алевтина и Марина, которые проявили любознательность при выпечке различных хлебобулочных изделий и которые взяли на себя управление кондитерским отделом кофейни.
  К первым числам сентября на поземном аэродроме были готовы к полётам оба БПЛА, причём у инженеров и техником появились два добровольных помощника Антон и Валера Минаевы. Как-то увязавшись за своей сестрой, они впервые попали на аэродром, и там оба "пропали". Теперь всё свободное время они пропадали там, помогая обслуживать самолёты. Видя их устремления, Песецкий дал команду на выдачу им технических комбинезонов, эти комбинезоны стали предметом гордости последних. Все нюансы в обслуживании авиационной техники те схватывали, как говориться "на лету", обладая прекрасной памятью. На их усилия с одобрением смотрела сестра Виктория - всё ж были при деле, глядишь, получат впоследствии специальность, которая будет востребована.
  В этот раз в боевом полете БПЛА были снова новшества - стартовали оба БПЛА "Стилет" и "Дага" в 10.30 3 сентября один за другим. "Стилетом" полностью руководил штатный экипаж Минаева - Клименко, а вот вторым "Дага" Песецкий - два брата Минаевы Антон и Валера. Хоть тех и никто не учил, но Клименко по просьбе их сестры провёл с ними занятие на месте оператора БПЛА, после чего они участвовали в нескольких полётах уже в капсулах обучения. Сложностей во время полёта не предвиделось, воздушное и морское пространство вокруг БПЛА, которые летели вместе, в первую очередь контролировал Олег Клименко, он же и наблюдал за действиями братьев.
  В этот полёт для обоих БПЛА стояла задача - налёт на аэродром Хебугтен, при этом идя вдоль Норвежского побережья, если там попадётся достойная цель - атака на поражение.
  Почему был выбран аэродром Киркенеса - Хебугтен (Kirkenes-Høybuktmoen)? Тут всё просто на этом аэродроме располагалась отдельная группировка "Авиакомандование Киркенес" во главе с полковником Нильсеном. Можно даже смело сказать, что эта группировка была самой крупной здесь на Севере Норвегии. Но командование "Базы-63" в первую очередь заинтересовало то, что на этом аэродроме базировались подразделения авиаразведки как дальней, так и ближней. Но в первую очередь их интересовала именно разведка дальняя, а точнее подразделение 1.(F)/124 - эскадрилья дальней разведки, на вооружении которой были 9 Ju-88D-2 и 2 Do-215.
  Историческое отступление. Здесь возможно многие продвинутые читатели со мной не согласятся как по количеству, так и по составу этой эскадрильи на сентябрь 1941 года, я спорить не буду, возможно. Нет времени заниматься изучением данного вопроса. Различные источники: B.C. Бойко "Крылья Северного флота", И.Г. Иноземцев. "В небе Заполярья и Карелии", А. Жирохов. "Асы над тундрой. Воздушная война в Заполярье. 1941-1944", А. Марданов. "Защищая русский Север", Kurowski F. Luftwaffe uber Rusland. (Цитировано по М.Н.Супрун, Р.И. Ларинцев "Немецкая авиация на Севере: взгляд из России", "Люфтваффе под полярной звездой"), "Luftwaffe losses eastern front" и многие, многие другие источники, дают разброс в понимании этого вопроса. Хотя все они единодушны в одном, в том, что действительно 1.(F)/124 осенью 1941 года располагалась именно на аэродроме Киркенеса - Хебугтен.
  К Норвежской береговой линии оба БПЛА вышли только к 22.30, ещё через час полёта на экранах мониторов операторов появились засветки. Ещё через 10 минут стало понятно, что со стороны Киркенеса в сторону Петсамо идёт очередной конвой шесть единиц. При подлёте с помощью аппаратуры наблюдения удалось выяснить, что в составе конвоя три транспорта и три корабля охранения. Причём среди транспортов выделялся один, два других небольшого тоннажа.
  - А один из транспортов около 6 000 тонн, - осмотрев все три транспорта, прокомментировал Олег Клименко, - хорошо груженный, как цель - пойдёт. Кстати вон там, в стороне, наш знакомый, торпедный катер с номером 12 лейтенанта Шабалина с ещё одним напарником с номером 11.
   - Вовремя они здесь появились, - подключился к разговору Олег Иванов, - может опять выйти на него и согласовать атаку на транспорты конвоя?
  - Ну, попробовать не помешает, - проговорил Дегоров, - но атаковать большой транспорт будем, так или иначе.
  - Согласен, работает наш экипаж, - согласился Песецкий, а Дегоров только кивнул головой в знак согласия, - Олег, ты будешь помогать захватывать цель и стрелять ракетой Антону, а Валера пусть пока будет за тебя оператором на "Стилете".
  - Я займусь переговорами с Шабалиным, - озадачил сам себя Дегоров, подойдя к креслу оператора, в которое уже переместился Валера Минаев, взял запасную тангенту с микрофоном, подключился до аппаратуры связи БПЛА и смотря на экран одного из мониторов отвечающего за связь, набрал частоту на которой работали торпедные катера. Вызвал радиста катера, при этом использовал свой старый позывной, которым работали последний раз с катером Шабалина, тот ответил сразу, попросил его, чтобы к микрофону подошёл командир катера.
  - Кто Вы? - задал первым вопрос Шабалин, уже по позывному поняв, кто на него вышел.
  - А разве это важно, - ответил Дегоров, - если для вас это важно, то пусть будет авиация "Базы-63". Сейчас вопрос в другом, я дам Вам наводку на немецкий конвой, он состоит из трёх транспортов и трёх кораблей охранения, находиться сейчас от вас .... Мы атакуем конвой через несколько минут, атаке будет подвергнут самый большой транспорт конвоя один раз, остальное на ваше усмотрение, из охраны там два моторных тральщика и один сторожевой корабль.
  - А почему не больше? - задал вопрос Шабалин.
  - У нас на настоящий момент нет лишних ресурсов, - пояснил Дегоров, - этот транспорт второстепенная цель, основные цели на сегодня будут на аэродроме Хебугтен, это самолёты отрядов дальней и ближней авиаразведки.
  Говорить о своих планах по открытой частоте в телефонном режиме Дегоров не боялся, в этом случае можно было только услышать, что говорила радиостанция катера Шабалина, узконаправленную работу их радиостанции, прослушать было невозможно, в мире сейчас не было такой аппаратуры.
  - И что Вы предлагаете? - немного подумав, переваривая полученную информацию, спросил Шабалин.
  - Могу атаковать транспорт в момент вашей атаки, - предложил Дегоров, - это на какое-то время их дезорганизует. А куда будете стрелять вы, это решать вам, но скажу сразу, что одним попаданием мы навряд ли потопим этот транспорт в 6 000 тонн.
  - Хорошо, - сдался Шабалин, - в момент начала атаки мы вас предупредим.
  "Дага", сделал плавную дугу, через несколько минут вышел на позицию для стрельбы, в это время Клименко стоя за спиной Антона "помогал" тому брать в захват выбранный транспорт.
  К тому моменту торпедные катера уже "увидели" конвой, выдав всю мощь на моторы, пошли по дуге в атаку на него.
  Тут же поступил сигнал от радиста катера Шабалина - у нас атака.
  Антон Минаев, уже не одну минуту державший с помощью Олега крупный транспорт конвоя в захвате, выпустил ракету.
  Предыдущие атаки конвоев показали, что для такого типа ракет попадание в транспорт более 5 000 тонн, не является основанием для его уничтожения. Необходимо как минимум ещё одна или две ракеты в тот же борт, чтобы корабль гарантированно ушёл на дно. А так всё зависело от многих обстоятельств: начиная от погодных условий на тот момент, загруженности, что был за груз, место попадания ракеты, была ли пробоина под водой и многих других.
  В этот раз ракета попала хоть и попала по миделю, но из-за волны, волнение на море было около 3-х баллов, была сделана выше ватерлинии. Дойдёт ли этот транспорт (это был пароход "TUGELA" 1921 года, (5559 брт)) или нет, пока прогнозы давать было рано, но взрыв на транспорте отвлёк на себя внимание кораблей охраны и торпедные катера успели выстрелить, подойдя на приемлемую дистанцию.
  С высоты на мониторах было хорошо видно по следу движения торпед, что выстрелы с катера за номером 11 прошли мимо одного из транспортов, одна из торпед прошла перед ним всего в десятке метров.
  А вот Шабалин выстрелил во всё тот же самый большой транспорт, что и мы, и ему в этот раз так же повезло. Ну как "повезло" одна торпеда прошла мимо транспорта, а вот вторая попала. Но не в сам транспорт, а в идущий рядом сторожевой корабль охранения "FRANKE" (V-6111). Тому одной торпеды было вполне достаточно, чтобы затонуть в течении 5 минут.
  Из истории. История этого сторожевого корабля достаточно интересная вот как её описывает Тонина Ольга Игоревна "Дважды затонувший. Корабль Ее Величества H.M.T. "Larwood" - немецкий сторожевой корабль "FRANKE" (N M 04, V 6111, V 6110, V 6107, V 6305)". Построен на верфи Cochrane, Selby. Спущен на воду: 27.11.35. Вступил в строй январь 1936 года. Рыболовный траулер получил наименование "LARWOOD". Вместимость 452 брт.. Длина 49.3 м.. Ширина 8.3 м.. С началом Второй мировой войны, траулер был мобилизован в ВМС Англии в качестве противолодочного корабля. 25.04.1940 потоплен германскими бомбардировщиками Не-111 из состава III/LG 1 у Ондальснеса. В 1940 году был поднят немцами, и введен в состав немецкой Флотилии охраны порта Молде (Hafenschutzflotille Molde), как NM-04 (N - Норвегия, М- Молде) "FRANKE". В 1941 году переведен в 61-ю флотилию сторожевых кораблей (61. Vorpostflottille), и получил обозначение V 6111. В 1942 году переименован в V 6110. Также носил обозначение V 6107 . В 1944 году переведен в 63-ю флотилию сторожевых кораблей (63. Vorpostflottille), получил обозначение V 6305. После войны входил в состав GMSA и занимался разминированием вод Норвегии. Подорвался на мине и затонул у берегов Норвегии 14.12.1945 г.
  После пуска торпед, торпедные катера постарались как можно быстрее отойти от конвоя. Попадание торпеды в сторожевой корабль с торпедных катеров было видно. Мы так же подтвердили попадание одной торпеды в сторожевой корабль. Кроме того попадание в транспорт Дегоров предложил записать на счёт торпедных катеров, а точнее катер Шабалина.
  На вопрос Шабалина - почему?
  Дегоров ответил, - нам без разницы, а вам для отчётности пойдёт, тем более вы потратили четыре торпеды, пусть будет ваше попадание.
  На том и порешили.
  Из истории. Как это было 3 сентября на самом деле. 3 сентября 1941 года в 17.15 с Киркенеса вышел конвой в составе пароходы "TUGELA" (5559 брт), "JETTA" (367 брт), "HUGIN" (124 брт) в охране конвоя находились сторожевой корабль "FRANKE", 2 МТЩ R.155/158. В 22.00 они были в губе Долгой, а в 22.40 с "FRANKE" по левому борту заметили два торпедных катера. Это были ТКА No11 и No12, покинувшие маневренную базу Пумманки в 21.25. "FRANKE" и R.155 немедленно повернули на врага и открыли огонь, одновременно закрывая дымовой завесой самое крупное судно конвоя. Советские катерники тут же отвернули, ведя ответный огонь с большой дистанции. Транспорты ими снова не были замечены - считалось, что ТКА обстреляны патрульными катерами немцев. Уже в 22.55 катера были на базе, а конвой вошел в Петсамо примерно в то же время - в 23.00 без потерь.
  - Приятно было с вами работать, - попрощался с радистом катера Шабалина Дегоров, после чего отсоединил запасную тангенту с микрофоном. В это время Песецкий поворотом штурвала, вывел "Дагу" на курс к аэродрому Киркенеса Хебугтен. За ним пристроившись сзади в 200 метрах, вела свой "Стилет" Виктория Минаева.
  Олег Клименко перешёл на своё место, а Валера Минаев, занял место в кресле около брата.
  К аэродрому вышли только в 00.50 4 сентября пришлось сделать три круга, чтобы внимательно рассмотреть аэродром Хебугтен, определили здание штаба и казармы, стоянки Bf-109 и Bf-110, пикирующих бомбардировщиков Ju-87, бомбардировщиков Ju-88, Do-215, Hs-126, а так же расположение складов ГСМ и боеприпасов, автопарка, зенитных средств обороны аэродрома.
  Стоянок бомбардировщиков Ju-88 было несколько, сходу определить нужные нам Ju-88D-2, было трудно. От тех же Ju-88А-5 они отличались тем, что в фюзеляже передний бомбоотсек был зашит и в нем установлен бензобак, в заднем бомбоотсеке смонтированы три фотокамеры (две высотные типа Rb 50/30 или Rb 75/30, пригодные для ведения съемок вплоть до высоты 8500 м, и одна Rb 20/30, которая использовалась при фотографировании с высоты менее 2000 м). Но как вы понимаете заметить такие "отличия" с высоты даже с помощью аппаратуры с высокой разрешающей способностью было не реально.
  - Мне кажется, что тут всё просто, - смотря на мониторы, произнёс начальник штаба Иванов, - смотрите, все самолёты расположены компактными группами по эскадрам или на крайней случай по отдельным звеньям. Нас интересуют именно Ju-88D-2, а не Ju-88А-5, внешних отличий нет, а они нам и не нужны. Всего есть две группы самолётов Ju-88, одна большая, а другая поменьше. У той, что поменьше рядом стоят Do-215, а это значит, что стоящая рядом с ней группа Ju-88 - та, что нам нужна, ведь Do-215 как и Ju-88D-2 входят в подразделение дальней разведки 1.(F)/124, которая нам и нужна.
  - Логично, - задумчиво смотря на экран, ответил Дегоров, - вот её и будем работать. Стоят они компактной группой. Поэтому работаем - Олег, положишь ракету во второй самолёт от правого края, но выступаешь вторым. Первым номером у нас будут братья Минаевы, положите ракету первыми, вот в это двухэтажное здание как раз посередине него. Это, скорее всего штаб с одной стороны и офицерское общежитие для летчиков с другой.
  БПЛА "Дага" первым начал разворот для захода на цель, за ним немного отстав, устремился "Стилет". Наконец оба БПЛА легли на боевой курс. За обоими братьями стоял Дегоров но внимательно смотрел за действиями Валеры Минаева, который управлял захватом аппаратурой наведения ракет цели, стараясь сделать это как раз посередине здания и целясь во второй этаж. Наконец после захвата цели ракетой последовала команда "Пуск" от Песецкого.
  Вторая ракета класса "воздух-земля" ушла из под крыла "Дага", через три-пять секунд пошла первая ракете со "Стилета".
  Ракета с "Дага" первая же достигла цели - 2-х этажное здание, построенное из дерева, скрылось в облаке взрыва, во все стороны полетели куски дерева и других всевозможных осколков бывшего 2-х этажного дома. Как только можно было что-то рассмотреть после взрыва, то всем стало понятно, что от здания кроме левого крыла практически ничего не осталось, к тому же из остатков здания вырывались клубы дыма. Уже по происшествии нескольких месяцев удалось выяснить, что во время захвата цели рука Валеры Минаева чуть дрогнула и захват цели сместился от центра на несколько десятков метров правее, и это сказалось роковыми последствиями для всего офицерского летного состава. Ведь в левом крыле размещался штаб "Авиакомандования Киркенес" в котором, на тот момент практически никого не было. А вот обширное правое крыло было отдано под общежитие для офицерского состава. И именно туда пришёлся основной удар ракеты выпущенной пареньком, правая сторона здания была уничтожена полностью. А именно там отдыхали после ужина практически все офицеры летчики. По непроверенным данным погибло около сотни высококлассных немецких пилотов. Одним этим своим ударом двенадцатилетний паренёк Валера Минаев вошёл в эту историю.
  Все кто был в центре управления полётами перенесли быстрый взгляд на мониторы управления "Стилетом" Олег там удерживал картину того места куда попала первая его ракета. Силы её взрыва хватило, чтобы накрыть четыре стоящих в одном ряду самолётов, два из них ещё горели, но уже можно было сказать, что ни один из них восстановлению не подлежит.
  - Хороший итог первого захода, - удовлетворённо проговорил Дегоров, - второй боевой делаем в той же последовательности, только вам братья за цель будет склад ГСМ, ну а ты Олег работай по следующим в группе самолётам, бери за точку самолёт посередине, может этого будет достаточно.
  Пока БПЛА заходили на второй боевой заход братья поменялись местами, теперь основным стал Антон. Снова БПЛА легли на боевой курс, захват целей, готовность к стрельбе ракетами два оператора выдали почти одновременно, ракеты в этот раз ушли практически одновременно.
  Удар третьей ракеты с "Дага" в центральную емкость ГСМ, а там их было около двадцати, превратил ту в огненный шар, который мгновенно разлетелся на несколько сотен метров в округе. В эту зону попали все ёмкости с топливом. Так или иначе, но гореть они начали все, выпуская громадное облако чёрного дыма во все стороны.
  Вторая ракета "Стилета" попала в четвёртый самолёт от края, по всей видимости, тот стоял не только с полными баками в крыльях, но и бензин был залит в дополнительные баки, зона разлёта огненных осколков была не такая впечатляющая как у взрыва предыдущей ракеты "Дага", всё же там были значительно гораздо большие ёмкости, но, тем не менее, окружающие самолёты пострадать должны все точно.
  - Ну что я могу сказать, - произнёс Дегоров, смотря на экраны мониторов, - и у второго захода хороший результат. Идём на третий боевой заход, Для вас братья-операторы, цель - вот этот склад авиабомб, для тебя Олег цель вот эта стоянка с семью ближними разведчиками-корректировщиками Hs-126. Работаем.
  Пилоты повели БПЛА на третий боевой заход. Братья опять поменялись местами, но за ними уже никто не наблюдал пристально, последняя их цель была просто большая, им было просто достаточно попасть в склад и этого уже хватило для дальнейших тяжёлых последствий. Так оно и получилось, там казалось, содрогнулась сама земля, было видно на экране монитора, как во все стороны летели большие осколки, малые же были просто не видны, но их там должно быть просто большое количество. Это всё то, что наблюдали на мониторе оператора "Дага".
  Ну а у оператора "Стилета" тоже промаха не было, всё таки он был более опытным в этом деле. Рядом с 7 немецкими ближними разведчиками и корректировщиками Hs-126 из подразделения ближней разведки 1.(H)/32 стояли и два бомбардировщика He-111 (позднее узнали, что это были самолёты из состава 5-го отряда метеорологической разведки), вот по ним и пришёлся удар третей ракеты "Стилета". Целыми остались разве, что только по одному самолёту Hs-126 и He-111, которые стояли по краям стоянки, и то, через мониторы нельзя было рассмотреть нанесённые им повреждения.
  - Ну, вот и эти без промаха, - кивая головой на экран монитора, произнёс Дегоров, - ну а остальные, можно пускать по другим стоянкам самолётов, в первую очередь по истребителям.
  Так было и сделано следующие два захода были сделаны по стоянкам истребителей Bf-109 и тяжелых истребителей Bf-110.
  На этих заходах у "Дага" закончились ракеты класса "воздух-земля", а "Стилет" сделал единственный заход один на стоянку бомбардировщиков Ju-88А-5.
  И только потом в 02.45 два БПЛА легли на обратный курс домой на Базу. Приземление обоих произошло в 09.25 утра и прошло благополучно.
  Уже сразу после авианалёта Дегоров отпустил братьев Минаевых отдыхать домой, но те отказались категорически и вместе со всеми дождались момента приземления БПЛА и только после этого ушли с аэродрома домой отдыхать.
  
  Глава 6
  
  Торпедные катера, подходили к маневренной базе в Пумманки в 23.05, командирам катеров не дали даже доложить, как следует, на борт катера Шабалина перескочил сам командир отдельного дивизиона торпедных катеров капитан-лейтенант Куксенко и приказал срочно идти в Полярный. Уже в пути Шабалин узнал, зачем такая срочность. В своём докладе о торпедировании транспорта и потоплении корабля конвоя он указал, что торпедная атака была проведена с помощью "корректировки с воздуха". За эти слова вцепились не только разведчики из отдела разведки, но и командование в штабе СФ. Поэтому получено указание о срочном прибытии торпедных катеров и их командира дивизиона непосредственно на главную базу флота для доклада и разбирательства.
  Пока шли до Полярного, Куксенко хватило времени досконально выведать у Шабалина все моменты этой торпедной атаки и то, что ей предшествовало.
  К 06.00 4 сентября командир отдельного дивизиона капитан-лейтенант Куксенко и два его подчинённых входили в здание штаба СФ, именно туда их и направили по приходу в Полярный.
  В течении двух часов они только и делали, что писали рапорта в разведотделе штаба СФ и их же переписывали, добавляя подробности торпедной атаки.
  А когда Визгин узнал подробности о разговоре перед атакой и после неё, то тут же потащил Шабалина к командующему флота.
  В этот раз в кабинете командующего были только начальник штаба контр-адмирал Кучеров и дивизионный комиссар Николаев.
  Первым докладывал начальник разведотдела капитан 2-го ранга Визгин, выслушав, что тот скажет. А тот в первую очередь обратил внимание всех на тот факт, что и в этот раз с катером связались с воздуха и опять предложили взаимодействие в проведении атаки, но вместе с тем при разговоре всплыли довольно интересные подробности как вначале разговора, так и конце.
  Все в кабинете как по команде уставились на Шабалина.
  - Товарищ лейтенант, доложите подробно о ваших разговорах до и после торпедной атаки, - дал указание командующий контр-адмирал Головко.
  Шабалин, стараясь припомнить всё, доложил.
  В кабинете командующего наступила тишина, каждый из сидевших в кабинете обдумывал то, что было сказано.
  - "База-63" и авиакрыло базы - медленно произнёс Командующий флотом, - как то на западный манер получается?
  Визгин и Шабалин пожали плечами одновременно, говорить было нечего.
  - Значит так и сказал, что транспорты конвоя для них второстепенная цель? - уточнил контр-адмирал Кучеров у Шабалина.
  - Так точно, так и сказал, - ответил вытянувшись Шабалин, потом замялся.
  Это не ускользнуло от Кучерова, тот уточнил, - что ещё вы хотите сказать по этому вопросу?
  Шабалин, немного подумав, сказал, - я думаю, что мне ответили так только потому, что у них на именно тот вечер была совсем другая цель - аэродром Киркенеса Хебугтен. А в этом конвое из трёх транспортов этот был самый крупный до 6 000 тонн. Даже в этой ситуации они такой крупный транспорт, движущийся в сторону фронта, не пропустили.
  - Ваша точка зрения нам понятна, - заметил командующий флотом, - так говорите, что они сами предложили вам записать себе попадание в транспорт?
  - Так точно, сами, - опять вытянувшись ответил Шабалин, - по всей видимости, для них потоплен транспорт или повреждён, значения не имеет.
  - Вот даже как? - задумчиво сказал Командующий флотом, - заметили ли вы во время торпедной атаки какой-нибудь след в воздухе?
  - Так точно, товарищ командующий, - тут же ответил Шабалин, - огненный след наблюдался, именно после него произошёл взрыв на транспорте.
  - А вот мне гораздо интереснее, что этой ночью произошло на аэродроме Хебугтен, - впервые подал голос дивизионный комиссар Николаев, при этом почему-то посмотрев на начальника разведотдела Визгина, стоящего рядом с Шабалиным.
  - Думаю, в ближайшие несколько дней будем знать, товарищ член Военного Совета флота, - тут же ответил тот, - пока никакой информации нет.
  После этого Шабалину сказали подождать в приёмной и тот, вышел из кабинета.
  В этот день Шабалина и Светлова, тягали не только в штабе СФ, но и им, и их командиру пришлось ещё докладывать и в штабе ОВР главной базы СФ, куда был приписан отдельный дивизион торпедных катеров. Наконец к вечеру их отпустили, а к утру разрешили уйти назад на маневренную базу в Пумманки.
  На этом всё и не закончилось.
  Через пять дней лейтенант Шабалин Александр Осипович узнал, что на него поданы документы на присвоение ему звания "старший лейтенант" и ему за последний выход засчитали уничтожение сторожевого корабля и попадание торпедой в транспорт. Но и это было ещё не всё. Ведь у нас не может быть без ложки дёгтя в бочке мёда. К нему в экипаж прикомандировали целого лейтенанта НКВД Берёзкина Валерия Фомича. Для чего? Зачем? Ему толком никто ничего не объяснил.
  Лейтенант Берёзкин ни во что не вмешивался, но в первую очередь осмотрел сам торпедный катер, побывав во всех отсеках, при этом особое внимание уделил тому, в котором размещалась радиостанция. Переговорил с радистом катера, как бы невзначай спросил о работе радиостанции. Ушлый радист старший краснофлотец, тут же сообразил с чем это связано, раньше командира. Тут же высказался, что у них на катере слишком мало дефицитных запчастей в ЗИПе к радиостанции, тот всё записал в блокнот и сказал, что в ближайшее время всё будет доставлено из Полярного, с узла связи штаба флота.
  Шабалин более того не понимал, кто должен теперь командовать катером. Командир дивизиона сам толком ничего не знал и не понимал, когда к нему обратился Шабалин, сказал, что это приказ из штаба СФ, а его лейтенанта Шабалина никто не снимал с должности командира торпедного катера, поэтому именно ему выполнять эту должность, пока не будет других приказов.
  К 9 сентября командир отдельного дивизиона торпедных катеров капитан-лейтенант Куксенко вызвал к себе лейтенанта Шабалина, зачитал приказ штаба СФ. Согласно зачитанного приказа ему, Шабалину Александру Осиповичу, присвоено воинское звание "капитан-лейтенант", минуя звание "старший лейтенант", на которое ему подавали. Ему же Куксенко "по секрету" сказал, что ему стало известно - на немецкий аэродром Хебугтен был совершён авианалёт, в результате которого тот был уничтожен практически полностью, уничтожены почти все самолёты, а так же вся инфраструктура аэродрома. Именно поэтому последнее время практически не летают немцы, некому.
  6 сентября утром в 09.30 возбуждённый начальник разведотдела капитан 2-го ранга Визгин буквально влетел в приёмную Командующего СФ, потребовав у адъютанта, чтобы его немедленно допустили, сказав при этом, что у него слишком важные сведенья. Взяв трубку телефона прямой связи, тот доложил командующему о начальнике разведки флота и о том что у того важные сведенья. Выслушав ответ, сказал, что Командующий ждёт его в своём кабинете, давая разрешение Визгину пройти.
  В это время в кабинете командующего были: начальник штаба контр-адмирал Кучеров и дивизионный комиссар Николаев, а так же командующий ВВС Северного флота генерал-майор авиации Кузнецов Александр Алексеевич.
  У зашедшего капитана 2-го ранга Визгина в правой руке была папка, он от входа начал докладывать.
  Товарищ Командующий, согласно вашего распоряжения докладываю, два часа назад получена радиограмма от нашего источника информации в районе Киркенеса. Тот сообщает о том, что аэродром Хебугтен в ночь с 3-го на 4-е сентября подвергся атаки с воздуха, уничтожен полностью. Наш источник рассказывает, что там уничтожены склады ГСМ, авиабомб. В течении целого дня - 4-го оттуда возили убитых авиаторов, по пока непроверенным данным количество убитых только лётчиков достигло 100 человек. Аэродром отцеплен охранными частями, никого близко не подпускают. Судя по тому, как атаковали аэродром, там и самолётов мало осталось целых, полёты с него не ведутся вообще, по крайней мере, взлетающих самолётов не наблюдали с момента нападения на него.
   - Вот эта хорошая новость, - Арсений Григорьевич Головко посмотрел на Кучерова и Кузнецова. Немного подумав, добавил, - Александр Алексеевич нам надо срочно провести аэросъёмку Хебугтена, мы должны знать, что там произошло и не только знать, но и видеть. Тем более опасаться не чего у немцев после случившегося истребителей явно будет не хватать.
  - Сделаем, - кивнув головой, ответил Кузнецов, - а новость то, очень и очень хорошая, если это правда.
  - Этот источник проверенный и надёжный, - тут же ответил стоявший Визгин.
  Задумчиво сидевший рядом с Кучеровым Николаев произнёс, - что будем наверх докладывать?
  Похоже, дивизионный комиссар Николаев нисколько не сомневался в том, что будет видно на фотоснимках.
  - Слишком уж много всяких чудес произошло здесь за последнее время, - снова произнёс Николаев, - а если они и дальше будут происходить? А мы не в курсе того, что здесь твориться. Та же База-63?
  - Что предлагаешь? - произнеся эти слова Кучеров, посмотрел на Николаева.
  - Нашей разведки с этим не справится, - проговорил Николаев, - тем более у них работы выше крыши, людей и так не хватает. Предлагаю подключать к этому вопросу областное управление НКВД, это как раз по их профилю непонятки выяснять, а нам воевать надо, у нас нет времени разбираться с этим. А наверх доложим всё как есть на самом деле. Как выяснять начнут, всё равно правду всю узнают.
  - А не получится ли так, что того же хорошего командира лейтенанта Шабалина, запрессуют? - произнёс Кучеров.
  - Так он же на настоящий момент самый результативный катерник в РККФ, - удивлённо произнёс Николаев, - на него уже документы пришли, на "старшего лейтенанта".
  - Мне кажется, что Шабалин ещё не раз выстрелит, - произнёс Головко.
  - Как выстрелит? - не понял Николаев.
  - Мне кажется, что тот ещё себя проявит как катерник, да и те товарищи, - продолжая свою мысль Головко показал пальцем вверх, - ему, скорее всего помогут, так что нельзя его терять.
  - А я предлагаю, - высказал свою мысль Кучеров, - так как на него есть представление на звание, присвоить ему сразу "капитан-лейтенанта" по совокупности заслуг, да ещё попросив приставить к нему кого-нибудь от НКВД. На него эти "таинственные лица" выходили уже три раза, значит и дальше, будут выходить.
  - Я за, - тут же высказался Николаев.
  - Значит так и решим, - подвёл итоги разговора Головко, - давайте его представление мне на подпись, только пусть ОВР наложат резолюцию "по совокупности заслуг присвоить звание капитан-лейтенанта". А к областному руководству НКДВ я сегодня заеду сам и подыму этот вопрос.
  Уже к вечеру командующий авиацией флота Кузнецов принёс в кабинет Головко ещё сырые фотографические снимки авиаразведки аэродрома Хебугтена. Они полностью подтверждали доклад Визгина и его разведчика, практически весь аэродром лежал в руинах. Снимки были сделаны с высоты 2 000 метров, на них хорошо просматривались даже отдельные, разбитые самолёты и их было много.
   Вызванный в кабинет Командующего флотом, начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров, только покачал головой, просматривая эти снимки, - это чем же по ним таким прошлись, что на аэродроме один хлам остался? Это сколько единиц авиатехники они туда бросили?
   - И это всего лишь один авианалёт, да ещё сделанный в ночное время, - вторил ему командующий ВВС СФ генерал-майор авиации Кузнецов, - это для нас что-то запредельное.
  
   Глава 7
  
   Между тем дела на "Базе-63" шли своим чередом, к середине сентября курсантов уже было 27 человек, бывших военных 17 человек, гражданских чуть больше сотни - 107.
  У многих тут же возникнет закономерный вопрос, почему бывших военных? Так я уже говорил, что на Базу попадали в основном увеченные военные. Их списывали под чистую, к тому же помимо определённых требований, почти все они были одинокими. К тому же предпочтенье отдавалось морякам-подводникам, или морякам которые служили на подводных лодках в основном из младшего командного или инженерного состава.
  По прибытию на Базу, те по первости радовались восстановленному здоровью, а потом начали недоумевать, что им там было делать? Их поначалу использовали на различных работах, где были нужны мужские руки, но к 15 сентября их всех собрал Дегоров и пояснил, что в ближайшие месяц - два, у них будет подводная лодка. Правда уточнил, что, по всей видимости, это будет современная подводная лодка немецкого производства и скорее всего семёрка, какой-то модификации. На ней они будут выходить к Берегам Норвегии, но буквально недолгое время, только до весны 1942 года, потом её передадут Северному флоту. Они всем экипажем перейдут на новую, специально для них построенную, та будет готова тоже к весне 1942 года.
  Это сообщение возбудило моряков, в первую очередь их командиров Рейснера и Немченко те уже знали, что если командование Базы что-то сказало, то так оно и будет. В этом они убедились не раз. Дегоров же посоветовал морякам, между работами тоже обучиться, дополнительные знания по специальности никому не помешают, а только повысят их квалификацию. Рейснер и Немченко, на это только согласительно кивнули головами, они уже в полной мере оценили такую учёбу, один из них постоянно пропадал в обучающейся капсуле, пока второй присматривал за моряками.
  Курсанты же были сведены во взвод. Сейчас Ариэль им подыскивала куратора. Их обучение шло по плотному графику, притом ежедневно они проходили обучение в виртуальных капсулах, посещали тир, обучались вождению на грузовых, легковых машинах и мотоциклах, посещали занятия по рукопашному бою. Это не считая физической подготовки и занятий по военной истории, тактике, топографии и многим другим предметам. В капсулах обучения в первую очередь им в обязательном порядке давались знания по общеобразовательным предметам пока за среднюю школу, владению стрелковым оружием, способам выживания в зимнее время, в горно-лесистой местности, действиям в составе групп, диверсионным действиям и многим другим навыкам, которые должны пригодиться здесь на Севере. И это только в первом году обучения.
  Но уже в сентябре месяце среди курсантов выделились 7 человек в первую очередь по физической подготовке, навыкам стрельбы, они же лидировали в обучении в капсулах. Учитывая такие успехи, Дегоров и Песецкий приняли решение разделить их на три пары и продолжить их обучение с упором на действия направленные на захват подводных лодок вероятного противника, в первую очередь.
   Смотря как курсанты обучаются в капсулах, сидя около мониторов Песецкий возражал Дегорову, - я всё понимаю, они реально не готовы к таким действиям. Реально будут готовы к лету следующего года. Но и ты пойми, им уже нужно проходить реальную практику, по таким действиям, а к лету мы их натаскаем по действиям на суши и притом уже всю эту группу. Сейчас же нам нужна подводная лодка. Скоро наши БПЛА уже не смогут летать из-за погодных условий. Здесь всё-таки крайний Север, время идёт к Полярной ночи. А заниматься только боевой подготовкой, то у нас к весне упадёт её уровень. Курсанты должны видеть перед собой цель, куда им стремиться. Именно для этого мы и тренируем эту группу, они первые ласточки, а те будут за ними тянуться. Да и не забывай, о том, сколько моряков подводников находится здесь на Базе, если мы им не дадим лодку, то у нас могут быть проблемы через несколько месяцев. А так лодка, поход, отдых, - всё какое-то различие в жизни, а если с учётом и того что смогут потопить кого-то, то вообще прекрасно будет.
  - Так-то оно так, - задумчиво протянул Дегоров, - всё-то ты правильно говоришь, а у меня сомнения, насчёт лодки, а если её потопят советские моряки? Даже при нынешнем уровне техники они уже могут определять по шумам на слух, чья лодка.
  - Тоже проблему нашёл, - ответил Песецкий, - у нас будет, скорее всего, последний вылет "Стилета", ну может быть "Дага", посмотрим по погодным условиям, так мы свяжемся с тем же Шабалиным, торпедные катера должны быть ещё на их маневренной базе в Пумманки. Через радиста и передадим, что в районе порта Лиинахамари будет действовать немецкая подводная лодка в наших целях, чтобы они не проводили атак на лодки в том районе хотя бы в течении 5 месяцев. Думаю, к такой информации их командование отнесётся серьёзно, особенно после налёта на аэродром Хебугтен. Заодно пусть и поломают головы, что бы это значило, немецкая подводная лодка действует в их интересах.
  - Да в этом плане шикарная комбинация, получается, - согласился Дегоров, - а потом просто передадим эту лодку Северному флоту, пусть пользуются на здоровье.
  - Вот, вот и я о том говорю, - улыбнулся Песецкий, - а по этим пацанам-курсантам, тут тоже не всё просто. Вот представь ситуацию ты командир подводной лодки, у тебя приказ. Ты благодаря ему, приказу, находишься около какого-нибудь необитаемого острова здесь на Севере, ну там пусть для закладки чего-то. Вот ты в этот момент ожидаешь не просто нападения на лодку, а на действия направленные ещё на её захват, притом молниеносный? Готовы ли к этому подводники. На лодке всего лишь около 60 человек, притом не вооружённых, ну разве кроме офицеров. А лодка в длину всего около 70 метров, две пары ныряют в неё и расходятся в обе стороны, одна резервная страхует, а всё что находилось сверху, отстреляют снайпера, как тебе такой расклад? Справятся ли эти курсанты или нет, и хватит ли их?
  Эти-то перестреляют всех точно, им только дай дорваться до стрельбы, - согласился Дегоров, - только командира и радиста бы в живых оставить.
  - А тут как получиться, - не согласился с Дегоровым Песецкий, - может да, а может, нет, да и не нужен нам радист. Для чего? Шифры читать так это мы и без него делаем, а вот командира можно было бы по расспрашивать, это точно, хотя и здесь командир лодки знает мало.
  - Хорошо, - сдался Дегоров, - так и действуем, в этом месяце ещё сделаем полёт один или два, а потом все силы бросим на обнаружение и захват какой-нибудь подводной лодки, а с Шабалиным мы можем связаться и отсюда через наши разведчики, которые весят на орбите, так нас тоже никто не отследит.
  - Такой вариант тоже подходит, - согласился Песецкий.
  Гражданское население "Базы-63" тоже проявляла активность, были открыты парикмахерская, почта, овощная лавка и стоматологический кабинет (последний из-за наличия медика именно этой направленности).
  Помимо этого началась посадка деревьев в парковой зоне, всеми вопросами дизайна парка, занималась Алина Зверьева, вкусу которой уже полностью доверяли все гражданские Базы. Кстати и к интерьеру вышеперечисленных заведений она тоже приложила свои таланты.
  Как только позволила погода, на старт пошёл основой БПЛА "Стилет", а это случилось только 24 сентября в 04.30 ночи. Как всегда "Стилетом" управлял экипаж Минаева - Клименко, хотя такой момент не пропустили братья Минаевы, им разрешили сидеть рядом с Клименко. Почему именно рядом с оператором? Песецкий принял решение, дать им возможность учится на оператора, привлекая к таки действиям поочерёдно каждого. Вначале полёта обязанности оператора выполнял Валера, под бдительным надзором Олега. Братьев решили менять каждые два часа, до момента, если будет атака или атаки, тогда их менять, чтобы нарабатывали опыт.
  Задача, которая стояла перед "Стилетом" - конвои между портами Киркенес и Лиинахамари.
  Чтобы держать немцев в тонусе, как выразился Дегоров.
  Ещё на подлёте к материку решили, что осмотр начнут с порта Лиинахамари. К порту подлетали 17.00. Сделали несколько кругов над портом, чтобы осмотреть его. К тому моменту подтянулось и всё командование Базы Дегоров, Иванов, Песецкий. Помимо их рядом присутствовали и технический состав, который обслуживал БПЛА, всем хотелось посмотреть, как же работает авиатехника, которую, они обслуживают. Песецкий, конечно же, разрешил - ни что не подымает энтузиазм в работе, как видимый её результат. Им разрешили сидеть чуть в стороне, откуда были видны монитора оператора.
  Увиденное в порту Лиинахамари не особо обрадовало. Там под разгрузкой стояли два транспорта малого тоннажа и судно непонятного назначения (то были норвежский пароход "MIMONA" (1147 брт), пароход "LANGENES" (119 брт), а судно непонятного назначения - наливной лихтер, который таскал "LANGENES"), а так же два МТЩ (то были МТЩ R.155/162).
  Командование Базы за цели посчитало только один транспорт в 1 000 тонн. Вот на него и сделал заход "Стилет", стреляя одной ракетой, Валере Минаеву дали команду стрелять под основание ходовой рубки. Туда он и попал после захвата цели и пуска ракеты. Транспорт (это был норвежский пароход "MIMONA"), опустился на дно около пирса, взрыв пришёлся на несколько метров правее в сторону от центра судна, для транспорта такой тоннажности его хватило даже с избытком. Судно ушло под воду там же у пирса за минут пять не более.
  Зенитные средства защиты порта открыли огонь, и небо освещало несколько прожекторов, только судя по разрывам, стреляли они просто "куда-то вверх", "Стилет" хоть и находился на высоте 10 000 метров, но в этот момент летел чуть в стороне от порта.
  Сзади гулом, стараясь не мешать экипажу, выполнять свои обязанности, выражали свой восторг потоплением транспорта противника инженерный состав, который видел это на экране монитора. Им впервые показали, чего можно достигнуть с помощью плодов их усилий. И это притом, что за оператора сработал совсем пацан, который им же и помогал в повседневной работе на аэродроме.
  В это время Виктория Минаева уже развернула "Стилет" для полёта вдоль побережья в сторону Киркенеса.
  Молодые операторы поменялись местами, на место Валеры сел брат Антон, который тут же выдал по взрослому, - групповая цель со стороны порта Киркенеса, количество пока неразборчиво.
  По всей видимости, он не только следил за атакой брата, но и в это же время просматривал всё пространство вокруг, особенно водное, брат же сосредоточил своё внимание на самой атаке и на её последствиях.
  На информацию, которую выдал Антон, удовлетворённо кивнул в первую очередь его наставник - Олег Клименко, который такие моменты отслеживал, ещё на момент её формирования на экране монитора.
  Через 15 минут лёта "Стилета" стало ясно, что это очередной конвой.
  - Наблюдаю три транспорта и три корабля охранения, - по-деловому докладывал Антон, - один транспорт крупный, по охранным кораблям два? скорее всего сторожевики, а один МТЩ (Так оно и было это был конвой вышедший из Киркенеса в 17.00 в его составе были пароход "ALDEBARAN" (7891 брт), теплоход "FRIEDA" (352 брт) и небольшой пароход "HUGIN" (124 брт), в охранении сторожевые корабли V-6105 "SAMOA", V-5907 "KRÄHE", МТЩ R.155).
  - Я думаю, что дальше можно не лететь, этого конвоя нам достаточно, - проговорил Дегоров, при этом смотря на Песецкого.
  Тот не думая кивнул головой в знак согласия, повернулся к Виктории и Антону Минаевым, - начинаем атаку с самых малых транспортов, на первом заходе.
  - Первый заход атака малых транспортов, - продублировал Антон Минаев.
  - Первый заход работает Антон, - тут вставил Олег Клименко, - пока "Стилет" заходит на второй, за оператора садится Валера.
  Оба брата синхронно кивнули головами, что поняли, как они будут работать.
  Так как в первую очередь будут атакованы два самых малых транспорта, то атаку на них решили провести, как только "Стилет" приблизится на приёмлемое расстояние и даже чуть ближе.
  Так и поступил Антон, сразу поставив на захват первый из двух малых транспортов, подождав чуть-чуть по времени, выполнил пуск ракеты. Как только ракета пошла по лазерному наведению, тут же переключился на другую цель, беря её в захват другой ракетой, после устойчивого захвата, сделал второй пуск.
  Как только вторая ракета пошла на цель, первая попала в свой транспорт (это был теплоход "FRIEDA"), на котором к тому же, судя по многочисленным засветкам, находилось около сотни пассажиров. От подрыва во все стороны полетели крупные куски теплохода, в это же время вторая ракета достигла второго транспорта (пароход "HUGIN"), который точно так же разлетелся большими кусками во все стороны. Волны Баренцево моря скрыли взорванные корабли буквально за минуту, а то и меньше.
  "Стилет" начал делать полукруг, для второго захода, но теперь атака БПЛА производилась с береговой стороны.
  Стажёры-операторы оперативно поменялись местами, за оператора сел Валера, взяв управление всем оборудованием беспилотника на себя.
   Сзади тихим гулом высказывали одобрение только что увиденному технический персонал аэродрома, это был третий потопленный на их глазах за последний час транспорт противника. Их лица светились счастьем, к только что случившемуся они так же приложили свои руки.
  - Стреляй первой ракетой в крупный транспорт, второй в один из сторожевых кораблей, - тут же дал указания Песецкий оператору.
  - Понял, - коротко произнёс Валерий Минаев, сосредоточившись на поставленной задаче - делая захват большого транспорта конвоя, тоже немного выждав по времени, как и его брат, пустил ракету. Выждав пока она не пошла к своей цели, следующей ракетой, стал захватывать один из сторожевых кораблей охраны конвоя. Пуск второй ракеты, первая попала в транспорт, взрыв ушёл внутрь корабля, сделав пробоину, в которую тут же устремились воды Баренцево моря. Конечно, столь крупному кораблю (пароход "ALDEBARAN") одной торпеды было мало, для гарантированного потопления. Но, в тоже время надо было учитывать и тот факт, что это бывшее голландское судно, шедшее под немецким флагом с немецкой маркировкой на носовой части борта RO-3, шло под полной загрузкой в вечернее время, в конце сентября, да ещё до взрыва у борта парохода, было несколько взрывов, в результате которых почти мгновенно были уничтожены два транспорта конвоя. Будет ли экипаж парохода после взрыва, предпринимать какие-то меры по его спасению или будет спасать свои жизни? Словно в подтверждение сказанного прозвучал ещё один взрыв, этим взрывом был уничтожен сторожевой корабль конвоя (первым был уничтожен V-5907 "KRÄHE"). Экипаж транспорта, бросился к шлюпкам парохода, чтобы покинуть обречённое судно. Через буквально минуту, взрывом был уничтожен второй сторожевой корабль конвоя (V-6105 "SAMOA").
  - Вот как-то так, - повернувшись к техническому персоналу, который все события наблюдал в режиме реального времени, произнёс Дегоров, - вот для этого вы здесь и работаете, и служите.
  По сияющим и довольным лицам технического персонала, было видно, что они не только были довольны, проделанной работой, но и горят неподдельным энтузиазмом.
  - Ваш вклад в только что случившееся будет достойно оценен, - добавил Песецкий, - пока "Стилет" летит назад, можете поспать, времени вполне достаточно, это же и вас касается. Тут он повернулся к братьям Минаевым, те хотели, что-то возразить притом оба сразу, но Песецкий им не дал это сделать, добавив, - домой, с утра на аэродроме, кто будет помогать в обслуживании "Стилета"? При такой постановке вопроса оба брата кивнули головой и молча, направились на выход.
  Взгляды инженерного состава аэродрома, которые они бросали на братьев, говорили о том, те прибавили к себе уважения в глазах этих уже послуживших военных.
  Виктория Минаева, уже развернула "Стилет" в сторону Базы, а Олег Клименко заняв место оператора, уже внимательно осматривал на экранах монитора как воздушное, так и морское пространство вокруг летящего БПЛА.
  До посадки "Стилета" ещё было как минимум 12 часов полёта.
  Небольшое отступление. Я вот как автор, несколькими абзацами выше написал "взрывом был уничтожен сторожевой корабль конвоя", немного позже "взрывом был уничтожен второй сторожевой корабль конвоя". А может ли быть такое? Предлагаю вместе разобраться с этим вопросом. Что собой представляли сторожевые корабли V-6105 "SAMOA", V-5907 "KRÄHE"? Сторожевой корабль V-6105 "SAMOA" - бывший рыболовный траулер "Pol III", построен в Германии в 1938 году вместимостью 509 брт., длинной 50,7 метра, шириной 9,6 метра. Практичные немецкие судостроители уже после первой мировой войны, к концу 30-х годов точно, строили свои траулеры по специальной программе, что если надо, эти корабли использовать как военные корабли сопровождения. Так оно и получись с этим траулером. Уже в 1939 году его мобилизовали как тральщик "М-1503" для ВМС Германии. С апреля 1941 года - V-6105 "SAMOA", впоследствии с мая 1943 немецкий сторожевой корабль "Holstein" V-6105 всё той же 61-й сторожевой флотилии (61. Vorpostflottille). Сторожевой корабль V-5907 "KRÄHE" - бывший норвежский траулер "Havbryn", построенный ещё в 1914 году, вместимостью всего лишь 175 брт., с июля 1940 года был реквизирован для нужд ВМС Германии. С сентября 1940 года, входил в состав 55-й флотилии сторожевых кораблей (55. Vorpostflottille), как V-5507. С 1 января 1941 года, входил в состав 59-й флотилии сторожевых кораблей (59. Vorpostflottille), как V-5906. С июля 1941 года введен в состав немецкой Флотилии охраны порта Киркенес (Hafenschutzflotille Kirkenes), как NKi-03 (N - Норвегия, Ki- Киркенес) "KRÄHE". В 1941-1942 году входил в состав 59-й флотилии сторожевых кораблей (59. Vorpostflottille), как V-5907. На каком этапе этот сторожевой корабль "KRÄHE" из NKi-03 стал "V-5907" (в период с июля по декабрь 1941 года), я точно сказать не могу, у меня нет таких данных, поэтому он у меня идёт как V-5907. Так вот, можно ли ракетой SVN - 380 "воздух-земля" с лазерным прицелам массой 180 кг (ТТХ ракеты при желании найти можно, где-то они мне ранее попадались на глаза), о которых я писал выше в книге потопить такие корабли? Считаю, что вполне.
  24 сентября в приёмную Командующего Северным флотом, начальник разведотдела штаба СФ капитан 2-го ранга Визгин, с неизменной коричневой папкой под мышкой левой руки прибыл в 19.30. Встав у окна, он стал просто смотреть в окно, дожидаясь, когда Командующий флотом сможет его принять.
  Наконец на столе у адъютанта раздался звонок прямого телефона, сняв трубку тот, молча, выслушал, что ему говорили, ответил в трубку всего одно слово, - есть.
  Вас ждёт Командующий, - сообщил он Визгину, - можете заходить.
  Зайдя в кабинет, Визгин увидел, что Головко совместно с Кучеровым что-то рассматривают на большой карте, разложенной на столе, при этом разговаривая между собой.
  Отвлёкшись на несколько секунд, Арсений Григорьевич бросил в сторону Визгина, - докладывайте.
  - Они опять нанесли удар, - тут же ответил Визгин.
  - Кто они? - не поняв про кого, говорит Визгин, переспросил Головко, по всей видимости, ещё не переключившись с разговора с Кучеровым.
  - "База-63", - тут же поправился Визгин, - около 18.00 наша радиоразведка перехватила в телефонном режиме крики SOS, крик подняли корабли охраны конвоя, их конвой на переходе Киркенес - Лиинахамари подвергся атаке с воздуха, два транспорта были уничтожены, ещё один сильно пострадал, уничтожены так же часть кораблей охраны. Я вышел на дежурного батареи 221. Тот сообщил, что наблюдатели доложили только, что в это же самое время был слышен сильный взрыв со стороны порта Лиинахамари. По уточнённым данным, наша авиация в это время не летала в этом районе, это ж ночные полёты получаются.
  - Вы считаете, что это работа Базы-63? - уточнил Головко.
  - Так точно, больше некому, - доложил Визгин, - я так же связывался с маневренной базой торпедных катеров в Пумманки. С Шабалиным никто на связь не выходил, мы этот вопрос держим на особом контроле.
  - Уточните по своим каналам, более подробно по этому вопросу, - поставил задачу Визгину Головко, - мы должны быть в курсе того, что произошло с конвоем.
  
  Глава 8
  
  Хоть и учёба отрывала много времени у всех на Базе, но, тем не менее, подобрав возможность по погоде и окна в обучении у курсантов, Дегоров и Песецкий решили провести последний в этом году вылет БПЛА.
  14 октября в 04.30 с подземного аэродрома стартовали одновременно два БПЛА "Стилет" и "Дага", их задача была всё та же немецкие конвои на участке между портами Киркенес и Лиинахамари, если же никаких целей не будет, то их полёт продлевался до Вардё. В этот раз полётом управляли "Стилетом" штатный экипаж Минаева - Клименко, "Дага" Песецкий - братья Минаевы. Кроме того весь инженерный состав аэродрома, так же решил посмотреть на это действо, но только с утра, уйдя после выпуска "Дага" с аэродрома отдыхать. А как вы хотели, здесь развлечений было очень мало, а тут хоть что-то, почти натуральное кино.
  Самые интересные события начали происходить после обеда. Вообще можно отметить, что именно в октябре месяце, как впрочем, и в сентябре на этом участке было довольно интенсивное движение в обоих направлениях. По всей видимости, это связано с приближением зимы и наступлением Полярной ночи, а соответственно с ухудшением погодных условий для морских перевозок. Именно в это время военным морякам было многое недоступно. Так в таких условиях практически не использовались торпедные катера, у немцев моторные тральщики (МТЩ) так же оставались зимовать в портах. На сопровождении конвоев могли работать только сторожевые корабли, охотники за ПЛ, тральщики.
  Вот и сейчас на подлёте к порту Лиинахамари стало ясно, что, скорее всего на прибрежном участке конвоев не будет, на весь этот участок опустился сильный туман. В реальности так оно и было, 14 октября был сильный туман, который задержал выход конвоев после обеда в порту как минимум на 12 часов.
  Аппаратура наблюдения зафиксировала в порту Лиинахамари несколько небольших транспортов, сторожевых кораблей и малых кораблей непонятного предназначения (впоследствии выяснилось, что это были наливные лихтеры, пришедшие с грузом - бензином).
  Так как ещё не осмотрен водный участок до порта Киркенес и сам крупный порт, то Песецкий решил пока атак на эти цели - малые транспорты в порту Лиинахамари не производить. С ним согласились и экипажи "Стилета", и "Дага" - всё равно те транспорты никуда не денутся, а вот в том же Киркенесе могут быть цели и покрупнее в достаточном количестве. Ведь не только сбоила погода, от неё сбоили перевозки на интересующим, нас участке.
  Ближе к 19.00 уже непосредственно над Киркенесом стало ясно, что они не ошиблись в своих прогнозах. В порту находилось значительное количество транспортов, некоторые из них стояли у причалов под загрузкой, а некоторые были собраны уже в компактную группу на рейде, где помимо них, находилось несколько кораблей охранения.
  - Да тут конвой готовый к движению стоит, - определил Песецкий, кивнув подошедшим Дегорову и Иванову, - смотри, как хорошо мы сюда зашли, вернее залетели.
  Уже можно было рассмотреть, что в собранном конвое находилось пять транспортов (это были пароходы "IBIS" (1367 брт), "KAUPANGER" (1584 брт), "JETTA" (367 брт), "HOMBORSUND" (253 брт), "KERROCH" (189 брт)), под охраной двух сторожевых кораблей. У причала стояли три транспорта, причём два из них большие (под загрузкой стояли немецкий пароход "GEORG L.M. RUSS" (2980 брт), теплоход "MAR-DEL-PLATA" (7246 брт) и голландский теплоход "SPICA" (247 брт)). Там же стояли несколько тральщиков и кораблей охранения, отдельно стояло судно (скорее всего плавбаза) чуть более 1 000 тонн, к которому примкнули пять МТЩ.
  - Это мы как всегда удачно зашли, или залетели, - повторно сказал обрадованный Песецкий, посмотрев на Дегорова, - ну что, начинаем отсюда, тут как раз целей ещё и ракет не хватит.
  - За этим и прилетели, - согласился Дегоров, - начинаем с конвоя, вам цели ... Тут каждому из экипажей были указаны свои цела, атака на конвой началась с крупных кораблей конвоя.
  Сзади сидящий у стенки технический персонал аэродрома тихим гулом выражал своё отношение к увиденному, они уже знали и видели, на что способен один БПЛА, теперь же им придётся увидеть, как действуют уже два в паре. Всё-таки двенадцать ракет это не шесть, вот, сколько в этот раз будет потопленных кораблей?
  В этот раз за братьями-операторами никто не следил, те действовали самостоятельно, они были заранее проинструктированы и этот полёт для них был на профпригодность, как выразился Песецкий. Тем более в учебной капсуле они провели не один десяток вылетов на задания.
  Первый заход на цели, захват целей ракетами, доклады, пуск. Попадания прошли один, за одним, тишину вечера, разорвали два взрыва, тут же завыли сирены воздушной тревоги, вспыхнул первый прожектор, за ним другой, раздались выстрелы первых зенитных автоматов. Ракета с "Стилета" попала в транспорт который стоял ближе к выходу из порта (это был пароход "KAUPANGER"), который после взрыва начал дымить. Ракета с "Дага" пущенная рукой Антона Минаева попала в транспорт (пароход "IBIS"), от взрыва ракеты внутри транспорта, тот вспучился сплошным огненным шаром, куски корабля полетели во все стороны в радиусе 200 метров.
  - Ого, кажется, транспорт перевозил боеприпасы, - прокомментировал Дегоров его подрыв.
  Гул со стороны технического персонала аэродрома увеличился, те только сейчас увидели, на что способна максимально, ракета, которые они же подвешивали на БПЛА перед вылетом, тем более разорвало транспорт более 1 000 тонн.
  Между тем, пока оба БПЛА делали полукруг, заходя для следующего захода, Дегоров поставил следующие цели экипажам - транспорты с всё того же конвоя. В этот раз оператором "Дага" уже выступал пересевший в основное кресло Валера Минаев.
  Выход на цели, всё те же процедуры захвата целей, доклады и наконец, пуск ракет.
  Между тем на экранах мониторов обоих операторов было видно, что первая ракет, пущенная со "Стилета" не только вызвала пожар на транспорте, в который попала, но и тот имел уже крен на левый борт.
  Первым во втором боевом заходе дошла до своей цели ракета со "Стилета" небольшому пароходу ("JETTA") этого хватило тот после взрыва на его борту - ракета попала между мачтой и дымовой трубой, начал быстро погружаться. Впрочем, и второй транспорт ("HOMBORSUND") получивший ракету в носовую часть, после её взрыва уже внутри тоже начал быстро погружаться. Оба этих небольших парохода хоть и имели малый тоннаж, но всё же их трюмы были забиты различными военными грузами для немецкой армии "Норвегия".
  - А экипаж последнего транспорта умный, - прокомментировал Дегоров, но только не произошедшие попадания, а то, что с последнего транспорта его экипаж спускал шлюпки, для своего спасения, что было видно на одном из экранов монитора.
  Третий удар с воздуха Дегоров, приказал нанести по двум тральщикам, стоявшим у причала, трубы которых, стали интенсивнее выкидывать дым, там стали подымать давление, чтобы корабли смогли отойти от причала, с них уже отдавали швартовы.
   Ракета со "Стилета" попала одному из них (это был тральщик М-22) аккуратно по миделю в правый борт, даже чуть ниже ватерлинии, тральщик уже начавший отходить от причала тут же сделал всё возможное, чтобы к нему же вернуться назад.
   Второму тральщику (тральщик М-18) ракета с "Дага" попала под кормовую пушку, закрытую коробчатым щитом, притом, что сила взрыва была такая, что слегка подскочившее орудие, вместе со щитом ушло во внутрь тральщика. Этого тоже оказалось достаточно, чтобы тот тоже вернулся назад, ещё до того как его корма начала погружаться.
  - По всей видимости, эти миноносцы, немцам удастся спасти, но длительный ремонт им гарантирован, - определил итоги этого захода Дегоров, ставя новые цели экипажам.
  - Не меньше полугода и только в доках, - высказал своё мнение кто-то из технического персонала аэродрома.
  Четвёртый заход был сделан на большие транспорты, стоящие у причалов, причём в обоих случаях попадание планировалось проводить в кормовую часть, причём в её подводную часть.
   Так оно и получилось, цели большие, неподвижные, попадания получились подводные, обширные затопления после взрыва которым, были гарантированы, но тем не менее полностью отправить транспорты под воду не получилось, уж слишком большие они были для одной ракеты.
  - Но и отсюда они в ближайшее время никуда не пойдут, - констатировал Дегоров, всмотрелся в экран монитора, потом добавил удовлетворённо, - а первый транспорт куда попал "Стилет" уже тоже ушёл на дно.
  После чего поставил задачи на пятый заход, в этот раз экипажу "Стилета" достался последний транспорт, стоящий у причала (голландский теплоход "SPICA"), а на экипаж "Дага" пришёлся последний транспорт конвоя ("KERROCH"), его экипаж уже покинул обречённое судно.
  - Ну да полное уничтожение, - удовлетворённо произнёс Дегоров, - здесь нормально получилось - две ракеты - два транспорта. Думаю, что здесь будет достаточно, лучше ещё две ракеты потратить на гарантированное уничтожение двух транспортов в порту Лиинахамари.
  - Это точно, - подтвердил Песецкий, разворачивая "Дага" курсом на порт Лиинахамари по прямой, за ним на расстоянии полукилометра летел "Стилет", - весь Северный флот такой результативности разве что за год добьётся.
  Время показало, что на атаку порта Киркенеса ушло всего около часа, на часах было 20.05. А в 21.35 "Дага" и "Стилет" были уже над портом Лиинахамари. Картинка на экранах мониторов показала, что за прошедшие часы ничего в порту не поменялось. Всё те же несколько небольших транспортов, сторожевых кораблей и малых кораблей.
  Собственно для этих небольших транспортов, заход на атаку можно было делать с любой стороны - всё равно для них итог будет фатальным. Так оно и получилось, оба (это были пароходы "LANGENES" (119 брт) и "STELLA" (479 брт)) затонули быстро там же около пирсов. Только было одно маленькое но, меньший транспорт (это был "LANGENES") когда взорвался, то несколько его фрагментов попали в стоящий рядом лихтер, хоть тот уже разгрузил свой груз - бензин, но от попадания горящих обломков загорелся сам.
  - Всего потоплено 8 транспортов, ещё 2 повреждено, плюс к ним повреждено 2 тральщика, - подвёл итоги вылета Дегоров, - такое возможно только при нападении на конвой тяжёлого крейсера или линкора.
  - Думаю, навряд ли до весны будут следующие вылеты, погодные условия здесь уж больно серьёзные, но ничего сосредоточимся на других работах, работы для всех хватит, - при этом Дегоров смотрел на технический состав аэродрома, - у вас будет возможность изучить обслуживание ещё более крутой техники, чем эта, но для этого надо много учиться.
  - Выучимся, не сомневайтесь, - заверил один их инженеров, - хотя бы ради таких зрелищ, что мы видели только что. Остальные поддержали своего товарища полным с ним согласием.
  До прилёта двух БПЛА на аэродром оставалось чуть больше 12 часов, все кроме экипажей пошли на ужин, при этом техники пообещали через минут 20-30 принести ужин экипажам сюда, на рабочее место последних, так сказать.
  После многочисленных потоплений транспортов в порту, у немецкого морского командования начались разборки и поиски виновных в этом происшествии. Ведь только погибших на этих кораблях было порядка 500 человек, вместе с сотней егерей пополнения и возвращающихся отпускников, на одном из транспортов. Кроме того погибло значительное количество грузов военного предназначения, который перевозили эти транспорты.
  На значительный период времени было прекращено движение конвоев на этом участке, до особого распоряжения. Ну, во-первых, необходимо было хотя бы изыскать и перекинуть не только те же небольшие пароходы, для постоянного их использования на данном участке. Но так же необходимо была перекидывать сюда и корабли охраны, да ещё в большем количестве, чем было, использование МТЩ при таких погодных условиях да ещё при приближении зимы было невозможно.
  Помимо всего использовать авиацию для прикрытия конвоев, особенно в вечернее и ночное время, да и в ухудшающихся погодных условиях не всегда было возможным. Да и авиаторы возражали, у них просто не было столько машин, чтобы плотно прикрыть конвои. Большие потери авиации на аэродроме Хебугтен до сих пор не были пополнены, а гибель самолётов-разведчиков ближней и дальней разведки, а так же метеоразведки это вообще отдельная головная боль для командования люфтваффе здесь на Севере, ведь это специально оборудованные самолёты, выпускающиеся небольшим количеством. Да ко всему этому, не была готова инфраструктура аэродрома, хотя там шли интенсивные строительные работы. Работы было много, это и строительства складов ГСМ, артвооружения и хранилища авиабомб, да просто постройка домов для размещения лётно-технического состава, да ещё всё это в преддверии зимы.
  А на это всё надо было ещё и время. А войскам на фронте много чего нужно было уже сейчас, да и как остановить вывоз так необходимой промышленности Германии никелевой руды? Было тут, о чём поломать головы у немецкого военно-морского командования.
  А о налёте на порты Киркенеса и Лиинахамари, командование Северного флота узнало лишь 21 октября. Только тогда туда срочно были направлены несколько самолётов-разведчиков, для фотографирования портов.
  У Визгина был хороший источник информации в самом порту Киркенеса, но вот с передачей, тем более быстрой были определённые проблемы. Но и в этом случае, его источник был сильно "впечатлён" самим налётом на порт, удары с воздуха, по его сообщениям шли непрерывно, сам налёт проходил в течении часа уже когда ночь вступила в свои права. Удары были точные, выверенные и хорошо рассчитанные, шесть кораблей - в основном, которые стояли в конвое и были полностью загружены ушли на дно, ещё два были сильно повреждены и их вместо догрузки, начали разгружать полностью, их повреждения были таковы, что без докования устранить их было невозможно. Взрывы пришлись в подводную часть стоящих крупных парохода и теплохода. Повезло и двум немецким тральщикам за номерами М-18 и М-22. Они как раз отходили от причалов, так что после попадания в них успели приткнуться назад к этим же причалам, что спасло их от затопления, но долгий ремонт им гарантирован.
  Серьёзность при докладе Визгина заключалась в том, что для координации действий по вопросам "Базы-63", к штабу СФ был прикомандирован целый капитан госбезопасности НКВД Филин Сергей Максимович, который на тот момент являлся начальником разведотдела УНКГБ-УНКВД Мурманской области (Кому будет интересно побольше узнать о Филине С.М., внизу в книге, в примечаниях, дам его автобиографию).
  Именно он теперь постоянно присутствовал в кабинете Командующего СФ, когда его коллега - начальник разведотдела штаба СФ капитан 2-го ранга Визгин докладывал, по действиям "Базы-63" при нанесении удара по порту Киркенеса.
  При докладе так же присутствовал командующий ВВС СФ генерал-майор авиации Кузнецов Александр Алексеевич.
  - Потери немецкой стороны в порту Киркенеса составили 6 транспортов, ещё 2 были сильно повреждены, как и 2 тральщика, - докладывал Визгин, - практически в это же время были уничтожены 2 каботажных парохода в порту Лиинахамари. По нашим данным движение на участке Киркенес - Лиинахамари немцы прекратили полностью, нам это в большой плюс. Войска армии "Норвегия" уже испытывают затруднения в вопросах обеспечения боеприпасами и ГСМ, в вывозе раненых и доставки пополнения, а так же в ротации своих подразделений. Их активные действия на Мурманском направлении приостановлены, немцы сейчас заняли выжидающую тактику, мало стреляют.
  - Какие будут мнения? - Командующий обернулся к сидящим в кабинете.
  - Вот это удар по порту, так удар, - высказал своё мнение начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров, после доклада Визгина.
  - И опять они нанесли удар практически в ночное время, а точность просто фантастичная, - добавил генерал-майор Кузнецов.
  - Александр Алексеевич проведите как можно срочно авиаразведку порта Киркенес, - отдал указание Кузнецову Головко, - попробуйте с малых высот, там должны быть хорошо видны повреждённые транспорты и тральщики.
  - Отдам распоряжение сразу же, - ответил Кузнецов, вставая.
  - Сидите, - махнул рукой Головко, повернувшись в сторону капитана госбезопасности Филина, спросил, - что будем делать дальше?
  - Надо как можно быстрее связаться с "Базой-63", - вставший Филин, продолжил говорить, - в этом плане надо подключать сюда всех кого можно в первую очередь Шабалина. Так же предупредить все наши корабли, что в случае контакта по радио или как-то ещё, командиры всех уровней просили бы точки выхода на неё, частоты, время выхода. Считаю необходимым узлу связи штаба СФ организовать прослушивание частоты, на которой работала База с Шабалиным. Кстати вам, Визгин, ни в коем случае при общении с нашими союзниками не упоминать про эту Базу.
  - Понимаю, так оно и есть, - тут же ответил Визгин.
  
  Глава 9
  
  На "Базе-63" всё шло обычным порядком, продолжалось обучение курсантов, но большее внимание Дегоров и Песецкий уделяли внимание подготовке группы захвата. Её усиленно натаскивали на захват подводной лодки, за основу взяли самый распространённый вариант - тип VII. Для этой группы был приоритет использования обучающих капсул, кроме того Песецкий натаскивал их в быстрой стрельбе, стрельбе с двух рук. В качестве основного оружия группа использовала немецкий пистолет С-96 с отъёмными 10-ти и 20-ти зарядными магазинами. Каждый курсант был вооружён четырьмя такими пистолетами. Ко всему их доработали в закрытой зоне Базы, доработка заключалась в установке на них интегрированных глушителей, какие были приняты на вооружение в США в 1942 году, на бесшумных пистолетах "High Standard HDM" и лазерных целеуказателей.
  Курсанты такое оружие оценили сразу, точность стрельбы значительно увеличилась, так что сейчас нарабатывали скорострельность. Особенно их впечатлили лазерные целеуказатели, в них влюбились все курсанты без исключения.
  Кстати по остальным курсантам, их так же бросили на обучение захвата кораблей, правда, пока в обучающих капсулах. Как за основу взяли вспомогательные корабли кригсмарине - охотники за ПЛ, сторожевые корабли, о так же гражданские транспорты.
  По поводу формы курсантов руководство Базы, особо не напрягалось, взяв цифровую камуфляжную форму "зима", для подразделений, действующих на Севере лет через 100 после войны. За основу бралась её практичность удобства.
  Для быстрого перемещения, как это и не хотелось руководству Базы, но пришлось временно притащить со "Стремительного" несколько средних гравитационных платформ, которые переделали в закрытой зоне, для более комфортного перемещения здесь на Севере.
  К этому моменту прибавилось и краснофлотцев и младших командиров, предназначенных на подводную лодку. Рейснер и Немченко уже потихоньку начали формировать экипаж подводной лодки, назначая прибывших на должности, в соответствии с теми которые они занимали ранее, или же давая им возможность переучиться на новую специальность. Их уже было 42, и новые постоянно прибывали. Дегоров собрав всех и сказал, что с этого момента они плотно занимаются только обучением по специальностям, в дополнение изучение немецкого языка.
  - А зачем изучать немецкий язык? - тут же задал вопрос один из собравшихся.
  - Лодка для вас будет немецкая, - терпеливо пояснил Дегоров, - если думаете что разберётесь без языка, то это просто отлично. Заодно и оцените, какие лодки лучше - те, на которых вы ходили или немецкие?
  В момент, когда он это сказал, на лицах Рейснера и Немченко образовались одновременные улыбки. Те на тот момент уже досконально изучили немецкую подводную лодку, правда теоретически и практически только в обучающих капсулах. Но и при всём этом эти два военных понимали, что в настоящий момент этим немецким "семёркам" нет равных.
  Командование Базы в это время занялось отслеживанием немецких подводных лодок через автоматических разведчиков, которые продолжали висеть вокруг всего земного шара.
  Такая возможность вскоре была предоставлена с помощью немецкой подводной лодки U-752, эту подводную лодку вели ещё, когда она была на подходе к порту Киркенеса 22 октября 1941 года. После её прихода в порт, через некоторое время ожидался её выход на Север. Вот там-то её и хотели подловить.
  И её выход последовал 7 ноября утрам. Лодка пошла на Север. 8-го ноября она прибыла к месту своего патрулирования - район мыса Чёрный - мыса Канин Нос. Уже 9-го ноября дважды пыталась атаковать, проходящие корабли, но оба раза неудачно. 10-го действуя в районе бухты Русская, села на мель. (Позднее выяснилось, что в результате этого получила повреждения - левая линия вала). Вот после этого её командир капитан-лейтенант Карл-Эрнст Шрётер и принял "судьбоносное решение", как для лодки, так и для экипажа, отойти к архипелагу Земля Франца-Иосифа, а точнее к самому западному острову Земля Александры. А вот там не торопясь осмотреть лодку с наружи, а так же отдохнуть несколько дней. А уж потом вернуться в район своего патрулирования.
  Как только лодка, отойдя от своего района, всплыла и на дизелях стала уходить в сторону архипелага, операция по захвату подводной лодки вошла в активную фазу.
  Вообще всю эту операцию (была названа немного иронично "Тюлений промысел") проработал Олег Иванов, как только подводная лодка начала отдаляться на Север, на аэродроме Базы начали готовить к запуску "Стилет" в облегчённом варианте, загрузив на его борт только две ракеты "воздух-воздух" и две "воздух-земля". Погода хоть со скрипом, но всё же позволяла поднять его в воздух, в качестве серьёзного прикрытия операции. Ещё через два часа "Стилет" стартовал, ему была поставлена задача на сопровождение этой немецкой подводной лодки, а в момент захвата лодки, если будет необходимость устранить любую угрозу как на воде, так под водой, ну и в воздухе само собой.
  Группу захвата, усилили ещё десятком курсантов, в том числе четыре снайпера и шесть - группа их прикрытия. Зачем снайперам группа прикрытия, спросите Вы? Ведь те места практически необжитые, людей так практически нет. Людей нет, а вот те же белые медведи есть. Группа прикрытия снайперов, как раз и прикрывала тех со спины от "всяких проблем", так на всякий случай, да и в качестве практической отработки вопросов взаимодействия.
  На момент, подхода лодки к острову Земля Александры, была дана отмашка стартовать, группе захвата с усилением, старшим и координатором от Базы с ней пошёл Олег Иванов, он же и управлял платформой. Если же захват лодки пройдёт удачно, то уже по команде Иванова, стартует уже вторая платформа под управлением Песецкого, который подвезёт уже новый экипаж во главе с Рейснером, для подводной лодки. После чего подводную лодку перегонят на Базу, где и будут готовить для боевого выхода.
  11-го ноября в 11.35 лодка U-752 находилась всего в нескольких милях от берега острова Земля Александры, группа захвата уже находилась около точки, к которой шла лодка. Ещё с самого рассвета, всё побережье острова было обследовано на предмет поиска постоянной стоянки немецких лодок, и такое место было найдено в одной из бухт. Небольшой причал обеспечивал подход одной или двух лодок практически к самому берегу, там даже под одним из склонов был обнаружен небольшой барак, наполовину врытый в землю. Рядом была найдена и землянка, в которой обнаружены значительные запасы продовольствия, на берегу под укрытием скалы были обнаружены две длинных ряда стоек, на которых находились немецкие торпеды, там же находились стойки с минами, тщательно закрытые брезентом и маскировочной сеткой.
  - А мины то двух типов, - как только подняли край брезента, определил Файзрахманов, командир группы захвата, плотно сбитый паренёк семнадцатилетнего возраста, пока его подчинённые парами осматривали как барак, так и землянку. - тип ТМА и ТМВ. И их тут как бы, не под сотню будет.
  - Наверное, так и есть что их тут сотня будет, - согласился с ним Олег Иванов, - как раз на два комплекта на стандартную "семёрку", да и мин тоже, наверное, стандартных два комплекта. Но меня волнует не это, по минам, а другое.
  - Чё волнует то, говори, - тут же повернулся к нему командир группы захвата.
  - В первую очередь то, что их сюда доставили не на подводных лодках, а на корабле, - задумчиво сказал Иванов, - и вот это-то мне не нравиться категорично.
  - В чём проблема? - не понял Константин.
  - В том, - пояснил Иванов, - что немцы здесь и сейчас чувствуют себя, как дома - делают, что хотят здесь. Ну, ничего в ближайшее время мы эти вопросы и подымим, и полностью исправим в нашу пользу, и вам наука, практическая будет. А эти торпеды и мины нам в запас будут на будущее
  - Обнаружено четыре окопа, отрытых для обороны барака, - доложил голос из рации, в двух в нишах завёрнуты пулемёты к каждому по два цинка с патронами, в двух других в нишах два ротных миномёта и по два ящика с минами.
  - Хорошо они, однако тут устроились, - тут же заметил тот, - со всеми удобствами, точно сюда идут.
  - Вот от этого и плясать будем, - согласился с ним Иванов, осматривая округу и показывая точку чуть в стороне на возвышенности, - а посему мы разместимся вон там, и подождем до вечера, думаю, что они спешить не будут, заночевав здесь. Чем меньше их будет на лодке, тем нам лучше при захвате в ночное время, а само здание можно будет и уничтожить в случае чего с помощью "Стилета", оно нам всё равно не нужно, для нас главное лодка.
  К 12.00 подводная лодка на самом малом ходу входила в бухту. То, что немцы будут подходить к причалу уже ни у кого не вызывало сомнений. На рубке лодки находилось шесть человек, причём у всех были бинокли, в которые они рассматривали не только берег, но и наблюдали за воздушным пространством и видимой частью моря.
  Немцев так же рассматривали в бинокли, но только три человека, из укрытия, которое выбрал Иванов, расположенного на расстоянии примерно 300 метров от барака.
  - Наблюдаю эмблему подводной лодки, расположенную по центру рубки, - тихо комментировал увиденное по радио, лежащий рядом с Ивановым Константин, - на треугольном белом щите, изображена какая-то чёрная птица, с поднятыми крыльями, расставленными ногами, длинным хвостом с шипами ...
  - Да ворона это общипанная изображена, да ещё со свёрнутым в низ клювом, - прокомментировала увиденное, девушка, которая так же рассматривала подходившую к причалу лодку. Это был лучший снайпер с группы прикрытия Александра Волошина, рядом с ней находилась её любимая снайперская винтовка ОСВ-96, в уже собранном и готовом к применению виде.
  На которой, несколько выскочивших из неё матросов готовились отдать швартовы, закинув их на два невысоких деревянных столба установленных именно для подводной лодки.
  Как только лодка была пришвартована к пирсу, на пирс спустилось пять вооружённых автоматами матросов, которые устремились на обследование барака, осмотра землянки, при этом, не забыв проверить окопы с их содержанием, установив пулемёты на бруствер и развернув для стрельбы ротные миномёты.
  Только после этого они помахали руками в сторону стоящей у причала подводной лодки, а один из них, по всей видимости, старший пошёл ещё и на доклад. Двое из одетых матросов остались около пулемётов, а двое их напарников принялись таскать в барак охапки хвороста.
  - Значит, будут ночевать, - констатировал Олег Иванов, - а у нас операция будет по плану, как и намечалась.
  Между тем на подводной лодке началась непонятное движение, из её недр достали, накачали и спустили на воду резиновую лодку. К тому моменту, на палубе лодки появился один из матросов, на котором был одет гидрокостюм с маской, на спине его был одет короб с индивидуальным дыхательным аппаратом, для проведения подводных работ, его торс был обвязан крепкой верёвкой, которую держали ещё несколько членов экипажа лодки.
  В резиновую лодку перебрались два матроса, она подошла к кормовой части лодки, а тот, что был одет в гидрокостюм, там же прыгнул под воду.
  - По всей видимости, решили осмотреть лодку, снаружи, - прокомментировал увиденное, Константин, - не уж то повреждена?
  - Посмотрим, - ответил наблюдавший в бинокль Иванов.
  Минут через пятнадцать показалась голова, того который осматривал лодку под водой, сильные руки двух матросов, тут же вытащили его на палубу. Этот процесс, страховали те, кто находился в резиновой лодке.
  - Ну что там Курт? - раздался нетерпеливый голос с верха рубки на немецком языке.
  - Командир лодки, - прокомментировал Иванов.
  - Видно по фуражке, - согласился с ним Константин.
  - Всё нормально гер капитан, корпус лодки от удара повреждений не имеет, я осмотрел всю нижнюю часть лодки полностью, - ответил Курт, как только смог стащить с себя маску.
  - Отличная новость за сегодня, - согласился с ним капитан лодки, - так что сегодня можно отдохнуть, а завтра с утра будем выдвигаться в места нашей охоты, я думаю, что и этот поход будет у нас удачный. Иди Курт вниз, отдыхать, можешь выпить для согрева немного шнапса, я разрешаю.
  Немного истории. Что имел в виду командир подводной лодки U-752 капитан-лейтенант Карл-Эрнст Шрётер, когда говорил свои слова? Тут он упоминал свой первый боевой поход, который состоялся с 23 августа по 17 сентября 1941 года. Лодке было определено место патрулирования мыс Чёрный - мыс Святой Нос. В этом первом же походе 25 августа в 11.14 в 80 кабельтовых восточнее мыса Чёрный она торпедировала дозорный ТЩ Т-898 (бортовой No 44, бывший РТ-411 "Ненец"). 27 августа торпедировала рыболовный траулер РТ-8 "Сельдь" (Вот как раз со вторым есть неувязка, если с первым случаем, всё понятно и не у кого не вызывает сомнений, то со вторым у многих наших исследователей есть большие сомнения. Во-первых, так утверждают в первую очередь немцы, ну и во вторую так написано у части наших писателей, а вот подтверждающих это документов нет, как впрочем, и реальных свидетелей этой трагедии).
  После обеда, когда барак протопился, с борта подводной лодки на берег спустилось 24 члена экипажа, командир лодки остался на борту. В окопах постоянно дежурили два немца, кроме того на рубке лодки постоянно находился один офицер и дежурный сигнальщик, который больше наблюдал за воздушным пространством вокруг лодки.
  Расположение стоянки подводной лодки было очень удачным, заметить её со стороны моря было проблематично, для этого надо было войти в саму бухту.
  Оставив двух наблюдателей из числа курсантов, Иванов, Файзрахманов и Волошина отползли к остальной группе, та с комфортом разместилась непосредственно в закрытой платформе. Там хоть и минимально но были созданы условия - тепло, туалет, возможность приготовить чай или кофе. На платформе же работал монитор, который был подключен к находящемуся в воздухе "Стилету", транслируя обстановку на этом участке острова, в том числе и все передвижения как двуногих, так и четвероногих.
  Курсанты, кроме двух дежурных, все спали. Наверное, эта привычка в крови у всех курсантов, спать, как только есть такая возможность, особенно в преддверии работы в ночное время. До начала атаки оставалось 7 часов.
  Немцы тоже не были настроены на романтический лад, всё же погода в начале ноября на Севере не сахар, побродив около барака и по причалу часа два, все разбрелись кто на лодку кто в барак, кроме конечно четверых перечисленных выше. И то к вечеру получилось, что на лодке осталось чуть больше половины команды, на берегу ночевало 19.
  Начать операцию по захвату лодки решили ровно в 23.30, через полтора часа после смены дежурных. Приборы ночного виденья были у каждого. Волошина сказала, что двоих дежурных в окопах она снимет сама, потом вместе с другим снайпером она снимет офицера и сигнальщика на лодке, после этого группа захвата пойдёт на захват лодки. С глушителями это должно пройти тихо.
  Ровно в 23.30 прозвучали первые два еле слышных хлопка выстрелов в дежурных, которые находились в разных окопах, из ОСВ-96, стреляла Александра Волошина, на всякий случай её страховали два снайпера её группы с СВД, попадания подтвердили несколько наблюдателей по радио. Ещё через минуту раздались ещё два еле слышных хлопка выстрелов одновременно в сторону подводной лодки, и тут же наблюдатели доложили о попадании в обоих случаях.
  Группа захвата в количестве 7 человек устремилась к подводной лодке, достигнув её за несколько минут. Аккуратно, стараясь не шуметь, они залезли на боевую рубку, в первую очередь проконтролировали дежурных, те получили по выстрелу оба в голову. Переждав ещё несколько минут, чтобы восстановилось дыхание, они через люк один за другим, нырнули в саму подводную лодку.
   Через две минуты Константин Файзрахманов появившись на рубке, произнёс на общей волне, - лодка захвачена, контроль сделан, живых нет, на лодке уничтожено 23 человек.
  Теперь осталось разобраться с бараком, - удовлетворённо произнёс Иванов по радио, - продолжаем операцию.
  Тем временем из лодки показалась пара из группы захвата, которая вместе со своим командиром надев приборы ночного зрения, спустившись с лодки, направилась к бараку. В бараке был один выход и три окна, хотя сами окна были ещё и забиты досками довольно основательно, скорее всего, в первую очередь от не прошенных "белых гостей" в зимний период.
  Зная расположение в бараке, Константин с парой курсантов направился к двери. Резким рывком открыв дверь Константин сам сместился в сторону, туда полетели одна за другой четыре гранаты со слезоточивым газом и две с нервнопаралитическим, после чего дверь захлопнул ногой опять же Константин. Тройка тут же переместилась к заранее присмотренным позициям недалеко от окон, их задача была контролировать окна. Двери контролировали снайперы Александры Волошиной.
  Веселье началось примерно через полминуты, двери барака распахнулись, из её проёма начали вываливаться матросы с прижатыми к лицу различными тряпками или частями одежды, не успев сделать и нескольких шагов, они падали от попаданий пуль, зачастую от нескольких сразу. Были и попытки прорваться через окна, которые тоже прерывались от точных выстрелов в ответ.
  Через две минуты больше никто не из барака не выходил или в конце правильнее сказать, не выползал.
  Выждав для верности, ещё несколько минут Константин скомандовал на заход внутрь барака, снайпера прекратили огонь. Но прежде чем зайти туда полетели сначала две гранаты Ф-1, подождав когда они рванут, туда следом бросили ещё одну и только после её взрыва туда нырнули три фигуры курсантов.
  Контрольных выстрелов, которые они делали, не было слышно, но те показались через полминуты, начали делать контроль около барака. По окончании, которого, Константин Файзрахманов доложил, - здесь уничтожено 19 человека экипажа.
  - Всё сходится, как в аптеке, - удовлетворённо проговорил Иванов, - доложиться по группам.
  - Потерь, раненых нет, - тут же отчитался первым Файзрахманов, за группу захвата.
  - Потерь, раненых нет, - повторила за ним Волошина, отчитавшись за снайперов.
  - Потерь не имеем, - доложил за группу прикрытия снайперов, курсант по фамилии Дроздовский.
  - Вот и прекрасно, - бодрым голосом сообщил Иванов на общей волне, - сборы у лодки всех, кроме снайперов. Снайпера находятся до утра на нашей платформе. Остальные работают по извлечению остаток экипажа лодки на свежий воздух. Внизу работает группа захвата Файзрахманова, наверху принимают группа прикрытия снайперов Дроздовского. Всё работа пошла.
  Иванов вышел на связь через "Стилет" ровно в полночь с 11-го на 12-е ноября, его давно ждали с нетерпением.
  Вздохнув с облегчением Дегоров, дал команду на возвращение на Базу "Стилета", одновременно давая отмашку Песецкому на взлёт второй платформы, на которой находилось сорок моряков во главе с Рейснером и его помощником Немченко.
  Уже по тому, что они взлетели, Рейснер понял, что они летят принимать свою подводную лодку, это же и подтвердил Песецкий.
  - В воздухе нам находиться часа четыре, - сообщил Песецкий, - так что можете пока поспать, есть ещё время.
  Повернувшись к плотно сидевшим морякам, Лев Михайлович сообщил, - у нас есть подводная лодка, мы летим её принимать, через четыре часа будем на месте.
  Радостный гул довольных моряков был ему ответом, всем уже надоело сидеть без дела на Базе, а тут как им и говорили своя подводная лодка. Теперь можно будет и им выходить на немецкие морские коммуникации.
  
  Глава 10
  
  Больше всего радовались обретению подводной лодки Рейснер и Немченко, они оба попеременно не вылезали из обучающих капсул, стараясь как можно больше пополнить свои знания подводников, они же прекрасно понимали, что, на конец этого года немецкие "семёрки" лучшие подводные лодки в мире. Тут даже не все немецкие подводники понимали, как можно их использовать по максимуму. Да если и честно, то не всё нужное оборудование было на них, торпеды тоже не соответствовали действительности, хотя их лучшие характеристики и новые модели уже разрабатывались многими государствами, это те же самонаводящиеся торпеды и торпеды нового поколения - электрические, а так же с системой акустического наведения.
  Рейснер и Немченко на тот момент досконально изучили тактику использования подводных лодок на несколько десятилетий вперёд, то есть изучили всё, что было по этому вопросу на Базе и что им могли представить.
  У них по поводу применения подводных лодок был разговор с Дегоровым и Песецким, которые обещали "подумать" над торпедами, обещая заняться доработкой торпед. "Совместить ужа и ежа", - как смеясь, сказал Песецкий, иными словами доработать имеющиеся, чтобы они были и самонаводящиеся электрические с системой акустического наведения на цель, так и отдельно стреляющие из глубины.
  - И несколько штук обманок подводных лодок, - тут же по максимуму выложил в дополнение Немченко, мотивирую это тем, что это сильно увеличит живучесть лодки.
  Четыре часа лёта прошли незаметно и быстро, уже под утро они находились в районе острова Земля Александры, о чём Иванова предупредил Песецкий, тот тут же выдал наводку по радио, включив на своей рации режим "маяка".
  В 04.45 12-го ноября, рядом с бараком опустилась вторая платформа, из которой тут же начали выходить моряки прибывшего экипажа, но первым, как и положено выскочил Рейснер, за ним Немченко. Хоть и было темно, но контуры лодки всё же были заметны без всяких приборов.
  К тому моменту половина экипажа немецкой лодки, которые находились на ней, были вытащены из неё и перенесены на берег к причалу. Все они уже были рассажены около причала, впереди сидел командир лодки капитан-лейтенант Карл-Эрнст Шрётер, за ним полукругом его офицеры, ещё далее тоже полукругом сидел весь остальной экипаж лодки. Все 46 экипажа.
  Как только Песецкий опустил платформу, около её входа тут же образовался Иванов и командир группы захвата Файзрахманов. Первыми в открытую дверь выскочили как я уже и говорил Рейснер, за ним Немченко ну а следом и весь остальной новый экипаж на лодку.
  Переместив взгляд с подводной лодки, стоящей у причала на сидящий около причала экипаж, Лев Михайлович спросил, показывая рукой на немецкий экипаж, тихим голосом, только чтобы услышал Иванов, - а эти Олег Кириллович, что здесь и сидеть будут?
  - Лев Михайлович, - серьёзно ответил тот, - если вы не знаете, то я Вам говорю, что Адольф Гитлер большой почитатель мистики, вот это как раз и для его ума, пусть хорошенько подумает, что бы это значило? Тем более мы сделали так, что к ним никакой зверь не подойдет. Мистика, правда?
  Несколько краснофлотцев из тех, что посмелей, приблизились к немецкому экипажу.
  - Эй, Вы там поосторожней, не развалите композицию начальства, - тут же громким голосом предупредил их Константин Файзрахманов.
  - Ну что Лев Михайлович, весь Ваш экипаж уже готовый, так что пойдёмте, будете принимать лодку, - проговорил Иванов, - Вы как командир вам туда и первому спускаться.
  При подходе к подводной лодке, стало видно, что над ней уже развивается военно-морской флаг РККФ.
  Подымаясь первым по деревянному настилу с причала на лодку Рейснер, на автомате отдал часть флагу корабля, за ним это сделали и все остальные члены экипажа. Как и все на Базе, на всех прибывших был зимний камуфляжный костюм.
  Когда Рейснер и Немченко поднялись по скобам наверх боевой рубки, следовавший за ними Иванов попросил, - Лев Михайлович, а я ведь ещё не был на лодке, может, покажите мне Вашу лодку?
  Тот, повернувшись к Иванову, улыбнулся открытой улыбкой, сделал широкий жест, в сторону люка и сказал, - обязательно, прошу следовать за мной, - и первым стал спускать внутрь.
  Стоящий у люка Немченко повторил жест командира, указывая, на люк и сказал, - я после вас, - давая понять, что вторым следует спускаться Иванову.
  Описывать устройство немецкой подводной лодки, я не буду, этих описаний вполне достаточно, как только весь экипаж спустился в подводную лодку, оттуда тут же выбрались шесть человек группы захвата, которые там оставались до конца, выход Иванова они предпочли дожидаться на боевой рубке лодки.
  Новый экипаж тут же растекался по всем отсекам лодки, знакомясь со своими постами, каждый знал, чем ему заняться в первую очередь, ведь лодка должна выйти в море буквально через несколько часов, а точнее, как только рассвет вступит в свои права.
  Иванов после ознакомления с лодкой, пройдясь по всем отсекам лодки, вместе с Рейснером поднялся из центрального отсека на боевой пост командира лодки, где на откидном кресле сидел, дожидаясь их Немченко.
  - Ну как Вам лодка Олег Кириллович? - уточнил он у Иванова.
  - В общем-то, неплохой аппарат Иван Александрович, только по приходу его на Базу надо будет чуть, чуть доработать, - ответил Иванов, повернувшись к Рейснеру, сказал, - ну что Лев Михайлович, будем прощаться до Базы, а ВЫ после её испытания, вынесите свои предложения.
  -Так и сделаем, - согласился Рейснер.
   Но том они и попрощались, Иванов выдвигался на Базу вместе с курсантами, которые ждали только его и выдвижения лодки в море.
  Дальше лодка своим ходом шла на Базу, а две платформы вместе возвращались на Базу отдельно.
  Как только вновь прибывший экипаж покинул платформу и двинулся принимать свою лодку, Песецкий так же выскочил из платформы, для того, чтобы незаметно установить чуть в стороне мобильный портал, замаскированный под небольшой булыжник, который он привёз с собой. Позднее они через этот портал, придут сюда с закрытой зоны Базы, чтобы забрать отсюда как продовольствие, так и немецкие торпеды для переделки и мины. Не светить же перед остальными землянами, такими просто фантастичными ноу-хау.
  К 12.00 обе платформы приземлились на аэродроме Базы. Первая операция курсантов база была завершена успешно. Курсантам, участвовавшим в операции, было предоставлено время, до утра следующего дня для отдыха, ну а потом учёба.
  Подводную лодку ждали завтра с утра, так было договорено с Рейснером. Тот за время перехода опробует лодку, потом её поставят на доработку, доставив, некоторое количество аппаратуры, чтобы лодка не просто шла, а была зрячей, видя всё, вокруг себя и могла "дышать некоторое время под водой".
  Как только подводная лодка с пока ещё номером U-752, вышла из бухты и на дизелях устремилась в сторону Базы, ушли две платформы, вместе с курсантами.
  Отлетая от острова, Песецкий связался с Базой, а точнее с Геннадием Роспой, давая ему отмашку.
  Тот как всегда был на закрытой зоне Базы, точнее, на верфи, где уже лежала носовая часть новой лодки по третью секцию включительно, работы продолжались с четвёртой и пятой секциями. На этой лодке мы остановимся несколько позднее в своём повествовании.
  Геннадий Роспа знал, что ему сказал Песецкий. И тут же отдал команду части роботам, в том числе и нескольким охранным на проход через малый портал, настроив его на выход - остров Земля Александры.
  Тем была поставлена конкретная задача, - забрать оттуда все немецкие торпеды, мины их стойки в закрытую зону Базы, а так же переправить сюда все запасы продовольствия.
  Два пулемёта с боеприпасами и два ротных миномёта с запасом мин, группа захвата перетаскала в подводную лодку, как впрочем, немецкие автоматы убитых матросов.
  13-го ноября, подводная лодка пока ещё под номером U-752, вошла в подземное озеро и ошвартовалась около пирса, как раз напротив центрального входа на Базу.
  Встречать её вышло практически всё население "Базы-63", во главе с руководством Базы, после построения всего экипажа на палубе лодки, Рейснер доложил Дегорову как начальнику Базы. Выслушав доклад Рейснера, Дегоров зачитал приказ по Базе, согласно которому, подводной лодке было присвоено новое имя "Омуль", а весь личный состав лодки, вновь призван на военную службу официально. Всему личному составу без исключения восстановлены воинские звания, список личного состава лодки с перечислением званий тут же был зачитан.
  Капитаном ПЛ "Омуль" был назначен капитан 2-го ранга Рейснер Лев Михайлович, старпомом лодки назначен старший лейтенант Немченко Иван Александрович.
  Ко всему, капитану 2-го ранга Рейснеру Льву Михайловичу, так же поручено формирование ещё одного экипажа для следующей подводной лодки.
  С 14-го ноября ПЛ "Омуль" становилась на профилактику на две недели, для установки дополнительного оборудования и аппаратуры.
  В первую очередь подвергались изменению радиорубка и гидроакустическая, аппаратуру с них аккуратно демонтировали и передали на склад, на хранение. В радиорубке установили более новую компактную радиостанцию, занимающую гораздо меньше места, там же разместилась вместо гидроакустической аппаратуры, радиогидроакустическая система с дисплеем отображающим обстановку на экран, а на наружной обшивке лодки монтировались датчики для нормальной работы этой системы.
  В освободившийся гидроакустической рубки была смонтирована система генерации кислорода (СГК), вес которой составил около 200 килограмм, конечно, она не могла производить такого количества кислорода достаточного для дыхания всего экипажа, Но всё же была хоть каким-то подспорьем для экипажа при передвижении лодки под водой. Тем более её работу необходимо было проверить в боевом походе лодки.
  Пока шли демонтажно-монтажные работы внутри лодки, экипаж лодки выгружал все свои торпеды, их отправляли в закрытую зону на переделки. Как только с острова Земля Александры, начали поступать в закрытую зону хранящиеся там, на берегу торпеды, их по одной тут же начали разбирать технические роботы на переделку.
  Обычный боекомплект "семёрки" в начале войны состоял из 10-12 G7e (парогазовая) и 2-4 G7a ("бесследная" электрическая). Именно тридцать две торпеды и хранилось там, на берегу, из них, как и положено 24 G7e и 8 G7a.
  При переделке торпед G7e, на них ухитрились поставить на порядок хорошо усовершенствованный контактно-неконтактный взрыватель (КНВ), вдобавок ко всему они получили слегка улучшенный прибор самонаведения (улучшенный вариант, что и на Т5 "Цаункёниг" (нем. TV Zaunkönig II, в серию которая пошла только в конце войны), только при его изготовлении применялись более современные для того времени детали, отчего прибор на торпеде (сонор) улавливал шум винтов корабля, идущего на скорости от 7 до 15 узлов, на расстоянии около 500 метров, при этом угол улавливания шумов хоть немного, но увеличился по сравнению с немецкой версией).
  Торпеда G7a так же поменяла КНВ, на всё тот же усовершенствованный, а прибор самонаведения был спроектирован, для стрельбы этой торпедой только по подводным целям, для этого пришлось полностью менять условия работы гидростата торпеды.
  18 ноября экипаж ПЛ "Омуля" начал загрузку в лодку переделанных торпед. В первую очередь через торпедопогрузочный люк в кормовую часть загрузили торпеды G7a. А уж потом настал черёд загрузки торпед G7e в отсек носовых торпедных аппаратов через носовой торпедопогрузочный люк. В отсеке носовых торпедных аппаратов, первые четыре торпеды, опускали под палубный настил отсека, потом четырьмя торпедами зарядили торпедные аппараты и только после этого загрузили ещё две в стойки находящиеся с правой и левой стороны отсека.
  А 20-го командир ПЛ "Омуль" капитан 2-го ранга Рейснер, доложил Дегорову, что лодка к походу готова.
  - Лев Михайлович, - уже в который раз говорил Дегоров Рейснеру, - для вас самое главное апробация переделанных торпед, системы наведения на цель с помощью радиогидроакустической аппаратуры, ну и проверите, как работает СГК. Работаете в районе участка мыс Румис-ниёми и мыса Ристи-ниёми, ну плюс-минус. И да, торпед не жалейте, но для начала атакуйте, одной, потом двумя, а если не получиться то пускайте все четыре. Мы должны чётко знать, как правильно их использовать.
  20-го ноября в 14.00 ПЛ "Омуль" вышла в свой первый боевой поход.
  Как прошёл его первый боевой поход мы остановимся немного ниже, а пока вернёмся к 12-му ноября.
  Сразу же по прибытию на Базу Иванов изложил Дегорову и Песецкому своё заключение, по поводу того, что ему пришлось наблюдать на стоянке немецкой лодки - всё говорило за то, что туда немецкие подводные лодки наведываются регулярно. Да и запасы, которые там хранились и были забраны оттуда на Базу не могли быть доставлены подводными лодками, только судном снабжения последних. А если делать выводы по маркировкам продовольствия, то на эту стоянку оно было доставлено в течении последних шести месяцев.
  - Что предлагаешь? - тут же уточнил Дегоров.
  - Первое, заминировать немецкими минами ТМВ подходы к бывшей стоянке, - тут же начал выдавать Иванов, - второе мне не нравится, что немецкие суда ходят здесь на севере как у себя дома. В третьих, хотелось бы поймать эти корабли. Это скорее корабли гражданские, выполненные как суда снабжения, способные к тому, чтобы находиться здесь на Севере, даже зимой и выполнять задачи снабжения установки метеостанций, как автономных, так и с зимовщиками. В-четвёртых, надо установить наиболее часто посещаемые места здесь на Севере, как подводными лодками так кораблями немцев, проверить их, немецких метеорологов уничтожить, аппаратуру изъять, как и продовольствие, всё вывезти с их стоянок, все подходы к тем местам минировать, особенно морские. Пусть уже сейчас немецкие моряки бояться соваться в те места здесь, даже которые они хорошо знают. Заодно и натаскаем курсантов по различным видам захватов.
  Переглянувшись между собой, Иванову ответил Дегоров, - хорошо за зимний период, основной упор в обучении сделаем на этом. Подходы к бывшей немецкой стоянки мы тоже заминируем, как со стороны берега, так и моря.
  Тогда ещё Олег Иванов не понимал политики невмешательства этих людей. Всё, что они делали, они старались делать руками людей или делали с их же подачи. Но ключевым - была инициатива самих людей, на Базе, к ним относились в первую очередь именно Олег Иванов, Геннадий Роспа. Сами же Дегоров и Песецкий старались оставаться в стороне.
  Немного истории. Морские и воздушные операции в Северной Атлантике и в полярных морях во многом зависели от заслуживающих доверия прогнозов погоды. Последние приобрели ценность особого вида оружия; поэтому вскоре после начала войны был прекращен международный обмен метеорологическими наблюдениями, являющимися основой прогнозов, и соответствующие данные стали передаваться вооруженным силам только в зашифрованном виде. Таким образом, Германия лишилась всех данных, поступающих с запада и с севера и имеющих решающее значение для предсказания нашей погоды, которая приходит с запада.
  Кстати до начала войны 1939-1940 года именно СССР передавала Германии информацию по метеорологическим наблюдениям со своих метеостанций расположенных на Севере.
  После начала же войны гитлеровцев все время преследовали "метеонеудачи". Их метеокорабли один за другим погибали в Северной Атлантике. Причиной гибели таких кораблей, за которыми целенаправленно охотились военные корабли и самолёты союзников крылись в том, что на этих кораблях были шифровальные машины "Эни́гма" (от нем. Änigma - загадка), а ещё точнее, шифры, в том числе и на месяцы работы вперёд.
  Автоматические радиометеостанции выходили из строя. Полеты специальных самолетов ни в коей мере не восполняли пробелов на синоптической карте, перехват чужих метеосводок оказался делом ненадежным.
  Поэтому немецкому метеорологу доктору Г. Кнёспелю, пришла мысль высаживать осенью в отдаленных пунктах Арктики метеорологические отряды с аппаратурой; такие отряды должны были радировать свои наблюдения до начала таяния льдов следующим летом. Полярная зима практически лишала противника возможности захвата таких станций даже и в тех случаях, когда их удавалось запеленговать. А тем более в зоне ответственности СССР, где немецкие моряки чувствовали себя как дома.
  Немецким морским командованием были организованы следующие экспедиции в 1941 году.
  Осенью 1941 года "юнкерс-52" высадил группу из десяти человек в нескольких километрах от Лонгйира. Эта метеогруппа 5-го воздушного флота под командованием доктора геофизики Эриха Этьена (нем. Erich Etienne), оборудовала место для зимовки и работы в период полярной ночи, шесть человек которой, вернулась обратно, а на зимовку из Германии прибыла новая группа во главе с доктором Альбрехтом Моллем (Albrecht Moll). Эта метеостанция люфтваффе получила кодовое название "Бансё" (Bansö) - акроним воздушного моста Банак - Шпицберген. Оборудование "Бансё" обошлось люфтваффе в 38 самолётовылетов. Масса доставленных грузов составила всего около 5000 кг, при этом совокупно машины 5-го воздушного флота налетали 76 000 километров. 8 ноября полностью подготовленная Этьеном станция "Бансё" вступила в строй. Для своей жизнедеятельности они использовали продовольственные склады союзников, оставленные в поселке. В мае 1942 года за ними прилетел самолет, доставивший их в Норвегию.
  Почти одновременно с этой группой в Кросс-фьорде, на северо-западном побережье Шпицбергена, с двух траулеров "Фриц Хоман" и "Заксен" (WBS 1 Sachsen) высадились еще шестеро германских метеорологов во главе с самим Кнёспелем. В нескольких километрах от главного лагеря они устроили запасной - на случай непредвиденной эвакуации. (Впоследствии подобная система была принята почти во всех немецких метеоэкспедициях: непременный запасной пункт, нередко даже не один, дополнительные склады-депо в укромных местах.) Операция, как и будущая станция, получила кодовое название Knospe ("Бутон"), что заложило в кригсмарине традицию давать всем наземным станциям названия, обыгрывающие фамилии научных руководителей. Метеонаблюдения проходили по полной программе с запуском радиозондов. Наблюдения в Кросс-фьорде продолжались до августа 1942 года, а потом германская подводная лодка сняла эту группу. На берегу осталась автоматическая радиометеостанция, которая через две недели вышла из строя.
  "Бутон" расцвел пышным цветом! Едва лишь X. Кнёспель возвратился в Германию, он приступил к созданию специальной "высшей школы" метеорологов-диверсантов, которым предстояло жить и работать в полярных районах. В укромном горном уголке Южной Германии началось обучение добровольцев из числа служащих германского военно-морского флота. К услугам "студентов" были новейшие метео- и радиоприборы, надежное и компактное снаряжение, лучшие преподаватели-синоптики, опытнейшие радисты, тренеры-альпинисты и горнолыжники. Одновременно на этих курсах велась подготовка нескольких групп, по десять - двадцать человек в каждой. Один из этих десяти - двадцати дополнительно занимался медициной, изучал основы полевой хирургии (в самые большие группы входил штатный врач-хирург). Словом, дело было поставлено на широкую ногу.
  Из специализированных кораблей снабженцев, которые действовали в Арктике и Атлантике в 1941 году в интересах "арктических волков" Карла Дёница, командующего подводным флотом кригсмарине, было всего одно судно "Пелагос" (до 1940 года был плавбазой норвежских китобойных судов в Антарктике, 14 января 1941 года захвачен немецким вспомогательным крейсером "Пингвин). Плавбаза была переоборудована в корабль специального назначения и имела на борту 2 спецёмкости под дизельное топливо и пресную воду, вместительные рефрижераторные камеры для хранения продуктов, спецхранилище для торпед, а также специальные грузоподъёмные средства. Практически ежемесячно "Пингвин" курсировал между Шпицбергеном, Землей Франца-Иосифа и северной оконечностью Новой Земли, особенно это касалось начального периода войны.
  Возможно, некоторые продвинутые читатели не согласятся со мной - что было одно судно. Скажут было два - и я с ними тоже соглашусь, только с небольшим добавлением с конца декабря 1941 года. "Кернтерн", - был спроектирован и построен в 1937-1940 годах специально для пополнения запасов германских рейдеров и подлодок, был введён в эксплуатацию 20 декабря 1941 года. Оборудован примерно, так же как и "Пелагос". Его активная эксплуатация началась только с начала 1942 года.
  Вот в первую очередь на этот специализированный корабль снабженец "Пелагос" и нацелился начальник штаба Базы Олег Иванов. Оптимальным вариантом он считал захват этого корабля непосредственно здесь на Севере, тем более, что скоро остро встанут вопросы со снабжением подводной лодки "Омуль", тем же дизельным топливом, да и торпеды лишними не будут, как впрочем, и продовольствие. А вот само судно будет для Базы дальнейшим балластом.
  - Сначала надо его захватить, - подумал про себя Иванов, - а уж потом делить шкуру, а точнее выгрести с него всё и только после этого передать на баланс Северному флоту. Пусть и у них будет свой корабль снабжения.
  То, что корабль можно захватить, он Иванов, не сомневался. На настоящий момент, насчитывалось 37 человек курсантов. Плюс к ним шесть снайперов, которых и дальше натаскивали только на снайперскую стрельбу. Этого количества вполне хватало на захват такого судна, тем более, что все курсанты переключились именно на натаскивание - "захват корабля". К тому же время близилось к Полярной ночи, что способствовало тому, что к такому судну можно будет незаметно, подойти на двух платформах, да ещё ночью, а после высадки даже 30 курсантов на его палубу, его можно считать захваченным, в эту пору на палубе будет минимальное количество немецких моряков.
  Дело осталось за главным - отследить через висящих на орбите автоматических разведчиков все передвижения кораблей здесь на Севере. Так вскоре был вычислен именно этот корабль, находящийся в районе Земли Франца-Иосифа, а точнее острова Земля Георга.
  После чего, Олег Иванов начал просчитывать предстоящую операцию, сколько необходимо взять курсантов, сколько хватит снайперов, экипировка, продовольствие, время доставки, время для подготовки снайперов, оптимальное время нападения, экипировка и т.д.
  15 ноября курсантам было объявлено о начале подготовке к операции по захвату немецкого корабля снабжения, экипаж которого не должен превышать 150-200 человек. Последних 7 прибывших курсантов на Базу, оставляли на Базе как слабо подготовленных. На подготовку отводилось всего 8 часов времени, до вечера, плюс около четырёх часов лёта, непосредственно до места, где находилось в настоящий момент корабль снабжения. Его выход из норвежского порта Гаммерфест две недели назад, отследил в обратном порядке через автоматических разведчиков, находящихся на орбите Земли ИИ крейсера "Стремительный". Иванову были просто выданы данные - откуда, когда и по какому маршруту шёл этот корабль снабжения.
  Операцию по аналогии с первым захватом подводной лодки назвали так же иронично - "Китобойный промысел", для операции Иванов задействовал две платформы, на тот случай если придётся разносить снайперов по разные борта корабля и расстояние до берега будет значительное, а так же для одновременной быстрой высадки. Основная группа это 30 курсантов разбитых на пары, которым конкретно расписали, в каком секторе корабля они действуют и что берут под контроль, на страховке шесть снайперов по три на каждой платформе для отстрела всех и вся на палубе корабля. Одной платформой управляет сам Иванов, рулить другой определили Викторию Минаеву. В этот раз курсанты должны будут работать без страховки с воздуха, погодные условия не позволяли задействовать БПЛА.
  Немного истории. Почему именно эта операция была названа иронично "Китобойный промысел"? Тут всё просто, виноват немецкий вспомогательный крейсер "Пингвин". Именно этот рейдер провёл на Севере, свою самую успешную операцию. С 14 января 1941 года, в течении двух дней, без единого выстрела им был захвачен китобойный норвежский флот в составе плавбаз "Оле Веггер" и "Пелагос" с 22 тыс. тонн китового жира, 11 небольших китобойных судов и направленный к ним танкер "Солглимт" с 10 тыс. тонн топлива.
  
  Глава 11
  
  Наконец 15-го ноября в 16.00 курсанты, а так же снайпера загрузившись на две платформы, стартовали с подземного аэродрома. Первую платформу вёл Иванов, за ним как привязанная в 250 метрах сзади шла платформа под управлением Минаевой. В принципе как такового управления платформами в прямом смысле этого слова не было, при старте в их компьютеры был заложен один и тот же маршрут движения, у платформы Минаевой вдобавок ко всему, была заложена программа повторения движения первой платформы. Именно поэтому обе платформы вышли к острову Земля Георга с всё тем же интервалом 250 метров.
  Где именно находился "Пелагос" у острова Земля Георга, Иванов знал с точностью до 50 метров, поэтому платформы последние километры до берега, вблизи которого находился немецкий корабль снабжения, летели на минимальной высоте 10 метров, при этом Иванов и Минаева использовали приборы ночного виденья, для комфортного передвижения.
  В 20.35, расположившись на скалистом берегу бухты, как раз напротив места, где стоял в 120 метрах на якорях "Пелагос" Иванов, Файзрахманов, Волошина, Дроздовский рассматривали последнего через приборы ночного виденья, которые же и транслировали осмотр одновременно на обе платформы. "Пелагос" очень удачно расположился в глубине бухты, так чтобы его в дневное время не наблюдалось со стороны моря. По мере осмотра корабля шли комментарии, сколько человек и где несут вахту на палубе, сколько человек находится в рулевой рубке, какое вооружение несёт корабль и где оно расположено. Помимо этого неизменная пара Минаева - Клименко запустили небольшого размера беспилотник, который с трудом преодолевая порывы ветра, всё же облетел по кругу несколько раз корабль. "Пелагос" - большой корабль для того времени (12 083 брт.), построенный в 1901 году, в длину под 200 метров и ширину более 15 метров, имел одну дымовую трубу, расположенную сразу же за рулевой рубкой, среднее расположение надстройки и машинного отделения, в нос и корму от которого располагались грузовые помещения (твиндеки и трюмы). Имел многочисленные антенные поля натянутые как в сторону носовой части, так и кормы. Что говорило о том, что на его борту расположена не одна и не две радиостанции. На нём же были расположены многочисленные специальные грузоподъёмные средства - грузовые колонны носовые и кормовые.
  Захват решили проводить в 23.00, когда большинство экипажа будет отдыхать, все курсанты имели при себе приборы ночного виденья, кроме того чтобы дать всем курсантам фору перед немецкими моряками на касках и чёрной форме в которую были одеты курсанты нанесли символику войск СС. По предположению Иванова это должно дать им фору по времени. Не будут же немецкие моряки открывать мгновенную стрельбу по военнослужащим с символикой СС. С таким подходом согласились все курсанты. Прежде чем стрелять, останавливать немецких моряков короткими командами на немецком. Тем более что изучение немецкого языка входило в обязательную программу на первом курсе.
  Платформы после высадки курсантов должны разойтись по разные стороны бортов корабля для контроля, при этом находиться на высоте 50 метров над уровнем моря после зависания платформ Иванов и Минаева должны встать за 12,7-мм крупнокалиберные пулемёты НСВ "Утёс" установленные на платформах. Стрельба из них открывалась только в крайнем случае, иначе их грохот разбудит весь экипаж корабля.
  Время медленно, но верно подошло сначала к 23.00, а потом к 23.30. К тому моменту обе платформы заняли свои места по бортам корабля на расстоянии 200 метров, и были готовы к стрельбе.
  Наконец прозвучала в эфире долгожданное "Огонь". Снайперы тут же начали стрелять по давно намеченным целям, для начала в тех, кто находился на палубе корабля, а потом в тех которые были в рубке управления. Картинку засветки, которых транслировали снайперам с одного из разведчиков, который завис на орбите как раз над ними, через ретрансляторы платформ.
  Выстрелы прекратились через буквально десяток секунд, тут же прозвучал долгожданный боевой клич, в исполнении Иванова, - сарынь на кичку. По этой условной фразе две платформы одновременно рванули к обречённому кораблю под названием "Пелагос". Платформа Иванова зависла в метре от палубы корабля, в носовой части, на которую тут же начали прыгать курсанты и парами устремились к зонам своей ответственности. Тоже самое происходило и с платформой которой управляла Минаева, только та "припарковалась" в метре от палубы в кормовой части "Пелагоса".
  После высадки курсантов платформы разошлись по своим местам, на них осталось только по три снайпера.
  Каждый курсант был основательно упакован в лёгкий бронежилет, помимо автомата "Вал", он имел три пистолета, два из которых были всё те же немецкие пистолеты С-96 с отъёмными 10-ти и 20-ти зарядными магазинами, на каждом из которых был глушитель и лазерный целеуказатель, по одному пистолету на крайний случай. Выбор этого пистолета оставался за каждым курсантом персональный. Кроме того имелись гранаты как ближнего боя, светошумовые гранаты, и по одной Ф-1, на всякий случай.
  Тишина соблюдалась только первые три минуты. Потом в глубине корабля раздались несколько приглушённых взрывов светошумовых гранат. Несколько раз выстрелили снайпера, как всегда отличилась Волошина, которая контролировала корму корабля с правой стороны, вот из кормовой надстройки, из одной двери и начали выскакивать немецкие матросы. Вооружённая своей любимой снайперской винтовкой ОСВ-96, та тут же начала стрелять буквально за секунды расстреляв, все пять патронов магазина. Мгновенно опустив винтовку, подхватила приготовленную другую - СВД, так же с глушителем и встроенным прибором ночного виденья, продолжила стрелять на поражение, в этом случае у неё был магазин на двадцать патронов. Выскочивших было двенадцать человек, которые и легли там же у двери. Оторвавшись на короткое время Иванов, подхватил ОСВ-96, перезарядив его дослал патрон в ствол поставил рядом со снайпером, та оторвалась на несколько секунд, быстро поменяла винтовки, буркнув быстрое, - спасибо. Тот не чинясь уже перезаряжал и СВД, заменив неполный магазин, на полный. Больше стрелять с платформы Иванова не пришлось, хотя и с платформы Минаевой тоже стреляли несколько раз, по всей видимости, это были штатные расчёты орудий, установленных на корабле, которые старались занять свои рабочие места. Это предупреждали о своей работе снайпера, как это сделала Волошина перед началом стрельбы.
  Наконец по прошествии ещё 10 минут в эфир из недр корабля вышли Файзрахманов и Дроздовский. Которые отчитались о "проделанной работе", несколько курсантов получили лёгкие ранения. Такой успех был только благодаря тому, что на курсантах были знаки войск СС и все разговоры те вели на немецком языке. Это-то и вводило в заблуждение немецких моряков, а подаренные мгновения курсанты использовали на полную катушку. Постоянная практика в стрелковой подготовке дала о себе знать, тем более расстояния до целей были несерьёзные и лазерные целеуказатели на пистолетах и автоматах отлично помогали действовать быстро.
  Обе платформы немедленно переместились на палубу корабля, снайпера по договорённости поменяв свои винтовки на автоматы, заняли заранее оговоренные позиции по всему кораблю.
  Платформа Минаевой тут же ушла на Базу на максимальной скорости. На ней должны были прибыть краснофлотцы, которые не вошли в состав экипажа "Омуля" а так же часть экипажа самого "Омуля" во главе с неугомонным капитаном 2-го ранга Рейснером, Немченко оставался на лодке за старшего. Кроме того на "Пелагосе" захотел побывать и Песецкий. Корабль снабжения "Пелагос", как только на него прибудет вторая волна, принято решение отвести поближе в "Базе-63" укрыв до поры, до времени в одной из бухт острова. Из него же было принято решение изъять все запасы продовольствия, торпед, мин, оставив нетронутыми только запас пресной воды и топлива для подводных лодок.
  Кстати сам "Пелагос" находился в бухте не просто так, Файзрахманов со своей группой захвата обследовал берег бухты и нашёл-таки место, где немецкие моряки оборудовали несколько блиндажей для развёртывания метеостанции. Постройка велась всего два дня, уже были подготовлены места, отрыты котлованы и начаты, возводится стены блиндажей, в том числе и для хранения продовольствия.
  К 05.00 прибыла платформа, которая привезла вторую волну. Лев Михайлович тут же начал отдавать команды на то кто и чем будет заниматься на "Пелагосе". На корабле снабжения оставались в качестве силовой поддержки группа Кости Файзрахманова, остальные курсанты возвращались на Базу вместе с Ивановым, на этой же платформе улетала и Виктория Минаева.
  17 ноября в 17.15 корабль снабжения "Пелагос" прибыл в бухту, которую ему определили для стоянки.
  Корабль закрепили на месте с помощью якорей, после чего все задействованные на нём курсанты и краснофлотцы были перемещены с помощью платформ на Базу.
  18 ноября 1941 года начальник штаба Северного флота контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич прибыл на своё рабочее место как обычно к 07.00 утра, дежурный по штабу доложил обо всех происшествиях за ночь. Не успев зайти в свой кабинет, Степан Григорьевич уже слышал, как зазвонил телефон правительственной связи, несколько секунд трубка телефона была снята, - начальник штаба Северного флота контр-адмирал Кучеров слушает.
  - Оставайтесь на линии, соединяю вас с товарищем Ивановым, - в трубке раздался довольно приятный женский голос телефонистки.
  Кучеров внутренне подобрался, так и не сев в кресло оставшись стоять, он прекрасно знал кто звонит под псевдонимом "Иванов". В трубке молчание не затянулось и десяти секунд, когда раздался мужской голос, чистый русский и без грузинского акцента.
  - Степан Григорьевич Кучеров? С вами говорит капитан 3-го ранга Иванов Олег Кириллович, начальник штаба "База-63". Вы поняли, о ком идёт речь? - на другом конце линии сделали небольшую паузу, чтобы собеседник сообразил, о чём говорят.
  Кучеров сообразил мгновенно, поняв, кто ему звонит, - да я понял, слушаю.
  Он так же мгновенно понял, что если ему звонят да ещё по правительственной связи, то значит, от него что-то хотят. И собеседник его не разочаровал.
  - Мы беспокоим Вас с просьбой, - говоривший в телефон голос показался Кучерову молодым, - чтобы Вы - Северный флот в период с 20 ноября игнорировали и не атаковали любые подводные немецкие лодки в районе от входа в фьорд Петсамо-вуоно и до острова Лунгёэн в течении нескольких месяцев, а точнее до конца февраля 1942 года.
  Говоривший сделал паузу и когда Кучеров уже хотел задать вопрос тот продолжил.
  - Предупреждая Ваш вопрос, отвечаю, в этом районе будет проводить операции немецкая подводная лодка. Эти операции будут проходить в наших с Вами интересах. Об их итогах Вам и так будут сообщать Ваша разведка. А чтобы Вы поняли, что это серьёзная просьба, то, - тут говоривший ненадолго остановился, задумавшись, потом продолжил, - лучше возьмите листок бумаги и запишите.
  Населённый пункт Платоновка, из него в северо-западном направлении выходит грунтовка, там последним строением будет баня с правой стороны дороги. Через 1200 метров влево будет уходить просека, по ней ровно через 300 метров увидите ворота с дорогой вниз в распадок, там расположен склад "НЗ" с новейшим артиллерийским вооружением который мы передаём Северному флоту. Там находятся артиллерийские орудия В-11 20 штук, ЗУ-23-2 40 штук, ЗИС-3 20 штук, к ним в дальнем конце распадка складированы боеприпасы по 5 комплектов на ствол. Кроме того рядом со складированными боеприпасами на склоне находится дверь. Там в скальном укрытии находятся 50 станковых крупнокалиберных пулемётов Владимирова (так называемые КПВ), а так же сотня ручных ротных пулемётов РП-46, к ним несколько миллионов патронов. Мой Вам совет все крупнокалиберные пулемёты только на корабли флота, как и ЗУ-23-2. Немцы при стрельбе из них будут "очень и очень приятно удивлены".
  - Записал, - Кучеров торопливо записывал то, что ему говорит собеседник, - кто Вы? Как с вами связаться?
   - Мы те, кто никому не нужен, - ответил Иванов, - при необходимости мы сами с Вами свяжемся, по правительственной связи. Рад был с вами поговорить.
  - Подождите, - начальник штаба СФ плотно прижал к уху трубку, - у нас есть много вопросов и предложений ...
  - Прошу прощения Степан Григорьевич, - его собеседник говорил спокойно и размерено, - это наш с Вами не последний разговор. И в дополнение к сказанному, я снимаю охрану с этого склада "НЗ" через 15 минут. И мы ещё обязательно с Вами лично встретимся, возможно, в ближайшее время, а пока до свидания.
  В трубке пошли гудки отбоя.
  Положив трубку и тут же её подняв, Кучеров подождал ответа дежурной телефонистки узла связи, - откуда только что был звонок?
  - Входящий был из Москвы, - тут же ответила телефонистка, - с узла связи "Оазис".
  Кучеров положил трубку правительственного телефона и снял трубку внутреннего вышел на дежурного, - начальника роты охраны, начальника разведотдела и начальника артиллерии флота срочно ко мне в кабинет. Как только прибудет командующий флотом, сразу поставить меня в известность.
  Положив трубку на свой место Кучеров встал из-за стола прошёл к вешалке снял свой бушлат, вернулся на своё место, вновь подняв только что исписанный листок стал его перечитывать при этом, бросив взгляд на часы, он знал, что и Головко приходит в свой кабинет так же рано.
  Данные по артиллерийскому вооружению его радовали, за исключение одного - названия В-11, ЗУ-23-2, ЗИС-3 ему ни о чём не говорили, как впрочем, и названия пулемётов КПВ и РП-46.
  В это время в кабинет постучались, после разрешения к Кучерову зашли капитан 2-го ранга Визгин - начальник разведотдела флота, капитан Ерёмин - начальник роты охраны штаба флота и капитана 1-го ранга Петрушин - начальник артиллерии СФ.
  - Проходите товарищи, присаживайтесь - Кучеров указал на места за столом.
  Как только все расселись, Кучеров начал говорить, - товарищи, только что поступила очень важная для флота информация, которую необходимо срочно проверить, совсем рядом с Полярным имеется артиллерийский склад "НЗ". В настоящий момент он остался без охраны, поэтому Вам. Тут он посмотрел на командира роты охраны штаба флота, капитана Ерёмина, - выделить двадцать краснофлотцев с командиром взвода, а так же взять две полуторки. Вам и вам, - тут он посмотрел на Визгина и Оленичева - выделить своих представителей, так как всё находящееся там вооружение, является новейшим и предназначено в основном для вооружения кораблей Северного флота. Так же возьмите с собой с узла связи радиста с радиостанцией, для связи со штабом флота. Теперь как добраться до склада.
  Тут Кучеров взяв чистый лист бумаги, переписал данные со своего, после чего протянул сидевшим командирам для ознакомления, в том числе указал, где расположена дверь в скальное укрытие.
  - Знаю этот пункт, - тут же уверенно сказал Петрушин, - бывал там несколько раз. Поеду сам и зама возьму.
  - Думаю, что и мне тоже стоит туда съездить самому, - мгновенно сориентировался Визгин.
  - Товарищи, - продолжил Кучеров, - с выездом не затягивать, выезд через час, старший Петрушин. Если склад на месте, немедленно проинформировать меня. Выполняйте. С моего разрешения, в гараже штаба возьмите мою машину.
  Не успели командиры выйти из кабинета, как на столе зазвенел телефон внутренней связи, сняв трубку, Кучерову докладывал дежурный по штабу, что прибыл Командующий флотом вице-адмирал Головко.
  Не задерживаясь в кабинете, Кучеров пошёл на доклад к Головко.
  С Командующим Северного флота вице-адмиралом Головко Кучеров сработался сразу по прибытии на должность, они уже давно научились понимать друг друга, как говорят в народе "с полуслова".
  - Хорошие новости? - посмотрев на своего начальника штаба, произнёс Головко.
  - Так заметно? - усмехнувшись в ответ, спросил Кучеров, усаживаясь за стол.
  - Да заметно, - согласился с ним Головко, - у тебя лицо выглядит счастливым. Давай выкладывай Степан свою новость.
  - Мне только что звонили по правительственной связи, - Кучеров сделал небольшую паузу, - из Москвы, с приёмной товарища Иванова.
  Из глаз Головко мгновенно пропали весёлые нотки, которые были до этого, тот "правильно" понял, что этим хотел сказать начальник штаба, но тот его разочаровал.
  - Нет, это звонил не Верховный, - для убедительности Кучеров покачал головой, - это звонил капитан 3-го ранга Иванов Олег Кириллович.
  Взгляд Головко, который выражал до этого сосредоточенное внимание, превратился в недоумённый.
  - Капитан 3-го ранга Иванов Олег Кириллович, - продолжал Кучеров, - позвонивший по телефону правительственной связи, является начальником штаба "Базы-63".
  Кучеров посмотрел на Командующего, уяснил ли он то, что ему было сказано.
  - Той самой? - всё же уточнил Головко.
  - Той самой, - подтвердил Кучеров, - он вышел на нас с просьбой. Просьба заключается в том, чтобы силы нашего флота игнорировали немецкие подводные лодки до конца февраля 1942 года на участке от входа в фьорд Петсамо-вуоно и до острова Лунгёэн. Мотивировал это тем, что они будут действовать в наших же интересах.
  От такого сообщения Головко встал и стал прохаживаться по кабинету, обдумывая то, что ему сказали.
  - Думаю, что нам надо идти навстречу этой просьбы, - высказал свою мысль Кучеров Командующему флотом, - он так и сказал, что об операциях этих лодок нам будут докладывать наши разведчики. К тому же этот самый начальник штаба "Базы-63", ещё и "поддержал" свою просьбу, сдав нам артиллерийский склад "НЗ" с новейшим вооружением.
  Головко от этого сообщения прекратил ходить по кабинету, резко развернувшись к своему начальнику штаба, в его глазах было недоумение.
  - Он так и сказал, - проговорил Кучеров, - что сдачей артиллерийского склада "НЗ" с новейшим вооружением они делают эту просьбу серьёзной. Кстати склад расположен не так далеко от Полярного. Я уже распорядился и отправил на него несколько десятков краснофлотцев с командиром, Визгиным, старшим там капитана 1-го ранга Петрушин, тот взял с собой своего зама. Для связи с этой группой они возьмут с узла связи радиста с рацией, должны доложить через несколько часов.
  - Вот значит как, - Головко сел в своё кресло, посмотрел на сидевшего начальника штаба, - новейшего говоришь?
  - Новейшего, - согласился Кучеров, - мне даже перечислили, сколько и что находится на этом складе.
  - А вот это уже интересно, - Головко с интересом посмотрел на Кучерова.
  Тот открыл папку и смотря в неё стал зачитывать, - на складе находятся артиллерийские орудия В-11 20 штук, ЗУ-23-2 40 штук, ЗИС-3 20 штук, к ним в дальнем конце распадка складированы боеприпасы по 5 комплектов на ствол. Там же в скальном укрытии находятся 50 станковых крупнокалиберных пулемётов Владимирова (так называемые КПВ), а так же сотня ручных ротных пулемётов РП-46, к ним несколько миллионов патронов. После этого мне дали совет, чтобы все крупнокалиберные пулемёты, а так же ЗУ-32-2 были размещены только на кораблях флота. При этом так и было сказано, что немцы при стрельбе из них будут "очень и очень приятно удивлены".
  Зачитав данные Кучеров, посмотрев на Головко, добавил, - мне, как и тебе, эти названия ни о чём не говорят. Но подождать доклада Петрушина несколько часов мы можем, но лично я не сомневаюсь, что склад есть и на нём есть всё то, что нам сообщили, "База-63" в этом плане всегда была пунктуальна.
  - Значит так, - принял решение Головко, - все сообщения от Петрушина на личный контроль, меня так же ставить в известность. Если всё это правда, то самого Петрушина вызвать сюда на доклад, там оставить его заместителя, перекинуть туда на постоянной основе взвод краснофлотцев для охраны. По приезду Петрушина, проведём заседание Военного совета флота, там и рассмотрим все вопросы, куда и в каких количествах направлять это вооружение. Там же на заседании и рассмотрим просьбу "Базы-63".
  По всей видимости, у самого Головко не было никаких сомнений, по поводу самого склада и его содержимого.
  Через час сорок на связь вышел Петрушин и подтвердил наличие склада и перечисленного вооружения, Головко приказал ему лично и Визгину, возвращаться для доклада.
  Головко назначил заседание Военного совета флота на 14.00.
  
  Глава 12
  
  20 ноября 1941 года в свой первый боевой поход вышла подводная лодка "Омуль". Переход до берегов Норвегии прошёл без происшествий, уже к вечеру 21-го ноября лодка заняла свою первую позицию между мысами Румис-ниеми и Сюётё-ниеми, как раз на пути следования немецких конвоев.
  В этот раз Рейснер с Немченко решили проверить работу радиогидроакустической системы, для этого лодка находилась под водой и практически не двигалась, датчики этой системы работали, и осталось только узнать, как новая аппаратура поведёт себя в боевой обстановке. Акустик лодки внимательно отслеживал обстановку вокруг лодки смотря на экран дисплея, но тот был чист, на нём не было ни одной засветки целей, но вместе с тем он по привычке не снимал и наушники с головы, ещё и прослушивая шумы.
  Здесь так же стоит отметить, что и погода была соответствующей для этого времени, волнение в море было уже баллов 4-5. Именно поэтому Рейснер с Немченко решились проверить вновь установленную систему, на глубине 25 метров качка не чувствовалась совсем. Как только стемнеет, лодку планировалось отвести подальше от берега для зарядки аккумуляторов и вентиляции, а потом вновь подвести ближе к берегу.
  Весь экипаж лодки уже успел оценить работу установленной системы генерации кислорода, и сейчас шли споры о том, что таких установок надо для лодки ещё четыре как минимум и их ещё надо было, где то разместить, вот эти самые места сейчас экипажем и изыскивались, обсуждая те или иные варианты.
  После 19.00 Лев Михайлович разрешил экипажу ужинать, а после отдых на рабочих местах, пока не изменится обстановка за бортом, ночь прошла без каких либо встреч.
  К утру отойдя от берега лодка всплыла, в течении нескольких часов её провентилировали и зарядили аккумуляторы, после чего лодка опять вернулась на свою позицию.
  Завтрак прошёл по распорядку в 08.00, а вот обстановка за бортом изменилась в 08.15 как раз в конце завтрака, вместе с криком акустика, - есть цели, количество четыре, идут восьми узловым ходом со стороны Петсамо, две цели крупные, расстояние до целей порядка 10 миль.
  - Боевая тревога, - отдал приказ Рейснер, подойдя к акустику, чтобы самому убедиться в том, что цель идёт в сторону лодки. Рядом с ним уже образовался Немченко.
  - Ну что Лев Михайлович, - проговорил он, - опробуем наши модернизированные торпеды, целей для проверки несколько, не одну так другую накроем.
  - Непременно опробуем, Иван Александрович, - повернувшись к нему, ответил Рейснер, тут же отдав новую команду, - торпедная атака, подготовить все носовые торпедные аппараты, глубина хода торпед 2 метра, боцман малый ход, принять на три румба на левый борт, глубину не менять. Ну что ж, пожалуй, на боевой пост (командира) не пойдём, отсюда и так хороший обзор, только чуть-чуть подправим ход лодки.
  После нескольких минут манёвров, лодка наконец стала носом к приближающимся со скоростью 8 узлов целям, расстояние до них постоянно уменьшалось и когда стало 6 кабельтов, Рейснер отдал команду, - первый торпедный аппарат "Пли". После чего сделана двадцати секундная задержка, в течении которой чуть-чуть довернули к следующей крупной цели и снова команда, - второй торпедный аппарат "Пли".
  Лодка после каждого выхода торпеды вздрагивала, тут же поступил доклад, - первая, вторая торпеды вышли штатно.
  Немченко стоял рядом с командиром в момент старта, засёк время по двум секундомерам. Потекли секунды ожидания. Говорил только акустик, отчитывая, сколько осталось до встречи торпед и движущейся ей на встречу, целей.
  - Первая торпеда у цели, - наконец произнёс акустик, срывая свои наушники. Именно в этот момент раздался взрыв, его хорошо было слышно во всех отсеках лодки. Экипаж бурно на эмоциях выражал восторг.
  - По времени сходиться, - тут же сообщил Немченко, отрывая взгляд от одного из секундомеров.
  После первого взрыва, с тем же интервалом двадцать секунд последовал и второй взрыв, одевший опять наушники акустик, начал говорить, - после взрывов, слышу звуки сорванных с креплений котлов притом многочисленные, слышны звуки, указывающие на то, что под воду погружаются несколько кораблей сразу.
  Немченко подтвердил время подхода второй торпеды до цели, показывая командиру второй секундомер.
  Рейснер снял висевшую рядом с ним трубку, со всех отсеках в динамиках, раздался его голос, - поздравляю экипаж с первыми победами, нам удалось с первой же атаки пустить на дно два корабля противника, продолжаем атаку.
  Повернувшись к Немченко Лев Михайлович предложил, - попробуем поймать ещё и сторожевые корабли, хотя бы один из двух.
  На что тот ответил, - торпеды больно хорошие получились, надо пробовать однозначно, когда ещё следующий конвой будет.
  В этот момент доложил, что одна засветка исчезла.
  Чуть подправив лодку, чтобы она была направлена точно на оставшиеся корабли конвоя, Рейснер продолжил командовать - третий торпедный аппарат "Пли", через десять секунд - четвёртый торпедный аппарат "Пли".
  Лодка снова два раза вздрогнула, выпустив ещё две торпеды, почти сразу же пришли доклады - третья и четвёртая торпеды вышли штатно.
  Немченко и в этот раз засёк время старта двух торпед по двум секундомерам.
  Акустик монотонно проговаривал расстояние, которое осталось третьей торпеде пройти до цели, в конце снова сорвал с себя наушники.
  Взрыв.
  Проходит ещё десяток секунд снова взрыв.
  На подводной лодке раздался всеобщий крик радости, причём одновременно кричали во всех отсеках.
  - Слышу характерные звуки уходящих под воду кораблей, - докладывал сидевший уже в наушниках акустик, - исчезли ещё две цели, осталась всего одна.
  - По времени сходиться, - сияющий Немченко показывал оба секундомера командиру лодки, - это победа.
  - Срочно перезарядить одной торпедой носовой аппарат, глубина хода торпеды 2 метра, по окончании перезарядка доклад, - Рейснер, тут же отдал команду в носовой отсек старшине торпедистов.
   Потянулись минуты ожидания, пока перезарядят один из торпедных аппаратов.
  Наконец поступил доклад от торпедистов, - первый торпедный аппарат перезаряжен.
  Лев Михайлович посмотрел на экран монитора, оставшийся корабль охраны застопорил ход, по всей видимости, собирая тех моряков с поверхности моря, которые ещё там находились.
  Не торопясь носовую конечность лодки, снова чуть-чуть подправили, после чего последовала команда командира "Пли".
  Лодка казалось, замерла в ожидании, попадёт ли торпеда или пройдёт мимо, сосредоточенный Немченко, стоявший около Рейснера, не отрывал своего взгляда от запущенного после старта торпеды секундомера. Находящийся на своём рабочем месте акустик монотонно проговаривал расстояние оставшееся торпеде до цели, в конце он сорвал с себя наушники. В этот момент на лодке все услышали взрыв выпущенной торпеды. По всем отсекам прокатилось отчётливо слышимое громкое "Ура-а".
  Рейснер снял трубку весящего на стене телефона, - я поздравляю с победой весь экипаж лодки, мы сделали весь этот конвой. Когда стихли крики радости, добавил, - отбой боевой тревоги. Торпедные носовые аппараты зарядить, экипажу обычный режим вахт.
  - Иван Александрович, зайдите ко мне, - проговорил Рейснер, обращаясь к Немченко, заходя в свою "каюту". На "семёрках" каюта командира лодки как раз находилась напротив радиорубки и гидроакустической рубки и была отделена от прохода шторой. Командир лодки был единственным на борту, кто имел подобие уединения. Показав Немченко глазами, чтобы он закрыл шторкой проход, сам Лев Михайлович полез в свой встроенный небольшой шкаф, доставая из него две маленькие серебреные стопки и бутылку коньяка "Деламен", посмотрев на этикетку сказал, - 1934 года выпуска. На немой вопрос Немченко, усмехнувшись, добавил, - осталось "наследство" от командира лодки, ну что по чуть-чуть за только что одержанную победу?
  Немного истории. В нашей истории именно 22 ноября 1941 года из Петсамо в Киркенес рано утром вышел немецкий конвой, состоящий из парохода "ASUNCION" (4626 брт) и норвежского парохода "GRAZIELLA" (2137 брт) под охраной 2-х СКР: V 5908 "TOGO" (370т) и V 6106 "KIAUTSCHAU", который и прибыл в конечный пункт к 11.00.
  На что Немченко согласительно кивнул головой. После первой, было налито по ещё одному "напёрстку", подняв свою малюсенькую стопочку Лев Михайлович провозгласил, - чтобы это была не последней победой за сегодня. Рейснер не знал, что и тут он угадал на все 100, но об этом будет написано ниже.
  На что Немченко согласительно кивнул головой, опрокинул в себя свою стопочку, при этом крякнув от удовольствия.
  Налив по третьей, Рейснер подняв свою стопочку, произнёс, - чтобы эта война быстрее закончилась. Выпили.
  - Может чайку? - Немченко посмотрел на командира.
  - А давай, - согласился Рейснер.
  Высунувшись из-за занавески, Немченко попросил проходившего по проходу краснофлотца принести два чая в каюту капитана, который и был им принесён через пять минут.
  В это же время чуть дальше к носу лодки опять разгорелся спор про то, где должны стоять дополнительные установки СГК (системы генерации кислорода).
  На лодке было всего два командира, хотя по штату было положено ещё три, места оставшиеся занимали старшины, а по простому - младший командный состав. Немченко к обязанностям старпома, выполнял ещё и обязанности штурмана. Вот младший командный состав, после боевой тревоги продолжил спор о том, где должны стоять СГК.
  - Лев Михайлович, - Немченко, решил тоже поддержать эту тему, - а мы будем устанавливать ещё стойки с СГК?
  - Мы говорили на эту тему с Дегоровым и Песецким, - проговорил Рейснер, - совместно решили поставить ещё одну, но чуть позже, этого будет вполне достаточно на первое время, а потом у нас будет новая лодка более совершенная, чем эта. А эту как Вы знаете, мы передадим на Северный флот, предварительно сняв всё то, что установили дополнительно, вернув аппаратуру, которая тут была на место.
  Немченко кивнул головой, что понял командира, а проговорил другое, - мне уже интересно посмотреть на новую лодку, что же они там наворотят, что все ждут её с нетерпением.
  - Ну что Иван Александрович, будем ждать следующий конвой, а пока отдыхаем, - Рейснер посмотрел на Немченко. Тот согласительно кивнул головой.
  В этот момент их застало сообщение из отсека носовых торпедных аппаратов, - все четыре торпедных аппарата заряжены.
  Ждать пришлось долго, аж до 21.10, экипаж лодки к тому времени успел поужинать, после чего занимался своим любимым делом, а именно отдыхал. Именно в это время акустик доложил, что со стороны порта Киркенес движется скоростной конвой в составе четырёх единиц, из них две цели крупные, дистанция 10 миль, ход кораблей 12 узлов.
  По лодке тут же была объявлена боевая тревога. После удачного опробования утреннего применения во время торпедной атаки радиогидроакустической системы Рейснер решил продолжить и далее применять этот же способ, только в этот раз выпускать торпеды с чуть большей задержкой и только после того как цель будет поражена, главное подпустить конвой поближе.
  Подняв трубку телефона, Рейснер скомандовал, - носовой отсек, установить на всех четырёх торпедах глубину хода 2 метра. После чего занялся маневрированием лодки, стараясь поставить её так, чтобы она встала носом в сторону приближающегося конвоя. Как только маневрирование было закончено, прозвучала команда командира лодки, - первый торпедный аппарат "Пли".
  Небольшая мгновенная вибрация корпуса лодки, после выхода торпеды, все замерли, пока торпеда шла до цели. Замер, в проходе лодки с секундомером Немченко, неотрывно следя за стрелкой. Рейснер всматривался в экран монитора, стоя за спиной акустика, тот проговаривал вслух расстояние оставшееся идти торпеды до цели, в конце сорвал наушники с головы, грохот раздавшегося взрыва говорил о том, что торпеда дошла до цели. Издали прозвучал доклад от торпедистов, - торпеда с первого торпедного аппарата вышла штатно.
  Рейснер не теряя время, уже по телефону давал команду на выстрел второй торпедой, - торпедный отсек, второй торпедный аппарат "Пли".
  Немченко тут же запустил второй секундомер, как только вторая торпеда вышла из торпедного аппарата.
  Акустик докладывал, что слышит звуки, которые свидетельствуют о том, что котлы на корабле срываются со своих креплений падая на бок. После чего начал проговаривать расстояние оставшееся пройти второй торпеды до своей цели, в конце сорвав с головы опять наушники.
  Через секунду, другую раздался взрыв, но в этот раз несколько глухой, чем прежний.
  - По секундомеру сходится, - тут же сообщил Немченко командиру.
  Рейснер, в этот раз стоял около телефона, и уже хотел было говорить, когда раздался голос акустика, - исчезла малая цель с экрана, торпеда попала в корабль сопровождения. На экране осталось две засветки, одна крупная, одна мелкая.
  Позиция лодки по отношению к оставшимся кораблям конвоя была, судя та данным радиогидроакустической системы хорошая, поэтому Рейснер скомандовал на выпуск третьей торпеды, - третий торпедный аппарат "Пли". Немченко успел запустить один из секундомеров по новому, по телефону из торпедного отсека доложили о том, что торпеда вышла штатно. Акустик проговаривал вслух расстояние, которое осталось идти торпеде, в конце опять сорвал с головы наушники. После этого последовал взрыв. Нет даже не так, последовал ВЗРЫВ, от этого взрыва подводная лодка вся содрогнулась, несколько лампочек не выдержав сотрясения лопнули, в соседнем отсеке кто-то, по всей видимости, ударившись обо что-то, матерно выругался.
  - Судя по детонации и расстоянию, от попадания торпеды взорвался весь корабль - прокомментировал этот взрыв Немченко, - и корабль был не малый.
  - От конвоя осталась одна маленькая засветка, - докладывал акустик - судя по всему, это корабль охраны конвоя.
  Решивший взять по максимуму Рейснер, начал отдавать команды боцману для небольшого доворота лодки, чтобы можно было выстрелить торпедой в оставшийся корабль охраны конвоя.
  Наконец раздалось долгожданное, - четвёртый торпедный аппарат "Пли". Небольшое содрогание корпуса лодки сказало о том, что и эта торпеда вышла штатно. В этот раз Немченко не стал засекать время по секундомеру, уже понимая, что стреляя "такими" торпедами, можно отслеживать как цель, так и саму торпеду на экране монитора. Именно поэтому он и пристроился за другим плечом акустика, рядом со своим командиром, чтобы было удобнее самому наблюдать за движением торпеды.
  Наконец после монотонной выдачи расстояния до цели, на заключительно этапе акустик сорвал с головы наушники, буквально через несколько секунд раздался взрыв.
  - Класс, - выдал Немченко, - со второго раза приспособились, четыре торпеды четыре цели, это просто фантастика.
  - Фантастика, - согласился Рейснер, - только над ней очень хорошо поработали на Базе-63, и именно поэтому у нас такой хороший результат.
  - Отбой боевой тревоги, экипажу отдыхать, торпедистам зарядить первый торпедный аппарат торпедой, - голос командира раздался во всех отсеках, - поздравляю весь экипаж с очередными победами.
  Немного помолчав, Рейснер спросил у Немченко, - что дальше делать будем, у нас осталась одна торпеда в носовом отсеке и две в кормовом, на ещё один конвой нам их не хватит. Что будем делать дальше?
  - Да в этом плане, какой-то короткий выход получился, - согласился старпом с командиром, - но и результат потрясающий восемь кораблей за сутки. Немцы будут долго чухать репу разбираясь, что это было.
  Немного истории. Именно в нашей истории 22 ноября 1941 года во второй половине дня приблизительно около 17.00 из Киркенеса в Петсамо вышел конвой, в который входили немецкий пароход "STEINBECK" (2185 брт), норвежский пароход "TRONDHEIMSFJORD" (6753 брт) под охраной двух охотников за ПЛ UJ.1403 и UJ.1708.
  В этой истории первым под раздачу попал шедший впереди "STEINBECK", вторым охотник за ПЛ UJ.1708 (В нашей реальности этот бывший РТ "Faroer", 1937 г., 481 брт, произведённый в Германии потоплен 3 декабря 1941 года в точке 70.53,9 с.ш. 23.46,5 в.д. артиллерийским огнем из 100-мм орудия ПЛ "К-3" командир капитан-лейтенант Малафеев К.И. удалось попасть одним снарядом точно в корму в результате чего тот взорвался и быстро затонул, детонировали глубинные бомбы), третьим "TRONDHEIMSFJORD" (этот пароход взорвался от попадания так как перевозил значительное количество боеприпасов, в том числе и для береговых батарей крупного калибра), четвёртым оставшийся последним охотник за ПЛ UJ.1403.
  - Если бы на флоте были, то может быть, после похода подали на Героя, - мечтательно добавил Немченко.
  Махнув головой старпому, Рейснер прошёл опять к себе в каюту, кивнул головой, чтобы тот закрыл занавеску, доставая опять всю ту же уже надпитую бутылку коньяка "Деламен", и те же две стопочки. Разлил коньяк по стопочкам, одну протянув старпому и только после этого опустил того с небес под воду где они и находились, - Героя охота? А с тебя судимость сняли?
  Лицо Немченко, до этого бывшее мечтательное, тут же потускнело, скорее всего, от воспоминаний полугодовой давности.
  - Мне руководство Базы сказало, что нам надо воевать так, чтобы о нас слагали легенды на флоте, вот тогда можно будет смело смотреть в будущее, чтобы к ним не было никаких вопросов, а наоборот были вопросы только у нас у нашему руководству, бывшему, - проговорил, глядя на подчинённого Рейснер, потом спохватившись, выпил свою стопочку, посмотрев как выпил и его подчинённый, налил снова немного коньяка и добавил, - выпьем за то, чтобы у нас все такие боевые походы были.
  Выпили, Рейснер тут же налил по третьей, при этом спрятав бутылку в шкаф, повернулся к Немченко, произнёс традиционный тост, - за Победу.
  Выпили по третьей, Рейснер убрав стопки к бутылке в шкаф, сказал, - что говоришь делать, будем? До утра ничего, утром отойдём в море провентилируем лодку, зарядим аккумуляторы, а потом думаю наведаться к входу в залив Петсамо-вуоно и подождать три-пять суток, может быть, ещё что-то подвернётся.
  Согласен, - кивнул головой Немченко, - нам спешить некуда.
  
  Глава 13
  
  С двух конвоев, которые вышли с портов как Петсамо, так и Киркенеса конечно же успели передать сообщения а взрывах кораблей конвоя, но от чего были взрывы - от торпед или от глубинных мин, была полная неясность, как в первом случае так и во втором, единственное, что было установлено точно, это район в котором произошли эти страшные события для немецкого флота, всё же потеря в один день восьми кораблей.
  В результате чего был введён временный запрет на проход конвоев на участке Киркенес - Петсамо, до выяснения причин таких потерь.
  Выяснить в течении нескольких дней ничего не смогли, именно по этому было принято решение о тралении.
  25 ноября из Киркенеса в Петсамо вышли два тральщика М-15 и М-29.
  В нашей истории так оно и было. С батареи "Петсамо" заметили у фьорда некие большие и малые суда в сопровождении ТКА, которые были обстреляны 5 снарядами. Тут же снова заподозрили минирование, кто это был на самом деле, неясно, так как с советской стороны никаких кораблей и судов там в это время не было. В результате переходы судов были в очередной раз негласно прекращены до тех пор, пока тральщики не проверят фарватер. Это смогли сделать только 25 ноября, когда М.15/18/29 прошли в Петсамо и обратно, ничего не найдя. При этом две батареи 104-го ПАП выпустили 10 снарядов по уходящим тральщикам в 16.00 (приняты за 3 эсминца). Попаданий не наблюдалось.
  В этот же раз всё было по другому, командир "Омуля" думал так же как и немецкое морское командование, именно поэтому он и остался на несколько дней у берегов Норвегии, правда перевёл лодку поближе ко входу в залив Петсамо-вуоно. Расчёт Рейснера, строился на том, что начало траления будет со стороны порта Киркенес в сторону входа в залив Петсамо-вуоно, при этом основной упор был сделан на то, что немцы траление будут проводить в дневное время, а не в ночное и он полностью оправдался. Да и как иначе, погода в это время года не особо радовала, а тут идти ночью да ещё с тралами немцы навряд ли решаться, поэтому траление возможно только днём.
  25 ноября к 15.00 акустик лодки засёк подход со стороны порта Киркенес двух малоразмерных и тихоходных целей.
  - Ну, вот и пожаловали те, кого мы столько дней здесь ждали, - сообщил довольный Рейснер своему старпому, - боевая тревога. Иван Александрович передайте в носовой торпедный отсек, чтобы поставили углубление на торпеде 3 метра.
  Немченко выполнив указание командира, при этом посмотрел на Рейснера. Невысказанный вопрос читался у него на лице.
  - Хочу попробовать обмануть немцев, - ответил на этот взгляд Рейснер, - хочу проверить, будет ли подрыв под самим кораблём или нет. Делать небольшое углубление у нас не выйдет, сегодня сильное волнение на море, как минимум это может помешать при подходе торпеды к тральщику. Что это два тральщика я не сомневаюсь, слишком медленно они идут. А вот подрыв торпеды под самим тральщиком будет для них неожиданным и это уже не "торпеда", а "мина", скорее всего. А мы в это время будем тихонечко, не двигаясь стоять на своём месте, вот что подумают на втором тральщике?
  Рейснер вопросительно посмотрел на Немченко.
  - Ну-у, я бы на месте командира тральщика так точно подумал, - кивнул после небольшого размышления старпом, - а у нас на лодке режим тишины?
  - Вот именно, - согласился с ним Рейснер, - мы спокойно будем оставаться на своей, 40 метровой глубине, не двигаясь, находясь чуть в стороне от береговой линии, где обычно ходят конвои.
  - Думаю, так пройдёт, - согласился с ним Немченко, - только если торпеда пройдёт мимо, у нас не будет чем больше стрелять. Кормовые торпеды не подойдут, они заточены совсем под другое дело.
  - Так оно и будет, - пожав плечами, ответил Рейснер, - мимо так мимо, подождём немного да пойдём на Базу.
  Но в этот раз Рейснер рассчитал всё точно, торпеды ведь были переделаны по гораздо лучшим технологиям и эта последняя торпеда, оставшаяся в носовом отсеке, взорвалась точно под тральщиком, как раз посередине. Сила взрыва была такова, что корабль имеющий длину более 50 метров разорвало пополам, при этом значительно повредив всё днище. Обе половинки, затонули в течении нескольких минут, (это был тральщик М-29) на М-15 успели спасти только несколько человек со всего экипажа.
  После подрыва тральщика М-29, оставшийся тральщик поспешно ретировался назад в Киркенес, сообщив при этом своему командованию, что перед входом в залив Петсамо-вуоно завален минами.
  Прождав ещё некоторое время Рейснер, дал команду на отход на Базу.
  26 ноября в 19.00 подводная лодка "Омуль" подходила к пирсу около входа в "Базу-63", ещё на подходе к Базе была послана шифровка о возвращении лодки из первого боевого похода. После швартовки лодки и построения на палубе, Рейснер доложил Дегорову об успешном выходе лодки, а так же о потоплении 9 кораблей противника.
  Дегоров поздравил экипаж лодки с победами в первом боевом выходе, в конце своего выступления он сказал, - на флоте существует традиция, когда за каждый потопленный корабль экипажу по приходу в порт приписки готовили поросёнка, мы пошли дальше в традициях. Вашему экипажу в течении каждых трёх дней будет выдаваться не один поросёнок, а один приготовленный на открытом огне бык. И так пока Вы не получите всех своих жареных быков.
  В это время из ворот Базы показался электрокар, который вёз огромный поднос, на котором лежала туша жареного быка. От этой туши исходил просто умопомрачительный запах, от которого у всех кто был на пирсе просто начала интенсивно выделяться слюна.
  - Этот, указав на тушу, - сказал Дегоров, - первый из девяти, больше топите, а за нами не задержится.
  Радостный гул со стороны экипажа лодки был ответом Дегорову, всему экипажу такой даже первый подарок очень понравился, хотя и экипаж лодки был немаленьким - 42 человека. Но наестся до отвала таким мясом, желающие были все из экипажа.
  Хотя тут надо остановиться особо. Снабжение на Базе была не просто хорошее, а отличное в меню экипажа было много консервированного мяса, рыбы, овощей, были лимоны, яблоки и как это не странно для всего экипажа лодки ананасы (из-за их возможности длительного хранения). Где всё это добывалось, никто не знал, его просто загрузили перед выходом лодки в боевой поход.
  2 декабря 1941 года в послеобеденное время в приёмную командующего СФ стремительно вошёл начальник разведотдела капитан 2-го ранга Визгин, подойдя до стола, за которым сидел адъютант командующего, сказал тому, - у меня срочное сообщение для Командующего.
  Через 17 минут ожидания он уже в кабинете Командующего флотом докладывал:
  - По сообщениям нашего агента из Киркенеса за последнюю декаду ноября немецкое морское командование потеряло на участке Петсамо - Киркенес девять кораблей, два конвоя полностью и один из тральщиков при тралении. В конвои входили по два парохода и два корабля охранения, по сообщению агента немцы убеждены, что все они были подорваны на минах на данном участке ближе к заливу Петсамо-вуоно. Именно поэтому сейчас этот участок закрыт для прохождения, пока его полностью не осмотрят и проверят с помощью тральщиков, по другому никак. А тральщиков у них в этом районе остался один, я не считаю МТЩ, они не могут сейчас работать.
  На что понимающе кивнул головой вице-адмирал Головко, посмотрел на своего начальника штаба, который в этот момент находился в его кабинете, уже обращаясь к тому, сказал, - это то, о чём нас просили?
  - Думаю, что да, - согласился с ним Кучеров, - я только одного ни пойму, они что, с лодки выставили какие-то особые мины или всё же торпеды? По количеству торпед на подводной лодке подходит. Но. Как такое может быть? Одна торпеда одна цель, это не реально. Таких торпед нет в природе.
  От возбуждения Кучеров, встал со своего кресла и стал ходить по кабинету. Остановился, посмотрел на Командующего и сказал, - но как-то они это провернули? Если выставили мины, то сколько? Чтобы гарантированно подорвать за короткий срок столько кораблей, нужно завалить минами всё побережье, это при том, что немцы как последние дураки будут с маниакальной упёртостью идти дальше по минам? Это на них совсем не похоже. Торпеды? Но таких торпед нет в природе, да ещё одной лодкой? Значит, на этом участке находилось несколько подводных лодок. Но начальник штаба говорил об одной.
  При этом он посмотрел на Головко, тот подтверждающее кивнув сказал, - ты говорил об одной изначально.
  - Нам просто необходим выход на них, - произнёс сидевший в углу кабинета капитан НКВД Филин Сергей Максимович, начальник разведотдела УНКГБ-УНКВД Мурманской области - любыми путями. Мне уже несколько раз звонили из Москвы, по поводу отправки им образцов вооружения, которые были обнаружены на их складе артиллерийского вооружения. Меня только поставили в известность, что некоторые из них только находятся на стадии проектирования, а тут уже готовые образцы. Их пока срочно изучает соответствующая группа из артиллерийского управления, а так же готовит в срочном порядке документацию, для их массового производства. К тому же от меня потребовали, чтобы если будут ещё такие случаи, то их ставить в известность в первую очередь и образцов им отправлять в трёх экземплярах не менее. Со своей стороны мы проверили звонок начальника штаба Базы с узла связи "Оазис" по правительственной связи, такого звонка с той стороны не было, это нам гарантировали, откуда был звонок мы так и не выяснили.
  - Связаться с ними мы никак не сможем, - задумчиво произнёс Кучеров, - их начальник штаба сказал, что они нас сами найдут, когда надо будет. А когда это будет, он не уточнил. Будем надеяться, что в ближайшее время.
  Задумчивый Командующий Северным флотом после недолгого молчания в кабинете произнёс, - тем не менее, они одним этим артиллерийским складом нам очень помогли. Мы уже перевооружили многие СКРы на то вооружение, которое они нам советовали, тем самым значительно усилили их огневую мощь, в том числе и в плане зенитного прикрытия кораблей. А морская пехота не может нарадоваться этим ротным пулемётам, хорошие, точные и довольно лёгкие в обращении. А пехотные артиллеристы просто влюбились в эти ЗИС-3.
  - Эх, ещё бы пару таких складов, - мечтательно произнёс Кучеров, - мы бы закрыли все вопросы по артиллерийскому вооружению флота.
  - Вот если будут звонить, то проси, - тут же высказал мысль Головко, - может, помогут ещё.
  В это время на "Базе-63" после недельного отдыха шла интенсивная подготовка к следующему боевому походу. На подводную лодку загружали торпеды, обслуживали механизмы лодки, попутно закачивали в ёмкости солярку, воду, в общем работы хватало всему экипажу, помимо всего Рейснер и Немченко, сделали ротацию части экипажа. На это они пошли после своего разговора с начальником штаба Базы Олегом Ивановым. У них кстати это был не первый разговор, как Рейснер, так и Немченко уже после первого разговора относились к Иванову как к равному - уважительно, они уже поняли что этот паренёк довольно хорошо разбирается во многих вопросах, особенно по военной тематике, зная военную историю, историю развития техники и не просто зная её, но и казалось зная её и наперёд. Его авторитет среди курсантов был непререкаемый, при случае он и краснофлотцев ставил на место и если надо довольно жёстко, всё это делая при полной поддержке руководства Базы и курсантов.
  В этом разговоре Иванов предложил Рейснеру и Немченко подумать над комбинированным ударом по немцам, они атакуют из-под воды, а курсанты с воздуха с целью захвата кораблей охранения, если те будут представлять собой хоть какую-либо ценность.
  Оставшись одни, Рейснер с Немченко принялись обсуждать этот вариант событий, чем больше они его обсуждали, тем больше он им нравился. Хотя при этом у них возникло много вопросов.
  - Так в чём дело, - в конце разговора высказался Немченко, - давай ещё раз обсудим этот вопрос с Ивановым, пусть он нам и пояснит непонятки и ответит на вопросы.
  Так они сделали не откладывая, Иванов обстоятельно ответил на все их вопросы, при этом обоим подводникам показалось, что он заранее к нему готовился. На всё у него были ответы, где дислоцируется лодка, где находятся курсанты, какие корабли сопровождения интересуют Иванова в первую очередь, по какому сценарию развиваться будут те или иные события, как будет осуществляться связь лодки с ними и многие другие.
  При этом Иванов, сказал, что опыт захвата у курсантов есть, они об этом знают и что в ближайшее время корабль снабжения немцев, их лодка "Омуль", вместе с захваченными в результате операции кораблями охранения будет передана на баланс Северного флота.
  Рейснер тут же не раздумывая, высказался что они, подводники, "за" такой план. На что, согласительно со своим командиром замахал головой Немченко.
  Иванов тут же сказал им, что он более детально проработает операцию, а с них часть опытного экипажа, для того чтобы перегнать корабли, плюс все кто прибыли помимо экипажа, в качестве силовой поддержки курсанты, потом они встанут за пулемёты и пушки, а так же их можно использовать в качестве сигнальщиков.
  Прикинули вместе, что, к примеру, на два корабля надо как минимум по сорок человек, как раз людей хватало, курсантов было уже более сорока, и почти сорок человек набиралось краснофлотцев на Базе, правда, без командиров.
  Рейснер с Немченко переглянулись, заговорил Рейснер, - с вами пойду я, на лодке в боевой поход пойдёт старшим - старпом, старший лейтенант Немченко. А вот на второй корабль, если он будет ..., тут Рейснер замялся. Ему на помощь пришёл Иванов.
  - Если будет надо, на второй корабль старший пойду я сам, - проговорил Иванов, - справлюсь, не сомневайтесь.
  На том и порешили, Рейснер после этого прошерстили экипаж лодки, отобрали десять человек, которым пояснили, что в этот поход они на лодке не выходят у них другая задача. Тут им популярно объяснили, в чём у них будет состоять работа, во время выхода лодки и объяснили, почему именно они. Все отобранные как впрочем, и остальные краснофлотцы после объяснений и им, прониклись ответственностью, что они будут причастны к таким масштабным событиям.
  Все на Базе усиленно готовились к проведению операции, была названа "Ergreifen", что в переводе с немецкого означало "Захват".
  Наконец 21 декабря всё было готово к проведению операции, в ней помимо подводной лодки "Омуль" были задействованы три средние гравитационные платформы, для чего пришлось дооборудовать ещё одну, чтобы она была способна так же перевозить в закрытых комфортных условиях людей. На двух, были две группы захвата, которых поддерживали снайпера, платформами управляли как обычно Минаева и Иванов, а на третьей под управлением Песецкого находились исключительно краснофлотцы всего сорок человек во главе с Рейснером, по двадцать на два корабля, если таковые будут.
  Группы захвата возглавили Файзрахманов и Дроздовский, Александра Волошина распределила своих снайперов, так же как и при захвате судна снабжения. Свои группы Файзрахманов и Дроздовский так же поделили на две равные части, как впрочем и остальных курсантов. Все они как обычно были разбиты на пары, которые уже изначально были скомплектованы и их тренировали действовать именно в такой связке.
  22 декабря подводная лодка "Омуль" вышла во второй свой боевой поход с чуть уменьшенным составом, командиром лодки в этом походе был старший лейтенант Немченко. Для связи с Базой и для взаимодействия, на лодке на период проведения этой операции была смонтирована дополнительная мобильная радиостанция беспроводной подводной связи средней мощности. Для её нормальной работы было предусмотрено выпуск через торпедные аппараты специальных ретрансляторов, способных работать с ретрансляционной аппаратурой разведчиков "Стремительного" расположенных на орбите планеты. По окончании работы данные ретрансляторы дистанционно по команде с Базы уничтожались. Всего на лодку было загружено два таких ретранслятора.
  Место для проведения операции было выбрано около мыса Румис-ниеми. Это место было выбрано с учётом того, чтобы три платформы успели прибыть к месту проведения операции с Базы, одновременно с кораблями конвоя, которые вышли из порта Киркенес.
  Определённое ей место подводная лодка "Омуль" заняла только к 18.00 23 декабря, при этом выстрелив через торпедный аппарат один из ретрансляторов. Через 15 минут на лодку поступила информация, что в этот момент из Петсамо вышел немецкий конвой в составе двух транспортов и трёх кораблей охранения, через час этот конвой будет в зоне действия подводной лодки "Омуль".
  Посовещавшись, руководство Базы сообщило свое решение Немченко, этот конвой не подходил для проведения операции "Ergreifen", по нескольким причинам, первое не успевали прибыть группы захвата, и вторая самая главная сторожевые корабли не устраивали по своим параметрам руководство базы.
  Немного истории. Тут хотелось бы остановиться на том, почему эти сторожевые корабли не подходили руководству Базы. С момента оккупации Норвегии на верфи Fredriksstad MV, Fredrikstad для ВМС Германии в 1941 году в конце лета, осенью, было построено 4 сторожевых корабля из них как раз три, что были на сопровождении конвоя V-5903 "POLARFRONT", V-5902 "POLARSONNE" и V-5905 "NORDRIFF". Все эти сторожевые корабли были построены на базе китобойных судов, и этим самым не устраивали руководство базы. Что это был за немецкий конвой? В нашей истории именно 23 декабря из Петсамо вышел конвой в составе трёх транспортов, а именно норвежский теплоход "VARDØ" (860 брт), норвежские пароходы "HEKTOR" (5243 брт) и "HOMBORSUND" (253 брт) в сопровождении сторожевых кораблей V-5903 "POLARFRONT", V-5902 "POLARSONNE" и V-5905 "NORDRIFF". Но как я уже описывал ранее норвежский пароход "HOMBORSUND" был уничтожен, то пусть в этой истории два транспорта конвоя. Притом быстроходный норвежский пароход "VARDØ" как и в известной нам истории после выхода из залива Петсамо-вуоно самостоятельно ушёл вперёд от конвоя (так это и было реальности).
  Именно поэтому на подводную лодку поступила команда на полное уничтожение этого немецкого конвоя. Так как его продвижение шло под полным контролем, то ещё через полчаса на лодку Немченко было сообщено, что один из транспортов самый малый ушёл в отрыв, от конвоя развив скорость, около 15 узлов и с такой скоростью приближается к позиции лодки (это был норвежский теплоход "VARDØ").
  К моменту его подхода Немченко уже стоял на позиции готовый для стрельбы, на расстоянии 5 кабельтов, выстрелив в быстро идущей ему навстречу корабль одной торпедой, из расчёта, что её подрыв будет как раз под кораблём. Так оно и получилось, подрыв торпеды произошёл ближе к корме корабля, но силы взрыва хватило, чтобы оторвать всю корму корабля. две половинки которого затонули в течении минуты, если же кто и успел остаться в живых после взрыва, то в морской воде, да ещё в декабре продержался не более десяти минут, а то и того меньше. А до подхода кораблей конвоя оставалось ещё двадцать минут.
  При подходе конвоя Немченко в первом залпе выстрелил двумя торпедами, с небольшим интервалом, при втором выстреле чуть довернув в сторону корпусом лодки, чтобы поразить сразу две цели. При этом углубление торпед было выставлено на первой 4, а на второй 3 метра.
   Подрывы под медленно идущими двумя кораблями да ещё в ночное время (Полярная ночь вступила в свои права уже давно), был полной неожиданностью для немцев. Причём первый подрыв произошёл, как и планировал Немченко под крупным транспортом (это был "HEKTOR"), а вторым подорвался сторожевой корабль V-5905 "NORDRIFF", закрывавший транспорт со стороны моря, но при этом этот сторожевой корабль ушёл под воду первым. Ведь этот СКР был небольшим по размерам: 39,7 метра в длину, вместимостью всего 320 брт.
  Пока капитаны оставшихся двух СКР соображали, что им делать дальше, помимо заполошных криков в эфире, Немченко выпустил ещё одну торпеду, довернув опять корпус лодки.
  Третий подрыв под ещё одним СКР (это был V-5903 "POLARFRONT", имеющий чуть большую вместимость 330 брт) нагнал ещё большую панику на оставшийся СКР, который сначала попытался медленно отойти назад. Так его и застал подводный взрыв. Прервав его заполошную передачу в эфир "криков" о помощи.
  Если бы было можно смотреть в это время на этот участок моря в приборы ночного виденья, то все бы кто смотрел, констатировали, что этот СКР скрылся под водой, точно с норвежским пароходом "HEKTOR", который только к тому моменту ушёл под воду, продержавшись на плаву после подрыва 7 минут. Спустить с него шлюпки так и не смогли.
  
  Глава 14
  
  Ошарашенные потерей ещё одного конвоя, притом полностью, немецкое морское командование опять сделало паузу, закрыв участок Петсамо - Киркенес, для прохода кораблей на трое суток. К тому же погода в этом регионе резко ухудшилась, давая ещё больше времени немецким военным морякам на обдумывание сложившей ситуации.
  Грузы же для немецкой армии "Норвегия" продолжали скапливаться в порту Киркенес. К тому же командование этой армии, требовало от морского командования возобновления перевозок на этом стратегически важном морском участке.
  Поэтому, под давлением армии, немецкое морское командование приняло соломоново решение 31 декабря пустить из Киркенеса в Петсамо небольшой голландский пароход "JANS" (всего лишь 295 брт), пустив перед ним два тральщика М. 1508 и М. 1505, которые бы помимо охраны, проверяли своими тралами этот так важный для немцев участок.
  Вот тут одновременно с медленно идущим конвоем, из "Базы-63" стартовали все три платформы. Руководство Базы дало отмашку на проведение операции "Ergreifen". Именно эти двух летние тральщики М. 1508 и М. 1505, как нельзя лучше подходили под задачи этой операции. А голландский пароход, имеющий небольшие размеры значения не имел.
  Обе группы захвата были одеты, как и при захвате корабля снабжения и имели знаки отличия и символику войск СС, все разговоры во время операции предполагалось вестись так же только на немецком языке.
  "Омуль" в момент атаки тральщиков и парохода, должен был страховать операцию и если в момент проведения операции поблизости окажутся корабли или подводная лодка противника, уничтожить эту угрозу.
  В последний момент при отлёте с Базы дополнительно взяли трёх курсантов на третью платформу, на ней смонтировали два стационарных АГС-17 "Пламя" и один крупнокалиберный пулемёт "Утёс", этими средствами Иванов был намерен "нейтрализовать" небольшой пароход который шёл вместе с тральщиками. Лица у всех трёх молодых курсантов были решительные, можно было не сомневаться, что пароходу достанется в полной мере.
  Через пять часов, три платформы были в районе, где на 40 метровой глубине затаилась подводная лодка "Омуль". В этот момент конвой, состоящий из трёх кораблей, находился от места засады "Омуля" всего лишь в 1 миле, и медленно приближался.
  Наконец в 19.07 всем трём платформам поступила команда на начало операции, кодовое слово "Захват".
  Первыми, как и предполагалось, начали действовать снайперы, имея на винтовках встроенные ночные приборы виденья в непосредственно снайперские прицелы, а так же глушители, по мере облёта по кругу двух тральщиков выбивая на них всех сигнальщиков, зенитчиков, орудийную прислугу, общем всех тех, кто находился на палубах сторожевых кораблей - тральщиков.
  После чего две платформы синхронно приблизились к кораблям со стороны кормы, для высадки групп захвата хватило минуты времени, после чего платформы опять заняли положение, при котором снайпера контролировали палубу кораблей.
  То, что курсантам придётся захватывать тральщики, стало известно в момент старта на Базе, каждой группе захвата выдали по пять комплектов типовых схем расположения помещений на самом тральщике, времени до начала операции вполне хватало, поэтому старшие групп Файзрахманов и Дроздовский успели поставить конкретно каждой паре персональные задачи во время захвата. Пары, в которых находились старшие групп, проводили захват рубок управления тральщиков и уже оттуда управляли ходом операции, при этом ещё их напарники становились за штурвалы кораблей.
  Первые выстрелы пришлись на шестую минуту операции, и только после них на третьей платформе начали работать в первую очередь АГСы, проинструктированные курсанты, которые стояли за ними начали добросовестно садить гранатами чуть ниже ватерлинии парохода, курсант стоящий за пулемётом "Утёс" расстреливал всех тех, кто находился в этот зимний вечер на палубе парохода.
  В 19.33 стало ясно, что оба корабля захвачены, в этот раз были потери, при захвате М 1508 погиб курсант Игорь Васильев, тяжело ранены были два курсанта Сергей Рагозин и Алексей Миронов. К тому моменту голландский пароход "JANS" ушёл на дно.
  После команды Иванова с третьей платформы начали высаживать краснофлотцев во главе с Рейснером сначала на тральщик М 1505, потом на тральщик М 1508, с последнего забрали как убитого курсанта, так и двух раненых, после чего платформа, которой управлял Песецкий, ушла на Базу.
  В связи с сильным ухудшением погоды "Омулю" так же дали команду на уход на Базу, а два тральщика 15 узловым ходом Рейснер уводил к месту стоянки немецкого корабля снабжения. На всякий случай две платформы были "припаркованы" в кормовой части тральщиков.
  Вся операция закончилась только 3 января 1942 года, когда последней из этой операции вернулась подводная лодка "Омуль", уставшему от качки экипажу согласно традиции был поднесён первый жареный бык, что значительно подняло тем настроение. К тому моменту оба тральщика бросили якоря рядом с "Пелагосом", после чего была остановлена работа паровых котлов кораблей, экипажи вместе с краснофлотцами перебрались на платформы и были доставлены на Базу.
  Ещё один курсант из тяжело раненых, не долетел до Базы умер, второго удалось донести до лечебных капсул и через две недели он должен встать в строй курсантов.
  Всем участвовавшим в операции были предоставлены сутки для полноценного отдыха, после чего все включались в работу. Курсанты плотно были заняты учёбой, экипаж и оставшиеся краснофлотцы готовили "Омуль" к передаче. Демонтировали временно установленную на неё аппаратуру, возвращая на места ту, которая стояла ранее, готовя к загрузке на пустые места вместо отстрелянных, обычные, не переделанные торпеды. При этом используя в первую очередь ещё те, которые были забраны с острова Земля Александры.
  Лодку так же планировалось отогнать к группе кораблей, предназначенных для передачи Северному флоту.
  Кстати все курсанты единогласно решили, что единственным условием передачи кораблей и подводной лодки будет сохранение названий двух тральщиков, их решили назвать именами двух погибших при их захвате "Игорь Васильев" и "Алексей Миронов". Для чего пришлось ещё раз слетать на одной платформе к ним, чтобы заранее приготовленными трафаретами нанести новые названия на их бортах.
  На новой подводной лодке, которую спроектировал и построил Геннадий Роспа, шли заключительные монтажные работы внутри лодки, она уже была собрана полностью, большинство узлов были опробованы просто в работе на месте, лодку планировалось спустить на воду 10 января.
  Лодка уже имела своё собственное название "Таймень". Причём "крёстной мамой" давшей название этой лодки неожиданно для всех стала Вероника Минаева. 5 января 1942 года на расширенном заседании руководства Базы, когда речь зашла о самой лодке, та неожиданно обратилась к Геннадию Роспе с вопросом, - когда уже Ваш "Таймень" спуститься на воду? Пора уже.
  Не понявший о чём идёт речь Геннадий по первости промолчал. За него высказался Дегоров, - ну вот уже и лодке название придумали. С тех пор подводную лодку называли не иначе как "Таймень" (Обыкнове́нный тайме́нь, или таймень (лат. Hucho taimen) - рыба рода таймени семейства лососёвых. Самый крупный представитель семейства лососёвых, достигающий 1,5-2 м длины и 60-80 кг веса.)
  Конечно же, с самым большим нетерпением подводную лодку ждали Рейснер и Немченко, которые небезосновательно подозревали, что им предоставят нечто необычное для этого времени.
  9 января подводная лодка "Таймень" была спущена на воду, её передача экипажу проходила в торжественной обстановке 10 января в 10.00.
  Что касается самой подводной лодки, Геннадий Роспа за основу взял проект подводной лодки 641 Б "Сом". Это была серия советских дизель-электрических подводных лодок. По конструкции лодка была выполнена двухкорпусной, с развитой надстройкой, имевшей возвышение в носовой оконечности (которое служило обтекателем для ряда антенн ГАК, обеспечивало лучшие мореходные качества в надводном положении, снижало уровень шумов в подводном положении). Имела семь отсеков: первый - (носовой) торпедный; второй и четвёртый - носовой и кормовой аккумуляторные; третий - центральный пост; пятый - дизельный; шестой - электромоторный; седьмой - агрегатный и жилой. Первый, третий и седьмой отсеки были приспособлены для эвакуации экипажа, что по тем временам было чем-то заоблачным. Лодка имела только носовые торпедные аппараты, увеличенный торпедный запас, устройство быстрого заряжания и автоматическую систему управления стрельбой. Аккумуляторные батареи были повышенной ёмкости, носовые горизонтальные рули убирались в корпус.
  На лодке были улучшены условия обитаемости экипажа. Весь личный состав был обеспечен спальными местами, притом командиры и старшинский корпус размещён в каютах, краснофлотцы в кубриках.
  Первый раз, увидев стоящую у причала лодку, Рейснер просто уточнил у Роспы её параметры.
  - Длинна 92 метра, ширина - 8,6 метра, - пожав плечами, сказал тот, - водоизмещение надводное нормальное 2750 тонн, подводное - 3900 тонн.
  - Скорость и глубина погружения? - тут же вмешался стоящий рядом Немченко.
  - Полная надводная более 14,5 узлов, полная подводная 15 узлов, - ответил ему Роспа, - рабочая глубина погружения 240 метров, предельная глубина погружения метров 300. Более 300 метров нырять не рекомендую, хотя можно до 350 метров.
  - Это же ..., - Немченко далее ничего не сказал, просто посмотрел на Рейснера.
  Роспа тут же добил их обоих, - носовой отсек имеет шесть торпедных аппаратов калибр 533 мм., всего торпед 24 или 44 мины. Посмотрев на их вытянутые лица, добавил, - дополнительно можно разместить 12 торпед или 24 мины во втором отсеке, но это только за счёт ухудшения обитаемости экипажа.
  После такого сообщения Роспы, те только переглянулись, можно было не сомневаться, что дополнительные торпеды будут обязательно расположены на лодке.
  Потом два моряка посмотрели на Иванова, который так же находился рядом с ними. Общую мысль этих двоих высказал Рейснер, - надо забирать все торпеды и мины с корабля снабжения "Пелагос", а так же всё топливо, приготовленное для подводных лодок.
  На что тот согласительно кивнул головой.
  Осмотр лодки командирами занял более 2-х часов. Рейснер и Немченко, не упускали ни одной мелочи, их интересовало буквально всё, на что падал их взгляд. Особенно их впечатлила автоматическая система управления стрельбой.
  После осмотра командирами лодки, на неё были допущены остальные члены экипажа. Смотря как краснофлотцы, по одному ловко спускаются в лодку, Роспа сказал, что уже готовы новые программы обучения для всего экипажа, и что тому минимум два месяца придётся их изучать, и только потом можно сделать пробный выход лодки.
  На эти его слова тут же получили положительные кивки от Рейснера и Немченко, которые уже прекрасно понимали, как обучение влияет на работу подчинённых на рабочих местах, этот момент особо был виден при освоении немецкой подводной лодки. А сейчас им предоставили более совершенную лодку, которая имела и большие возможности, но и требования ко всем членам экипажа так же увеличились, как впрочем, и их количество.
  - Все теперь за экипаж лодки можно, не беспокоится, - подумал Олег Иванов, - буду прорабатывать следующую операцию, тем более что и народа там надо немного - группа захвата Файзрахманова и снайпера Александры Волошиной, ну и их группа прикрытия под руководством Дроздовского, теперь уже точно всех перечислил.
  Тут надо сказать, что начальник штаба Базы не забыл про немецких метеорологов и про некоторые точки здесь на Севере. Про какие точки идёт речь? А об временных базах снабжения, отдыха, мест отстоя подводных лодок, а так же взлётных полос подскока, с аварийным запасом топлива.
  Вот именно этим вопросам и решил уделить пристальное внимание начальник штаба "Базы-63" Олег Иванов, для чего он воспользовался своим ограниченным правом на ИИ крейсера разведки "Стремительного". Тому была поставлена задача, обобщить все передвижения, начиная с июня месяца 1941 года всех кораблей, здесь на Севере, особенно в зоне ответственности СССР, особенно если они вышли из портов Норвегии, точки на местности, где они задерживались более 4-х часов. Так же Олега интересовала отдельно информация по выходу всех радиостанций из этого региона, особенно если они были стационарные, расположенные на островах. Такая информация им была получена и сейчас, он её обрабатывал, стараясь спланировать следующую операцию, которая в первую очередь была нацелена на уничтожение немецких метеорологов.
  И такая точка была найдена на архипелаге Шпицберген. Именно оттуда периодично выходила радиостанция, с сообщениями. Удалось проследить, что именно туда осенью 1941 года, двумя траулерами был доставлен барак и снаряжение. Путь же этих траулеров начинался из порта Тромсё, Норвегия. Начало операции было спланировано на 14 января, помимо захвата этого метеорологического отряда, планировалось попробовать развести немцев на "спасение состава экспедиции" от к примеру, отравления медвежьим мясом (трихинеллез - мучительное и опасное заболевание, сопровождаемое острыми болями в животе и очень высокой температурой), а крупный белый медведь был застрелен случайно.
  Операция по ликвидации немецкого метеорологического отряда была названа "Тrauriges thermometer" ("Грустный градусник")
  Утром 13-го января, с поземного аэродрома Базы стартовали две платформы, на которые равномерно распределились группа захвата Константина Файзрахманова, снайперы Александры Волошиной, а так же группа прикрытия Дроздовского. Управляла платформами Минаева (вторая шла в автоматическом режиме, но её на всякий случай контролировал Файзрахманов).
  Перелёт в течении 8 часов и наконец внизу под пролетающими платформами показался архипелаг Шпицберген, так как время было к вечеру, то непосредственно в точке выхода радиостанции опустив платформы на высоту 200 метров, разошлись вдоль берега в разные стороны для быстрейшего обнаружения зимовки немецких метеорологов. И наконец, такое место было найдено, немцы очень удачно расположили сборный барак, прикрыв его с трёх сторон, рядом с бараком находилась открытая метеорологическая площадка, с установленными на ней приборами наблюдения. Рядом находилось несколько землянок - скорее всего с продовольствием и другим имуществом, необходимым для зимовки.
  Первыми обнаружили немецкий барак курсанты из группы захвата Файзрахманова, через всё те же приборы ночного виденья. После чего определили ближайшее место, где можно было бы "припарковать" платформы и которое не наблюдалось со стороны немецкого барака. К тому моменту вторая платформа в полутора километрах нашла ещё один пакгауз, скорее всего с продовольствием, но это надо было ещё выяснять, укрытую под навесом моторную лодку, а так же развёрнутую чуть в стороне полевую антенну.
  Захват решили не откладывать на утро, как планировалось изначально, тем более действовать группа захвата будет как всегда в форме, на которой была нацеплена немецкая символика войск СС, все разговоры и переговоры только на немецком языке. Всё что требовалось - заставить радиста немецкого отряда метеорологов выйти в эфир с сообщением об отравлении всего отряда, выдав симптомы болезни, получить квитанцию, что к ним вышел либо корабль, либо немецкая подводная лодка, быстрее всего, если есть рядом место, то возможен ещё прилёт самолёта. И только после этого действовать по сообщению, для захвата лодки и самолёта сил хватало, а если отправят корабль, то вызывать подкрепление, сняв курсантов с учёбы.
  Единственно решили дождаться, когда вечером кто-нибудь выйдет из барака, а потом уже действовать. На случай того, что подходы заминированы, одна из платформ высадила группу захвата со стороны бухты, откуда шла утоптанная тропинка в сторону барака, после того как группа приблизилась к бараку, осталось только ждать. Ожидание затянулось на несколько часов, и таки в 19.00 точно из барака вышло двое и направились к метеорологической площадке. Их взяли в двадцати метрах от входа в барак, к уже связанным подошёл Файзрахманов, посветил на них фонариком, но так чтобы хоть и мельком, но были видны его эсэсовские нашивки и железный крест на шее спросил на немецком, - сколько человек в бараке?
  Берлинский акцент Файзрахманова был идеальным.
  - Осталось пятеро, - быстро ответил один из пленных после того как у него изо рта вытянули кляп и ткнули автоматом.
  - Где они находятся? - тут же последовал новый вопрос, от Константина Файзрахманова.
  - Радист у себя в комнате, остальные в зале, кто пьёт глинтвейн, кто читает, а Курт готовит ужин, - сразу же доложил пленный, он уже немного успокоился, видя, что перед ним такие же немцы, как и он сам.
  - Кто старший группы? - лицо Файзрахманова, казалось бы, ничего не выражало.
  - Доктор Ганс Кнёспель (нем. Hans-Robert Knöspel), - практически сразу ответил допрашиваемый.
  - Он то нам и нужен, Рауль, - Константин повернулся к стоящему рядом курсанту, обращаясь к нему на немецком, - вызови группу прикрытия сюда.
  - Есть господин унтерштурмфюрер, - по-немецки же ответил ему подчинённый, но уже с баварским акцентом, - будет выполнено.
  - Господин унтерштурмфюрер, - в этот момент подал голос лежащий пленный, которому ещё не вставили назад кляп, - мы немецкие метеорологи, это недоразумение ....
  Дальше он ничего не успел сказать, так как стоящий рядом курсант, тут же ударил его прикладом автомата, при этом проговорив тоже по-немецки, - будешь говорить, только тогда когда тебе разрешит говорить господин унтерштурмфюрер.
  Через три минуты подошла группа Дроздовского, которая сноровисто, без лишней суеты заняла места вокруг барака вместо группы захвата, около захваченных оставили одного курсанта на всякий случай.
  Через минуту в барак ворвались курсанты группы захвата Файзрахманова. Через полминуты, услышав условленную фразу по-немецки, что операция по захвату немецких метеорологов прошла успешно, к тому же без единого выстрела, Дроздовский вызвал обе платформы к входу в барак.
  Операция "Trauriges thermometer" входила во вторую фазу. Ещё на стадии её озвучивания участникам, Константин Файзрахманов предложил "пошутить" над немцами. Немецкие метеорологи, были оставлены здесь приблизительно осенью и досконально не знали, что происходит не только в мире, но и в самой Германии. На этом и строился расчёт Файзрахманова, он как и Иванов, знал, что немецкую метеорологическую службу кригсмарине (Marinewetterdienst) с 1939 года возглавляет контр-адмирал Генрих-Фридрих "Фриц" Конрад (нем. Fritz Conrad). Ими решено было представить Фрица Конрада как "одного из участников покушения против Гитлера". А группа СС прибыла по "душу" их руководителя, как участника заговора, надеясь на "полное содействие" всех остальных метеорологов. На тот момент ни Файзрахманов, ни Иванов не догадывались, что известный в Германии синоптик доктор Ганс Кнёспель, действительно является лучшим другом Фрица Конрада.
  По предварительной договорённости всех метеорологов согнали в самое большое помещение, связав руки, но не затыкая рты.
  Вошедший в барак последним Файзрахманов спросил по-немецки у курсанта "Рауля", - ну и где Кнёспель?
  Тот, молча, указал на одного из сидящих связанных на полу, Константин подойдя к указанному молча смотрел на него.
  Под таким немигающим взглядом, тот сначала заёрзал на полу, потом, не выдержав срывающимся голосом, стал выкрикивать, - это вам так просто не пройдёт, я буду жаловаться на вас адмиралу Конраду, он так это не оставит.
  - Вы знаете контр-адмирала Фрица Конрада? - тут же спросил у него Константин.
  - Да знаю, - тут же подтвердил Ганс Кнёспель, - и даже очень хорошо.
  Далее он хотел сказать ещё что-то, но заговорил опять Константин, - все слышали, что этот, - тут он указал на Кнёспеля рукой, - подтвердил, что очень хорошо знает контр-адмирала Фрица Конрада.
  Все находящие в помещении курсанты, тут же на немецком языке подтвердили, что слышали. Оставшиеся немецкие метеорологи, ничего не понимая в происходящем, пока молча сидели на полу.
  Константин, тяжёлым немигающим взглядом смотря на Ганса Кнёспеля, чеканя каждое слово начал говорить, - контр-адмирал Генрих-Фридрих "Фриц" Конрад до последнего момента возглавляющий немецкую метеорологическую службу кригсмарине, уже арестован по подозрению в покушении на канцлера Германии Адольфа Гитлера. Сейчас идёт выявление всех остальных его соучастников, таких как - тут он махнул головой на Кнёспеля, - и многих других. Нашу специальную группу СС сюда и направили для его ареста и доставки в Норвегию.
  Ещё раз обведя всех сидящих связанных метеорологов, он продолжил, - ничего у нас в СС очень хорошие следователи, Кнёспель, они, надеюсь очень быстро у вас всё выяснят и кто ваши соучастники, и как вас отсюда они собрались экстренно забирать. Кстати как?
  Немного подумав, Константин продолжил, смотря на обалдевшего от его слов Кнёспеля, - хотя вы ничего не говорите, мы сделаем по-другому.
  Переведя взгляд на остальных, он спросил, - кто из вас радист?
  Из сидевших на полу шестерых оставшихся метеорологов, буквально за долю секунды успевших набрать небольшое расстояние между собой и Кнёспелем, пятеро посмотрели на небольшого ростом юношу примерно 25 лет. Тот тут же ответил, - я радист группы.
  - Отошлёте по своим каналам шифровку, которую я вам дам, - Константин достал из своей планшетки тетрадь быстро написал сообщение, передал его радисту, с которого уже сняли наручники, - у нас найдутся люди, которые проконтролируют, кто среди ваших начальников Кнёспель более всего будет суетиться при вашем спасении.
  За выходящим из помещения радистом немедленно двинулся один из курсантов, для его контроля.
  Теперь оставалось только ждать ответной шифровки, о том кого же для спасения немецких метеорологов пришлют сюда немцы.
  На листе бумаги, который Файзрахманов передал радисту для срочного отправления, было сообщение, что весь состав метеорологического отряда после употребления мяса белого медведя "заболел", далее приводились все симптомы болезни, а так же просьба о срочной эвакуации.
  Ответ не заставил себя долго ждать, через час была получена шифровка о том, что к ним вышла подводная лодка U-132.
  После её получения метеорологи уже были не нужны. По условной команде старшего группы захвата их просто и без затей расстреляли, посадив тела на морозе, в стороне от барака.
  Оставалось только ждать подхода лодки, которая должна прибыль в течении суток.
  
  Глава 15
  
  Немного истории. Из нашей истории мы знаем, что подводная лодка U-132 15 января 1942 года вышла из Тронхейма в свой второй боевой поход, её путь проходил несколько иначе, чем буду описывать я в своей книге. Всего поход продолжался 25 дней и закончился 8 февраля в La Pallice во Франции. За время похода она потопила корабль береговой охраны США USCGC "Alexander Hamilton" (WPG 34), который шёл в составе конвоя. Если кто-то заинтересуется этой лодкой то, как правило, в интернете сможет даже найти фотографию её прибытия в La Pallice, где весь экипаж был построен на её палубе, на которой вторым стоит командир Эрнст Фогельсанг (нем. Ernst Vogelsang). Уже по внешнему виду было видно, что этот офицер не молодой и имеет опыт за своими плечами. Хотя в той же википедии под командованием оберлейтенанта Эрнста Фогельсанга, wikinew.wiki/wiki/German_submarine_U-132_(1941) уже даёт, что под командованием оберлейтант зур Див Эрнста Фогельсанга. Поэтому я решил выяснить всё про этого командира. И нашёл-таки на немецких сайтах про него. Эрнст Фогельсанг родился в 31 августа 1911 года, во Франкфурте-на-Майне, воинские звания: 1 апреля 1931 г. кандидат в офицеры (Offiziersanwärter); 14 октября 1931 г. морской кадет (Seekadett); 1 января 1933 года прапорщик на море (Fähnrich zur See); 1 января 1935 г. старший прапорщик на море (Oberfähnrich zur See); 1 апреля 1935 г. лейтенант на море (Leutnant zur See); 1 января 1937 года старший лейтенант на море (Oberleutnant zur See); 1 октября 1939 г. капитан-лейтенант (Kapitänleutnant). В 1931 году, будучи кандидатом в офицеры, принимал участие в Гражданской войне в Испании, за что и получил испанский крест (награждение таким, редко встречается среди подводников). С октября 1938 года по май 1940 года проходил службу на эсминце Z-5 "Paul Jacobi", на нём и принимал участие в захвате Норвегии. С июня по ноябрь 1940 года проходил подготовку по подводным лодкам (U-Lehrdevision), затем командирская школа 24.U-Flottille с ноября по 8 декабря 1940 года. После чего он принял командование над небольшой учебной подводной лодкой U-18 22.U-Flottille (school boat) . Командовал этой лодкой в течении 6 месяцев, до 6 мая 1941 года, после чего принял под своё командование U-132. Обоими лодками Эрнст Фогельсанг командовал в звании "капитан-лейтенант", а не в том про которое пишут в википедиях и на других сайтах.
  В этой же действительности её выход состоялся на шесть часов раньше и её на начальном этапе, немецкое морское командование перенаправило на архипелаг Шпицберген для того, чтобы забрать "заболевших" метеорологов с метеостанции "Бутон".
  К архипелагу Шпицберген лодка U-132 подходила только 16 января ближе к обеду, командиру лодки капитан-лейтенанту Эрнсту Фогельсангу были заранее выданы координаты места точного расположения метеостанции "Бутон", где их уже ждали немецкие метеорологи кригсмарине.
  В этот раз захват подводной лодки осложнялся тем, что действовать группе захвата придётся днём, о том, что лодка приближается к месту расположения немецкой метеостанции "Бутон", курсантов которые участвовали в операции "Trauriges thermometer" заранее предупредили выходов в эфир с "Базы-63", у них было достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече.
  Роль встречающего отдавалась курсанту "Раулю", который был переодет соответственно в форму, найденную здесь же на метеостанции "Бутон".
  Немецкая лодка U-132 подходила к небольшому причалу, когда, для её встречи выполз из барака "Рауль", неуклюже приближаясь к берегу.
  - Артист, - тут же высказалась в эфире Волошина, наблюдающая его передвижение к берегу через оптику винтовки.
  - Пусть будет Артист, - тут же легко согласился с Волошиной Файзрахманов, - лишь бы дело сделал.
  Сам Файзрахманов внимательно рассматривал в оптику тех подводников, кто находился на верхней палубе рубки немецкой лодки, там собралось уже шесть человек. Ещё двое перешли к зенитному автомату, установленному на рубке.
  На подходе к причалу, "больной" Рауль, держась одной рукой за живот, начал говорить с спросившим у него что-то командиром лодки, но буквально через минуту после начала своего диалога, упал на колени, его начало рвать.
  - Точно Артист, - не выдержав, опять высказалась Волошина, - вот как только у него всё натурально получается?
  Почему был выбран на эту роль курсант Алексей Егоров ("Рауль")? Тут тоже всё просто, при обыгрывании этой ситуации в капсулах обучения у него были неизменно лучшие результаты, как по выживаемости, так и по уничтожению, подводников которые его окружали.
  Видя такое дело, командир лодки вызвал наверх ещё шесть человек из экипажа. Для всех тут же нашлись разные дела. Четверо - двое на палубе лодки, двое перепрыгнув на причал, стали канатами швартовать лодку к причалу, ещё один подводник, перескочив так же на причал, перекинул на лодку лежащие там деревянные сходни.
  После швартовки лодки, двое находящихся на пирсе подводников подхватили под руки "Рауля" и потащили его на лодку.
  А в сторону барака направилось пять вооружённых автоматами немецких подводников. Начинался первый этап захвата подводной лодки.
  К тому моменту как немецкие подводники добрались до барака, "Рауля" уже опустили в подводную лодку.
  Как только вооружённые подводники скрылись в бараке, Файзрахманов скомандовал начало атаки, - начало операции, действуем.
  Тут же раздались выстрелы снайперов, в первую очередь они выбили тех, кто находился непосредственно на рубке лодки, потом тех, кто был на зенитных автоматах и на палубе самой лодки.
  Об уничтожении вошедших в барак, было доложено по радио практически сразу, на них потратили буквально несколько секунд четвёрка группы захвата Кости Файзрахманова. Кстати в этот выход на операцию, группа захвата "подросла" ещё на одну пару подготовленных курсантов.
  К причалу устремилась оставшаяся "без дела" четвёрка во главе с Файзрахмановым, почти с ними одновременно к пришвартованной лодке, устремилась, четвёрка, которая находилась в бараке.
  На самой рубке, курсанты в течении нескольких минут восстановили дыхание, впрочем не забыв при этом сделать контрольные выстрелы в голову уже убитым подводникам, во главе с их командиром капитан-лейтенантом Эрнстом Фогельсангом, а потом один за другим по команде нырнули во внутренности лодки.
  В тот же момент внутри лодки начал действовать и "больной Рауль", его должны были расположить в отсеке офицеров и старших унтер-офицеров, где и обитал на лодке работник от медицины. В его задачу входило успеть проконтролировать носовой торпедный отсек, чтобы там не успели закрыться торпедисты.
  При работающих дизелях, негромкие хлопки, которые начали раздаваться по всей лодке одновременно, поначалу не привлекли своего внимания подводников, их попросту не услышали, а потом было поздно. Вся операции закончилась за несколько минут, после чего, курсанты, уже не торопясь прошлись по всем отсекам, делая контрольные выстрелы и считая экипаж.
  Дальше пошла рутина, Файзрахманов доложился о завершении операции по захвату ещё одной лодки за номером U-132, только, буквально сутки вышедший в свой второй боевой поход, ему же было сообщено, что к ним вылетала платформа, на которой находилось около тридцати краснофлотцев во главе и капитаном 2-го ранга Рейснером. Им предстояло перегнать эту лодку к бывшему судну снабжения кригсмарине "Пелагос", где уже располагалась ещё одна "семёрка", бывшая U-752 с гордым названием на рубке "Омуль", а так же два тральщика: "Игорь Васильев" (бывший тральщик М. 1508) и "Алексей Миронов" (бывший тральщик М. 1505). Остальные курсанты были заняты вытаскиванием экипажа из лодки, их так же рассаживали на берегу около пирса, где отдельной группой пристроили уже замёрзших метеорологов.
  После этого осталось только ждать прилёта платформы, которой управлял Иванов с перегонным экипажем во главе с Рейснером. Почему платформой управлял Иванов? Всё просто, Иванов помимо доставки перегонного экипажа должен был оставить булыжник - мобильный портал. Через него позже должны были забрать всё с метеостанции "Бутон", а сами подходы со стороны моря заминировать.
  Перегонный экипаж прибыл через восемь часов, а ещё через час (перегонный экипаж проверял на своих рабочих местах состояние механизмов и оборудования лодки) лодка отошла от причала метеостанции "Бутон".
   Первая часть операции "Тrauriges thermometer" ("Грустный градусник") прошла успешно.
  16-го января, немецкая подводная лодка U-132, прибыла в свой конечный пункт, перегонный экипаж пришвартовал её рядом с "Омулем" (бывшей U-752).
  К моменту прибытия лодки, на все стоящие в бухте корабли и "Омуль" по подводному кабелю подали электричество, для прогрева всех внутренних помещений было запущено вспомогательное оборудование. На прибывшую лодку так же подали электрический кабель, запитав лодку от наружного источника питания.
  После прибытия перегонного экипажа на "Базу-63" и доклада Рейснера, тот немного помолчал и добавил, - после работы на "Таймене", переход на "семёрке" это уже какое-то извращение получается.
  - К хорошему, человек быстро привыкает, - согласительно заметил Олег Иванов, - но и работать в лучших условиях он можно с большей отдачей.
  16 января вечером в кабинете начальника штаба Северного флота раздался звонок по правительственной связи. Контр-адмирал Кучеров в это время просматривал документы, поданные ему на подпись.
  - Начальник штаба Северного флота контр-адмирал Кучеров, слушаю Вас, - проговорил Кучеров в трубку телефона правительственной связи.
  - Здравствуйте Степан Григорьевич, - раздался голос в трубке телефона, этот голос Кучеров мгновенно узнал.
  - Здравствуйте Олег Кириллович, - тут же ответил Кучеров, и насмешливо добавил, - опять что-то надо от нас бедных?
  - А что богатыми стать не хотите? - тут же перестроил свой разговор Иванов.
  - Хотим и даже очень, - покладисто согласился Кучеров, - а что, есть что предложить?
  - Пока только корабельный состав, - извиняющимся тоном предложил Иванов, - интересует? Почти новый.
  Как только в трубку было произнесено словосочетание "корабельный состав" да ещё с дополнением "почти новый", начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров внутренне сделал мгновенную стойку. Хорошего корабельного состава хронически не хватало, Северный флот в своём большинстве использовал, как правило, бывшие рыболовные траулеры или небольшие каботажные пароходы ещё царской постройки, довооружив их тем вооружением, что имелось в наличии на складах артвооружения флота.
  - Нужен в любых количествах, - тут же выдал Степан Григорьевич в трубку, мгновенно перестроившись на рабочий лад, - где и когда?
  - Подготовьте пожалуйста в течении нескольких дней пять экипажей, из расчёта, - говоривший Иванов на мгновенье задумался и продолжил, - два полноценных экипажа человек по 80 на стандартные немецкие тральщики тип 1935, так же два экипажа подводников по 40 человек на две немецкие подводные лодки тип "семёрка" ну и около 150 человек на вспомогательный немецкий крейсер снабжения.
  Пока Иванов говорил в трубку телефона, Кучеров схватил чистый листок бумаги, принялся торопливо делать записи за говорившим Ивановым.
  - По 80 человек на два экипажа тральщиков, по 40 человек на две подводные лодки и 150, на вспомогательный крейсер снабжения 150 человек, - повторил Кучеров в трубку телефона, - за два дня будем готовы.
  - Хорошо, - проговорил Иванов, - свяжусь с вами, как только будете готовы, до встречи.
  Абонент, разговаривавший с Кучеровым, положил трубку телефона.
  Нажав на рычаг телефона, правительственной связи и услышав ответ телефонистки с узла связи флота, Кучеров уточнил, откуда был звонок только что.
  - Звонок был с приёмной народного комиссара РККФ, из Москвы с центрального узла связи, - тут же ответила телефонистка, - у нас всё зафиксировано Степан Григорьевич.
  Кучеров положил трубку телефона правительственной связи, захватив листок бумаги, на котором делал записи, поспешил в кабинет Командующего Северным флотом.
  Через десять минут в кабинете Командующего СФ вице-адмирала Головко Арсения Григорьевича собрались все заинтересованные лица. Помимо членов Военного совета СФ, в кабинете присутствовали капитан НКВД Филин Сергей Максимович, начальник разведотдела УНКГБ-УНКВД Мурманской области, начальник разведки СФ капитан 2-го ранга Визгин, начальник ОВР главной базы СФ капитан 1-го ранга Платонов. Начальника кадрового отдела СФ, пригласили в кабинет Командующего СФ в последний момент уже после доклада НШ СФ.
  В кабинете Головко царило радостное, возбужденное настроение среди собравшихся. Ещё бы - предстояло решать вопрос о вводе в строй флота нескольких кораблей и подводных лодок. Вопрос комплектации экипажей решился быстро, для подводных лодок просто выделили два экипажа подводных лодок "малюток" на тот момент находящихся в Полярном. Их усилили командным составом из штаба бригады подводных лодок. От ОВР главной базы привлекли два экипажа, с СКР в полном составе, на которых, проводили плановые ремонты, а так же чистки котлов. Ну и на вспомогательный крейсер снабжения выделили требуемые 150 человек, в том числе и с командным составом. Для перевозки экипажей были выделены эсминцы "Грозный" и "Сокрушительный". Общее руководство по проводке корабельного состава было возложено на начальника штаба СФ контр-адмирала Кучерова, сроки готовности - два дня. Капитан Филин с группой сотрудников НКВД, так же выходил на это задание.
  Здесь же решили все вопросы со снабжением такого количества, в том числе и сухим пайком на всякий случай.
  После десяти часов, когда закончилось и это совещание, в кабинете командующего остался лишь только Кучеров, Головко спросил у него.
  - Как думаешь, получиться с пополнением флота?
  - Думаю, всё получиться, - сидящий за столом Кучеров, посмотрел на командующего, - нас "База-63" ещё ни разу не подводила, тот же склад "НЗ" нам очень помог в усилении артиллерийского и зенитного вооружения флота.
  - А чего же ещё не просил? - Головко с интересом посмотрел на своего начальника штаба.
  - Не успел, - тот пожал плечами, - как то всё быстро получилось, обрадовался пополнению флота. Но он же сказал, что перезвонит ещё раз через несколько дней.
  - А откуда звонили в этот раз? - уточнил Головко.
  - Из приёмной народного комиссара РККФ, - на лице Кучерова не дрогнул ни единый мускул.
  - От Кузнецова? - Головко с удивлением посмотрел на Кучерова.
  - От него, - подтвердил Кучеров, - но я думаю, что и в этом случае, мы не найдём концов этого звонка, да и это не так важно. Важно другое - что после пополнения флота ты об этом доложишь Кузнецову. Всё же пять боевых кораблей сразу и практически все новые, это существенно.
  - Это да, - подтвердил Головко, - ну что по стакану чая и ещё поработаем несколько часов?
  - Согласен, - согласился Кучеров, - по чаю и работаем дальше, у меня ещё куча документов на просмотр лежит, абы до 12-ти успел просмотреть и подписать.
  Так оно и получилось, Кучеров просидел до 12-ти ночи за просмотром и подписанием всех бумаг, которые скопились у него на столе. После чего они были отданы лейтенанту помощнику, который находился в приёмной, ему же была дана команда на вызов легковой машины к подъезду штаба.
  Хоть и квартира, в которой жил начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров и была не так далеко от здания штаба, но как говорится, положение обязывает.
  Одевшись Кучеров вышел на крыльцо штаба, которое еле-еле освещалось маломощной лампочкой. На улице летел снег, а влажность показывала, что море здесь находится где-то совсем рядом. Находящийся на крыльце часовой отдал честь, мгновенно узнав начальника штаба флота и его адъютанта в звании лейтенант. Машина уже стояла у подъезда. Его водитель уже давно привык, что Кучеров работает до глубокой ночи, а на роботу его надо привозить одним из первых в штабе.
  Через несколько минут Кучеров уже раздевался у себя в квартире, до дверей которой его проводил адъютант.
  Но не успел он раздеться, как в дверь вежливо постучали.
  - Вроде ничего не забыл в машине, - подумал Кучеров, подходя к двери, - кто там?
  - Капитан 3-го ранга Иванов Олег Кириллович, - раздалось из-за двери. Уже с первыми словами Степан Григорьевич узнал этот голос, он действительно соответствовал тому, что говорил с ним по телефону правительственной связи. Не колеблясь ни секунды, Кучеров открыл двери.
  
   Глава 16
  
   На пороге стоял не высокий коренастый паренёк лет 17-18. Одетый он был в зимний камуфляж, куртку и такие же штаны, кепи на голове так же был зимний камуфлированный, на ногах его были надеты высокие, по всей видимости, утеплённые ботинки, никакого пояса на нём не было.
  - Я капитан 3-го ранга Иванов Олег Кириллович, - повторил он снова, - начальник штаба Базы-63. Приглашаю Вас Степан Григорьевич посетить Базу-63. Договорённость о передаче корабельного состава остаётся в силе.
  - А ..., - дальше выразить свои мысли Кучерову не дали.
  - А о том, где вы будете находиться несколько дней на Базе-63, - проговорил Иванов, - Вы сами завтра утром доложите Головко по телефону правительственной связи, мы это вам организуем. Ну как поехали?
  Нисколько не колеблясь, Кучеров накинул на себя свой бушлат, головной убор, сказав, - я готов.
  - Идёмте, - просто ответил Олег Иванов, направившись на выход, как только они вышли из дома, тот свернул во двор, уверенно направляясь к ещё нескольким домам, за которыми располагался небольшой пустырь.
  - А не боитесь вот так идти ночью без охраны, - заинтересованно спросил Кучеров у Иванова, - тут же всё-таки военный город патрулей много особенно здесь в этом районе?
  - А Вы что думаете, начальника штаба Базы отпустят без сопровождения? - иронично произнёс Иванов.
  - Так Вы всё-таки с охраной, - успокоительно произнёс Кучеров.
  - Без этого бы не отпустили, - согласился Олег Иванов, помолчав секунду другую, добавил, - всё-таки секретоноситель высшей категории. Тут идти осталось всего метров двести, там у нас транспортное средство стоит.
  Через некоторое время впереди показалось что-то большое габаритное, подойдя к нему Иванов, просто открыл двери и пригласил, - прошу за мной, тут с низу несколько ступенек, осторожно. Зайдя вслед за Ивановым, Кучеров оказался в довольно таки большом помещении, в котором находилось трое, тоже подростков, одетых, так же как и Иванов, это помещение ненавязчиво подсвечивалось, откуда-то снизу синеватым светом.
  - Располагайтесь рядом в кресле, - предложил Иванов, сам устраиваясь в одном из них, - сейчас подойдёт моя охрана, и мы стартуем.
  Входная дверь открылась и с неё стали заскакивать небольшого роста люди одетые, так же как и Иванов - в зимний камуфляж, стой лишь разницей, что на их лицах были надеты какие-то приборы. Внутреннее чутьё Кучерова говорило, что все эти люди кадровые военные, за это говорили неторопливые выверенные движения последних, особенно то, как они обращались со своим вооружением. Все они были вооружены не только автоматами, хищное совершенство которых завораживало, но тип вооружения Кучеров определить не мог. У каждого из них на каждом бедре было закреплено по кобуре с пистолетом непонятной конструкции, но и помимо этого на груди в особых прозрачных кобурах находилось по два пистолета Маузер С-96 с 10-ти и 20-ти зарядными магазинами. Но вместе с тем на каждом маузере в конце ствола была накручена какая-то болванка, а под самим стволом так же располагалась ещё одна.
  Как только заскочил последний и закрыл двери, помещение, в котором они находились начало подниматься вверх с небольшим наклоном, постепенно ускоряясь.
  - Сейчас выйдем на крейсерскую скорость и поговорим, - между тем проговорил Иванов, при этом его руки порхали над загоревшимся символами на управляющей панели, этого удивительного средства передвижения.
  В это самое время остальные военные, которые оказались в этом, передвижном бесшумно летающем доме, другого названия Кучеров придумать сходу не смог, стали снимать с лиц приборы, отдалённо напоминающие современные бинокли. Под приборами оказались совсем молодые лица, каждому из них Кучеров дал бы не более 18 лет. Тут же начальник штаба СФ с удивлением обнаружил и два девичьих лица, притом обе девушки держали в руках снайперские винтовки, так же неизвестной Кучерову конструкции.
  - Спрашивайте, - сказал повернувшийся от пульта управления Иванов, при этом посмотрел на Кучерова, - нам всё равно лететь ещё часа четыре.
  - А на чём, собственно говоря, мы летим? - тут же спросил Кучеров.
  Ему ответом был дружный хохот всех сидящих рядом с ним, за исключением Иванова. Тот только поморщился. Глядя на него все сидящие в помещении, опять принялись хохотать, причём один из них даже сполз на пол.
  - Хватит, повеселились, и будет, - тут же остановил второй взрыв хохота Иванов, - Артист, вставай с пола, я тебе не верю.
  Отношение Иванова, особенно и военному, которого он назвал Артистом, опять вызвало взрыв веселия.
  - Всё хватит, - тут же в приказном тоном произнёс незнакомый Кучерову паренёк, он же тут же и представился, вскочив с места и приняв строевую стойку, - товарищ контр-адмирал, командир группы захвата курсант Файзрахманов Константин. В настоящий момент осуществляли прикрытие начальника штаба Базы-63 капитана 3-го ранга Иванова, совместно со снайперской группой по указанию начальника Базы бригадного генерала Дегорова.
  - Вольно, садитесь, - тут же разрешил Кучеров, при этом поинтересовавшись, - а почему мой вопрос вызвал такое веселье?
  - Да с этим же вопросом, кто уже к нему не обращался, и не по одному разу, - тут же сдал начальника штаба Базы-63 Константин, - но вот ответа, кроме как "платформа для компактного и комфортного передвижения" никто в ответ ничего больше не получил.
  - А что тут не правильно? - ответил, сердясь Иванов, - платформа? Платформа. Компактная и комфортная? Всё точно. Ну и быстрое передвижение. Что не так?
  - Всё точно так, товарищ начальник, - тут же выставил вперёд руки Файзрахманов, - так мы же напряжение таким образом снимали, переживали за Вас.
  - Всё, - тут же повысил голос Иванов, - всем спать, завтра у вас напряжённый день, экзамены, а потом вылет на уничтожение второй группы немецких метеорологов.
  Контр-адмирал Кучеров выделил из сказанного главное, что завтра эта же группа помимо какого-то экзамена, убывает на ликвидацию уже второй группы немецких метеорологов. Поэтому, он тут же задал вопрос Иванову, - что за первая группа немецких метеорологов, как её уничтожили и где, и куда группа захвата убывает за второй?
  - В этом месяце спланировали операцию "Тrauriges thermometer" ("Грустный градусник"). Эта операция должна проходить в два этапа. Первый этап был завершён несколько дней назад и состоял в уничтожении немецкой метеорологической станции "Бутон" на архипелаге Шпицберген. Данная метеостанция была организована для обслуживания немецкого военно-морского флота. Помимо уничтожения шести немецких полярников, удалось раскрутить последних на срочный вызов из Норвегии немецкой подводной лодки U-132, якобы в связи с массовым заболеванием полярников в связи с употреблением мяса полярного медведя. Немецкая подводная лодка U-132 нами захвачена около базы метеорологической станции "Бутон". Кстати захват лодки производили все те курсанты, которые находятся на этой платформе. Все 42 подводника в результате захвата лодки уничтожены. Эта лодка, как и захваченная ранее U-752, подлежат передачи Вам на Северный флот. Кстати обе лодки только в прошлом году ввели в строй, то есть они можно сказать почти новые, меньше года в эксплуатации. Это что касается первой части операции. Относительно второй части операции, то могу сказать следующее, у немцев есть ещё одна полярная метеостанция. Эта метеостанция люфтваффе, получила кодовое название "Бансё" - акроним воздушного моста Банак - Шпицберген. Она расположена примерно в нескольких километрах от Лонгйира, там тоже находятся чуть меньше десятка полярников. Для своей жизнедеятельности они используют продовольственные склады союзников, оставленные в посёлке. Около этой метеостанции находится оборудованная взлётная полоса. Вот эту-то метеостанцию и будет уничтожать группа захвата Файзрахманова. Она как раз заточена для таких действий с самого начала
  - А что там по тральщикам? - тут же задал следующий вопрос Кучеров.
  Иванов ненадолго задумался и начал свой рассказ.
  - Нашим командованием Базы в декабре 1941 года была разработана операция под названием "Ergreifen", что в переводе с немецкого означало "Захват". Операция была осуществлена только 31 декабря. Цель операции - захват немецких военных кораблей, а точнее тральщиков. В операции участвовало 40 курсантов военного училища, а так же подводная лодка "Омуль", и группа краснофлотцев Базы в качестве перегонных команд. Кстати немецкая подводная лодка U-752, о которой я вам говорил ранее и есть подводная лодка "Омуль". Так вот 31 декабря немецкое морское командование отправило из Киркенеса небольшой конвой в составе небольшого каботажного парохода, впереди которого и шли два немецких тральщика своими тралами они проверяли участок между портами Киркенес и Лиинахамари. Каботажный пароход был уничтожен, а два немецких тральщика М. 1508 и М. 1505 были захвачены. Оба тральщика из серии типа 1935, построены всего лишь несколько лет назад. Кстати у немцев именно эта серия получилась довольно хорошей.
  Немного истории. Серия тральщиков типа "1935" состояла из 24 единиц ("М-1" - "М-24") построенных на верфях "Stülcken", "Oderwerke", "Flender-Werft" и принятых в строй в 1938-1941 гг. В период войны 17 кораблей погибло. ТТХ корабля: водоизмещение стандартное - 682 т., полное - 874 т.; длина - 66 м, ширина - 8,7 м; осадка - 2,4 м; скорость - 18 узл.; энергетические установки - 2 паровых машины и 2 паровых котла; мощность - 3,5 тыс. л. с; запас топлива - 143 т. нефти; дальность плавания - 5 тыс. миль; экипаж - 84 человека. Вооружение: 2х1 - 105-мм орудия; 2х1 - 37-мм орудия; 3х1 - 20-мм зенитных автомата; 12 глубинных бомб; 30 мин.
  Да и во время захвата тральщиков погибли два курсанта, их имена Вы увидите на бортах этих тральщиков.
  - Их имена? - тут же уточнил Кучеров.
  - Игорь Васильев и Алексей Миронов, - ответил Иванов.
  - Я тебя понял, - тут же пришёл на помощь Иванову Кучеров, - обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы эти имена остались за тральщиками. А что там с вспомогательным крейсером снабжения?
  Иванов опять ненадолго задумался, потом продолжил.
  - Понимаете, Степан Григорьевич, немецкие моряки сейчас здесь на Севере чувствуют себя комфортно, и действуют как у себя дома. Нам это категорично не нравится и сейчас мы стараемся сбить здесь с них гонор и спесь, чтобы они стали здесь всё и всех бояться. Так вот в конце 1941 года была разработана операция под названием "Китобойный промысел". Почему именно так? Тут всё просто, виноват немецкий вспомогательный крейсер "Пингвин". Именно этот рейдер провёл на Севере, свою самую успешную операцию. С 14 января 1941 года, в течении двух дней, без единого выстрела им был захвачен китобойный норвежский флот в составе плавбаз "Оле Веггер" и "Пелагос" с 22 тыс. тонн китового жира, 11 небольших китобойных судов и направленный к ним танкер "Солглимт" с 10 тыс. тонн топлива. К чему я Вам, всё это рассказываю? Так вспомогательный крейсер снабжения имеет название "Пелагос". Да, это бывшая плавбаза норвежских китобойных судов в 1941 году переоборудованная в корабль специального назначения. Имеет на борту 2 спецёмкости под дизельное топливо и пресную воду, вместительные рефрижераторные камеры для хранения продуктов, спецхранилище для торпед, а также специальные грузоподъёмные средства. В начальном периоде войны, этот корабль специального назначения практически безвылазно курсировал между Шпицбергеном, Землей Франца-Иосифа и северной оконечностью Новой Земли. Вот его здесь на Севере мы и поймали, его экипаж около 200 человек был полностью уничтожен, а сам корабль передаётся на баланс Северного флота.
  - Весело же Вы тут на Севере живёте, - с уважением в голосе произнёс Кучеров.
  - Стараемся по мере сил и возможностей, - усмехнувшись, сказал Иванов, - кстати, немецкое морское командование совсем недавно, в конце декабря месяца ввело в строй ещё один корабль специального назначения его название "Кернтерн", он специально предназначен для пополнения запасов германских рейдеров и подводных лодок. Оборудован так же как "Пелагос". Сейчас он находится так же где-то здесь на Севере. Постараемся в ближайшее время его поймать, для передачи Вам, всё-таки этот корабль новейший и последний из линейки специального назначения.
  - Было бы здорово, - задумчиво согласился с Ивановым Кучеров, - это точная информация?
  - Точная, - подтвердил Иванов, - кстати, не желаете крепкого бразильского кофе?
  - А давай, - согласился Кучеров, ему было интересно, где возьмёт и на чём приготовит кофе начальник штаба Базы.
  Тот нажал несколько клавиш на панели управления, потом спокойно встал со своего кресла, к тому моменту находящиеся на борту платформы курсанты уже спали, откинув для удобства свои кресла назад.
  - У нас тут и туалет имеется, - между тем добавил Олег Кириллович, - если надо то вон за той стойкой, лестница вниз, там дверка имеется.
  - А пока кофе готовишь, пожалуй, схожу, - согласился Кучеров, решив посмотреть на туалет вблизи. Туалет хоть и был маленьким, но ему понравился, всё было просто и функционально, даже небольшая раковина с тёплой водой.
  Остальное время до прибытия на Базу-63, пролетело быстро. Начальник штаба СФ в основном задавал только вопросы, внимательно слушая ответы Иванова. И чем больше говорил Иванов, тем больше проявлялось уважение Кучерова к этому поистине удивительному пареньку, который к тому же исполнял обязанности начальника штаба Базы-63. Его знания казались для Кучерова феноменальными, тот отвечал практически на все вопросы довольно подробно. Его знания об остановке здесь на Севере были, казалось всеобъемлющими. Теперь многие вопросы, касающиеся Севера, стали понятны. А действия их союзников, здесь на Севере, стали осмысленными, понятными, хоть некоторые из них насилии негативный характер.
  Наконец посмотрев на управляющую панель, Олег Иванов произнёс, - через десять минут будем садиться на Базе. Посмотрев на непонимающего Кучерова продолжил, - у нас здесь на Базе оборудован подземный аэродром, главное в его створки попасть.
  Летающая платформа начала постепенно снижаться, повинуясь, по всей видимости, каким-то командам Иванова, наконец, тот оторвался от панели управления и сказал, показывая правой рукой вперёд, - видите створки подземного аэродрома.
  Тут уже Кучеров увидел впереди по курсу довольно большое окно в темноте, которое подсвечивалось яркими огнями. Платформа на скорости километров тридцать влетела в это окно и начала сбрасывать скорость. Перед взором Кучерова отрылось довольно большое, явно искусственно сделанное помещение с размерами футбольного поля. В конце его стояли два самолёта, имеющие необычную для летательных аппаратов форму и размах крыльев. Вот к ним и подлетела платформа и бесшумно опустилась рядом.
  - Так курсанты подъём, мы уже дома, - скомандовал Иванов, громким голосом. Курсанты проснулись быстро и без команды начали выбираться с платформы, после чего построившись, бодро пошагали влево к громадной арке выхода из подземного аэродрома.
  - Ну и нам пора, - потягиваясь, предложил Иванов, посмотрев на часы, сказал, - можно поспать несколько часов. Во сколько Вы хотите позвонить Командующему флотом?
  - Он обычно прибывает на службу в 07.45, - проговорил Кучеров, - звонить можно уже 07.55.
  - Так и сделаем, - согласился Иванов, - сейчас я отведу Вас в гостиницу, поспите несколько часов, потом я Вас разбужу для звонка, к примеру, в 07.45, пойдёт?
  Пойдёт, - согласился Кучеров, - веди в гостиницу.
  - Да чуть не забыл, - Иванов протягивал Кучерову браслет, сделанный из непонятного сплава, - наденьте на любую руку. Такие браслеты имеются у всех кто находиться на Базе. Это если просто коммуникатор, имеющий помимо того, ещё множество функций таких, например как часы, фонарик, телефон, деньги.
  - Телефон и деньги? - не понял Кучеров.
  - Да в том числе у этого коммуникатора есть и функция телефона, - кивнул головой Иванов, - наденьте его на любую руку.
  Кучеров, надел браслет на левую руку, как и Иванов, у которого так же был браслет на левой руке. Как только браслет закрылся на его руке, тут же что-то кольнуло его в руку.
  - Сейчас браслет возьмёт вашу кровь на анализ ДНК и привяжет её к себе, - продолжил Иванов и посмотрел на начальника штаба СФ, - готово?
  Тот молча кивнул головой.
  Иванов продолжил, - теперь поднесите его к лицу, нажмите сбоку на кнопку и скажите в браслет, "Соединение с коммуникатором Иванова Олега Кирилловича".
  Что тот тут же и сделал. На руке Иванова, браслет выдал негромкую мелодию, тот отбежав чуть в сторону, поднёс браслет к лицу.
  В этот момент из браслета, надетого на руку Кучерова, раздался довольно чистый по звучанию голос Иванова, - как меня слышите Степан Григорьевич?
  - Слышу отлично, - тут же сказал в браслет Кучеров.
  - Тогда пока отбой, - ответил голос Иванова, после чего тот подошёл опять к Кучерову и сказал, - там ещё есть опция "разговор в режиме видео", тогда вам покажут собеседника. Но кстати действие этого коммуникатора распространяется только на территорию Базы, за ней действуют уже другие системы связи. Ну что идём в гостиницу?
  После чего направился так же в сторону, куда ушли курсанты - в сторону большой арки.
  За ней оказался большой просторный тоннель сделанный, по всей видимости, искусственным путём. Иванов направился так же в правую сторону.
  Через метров сто, с обоих сторон пошли как бы фасады зданий, стоящих рядом друг с другом впритык, но по всей видимости сделанные по одному проекту. Но уже через несколько минут сами фасады стали меняться, появились большие витрины на фасадах, более широкие входные двери, а так же вывески над входами или сбоку от них.
  "Мясная лавка", "Парикмахерская", "Одежда и обувь", "Зубоврачебный кабинет", "Почта", "Сберкасса", "Книжный магазин", - читал вывески Кучеров, мимо которых проходили они с Ивановым.
  Наконец они вышли к по всей видимости центру этого городка, что и подтвердил Иванов, там на небольшой площади по центру находился рабочий фонтан, диаметром метров десять, с расположенными около него лавочками.
  - У него глубина несколько метров и там плавают рыбы, - тут же, прокомментировал увиденное Кучеровым Иванов. Действительно, когда они проходили мимо работающего фонтана, Кучеров смог заметить в чистой, прозрачной воде плавали рыбы, нет не так РЫБЫ, некоторые образцы достигали в длину почти метр.
  - Их очень любят кормить дети, завтра увидите, сколько тут будет детворы, особенно вечером, - добавил Иванов, - а мы пришли.
  Действительно они подходили к двери, над которой была вывеска "Гостиница". Толкнув двери Иванов вошёл во внутрь, при этом продолжая говорить, - она у нас маленькая всего на десять номеров.
  У небольшой стойки, расположенной в глубине небольшого, хорошо со вкусом обставленного холла, располагалась, как и во всех гостиницах, стойка для администратора, но там никого не было, но это казалось не смутило Иванова, тот подойдя к ней, взял листок, который там лежал вместе с небольшой карточкой, выполненной из непонятного для Кучерова материала.
  Прочитав листок, протянул карточку Кучерову, сказав при этом, - вам выделен номер "3", держите ключ, когда будете уходить оставьте его здесь же на стойке. Да и поднесите к лежащему на стойке прибору свой браслет для вашей регистрации в гостинице, нажмите на нём кнопку и скажите "Регистрация в гостинице".
  Кучеров, уже стоящий у стойки рядом с Ивановым поднёс к прибору руку с браслетом и сделал, как тот сказал - нажал на кнопку браслета и произнёс "Регистрация в гостинице". Лежащий на стойке прибор пискнул, мигнув несколькими встроенными лампочками и мелодичным голосом сообщил - "Регистрация завершена, ваш номер в гостинице "3".
  - Пойдёмте, - произнёс Иванов, - доведу первый раз до номера. Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, там в такой же холл, как и на первом этаже, выходило пять дверей с номерами от "1" до "5". Подойдя к двери с номером "3", Иванов попросил приложить выданную ему Кучерову карточку к прибору, находящемуся на уровне руки, дверной ручки, замков на двери не было видно никаких. Кучеров приложил карточку к прибору, тот тут же пискнул, дверь плавно ушла в правую сторону, открывая проход в помещение номера, тут же загорелся свет во всём номере.
  - Захотите выйти из номера приложите свою карточку к прибору у двери, для того чтобы кого то впустить манипуляции те же самые, - проговорил Иванов, проходя далее в глубь номера вместе и Кучеровым, дверь за ними плавно закрылась сама.
  - Здесь спальня, у неё есть двери в туалетную комнату там же ванная и душ, - продолжал говорить Иванов, - захотите выключить свет, скажите это в свой коммуникатор, предварительно нажав кнопку, здесь так же всё завязано на Ваш коммуникатор, кстати, воды он не боится, за это можете не переживать. Я в 07.45 у Вас, будем звонить Командующему флотом.
  После этого Иванов покинул номер.
  Кучеров ещё раз оглядел доставшийся ему номер. Его отделка, обстановка состоящая из мебели, не просто говорили, а кричали о том, что всё вокруг него это штучные элитные вещи имеющие громадные ценности.
  Ради интереса он тут же зашёл в туалетную комнату, та вся до самого потолка была отделана плиткой, настолько качественной да ещё вдобавок такой, какой он нигде не видел. Если взять образно, то он находился как бы под водой, в какой-то стеклянной комнате, даже потолок соответствовал стилю и дизайну этой комнаты, как впрочем, и её освещение. В туалетной комнате, как и говорил Иванов, была установлена не маленькая, а просто большая ванна, имелась душевая кабинка, отдельно располагался умывальник и просто по понятиям 1942 года громадное зеркало на стене.
  - Помыться и спать, - сам себе приказал Кучеров. Что им же и было выполнено в течении десяти минут, а через ещё пять минут он уже спал, едва его голова коснулась подушки.
  
  Глава 17
  
  Разбудил Кучерова вызов коммуникатора на руке, при этом на его миниатюрном экране горело время 07.45, а бегущая строка говорила, что ему звонит его коллега, Иванов Олег Кириллович. Ответив на вызов, нажатием кнопки, Степан Григорьевич, сказал, что сейчас откроет двери.
  За дверьми действительно был Иванов, на плече которого весела коробка средних размеров.
  - Вы одевайтесь, а я пока приготовлю наше средство связи для работы, - проговорил Олег Иванов располагаясь в комнате за столом и снимая с плеча свою коробку.
  Одеться Кучерову понадобилась всего ничего - пять минут, когда он вышел к Иванову, тот уже оказался готовый к дальнейшей работе.
  Перед ним стоял вытащенный из коробки телефонный аппарат - переросток, сняв трубку, тот нажал на одну из кнопок аппарата, по всей видимости, дождавшись ответа, сказал, - Света, соедини меня с командующим Северным флотом по системе правительственной связи.
  Пока телефонистка Света занималась соединением, тот переел трубку Кучерову, сказав, - говорите, когда вам ответит Командующий флотом, после длинных гудков.
  И действительно, буквально через секунд двадцать, он услышал в трубке голос вице-адмирала Головко Арсения Григорьевича, - слушаю Командующий Северным флотом вице-адмирал Головко.
  - Арсений Григорьевич, здравствуйте, Кучеров, тут такое дело, - после чего Кучеров пояснил, где он сейчас находится, сказал, что ровно через день, перезвонит и передаст координаты, где будут находиться корабельная группа, приготовленная для передачи в состав Северного флота. А за сутки пока ознакомится с деятельностью Базы-63, и вообще всё осмотрит здесь.
  На его слова Олег Иванов согласительно кивал головой.
  - Хорошо, - согласился Командующий, немного подумав, - будем считать, что ты на Базе-63 по указанию Командующего флотом, оформим соответствующую бумагу, я дам указание. Жду твоего звонка с координатами корабельной группы.
  Своими словами он только что, прикрыл своего начальника штаба, ведь исчезновение на несколько суток занимающего такую должность адмирала, да ещё в военное время, могло иметь и тяжёлые последствия для последнего.
  Закончив разговаривать, Кучеров передал трубку телефона Иванову и спросил, - что дальше.
  - Дальше Вы заканчиваете приводить себя в порядок, оставляете на стойке администратора карточку доступа, на выходе справа будет вывеска "кафе "Уют", вот там я буду ждать Вас через полчаса, завтракаем, а потом я знакомлю Вас с Базой-63.
  После этих слов Иванов казалось, несколько замялся, но потом продолжил, - тут такое дело - у курсантов военного училища сегодня переходные экзамены, а у нас так получилось, что всё командование Базы-63, оказалось, по стечению обстоятельств за пределами Базы. На Базе самый старший по званию Вы, поэтому я прошу Вас сегодня быть во главе приёмной комиссии, заодно и посмотрите, как у нас проходит обучение и сдача экзаменов, там всего-то два потока по 35 человек, до вечера должны управится. Потом пройдёмся по нашей Базе хранения, заодно посмотрим, что можно выделить ещё для флота. Как такой распорядок дня пойдёт?
  - Подходит, - согласился Кучеров. Ему и самому было интересно посмотреть, что тут за военное училище и кого они готовят.
  Ровно через полчаса он заходил в кафе "Уют". Данное заведение вполне оправдывало своё название, находится там, было комфортно. Его отделка была такая, что могла поспорить с лучшими ресторанами даже в Москве, и скорее всего рестораны бы проиграли в этом споре.
  Посетителей было немного всего четыре человека. Все мужчины и все были одеты в зимний камуфляж, по всей видимости, это была стандартная форма для всех военных этой Базы. Они располагались за двумя столиками по два и так же завтракали.
  Вставший из за стола Иванов, махнул рукой, чтобы Кучеров подходил к его столику. Как только он расположился за столом, у столика образовалась девушка с чёрным передником и большим подносом в руках, с которого начала выгружать на стол множество тарелок.
  После выгрузки девушка пожелала приятного аппетита и удалилась, уточнив, что будут пить за столом чай или кофе? Кучеров и Иванов выбрали кофе.
  Степан Григорьевич посмотрел на то изобилие, которое было за их столом: красная рыба жаренная, на отдельной тарелке горкой был насыпан шашлык, от запаха которого модно было подавиться слюной, отдельно стояла хлебница, от которой так же шёл запах свежего только что испечённого белого хлеба, на отдельной тарелке лежали фрукты, некоторые из них Кучеров даже не знал названия. Перед Ивановым и Кучеровым стояли большие тарелки с вторым блюдом: картошка-пюре, большой кусок мяса, и небольшая горка свежего салата.
  - Я не знал, что Вы любите, потому заказал всё-то же что и себе, - проговорил Иванов, - а когда заведующая Зинаида Михайловна Сорокина, это девушка, которая нас обслуживала, узнала, что у неё будет столоваться сам начальник штаба Северного флота, то сказала, что приготовит нам и рыбу жаренную и шашлык. Кстати она по ним большой специалист. Эти блюда здесь все заказывают. И не смотрите на меня так, у нас на Базе все хорошо питаются, как военные, так и гражданские, сами потом убедитесь.
  - У вас так много продовольствия? - тут же спросил Кучеров, смотря на Иванова, впрочем, при этом, не забывая поглощать свой завтрак.
  - Не так чтобы много, - ответил тот, - сейчас как раз капитан 2-го ранга Песецкий из руководства Базы убыл для заключения долговременного - годового контракта на поставку Базе продовольствия. Кстати я знаю, что у Вас на флоте есть традиция при потоплении корабля противника у пирса встречать лодку или корабль с жареным поросёнком. Так?
  - Так, есть такая традиция, - согласился Кучеров, продолжая отдавать дать завтраку.
  - Так вот у нас так же есть традиция встречать лодку потопившую корабль противника, но только не поросёнком, а целым, зажаренным на открытом огне быком. К чему я это рассказываю, у нас при выходе подводной лодки в первый боевой поход было потоплено девять кораблей противника, пришлось давать экипажу по жаренному быку один раз в неделю, вот такой прокол у нас получился Степан Григорьевич, не давать же им такую груду мяса сразу же.
  - А что за лодка? - тут же уточнил Кучеров, он уже давно понял, что всё что говорил начальник штаба Базы-63, то всё правда, но всё же девять кораблей за один выход, такого результата наверное не было ни у кого из подводников в мире, до настоящего момента.
  - Да немецкая "семёрка", "Омулем" её обозвали, будет передаваться Вам, я же про неё уже говорил, - сообщил Иванов, продолжая поглощать свой завтрак, - сами её скоро увидите при передаче корабельной группы.
  Дальше продолжали, есть, молча ещё несколько минут. Когда Кучеров уже наелся и отодвигал от себя тарелки, около них снова образовалась девушка Зина, сгрузив с подноса две чашки кофе, сахарницу, а так же тарелку с горкой ароматно пахнущих булочек, при этом приговаривая, - Степан Григорьевич, отведайте свежие булочки, только что из кондитерского отдела принесли. Одновременно с этим ловко собирая на поднос остатки завтрака, оставляя только тарелку с фруктами.
  Еще через несколько минут, с завтраком было покончено. Подымаясь из за стола Иванов сказал, - ну что, поели, теперь можно и знакомится с Базой-63?
  На выходе, он приложил свой коммуникатор к прибору, нажав кнопку и произнёс "Оплата за завтрак". На приборе пробежали переливом зелёные лампочки, показывая, что оплата принята. После этого показал знаком, что Кучерову нужно проделать ту же операцию со своим.
  Уже после того как они вышли из кофешки, он сказал, - Извините Степан Григорьевич, у нас с оплатой строго.
  - А откуда же у меня там деньги взялись? - тут же уточнил Кучеров.
  - Так Вы же согласились возглавить комиссию на экзаменах, плюс Вам скинули ещё командировочные за несколько дней, плюс ещё работа в комиссии по передаче корабельной группы, - Иванов удивлённо смотрел на Кучерова, даже остановившись, - у нас такая система оплаты труда, что за всё расплачиваемся деньгами. Но и при этом, ничего бесплатно мы никому не даём, а работы у нас здесь хватает на всех и даже людей, в том числе и гражданских не хватает, да вы сами всё увидите, и в конце концов можете побеседовать с любым человеком здесь на Базе.
  Показ всей Базы Иванов закончил за два часа, при этом стараясь не очень задерживаться где-то надолго, говоря, что впереди у них приёмка экзаменов.
  К 11.00 они были уже на стадионе, где уже выстроились две коробки курсантов.
  К тому моменту Ариэль Минье, для курсантов, уже нашла курсовых командиров, ими на данный момент были капитан Трусов Анатолий Владимирович и старший лейтенант Арбузов Александр Владимирович.
  Именно они и находились возле коробок курсантов, старший капитан Трусов, подав команду, доложил контр-адмиралу Кучерову, как старшему по званию, о готовности курсантов к сдаче экзаменов.
  Дойдя до середины строя Кучеров, поздоровался с курсантами, ответ которых ему очень понравился, те отвечали на приветствие, чётко и громко. После чего он объявил о начале экзаменов, предоставив слово начальнику штаба Базы-63, капитану 3-го ранга Иванову. Тот ещё раз определил порядок сдачи экзаменов. На этом построение было закончено, на стоявший рядом стол капитан Трусов положил запечатанный толстый пакет с экзаменационными билетами. Проверив пакет, при этом показав целостность печатей Кучерову и курсовым командирам, Иванов его вскрыл, разложив на столе первую стопку билетов, исписанной стороной вниз. После этого курсанты подходили к столу, брали билеты, а стоящий рядом курсовой командир старший лейтенант Арбузов, тут же записывал, какие номера достались курсантам. Первыми предстояло сдавать экзамены устно второму курсу.
  Многих курсантов из этого потока Кучеров узнавал, именно с ними он летел на Базу. На подготовку первому давалось всего 10 минут, в каждом билете было по десять вопросов и четыре были практическими. Единственное послабление сделали курсантам, если кто-то вызывался отвечать на вопросы без подготовки, на ответ на каждый вопрос отводилось всего одна минута.
  Без подготовки с первого потока выразили желание сдавать экзамены всего три курсанта, все они были из тех, кто летел с Кучеровым, и первым вызвался, конечно же, курсант Файзрахманов, вторым курсант Дроздовский, а третьей была курсант девушка с фамилией Волошина, одна из двух девушек - снайперов.
  Первым стал отвечать как я уже и говорил курсант, командир группы захвата Файзрахманов Константин. Он в первую очередь зачитал номер билета и только потом пошли вопросы.
  Контр-адмирал Кучеров, просто охренел от тех вопросов, которые были в билетах, на многие из них он и сам бы не ответил. Вот, к примеру, вопросы 7 билета, который достался курсанту Файзрахманову.
  1 вопрос. Воинские звания люфтваффе в порядке получения.
  2 вопрос. Воинские награды кригсмарине, от низшего, к высшим.
  3 вопрос. Порядок обороны горного перевала силами немецкого подразделения - взвод, рота (карта с точкой горы прилагается).
  4 вопрос. Проложить на карте маршрут движения группы разведки по тылам противника и обосновать его (карта с точками прилагается).
  5 вопрос. Взвод морской пехоты в обороне (показать на карте расположение взвода, в обороне - стандартное в указанной точке).
  6 вопрос. Быстрый порядок допроса пленного немецкого матроса при захвате корабля противника.
  7 вопрос практический. Показать свою лучшую стрельбу (оружие на выбор курсанта).
  8 вопрос практический. Исправить типичную неисправность аппарата для дыхания под водой.
  9 вопрос практический. Разобрать и заменить ствол немецкого пулемёта МГ-34 на время. Практическая стрельба по ростовым мишеням из пулемёта.
  10 вопрос практический. Вождение немецкого военного грузовика "Opel Blitz".
  Причём при ответах курсантов было видно, что курсовые командиры знали ответы на заданные теоретические вопросы, так как поправляли курсантов, если они ошибались. Второй курс закончился за два часа, в общем-то практически все знали ответы, ошибались в некоторых нюансах, всё это фиксировали их курсовые командиры.
  Через два часа сделали перерыв на 30 минут, для принятия пищи курсантами и их проверяющими. Потом сдавали теоретическую часть экзамена уже первый курс. Из этого потока только двое были готовы сдавать экзамен без подготовки, но и вопросы там были несколько другого плана и основной упор был сделан на их практические знания и умения.
  В теоретической части было всего три вопроса и пять практических. Причём на теоретические вопросы они были вынуждены отвечать на немецком языке. Многие отвечали на ещё корявом немецком, но как заверили курсовые командиры к следующему курсу язык будут знать на порядок лучше и практически без акцента.
  Так, например, в практических навыках, в обязательном порядке было владение штатным оружием курсантов (указано одно из пяти, кому какое выпало). Показать по максимуму владением любимым оружием. Метание ножей так же шло в обязательном порядке. А так же умение вождения трофейной техники: легковых, грузовых, мотоциклов, многим попадался их лёгкий ремонт в полевых условиях.
  Со вторым потоком закончили чуть дольше, за два с половиной часа. После этого была уже сдача практических навыков. Увиденным Кучеров остался доволен, трофейную технику все курсанты без исключения освоили на отлично. В тире тоже прошло всё хорошо, как сказал Иванов, - практика наше всё.
  Наконец к ужину с экзаменами было закончено, за исключением только группы снайперов и ещё десяти курсантов которым выпало стрелять из снайперских винтовок, те должны будут стрелять завтра с утра на поверхности, причём с учётом полярной ночи, ветра расстояния до цели.
  - Тяжело им будет, - подумал Кучеров, тем более что Иванов обещал показать начальнику штаба СФ стрельбу на сверхдальние расстояния.
  Ужинали в том же кафе вместе с Ивановым, после которого у них было запланировано посещение Базы снабжения, на ней Кучерова интересовали в первую очередь склады вооружения Базы
  Своим мнением по поводу сдачи экзаменов, Кучеров уже поделился со своим коллегой, во время ужина. Единственное, что его расстроило, так это невозможность посещения подводной лодки "Таймень" та в настоящий момент была на выходе, её возвращение ожидалось только через полторы недели. Тут конечно, руководство Базы, в лице её начальника штаба лукавило, "Таймень" в настоящее время находился около корабельной группы, предназначенной для передачи, а не на боевом задании. Её просто не хотели показывать Кучерову. Иначе бы в Базу вцепились бы намертво, а это было пока преждевременно.
  Базу снабжения представлял старший лейтенант Филиппов Алексей Юрьевич. В его распоряжении были склады с продовольствием, вещевые склады, склады с бытовым имуществом, склады вооружения.
  Если по первым трём прошлись только в ознакомительном порядке. На вещевом, прикинув размеры Кучерова, начальник склада сказал, что его размеры доставят через полчаса прямо в гостиницу. Хотя те же продовольственные склады впечатляли, там хранились не только консервы, мясо, рыба, крупы, мука, растительное масло и многие, многие другие наименования. Там же хранились и всевозможные фрукты и овощи, даже такие экзотичные, о которых Кучеров и не слышал вообще. Кстати на том же складе с мясом, Кучерова поразили более сто туш замороженного мяса крупного рогатого скота, и примерно столько же свиных туш, несколько тысяч тушек гусей, уток, кур. На рыбном, некоторые экземпляры рыб были более двух метров в длину, а номенклатура достигала больше ста наименований. Стоящий около Кучерова старший лейтенант Филиппов сказал, что большие рыбы это морские рыбы, имеют вкусное красное мясо и носят название "Тунец".
  Наконец в последнюю очередь добрались до складов вооружения. В первую очередь, что поразило Кучерова, что начальником всех складов вооружения был политрук Кайгородов Евгений Васильевич (да, да Вы не ошиблись, именно политрук).
  - Лучший специалист по вооружению Базы, - тут же дал характеристику подчинённого, его начальник старший лейтенант Филиппов, который так же сопровождал Кучерова, как и Иванов, - а так же лучший специалист и по ремонту всевозможного вооружения, которое у нас есть.
  - Ну что ж Евгений Васильевич, - Кучеров мысленно потёр свои руки, - показывайте, что у вас есть с вооружения, стрелковое меня интересует всё, что выше пулемёта, всё остальное разве что, в качестве ознакомления.
  - Так у нас многое что есть, - тут же ответил политрук, - всё покажу, только по складам придётся ездить на электрокаре, у меня для такого случая есть небольшой прицеп с сидячими местами.
  Хотя, что такое электрокар, Кучеров не понял, но всё же положительно кивнул головой. Он уже понял, что здесь склады могут уходить на километры, а идти по ним пешком, туда назад времени не хватит, да и ночи тоже.
  Небольшой прицеп, который был прицеплен к электрокару, имел всего шесть сидячих мест, по два места в три ряда.
  По мере движения политрук Кайгородов, останавливался и давал свои пояснения по находящемуся в той точке вооружению, его количеству и состоянию, а так же, сколько имеется боеприпасов к нему.
  Кучеров в первую очередь обрадовался, что в наличии были уже известные ему крупнокалиберные пулемёты Владимирова (так называемые КПВ) в количестве аж 120 штук, в ящиках вместе с треногами для установки, а так же ручные пулемёты РП-46 145 штук, тоже в ящиках.
  На неосторожно брошенные слова Иванова, - эти хоть все забирайте. Начальник штаба СФ Кучеров и выразил готовность забрать всё вместе с боеприпасами.
  Артиллерия же была представлена так же, всё теми же В-11 в количестве 5 штук, ЗУ-23-2 в количестве 40 штук, а ЗИС-3 было целых 30 штук. К тому моменту на Северном флоте уже успели оценить те же ЗУ-23-2, всем начальникам морских соединений они требовались и притом, в большом количестве.
  Всё это Кучеров был готов забрать в любой момент. Он прекрасно знал, что артиллерийского вооружения не хватало не только на кораблях флота, но и фронте под Мурманском. С Ивановым договорились, о том, что всё перечисленное вооружение будет передано Северному флоту в течении месяца.
  А акты передачи будут подготовлены уже к завтрашнему утру, это уже пообещал довольный передачей старший лейтенант Филиппов, так же договорились на передачу несколько тонн и мясных и рыбных консервов, это помимо запасов продовольствия на вспомогательном крейсере снабжения.
  Именно в этот момент пришёл вызов на коммуникатор Иванова, тот извинившись, отошёл чуть в сторону, чтобы выслушать сообщение.
  - Надеюсь ничего серьёзного? - уточнил после разговора у подошедшего Иванова Кучеров. Он пребывал в благодушном настроении особенно после решения начальника штата Базы-63 о передачи артиллерийского вооружения.
  - Да в общем-то всё нормально, - пожав плечами сказал Иванов, - мне только через 25 минут надо быть на нашем аэродроме. Именно через это время начнётся вторая часть операции "Тrauriges thermometer" ("Грустный градусник"), хочу лично увидеть своими глазами как она будет проходить. Только Вас до гостиницы провожу.
  Кучеров из сказанного понял только одно, что вторую часть операции Иванов будет наблюдать в режиме реального времени, поэтому тут же сказал, что и он готов пройтись с ним и так же понаблюдать за ходом операции.
  Это займёт некоторое время, - тут же высказался Иванов, - но если желаете посмотреть, как мы работаем, то уже надо идти.
  
  Глава 18
  
  Через 20 минут они были на территории подземного аэродрома, Иванов направился к небольшому двух этажному домику, который находился около стоящих самолётов.
  В помещении, куда они зашли, находилось, по всей видимости, несколько рабочих мест, для чего Кучеров не понял, потом спрошу у Иванова, - подумал он.
  Около одного находилось трое, один курсант девушка, и двое подростков.
  - Знакомьтесь, - представил их Кучерову Иванов, - пилот курсант Виктория Минаева и два брата Антон и Валера Минаевы. Попросил их проключить для нас все видео камеры группы захвата Файзрахманова. Те на эту операцию пошли без снайперского прикрытия, мы решили, что они в этот раз там не нужны.
  На больших экранах, которые были установлены перед курсантами, показывалась картинки, с изображением того, что видели все члены группы захвата. Изображения показывались на девяти экранах.
  Виктория передала Иванову как руководителю одни наушники с гарнитурой.
  Из динамиков, которые были установлены здесь же в помещении, были слышны переговоры всех участников группы.
  Два брата в это время подкатили ещё два кресла, для вновь прибывших, чтобы им было комфортно наблюдать за всем происходящим на экранах, а начальнику штаба Базы-63 при необходимости и вмешаться в действия подчинённых.
  Надев привычно на голову наушники с гарнитурой Иванов скомандовал, - начальнику группы захвата подробно доложить обстановку для командования.
  Тем самым давая понять Файзрахманову, что рядом с ним находиться начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров.
  - Есть доложить обстановку, - тут же ответил Файзрахманов, - всем команда надеть приборы ночного виденья и переключить видео камеры на ночной режим работы, после на выход. После его команды все экраны почти сразу преобразились, став зеленоватым. Было видно, как курсанты надевают на головы те приборы, которые Кучеров видел на них когда они взлетали в Полярном, и с автоматами выходят из своего транспортного средства.
  Повернувшись так, чтобы на экране было видно зеленоватое строение, Константин Файзрахманов стал докладывать, при этом показывая рукой.
  - Вот этот барак и есть немецкая метеостанция люфтваффе "Бансё", - говорил Файзрахманов, показывая рукой на барак, - вон там, где большой сугроб находится их продовольственный склад, развернувшись чуть в сторону и показав рукою на открывающуюся площадку, он продолжил, - вон там немцы оборудовали взлётную полосу для авиации. Понятно, что из-за полярной ночи и разгара зимы они не в состоянии на ней принять самолёты. Ещё довернув немного в сторону, указал на хорошо вытоптанную площадку, - это их основная метеорологическая площадка на которой вы наблюдаете мачты с флюгерами, а так же будки с различным метеорологическим оборудованием, и ещё с кучей всевозможных метеорологических приборов, непонятного для нас назначения. Перемещение руки в сторону и тут же последовали комментарии, вон там примерно в двух с половиною километрах находится брошенный посёлок Лонгйир, туда немцы проделали хорошую тропу, которая сейчас частично занесена снегом. Мы были в этом брошенном посёлке, немцы берут оттуда продовольствие для себя, там оставлено несколько складов. Частично они уже перенесли запасы для себя на период холодов, это видно по складам. Вот собственно говоря и вся обстановка этой метеостанции.
  - Пока всё понятно, - проговорил в микрофон Иванов, - можете приступать к захвату метеостанции.
  Повернувшись к Кучерову, Иванов пояснил, - если вы обратили внимание на всей форме группы захвата, нанесена символика войск СС, а у Файзрахманова ещё и железный крест на шее. Как только будет захват, все они передут на немецкий, так на всякий случай, пока операция не будет завершена. А немецкие метеорологи не будут уничтожены, а все строения заминированы, отбой разговоров на немецком, только после посадки на платформу.
  - К чему такие сложности? - удивился Кучеров.
  - В боевой обстановке, это даёт хотя бы доли секунды времени нашим курсантам, - проговорил Иванов, - а за это время можно сделать несколько выстрелов, и они-то принесут в итоге победу, как то так. Да и в случае какого-то фантастического развития события, что кто-то выживет из немцев, они с твёрдой уверенностью будут утверждать, что их атаковали немцы, там все владеют немецким языком на "отлично".
  - Ну что ж логично, - проговорил Кучеров, - сколько там немцев?
  - Да нам собственно и не важно, сколько их там, - пожал плечами Иванов, - всё равно они подлежат уничтожению. Здесь мы больше ничего не выжмем. Если бы была хотя бы весна, можно было попробовать вызвать и захватить самолёт, а сейчас. Тут Иванов развёл руками.
  К этому моменту группа захвата окружила барак полностью и подготовилась к последнему броску.
  На мониторах было видно, что в уничтожении немецких метеорологов непосредственно будут участвовать только семь курсантов ещё два остались на платформе, один контролировал обстановку вокруг, визуально, а его напарник в это время приник к прицелу ночного виденья за пулемётом, отслеживая обстановку, находясь в готовности вмешаться "тяжёлым" аргументом в любой момент.
  Наконец последовала команда на начало операции, по ней, несколько курсантов стали закидывать в окна барака наступательные гранаты Ф-1. А входные двери вынесли, несколькими брусками взрывчатки заранее прикрепленными к ней. После чего с некоторыми интервалами туда полетели всё те же гранаты.
  Как только отгремели взрывы гранат, в двери влетели ещё несколько и только после их взрывов, курсанты пошли на штурм, работая как всегда двойками, перекинув автоматы за спину, взяв в свои руки маузеры из прозрачных чехлов на груди.
  Тут же пошли доклады от курсантов на немецком языке, - второй "минус один", четвёртый "минус два", пятый "минус один", шестой "контроль минус два".
  По мониторам было видно, как курсанты перемещаются внутри барака, стреляя в необходимый момент и тут же докладывая.
  - "Минус один", "минус два", - это сколько было уничтожено выстрелами, - пояснял Кучерову Иванов, - "контроль минус" это стрельба уже по убитым в голову. Курсанты натасканы не оставлять за собой раненых, а убитым делать контроль в голову. Если вдруг кто-то окажется раненым, может смертельно больно огрызнуться, а нам этого не надо.
  - Зачистка барака проведена, - вышел на связь Файзрахманов, - всего уничтожено шесть немцем, сейчас собираем все документы, потом минируем здесь всё и всех. Немцев рассаживаем перед бараком как обычно.
  - А это ещё почему? - тут же спросил Кучеров у Иванова.
  Тот, вздохнув, принялся терпеливо отвечать начальнику штаба СФ, - понимаете, Степан Григорьевич, фюрер Адольф Гитлер очень и очень склонен к мистике, вот и мы решили все эти операции здесь на Севере в угоду его вере обставить мистикой.
  На этом пассаже, сидящий рядом с ними Валера Минаев хрюкнул, прикрыл лицо руками давясь от смеха.
  - Вот и обставляем все операции мистикой, - продолжил, как ни чём не бывало Иванов, - мистика заключается в том, что эти изуродованные трупы будут брезговать брать даже белые медведи, ну и другая живность тоже. И всё и вся там будет заминировано. Так что по прибытию в Полярный поставьте в известность, кому положено знать из командиров - капитанов, что к таким объектам лучше не приближаться вообще, это смертельно. Немцы должны бояться здесь на Севере, даже наступать на землю, чревато, то же касается и минирования подходов со стороны моря. Ну а нашим " союзникам" (это слово Иванов выделил интонацией), флаг в руки, пусть осматривают и подходят близко.
  Два брата Минаевых, а вместе и ним и Виктория уже ржали, в голос, не скрываясь. При этом последняя выразилась, - тоже послал бог "союзничков" (так же голосом выделив последнее слово).
  - Ну что Степан Григорьевич, - между тем продолжил Иванов, - пора и нам идти отдыхать, а завтра с утра передадите координаты корабельной группы, закончим с экзаменами подпишем все соответствующие бумаги, и я думаю, что вы захотите поближе познакомиться с жизнью нашего городка, да и с людьми побеседовать.
  - Согласен, - только и сказал Кучеров.
  Пока шли до гостиницы, Иванов попросил, Кучерова переодеться в форму которую ему доставили в номер, завтра будет выход на поверхность острова для сдачи стрельбы снайперами.
  В номере у Кучерова, действительно на кровати лежал комплект зимнего камуфляжа, его размера и лежала коробка с обувью.
  Не тратя больше время Кучеров принял душ, а сон пришёл буквально на первой же минуте после того как он лёг в кровать.
  Привычка к раннему подъёму сработала и в этот раз, встал он рано и к моменту прибытия начальника штата уже привёл себя в порядок и даже переоделся. Только сейчас заметив, что на правой стороне куртки были прикреплены две полоски, одна за другой, с выдавленными штампами: "Начальник штаба Северного флота", "Контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич".
  В этот момент пришёл вызов на коммуникатор. Прибыл его коллега начальник штаба Базы-63 капитан 3-го ранга Иванов.
  Поэтому со звонком не задерживались, кстати, с той стороны звонок уже ждали, Командующий СФ вице-адмирал Головко, ответил сразу же.
  Взяв протянутый Ивановым листок с координатами корабельной группы, Кучеров зачитал его, попросив повторить Командующего, что тот и сделал. Кроме того он сообщил, что встречать прибывших, будет лично. Этот вопрос был согласован заблаговременно с Ивановым.
  Кучерова Командующий флотом поставил в известность, что эсминцы "Грозный" и "Сокрушительный" выходят через несколько часов, старшим до прихода в точку, координаты которой только что дал Кучеров, будет командир дивизиона эсминцев, капитана второго ранга Колчин Павел Иванович.
  На том разговор и был завершён.
  Далее как обычно был завтрак, такой же плотный, как и в предыдущий раз. Уже на выходе из кафе Иванов сказал, что у них есть ещё немного времени до назначенного часа на экзамены.
  В это время Кучерову попалась на глаза вывеска над одним из фасадов, которая его заинтересовала. Вывеска гласила, что в этом здании находятся: и "Сберегательная касса", и "Банк", и "Казначейство" одновременно.
  Она то и заинтересовала Кучерова. Иванов не раздумывая ни секунды, предложил зайти внутрь и познакомится с работами этих учреждений. Что и было сделано. Внутри они в первую очередь попали в большой просторный холл, в котором находилось всего два человека - пожилой мужчина еврейской внешности в круглых старомодных очках и молодая девушка, у каждого из которых имелось своё рабочее место.
  Как только они вошли, мужчина тут же поспешил к ним, по всей видимости, узнав начальника штаба Базы.
  - Таки наконец, у молодого человека нашлось время чтобы посетить наше скромное учреждение, - его акцент, сразу же выдавал в нём человека "знаменитой" национальности, - у нас таки есть, что дать Вам на подпись.
  - Абрам Моисеевич, - тут же вклинился в разговор Иванов, - Вы же знаете, что на подпись ко мне, если только срочно, а так в конце каждого месяца, последняя пятница. Перед Вами представитель командования Северного флота, начальник штаба контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич, он хочет посмотреть Ваше заведение, как Вы работаете ну и так далее по списку, а так же чем Ваше скромное учреждение может помочь Северному флоту.
  Абрам Моисеевич, тут же переключился на стоящего рядом начальника, - хоть нас всего двое, но мы таки готовы обслуживать любого человека, который обратиться в наши учреждения. Товарищ начальник, наверное, уже прочитал названия на вывеске перед входом в здание. Наши скромные учреждения обслуживают всех, кто находится на Базе. А денег мы как раз по последней вывеске и дадим. Таки сколько не хватает флоту на настоящий момент?
  - А сколько можете дать? - тут же перейдя на еврейский манер разговора, спросил Кучеров, - сто, двести тысяч?
  - Вы таки обижаете наше уважаемое заведение, - Абрам Моисеевич был, казалось сама скорбь, - мы в состоянии дать и миллион и пять. Вопрос только в одном, - в какой денежной массе Вы предпочитаете?
  - Да нам в любых пойдёт для флота, - не подумав, сказал Кучеров, он даже не предполагал чем это может всё закончиться.
  - Мы, как говорила моя покойная Розочка, попробуем, в кратчайшее время удовлетворить потребности Вашего флота в денежном эквиваленте, - лицо Абрама Моисеевича источало уже полное удовольствие, - но как Вы понимаете на всё нужно время...
  На этом его прервал Иванов, - Абрам Моисеевич, Вы лучше скажите и покажите, как у Вас ведётся денежный учёт, к примеру, гражданского населения?
  - У нас, на каждого начиная с двенадцати лет, заведены карточки учёта, - тут же ответила на вопрос Иванова девушка, которая к тому времени так же подошла к ним, - в которой в режиме прошедшего дня фиксируются все его как расходы, так и доходы, от проделанной им работы, ну и с учётом других обстоятельств, к примеру, работы в ночное время, там тариф уже другой - двойной.
   - А давайте проверим кого-нибудь, - тут же предложил Иванов Кучерову, - ну к примеру, ту же заведующую кафе "Уют" Зинаиду Михайловну Сорокину.
  - Сейчас найду её карточку, - тут же просто сказала девушка, направляясь к своему рабочему месту.
  - Светлана Александровна Семёнова, у нас, как раз таки специализируется по вопросу денежного учёта гражданских лиц городка, - тут же вмешался в паузу Абрам Моисеевич, - думаю, не ошибусь, если скажу, что ещё год работы здесь и из неё получится перспективный работник банка высокого уровня. Уж поверьте старому еврею, который всю жизнь проработал в системе денежного оборота страны.
  В это время Семёнова быстро нашла нужную карточку и подойдя к ним протянула её Кучерову. Тот стал её внимательно рассматривать, там была вся её деятельность на этой Базе, особенно после принятия её в работу кафе под названием "Уют". Согласно карточки, было видно, что на данный момент на её счету находится сумма 8 543 рубля 48 копеек.
  - Это с учётом вчерашнего дня её работы, - тут же пояснила Светлана Семёнова.
  - А дай ка нам посмотреть на карточку учёта Валеры Минаева, - тут же попросил Иванов Семёнову. Забрав карточку Сорокиной, та направилась к своему рабочему месту. Найти карточку Валеры Минаева ей понадобилась ровно минута времени. Её она, подойдя, протянула для ознакомления Кучерову как старшему по званию.
  У того как только он глянул на счёт этого паренька, глаза полезли из орбит, но сказать он ничего не успел.
   - Перспективный молодой человек, - тут же высказал своё мнение Абрам Моисеевич, - Вы уж поверьте старому еврею.
  В карточке итоговая сумма выглядела впечатляющей - 277 852 рубля 45 копеек. Кучеров тут же перевёл взгляд на сначала Иванова, потом на Абрама Моисеевича и Семёнову.
  - У нас всё точно, как в аптеке, - тут высказался Абрам Моисеевич.
  - Ошибок нет, - тут же подтвердила Светлана Семёнова, - сама не раз перепроверяла.
  Кучеров посмотрел на Иванова, он никак не мог понять, как в таком юном возрасте можно заработать столько денег?
  - То, что правильно, это хорошо, - удовлетворённо проговорил Иванов, - ну что ж Степан Григорьевич, нам уже пора. Будем считать, что в этих учреждениях, всё в порядке, а нам надо идти.
  - Задержу Вас всего на минуту, - тут же сказавший это Абрам Моисеевич, метнулся к своему столу и стал торопливо заполнять какую-то бумагу. Минуты ему хватило, после чего он передал её на подпись Иванову. Тот мельком просмотрев её, поставил свою подпись, где указал Абрам Моисеевич.
  А Кучеров стоял в это время и прокручивал в голове все мысли, как тринадцатилетний мальчишка смог заработать даже здесь на Базе такие деньги?
  Как только они вышли из помещения он тут же, и задал этот вопрос Иванову.
  Тот, улыбнувшись, ответил, - это большой наш секрет. Но Вам, я его выдам, - это один из результативных наших помощников здесь на Базе. В мире среди гражданского населения никто не имеет такого результата во время военных действий как этот паренёк. На его счету 5 уничтоженных кораблей общим тоннажем 9000 тонн, из них один крупный и один сторожевой корабль, взорванный склад авиабомб. Кроме того на его счету уничтожение штаба авиасоединения и уничтожение около 100 пилотов люфтваффе. Вот за всё это ему и были насчитаны такие деньги, плюс к ним его работа в качестве помощника техника самолёта.
  Видя, что Кучеров осмысливает полученную информацию, Иванов добавил, - только за уничтожение сотни пилотов ему насчитали сто тысяч, по тысяче за каждого пилота. Да у них там вся такая семейка, его брат близнец не на много от него отстаёт. Тот потопил 7 кораблей общим тоннажем под 10000 тонн, из них один крупный, один сторожевой корабль и есть повреждённый тральщик противника. Кроме того уничтожил склад ГСМ и около десятка истребителей на аэродроме, ему засчитали денег чуть меньше чем его брату. А за их старшую сестру, я вообще молчу у неё на счету столько, что даже навскидку не скажу, а денег она заработала около полумиллиона рублей. Мы уже подумываем о формировании из них штатного экипажа на самолёт.
  - У вас, что тринадцатилетние летают? - удивлению Кучерова не было предела.
  - Ну, в какой-то степени да, они уже не первый месяц входят в экипаж, - сообщил Иванов, - ещё и обслуживать самолёты помогают. Те два Вы их видели на аэродроме, это сейчас пока полярная ночь и зима они не летают, придёт весна полетят снова, к тому времени я думаю, мы уже сформируем полноценные два экипажа. Будут прикрывать нас с воздуха во время операций.
  За этими разговорами они, наконец, дошли до подземного аэродрома.
  Теперь уже Кучеров более внимательно посмотрел на эти, казалось совсем несуразные по его меркам два самолёта, подойдя к ним вплотную.
  "Стилет", "Дага" - прочитал их название нанесённые на бортах самолётов Кучеров, тут же обратившись к Иванову, - какие-то они у Вас нестандартные, что ли, хотя размах крыла впечатляет.
  - Нестандартные, несуразные, но нам подходят и такие, - согласился с Кучеровым Иванов.
  В это время к ним приблизился капитан Трусов, который доложил, что всё для выхода на стрельбы готово, ждут только их. При этом показал на уже готовую платформу. Кстати ту, на которой Кучеров и прибыл на Базу-63.
  - Ну что ж не будем никого задерживать, - закруглился с самолётами Иванов, - время идёт нам бы успеть до обеда со стрельбой. На что согласительно закивал головой капитан Трусов, - добавив, что Александр Владимирович (Арбузов) их уже тоже ждёт на борту платформы.
  Стрельбы действительно заняли время до обеда, полностью этот процесс я описывать не буду, а остановлюсь только на том, что больше всего заинтересовало контр-адмирала Кучерова.
  В первую очередь сама неторопливая организация процесса стрельбы, тут как сказал Иванов, они стреляли не на скорострельность, основной акцент это попадание по цели. Во вторую очередь это то, что стрельба велась, для части курсантов на расстояние до одного километра начиная с 700 метров, ни для кого цели ближе не ставили. И это притом, что стреляли обычные курсанты, а не снайпера, как заметил Кучерову капитан Трусов. А вот после стали стрелять курсанты из группы прикрытия снайперов, для их всех дистанция была увеличена до полутора километров. И в этот раз отстрелялись они вполне прилично, всё это с учётом полярной ночи, зимы, мороза, бокового ветра. Только потом, на рубежи стрельбы выдвинулись последние курсанты снайпера, во главе с курсантом Волошиной. Первые три отстрелялись на дистанцию 1 700 метров, с отличным результатом им в стрельбе помогали курсанты из группы прикрытия, выдавая данные по стрельбе, расстояние, силу бокового ветра, температуру воздуха и даже влажность воздуха.
  На такую стрельбу уже давал пояснения Иванов, он сказал, что при сверхдальней стрельбе необходимо помогать снайперу, иначе никак.
  Но больше всего Кучерова "добила" стрельба курсанта Волошиной, та стреляла на дальность два километра ровно, притом её стрельба с корректировщиком была стабильно хорошей. О чём он и сообщил своему коллеге Иванову.
  После обеда у Иванова образовались какие-то свои дела, потому он предложил Кучерову самому пройтись по посёлку, дав ему в провожатые, одного из курсовых командиров, а именно капитана Трусова.
  Тот просто предложил в первую очередь осмотреть его комнату, которую ему выделили под жильё.
  Комната была довольно большой около 30 квадратных метров, там много чего было помимо полуторной кровати, стола со стульями, вместительного шкафа, буфета и комода. В комнате Кучеров обратил внимание на квадратный металлический брусок солидных размеров.
  - Это холодильник, - тут же дал пояснения его сопровождающий, подойдя к нему, он его просто открыл, взявшись за ручку. Тот имел четыре полки и небольшую морозильную камеру.
  - Мне столько достаточно, - пожав плечами, ответил Анатолий Владимирович, - я живу тут один, питаюсь в кафе, там вкусно готовят, а холодильник это так на всякий случай, если кто вечером в гости зайдёт, да сами видите.
  Кучеров видел, там полки были заняты наполовину. Хранилось масло, хлеб, несколько вскрытых консервов, как мясных, так и рыбных, отдельно на тарелках лежала горкой холодный шашлык и жаренная красная рыба, которые ему уже подавали за завтрак. Там же на отдельной полке лежали тоже на тарелках фрукты, которых было просто большое количество.
  - Просто люблю фрукты, - пояснил Трусов Кучерову, - а тут можно купить в магазине.
  - А ..., - дальше Кучеров не успел ничего сказать, так как за окном ненавязчиво завыла сирена.
  - На Базе объявлена тревога, - тут же прокомментировал сирену капитан Трусов, - мне надо убыть к курсантам.
  - Причина тревоги? - спросил Кучеров. Капитан пожал плечами, - не знаю, узнаю по прибытию, если Вам необходимо срочно узнать, перезвоните начальнику штаба Базы, он у нас главный на настоящий момент и сигнал тревоги ввели по его указанию.
  - Я с вами, - принял решение Кучеров, - по дороге перезвоню Иванову.
  
  Глава 19
  
  Иванову он перезвонил на ходу, когда они вышли из здания общежития.
  Тот ответил коротко, - "крот" нашёлся, после чего добавил, - подходите на аэродром.
  - Ну наконец-то, - воскликнул идущий рядом с Кучеровым капитан Трусов, тут же пояснив, - нашли наконец этот долбанный "Кернтерн". Уже два дня как в разные стороны посылаем разведчиков на платформах, для его обнаружения.
  Через несколько минут они были на территории подземного аэродрома, где и узнали, что капитан Трусов был прав, разведчики нашли корабль специального назначения "Кернтерн" и Иванов, не откладывая в долгий ящик, собирался этой же ночью кардинально "решить" эту проблему. А точнее произвести захват корабля специального назначения.
  - Заодно и передадим его Вам, не тратя Ваше и наше время потом на передачу, - сообщил он Кучерову.
  Кучеров тут же выразил желание присоединиться к проведению операции. На аэродроме уже собрались все вооружённые курсанты, готовые к выдвижению. Это для них была не первая тревога. Там же находилась прибывшая группа краснофлотцев в количестве двадцати человек во главе со старшиной 2-й статьи Талатушиным, который доложил о готовности своей группы. Все они были вооружены автоматами уже знакомой конструкции Кучерову - ППШ.
  На построении начальник штаба Базы-63 сообщил, что все курсанты убывают на проведение операции по захвату немецкого корабля специального назначения "Кернтерн", который находится всего лишь в двух часах лёта от Базы. На Базе оставляли только пять человек курсантов, которые прибыли на Базу совсем недавно и ничего ещё не умели, на настоящий момент они находились в обучающих капсулах. По указанию Иванова на все три платформы предстояло во время передвижения смонтировать по два крупнокалиберных пулемёта "Утёс" и по одному автоматическому гранатомёту АГС-17. За них закрепили новичков курсантов, которые ещё не совсем освоились на Базе. Их во время выдвижения должны были за инструктировать старшие платформ.
  В этот раз за управлением платформ закрепили Викторию Минаеву, Олега Клименко, который освоил её ещё несколько месяцев назад (кстати, именно они управляли платформами, на которых находились по пять курсантов-наблюдателей), на третьей за управлением закрепился Иванов. Он понимал, что его никто не пустит на корабль, пока он не будет очищен от немцев.
  По указанию Иванова на двух платформах располагались курсанты по 30 человек, а на третьей где был сам Иванов, расположились краснофлотцы во главе со старшиной Талатушиным. Общее руководство непосредственно на самом корабле будут осуществлять курсовые командиры капитан Трусов и старший лейтенант Арбузов - им определили и место их нахождения - ходовая рубка, с воздуха как обычно поддержку нападавшим курсантам окажут две снайперские группы Волошиной, по паре на двух платформах.
  В этот момент на территории подземного аэродрома появились два электрокара, под управлениями старшего лейтенанта Филиппова и политрука Кайгородова, они привезли дополнительное вооружение в виде трёх АГС-17 и шести "Утёсов", а так же гору боеприпасов, гранат и прочего вооружения.
  Иванов протянул Кучерову, кобуру с пистолетом "ТТ" и непонятного назначения тяжёлую поддёвку.
  - Это бронежилет, на всякий случай, - как он выразился.
  Кучеров видел, как точно такие же бронежилеты одевают и краснофлотцы во главе со старшиной Талатушиным. Да и курсовые командиры так же надевали под утеплённые куртки бронежилеты. При этом никто не высказывал недовольства за лишний вес на теле.
  - Тут не меньше десятка килограмм, - прикинул вес бронежилета Кучеров, его ему помог надеть капитан Трусов, при этом показал куда более удобную карман-кобуру в куртке, там же и была специальная ячейка для запасной обоймы.
  - Ишь как, - тут же с уважением подумал Кучеров, - всё продумано до последних мелочей.
  В это время поступила команда на загрузку в платформы. После размещения, Кучеров увидел, что на их платформе в качестве снайперской группы разместились два курсанта, из группы прикрытия снайперов.
  - Дроздовский один из них, курсант старший группы, - тут же вспомнил Кучеров, как звали курсанта. Тот не теряя времени начал, инструктаж трёх курсантов, которые должны были встать за крупнокалиберные пулемёты и гранатомёт. По всей видимости, Дроздовский имел авторитет среди курсантов, те его слушали внимательно, лишь изредка переспрашивая непонятные моменты.
  Краснофлотцы после загрузки не теряли времени, откинули кресла, легли спасть (когда ещё потом придётся).
  В это время платформа под управлением Иванова уже давно покинула подземный аэродром и двигалась вслед за двумя платформами последней, при этом держа постоянную дистанцию в 100 метров.
  Иванов в это время пояснял Кучерову, что они уже два дня как посылали в разные стороны две платформы для поиска немецкого корабля снабжения, и наконец, сегодня он им попался, его удалось засечь визуально и точно установить его название - "Кернтерн". Сейчас он находится без движения в бухте. Немцы оборудуют у берега причал и устанавливают сборный жилой барак, а так же готовят землянку для запасов продуктов.
  - Уже через час будет темно, все работы у береговой линии они прекратят, - говорил Иванов, - хотя мы проверим барак на берегу, а потом атака и захват корабля, схема его приблизительно такая же, как и у "Пелагоса", курсанты пока летят ещё раз по ней пройдутся, более подробно определимся на месте. Февраль месяц, не очень располагает к большому количеству людей на палубе корабля, из этого и будем строить расчёт, сначала снайпера уберут всех на ней, потом выбьем всех кто находится в рубке управления. Высадка с двух платформ на корме и носовой части корабля, после чего платформы со снайперами занимают позиции по бортам, только несколько выше, чтобы контролировать палубу и вооружение корабля - как пушки, так и зенитные средства. На "Пелагосе" имеются в наличии пять радиостанций, думаю и на "Кернтерне" будет не меньше, что опять же хорошее подспорье Северному флоту, плюс не пустого же его выпустили сюда на Север немцы. Значит опять же Вам, достанутся с него продовольствие, торпеды, запасы горючего.
  - Согласен, - тут же сказал Кучеров, - да сам корабль, только что введённый в строй, нам в качестве, того же танкера очень нужен. Сами знаете, что корабельный состав у нашего флота морально и физически устаревший.
  - Вот об этом я хотел бы с Вами поговорить, - кивнув головой, продолжил Иванов, - мне удалось переговорить с начальником Базы, он попросил через Вас решить вопрос статуса Базы. Наше командование считает, что мы хорошо Вам помогаем, но и от командования РККФ нам нужно решение, к примеру, о том что наше руководство в связи с особым статусом Базы может само присваивать, к примеру, те же воинские звания до капитана 1-го ранга включительно или как исключение, а так же право награждать военнослужащих орденами и медалями. Кстати никого из командного состава флота на Базу в ближайшее время мы допускать не будем, это в первую очередь связано с тем, что весна у нас будет здесь на Севере очень напряжённой, а ещё уделять внимание, на разборки с какими-нибудь чинушами, или же потенциальным агентам разведок у нас нет времени. Этот вопрос я буду курировать лично. К весне мы планируем подготовить две группы курсантов, основательно подготовленных для захвата кораблей противника, в первую очередь военных типа тральщиков, кораблей охранения, подводных лодок, если те попадутся. Помимо этого будем планировать и другие акции, которые больно ударят по действиям немецкого командования, используя в первую очередь группу подготовленных снайперов. А те, как Вы знаете штучный товар, особенно для стрельбы на сверхдальние дистанции.
  Иванов немного помолчал потом продолжил, - последние сведенья это только лично для Вас, ну в крайнем случае для Командующего флотом, почему Вы сами понимаете.
  Кучеров кивнул головой, - по тому, что вы сказали выше, будем выходить на руководство РККФ, это не в нашей компетенции как вы сами понимаете.
  Теперь уже головой кивнул Иванов, понимая, что такое решение принимает только Москва. Но, тем не менее, добавил, - а Вы со своей стороны так же им напомните, что наша База не только и не сколько воюет, но и снабжает Северный флот кораблями, артиллерийским вооружением, пулемётами и боеприпасами. Сами понимаете, что для военных стимул не в деньгах, а в званиях и наградах за хорошо выполненные задания. Деньги не очень хороший стимул, так и скажите, ссылаясь на мои слова.
  - Я понял Вашу позицию по этому вопросу, - просто сказал Кучеров, - и постараюсь её донести до вышестоящего командования, с обязательными ссылками на Вас.
  Кучеров понял изящную комбинацию Иванова, когда при разговоре с вышестоящим командованием, можно ссылаться не на собственное мнение, а на выводы других.
  За таким неторопливым разговором быстро пролетели те два часа полёта, наконец, первые две платформы пошли на снижение. В этот момент Иванов взял управление платформой на себя, отключив автоматику.
  Протянув до этого Кучерову прибор, - "прибор ночного виденья" в него Вам будет всё хорошо видно, сейчас Дроздовский поможет Вам разобраться в его работе. У снайперов такие приборы уже вмонтированы в сами прицелы, - при этом кивнув на прицелы спящих снайперов.
  Да на них прицелы выглядели весьма и весьма солидными.
  Бросив в Дроздовского своим головным убором, от которого тот мгновенно проснулся, Олег Иванов сказал ему, - буди своих, краснофлотцы пусть поспят ещё немного, у них и так будет бессонная ночь.
  Тот, кивнув головой, начал аккуратно будить всех курсантов, находящихся на платформе.
  После чего отдал распоряжение на монтаж крупнокалиберных пулемётов и автоматического гранатомёта. Для их установки были предусмотрены стандартные крепления с каждой стороны платформы около которых и дремали молодые курсанты. Их же устанавливали только с одной стороны.
  Как только их установили, по указанию Иванова, Дроздовский помог разобраться с прибором ночного виденья. В принципе прибор был прост в работе, достаточно показать, что, где на нём расположено из управления.
  Первый раз, надев прибор Кучеров, тут же поразился виду, который открылся ему за бортом платформы. Видимость была прекрасной, единственно, что всё вокруг было с зелёным оттенком, платформа шла на высоте примерно 200 метров от поверхности земля. Да, да под ними уже было не море, а земля, одного из многочисленных островов на Севере.
  Цель будет видна через несколько минут, - тут же раздался голос сидящего рядом с Кучеровым Иванова.
  Действительно, через минуту с небольшим, уже вдали можно было различить стоящий в бухте корабль.
  Корабль имел не маленькие для Севера размеры около 200 метров в длину, более 15 метров в ширину, водоизмещение корабля было явно за 12 000 брт., среднее и кормовое расположение надстроек. В средней надстройки располагалась рулевая рубка, на третьем ярусе, имеющая хорошую обзорность. Единственная дымовая труба располагалась в кормовой надстройке. Грузовые помещения (твиндеки и трюмы) располагались в носовой части и между надстройками корабля. Корабль имел многочисленные антенные поля. Кроме того на корабле имелись многочисленные специальные грузоподъёмные средства - грузовые колонны как носовые, так и установленные ближе к корме.
  Вообще габариты и размеры корабля впечатляли, особенно со стороны и с воздуха.
  - Экипаж такого корабля вполне может быть 200 человек, - тут же прикинул Кучеров, вооружение на корабле так же присутствовало. В наличии были установленные орудия как в носовой, так и в кормовой части, кроме того по всему кораблю были размещены зенитные пулемёты. Калибры тех или иных с такого расстояния, определить было не возможно. Да и не важно, подумал Кучеров, по всему кораблю на палубе можно было насчитать с десяток моряков, тщательно укутавшихся в добротную одежду.
  В этот момент Кучерову пришла мысль, что такому количеству курсантов захватить этот корабль было не проблема. Подготовка у них на такой высоте, что немцам с ними не тягаться, да уровень отличной стрельбы, они возвели на порядки выше, чем в любых подразделениях как фашисткой Германии так впрочем, и Советского Союза.
  В это время оказавшийся около Кучерова Дроздовский сказал, что положит в его карман на рукаве небольшую мобильную радиостанцию, контр-адмирал будет иметь возможность прослушивать переговоры в эфире между курсантами. После чего в уши адмирала были вставлены миниатюрные наушники. Действительно через них он услышал, как в эфире ведутся переговоры.
  Было слышно, как Трусов и Арбузов обсуждают места десантирования с платформ, потом вышел Иванов, определив готовность до начала операции 15 минут. Далее снайпера обсуждали, сколько немецких матросов на палубе корабля и кто кого берёт на себя. Так же обсудили стрельбу по находящейся в рубке управления вахте, их количестве и кто кого берёт на себя в зависимости от их нахождения в рубке.
  Стрельбу снайперов на начальном этапе страховали курсанты из группы их прикрытия. До момента высадки на корабль они взяли в руки так же снайперские винтовки с ночными прицелами и глушителями.
  Наконец до начала операции оставалась последняя минута, Иванов начал обратный отчёт до операции.
  Кучерову было прекрасно видно, как две платформы расположились на расстоянии 250 метров от бортов корабля и чуть выше с превышением порядка 50 метров над ним, наступившая темнота полярной ночи хорошо маскировала их подход.
  Наконец прозвучала условная фраза на открытие огня - "Начали".
  Небольшие хлопки, которые издавали винтовки с глушителями, навряд ли даже были услышаны на корабле. Тем не менее, Кучеров своими глазами через надетый прибор видел как фигурки немецких матросов, нелепо дёрнувшись, заваливались на палубу, и всё это происходило по всему кораблю.
  Буквально через томительные секунды тишины, снайпера начали докладывать, что в их зоне живых на палубе нет.
  Тут же Иванов дал команду, начинать второй этап, по нему, платформы чуть приблизились к средней надстройке корабля, так чтобы было удобно стрелять, в это время Дроздовский со вторым снайпером нашей платформы, контролировал корму корабля, на случай появления кого-то из членов экипажа на его палубе.
  Доклад о готовности к стрельбе и наконец, долгожданная команда - "Огонь". Профессиональным снайперам было достаточно пять секунд, чтобы в рубке управления кораблём из дежурной смены не осталось никого живого.
  После чего две платформы пошли к местам, которые обозначили курсовые командиры для высадки курсантов.
  Платформы под управлением Минаевой и Клименко плавно опустились на палубу корабля с уже открытыми дверями, через которые курсанты быстро высаживались на немецкий корабль, высадка заняла меньше минуты времени, после чего платформы поднявшись в воздух, заняли свои позиции по бортам корабля. Все оставшиеся на них курсанты, снайпера, пулемётчики, гранатомётчик принялись отслеживать свои сектора наблюдений.
  К тому моменту курсанты сработанными парами растворились во внутренностях корабля.
  Через минуту пришёл доклад от капитана Трусова, который занял рубку управления кораблём и оттуда руководил частью курсантов, вычищающих среднюю надстройку корабля.
  Тоже самое, проделывал и старший лейтенант Арбузов, но только с кормовой надстройкой, руководя курсантами которые ворвались туда.
  Все переговоры, которые вели курсанты шли только на немецком языке.
  Первые выстрелы стали слышны только на четвёртой минуте.
  Иванов, стоящий около Кучерова, тут же отметил, что такой результат очень хороший для такого большого корабля. Тем более, что на вряд ли немецкие матросы передвигаются по кораблю вооружёнными, за исключением разве что офицеров.
  Ещё десять минут оказалось достаточно, чтобы куранты заняли все ключевые посты на корабле, а ещё десять минут для полного контроля корабля. Впрочем, ещё некоторое время шла зачистка и осмотр всех помещений корабля. Но это уже было не важно.
  Иванов уже переместил свою платформу на палубу корабля между надстройками и краснофлотцы во главе со своим старшиной покинули её, уходя на свои посты, часть в машинное отделение, часть в рубку, часть на другие важные на корабле посты.
  В результате захвата корабля как доложили старшие - два курсанта имели лёгкие ранения, а один имел ранение средней тяжести, ему разбили коленную чашечку на правой ноге.
  - Если бы не бронежилеты, то убитых было бы двое, - сообщил Иванов, обращаясь к Кучерову, - а так отделались, считай лёгким испугом. К тому моменту они уже сняли приборы ночного виденья и Дроздовский убрал прибор Кучерова, забрав впрочем и мобильную станцию, которую давал до этого.
  - Уже не будет нужна, - пробурчал он на свои действия.
  По распоряжению Иванова Клименко должен был вывезти всех троих раненых на базу, для их дальнейшего лечения, а так же забрать часть курсантов из последнего набора, что он тут же и сделал.
  Вторая платформа под управлением Минаевой тут же переместилась на палубу корабля около платформы Иванова.
  - Подождём ещё десять минут, - прокомментировал дальнейшие действия Иванов, потом уже можем посетить ходовую рубку.
  В это время часть курсантов, которым помогали и краснофлотцы, вытаскивала убитых немецких матросов на палубу и без затей выбрасывала за борт. При этом по указанию старших считая их количество.
  Наконец Иванов и Кучеров вышли на палубу бывшего немецкого корабля снабжения. За ними чуть отстав, следовали Дроздовский и второй курсант, к тому моменту поменяв снайперские винтовки на свои автоматы.
  - Да они же нас охраняют, - мелькнула мысль у Кучерова, которую тут же подтвердил и Иванов, проследив его взгляд на курсантов которые двигались рядом с ними.
  - Да Вы правы, они нас охраняют, - просто сказал он, смотря на своего коллегу, улыбнувшись добавил, - такова судьба всех начальников. Впрочем, не будем задерживаться, пройдём для начала в ходовую рубку.
  Что они и сделали, пройдя во внутрь средней надстройки и поднявшись по лестнице на третий уровень, на котором располагалась ходовая рубка корабля.
  Их там встретил капитан Трусов, который подав команду "Смирно", доложил контр-адмиралу Кучерову, - что немецкий корабль снабжения "Кернтерн" захвачен и полностью взят под контроль курсантов и краснофлотцев Базы-63. В настоящее время идёт его зачистка, а так же чистка, заключающаяся в том, что всех убитых немецких матросов и офицеров просто выкидывают за борт, считая их количество, после чего корабль будут готовить к выдвижению в район корабельной группировки, для передачи Северному флоту.
  "Кернтерн" не только впечатлял снаружи, он так же впечатлял и внутри, ходовая рубка корабля была просто громадной, там спокойно могло разместиться до 50 человек при этом, не мешая друг другу. Соответственно и обзор с высоты был великолепен, наверное, но только не в ночное время да ещё во время полярной ночи здесь на Севере.
  Сейчас про себя Иванов решал стоящую перед ним задачу - выдвигаться ли в ночное время к группе кораблей, которые предназначены для передачи, или оставаться до утра на месте. А уж утром двигаться, но тогда они не успеют прибыть на место и доставить туда начальника штаба СФ, да и отвечать на вопросы представителей НКВД, которые там будут так же не хотелось, те если уж вцепятся не отпустят, тут так же не нужен был конфликт с ними, тем более он не знал всех их полномочий.
  Именно поэтому он принял решение, всё же не обычное, а именно - оставить корабль на месте. А самому вместе с Кучеровым и частью курсантов, отсюда убыть к корабельной группе, там передать по актам корабли и подводные лодки, а как только появятся эсминцы "Грозный" и "Сокрушительный" уходить на платформе в сторону береговой линии, а оттуда морем на Базу. Кучерову же оставить координаты с "Кернтерном", при таком количестве людей выделят и на него, тем более сопроводят.
  - Решено так и сделаю, - подумал Иванов и повернулся к Кучерову.
  Тот видел что Иванов думает и догадывался о чём, но его устраивало любое решение Иванова, он был согласен на любое, тем более, что от него выигрывает флот не только сейчас, но и потом в течении месяца (тот же пообещал в течении месяца решить вопрос с доставкой вооружения со своих складов, и он Кучеров твёрдо был уверен в Иванове, сказал - выполнит). Какие-то ещё игры представителей НКВД, его в настоящий момент волновали меньше всего.
  
  Глава 20
  
  - Я принял решение, - сказал Иванов Кучерову, - Степан Григорьевич, сейчас мы убываем к корабельной группе, смотрим её и передаём по акту, как только появляются эсминцы, мы уходим. Вам я оставляю координаты "Кернтерна", он Вашему флоту нужен?
  - Нужен, - тут же подтвердил Кучеров.
  Тогда Вы можете выдвигаться к нему на одном из эсминцев, пока остальные принимают корабли и лодки, а дальше решите сами, ждут ли они Вас или Вы двигаетесь двумя караванами. Так подходит?
  - Вполне, - тут же сказал Кучеров, - меня устраивает любое Ваше решение. Нам ведь с вами ещё работать, не правда ли?
  - Конечно, Вы правы, мы ещё с вами поработаем, - согласился Иванов, потом повернулся к капитану Трусову, - Анатолий Владимирович, я убываю к корабельной группе на передачу. Вы остаётесь старшим на корабле, как только на горизонте появится здесь эсминец Северного флота, вы уходите на платформе на Базу, готовность к уходу - примерно на 10 утра. С Вами остаётся платформа с пилотом Минаевой, думаю, до утра Вам хватит десять краснофлотцев во главе со старшиной 2-й статьи Талатушиным, а так же думаю оставить половину курсантов числом 20. Со мной уходит старший лейтенант Арбузов и его команда курсантов. В любом случае Вы после 16.00 уходите с корабля, если не поступит другая команда с Базы или от меня.
  - Сделаем, не волнуйтесь Олег Кириллович, - только и сказал капитан Трусов.
  Через час платформа под управлением Иванова стартовала с палубы "Кернтерна", курсанты и краснофлотцы во главе со старшим лейтенантом Арбузовым, расположившись в креслах, готовились отсыпаться, пока платформа будет добираться до корабельной группы.
  В первую очередь после взлёта, набора высоты, и взятия курса в нужном направлении, Иванов связался с Клименко, узнав от того что все курсанты помещены в лечебные капсулы. Клименко же была поставлена задача, уже с утра на своей платформе выдвигаться к той же корабельной группе. Ему подлежало забрать всех ненужных краснофлотцев и лишних курсантов и лишь потом, убыть на Базу, оставив человек десять курсантов для охраны.
  Кучеров в последний раз попытался решить с Ивановым вопрос взаимодействия с двух сторон. Но Иванов был непреклонен, сказав ему опять, что это ничем хорошим не кончиться. Многие вопросы их заставят решать не так, как им хочется, а как прикажут вышестоящие штабы, в первую очередь в Москве. Поэтому связь только одностороння.
  В конце разговора Иванов добавил, - Вы же сами видели график работы Базы, а ближе к лету мы не только будем летать, но введём в строй подводную лодку, да и количество курсантов приблизим к сотни. Тогда с захватами будет легче. Кроме этого ещё много планов на само лето, по проведению операций. А Вы будете навязывать нам различные категории начальников. Сами же видели, что у нас на Базе, даже гражданские живут по принципу, каждый работает по возможности, ну и платим мы им соответственно за это.
  - От каждого по способностям, каждому по потребностям, - тут же на автомате выдал Кучеров. На что Иванов с ним согласился, - можно и так сказать и будете правы.
  Только в этот момент Кучеров отошёл от своих мыслей, которые до этого крутились вокруг группировки кораблей, которую они будут принимать. И он, наконец, осознал те слова, которые ему сказал начальник штаба Базы-63, - "от каждого по способностям, каждому по потребностям".
  Но ведь это ... тут его мысли понеслись вскачь, он старался проанализировать всё то, что он видел своими глазами или даже хотя бы мельком, и всё то, что ему говорили на Базе. От мысли, что пришла ему в голову, он даже немного оторопел, - ведь значит, что на Базе-63 было построено общество, к которому они стремились всей страной. И жизнь на Базе можно смело назвать жизнью при коммунизме. Все люди на Базе просто напросто жили при коммунизме, там эти принципы воплотились в жизнь, и всё это не смотря на то, что в это же время шла война - Великая отечественная.
  Видя, что Кучеров о чём-то размышляет, замолчал и Иванов, лишь контролируя полёт по приборам.
  Наконец с кем-то связавшись, Иванов сообщил, что они подлетают.
  - Сейчас всего лишь вечер, - сообщил Иванов Кучерову, думаю, до утра мы ещё успеем поспать, а с утра займёмся передачей, сейчас всё равно ничего не видать. Будем садиться на "Пелагос", так есть несколько кают около ходовой рубки, курсанты во главе с Арбузовым подежурят до утра.
  На что согласительно кивнул головой Кучеров.
  Уже через 15 минут платформа плавно опустилась за средней надстройкой корабля. К тому моменту проснувшийся Арбузов разбудил всех курсантов, они первыми покинули платформу, после чего все проследовали в ходовую рубку. Та тоже впечатляла своими размерами. На борту корабля во внутренних помещениях было довольно тепло, хотя работающих машин не было слышно.
  Поставив задачу курсовому командиру на выставление постов охраны особенно около ходовой рубке, разрешив части курсантов отдыхать. Каюта капитана корабля и его помощника находились рядом с ходовой рубкой в них и разместились Кучеров и Иванов, до утра ещё оставалось время выспаться.
  19 января в 07.00 утра в каюту, где располагался Кучеров, постучались. Это был Иванов, он сказал, что будет ждать в ходовой рубке. Когда Кучеров зашёл в ходовую рубку корабля там помимо Иванова, Арбузова находились ещё около десятка курсантов. Причём большинство из них завтракало, за исключением троих, которые стояли отдельно от всех. Рядом с ними что-то, по всей видимости, очень габаритное было укрыто брезентом.
   - У нас ранний завтрак Степан Григорьевич, - сообщил Иванов, - его только что доставили с Базы, так что прошу. Он жестом указал на место около себя. Как только он и Кучеров сели, один из курсантов принёс им с Ивановым котелки с ложками. В них была гречневая каша обильно сдобренной кусками мяса с подливой, тута же был насыпан горкой салат, сделанный из капусты, морковки, лука и помидор.
  - Даже помидоры свежие имеют, - только и подумал Кучеров, после чего его мысли ушли куда-то в сторону и он отдал должное завтраку. Как только они закончили с кашей, им тот же курсант подал по кружке. Уже по запаху было понятно, что кофе, вдобавок ко всему с молоком или сливками.
  После того как кофе было допито Кучеров вопросительно посмотрел на Иванова, тот улыбнувшись встав с кресла сказал, - начнём передавать-принимать материальные средства, пока не рассвело. Прошу за мной, при этом он направился к курсантам, которые охраняли что-то закрытое брезентом.
  Те при подходе начальников молча, расступились.
  - Пока мы занимаемся приёмом-передачей, поешьте, - курсанты лишь молча, кивнули Иванову на это, отходя от брезента. Чуть в стороне на стене аккуратно, на плечиках весела форма начальника штаба СФ, в которой он прибыл на Базу-63 и которая, до этого находилась в его номере в гостинице.
  Откинув брезент чуть в сторону, Иванов повернулся к Кучерову, прокомментировал увиденные тем ящики.
  - Тут, как написано в сопроводительных бумагах Абрамом Моисеевичем, в одном ящике миллион рублями, в другом так же миллион фунтами стерлингами, в третьем миллион в американских долларах, в четвёртых в тех, что стоят стопкой и находятся отдельно находится золото так же ровно на миллион, - в конце своего разговора Иванов указал на стоящий в стороне ящик, - в нём отдельно рублями полмиллиона. О них мы поговорим отдельно.
  - Почему так много? - тут же в волнении уточнил Кучеров, - ведь разговор шёл об одном.
  - Нет, - покачал головой Иванов и усмехнувшись добавил, - Вы сказали, что "Вам в любых пойдёт". А у нас Абрам Моисеевич не человек, а педант. Сказали в любых, он и выдал для Вас в тех, что были у него в наличии - рублях, фунтах, долларах, золоте. Вот теперь принимайте, что выдано. Кстати все ящики опечатаны, можете сами убедиться. А бумаги на передачу, вот, в двух экземплярах, один Вам, один нам.
  С этими словами Иванов, протянул стоящему рядом Кучерову бумаги и ручку.
  Тот принял бумаги и посмотрел на груду опечатанных ящиков, немного подумал и сказал, - я подписываю бумаги, не проверяя, пусть лучше будут опечатанными, вам я верю. А с последним, что не так?
  - Давайте уж решим с этими, а потом разберёмся с последним пол миллионом рублей, - тут же выдал Иванов.
  Кучеров, подойдя к стопке ящиков, положил на них листы бумаги, прочитал один экземпляр, после чего подписал оба, на которых уже стояла подпись начальника штаба Базы-63 капитана 3-го ранга Иванова и сегодняшняя дата - 19 января 1942 года.
  После чего передал один экземпляр актов Иванову, спросив при этом, - а что с этим пол миллионом не так?
  Иванов немного подумал и стал говорить, - Понимаете, Степан Григорьевич, ещё вчера курсанты между собой говорили, что может быть не получиться присвоить новые имена тральщикам. На это может не пойти командование флотом. Кто-то из курсантов посетовал, что у него нет денег, чтобы их выкупить и уже тогда передать их флоту с новыми названиями, так бы это наверняка прошло бы. А рядом с ними как всегда крутились Антон и Валера Минаевы. Те тут же бросились к старшей сестре, и стали требовать, чтобы она, от их имени выкупила два трофейных тральщика и передала их на баланс Северного флота уже под именами "Игорь Васильев" и "Алексей Миронов". Мотивируя это тем, что деньг у них хватает на это и они готовы выложить их за корабли, лишь бы те плавали под именами погибших при их захвате курсантов. Та тут же перезвонила Абраму Моисеевичу и потребовала, чтобы сумма в размере пол миллиона рублей равномерно со счетов их троих Минаевых, была так же выдана начальнику штаба Северного флота. На них они покупают два трофейных немецких тральщика у Базы, с оформлением всех необходимых документов по покупке, и передают их на баланс СФ, но уже под новыми названиями как их владельцы.
  - Это уже другой разговор, - понимающе усмехнулся Кучеров, - тут уже никто не сможет возразить против такого, так как не поймут его тогда окружающие. Давайте сюда бумаги, я и их подпишу.
  Иванов тут же протянул ему ещё два экземпляра бумаг, которые начальник штаба СФ тут же подписал, вернув один экземпляр Иванову.
  Все свои бумаги Кучеров складывал во внутренний карман куртки, для надёжности.
   - Ну что с этим разобрались, - произнёс Иванов, при этом махнув рукой всё тем же молодым курсантам, которые охраняли ящики, - на подходе сказал им, что охрана этого ценного груза с них пока не снимается.
  На что кивнули головами и стали закрывать всё тем же куском брезента все ящики.
  - А мы с Вами займёмся приёмом-передачей корабельной группы, - тут же сказал Иванов, предложив дальнейший план - может для начала, посмотрим тральщики, хотя бы один?
  - Согласен, - кивнув головой Кучеров, - можно начать с тральщиков.
  Уже через десять минут они вместе с десятком курсантов десантировались с платформы, которой управлял Клименко на первый тральщик.
  Кучеров внимательно осмотрел весь корабль, пройдясь по всем помещениям, везде были видны следы того что данный корабль был захвачен во время боя. После захвата его никто не отмывал, во многих местах, особенно на рабочих, то и дело встречались пятна крови. Их, конечно же, никто не стал затирать.
  - Да это и не главное сейчас, - думал Кучеров, - главное, что они наши. А уж наши матросы, всё быстро приведут тут в порядок, ещё, наверное, до прихода в Полярный. Получается, на базе этих тральщиков мы сформируем новый полудивизион.
  Тут конечно, надо отдать должное немцам, эта серия у них получилась. Данные тральщики были универсальными кораблями здесь на Севере. Именно такие тральщики способны были даже в зимнее время осуществлять проводки конвоев, имея соответствующее вооружение, для защиты, в том числе и зенитное, для прикрытия с воздуха. И глубинные бомбы для лодок имелись, и мины для установки минных банок так же были в наличии.
  Градус настроения у Кучерова, после осмотра тральщика только вырос, поэтому второй тральщик, который стоял рядом, осматривать не стали, а вот на подводную лодку, на рубке которой было её название "Омуль" переместились, вместе с сопровождающими их курсантами. Те, подняв люк, первыми нырнули вниз.
  Осмотр лодки занял ещё около часа. Тут конечно многие вопросы Иванов ему пояснить не смог, не тот профиль работы, лодка помимо всего имела полный запас торпед на своём борту. Что особенно порадовало Кучерова, на ней же имелся необходимый запас продовольствия, для десяти дневного похода. Лодка, как и говорил Иванов, была практически новая, судя по документации, введена в строй всего лишь весной 1941 года.
  Когда покидали лодку, Иванов сказал, что служить на эти две лодки в первую очередь надо искать тех подводников командиров, которые знают немецкий язык.
  - А вот это уже наши упущения, - тут же подумал Кучеров, - нужно было ещё при рассмотрении этого вопроса так решать, ведь ещё тогда нам сказали, что это будут немецкие "семёрки".
  После этого все опять перебрались на "Пелагос", где уже более детально он был осмотрен.
  И этим кораблём Кучеров остался доволен, его в первую очередь можно было использовать и как танкер, да и как корабль снабжения приспособленный для эксплуатации здесь на Севере.
  В это самое время их нашёл курсант, который сообщил что на подходе эсминцы СФ, - будут здесь примерно через полчаса.
  Не теряя времени Иванов, приказал всем курсантам перебираться на две платформы, на второй старший - старший лейтенант Арбузов.
  Кучеров в это время подписал бумаги на передачу Северному флоту корабельной группы в составе шести единиц. Один экземпляр был передан Иванову. Иванов тут же передал листок бумаги с координатами стоянки "Кернтерна".
  Начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров проводил Иванова до места, где стояли две платформы.
  Платформа под управлением Клименко, тут же взлетев, ушла в сторону береговой линии.
  Пока Иванов передавал корабли, Арбузов с курсантами и несколькими краснофлотцами, в это время отключал по одному корабли и лодки от питания, сбрасывая заглушенные кабели питания в воду.
  На тот момент никто кроме Клименко не догадывался, что кабель питания на корабли и лодки проложили непосредственно от Базы-63. А чуть в стороне от береговой линии находилась подводная лодка нового поколения "Таймень", которая страховала передачу корабельной группы со стороны моря. Вслед за первой платформой с разницей в несколько минут взлетела, вторая платформа под управлением Иванова и так же ушла в сторону береговой линии.
  Кучеров же не торопясь последовал в ходовую рубку, с которой вышел на мостик.
  С высоты мостика уже было видно, как в бухту постепенно сбрасывая скорость, заходят два эсминца Северного флота.
   - "Грозный" и "Сокрушительный", - с гордостью смотрел на них контр-адмирал Кучеров.
  Несмотря на январь месяц, на двух эсминцах на палубах было много народу, который рассматривал стоящие без движения корабли и подводные лодки.
  Уже на подходе, с эсминцев рассмотрели стоящего на мостике начальника штаба контр-адмирала Кучерова, хоть он и был одет несколько необычно.
  К "Пелагосу" тут же устремился "Сокрушительный" на мостике, которого уже Кучеров рассмотрел стоящих среди группы командиров, командира дивизиона эсминцев капитана второго ранга Колчина Павел Ивановича, командира эсминца "Сокрушительный" капитан-лейтенанта Курилеха Михаила Алексеевича, а так же капитана НКВД Филина Сергея Максимовича.
  Эсминец "Грозный" направился к стоящим на якорях тральщикам.
  Подходом и швартовкой эсминца к "Пелагосу" командовал командир эсминца капитан-лейтенант Курилех. Для швартовки к последнему, на него перебралась часть команды боцмана эсминца, на борт "Пелагоса" так же перескочили капитан Филин и несколько его подчинённых.
  - Так даже лучше, - подумал Кучеров, переходя во внутрь ходовой рубки, - сразу же его и озадачу.
  Наконец в проходе на ходовую рубку появился сам Филин и его подчинённые.
  
  Глава 21
  
  19 января 1942 года 12.30 платформа Иванова приземлилась на подземном аэродроме Базы-63, после того как курсанты во главе с дожидающимся их старшим лейтенантом Арбузовым убыли в расположение своего училища, Иванов вышел с платформы.
  - Ну как справился? - вопрос стоящего рядом с платформой Дегорова, был обращён к нему.
  - Молодой, должен справиться, - тут же влез Песецкий, - на то он и начальник штаба.
  - Да всё нормально получилось, - ответил Иванов, на что два его начальника до этого улыбающиеся, начали просто ржать в голос.
  - Зато, какой опыт общения с адмиралом получил, - сквозь хохот проговорил довольный Песецкий, - цени, что мы доверили тебе порулить Базой несколько дней.
  Хохот со стороны двух начальников пошёл по новой.
  Наконец отсмеявшись, Дегоров уже серьёзно спросил, - расскажешь хоть вкратце, чтоб мы в курсе были этих дней.
  - А то вы не в курсе, - произнёс Иванов, - тут же видеокамер понатыкано на каждом метре пространства Базы.
  - А вот об этом никому знать не положено, - тут же строго проговорил Дегоров, - всё передал по бумагам?
  - А то ж, - усмехнулся Олег Иванов, доставая из своих карманов бумаги, - вот они со всеми подписями. И деньги и корабельную группу. И озадачил, насчёт присвоения званий и насчёт наград, пусть решают вопрос перед вышестоящим командованием, и даже наше мнение высказал.
  - Ну и хорошо, - удовлетворённо произнёс Дегоров, забирая у Иванова бумаги, - пошли на обед, заодно там, всё же осветишь эти дни, хоть и коротко.
  - А дальше вместе и подумаем, как дальше будем действовать, - тут же вставил свои слова Песецкий.
  Тройка руководящего состава Базы направилась на выход из подземного аэродрома.
  - А чего там думать, как действовать, - продолжил начатый разговор Олег Иванов, - и так последние дни напрягались по максимуму, теперь только интенсивная учёба в течении месяца как минимум, продолжаем натаскивать всех курсантов на захваты, чтобы к весне было две группы захвата как минимум по 30-40 человек, да и подготовленных снайперов надо увеличить как минимум в двое, не две пары а четыре.
  - Ну вот уже и определились с направлением работы на ближайшие месяца, - удовлетворённо произнёс Дегоров, - а там и учебный корабль будет готовый, Роспа сказал, что за месяц закончит его делать. Плюс на доводку несколько недель. Заодно и стажировку курсантам на нём организуем, пусть прочувствуют, что такое настоящие военные корабли.
  Уже за обедом пришлось, хоть коротко, но всё же рассказать, что происходило на Базе за время пребывания на ней начальника штаба СФ контр-адмирала Кучерова.
  А вот с 20 января все курсанты Базы плотно насели на учёбу.
  Немного истории. С началом войны против Советского Союза, гитлеровское руководство рассчитывало на политическую изоляцию нашей страны, однако уже 12 июля 1941 г. между Великобританией и СССР было подписано соглашение о совместных действиях в войне против Германии. На состоявшейся в Москве 29 сентября - 1 октября конференции представителей СССР, Великобритании и США были приняты решения о предоставлении Советскому Союзу помощи вооружением и стратегическими материалами и наших поставках в США и Англию сырья для военного производства.
  Существовавшая в годы войны система передачи со стороны США взаймы или в аренду вооружения, боеприпасов, транспортных средств, промышленного оборудования, нефтепродуктов, сырья, продовольствия, информации и услуг, необходимых для ведения войны, странам - союзницам по антигитлеровской коалиции 1941-1945 гг. Ленд-лиз от англ. "lend" - давать взаймы и "lease" - сдавать в аренду была придумана президентом США Ф. Рузвельтом, стремившимся оказать поддержку государствам, подвергшимся нападению германских и японских агрессоров. Закон о ленд-лизе принят Конгрессом США 11 марта 1941 г. Срок действия его неоднократно продлевался и распространялся не только на период войны, но и на первые послевоенные годы. Закон заработал сразу после его принятия. В ответ на поступавшие в СССР вооружение и другие грузы союзники получили 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, значительное количество платины, золота, леса и т.д. Расчеты с США за поставленные в ходе войны товары Россия завершила только в 2006 г.
  Как только стало очевидным, что вскоре в Советский Союз начнут поступать грузы из Великобритании и США, сразу встал вопрос о маршрутах их доставки. Самый близкий и безопасный путь из Америки в СССР летом и осенью 1941 г. пролегал через Тихий океан. Но, во-первых, из 5 крупнейших советских тихоокеанских портов только Владивосток имел железнодорожное сообщение с фронтом, во-вторых, грузы из Приморья на недели застревали на Транссибирской магистрали. Тем не менее, "тихоокеанский маршрут" функционировал всю войну и по нему в Советский Союз доставили 47% импортных грузов. Здесь же действовал недосягаемый для противника воздушный мост Аляска - Сибирь, по которому в СССР было доставлено около 8 тыс. самолетов. Другой маршрут пролегал через Персидский залив и Иран. Но он смог начать функционировать только в середине 1942 г. Впоследствии, когда решили все технические и организационные проблемы, этот маршрут принял на себя 23,8 % всех поставок союзников. Однако это было потом, а помощь требовалась уже осенью 1941 г.
  Самым целесообразным являлся третий маршрут - через Норвежское и Баренцево моря в Архангельск и Мурманск. Несмотря на то, что суда преодолевали этот путь за 10-14 суток, и близость северных портов к центру страны и фронту, у этого маршрута имелись существенные недостатки. Незамерзающий порт Мурманск находился всего в 35 километрах от линии фронта и поэтому подвергался непрерывным ударам с воздуха. Архангельск, сравнительно удаленный от линии фронта, на несколько месяцев в году становился недоступным для судов из-за замерзания Белого моря. Сам маршрут от Британских островов до Кольского полуострова проходил вдоль оккупированного Норвежского побережья, где находились базы германских ВВС и ВМФ, и такими образом на всем своем протяжении он находился под непрерывным воздействием сил флота и авиации противника. Тем не менее, в решающий для нашей страны период 1941-1942 гг. северное направление оказывалось наиболее эффективным.
  Организация конвоев и ответственность за безопасность их переходов в наши порты и обратно возлагалась на британское адмиралтейство. В соответствии со сложившейся в английском флоте организацией конвойной службы всеми вопросами формирования конвоев и их перехода занимался отдел торгового мореплавания адмиралтейства. Конвои формировались в базе Лох-Ю и Скапа-флоу в Англии, Рейкьявике и заливе Хваль-фьорд в Исландии (в 1944-1945 гг. - только Лох-Ю). Пунктами прибытия конвоев и отправки их обратно являлись Архангельск, Молотовск (Северодвинск), Мурманск. Переходы совершались за 10-14 суток. В период ледостава движение судов в Белом море обеспечивали советские ледоколы. В состав конвоев включались английские транспорты, грузившиеся в различных портах, американские и другие союзные транспорты, прибывавшие в Англию или Рейкьявик из США. С 1942 г. более половины судов в составе конвоев были американские. С ноября 1941 г. по март 1943 г. (до перевода части наших судов на Дальний Восток) включались и советские транспорты. Ограниченность нашего торгового флота и недостаток судов со скоростью 8-10 узлов не позволили использовать их в более широких масштабах.
  Первоначально англичане формировали конвои из 6-10 судов, посылая их с промежутком от одной до трёх недель. С марта 1942 г. число транспортов в конвоях увеличилось до 16-25, а PQ-16, PQ-17 и PQ-18 имели соответственно 34, 36 и 40 единиц. С конца декабря 1942 г. большие конвои начали разделять на две группы, каждая из 13-19 судов. Переход конвоев осуществлялся по маршруту Англия (или Исландия) - о. Ян-Майен - о. Медвежий - Архангельск (или Мурманск). В зависимости от ледовой обстановки в Гренландском и Баренцевом морях маршрут выбирался севернее о. Ян-Майен и Медвежий (возможно дальше от баз и аэродромов противника в Северной Норвегии) или южнее этих островов (в зимнее время). Англичане применяли круговое охранение транспортов. В его состав включались эскадренные и эскортные миноносцы, корветы, фрегаты, шлюпы, тральщики и охотники за подводными лодками. Каждому кораблю определялось место в общем походном ордере конвоя. При обнаружении подводных лодок отдельные корабли охранения покидали строй и начинали преследование, нередко отрываясь далеко от конвоя. В ряде случаев конвой распадался (в штормовую погоду, при угрозе нападения надводных кораблей).
  Для охраны конвоя от возможного нападения надводных кораблей выделялся отряд прикрытия. Иногда он делился на две группы: крейсерский отряд (ближнее прикрытие) и отряд дальнего (оперативного) прикрытия, в состав которого включались линейные корабли, крейсера, иногда и авианосцы. Отряд оперативного прикрытия двигался параллельно курсу движения конвоя или развёртывался на дальних подходах к базам противника. В операционной зоне Северного флота (восточнее меридиана 18№, а затем 20№ восточной долготы) охранение усиливалось советскими кораблями и авиацией. Кроме того, советские корабли осуществляли поиск подводных лодок и траление фарватеров на подходах к Кольскому заливу и в горле Белого моря - к Архангельску.
  Первый конвой из Великобритании в СССР вышел 21 августа 1941 г. Он состоял из 6 английских и 1 датского транспорта в охранении 2 эсминцев, 4 корветов и 3 тральщиков. Он получил наименование по названию операции по его проводке - "Дервиш". Но впоследствии, когда конвоям, идущим в Советский Союз присвоили литерное обозначение РQ, то первый в документах стал именоваться PQ-0. Это обозначение возникло совершенно случайно и являлось инициалами британского офицера, ведавшего в то время в оперативном управлении адмиралтейства планированием конвойных операций в Советский Союз - Питера Квилина (Peter Quelyn). Обратные конвои обозначались QP. С декабря 1942 г. конвои обозначались соответственно YW и RA и порядковый номер, начиная с условного номера - 51.
  До конца 1941 г. было проведено в обоих направлениях еще 10 конвоев. Сложившаяся в 1941 г. на внешних коммуникациях обстановка не вызывала беспокойства за судьбу внешних конвоев. Германский план "Барбаросса" планировал разгром Советского Союза в скоротечной компании в основном силами сухопутных войск и авиации. Поэтому германский ВМФ также не рассматривал Заполярье как район возможного приложения своих усилий. Немцы не предпринимали никаких мер по нарушению внешних коммуникаций и потерь в конвоях не было. 1942 г. для северных конвоев был во многом не похож на предыдущий, ощущалось все возрастающее воздействие противника.
  Для того, чтобы прервать морские сообщения между Советским Союзом и Великобританией, а также, предотвращения возможной высадки десанта в Северную Норвегию, в январе-феврале 1942 г. в район Тронхейма были перебазированы линейный корабль "Тирпиц", тяжелые крейсеры "Адмирал Шеер", "Лютцов", "Хиппер", легкий крейсер "Кельн", 5 эсминцев и 14 подводных лодок. Для обеспечения этих кораблей, а также для защиты своих коммуникаций немцы сосредоточили здесь значительное число тральщиков, сторожевых кораблей, катеров и различных вспомогательных судов. Численность 5-го воздушного флота Германии, базировавшегося в Норвегии и Финляндии, к весне 1942 г. увеличилась до 500 самолетов. Первое судно на трассе северных конвоев было потеряно 7 января 1942 г. Им оказался английский пароход "Вазиристан", шедший в составе конвоя РQ-7.
  Если до этого времени Северный флот обеспечивал движение внешних конвоев в порядке повседневной боевой деятельности. То, начиная с конвоя РQ-13 (март 1942 года) для обеспечения двух очередных конвоев (приходящего в СССР и уходящего в Великобританию) флот стал проводить операции, в которой участвовали почти все силы флота: эсминцы и сторожевые корабли усиливали непосредственное охранение конвоя; авиация наносила бомбовые удары по аэродромам и базам, прикрывала конвои при приближении их на расстоянии 150-200 миль к берегу и осуществляла противоздушную оборону баз и стоянок судов; тральщики, сторожевые корабли и катера поддерживали прибрежные районы и рейды в безопасности от мин и подводных лодок. Все эти силы развертывались на восточном участке маршрута движения конвоев протяженностью до 1000 миль.
   Именно поэтому уже с января 1942 года Северный флот готовился к проведению таких операций, готовились не только эсминцы, но и другие сторожевые корабли, тральщики и катера.
  В связи с этим пополнение корабельного состава, которое привёл в Полярный, 21 января 1942 года начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров, было очень кстати. Как раз до весны его планировали полноценно ввести в состав Северного флота. Тем более, что неожиданно для всех было приведено на один корабль больше чем ожидалось. "Кернтерн" к тому же только несколько месяцев как ввели в строй.
  А вдобавок ко всему и передача большого количества денег, как в рублях, так и в иностранной валюте и золотом вызвала в штабе флота небывалый ажиотаж. Об таких количествах денежных масс, был тут же поставлен в известность в первую очередь народный комиссар Военно-морского флота адмирал Кузнецов.
  Заседание Военного совета Северного флота было назначено на 22 января. В первую очередь это было связано с тем, что начальник финансовой службы флота потребовал личного присутствия контр-адмирала Кучерова, в момент вскрытия опечатанных ящиков, для пересчёта и приёмки денежных средств, как ответственного за передачу. К тому моменту уже был готов приказ по флоту о составе комиссии по приёмке материальных средств. А считать там было что, да не один час и не два. Как Вы знаете уважаемые читатели в те времена не было счётных машинок и счёт вёлся привычным для того времени методом - с помощью рук и древней "счётной машинке" - деревянных счёт.
  Именно поэтому, ради таких материальных средств и было перенесено заседание Военного совета Северного флота.
  Но, тем не менее, поздно вечером, уже после передачи всех денежных и не денежных средств, Кучеров прошёл в кабинет Командующего Северным флотом.
  Беседа с Головко затянулась не на один час, а на целых два с половиной.
  Начальник штаба довольно подробно изложил свои "похождения" на "Базе-63". Головко особенно довольно потирал руки, когда его рассказчик дошёл до места, где он посещал Базу хранения и о договорённости с начальником штаба "Базы-63" о передачи флоту в течении месяца вооружения, боеприпасов и продовольствия. Что будут передавать, Кучеров зачитал с отдельного листа, который имел при себе.
  - Поговорим об этом завтра на Военном совете, - только и сказал Головко, - ну и будем готовится к приёму, можно уже заранее распределить, что и куда пойдёт, и людей для охраны на первое время выделить.
  Непосредственно о личности начальника штаба "Базы-63" капитане 3-го ранга Иванове Олеге Кирилловиче, он Головко подробно расспросил Кучерова ещё в начале разговора. Конечно же, его в первую очередь удивил возраст Иванова, но то, что тот уверено владел обстановкой здесь на Севере и многое знал об этом, так же поразило Головко. Кучеров пообещал, как-нибудь вечерком, более подробно остановиться на беседах его с Ивановым, особенно тех, которые не предназначены для всех остальных. Но более всего в разговоре Головко, конечно же, поразило то, что Кучеров, которого он знал хорошо и давно, утверждал в конце. А именно то, что на "Базе-63" по его мнению, построены такие отношения всех и ко всему, какие должны быть только при коммунизме. Вообще то, он таки прямо утверждал, что на Базе построен КОММУНИЗМ, именно так с большой буквы и не как иначе.
  А "добил" он Головко, когда рассказал о своём посещении учреждения, на котором было три вывески "Сберегательная касса", "Банк", "Казначейство" одновременно. Как при проверке его, он узнал, что тринадцатилетний паренёк имеет на своём счету почти 280 тысяч рублей, его брат чуть меньше, а старшая сестра вообще за полмиллиона.
  - Как такое может быть? - тут же задал вопрос Кучерову Головко.
  Тот ответил, что он задал этот же вопрос начальнику штаба "Базы-63".
  - И что ты услышал в ответ? - тут же спросил Головко, с интересом смотря на своего начальника штаба.
  - Тот мне сообщил почему, - проговорил Кучеров, - правда при этом сказал, что это является секретными сведеньями, со значением посмотрев на Головко, понял ли тот. Немного помолчав, добавил, вспоминая слова Иванова, - на его счету 5 уничтоженных кораблей общим тоннажем 9000 тонн, из них один крупный и один сторожевой корабль, взорванный склад авиабомб. Кроме того на его счету уничтожение штаба авиасоединения и уничтожение около 100 пилотов люфтваффе. Только за уничтожение сотни пилотов люфтваффе ему насчитали сто тысяч, по тысяче за каждого пилота.
  - Как такое может быть? - удивлению Головко не было придела, - он что летает?
  - Я тоже задал этот же вопрос, - кивнув головой, ответил Кучеров, - получил уклончивый ответ, что вроде того, летает. К тому же работает помощником техника по обслуживанию этих же самолётов. Видел я эти самолёты, у них их всего два. "Стилет" и "Дага" их названия. Хоть они и красиво выглядят, но на меня впечатления не произвели.
  - И почему же? - тут же заинтересованно спросил Головко, повернувшись до Кучерова, он как всегда по своей любимой привычке ходил по кабинету.
  - Какие-то несуразные они, - вспоминая самолёты, проговорил Кучеров, - пушек, пулемётов не имеют, сами не очень больших размеров, а вот крылья как раз и имеют значительный размах, на много больший чем у наших самолётов. И я просто не понимаю, как они при таких размерах могут нормально маневрировать, их же сразу собьют. Моторы тоже непонятные, в общем как я уже и говорил недоразумения какие-то.
  - А что по этому поводу говорил Иванов? - тут же заинтересованно спросил Головко.
   - Да мы с ним по этому вопросу как-то не беседовали, - пожав плечами, сказал Кучеров, - вроде бы не до самолётов было.
  Кучеров сразу же предупредил, что завтра на Военном совете он не будет говорить всё подробно, а только в части касающейся, особенно если это связано с вооружением, кораблями или проведением операций "Базой-63".
  На что, уже согласившись с Кучеровым, кивнул головой Головко.
  
  Глава 22
  
  Жизнь на "Базе-63" тем временем вошла в размеренное и предсказуемое русло. Курсанты всё имеющее время учились, вернувшиеся после ухода корабельной группы подводная лодка "Таймень" находилась так же на Базе. Её экипаж занимался то же учёбой, но как говорил Рейснер, уже через месяц не только лодка, но и экипаж будет готовый к реальному первому боевому выходу. К тому же они с Немченко усиленно готовили несколько старшин на должности командного состава, заставляя их учиться не только по специальности, но и изучать более широкий спектр предметов, чтобы соответствовать вновь занимаемым должностям.
  Кроме того уже в начале февраля на Базе появился ещё один морской командир - капитан-лейтенант Сергеев Сергей Иванович, которого пока поставили присматривать за остальными краснофлотцами, не входившими в состав экипажа "Тайменя". Его под чистую списали из флота, после того как он командуя сторожевым кораблём, лишился правой руки во время боя - перестрелки с немецкой подводной лодкой. Его, после лечения в капсуле, где ему отрастили потерянную руку, командование Базы планировало поставить на командование учебным сторожевым кораблём, как только последний будет готов через месяц - полтора, а остальные краснофлотцы как раз и шли ему в экипаж.
  Тот, так же рьяно принялся за обучение не только сам, но и заставил учиться и остальных из своего будущего экипажа корабля, тем более, что беседы на эту тему с ним провели по собственному желанию Рейснер и Немченко, поделившись своим опытом в этом плане.
  К 15 февраля оторвав от непосредственной работы Роспу и его "подчинённых", удалось перебросить в район всё того же населённого пункта Платоновка за одну ночь, всё оговоренное ранее вооружение и боеприпасы к ним, а так же согласованное количество продовольствия. Кроме того туда же перебросили и часть оставшихся в распоряжении Базы немецких торпед и морских мин. О чём уже, 16-го февраля Иванов по правительственной связи поставил в известность своего коллегу - начальника штаба СФ контр-адмирала Кучерова.
  На тот момент его уже явно ждали, пытаясь заговорить и договориться о встречи, но Иванов в самом начале разговора дал понять, что ни с кем кроме начальника штаба СФ, которого он знает лично, он говорить не будет и если в течении минуты его с ним не соединят, он снимает с себя ответственность за передачу Северному флоту вооружения, боеприпасов и продовольствия и перекладывает на тех, кто говорит с ним, при этом сказав, что этот разговор он записывает.
  После таких заявлений его тут же переключили на Кучерова, как только тот записал координаты склада, повторив их, сказал тому, что при таком отношении к нему, это, скорее всего последнее с ним общение, Иванов положил трубку.
  Кучеров же положив трубку телефона правительственной связи посмотрел на сидящих за его столом представителей НКВД, которые прибыли из Москвы, с бумагой, в которой были прописаны их "широкие полномочиями", и обращаясь к их старшему - старшему майору НКВД Хлестуну Сергею Александровичу, сказал, что - вопрос срыва как переговоров с "Базой-63", а так же дальнейших поставок с неё вооружения, кораблей и прочего - это целиком на представителях НКВД, которых он лично в присутствии Командующего флотом предупреждал. О чём он начальник штаба СФ, ему лично письменно и доложит, особенно по последним пунктам.
  На последних было больно смотреть. Те понимали, что за такой полный провал с них спросят, притом из Москвы, а как там спрашивали, те прекрасно знали. Невозмутимым сидел только капитан НКВД Филин, который изначально встал на сторону начальника штаба СФ контр-адмирала Кучерова. Тот с самого начала говорил, что на тех не надо давить, что с Базой надо говорить, плавно, не возражая, но, тем не менее, продвигая в первую очередь вопросы вооружения, и вопросы взаимодействия, если решение Москвы, по их вопросу, которые они же и подымали, будет положительным.
  Положивший трубку телефона Иванов, посмотрел на сидящих рядом Дегорова и Песецкого, сказав при этом, - как и прогнозировали, в кабинете были представители НКВД, задача которых была несколько другая, а вот то, что я сказал, что разговор будет записан, это выбило их из колеи построенного ими разговора.
  - Ну и ладно, - беззаботно проговорил Дегоров, - в следующий раз будут более предупредительными.
  - А для этого им надо "пробить" для нашей Базы хотя бы часть наших требований, - тут же развил дальнейшую мысль Песецкий, - иначе у них ничего в руках из козырей не останется. Хотя они-то не знают, что это нам совсем не нужно по большему счёту, а только предлог для звонка им.
  - Ну что пошли работать? - тут же предложил Дегоров остальным.
  Больше за февраль значительных событий не происходило. Все в основном учились и готовились к марту месяцу, в первую очередь это касалось экипажа "Тайменя". Почему? Вот здесь остановлюсь поподробней.
  Чем же был знаменит март месяц 1942 года здесь на Севере в нашей истории?
  На март месяц была запланирована первая крупная операция надводных сил фашисткой Германии против союзных конвоев (получившее кодовое название "Шпортпалас", нем. Operation "Sportpalast").
  Немного истории. Как оно было в нашей истории. 5 марта немцы обнаружили конвой PQ 12, вышедший 1 марта из Рейкьявика в составе 16 транспортов. Также 6 марта из Мурманска выдвинулся конвой QP-8 в составе 15 транспортов (одно судно из этого конвоя было потоплено подводной лодкой). "Тирпиц" в сопровождении эсминцев Z-14 "Фридрих Инн" (нем. Z-14 "Friedrich Ihn"), Z-7 "Герман Шёман" (нем. Z-7 "Hermann Schoemann") и Z 25 в 11 часов покинул Фэттен-фьорд и вышел на перехват конвоя. Уже в 19:40 британская субмарина типа "Seawolf" обнаружила немцев на выходе из Тронхеймс-фьорда и доложила о контакте. Плохая погода исключала авиаразведку, вице-адмирал Циллиакс (нем. Otto Ciliax) - командующий немецкой эскадрой, не знал о наличии в море соединения британского флота, прикрывавшего конвои и состоявшего из линкора "Duke of York", линейного крейсера "Renown", легкого крейсера "Kenya" и шести эсминцев под командованием вице-адмирала Кёртейса, которое вышло из Рейкьявика 3 марта. Также в море, покинув свою базу 4 марта, находились главные силы Флота метрополии под командованием адмирала Тови, состоящие из линкора "King George V", авианосца "Victorious", тяжелого крейсера "Berwick" и шести эскадренных миноносцев. Около 10 часов утра Циллиакс отправил эсминцы на северо-запад в надежде обнаружить конвой, сам "Тирпиц" находился западнее эсминцев. В это время конвой PQ 12 находился в 75 милях севернее и двигался курсом норд-ост, оставляя немецкие корабли за кормой.
  7 марта "Тирпиц" двигался точно навстречу с основными силами англичан. Но на расстоянии около 60 миль от "Тирпиц" англичане, не подозревая о том, что их цель так близко, повернули на юго-запад. Немецкие корабли, двигаясь на север, пересекли курс обоих конвоев, пройдя в 60 милях за кормой PQ 12 и в 50 милях впереди QP-8. В 16:45 эсминец "Friedrich Ihn" обнаружил советский лесовоз "Ижора", отставший от конвоя PQ 12, и потопил его. На потопление "Ижоры" немецким эсминцам потребовалось полтора часа!
  До 9 марта английские корабли пытались найти "Тирпиц", в то время как линкор с 8 марта шел на свою базу. Один из 6-ти разведывательных "Fairey Albacore", поднятых в 07:40 с авианосца "Victorious", обнаружил "Тирпиц" в 08:02 в сопровождении эсминца "Friedrich Ihn" в 60 милях западнее устья Вест-фьорда. На линкоре "Тирпиц" также обнаружили английский самолет-разведчик и подняли в воздух два "Arado Ar 196" для его перехвата. Но радиограмма на аэродром Будё о поддержке авиацией, отправленная с линкора "Тирпиц", была получена только спустя два часа. В 09:42 двенадцать вооруженных торпедами "Fairey Albacore" 817 й и 832 й эскадрилий под командованием лейтенанта-коммандера У. Дж. Лукаса, поднятые через 50 минут после разведчиков, заметили "Тирпиц". В 10:17 самолеты начали атаку, три самолета 832-ой эскадрильи атаковали с левого борта, и еще три самолета 832-ой эскадрильи сбрасывали торпеды с кормы. Все 6 самолетов 817-ой эскадрильи атаковали через 4 минуты с правого борта. В результате атаки "Тирпиц" не получил повреждений и смог огнем зениток сбить два атаковавших его "Fairey Albacore". В тот же день "Тирпиц" бросил якорь в бухте Боген, недалеко от Нарвика.
  Эта операция показывает слабость наших морских сил на северном театре, - так писал об этой операции гросс-адмирал Редер.
  Именно так проходила операция "Шпортпалас" в марте 1942 года в нашей истории, которая закончилась потоплением единственного корабля - советского лесовоза "Ижора".
  Но в этой альтернативной истории с такой концовкой был категорично не согласен начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов Олег Кириллович.
  Именно поэтому он и подталкивал в учёбе экипаж "Тайменя" весь февраль месяц 1942 года. Только 1 марта собрав у себя капитана 2-го ранга Реснера и старшего лейтенанта Немченко для того, чтобы поставить им, наконец, первую боевую задачу для выхода подводной лодки "Таймень". А точнее - охрана советского лесовоза "Ижора", который, отстанет из-за своей тихоходности от конвоя.
  - Ваша основная задача, - Иванов посмотрел на сидящих за его столом командиров, - это защита нашего корабля - лесовоза "Ижора", что бы ни случилось. Топите всех, кто будет рваться к нему. По нашим данным не исключено, что к нему будут точно рваться немецкие военные корабли.
  Посмотрев на командиров, правильно ли они усвоили задачу на этот первый боевой выход. Мне бы очень, очень хотелось, чтобы на этом выходе Вас страховали одновременно два наших самолёта - "Стилет" и "Дага", но здесь я скажу, что всё будет зависеть от состояния погоды на момент их вылета, смогут, выпустим, нет, не полетят.
  После его последних слов Рейснер и Немченко переглянулись между собой. То, что Иванов, что-то не договаривает, они поняли сразу, а иначе, зачем отправлять в такую даль, в море для их подстраховки сразу два беспилотника, если получиться? На тот момент сильнее и быстроходнее "Тайменя", в мире лодок не было, но тем не менее, их выход ещё пытались страховать. Это уже о многом говорило обоим подводникам.
  - Ваш выход по готовности, - продолжил он, - но к 6-му марта ваша лодка должна находиться в координатах, тут он не только назвал координаты, но и для убедительности показал точку на морской мелкомасштабной карте, которая лежала у него на столе. Оба командира сделали в своих блокнотах пометки с координатами, а так же посмотрели место на карте.
  - Точка конечно приблизительная, - продолжил Иванов, - более точные координаты получите на месте или по радио, или от наших разведчиков, те будут в этом районе, если смогут вылететь - с утра 6-го марта. На что те понимающе кивнули головами. Уж что-что, а помощь этих самолётов, те уже успели "оценить", те всегда выдавали точные прогнозы.
  Между тем Иванов продолжил, - "Стилет" и "Дага" если будут там, то буду сопровождать Вас по максимуму, ну а Ваша боевая задача закончиться, как только "Ижора" догонит конвой или придёт к пункту назначения. Немного подумав, добавил, - ну или закончится, если её возьмут под охрану боевые корабли союзников.
  - Вопросы? - Иванов посмотрел на командиров.
  - Нет, - тут же выдал Рейснер, посмотрев на свои часы, добавил, - к выходу будем готовы 2 марта в 09.00, до названной Вами точки успеем добраться, ещё несколько суток в запасе будет так на всякий случай.
  - Ну что ж, можете идти готовиться, - Иванов улыбнулся подводникам, добавив, - удачи пожелаю завтра при отходе лодки из Базы.
  О том, что завтра с утра подводная лодка "Таймень" будет выходить в свой первый боевой поход, уже знала вся База через несколько часов. А вот куда, на сколько, какую боевую задачу поставили начальники, не знал никто из экипажа, кроме командира и его старпома. А те загадочно улыбались.
  Как и было запланировано 2 марта 1942 года в 09.00 подводная лодка "Таймень" была готова к выходу в свой первый боевой поход, о чём на построении экипажа "Тайменя" на палубе лодки и доложил бригадному генералу Дегорову капитан 2-го ранга Рейснер, командир подводной лодки.
  Уже через полчаса подводная лодка "Таймень" отошла от причала "Базы-63" отправившись на своё первое боевое задание.
  Иванов к тому моменту, чтобы его не доставали особо настырные курсанты, а точнее курсантки, скрылся на несколько дней в закрытой зоне "Базы-63" у Роспы, который ударными темпами достраивал учебный корабль для Базы.
  Весь корпус за исключением носовых двух секций уже был собран, роботы, не знающие усталости, работали над последними двумя носовыми секциями, которые располагались здесь же, но немного в стороне, одна около другой.
  В сопровождении Геннадия Роспы, Олег Иванов, не только осмотрел корабль снаружи, но и не поленился подняться на верхние палубы выйти на мостик корабля, смотря с его высоты на ещё не достроенный корабль, потом они вместе прошлись на кормовую часть корабля, та уже своими размерами впечатляла. По проектной документации на ней располагалась большая площадка, предназначенная для двух самолётов, которые могли бы вертикально взлетать, а так вертикально садиться на неё. Кроме того в средней части корабля для них был так же оборудован просторный ангар, имеющий два яруса и свой собственный подъёмник самолёта.
  Самолётов в ангаре ещё не было, как впрочем, и на нижнем ярусе.
  На невысказанный вопрос Иванова, Роспа всё же ответил, даже не так, пробурчал, - сначала корабль, потом всё остальное, только так.
  Иванов с ним и не спорил, об этом он так же знал заранее, ещё в прошлом 1941 году.
  Спросил только одно, - какая будет скорость у него?
  Роспа, наморщил лоб, в секундном раздумье, но всё же сказал, - надо пробовать, но я думаю, что если надо может выдать и все 50 и более, сколько, надо потом смотреть.
  - Узлов? - переспросил Олег.
  - А как же, - Геннадий удивлённо посмотрел на Иванова, - на воде, скорость только в узлах.
  Немного подумав, всё же спросил у Иванова, - а ты чё сюда припёрся?
  Тот, хохотнув, выдал своему другу, - так спрятался я здесь.
  - И кто достал начальника штаба? - тут же заинтересованно поинтересовался Гена, - хотя подожди, я сам попытаюсь ответить. Немного подумал, потом улыбнулся, спросил, - что наши "красавицы" (причём последнее слово выделил) достали?
  - Они, - немного покраснев, буркнул Олег, - побуду у тебя тут несколько дней, пока успокоятся.
  Тот задорно рассмеялся, - живи, сколько хочешь. Пошли ко мне, я тебе кое-что покажу, что сделал для них, так сказать, забегая вперёд истории на 100 лет. После этого два друга направились к контейнеру, расположенному в одном из углов этой громадной верфи, там у последнего было оборудовано место его отдыха, да и можно сказать и постоянное место работы. Чтобы знать, что у него здесь делается, последнему не было необходимости смотреть на все работы своими глазами. Он и так видел всё искусственными глазами своих роботов, причём мог смотреть всеми одновременно.
  Пока они шли до контейнера, Роспа успев за столь короткий срок просмотреть все камеры наблюдения Базы, улыбнувшись, сказал Олегу.
  - В принципе ты уже можешь идти назад, Виктория, уже узнала от своих братанов, что технический персонал самолётов, неожиданно приступил к предполётному обслуживанию обоих самолётов и что в ближайшее время на аэродром будут доставлены ракеты для вооружения самолётов. Та уже крутится на своём рабочем месте, вместе со своим напарником Олегом. Но при этом не забыла предупредить свою подругу Волошину, о том, что в ближайшее время что-то намечается, соотнеся это с боевым выходом "Тайменя". Последняя тут же бросилась к своей группе, принявшись проверять готовность тех, заодно и поставив на уши группу прикрытия. Ну а за ними, стали готовиться и остальные курсанты - сейчас они все бросились проверять, чистить своё личное оружие, снаряжение ну и так далее.
  Иванов залился смехом, поняв, что все курсанты почему-то стали готовится к очередной операции, только упустили один момент, что на эту операцию будут нужны только экипажи БПЛА, ну и ещё разве их технический персонал.
  
  Глава 23
  
  Мы же пока вернём нашего читателя несколько назад в 1 марта 1942 года. Как и в известной Вам, уважаемый читатель истории, конвои: PQ 12 вышел из Рейкьявика в составе 16 транспортов со стратегическими грузами и военной техникой из США, Канады, Великобритании. Прикрытие конвоя осуществляла эскадра вице-адмирала Кёртейса: линейный крейсер "Renown" (флагман эскадры), линкор "Duke of York" легкий крейсер "Kenya" и шести эсминцев. Эскадра вице-адмирала Кёртейса вышла из Рейкьявика 3 марта. 4 марта в море вышли и главные силы Флота метрополии под командованием адмирала Тови: линкор "King George V", авианосец "Victorious", тяжелый крейсер "Berwick" и шесть эскадренных миноносцев. Рандеву двух эскадр состоялось 6 марта в 200 милях от Ян-Майена. 6 марта из Мурманска вышел обратный конвой QP-8 состоящий из 15 транспортов, правда бушевавший с 4 марта шторм разбросал этот конвой, в результате чего советский лесовоз отстал и не смог догнать конвой. К тому же у "Ижоры" так же вылезли неисправности в двигательной установке, которые пытались устранить, не прекращая движения.
  Вылетевший 5 марта из Норвегии разведывательный самолёт FW-200 "Кондор" (KG-40, 7 эскадрилья), доложил об обнаружении 3-х кораблей малой тоннажности, между Ян-Майеном и Исландией идущих курсом 20 градусов в 12.38. Этот же разведчик, но уже в 13.08 доложил об обнаружении конвоя PQ 12 на удалении 400 километров в юго-восточном направлении от острова Ян-Майен. Как только было получена эта радиограмма, командование флотом запросило разрешение у Адольфа Гитлера, на выход линкора "Тирпиц" в море для перехвата конвоя. Выход в море всех крупных кораблей Германии, на тот момент был только с личного разрешения Гитлера. Такое разрешение было получено только в 19.22. Командовать операцией, как и в нашей истории, было поручено вице-адмиралу Отто Циллиаксу (нем. Otto Ciliax), в предстоящей операции помимо линкора "Тирпиц" в группу "Норд", было задействовано так же один тяжёлый крейсер "Адмирал Шеер" и четыре немецких эсминца 5-й флотилии эсминцев кригсмарине. Но вместе с тем произошла "досадная" ошибка - вместо места конвоя PQ 12, в эскадру было передано место обнаружения 3-х кораблей малой тоннажности, а именно - "80 миль южнее острова Ян-Майена". На борт флагмана эскадры линкора "Тирпиц" вице-адмирал Циллиакс, попал только утром 6 марта, выдвижение линкора "Тирпиц" и его сопровождавших эсминцев началось только в полдень. Линкор "Тирпиц" когда он покидал Фэттен-фьорд, сопровождали эсминцы Z-14 "Фридрих Инн" (нем. Z-14 "Friedrich Ihn") - под брейд-вымпелом командира 5-й флотилии эсминцев капитан-цур-зее Фрица Бергера, Z-7 "Герман Шёман" (нем. Z-7 "Hermann Schoemann") и Z 25. По приходу в Тронхейм, вице-адмиралу Циллиаксу пришлось принять решение об оставлении там тяжёлого крейсера "Адмирал Шеер", из-за его слишком малой скорости и там же остался эсминец Z-4 "Рихард Байцен" (нем. Z-4 "Richard Beitzen") - у него возникли проблемы с силовой установкой. Эсминец Z-5 "Пауль Якоби" (нем. Z-5 "Paul Jacobi"), миноносцы Т-5 и Т-12 сопроводили эскадру лишь до острова Викна, в 19.40 отделились и ушли в Вест-фьорд.
  Выход линкора в сопровождении эсминцев из Тронхейма не остался незамеченным, как и в нашей истории его заметила в 19.40 британская субмарина "Seawolf" - командир лейтенант Р. Райкес и доложила как об одном линкоре или тяжёлом крейсере. Это сообщение адмирал Тови получил только после полуночи, т.е. 7 марта. В это время конвой PQ 12 столкнулся с тяжёлыми льдами и повернул на юго-восток, держа курс прямо на мыс Нордкап. Силы прикрытия конвоя находились в это время в 200 милях южнее, следуя на север на соединение непосредственно с конвоем.
  7 марта к утру, погода заметно ухудшилась, поднялось волнение, повлёкшее ряд повреждений и вызвавшее повышенный расход топлива на германских эсминцах. Тут в качестве примера именно плохой погоды и именно 7 марта 1942 года, историки приводят реальный факт, что в тот момент с линкора "Тирпиц" даже был смыт за борт один матрос. И естественно при такой погоде обе стороны лишились возможности вести воздушную разведку, а ситуация между тем, для каждой стороны оставалось запутанной. Вице-адмирал Циллиакс не ожидал в этот выход встречи с превосходящими силами противника, ведь до этого прикрытия конвоев осуществлялись только крейсерами.
  В 09.50 адмирал отправил все три эсминца на поиск конвоя в северо-западном направлении, сам же линкор "Тирпиц" находился к западу от эсминцев. На тот момент конвой был в 75 милях севернее и двигался курсом норд-ост, корабли эскадры Циллиакса оказались далеко за их кормой.
  В 12.00 7 марта, как и предполагалось, конвои встретились и прошлись контркурсами. Флот метрополии в 13.00 в тот момент, находящийся в 75 милях от точки рандеву, повернул на юго-запад, совершенно не подозревая, что линкор "Тирпиц" находился всего лишь в 60 милях юго-восточнее и шёл полным ходом на британскую эскадру.
  Двигаясь на север, немецкие корабли пересекли линию курса конвоев PQ 12 и QP-8, пройдя почти посередине - в 60 милях за кормой конвоя PQ 12 и 50 милях впереди конвоя QP-8.
  Наконец в 16:45 эсминец Z-14 "Фридрих Инн" (нем. Z-14 "Friedrich Ihn") обнаружил одинокий шедший с небольшой скоростью советский лесовоз "Ижора", отставший от конвоя QP-8, пароход водоизмещением всего около 2815 тонн, шедший с грузом досок из Мурманска в Рейкьявик.
  Немного истории. Мало кто знает подробности потопления советского лесовоза "Ижора" 7 марта 1942 года. Этот советский грузовой пароход, был построен в 1921 году в Бристоле (Великобритания) фирмой "Ллойд". Имел название "Windermere". Из себя представлял, однопалубное двухмачтовое грузопассажирское судно, 98,76 метров в длину и водоизмещением 2815 тонн. Это судно было куплено СССР в 1934 году, переименовано в "Ижору". К началу второй мировой войны "Ижора" была сильно потрёпанным, доживавшим своё судном с изношенными двигателями.
  Пароход шёл с грузом досок под командованием Белова Василия Ильича, всего экипаж лесовоза состоял из тридцати трёх членов, в том числе среди них были женщины и даже подростки. Имел на вооружении 37-мм кормовое орудие. Старое тихоходное судно с трудом сохраняло своё место в строю конвоя и скоро из-за усиления ветра и неисправности двигателя стало отставать. По суровым законам войны ждать "Ижору" не стали и через некоторое время лесовоз остался один.
  Об обнаружении "Ижоры" по-военному сухо рассказывает вахтенный журнал немецкого эсминца "Фридрих Ин", сопровождавшего линкор "Тирпиц":
  "16.45 Великолепная видимость. По курсу 10 градусов эсминец "Ин" обнаружил сильный дымный след. Это сразу же подтвердили эсминцы "Шеманн" и "Z-25". Полным ходом эсминцы идут в этом направлении. Скоро становится видна труба и две мачты парохода, следующего курсом на запад".
  "17.20 Пароход сообщает свои опознавательные данные: "Лесовоз "Ижора", порт приписки Ленинград. Водоизмещение 2815 тонн, идут с грузом".
  "17.25 Пароходу приказано застопорить ход и запрещено использовать радиосвязь. Перед его носом производится предупредительный выстрел снарядом калибра 37 мм. Пароход прекращает движение. У его кормового орудия замечены люди. Орудие направлено в нашу сторону. Пароход дает радиограмму "RR" с указанием своего точного местоположения...".
  Немцы с эскадренных миноносцев видели женский боевой расчет 37-мм кормового орудия "Ижоры", который вел по ним огонь. Подвиг наших людей заключался не только в этом. По приказу капитана Белова радист вышел в эфир с радиограммой: "gunned gunned Ijora gunned RR de UPEQ 7235 N 1050 E Ijora". Местоположение немецкой эскадры для англичан было раскрыто.
  Таким образом, капитан "Ижоры" Василий Ильич Белов успел предупредить по радио о пиратском нападении кораблей противника и принял решение вступить в бой.
  Гитлеровцы были в шоке. Маленький пароход не только не спустил флаг и не сохранил радиомолчание - как было приказано, но и принял бой с целой эскадрой... Немцы открыли огонь. Практически, это был расстрел корабля.
  Линкор в бойне не участвовал, его командир капитан-цур-зее Фридрих Карл Топп (нем. Friedrich Carl Topp) воскликнул: "Тирпиц" золотом не стреляет!". Его беспокоила радиограмма с советского парохода, отправленная накануне гибели, а также огромные клубы дыма и пара, поднимавшиеся к небосводу, выдававшие местонахождение эскадры.
  Согласно немецким данным, по "Ижоре" было выпущено 2 торпеды, 11 выстрелов 150-мм, 43 выстрела орудиями 127-мм, 82 выстрела орудиями 37-мм. Но советский корабль упрямо не тонул. Только после того, как немецкий эсминец сбросил ей под борт 2 глубинные бомбы, она затонула.
  Можно представить себе степень мужества этих людей, когда они приняли решение нарушить вражеский приказ и предупредить своих товарищей. Но совершенно невозможно представить те адовы муки, которые они приняли перед смертью, когда по судну в течение 45 минут было выпущено 136 снарядов различного калибра, две торпеды и две глубинные бомбы. "Ижора" вся была объята пламенем и паром, что и было зафиксировано на фотокамеру противника.
  Из 33 человек команды остался в живых лишь старпом Николай Илларионович Адаев, который впоследствии погиб в немецком концлагере "Штуттгоф".
  В результате радиограммы "Ижоры", конвой QP-8 увеличил скорость, выходя из опасного квадрата, конвой PQ-12 изменил свой курс, а адмирал Товей расположил свои линейные корабли на опасном направлении для защиты конвоя. Немцы с помощью радиоперехвата их засекли. Командование линкора решило не связываться с эскадрой англичан. Позже на линкор вышли английские торпедоносцы, хотя ни одна из 24 торпед не попала в цель. Пилоты совершили ошибку, начав атаку корабля с кормы и против ветра. Как отмечали сами англичане, пилоты "Fairey Albacore" были мужественны до отчаяния, но не имели большого боевого опыта и подготовки. Главной угрозе Home Fleeta (Флот метрополии) пришлось свернуть боевую операцию - в таких условиях действовать "Тирпицу" было рискованно.
  Вот как подвиг "Ижоры" описал в романе "Реквием каравану РQ-17" Валентин Пикуль: "Фриц Ин" (немецкий эсминец), описав циркуляцию, вдруг поднял сигнал, чтобы все перед ним расступились и не мешали. На полной скорости, выбрасывая из труб пламя и копоть, он пошел прямо на "Ижору". Сближение росло стремительно: "Фриц Ин" целился курсом так, чтобы пройти впритирку с бортом русского лесовоза. Рискованный маневр, но он удался противнику... Когда борта кораблей поравнялись, с эсминца сбросили за корму серию глубинных бомб, поставленных на кратчайшую дистанцию взрыва. Эти бомбы, едва коснувшись воды, сработали. Мощные взрывы, убивающие подлодки насмерть, ударили "Ижору" под самое ее днище, почти выталкивая корабль из моря, и только тогда лесовоз затонул.
  В конце книги в примечании 2, я обязательно приведу полный список экипажа советского парохода "Ижора".
  А пока же события на море 7 марта после обеда развивались следующим образом.
  К обеду "Ижору", вот уже более шести часов, как сопровождала подводная лодка "Таймень", шедшая за лесовозом по правую раковину на удалении 5 кабельтовых на глубине 30 метров, с такой же скоростью - 5,3 узла в час. Для постоянной связи с Базой, "Таймень всплывал каждый час на перископную глубину, при этом чуть отставая от своей подопечной.
  В 15.00 при очередном сеансе связи, Рейснеру Ивановым было сообщено, что в ближайшие час - два у его подопечной будет встреча с немецкой эскадрой во главе с линкором "Тирпиц". Именно последний будет первоочередной целью для "Тайменя", остальные как получится. За свою подопечную пусть они не сильно переживают, её груз пиленые доски, не даст быстро потонуть пароходу. А дальше всё, будет зависеть от действия самой лодки, но Иванов рекомендовал действовать, не всплывая даже на перископную глубину.
  После окончания сеанса связи, Рейснер снял наушники с гарнитурой и передал их радисту, махнув рукой стоящему рядом Немченко, что бы он шёл за ним. Меньше чем через минуту, оба командира оказались в каюте командира подводной лодки, закрыв за собою дверь Немченко, вопросительно посмотрел на своего командира лодки.
   Тот его не разочаровал.
  - Только, что Иванов сообщил мне, что в ближайшие часы нас ждёт встреча с немецкой эскадрой, - начал говорить Рейснер, - состав эскадры - три немецких эсминца и линкор "Тирпиц". Поэтому наша основная цель это линкор, не отвлекаясь на эсминцы.
  - Он точно знал, ещё тогда в кабинете, с чем мы столкнёмся, - тут же высказал свою мысль старпом лодки, садясь за стол, - я ещё тогда подозревал, что тут что-то произойдёт значительное. Не зря же он так хотел, чтобы нас сопровождали "Стилет" и "Дага", да ещё посередине моря, да оба сразу. Они ж одни тут могут натворить дел - мама не горюй.
  - Ты не понял, - Лев Михайлович присел на свою кровать, поёрзав там, дабы ему было удобно, продолжил свою мысль, - даже если он и знал, то он рассчитал всё точно, как всегда - если не получиться взлететь двум беспилотникам, то есть мы - "Таймень". Да и вообще как ты видишь, чтобы "Стилет" и "Дага" даже вдвоём завалили "Тирпиц", какая там броня сверху?
  - От 50 и более, - тут же сказал не думая, Немченко, - смотря, куда попадут.
  - Вот то-то, - проворчал Рейснер, - куда попадут, а попадут ли одновременно в одну и ту же точку на корабле двумя ракетами? А тот, просто потом уйдёт, а у наших ласточек всего лишь 12 ракет на двоих. Для них самое то, это эсминцы. А не линкор. А у нас сколько торпед? Да в одном залпе. Давай лучше продумаем тактику действий, пока есть время.
  На некоторое время задумались оба, но первым начал говорить всё же более молодой - старпом Немченко.
  - Я предлагаю следующее, - тут же начал говорить тот, - тут не надо мудрить особо, как только засечём приближающие корабли, то вычислить крупный из них мы сможем, аппаратура у нас позволяет это сделать. Сразу же на скорости идём ему на встречу, выходим на дистанцию атаки и стреляем, желательно в борт линкора. Первый раз тремя торпедами, причём надо стрелять с минимальной задержкой, одну в корму, а две торпеды по миделю, именно в такой последовательности, углубление у всех 3-х торпед - 5 метров. До подхода и момента подрыва, немцы не заподозрят торпедной атаки, всё же выстрелы будут из глубины и наши торпеды идут на значительной глубине. Такое здесь ещё никто не умеет, да и торпед, таких как у нас, ни у кого нет. Второй раз тоже стреляем тремя торпедами с углублением тоже 5 метров. Как бы ни повернулся линкор, второй раз, он всё равно хоть одну торпеду да поймает. А наши торпеды по мощности круче, чем немецкие. Так что, поймает он от 3 до 5 торпед точно, если выдержит, то ход у него будет не более нашего подводного, а то и значительно меньше. Ну, а после перезарядки, если надо добавим ещё. Как-то так, ну а эсминцы если не удерут к тому времени, то и им достанется, особенно несообразительным.
  - Ну, примерно и у меня такие мысли были, - согласился со своим старпомом Лев Михайлович, - если же в дальнейшем будем стрелять по эсминцам, то по одной торпеде, но каждому.
  - Сначала стреножить, - тут же подхватил Немченко, - ну а потом добить.
  - Вот именно, - подтвердил Рейснер, - значит с тактикой, разобрались.
  В это время в двери каюты постучали, открывшему их Немченко, козырнул краснофлотец, сообщив, - командира и Вас просят пройти в рубку управления, есть засветки целей.
  - Ну, вот началось, - повернувшись к командиру, сообщил Немченко.
  
  Глава 24
  
  Оба командира проследовали в рубку управления "Тайменя". Оставшийся там за старшего, старшина 1-й статьи на входе в рубку, доложил командиру лодки, - обнаружены неопознанные цели.
  Уже после этого последовал доклад от радиогидроакустического поста, краснофлотец доложил, - примерно полминуты назад, были обнаружены быстроходные сначала три, а потом ещё одна засветки приближающихся кораблей. Судя по их быстрому движению, а так же по звуку, это военные корабли. Тот, что идёт, отдельно, судя по засветке корабль большой тоннажности.
  Рейснер и Немченко склонились, к экрану монитора, чтобы самим рассмотреть цели, идущие прямым ходом на их подопечную "Ижору".
  - Наши клиенты, - подняв голову, высказал своё мнение, старпом лодки Немченко своему командиру.
  - Согласен, - Рейснер оторвал взгляд от монитора, повернулся к старпому, посмотрел на часы на руке, время 16.55, продолжил, - это те о ком нас предупреждали, Иван Александрович, по лодке "Боевая тревога".
  - По лодке "Боевая тревога", - тут же продублировал Немченко, - боцман включить сигнал тревоги по лодке.
  - Есть включить сигнал тревоги по лодке, - тут же принял вводную, боцман. Во всех отсеках корабля, ненавязчиво зазвучал сигнал тревоги. По ней, весь экипаж лодки стал занимать свои боевые посты. Почти сразу же по системе внутренней громкой связи послышались доклады, от командиров БЧ (боевых частей), о готовности боевой работе.
  Рейснер в это время корректировал движение самой лодки, при этом, не наращивая скорость, но стараясь выйти в точку, с которой можно уже делать пуск торпедами, опустив лодку к тому времени на глубину 100 метров. Доклады в рубке принимал старпом лодки Немченко, он же одновременно работал с пультом управления стрельбой торпедных аппаратов, вводя в них данные для пуска торпед.
  События же наверху развивались, так же как и в нашей истории.
  17.06 на пароходе заметили стремительно приближающие корабли - германские эсминцы и чуть в отдалении линкор.
  В 17.20 с парохода поступило сообщение, тот дал свои опознавательные данные: "лесовоз "Ижора", порт приписки Ленинград. Водоизмещение 2815 тонн, иду с грузом".
  С одного из эсминцев, а это был эсминец Z-14 "Фридрих Инн", пароходу было приказано застопорить ход, а так же запрещено использовать радиосвязь. "Ижора" прекращает движение.
  Как только на "Ижоре" увидели германские эсминцы, капитан "Ижоры" Белов Василий Ильич приказал Королькову - второму своему помощнику, лично бежать в радиорубку, сказать пусть радист Гусаров, передаёт радиограмму "RR" с указанием их точного местоположения.
  - Николай Илларионович, - повернулся к своему старшему помощнику Белов, - распорядитесь, чтобы готовили наше орудие к бою. Будем отстреливаться до последнего.
  В этот момент с эсминца произвели предупредительный выстрел, снаряд малого калибра взорвался прямо по курсу "Ижоры".
  - Фёдор Васильевич, - обратился Белов к своему третьему помощнику, - Стоп машина. Третий помощник капитана "Ижоры" Шерстнёв, тут же перевёл ручку на машинном телеграфе в положение "Стоп машина".
  К тому моменту у кормового орудия 37 мм. уже находился весь штатный его расчёт, состоящий из двух матросов, наводчика Маркова и заряжающего Шумкова, на подачу снарядов, согласно боевого расписания встали приписанные к орудию Могутова и Авдеева. Басова к тому моменту стала подносить ящики со снарядами.
  Всю эту картину наблюдали в бинокли с эсминцев. Немцы с эскадренных миноносцев видели как "женский боевой расчёт" разворачивает 37 мм. орудие в их сторону, но судя по направленности его, они собирались стрелять по линкору, который так же подходил к эсминцам но был чуть в стороне и дальше.
  - Интересно, что они могут сделать "Тирпицу", кроме как повредить ему краску на броне? - насмешливо проговорил командующий 5-й флотилией эскадренных миноносцев, капитан-цур-зее Фридрих Бергер, который с момента выхода держал свой брейд-вымпел на лидере 5-й флотилии эсминце Z-14 "Фридрих Инн".
  - Так оно и есть, - осторожно согласился со своим начальником корветтен-капитан Гюнтер Вахсмут, командир эсминца, - вот только как на это отреагирует капитан-цур-зее Топп.
  На линкоре так же наблюдали в бинокли за тем, как на обречённом пароходе готовили к стрельбе кормовое 37 мм. орудие, "женский боевой расчёт" к тому же направлял орудие на линкор.
  От такой наглости, этого "вооружённого таким мощным орудием" парохода, который готовился дать отпор, командир линкора капитан-цур-зее Фридрих Карл Топп, повернулся в сторону вице-адмирала Циллиакса, воскликнул, - даже если попадут, "Тирпиц" золотом не стреляет. Как всегда всем кто находился рядом, запомнилась последняя часть высказывания капитана-цур-зее. Хотя, как выяснилось впоследствии, передать её, фразу, потомкам никто не успел, по причине изложенной ниже.
  К тому моменту эсминец Z-14 "Фридрих Инн" из своих орудий только начал пристрелку по советскому пароходу, на кораблях германской эскадры уже знали, что с парохода ведётся передача по радио об их местонахождении.
  Орудие с "женским боевым расчётом", уже сделало несколько выстрелов в сторону линкора, когда с очередным их выстрелом, под кормой произошёл взрыв.
  Ещё два подводных взрыва, судя по всему в носовой части, но уже посильнее, где-то в районе башни "Бруно" ("Bruno").
  Всё, что потом произошло, буквально за считанные секунды, никто из находившихся в рубке управления линкора не успел осознать. Но, тем не менее, все кто смотрел в сторону советского парохода, успели заметить как башня "Бруно" улетела вверх, как будто была сделана из фанеры и не имела веса в сотни тонн.
  На немецких эсминцах тоже сначала увидели, как башня "Бруно" линкора взлетела на высоту более 30 метров, расположившись на огромном столбе огня и только потом услышали, сдвоенный грохот взрыва. Кроме того мгновениями позже, детонировали остальные погреба как главного калибра, так и погреба противоминной и зенитной артиллерии линкора.
  Все кто мог на эсминцах 5-й флотилии, которые находились около советского парохода, невольно обратили свой взгляд на флагман эскадры - линкор "Тирпиц". Того от столь чудовищных взрывов разорвало на несколько больших частей, которые за минуту ушли под воду. Один довольно большой кусок уже в полёте встретился с всё той же башней "Бруно", перенаправив её слегка ещё дальше, она упала в воду метрах в 80, от уже погружавшихся остатков линкора.
  - Как такое может быть? - повернув помертвевшее лицо в сторону командного состава эсминца, спросил командующий 5-й флотилии капитан-цур-зее Фридрих Бергер. Ответом ему было молчание.
  Посыпавшиеся со всех сторон доклады: как с палубы эсминца, так и с различных служб не внесли никакой ясности.
  Ни следов пуска торпед, ни звуков, характерных для подводных лодок, ни каких либо других кораблей в зоне видимости, за исключением злополучного советского парохода "Ижора". Тот к тому времени горел, от нескольких попаданий, но не переставал стрелять, перенацелив своё единственное орудие уже в сторону немецкого эсминца Z-14 "Фридрих Инн", как основного "обидчика" который по нему стрелял. Но в этот раз его небольшие снаряды как уже было видно, взрывались около эсминца, но попаданий пока не было видно. Связано ли это с тем, что им мешал дым, или же его расчёт ещё не приспособился к стрельбе, по новой цели, понять пока было не возможно.
  Артиллеристы с немецкого эсминца Z-14 "Фридрих Инн", даже прекратили стрелять на некоторое время, в первые секунды не понимая, что так сильно рвануло на море, а потом, выискивая визуально взглядами, откуда пришла такая напасть на их флагман.
  С остальных эсминцев так же передали, что следов пуска торпед не видели, под водой тоже чисто, лодок по сообщениям акустиков нет, как впрочем, и визуально других кораблей, за исключением советской "Ижоры", в воздухе так же никого и ничего не наблюдалось.
  Между тем командующий 5-й флотилии капитан-цур-зее Фридрих Бергер, в это время напряжённо думал о том, что же случилось линкором "Тирпиц" и что же им делать дальше. Вариант с дрейфующей миной он откинул сразу. Во-первых, её бы заметили с линкора, во вторых, даже если не заметили и она рванула, то что она может сделать линкору? Ну будет пробоина, но там же противоторпедная защита (ПТЗ), уж та должна выдержать, нет этот вариант можно откидывать сразу. С каждой прожитой секундой, он всё больше и больше ощущал не только за собой, но и за каждым вверенным ему эсминцем, которые вышли в этот боевой поход приближавшееся дыхания смерти.
  Спасать кого-либо с линкора в это время года, здесь на Севере было не реально. Пока подойдут, пока спасут, уже будет гарантированный труп. И что делать с этим доходягой советским пароходом? Топить. А если это всё же была подводная лодка? Тогда она не торопливо подойдёт и торпедирует ещё вдобавок один из его эсминцев (Все мысли этого морского командира впрочем, были направлены в правильном направлении, просто он не догадывался, что подводная лодка "Таймень", в это время неторопливо подкрадывалась к немецким эсминцам на дистанцию пуска торпед). Нет, надо уходить, тем более топливо осталось значительно меньше, чем они рассчитывали и всё из-за плохой погоды.
  Повернувшись к командиру эсминца корветтен-капитану Вахсмуту, Бергер отдал приказ, - передать на эсминцы, мы уходим на базу, в Нарвик.
  Вместе с тем, капитан-цур-зее прекрасно понимал всю сложность сложившийся ситуации. Он просто догадывался, что потопление линкора, с большей вероятностью повесят на него, больше не на кого, он оставался старшим на эсминцах.
  Рейснеру не хватило, каких-то пяти минут, чтобы подойти к точке пуска торпед. К тому моменту лодка, уже приподняв нос, выходила на 50 метровую глубину и дистанцию, с которой, уже могла осуществить пуск торпед.
  Но тут, хотелось бы вернуться на некоторое время назад и проиграть этот же момент, но уже изнутри подводной лодки "Таймень".
  Лев Михайлович, избрал без проигрышную тактику - а именно ту, при какой он ничем не рисковал. Зная о том, что "Таймень", малошумная лодка, он принял решение о как можно близком подходе к линкору на глубине 50 метров, с которой и произвести пуск торпед. Тем более, что линкор на подходе к своим эсминцам, стал сбрасывать свой ход. Как они и договаривались с Немченко, в первой волне они планировали пуск всего лишь трёх торпед. Первую под корму, две следующих пускали одновременно, но уже целясь примерно в район боевой рубки. У всех торпед была выставлена глубина 5 метров. Стрельба первой торпеды была сделана, когда расстояние до линкора было примерно 3 кабельтова, глубина самой лодки как я уже и говорил, была 50 метров.
  Первая торпеда, пройдя все 3 кабельтова по прямой от лодки, взорвалась точно под кормой линкора, но почему-то, на глубине 6,5 метров. Почему именно на 6,5 метрах, уже сейчас было не разобрать, но как получилось, так получилось. Силы взрыва и ударной волны хватило, чтобы качественно искалечить левый винт линкора и значительно повредить средний. При этом на линкоре был покорёжен и перекручен находящийся между этими винтами балансирный руль, он же лишился одной точки крепления.
  Разница по времени между пуском первой торпеды и двумя последующими была всего три-пять секунд. Две последние торпеды попали в борт линкора как раз на нижнем стыке противоторпедной защиты, причём на расстоянии 3 метров одна от другой, и взорвались с разницей в доли секунды.
  При постройке кораблей данного типа (тип "Бисмарк", всего было построено два корабля - "Бисмарк" и "Тирпиц", мощные линкоры и самые крупные боевые корабли, построенные в то время в Германии), противоторпедная защита (ПТЗ) рассчитывалась на защиту от подводного взрыва 250-кг заряда тринитротолуола (ТНТ) на глубине в половину проектной осадки. Она прикрывала погреба башен главного калибра, котельные и машинные отделения. Но вместе с тем, нижний стык данной противоторпедной защиты, ну ни как не был рассчитан на защиту от взрыва тех же 250-кг заряда, тринитротолуола, именно поэтому эти два взрыва и достигли погребов главного калибра, в первую очередь погреба второй башни "Бруно". Произошла детонация погреба, что и могли наглядно наблюдать немецкие моряки с эсминцев.
  Кстати, отсутствие ПТЗ в нижней части значительно снижало стойкость ПТЗ на кораблях данного типа, как пример приведу попадание 356-мм снаряда в "Бисмарк" в бою в Датском заливе 24 мая 1941 года, что привело к затоплению котельного отделения последнего. А вот представьте на секунду, что такое попадание было бы не в районе котельного отделения, а в районе погребов главного калибра, как бы тогда, сложилась судьба данного сражения?
  На лодке терпеливо ждали, сколько будет попаданий после первого пуска торпед.
  Немченко уже зафиксировал первое, сказав, - первая торпеда попала.
  Последующие взрывы, грохот которых казалось бы звучали в течении нескольких секунд, вместе с ударной волной наконец достиг подводной лодки. Подводную лодку "Таймень" имеющую подводное водоизмещение 3 600 тонн, тряхнуло, как будто это была "малютка".
  Все, кто стоял на ногах в рубке управления лодкой, от такого демарша лодки постарались вцепиться кто во что смог.
  - Такое не может быть, чтобы линкор, от нескольких торпед взял и взорвался, - всё ещё не веря в происходящее, проговорил Рейснер посмотрев на своего старпома, - там же запас прочности, ПТЗ, в конце-концов, хорошая, по всему кораблю.
  - Тащ капитан, - тут же стал докладывать дежурный краснофлотец, сидящий за радиогидроакустическим постом, - цель крупная, скоростная, военная ушла под воду, судя по акустическому сопровождению, развалилась на несколько фрагментов после взрыва.
  - Ладно, потом разбираться будем, - решил Лев Михайлович, - сейчас надо посмотреть, что там происходит с нашей подопечной.
  - А может быть, это был не линкор, а просто скоростной транспорт с боеприпасами, под охраной трёх военных кораблей, - лицо говорившего Немченко выражало сомнение, - а мы его, того. Тут старпом показал рукой движение вниз.
  - Тащ капитан, - тут же опять подал голос краснофлотец, сидящий за радиогидроакустическим постом, - там, на верху, стреляют из орудий калибром не менее 120-мм.
  - Всё потом, - прервал всех Рейснер, - идём к нашей подопечной. После чего начал отдавать команды на разворот лодки в сторону "Ижоры".
  К тому моменту, когда лодка развернулась и пошла на сближение с группой кораблей, которые расположились недалеко от "Ижоры", прошло минут пять, до выхода на позицию пуска торпед оставалось ещё столько же, как те на скорости начали уходить в сторону береговой линии Норвегии.
  Стрелять по ним уже не было возможности, поэтому Рейснер приказал всплывать на перископную глубину. Необходимо было осмотреться.
  Припавшему к перископу Рейснеру, открылась картина, - три военных корабля быстро удаляются.
  - Эсминцы, - определил уже удалившиеся на значительное расстояние корабли Рейснер. После чего посмотрел на их подопечную - "Ижору".
  Той сильно досталось, хоть тонуть она не собиралась, но, тем не менее, вместе с тем были видны несколько очагов пожара, которые ещё не были потушены. Было хорошо видно, как экипаж самоотверженно борется с ними. Пока пароход стоял без движения, но это то, как раз и понятно, пока не потушат, идти дальше не смогут.
  Оторвавшись от перископа, он уступил место своему помощнику, при этом объявив, - отбой Боевой тревоги.
  - Отбой Боевой тревоги, - тут же продублировал команду вахтенный командир.
  Сняв телефон внутренней связи на лодке, Рейснер сделал сообщение, которое все ждали, - товарищи, в этот раз потоплен немецкий военный корабль, предположительно линкор, но этот момент мы ещё уточним.
  Так как была отмена Боевой тревоги, то все кто находился в рубке управления лодкой, выразили своё отношение к этому событию, громким криком "Ура".
  Оторвавшийся от перископа Немченко, уступил место вахтенному командиру.
  Ему уже махал рукой Рейснер, приглашая идти за собой.
  Уже у себя в каюте, всё так же молча достал всё те же небольшие две серебреные стопки и уже более чем на половину пустую бутылку все того же "Деламена", посмотрев на этикетку произнёс, - я их как талисман с "Омуля" забрал с ещё двумя целыми бутылками. Но мы ещё эту не допили. Тут он наполнил стопки и одну передал своему старпому.
  - Будем надеяться, что это был всё-таки "Тирпиц", - произнёс первый тост Рейснер, - за его потопление.
  - Всю жизнь мечтал, завалить что-нибудь крупное из военных кораблей, - на лице Немченко отобразилась восторженное выражения.
  - Мечты сбываются, - проговорил Рейснер, - лично я надеюсь, что "Тирпиц" будет для нас, той не битой картой, когда после войны за нас возьмутся следователи НКВД, ведь его просто так со счёта не скинешь.
  - А я надеюсь, что до такого не дойдёт, - высказался Немченко, - вот верю, что наши начальники что-то придумают.
  Лев Михайлович наполнил по второй.
  Тост в этот раз произнёс Немченко, - пусть "Тирпиц" будет не последним, за этот выход.
  Выпили. Лев Михайлович, разлил остатки коньяка из бутылки, чтобы в стопках было налито равномерно, произнёс третий тост, - за победу.
  Поднятые чуть позже с авианосца "Victorious" 6 самолётов-разведчиков, так и не смогли найти немецкий линкор "Тирпиц" и после израсходования значительной части топлива, вынуждены были вернуться назад ни с чем.
  Во время когда немецкие эсминцы разворачивались и уходили в сторону побережья Норвегии. На "Ижоре", не прекращали борьбу за живучесть своего корабля, через некоторое время к ним присоединился и расчёт 37 мм. орудия, прекратив бесполезную стрельбу из-за всё более увеличивающегося расстояния. Немецкие же эсминцы на развороте открыли стрельбу, все три, из своего главного калибра кормовых орудий, добившись ещё двух попаданий непосредственно в корабль.
  - Думал всё, хана нам, - медленно произнёс капитан Белов, отцепив, наконец, свои руки от ограждения на мостике парохода, посмотрел на своего старшего помощника, - не поверишь Илларионыч, но уже начал молиться про себя, думал - всё конец наш наступил, но, поди ж ты, взорвался немчура. И кто его и как приложил, непонятно, никого ж тут на море не видно.
  - То да, - тут же согласился его старший помощник Авдеев, добавив при этом, - главное мы ещё легко отделались, всего лишь с десяток попаданий, сейчас всё затушим, машины вроде ироды не задели.
  - Если бы не видел собственными глазами, ни за что не поверил, - проговорил вышедший из ходовой рубки дублёр старшего помощника Осипенко Иван Романович, обращаясь к уже стоявшим на мостике парохода - капитану и его старпому, при этом сняв свою шапку и вытерев, вспотевшее красное от напряжения лицо.
  - Всё поговорили и буде, - тут же пришёл в себя Белов, - работы много, Илларионыч на тебе тушение пожаров. Иван, узнай что там, в машинном, сможем ли дать хоть какой ход и когда.
  Ход "Ижора" дала, но только через несколько часов, из которых один ушёл на тушение пожаров, ведь груз, который перевозил советский пароход, был - пиленые доски. Всё это время "Таймень" терпеливо находился рядом с ним, хотя на очередном сеансе связи Рейснер доложил на "Базу-63", о всех перипетиях этого дня, особенно о всех аспектах при пуске торпед.
  База подтвердила, что торпедирование линкора "Тирпиц" их подводной лодкой, сделав паузу Иванов думал недолго, приказал после сопровождения парохода до Рейкьявика, возвращаться к берегам Норвегии и осуществлять патрулирование в районе острова Вардё - Варангер-фьорд, задача - потопить хотя бы один транспорт, после чего возвращаться на Базу.
  До Рейкьявика тихоходная "Ижора" добиралась на один день дольше своего конвоя QP-8 и прибыла туда 12 марта. Больше экстремальных ситуаций не возникало, разве что за исключением слишком малого хода парохода и погодных условий, которые были на море.
  
  Глава 25
  
  Что же творилось в германских морских штабах в Норвегии и в самом Берлине, после 8 марта, когда стало известно о взрыве по неустановленной причине линкора "Тирпиц", во время боевого выхода на перехват конвоя PQ-12 я описывать не буду. Остановлюсь только на том, что подводная лодка "Таймень" выполнив возложенные на неё функции по сопровождению советского лесовоза "Ижора", уже 20 марта утром находился в Варангер-фьорде, ближе к оживлённым морским трассам, идущим из Киркенеса.
  Ждать долго не пришлось, уже 21-го марта в 01.55 радиогидроакустическим постом было доложено о движении конвоя со стороны порта Киркенес. Дежурный краснофлотец на посту доложил, что конвой состоит из 4 кораблей. Один из них крупный, два засветки определены как катера небольших размеров.
  - Транспорт в охранении трёх кораблей, из них два, скорее всего катера, - задумчиво смотря на монитор радиогидроакустического поста, проговорил Рейснер, - ну что ж транспорт нам, пожалуй, пойдёт, Иван Александрович, объявляйте Боевую тревогу.
  - По лодке "Боевая тревога", - тут же продублировал Немченко, - боцман включить сигнал тревоги по лодке.
  Через буквально минуту Немченко уже принимал доклады от командиров БЧ о готовности по боевой тревоге.
  Подводная лодка "Таймень", начала маневр для выхода на торпедную атаку, не покидая всё той же глубины 50 метров. До встречи с конвоем ещё оставалось с десяток минут, которых вполне хватало для занятия положения, где до конвоя оставалось расстояние чуть более 4 кабельтовых. Пока Рейснер командовал, выводя лодку с помощью матросов сидящих на рулях управления, Немченко вводил данные для стрельбы торпедами.
  Рейснер решил, чтобы было наверняка стрелять двумя торпедами, выставив углубление на обоих 3 метра, торпедами выстрелили одновременно, о штатно вышедших торпедах было тут же доложено командиру из носового торпедного отсека.
  Все с нетерпением ждали результата атаки, командир лодки и старпом наблюдали подход торпед, до цели следя по монитору радиогидроакустического поста, встав сзади за креслом дежурного краснофлотца, на заключительном отрезке хода торпед, тот сорвал у себя наушники.
  Взрыв был один, и не такой сильный.
  - Попали хоть одной, - тут же удовлетворённо произнёс Немченко.
  - Должно хватить, - наблюдая за тем, как торпедированная цель прекратила движение, произнёс Рейснер, - в любом случае дальше уже не пойдёт. А нам пора уходить, ишь как заметались корабли охранения.
  Повинуясь командам Рейснера, "Таймень" нырнул сразу на глубину 250 метров и полным подводным ходом пошёл в сторону Баренцево моря.
  Немного истории. Чтобы понять в кого же попала торпеда выпущенная "Тайменем", обратимся к нашей истории, именно 21 марта сторожевики "ELSTER" и "KRÄHE" в 01.30 повели из фьорда пароход "LOTTE LEONHARDT" (4167 брт.), катера М.1502 и М.1504 - 56-й флотилии шли перед ними. По плану они должны были поставить тралы, однако фактически погода не позволила им этого сделать. От точки Красная 98 пароход и тральщики увеличили скорость до 11 узлов и ушли вперед, а катера из-за непогоды вернулись.
  Свою задачу, поставленную перед выходом, экипаж подводной лодки "Таймень" выполнил, о чём командиру и сообщил начальник "Базы-63" Иванов, на очередном сеансе связи, приказав им срочно идти на Базу.
  К чему такая срочность стало уже понятно 23 марта, после прибытия и доклада. Рейснер и Немченко выяснили, что у подводной лодки "Таймень", через три дня выход во второй боевой поход. Именно столько даёт командование экипажу лодки на отдых и подготовку, почему именно так, сказали, что объяснят перед выходом.
  Поэтому, Рейснер дал экипажу всего один день на отдых на Базе, тем более на причале к моменту доклада Рейснера начальнику Базы Дегорову, экипаж ожидал законный "приз" за потопление первого корабля в походе, второй "приз", руководство Базы сказало, загрузит перед выходом непосредственно на лодку. После суточного отдыха и обильной еды, весь экипаж включился в работу по подготовке к выходу. Догружались торпеды, топливо, вода, продовольствие, проверялась работоспособность аппаратуры и механизмов лодки.
  В день выхода лодки 27-го марта утром, командир и старпом подводной лодки "Таймень" наконец узнали цель этого срочного выхода.
  Цель выхода как сказал Дегоров, оказание точечной помощи арктическому конвою PQ-13.
  Арктический конвой PQ-13 10 марта этого года отправился из Шотландии. В его состав вошло 19 транспортов, на кораблях конвоя были стратегические грузы для СССР, военная техника из США, Канады, Великобритании, конечная цель конвоя - Мурманск. Время ожидаемого прибытия в Мурманск к 31 марта. Конвой прикрывают несколько групп кораблей союзников, на конечном этапе к прикрытию конвоя подключится и эсминцы СФ. Непосредственно эскорт конвоя PQ-13 состоит из британского эсминца "Эклипс", двух военных траулеров и трёх норвежских вспомогательных тральщиков. Союзные силы ближнего прикрытия состоят из британского крейсера "Тринидад" и эсминца "Фьюри".
  Говоривший эти данные бригадный генерал Дегоров сделал паузу, посмотрев на сидевших перед ним командиров, которые по мере его монолога делали записи в своих тетрадях. Потом продолжил.
  Мы ожидаем нападения на этот конвой, на конечном этапе его передвижения. По данным нашей разведки на выход готовится группа немецких эсминцев, а так же в этой операции немецкое морское командование в Норвегии задействует ряд подводных лодок, сколько, пока не знаем.
  - Отсюда и вытекает ваша задача, - тут Дегоров замолчал и почему-то посмотрел на своего начальника штаба Иванова. Тот его не подвёл и продолжил уже вместо начальника Базы.
  - Собственно у вас на этот боевой выход будет две задачи, - проговорил Иванов, - первая задача, если всё же немецкие эсминцы выдут на конвой, бою на море не мешать, но.
  Тут он сделал паузу, как бы собираясь с мыслями, продолжил, - у нашего командования есть подозрения, что в этом бою будет повреждён один немецкий эсминец. Так вот, ваша задача торпедировать этого подранка до полного уничтожения.
  При этом он посмотрел на сидящих командиров, которые молча, сделали пометки у себя в тетрадях.
  - После его торпедирования, больше Вы в бой на море не вмешиваетесь, - продолжил Иванов, заметив, как вскинулись оба командира, добавил, - надо сделать так чтобы Ваше присутствие там, никто не заметил, мы точно знаем, что у наших союзников на кораблях, есть довольно хорошие приборы обнаружения. Так надо именно в этом случае.
  На что, утвердительно кивнул головой Дегоров.
  - Нам так надо, - ещё раз произнёс Иванов и снова посмотрел на сидящих командиров, поняли ли они то, что он сказал.
  - Эту задачу мы поняли, - произнёс Рейснер, и тут же спросил, - а вторая задача, Вы говорили о двух?
  - Да о двух, - тут же подтвердил Иванов, - второй Вашей задачей, будет торпедирование как минимум одной подводной лодки противника из подводного положения Вашей лодки. Мы уже давно хотели проверить смогут ли они попасть, или не смогут. А сейчас как раз образовалась причина и лодки там будут, да не одна. На что, Вы имеете четыре соответствующие торпеды, кстати, одна из них, у Вас на этот выход должна обязательно, находиться в торпедном аппарате.
  На что командиры-подводники кивнули головами, делая соответствующие пометки в своих тетрадях.
  - Если используете все торпеды по подводным лодкам, то мы не против, - продолжил Иванов, повторившись, - мы уже давно хотели их испытать в деле. Кстати можете не бояться, в районе конвоя будут только немецкие подводные лодки. Задачи понятны?
  - Так точно, - тут же подтвердил Рейснер, - задачи понятны. А может ...
  Тут ему не дал договорить Иванов, - нет, нельзя в отношении этих эсминцев у нас другие планы, так понятно? Вопросы?
  - Так точно, - подтвердил Рейснер, - вопросов нет.
  Немченко просто кивнул головой, подтверждая слова своего командира.
  - Очень хорошо, - продолжил Иванов, - маршрут движения конвоя я вам приблизительно дам по дням, но его ещё подкорректируем, по мере передвижения, связь через каждые час-два часа, как Вам будет удобно до боя и потом после него по чётным часам. Беспилотники летать не смогут из-за погодных условий, так что поддержи и корректировки от них не будет.
  Подводники понятливо кивнули головами.
  - Когда сможете выйти? - задал вопрос Иванов.
  Рейснер посмотрел на часы и сказал, - вот через час в 11.00 и выйдем.
  На этом заседание закончилось и ровно через час в 11.00 подводная лодка "Таймень" отошла от причала Базы.
  Что же произошло на заключительном этапе проводки арктического конвоя PQ-13 в нашей истории?
  В нашей истории арктический конвой PQ-13 10 марта 1942 года отправился из Шотландии. В его состав вошло 19 транспортов, на кораблях конвоя были стратегические грузы для СССР, военная техника из США, Канады, Великобритании, конечная цель конвоя - Мурманск. Прикрытие конвоя осуществлялось несколькими группами кораблей союзников. До 30 марта большинство судов прибыли в Мурманск, последние отставшие суда пришли к 1 апреля 1942 года. Всего из этого конвоя благополучно дошли 14 грузовых судов, противнику удалось потопить 5 транспортов и один корабль сопровождения. Два судна потоплены авиацией, два - подводными лодками, одно - надводными кораблями.
  29 марта произошёл морской бой между тремя германскими эсминцами и охранением конвоя PQ-13. В результате боя потоплен германский эсминец "Z-26" и получил тяжелое повреждение от попадания собственной торпеды британский крейсер "Trinidad".
  Википедия по этому конвою выдаёт аж ДВА небольших абзаца:
  Конвой PQ-13 - арктический конвой времён Второй мировой войны.
  PQ-13 был отправлен в СССР 10 марта 1942 года со стратегическими грузами и военной техникой из США, Канады и Великобритании из Шотландии. В его состав входило 19 грузовых судов. Прикрытие конвоя осуществлялось несколькими группами кораблей союзников.
  До 30 марта большинство судов прибыли в Мурманск, последние отставшие суда пришли к 1 апреля. Всего из этого конвоя благополучно дошли 14 грузовых судов, противнику удалось потопить 5 транспортов и один корабль сопровождения.
  И на этом всё.
  Какие же реально людские драмы разыгрывались после этих скупых слов "удалось потопить 5 транспортов и один корабль сопровождения", я излажу на одном примере ниже в следующей главе.
  Этот конвой, а особенно бой 29 марта 1942 года, между тремя немецкими эсминцами и охранением конвоя, на мой взгляд, более подробно описали в своей книге Грановский Е., Морозов М., Дашьян А. Германские эсминцы в бою: Действия эскадренных миноносцев ВМФ Германии в 1939-1945 гг. Часть 2. Что мне больше всего понравилось у них, так это то, что, они учли практически всех, кто писал по этому вопросу в иностранных источниках (Х.Ю. Мейер-Бренкоф - Meyer-Brenkhof H.J. Die Operation PQ-13/QP-9 in Nordmeer im Marz 194M Marine Rundschau.- 1977.- N l.-S. 15.; Фрэнк Пирс - Pearce F. The Ship that torpedoed herself.-Plymouth, 1975; Брайан Скофидд), так и наших, в том числе и тех, кто непосредственно участвовал в этом бое (Николаев Б.Д., Петрухин П.А. "Мы с "Гремящего".- М., 1961.- С. 98-99; Амман Г.А., Комаров А.А. и др. "Боевая летопись ВМФ 1941-1942".- М., 1994.- С. 92, а так же "Хроника Великой Отечественной войны на Северном морском театре". -Вып. 2.-М, 1946.- С.93).
  Как только подводная лодка оказалась в море и взяла курс в заданный квадрат для встречи конвоя, Рейснер пригласил к себе в каюту Немченко, уже в каюте перезвонил на камбуз, попросив принести два чая.
  Как только принесли чай и за принёсшим кружки краснофлотцем, закрылась дверь, Рейснер спросил своего старпома, что он думает об этом выходе?
  - У меня твёрдое убеждение, что они опять всё знают про этот бой, - тут же заявил Немченко, делая глоток чая, поставил кружку на стол и продолжил, - но вместе с тем, они что-то задумали.
  - То, что что-то задумали, это-то как раз и понятно, - задумчиво проговорил Рейснер, - Иванов всегда всё ходы наперёд просчитывает. Но вот меня больше всего интересует сам бой, скорее всего этот повреждённый немецкий эсминец и без нас утонет, чуть позже, но им почему-то надо, чтобы его потопили именно мы. Почему?
  - Тут сложно что-то сказать, - пожав плечами, ответил старпом, - возможно, после его повреждения что-то произойдёт, а они этого не хотят.
  - А вот мне приходят мысли, что они продумывают операцию по захвату эсминца или нескольких, - задумчиво проговорил Рейснер, - а вот повреждённый ещё не только надо захватить, но его ещё надо дотащить чем-то, да ремонт много времени займёт. Тут как раз его лучше уничтожить.
  - Ну, при таком подходе, ты прав командир, - согласился с ним Немченко.
  - А что скажешь по нашим действиям? - уточнил у старпома Рейснер, отпивая чай из кружки.
  - Тут в первую очередь играет роль погода, а она как ты сам понимаешь не ахти, а если по простому, то хреновая, - проговорил задумчиво Немченко, - но я бы, от неё и плясал, да с нашими возможностями и с нашим подводным ходом, думаю тот, от нас не уйдёт, тем более мы его видеть будем на глубине, особенно если нырнём метров на 100, для увеличения обзора. А по большему счёту на месте определимся как-то так.
  - Вот и я так думаю, - задумчиво сказал последнее слово в этом разговоре Рейснер.
  
  Глава 26
  
  Арктический конвой PQ-13, через несколько дней после выхода в море, попал в жестокий шторм, разбросавший корабли по всем 32 румбам. Шторм бушевал 4 дня, и когда 27 марта командир эскорта решил собрать своих подопечных, то не увидел никого - горизонт был чист. Суда конвоя рассеялись на протяжении 150 миль. Корабль коммодора, танкер "Ривер Афтон", не смог идти против ветра, и его снесло к Лофотенским островам. Самым восточным оказался "Эмпайр Рейнджер", который в гордом одиночестве шел в 80 милях к северу от мыса Нордкап. В 40 милях за кормой у него шла группа из 6 транспортов, которую прикрывал вооруженный траулер. Еще в 35 милях дальше на запад шел транспорт [63] "Гарпалион" в сопровождении эсминца "Фьюри". В 65 милях за кормой у них находились еще 6 транспортов в сопровождении эсминца "Эклипс", китобойца "Сумба" и траулера "Пейнтер". Крейсера "Тринидад" и "Нигерия" разыскивали отставших примерно в 100 милях на юго-запад от острова Медвежий. Следующий день выдался ясным и солнечным, лишь изредка налетали снежные заряды. Конвой все еще не мог восстановить строй. В 10.00 крейсер "Тринидад", который в течение ночи следовал на восток, заметил немецкий разведывательный самолет. Противник не стал откладывать дело в долгий ящик, и вскоре начались атаки пикировщиков (бомбардировщики Ju-88 III-й группы 30-й боевой эскадры), которые продолжались весь день. Однако немцам удалось потопить только 2 судна: оказавшийся впереди всех "Эмпайр Рейнджер" и "Рейсланд", оторвавшийся от восточной группы из 6 транспортов.
  События же в тот момент развивались своим чередом, к 25 марта 1942 года, из состава 8-й флотилии была создана группа эсминцев "Арктика". Ее командиром стал капитан-цур-зее Готфрид Пёниц, избравший в качестве флагманского корабля "Z-26". 27 марта эскадренные миноносцы "Z-24", "Z-25" и "Z-26" прибыли в Киркенес и уже на следующий вечер 28-го, вышли для атаки конвоя PQ-13, обнаруженного летающей лодкой BV-138 2-й эскадрильи 406-й береговой авиагруппы (тот самый разведывательный самолёт, который обнаружил крейсер "Тринидад").
  Они шли на запад вдоль предполагаемого курса конвоя строем фронта с интервалами 3 мили. В 22.45 один из них натолкнулся на шлюпки с экипажем "Эмпайр Рейнджера".
  Так после выхода в море группы эсминцев "Арктика", у них появилась дополнительная информация по конвою, которая поступила от пленных моряков потопленного накануне немецкой авиацией британского корабля "Эмпайр Рэнджер" (германские эсминцы подняли из воды 61 члена его экипажа).
  Капитан-цур-зее Пёниц, приказал своим кораблям двигаться строем фронта и осуществлять поиск в северо-западном направлении. Погода - легкое волнение и хорошая видимость - благоприятствовала выполнению задачи. Вскоре после полуночи нападению германских эсминцев подвергся отставший от конвоя во время шторма панамский пароход "Бато" (4687 брт). После нескольких залпов "Z-26" судно загорелось. Эсминец добил свою жертву торпедой. "Z-25" и "Z-26" подобрали семь членов команды потопленного парохода. Хотя этот же момент, в некоторых других изданиях описан несколько иначе, - "сразу после полуночи "Z-26" встретил одиночное судно "Бато", которое потопил артиллерией, предварительно сняв экипаж, от которого была получена информация о состоянии конвоя и его эскорте". На мой взгляд, кто может поверить в то, что немцы сняли экипаж, получили от него информацию и потом потопили судно - это полный абсурд. А вот приблизившись, дали несколько залпов, до возгорания, выстрел торпедой и только после потопления подобрать незначительную часть оставшейся в живых, это более реально.
  Разделавшись с панамским пароходом "Бато", Пёниц продолжал поиск конвоя. Эсминцы оставались в этом районе ещё примерно час, а потом решили, что оказались слишком далеко на северо-запад, и направились на юго-восток со скоростью 25 узлов. Этот маневр увел их далеко на юг от района, где находился конвой. В 5.30 эсминцы повернули и пошли прямо на север. Немцы следовали этим курсом 3 часа, а потом повернули на запад. Погода начала ухудшаться, видимость снизилась, над поверхностью моря шли снежные заряды. К утру, погода ещё больше ухудшилась. К 09:00 29-го марта, максимальная дальность обнаружения сократилась до 20 кабельтовых. Сильные порывы ветра и переменная видимость затрудняли поиск. На тот момент из трех германских миноносцев только "Z-26" имел исправную радиолокационную станцию.
  Около 05:20 29 марта в охранение каравана вступили советские эскадренные миноносцы "Гремящий" и "Сокрушительный", а также британский эскадренный миноносец "Ориби". Примерно в 3 милях впереди и справа от конвоя противолодочным зигзагом на скорости 20 узлов маневрировали силы ближнего прикрытия - британский крейсер "Тринидад" и эсминец "Фьюри".
  К тому моменту подводная лодка "Таймень" уже как сутки находилась в заданном районе к утру, а точнее 08.00 она, получив уточняющие данные от Базы, переместилась северо-западнее на несколько миль, опустилась на глубину 50 метров, при этом выстрелив из одного торпедного аппарата специальный ретранслятор, для организации связи в подводном положении. Дальнейшее её передвижение корректировали по мере необходимости, в том числе, ей сбрасывали информацию, по дальнейшим событиям, которые развивались на море.
  А дальнейшие события на море, приобретали всё более динамичное развитие, с обоих сторон. Английские корабли шли на восток со скоростью 20 узлов, чтобы прикрыть 4 транспорта, но вместо них налетели на немецкие эсминцы. Радиолокационный контакт между противниками был установлен почти одновременно. В 09:42 радар крейсера "Тринидад" засек неизвестные корабли на дистанции 65 кабельтовых, по пеленгу 79№, а спустя шесть минут взорам английских наблюдателей открылись три германских эсминца. Немцы заметили британский крейсер на несколько минут раньше. В 09:46 Пёниц приказал атаковать противника торпедами и артиллерией. "Z-26" выстрелил семь, "Z-25" - восемь и "Z-24" - четыре торпеды. Крейсер "Тринидад" от всех выпущенных торпед уклонился, как впрочем, и эсминец "Фьюри".
  В завязавшейся артиллерийской перестрелке "Z-26" был накрыт вторым залпом. Попадания 152-мм снарядов крейсера, вызвали на эсминце повреждения левой турбины. Замолчали орудия No 2 и No 3, начался пожар. "Тринидад" перенес огонь на "Z-25", но тот, едва получив незначительные повреждения, поспешно отвернул и скрылся в снежном заряде. Третий эсминец - "Z-24" - последовал примеру своего переднего мателота "Z-25". Германским кораблям благодаря плохой видимости удалось оторваться от противника.
  Однако "Тринидад" был вынужден резко изменить курс, чтобы уклониться от торпед, и бой временно прервался. Примерно через 20 минут поврежденный эсминец, который оторвался от своих товарищей, снова был замечен англичанами с крейсера и получил еще несколько попаданий.
  Поврежденный немецкий эсминец "Z-26", уже не смог выдать максимальной скорости и поэтому отходил 26-узловым ходом, на северо-запад, к тому же идя в направлении подводной лодки "Таймень". Той же ситуацию, которая складывалась на море, комментировали непосредственно из Базы через ретранслятор. Крейсер "Тринидад" преследовал "Z-26", основываясь на данных своей радиолокации. Вскоре произошел второй бой между крейсером и эсминцем. В ходе предыдущей стычки в "Тринидад" попало два 150-мм снаряда, но он полностью сохранил свой боевые возможности. Благодаря превосходству в скорости на четыре узла британский крейсер сблизился с "Z-26" на дистанцию 17 кабельтовых и в 10:18 открыл огонь из орудий башен "А" и "В". Энергичное маневрирование не спасло "Z-26" от новых повреждений. Около 10:20 Пёниц передал по радио, что его эсминец находится в тяжелом положении, и приказал двум другим кораблям оказать ему поддержку.
  Данные о маневрировании "Z-24" и "Z-25" со времени первого столкновения до 11:20 довольно противоречивы. Немецкий историк Х.Ю. Мейер-Бренкоф и англичанин Брайан Скофидд представляют его совершенно по-разному, однако оба автора сходятся, что эти корабли пришли в нашей реальности на помощь "Z-26" только через час. Пока же "Тринидад" сократил дистанцию боя до 10 кабельтовых и ввел в действие всю свою артиллерию. Под градом снарядов "Z-26" стал валиться на правый борт и значительно снизил скорость.
  К тому моменту "Таймень" совершая маневр, подкрадывался к уже обречённому немецкому эсминцу на дистанцию выстрела торпедами.
  "Английские моряки не могли понять,- писал Ф. Пирс, в своей книге "Корабль, который торпедировал сам себя", - как "Z-26", получив такое число тяжелых попаданий, до сих пор не взорвался или не затонул...".
  В 10:22 крейсер "Тринидад" выстрелил по "Z-26" тремя торпедами, но непредвиденное обстоятельство помешало англичанам добить германский флагманский эсминец. Одна из торпед, описала циркуляцию и спустя две минуты поразила сам "Тринидад". Две другие же, после выстрела, просто не вышли из обледеневших аппаратов.
  О, пуске торпеды с крейсера в обречённый немецкий эсминец, тут же доложил краснофлотец, который дежурил на радиогидроакустическом посту подводной лодки "Таймень". Этот доклад был сделан сразу же, как только подводная лодка вышла на дистанцию пуска торпед в 4 кабельтова и Рейснер, недолго думая выстрелил в немецкий повреждённых эсминец двумя торпедами для надёжности.
  Рейснер удивлённо посмотрел на своего старпома, проговорив, - неужели опоздали?
  - Кажется, опоздали, - подтвердил, мрачнея Немченко, - нужно было стрелять на несколько минут раньше.
  В этот момент раздался одиночный взрыв.
  - Одна попала, - тут же сказал Немченко, - но как-то рано, даже для пуска с английского крейсера.
  В этот момент раздался практически сдвоенный взрыв.
  Не успел ещё никто из командиров-подводников высказаться по этому поводу, как доложился радиогидроакустический пост.
  - Слышу шум переворачивающегося корабля, - докладывал дежурный краснофлотец поста, - корабль уходит под воду.
  - Смит, что это было? - задал вопрос своему старпому командир крейсера "Тринидад" капитан Лесли Суэйн Сондерс (Leslie Swain Saunders), для лучшего обзора выбежав на мостик корабля.
  - Вы имеете в виду сэр, почему единственная наша торпеда, которая смогла выйти, сделав циркуляцию, попала нам же в борт? - не понимая вопроса своего командира, ответил его старпом.
  - Это и я без тебя видел, - Лесли Сондерс со злостью посмотрел на своего офицера, - мне не понятно, почему в борт немецкого эсминца попали две торпеды, взрывы, которых я только что наблюдал, а мне доложил минёр крейсера, что у нас не вышли две торпеды из-за обледенения. Уточните у минёров, так вышли наши торпеды или нет?
  Как и нашей реальности две другие торпеды не вышли из обледеневших торпедных аппаратов.
  Огромная пробоина размером 18x6 метров и внушительные разрушения, а так же затопление носового котельного отделения, вызванные попаданием своей же торпеды в левый борт крейсера, вероятно, убедили офицеров крейсера стоящих на мостике, в высокой эффективности их британского оружия.
  Но именно это обстоятельство, не стало поводом для радости английских моряков. Повреждения оказались достаточно серьезными: скорость снизилась до несерьёзных 8 узлов, крен быстро вырос до 17№.
  Ответ старпома через некоторое время был однозначный, две остальные торпеды не вышли из торпедных аппаратов из-за обледенения.
  - Тогда кто же попал в немецкий эсминец торпедами? - тут же задал закономерный вопрос командир крейсера окружающим его офицерам. С "Фьюри" ведь не пускали торпеды?
  - Нет, - стоящий рядом вахтенный офицер, даже для убедительности замотал головой, - я, кстати, уточнил у сигнальщиков, следов торпед до немецкого эсминца не было вообще. Если бы были, то хоть один, те бы заметили.
  - Тогда кто же попал в немецкий эсминец торпедами? - задал вопрос вторично командир крейсера. Ответа ему не было.
  - Как такое, может быть? - задал вопрос Немченко своему командиру, когда База сообщила о попадании их двух торпед в немецкий эсминец. При этом Иванов добавил, что с крейсера, вышедшая из торпедного аппарата торпеда, сделав циркуляцию, попала в левый борт всё того же крейсера.
  - Может, - коротко ответил Рейснер, - конечно случай один из тысячи, но может, ты учти, что за погода наверху, торпедные аппараты обледенели, что там во внутренностях торпед происходит, мы не знаем. Да и торпеда, попав по касательной в какую-нибудь льдину, пошла на циркуляцию. А вот, к примеру, у нас торпеды ещё тёплые выходят из торпедных аппаратов, идут под водой, да ещё на глубине обычно более 3 метров, а то и больше. Что с ними может случиться?
  - Согласен, - тут же выставив руки, вперёд сказал Немченко, - первую часть задания мы выполнили, а что будем делать со второй?
  - Так ты же сам слышал, что нам сказала База. Комдиву-1 капитану 1-го ранга Колчину на "Сокрушительный" была передана телеграмма из штаба СФ, о том, что в Кильдинском плесе пять немецких подводных лодок, - Рейснер с усмешкой посмотрел на своего старпома, - уж там-то, мы несколько быстро найдём, торпед бы хватило.
  - Согласен, - коротко сказал Немченко.
  На тот момент они ещё не знали, что торпед не хватит. Но мы пока не будем забегать вперёд.
  Подводная лодка "Таймень" уйдя на глубину 80 метров, экономичным ходом направилась в сторону полуострова Рыбачий. До Мурманска оставалось примерно 150 миль. Так уж получилось, что "Таймень" шёл на глубине практически впереди конвоя, впрочем, не сильно опережая его. Всего лишь миль на десять-пятнадцать, на такой глубине было хорошо видно, что твориться на значительном расстоянии.
  Первый слабый сигнал был зафиксирован уже через несколько часов, а точнее в 12.05 эта была цель одиночная, шедшая со скоростью 12 узлов так же в сторону полуострова Рыбачий впереди нас.
  Как только "Таймень" оказался на перископной глубине, Рейснер припал к выдвинутому перископу.
  - Подводная лодка, - тут же выдал он, - идёт в надводном положении. Немного помолчав, добавил, - немецкая "семёрка".
  Оторвавшись от перископа, бросил, - Боевая тревога.
  - Боцман, включить на лодке сигнал Боевая тревога, - тут же продублировал Немченко, и вновь посмотрел на своего командира.
  Тот немного подумав, принял решение, стал отдавать приказы, - убрать перископ, погружение лодки на глубину 50 метров.
  Как только убрали перископ, лодка стала плавно уходить на глубину. Рейснер смотря на Немченко, стал говорить, - я думаю нам надо стрелять, как только приблизимся на приемлемое расстояние. Так как немцы идут в надводном положении стреляем обычной торпедой, с углублением 5 метров, выстрел нашей торпеды они и не увидят, и не услышат из-за роботы своих дизелей, не потопим первой торпедой, добьём второй.
  Немченко кивнул головой, - я сам так думал, оптимальный вариант.
  К тому моменту весь экипаж лодки уже занял свои места по боевому расписанию. Повинуясь указаниям командира, лодка чуть увеличила скорость, приблизившись к немецкой лодке на расстояние до 2,5 кабельтов, только тогда Рейснер скомандовал, - первый торпедный аппарат, пуск.
  Ход торпеды командир и старпом отслеживали по монитору, стоя за креслом дежурного краснофлотца радиогидроакустического поста.
  Взрыв произошёл точно под лодкой, как только торпеда на мониторе приблизилась к идущей в надводном положении лодки. На "Таймене" его практически не ощутили, хотя было незначительное колебание корпуса лодки.
  - Боцман ход лодки 5 узлов, - тут же скомандовал Рейснер, - 15 градусов вправо.
  Надевший наушники краснофлотец тут же начал докладывать, - слышу шумы погружения лодки, дизеля резко обрывают свою работу, лодка погружается.
  Но уже через несколько минут, он же продолжил свой доклад, - лодка после удара о грунт больше не двигается.
  Торпеда, догнав немецкую подводную лодку, взорвалась под ней, как раз на уровне 5 и 6 отсека (электромоторный - кормовой торпедный и дизельный) на глубине 5 метров, нанеся лодке значительные повреждения в днище лодки, и вызвав дополнительный взрыв запасной торпеды кормового торпедного аппарата, размещённой как раз под настилом палубы 6-го отсека. А вот она то, запасная торпеда, после её подрыва не оставила экипажу немецкой подводной лодки шансов на спасение. От её взрыва, лодка была уничтожена практически по 4-й отсек (кормовой жилой) включительно.
  В заключении добавлю, что это была немецкая подводная лодка U-376, вышедшая в свой первый боевой поход 15 марта 1942 года, её командиром был капитан-лейтенант Фридрих-Карл Маркс.
  Немного истории. В нашей реальности именно она 29 марта спасла восемь человек выживших после гибели немецкого эсминца "Z-26" в Баренцевом море. А уже 30 марта к северо-востоку от Кольского залива именно эта подводная лодка в 08.07 торпедировала транспорт конвоя PQ-13 "Induna", который от попадания торпеды загорелся. Тут можно добавить только то, что этот транспорт (5086 брт.) в составе конвоя перевозил на своём борту 2700 тонн боевой техники и бензина. На её борту было 66 человек. Этот транспорт затонул в 09.40 лишь после вторичного удара из под воды торпедами всё той же U-376. Транспорт покинуло всего 41 человек на двух шлюпках. U-376 ни кого не спасала и не допрашивала, она просто ушла. Здесь лишь стоит заметить, что поступила она так, из-за того, что с ней был замечен перископ (это был перископ другой "знаменитой своими подвигами, здесь на севере" подводной лодки немцев U-209). Спас их только 2 апреля наш советский тральщик, к тому моменту в живых оставалось всего 30 человек, из которых двое позднее скончались в больнице Мурманска, а большинство из оставшихся лишились конечностей, как на ногах, так и на руках. Погода в момент их дрейфа была ужасной, температура более минус 20-ти с сильным ледяным ветром.
  Весь эпизод с транспортом "Induna", я более подробно привёл в этой книге, только ради того, чтобы уважаемый читатель, на этом примере, понимал какие людские трагедии разворачивались здесь на севере после скупых строк о потоплении того или иного корабля.
  - У нас точно не хватит торпед предназначенных для подводных лодок, - высказал свою мысль Немченко, когда они после очередной "Боевой тревоги" пили горячий чай в каюте капитана, уже после обеда. К тому моменту эта уже была третья такая тревога на лодке.
  - Ничего, - успокоил своего старпома Рейснер, - у нас осталась ещё одна такая торпеда. Найдём для неё цель и сразу же домой, на Базу.
  Торпеды предназначенных для поражения подводных лодок зарекомендовали себя с прекрасной стороны, и были выше всяких похвал. "Таймень" "видя и слыша" подводные лодки, аккуратно приближался и ним с кормовой части, после чего выстреливал торпеду, даже и если немецкие подводники в лице акустика и что-то слышали (к примеру, звук характерный выходу торпеды из торпедного аппарата), то сделать уже ничего не смогли. До лодки, как правило, было расстояние в 1,5 - 2 кабельтова. После подрыва в кормовой части, экипаж лодки терял драгоценные секунды и минуты на то, что произошло, а когда та после взрыва, опускалась на дно, предпринять уже что-то было поздно, даже если подводники успевали задраить люки перегородок лодки.
  Именно таким образом, за 30 марта было потоплено три немецкие подводные лодки (U-435, U-589, U-454).
  Немного истории. Здесь хотелось бы остановиться на том, что для противодействия арктическому конвою PQ-13 помимо создания группы эсминцев "Арктика", нескольких подразделений люфтваффе расположенных в Норвегии задействовало немецкое командование. Немецкое морское командование так же задействовало и подводные лодки. Для чего даже были приостановлены операции с патрулированием у восточного побережья США и района Карибского бассейна. Так для противодействия арктическому конвою PQ-13 была организованна "волчья стая" "Eiswolf". Эта "wolfpack" работала всего с 28 марта 1942 года по 31 марта 1942 года, в её состав вошли 8 подводных лодок, а именно: U-209 (командир - капитан-лейтенант Генрих Бродда), U-376 (командир - капитан-лейтенант Фридрих-Карл Маркс), U-378 (командир - капитан-лейтенант Альфред Хошатт), U-435 (командир - капитан-лейтенант Зигфрид Стрелов), U-454 (командир - капитан-лейтенант Буркхард Хакленде), U-456 (командир - капитан-лейтенант Макс-Мартин Тайхерт), U-585 (командир - капитан-лейтенант Эрнст-Бернвард Лозе), U-589 (командир - капитан-лейтенант Ханс-Иоахим Хоррер).
  Последнюю немецкую лодку, уже ближе к вечеру в 19.03, "Тайменю" удалось отыскать и потопить - U-378. После доклада на Базу, об использовании всех торпед предназначенных для подводных лодок, поступила команда закончить боевой поход и возвращаться на Базу.
  На момент отхода лодки на Базу ни её командир капитан 2-го ранга Рейснер ни его старпом старший лейтенант Немченко, не знали, что из всей волчьей стаи "Eiswolf", "в живых" остались лишь две лодки U-456 и U-209. Ещё одна лодка U-585 была потеряна для кригсмарине в этом районе, и объявлена пропавшей без вести 5 апреля 1942 года, после того как не сообщила о своей позиции. Вообще потеря этой лодки до сих пор остаётся непонятной, в смысле как она погибла. Есть только предположения: была потеряна из-за одной из многих мин, которые дрейфовали от немецкого оборонительного заграждения "Бантос-А", заложенного 20 марта 1942 года. По другому предположению потопление U-585 приписывают как советской подводной лодке М-171 29 марта 1942 года, так и эсминцу "Фьюри".
  
  Глава 27
  
  По приходу на Базу, подводникам лодки, наконец, дали полноценный отдых, ну и само собой в момент прихода лодки их ждал заслуженный первый приз. Что подразумевали под полноценным отдыхом командование Базы, и сходилось ли их мнение, с мнением командира лодки и его старпома было не понятно. Но те дали отдохнуть экипажу всего лишь три дня, и то, потому что третий день был знаменитым для "Базы-63". Чем знаменитым, спросит читатель? А тем, что на 4 марта был назначен спуск на воду учебного сторожевого корабля, который к тому моменту достроил и вооружил Роспа.
  За основу тот, недолго думая, взял проект современного для 21-го века корабля предназначенного именно для Севера, а именно норвежский проект "6615" или как его ещё называют проект "Ян-Майен" ("Jan Mayen"). Этот проект многоцелевого сторожевого корабля ледового класса, способного решать широкий круг боевых и вспомогательных задач наиболее полно подошёл для решения задач, которые могут у них возникнуть, по мнению Роспы.
   Тот оставил, как и было полное водоизмещение такого корабля - 9600 тонн, после спуска на воду замеры по кораблю составили: длина - 136 м, ширина - 21,4 м, осадка - 6,2 м.
  Корабль получил корпус традиционных обводов, усиленный для работы во льдах толщиной до 1 метра. В нём так же используется развитая многоярусная надстройка с фальшбортами, защищающими экипаж и агрегаты от суровых арктических условий. В корме надстройки имеется ангар для двух вертолетов; за ним - взлетная площадка. Хотя окончательный вариант данного проекта позволяет перевозить только один вертолет, Роспа всё же остановился на первом варианте проекта "Jan Mayen", который предусматривал организацию широкого ангара в надстройке, способного принять два вертолета, её же и воплотил в жизнь. За площадкой предусматривается участок палубы для перевозки грузов, там же находится подъемный кран. На бортах надстройки имеются лацпорты, за которыми перевозятся три жестко-корпусные надувные лодки разных размеров. Часть внешних поверхностей корабля оснащена системой обогрева, что крайне важно для Севера.
  На корабле была применена дизель-электрическая главная энергоустановка, но с доработками, которые внёс Роспа. Движение осуществляется за счет двух гребных электродвигателей и двух винтов. В носовой части имеется подруливающее устройство, еще два находятся в корме. Также предусмотрена носовая винторулевая колонка. Расчетная максимальная скорость корабля после доработок должна достигать 32 узла и более, правда кратковременно, а не 22 узла, согласно проекта.
  Перед надстройкой, как и в оригинальном проекте, размещается артиллерийская установка марки Bofors с 57-мм автоматической пушкой в модификации Mark III. Ствол-моноблок орудия длиной 70 калибров с воздушным охлаждением, клиновой затвор с электрическим стреляющим механизмом, гидравлический тормоз отката и пружинный накатник. На верхней части капитанского мостика также расположены два дистанционно управляемых боевых модуля в морском варианте Kongsberg Protector M153 с крупнокалиберными пулеметами 12,7-мм, при этом блок управления огнем и ручные органы управления размещены в трюмном отделении. Работа комплексов, как впрочем, и артиллерийской установки связана с навигационной РЛС, что позволяет оператору отыскивать цели в условиях плохой видимости. Роспа не поленился и смонтировал на корабле установки легких зенитных ракетных комплексов, различных классов.
  Вот к 4-му марта всё население "Базы-63" как впрочем, и все военные, к 09.00 вышло на причал, чтобы посмотреть на приём экипажем учебного сторожевого корабля "Призрак". Именно так был назван этот учебный корабль.
  Корабль действительно впечатлил всех на причале, не только своими размерами и совершенством, смотря на него в первый раз, сразу становилось видно и понятно, что это корабль военный, хищный и смертельно опасный для своих противников.
  На причале рядом с Ивановым и Роспой, стоял назначенный на должность командира сторожевого корабля капитан-лейтенант Сергеев и часть его экипажа в составе 32 краснофлотцев.
  Официальная часть была представлена начальником "Базы-63" бригадным генералом Дегоровым, который в торжественной обстановке зачитал приказ по Базе о вводе в строй учебного сторожевого корабля "Призрак", отдельный приказ о назначении на должность командира - капитан-лейтенанта Сергеева Сергея Ивановича с перечнем уже утверждённых на должностях старшин и краснофлотцев общим числом 32.
  Пока Дегоров зачитывал приказы, Роспа и Иванов коротко говорили о ТТД стоящего у причала корабля Сергееву, хоть тот и слушал их внимательно, но, тем не менее, его взгляд прикипел к самому кораблю. Уже по его лицу было видно, что морской командир заранее "влюбился" в него и с нетерпением ждёт момента, когда можно будет подняться на его борт.
  Наконец, после заключительных слов Дегорова, - экипажу сторожевого корабля, подняться на борт для его приёма. Первым на его борт стал подниматься его командир капитан-лейтенант Сергеев, за ним по одному быстро поднимались старшины и краснофлотцы из экипажа. Последний из краснофлотцев уже на ходу надевал повязку, выдающую в нём дежурного у трапа корабля.
  Экипаж "Тайменя" находился здесь же у причала и по случаю ввода "Призрака" в строй, по общему решению, выставил всем желающим один свой "приз", а второй такой же, ждал у трапа всю команду экипажа "Призрака".
  К 11.00 у трапа появился с довольной улыбкой командир "Призрака", пригласил на борт в первую очередь командный состав Базы, всех уровней, а так же своих коллег-подводников Рейснера и Немченко. После чего был разрешён временный доступ всех желающих в течении нескольких часов.
  - Это просто фантастика, какая-то, а не корабль, - проговорил сияющий Сергеев (он не догадывался, что так оно и было в отношении этого корабля), стоя на палубе корабля в кругу командиров Базы, - уже не терпится выйти на нём на боевое задание.
  Стоящие там же Рейснер и Немченко, только улыбнулись, понимая, что имеет в виду Сергеев, сами через это прошли недавно, когда принимали "Таймень" в эксплуатацию.
  - Понимаем Вас, заранее говорим, что у Вас всего несколько месяцев, чтобы укомплектовать хотя бы на 80 % экипаж и чтобы он был готов выйти в море, - проговорил Дегоров, смотря на Сергеева, - а пока учиться, учиться и ещё раз учится, всем экипажем. Слишком много здесь всякого нового вооружения и техники, рано ещё выходить. К тому же у Вас ещё только на начальной стадии комплектование авиагруппы, которая, сразу же увеличит Ваши возможности на море, в любое время года.
  Немного помолчав, Дегоров добавил, - уж слишком много событий намечается на это лето, как с нашей стороны, да и с немецкой тоже, наверное.
  Все командиры понимающе закивали головами, в знак того, что понимают, о чём идёт речь.
  Кстати, довольные кораблём, был не только командир, но и весь экипаж "Призрака", что было сразу видно по их лицам.
  Одними из первых среди гражданских лиц, которые посетили корабль, были, конечно же, братья Минаевы Антон и Валера. За отведённые два часа они облазили весь корабль, значительное их время занял осмотр лёгких зенитных ракетных комплексов, ещё с большим вниманием они рассматривали рабочее место, с которого осуществлялось управление этими комплексами, о чём-то переговариваясь между собой. Так же их внимательному осмотру подверглись артиллерийская установка, дистанционно управляемые боевые модули и места операторов, с которых они управлялись, при этом они беззастенчиво умыкнули, главного кораблестроителя Роспу, чтобы он давал им подробные пояснения, по всем этим комплексам. Впрочем, вопросы по ним, они задавали вполне профессионально с двух сторон от последнего.
  - Я не сомневаюсь, что они насядут на свою сестру, чтобы она поспособствовала в организации их обучения по всем этим комплексам, - тихонько проговорил Роспа своему другу Олегу Иванову, при этом смотря на Иванова просительным взглядом.
  - Ходячий компьютер, - подумал с восхищением о своём друге Иванов, - всё просчитал мгновенно, что его первого возьмёт в оборот Минаева, а на Базе все такие вопросы решаются только через него - начальника штаба Базы.
  - Пусть учатся, - успокоил своего друга Иванов, - учёба только на пользу им пойдёт, а у нас появятся отличные операторы не только на беспилотники, но и на корабельные системы вооружения и зенитные ракетные комплексы.
  После обеда 4-го апреля 1942 года, жизнь "Базы-63" вошла в привычную колею, все были заняты или учёбой или выполнением своих профессиональных обязанностей. Всё это продолжалось до 25 апреля, когда были вызваны командир и старпом "Тайменя". Им объявили о том, что 27-го "Таймень" выходит в очередной боевой поход.
  - Ваше задание будет практически такое же, как и на предыдущем выходе, - говорил Иванов, в этот раз кроме него Рейснера, Немченко, в кабинете никого не было, - ну скажем почти. А вот по важности и по значению оно будет на порядок выше, чем предыдущее. Даже потопление линкора "Тирпиц", тут приобретает второстепенное значение.
  Рейснер и Немченко переглянулись между собой, такое вступление им понравилось.
  Но Рейснер всё же уточнил, - что нам конкретно предстоит сделать?
  На Иванова они смотрели с любопытством, на их лицах было просто написано, - что ещё придумает их неугомонный начальник штаба Базы?
  - Ну, во-первых, Вы торпедируете опять повреждённый немецкий эсминец, он, как и в предыдущий раз должен уйти на дно вместе со всей своей командой, - говорящий Иванов не выражал ни каких эмоций на своём лице. Во-вторых, находясь в том же районе, Вы должны будите выстрелить торпедой-пустышкой, если будет на то Вам команда.
  Видя вытянутые от непонимания лица подводников, Иванов поправился, - ну эта не совсем пустышка, это маяк-ретранслятор, суть которого в том, чтобы мы в любой момент могли найти это место. Почему, объясню, как только Вы прибудете с похода на Базу. Поэтому у Вас в носовом торпедном отсеке по выходу, торпедные аппараты должны быть заряжены следующим образом: три обычными торпедами, одна для подводных лодок, одна торпеда-ретранслятор для связи с нами, и ещё одна как я уже и говорил торпеда-пустышка, которой необходимо выстрелить по особому указанию. Она уже сегодня будет Вам завезена со склада.
  Подводники, по мере того, что им говорил Иванов, каждый делал пометки в своей рабочей тетради.
  - Ну и в конце, как обычно, если будет возможность проредить состав немецких подводных лодок, - Иванов на секунду задумался, всё ли он довёл из задач на этот выход, - на этом всё, по команде уход домой на Базу. Запишите точку в которой Вам надо быть 30-го апреля, вот она на карте, её координаты ... .
  - Не волнуйтесь Олег Кириллович, - тут же высказался Рейснер, записав точку с координатами, в которой они должны быть 30-го, - всё сделаем, как скажите, придём, потопим, если надо выстрелим пустышкой, ну и попутно проредим волчью стаю, если она там будет.
   После постановки задач подводники убыли на свою лодку, чтобы деятельно заняться подготовкой к боевому походу.
  В это же время адмирал Карл Юлиус Густав Губерт Шмундт (нем. Hubert Schmundt), командующий морскими силами в северной Норвегии, который только что, 1 апреля получивший своё звание, не оставлял попыток, переломить положение здесь на море в пользу Германии или хотя бы отличиться с помощью значимых побед. Именно поэтому в апреле 1942 года группу "Арктика" усилили ещё одним эсминцем Z-7 "Герман Шёман" (нем. "Hermann Schoemann"), эту группу возглавил капитан-цур-зее Альфред Шульце-Хинрихс (нем. Alfred Schulze-Hinrichs), он же и пришёл на эсминце Z-7 "Герман Шёман" в Киркенес.
  После чего последовали две попытки перехватить конвой PQ-14 (13-15 и 18-19 апреля), закончились неудачей, плоха погода, помешала найти суда союзников, нападению эсминцев подвергся шедший из Мурманска караван QP-11.
  Этот конвой состоял из 13 транспортов, вышел из Мурманска 28 апреля 1942 года, среди транспортов, был всего лишь один советский - "Циолковский" (2847 брт., постройки 1935 года). В непосредственной охране конвоя было 6 эсминцев, 4 корвета, 2 траулера. Тут надо заметить, что хоть и эсминцев было 6-ть, но 4-е из них были старыми ("Bulldog" - брейд-вымпел коммандера Ричмонда (M. Richmond), "Beagle", "Amazon", "Beverley"). Прикрытие обеспечивал лёгкий крейсер "Edinburgh". Кроме этих кораблей было и местное (слово местное, конечно же, было условное) сопровождение: эсминцы "Гремящий" и "Сокрушительный", тральщики "Gossamer", "Harrier", "Hussar", "Niger" которые должны были сопровождать конвой до вечера 29-го.
  QP-11 был обнаружен ещё 29-го апреля, немцами, как с самолётов-разведчиков, так и с подводных лодок, но атак на него в этот день не было.
  Атаки последовали только 30-го и в первую очередь, отличилась немецкая подводная лодка "U-456" ей удалось атаковать флагман ближнего прикрытия с находящимся на нём британским контр-адмиралом Стюарт Самнер Бонэм-Картером (Stuart Bonham-Carter), крейсер "Edinburgh". К тому же здесь уместно добавить, что именно на этом крейсере, в одном из артиллерийских погребов находилось 93 ящика с 465 слитками золота общим весом 5.535 тонн предназначавшихся в уплату за военные поставки (тут только можно заметить, что вес каждого слитка был 11-13 килограмм).
  30 апреля около 16.30 командир U-456 капитан-лейтенант Макс-Мартин Тайхерт, показал свой уровень мастерства. Крейсер "Edinburgh" двигался зигзагами на высокой скорости примерно в 15 милях впереди конвоя. Большая скорость крейсера, его противолодочный зигзаг не спасли корабль от попадания двух торпед. У корабля в результате взрыва была оторвана корма крейсера, разбит рулевой механизм. Двигаться тот мог лишь на незначительной скорости. Подрыв крейсера был замечен с кораблей конвоя и на помощь тому подошли два британских эсминца "Foresight" и "Forester", вслед за ними подошли и советские эсминцы "Гремящий" и "Сокрушительный", которые так же сопровождали конвой QP-11.
  В сопровождении этих эсминцев покалеченный крейсер "Edinburgh", пошёл в обратном направлении на Мурманск (до того было порядка 250 миль).
  Действия эсминцев сопровождения не дали возможность U-456 добить повреждённый крейсер, но о данном событии было доложено по команде, и подводная лодка продолжила преследование повреждённого крейсера, капитан-лейтенант Тайхерт, не оставил попытки потопить повреждённый крейсер. Это событие, так же как и в нашей истории продлили жизнь "Эдинбурга" на два дня.
  Именно доклад с подводной лодки о торпедировании крейсера, подтолкнул немецкое морское командование отправить группу эсминцев "Арктика".
  Эсминцы Z-7 "Герман Шёман" (лидер, на котором находился капитан-цур-зее Альфред Шульце-Хинрихс), "Z-24", "Z-25", разместившиеся на якорной стоянке у острова Репей, получили приказ напасть на крейсер и в 23:30 того же дня вышли в море и взяли курс на север.
  Немцы считали "Эдинбург" легкодоступной целью, и не без оснований. Крейсер, действительно, находился в отчаянном положении. С разрушенным рулевым устройством он медленно двигался на восток, надеясь укрыться в Кольском заливе. Из Полярного навстречу "Эдинбургу" отправились четыре британских тральщика и советский сторожевой корабль "Рубин".
  Конвой QP-11 тем временем продолжал движение и к 05.40 находился примерно в 150 милях к востоку-юго-востоку от острова Медвежий. Была безуспешная попытка атаки конвоя с воздуха четырьмя торпедоносцами. Эсминец "Amazon" в это же время заметил и заставил погрузиться на глубину немецкую подводную лодку. Конвой несколько раз менял направление движения, в первый раз из-за немецких подводных лодок (по приборам их засекли аж в количестве 4-х штук и которые не отставали от конвоя), во второй раз из-за большого количества льда по курсу движения.
  Утро 1-го мая прошло без происшествий для конвоя. Чему способствовала умеренная погода, с ветром силою 3 балла, частными снежными шквалами, при которых видимость колебалась от 2 до 10 миль.
  В обед 13.45, конвой, огибая тяжёлый дрейфующий лёд по правому борту, когда корвет "Snowflake" сообщил о трёх радиолокационных контактах, следом за ним эсминец "Beverley" доложил о появлении противника - трёх больших эсминцев.
  За следующие четыре часа, немецкая группа эсминцев предпринимала пять отдельных попыток прорваться к транспортам конвоя (14.10; 14.33; 15.58; 16.58; 17.40). Но все они были сорваны, из-за агрессивной тактики эсминцев конвоя и это не смотря на то, что последние значительно уступали немцам по мощи артиллерии. Артиллерийский огонь шёл на дистанции 40-70 кабельтовых, обороняющая сторона нивелировала огонь немцев с помощью постановки дымовых завес. Так же с обеих сторон были пуски торпед, единственный результат которых - было потоплено единственное советское судно конвоя "Циолковский" (поражено торпедой и быстро затонуло, выживших спас траулер "Lord Middleton"). Из охраны конвоя пострадал только старый эсминец "Amazon" (получил серьёзные повреждения, к тому же вышло из строя рулевое устройство), осколками разорвавшегося рядом с флагманским эсминцем "Bulldog" изуродовали последнему борт с одной стороны.
  Радиограмма адмирала Шмундта: "Очевидно, эта дичь не для Вас. Преследуйте крейсер", которая пришла после 18.20 на имя капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихс, заставила последнего прекратить безрезультатные атаки на конвой. Уже после 18.50 он приказал своим эсминцам выйти из боя, после чего продолжил поиски повреждённого лёгкого крейсера "Edinburgh". На тот момент повреждённый "Edinburgh" находился в 200 милях к востоку.
  
  Глава 28
  
  
  - Кажется, нам осталось недолго ждать, - сняв наушники с гарнитурой радиостанции, Рейснер прикрыл рот рукой, зевнул, повернулся к своему старпому, - в ближайший час здесь будут немецкие эсминцы, главное не упустить момент повреждения немецкого эсминца. Сразу же пуск трёх торпед, одну оставим про запас, на всякий случай.
  На что Немченко, согласно кивнул головой.
  Подводная лодка "Таймень" тащилась на 5-ти узлах и глубине 100 метров, вслед за повреждённым лёгким крейсером "Edinburgh", вот уже второй час. Утром, 2 мая в 05.00, лёгкий крейсер двигался самостоятельно на скорости 3 узла и довольно устойчиво держал курс.
  На тот момент на море был северо-северо-восточный ветер, силой 3 балла, частные снежные шквалы, видимость от 2-х до 10ти миль.
  - Ну что ж, ждать осталось не долго, - по Рейснеру было видно, что он спал ночью урывками, о чём свидетельствовали и круги под глазами, - будем надеяться, что наш акустик вовремя засечёт момент, когда на верху, начнётся бой, да и База, если что подскажет.
  - Это точно, - подтвердил Немченко, - может пока есть время, успеем выпить по кружке чаю?
  - А пошли, - согласился командир лодки, - всё равно сейчас не до сна.
  Попить чай они успели, и не только попить, но и переговорить на тему предстоящего боя на море между немцами и союзниками. В конце концов, не выдержав, в 06.05 направились в рубку управления, уже на входе в неё столкнувшись с краснофлотцем, которого вахтенный командир отправил за ними.
  - Товарищ командир, - доложил тот, - замечено приближение трёх крупных, скоростных, скорее всего военных целей. Будут около нашего подопечного через минут двадцать.
  - Началось наконец-то, - со вздохом облегчения произнёс Рейснер, - по лодке Боевая тревога.
  - Боцман включить сигнал тревоги, - тут же продублировал команду старпом.
  Но, а мы пока вернёмся на поверхность моря, где в 06.27 с первыми выстрелами тральщика "Hussar", который располагался по правому борту "Edinburgh" начался бой, как только немцы ответили, тральщик "Hussar" тут же отступил за крейсер. Тем самым выполнив инструкции контр-адмирала Стюарта Бонэм-Картера, которые тот дал после сообщения от Ричмонда - в случае атаки немецких эсминцев, "Foresight" и "Forester" должны действовать независимо друг от друга, используя любую возможность, чтобы победить врага, не подвергая себя чрезмерному риску при защите "Edinburgh". "Edinburgh" будет двигаться самостоятельно, тральщики так же действуют самостоятельно, при необходимости прикрываясь дымовой завесой.
  Немцы держались примерно в семи милях к северо-северо-востоку от крейсера "Edinburgh", для атак в полной мере используя снежные шквалы и дым, чтобы выйти на дистанцию пуска торпед, при этом в поле зрения всегда находился только один из эсминцев.
  Как только стало известно, что боя не избежать капитан "Edinburgh" Хью Уэбб Фолкнер, увеличил ход до максимального, который мог выдать крейсер - около восьми узлов. Хоть и не имел возможности управлять кораблём, шёл по дуге влево, то убыстряясь, то делая более широкую дугу, стреляя из своей башни "В", как только в её прицелы попадали немецкие эсминцы. Рядом с "Edinburgh" двигались тральщики, стреляя из своих единственных орудий, так же по немецким эсминцам, при этом, не забывая высматривать вражеские подводные лодки.
  К бою присоединились и британские эсминцы "Foresight" и "Forester".
  Но, как ни странно, как и в нашей реальности, первое попадание оказалось за лёгким крейсером "Edinburgh", который в 06.36 открыл огонь по Z-7 "Герман Шёман". Первый залп, которого пришёлся чуть ближе, чем в 100 метрах от Z-7. От такой точности стрельбы, немецкий эсминец увеличил ход до 31 узла, выстрелил сам и попытался сделать разворот, но в этот момент получил попадание непосредственно в сам эсминец уже со второго залпа. Это не было "золотое" попадание, как говорят моряки, его, скорее всего можно назвать результативным. На Z-7 "Герман Шёман", вышли из строя оба двигателя, а так же были уничтожены все приборы управления ими. Это удачное попадание оказало заметное влияние на ход боя в реальной истории, здесь же всё пошло немного по-другому. Эсминец потерял ход, в то время как действия эсминцев "Z-24" и "Z-25" были направлены на поддержку своего флагмана и отвлечения внимания от него.
  На тот момент эсминец "Foresight" так же в 06.36 открыл огонь по замеченному немецкому эсминцу "Z-24" с расстояния чуть более 5,5 мили, но пока без результатов.
  Эсминец "Forester" так же вёл огонь по немецким эсминцам, к тому же выпустив в их сторону торпеды, и почти сразу получил три попадания. В результате этих попаданий у него вышла из строя котельная No 1, а так же два орудия, погиб командир эсминца. Эсминец от попаданий имел возгорания, но, тем не менее, с него были замечены торпеды, которые выпустили немцы в направлении крейсера "Edinburgh". На самом эсминце осталось всего одно орудие, которое стреляло, а лейтенант, который вступил в командование, принял решение о ведении огня из единственного орудия по неподвижному Z-7 "Герман Шёман", при этом, не забывая открывать огонь, если из-за пелены снежного покрова появлялись остальные немецкие эсминцы.
   В 07.02 одна из многочисленно выпущенных торпед всё же дошла до лёгкого крейсера "Edinburgh". Этот взрыв пришёлся в левый борт крейсера на миделе в точке практически противоположенной одному из первых попаданий. От этого попадания крейсер прекратил движение даже на малом ходу, уже после взрыва стало ясно, что корабль в любой момент может разломиться на две половины и утонуть в любой момент. Контр-адмирал Бонэм-Картер приказал тральщику "Gossamer" принять на борт раненых и часть экипажа с крейсера. Что и было сделано.
   Взрыв торпеды был замечен с немецких эсминцев, но те радовались недолго. В 07.05 так же прозвучало ещё два взрыва, но уже у борта неподвижно стоящего немецкого эсминца Z-7 "Герман Шёман". Обе торпеды попали тому в правый борт и их попадания были фатальными для эсминца, крен на борт начал стремительно расти, через несколько минут эсминец полностью лёг на борт и затонул. Кто стрелял торпедами по эсминцу, пока было непонятно.
  Даже после подрыва крейсер "Edinburgh" не прекращал стрельбу, на момент когда затонул Z-7 "Герман Шёман" крен крейсера приближался к критическому и составлял порядка 13 градусов.
  Немецкие эсминцы "Z-24" и "Z-25", после подрыва своего лидера, оттянулись к месту трагедии для спасения тех немногих моряков, которые остались в живых.
  Английские моряки с "Edinburgh" в этот момент сделали невозможное, буквально последними выстрелами попали-таки в "Z-24". Попадание пришлось в район дымовой трубы, какие повреждения были нанесены эсминцу, издалека видно не было. На момент спасения оставшихся в живых 42 моряков с Z-7 "Герман Шёман", было отмечено и попадание в "Z-25" (тот получил прямое попадание в радиорубку). Уже после спасательной операции, оставшиеся два немецких эсминца "Z-24" и "Z-25" стали отходить в северо-западом направлении и с ними был потерян визуальный контакт примерно в 07.54.
  На момент отхода немецких эсминцев крен на лёгком крейсере "Edinburgh" достиг 17 градусов и контр-адмирал Бонэм-Картер приказал капитану Хью Уэбб Фолкнеру, командиру "Edinburgh" покинуть корабль, хотя тот оставался ещё на плаву.
  Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление от событий и перенестись в наше время. Во время недавней церемонии на борту "Белфаста" британский ветеран Стэнли Баррард сказал корреспонденту Би-би-си, что "отношения с русскими во время войны были не очень хорошими, было много подозрительности".
  Как указывают военные историки, для "подозрительности" имелась конкретная причина.
  Советское командование отказывалось понимать, почему союзники, вместо борьбы за поврежденные и частично потерявшие ход корабли, добивают их торпедами, предварительно сняв с борта экипажи. Во время, и особенно после войны высказывались подозрения, что делалось это нарочно, чтобы русским досталось поменьше грузов.
  У британцев же имелась инструкция адмиралтейства, написанная не только для конвоев, которые шли в СССР, и исходившая из того, что жизни моряков важнее материальных ценностей. Во флоте Его Величества всегда полагали, что набрать и обучить экипаж труднее, чем построить новый корабль.
  "Edinburgh" был оставлен к 08.00-08.15, тральщик "Gossamer" принял около 440 человек, тральщик "Harrier" около 350. На тральщике "Harrier" контр-адмирал Бонэм-Картер поднял свой флаг. Попытки тральщика "Harrier" огнём и глубинными бомбами потопить крейсер потерпели неудачу, тот тонуть не желал. Тогда командиру эсминеца "Foresight" Солтеру (Salter), было приказано потопить крейсер последней оставшейся у него торпедой. Что тот и сделал.
  Как я уже и говорил, крейсер "Edinburgh" ушёл под воду, унеся с собой в одном из артиллерийских погребов 93 ящика с 465 слитками золота общим весом 5.535 тонн предназначавшихся в уплату за военную помощь от британского правительства.
  Но, а мы же опять вернёмся назад на несколько часов, на подводную лодку "Таймень", после обнаружения немецких эсминцев, та тут же направилась в их сторону. Наверху на море разгорелся бой, по монитору было видно, что немецкие эсминцы пытаются прорваться к повреждённому крейсеру для его торпедирования. Но и на крейсере, судя потому, что он нарастил скорость, не собирались сдаваться просто так.
  - Кажется, немцам не повезло, - смотря на экран монитора, проговорил Рейснер, - наверное, британские артиллеристы хорошие попались, один эсминец стоит обездвиженный. Может это наш клиент?
  - Товарищ командир, Вас вызывают, - подал голос краснофлотец, выполняющий обязанности дежурного радиста, держа в руках гарнитуру с микрофоном, - База.
  Надев гарнитуру с микрофоном, Рейснер ответил Базе, выслушал, что она сказала, ответил просто, - принято.
  Повернувшись к своему старпому, сказал, - База подтвердила, что это наш клиент.
  Немного подумал, добавил, - Иван Александрович, а давайте в первом залпе выпустим всего две торпеды, две остальные будут в запасе. Эсминец уже обездвижен, нам всего-то надо подойти к нему на дистанцию пуска торпед 4-6 кабельтовых.
  Немченко думал не долго, прокручивая в голове комбинацию, которую предложил командир и согласился, - пожалуй, пойдёт, будем пробовать. Какую глубину хода торпед ставить?
  - Думаю, 3 метра в самый раз будет, позвоните в носовой, пусть торпедисты готовят для начала два торпедных аппарата с обычными торпедами.
  Цель для торпедирования была определена, Рейснер занялся маневрированием лодки, в результате которого, та должна оказаться со стороны борта неподвижного эсминца, на удалении 4-5 кабельтовых, глубина лодки уже была 50 метров.
   Как только лодка вышла на позицию, с которой можно было стрелять торпедами, раздался далёкий взрыв торпеды.
  - Товарищ командир, - тут же доложил дежурный радиогидроакустического поста, - торпеда попала в повреждённый крейсер, тот тонуть пока не собирается, ведёт огонь из орудий.
  Рейснер кивнул головой, что информацию от дежурного принял, тут же отдал приказ на запуск двух торпед в направлении неподвижного немецкого эсминца.
  На зуммер телефона ответил старпом, тут же доложил, - торпеды вышли штатно.
  Командир и старпом "Тайменя" стоя за дежурным радиогидроакустического поста, отслеживали визуально ход торпед после выпуска на экране монитора. Два взрыва за бортом подтвердили, что торпеды попали в цель.
  Минута.
  После этого, пошёл доклад от дежурного поста, - слышны звуки корабля, который переворачивается.
  Ещё через некоторое время последовал доклад, - корабль с убыстрением уходит под воду.
  - Ну, вот и всё, - удовлетворённо проговорил Рейснер, смотря на Немченко, - первый пункт мы выполнили.
  Второй пункт боевого задания они выполнили в 08.25, когда выпустили торпеду, в которой находился маяк-ретранслятор в сторону затонувшего лёгкого крейсера "Edinburgh".
  Для выполнения третьего пункта "Тайменю" пришлось идти ко входу в Кольский залив, а точнее Кильдинский плес. Там уже 3-го мая утром удалось обнаружить и потопить немецкую подводную лодку (под раздачу попала всё та же немецкая подводная лодка U-456, которой удалось выжить в предыдущем походе).
  После доклада на Базу 3-го мая, лодке приказали закончить боевой выход и возвращаться на Базу, что она и сделала 5-го мая утром.
  Ещё на подходе к Базе Рейснер и Немченко строили предположения о том, для чего понадобилось командованию Базы, отмечать примерное место потопления британского лёгкого крейсера "Edinburgh". Но даже они не смогли примерно определить для чего.
  6-го мая в кабинете начальника штаба Базы, после подписания бумаг, о не разглашении тайны Рейснером и Немченко. Иванов сообщил им, что на борту британского лёгкого крейсера "Edinburgh" в одном из артиллерийских погребов находилось и ушло на дно 93 ящика с 465 слитками золота общим весом 5.535 тонн предназначавшихся в уплату за военную помощь от британского правительства.
  - Это золото было застраховано Советским правительством, - добавил с усмешкой Иванов, - и третья часть перестрахована английским Комитетом по страхованию военных грузов. Это, во-первых, во-вторых, им предлагали перегрузить золото после первого торпедирования - отказ, в третьих перед покиданием крейсера у них так же было время перегрузить золото, опять не стали этого делать, отказались. Вывод, значит оно им не нужно. А мы предложим Советскому правительству, закупить на всё это золото боевые корабли, и непременно с поставкой уже этим летом сюда на север, - обязательное условие несколько новейших кораблей, желательно лёгких крейсеров сюда на Северный флот, так сказать от нашей Базы.
  - Так как его достать оттуда? - не выдержав, задал вопрос Немченко, - там же глубина более 200 метров?
  - 250, а вот это уже проблема командования, - ответил ему Иванов, - а чтоб долго не искали, у нас есть маяк-ретранслятор, который вы выпустили в сторону "Edinburgh".
  Рейснер и Немченко лишь молча, переглянулись между собой.
  - Пока Вы и Ваш экипаж отдыхайте, - проговорил Иванов, - у вас есть время до конца месяца, потом возможно выход.
  - Вот это ход событий, - высказался Немченко, когда они вышли из штаба, - в жизни не додумался до такого.
  - Я бы многое бы дал, чтобы у Иванова, всё получилось, как он запланировал, - задумчиво ответил Лев Михайлович своему подчинённому.
  - Это-то да, - согласился с начальником Немченко, - а я вот думаю, что они для нас нового придумают?
  - Придумают, скажут, - пожав плечами, ответил Рейснер, - наше дело маленькое, - чтобы "Таймень всегда был готов к выходу. Ну что, может, пойдём, навестим Сергеева? Посмотрим как у него дела на "Призраке"?
  
  Глава 29
  
  Сергеев практически не покидал своего корабля, при случае ночевал там же в своей каюте. Как только командир "Тайменя" со своим старпомом поднялись на борт корабля, об этом тут же доложили командиру, который поспешил им на встречу, пригласив их к себе на чай-кофе. По мере прохождения по кораблю было видно, что экипаж в полной мере уже обжил его. Но вместе с тем, так же было видно, что все кто им попадался по пути, заняты делом, хотя таких было очень мало.
  - Остальные находятся в капсулах на обучении, - тут же пояснил Сергеев, - я тоже, если есть возможность, стараюсь в ночное время попасть поучиться, очень полезная кстати вещь, особенно в профессиональном росте.
  На его последние слова, понимающе с улыбкой закивали головами как Рейснер, так и Немченко. Они и сами, когда находились на Базе поочерёдно ложились на обучение, да и многие из экипажа "Тайменя" оценили положительные стороны от обучения не только по специальности, но и при освоении смежных специальностей.
  - Знаний никогда не бывает много, - высказался как то Рейснер, - и они в дальнейшей жизни пригодятся точно.
  Рейснеру и Немченко удалось узнать от Сергеева, что экипаж "Призрака" будет готов к своему первому выходу не ранее чем через 20 дней.
  - И то, если нам поставят ракеты, которые нам положены, - высказался командир "Призрака", - и будет готова корабельная авиагруппа. Хотя Иванов пообещал всё сделать в срок.
  - Корабельная группа будет включать два, этих как их - вертолёта? - тут же переспросил Немченко.
  - Они самые, сам жду их с нетерпением, - подтвердил Сергеев, - скорость почти как у самолётов, а вот возможности впечатляют, я уже посмотрел, как проходят бои с их участием в обучающихся капсулах. Меня больше всего волнует, что у них пилотами выступают малолетние девушки, в то время как операторы парни-курсанты.
  Фыркнули одновременно как Рейснер, так и Немченко. Высказался же Лев Михайлович, - вот за это можешь смело не волноваться, эти курсантки переплюнут даже бывалых мужиков - пилотов с большим опытом полётов, или по крайней мере дадут им 50-ти % фору.
  - Я вчера вечером всё же глянул на один их показательный бой в воздухе и их атаку на корабль, - заметил Немченко, - и если в реальности будет хотя бы в половину от увиденного, то я сниму перед ними фуражку. Этот вертолёт в состоянии завалить даже военный корабль до крейсера включительно.
  Все на минуту замолчали, попивая чай и кофе.
  - Значит командование что-то предпримет после того как будет готов "Призрак", - задумчиво высказался Рейснер, - к тому моменту значительно улучшиться погода, смогут летать наши беспилотники. Что же задумало наше командование?
  - А мне уже интересно будет поучаствовать в этом, - довольно потирая руки, прокомментировал Немченко, - тем более, если планирование возьмёт на себя Иванов.
  В этот раз, для сна в отведённую ему квартиру, контр-адмирал Кучеров попал пораньше, так уж получилось, - полпервого ночи 10-го мая, воскресенье, как всегда его сопровождал адъютант, который к тому же взял за правило проверять и квартиру, а точнее на наличие посторонних. В то время как его начальник снимал свою верхнюю одежду и разувался.
  Пожелав спокойной ночи, тот удалился. Закрыв за ним двери, начальник штаба даже, потянулся, раздвинув руки, уже наступило воскресенье, можно было себе позволить поспать на полчаса больше.
  - Сидячая работа, сочувствую, - раздалось у него за спиной. От этого голоса контр-адмирал стремительно развернулся. В дверях, в одной из комнат стоял одетый в неизменный свой камуфляж начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов.
  - Вы уж извините, что я вот так без приглашения, - проговорил Иванов, - но, уж очень срочно надо поговорить без лишних ушей и разговор, ну никак не телефонный.
  - Хоть и неожиданно, но я так же рад Вас видеть, - проговорил Кучеров, подходя и здороваясь с Ивановым, - сколько у Вас времени в запасе?
  - Пожалуй, несколько часов есть, - ответил его собеседник, - я там Вам запас кофе и коньяка привёз, В ящиках под кроватью стоят, кстати, есть кофе и в термосе, я знаю, что Вы любитель его.
  - Сейчас принесу кружки, - поговорил Кучеров, быстро принеся из кухни две кружки, в которые Иванов тут же налил из термоса горячее кофе, и сев в одно из двух старых кресел около журнального столика, добавил, - вот теперь слушаю Вас. Кстати, по вашей Базе есть решение Москвы, её командиру разрешили пользоваться правами отдельной военно-морской базы, есть соответствующая бумага.
  - Не ценят нас, - вздохнул Иванов, - ну да ладно, нам собственно говоря, через год, всё равно.
  - Нормально оценили, - не согласился с ним Кучеров, - по справедливости, Вы и есть отдельная База.
  - Ладно, - махнул рукой Иванов, - не будем останавливаться на таких мелочах. Сейчас хотелось бы поговорить на другую тему. Но прежде чем продолжить разговор хотелось бы спросить Вас, Вам приходилось общаться с верховным главнокомандующим?
  Иванов с интересом посмотрел на Кучерова, тот почти не задержался с ответом, - нет, лично не знаком, видел только издалека.
  - Придётся, познакомится, - сказал Иванов, - притом срочно, Вам необходимо как можно скорее вылететь в Москву лично.
  - Причина? - тут же по-деловому уточнил Кучеров.
  - Информация "Особой важности", - проговорил Иванов, - которая, предназначена только для Верховного. Кому он её доверит, это уже не наше дело.
  Кучеров со всем вниманием посмотрел на Иванова, прекрасно понимая, что тот сейчас произнесёт что-то важное. И Иванов его не разочаровал.
   - База хочет передать Советскому государству золото, много золота, - проговорил он, - тонны золота.
  - Точнее, - потребовал Кучеров, быстро взяв себя в руки, внимательно смотря на Иванова.
  - Пять с половинной тонн, - проговорил Иванов.
  - Откуда столько? - Кучеров не сдерживал эмоции.
  - Об этом мы поговорим немного позднее, - Иванов был, не возмутим, - из них тремя с половинной тоннами может смело распоряжаться правительство по своему усмотрению. А вот на две тонны у нас должны быть гарантии того, что на них правительство, через своих дипломатов купит несколько современных лёгких крейсеров у нейтральных стран или в США, пусть и в два раза дороже, но с условием, что они, будут уже к осени здесь на севере.
  - Зачем вам лёгкие крейсера к осени здесь на севере? - не понимал Кучеров, - там же экипажи под восемь сотен человек.
  - Не нам, а Вам, - с усмешкой проговорил Иванов, - а вот об этом, не нужно никому знать креме Вас, ну и командующего СФ. Даже Москва пусть до осени побудут в неведенье.
  - Так Вы хотите ..., - договорить Кучеров не успел. Иванов просто кивнул головой.
  - Нам они без надобности, а вам пригодятся не потом, а уже сейчас, - проговорил он, - слишком много здесь на севере теряется из транспортов. Почему так, поймёте немного позже. Мы же со своей стороны попытаемся исправить ситуацию, уже сейчас.
  Задумчиво помолчали несколько минут, отпивая кофе из кружек. Первым не выдержал Кучеров.
  - Вы сказали, что о происхождении золота скажите попозже, - проговорил он.
  - Вот о происхождении золота должен знать только Верховный, - проговорил Иванов, - ну или те, кому он сочтёт нужным сказать. Не так давно советское правительство рассчиталось за военные поставки 465 слитками золота общим весом 5.535 тонн, это золото погрузили на крейсер "Edinburgh". Крейсер был дважды торпедирован, и сами англичане его затопили вместе с золотом, дважды имея возможность его перегрузить на другие корабли. Мы знаем что, это золото было застраховано Советским правительством, и третья часть перестрахована английским Комитетом по страхованию военных грузов. Сейчас оно оказывается ни кому не нужно. Вот о происхождении нашего золота, должен знать только Верховный, ну и Вы, больше нам не к кому обратиться. А так им опять же рассчитаются с нашими союзниками, а после войны, как только она закончится, пусть те ищут, где это золото ушло под воду.
  - Даже не знаю что сказать, - проговорил через несколько минут Кучеров, переваривая ту информацию, которую до него довели.
  - Вы главное информацию о том, что крейсера пойдут вам, пока придержите, - проговорил Иванов, - перезвоню осенью Вам, скажу, что они нам уже не нужны, обстановка поменялась. Пусть они строят планы по передаче их нам, ну так далее. По поводу золота перезвоню Вам через 10 дней, у Вас должен быть готовый ответ, нужно ли оно правительству или нет.
  - Понял я, - кивнув головой, проговорил Кучеров, - думаю, что завтра меня уже отправят в Москву самолётом и Кузнецов договориться о встрече с Верховным. Кстати, к нам прибыл армейский комиссар 2-го ранга Рогов с группой товарищей, с очень крутыми бумагами из главного политичного управления, требует отправить его с командой на "Базу-63".
  - Если требует, то можете его ставить сразу к стенке, - тут же категорично заявил Иванов, - мотивация любая - враг народа если не подходит, то немецкий агент однозначно.
  - Ну, Вы ..., - у Кучерова просто не было больше слов, - так это же ....
  - Нам плевать, - тут же опять категорично заявил Иванов, - если этот Рогов попадёт на Базу, то его расстреляют как врага народа, это я вам гарантирую как начальник штаба Базы. Враг он и есть враг, а разговор у нас с ними короткий - к стенке и расстрел.
  - Почему Вы категоричны? - тут же уточнил Кучеров.
  - А как Вы думаете, почему он так рвётся на Базу или еже с ними? - спросил Иванов, - а не, к примеру, на фронт, на передовую, в самое пекло? А. Там, в основном враги однозначно, прижать к стенке признается сразу, допускаю, что пару человек действительно порядочных попадутся. Вы не волнуётесь в любом случае, прежде чем расстрелять, мы всё за документируем и даже больше запишем на плёнку для очевидности.
  - Ладно, не будем развивать эту тему, лучше расскажите, что нового здесь на севере происходит, - попросил Кучеров у Иванова, желательно поподробнее.
  Иванов задумался ненадолго, а Кучеров не стал его торопить, потом начал говорить, - как только немецкое командование поняло, что блицкрига не будет, оно и пересмотрело своё отношение к северу. Особенно это касается поставок на севере по ленд-лизу. Именно поэтому, здесь на севере за зимний период 1942 года, усилена авиа группировка, в первую очередь самолётами торпедоносцами и пикировщиками. Переброшено значительное количество крупных кораблей, а количество подводных лодок, увеличено порядка на четыре. Всё это направлено на то, чтобы достигнуть значительного успеха и прекратить поставки, поэтому самому выгодному для Советского Союза короткому пути.
  Отпив глоток кофе из своей кружки, продолжил, - честно говоря, по нашему мнению, у немцев есть предпосылки к успехам именно здесь и сейчас. Поэтому мы сосредоточили своё внимание именно войне на море, а не у береговой линии Норвегии. Хотим вырвать у них здесь победу в последний момент, когда они будут в шаге от победы. Пусть потом долго думают, как так получилось и почему.
  - Погоди, - какая-то мысль мелькнула в голове Кучерова, тот уставился на Иванова, спросив, - где "Тирпиц", что Вы о нём знаете?
  - Утоп "Тирпиц", - ответил Иванов, усмехнувшись, - слабак оказался.
  - Как утоп? - от такого заявления Кучеров даже подскочил в кресле, - как слабак оказался?
  - Да так слабак, в него попали всего двумя торпедами, а он возьми и взорвись от этого, - пожав плечами проговорил Иванов, - да Вы и сами можете расспросить свидетелей, хотя бы того же капитана "Ижоры" Белова, всё на его глазах происходило. По нашим предположениям они попали ниже ПТЗ в районе погребов главного калибра, поэтому он и ушёл на дно за считанные минуты.
  - Кто? - только и смог спросить Кучеров.
  Пожав плечами Иванов, ответил, - наша подводная лодка "Таймень".
  - Кто командир? - повторил вопрос Кучеров.
  - Какая разница, - спокойно ответил Иванов, - он выполнил свою работу. И предупреждая Ваш следующий вопрос, говорю, награждать его за это, мы не будем, какие в этом плане права у командира отдельной военно-морской базы вы знаете. А вручать ему медаль "За боевые заслуги" за "Тирпиц" - нас на Базе никто не поймёт.
  - Военный Совет флота ..., - начал говорить Кучеров, но его прервал Иванов.
  - Мы ничего подавать на командира лодки, как впрочем, и на экипаж не будем, - Иванов даже прикрыл глаза, - здесь причина банальная, находящихся под следствием не награждают.
  - А может ..., - начал говорить Кучеров, но его опять перебил Иванов.
  - Степан Григорьевич, вот если советское правительство поняло само, что оно натворило с кадрами перед войной, то пусть уже и сейчас во время войны и разгребает, притом персонально по каждому случаю.
  - Я Вам в конце беседы хотел сказать, - проговорил Кучеров, опустив голову, - что уже есть решение на высшем уровне НКВД, о реабилитации дела по Вашему отцу. Все соответствующие бумаги переданы в штаб флота и пока лежат у меня в сейфе.
  - Ну, есть и ладно, - проговорил Иванов, - а что по остальным тысячам красных командиров репрессированных в конце тридцатых годов? Что по ним? Кстати из истории Базы: командира подводной лодки и его старпома, мы смогли, выдернули буквально в последний момент перед расстрелом, после более года отсидки в тюрьме НКВД и как видите, не прогадали.
  - Олег Кириллович, какие операции проводили за последние месяцы и что планируете конкретно на ближайшие месяцы? - немного помолчав, задал вопросы Кучеров.
  - Особо крупных операций не проводили, погода не позволяла, сами понимаете, - тут Иванов ненадолго задумался, потом продолжил - а что касается ближайших месяцев, я уже говорил, попробуем ненавязчиво переломить ситуацию на море, особенно при проводке конвоев союзниками. Ну и готовим немцам несколько сюрпризов здесь на севере. Какие? Пока говорить не буду, чтобы не сглазить, но о них Вы обязательно услышите, в ближайшие месяца.
  Далее в течении получаса обговорили более подробно все детали, что необходимо передать в Москве, вопросы взаимодействия. Кучеров взял с Иванова обещание звонить хотя бы раз в месяц. К середине лета Иванов пообещал передать ещё одну партию артиллерийского вооружения Северному флоту.
  На там и расстались.
  Закрыв двери, уже лёжа в кровати Кучеров ещё раз прокрутил весь разговор с Ивановым, понимая, что завтра, с него не слезут все, начиная от Командующего, и кончая приезжими московскими представителями политического управления и представителями конторы Берии, которые так же прочно переехали в штаб флота, расширив своё отделение при штабе флота.
  10-го утром в штабе Северного флота прямо с утра забегали все. В первую очередь посыльные, за всеми заинтересованными лицами.
  Кучерову пришлось пересказывать некоторые моменты по нескольку раз. Но основную информацию, он не разглашал никому, сказав сразу, что она предназначена только для Верховного главнокомандующего, а дальше как он решит, больно уж информация, которой он владеет очень серьёзная и специфическая.
  Головко уже отдал указание о подготовке транспортного самолёта с сопровождением до самой Москвы.
  Все попытки сотрудников НКВД выяснить что-то по этому делу, Кучеров пресекал на корню, всего лишь одной фразой, - эта информация только для Верховного главнокомандующего и имеет гриф "Особой важности", а дальше как он, Верховный, посчитает нужным, доведёт до кого положено.
  До армейского комиссара 2-го ранга Рогова, Кучеров довёл до сведенья, что он поставил в известность начальника штаба "Базы-63", о том, что к ним прибыли с Москвы из главного политичного управления РККА и РККФ. Тот ответил пока отказом, мотивируя это тем, что у них на настоящий момент, слишком много других боевых задач. От недовольства, у того даже исказилось лицо, когда он это выслушал в кабинете Командующего флотом. Но тот всё же сумел удержать себя от каких-то комментариев по этому поводу, особенно когда начальник штаба СФ добавил, что договорился с начальником штаба "Базы-63" о том, что тот будет звонить ему хотя бы раз в месяц, а ближайший его звонок будет через 10 дней. От этого, больше всего возбудились в первую очередь представители политического управления, которые стали обсуждать что-то между собой.
  В более узком кругу Кучеров так же сообщил, командованию СФ об остановке здесь на севере, по сообщениям начальника штаба "Базы-63", а так же его предположения, что у немцев в ближайшее время может что-то получиться здесь на море, и то, что командование Базы принимает меры по их недопущению. А зная лично Иванова, Кучеров предположил, что у немцев ничего не получится.
  - Он сказал, что они готовят немцам какие-то сюрпризы, какие конкретно он не сказал, - добавил Кучеров в конце.
  Для сопровождения до Москвы и по Москве, НКВД выделило пять человек во главе с капитаном ГБ Филиным. Вопрос о приёме Верховным, должен будет решить народный комиссар ВМФ адмирал Кузнецов, да и по линии НКВД сообщение ушло в Москву.
  Стартовал транспортный самолёт с сопровождением в 14.00 10 мая. А назад прилетел 17 мая. Оставалось ещё несколько дней до звонка, но Кучеров сообщил Командующему флотом, что вся информация доведена до сведенья Верховного, с которым контр-адмирал Кучеров, к тому же имел ещё две беседы, раскрывать их содержание, он при всех кто был в кабинете, не стал. На тот момент по штабу забегали только сотрудники НКВД, которые развили бурную деятельность, особенно это стало заметно к 20 мая. К тому же начальника штаба взяли под круглосуточную охрану.
  - На период проведения операции, - высказался старший от НКВД, правда, какой операции, он не уточнил, - согласно приказа, товарища Берии. Это ему пришлось добавить, смотря на недовольное лицо армейского комиссара 2-го ранга Рогова, чтобы ни у кого не возникало дальнейших вопросов. А 20-го около кабинета начальника штаба СФ, был выставлен дополнительно пост из двух представителей НКВД во главе с лейтенантом, которым дано указание никого не пропускать в кабинет начальника штаба СФ, кроме его адъютанта, при необходимости.
  К 20-му мая был готовый для выхода эсминец "Урицкий", куда ему было нужно выходить, не знал пока и командир эсминца капитан-лейтенант Кручинин Виктор Васильевич. К тому же, рядом около штаба разместилась рота НКВД на трёх полуторках и одной легковой машины.
  Иванов позвонил рано утром в 08.05, уточнив у начальника штаба СФ Кучерова, как решился их вопрос.
  - Положительно, - ответил Кучеров, - на самом высоком уровне, Ваша просьба будет выполнена, ей уже занимаются те, кому положено. Дело осталось только за Вами.
  - Я Вас понял, - ответил Иванов, - то, о чём мы говорили находиться, на месте приёма Вами основного корабельного состава на берегу, там его видно, где это, Вы знаете не хуже меня.
  - Я Вас понял, - произнёс Кучеров, после чего добавил, - имел беседы с самим, он в первую очередь интересовался самой Базой, одной беседы было ему не достаточно, поэтому меня пригласили вторично, как только у последнего появилось окно в его работе. Вашему командованию после разговора дали карт-бланш на любые действия, которые Вы сочтёте правильными, главное чтобы Вы не останавливались в своей деятельности. И Вы оказались правы, нам хронически не хватаем корабельного состава для флота, поэтому это основная просьба от него на ближайшее время.
  - Я вас понял, - только и ответил Иванов.
  - Ну и конечно же к Вам конкретно на Базу рвутся из главного политического управления, - добавил Кучеров.
  - А в чём проблема, - Иванов думал не долго, - пусть берут любой колхоз, договариваются с райкомом и строят коммунизм, в отдельно взятом месте, предоставив результат через год, два. Тут же всё понятно, читай наших классиков и выполняй, а что не так?
  - Это Вы у них спросите, - ответил Кучеров, - может дать им трубку телефона?
  - А давайте, - немного подумав, произнёс Иванов, - пока есть несколько минут поговорю.
  Кучеров тут же через своего адъютанта вызвал армейского комиссара 2-го ранга Рогова, передав ему трубку телефона, - говорите это начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов, остался старшим на Базе.
   То как с ним начал говорить Рогов, у Кучерова вызвало внутреннюю усмешку, и тот его не разочаровал, по мере того как он говорил лицо политработника только вытягивалось, по всей видимости с ним так никто не разговаривал до этого момента.
  - У нас есть бумаги за подписью начальника главного политичного управления РККА, - начал говорить Рогов, но его прервали, по мере того как ему говорили, лицо последнего просто вытягивалось от удивления, он молча глотал слова, которые ему говорили по телефону.
  После разговора, он так же молча, положил трубку телефона и вышел из кабинета начальника штаба СФ.
  - Хоть кто-то их обломал, - мысленно про себя проговорил Кучеров и поспешил в кабинет Командующего СФ, где его уже ждали все заинтересованные лица.
  Его доклад не занял много времени, говорил он быстро и по существу. Уже через полчаса после окончания совещания на борт эсминца "Урицкий", стали подыматься бойцы роты НКВД во главе со своими командирами.
  Ещё через полчаса эсминец отдал швартовы и вышел из акватории порта Полярный и ушёл в сопровождении двух тральщиков в сторону Баренцево моря. Возвратился он через три с половиной дня, в сопровождении всё тех же тральщиков. У причала его отцепили бойцы всё той же роты НКВД, при этом выставив усиленные посты, через каждые пять метров.
  То, что всё прошло хорошо, было доложено Командующему СФ уже через полчаса, докладывали как представитель от НКВД, так и представитель от финансовой службы флота, который вышел так же в море на эсминце "Урицкий". Эти проблемы занимали меньшее внимание вице-адмирала Головко, на настоящий момент, его волновала пропажа из Полярного, нескольких военных корреспондентов, в том числе и старшего батальонного комиссара Кирилла Михайловича Симонова, уже известного по своим публикациям в газете "Известия", "Красная Звезда" и многих других изданий 21 мая 1942 года. Для их поиска были подняты все возможные силы как в самом Полярном, так и в его окрестностях. При всём том, никто из работников политичного управления, прибывших с Роговым, не пропал.
  Ясность внёс ещё один звонок Иванова Кучерову, тот сообщил, что Симонов и два его коллеги корреспондента находятся на территории самой "Базы-63" им разрешили передвигаться по всей территории Базы без ограничения, для их работы в качестве военных корреспондентов различных изданий, для сбора всей необходимой им информации. Это при том, что им предоставлено время в течении 10 дней, для их плодотворной работы на Базе именно как военных корреспондентов.
  Только тут и сам Кучеров, вздохнул с облегчением, что проблема рассосалась сама собой. О чём было доложено непосредственно Командующему СФ. Поиски пропавших корреспондентов, были прекращены.
  Олег Иванов пошёл на этот шаг, только после того как с причалов Базы ушли в море как подводная лодка "Таймень", так и сам учебный сторожевой корабль "Призрак", на борт которого загрузили ракеты соответствующих классов, а так же в ангар перешли два ударных морских вертолёта типа Ка-52К "Катран". На которые были сформированы экипажи, в том числе и обслуживающий персонал.
  На "Призрак" в качестве оператора перешёл и один из братьев Минаевых - Антон. И то, только после того, как ему позволили отстреляться из корабельной пушки и одной из пулемётных башен. Он так же выпустил по береговой цели и одну ракету. Его результаты так впечатлили капитан-лейтенанта Сергеева, что тот предложил ему место оператора корабельной артиллерии и зенитных средств. Обслуживать которые, было кому из краснофлотцев.
  Учебный сторожевой корабль "Призрак", вышел на обкатку своих систем, заодно и для проверки островов вблизи Базы, на предмет наличия немецких подводных лодок и кораблей снабжения.
  Тем временем военные корреспонденты взялись за дело, довольно основательно, беседуя как с гражданским населением городка, так и с военными, в том числе и на местах их роботы, стараясь побывать, где только можно. Особенно их впечатлил аэродром, два самолёта беспилотника, они так же буквально вцепились в брата Минаевой Валеру. Не обошли они стороной и курсового командира капитана Трусова, который остался на Базе. Доведя последнего до состояния бешенства. Все трое, конечно же, побывали в капсулах обучения, Иванов им разрешил побывать там три раза, в ночное время. Для них нашлись простенькие программы по обучению профессии "Журналистика", "Периодичные издания", "Выпуск газет и журналов", и "Фиксация военных преступлений, со стороны журналистов". Те в течении полдня обдумывали, всю ту информацию, которую им выдали, раскладывая её по полочкам в своей голове. А потом с новым рвением принялись за свою работу, стараясь охватить все сферы деятельности "Базы-63".
  Для них эти 10-ть дней пролетели незаметно, как признался сам К. Симонов, когда их везли назад в район города Полярного. Именно на этот момент Иванов оставил им время для беседы с собой. Конечно же, никого из руководства "Базы-63", кроме начальника штаба не было, у них нашлись неотложные дела именно на тот момент.
  Высадив военных корреспондентов около дороги в Полярный, до которой оставалось всего несколько километров, платформа на которой они прибыли ушла на Базу.
  
  Глава 30
  
  А мы вернёмся немного назад в двадцатые числа мая, когда 21-го из Рейкьявика вышел арктические конвой PQ-16 в составе 35 грузовых судов, под охраной 17 эскортных кораблей союзников, кроме того этот конвой до острова Медвежий прикрывала эскадра в составе 4-х крейсеров и 3 эсминцев. Этому конвою своё пристальное внимание было обеспечено со всех сторон. В первую очередь со стороны союзников, количеством кораблей охранения и составом эскадры прикрытия. Во вторую очередь командованием Северного флота - у берегов Норвегии были выставлены дозоры в составе пяти британских и трёх советских подводных лодок. Прорабатывались операции по нанесению дополнительных бомбовых ударов по немецким аэродромам в зонах действий советской авиации. Немцы, имея агентурные данные о выходе очередного конвоя тоже готовились к его проходу. В первую очередь готовилась авиация - торпедоносцы, бомбардировочная и штурмовая. Готовился и немецкий флот здесь на севере. В Нарвике под парами стоял "Адмирал Шеер", переведённый туда перед выходом конвоя PQ-16. К нему же примкнул там же ещё один "карманный линкор" "Лютцов" в сопровождении эсминца, танкера и торпедного катера. Подводники так же подготовились, - под этот конвой была образована волчья стая "Грейф" (нем. "Greif" - хищная птица) в составе 5 подводных лодок U-209 (капитан-лейтенант Генрих Бродда), U-436 (корветтен-капитан Гюнтер Зайбике), U-586 (капитан-лейтенант Дитрих фон дер Эш), U-591 (капитан-лейтенант Ханс-Юрген Цецше), U-703 (капитан-лейтенант Хайнц Бильфельд). Начало работы, которой, определили ещё с 14 мая по конец месяца.
  Ну и к этому событию готовилась и "База-63". В этот раз Иванов планировал нанесение основного удара с воздуха с помощью БПЛА "Стилет" и "Дага". Которые должны были висеть в воздухе над конвоем попеременно, имея на своём борту только ракеты класса "воздух-воздух", притом иметь полный их комплект - 8 ракет каждый. Этого вполне хватало, чтобы одним БПЛА предотвратить атаку со стороны немецкой авиации. К тому же в районе прохождения конвоя будет действовать и подводная лодка "Таймень" на неё передавали данные, по нахождению не только кораблей конвоя, но и подводных лодок волчьей стаи "Грейф".
  До 25 мая погода сопутствовала конвою, а уже к 25-му числу над конвоем, чуть в стороне завис первым стартовавший "Стилет". Как только на радарах появился первый немецкий высотный самолёт разведчик "Кондор", в его сторону тут же устремился "Стилет", а с расстояния 25 километров на сближении была выпущена ракета класса "воздух-воздух". Противопоставить ракете тот ничего не смог, вниз посыпались обломки самолёта с большой высоты, всё, что успел передать тот - это только что он засёк корабли конвоя и всё. Ни место обнаружения, ни количество, ни направление движения, - НИ-ЧЕ-ГО. К послеобеденному времени его пытался заменить другой разведчик "летающий башмак" BV.138, который находился на высоте чуть более 4300 метров. Он вообще не понял, что его убивают сверху, когда в него попала ракета с "Стилета", но при всём при этом, тот успел передать место нахождения арктического конвоя.
  На такую маленькую несуразность, как пропажа сразу же двух самолётов-разведчиков, поначалу немецкое авиационное командование не обратило внимание, а потом было уже поздно.
  После сообщения о нахождении арктического конвоя в Норвегии с аэродрома Банака стартовала группа немецких торпедоносцев в количестве 19 самолётов "Хейнкель-111". Практически в тот же момент, с аэродрома "Базы-63" стартовал БПЛА "Дага", имеющий на своём борту восемь ракет класса "воздух-воздух".
  Подлёт группы из 19 торпедоносцев был замечен оператором "Стилета" ещё на подлёте на расстоянии 200 километров. Атаковать эту группу после незначительного обсуждения решили, догоняя сзади и начинать с последних самолётов-торпедоносцев. Валера Минаев выполнил первый выстрел просто виртуозно, попав ракетой в самолёт командира звена, от взрыва самолёта произошла детонация торпеды, оставшиеся два самолёта звена, начали торопливо разворачиваться, сбрасывая свой груз торпед, для облегчения самолётов. По всей видимости, получив от обломков самолёта командира повреждения.
  - Три в минус, - прокомментировал попадание Иванов, который находился рядом с пилотами и оператором Валерой Минаевым, тот работал одновременно за двух операторов. Сзади одобрительно загудели инженеры и техники, которые обслуживали БПЛА, им разрешили пока не прилетел "Стилет" посмотреть на атаки в режиме реального времени.
  Пуск четвёртой ракеты прошёл так же буднично её Валера Минаев так же нацелил в следующего командира звена. Немецкие лётчики, к моменту пуска ракеты поняли, что их убивают, но пока не поняли как. Поэтому для большей безопасности увеличили расстояния между собой. Это спасло два других самолёта звена. От взрыва вниз посыпался только самолёт командира звена.
  - И так не плохо, - продолжал комментировать Иванов, - пока счёт 2-0 в нашу пользу.
  Немецкие пилоты стали нервничать через шесть минут, когда с неизбежностью в две минуты стали взрываться самолёты от попаданий ракет. То, что смерть приходит с воздуха, они уже поняли, но вот незадача, никого на близком, визуальном расстоянии от самолётов они не видели. На тот момент "Стилет" находился сзади и выше на высоте более 12000 метров, расстояние от него до группы самолётов было примерно 10 километров.
  Наконец пришёл тот момент, когда "Стилет" выпустил все свои ракеты, сбить удалось шесть торпедоносцев, ещё три по каким-то причинам ушли назад, сбросив свой груз торпед. "Стилет" же лёг на курс, на аэродром Базы, оставив нервировать немецких пилотов, относительно того, почему прекратился обстрел. Уж не потому ли, что наконец-то появился арктический конвой - их цель.
  Как только на радарах появились десять самолётов, на перехват неприятеля, как и в наше время "Эмпайер Лоуренс" запустил с катапульты "Харрикейн" офицера А.Д.Хэйя. Несколько торпедоносцев атакованные одиноким английским истребителем, были вынуждены отвернуть с курса атаки. Два "Хейнкеля" были серьёзно повреждены, один из которых не дотянул до аэродрома. Но на этом успехи и были закончены. Огонь ПВО конвоя случайно "зацепил" и "Харрикейн". Раненого пилота удалось спасти.
  Именно таким оказался итог первого налёта на арктический конвой PQ-16. Немцы, не останавливаясь на достигнутом, через несколько часов повторили налёт с помощью бомбардировщиков Ju 88. К тому моменту над конвоем уже находился БПЛА "Дага" с полным комплектом ракет. В этот раз учитывая, что налёт совершали бомбардировщики "Юнкерс" было принято решение атаковать их непосредственно над конвоем и на подходе к нему.
  В этот раз, как и в нашей истории, немцы добились успехов при атаке. Их бомбами были повреждены корвет "Хайдерабад" и транспорт "Карлтон". Последнему пришлось уйти назад на ремонт в сопровождении всё того же траулера "Нотен Спрей" в Исландию. А вот в конце атаки на конвой немецкие пилоты обнаружили, что их стало на шесть машин меньше, кто и когда их сбил, они не заметили.
  Ближе к вечеру бомбардировщики Ju 88 налёт повторили. Но конвой закрылся мощным огневым заслоном, в котором было сбито четыре самолёта (два из них помог сбить "Дага", после чего он ушёл на Базу).
  Только вечером немецкое авиационное командование смогло подвести итог работы за день. И тут пришёл ужас понимания. За один день было потеряно два самолёта-разведчика, в том числе один высотный. Восемь торпедоносцев и десять бомбардировщиков, ещё несколько машин нуждались в длительном ремонте. И это только первый день работы авиации!!! А работать авиации планировалось не один-два дня, а по более.
  Но тут справедливости ради стоит заметить, что пострадала не только авиация немцев, но и слегка не повезло подводному флоту кригсмарине, в конце дня 25-го под раздачу "Тайменя" попала подводная лодка U-703 под командованием капитан-лейтенанта Хайнца Бильфельда. Потеря этой подводной лодки, повернула слегка ход истории.
  В нашей истории именно эта подводная лодка U-703 уже на следующий день 26-го мая, единственная из волчьей стаи достигла успеха. Было выпущено две торпеды, первая попала в район машинного отделения и не была такой фатальной для парохода. А вот вторая торпеда, выпушенная этой лодкой, попала в американский пароход "Сирос" (6191 брт.) прямо в люк No 2 груженный толуолом, боеприпасы которой после попадания взорвались, тот за доли секунды превратился в сноп огня высотой более 200 метров. Корабль разломился на две части и затонул в течении 80 секунд.
  Это "захватывающее" зрелище так "впечатлило" адмирала Барроу, который, под впечатлением этого поспешил увести эскадру прикрытия на усиление встречного QP-12-го конвоя, что было расценено американскими и русскими как бегство. Зато действия оставшихся кораблей ближнего эскорта были выше всяких похвал. Они действовали настолько энергично, что до самого прихода конвоя в советские порты ни одна лодка не смогла приблизиться к транспортам на удобный для стрельбы рубеж. Так было в нашей истории.
  Здесь же история развивалась несколько по другому сценарию. Сцену гибели американского парохода "Сирос" примерно в 200 милях к юго-западу от острова Медвежий, адмирал Барроу не видел, поэтому продолжал спокойно сопровождать конвой PQ-16 в порты советского союза.
  В этот день, 26-го не было ни какого комбинированного удара. Был банальный налёт бомбардировочной авиации немцев. При котором, они потеряли ещё девять самолётов-бомбардировщиков (восемь из которых "помог" сбить БПЛА "Стилет").
  Но самым интересным, как и в наше время стало, конечно же, 27-е мая.
  Немцы попытались задавить массированными атаками, которые начались, как и в наше время, начиная с 04.20 утра и последний налёт состоялся, как и у нас 22.30, в этих налётах участвовало 101 бомбардировщик Ju 88 и всего лишь 7 торпедоносцев "Хейнкель-111".
  Подведение итогов налётов этого дня на арктический конвой немцев не обрадовал. За только этот день они потеряли 37 самолётов, в том числе и два высотных самолёта-разведчика "Кондор". В основном отличились наши БПЛА, но и на ПВО конвоя пришлись сбитые самолёты.
  Непосредственно сам арктический конвой PQ-16 27-го потерял всего три транспорта. Это уже известные в нашем времени "Сити оф Джольит" (6167 брт ), "Эмпайер Перселл" (7049 брт ), "Аламар" (5689 брт ).
  Но уже непосредственно с 27-го ситуация стала меняться, это было связано с тем, что на Кольский полуостров из резерва Ставки была перекинута 36 дивизия дальних бомбардировщиков Дб-3ф (по решению И. Сталина переименованных в Ил-4). Самолёты этой дивизии а также авиация Северного флота и 14 армии Карельского фронта в течении 27-28 мая десятки раз вылетали на бомбардировку аэродромов в Банаке, Киркенесе, Луостари. А 28-го к эскорту конвоя присоединились три советских эсминца ("Грозный", "Сокрушительный", "Куйбышев") и пять британских тральщиков вышедших из Ваенги. Что значительно усилило зенитную артиллерию ПВО конвоя.
  Столь ужасающие потери в авиации, заставили сделать паузу в налётах до 30 мая. А вот к налётам 30-го советское командование сумело подготовиться основательно, закрыв транспорты конвоя 80 самолётами "Петляковых", "Харрикейнов", "Томагавков". Да и тут надо сказать по правде, что уже 30-го немецкие лётчики не так рвались к конвою как в предыдущие дни, значительные потери именно в авиации этому наглядно поспособствовали.
  К тому же непонятно почему, но 30-го мая были подняты в воздух одновременно два БПЛА, которые поначалу нарезали круги высоко в небе на своих 12000 метрах. Команду на вмешательство они получили только раз, при том действовали одновременно.
  На вопрос, - почему так?
  Иванов ответил, пробурчав в сторону, - зато наших сегодня никого не сбили.
  После чего промолчав, добавил фразу, которую никто из окружающих не понял, - хорошие люди, пусть живут.
  Тут надо немного остановиться и посмотреть, как это было в наше время. Многие могут сказать, что всё нормально, потери незначительные. Да, именно в этот день погибло всего три наших лётчика. "Харрикейн" лейтенанта Панова, "Томагавк" подполковника Б. Сафонова. Помимо них, разбился при взлёте с аэродрома "Р-40" лейтенанта Максимова.
  А вот именно с потерей двух наших лётчиков был категорично не согласен начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов, для чего и предпринял такие меры.
  Как только транспорты конвоя PQ-16 добрались до северных портов Советского союза, была отозвана подводная лодка "Таймень", а так же вернулся на "Базу-63" и учебный сторожевой корабль "Призрак".
  Восторгу Виктории Минаевой, не было предела, она практически каждый день смогла подыматься в воздух на вертолёте. Совершенствуя свои навыки, в том числе и полёты в паре, а так же их действия при атаке кораблей, объектов на земле, и пока действия при атаках и обороне в воздухе, особенно при защите своего сторожевого корабля. Экипажам вертолётов настолько пришлись по душе эти машины, что они просто влюбились в них, в их совершенство и огневую мощь, которую они в состоянии если придётся воевать по настоящему.
  Военные корреспонденты во главе с К. Симонов, сразу же по прибытию в Полярный, тут же развили бурную деятельность, отправляя статьи, очерки и целые серии репортажей о посещении "полярного военного объекта" Северного флота, на котором уже было построено коммунистическое общество. Только после этого за них всерьёз взялись не только политработники всех уровней, но и представители НКВД. Они "попросили" умерить пыл в написании статей на данную тематику, при этом стали ссылаться на то, что данный опыт построения надо ещё исследовать и приспособить в масштабе всего Союза. При этом напомнили "работникам пера", что в настоящий момент идёт война, тяжёлая и бескомпромиссная. А вот немного позже, после боевых действий, они обязательно вернуться к этой теме. Вопрос то важный.
  Обучение же последних, по всей видимости, не прошло бесследно, вся полученная системная информация была разложена по полочкам в головах каждого из них. Качество написания статей у них значительно улучшилось, а буквально через полгода, если в газетах появлялась статья за их подписью, особенно с подписью "К. Симонов" то газеты разбирались практически мгновенно. Тематика, то, как последние, преподносили свой материал, всегда находили отклик в сердцах тех, кто читал эти статьи. А их статьи на тему зверств фашистских палачей, стали любимыми у политработников всех уровней, особенно при проведении всевозможных политинформаций. Те просто их коллекционировали, аккуратно вырезая и тщательно сортируя, по одним им понятным критериям.
  Вместе с тем, отношение к прохождению арктического конвоя PQ-16, практически без потерь, - ну не считать же за потери потопление трёх транспортов конвоя, было не однозначным. Все, конечно же помнили высказывания премьер-министра Великобритании У. Черчилля, который перед отправкой этого конвоя заявил, что было бы полезно, если бы прошли хотя бы 50 процентов. А тут приход практически целого арктического конвоя.
  В первую очередь радовались, конечно же, принимающая сторона. Советский Союз. Почему? А Вы уважаемый читатель, просто посмотрите, что привёз арктический конвой PQ-16 в наше время и даже с теми потерями, которые он понёс. 16-й конвой доставил в Советский Союз 321 танк, 124 самолёта, 2507 автомобилей и другие грузы. И всё это в 1942 году весной, перед летом. И этими ресурсами в полной мере воспользовалось Советское правительство. И именно за этим вооружением и материалами охотились германские подводные лодки и самолёты. Именно поэтому движение встречного конвоя QP-12, трюмы которого были практически пусты, прошло относительно благополучно. Конвой вышел 21 мая и через восемь дней прибыл в Исландию. Два транспорта конвоя не способные держать скорость остальных кораблей, вынуждены были возвратиться в Мурманск.
  Кстати здесь надо добавить, что вместе с отправленными на дно реальными транспортами 16-го конвоя в наше время, на дно ушло 147 танков, 77 самолётов, 770 автомобилей и многих других грузов. В нашей же реальности многое из этого благополучно прибыло по назначению в порты Советского Союза.
  Разбирая проводку 16-го конвоя, адмирал Д. Тови был поражён тем, что при такой интенсивности атак, с крейсерской поддержкой, конвой потерял всего лишь три транспорта. Хотя при этом понимал, что именно эскадра прикрытия своим мощным ПВО, способствовала прикрытию конвоя.
  При более мощной системе ПВО конвоя, как указал в конкретных рекомендациях коммодор Онслоу (коммодор конвоя), потери можно было ещё уменьшить. Во многом его рекомендации были приняты во внимание при проводке следующих несколько конвоев.
  Немцы так же осмысливали, что же произошло при атаках конвоя PQ-16, то, что всё пошло не по их сценариям, им уже было понятно. Чудовищные потери в авиации, как самолётов, так и лётного состава, не можно было объяснить ни чем. Тем более что на последних вылетах на бомбардировку конвоя, появились первые лётчики, которые отказывались лететь, мотивируя это просто громадными потерями, среди их сослуживцев.
  Но, тем не менее, за основной постулат своей недоработки они приняли тот момент, что не выпустили в море крупные корабли, для перехвата конвоя.
  Бои на арктических коммуникациях с каждым месяцем войны приобретали, всё более ожесточённый характер, явно приближаясь к своей кульминации. Каждая новая атака на конвой осуществлялась с применением нового оружия и тактики. "Топмачтовое" бомбометание заменили удары торпедоносцев, а затем комбинированные налёты. "Волчьи стаи" пришли на смену атакам одиночных подводных лодок. И наконец, средние военные корабли, можно заменить на более крупные, а соответственно лучше вооружённые и лучше забронированные.
  Трудно представить ситуацию, как к ударам самолётов и подводных лодок, как это было при проводке конвоя PQ-16, добавить удары группы тяжёлых военных кораблей.
  Именно это и предполагало сделать германское морское командование во время проводке очередной пары конвоев PQ-17/QP-13.
  Был и ещё один момент, почему немецкое морское командование не решилось на выпуск тяжёлых кораблей, на перехват конвоя PQ-16, он, правда, оказался самый банальный - плохое положение с топливом в Норвегии именно на весенний период 1942 года. Правда, оно значительно улучшилось уже к июню, т.е. к началу лета 1942 года.
  
  Глава 31
  
  К 1 июню 1942 года работа "Базы-63" перешла в свой повседневный режим. Куранты учились, как впрочем, и экипажи "Тайменя" и "Призрака", которые находились здесь же на Базе.
  Единственны посвящённые, и знающие дальнейшие события Иванов и Роспа, собрались у последнего в комнате отдыха.
  - Ну что тебе неймётся? - вопрошал своего друга Роспа, - ты, что, хочешь исправить историю?
  - Нет - замотал головой Олег Иванов, - изменить историю мне не потянуть, а вот слегка подправить, можно.
  Тут он задумался на несколько минут, его друг ему не мешал и даже сделал ему крепкого кофе с сахаром и сливками, терпеливо ожидая, когда последний закончит думать.
  Наконец Иванов отошёл от своих мыслей и сфокусировался на Роспе.
  - Послушай Гена, а чем ты сейчас занят? - задал он вопрос Роспе.
  Тот лишь слабо махнул правой рукой, произнёс, - да так по мелочи ....
  - Вот ты-то мне и нужен, - ткнул в Роспу рукой Иванов, - и это как раз работа по твоему профилю.
  - Чё надо-то? - не ожидавший такого пассажа от своего друга, произнёс Роспа, у которого на настоящий момент, интересной работы как таковой не было, только текучка.
   - Смотри, - Иванов пододвинул к себе листок бумаги, схватив обычный карандаш начал делать набросок рисунка, при этом давая свои пояснения, - мне надо, чтобы ты сделал, небольшой устойчивый военный корабль, больше большого катера, значительно меньше крейсера, но чтобы он был по мощности на уровне примерно линкора.
  - С дуба упал, да ещё головой сильно приложился, - тут же высказал свою мысль Роспа, смотря на друга, - где это ты видел недокрейсерок с мощностью линкора?
  - Ты мне его сделаешь, - проговорил Иванов, разворачивая свой листок к другу.
  - Ну, давай посмотрим, что там курица лапкой изобразила, - лицо Геннадия Роспы выражало само сомнение, в том, что предложил его друг.
  Но уже через десять минут, когда Иванов объяснил свою задумку, резко изменил своё мнение, схватив бумагу, он внимательно посмотрел на рисунок, после чего закрыл глаза.
  С закрытыми глазами он, Роспа просидел минут десять.
  - Уже просчитывает все варианты и размеры, - подумал Иванов, не забывая попивать кофе из своей кружке.
  Возможно уважаемый читатель, тоже не согласится, что, дескать, нельзя объять необъятное, что нельзя иметь недокрейсерок с мощностью залпа линкора. А вот и нет, можно, если это будет первым ракетным кораблём. Да, Вы не ошиблись, Иванов, предложил Роспе спроектировать и расположить на корабле только системы залпового огня, более известные во время ВОВ под именем реактивной артиллерией. На то время, активно применялись боевые машины реактивной артиллерии БМ-13-16, уже известные под народным прозвищем "Катюша". Боевая машина БМ-13 имела 16 направляющих для пуска 132 мм. снарядов, каждый весом 42 килограмма с дальностью полёта 8 470 метров. Естественно отечественная мобильная многозарядная реактивная система залпового огня (РСЗО) включала в себя реактивные снаряды, пусковые установки (ПУ), приборы управления стрельбой и транспортные средства. Само собой, все вышеперечисленное прекрасно располагалось на такой платформе как корабль, да ещё с приставкой военный, небольшой.
  Гена открыл глаза, посмотрел на Иванова, потом произнёс, - сделаю по простой схеме, срок две-три недели. Можешь идти, сейчас только мне мешаешь.
  - Ну, нет, - тут же высказался Иванов, - давай сначала пройдёмся по основным параметрам корабля. Только потом я уйду.
  - Длинна корабля метров 60, ширина до шести, осадка несколько метров, скорость до 30 узлов, экипаж от 50 до 80 человек, - перечислял Роспа, - спереди две двойные установки и сзади три двойные, запас снарядов на три зарядки, плюс на направляющих. Зенитное прикрытие - две пушки ЗУ-23-2 и четыре крупнокалиберных пулемёта, как-то так.
  - То есть можно будет одновременно ударить 160 снарядами? - тут же переспросил Иванов.
  - Ты правильно понял, - кивнул головой Роспа, - перезарядка за счёт подачи снарядов снизу из-под палубы, на носу два подъёмника, на корме четыре.
  - Пойдёт, - вынес вердикт Иванов, - работай. После чего направился на выход из помещения отдыха Роспы.
  Роспе идти никуда не надо было, он и так был на рабочем месте и уже усиленно работал, а его помощники на верфи уже начали свои движения, получая указания по разметке нового корабля, его параметрам.
  Иванов, пока шёл к себе всё прокручивал вариант, как же выкрутить победу у немцев, при проводке следующего конвоя PQ-17? Он прекрасно знал, что этот конвой немцы в нашей истории просто разгромили, а как иначе смотреть на то, что из 35 транспортов 22 были потоплены?
  Самым простым и в тоже время действенным способом, было плановое уничтожение немецкой авиации, на всех аэродромах Северной Норвегии - Киркенес (Хебугтен), Банак (Лаксельвен) и Луостари. А потом серьёзно взяться за морское движение на участке между портами Киркенес-Лиинахамари. Особенно к началу выхода конвоя PQ-17. Так чтобы немцам точно стало не до конвоя. Хотя пусть пытаются перехватить его с помощью своих крупных кораблей, но без поддержки авиации.
  Все эти мысли приходили в голову начальника штаба "Базы-63" Иванова пока он шёл к себе, но немного не дошёл. Перед самым кабинетом его перехватила Александра Волошина и просто потащила в парк, сказав при этом, что надо и отдыхать иногда от войны и работы.
   - Вот со 2-го и начнём, кошмарить аэродромы - решил про себя Иванов, давая себя увести Волошиной.
  Уже 2-го мая с утра на подземном аэродром был срочно вызван весь обслуживающий персонал. Им была поставлена задача на подготовку двух БПЛА к вылету на вечер. Снаряжение ракетами стандартное четыре и два. Четыре ракеты класса "воздух-земля" и две класса "воздух-воздух", терять по-глупому столь ценные аппараты никто не хотел.
  - Задача? - коротко спросила Виктория Минаева, которая вместе с братьями примчалась на аэродром, как впрочем, и Олег Клименко, и ещё несколько курсантов, которые решили обратить свой взор на авиацию.
  - Аэродром Банак, - так же коротко ответил Иванов, - нужно снести там всё к чёртовой матери. Даже если придётся делать несколько заходов.
  - Задача ясна, - ответила Минаева, повернувшись к остальным двум пилотам, сказала, - за мной, будем учиться прокладывать курс самостоятельно, ещё есть время до вылета.
  Вот спорить с Минаевой никто не стал, те добросовестно отправились работать над маршрутом выдвижения до аэродрома Банак.
  А вот Антон и Валера Минаевы, не стали тратить время на разговоры, а мгновенно переодевшись в свои рабочие комбинезоны, сразу же включились в процесс подготовки БПЛА к полётам. К тому моменту со складов начали подвозить не только ракеты для установки на пилоны, но и подтащили ёмкость с топливом, для дозаправки БПЛА.
  Старт одного за другим БПЛА состоялся в 16.00 2-го июня. Сначала "Стилет", а за ним и "Дага" оторвались от поверхности аэродрома, и ушли в открывшееся окно, постепенно набирая высоту и ложась на курс, выводящий их на непосредственно на аэродром Банак. Лидером как всегда шёл "Стилет", за ним отстав метров на 400, шёл "Дага". Через несколько часов оба БПЛА уже шли на высоте 12000 метров. К тому моменту оба брата Минаевы заняли свои места за пультами операторов. Валера сидел за оператора "Стилета", а его брат на месте оператора "Дага". Подлётное время до самого аэродрома было несколько часов неторопливого лёта на крейсерской скорости БПЛА.
  К тому моменту Иванов успел переговорить с Дегоровым и Песецким. Им же он сообщил о своей задумке по постройке корабля малой тоннажности, а точнее ракетного "крейсера", ну очень маленького. Те просто сказали одно слово, - действуй. И всё. Но потом сказали, что всё же подойдут, посмотрят на налёт, на аэродром Банак.
  Уже над аэродромом Банак, было сделано три круга, чтобы более подробно рассмотреть, что там происходит. Увиденное, понравилось всем кто был рядом с операторами. На больших мониторах, отображалось, что на самом аэродроме находилось около 60 самолётов различных классов, в том числе и несколько самолётов-разведчиков, расположенных отдельно. Были и торпедоносцы, и просто бомбардировщики, а так же несколько звеньев пикировщиков, истребители. На втором заходе определили места хранения ГСМ, бомбовые хранилища, места размещения лётчиков, зенитные средства прикрытия аэродрома, и многие другие объекты инфраструктуры в том числе и узел связи при аэродроме.
  - Это мы хорошо зашли, - увидев эту картинку, проговорил Песецкий, который, подошёл буквально за несколько минут как БПЛА стали кружить над аэродромом.
  - Коронное выражение, надо запомнить, - подумал Иванов. В это время экипажи БПЛА наперебой предлагали свои варианты атаки на аэродром, которые слушал командный состав Базы. При этом два экипажа сходились на том, что начинать надо с самолётов-разведчиков, а вот дальше мнения расходились.
  В первую очередь ждали, что скажет Иванов. А тот уже просчитал, что одного налёта не хватит, придётся делать ещё один заход на аэродром, а то и два, чтобы вынести всю инфраструктуру вместе с парком самолётов.
  - Значит так, - выдал свою версию Иванов, - конечно в первую очередь самолёты-разведчики и барак для лётчиков, потом казармы обслуживающего персонала, ГСМ и склад бомб, и всё остальное по списку.
  Дегоров и Песецкий только кивали головами, при этом улыбаясь, понимая, что Иванову уже подсказывать ничего не надо.
  - Ну что, ПОЕХАЛИ, - произнёс Иванов, давая отмашку на атаку аэродрома...
  3-го июня утром в 10.00, к кабинет Командующего Северным флотом, где заседал Военный совет СФ, стремительно и без доклада зашёл генерал-майор авиации Кузнецов.
  Его слова, - товарищ Командующий у меня срочное сообщение. Притянули к нему внимание всех находящихся в кабинете.
  - Говорите Александр Алексеевич, - проговорил Головко, обернувшись к нему. Он, по своей укоренившийся привычке, ходил по кабинету, так ему было лучше думать.
  - Сегодня утром, пять самолётов 36 дивизии дальних бомбардировщиков хотели нанести бомбовый удар по аэродрому Банак, но перенесли свой удар на аэродром Луостари. По их сообщениям аэродром Банак лежит в руинах, там даже частично подавлены зенитная артиллерия прикрытия аэродрома. Я направил туда разведчик для более, детальней съёмки. Не успел я выйти из своего кабинета, для доклада Вам, как поступил ещё один звонок, аэродром Луостари, так же весь выведен из строя, там нет ни одного целого самолёта, вся инфраструктура аэродрома полностью уничтожена. Думаю, и туда стоит направить ещё одного разведчика для съёмок.
  - Вот это хорошая новость, - проговорил дивизионный комиссар Николаев Александр Андреевич. Он прекрасно помнил, какой моторесурс оставался у 36 дивизии дальних бомбардировщиков, и понимал, что такой удар по аэродромам немцев здесь на севере Норвегии, это им колоссальное подспорье.
  Как только Головко посмотрел на Кучерова, тот пожал плечами и произнёс, - "База-63", больше некому, только те могут провернуть такое, за столь короткий срок.
  - А аэродром Киркенеса - Хебугтен? - тут же спросил член Военного совета Северного флота бригадный комиссар Старостин Максим Иванович. Его так же "волновали" постоянные налёты на Мурманск и порт, которые и так уже лежали практически все в руинах.
  - Пока не знаю, - пожал плечами генерал-майор авиации Кузнецов, - тут бы отснять хотя бы эти два аэродрома, а потом за Хебугтен думать. У нас тоже разведчиков не так много.
  Ходивший по кабинету Головко, остановился, повернулся к своему начальнику штаба контр-адмиралу Кучерову и спросил, - когда Иванов последний раз выходил на связь?
  - Ещё в мае месяце, - тут же ответил Кучеров, хотя он прекрасно знал, что об этом знает и Головко, только вчера вечером они говорили с ним об этом.
  Кстати, за последние полмесяца Командующему СФ дважды звонил сам Верховный, он коротко проинформировал Командующего флотом о положении дел с закупкой лёгких крейсеров. Удалось-таки перекупить у США два однотипных лёгких крейсера, которые как раз к июню 1942 года, вводились в эксплуатацию, переплатив в полтора раза больше, чем требовалось за каждый, золотом. Союзники согласились "уступить" за такую чисто символичную цену "два плюс один", два новейших лёгких крейсера типа "Cleveland" - головной из этой серии CL-55 "Cleveland" и CL-56 "Columbia". Именно на этом Военном совете СФ, как раз решался вопрос о формировании их экипажей, для перегона сюда на Север в Мурманск, заодно усилив один из арктических конвоев, с которыми они и придут.
  Как видно из этих звонков, к вопросу договорённостей Верховный главнокомандующий отнёсся очень и очень серьёзно, в первую очередь, выполняя свои обязательства. А с другой стороны конечно, три с половинной тонны золота на дороге не валяются, тем более, что страна ведёт войну с фашисткой Германией. Именно на эти тонны были закуплены большие запасы вооружений, техники и много, много другого имущества и продовольствия столь необходимого именно сейчас летом 1942 года.
  - Обещал звонить раз в месяц? - утвердительно спросил утвердительно Головко, возвращая Кучерова к предмету их разговора и отвлекая от раздумий.
  - Так точно, - утвердительно проговорил Кучеров, - обещал звонить раз в месяц, ещё не звонил, месяц не прошёл.
  - Тогда Вы Александр Алексеевич, как будет возможность, всё же пошлите высотный самолёт-разведчик в Киркенес, - проговорил Головко, на что стоящий у двери Кузнецов ответил, - Есть. Разрешите идти?
  - Идите, - отпустил подчинённого Головко, - а мы товарищи продолжим по комплектации экипажей двух лёгких крейсеров, это сейчас приоритетная задача, которую поставила перед нами ставка Верховного главнокомандующего.
  - Что там задумали в Москве, чтобы отжать крейсера, я не знаю, - думал об этом положении Кучеров, - но нам с Головко, уже сейчас надо подбирать своих толковых командиров. Задача то, стоит архиважная, - доставить к осени сюда на север два лёгких крейсера к тому же без потерь. Поэтому с кандидатурами на должность командиров крейсеров определились довольно быстро, ни у кого из членов Военного совета СФ они не вызвали отторжения. Кандидатуры старпомов и их заместителей тоже прошли быстро - и их уже тоже обсуждали. А остальной командный состав крейсеров принимали списками, уж слишком большой был экипаж этих кораблей. Кстати свои предложения уже подали и начальник авиации, начальник артиллерии и начальник ПВО. Им уже сообщили, что в составе экипажа есть своя авиагруппа, четыре-шесть самолётов, при условии размещения двух самолётов на катапультах, две катапульты.
  А уже 4-го июня выяснилось, что и по аэродрому Хебугтен был нанесён удар с воздуха, к тому же практически в дневное время. Педантичные немцы учли предыдущий ночной налёт, но они и в кошмарном сне не могли представить, что следующий налёт на их аэродром будет в дневное время, к тому же когда ещё ли интенсивные полёты.
  Потери были не столь значительные как раньше. Самолётный парк стоял на некотором удалении друг от друга, но инфраструктуру придётся восстанавливать по-новому. Первым же ударом были уничтожены готовые к взлёту самолёты, потом штаб авиасоединения, а за ним склады ГСМ и хранилище авиабомб.
  Стрельба немцев из всех зенитных средств ПВО, не принесла никакого результата. Ни один снаряд, и тем более маломощный патрон, на такую высоту не долетал, и тем более в прямом смысле в такую "заоблачную" высь как 12000 метров.
  После таких наездов на северные аэродромы немцев в Норвегии, Иванов решил вделать перерыв, готовя другой "сюрприз" немцам.
  Хотя если придерживаться нашей реальности, именно начиная с мая месяца 1942 года, после прибытия 36 дивизии дальних бомбардировщиков, налёты на немецкие аэродромы значительно усилились. Притом эти усилия шли не только по линии Северного флота, в разрезе прохождения арктических конвоев, но и посильную помощь оказывало ВВС 14 армии Карельского фронта, а во многих случаях эти действия были совместные. Направлены они были в первую очередь на то, чтобы вырвать лидерство в захвате контроля над небом Заполярья, до начала лета 1942 года, оно оставалось за авиацией Германии.
  Кстати после 5-го июня наступило затишье и в налётах авиации с Советской стороны. Как оказалось этому способствовало два момента. Первый из которых, это, конечно же, отвратительная погода в данном регионе в плане полётов, ну а во-вторых как я уже отмечал выше плохое состояние наших ВВС с их износом моторесурсов, и неимением замены, и чрезмерные потери, как лётного состава, так и самих самолётов. В качестве примера тут можно привести только то, что на 6 июня 1942 года, в ВВС 14 армии в исправном состоянии осталось всего 2 самолёта Пе-2.
  Тайм аут длился до 14-го июня. Для примера как летала наша авиация, конкретно приведу два дня - 14-е и 17-е июня 1942 года.
  14 июня шесть Пе-2 в сопровождении 8 "Р-40" из 20-го ГИАП нанесли очередной визит на аэродром Луостари. Над целью одна "пешка" была сбита зенитками и совершила посадку в районе Зимней Мотовки; экипаж остался цел. Еще один бомбардировщик немцы сбили в воздушном бою - его стрелок, сержант Киселев, погиб в воздухе, остальные при вынужденной посадке у той же Зимней Мотовки не пострадали. При этом истребители прикрытия никаких боев с противником не вели! Два сбитых "мессершмитта" заявили стрелки бомбардировщиков. Еще ночью на Киркенес вылетала тройка ДБ-3 - из ее состава противник смог подбить один самолет, который добила советская зенитная артиллерия. Бомбардировщик смог приводниться в Кольском заливе и его экипаж не пострадал.
   16 июня разведывательный "Р-40" ничего не нашел на аэродроме Луостари, и тем не менее, на следующий день 17-го в 04.43 три СБ и столько же ДБ-3 сбросили на него 12 ФАБ-100, 6 ФАБ-50, 4 ЗАБ-50, 168 ЗАБ-1 и 6 РРАБ-2 с высоты 5800 м. Как всегда, летчики докладывали о пожарах, также было заявлено уничтожение 5 и повреждение 4 самолетов врага.
  В этот раз на самом деле были достигнуты неплохие результаты. Пара самолетов из III./JG 5 была серьезно повреждена: Bf.109F-2 No3228 (или 3229) на 40%, а Bf.109E-7 No0688 - на 80%, то есть, по сути дела, уничтожен - после 60% немецкие самолеты в строй не возвращались.
  Вот приблизительно так происходили события в воздухе Заполярья в период июня 1942 года, можно конечно рассмотреть этот вопрос более подробно, но это не тема нашей книги и в этом случае мы бы ушли несколько в сторону от нашего повествования.
  Сейчас меня более всего интересует то положение, которое сложилось в Баренцевом море, а точнее на участке между портами Киркенес-Лиинахамари. За весенние месяца, а так же начало лета никаких активных действий со стороны Северного флота в этом направлении не было, за исключением, конечно же, ударов авиацией. И то тут можно сказать, не очень эффективных, так как в основном они наносились высотные, то есть с высоты 3500 - 5500 и более метров.
  Как же здесь складывалась обстановка в период, начиная с июня месяца 1942 года?
  В первую очередь здесь хотелось бы сказать, что поступил лично приказ фюрера, что начиная с июня месяца на маршруте Киркенес - Петсамо был запрещён проход судов размером больше 3000 брт., вплоть до возвращения тёмный ночей - то есть до конца августа 1942 года.
  Что впрочем, не сказалось на малой интенсивности движения на этом участке. Даже наоборот интенсивность увеличилась и притом значительно. Ведь та же армия "Лапландия" уже к лету 1942 года, предприняла попытку прорваться к Мурманску и в связи с этим, этой армии много чего надо было именно на линии фронта, начиная от боеприпасов, вооружении, продовольствия и много, много другого.
  Поэтому следующий удар Иванов решил сделать именно по этим портам Петсамо, Лиинахамари, Киркенес и именно в такой последовательности. А так же нанести удар по немецкой, полевой подвесной канатной дороге "MURMAN-SEILBAHN".
  Немного истории. Сооружена войсками противника в 1941-1942 годах, для снабжения своего фронта на Мурманском направлении по приказу командира 6-й горнострелковой дивизии генерал-майора Фердинанда Шёрнера. Принадлежала к типу так называемых войсковых переносных полевых подвесных канатных дорог грузоподъёмностью от 150 до 250 кг системы фирмы "BLEICHERT" (Feldseilbahn Type 150 / 250), в конструкции которых применён единый тягово-несущий трос с замкнутым круговым движением и приводом от двигателей внутреннего сгорания.
  Построена специализированным подразделением (Seilbahnkommando 601), при помощи войсковых сапёров, с использованием труда советских военнопленных, путём соединением отдельных комплектов канатной дороги в единую фронтовую всепогодную магистраль снабжения. Строительство велось по встречным направлениям - от Петсамо (Печенги) и от бывшей Колонии Большая Лица. Первый участок в устье реки Западная Лица начал действовать в начале 1942 г. (зимой). Строительство закончено осенью 1942 г.
  "MURMAN-SEILBAHN" - самая длинная канатная дорога в мире, когда-либо строившаяся для военных целей.
  Состояла из отдельных секций, объединённых станциями различного назначения (натяжных, приводных, комбинированных). Каждая такая станция, независимо от назначения, выполняла роль погрузочно-разгрузочной площадки. Отдельная секция канатной дороги могла работать независимо от других. Вагонетки двух видов - деревянная площадка (1,0 х 0,8 м) и металлический короб-ковш, укреплённые на фигурном металлическом подвесе. Внутри станций вагонетки автоматически отсоединялись от троса и перекатывались вручную по подвесному монорельсу.
  Повреждена войсками противника при его отступлении в ходе Петсамо-Киркенесской операции в октябре 1944 г. Демонтирована нашими войсками и местными жителями в послевоенное время на хозяйственно-бытовые нужды.
  Длина участков канатной дороги: Петсамо - Старая Титовка 28,5 км, Старая Титовка - Титовка Река 11,5 км, Старая Титовка - Колония Большая Лица 18,5 км, Общая длина сооружения 58,5 км
  
  Глава 32
  
  Первый удар по порту Петсамо состоялся 10 июня рано утром, как только рассвет вступил в свои права. В первую очередь уничтожались все запасы, которые были складированы, на берегу и в складских помещениях. Потом досталось средствам погрузочно-разгрузочным и штабным помещениям. Не успели немцы прийти в себя, после первого налёта как не замедлил последовать второй, который пришёлся не совсем по Петсамо, но от этого легче немцам не стало. Вторым ударом была выведена из строя участок канатной дороги Петсамо - Старая Титовка, причём планомерно были уничтожены все станции дороги - приводные, натяжные и проходные, а в особых случаях уничтожены сами опоры канатной дороги, установленные в самых труднодоступных местах.
  После обеда последовал удар по другой ветки канатной дороги - Старая Титовка - Колония Большая Лица уже через час немецкому командованию стало ясно, что и этой части канатной дороги у них нет, от слова вообще.
  Интенсивность действий на участке фронта, особенно в направлении Мурманска тут же упала, практически до нуля.
  - Ну вот, теперь, можно прерваться на несколько дней, а потом удар по порту Лиинахамари, - думал начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов, смотря на монитор оператора БПЛА, как взрывается последняя подстанция канатной дороги, на участке Старая Титовка - Колония Большая Лица. Братья Минаевы постарались на славу, все ракеты класса "воздух-земля" попадали именно туда, куда они их направляли. Итак, решено удар по порту Лиинахамари сделаем 13 ночью, пусть экипажи нормально отдохнут, а то валятся с ног от усталости. Хотя именно на усталость никто не жаловался, инженерно-технический состав обслуживающий БПЛА, уже давно отстранил от работ своих добровольных помощников - братьев Минаевых.
  - Ваше дело немцев бить, а тут мы пока и без вас справимся, - произнёс им один из инженеров аэродрома, - тем более нам на помощь пришли техничный персонал с сторожевого корабля "Призрак", который пока стоит у причала Базы.
  - К 20-му июня пошлю учебный сторожевой корабль "Призрак" в Баренцево море, к берегам Норвегии в набег на немецкие конвои у побережья, - продолжал думать Иванов, - экипаж корабля уже вполне готов, усилим его курсантами, плюс на всякий случай есть авиагруппа, справятся. С курсантами можно отправить старшим Арбузова, тот справится. Решено так и сделаю, потом будет не до побережья Норвегии, всё внимание будет отвлечено на конвой PQ-17/QP-13.
   Именно 13-го ночью и был нанесён удар с воздуха по непосредственно порту Лиинахамари. В первую очередь там перетопили все плавсредства, вплоть до катеров, потом занялись непосредственно самой инфраструктурой порта, кранами складами, зданием управления порта, средствами ПВО порта.
  В ночь с 19-го на 20-е июня район Баренцево моря, время примерно 22.05. К побережью Северной Норвегии стремительно на скорости 28 узлов приближалось довольно большой военный корабль, явно не от мира сего, как бы выразились современные читатели. Его очертания не имели ни чего общего с другими военными кораблями современности 40 годов 20-го столетия. Впереди перед боевой рубкой располагалась башня единственного орудия корабля, а на самой рубке сверху по бокам располагались две не значительного размера пулемётные башни, позади самой боевой рубки располагалось вместительное ангарное помещение, а уже потом шла открытая широкая квадратная площадка с нарисованным белым кругом посередине. На корме и на небольшой мачте рубки развивались военно-морские флаги Советского Союза. Непосредственно на палубе самого корабля не было ни одного матроса и командира, но это не означало, что море вокруг корабля и воздушное пространство никто не контролировал, контролировали и даже очень. Тем более что на высоте всё тех же 12000 метров находился БПЛА "Стилет", который страховал первый боевой выход учебного сторожевого корабля "Призрак".
  Почти в это же самое время, огибая полуостров Рыбачий, в направлении всё того же Норвежского побережья шли два торпедных катера с номерами No 12 и No 11.
  Небольшое отступление. Уважаемые читатели, особенно продвинутые, я прекрасно знаю, что советские торпедные катера начали действовать в 1942 году в августе 29, немцы первые торпедные катера заметили около Рыбачьего только 6 сентября 1942 года. Но это же альтернативная история, и я как автор, слегка подкорректировал именно этот момент, для динамического развития сюжета книги.
  - И кто тут у нас, такой быстрый? - рассматривая в монитор оператора БПЛА торпедные катера, в сторону которых ушёл непосредственно сам "Стилет" произнёс Иванов.
  - Один из них наш старый знакомый, - буркнул сидящий за оператора Валера Минаев, при этом, он ткнул пальцем в один из катеров, - я делал приближение, на нём чётко видно цифра 12.
  - Так это же совсем другое дело, они-то нам и нужны,- обрадовано высказался Иванов, потирая руки и обращаясь к Валере Минаеву потребовал, - давай гарнитуру с микрофоном и выстави их частоты на передатчику, хочу с ними переговорить.
  Валера тут же передал Иванову уже проключенную гарнитуру и стал быстро выставлять частоты, сверяясь с данными, которые высвечивались на одном из мониторов.
  - Готово, можешь говорить, - тут же сообщил он, - я всё проключил.
  Торпедный катер за номером 12, капитан-лейтенанта Шабалина шёл первым, они уже практически прошли полуостров Рыбачий, когда из люка катера показалась голова радиста, который найдя взглядом командира, проговорил, - товарищ командир, Вам вызывают на связь "наши друзья". При этом радист показал пальцем вверх.
  Александр Шабалин мгновенно понял кто такие "наши друзья", махнув боцману катера, чтобы тот заменил его, сам направился к люку.
  - Неужто опять повезло, - была первая мысль Шабалина, - первый выход и такая удача. Он ни грамма не сомневался, что "наши друзья" наведут его на очередной конвой у берегов Норвегии и что атака будет удачной. Всё нутро его кричало об этом, он уже заранее согласился с любыми предложениями, которые ему поступят. Но действительность оказалась ещё более ошеломительной.
  Когда он выходил со Светловым в боевой поход, при его инструктаже, командование особо подчеркнуло, что если будут предложения со стороны "Базы-63", не отказываться, а действовать совместно. И даже больше, им предписывалось переходить в подчинение указаниям этой самой Базы, на период атак конечно, а вот после, действовать по обстановке.
  - Александр Осипович? - тут же задали ему вопрос, как только он ответил в гарнитуру и тут же представились, - начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов.
  - Так точно, - тут же ответил Шабалин, - со мной ещё торпедный катер за номером 11 капитан-лейтенанта Светлова.
  - Очень хорошо, - голос на другом конце был чистый без помех, - ну что, готовы поработать?
  - Всегда готовы, - тут же ответил Шабалин, - что нам надо делать?
  На другом конце задумались буквально на полминуты, потом последовало указание, - тогда сделаем так. Вы следуете в точку с координатами. Далее последовали координаты. Так Вы встречаетесь с учебным сторожевым кораблём, это наш флагман Базы, он у вас побудет в качестве лидера. На переходе из Киркенеса в Лиинахамари находится конвой, вот по нему вы и будете действовать совместно. В первую очередь вперёд выходит лидер, он обеспечивает подавление охранных кораблей конвоя, а вы уже потом после получения с него сигнала, атакуете конвой своими торпедами. Предупреждаю сразу, что этот конвой необычный для этих мест.
  - Чем? - тут же задал вопрос, проявив любопытство Шабалин.
  - Немцы впервые на этом театре использовали необычные плавсредства - мореходные баржи, которые может быть вы знаете как быстроходные десантные баржи, вот пять таких барж и идут в составе конвоя, под охраной трёх тральщиков так что углубление торпед не более 1 метра и стрелять только после того как подойдёте близко к ним.
  - Принято, - тут же отрапортовал Шабалин. Все его мысли, вертелись около этого таинственного учебного сторожевого корабля. Хотя он не понимал, как сторожевой корабль сможет расстрелять корабли охраны конвоя. Но, тем не менее, он знал, что если База сказала, она выполнит, да и в штабе СФ очень серьёзно относились к этой Базе, то почему бы и ему не отнестись тоже серьёзно. А в случае чего можно всегда отойти на скорости, торпедные катера это позволяли.
  Действительность же, когда они достигли точки координат, оказалась намного впечатляющей. Взору двух экипажей торпедных катеров открылся необычный военный корабль.
  - Под 10000 тонн, не менее, - сходу определил Шабалин, и стоящий рядом с ним боцман катера согласительно кивнул головой, - длинна за 130 метров. Это эсминец какой-то, а не сторожевик по размерам. Хотя кроме башни с пушкой в носовой части корабля и нескольких небольших башен над боевой рубкой он не нёс больше никакого вооружения. Не считать же какие-то трубы сбоку за вооружение? Впрочем, сам корабль имел такие необычайные формы, непривычные для военных кораблей этого времени.
  Ответивший на сигналы опознавания учебный сторожевой корабль рванул на скорости не менее 40 узлов вперёд, сказав по радио, чтобы торпедные катера шли у него за кормой пока он, будет разбираться с кораблями охранения конвоя.
  Торпедным катерам пришлось идти почти на пределе скоростного режима, чтобы не отставать. Через 15 минут такого хода, этот сторожевой корабль сначала сбавил скорость до несерьёзных 15 узлов, а потом начал стрелять из своей пушки.
  На тот момент они не знали, что в конвой входят 5 мореходных барж (MFP), которые у нас называли быстроходными десантными баржами (БДБ), а именно F.109/116/117/180/264 которые находились под конвоем тральщиков R.58/54/64.
  - Интересно, как я так не заметил остальные орудия корабля, - Шабалин в бинокль рассматривал, как впереди по курсу пошли серии взрывов точно на кораблях охранения. Каждые десять-пятнадцать секунд накрывался то один то другой, то третий тральщик. Кажется второй по счёту, даже не выдержал такого издевательства, просто скрылся в облаке большого взрыва на корме, эта же самая многострадальная корма, по всей видимости, у него отвалилась напрочь, по всей видимости детонировали находящиеся там глубинные бомбы.
  - Можете атаковать баржи, - тут же последовала команда с лидера, - мы вас поддержим огнём, корабельного орудия.
  Шабалин выстрелил в направлении конвоя из ракетницы красной ракетой - это был сигнал начала атаки их торпедных катеров. Светлов знал об этом. Поэтому оба торпедных катера рванулись на полной скорости вперёд почти одновременно.
  Их лидер в это же время перенёс огонь уже непосредственно на быстроходные десантные баржи, при этом стараясь попасть им в корму, где находилась рубка управления последней, двигатели, а так же находились по нескольку зенитных автоматов, которые использовались и для стрельбы по морским целям при необходимости.
  - Во валят, как будто у них не пушка, а пулемёт пушечный, - Александр Шабалин во время торпедной атаки отвлёкся всего на несколько секунд, чтобы рассмотреть, как это их лидер так точно стреляет по кораблям конвоя, - нет, точно у них пушка стреляет сериями.
  Шабалин точно видел как из ствола пушки, установленной на носу корабля в башне, вышла серия из трёх выстрелов. Потом всё его внимание переключилось на баржи противника, которые они атаковали. Шабалин про себя решил стрелять по одной торпеде на баржу, для этого он наметил себе первые две баржи и первой атаковал лидирующею баржу.
   Первая торпеде вышла штатно, о чем прокричали торпедисты. Александр тут же пере нацелил нос катера на следующую цель, до выпуска торпеды оставались считанные секунды, когда по правому борту пришёлся разрыв маломощного снаряда.
  - 30-мм, - последнее, о чём подумал Шабалин, не выпуская штурвала катера, в этот момент была выпущена и вторая торпеда. Только после этого Шабалин стал заваливаться на левый бок.
   Не дали, сзади его подпёр боцман катера, на его крик, - командир ранен, рванулись несколько краснофлотцев экипажа находящиеся на палубе катера.
   От близкого разрыва снаряда пострадал не только Шабалин, практически все кто находился на палубе, получили те или иные ранения, но больше всего досталось непосредственно самому Шабалину и одному из торпедистов, который стоял непосредственно у торпеды правого борта, боцману катера тоже досталось, но по касательной всего-то несколько осколков.
  Шабалин не видел, как обе торпеды дошли до своих целей и штатно взорвались под бортами барж. Ещё одна баржа просто взлетела в воздух от попадания двух торпед, - это постарался Светлов. А с остальными двумя довольно быстро разобралась пушка сторожевого корабля, пройдясь по ним серией из пяти снарядов, этого оказалось вполне достаточно, чтобы те начали интенсивно тонуть.
  Два торпедных катера отходили от береговой линии на скорости. Сзади их прикрыл лидер - сторожевой корабль.
  Как только на последнем узнали, что случилось на торпедном катере Шабалина, то затребовали, чтобы все раненые были переданы на лидер - учебный сторожевой корабль, для оказания помощи, там, оказывается, есть штатный врач.
  На Светлова вышел Иванов и приказал последнему перевести часть экипажа во главе с боцманом катера, для того чтобы довести катер до Полярного.
  В штабе Северного флота о случившимся узнали только тогда когда, два торпедных катера уже огибали полуостров Рыбачий. Все раненые перешли на учебный сторожевой корабль "Призрак".
  Светлов сам наблюдал как в борту корабля, открылась большая дверь, выдвинулась лебёдка с сиденьями. Несколько краснофлотцев спорно начали принимать всех раненых, подымая последних наверх, их тут же подхватывали крепкие руки других краснофлотцев и уносили вглубь корабля.
  Уже отходя от борта корабля, капитан-лейтенант Светлов прочитал его название в носовой части - учебный сторожевой корабль "Призрак".
  После приёма раненых, последний резво исчез в ночи Баренцево моря.
  - А ведь точно "Призрак", - про себя подумал Светлов, уводя два торпедных катера себе на базу.
  В самом Полярном царил ажиотаж, на берегу катера уже ждали, начиная от командира отряда и кончая начальником ОВР, которым подчинялся отряд торпедных катеров. Кроме последних на берегу находился и главный разведчик флота подполковник Визгин и представитель особого отдела штаба Северного флота.
  - Ну, вот опять Шабалину повезло, - с тоской подумал Светлов, - а меня сегодня затаскают по кабинетам, заставят отписываться и за себя, и за Шабалина.
  Так оно и оказалось капитан-лейтенанта Светлова выпустили только через 8 часов работы с ним из штаба СФ. Ему даже пришлось докладывать непосредственно самому вице-адмиралу Головко и членам Военного совета. Всех в первую очередь интересовал непосредственно сам учебный сторожевой корабль "Призрак", а не сама торпедная атака катеров.
  - Даже поесть не предложили, - идя к своему катеру, подумал Светлов, - за это, даже никто не вспомнил. А вот боцман катера его не подвёл, ещё теплая тарелка с большим куском хлеба, дожидалась своего командира на борту катера. Экипаж и боцман знали, что в первую очередь понадобиться их командиру.
  
  Глава 33
  
  25 июня в свой очередной поход вышла подводная лодка "Таймень". Инструкция, которую получили Рейснер и Немченко, была достаточно лаконичная. Уничтожение волчьей стаи, если она станет крутится около конвоя, при случае атака крупных кораблей немцев если они рискнут выйти в море.
  На прямой вопрос Рейснера, - а выдут ли?
  Иванов ответил сразу, - думаю, выйдут, тут Вас ограничивать не будем, сколько достанете - все ваши будут.
  Рвавшегося в бой Сергеева, притормозили, Иванов сказал просто, - пока рано вытаскивать такой козырь из рукава, пусть полежит пока, ещё придёт его время.
  Немцам дали успокоится до 26 июня, а в ночь на 27-е оба БПЛА по указанию начальника штаба "Базы-63" Иванова нанесли удар по аэродрому Киркенеса - Хебугтен.
  В первую очередь были уничтожены помещения для пилотов и обслуживающего персонала, потом склады ГСМ и бомбохранилище.
  В этот раз немцы решили попытаться переломить ситуацию в свою пользу, отправив к аэродрому Хебугтен звено высотных истребителей, к тому же ночных. При этом думая, что их никто не видит.
  - Ну прям как наивные чукотские вьюнош, - тут же прокомментировал увиденное Иванов, смотря по монитору как на высоту 12000 метров медленно пытаются выползти четыре ночных истребителя, - хотя за попытку даже морковки не получите.
  - Так братья-акробаты, - тут же обратился он к Братьям Минаевым - Антону и Валере, - этих четверых, как только подойдут к высоте 11500 и выше, уничтожаем, притом так чтобы ни один не ушёл, понятно?
  - Сделаем, - солидно ответил Валера, посмотрев на брата, - Антон начинает, я дожимаю оставшихся. На что брат согласительно кивнул головой.
  Первая ракета класса "воздух-воздух" после попадания и подрыва была полной неожиданностью для немецких пилотов-высотников. Она попала в ведущего первой пары, от обломков которого, едва сумел уклонится ведомый. Почти сразу же вторая ракета достигла и ведущего другой пары, которые подымались чуть в стороне от первой пары. Но именно в этом случае "чуть-чуть" не прокатило. Второй самолёт так же как первый с оторванным одним крылом полетел вниз. И в этом случае ведомый, успел среагировать и уклониться от обломков. Оба оставшиеся истребителя попытались, упав на крыло уйти вниз. Но Валера не оставил им шанса, выстрелив в них как только вторая ракета брата попала в цель.
  Ещё два самолёта с небольшим интервалом, беспорядочно падая, устремились вниз.
  - Ну, вот теперь можно и продолжить, - удовлетворённо проговорил Иванов, смотря на это по экранам монитора.
  Как только БПЛА отстреляли все свои ракеты, и сделали круг, чтобы запечатлеть результаты последовала команда на возвращение на Базу.
  Конечно же, двенадцать ракет не смогли уничтожить всю инфраструктуру аэродрома и самолёты, которые на нём находились, но на это и не ставилась задача. В первую очередь, уничтожались люди - пилоты и обслуживающий персонал, потом ресурсы - ГСМ и бомбохранилище, чтобы нечем было бомбить. Тем более это был не последний налёт за этот день, правда, не на этот аэродром. Следующим заходом оба БПЛА наведались на уже знакомые аэродромы Банак и Луостари, где в первую очередь были уничтожены топливозаправщики, и другая аэродромная техника, так удачно стоявшая на территории автопарка кучно.
  А вот на следующую ночь оба БПЛА опят наведались на аэродром Киркенеса - Хебугтен.
  - Пусть привыкают, что у них не будет хороших ночей из-за прохода арктических конвоев, - злорадно проговорил Иванов, смотря на монитор оператора БПЛА, при этом обращаясь к стоящему рядом капитан-лейтенанту Шабалину. Там так же в первую очередь уничтожили всю наземную технику, которая у пунктуальных немцев стояла, как и положено в ночное время в автопарках.
  Шабалин к тому моменту уже вышел из лечебной капсулы, первым делом уточнил как остальные его краснофлотцы из экипажа. Тех уже давно выписали, подправив здоровье последних в капсулах.
  В настоящий момент они под управлением боцмана, легли на обучение в капсулы, для совершенствования своих навыков, как говорил сам боцман. Тот, уже переговорил со своими коллегами, и те его убедили, что знаний много не бывает на собственных примерах.
  А Иванов, начальник штаба "Базы-63", так прямо и сказал, что им в ближайшее время придётся принимать особый военный корабль.
  Узнав все эти подробности, Шабалин вцепился в Иванова, пытаясь узнать, что за корабль ему всучат для перегона на главную базу СФ.
  А узнав все подробности по поводу приёма корабля, по настоянию всё тех же Рейснера, Немченко и Сергеева, сам стал пропадать в обучающихся капсулах. А как только выходил из них, не отставал от Иванова, выспрашивая, когда же будет готов его корабль. конечно же он хотел послужить на столь небольшом размерами корабле, но со столь мощным вооружением, что при случае им можно было крыть и даже линкор, если удастся приблизится, к последнему ближе 8,5 километров. А ход корабля в 30 узлов вообще привёл его в восторг.
  Готовность его корабля была запланирована на первые числа июля 1942 года, точнее - по готовности последнего.
  Между тем 27 июня 1942 года, как и в нашей реальности в СССР был отправлен арктический конвой PQ-17 со стратегическими грузами и военной техникой из США, Канады и Великобритании. В его состав входило 35 грузовых судов (включая 22 американских, 8 британских, 2 панамских, 1 голландский и 2 советских (танкеры "Донбасс" и "Азербайджан")), 3-х спасательных и 1 эскадренного танкера. Один из транспортов ("Эмпайр Тайд") было оборудовано катапультой с самолётом "Харрикейн", который мог использоваться только однократно. Эскадренным танкером был "Грэй Рейнджер", который должен был сопровождать конвой до конечного пункта, и с которого должны были осуществлять заправку в море корабли охранения. С конвоем вышло и соединение "Q" в составе ещё одного танкера "Олдерсдейл" и устаревшего эсминца "Дуглас", которое 2 июля должно было отделиться от конвоя и ждать в районе острова Ян-Майен обратный конвой QP-13.
  Прикрытие конвоя осуществлялось несколькими группами кораблей союзников. Непосредственное прикрытие конвоя осуществлялось британскими эсминцами, кораблями ПВО, тральщиками и вооружёнными траулерами, находящимися под командованием коммандера Джона Брума.
  Вблизи конвоя находилось также соединение британских и американских крейсеров под командованием контр-адмирала Луиса Гамильтона. Дальнее прикрытие конвоя осуществляло соединение тяжёлых британских и американских кораблей, в состав которого входили авианосец и два линкора.
  Именно с выходом арктического конвоя Иванов сделал звонок своему коллеге начальнику штаба Северного флота контр-адмиралу Кучерову.
  В первую очередь Иванов сообщил, что с Шабалиным и членами его экипажа которые ранены, всё в порядке, они живы и идут на поправку быстрыми темпами. А так же то, что через неделю, другую они будут отправлены в Полярный, в качестве перегонной команды.
  На этом моменте Кучеров сразу же сделал стойку, и тут же от него последовал вопрос, - что они будут перегонять?
  - Да мы готовим Вам очередной сюрприз, - проговорил Иванов, - будем передавать Вам новейший и сильнейший, можно сказать самый сильный по мощности залпа военный корабль в этом регионе. Сами увидите, как он придёт в Полярный.
  По мере того как Иванов говорил, Кучеров записывал на листке бумаги, то что ему говорили.
  - Вот с комплектацией его экипажа у нас проблемы, так что, его надо бы встретить на подходе, к Кельдинскому плесу, - говорил Иванов, - к тому же этот корабль будет быстроходный, может выдавать до 30 узлов скорости.
  - Заинтересовали, - произнёс Кучеров, - уже хотел бы посмотреть на него. Что ещё?
  - Степан Григорьевич, - немного помолчав начал Иванов и тут же задал вопрос, - как Вы относитесь к моим аналитическим способностям?
  - Очень высокого мнения, - тут же честно высказался Кучеров, по данному вопросу, - а к чему такой вопрос?
  - Плохие у меня предчувствия, насчёт арктического конвоя PQ-17, - со вздохом произнёс Иванов в трубку, - а потому у меня к Вам есть необычная просьба.
  - Я Вас внимательно слушаю, - тут же внутренне подобрался Кучеров.
  - Вам надо на подходе к острову Медвежий примерно за 100 миль встретить арктический конвой PQ-17 Вашими эсминцами и тральщиками, которые есть в Полярном. И после не отпускать его, до самого прихода в наши порты.
   - Но почему? - тут же задал вопрос Кучеров, - наши союзники, надёжно прикрывают его, как на ближних, так на дальних, подступах.
  - Кинут они его, - со вздохом произнёс Иванов, - кинут, как только станет известно о выходе в море крупных морских сил немцев.
  - Ты думаешь, что они ..., - договаривать Кучеров не стал.
  - Да, - тут же ответил Иванов, - немцы уже разработали морскую операцию с использованием крупных надводных сил, к которым вдобавок, будет действовать серьёзная волчья стая подводных лодок и авиация, вся которую они сумеют собрать.
  Кучеров торопливо записывал слова Иванова, после чего произнёс, - сделаю всё возможное.
  - Да поймите Вы, - Иванов, казалось от волнения, повысил голос, - на кораблях конвоя находится столько, что можно вооружить небольшую армию - триста самолётов, шестьсот танков, горы другого вооружения, всего на 700 миллионов долларов. И всё это может не дойти до Вас и да, формально Вы не будете виноваты. А после моего сообщения как?
  Оба абонента ненадолго замолчали, наконец, Иванов справившись с собой, продолжил, - Вы, кажется, говорили, что Верховный дал нам карт-бланш на наши действия?
  - Да было такое, - подтвердил Кучеров, - он сам говорил мне.
  - Тогда выходите напрямую на Верховного главнокомандующего, - тут же выдал на гора Иванов, - и скажите ему, что мы требуем, чтобы именно этот конвой был встречен Советской стороной перед его прохождением острова Медвежий и сопровождался до наших портов. Скажите ему,
   что об этом его просит всё руководство Базы.
  - Я вас понял Олег Кириллович, - согласился Кучеров, - и я так же разделяю Ваше беспокойство, обещаю звонок Верховному главнокомандующему независимо от его решения, будет обязательно.
  На том разговор двух начальников штаба прекратился.
  Кучеров кинув листок бумаги, на котором он писал в папку, направился в кабинет Командующего СФ.
  Головко в этот момент находился в кабинете один.
  - Тем лучше, - подумал Кучеров, вздохнув начал говорить, - тут такое дело Арсений, звонил только что капитан 3-го ранга Иванов.
  Тот вопросительно посмотрел на своего начальника штаба.
  Тот же вздохнув про себя ещё раз, принялся пересказывать свой разговор с абонентом.
  Волнение начальника штаба передалось и Головко, тот тут же встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету, обдумывая то, что ему сказали.
  - Говоришь самый сильный корабль по мощности залпа в этом регионе? - переспросил он у Кучерова.
  Тот лишь молча, кивнул головой в знак согласия.
  Наконец приняв решение, он начал говорить, - озабоченность командования Базы, нам понятна, но самостоятельно принимать решение, о выходе эсминцев заранее на встречу арктического конвоя мы не можем. А вот перезвонить Верховному главнокомандующему, объяснить ему сложившуюся ситуацию и обеспокоенность руководства Базы, да ещё подкрепленное передачей в ближайшее время нам военного корабля мы тоже не можем. Можем лишь поставить этот вопрос перед Кузнецовым, а что там решат отцы командиры...
  На этом месте Головко развёл руками, и продолжил, - а вот если нам, в связи с этим перезвонят, то тут можно и спросить, как нам быть? Ведь действительно на кону стоит слишком много.
  Только тут Кучеров вздохнул свободно. Именно это, он и хотел предложить своему начальнику и другу. Понятно, что никто их соединять с Верховным главнокомандующим не будет, не тот уровень, разве что тот сам захочет выяснить все обстоятельства по этому делу. А Сталин очень и очень, интересуется всеми делами, которые касаются непосредственно самой "Базы-63", так что новейший корабль его вполне заинтересует и он может позвонить.
  Позвонил Сталин 29 июня, его, конечно, заинтересовал разговор Кучерова и Иванова. После того как Головко доложил всё как есть, перечислив доводы начальника штаба "Базы-63" и спросил что им делать? Наступила пауза, Сталин обдумывал поступившую информацию, действительно на кону стояло слишком много, но вот откуда об этом знает руководство Базы?
  Через некоторое время он ответил, - меня радует то, что руководство Базы так близко к сердцу воспринимает то, что происходит здесь у Вас на севере, особенно их беспокойство о прохождении такого большого арктического конвоя. Руководство Ставкой так же обеспокоено той ситуацией, которая складывается у Вас на севере. Поэтому я разрешаю Вам, выйти на встречу конвою PQ-17 силами эсминцев и тральщиков Северного флота, не привлекая корабли наших союзников, которые имеются в Полярном. Разрешаю лично возглавить эту группу контр-адмиралу Кучерову. А пока всё же более подробно расскажите о корабле, который будет передан Базой Северному флоту.
  Сидевший в кабинете командующего его начальник штаба контр-адмирал Кучеров лишь только довольно кивнул головой, подтверждая, что он услышал. Головко тем временем докладывал те скупые данные по кораблю, который планируется к передаче СФ.
  В конце разговора Сталин сказал, что он ждёт звонка от Головко с его мнением после прихода корабля в Полярный. На том разговор и был завершён со стороны Москвы.
   Головко аккуратно положил трубку правительственного телефона, рукавом кителя вытер обильный пот на голове и посмотрел на сидящего в кабинете Кучерова.
  - Вот это Степан мы заварили с тобой тут кашу, - говоривший Головко посмотрел на Кучерова и добавил, - как бы, не подавится нам ей.
  - Не подавимся, - тут же успокоил Кучеров Командующего, - Всё ты правильно сказал и сделал Арсений, у меня самого, после разговора с Ивановым, на душе стало не спокойно, уж лучше перестрахуемся. Уж слишком много на кону стоит и кстати стоило бы поставить в известность Иванова, но как?
  - Не волнуйся, - проговорил Головко, - мне кажется, Иванов сам перезвонит очень скоро. Так что попроси его подстраховать конвой с воздуха, хотя бы будем знать, кто и где находится.
  - Сам об этом думал, - кивнув головой, сообщил Кучеров.
  Для более понятного положения здесь на севере, немного разберём и немецкую сторону весны 1942 года. В нашей реальности в конце весны 1942 года германские ВМС начали планирование операции "Rösselsprung" ("Ход конём"), целью которой было уничтожение одного из конвоев PQ. Планировалось нанести сосредоточенный удар по конвою силами надводных кораблей, подводных лодок и авиации. 15 июня адмирал Редер доложил Гитлеру о плане операции. Условием проведения операции называлось отсутствие риска встречи с превосходящими силами английского флота и обеспечение люфтваффе воздушного прикрытия "Тирпицу". Немецкий адмирал Шнивинд, командующий немецкими надводными силами на Севере, планировал атаковать конвой к востоку от острова Медвежий, между 20 и 30 градусами восточной долготы.
  Схема управления операции была достаточно сложной. Тактическое руководство соединением надводных кораблей поручалось Отто Шнивинду, державшему флаг на "Тирпице". Подводными силами командовал адмирал Хуберт Шмундт, находившийся в Нарвике на борту командно-штабного корабля "Танга". Оперативное руководство было возложено на генерал-адмирала Карльса, который должен был осуществлять управление надводными и подводными силами из штаба ВМС группы "Север", располагавшегося в Киле. Немецким ВВС было приказано вести разведку в интересах ВМС. ВВС ставилась задача по обнаружению конвоя и тяжёлых кораблей прикрытия. После обнаружения авиация должна была следить за их перемещениями, сообщая о них ВМС. ВВС также должны были осуществлять истребительное прикрытие линейных сил немецкого флота и вывод их на корабли охранения конвоя. Тяжёлым надводным кораблям отводилась задача уничтожения охранения конвоя. Основной задачей эсминцев было прикрытие своих линейных сил от торпедных атак эсминцев противника. После нейтрализации охранения конвоя авиация и подводные лодки должны были заняться уничтожением транспортов
  Но в нашей реальности немцы уже не имели линкора "Тирпиц", хотя нигде эту информацию не распространяли. И по всей видимости само название операции "Ход конём" (нем. Rösselsprung), говорит об этом. Название "Тирпиц" использовали как пугало для военно-морского командования Великобритании.
  Немецкие ВМС располагали в Норвегии двумя группами тяжёлых кораблей. На якоре в Тронхейме стоял тяжёлый крейсер "Адмирал Хиппер". Его охранение должно было составить пять эсминцев и два миноносца. Менее быстроходные "карманные линкоры" "Лютцов" и "Адмирал Шеер" должны были выйти из Нарвика в сопровождении пяти эсминцев. После получения приказа о начале операции первая группа должна была выйти из Тронхеймсфьорда в Вестфьорд. Вторая группа из Нарвика должна была выйти в Альта-фьорд. После заправки с танкеров эсминцы и остальные корабли должны были ожидать приказа из Киля. Получив данные о местонахождении конвоя, кораблям следовало встретиться в ста милях северо-западнее мыса Нордкап и двигаться наперехват конвоя восточнее острова Медвежий.
  Кроме того с середины июня, а точнее с 21 июня и по 12 июля в целях этой операции должна действовать волчья стая "Эйстейфель" в составе 11 подводных лодок - U-88 (командир капитан-лейтенант Хайно Боманн), U-251 (командир капитан-лейтенант Генрих Тимм), U-255 (командир капитан-лейтенант Рейнхарт Рече), U-334 (командир капитан-лейтенант Хилмар Симон), U-335 (командир капитан-лейтенант Гюнтер Ла Бом), U-376 (командир капитан-лейтенант Фридрих-Карл Маркс), U-408 (командир капитан-лейтенант Рейнхард фон Химмен), U-456 (командир капитан-лейтенант Макс-Мартин Тайхерт), U-457 (командир корветтен-капитан Карл Бранденбург), U-657 (командир капитан-лейтенант Генрих Гёльниц), U-703 (командир капитан-лейтенант Хайнц Билфельд). Все эти подводные лодки вышли на отведённые им позиции. А вот с авиацией у немцев был полный провал, хотя они делали судорожные движения на переброс несколько штаффелей на пустые аэродромы северные аэродромы Банак (Лаксельвен), Луостари и Киркенес (Хебугтен), а так же переброску транспортной авиацией технического персонала. Для этого снимая самолёты с других аэродромов Норвегии, вообще последние потери 5-го воздушного флота здесь на севере Норвегии ужаснули всё ответственное командование группы "Норд-Ост" (поддерживал военные операции на северном фронте, наносил удары по Мурманску). Ведь о них пришлось докладывать непосредственно Гансу Юргену Штумпфу (нем. Hans-Jürgen Stumpff), генерал-полковнику, командующему 5-м воздушным флотом.
  Наступающее полярное лето позволяло силам 5-го воздушного флота люфтваффе круглосуточно наносить удары по кораблям. Анализируя трудности с проводкой конвоев в марте и апреле, адмирал Тови передал в адмиралтейство: "Если конвои должны следовать по политическим соображениям, нужно ожидать очень тяжёлых потерь". Его мнение поддержал и первый морской лорд Дадли Паунд. К концу апреля в портах США и Великобритании находилось 107 судов с грузами, ожидавшими отправки.
   Однако протокол о поставках чётко оговаривал, что и когда должно быть поставлено. Сталин требовал от Черчилля "принять все необходимые меры, чтобы обеспечить прибытие указанных грузов в СССР, в течении мая, так как это исключительно важно для нашего фронта". Ему вторил и президент США Рузвельт, который в своём послании 27 апреля 1942 года писал Черчиллю: "Соединённые Штаты предприняли настолько большое усилие с целью обеспечения России поставками материалов, что, по его мнению, блокировать эти материалы было бы серьёзной ошибкой, если это не оправдывается непреодолимыми препятствиями". В этой обстановке британским премьер-министром было принято решение о продолжении проводки арктических конвоев. В своём обращении к Адмиралтейству он писал: "Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт будут весьма разочарованы, если мы прекратим сейчас отправку конвоев. Русские ведут тяжёлые бои и ждут, что мы пойдём на риск и, если потребуется, понесём потери в соответствии с нашими обязательствами. Американские суда ждут своей очереди к отправке. Сознавая большую и реальную опасность, я лично считаю, что конвой (PQ-16) должен выйти в море 18 мая. Операция будет оправданна, если к месту назначения дойдёт хотя бы половина судов".
  
  Глава 34
  
  Северный флот так же готовился к проводке арктических конвоев в период полярного лета, в марте месяце в его состав был включён 95-й истребительный авиационный полк (ИАП), имевший на вооружении две эскадрильи дальних истребителей Пе-3. Его основной задачей было прикрытие конвоев на дистанции до 200 км от входа в Кольский залив.
  В соответствии с обещаниями Черчилля Рузвельту, о интервале между конвоями в три недели следующий должен был выйти в море 11 июня. Но Адмиралтейство столкнулось с нехваткой эскортных кораблей. Из-за необходимости проводки конвоя на Мальту, выход PQ-17 был сначала перенесён на 17 июня, а затем на 27. Это привело к тому, что PQ-17 стал целью немецкой операции "Ход конём". В целом план проводки этого конвоя был таким же, как и для PQ-16. Вот только выделить эскортный авианосец не удалось. Ближнее прикрытие должно было осуществляться эскортными силами под командованием коммандера Брума, включавшая в себя 6 эсминцев, 4 противолодочных траулера, 4 сторожевых корабля, 3 тральщика, 2 корабля ПВО, 2 подлодки, три спасательных судна и танкер. Эсминцы были конечно же, не современные, а ещё времён Первой мировой. Зачем в конвой были включены подводные лодки P-614 и P-615? Мне так же непонятно, поэтому эти лодки и отправили позднее, не зная что с ними делать в одну из двух завес из подводных лодок, которые расположились вдоль побережья Северной Норвегии для блокирования выхода в море германских надводных кораблей. (Две завесы из подводных лодок включали: ближе к берегу у выходов из фиордов располагались позиции четырёх советских подводных лодок; чуть мористее располагались ещё девять подводных лодок - восемь британских и одна французская. 5 июля к ним присоединились как я уже и говорил британские подлодки P-614 и P-615 из состава конвоя PQ-17, а 6 июля добавилась ещё и советская Щ-422).
   Крейсерское соединение, (состояло из двух британских крейсеров "Лондон" (флагманский корабль) и "Норфолк", двух американских крейсеров "Тускалуза" и "Уичита" и трёх эсминцев - два из которых американские), должно было осуществлять прикрытие конвоя от надводных сил противника западнее острова Медвежий, до 25№ в. д. Ему в любом случае ЗАПРЕЩАЛОСЬ вступать в бой с соединением, в составе которого будет "Тирпиц". А ведь о том, что "Тирпица" уже нет, военно-морское командование Великобритании не знало. А это значит, что встреча в море с немцами, для них однозначный запрет на ведение боевых действий. Хотя в прочем, на мой взгляд, сбрасывать со счетов тяжёлый крейсер "Адмирал Хиппер", "Лютцов" и "Адмирал Шеер" одновременно было бы преждевременным, эти корабли да ещё в сопровождении эсминцев, да при отсутствии у британцев эскортного авианосца в силах дальнего крейсерского прикрытия должно сыграть свою решающую роль.
  Вскоре после выхода арктического конвоя PQ-17, один из транспортов, "Ричард Бленд", в густом тумане не удержал строй и наскочил на подводную скалу, получив большую пробоину. В 21:00 из Рейкьявика был выслан буксир, с помощью которого транспорт вернулся в Рейкьявик. Миновав мыс Стромнесс, суда конвоя были построены в походный ордер - девять колонн по четыре судна в каждой. командовал коммандер Брум. Встреча была запланирована на 30 июня.
  В 05:00 29 июня конвой, находясь в густом тумане (видимость до 50 метров), вошёл в зону тяжёлых плавающих льдов. Четыре судна получили повреждения. Американский транспорт "Эксфорд", сообщив о повреждении, получил разрешение вернуться. Танкер "Грэй Рейнджер" получил большую пробоину в носовой части и не мог развить ход больше 8 узлов. Было принято решение заменить "Грэй Рейнджер" танкером "Олдерсдейл" так, чтобы "Грэй Рейнджер" занял место "Олдерсдейла" в составе соединения "Q", ожидавшего у острова Ян-Майен конвой QP-13. В 13:30, заправившись с танкера в Сейдис-фьорде, в море вышли корабли ближнего охранения Брума.
  После выхода в море сил охранения состоялся телефонный разговор между адмиралом Тови и первым морским лордом Паундом. По воспоминаниям Тови, именно в этом разговоре Паунд впервые упомянул о возможности рассредоточения конвоя в случае атаки "Тирпица". Подобная тактика применялась британским флотом ранее, например, 5 ноября 1940 года во время атаки немецким рейдером "Адмирал Шеер" атлантического конвоя. Тогда ценой собственной гибели вспомогательный крейсер "Джервис Бей" позволил спастись 32 из 37 рассредоточившихся судов конвоя.
  Во второй половине дня 30 июня силы охранения под командой Брума догнали PQ-17 и к 15:45 заняли свои места в ордере. Конвой, не замеченный противником, продолжал движение на восток.
  В нашей реальности, в тот же день была получена радиограмма главы английской военно-морской миссии в Мурманске. Он сообщал, что конвой QP-13 обнаружен немецким самолётом-разведчиком на следующий день после выхода. Сейчас же самолётов-разведчиков, у немецкого командования группы "Норд-Ост" не было, и сообщение о выходе конвоя QP-13 поступило от одной из немецких подводных лодок только не 30 июня, а 2-го июля.
  В наше время, 1 июля было получено и сообщение из Мурманска. Из-за непрекращающихся авиационных бомбардировок глава английской военно-морской миссии считал, что корабли и суда конвоя не должны идти в Мурманск. Адмиралтейство решило, что все суда PQ-17, которым позволяет осадка, должны идти в Архангельск. Сейчас же под самим Мурманском, была тишина, да и на сам Мурманск налёты прекратились, самолёты группы "Норд Ост" вылетали только когда возникали экстренные случаи и то с нескольких аэродромов подскока.
  Начиная с 1-го июля, непосредственно над самими конвоями PQ-17 и QP-13, зависли на высоте всё тех же 12000 метров БПЛА. И это дало возможность, как одному, так и другому конвою двигаться ещё не обнаруженными. Но это не сыграло своей роли.
  Во второй половине 1 июля немецкий самолёт-разведчик Fw-200 "Кондор" обнаружил линейные силы Тови. Эта информация позволила 2 июля немецкому командованию сделать вывод о том, что англичане придерживаются стандартной тактики - проводка прямого и обратного конвоя одновременно с дальним прикрытием из тяжёлых кораблей. Так как всё шло согласно плану, было принято решение о начале первого этапа операции "Ход конём".
  2 июля погода не способствовала воздушным атакам. Туман вынудил немцев поберечь основные силы 5-го воздушного флота и применить поплавковые гидросамолёты-торпедоносцы Heinkel He-115. Семь самолётов эскадрильи 1./406 попытались атаковать конвой вечером 2 июля. Однако этому воспрепятствовал "Стилет", который кружил над конвоем. В момент атаки этой эскадрильи, он атаковал сам. За первые минуты - итог один гидросамолёт-торпедоносец взорвался на подлёте к конвою, второй с оторванным крылом, под тяжестью торпеды просто нырнул под воду, при этом на нём не спасся ни один член экипажа. Сильный зенитный огонь рассеял оставшиеся самолёты эскадрильи. Самолёт командира эскадрильи капитана Ватера был сбит. Попытка спасти командира самолётом фельдфебеля Арабина, который под обстрелом кораблей эскорта попытался сесть на воду, как в него тут же попала очередная ракета класса "воздух-земля". Гидросамолёт-торпедоносец рассыпался на несколько крупных кусков, выживших с него не было, а капитан Ватер вместе с экипажем сдался в плен, после чего его гидросамолёт был расстрелян тральщиком конвоя. Уже на отлёте от конвоя двумя ракетами были сбиты ещё два гидросамолёта. До Норвегии смог долететь только один гидросамолёт-торпедоносец гауптмана Э. Пойкерта.
  - Этому повезло, - прокомментировал уход последнего гидросамолёта Валера Минаев, когда "Стилет" разворачивался для полёта на Базу.
  Вечером 2 июля немцы начали выдвижение надводных сил на передовые базы в Вестфьорде и Альта-фьорде. Первая боевая группа, состоявшая из тяжёлого крейсера "Адмирал Хиппер" в сопровождении эсминцев Z-10 "Hans Lody", Z-20 "Karl Galster", Z-6 "Theodor Riedel" и миноносцев T-7 и T-15, вышла в Альта-фьорд. Позже к ним присоединился эсминец Z-4 "Richard Beitzen". Однако в сильном тумане Z-10 "Hans Lody", Z-20 "Karl Galster" и Z-6 "Theodor Riedel" наскочили на мель и вынуждены были вернуться обратно. Вторая боевая группа вышла из Нарвика в составе тяжёлых крейсеров "Лютцов" и "Адмирал Шеер" в сопровождении эсминцев Z-24, Z-27, Z-28, Z-29, Z-30 и судна снабжения "Dithmarschen". Вскоре после выхода, ночью 3 июля, "Лютцов" наскочил на подводную скалу и, получив пробоину, прервал своё участие в операции.
  3 июля прошло в относительном спокойствии. Почти весь день конвой и крейсерская группа шли в густом тумане. Была предпринята попытка прорыва к конвою немецкого самолёта-разведчика Bv-138, тут же была пресечена со стороны БПЛА "Стилет". Дальний гидросамолёт-разведчик был сбит ещё на подлёте ракета класса "воздух-воздух" попала тому в правый мотор, вместе с которым оторвалось и всё правое крыло, летающая лодка, кувыркаясь, полетела в холодные воды, войдя вводу точно своим носом.
  Подводные лодки волчьей стаи периодически пытались выйти в атаку, но их успешно отгоняли корабли охранения, тем более на тот момент стая потеряла благодаря "Тайменю" две лодки U-251 и U-334 . Поскольку ледовая обстановка позволяла, конвой прошёл приблизительно в 50 милях к северу от острова Медвежий, став первым конвоем PQ, прошедшим севернее него.
  4 июля американцы отмечали День независимости и с началом нового дня стали получать поздравления с других кораблей и судов конвоя. Поэтому случай, когда в двенадцати километрах от конвоя из облака вывалился Не-115 поплавковый торпедоносец, последний из состава эскадрильи 1./406 с развороченной кабиной, куда пришлось попадание ракеты класса "воздух-воздух", осталось незамеченным никем из конвоя (кстати, это был всё тот же гауптман Э. Пойкерт, со своим экипажем).
  Кстати именно в нашей действительности, именно 4-го июля утром, именно одиночный Не-115 гауптмана Э. Пойкерта, который неожиданно с выключенными двигателями выпал из облаков сумет своей единственной торпедой торпедировать "Кристофер Ньюпорт", шедший под звёздно-полосатым флагом, новенький "Либерти", который пришлось затопить.
  Больше в этот день непосредственно атак на конвой не было, некому. Поэтому у американцев их День независимости прошёл в спокойной обстановке. На самом же деле была ещё одна атака после 20.00, для атаки были собраны 25 торпедоносцев He-111 26-й эскадрильи. Их засекли ещё на дальних подступах, поэтому БПЛА "Стилет" вызвал на подмогу, напарника - "Дага". Саму же группу торпедоносцев встретили на дальних подступах к конвою, стреляя попеременно каждый БПЛА одной ракетою раз в минуту. Немцы выдержали эти издевательства только в течении 10 минут, на десятой, когда ракета попала в самолёт ведущего эскадрильи гауптмана Эйке, терпение их лопнуло, часть из них стали просто сбрасывать свои торпеды с самолётов, не долетев до конвоя всего лишь 6 километров, но несколько особо упёртых всё же прорвались к конвою и имели успехи в торпедировании.
  К середине дня 4-го в Адмиралтействе Великобритании уже знали о выходе тяжёлых германских кораблей из Тронхейма и Нарвика. Только в каком составе они вышли, там не знали.
  Тем временем группа эсминцев и тральщиков СФ в составе: эсминцев "Сокрушительный", "Гремящий", "Грозный", "Валерьян Куйбышев", "Урицкий", бывших трофейных немецких тральщиков, а теперь уже "Игорь Васильев" и "Алексей Миронов", находились от конвоя всего в сорока милях. Контр-адмирал Кучеров, держал свой вымпел на эсминце "Сокрушительном", как флагмане эскадры. Обо всём, что происходило на море, в том числе и о выходе тяжёлых германских кораблей из Тронхейма и Нарвика, его ставил в известность посредством радиосвязи, начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов. Тем более контр-адмирал Кучеров был информирован, о всех "проблемах" на немецких кораблях, а так же, о тех которые, были вынуждены вернуться в порты приписки из-за аварий. Иванов так же чётко расписал, с чем им придётся иметь дело, а так же все расклады с их стороны, и той помощи, которую они реально окажут, если будет столкновение с немецкими кораблями.
  В тот же день 4-го вечером, на Уайтхолле, в здании с памятником Кука перед фасадом Д. Паунд собрал срочное совещание штаба. Лордом Паундом было принято практически единоличное решение (его поддержал только заместитель начальника морского штаба адмирал Мур) о рассеивании конвоя.
  На тот момент, он не знал, что именно в это время, а точнее в 21.00 контр-адмирал Кучеров, на борту британского крейсера "Лондон" решал вопрос с британским адмиралом Луисом Гамильтоном, о передаче полномочий по дальнему прикрытию конвоя PQ-17, под юрисдикцию советских военных кораблей.
  На конкретный вопрос адмирала Гамильтона, - почему?
  Кучеров ответил, - в море на перехват конвоя PQ-17 вышли тяжёлые немецкие корабли, по данным военной разведки среди них немецкого линкора "Тирпиц" нет, как впрочем, и карманного линкора "Лютцов".
  На вопрос Гамильтона, - так кто же вышел на перехват?
  Последовал ответ, - "Адмирал Хиппер", "Адмирал Шеер" и 6 эсминцев.
  - И Вы готовы своими эсминцами противостоять немцам в таком составе? - удивлению Гамильтона не было предела.
  - Будем, - коротко сказал Кучеров, - а Вам придёт приказ из Адмиралтейства, - боя не принимать, конвой PQ-17 оставить, дав команду на его рассредоточение.
  Как бы в подтверждение его слов в каюту адмирала постучали, вслед за этим личный порученец адмирала, войдя, сообщил о поступлении срочной телеграммы на имя адмирала.
  Так оно и было в нашей истории, в 21.11 приказ приняли на крейсере "Лондон".
  Извинившись перед Кучеровым, адмирал Гамильтон вышел из каюты.
  Его не было ровно 5 минут.
  Как только он зашёл в каюту, уже по его лицу Кучеров понял, что и в этот раз Иванов угадал, так оно и вышло.
  - Я снимаю перед Вами свою фуражку, - коротко с поклоном произнёс адмирал Гамильтон, - а так же перед Вашей разведкой. Я только что получил несколько приказов из Адмиралтейства дословно: "Из-за угрозы нападения надводных кораблей, конвою рассредоточиться и следовать в русские порты самостоятельно" и "крейсерскому соединению отойти на запад полным ходом".
  - Дайте приказ о переподчинении мне кораблей эскорта коммандеру Джону Бруму и кораблей конвоя коммодору конвоя Даудингу, - тут же сказал Кучеров, - мы этот конвой не бросим, будем драться до последнего. Со мной 5 эсминцев и два тральщика, кроме того с утра небо над конвоем будут охранять авиация СФ. В этом районе так же находится наша подводная лодка, которая в случае необходимости нам поможет. В конце концов, при необходимости мы можем вызвать штурмовую авиацию СФ, они уже дотягивают до этого района.
   Адмирал Гамильтон задумался, чтобы его подтолкнуть Кучеров спросил, - где находится основная эскадра прикрытия конвоя?
  Именно этим вопросом, он поставил в неловкое положение адмирала, но, тем не менее, тот ответил, - основная эскадра находится в 350 милях к юго-западу от конвоя и при всём желании не успевает уже прикрыть конвой, в том числе и из-за близости германских авиабаз.
  - Ваше решение? - спросил у британского адмирала Кучеров, - я всё равно выйду к конвою и отдам приказ на то, чтобы конвой шёл в полном составе, не рассредоточиваясь. Сюда уже вышли ваши тральщики, которые находятся в Полярном, для поддержки сил непосредственного охранения.
  Адмирал Гамильтон прекрасно понимал, в какое щекотливое положение он попал, - как британский адмирал он обязан выполнить приказ Адмиралтейства; передать непосредственное охранение в подчинение начальнику штаба СФ - опять нарушение приказа, снять непосредственное охранение с конвоя, в этом случае его всё равно сделают крайним, не будет же виновато Адмиралтейство? Как быть? Как выйти достойно из этого положения?
  И тут выход ему подсказал Кучеров, - вы проходите ещё с несколько десятков миль с нами, потом передаёте свои полномочия по прикрытию конвоя мне. Коммандера Брума, при своём отходе ставите в известность, что в море находится германские корабли, можете забрать даже часть его кораблей. Тем более что уже в том районе это действительно будет наша юрисдикция согласно, союзнических договоров. Вы снимаете с себя ответственность и передаёте её нам. Всё.
  - Пожалуй, так и сделаю, и приказ будет выполнен, мы в бой не вступаем, более того отойдём на запад как это предписывалось Адмиралтейством, к нам никто ничего предъявить не сможет, - подумал Гамильтон.
  - Согласен с Вашим решением, - кивнув своим мыслям, произнёс вслух Гамильтон, - несколько часов погоды ночью не сделают. И да, я заберу согласно указания, часть кораблей охраны эскорта конвоя.
  В 22.15 в точке 75*55"N 27*52"E коммандеру Бруму передали указание адмирала Гамильтона о передаче полномочий по охране конвоя Советской стороне, в частности начальнику штаба СФ контр-адмиралу Кучерову. А так же решение Гамильтона, о том, что он забирает часть кораблей охраны из состава эскорта, это, конечно же, были эсминцы, которые находились в охране, в составе эскорта конвоя.
  Ещё через полтора часа объединённая группа кораблей под управлением адмирала Гамильтона убыла на соединение с основными силами прикрытия, при этом скорость выдвижения объединённой эскадры адмирала Гамильтона была минимальной 12 узлов, в первую очередь из-за погодных условий - густого тумана, который опустился в этом районе моря.
  Ну как убыли, это они так думали, или может быть сам адмирал Гамильтон.
  Командиром эскорта конвоя остался коммандер Брум, тогда он ещё не знал, что благодаря этому решению он и остался в живых. Коммодор конвоя Даудинг, следовавший на "Ривер Афтоне" решение своих начальников воспринял спокойно. Передают, значит так надо.
  
  Глава 35
  
  - Давно хотел провернуть нечто подобное, - с улыбкой произнёс Иванов, - да как-то раньше не было подходящего момента.
  Рядом с ним стояли Дегоров и Песецкий, которые, как и многие из находившихся в помещении просто ржали в голос.
  - Ну, ты жучила, это же надо такое учудить? - с восторгом произнёс Песецкий, при этом автоматически посмотрев на часы.
  Что же такого "учудил" начальник штаба "Базы-63" капитан 3-го ранга Иванов?
  Тут надо более подробно остановиться на всех событиях, которые произошли именно 5 июля 1942 года в море, в том числе и с конвоем.
  Арктический конвой PQ-17 с 5-го июля понёс потери, и это притом, что его под охрану приняла Советская сторона.
  Первого успеха добилась подводная лодка U-703 капитан-лейтенанта Билфельда (тут немного хотелось бы сделать отступление, так как в той же https://ru.wikipedia.org/wiki/Конвой _PQ-17 стоит почему-то другая фамилия - "Байлфельд", если же обратится к первоисточникам, то фамилия будет звучать как - Heinz Bielfeld), который с утра 5-го с 07.15 по 08.27 трижды атаковал конвой торпедами и только пятая торпеда попала в "Эмпайр Байрон" ("Empire Byron", 6645 брт., британский торговый корабль), по той же Википедии на двух шлюпках спастись удалось 42 человека, 18 погибли. В реальности удалось спастись капитану Джону Уортону, 42 членам экипажа, двенадцати военным морякам и шести пассажирам, которые были подобраны корветом HMS "Dianella" (К-07), и уже 16 июля оказались в Архангельске. А груз "Эмпайр Байрона" - 2455 тонн военного снаряжения, 6 автомобилей, 30 танков и 15 самолетов оказался на дне. Этот корабль ещё 4-го июля был торпедирован немецким бомбардировщиком-торпедоносцем He111 из II./KG 26 и из-за этого отстал от конвоя.
  Вторым под удар попал торговец, шедший под американским флагом - "Карлтон", он так же отстал от конвоя и его заметила шедшая южнее U-88 капитан-лейтенанта Боманна, чтобы догнать торговый корабль U-88 понадобилось три часа, первая торпеда выпущенная подводной лодкой, хоть и попала в транспорт, но не взорвалась. Так что её командиру капитан-лейтенанту Боманну пришлось стрелять второй торпедой в 10.15, вторая торпеда попала в правый борт по миделю корабля, вошла в цистерну, содержащую 5000 баррелей специального мазута ВМФ, и вызвала возгорание груза. Взрыв разрушил переднюю переборку у топки и заднюю переборку трюма No2. Две спасательные шлюпки правого борта также были уничтожены, а люк No 3 снесло ветром, в результате чего груз муки в этом трюме был разбросан по всей палубе. Горящий "Карлтон" затонул на ровном киле носом в течение десяти минут. Двое матросов погибли на вахте в машинном отделении корабля, а оставшиеся на корабле люди из состава: восемь офицеров, 26 членов экипажа и одиннадцати военных моряков (корабль был вооружен одним 4-дюймовым, двумя 0,50-калиберными и двумя 0,30-калиберными орудиями) покинули корабль в одной спасательной шлюпке и четырёх плотах, которые позже были связаны вместе.
  Вообще в нашей истории по судьбе этого экипажа можно писать отдельный роман. И я, всё же коротко остановлюсь на его трагедии. Как это было в нашей истории.
  Через десять часов после атаки и потопления корабля, немецкие гидросамолеты приземлились рядом с выжившими и забрали на борт 18 членов экипажа и восемь военных моряков. К 17 сентября все они были переведены в "Милаг Норд", лагерь для военнопленных под Бременом. 9 июля британский самолет сбросил еду для оставшихся 14 членов экипажа и трех военных моряков. В 19.30 13 июля U-376 (командир капитан-лейтенант Маркс) предложил морякам медицинскую помощь, от которой те отказались, и дал им координаты, компас, карты, печенье, воду, одеяла и сигареты. Через 19 дней после атаки их прибило к берегу в Туфьорде, Норвегия, недалеко от мыса Нордкап. Перед высадкой на берег скончался первый помощник механика. 16 выживших моряков, были захвачены немцами и 27 августа они прибыли в "Милаг Норд".
  Выжившие с "Карлтона", предоставили немцам ценную информацию о конвое и грузах, перевозимых кораблями. Это оказалось настоящим пропагандистским переворотом для Германии. Позже 27 членов экипажа были репатриированы, прибыв в Нью-Йорк на борту шведского пассажирского теплохода "Грипсхольм" 21 февраля 1945 года. Остальные оставались в "Милаг Норд" до прекращения боевых действий.
  В заключении добавлю, что "Карлтон" в составе конвоя перевозил 5500 тонн танков, тротила, боеприпасов, топлива и продовольствия.
  Но чашу терпения начальника штаба "Базы-63" Иванова переполнило, после потопления в конвое американского торговца из Сан-Франциско, транспорта "Хоному". Этот транспорт перевозил 7000 тонн продовольствия, стали, боеприпасов и танков. Его торпедировала, как и в нашей действительности U-456, выпустив две торпеды, которые одна за другой попали в транспорт. Корабль затонул в течении 10 минут подняв корму вверх. Данное торпедирование случилось 5-го июля после обеда.
  - Хотите повоевать? - в сердцах воскликнул Иванов, смотря на мониторы оператора БПЛА, - я вам устрою настоящую войну.
   После чего Иванов стал отдавать распоряжения операторам БПЛА. И тут всё закрутилось. Уже через 25 минут на все немецкие подводные лодки пришли шифровки, что те должны срочно передислоцироваться в квадрат ...., для оказания помощи своим надводным кораблям. Шифровку подписал адмирал Хуберт Шмундт, который и руководил подводными силами, находясь в Нарвике, на борту командно-штабного корабля "Танга".
  К 15:00 5-го июля немецкие корабли вышли из узостей шхер в открытое море. Как только 1-я и 2-я боевые группы соединились в море. На адрес вице-адмирала Отто Шнивинда пришла шифровка, где ему предписывалось выдвигать свою эскадру в квадрат с координатами .... где был замечен конвой PQ-17. Шифровка была подписана непосредственно самим генерал-адмиралом Карльсом, который и осуществлял общее руководство операцией "Rösselsprung" (рус. Ход конём).
  Как только все шифровки нашли своих адресантов, случилось необычное. Хотя здесь на севере, это случалось постоянною. Весь эфир оказался забитый непонятной котафонией звуков, причём очень плотно, и на всех диапазонах.
  Уточнить полученные данные немецкие военно-морские командиры, всех рангов начиная от командира подводной лодки и кончая командира эсминца и тяжёлого крейсера, не говоря о, непосредственно вице-адмирале Шнивинде, не получилось ни у кого.
  Оставалось только одно выполнить поставленные задачи.
  Конечные координаты немецкой эскадры как раз и пересеклись с эскадрой британского адмирала Гамильтона. Корабли этого усиленного крейсерского отряда, в ночное время попали не только в густой туман, но и вошли в полосу обширных дрейфующих ледяных полей, продвигаясь по которой не только потеряли время, но и скорость. Выбраться из которого им удалось только к 12.00 5-го числа, а потом была задержка из-за того что два старых эсминца столкнулись между собой и было потрачено ещё два часа, на то чтобы один эсминец затопить, а второй повреждённый взять на буксир. При этом скорость по отряду упала до несерьёзных 10 узлов. Уже ближе к 20.00 адмирал Гамильтон хотел отдать приказ на затопление и второго повреждённого эсминца, когда на горизонте появилась группа кораблей.
   Это был немецкий отряд кораблей под предводительством вице-адмирала Шнивинда, немецкие корабли, прибыв в заданный район, раскинули свою ловчую сеть из быстроходных эсминцев и первыми заметили отряд адмирала Гамильтона.
  Ситуация складывалась следующим образом, немецкий вице-адмирала Шнивинд располагал быстроходным тяжёлым крейсером "Адмирал Хиппер" (флагманский корабль), тяжёлый крейсер "Адмирал Шеер" был не столь быстроходным чтобы составить пару "Адмиралу Хипперу". Кроме того под командованием Шнивинда был отряд эсминцев в составе Z-4 "Richard Beitzen", Z-24, Z-27, Z-28, Z-29, Z-30, а так же судно снабжения "Dithmarschen", которое находилось позади отряда немецких кораблей.
  Британский адмирал Гамильтон имел под своим командованием два британских крейсера "Лондон" (флагманский корабль) и "Норфолк", двух американских крейсеров "Тускалуза" и "Уичита" и трёх эсминцев (из них два американских), кроме того к его отряду, первоначально добавилось ещё шесть эсминцев. Но после столкновения двух из них одного пришлось добить, а второй помятый эсминец тащился на буксире, для чего пришлось задействовать ещё один старый эсминец. Итого отряд эсминцев адмирала Гамильтона состоял из шести эсминцев.
  Первыми визуально обнаружили противника на немецких эсминцах. Получив информацию о равном количестве кораблей, вице-адмирал Шнивинд решился атаковать первым. Причём отдал команду на действие как "Адмирала Хиппера", так и "Адмирала Шеера" каждого по отдельности, уж очень у них были разные скоростные характеристики.
  Первым, набирая скорость рванул вперёд "Адмирал Хиппер", его артиллеристы открыли огонь на поражение выбрав своей целью идущий впереди флагманский крейсер "Лондон", под накрытие тот попал уже на третьем залпе попадание добилась одна из носовых башен крейсера. Если один из 122 килограммовых снарядов попал около левого борта в носовой части крейсера "Лондон" на расстоянии четырёх метров, что уже можно считать накрытием. У того от разрыва этого снаряда произошёл разрыв нескольких стыков броневых плит, а одну просто вдавило во внутрь корабля. Второй же снаряд вывел из строя одну из кормовых башен. По мере сближения пошли ещё попадания, "Лондон" получил ещё три попадания главным калибром "Адмирала Хиппера". Один из которых, попав в слабо бронированный борт в корме корабля, проделал у последнего, большую дыру и сбросил ход крейсера до несерьёзных 11 узлов.
  Остальные крейсера группы адмирала Гамильтона вынуждены были сбросить так же скорость хода.
   "Лондон" же отметился всего лишь одним попаданием в "Адмирал Хиппер", ещё два попадания добился следующий за флагманом "Норфолк". Но эти три попадания пока не причинили фатальных последствий "Адмиралу Хипперу". У того лишь вышло из строя одна зенитная установка 105мм спаренных орудий, вторым выстрелом была сбита наполовину мачта в кормовой части корабля, ну а третий снаряд попавший в крейсер нанёс тому лишь слабые повреждения.
  В это время отличился следующий за "Адмиралом Хиппером" "Адмирал Шеер" на пятом залпе произвёл полное накрытие американского крейсера "Уичита". Снаряды главного калибра носовой башни с "Адмирала Шеер", летя по навесной траектории за счёт своей 300 килограммовой массы на дальности от 6 до 7,5 миль, пробили в двух местах палубу "Уичиты" в районе носовых башен крейсера. От одного из попаданий вверх взметнулся громадный фонтан огня, затем даже на таком расстоянии был услышан мощный раскат взрыва. Крейсер "Уичита" разорвался на две части, носовая часть значительно меньше ушла под воду значительно быстрее. И тут на первое место вышел главный недостаток крейсеров типа "Нью-Орлеан", а именно очень плохая остойчивость кораблей данного типа. Корабль затонул за десять минут, притом не лёг на борт, а ушёл под воду, задрав свою корму.
  Воспользовавшись удобным моментом, немецкие эсминцы разрядили свои торпедные аппараты в сторону кораблей объединённого отряда, сумев выпустить порядка 40 торпед. Конечно же, процент попаданий был не очень большой, но, тем не менее, он был. А так как основной удар торпед был направлен на крейсерский отряд, то в него, а точнее в крейсера "Лондон" и "Тускалуза" попали три торпеды, и если крейсер "Лондон" ещё выдержал удар одной торпеды, то вот американский крейсер "Тускалуза" подрыва под своим бортом двух торпед не выдержал. Крен на подбойный борт начал стремительно расти, и выправить ситуацию у американцев не получалось. Видя такое дело, командир корабля отдал приказ покинуть корабль.
  Именно в этот момент, вдруг как по волшебству появилась связь всех и со всеми, чем тут же воспользовались с двух сторон боя.
  Стремительное уничтожение двух из четырёх крейсеров противника, сказалось сильно на моральном качестве немецких артиллеристов, которые усилили стрельбу из орудий главного калибра. Хотя по правде сказать попадания шли с обоих сторон, но вот немецкие корабли удары держали достойно, чего нельзя было сказать про два оставшихся крейсера из состава отряда адмирала Гамильтона.
  На тот момент крейсер "Лондон" уже получил порядка 20 попаданий только главным калибром от своего визави "Адмирала Хиппера", у него на настоящий момент действовала всего лишь одна башня из четырёх, при том что, из этой башни стреляло всего лишь одно орудие, второе было выведено из строя несколькими минутами ранее до подрыва "Тускалузы". А вот крейсер "Норфолк" до настоящего момента отделался всего лишь двумя не очень чувствительными попаданиями с всё того же "Адмирала Шеера", когда в противостояние артиллерии крупного калибра вмешался посторонний фактор, ну как посторонний, не совсем.
  К тому моменту к месту боя подтянулось несколько подводных лодок кригсмарине. А именно U-88 и U-456.
  U-88 находилась в более лучшем положении для стрельбы, она догнала идущего вторым в колонне крейсер "Норфолк". Командир U-88 капитан-лейтенант Боманн, не медля ни секунды, выпустил по крейсеру все четыре торпеды. Дойти сумели лишь две, но и подрыв двух крейсеру "Норфолку" хватило, чтобы он, начал останавливаться полностью.
  Тем временем расстояние между немецкими крейсерами и крейсерами адмирала Гамильтона составляло не более 5 миль.
  На тяжёлых германских кораблях, прекрасно рассмотрели подрыв двух торпед под британским крейсером и тут же усилили нажим. Из-за сокращающегося расстояния попадания участились. Тем более вице-адмирал Шнивинд, видя, что удача идёт ему в руки приказал уничтожить как можно быстрее крейсера британцев.
  Для артиллеристов тяжёлых германских крейсеров, дальнейшая стрельба, была почти как в полигонных условиях. Как я уже и говорил с "Лондона" велась стрельба всего лишь одним орудием, одной башни главного калибра. А крейсер "Норфолк" вообще прекратил стрельбу после подрыва, к тому же крейсер не имел хода, его экипаж пытался контрзатоплением выровнять крен корабля, но помимо этих проблем у него с каждой минутой наступали новые. По мере сближения "Адмирала Шеера" участились и попадания, к тому же "Норфолк" получил ещё одно подводное попадание в районе машинного отделения, это-то попадание и поставило крест на дальнейшей судьбе крейсера, уже после него, он не смог дать хоть какой-то ход. Видя всё более и более ухудшающее положение крейсера, его командир отдал приказ о покидании корабля.
   А вот флагман крейсерского отряда "Лондон" ещё держался, несмотря на всё возрастающие попадания и уходить под воду не хотел. Точку в противостоянии с ним поставила подводная лодка U-456, которая к тому времени вышла на дистанцию торпедной атаки. Её командир капитан-лейтенант Тайхерт, так же не стал рисковать и выпустил все четыре торпеды, дошли и нормально взорвались три, к тому моменту флагманский крейсер с трудом управлялся и попадание трёх торпед стало для него фатальным. Он лёг на борт и за семь минут ушёл на дно.
  Этот бой с крейсерским отрядом британского адмирала Гамильтона, германский вице-адмирал Отто Шнивинд выиграл вчистую.
  А как между тем, обстояли дела у эсминцев, во время боя между тяжеловесами?
  
  Глава 36
  
  Немецкие эсминцы, во время боя тяжеловесов, тоже не остались в стороне, как впрочем, и их визави.
   Но, тут надо отдать должное, на равных или более-менее с немцами могли лишь потягаться только эсминцы из непосредственной крейсерской эскадры самого Гамильтона. Это один британский эсминец и два американских, а вот ещё три эсминца из состава бывшего эскорта конвоя PQ-17, бывшие трудяги ещё в первую мировую, значительно уступали немецким визави, не только по вооружению, но и скоростным характеристикам и многим другим параметрам.
  Первыми обнаружившие противника немцы, сориентировались быстрее и на первых минутах сосредоточили огонь именно на трёх эсминцах, которые шли последними. Отставшие на несколько миль два эсминца, один из которых тащил другого, пока не удостоились своим вниманием, со стороны идущих в атаку германских эсминцев, да и расстояние до них было значительным.
  Пока на кораблях эскадры адмирала Гамильтона открыли ответный огонь, два эскортных эсминца уже пылали, причём один из них довольно интенсивно.
  Немцы и тут воспользовались своим преимуществом в артиллерийском вооружении, сосредоточив уже огонь, на более новых эсминцах эскадра Гамильтона. При этом стреляя двумя эсминцами по одному. Первым не выдержал такого сосредоточенного огня один из американских эсминцев, который вывалившись из строя, ушёл за крейсера своего отряда.
  Тут как раз и произошёл подрыв американского крейсера "Уичита", который внёс некоторый разлад в ответную стрельбу отряда Гамильтона.
  Посчитав, что расстояние уже приемлемое все шесть германских эсминцев выстрелили торпедами, направив торпеды на крейсера отряда противника, всего было выпущено, как я уже говорил порядка сорока торпед. Свою задачу пуском такого количества торпед германские эсминцы выполнили, и если от подрыва одной торпеды флагман эскадры ещё держался, то подрыв сразу двух торпед для другого крейсера ("Тускалуза") стал фатальным.
  Первыми не выдержали нервы у американцев, второй американский эсминец, покинув строй, стал уходить на северо-восток. Добить оставшегося британца, скорость которого значительно упала, для германских эсминцев было делом небольшого времени. После чего началась настоящая охота на эсминцы эскорта, тем не дали далеко уйти, тем более вооружение эсминцев типа Z в несколько раз превышало вооружение устаревших эсминцев британцев.
  Тяжёлые крейсера "Адмирал Хиппер" и "Адмирал Шеер" как раз подошли к месту боя и сбросив ход стали подымать себе на борт британских и американских военных моряков с погибших крейсеров.
  На борту "Адмирала Хиппера" вице-адмирал Отто Шнивинд принимал поздравления от офицеров своего штаба и корабля. Именно в этот момент из-за облаков вынырнули шесть самолётов "Fairey Albacore" - британских палубных самолётов, которые сходу атаковали тяжёлые крейсера "Адмирал Хиппер" и "Адмирал Шеер", сбросив шесть торпед до того как очнулись немецкие зенитчики и открыли огонь.
  Повезло "Адмиралу Шееру", торпеды, сброшенные на этот крейсер прошли мимо. А вот одна из трёх торпед сброшенных на "Адмирал Хиппер" попала. Для тяжёлого крейсера не фатально, но неприятно и гарантией длительного ремонта в доке.
  Открывшим ураганный огонь зенитчикам удалось сбить на отходе два самолёта-биплана, ещё один хоть и имел попадания, но смог уйти.
  Получилось, что это в самый неподходящий для немцев момент, свою лепту внесла и эскадра британского адмирала Джона Тови. Хоть она и находилась на удалении примерно 210 миль от места победы германской эскадры. Но адмирал Тови, видя трудности Гамильтона, приказал поднять палубную авиацию и отправить её на помощь последнему. На корабли германской эскадры смогла выйти только одна группа в составе шести самолётов.
  После налёта палубной авиации, Шнивинд принял решение, об отходе отряда к берегам Норвегии, где их могли прикрыть с авиабаз. Командованию "Норд Ост" полетели срочные депеши о прикрытии тяжёлых крейсеров Шнивинда с воздуха, от палубной авиации британцев. Серьёзная заявка на победу Германии в морском сражении, с ещё одним налётом всё больше бы нивелировалась, сумей британцы потопить хотя бы один тяжёлый крейсер Германии.
  Уже на отходе над эскадрой Шнивинда стали кружить тяжёлые истребители, прикрывая с воздуха отход отряда.
  К тому моменту в Берлине уже знали о победе надводного флота Германии в сражении с британцами. Вот только кто давал, шифровки-указания было не совсем понятно, и с этим ещё разбирались в военно-морских штабах всех уровней.
  На фоне победы Германского флота, как-то отошёл в сторону вопрос атак конвоя PQ-17, который под прикрытием группы эсминцев Северного флота и прибыл в порта Советского Союза, большей частью в Архангельск, но часть кораблей пришла и в Мурманск, и в Молотовск.
  Когда же немецкая авиация проводила свои корабли в места их дислокации, то к тому моменту корабли конвоя уже были в портах Советского Союза.
  Какой же итог битвы кораблей на севере? Естественно Великобритания получила очередную плюху, впрочем, совместно с американцами. По всей Германии радовались очередной победе на море германского оружия. А что же можно взять по её итогу?
  Тяжёлый крейсер "Адмирал Хиппер" нуждался в длительном доковом ремонте, желательно в самой Германии, куда ему ещё надо было дойти. Карманный линкор "Адмирал Шеер" так же нуждался хоть и не в длительном, но всё же ремонте. Как впрочем, ремонт до полугода нужен был и для эсминцев Z-24, Z-28, Z-29, а остальные эсминцы хоть и нуждались в незначительном косметическом до 4-х месяцев ремонте, но всё же при необходимости могли выйти в море на операции.
  По факту же получалось пиррова победа, формально немцы победили. Но, тем не менее, после этой победы они по ФАКТУ уже ничего не могли противопоставить на севере союзникам, кроме авиации, да и той ограниченно и подводных лодок.
  С приходом же конвоя PQ-17, который потерял всего несколько транспортов, что поменялось? Да многое. Давайте разберём это более подробно.
  В нашей действительности арктический конвой PQ-17, потерял 22 транспорта общим тоннажем более 142 тысяч тонн. На этих кораблях было потеряно: танков 430 (всего было 594) штук; самолётов 210 (всего было 297) штук; автомобилей 3350 (всего было 4246) штук; прочих грузов 99316 (всего было 156492) тонн. Вообще же стоимость потерянного вооружения, и прочих грузов составляла более 700 миллионов долларов того времени.
  В действительности, которую я описал, было несколько по-другому, всего было потеряно 3 транспорта общим тоннажем более 19 тысяч тонн. На этих корабля было потеряно: танков 60 (всего было 594) штук; самолётов 15 (всего было 297) штук; автомобилей 6 (всего было 4246) штук; прочих грузов 11455 (всего было 156492) тонн.
  Все эти данные ещё на подходе к Советским портам арктического конвоя PQ-17, Иванов привёл в своём разговоре по радио с Кучеровым, когда тот задал вопрос о том, что же сейчас происходит здесь на севере и какой расклад сил, сложился на настоящий момент.
  После того как Иванов всё разложил по полочкам, наступило недолгое молчание, Кучеров переваривал ту информацию которую изложил начальник штаба "Базы-63".
  Видя, что пауза затягивается, Иванов поинтересовался, - сколько времени надо эсминцам для подготовки к выходу в море.
  - Что случилось Олег Кириллович? - не поняв вопроса, встревожено спросил Кучеров, - для чего Вам в море эсминцы?
  - Да не волнуйтесь Вы так, Степан Григорьевич, - успокоительно произнёс Иванов, - я же обещал Вам в начале месяца новейший корабль. Так вот, малый ракетный крейсер готов, и дело только за Вами, когда Вы будете готовы его встретить.
  - Малый ракетный крейсер, - медленно повторил Кучеров, казалось бы, пробуя каждое слово на вкус, - а что это такое?
  - Это корабль, на борту которого находится батарея реактивной артиллерии, - пояснил Иванов, - этот корабль способен дать одновременный залп 160 132-мм реактивными снарядами. Эта мощь способная стереть квадратные километры обороны противника, оставив после себя ни одного живого человека.
  - Будем готовы сразу же, по приходу в Полярный, через несколько часов, которые нужны для дозаправки эсминцев, - заверил Кучеров - прибуду лично.
  - Вот и хорошо, - согласился Иванов, - значит 7-го утром, в районе Кильдинского плеса.
  - Договорились, - согласился Кучеров.
  7-го июля 08.00 по Кильдинскому плесу стремительно неслись в буквальном слове два советских эсминца "Сокрушительный" и "Грозный". На борту "Сокрушительного" находился сам Командующий Северным флотом вице-адмирал Головко Арсений Григорьевич, а так же начальник штаба Северного флота контр-адмирал Кучеров Степан Григорьевич.
  Как только Кучеров попал в Полярный, а Головко узнал, что тот должен выйти опять в Баренцево море, для встречи корабля, который им обещала База. А узнав, к тому же, что это за корабль, Головко решил выйти в море вместе с Кучеровым, ему самому хотелось оценить этот корабль, его скоростные характеристики, да и вообще осмотреть пока прибудут в Полярный, тем более что Верховный "попросил" и его держать в курсе этого корабля. А как Вы знаете, такая просьба равносильна приказу, именно поэтому Головко решил вникнуть в суть этого корабля сам, чтобы потом было легче докладывать, ни чего не упустив мимо своего внимания.
  Ровно через 15 минут хода раздался крик сигнальщика "Сокрушительного", - быстроходный военный корабль справа по курсу.
  Бинокли вскинули одновременно как командир "Сокрушительного" капитан 3-го ранга Курилех Михаил Алексеевич, так и его командир, командир 1-го ОДЭМ капитан 2-го ранга Колчин Павел Иванович. Впрочем, на приближающийся корабль, в бинокль смотрели и Головко, и Кучеров.
  Тот уверенно 30 узловым ходом, шёл навстречу эсминцам Северного флота.
  - Наш военно-морской флаг, - доложил через некоторое время, всё тот же сигнальщик, - корабль сбрасывает ход, разворачивается.
  Уже было видно, что корабль достигает в длину более 60 метров, ширину примерно 6 метров, в носовой части уже были заметны стволы сдвоенной установки, перед выступающей вверх рубкой что-то громоздкое и квадратное в двух экземплярах, было закрыто брезентом. Боевая рубка имела три яруса, что для такого корабля вполне достаточно. На боковых площадках рубки виднелись стволы зенитных пулемётов крупных калибров, как минимум по два на борт. Как только корабль стал поворачивать боком стали видны ещё три квадратных габаритных установки, которые были расположены, сразу же за рубкой и дымовой трубой, закрытые так же брезентом, на корме показались сдвоенные стволы установки, по всей видимости, однотипной, что стояла в носовой части корабля. Над боевой рубкой сверху выступала метров на 15 ввысь мачта, с установленными непонятными приборами.
  Над кормой корабля и на мачте действительно развивались военно-морские флаги СССР.
  - Ого, у него даже есть локационная станция, - тут же выдал командир 1-го ОДЭМ капитан 2-го ранга Колчин, показывая рукой на крутящуюся антенну на рубке корабля.
  В этот момент на боковой мостик вышел командир, в котором большинство из руководящего состава флота узнало капитан-лейтенанта Шабалина Александра Осиповича, командира торпедного катера ТКР-12, уже ставшего знаменитым на флоте за результативностью атак и попаданий.
  - Извините, у меня всего шесть человек в экипаже, - прокричал Шабалин, - швартоваться не помогу, не кому.
  Курилех, тут же перегнулся через перила и стал отдавать команды боцману эсминца и его команде на швартовку. Именно на "Сокрушительном" находилось 50 человек краснофлотцев и старшин, предназначенных в команду усиления для новейшего крейсера.
  Опытный пожилой старшина 1-ой статьи, выполняющий обязанности боцмана эсминца "Сокрушительный", сам лично с четырьмя своими подчинёнными перескочил на новейший крейсер, и оттуда стал руководить швартовкой.
  Через 10-ть минут по окончании швартовки, на борт крейсера перешли Командующий СФ вице-адмирал Головко и начальник штаба СФ контр-адмирал Кучеров, на борту крейсера их уже ждал капитан-лейтенант Шабалин. Последний, тут же начал докладывать.
  - Товарищ Командующий Северным флотом, малый ракетный крейсер, согласно указаний начальника штаба "Базы-63" капитана 3-го ранга Иванова, осуществляет передислокацию в Екатерининскую бухту города Полярный, для дальнейшего прохождения службы. Временно исполняющий обязанности командира малого ракетного крейсера капитан-лейтенант Шабалин.
  Поздоровавшись с временно исполняющим обязанности командира, Головко просто попросил, - а покажите ка нам, с начальником штаба, малый ракетный крейсер.
  В этот момент на крейсер начали перемещаться краснофлотцы и старшины, предназначенные для усиления экипажа корабля.
  - И покажу, и пояснения дам, - просто ответил Шабалин, - товарищи адмиралы, прошу за мной.
  Показ и пояснения заняли около полутора часов, так как адмиралов интересовало буквально всё, они побывали во всех помещениях корабля, в том числе даже не поленились зайти в каюту капитана корабля.
  Осмотром и пояснениями, которые дал Шабалин, остались довольны как сам Командующий СФ, так и начальник штаба СФ.
  Уже в боевой рубке крейсера, когда тот начал движение, смотря за тем, как Шабалин командует, адмиралы переглянулись, возникшую у обоих одновременно мысль, высказал Головко, - хоть командира крейсера искать не придётся.
  - Шабалин, однозначно, - согласился с Командующим его начальник штаба.
  Ходовыми качествами нового корабля адмиралы тоже остались довольны, тот спокойно разогнался до 30 узлов.
  - 31 с половиной это его предел, - тут же дал уточнения Шабалин, - в принципе, это корабль для прибрежного плаванья, а не для выхода в море. Его основная задача - оказание помощи при высадке десанта на берег. Вот там он снесёт всё и всех. Тут ему нет равных.
  - Хотелось бы посмотреть, как он работает, - со вздохом произнёс Головко, понимая, что это он уже не увидит.
  - Дадите команду, покажу, - произнёс, пожав плечами Шабалин, - меня на это учили на Базе.
  Адмиралы переглянулись между собой.
  По приходу в Полярный, Командующий Северным флотом доложил Верховному главнокомандующему, как тот и просил, о корабле который поступил в их распоряжение, а так же выводы по его применению. В конце доклада Головко попросил разрешения Сталина на одноразовое применение малого ракетного крейсера со стороны Мотовского залива. Удар предполагалось сделать в районе населённого пункта Большая Западная Лица в направлении населённого пункта Титовка.
  Сталин долго думал, потом всё же дал разрешение на одноразовое применение малого ракетного крейсера, в первую очередь посмотреть, что из этого получиться. Но приказал, хорошо проработать операцию совместно с частями 14 армии Карельского фронта.
  Операцию прорабатывали в течении двух недель, и назначили её начало на 22 июля. Для прикрытия малого ракетного крейсера были выделены два эсминца СФ "Грозный" и "Валериан Куйбышев".
  Шабалин показал во всей красе, боевые возможности нового малого ракетного крейсера, делая все расчёты для стрельбы лично.
  22-го утром в 07.00 в Мотовский залив вошёл малый ракетный крейсер в сопровождении двух эсминцев СФ "Грозный" и "Валериан Куйбышев". Встав в самой оптимальной точке стрельбы малый ракетный крейсер ровно в 07.25 как и было оговорено, нанёс свой первый удар, выпустив да десять минут 160 реактивных снарядов 132-мм., перезарядка заняла полчаса. Потом был нанесён повторный удар. После него в атаку поднялась морская пехота и части 14-й армии. Через ещё полчаса Шабалин был готов нанести и третий удар, но он не понадобился.
   За четыре часа частям и подразделениям 14-й армии удалось занять территорию до самого населённого пункта Титовка. Деморализованные после удара подразделения егерей, не оказывали практически никакого сопротивления нигде. Никто из них не ожидал столь сильного удара с использованием реактивных снарядов такой мощности.
  Опыт применения малого ракетного крейсера посчитали успешным, о чём, наверх пошли победные донесения от всех инстанций.
  Когда 2-го августа 1942 года начальнику штаба СФ контр-адмиралу Кучерову позвонил его коллега начальник штаба "Базы-63", то Кучеров тут же стал просить перекинуть им ещё до пяти комплектов реактивных снарядом. А ещё лучше к ним ещё один такой же малый ракетный крейсер.
  На что Иванов пообещал комплекты реактивных снарядов выделить, а вот с остальным - нет, уж слишком пришлось им по напрягаться, чтобы построить даже один такой.
  - Там же, как Вы видите, ничего сложного нет, - говорил в трубку Иванов, - Вы сами сможете организовать их постройку на базе других кораблей, хотя бы в том же Архангельске, там есть соответствующие мощности. Надо просто работать лучше.
  А вот 17 августа 1942 года произошло ещё одно знаменательное событие для всего Северного флота. В Екатерининскую гавань после длительного перехода из Америки вошли два военных корабля. Сведущие военные моряки тут же определили, что это вошли два лёгких крейсера. Но вот, что было удивительным, так это флаги, которые развивались на них. Это были военно-морские флаги СССР.
  Всем стало понятно, что с этого дня Северный флот значительно усилился, за счёт этих крейсеров.
  Как только они ошвартовались, стали видны и их названия "Мурманск" и "Архангельск".
  
  Примечание:
  
  1. Филин Сергей Максимович (родился в 09.1899, с. Увяз Касимовского уезда, Рязанской обл. - умер в 1950 году, город Калинин). Родился в семье бондаря (отец умер в 1911). Русский. В КП с 12.27.
  Образование: приходская школа, Ленкорань 1911.
  Курьер табачного магазина, Ленкорань 04.11-01.13; переплетчик типографии Ямпольского, Ленкорань 01.13-01.15; безработный, 01.15-05.15 - бондарь в бондарне Сторожева, Астрахань 05.15-06.19.
  В РККА: красноармеец 1 запасной легкой батареи 34 стрелковой дивизии 06.19-10.19; красноармеец 3 бригады 34 стрелковой дивизии, Деникинский фронт 10.19-04.20.
  Матрос - штурвальный на шхуне "Ефрат" Каспийского пароходства, Астрахань 04.20-03.21.
  В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ: агент, ст. агент отделения водно-транспортного отдела ВЧК-ОГПУ, Астрахань 03.21-01.26; в школе ТО ОГПУ 01.26-01.27; агент, ст. агент, уполномоченный, старший оперуполномоченный отделения водно-транспортного отдела ОГПУ, Астрахань 01.27-06.31; уполномоченный, оперуполномоченный водно-транспортного отдела ГПУ Тат.АССР 06.31-07.34; оперуполномоченный водного отделения ТО УГБ УНКВД Куйбышевской обл. 07.34-1936; в ЦШ НКВД СССР 1936-1937; начальник отделения 11 отдела УГБ НКВД ГССР 1937-1939; начальник водного отдела УНКВД Мурманской обл. 07.39-03.41; начальник разведотдела УНКГБ-УНКВД Мурманской обл. 03.41-27.10.42; начальник водного отдела НКВД-НКГБ Мурман. бассейна 27.10.42-17.07.43; начальник водного отдела НКГБ Северного бассейна 17.07.43-16.10.44; заместитель начальника водного отдела НКГБ Беломорско-Онежского бассейна 12.44-01.46; начальник водного отдела НКГБ-МГБ Беломорско-Онежского бассейна 01.46-05.48; заместитель начальника отдела охраны МГБ Верхне-Днепровского речного бассейна 05.48-25.05.49; уволен 25.05.49 по болезни.
  Звания: лейтенант ГБ 22.04.36; ст. лейтенант ГБ 09.09.37; капитан ГБ 16.06.40; подполковник ГБ 11.02.43; полковник ГБ 28.02.45.
  Награды: орден Ленина 04.12.45; орден Красного Знамени 12.05.45; орден Трудового Красного Знамени 01.05.44; орден Красной Звезды 26.04.40; орден "Знак Почета" 20.09.43; 2 медали; знак "Заслуженный работник НКВД" 13.05.42.
  
  2. Экипаж "Ижоры":
  1. Белов Василий Ильич 1895 г.р., капитан;
  2. Адаев Николай Илларионович 1905 г.р., ст. помощник;
  3. Корольков Леонид Алексеевич 1909 г.р., II помощник;
  4. Осипенко Иван Романович 1906 г.р., дублёр ст. помощника;
  5. Шерстнёв Фёдор Васильевич 1916 г.р., III помощник;
  6. Петров Михаил Петрович 1910 г.р., ст. механик;
  7. Штрекер Леонид Фёдорович 1912 г.р., II механик;
  8. Греков Константин Осипович 1903 г.р., III механик;
  9. Гусаров Николай Александрович 1908 г.р., радист;
  10. Смуров Владимир Иванович 1918 г.р., боцман;
  11. Митин Василий Григорьевич 1915 г.р., плотник;
  12. Хорьков Николай Степанович 1914 г.р., матрос 1 класса;
  13. Марков Михаил Михайлович 1915 г.р., матрос 1 кл.;
  14. Антропов Александр Николаевич 1914 г.р., матрос 2 кл.;
  15. Шумков Юрий Вениаминович 1925 г.р., матрос 2 кл.;
  16. Макарычев Алексей Иванович 1925 г.р., матрос 2 кл.;
  17. Поступинский Сергей Кондратьевич 1910 г.р., ст. машинист;
  18. Веденеев Фёдор Ильич 1917 г.р., машинист 1 кл.;
  19. Фёдоров Борис Петрович 1916 г.р., машинист 1 кл.;
  20. Давыдов Пётр Яковлевич 1910 г.р., кочегар-наставник;
  21. Капитонов Егор Акимович 1897 г.р., кочегар 1 кл.;
  22. Киричук Иван Николаевич 1909 г.р., кочегар 1 кл.;
  23. Куропцев Григорий Павлович 1911 г.р., кочегар 1 кл.;
  24. Пантелеев Пётр Фёдорович 1923 г.р., кочегар 1 кл.;
  25. Митрошин Александр Трофимович 1923 г.р., кочегар 1 кл.;
  26. Мохин Григорий Михайлович 1908 г.р., кочегар 1 кл.;
  27. Свищев Дмитрий Иванович 1910 г.р., кочегар 1 кл.;
  28. Чирков Захар Иванович 1910 г.р., кочегар 1 кл.;
  29. Тимофеев Сергей Павлович 1916 г.р., кочегар 2 кл.;
  30. Салин Иван Фёдорович 1915 г.р., повар;
  31. Могутова Раиса Григорьевна 1922 г.р., камбузница;
  32. Авдеева Анна Николаевна 1891 г.р., буфетчица;
  33. Басова Агнея Николаевна 1905 г.р., уборщица.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"