Бондарев Александр Иванович : другие произведения.

Последний бой сторожевого корабля "Пассат"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.10*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О бое сторожевого корабля "Пассат" с тремя германскими эсминцами 13 июля 1941 года в Баренцевом море известно практически всем знатокам и любителям морской истории в нашей стране. Впрочем, отечественная историческая литература упоминает об этом эпизоде второй мировой войны буквально несколькими строчками. Современниками подвиг "Пассата" по достоинству оценён не был. Он как бы наложился на подвиг другого сторожевого корабля - "Туман", которому отдали предпочтение. Почему? Причин здесь несколько. Они подробно изложены в интернете. Кому будет интересно, то тот их найдёт. Можно ли было избежать гибели "Пассата"? На страницах этой книге, "Пассат" 13 июля избежал гибели, благодаря нашему соотечественнику. Но ушёл ли он от своей судьбы?
  Бондарев Александр Иванович
  
  Последний бой сторожевого корабля "Пассат"
  
  
  О бое сторожевого корабля "Пассат" с тремя германскими эсминцами 13 июля 1941 года в Баренцевом море известно практически всем знатокам и любителям морской истории в нашей стране. Впрочем, отечественная историческая литература упоминает об этом эпизоде второй мировой войны буквально несколькими строчками. Современниками подвиг "Пассата" по достоинству оценён не был. Он как бы наложился на подвиг другого сторожевого корабля - "Туман", которому отдали предпочтение. Почему? Причин здесь несколько. Они подробно изложены в интернете. Кому будет интересно, то тот их найдёт. Можно ли было избежать гибели "Пассата"? На страницах этой книге, "Пассат" 13 июля избежал гибели, благодаря нашему соотечественнику. Но ушёл ли он от своей судьбы?
  
   Глава 1
  
   - Ну вот, такая она необременительная старость, - думал Анатолий Владимирович, глядя на играющих рядом детей, при этом положив свои старческие руки на самодельную палку-трость.
  Годы брали своё, но и теперь в свои 87 лет, хоть он и передвигался сам, но на палку-трость всё же опирался. Он любил вот так посидеть на лавочке в парке недалеко от своего дома. Тем более, что дома его никто не ждал. Родных у него не было, если не считать двоюродных братьев и сёстер, которые к тому же проживали на Дальнем Востоке, в Уссурийске или посёлке Тимирязевский, там же под Уссурийском.
  В своих четырёх стенах однокомнатной квартиры он сидеть не любил, всю жизнь, прожив и проработав среди людей, он и сейчас хотел быть среди них. Но с годами, он так же уставал от суетливого городского движения, и с некоторых пор, полюбил вот так проводить время в этом небольшом парке, недалеко от дома. Смотря, как вокруг него на траве играют дети.
  Посмотрев на часы, время показывало пять минут второго, ещё десять минут посижу, - подумал я, после чего уже пора идти домой, время уже обеденное, - как раз пока дойду, приготовлю суп с лапшой на курином бульоне.
  Мимо него, в это время прошли двое молодых военных. Смотря на них, на то, как красиво сидела на них форма, меня захватили воспоминания.
  Булавский Анатолий Владимирович, сам был военным, отдав Родине только 32 года службы офицером в артиллерийских войсках. Родился он в 1924 году в обычной рабочей семье на окраине Ленинграда, рос, учился, всё как у всех до 17 лет. Весной 41 года был призван в Армию, по распределению попал на Дальний Восток, в береговую охрану, где и провёл свою службу в одной из батарей береговой охраны водного района.
  На фронт не попал, хоть и с постоянством писал рапорта по команде, за полтора года службы получил звание "младший сержант", успешно закончив школу младших командиров, поначалу входил в орудийный расчет, заряжающим, через некоторое время наводчиком, потом и командиром орудия.
  Когда командованию батареи или дивизиона, необходимо было показать результаты, он всегда становился за наводчика. Его умение феноменально стрелять из орудия, попадая практически в любых погодных условиях, и было тем самым тормозом, по которому его не хотели отпускать на фронт. Хотя если честно, то эта была не такая уж феноменальность, всё было во внутреннем чутье, он всегда знал, когда надо выстрелить, чтобы выстрел был успешным. К концу войны он так и оставался командиром орудия, только подрос в звании до "старшего сержанта". Тем не мене когда началась демобилизация после войны, командир батареи капитан Васильев, настоятельно попросил его подумать насчёт поступления в военное артиллерийское училище. Что он и сделал в 1946 году, поступив в Томское артиллерийское училище. К тому моменту он уже знал, что его родители погибли в Ленинграде во время блокады. В 1950 году успешно окончив училище, помимо своего первого офицерского звания он получил свой первый диплом, диплом с "отличием". На выпускном построении, при вручении первых офицерских погон, о нём лично говорил начальник училища генерал-майор артиллерии Старостин, ставя его в пример того как надо не только учиться но и стрелять из орудий. К нему уже неоднократно подъезжали сослуживцы по поводу, его феноменальной стрельбы, всем им он честно говорил, что во время наводки он просто знает, когда надо выстрелить, чтобы всегда попасть в цель.
  Первые десять лет службы он прослужил в нескольких артиллерийских частях, пройдя путь от командира батареи до командира дивизиона. Его способность к быстрой стрельбе, точно попадая в цель, несмотря на возраст и занимаемую должность заметили и оценили. Он был переведён на артиллерийский полигон, где проводили испытания различных артиллерийских систем, опробовать стрельбу из которых, он становился за наводчика сам.
  Так двигаясь по служебной лестнице, а заодно и учась, закончил артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского в Москве. После которой его перевели в ВМФ, где он и закончил службу в должности командира артиллерийского полигона, капитаном 1-го ранга. На полигоне проводили испытания всех новейших артиллерийских систем, которые поступали на вооружение во флот. Его так же часто приглашали на проведение испытаний различных артиллерийских систем для сухопутных войск, в качестве эксперта, при этом Анатолий Владимирович сам становился к орудию в качестве наводчика.
  Но всегда всё кончается, так и его, в один прекрасный момент, отправили на заслуженную пенсию. Учась и живя практически постоянно в полевых условиях, он к концу службы так и не создал семью, о чём весьма и весьма сожалел.
  И вот теперь, оторвавшись от своих дум, поднявшись, опираясь на палочку, Анатолий Владимирович направился к выходу из парка. До его дома было рукой подать, всего-то надо перейти через дорогу и пройтись метров пятьдесят чуть прямо до поворота во двор.
  Дойдя до пешеходного перехода и посмотрев, в обе стороны, чтобы не было машин, он медленно ступил на переход, движение здесь было на две полосы с двух сторон, без островка безопасности посередине.
   Пройдя почти всю первую полосу, пенсионер услышал истощённый визг тормозных колодок автомобиля, повернув голову вправо, он увидел как выскочивший из проулка тонированный "мерседес", какой-то сотой серии пройдя поворот, за несколько секунд набрав бешенную скорость рванул в его сторону. За ним из проулка показалось ещё несколько легковых автомобилей. Сделать быструю попытку убраться с полосы по которой на бешеной скорости несся "мерседес", мне не удалось при этом, ко всему я потерял равновесие, подвела левая нога, уже падая, увидел как несущийся на меня автомобиль даже не пытается тормозить.
  - Господи, уж лучше бы погибнуть в бою, чем так нелепо, - мелькнула в моём сознании последняя мысль, прежде чем во взлетевшим от сильного удара моём старческом теле померкло сознание.
  
  Глава 2
  
  Прояснение в голове наступило мгновенно, как будто в его голове включился выключенный до этого рубильник.
  К качке, которую он ощущал, добавился гул работающей машины, какие-то команды над головой вверху за перегородкой. Было непередаваемое ощущение, что он находится на корабле который куда-то плывёт.
  Решившись открываю глаза, взору открылась небольшая каюта, где я лежал на рундуке, понимание того где я нахожусь и кто я, тут же хлынули мне в голову, полноводной рекой, от которой, я даже немного опешил приходя в себя. Но теперь я точно знал, что сейчас 1941 год первый месяц войны - июнь. И что мне всего двадцать два года, а не восемьдесят семь.
  Меня звать Пивоваров Анатолий Владимирович (слава богу, что хоть имя, отчество сошлось), 1919 года рождения, родившийся в Краснодарском крае, городе Хадыженске, лейтенант. Всего лишь неделю назад (25 июня 1941 года) окончивший ВВМУ им. М.В.Фрунзе (Высшее Военно-морское училище, город Ленинград), четыре дня назад прибывший для прохождения службы в Мурманскую область, город Полярный. В штабе флота получил назначение в одно из подразделений ОВР (охраны водного района) главной базы Северного флота, на сторожевой корабль "Пассат", бортовой номер 22. Являюсь командиром БЧ-2, а точнее артиллерийским командиром на этом корабле. Кроме меня кадровым командиром на корабле был только помощник командира корабля лейтенант Подгорных Евгений Михайлович.
  Да и данный корабль был мобилизован как раз, перед моим прибытием в Полярный, -главную базу Северного флота.
  Сторожевой корабль "Пассат" был построен в 1940 году на Мурманской судоверфи, по списку траулеров вторым в серии. До начала войны, а точнее до 25.06 1941 г. именовался рыболовный траулер РТ-102 "Валерий Чкалов". Относился к типу паровых рыболовных траулеров "Смена". Материал корпуса сталь. Тип корпуса, клёпанный с баком и ютом. Настил главной палубы древесина. Число движителей один, тип гребной винт. Имел водоизмещение 1500 тонн, размеры: 51,3 х 9 х 4,5. ГЭУ котломашинная, 650 л.с. Скорость 10.5/9 узлов, дальность 6000 миль. Находился на балансе тралфлота треста "Мурманскрыба".
  Вооружение "Пассата" составили два 45-мм орудия 21-К и два 7,62-мм зенитных пулемета М-1 ("Максим"). В тот день, когда я прибыл на борт корабля, на нём как раз закончили их монтаж, для этого перегнав непосредственно будущий сторожевой корабль к плавмастерской "Красный Горн".
  Специалисты радиоцеха судостроительной верфи НКРП смонтировали и настроили средства радиосвязи (в том числе радиопередатчики "Бриз" и "Бухта", радиопеленгатор "Градус-К")
  Экипаж уже сторожевого корабля "Пассат", бортовой номер 22, составлял 44 человека по штату. В основном это был экипаж РТ-102 "Валерий Чкалов", на который добавили и восемь человек кадрового состава, командиров и краснофлотцев. Впрочем, большинству экипажу корабля так же присвоили как мобилизованным воинские звания.
  День назад 2 июля 1941 года, приказом по флоту, корабль официально введён в состав СФ. Сразу же был отправлен с десантом в район губы Западная лица, где сопровождал высадку огнём своих двух орудий. Разорвавшийся чуть в стороне снаряд, одним из осколков на излёте, прошёлся по его Пивоварова, голове, сбив с него фуражку и содрав кожу на голове, череп не был пробит, тем не менее рана отправила лейтенанта в бессознательное состояние. Сейчас я находился в своей каюте для начсостава, которых всего было две и предназначенные для двух человек каждая. В этой каюте вторым жил командир БЧ-1 Зарецкий Геннадий Степанович, младший лейтенант, в просторечьи являющийся штурманом корабля.
  Другую каюту начсостава, которая находилась напротив занимали заместитель командира корабля по политической части, старший политрук Вяткин Александр Ильич и командир БЧ-5, младший воентехник Балашов Герман Сергеевич.
  Всё это мелькнуло у меня в голове за долю секунды.
  - Ну, вот хотел умереть в бою, получи и распишись, - пришла первая мысль, - я сейчас вспомнил своё пожелание перед смертью "уж лучше бы погибнуть в бою, чем так нелепо", вот оно самое и сбылось. Хотя пока ещё не совсем сбылось, произойдёт это через неделю, 13-го. Значит, ещё есть время подготовиться к этому "знаменательному" событию. Ну и бонус, куда же без него - молодое, здоровое тело, от которого он уже давно отвык.
  Тут надо сказать следующее, что когда я учился в артиллерийской академии имени Ф.Э. Дзержинского в Москве, на втором курсе академии мне попалось задание подготовить для доклада какой-нибудь эпизод из ВОВ, проведя его исследования в военных архивах. Считалось, что таким образом слушатели академии вырабатывают навыки работы с научной, военной, технической литературой в историчном аспекте. По непонятно какой причине, а возможно и потому, что, мой куратор в академии капитан 1-го ранга Измайлов был из СФ, то мне как раз и выпало подготовить курсовой доклад на тему "О бое сторожевого корабля "Пассат" с тремя германскими эсминцами 13 июля 1941 года в Баренцевом море". И вот так получилось, что мне дали второй шанс на жизнь, при этом не забыли и о моём пожелании "лучше бы погибнуть в бою, чем...". Свой тогдашний доклад, я помнил как сейчас почти дословно, так как готовился к нему очень добросовестно и обстоятельно.
  В этот момент в дверь постучались, она немного приоткрылась и в неё просунулась голова, в которой я тут же узнал фельдшера корабля Веселкова.
  - Проходите, Пётр Алексеевич, - сказал я, - стоять в дверях плохая примета.
  - Очень хорошо, что вы пришли в себя, - проговорил тот, подходя ко мне, при этом в левой руке у него была большая сумка с красным крестом на боку. Как вы себя чувствуете, Анатолий Владимирович?
  - Физически нормально, сильно болит только голова, хотя боль уже не такая, как была, когда очнулся - проговорил я, давая возможность фельдшеру произвести внешний осмотр моей головы.
  Тот не забыл осмотреть не только мою голову, но и мои глаза и уши.
  - Анатолий Владимирович, - произнёс тот, не отрываясь от своей роботы, - что вы хотели, осколок ударил вас хоть и по касательной, но сотрясение вы сильное получили, а такое как раз и сознание, на некоторое время отключает. Ну что ж, осмотр я произвёл, кровь у вас уже не идёт. Состояние стабильное, рекомендую ещё некоторое время не вставать, для головы только польза быстрее почувствуете себя нормально. Сейчас я на камбузе запарю вам, порошок болеутоляющий, для вас это будет самое то, что надо, вам принесут. Командиру, я сообщу, что с вами почти всё в порядке, просто немного нужно отлежаться.
  - Где мы сейчас? - задал очередной вопрос я.
  - Выходим из Мотовского залива, как раз до прихода на базу оклемаетесь, - проговорил Веселков, - Анатолий Владимирович, постарайтесь несколько часов не вставать и пить то, что вам принесут с камбуза, особенно пока питьё тёплое.
  - Договорились, - согласно кивнул я, - если конечно, не будет боевой тревоги по кораблю. Я и так прекрасно знал, что до 13-го ничего интересного для экипажа сторожевого корабля не будет. Немецкие подводные лодки пока в этом районе, никакой активности проявлять не будут, хотя немецких самолётов стоит опасаться, всё же зенитное вооружение состоит из всего лишь двух пулемётов.
  Со всем экипажем корабля надо будет провести показательные занятия по работе с пулемётами, - тут же в правильном русле заработали мои мысли, - чтобы все умели в случае чего заменить штатных стрелков. Хоть это и не его основной профиль - зенитное прикрытие, но соответствующие теоретические знания у него были. В своё время, на полигоне испытывая артиллерийские системы, через его руки проходили и зенитные в том числе. Так что как стрелять по самолётам из зенитных средств он знал практически, да и теорию подтянул к практике, когда учился в академии. Тем более, что он недавний выпускник училища, прошло какой то десяток дней. А какие там знания вбивали в головы курсантам, здесь на корабле кроме одного кадрового военного, навряд ли кто представлял.
  Ну, а усиленные занятия со штатными расчётами орудий, он будет проводить до 13-го каждый день по нескольку раз. Всё это, он намерен делать с разрешения своего непосредственного командира лейтенанта Окуневича, подключив сюда и его заместителя по политической части старшего политрука Вяткина. Уж что-что, а работать с личным составом, он умел, всё-таки более тридцати лет службы этому его научили в совершенстве. Да и навряд ли кто, будет против того чтобы учиться воевать настоящим образом, всё же война за бортом. А как гибнут люди во время войны экипаж уже видел, во время нескольких налётов авиации на базу в Полярном. Да и здесь у берегов губы Западная лица, она - война, тоже открыла своё истинное лицо убийцы.
  По старой, военной, ещё не выветрившейся привычке, я тут же начал прикидывать расписание занятий для всего состава экипажа, за исключением разве, что трюмных и котельных машинистов, у тех и так работы хватало в потрохах этого корабля. При этом разделяя экипаж на несколько групп, чтобы и текущие роботы не останавливать.
  А с командиром, побеседуем, как только доберёмся на базу флота, ещё и в присутствии его заместителя и помощника.
  В этот момент, в каюту постучавшись, просунулась голова нашего кока Олиференко, - разрешите товарищ лейтенант?
  - Заходите, - разрешил я.
  Тот тут войдя в каюту, поставил на столик большую кружку, - фельдшер сказал, это для вас, чтобы быстрее на ноги встали. Я вам ещё через несколько часов занесу.
  - Хорошо, большое спасибо, дальше я сам, идите, - отпустил я, кока.
  - Если надо я вам ужин принесу сюда в каюту, - как вопросительно посмотрел на меня.
  - Да нет спасибо, думаю, к тому времени я уже оклемаюсь, - немного подумав, произнёс я, - нет времени лежать, дел много.
  Кивнув головой, Олиференко покинул каюту, прикрыв за собой двери.
  Выпив всю кружку с горьковатой настойкой, откинувшись на подушку, я просто вырубился на несколько часов.
  Проснулся я от стука в дверь, следом за стуком дверь приоткрылась и неё опять просунулась голова кока Олиференко, - разрешите товарищ лейтенант?
  На мой положительный кивок тот, войдя в каюту, поставил на стол большую кружку с всё тем же заваренным порошком, при этом забрав уже пустую стоящую на столе.
  - Идите Олиференко, - отпустил я его, - у меня всё в порядке.
  После ухода кока спать расхотелось, да и головная боль значительно прекратилась, поэтому встав с рундука, оделся, подсев к столу, достал с полки свой рабочий блокнот, и включив настольное освещение принялся накидывать план боевой подготовки для экипажа корабля на ближайшую неделю. Разбив отдельно занятия на зенитных пулемётах, и в составе расчётов орудий, эти занятия для экипажа, я разбил на две подгруппы, одна занимается с утра, другая после обеда, каждое занятие по полтора часа. Отдельно выделил время для занятий с сигнальщиками корабля. Кроме того отдельно выделил занятие по пожарной безопасности на корабле. На политическую подготовку выделил по полчаса, но каждый день, сразу же после завтрака. Снизу сделал приписку, что занятия проводятся не в полной мере, а в части касающийся, если корабль находится на боевом дежурстве или на сопровождении.
  Сверху ударила рында, собирая всех не задействованных на дежурстве по кораблю, на ужин.
  - Пора идти, - сам себе сказал я, вставая из-за стола, поправляя китель и на всякий случай беря табельное оружие.
  В этот момент в каюту вошёл Гена Зарецкий, мой сосед по каюте.
  - О, уже оклемался, - смотря на меня, произнёс он, - это хорошо, на ужин идёшь?
  На мой положительный кивок головой, тот добавил, улыбнувшись, - а я, в общем-то, за тобой пришёл, так и думал, что ты к этому времени отойдёшь от своего боевого ранения.
  - Да какое там ранение, - махнул я левой рукой, правой надевая свою фуражку, - так по касательной череп задело, от того и вырубился, на некоторое время. Выходя из каюты, не забыл прихватить и пустую кружку.
  На ужин были макароны по-флотски, отдельно рыба жаренная, чай, хлеб с маслом.
  Столовая была рассчитана на приём пищи всего на 26 человек, поэтому экипаж питался в две смены. При этом первый стол справа был закреплён за командным составом, второй стол справа за младшим командным составом, а левые два стола за краснофлотцами.
  По уже сложившейся традиции за первым столом в первую смену питались весь командный состав корабля, за исключением, командира и его заместителя.
  Видя всё ещё мой бледный вид, меня расспросами не донимали, дав поесть, после чего я сам прошёл в рулевую рубку корабля, где доложил командиру Окуневичу, что уже готов выполнять свои обязанности в полном объёме.
  - Анатолий Владимирович, тут до базы осталось идти минут сорок, - ответил Окуневич, командир сторожевого корабля, - так что сегодня отдыхайте, а с делами будем разбираться завтра с утра.
  Окуневич, Владимир Лаврентьевич, до недавнего времени (начала войны) выполнял обязанности капитана рыболовного траулера РТ-102 "Валерий Чкалов", с момента введения мобилизации, его оставили выполнять обязанности командира корабля, присвоив ему воинское звание "лейтенант". А так это был сугубо гражданский капитан корабля, который не имел специальной военной морской подготовки.
  - С делами будем разбираться завтра, - эхом отдалось в голове у меня слова капитана корабля, - вот этим и отличаются кадровые военные, от гражданских лиц которых призвали по мобилизации.
  По первости, я хотел предложить собраться командному составу уже сегодня, после прихода корабля на базу. Но меня не хотели и слышать, мне было сказано, опять - завтра.
  - Вот так они и погибли, - продолжал думать я, подходя к своей каюте, - у них из-за текучки не хватило времени на серьёзную военную подготовку экипажа, да собственно говоря и некому её проводить. В моей голове мелькнули обрывками куцые знания, которые дали выпускнику военного училища. А потому по тем знаниям экипажу, только оставалось "героически погибнуть", но это не наш путь. Поэтому всё оставляю в силе, завтра после раннего подъёма, ещё до завтрака осмотрю, оба орудия, и оба пулемёта на их общее состояние, потом завтрак, и серьёзный разговор с командиром Окуневичем, там же пусть будут и Вяткин и Подгорных.
  После того как я устроился на своём рундуке, через десять-пятнадцать минут пришёл и мой сосед Гена, - всё прибыли на базу, теперь до утра спать, сегодня дежурит Балашов, ты кстати дежурить заступаешь завтра на сутки после шести вечера.
  Дежурить, так дежурить, - согласительно кивнул головой я, на сообщение Гены. Насколько я помнил, это будет моё второе дежурство на корабле.
  
  Глава 3
  
  Проснувшись по уже давно устоявшейся привычке рано утром, стараясь не будить своего соседа, оделся, привёл себя в порядок, вышел из каюты на палубу корабля, занялся делом.
  Вооружение "Пассата" составили два 45-мм орудия 21-К и два 7,62-мм зенитных пулемета М-1 ("Максим"). Проверил оба орудия на предмет чистки, смазки, наличии нормативного количества боеприпасов около него. После чего занялся проверкой обоих пулемётов.
  Проверкой остался не очень доволен, хоть орудия и были обслужены после стрельбы, но имелись некоторые недостатки в их обслуживании, а вот пулемёты порадовали своим состоянием и готовностью к работе.
  В этот момент пробила рында, приглашая всех на приём пищи.
  За столом, где у каждого было своё место, видя, что я выгляжу намного лучше, чем вчера, у меня уточнили моё самочувствие (вопрос немаловажный, - на суточные дежурства заступали всего четыре командира, все кроме командира и его помощника).
  После завтрака, дал указание Голованову собрать всё отделение около кормового орудия через полчаса (часть отделения питалась во вторую смену).
  За время пока экипаж принимал пищу, ещё раз просмотрел свои записи, сложил блокнот в командирскую сумку, нацепил кобуру с оружием и выбрался на палубу. Уже по первому взгляду было видно, что экипаж корабля не был слишком сильно занят делом.
  К этому моменту к кормовому орудию подтянулись все краснофлотцы отделения комендоров. Построив личный состав, командир отделения старшина 2 статьи Голованов доложил мне о построении.
  Тут надо отметить, что весь состав отделения был укомплектован военнослужащими, которых добавили на корабль с учётом вооружения. Всего с командиром отделения старшиной 2 статьи Головановым Тимофеем Яковлевичем было пять человек, один старший комендор краснофлотец Синицын Михаил Евдокимович, два комендора палубных краснофлотцы Баранов Михаил Корнеевич и Башарин Савватий Алексеевич, один пулемётчик зенитный краснофлотец Синицкий Григорий Герасимович.
  Разобрав поэтапно открытие огня при десантировании в районе губы Западная лица, указал подчинённым на имеющиеся недостатки: плохую слаженность орудийных расчётов, невыполнение нормативных норм при заряжании орудий, а так же плохое обслуживание кормового орудия, что и наглядно продемонстрировал на орудии. Приказал Голованову сразу же провести более качественное обслуживание и чистку орудий. Похвалил краснофлотца Синицкого, за состояние вверенных в его введенье пулемётов. После чего распустил отделение выполнять указания.
  Все мои действия наблюдал оказавшийся рядом заместитель командира старший политрук Вяткин. Я же, после роспуска отделения направился прямо к нему, подойдя и поздоровавшись, попросил, - Александр Ильич, необходимо переговорить с вами, командиром и помощником как можно быстрее.
  - Хорошо у вас получилось командовать, - произнёс Александр Ильич, когда мы шли с ним к каюте капитана, - как будто вы всю жизнь это делали.
  - Нас хорошо готовили в училище, - тут же вывернулся я, давая понять, что здесь большую роль играло обучение.
  В каюте капитана находился и его помощник лейтенант Подгорных.
  После того как мы расселись за столом, я начал говорить.
  - Прошедший выход в район губы Западная лица вскрыл много недостатков в обучении личного состава экипажа корабля, поэтому я предлагаю усилить обучение всего состава экипажа, единственно в большей мере стараясь не задействовать отделения котельных машинистов и машинистов, ну и может быть радистов. Хотя и с ними стоит провести ознакомительное занятие по использованию пулемёта и орудия, они должны иметь понятие как с ними обращаться.
   Я, посмотрев на сидящих продолжил, - сейчас идёт война и не исключено что мы пойдём по приказу в последний и решительный бой. И тогда у нас будет на счету каждый из краснофлотцев экипажа, которые должны уметь обращаться с вооружением корабля, которое мы имеем. Врагу должен быть нанесён максимальный ущерб из нашего вооружения. Для этого я предлагаю организовать постоянные занятия, на которых мы будем тренировать экипаж корабля по различным вводным. Каждый краснофлотец экипажа должен знать свои действия при тех или иных вводных, к примеру пожара на корабле, кто заменяет и в каком орудийном расчёте, кого при ранениях, кто помогает подносить боеприпасы к орудиям. Сигнальщиков должны обучать знать силуэты всех немецких самолётов и наших, силуэты наших и немецких кораблей, которые могут здесь оказаться, силуэты подводных лодок. При быстром поступлении сообщений от них командир сможет быстрее отреагировать на угрозу кораблю.
  Кроме этих занятий предлагаю делать утренние построения для определения краснофлотцев на занятия или другие роботы на корабле. Так же нам необходимо организовать каждодневные информации экипажа.
  На что сидевший рядом со мной Вяткин, согласительно кивнул головой.
  - Все это начиная с построений будет способствовать сплочению экипажа, - продолжал я, - а так же повысит его боевую выучку.
  На что уже согласительно закивал головой помощник командира Подгорных.
  - Я сделал наброски занятий на неделю, как впрочем и распорядок дня для экипажа, который после согласования, изменения или дополнений можно вывесить в коридоре перед столовой, для ознакомления всем экипажем. Это конечно касается только тех дней, когда мы будем находиться на базе флота здесь в Екатерининской гавани, а не на боевом выходе.
  После своего доклада я передал свой блокнот на ознакомление командиру и помощнику, смотря на их реакцию.
  Подгорных сразу же одобрительно закивал головой в знак поддержки, пока Окуневич, просматривал мои записи по занятиям.
  - Ну что ж, товарищи, - после ознакомления произнёс командир, - в целом пойдёт за основу. Думаю что, вы Евгений Михайлович, после его доработки уже сегодня вывесите для ознакомления экипажем.
  - Есть ещё один момент, который я хотел бы обсудить как командир БЧ-2, - тут же продолжил я, - вчерашняя работа орудиями в поддержку высадки десанта показала, что мы расстреляли больше сотни снарядов и на момент отхода на базу флота, у нас в наличии оставалось всего снарядов на 5-10 минут бою, потом запас снарядов кончится. Может быть, поставить этот вопрос перед командованием дивизиона и ОВР базы, о дополнительном наличии снарядов к пушкам и патронов к пулемётам на корабле, а не только положенного одного запаса?
  - Обязательно поставим, - проговорил Вяткин, смотря на Окуневича, - это серьёзный вопрос по боеготовности корабля.
  Тот согласительно кивнул головой, - уже сегодня доложу командованию дивизиона наши предложения по боеприпасам. Тем более что они на складах есть в наличии, а в момент боя их может не оказаться на корабле.
  - Места для хранения на корабле достаточно, - подтвердил Подгорных.
  Я именно та такую реакцию и рассчитывал, собираясь под шумок дополучить ещё и боеприпасы для пулемётов дополнительно.
  - Кстати по сигнальщикам, - я посмотрел на Вяткина, - Александр Ильич, нужна ваша помощь.
  Тот вопросительно уставился на меня.
  - Я как командир БЧ, не могу попасть в штаб флота без веской причины, а вы по своей линии можете, тем более как зам командира корабля. Хотелось бы получить для изучения сигнальщиками силуэты самолётов, кораблей, подводных лодок немцев. Своих мы и так срисуем с гавани. Там надо по разным службам походить. Можно даже говорить при этом, что это комсомольский почин комсомольцев нашего корабля.
  Видя как у Вяткина загораются глаза, понял, что мои слова попали на благодатную почву.
  - Сегодня же после обеда соберём собрание комсомольцев, - сообщил тот, всё больше вдохновляясь, - и всё оформим, как положено. Тут думаю, ещё надо подключить к этому почину и политотдел ОВР базы, как оформим протокол собрания пойду в первую очередь до батальонного комиссара Халтобина, думаю, он пойдёт навстречу такому решению комсомольцев.
  - Но вы всё же сходите в штаб флота у них в этом плане больше возможностей, - додавил я Вяткина.
  - И это обязательно сделаем, - заверил тот.
  После этого импровизированное совещание у Окунева закончилось.
  Я же проверив чистку орудий, поставил задачу Голованову на тренировку расчётов орудий по наводке, зарядке, подноске боеприпасов.
  К тому моменту Окуневич и Подгорных, уже побывали у командира дивизиона и решили с ним вопрос, о получении дополнительно ещё по одному боекомплекту на каждое 45 мм орудия и пулемёты.
  Я же не стал терять время и тут же с оформленными накладными, во главе со своим отделением комендоров, направился на склады вооружения, где всё и получил. При этом 80% снарядов на каждое орудие получил бронебойными Б-240, зная какой бой предстоит впереди. Загрузил на тележки и доставил до корабля, отправив назад пустые тележки с командиром отделения.
  К вечеру заступил на дежурство по кораблю, вместе с двумя своими краснофлотцами. Постоянно находясь в рулевой рубке корабля, контролируя весь корабль.
  Ночь прошла спокойно без происшествий, утром после завтрака, организовал занятия у орудий, к одному поставил Голованова, у второго проводил сам, одновременно контролируя как корабль, так и сходы с него. После обеда на корабль пришли посмотреть на занятия командир дивизиона и его заместитель политической части. Вовремя увидел, доложил, поставил в известность командира корабля.
  Их в первую очередь заинтересовали занятия у орудий для отделения котельных машинистов и отделения машинистов.
  Тут я выступил вперёд и доложил, что вооружение корабля весь экипаж должен знать, не так профессионально как орудийный расчёт или зенитчики, но хотя бы просто знать. Да и у пулемёта надо несколько занятий провести. Чтобы не только знали его и смогли устранить типовые неисправности, но и хотя бы знали азы стрельбы по воздушным целям, знали, как стрелять с упреждением, чтобы попадать в цель.
  Мои пояснения начальники выслушали с интересом, особенно заместитель политической части, для которого многие моменты в докладе были откровенно новы.
  - Так это вы предложили дополнительные занятия, для сигнальщиков? - тут же задал вопрос он.
  - Так точно, - проговорил я, - их никто не учил отличать по контурам наши ли самолёты или немецкие, наши ли корабли, лодки или немецкие. Хотя бы основной упор делать на те, что могут здесь появиться по сообщениям той же разведки, хотя бы теоретически. Вот простой пример, указывая в сторону фронта, сказал, оттуда появилось три точки самолётов. Самолёт летит со скоростью 400 километров в час. А если немцы, то через сколько минут они обстреляют корабль из своих пушек и пулемётов? За сколько времени у зенитных пулемётов будут зенитчики? Вот поэтому и нужны такие занятия.
  Видя понимание на лицах начальников, я продолжил далее, - занятия нужны всем, к примеру тем же радистам на корабле. Успеют ли они передать сообщение о нападении на отряд кораблей или корабль. А от этого зависит, придёт ли помощь или не успеет.
  - Да Владимир Лаврентьевич, - обратился командир дивизиона к Окуневичу, - хорошо у вас поставлено обучение. Так и держите далее.
  - Стараемся, - ответил тот.
  А я, с тоской думал о том, что задавать вопрос, о замене хотя бы одного орудия, на тот же калибр 76 мм, и меня сразу же не поймут.
  Последующие дни 6, 7, 8 июля я провёл в занятиях, как до обеда, так и после. Постепенно весь экипаж на корабле стал стараться выполнять мои поручения, быстро и без лишних эмоций. При этом я не повышал голос, отдавал приказы и распоряжения простым доступным языком, чтобы меня понимали. Не чурался показать пример учёбы, вставая, если надо к орудию в качестве заряжающего, при этом требуя чтобы старший орудия командовал как положено.
  9 июля вечером, заступил на дежурство по кораблю, вместе со своими краснофлотцами. К тому моменту плотник корабля краснофлотец Кочелаев, вырезал все доступные макеты немецких самолётов, подводных лодок, эсминцев, торпедных катеров, которые могут нам теоретически встретится здесь. Старшине (командиру) отделения сигнальщиков старшине Толокнову вменили в обязанность ежедневное изучение макетов немецких самолётов, подводных лодок, эсминцев, торпедных катеров не только со своим отделением, но и с боцманской командой корабля.
  10 июля прошло как обычно в проведении занятий у зенитных пулемётов и участие всего отделения комендоров в занятии по борьбе с огнём на корабле.
  А вот 11 июля к 10 утра Окуневича вызвали к командиру дивизиона, от него он пришёл через полтора часа. К 12 дня нас собрали у капитана в каюте.
  - Довожу до вас, что наш сторожевой корабль "Пассат", сегодня к вечеру переходит в Губу Тюва, - начал говорить лейтенант Окуневич, - оттуда завтра рано утром следует в Иоканьгу. На борту корабля будут более 10 пассажиров, это командиры и краснофлотцы которых нам и надо доставить в Иоканьгу. Но это не основное, нашему кораблю командованием ОВР в лице капитана 1-го ранга Платонова поставлена задача, охранять отряд кораблей ЭПРОН, в частности спасательные суда РТ-67 и РТ-32, которые будут буксировать в Иоканьгу два 40-тонных судоподъёмных понтона. Этот отряд будет выдвигаться из Мурманска рано утром, около четырёх часов утра.
  - Как конкретно мы должны осуществлять охрану отряда кораблей ЭПРОН? - я тут же задал вопрос командиру.
  Окуневич посмотрел на меня, немного помолчал, собрался с мыслями и сказал, - была поставлена общая задача - идти возле берега и всё.
  Ну да, а при нападении противника выбрасываться на берег не сказал, промолчал, - подумал я, но спросил о другом, - какую нам определили организацию управления конвоем?
  Окуневич опять посмотрел на меня, ответил почти сразу, - организацию управления конвоем нам никто не определял.
  - Значит, если я правильно понял, - проговорил я, - нам поставлена задача встретить у Губы Тюва отряд кораблей ЭПРОН, встать на их охрану, порядок движения при этом не был определён, двигаться мы должны вдоль берега вне зависимости от погоды, при этом не имя никакой связи с кораблями сопровождения? Так?
  После моих слов, до всех сидящих дошло, что я сказал, от осознания смысла сказанного они все, как по команде уставились на командира корабля.
  - Именно так, - подтвердил тот.
  - Это что же, получается, - произнёс за всех лейтенант Подгорных, - а, если на нас нападут немцы, что тогда делать и как главное давать команды на корабли сопровождения?
  Я тяжело вздохнув, сказал, - Владимир Лаврентьевич, тут у нас два выхода из создавшегося положения. Первый, это вы с Вяткиным и Подгорных идёте к командиру дивизиона и выясняете все выше перечисленные неувязки, через него. Второй, это вы сами решаете, как правильно выполнить данную задачу и завтра утром здесь около Губы Тюва, решаете все вопросы взаимодействия с командирами спасательных кораблей ЭПРОН РТ-67 и РТ-32.
  Немного подумав, добавил, - при этом не надо забывать, что и на этих кораблях так же будут находится пассажиры, а на самих кораблях ЭПРОН слишком много различного имущества для судоподъёмных работ, Да и два 40-тонных понтона не в каждой деревушке на берегу можно найти.
  - Да вот эта задача, - задумчиво проговорил Окуневич, - ну и как нам действовать? По какому варианту?
  - Чтобы вы все понимали, - уточнил я, - в первом варианте, вопрос один, кого захочет сделать неправыми руководство, вас или себя. Во втором варианте, если что-то случиться на вас Владимир Лаврентьевич, повесят всех собак, притом аргументировано повесят.
  - Но как же так, - Вяткин, от волнения стал даже немного заикаться, - так же не должно быть.
  - Так как же нам действовать дальше, - Окуневич смотрел на нас.
  Зарецкий и Балашов, сжав губы, молчали.
  - Вариант у нас один, - со вздохом проговорил я, - нам поставлена задача, довести отряд кораблей ЭПРОН в Иоканьгу и мы это должны сделать. При этом, не нарушив приказа двигаться должны вдоль берега, при любой погоде. И указание про переход в Губу Тюва, должны выполнить сегодня или вы сейчас решаете с командованием ОВР, что идёте сразу в Мурманск, где договариваетесь с командованием ЭПРОН про порядок движения, охраны отряда и способы связи при движении. По поводу кораблей отряда ЭПРОН Владимир Лаврентьевич, особенно вопросы связи при движении, это вы обговорите с их командирами лично. А вы Александр Ильич, будете находится рядом и помогать взаимодействию. Проявите тут все свои хорошие качества как бы при работе с начальством, подключайте сюда своих товарищей и единомышленников по партийной линии на этих кораблях. А что касается того если будет бой, то вы все знаете такие слова - "мёртвые сраму не имеют", так это будет как раз про нас.
   - Ты думаешь, что ... - младший лейтенант Зарецкий не договорил предложение.
  - Скорее всего да, чем нет, - ответил я, - чуйка моя подсказывает, да и вы все знаете, что если день не удался, то он не удался и вечером, а не только днём.
  На что, согласительно закивал Балашов командир БЧ-5.
  - Значит так и решим, - подвёл итог совещания Окуневич, - все по своим местам, готовить подчинённых к переходу. После обеда часа в четыре переходим в Губу Тюва. А с утра ждём отряд ЭПРОНа и обговариваем с его командованием все вопросы.
  Своим комендорам я довёл задачу на переход корабля сначала в Губу Тюва, а завтра с очень раннего утра ждём отряд кораблей ЭПРОНа из Мурманска и их составе идём в Иоканьгу. Причём наш сторожевой корабль будет единственный вооружённый и будет выполнять охранные функции в отряде.
  Послеобеденное время на борт корабля поднялось 13 пассажиров. В назначенное время, с корабля отдали швартовы и наш "Пассат" бортовой номер 22, покинул Екатерининскую гавань и через сорок минут швартовался в месте стоянки кораблей в Губе Тюва.
  Как сообщил мне лейтенант Подгорных, на мой вопрос о пассажирах, - шесть человек с вспомогательного судна особого назначения "Умба" - два командира и четыре краснофлотца, и семь человек с подводных лодок Щ-403 и Щ-404 - два командира, четыре младших командира и один краснофлотец.
  
   Глава 4
  
  Подъём по указанию командира корабля, прошёл рано утром в четыре часа. Почти час ждали подхода отряда кораблей ЭПРОН, которые тащили за собой два 40-тонных судоподъёмных понтона.
  По приходу отряда кораблей, для решения вопросов связанных с взаимодействием Окуневич и Вяткин отбыли на головной корабль отряда РТ-67 "Молотов".
   Как рассказал мне после возвращения Вяткин, командовал отрядом начальник штаба Северной экспедиции ЭПРОН воентехник 1 ранга Кулагин Александр Иванович, который находился на головном спасательном судне РТ-67. С ним и командиром РТ-67 Пушкиным Алексеем Александровичем удалось договориться быстро. С ними обговорили вопросы кто, какое место, будет занимать в отряде при движении, систему связи друг с другом. Командира РТ-32 на совещании не было.
  - Там свои какие-то тёрки, - сообщил Вяткин, - корабль хоть и мобилизован и входит в состав отряда, официальная передача корабля в состав ЭПРОН Северного флота ещё по какой-то причине не произошла.
   - Главное договорились о взаимодействии и связи в движении, - поддакнул я, - а остальное не важно.
  И отряд кораблей 12 июля 1941 года рано утром вышел в сторону Иоканьгской ВМБ.
  В течении всего дневного времени погода в Баренцевом море, менялась всё в более худшую сторону. Я успел узнать, что из состава вспомогательного судна особого назначения "Умба", есть старший краснофлотец Третьяков Фёдор Максимович, который занимает должность "старшего зенитного комендора". С ним я переговорил лично, узнав, что М-1 ему знаком и он его хорошо знает, попросил в случае боевой тревоги, помочь за вторым зенитным пулемётом в качестве наводчика. На что получил согласие, как его, так и старшего командира команды с "Умба".
  К вечеру видимость стала ещё хуже, из-за тумана надвигавшегося с северо-запада. Окуневич с Подгорных приняли решение перестроить конвой, наш "Пассат" стал во главе отряда, конвой перестроился в кильватер. За нашим кораблём шёл РТ-67, за ним ТР-32.
  Ровно в полночь на 13 июля отряд, следуя со скоростью около 3 узлов, курсом 106№ миновал мыс Териберский. Пошёл дождь, мгла и переменная, до 4-5 кабельтовых видимость, заставили принять решение Окуневича и Подгорных о взятии курса мористее, что было вполне естественно для плавания у берега в условиях плохой видимости. Чтобы не оказаться выброшенными на берег Зарецкий предложил держать курс 95№.
  В 2 часа сигнальщик краснофлотец Ковров обнаружил самолёт, который уверенно опознал как "Дорнье Do-17", немецкий двухмоторный самолёт разведчик, пролетевшим на бреющем полёте с юга на север и быстро скрывшимся в пелене дождя.
  Я тут же поднялся в рулевую рубку корабля, Окуневич и Подгорных находились там же, предложил переговорить в каюте капитана.
  - Владимир Лаврентьевич и вы Евгений Михайлович, - начал я, - назовите мне причины того, что практически ночью, при плохой видимости, тут у нас в тылу летают разведывательные самолёты немцев?
  - Что вы этим хотите сказать? - тут же напористо вопросом на вопрос сказал Подгорных.
  - Очевидную истину, - не раздумывая ни секунды, ответил я, - этот разведчик ищет добычу для немцев. Здесь и сейчас у них вариантов два, первый здесь где-то рядом находится одна или скорее всего несколько подводных лодок, вариант второй где-то здесь рядом находится группа кораблей немцев.
  - Поясни, - попросил Окуневич.
  - Моё мнение, где-то рядом находится группа немецких кораблей, - ответил я, - я всё же склоняюсь к этой мысли, посудите сами. Ну, разведает самолёт-разведчик нас, сюда на перехват пойдёт несколько подводных лодок, немцы не в состоянии обеспечить каждую подводную лодку несколькими самолётами разведчиками за время действий, логично? Логично. Во-первых, ещё надо нас найти, здесь при такой погоде. Во-вторых, подойдут ли их несколько лодок так близко к берегу в такую погоду? Мы сами-то берега не видим. Логично?
  - Логично, - согласился Подгорных. Окуневич, молча, кивнул головой.
  - Вот поэтому и остаётся группа кораблей противника, - закончил я, - тут они не побояться подойти поближе к нам, по наводке с разведчика.
  - Поэтому предлагаю, так как погода потихоньку начинает, проясняется, - я посмотрел на Окуневича, тот положительно кивнул головой, в знак согласия с моей оценкой, - уже сейчас отрядом так же понемногу смещаться в сторону береговой черты. Желательно увеличить скорость хотя бы на один узел.
  - Ну, смещаться к береговой черте, понятно, - спросил Окуневич, - а зачем увеличивать скорость?
  - По-моему где-то в течении часа распогодится, - ответил я, - тогда не только мы будем хорошо видеть, но и нас будет хорошо видно на большие расстояния. А тут впереди как раз есть очень удобное место, где мы в случае чего могли укрыться - Губа Воронья. Да и если честно, меня тревожит то, что мы отошли от берега где-то на 30 кабельтовых. Если вдруг сейчас быстро распогодится и рядом обнаружатся немецкие корабли, до берега дойти быстро мы не сумеем.
  - Логично, - кивнул головой Окуневич, - сейчас дам распоряжение, чтобы постепенно, по чуть-чуть, смещались в сторону берега.
  - Считаю, что необходимо усилить наблюдение, - тут же ввернул я, - потом в Иоканьгской ВМБ отоспимся.
  На том и порешили. Втроем прошли в рулевую рубку, Окуневич, приказал рулевому, постепенно смещаться в сторону береговой черты. Был вызван старшина Толокнов и боцман Дятлов, которым была поставлена задача усилить до утра сигнальщиков, ещё на два человека.
   Я же найдя Голованова, отдал приказ об нахождении всех комендоров около своих орудий, быть готовым открыть огонь в любой момент, при этом предупредив, что сам встану за наводчика у носового орудия.
  - Если скоро появятся немцы, они даже не представляют какой их ждёт сюрприз, - сказал я Голованову. Старшина 2 статьи Голованов Тимофей Яковлевич, был одним из восьми кадровых военнослужащих, входящих в экипаж корабля.
  - Товарищ лейтенант, а откуда вы взяли, что немцы нападут? - произнёс Голованов.
  - Минут тридцать назад был замечен немецкий самолёт разведчик, как думаешь, что он делал среди ночи, здесь в нашем тылу, да ещё в такую почти нелётную погоду? - я посмотрел на Голованова, - есть какие-то конкретные предположения?
  - Да в общем-то, нет, - немного подумав ответил тот, - так-то оно логично будет.
  - Вот поэтому и готовимся и пусть заранее, поднесут к орудиям дополнительно по пять ящиков со снарядами, подносить только бронебойные.
  Предупредил его о том, что в случае боевой тревоги за второй зенитный пулемёт встанет один из пассажиров старший краснофлотец Третьяков, который занимает должность "старшего зенитного комендора" на вспомогательном корабле. Чтобы он Голованов предупредил нашего зенитчика Синицкого, те открывают огонь только в случае если немецкие корабли подойдут на расстояния менее 3 километров.
  В 3 часа погода начала прояснятся, а наш отряд кораблей стал сдвигаться всё более к береговой черте, имея скорость 4,2 узла. К 3.15 наш штурман Зарецкий сумел определить, что наш отряд прошёл мимо острова Зеленецкий, и находится на дистанции 12 кабельтовых от маяка Гавриловский.
  Стоя на левом мостике, я в бинокль обшаривал водную гладь Баренцево моря.
  - Кажется пора, - подумал я, переходя к носовому орудию, около орудия находилось трое краснофлотцев - расчёт орудия, чуть в стороне от орудия находилось с десяток ящиков со снарядами, - ничего братцы, за сутки-полторы доползём, а там в Иоканьгской ВМБ отоспимся.
  С носа тоже был хороший обзор, поэтому вскинув бинокль к глазам, стал осматривать горизонт, стараясь первым заметить немецкие эсминцы, приблизительный их курс я знал.
  Наконец на горизонте показались еле заметные точки кораблей, тут же посмотрев на часы - 3.46.
  - Три военных корабля с левого борта, идут с пересечением нашего курса, - в этот момент раздался крик сигнальщика.
  - Немецкие эсминцы тип 1934, - тут же прокричал я, - боевая тревога, зарядить орудие бронебойным. Пока подскочивший расчёт орудия сноровисто заряжал орудие, я встал за наводчика, при этом протянув свой бинокль старшему комендору Синицыну, со словами, - корректируй огонь по вспышкам.
  - Орудие заряжено, - прокричал заряжающий комендор палубный Баранов.
  Я же крутя одновременно вертикальную и горизонтальную наводки, добился попадания в прицел головного корабля, отправил первый снаряд в подходящие корабли, - заряжай.
  - Есть попадание с первого выстрела, - тут же доложил Синицын.
  - Орудие заряжено, - вторил ему Баранов
  Выстрел.
  - Заряжай, - крикнул я, не отрываясь от прицела, вслушиваясь в только доклад Баранова, - орудие заряжено.
  К тому моменту, когда на эсминцах обнаружили наш отряд, направили орудия и сделали первые пристрелочные выстрелы, прошло ровно полторы минуты. За это время, работая как метроном, я вколачивал в головной эсминец снаряд за снарядом. Как потом доложил Синицын, когда первый пристрелочный 127 мм снаряд упал с правого борта в полутора кабельтовых, в головной эсминец попало уже порядка 27 бронебойных снарядов.
  По всей видимости, нанести фатальные повреждения, эсминцу я не мог, но и попадание в него за такое время стольких снарядов, не прошло для него бесследно, тот стал отворачивать.
  На отвороте, всадил в него ещё три снаряда, именно в этот момент, в наш сторожевой корабль попал первый снаряд, как раз в каюту помощника командира, при этом досталось всем, кто находился в рулевой рубке, попутно уничтожив и каюту капитана.
  За то время пока я стрелял в немецкие эсминцы, Окуневич, успел отдать распоряжение на передачу сообщения о нападении в штаб флота, и сообщение кораблям отряда идти для укрытия в устье реки Воронья, до которой было всего два кабельтова, наш же "Пассат" успел выставить дымовую завесу, прикрывая РТ-67 и РТ-32.
  - Боцмана сюда, - лишь на секунду оторвавшись от прицела, выкрикнул я, одного взгляда было достаточно, что бы понять, что все кто находился в рулевой рубке, были уничтожены.
  Перенеся огонь на следующий эсминец, я не знал, что мой последний снаряд, выпущенный в Z-10 "Ганс Лоди" (нем. Z-10 "Hans Lody"), вывел у того из строя один из двигателей.
  - Здесь боцман Дятлов, - донеслось рядом со мной.
  Не прекращая стрелять, поставил боцману задачу, - ставите до машинного цепочку людей, и с палубы управляя, попробуйте зайти вслед за кораблями отряда в устье реки Воронья. Если получиться значит, спасём корабль.
  К тому моменту, когда корабль начал входить в устье реки Воронья, в него попало ещё два снаряда, первый снаряд сбил мачту, второй попал в корму и вывел из строя конденсатор. Но боцман свою задачу выполнил "Пассат", вслед за кораблями отряда РТ-67 и РТ-32 вошёл в узкое горло реки Воронья.
  Я же пока корабль разворачивался вместе с расчётом носового орудия, перебежал к кормовому орудию и успел сделать ещё шесть выстрелов. После чего обессилено привалился на несколько секунд к тумбе орудия, хоть бой и был окончен, но на корабле было много работы, поэтому встав, принялся отдавать команды. Автоматически посмотрел на часы 3.56. Этот скоротечный бой длился всего десять минут.
  - Принимаю командование кораблём на себя, боцман стоп машина, - я принялся отдавать команды, - младшим командирам доложить по личному составу. Боцман кто был в рулевой рубке, на момент попадания снаряда?
  - В рубке были Окуневич, Подгорных, Ангер (командир отделения рулевых), Шилов (рулевой), на мостиках находились Толокнов (командир отделения сигнальщиков), Шайтанов (сигнальщик), и один из пассажиров, - быстро перечислил Дятлов.
  - Где Вяткин? - тут же спросил я у Дятлова.
  - Так внизу с Юдиным (командир отделения машинистов) разбираются с попаданием в корму.
  - Алексей Евгеньевич, пошлите кого-то вниз пусть Юдин и Плотников (командир отделения котельных машинистов) доложат, что у нас твориться во внутренних помещениях и есть ли поступления воды.
  Увидев рядом Попова (на корабле являлся специалистом скрытой командирской связи), тут же задал ему вопрос, - что у нас со связью.
  - Радиопередатчик "Бриз" выведен из строя, радиопередатчик "Бухта" получил повреждения, радисты пытаются его восстановить, радиопеленгатор "Градус-К" не повреждён, приёмник 5-РПУ нуждается в ремонте, выведены из строя антенны, повреждение мачты вы и сами видите - начал обстоятельно перечислять Попов, - ранено два радиста Монаков и Симарев. Марин и Попов занимаются восстановлением радиопередатчика.
  В этот момент меня окликнули с РТ-67 стоящего в 60 метрах от нас, командир РТ-67 Пушкин, спрашивал как у нас дела и нужна ли помощь.
  Попросил его передать в штаб флота о проведении боя в районе залива Губа Воронья с тремя немецкими эсминцами, сообщить, что СКР-22 "Пассат" имеет повреждения, состояние корабля и количество раненых и убитых во время боя уточняются, о чём сообщим позднее по уточнению. Командир корабля Окуневич и его помощник Подгорных погибли во время боя, командование сторожевым кораблём принял лейтенант Пивоваров.
  Показавшийся из машинного отделения корабля Вяткин, выглядел откровенно говоря бледно, прибывшие с ним Юдин и Плотников доложились о количестве убитых и раненых. Всего у них было убито два краснофлотца машиниста Толмасов и Попов. Раненых нет. Поступлений воды в внутренние помещения не наблюдалось. Все трюмные помещения исследуются совместно с боцманской командой.
  - Александр Ильич, что с вами, - спросил я Вяткина, - случаем не ранены?
  Тот отрицательно замотал головой.
  - Он просто видел машинистов Толмасова и Попова, - глухо произнёс Плотников, - а там полный фарш от них остался.
  - Александр Ильич, я попрошу вас наведаться к нашим раненым, - попросил я Вяткина, - а заодно уточните у военфельдшера Веселкова, сколько всего их у нас, ну и заодно поддержите их боевой дух.
  В этот момент, выбравшийся из недр корабля Балашов, увидев, где я нахожусь, направился ко мне.
  - Что там у нас по внутренностям? - задал я вопрос Балашову.
  - Прямым попаданием снаряда в корму вышел из строя конденсатор, убиты: Толмасов и Попов. А так в машинном, всё нормально, сейчас проверяем все трюмные помещения на предмет поступления воды. Пока поступления воды нигде не обнаружено.
  - Мы сможем дать ход кораблю? - задал я волновавший меня сейчас вопрос.
  - Будем готовы в течении нескольких часов, - заверил меня Балашов.
  - Значат так Алексей Евгеньевич, - обратился я к боцману Дятлову - берите всю свою команду, всех комендоров и краснофлотцев пассажиров, ваша задача попробовать как-нибудь восстановить рулевую рубку из того что у нас имеется. Да и перенесите в отдельное свободное помещение всех убитых, посмотрите, может в баню, если она не сильно повреждена.
  - Понял, сделаем, - развернувшись Дятлов, принялся озадачивать почти всех краснофлотцев, что находились рядом, ставя им конкретные задачи.
  В этот момент, появившийся Вяткин сообщил, что мы во время боя потеряли восемь человек. Ещё плюс двое из числа пассажиров - Долженко Михаил Иванович, техник-интендант 1 ранга, начальник службы снабжения (временно исполняющий должность "помощника командира корабля" вспомогательного судна особого назначения "Умба") и Третьяков Фёдор Максимович, старший краснофлотец ("старший зенитный комендор"), которого я поставил ко второму зенитному пулемёту. Раненых всего шесть человек все наши, кроме радистов, краснофлотцы Лапенков и Корнилов из боцманской команды, Ковров ("сигнальщик") и мой подчинённый Башарин ("комендор палубный"). Тяжелораненый один - Лапенков.
  С помощью рупора вызвал командира РТ-67 Пушкина, попросил его передать в штаб флота точное количество убитых и раненых и сообщить, что СКР-22"Пассат" в состоянии выполнить поставленные перед ним задачи.
  Около двух часов хватило боцманской команде, чтобы привести в порядок рулевую рубку. Балашов, непонятно каким чудом сумел восстановить машинный телеграф в рубке, а переговорные трубы, повреждённые в рубке просто заменили на запасные, которые нашлись в запасе у хозяйственного Балашова.
  
  Глава 5
  
  Через два часа наш сторожевой корабль СКР-22 "Пассат" вышел из устья реки Воронья в залив Губа Воронья, чтобы разведать обстановку. Ещё через пятнадцать минут показались корабли ЭПРОН РТ-67 и РТ-32, тащившие за собой 40-тонные судоподъёмные понтоны.
  Наш отряд кораблей продолжил путь в Иоканьгу. Головным шёл РТ-67 " Молотов", на нем находился начальник штаба Северной экспедиции ЭПРОН воентехник 1 ранга Кулагин, вторым шёл РТ-32 "Кумжа". Наш сторожевой корабль шёл мористее на расстоянии одного кабельтова, прикрывая отряд ЭПРОН со стороны моря.
  На второй день 14 июля наш отряд кораблей, ближе к обеду, наконец, добрался до Иоканьгской ВМБ.
  У пирса встали рядом с СКР-24 "Айсберг" и CKP-28 "Рубин", с этих кораблей на палубу высыпали экипажи в полном составе, посмотреть на наш повреждённый корабль.
  С нашего корабля на берег сошли все пассажиры, тут же направившись на находящуюся недалеко плавбазу подводных лодок - вспомогательное судно особого назначения. У его борта стояла подводная лодка, на рубке которой было выведено белой краской Щ-403.
  Боцман организовал переноску на берег нашего тяжелораненого краснофлотца Лапенкова. Тяжелобольного сопровождал наш военфельдшер Веселков. Все легкораненые отказались переходить в госпиталь
  Подходивший к кораблю старший лейтенант Сибирцев, из Управления военного порта и охраны рейда, тут же перенаправил раненого в санитарное отделение базы, сопроводив лично, мне же сказал, что меня ждёт командир базы с докладом.
  Оставив за себя Вяткина и поручив тому организовать всё для похорон погибших, я тут же направился в штаб - одноэтажный дом, на который указал мне Сибирцев. На входе часовой знавший всех своих командиров в лицо, остановил меня и вызвал дежурного по штабу, к тому моменту с РТ-67 к штабу подошёл и начальник штаба Северной экспедиции ЭПРОН воентехник 1 ранга Кулагин. Лейтенант с повязкой дежурного по штабу сопроводил нас с Кулагиным в кабинет командира Иоканьгской ВМБ, попутно сказав, что командиром Иоканьгской ВМБ является капитан 2 ранга Дианов Александр Иванович.
  Спросил разрешение, мы с Кулагиным вошли в кабинет и каждый из нас доложил, что прибыл по вашему приказанию.
  В кабинете помимо командира Дианова, за его рабочим столом находился батальонный комиссар Гудовский ("комиссар" Иоканьгской ВМБ).
  Предложив сесть за стол Дианов, приказал сначала доложит Кулагину. Тот, встав из-за стола доложил, что согласно приказа флота в Иоканьгскую базу было доставлено два 40-тонных судоподъёмных понтона, а на двух кораблях ЭПРОН: спасательных суднах РТ-67 и РТ-32 находятся технические средства для аварийно-спасательных и судоподъемных работ. Кроме того на РТ-67 находится аварийная группа Экспедиции подводных работ особого назначения в количестве 17 человек.
  Следующим для доклада была моя очередь, встав я в первую очередь, представился как командир БЧ-2, временно исполняющий обязанности командира СКР-22 "Пассат".
  - А где командир корабля или его помощник? - задал закономерный вопрос Гудовский.
  - Лейтенант Окуневич погиб в бою при столкновении с немецкими эсминцами 13 июля, в районе залива Губы Воронья, - тут же доложил я, - помощник командира лейтенант Подгорных, погиб в том же бою, я принял командование кораблём на себя.
  - Был бой 13 июля с немецкими эсминцами? - оживился командир базы Дианов, - с этого места доложите подробно.
  - 13 июля в 2 часа сигнальщик обнаружил самолёт, который уверенно опознал как "Дорнье Do-17", немецкий двухмоторный самолёт разведчик, пролетевший на бреющем полёте с юга на север и быстро скрывшийся в пелене дождя. Погода не располагает к полётам, ночь - всё это насторожило нашего командира и его помощника. Они усилили наблюдение за морем, командир приказал быть готовым к открытию огня. 3.46 сигнальщик корабля доложил командиру, что на пересечение нашего курса идут три быстроходных военных корабля, определили их как немецкие эсминцы тип 1934. К такому событию наш командир, по всей видимости, был готов. Корабли отряда ЭПРОН РТ-67 и РТ-32 находились в заливе Губа Воронья, всего в двух-трёх кабельтовых от входа в устье реки Воронья, наш командир приказал кораблям войти в устье реки, а наш СКР выставил дымовую завесу. При этом наши орудия вели огонь по эсминцам, после кораблей отряда в устье вошли и мы, но сумели получить три снаряда, один в корму, один сбил мачту, а самый первый попал в каюты командира, его помощника и полностью вынес рулевую рубку, со всеми кто там находился. Рулевую рубку за несколько часов восстановили, как смогли, был восстановлен машинный телеграф, заменены переговорные трубы. Сторожевой корабль смог дать ход, вышли в залив Губа Воронья, осмотрелись, вывели корабли ЭПРОН, после этого отряд 3 узловым ходом направился в Иоканьгскую ВМБ. За время боя погибло 10 человек, в том числе два пассажира и восемь членов экипажа, ранено шесть человек все из экипажа, один тяжело, по приходу сюда его направили в санитарное отделение вашей базы.
  - Точно эсминцы тип 1934? - уточнил Дианов.
  - Так точно, - ответил я, - у нас на корабле это могут подтвердить. До выхода на задание экипаж изучал возможные силуэты немецких кораблей, подводных лодок и самолётов. Для этого плотником корабля были вырезаны макеты кораблей, подводных лодок и самолётов, как своих, так и немцев.
  На этом моменте, Дианов посмотрел на Гудовского. Гудовский, кивнув головой, сделав пометки в своем блокноте.
  - Когда назад, завтра? - уточнил Гудовский.
  - Так точно, - ответил я, - нам сегодня ещё надо похоронить убитых при переходе.
  - Хорошо, можете идти, - сказал мне Дианов, - завтра перед выходом зайдите к начальнику штаба базы, может для вас будут какие-то указания. А вы Александр Иванович, останьтесь, так как ваш ваши корабли переходят в подчинение нашей базы, будем ставить вам задачи.
  - Есть, - ответил я, развернувшись, вышел из кабинета.
  
  Глава 6 (в меньшей степени историческая со ссылками)
  
  То чего я не мог знать, но приблизительно догадывался, как могли развиваться события после того как сообщение о немецких эсминцах ушло в штаб флота.
  Для оценки своевременности принятия решений командованием Северного флота и эффективности противодействия набеговой операции германских кораблей необходимо еще раз вернуться к тому самому моменту, когда в 11 утра 12 июля 6-я флотилия вышла из Киркенеса в море.
  Густой утренний туман способствовал скрытности начала операции немцев. Однако в Варангер-фьорде германские эсминцы флотилии все-таки были обнаружены советскими подводными лодками. В то же время донесение от подводной лодки М-172, командир старший лейтенант Лысенко, первой обнаружившей эсминцы противника, командование Северного флота не получило. В атаку М-172 так же не выходила. Другая подводная лодка, М-175 командир старший лейтенант Мелкадзе, доносила по радио об обнаруженном противнике в течение 15 мин и именно по этому, упустила время для атаки.
  Донесению с М-175 командование флота в Полярном должного значения не придало, вероятно, по причине того, что эсминцы были классифицированы как... тральщики, миноносцы?
  Тут стоит отступить от повествования и просто сообщить данные по эсминцам. В 6-ю флотилию на тот момент входили два дивизиона, 1-й и 2-й. В 1-й дивизион, с которым столкнулись корабли отряда и с которыми вёл бой СКР-22 "Пассат", входили эскадренные миноносцы германского флота: лидер флотилии Z-10 "Ганс Лоди" (нем. "Hans Lody") под флагом командира флотилии капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихса, Z-7 "Герман Шёман" (нем. "Hermann Schoemann"), Z-20 "Карл Гальстер" (нем. Z-20 Karl Galster").
  Z-10 и Z-7 эскадренные миноносцы типа 1934, а Z-20 относился к эскадренным миноносцам тип 1936. Но во всех трёх случаях корабли имели длину 121 метр, ширину более 11 метров, и водоизмещение за 2 300 тонн.
  2-я и 3-я флотилии миноносцев кригсмарине действовавшие на Севере Норвегии имели в своём составе миноносцы типа 1935, 1937 годов которые имели характеристики: длинна более 80 метров, ширина за 8 метров и водоизмещение в районе 840 тонн.
  7-я флотилия тральщиков, действовавшая на Севере Норвегии, имела в своём составе минные тральщики типа М, которые имели характеристики: длинна до71 метра, ширина 8-9 метров и водоизмещение 700-900 тонн.
  Теперь вопрос: военный командир времён Второй мировой войны, смог бы сходу отличить разницу между немецкими эскадренными миноносцами и тральщиками, миноносцами? Вопрос конечно риторический, я бы ответил - смог.
  Идём далее, разведка авиацией Северного флота в течение 12 июля и в ночь на 13 июля производилась и велась в районе Цып-Наволок - Семь Островов, с удалением от береговой черты на 50 миль, немецких кораблей из-за тумана и низкой облачности обнаружено не было.
  Первые сведения о трех кораблях противника поступили командованию Северного флота примерно за полчаса до боя - в 3 ч 25 мин, когда пост наблюдения и связи на мысе Териберский (НИСП-141) передал: "Обнаружил 3 неопознанных судна, быстро идущих с севера. На опознавательные не ответили. Впереди идет самолет". Получив такое донесение, начальник штаба флота контр-адмирал С. Г. Кучеров в 3 ч 35 мин приказал командиру отдельного дивизиона эскадренных миноносцев капитану 1 ранга В. А. Фокину перевести эсминцы "Громкий", "Гремящий" и "Стремительный" из готовности No 2 в готовность к походу No 1.
  Очевидно, что оперативная служба штаба не увязала между собой донесения подводной лодки М-175 и поста No 141
  В 3.47 поступило сообщение об обнаружении трёх немецких эсминцев в районе острова Гавриловский, от СКР-22 "Пассат".
  В 3.57 с РТ-67 "Молотов" поступило сообщение об окончании боя с тремя эсминцами. Повреждён только СКР-22 "Пассат", степень повреждения и потери среди экипажа уточняются, предварительно погибли командир корабля лейтенант Окуневич, его помощник лейтенант Подгорных. Командование сторожевым кораблём принял лейтенант Пивоваров. Сообщение было отправлено за подписью начальника штаба Северной экспедиции ЭПРОН воентехника 1 ранга Кулагина.
  Получив донесения с СКР-22 "Пассат" и РТ-67 "Молотов", начальник штаба флота приказал командирам "Громкого", "Гремящего" и "Стремительного" выйти в море и уничтожить три эсминца противника. Спустя три минуты корабли снялись с якоря.
  В 4.27 с острова Харлов (СНП-145) передали, что в 3 ч 51 мин траверз поста наблюдения и связи "курсом северо-запад прошли два лидера неизвестной национальности".
  В 4.35 командование Северного флота отдало дополнительное приказание о немедленном приготовлении к походу эскадренных миноносцев "Валериан Куйбышев" и "Урицкий". В 5.26 они снялись с якоря и пошли вдогонку "Громкому", "Гремящему" и "Стремительному", которые уже выходили из Кольского залива. Соединившись на Кильдинском плесе, пять советских эсминцев в поисках противника прошли от устья Кольского залива на север около 86 миль. Однако, когда вернувшиеся из полета в 6.14 и 7.35 экипажи самолетов МБР-2 доложили об обнаружении группы из пяти более сильных эскадренных миноносцев противника командующий флотом контр-адмирал А. Г. Головко в 9.41 мин направил Отдельному дивизиону эскадренных миноносцев радиограмму: "Возвратиться в базу, в море флотилия миноносцев противника типа "Редер"".
  В 9.53 командир отдельного дивизиона эскадренных миноносцев капитан 1 ранга Фокин, уже развернулся к командиру корабля, чтобы отдать приказ о возвращении, когда раздался крик сигнальщика о приближении пяти кораблей. Это была 6-я флотилия, шедшая 16-17 на узлах, из-за повреждений лидера флотилии Z-10 "Ганс Лоди", который не мог давать более.
  Огонь открыли первыми немцы, чтобы задействовать все свои орудия, командир флотилии капитан-цур-зее Альфред Шульце-Хинрихс вынужден был принять севернее.
  Фокин не понимая, почему немецкий отряд эсминцев имеет такую низкую скорость, всё же пошёл ему на пересечку, стараясь поставить корабли отряда так, чтобы немецкие эсминцы, не имели возможность задействовать все свои башни.
  Первыми добились попадания немцы, сумев вывести из строя одно из кормовых орудий эсминца "Стремительный" прямым попаданием. Второе попадание было в "Валериан Куйбышев", тот практически полностью лишился второй дымовой трубы.
  Но тут же отметились артиллеристы "Громкого" - прямое попадание пришлось в основание второй носовой башни Z-20 "Карл Гальстер", пробив которое 130 мм снаряд, имеющий массу 33.4 килограмма, взорвался можно так сказать в самой шахте подачи, в момент подачи очередного снаряда в башню. Фактически такое попадание во всех флотах мира считается "золотым". От подрыва не одного, а двух снарядов взрыв пошёл не только во вторую башню, но и вниз в сам артиллерийский погреб, где был уже подготовлен очередной снаряд к подаче в башню. Считалось теоретически, что скорострельность орудий установленных в башне 127-мм (реальный калибр орудия составлял 128 мм) артиллерийской установки SKC/34 15-18 выстрелов в минуту, реально же 10-12, всё зависело от подачи снарядов из погреба. Взрыв Z-20 был такой силы, что его ощутили не только на немецких кораблях, но и на эсминцах СФ, корабль затонул в течении 4-5 минут.
  На кораблях 1-го ОДЭМ (отдельного дивизиона эскадренных миноносцев), ещё не успели закричать от радости победы, когда раздался второй взрыв достаточно мощный. На этот раз не повезло эсминцу "Стремительному" в него одновременно в носовую башню попало два снаряда с разницей в несколько секунд, в момент очередного заряжания орудия, хоть и сила взрыва не пошла в шахту и артиллерийский погреб, но этого было достаточно, чтобы корабль начал медленно оседать, уйдя под воду за 10 минут. У экипажа было время на покидание корабля, спастись удалось 148 человек, погибло 72 (в т.ч. 3 командира, 12 старшин и 57 краснофлотцев).
  Дальше уже шли попадания всех во всех, попадания получили все корабли с обоих сторон, но больше же досталось конечно же эсминцам 1-го ОДЭМ, всё же скорострельность здесь сыграла большую роль. Но вместе с тем, более тяжёлые снаряды летели со стороны советских эсминцев и если немецкие корабли 2-го дивизиона 6 флотилии эсминцев держали удар хорошо. То одному из кораблей 1-го дивизиона, а именно уже пострадавшему лидеру флотилии Z-10 "Ганс Лоди", этого оказалось достаточно, он замедляя ход начал оседать на левый борт. Оставшиеся три эсминца с ускорением хода до 35 узлов, оставив отстреливаться Z-10 "Ганс Лоди" стали уходить, разрывая дистанцию, между собой и кораблями ОДЭМ.
  Капитан 1 ранга Фокин, приказал добить оставшийся эсминец немцев, тот продержался против трёх кораблей ещё несколько минут, заваливаясь всё больше и больше на левый борт, не давая возможность экипажу опустить спасательные шлюпки. Из воды советские моряки успели спасти всего 26 человек, командира 6-й флотилии капитана-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихса среди них не было.
  В это время эсминец "Урицкий" подымал на борт оставшихся в живых с эсминца "Стремительного".
  В 10 ч 37 мин советские эсминцы закончив операцию по спасению оставшихся в живых после боя, повернули на обратный курс и в 15 ч 25 мин отдали якоря в губе Ваенга.
  Кроме направления в море эскадренных миноносцев, А. Г. Головко в 4.34 приказал командиру эскадрильи МБР-2, базировавшейся в бухте Могильная (у Восточного Кильдина), выслать шесть самолетов, с целью уничтожить эсминцы противника. В 4.45 командующему ВВС было приказано выслать две группы бомбардировщиков для уничтожения кораблей противника. Одновременно подводным лодкам Щ-401, Щ-402, М-172 и М-175, находящимся на позициях у побережья Порсангер-фьорда, Варангер-фьорда и у острова Вардё направили по радио приказание атаковать германские эсминцы после их обнаружения. Однако подводные лодки противника не обнаружили... Не удалось установить и постоянного наблюдения за вражескими кораблями силами авиации. Авиация Северного флота в течение 13 июля с 4.30 до 15.48 совершила 38 самолётовылетов на поиск германских кораблей, который велся гидросамолетами МБР-2 и ГСТ 118-го авиаполка (29 самолётовылетов), а также бомбардировщиками СБ 72-го авиаполка (девять самолётовылетов).
  В 5.15 в 20 милях к северу от маяка Гавриловский самолеты обнаружили эсминцы "предположительно, типа "Теодор"", следовавшие строем кильватера курсом 340№ со скоростью 15 узлов. Обнаружив самолеты, эсминцы перестроились в строй клина и прикрылись дымовой завесой. В 5.23 пара МБР-2, зайдя вдоль кораблей, с высоты 1000 м (из-под облачности) сбросила восемь авиабомб ФАБ-100, которые упали, по докладу летчиков, с недолетом 10 - 20 метров впереди головного корабля эскадренного миноносца "Hans Lody".
   В дальнейшем германские эсминцы 6-й флотилии обнаруживались всего один раз 7.31 звеном гидросамолетов - тремя ГСТ 4-й эскадрильи 118-го авиаполка. Эсминцы, шли прежним курсом на север со скоростью, по докладу летчиков, 38 уз, с высоты 2500 м были сброшены 34 авиабомбы ФАБ-100. Они легли правее головного эсминца, по оценке пилотов, на 70 - 100 м, не нанеся ему повреждений.
  Все последующие вылеты советской авиации 13 июля с целью поиска и уничтожения 6-й флотилии германских эсминцев закончились, к сожалению, безрезультатно...
  Два самолета - СБ и ГСТ - из-за технических неполадок совершили вынужденную посадку. Но потерь ни в людях, ни в технике в этот день, к счастью, больше не было. Последней паре гидросамолетов ГСТ, вылетевших на поиск противника, командование в 14.33 приказало вернуться на свой аэродром.
  Никем более не потревоженные, в 22.00 13 июля остатки 6-й флотилии германских эсминцев беспрепятственно прибыли в Смаль-фьорд (Тана-фьорд).
  
  Глава 7
  
  14 июля похоронить наших павших не удалось, всё-таки надо было рыть десять могил (вместе с двумя пассажирами, которые погибли), поэтому было принято решение о похоронах с утра 15-го. Наш штатный плотник Кочелаев, вместе с боцманской командой принесли необходимое количество досок, плотнику был выделен один помощник, а остальная команда боцмана в полном составе была направлена на местное кладбище, копать могилы.
  15-го до 10.00 покончили и с этой процедурой, я же зайдя в штаб базы, уточнил у временно исполняющего обязанности начальника штаба, есть ли для меня какие-то указания. Указания были, на борт нашего корабля перед отплытием поднялось пять пассажиров военных: два командира и три краснофлотца, у них были какие-то свои задачи на главной базе флота в Полярном.
  К 12.00 наш сторожевой корабль "Пассат" отошёл от пирса базы, вышел из акватории порта и 7 узловым ходом на расстоянии 5 кабельтовых пошёл в сторону главной базы. Переход до неё занял полтора дня, прошёл без происшествий, но вымотал не только меня, но и остальной экипаж. Погода была переменной, постоянно шёл мелкий дождь, слабый туман, видимость была в пределах 20-25 кабельтовых. Из-за такой погоды пришлось усилить наблюдение за морем.
  Сразу же по приходу Полярный, когда корабль ещё не успел ошвартоваться у пирса на своём постоянном месте, приход корабля уже ждал посыльный краснофлотец из штаба ОВР, командира корабля и его заместителя вызывал капитан 1 ранга Платонов.
  Мы ещё не дошли до здания где располагался штаб ОВР, а уже узнали о бое наших эсминцев с немецкими и конечно же о счёте один два в нашу пользу, у нас погиб эсминец "Стремительный". У немцев два: Z-20 "Карл Гальстер" и Z-10 "Ганс Лоди". Об этом было узнано от нескольких десятков пленных, которых удалось спасти.
  В здании порта, где располагался штаб ОВР, уже находился наш командир дивизиона сторожевых кораблей, вместе с ним мы и зашли в кабинет Платонова, там помимо него находились начальник политического отдела ОВР батальонный комиссар Холтобин и начальник отдела политической пропаганды ОВР полковой комиссар Новожилов.
  - Хорошее начало, - подумал я, никто из находящихся в кабинете и сидящих за столом не предложил нам с Вяткиным присесть, хотя это не касалось командира дивизиона.
  Платонов приказал доложить о выходе корабля.
  Я сообщил всем собравшимся в кабинете, то же самое что, и командиру Иоканьгской ВМБ капитану 2 ранга Дианову, перечислил всех убитых и раненых, добавив, что тяжелораненого краснофлотца Лапенкова, оставили в госпитале Иоканьгской ВМБ. Сообщил о том, что корабли ЭПРОН РТ-67 "Молотов" и РТ-32 "Кумжа" повреждений не имели и были доведены до Иоканьгской ВМБ в целости и сохранности, как и два 40-тонных судоподъемных понтона. Т.е. приказ командования ОВР СКР-22 "Пассат" выполнил. О том, что я встал за наводчика к носовому, а потом и кормовому орудию я не упоминал. Отметил так же героические действия всего экипажа во время боя.
  - Что ещё можете сообщить? - по-деловому спросил у меня батальонный комиссар Холтобин, не отрывая взгляда от своего блокнота.
  - Как командир БЧ-2, могу добавить, - начал я, - что установленные 45-мм орудия слабы против немецких эсминцев, поэтому есть конкретное предложение. Я выжидательно посмотрел на командира ОВР капитана 1 ранга Платонова, как бы спрашивая его разрешение на дальнейшие продолжение разговора.
  - Какое у вас предложение, - вклинился Холтобин.
  Я же дождавшись положительного кивка Платонова, продолжил, - предлагаю на такие случаи - как сопровождение кораблей не имеющих вооружение переделать один из сторожевых кораблей поставив на него, вооружение посильнее орудия примерно от 76 мм до 130 мм, что есть в наличии. Конечно, несколько орудий погоды не сделают, но нанесению серьёзных повреждений одному из эсминцев будут в состоянии, а там и наш флот своё веское слово скажет.
  - Вы предлагаете свой "Пассат"? - с напором спросил Холтобин.
  - Как вариант, - подтвердил я, - но решать такие вопросы будет командование, я только вношу предложение на рассмотрение.
  - У вас есть что добавить? - уточнил у Вяткина Платонов.
  - Всё сказанное подтверждаю, - сообщил Вяткин, - наш командир лейтенант Окуневич и его помощник лейтенант Подгорных, погибли героически на своём посту в рулевой рубке.
  - А вы где были на момент боя? - уставившись на Вяткина, спросил уже Новожилов.
  - Оказывал посильную помощь расчёту кормового орудия, - тут же ответил Вяткин, - подносил из оружейной комнаты ящики со снарядами.
  Такой ответ, по всей видимости, удовлетворил Новожилова и тот тут же посмотрел на командира ОВР главной базы, как бы говоря - вот смотрите, как личным примером действуют наши партийные товарищи на кораблях.
  Платонов тут же поставил задачу командиру дивизиона сторожевых кораблей на ремонт нашего "Пассата", в частности установки новой мачты, антенного хозяйства, заделки пробоины на корме, а так же капитальный ремонт рулевой рубки и достройки кают командира корабля и помощника.
  Кроме того нам было доведено, что в ближайшее время нам на наш СКР-22 "Пассат" будет назначен новый командир, а так же пополнен экипаж взамен погибших.
  На этом мы покинули кабинет командира ОВР базы.
  Как только нас покинул начальник дивизиона, Вяткин не вытерпев, спросил у меня, - почему назначили не тебя?
  На что я, пожав плечами философски сказал, - начальству виднее, по всей видимости, у них другой взгляд на назначение командира, возможно, дадут более опытного и кадрового, мне без разницы.
   16-го июля нашему СКР-22 поступило указание о переходе к плавмастерской "Красный Горн" (бывшая "Кама" - многоќфункциональный корабль, способный выполќнять ремонт не только у берега, но и в море. Построена "Кама" была в 1910 году на верфи Невского судостроительного товарищеќства по проекту адмирала флота России С. О. Макарова.), где рабочие, совместно с нашим экипажем, принялись спорно заделывать пробоину в корме, а так же менять повреждённую мачту, что и успели сделать в течении дня, после чего на следующий день 17-го, за нас взялись специалисты радиоцеха всё той же судостроительной верфи НКРП, которые вместо разбитого передатчика "Бриз" смонтировали и настроили новый. Были смонтированы так же новые антенны. Средство связи прошли полную проверку на работоспособность.
  В этот момент на борт корабля поднялся новый командир, которого представил прибывший с ним наш командир дивизиона сторожевых кораблей. Приказом по ОВР командиром СКР-22 "Пассат" был назначен старший лейтенант Гончар Николай Фёдорович, командир гидрографического отдела штаба флота. Меня назначили помощником командира корабля с выполнением обязанностей командира БЧ-2.
  К тому времени кстати, командование ОВР всё же рассмотрело моё предложение, нашло его рациональным, а так как именно наш СКР-22 проходил ремонт, то и было принято решение о переустановки на него двух 100-мм орудий Б-24-БМ, для чего было сделано усиление мест на которых их монтировали, предварительно демонтировав 45-мм орудия. Монтаж орудий был закончен к концу 19-го июля. Модификация Б-24-БМ отличалась бронещитом, измененной длиной ствола 56 калибров и наличием свободной трубы, т. е. легкосъемного ствола-моноблока, заменяемого, как лейнер, в корабельных условиях.
  Так что 17-го, 18-го и 19-го июля, я был занят по двадцать часов в сутки. Я одновременно передавал новому командиру "Пассат" и одновременно с этим демонтировал 45-мм орудия, после чего принимал активное участие в монтаже уже 100-мм Б-24-БМ, к тому же весь боеприпас 45-мм снарядов, так же сдавали на склад вооружений, а получали уже снаряды к новым орудиям.
  Кроме того бригада плотников полностью переделала рулевую рубку и восстановила каюту капитана и помощника.
  С новым командиром мы нашли общий язык, я более подробно сообщил ему об обучении экипажа корабля, после уже моего прибытия в самом начале войны. Был подробно расспрошен о выходе 2 июля с десантом на борту в район губы Западная лица, а так же о бое с тремя немецкими эсминцами в районе залива Губа Воронья 13-го июля. После рассказа о бое, я специально немного замялся, и сообщил, что не всё сказал, когда пошли уточняющие вопросы, сказал, что во время боя стоял у носового орудия, а в конце перешёл за кормовое, сказал, что об этом не докладывал командиру ОВР.
  - Хочу служить здесь именно на СКР-22 "Пассат", - глядя на Гончара, говорил я, - если командование узнает о моей точной стрельбе, то заберут отсюда, буду в лучшем случае, начальником какой-нибудь башни на эсминце. А так помощник командира и одновременно командир БЧ-2.
  Так как о бое с немецкими эсминцами, только и было разговоров всех и вся в Полярном, то о некоторых подробностях, я знал. Это и почему-то низкий ход отряда (для всех из-за поломки на Z-10 "Ганс Лоди", но я-то знал, что тот нахватался значительного количества моих снарядов). Так же некоторые утверждали, что ещё один эсминец, имел значительные повреждения (тут уже я точно знал, что в ещё один из эсминцев я стрелял всего лишь шесть раз из кормового орудия и навряд ли тот имел значительные повреждения - калибр не тот).
  На что командир "Пассата" понимающе кивнул головой.
  Уже с 20-го я начал гонять расчёта орудий (в связи с тем, что были установлены 100-мм орудия, расчёт которых состоял из пяти человек, на корабль дополнительно перекинули из резерва ещё шесть человек - все из экипажа эсминца "Стремительный", в том числе ещё одного командира отделения старшину 2 статьи Чиркова Сергея Петровича, а так же одного комендора башенного орудия старшего краснофлотца Фёдорова Виктора Степановича, и четыре краснофлотца).
  21-го командование ОВР перевело наш корабль в бухту Ваенги, где и был получен приказ, что наш сторожевой корабль будет сопровождать гидрографическое судно "Меридиан" - небольшое, водоизмещением всего-навсего двести пятьдесят - триста тонн, слабосильный пароходик, предназначенный для обслуживания маяков на побережье. Ни боевых качеств, ни достаточной скорости хода "Меридиан" не имел, то есть представлял собой легкую добычу для фашистов. Именно поэтому и было принято решение командованием ОВР, отправить наш сторожевой корабль в качестве вооружённого сопровождения. Тем более, что ремонт и перевооружение наш "Пассат" уже получил, как и пополнение экипажа вместо убитых и дополнение расчётов орудий.
  Готовя в академии курсовой доклад на тему "О бое сторожевого корабля "Пассат" с тремя германскими эсминцами 13 июля 1941 года в Баренцевом море", конечно же, я поинтересовался и вопросом уничтожения гидрографического судна "Меридиан", 24 июля, вооружённого все одним пулемётом 7,62 мм, а так же о бое сторожевого корабля "Туман" 10 августа.
  По всей видимости, перенёсшие моё сознание 87-летнего пенсионера в 22-летнее тело лейтенанта Пивоварова в начало войны, дали мне ещё один шанс как я и желал тогда "... погибнуть в бою, ...".
  - Ну что ж и этот вызов я принимаю, - сам себе сказал я, слушая командира старшего лейтенанта Гончар, - только теперь будет легче, у меня на вооружении два 100-мм орудия с которыми уже можно потягаться с немецкими эсминцами, это же не 45-мм.
  - Как конкретно мы должны осуществлять охрану "Меридиана"? - тут же поставил вопрос Вяткин, уже проходивший через это не так давно, - какую нам определили организацию управления при этом?
  - Никто ничего не определял, - сказал Гончар, - была поставлена общая задача по охране гидрографического судна "Меридиан", а тому была поставлена задача дойти до Иоканьги, заходя на каждый маяк и метеостанцию побережья, чтобы доставить туда груз продовольствия и забрать на Большую землю семьи персонала. Жен и детей служителей маяков и метеостанций.
  - Кто командир "Меридиана"? - уже я задал вопрос, ведь старший лейтенант Гончар Николай Фёдорович, до назначения на наш "Пассат" был командиром гидрографического отдела штаба флота, и кому как не ему хорошо знать командира гидрографического судна "Меридиан".
  - Капитан-лейтенанта Егорова, знаю хорошо ещё по предыдущей работе в отделе, - сказал Гончар, - хороший командир, компетентный в своём деле товарищ.
  - Вот и хорошо, - задумчиво сказал я ему, - значит, по взаимодействию с ним договориться будет легче. Думаю, что когда будем решать этот вопрос, я тоже должен присутствовать при этом. Где сейчас "Меридиан"?
  - Мне сказали, что в Мурманске, - ответил Гончар, - на него загружают продовольствие для тех, кто служит на маяках и метеостанциях, расположенных вдоль побережья.
  - Когда выход? - ещё раз уточнил я у Гончара, хотя сам прекрасно знал, что 22-го.
  - Назначен на 22 июля рано утром, - сообщил тот.
  - Ну что ж, значит, с утра встретим, - сказал я, - договоримся о взаимодействии, способах связи, чтобы быстрее выполнить поставленную задачу, можем оказать помощь шлюпкой - это чтобы быстрее было.
  - Значит так и решим, - подвёл итоги нашего совещания командир "Пассата", оставив за собой последнее слово.
  
  Глава 8
  
  22 июля рано утром встретили на выходе из порта Ваенги гидрографическое судно "Меридиан".
  По сути это было небольшое судно, бывший каботажный пароход "Кит", построенный в 1911 году в Норвегии, его длинна составляла всего 52,5 метра, ширина 8,5 метра, осадка более 5 метров. Максимальная скорость составляла 8.5 узлов, экипаж составлял 47 человек. Являлся научно-исследовательским гидрографическим судном СФ.
  С его командиром капитан-лейтенантом Егоровым договорились об охране, а так же месте каждого корабля с составе отряда, о сигналах по радио и без, при необходимости. По продовольствию Егоров решил, что его экипаж и сам справится с его доставкой на маяки и метеостанции, попутно на обратном пути забирая жён и детей служителей маяков и метеостанций, места на корабле хватало.
  Я, присутствуя вместе с Гончаром, высказался только раз, попросил, - в случае каких либо непредвиденных обстоятельств, просто выполнять указания с нашего корабля, а наше дело будет прикрыть в случае чего их судно.
  Через полчаса наш небольшой отряд пройдя Кольский залив, на 6,5 узлах направился в сторону острова Кильдин, делая необходимые остановки около всех маяков, для доставки на них продовольствия.
  Впереди отряда шёл наш сторожевой корабль "Пассат", за нами на небольшом удалении следовал "Меридиан", в то время когда с него выгружали продовольствие для маяков, наш СКР-22 отходил несколько мористее для осуществления охраны неподвижного судна "Меридиан".
  Надо отметить, что с погодой нам "повезло", практически постоянно стоял густой туман, что затруднял как охрану "Меридиана", так и выгрузку с него продовольствия.
  Все световые дни я лично проводил с двумя орудийными расчётами постоянные тренировки, подключая сюда и боцманскую команду, после боя 13-го, те на данные тренировки смотрели только положительно, понимая, как они нам тогда помогли.
  Так не торопясь, не форсируя события наш небольшой отряд продвигался вдоль побережья Баренцево моря в сторону Иоканьги 23 июля. Дальше я настоял на том, чтобы скорость движения была 7 узлов. Так что к 22.30 23 июля, наш небольшой отряд, добрался до Семиостровского рейда. Доставили груз на маяк острова Харлов, принял очередных пассажиров с маяка. И к 01.00 24 июля наш отряд кораблей как раз находился в районе мыса Лицкий. К этому моменту на имя Гончарова поступила радиограмма за подписью оперативного дежурного штаба флота, в которой сообщалось, что в южной части Баренцева моря в полночь обнаружены эсминцы противника. Оперативный дежурный приказал срочно укрыться в губе Восточная Лица. Передавший радиограмму потребовал подтверждение ее получения. Командир, понимая, что с выходом в эфир обнаружит себя, хотел, воздержался от ответа.
  Я же, зная о дальнейшем развитии событий, что через 17 минут нас атакуют немецкие эсминцы.
  - Николай Фёдорович, - поддержал я его, - смотрите, что у нас получается. Судя по радиограмме, немецкие эсминцы в полночь были обнаружены в районе Иоканьги. Сейчас прошло около часа, за это время они вполне могли подойти сюда или находятся на подходе по времени, мы уже повернули в губу Восточная Лица, Поэтому радиограмму-квитанцию о том, что указание мы получили, мы дадим, как только "Меридиан" отойдёт вглубь бухты губы Восточная Лица, мы же прикроем его здесь на входе, даже чуть немного дальше, уже необходимо организовать усиленное дежурство, увеличив вдвое сигнальщиков и поставим у орудий орудийные расчёты. Нам всего-то нужно 5-10 минут времени для того чтобы "Меридиан" отошёл в глубь. Потом сразу же дадим радиограмму-квитанцию. А придут раньше, тогда немцев здесь будет ждать сюрприз
  - Это какой же, - тут же спросил Гончар.
  - Они даже не подозревают, что мы имеем два 100-мм орудия, расчёт с эсминца "Стремительный", 100% готов к открытию огня, а за наводчика кормового орудия я сам встану. Вам остаётся только так маневрировать, чтобы мы могли задействовать оба орудия, если будет необходимо. Немцам хорошо достанется, даже если и нам перепадёт, тут главное их первыми увидеть и первыми начать стрелять. А там и наши флотские очнуться, скажут своё веское слово
  - Хорошо Анатолий Владимирович, - сказал Гончар, - вы меня убедили так и поступим, а радиограмму-квитанцию на получение я дам, как только "Меридиан" отойдёт в глубь бухты.
  Тут же последовали указания насчёт усиления вахты сигнальщиков и приведении расчётов орудий в боевую готовность.
  01.08 корабли отряда втянулись в губу Восточная Лица. Гончар через рупор связался с Егоровым и сказал, чтобы "Меридиан" отходил далее в глубь бухты, нас же "Пассат" остаётся на входе охранять вход в губу Восточная Лица.
  01.13 наш "Пассат" продолжал патрулировать вход в губу Восточная Лица. Погода была как обычно с сильным туманом и видимостью до 20 кабельтовых.
  Понимая, что скоро начнётся, я спустился от рулевой рубке и прошёл к кормовому орудию. Так получилось, что всех прибывших комендоров с эсминца "Стремительный", как уже слаженный экипаж я закрепил за носовым орудием, там и сейчас командовал старшина 2 статьи Чирков, за наводчика был старший краснофлотец Фёдоров. По уже устоявшейся привычке я скомандовал, чтобы два краснофлотца которые входили в расчёт кормового орудия начали подносить к орудию ящики с боеприпасами, к пяти имеющимся ещё пять, чтобы подтаскивали только боевые фугасные образца 1928 года.
  О том, что где-то рядом находятся немецкие эсминцы, уже знал весь экипаж, поэтому стоящий рядом со мной старшина 2 статьи Голованов спросил, - думаете ,столкнёмся с немецкими эсминцами?
  - Не знаю, - ответил я пожимая плечами и не отрываясь от бинокля, продолжая вглядываться в туман, - кто его знает, что на уме у этих отморозков, может и придут сюда в ответ на нашу квитанцию о получении оповещения из штаба флота.
  - Три военных корабля, курс на вход в губу Восточная Лица, - раздался крик сигнальщика.
  Тут же посмотрев на часы время 01.16, я прокричал, - немецкие эсминцы тип 1936, расстояние 17 кабельтовых. Орудийный расчёт к бою, орудие зарядить!
  Передал свой бинокль в руки Голованова, сказал, чтобы следил за немецкими эсминцами, сам припал к прицелу ЛБ-13-1, крутя одновременно штурвалы горизонтальной и вертикальной наводок.
  - Орудие заряжено, - раздался голос Синицына, старшего комендора у орудия.
  - Огонь, - скомандовал Голованов.
  Перекрестье прицела оказалось на идущем впереди эсминце, доверяя своему чутью, я тут же выстрелил, не забывая открыть рот.
  Немецкому эсминцу повезло каким-то чудом, скорее всего его, чуть приподняло на волне. Снаряд упал рядом с бортом у правого борта буквально в нескольких метрах.
  - Орудие зарядить, - тут же последовала команда Голованова.
  - Орудие заряжено, - через шесть-семь секунд отрапортовал Синицын.
  - Огонь, - тут же последовала команда Голованова.
  Для того чтобы всем эсминцам стрелять одновременно, шедший головным (это был эсминец Z-7 "Герман Шёман"), после первого пристрелочного выстрела, принял правее на несколько румбов, заодно чтобы и задействовать свои три кормовые башни.
  На этом я его и подловил, положив второй снаряд точно в район второй дымовой трубы, Этого оказалось достаточно, чтобы тот запарил и резко принял ещё правее, скорее всего стараясь выйти из боя, да и из под накрытия. При этом сбив наводку своим артиллеристам.
  В это время открыли огонь и следующие за ним два эсминца.
  Кто из них добился первого попадания, было не понятно, но нам прилетело во всю ту же рулевую рубку, совмещённую с моей каютой помощника и каютой капитана.
  - А ещё говорят, что в одно и тоже место на корабле не попадает, - подумалось мне, я как раз поймал в прицел второй из эсминцев немцев, как последовало: орудие заряжено в исполнении Синицына.
  Голованов ещё только открывал рот, чтобы крикнуть: огонь, как я уже выстрелил.
  Удар снаряда, а соответственно и взрыв пришёлся во вторую носовую башню, которую тут же перекосило, к тому же сбив прицел при выстреле и первой башни.
  Пока заряжали орудие, услышал как боцман корабля, уже имевший опыт подобного, построив цепочку из своих людей давал команды в машинное, на продолжение маневра кораблём для выхода из боя и его курсе вглубь бухты.
  Следующими выстрелами я лишил второй эсминец управления из боевой рубки, по крайней мере было одно попадание точно в неё, тот полным ходом шёл в сторону береговой черты.
  Нам же прилетело ещё два снаряда со стреляющего в полигонных условиях по нам третьего эсминца. Первым снарядом мы лишились носового орудия вместе с расчётом, второй пришёлся так же в носовую часть, лишив половину экипажа своих спальных мест.
  К тому моменту боцман сумел развернуть наш корабль носом в бухту и выдать полный ход. Кроме того были запалены несколько дымовых шашек, чтобы скрыть наш маневр.
  К тому моменту и я пометил третий эсминец несколькими попаданиями в район кормы.
  На том бой и окончился, хотя я и сделал дополнительно ещё несколько выстрелов в уже поглотивший туман последний из немецких эсминцев.
  Второй эсминец, в последний момент смог таки выкрутить рули, сбавив ход и уйти во всё тот же густой туман.
  По уже устоявшейся привычке посмотрел на часы 01.20.
  - Принимаю командование кораблём на себя, - прокричал я, чтобы слышало как можно больше людей из экипажа, которые находились неподалеку, - Дятлов, стоп машина. Отправить людей вниз, чтобы вызвали Балашова и пусть там проверят весь корабль на предмет поступления воды. Голованов проверить расчёт носового орудия, доложить по нему.
  Посмотрел вокруг, увидел Вяткина, тот во время боя, так как и в первом случае подтаскивал к кормовому орудию ящики со снарядами, а сейчас после боя просто упал на них.
  - Александр Ильич, - сказал я, - спуститесь к Веселкову (военфельдшер на корабле), уточните у него, сколько у нас раненых после боя. Особенно тяжёлых, если есть.
  - Сделаю, - вставая с ящиков произнёс Вяткин направляясь в глубь корабля.
  Боцман, - продолжал раздавать указания я, - Алексей Евгеньевич, на вас как всегда сбор убитых, думаю опять их определить пока не придём в Иоканьгу, в помещение бани. Привлекайте к работам всех незадействованных краснофлотцев. Ну и сразу же приступайте к разбору надстроек, в первую очередь меня интересует рулевая рубка корабля.
  Дятлов тут же развил бурную деятельность, озадачивая всех, каждому из окружавших меня краснофлотцев он тут же нашёл работу.
  В этот момент из внутренних помещений корабля, показался Балашов, осмотревшись по сторонам, увидев, где я нахожусь, тут же направился ко мне.
  - Что у нас в машинном, - тут же адресовал ему вопрос я, - ход дать можем?
  - Ход дать можем в любой момент, - заверил командир БЧ-5, при этом ещё раз оглянулся на разгромленную рулевую рубку с каютами, - вот только опять машинный телеграф, с переговорными трубами восстанавливать придётся. После первого боя запасной машинный телеграф у меня был, а теперь из двух один собирать надо.
  - Вот вам и задача собирайте из двух один, время есть, - проговорил я, - есть ли внизу поступления воды?
  - Пока проверяем, - сказал Балашов, - но на настоящий момент, поступления воды нет.
  В этот момент на корме появился Попов.
  - Докладывайте, что у вас со связью, - тут же задал ему вопрос я.
  - От сотрясения вышли из строя оба передатчика, - сообщил тот, - сейчас меняем лампы накаливания, думаю, за час радиосвязь восстановим. Раненых убитых нет.
  Подошедший для доклада Голованов был мрачный, - весь расчёт носового орудия погиб.
  - Там почти не на что смотреть, - мрачно проговорил он, - взрывом разорвало и раскидало всех. Первое попадание пришлось с левой стороны орудия, оно и было роковым для всего расчёта. Второе попадание пришлось тоже в носовую часть так же в левую сторону. Уничтожены жилые помещения для экипажа, но хоть хорошо, что там, на момент взрыва никого не было. Носовое орудие, для стрельбы не пригодно из-за проседания после снаряда.
  - Раненых шестеро, - доложил подошедший Вяткин, - тяжёлых двое.
  - И рулевой рубке и на мостиках погибло ещё шесть человек, - доложил подошедший Дятлов, - в рубке были Гончар, Шайтанов (поставлен на должность командира отделения сигнальщиков), командир отделения рулевых, рулевой и двое сигнальщиков на мостиках - все из вновь прибывших.
  - Со стороны бухты подходит "Меридиан", - громким голосом доложил краснофлотец Корнилов (строевой, из команды боцмана), прибежавший из носовой части корабля.
  Посмотрев в сторону, куда указывал краснофлотец, увидел подходящий к нам "Меридиан". По всей видимости, капитан-лейтенант Егоров, по стихшей канонаде определил, что бой закончился и поспешил к нам, предполагая, что нам нужна помощь. Так оно и оказалось.
  С подошедшего географического судна, через рупор, его командир Егоров уточнил, - нужна ли нам помощь?
  Намного подумав, я прокричал (наш рупор остался где-то в рулевой рубке), - швартуйтесь к нам, нам необходимо как можно быстрее привести корабль в порядок после обстрела, особенно рулевую рубку. Ход дать можем, после восстановительных работ, много погибших есть раненые.
  Швартовкой взялись руководить оба боцмана с двух сторон. Первым к нам на борт перескочил командир "Меридиана", капитан-лейтенант Егоров, следом за ним перескочили ещё два военных (это был комиссар "Меридиана" старший политрук Гутин Василий Николаевич и старший механик корабля инженер-капитан лейтенант Дубровин Семён Исидорович).
  - Где Гончар? - первый был вопрос Егорова, которого я уже знал в лицо.
  - Погиб на боевом посту - сказал стоявший рядом Вяткин.
  - Как помощник командира принял командование кораблём, - сообщил ему я, - за время боя погибло 11 членов экипажа, шестеро ранено, из них двое тяжело. Просьба помочь в восстановлении рулевой рубки и если есть запасной машинный телеграф, то будем очень благодарны, у нас после двух боестолкновений вышел из строя как основной так и запасной. А так же пока наши радисты восстанавливают радиопередатчики отправить сообщение по радио в штаб флота, я его сейчас напишу.
  - Запасной машинный телеграф есть, - сообщил Дубровин, - сейчас распоряжусь, чтобы его принесли сюда. Этому сообщению больше всего обрадовался Балашов, так как уже выяснил, что собирать из двоих побитых было нечего.
  Егоров отправил Гутина за людьми, а сам стал выспрашивать о бое у Вяткина. Я же быстро написал сообщение в штаб флота: В 01.17 имели боестолкновение с тремя немецкими эсминцами, гидрографическое судно "Меридиан" успело укрыться в бухте Восточная Лица, сторожевой корабль "Пассат" принял бой на входе в бухту. Имеем значительные повреждения корабля, прямыми попаданиями уничтожена рулевая рубка, носовое орудие, погибло одиннадцать членов экипажа, ранено шестеро. Погиб командир корабля старший лейтенант Гончар. Командование кораблём принял помощник командира лейтенант Пивоваров. Корабль через несколько часов, после временного ремонта рулевой рубки в состоянии выполнить поставленную ему задачу. Немецкие эсминцы ушли в направлении острова Кильдин. Лейтенант Пивоваров.
  Передав сообщение для отсылки Егорову, которое было передано радистам "Меридиана" с помощью одного из экипажа гидрографического судна.
  Я же сообщил большие подробности боя с немецкими эсминцами. Огонь первыми открыли мы, эсминцы так же нахватались не безобидных попаданий, всё же у нас калибр 100 мм, к тому же мы имели два орудия хоть и против пятнадцати. Один из эсминцев отвернул сразу же - по всей видимости, попали куда-то хорошо, да и как иначе, у нас оказался частично расчёт одной из башен эсминца "Стремительного" выживший после гибели корабля.
  На что Егоров кивнул головой, что он хорошо понимает, что значит орудийный расчёт с нашего эсминца здесь и сейчас.
  - Кроме того один из эсминцев чуть не выкинулся на берег из-за потери в управлении, скорее всего было попадание в боевую рубку, - сообщил я, продолжил, - ну а от третьего уже нахватались мы. Хоть и было всего три попадания, но нам хватило.
  Я махнул рукой в сторону разрушений, - да и калибр больше нашего, хорошо, что хоть ход дать корабль в состоянии, через некоторое время.
  Егоров понимающе поддакнул, ещё бы хоть бой с тремя эсминцами и был скоротечный но всё же это три эсминца.
  
   Глава 9
  
  Ещё в течении четырёх часов два наших экипажа, делали всё возможное чтобы восстановить в первую очередь рулевую рубку "Пассата", задействовав как своего плотника Кочелаева, так и трёх с "Меридиана" (на "Меридиане" действительно было три плотника Бестужев Ф.Е., Иванов К. И., Костров Д.М.).
  Пока было время ко мне подошли и пять пассажиров с "Меридиана", командиры - капитан-лейтенантом А.Ф. Волошенко (заместитель начальника ГО СФ), лейтенант Алексеев Алексей Иванович (начальник станции ГМС Иоконьга), старший лейтенант Богданович Изедин Тамерланович (начальник гидрографической части ГО СФ), старший лейтенант Алексеев Виктор Иванович (начальник Иоконьгского участка ГО СФ), техник-интендант 1-го ранга Дуничев Николай Алфеевич (старший инспектор ФО СФ). Всех их интересовал прошедший бой.
  Егоров предложил перейти пока в кают-компанию на их "Меридиан", продолжить разговор за кружкой горячего чая.
  Что было всеми с благодарностью принято, все переместились на "Меридиан" в кают-компанию, где молодая лет двадцати буфетчица (да действительно на тот момент на корабле был и буфет и буфетчица Мохнаткина Н. Н.) подала всем горячий свежее заваренный чай.
  Я подробно рассказал обо всех моментах прошедшего боя (за исключение своего участия в нём как наводчика), а так как в разговоре ещё и зацепились за бой с эсминцами 13 июля, когда мы сопровождали отряд кораблей ЭПРОН (не вовремя напомнил об этом сидящий рядом со мной Вяткин). Пришлось в подробностях рассказать и о нём (конечно же, не упоминая о том, что и там я поработал за наводчика). Горячий чай всем повторили.
  Уже когда мы с Вяткиным шли на борт своего корабля, тот спросил, - почему я не говорил о своём участии в этих боях, а точнее умалчивал?
  - Видите ли Александр Ильич, - ответил я тому, - и в первом, да и во втором бое погибли настоящие герои. Вот пусть о них и говорят, как о настоящих героях. А я что? Живой и не единой царапины, ещё и наказать могут, если узнают, что стрелял за наводчика, а не командовал расчётами, как командир БЧ-2.
  Посмотрел на Вяткина и продолжил, - ну вот выпячусь я, сообщу, что такой хороший. Командование конечно, может это проверить, и что тогда? Отправят служить на какой-нибудь эсминец командиром башни и всё.
  Остановившись опять посмотрел на Вяткина, продолжил, - а так может быть благодаря мне спасено для флота три корабля, не считая наш, да и сколько людей хороших, профессионалов, особенно на кораблях ЭПРОН, и тут на "Меридиане". Уж это-то оспаривать не будешь?
  - Согласен, - задумчиво сказал Вяткин.
  - Будешь докладывать? - уточнил я у своего заместителя, - что бы меня убрали.
  - Да нет, - улыбнувшись, ответил тот, - ты то, как раз на своём месте, я только не понял до сих пор, почему тебя не назначили командиром, после 13-го.
  - Командованию виднее, - пожав плечами, ответил Вяткину, - а об этих эпизодах, когда я стоял за наводчика, лучше забыть сейчас, иначе меня уберут отсюда. А для меня это назначение нормальное, тем более что с нашей подачи у нас установили орудия 100-мм.
  Остановившись оба посмотрели на временную рулевую рубку, Тут к нам с Вяткиным подошли Балашов с Дятловым.
  - Машинный телеграф уже установили, - сообщил довольный Балашов, - через полчаса закончим, с переговорными трубами.
  - А нам ещё надо час времени, - сообщил Дятлов, - закончим временную рулевую рубку. Плотники так же помогут заделать пробоину в носовой части и привести в порядок хотя бы ещё один кубрик для экипажа.
  - Вы Алексей Евгеньевич, не торопитесь, - обратился я к Дятлову, пусть лучше сейчас несколько часов потеряем, но сделаем хоть и временно, но хорошо. Нам такими темпами до Иоканьги ещё несколько дней идти. Сутки, двое там, потом ещё несколько дней назад идти. А об уюте людей лучше сейчас позаботится, пока есть возможность.
  Около 06.00 наш сторожевой корабль "Пассат", отойдя от "меридиана", направился на выход из бухты Восточная Лица, вслед за нами через 15 минут выдвинулся и "Меридиан". Встав впереди сопровождающего судна, наш небольшой отряд на скорости 6,5 узлов двинулся вдоль береговой линии в направлении Иоканьги. Со всех маяков и метеостанций были забраны жёны и дети их сотрудников, а на них доставили запасы продовольствия.
  Пока мы шли до Иоканьги, мои комендоры почистили оба орудия, боцман Дятлов организовал из своих подчинённых и Кочелаева бригаду, которая занималась восстановлением жилых кубриков для экипажа.
  После 14.00 25 июля наш небольшой отряд прибыл в конечную точку Иоканьгскую ВМБ. В порту у пирса встали опять рядом с СКР "Рубин", на палубу последнего уже при нашей швартовки высыпал весь экипаж, опять рассматривая наш повреждённый корабль.
  - Это уже традиция, - произнёс я стоящим рядом со мной Вяткину и Зарецкому.
  - Какая традиция, - не понял Гена Зарецкий.
  - Приходить в этот порт побитыми, - со вздохом произнёс я, - хорошо, что хоть доверенные нам корабли доводим сюда без потерь и целыми.
  - А я думал, - сказал, усмехнувшись Вяткин, - что ты имел в виду этого старшего лейтенанта из Управления военного порта и охраны рейда.
  Посмотрев куда указал Вяткин, я увидел, что к нашему СКР-22, действительно подходит старший лейтенант Сибирцев.
  - Это за мной, - сообщил я стоявшим, - наверное, командир Иоканьгской ВМБ капитан 2 ранга Дианов вызывает. За меня на корабле остаётся Вяткин.
  Тут же начал быстро отдавать Вяткину дальнейшие распоряжения, по поводу организации похорон погибших.
  За прошедшие сутки у нас умер один тяжелораненый, ещё одного готовили к переноске в санитарное отделение базы, куда идти Веселков уже знал, по предыдущему нашему посещению.
  Я же спустился к подходившему к кораблю старшему лейтенанту. Как оказалось, я был прав, меня вызывали для доклада к командиру базы, как впрочем, и Егорова.
  Направился вместе с Сибирцевым сначала к уже тоже пришвартовавшемуся "Меридиану", потом уже втроём в штаб базы. На входе часовой пропустил нас вместе с Сибирцевым, куда идти дальше я знал.
  Постучав в кабинет, после разрешения вошли, я пропустил вперёд как старшего по званию Егорова.
  В кабинете помимо самого Дианова был и батальонный комиссар Гудовский.
  Доложили о прибытии, по очереди, я вторым, после того как сели за стол, Дианов предложил доложить сначала капитан-лейтенанту Егорову.
  Тот встав начал доклад, с того что ему была поставлена задача в штабе флота по обеспечению продовольствием маяков и метеостанций на побережье между главной базой флота и Иоканьгской ВМБ. Дальше тот доложил конкретно на сколько маяков и метеостанций они заходили. А так же, что с них были забраны члены семей служащих маяков и метеостанций, в количестве 20 человек не считая маленьких детей.
  Вторым докладывал я, встав, начал как всегда с занимаемой должности.
  Как и в первый раз, тут же последовал вопрос от Гудовского, - где командир корабля?
  Ответил как есть на самом деле, - погиб во время боя 24 июля, с тремя немецкими эсминцами.
  - То, что немецкие эсминцы были и здесь мы знаем, - тут же сказал Гудовский, - а о каком бое ты говоришь?
  Подожди, - прервал его Дианов, - ты уже был временным командиром "Пассата", это же ты привёл 14-го сюда отряд кораблей ЭПРОН?
  - Так точно, - доложил я, - 14-го привёл сюда отряд кораблей ЭПРОН. 13-го вели бой с немецкими эсминцами.
  - А сейчас 24-го? - уточнил Дианов.
  - Так точно, доложил я, - 24 июля в 01.00 получили сообщение от дежурного по флоту об замеченных в полночь эсминцах у вашей базы и о том, что нашим кораблям было предписано укрыться в бухте Восточная лица. В 01.13 успели завести гидрографическое судно "Меридиан" в бухту Восточная Лица, где оно стало уходить вглубь бухты. Наш СКР-22 стал патрулировать чуть в глубине от входа в бухту. В 01.16 были замечены все три немецких эсминца. Скорее всего появление их связано с тем, что нам поступило указание сообщить в штаб флота о получении уведомления. Как только мы дали уведомление о получении, тут же появились и немецкие эсминцы.
  В этом месте моего доклада, Дианов, резко поднялся из-за стола и принялся ходить по кабинету. Он, конечно же понял, что такие требования в отношении нас были неприемлемые, мы тем самым выдавали своё расположение. Тем более, что в этом деле, это был не единственный прокол, другой я опишу немного ниже по тексту.
  - Продолжайте, - немного успокоившись, сказал Дианов.
  Я продолжил доклад, - мы первые заметили немцев, наши сигнальщики определили их как тип 1936. Мы же первыми открыли огонь, в то время был туман, видимость составляла приблизительно 17 кабельтовых. Первый выстрел был почти накрытие, он лёг всего в нескольких метрах от первого эсминца, тот поменял курс, пошёл чуть правее, чтобы задействовать свои кормовые башни. Получил от нас снаряд точно в район второй дымовой трубы, ему этого оказалось достаточно, чтобы он запарил и начал резко принимать правее, выходя из боя, да и из под накрытия, сбивая прицелы своим артиллеристам.
  - Стой, - выставил вперёд руки командир базы, - это от второго вашего 45-мм снаряда он запарил?
  - Никак нет, - тут же доложил я Дианову, - после боя 13-го, я доложил своим начальника ОВР, о том, что такого калибра не хватит для поражения эсминцев немцев и предложил, командованию ОВР, как раз для таких случаев по сопровождению не вооружённых судов, переоборудовать один из сторожевых кораблей, установив на него что-нибудь покрупнее типа от 76-мм до 130-мм. Что есть в наличии. По всей видимости, это предложение прошло в штабе флота. Пока мы проходили ремонт в Полярном, нам и установили новые 100-мм орудия Б-24-БМ, демонтировав 45-мм орудия. Вот из них мы и вели огонь по немцам.
  - Вот теперь я понял, - удовлетворённо сказал Дианов, - продолжайте.
  - После этого, - продолжил я, - было попадание уже по нам, у нас опять было прямое попадание в рулевую рубку. Там погибли все, кто был, в том числе и командир корабля. Мы тут же накрыли второй эсминец, прямым попаданием во вторую носовую башню, сбив прицел при стрельбе первой. Следующим было попадание немцу прямо в боевую рубку, отчего тот полным ходом пошёл в сторону береговой черты.
  - Это кто же у вас такой меткий? - тут же заинтересованно спросил Гудовский.
  - По сравнению с 45-мм орудиями, где в экипаже корабля предусмотрено в расчёте всего два комендора, у 100-мм орудий расчёт 5 человек, вот нам и пополнили экипаж почти полным расчётом одной из башен потопленного эсминца "Стремительный", помимо четырёх краснофлотцев, к нам попали и наводчик орудия башни и командир отделения комендоров.
  - Теперь понятно, - удовлетворённо произнёс Гудовский, - продолжайте.
  - Так как третий немецкий эсминец стрелял почти в полигонных условиях, - продолжил я, - то от него нам и прилетел второй снаряд, который уничтожил полностью расчёт носового орудия. Третий снаряд попал так же в носовую часть нашего корабля, уничтожив жилые помещения для экипажа, от этого же снаряда настил под носовым орудием перекосило, стрелять из этого орудия уже было невозможно. К тому моменту немцы сумели развернуть второй эсминец и он ушёл за первым, третий не стал испытывать свою судьбу и ушёл за остальным отрядом. Были ли в него попадания, я точно не знаю. Бой закончился в 01.20. То есть всего шёл три-четыре минуты. Мы потеряли за это время 11 человек убитыми и 6 ранеными, из них два тяжело. Один тяжелораненый умер шесть часов назад. Корабль ход не потерял, с помощью экипажа "Меридиана", временно восстановили рулевую рубку, заделали пробоину на носу и преступили к выполнению возложенных на нас задач, по охране гидрографического судна "Меридиан".
  Я вопросительно посмотрел на Дианова.
  - По вам всё в порядке, - сообщил тот, - когда уходите, завтра?
  - Так точно, как похороним убитых, - сообщил я.
  - На всякий случай зайдёте к начальнику штаба, может быть будут какие-то указания для вас, - дал указание Дианов.
  В этот раз похоронить успели ещё до вечера, помог Егоров, выделил своих трёх плотников, те вместе с моим штатным плотником Кочелаевым, успели за несколько часов, сделать двенадцать гробов, а боцман за это время организовал половину экипажа на рытьё могил.
  Но выдвигаться всё же решили мы с Вяткиным, завтра 26-го с утра пораньше, после посещения штаба базы.
  Спать мне пришлось на своём старом месте в каюте с Геной Зарецким, дежурить на ночь я поставил боцмана Дятлова, с утра же после отхода от пирса приказал ему идти отдыхать в течении дня.
  Указаний у начальника штаба базы утром 26-го для нас не было, попутчиков-пассажиров тоже, поэтому наш СКР-22 "Пассат" уже в 10.00 выдвигался с рейда порта и на скорости 8 узлов пошёл в сторону главной базы флота. Погода нас не радовала, стоял туман, видимость была не более 20 кабельтовых, именно поэтому я принял решение двигаться в пределах берега не далее 17 кабельтов от него.
  
  Глава 10 (в большей степени историческая со ссылками)
  
  Теперь более подробно хотелось бы, рассмотреть эти же события начиная с 20 июля 1941 года.
  То чего я не мог знать, но приблизительно догадывался, как могли развиваться события.
  В походе 22-24 июля 1941 года участвовало всего три немецких эсминца Z-7 "Герман Шёман", Z-16 "Фридрих Экольдт", Z-4 "Рихард Байцен". 13-го июля ещё до начала боя капитан-цур-зее Шульце-Хинрихс успел перейти на не повреждённый Z-7 "Герман Шёман". Поэтому он не погиб во время боя вместе с Z-10 "Ганс Лоди" и сейчас жаждал реванша и реабилитации, иначе и после операции 22-24 июля его просто могли убрать с занимаемой должности командира 6-й флотилии эскадренных миноносцев кригсмарине. Именно поэтому он на этот выход держал свой брейд-вымпел на Z-7 "Герман Шёман".
  Несмотря на полярный день, планом операции преќдусматривалось зайти далеко вглубь советских арктических вод. Однако едва ли такой поход был возможен. Флотилия находилась под пристальным вниманием советской воздушной разведки.
  20 июля было отмечено присутствие эсминцев в Киркенесе. ВВС СФ нанесли по ним ряд бомбовых ударов.
  Но, тем не менее, им всё же удалось обмануть советских подводников, которые контролировали выход из порта Киркенес в Баренцево море.
  Вечером 22-го, когда германские корабли находились примерно в 80 милях северо-восточнее Териберки, они были обнаружены и атакованы двумя ГСТ. Это заставило Шульце-Хинрихса изменить курс.
  Дальнейшие действия подсказало полученное в 22:40 разведдонесение об "одном советском лидере типа "Ленинград" и двух эскадренных миноносцах". По-видимому, в поле зрения немецкой разведки попали минный заградитель "Канин", эсминцы "Грозный" и "Сокрушительный", совершавшие переход для постановки мин к острову Моржовец. Немцы вновь изменили курс для перехвата этих кораблей, но из-за тумана не нашли их и повернули к побережью Кольского полуострова.
  В середине дня 23 июля германские эсминцы были сфотоќграфированы с воздуха, после чего атакованы гидросамолетом МБР-2. К полуночи 24 июля они находились в районе бухты Восточная Лица (северо-западнее Иоканьги), где их обнаружил пост берегового наблюдения. Этот же пост и передал информацию о немецких эсминцах в штаб флота.
  После нашего сообщения о том, что около бухты Восточная Лица в 01.16 были обнаружены немецкие эсминцы и что наш СКР-22 "Пассат" принимает бой, в воздух по указанию со штаба флота были подняты несколько МБР-2. Приблизительно около 01.45 ими были обнаружены немецкие эсминцы, МБР-2 приблизились к "Герману Шёману" и выстрелили красную ракету. Эсминец ответил тем же сигналом, после чего летающие лодки улетели на восток. Около 02:00 два других МБР-2 были также обмануты уже опќробованным опознавательным сигналом. Один из них приводнился неподалеку от "Рихарда Байцена". Эта ошибка оказалась роковой для самолета и его экипажа, эсминец уничтожил МБР огнем своей артиллерии (Приводится немецкая версия. Советские источники не признают каких-либо потерь самолетов от огня германских эсминцев. Дo 05:10 летающие лодки МБР совершили только два вылета).
  Через некоторое время примерно в 30 милях от бухты Гавриловская флотилия все же подверглась удару с воздуха. Налеты, в которых в общей сложности приняло участие 3 бомбардировщика СБ, 1 Пе-2, 9 летающих лодок МБР-2 и 2 ГСТ, продолжались с 03:40 до 04:38 без каких-либо результатов. Летчики, как водится в таких случаях, доложили о потоплении одного эсминца противника. Однако действия советской авиации вынудили Шульце-Хинрихса отказаться от продолжения похода в напќравлении устья Кольского залива и следовать, на базу.
  Около 05.00 часов один из вражеских эсминцев был подбит, сбавил ход, стал отставать, подвергся атаке второй группы наших бомбардировщиков и остановился, весь окутанный паром и дымом. Два других эсминца бросили его и продолжали уходить на северо-запад.
  Вскоре над подбитым фашистским кораблем появилась для его прикрытия группа "мессершмиттов", превосходивших наши самолеты вооружением и в скорости. Тотчас завязался воздушный бой, в итоге которого мы потеряли два самолета. Затем наполз туман, исключивший дальнейшие действия авиации.
  В 16:15 24 июля флотилия прибыла в Бек-фьорд.
  Кроме того в это же время Командующий СФ попытался ночью договориться с Архангельским военным округом о том, чтобы использовать его авиацию. В распоряжении округа тогда имелось десять - двенадцать самолетов ДБ-3 (Ил-4), которыми можно было помочь в деле обнаружения немецких эсминцев. Переговоры заняли продолжительное время. Наконец из Архангельска вылетели шесть ДБ-3. Обстановка на море была сообщена нашим летчикам перед их вылетом. Через некоторое время ДБ-3 донесли, что атаковали группу вражеских кораблей в районе Иоканьги. По донесениям летчиков, один корабль был потоплен, а два корабля получили значительные повреждения. Однако этому донесению предшествовал доклад капитана 2 ранга Дианова (командира военно-морской базы) о том, что вражеские самолеты бомбят наши корабли на рейде Иоканьги, но что попаданий в корабли нет.
  Сопоставив оба сообщения, командующий СФ приказал Дианову заняться поисками осколков бомб или невзорвавшихся бомб. Приказание было выполнено, и вскоре Дианов доложил, что обнаружена одна бомба (калибра 250 кг) советского производства. Пришлось информировать командование Архангельского военного округа.
  Вот именно поэтому Дианов был так возбуждён, когда я докладывал ему по поводу отсылки квитанции на получение уведомления о появлении рядом с нами немецких эсминцев ещё тогда командиром корабля Гончаром.
  Данный факт действительно имел место 24 июля 1941 года, об этом можно почитать в воспоминаниях Головко А. Г. "Вместе с флотом", изданным 1984 году. Глава четвертая.
  Несмотря на ошибки (1941, июль - август).
  Там же и сказано про командира "Меридиана" капитан-лейтенанта Егорова: Предупреждение о фашистских эсминцах, переданное по радио, было принято на гидрографическом судне заодно с приказанием укрыться в бухте Восточная Лица. Командир "Меридиана", однако, не сразу выполнил приказание. В три часа гидрографическое судно все еще находилось только у входа в бухту, назначенную ему для укрытия.
  Есть там и вывод по действиям 24 июля 1941 года: Гибель "Меридиана" произошла по вине командира, который промедлил с выполнением приказа укрыться в бухте Восточная Лица. Ошибки на войне, связанные с промедлением, чреваты серьезными, даже роковыми последствиями. В данном случае ошибка повлекла за собой жертвы, которых могло не быть, и знать о ней должны командиры всех судов, плавающих на театре.
  В реальности же случилось вот что:
  В час ночи 24 июля командир В. Егоров получил от оперативного дежурного штаба флота радиограмму, в которой сообщалось, что в южной части Баренцева моря обнаружены эсминцы противника. Оперативный приказал срочно укрыться в губе Восточная Лица. Передавший радиограмму потребовал подтверждение ее получения. Командир, понимая, что с выходом в эфир обнаружит себя, воздержался от ответа. Но в теплом и безопасном штабе, видимо, сидел рьяный службист не с мозгами, а с закодированными военными инстинктами. Он вторично и срочно потребовал подтверждения приказа. Егоров дал ответ и, снявшись с якоря, пошел в Восточную Лицу. Через полчаса хода экипаж "Меридиана" увидел силуэты четырех военных кораблей. На гафеле - флаги со свастикой. Комментарии излишни.
  Вот же, как описан уже не мной придуманный несколько выше абзац, а цитирование из всё той же книги Головко А. Г. "Вместе с флотом":
  Наши самолеты, поднятые с аэродромов, как только поступило сообщение о вражеских кораблях у Иоканки, подоспели к месту потопления "Меридиана" через несколько минут после гибели судна. Фашистские эсминцы успели скрыться в тумане, но самолеты нашли их: туман стоял полосами. Не помогли гитлеровцам и попытки заслониться дымовыми завесами, чтобы избежать прицельного бомбометания. В 5 часов один из вражеских эсминцев был подбит, сбавил ход, стал отставать, подвергся атаке второй группы наших бомбардировщиков и остановился, весь окутанный паром и дымом. Три других эсминца бросили его и продолжали уходить на северо-запад.
  Вскоре над подбитым фашистским кораблем появилась для его прикрытия группа "мессершмиттов", превосходивших наши самолеты вооружением и в скорости. Тотчас завязался воздушный бой, в итоге которого мы потеряли два самолета. Затем наполз туман, исключивший дальнейшие действия авиации.
  Тогда я приказал ближайшим подводным лодкам найти и добить противника.
  Приказание о поиске было исполнено без промедления, но поиск ничего не дал. Лодки не обнаружили фашистский корабль, хотя тщательно обследовали большой район. Выйти же за пределы этого района гитлеровцы в такой срок не могли. По всей вероятности, судя по состоянию вражеского эсминца, он затонул в результате повреждений, причиненных ему бомбами с наших самолетов. Что ж - око за око...
  Далее привожу ещё один источник - Грановский Е., Морозов М., Дашьян А. "Германские эсминцы в бою: Действия эскадренных миноносцев ВМФ Германии в 1939-1945 гг." Часть 1. Поход 22-24 июля 1941 года. В походе приняло участие только четыре эсминца, т.к. "Ганс Лоди" 21 июля приступил к ремонту котлов в Киркенесе.
  Четыре эсминца это: Z-4 "Рихард Байцен", Z-7 "Герман Шёман", Z-16 "Фридрих Экольдт", Z-20 "Карл Гальстер".
   Справка по немецким эсминцам:
  Z-4 "Рихард Байцен" - в 1949 году разобран на металлолом.
  Z-7 "Герман Шёман" - 2 мая 1942 года затоплен в Баренцевом море.
  Z-16 "Фридрих Экольдт" -31 декабря 1942 года потоплен в Баренцевом море.
  Z-20 "Карл Гальстер" - после 25 июня 1956 года разобран на металлолом.
  Воспоминания Головко: Соотношение сил на морском театре было не в нашу пользу. К началу войны гитлеровцы располагали против Северного флота 6-й флотилией новейших эскадренных миноносцев, состоявшей из пяти кораблей типа "Редер"...
  Какой из немецких эсминцев имел ввиду, в своей книге Головко А. Г., когда описывал уничтожение немецкого эсминца, лично мне не понятно.
  Мне так же не удалось установить имя, отчество капитан-лейтенанта Егорова командира "Меридиана", а так же его дальнейшую судьбу. В списках погибших 24 июля он не числится. Есть большая вероятность, что он был ранен в тот день. О дальнейшей его судьбе не написали даже на форуме "Потери кораблей и судов в Арктике во время Великой Отечественной Войны 1941-1945".
  
  Глава 11
  
  За более чем суточный переход над нами всего один раз пролетел немецкий разведывательный самолёт. Пролёт двухмоторного "Дорнье Do-17" не только насторожил, но и настроил весь экипаж на боевой лад.
  В этот раз реакция была незамедлительной, весь экипаж мгновенно и без команд подобрался, занимая свои места, было усилено наблюдение за морем, предполагая атаку, я приблизил максимально близко к береговой черте "Пассат", сбросив скорость до 4 узлов. Но нападения не было, поэтому уже через час хода, вновь отошли от берега на 15-20 кабельтовых, продолжая ход в сторону главной базы флота на 8 узлах.
  Ещё на подходе к входу в Кольский залив, связались со штабом флота и доложили дежурному о подходе к главной базе флота. Опознались с дежурившими у залива сторожевыми кораблями СКР-26 "Мгла" и СКР-17 "Форель" с которых, наш корабль принялись рассматривать в бинокль. Там уже знали, что мы побывали в очередном бою.
  28 июля к 11.00 наш сторожевой корабль входил в Екатерининскую бухту Полярного со стороны Палогубского входа. Я сражу же направил корабль к месту постоянной стоянки, пока походили, пока швартовались к пирсу, прошло ещё полчаса. Сразу же по приходу, оставив за себя Зарецкого, я вместе с Вяткиным направился в штаб ОВР базы флота для доклада.
   Буквально на входе в штаб ОВР нам с Вяткиным попался наш командир дивизиона сторожевых кораблей, вот с ним мы и направились в кабинет командира ОВР базы флота.
  Тот с утра был на месте, в его кабинете так же находился и начальник политического отдела ОВР батальонный комиссар Холтобин, вот им я и доложил практически слово в слово, всё то что и командиру Иоканьгской ВМБ Дианову, расставляя акценты в нужных местах, особенно при требовании дежурного по штабу флота, на выдачу квитанции о получении уведомления о наших действиях при наличии рядом отряда немецких эсминцев.
  Но именно эти моменты прошли мимо всех командиров находящихся в кабинете, но в месте с тем они возбудились, когда я подробно, буквально по секундах, расписал наш скоротечный бой.
  До этого у меня был разговор с Вяткиным, я честно сказал ему, как я буду докладывать в штабе ОВР базы руководству по поводу прошедшего боя. При этом выпячивая расчёт носового орудия, всё же они по сравнению с кормовым расчётом были профессиональными военными, которые до этого имели дело с орудиями практически этого калибра.
  Сидящий за столом и что-то писавший в блокноте Холтобин на этом месте поднял голову, внимательно слушая меня, потом сразу же обратился к командиру ОВР Дианову, - вот Александр Иванович, я считаю что этот момент надо довести до всех кораблей ОВР базы, как показатель настоящего героизма наших командиров и краснофлотцев, чтобы до каждого члена экипажа всех кораблей ОВР базы наши комиссары этот пример довели. А так же наш отдел пропаганды, сделает обширную статью в нашей газете, её мы распространим во всех подразделениях и соединениях флота.
  Я тут же вставил, - старший политрук Вяткин уже сегодня напишет для газеты полноценную статью.
  - Да, да Александр Ильич, - тут же дал указание Холтобин нашему Вяткину, - срочно подготовьте для нашей многотиражки статью, о наших артиллеристах героях.
  Я продолжил свой доклад, сказав, что задачу которую перед нами поставило командование ОВР мы выполнили полностью, безопасно провели "Меридиан" до Иоканьгской базы. Далее я доложил о повреждениях корабля, а так же об убитых и раненых во время боя.
  - Да за два боя мы же потеряли двух командиров кораблей, - задумчиво проговорил Дианов, когда я среди убитых, первым назвал Гончара, который геройски погиб на своём посту.
  - Хорошо, - проговорил, подумав Дианов, - думаю, что уже сегодня мы рассмотрим вашу кандидатуру на должность командира корабля, на должность вашего помощника, мы подберём подходящую кандидатуру из резерва флота.
  Улыбнувшись, Холтобин добавил, - мы надеемся, что уж в следующем бою командир не погибнет.
  - Не дождётесь, - подумал я, - хотя на это вы, по всей видимости, надеетесь, назначая меня на эту должность.
  - Так точно, - ответил я, - приложу все усилия.
  - Сейчас совместно с командиром дивизиона мы попробуем решить вопрос насчёт ремонта корабля, - продолжил командир ОВР базы, - о результатах мы вам сообщим в ближайшее время.
  Когда мы вышли из штаба и шли на корабль, я сказал Вяткину, - вот видишь расчёт орудия герои, а про остальной экипаж, который погиб на своих постах, молчок, как будто и не люди.
  Только теперь до Вяткина дошло, о чём я ему только что сказал. Тот остановился, хотел развернуться и идти назад, но я ухватил его за рукав, сказал, - это кадровые военные, они тебя не поймут, пошли на корабль по пути объясню, что они под нами понимают.
  - Они считают нас второстепенными, нечто придатка до флота, считают нас "ТЮЛЬКИНЫМ" флотом, входящим в состав СФ, произнёс я, - пусть хоть так они оценили, хотя бы часть нашего экипажа, а исследователи после войны оценят действия всех остальных, в том числе и действия нашего корабля в целом, теперь понимаешь, почему я хочу именно остаться здесь, на этом сторожевом корабле?
  - Вот когда напишешь про погибший расчёт носового орудия, покажешь мне, -попросил я своего заместителя, - там надо будет подправить кое-что.
  Тот согласительно кивнул головой.
  Сделаю небольшое отступление от страниц книги. Многие исследователи реальных событий, которые произошли 13 июля с реальным сторожевым кораблём "Пассат", считают, что именно пренебрежительное отношение кадровых военных к событиям 13-го июля заключалось как раз (один из моментов), в ТОМ ЧИСЛЕ и в отношении к ним как к "ТЮЛЬКИНОМУ" флоту. В отличии от гибели того же сторожевого корабля "Туман". Там только кадровых военных командиров было четыре в отличии от "Пассата", где было всего два. "Туман", как известно, вошел в состав Северного флота в ходе советско-финляндской войны 1939 - 1940 годов и с началом Великой Отечественной войны продолжал нести дозорную службу, решал задачи конвоирования, а также участвовал в высадке морского десанта. Военный комиссар корабля старший политрук П. Н. Стрельник в числе первых на Северном флоте был представлен к награждению орденом Красного Знамени, что, естественно, выделило "Туман" из ряда его собратьев. Большинство членов экипажа рыболовного траулера РТ-102 (СКР-22 "Пассат") было призвано из запаса 23 - 25 июня 1941 года согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года. Оставаясь служить на своем судне, ставшем после мобилизации и вооружения 25 июня - 2 июля 1941 года сторожевым кораблем "Пассат", командный, старшинский и рядовой состав был назначен на него соответственно 28 и 23 июня. Однако только после гибели корабля вышли соответствующие документы: приказ командующего Северным флотом No 055 от 3 августа и циркуляр начальника Организационно-строевого управления Северного флота No 198/313с от 31 июля 1941 года. Части экипажа воинские звания так и не были присвоены.
  Вот именно поэтому я, описывая эти события, некоторых членов экипажа, к примеру, боцмана Дятлова Алексея Евгеньевича, нигде не упоминал по званию, хотя тот был младший командир (запаса).
  После обеда ко мне зашёл мой заместитель, с уже написанной статьёй. Пришлось её немного подкорректировать, выпячивая не только расчёт орудий, но и весь экипаж хоть и вскользь. Так, чтобы ни добавить, ни выкинуть, было затруднительно, всё-таки писать ещё по предыдущей своей жизни я научился, да и командиром части был не пяток, а намного больше лет. После того как Вяткин, переписал начисто статью, то это была уже совсем другая статья. И это не смотря на то, что Вяткин до попадания на корабль занимал должность редактора местной газеты.
  - Ну вот Александр Ильич, - я удовлетворённо посмотрел, на переписанные листы статьи, - это уже другое дело, вот такая статья уже пойдёт. Можете нести в политотдел ОВР.
  На следующий день наконец-то был решён вопрос с нашим ремонтом и уже после обеда командир нашего дивизиона ОВР приказал мне переместить наш корабль с плавмастерской "Красный Горн". На него сразу же перешли насколько бригад рабочих, вместе с ними на борт к нам поднялся и Степанов Константин Васильевич - главный инженер плавмастерской "Красный Горн". Именно он поставил своим бригадам задачу на ремонт нашего корабля. В первую очередь в носовой части качественная заделка пробоины путём замены стальных листов, было временно демонтировано носовое орудие, повреждённое усиление на носу было выкинуто, вскрыт повреждённый настил, более качественно приведены в порядок носовые помещения, предназначенные для отдыха экипажа судна. Только после этого, восстановлен повреждённый настил. По новой было проведено усиление, перед установкой назад носового орудия. На все эти роботы ушло несколько дней.
  Кроме того на борту у нас так же параллельно работала бригада уже знакомых нам плотников, которые опять взялись восстанавливать как каюты капитана и его помощника, так и рулевую рубку (взамен нашей временно сооружённой из подручных средств). Для этого, в полной мере были задействованы, так же возможности расположенных здесь же в Пала-губе, отдельно стоящих столярного и кузнечного цехов. На весь ремонт нашего корабля у плавмастерской "Красный Горн" ушло более четырёх дней.
  За это же время наш корабль, в который раз доукомплектовали, наконец-то прибыл обещанный помощник командира и он же командир БЧ-2 Бикарюков Лев Дмитриевич, командир запаса (командование ОВР обещало в ближайшее время присвоить ему воинское звание, до назначения тот проходил стажировку и был дублёром командира БЧ-1-4 на сторожевом корабле СКР-12 "Туман"). Вместе с ним прибыло три младших командира и десять краснофлотцев.
  Ещё во время беседы с Бикарюковым, как только он сказал, что был на СКР-12 "Туман" дублёром, у меня в душе зародилось нехорошее предчувствие. Конечно же, когда я готовил свой доклад по "Пассату" в академии, я не обошёл своим вниманием и изучение гибели 10-го августа СКР-12 "Туман" и знал, как там было дело. Моя внутренняя чуйка, просто вопила, что меня обязательно проверят и "предоставят возможность погибнуть" и в третий раз (как говориться, бог любит троицу), для которого как раз и подходил случай с гибелью "Тумана".
  Льву Дмитриевичу я тут же поставил задачу, чтобы он натаскивал прибывших с ним комендоров расчёта носового орудия, привлекая сюда и расчёт кормового, вместе с его командиром Головановым.
  Не успел я переставить после ремонта корабль на своё место в Екатерининской бухте, как меня срочно вызвали в штаб ОВР базы.
  Мои предчувствия оправдались.
  Для решения задач противолодочной и противовоздушной обороны флот не располагал даже минимумом потребных корабельных и авиационных сил. Необходимость решения Северным флотом оборонительных задач при явной нехватке сил и средств, привела к тому, что к несению дозорной службы стали привлекать переоборудованные из рыболовных судов, заведомо слабые в тактико-техническом отношении (это особенно касалось вооружения, скоростных и маневренных качеств) корабли.
  Отставание от противника в оснащении радиолокацией (которая на бывших траулерах вовсе отсутствовала), гидроакустикой и средствами связи также играло свою, далеко не последнюю, отрицательную роль в судьбе этих импровизированных боевых кораблей.
  Мне была поставлена задача заступить в дозор на линию м. Цып-Наволок - меридиан Кильдин Вест и заступить уже сегодня вечером 4 августа 1941 года.
  В соответствии с "Наставлением для кораблей дозора Северного Флота по военному времени на подходах к Главной Базе" дозорный корабль теоретически имел поддержку со стороны береговых батарей Мурманского укрепленного района (МУРа), эскадренных миноносцев (находившихся в походной готовности No 1 и No 2 в Тюва-губе и в губе Ваенга), сторожевого корабля (в Кувшинской Салме или в Полярном) и звена самолетов МБР-2 (на аэродроме в губе Грязная).
  Однако на практике непосредственное взаимодействие этих сил исключалось ввиду того, что прямая радиосвязь дозорного корабля с силами поддержки и со штабом Охраны, водного района (ОВРа) не предусматривалась.
  Дозорный корабль держал радиосвязь только со штабом Северного флота и мог доносить о противнике или об изменении обстановки через радиотехническую службу главной базы.
  О чём меня и проинструктировал при постановке задачи на дозор командир ОВР главной базы флота капитан 1-го ранга Платонов.
  Так как со мной на постановке задач был и мой командир дивизиона сторожевых кораблей, то уже после выхода он сообщил мне, то о чём я и без него догадывался, что на этот дозор должен был заступить СКР-12 "Туман". Но в связи поломкой в машинном отделении у "Тумана", было принято решение командованием ОВРа, о том, что вместо СКР-12 "Туман" направить в дозор именно наш СКР-22. Так как для нас не было кого сопровождать на настоящий момент, кроме того командование ОВРа посчитало, что мы достаточно хорошо "отдохнули" при ремонте корабля.
  
  Глава 12
  
  В дозор на линию м. Цып-Наволок - меридиан Кильдин Вест(6) сторожевой корабль "Пассат" заступил в 21.55 4 августа 1941 года, о чём я сообщил в штаб флота. Сменив находившийся там, в дозоре другой сторожевой корабль нашего дивизиона СКР-13 "Заря".
  Я всё время думал, что предпримут немцы, за то время, что я попал сюда обстановка здесь на Севере потихоньку, со скрипом но начала меняться, пока только в лучшую сторону. Своими действиями, я уже сохранил СФ три корабля, не считая наш, а немцы уже точно потеряли три эсминца 6-й флотилии эскадренных миноносцев, ещё один должен встать на ремонт как минимум на три-четыре месяца, слишком много ему досталось. Ещё есть один, одного немцы точно не отправят. Они привыкли уже нападать только тогда, когда имеют большинство. Значит или ещё кого-то сюда перебросят или будут справляться своими силами.
  Тут уместно вспомнить воспоминания Головко: Соотношение сил на морском театре было не в нашу пользу. К началу войны гитлеровцы располагали против Северного флота 6-й флотилией новейших эскадренных миноносцев, состоявшей из пяти кораблей типа "Редер", тремя норвежскими миноносцами типа "Стег", норвежским минным заградителем типа "Гломан и Лауген", вспомогательным крейсером "Бремзе" (около десяти тысяч тонн водоизмещением), шестью подводными лодками дальнего действия типа "U-67", десятью норвежскими сторожевыми кораблями различных типов, десятью - пятнадцатью тральщиками, десятью сторожевыми катерами типа быстроходных морских охотников, а также вспомогательными судами, то есть имели в строю до пятидесяти боевых единиц - целый флот с подходящими базами, расположенными в удобных местах Варангер-фиорда (Киркенес, Варде и Вадсе) в непосредственной близости к нашим коммуникациям. Военно-морским силам противника была придана специально предназначенная для действий на театре авиация с первоначальным общим количеством до 230 самолетов, рассредоточенных на аэродромах в Луостари, Киркенесе (Солдат-бухт), Лаксельвене (Банак), Хебуктене, Тромсё, Бардуфосе, Нарвике, Буде.
  Так и не придя ни к какому решению, я решил оставить всё как есть до 10 августа, а там посмотрим. Тем более, что готовиться к тем событиям я не переставал, да и не только я, все на корабле были нацелены на учёбу. Усиленно занимались не только комендоры двух расчётов, но и шла подготовка и остальных, вновь прибывших сигнальщиков вместе с их младшим командиром, а так же отделения рулевых. Уж если нам дали на подготовку практически неделю, то это время надо было использовать по назначению.
  А то, что 10 августа эти события произойдут, я уже не сомневался, был к ним готов морально. Радуясь, что прожил более месяца в здоровом, молодом, энергичном теле.
  - Хоть чуть-чуть но история поменялась, - думал я, - а там и наши командиры-начальники опыта поднаберутся, да где-то мои спасенные корабли, небольшими винтиками провернут колесо истории в нашу сторону.
  Наконец наступило и 10 августа 1941 года, погода во время несения дозора: ветер северо-восточный 3-5 баллов (4-9 м/с), видимость 60-80 кабельтовых, сплошная облачность, высота нижней кромки облаков 600-1000 м, местами - до 200-300 м, временами морось, дождь, туман.
  Сам я ещё в полночи находился в рулевой рубке, вместе с Геной Зарецким, который заступил вечером на дежурство.
  В 02.50 я вышел на мостик, где несли службу сигнальщики, переговорив с которыми, опять вернулся в рулевую рубку.
  Как и в моё время самолёт был замечен сигнальщиками ровно в 03.00, о чём они и доложили - пролёт немецкого бомбардировщика курсом 90 градусов, на высоте 100 метров, по сообщениям сигнальщиков это был самолёт-разведчик "Фокке-Вульф-189".
  Я тут же отправил дежурного краснофлотца к радистам для передачи сообщения в штаб флота по радио - о пролёте одного самолёта-разведчика противника курсом 90 градусов, высота 100 метров. Решил подождать какая будет реакция на это в штабе флота в течении 10 минут.
  Реакции не было, от слова вообще, именно поэтому ещё через 10 минут я дал команду на приведения корабля в боевую готовность. На что было затрачено ещё минут двадцать, в рулевой рубке уже к тому времени были Вяткин, Бикарюков.
  Вяткин когда узнал о пролёте самолёта-разведчика, тут же подошёл ко мне, уже по моему внешнему виду он понял, что не всё с его пролётом нормально. Предложил переговорить в каюте капитана, вместе с Бикарюковым.
  - Думаешь на подходе немцы? - прямо спросил он, когда мы зашли в мою каюту.
  - Есть такое предчувствие, - не стал запираться я, - нутром чувствую, не зря эта "рама" здесь пролетела, как и в те разы. Думаю, что у нас есть ещё минут двадцать в запасе. Здесь, скорее всего бой будет скоротечным, как и второй раз, но от этого не менее жестоким.
  - О чём это вы? - не понял Бикарюков.
  - С начала войны это наш четвёртый выход, - начал Вяткин, - за последние два у нас были столкновения с немецкими эсминцами.
  - В курсе, - коротко сказал Лев Дмитриевич.
  - А теперь то, что ты не знаешь, - продолжил Вяткин, - так вот в обоих последних случаях у Анатолия Владимировича, было нехорошее предчувствие и оно спасло нам корабль и большинству экипажа жизни. Вот сейчас опять, то же.
  Бикарюков уставился на меня.
  - Думаю будет бой Лев Дмитриевич, именно по этому как только мы обнаружим немцев, вы сразу же берёте курс на мыс Медвежий, при этом не только идёте прямо, но и маневрируете, вправо-влево, то сбрасывая ход то увеличиваете. Вам надо как можно ближе подвести под огонь батарей 11 и 7 немецкие корабли. Рулевая рубка будет на вас.
  Смотря на удивлённого Бикарюкова, я добавил, - в это время я буду работать, у кормового орудия за наводчика.
  - Практически все попадания в немецкие корабли в двух предыдущих боях, были с кормового орудия, где за наводчика работал Анатолий Владимирович, - сообщил Вяткин Бикарюкову, видя как тот, открывает рот, чтобы спросить добавил, - расчёт носового орудия погиб весь, при этом они выполнили свой долг до конца, до самой смерти. Именно поэтому мы все приняли решение, что все попадания были от них, при докладе руководству ОВРа. Или вы не согласны, что они герои?
  - Да согласен я, - тут же сказал Бикарюков, - я ж не знал всех обстоятельств боя.
  - Значит, вы идите в рулевую рубку и разворачиваете корабль, - проговорил я, - думаю, немцы появятся из-за острова Кильдин, Лев Дмитриевич пусть сигнальщики с той стороны усилят наблюдение, хорошо?
  - Сделаем, - коротко ответил Бикарюков.
  - На вас же Александр Ильич, - посмотрев на Вяткина, продолжил я, - будет немедленная отправка по радио сообщения, сразу же при обнаружении кораблей противника. На что Вяткин кивнул головой, давая понять, что сделает
  На том все покинули каюту капитана, я направился к кормовому орудию, прихватив свой бинокль.
  Тогда я не знал, что первыми приближение кораблей противника в 04.20 обнаружили на берегу с острова Кильдин сигнальщики 61-й батареи 6-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона (ОЗАД) как и в нашей истории, краснофлотцы Стражев и Сафонов, о чём немедленно доложили командиру батареи и на командный пункт 6-го ОЗАД.
  Наш корабль уже был развёрнут в сторону мыса Медвежий и шёл туда уже минуты три, когда я одновременно с сигнальщиком заметил на дистанции примерно 100 кабельтовых, три корабля противника.
  - Два эсминца и миноносец, дистанция 100 кабельтов, - прокричал сигнальщик (тогда мы не знали, что это были эсминец Z-16 "Фридрих Экольдт", учебно-артиллерийский корабль "Бремзе" и бывший норвежский малый эсминец "Гюллер").
  - Немецкие эсминцы тип 1934, дистанция 100 кабельтов, быстро сокращается, - прокричал я, передавая свой бинокль Голованову и мельком смотря на часы - 04.25, - орудийный расчёт к бою, орудие зарядить!
  Эту же команду тут же продублировал Голованов.
  У кормового орудия и так всё было готово, к тому же расчёт заранее подтащил к нему ещё дополнительно пять ящиков со снарядами.
  Я тут же припал к прицелу, начал крутить ручки горизонтальной и вертикальной наводок, одновременно.
  Почти тут же раздался голос Синицына, - орудие заряжено.
  - Огонь, - последовала команда Голованова.
  В перекрестье прицела оказался самый большой из кораблей, которые шли уступом, доверяя своему чутью, я тут же выстрелил, не забывая открыть рот.
  Шапка взрыва накрыла эсминец где-то посередине, с такого расстояния было невозможно точно отследить, куда попал снаряд.
  Немцы выстрелили вторыми, их первый залп оказался перелетным, однако осколками одного из снарядов, разорвавшегося около борта, перебило антенны. На нашем "Пассате" появились первые раненые.
  - Орудие зарядить, - тут же последовала команда Голованова.
  - Орудие заряжено, - через шесть-семь секунд отрапортовал Синицын.
  За время зарядки орудия я не выпускал из своего прицела немецкий эсминец, Голованов, ещё открывал рот, чтобы скомандовать - "огонь", как я произвёл выстрел. Тот попал куда-то в носовую часть корабля, при этом эсминец стал отворачивать в сторону мыса Цып-Наволок, перекрывая директрису стрельбы норвежскому малому эсминцу, заставляя того так же принять правее, чтобы не столкнуться с Z-16 "Фридрих Экольдт".
  Наш боцман не дожидаясь команды, организовал выставление дымовой завесы, но это не помагало, её относило ветром.
  Вторым немецким залпом пошли попадания в наш корабль, в корпусе появились первые пробоины, один снаряд второго залпа попал в центральную часть корабля.
  Я тут же отомстил за попадания, третьим выстрелом хорошо попав прямо под основание второй трубы, в сторону полетела сама труба, к тому же после взрыва произошёл ещё один подрыв, по всей видимости, взорвались один или несколько котлов одной из котельных помещений.
  Ответка от немцев была не менее разрушительной, мы практически лишились носовой части корабля, а так же было прямое попадание в помещение радистов.
  Посчитав, что первому эсминцу достаточно, я всадил следующий снаряд в стреляющий эсминец, который шёл левее от флагмана, хотя он был меньшим по своим размерам, и скорее всего именно с него шли основные попадания по нашему кораблю.
  По всей видимости, я попал ему в носовое орудие, которое тут же перестало стрелять. Что дало возможность мне, попасть ещё раз в носовую часть корабля (это был учебно-артиллерийский корабль "Бремзе"), оставшись без неспособного стрелять носового орудия, тот тут же принял вправо вслед за своим флагманом, вводя в действие ещё три своих орудия в центральной и кормовой части. Следующий мой снаряд попал ему в кормовую часть, повредив ему не только один из винтов, но и сам руль. Корабль пошёл на циркуляцию. Но тем не менее это меня не порадовало, нам прилетело от него так же в корму, уничтожив полностью наш обе каюты для начсостава и нашу столовую. Но усиление палубы выдержало вес нашего кормового орудия.
  - Да что же ты гад творишь, - взъярился я, чувствуя что времени остаётся всё меньше и меньше, до того как наш "Пассат" уйдёт на дно, до берега было не близко а наш ход всё более и более замедлялся, разворачивая корабль.
  Именно в этот момент нам прилетело куда-то в район машинного отделения.
  Не уйдёшь от нас, - ожесточаясь проговорил я, стреляя может быть последний раз, но чувствуя что попал обязательно. Снаряд попал в борт корабля как раз между первой трубой и средним орудием, от попадания у него что-то внутри взорвалось, сила взрыва сорвала палубный настил выбросив его вверх с грохотом и серым облаком. После чего корабль стал по чуть-чуть заваливаться на пробитый борт.
  - Анатолий Владимирович, тонем, - громко закричал подбежавший ко мне боцман Дятлов, - Балашов сказал, корабль не спасём.
  - Шлюпки на воду, - тут же приказал я, - всех с машинного и котельной наверх.
  Собственно бой на этом и кончился, немецкий корабль ("Бремзе"), перестал так же стрелять после моего последнего попадания, немцам стало не до стрельбы.
  И если два немецких корабля - эсминец и норвежский малый эсминец ещё имели возможность уйти, что они и делали, то их третий корабль отряда, уже уйти не смог.
  Именно в этот момент открыли огонь наши батареи номер 11 и 7. Если с батареи номер 7 взрывы от выстрелов вставали в нескольких кабельтовых от повреждённого корабля, то батарея номер 11 уверенно доставала уже повреждённый корабль. Для пристрелки им понадобилось несколько залпов, на третьем два снаряда батареи сделали накрытие немецкого корабля, после чего тот не выдержав таких издевательств, полностью завалился на борт, через несколько минут скрывшись под водами Баренцево моря.
  Хоть гибель любого корабля это завораживающее по своей зрелищности картина, но я знал что у нас мало времени, и его оставалось всё меньше и меньше, до того как и мы сами пойдём на дно.
  Поэтому принялся энергично отдавать указания всем кто был рядом, из низов уже появились первые машинисты тащившие нескольких раненых, которых тут же подхватили под руки краснофлотцы из оставшихся живых комендоров. Боцман со своей командой уже заканчивал спуск на воду шлюпок. Хоть одна из них и была повреждена, но всё равно в шлюпки стали передавать раненых
  - Раненых грузите в целую, - тут же дал я указание боцману, - не раненые в большинстве во вторую. На все про всё у нас ушло несколько минут, наш "Пассат" уже просел практически до самой палубы, когда я проверив, что забрали всех вместе с Вяткиным запрыгнули во вторую шлюпку. Там оказались в основном мой расчёт кормового орудия, половина из которых подручными средствами старалась вычерпывать воду и заделывала дырки бушлатами и бескозырками, через которые в шлюпку поступала вода.
  Время на часах было 04.43.
  - Управились раньше, - подумал я, - минут на сорок-сорок пять.
  Рядом с нашей находилась и вторая шлюпка.
  - Голованов, посчитай сколько нас здесь в шлюпке, - тут же отдал я указание.
  - Алексей Евгеньевич, - повернувшись ко второй, крикнул я боцману, - доложите, сколько у вас всего в шлюпке и сколько раненых.
  Из 48 человек экипажа в шлюпках было ровно 40, из них почти половина раненых.
  
   Глава 13
  
  Через десяток минут к нам подошёл первым сторожевой катер No 42, а на подходе были два малых охотника за номерами 133 и 143. На которых и передали всех раненых, к тому моменту, в нашей шлюпки уже было полно воды, поэтому всех спасшихся отправляли вниз катеров в кубрики.
  На этом бой не закончился. В погоню за эсминцем и миноносцем были высланы 2 пикирующих бомбардировщика Пе-2 и 5 бомбардировщиков СБ. Одна из сброшенных ими 250-кг бомб попала в машинное отделение эсминца Z-16 "Фридрих Экольдт", который и так полз на 15 узлах из-за полученных от нас повреждений. После же попадания этой бомбы он вообще потерял ход и остановился. Чтобы корабль не достался русским, временно исполняющий обязанности командира эсминца корветтен-капитан Лютц Герштунг, принял решение о затоплении корабля и переходе на норвежский малый эсминец.
  Командующий СФ адмирал Головко А. Г. после войны признавал: "Я допустил... ошибку, не обеспечив разведку со стороны моря". И позже в своей книге "Вместе с флотом" вновь отдельно отмечал, что в первые месяцы войны наши силы не были готовы к такому активному рейдерству фашистских кораблей в зоне ответственности Северного флота: "Появление вражеских эсминцев в обоих случаях (атаки на СКР "Пассат" и СКР "Туман") было предварено воздушной разведкой и совпадало по времени. Если бы сегодня мы учли это, если бы действовали быстрее... то картина боя могла быть иной. Ибо где-где, а при войне на море время не ждет".
  Вечером 10 августа 1941 года находившуюся на береговой базе часть экипажа "Пассат" (все раненые были переданы в госпиталь) посетил начальник политического управления Северного флота дивизионный комиссар Н. А. Торик.
  Построив оставшийся экипаж, я доложил дивизионному комиссару.
  От имени командования, он поблагодарил весь личный состав сторожевого корабля за мужество и отвагу, проявленные во время боя. Военный комиссар 1-го дивизиона сторожевых кораблей (куда входил "Пассат") старший политрук Воеводин вручил личному составу корабля подарки от рабочих Мурманска.
  Сразу же после построения, по инициативе Вяткина, в небольшой комнате для командного состава собрался весь командный состав "Пассата", те кто остался в живых: Вяткин, Зарецкий, Балашов, Голованов, Дятлов, Плотников, Фищук, Юдин.
  - Что с нами будет дальше? - задал он вопрос, который волновал всех больше всего.
  - Что будет, - подумав, я ответил, - ничего не будет, с гибелью корабля, война не закончена.
  Улыбнувшись, добавил,- на "тюлькин" флот постоянно требуется пополнение, взамен выбывших. Вот и будем их заменять. Самое главное, что в начале войны мы выжили, а там не только у нас опыт наберётся, но и - указал на потолок. А запасных сторожевых кораблей у СФ нет, а наши союзники, скорее всего, будут поставлять их не так скоро.
  - Ну что ж, произнёс самый старый из нас - Вяткин, - давайте хоть помянем павших во время боя, скорее всего, собраться вместе нам больше не придётся...
  Больше ничем и никогда моряки за свой подвиг награждены не были. Экипаж СКР-22 "Пассат" чуть позже расформировали.
  По всей видимости командование ОВР главной базы флота посчитало, что такой командир как лейтенант Пивоваров им сейчас не нужен и направило меня в кадровую службу штаба флота, за новым назначением.
  Кто-то из экипажа "Пассат" впоследствии погиб в боях, кто-то прошел через всю войну и дослужился до больших чинов, а кто-то занял скромное место в мирной жизни, чей-то след затерялся в тыловых госпиталях, чья-то судьба не сложилась. Это были разные люди - самые обыкновенные, которые, чего греха таить, не всегда соответствовали требуемому официальному политико-моральному уровню. Однако всех их объединяет одно - ВЫПОЛНЕННЫЙ ими 10 августа 1941 года ВОИНСКИЙ ДОЛГ.
  ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ.
  
  Дополнение к главам:
  
   СПИСОК экипажа СКР-22 "Пассат" 1-го дивизиона сторожевых кораблей охраны водного района главной базы Северного флота - участников боя 13 июля 1941 года
  1. Окуневич Владимир Лаврентьевич (р. 1908, Витебск) - командир корабля, лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   2. Вяткин Александр Ильич (р. 1904, Екатеринбург) - заместитель командира корабля по политической части, старший политрук, погиб 13 июля 1941 года.
   3. Подгорных Евгений Михайлович (р. 1914, Архангельская область) - помощник командира корабля, лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   4. Зарецкий Геннадий Степанович (р. 1913, Юрьев) - командир БЧ-1, младший лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   5. Пивоваров Анатолий Владимирович (р. 1919, Краснодарский край, город Хадыженск) - командир БЧ-2, лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   6. Балашов Герман Сергеевич (р. 1910, Колпино) - командир БЧ-5, младший воентехник, погиб 13 июля 1941 года.
   7. Веселков Петр Александрович (р. 1913, Архангельская область) - фельдшер корабля, военфельдшер, погиб 13 июля 1941 года.
   8. Ангер Василий Иванович (1914, Псковская область, станция Черская) - командир отделения рулевых, младший командир (запаса), погиб 13 июля 1941 года.
   9. Голованов Тимофей Яковлевич (р. 1916, Куйбышевский край) - командир отделения комендоров, старшина 2 статьи, погиб 13 июля 1941 года.
   10. Дятлов Алексей Евгеньевич (р. 1910, Вологодская область) - боцман, младший командир (запаса), погиб 13 июля 1941 года.
   11. Машедо Виктор Митрофанович (р. 1908. Санкт-Петербург) - старший кладовщик, младший командир (запаса), погиб 13 июля 1941 года.
   12. Плотников Петр Иванович (р. 1909, Санкт-Петербург) - командир отделения котельных машинистов, младший командир (запаса), погиб 13 июля 1941 года.
   13. Толокнов Александр Елизарович (р. 1913, Тверская область) - старшина (командир отделения) сигнальщиков, старшина, погиб 13 июля 1941 года.
   14. Фищук Петр Григорьевич (р. 1912, Киевская область) - командир отделения минеров, младший командир (запаса), погиб 13 июля 1941 года.
   15. Юдин Михаил Захарович (р. 1911, Коми область) - командир отделения машинистов, младший командир (запаса), погиб 13 июля 1941 года.
   16. Баранов Михаил Корнеевич (р. 1914, Гомельская область) - комендор палубный, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   17. Башарин Савватий Алексеевич (р. 1913, Котлас) - комендор палубный, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   18. Гайдуков Георгий Иванович (р. 1912, Сталинградская область) - котельный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   19. Головкин Константин Васильевич (р. 1915, Рыбинск) - котельный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   20. Грибанов Давид Андреевич (р. 1912, Архангельская область) - старший электрик, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   21. Иванов Федор Самойлович (р. 1921, Ленинградская область) - трюмный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   22. Коваленко Федор Петрович (р. 1909, Николаевская область) - котельный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   23. Ковров Василий Петрович (р. 1920, Архангельская область) - сигнальщик, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   24. Корнилов Алексей Иванович (р. 1912, Тверская область) - строевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   25. Кочелаев Павел Васильевич (р. 1906, Саратовская область) - плотник, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   26. Кочнев Семен Иванович (р. 1916, Архангельск) - старший машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   27. Лапенков Александр Иосифович (р. 1915, Витебская область) - строевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   28. Монаков Николай Константинович (р. 1912, Севастополь) - радист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   29. Марин Алексей Петрович (р. 1917, Московская область) - радист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   30. Моцель Борис Никитович (р. 1914, ?) - рулевой, краснофлотец, спасся, после излечения продолжил службу на Северном флоте и Беломорской военной флотилии. После войны работал на судах Архангельского тралового флота.
   31. Немчанинов Николай Степанович (р. 1913, Кировская область) - старший машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   32. Олиференко Александр Акимович (р. 1908, Керчь) - кок. краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   33. Попов Владимир Алексеевич (р. 1921, Архангельская область) - специалист скрытой командирской связи, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   34. Попов Николай Васильевич (р. 1917, Архангельская область) - машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   35. Попов Николай Феактистович (р. 1906, Архангельская область) - радист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   36. Симарев Василий Прокофьевич (р. 1915, Архангельская область) - радист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   37. Синицкий Григорий Герасимович (р. 1911, Архангельская область) - пулеметчик зенитный, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   38. Синицын Михаил Евдокимович (р. 1914, Вологодская область) - старший комендор, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   39. Толмасов Петр Петрович (р. 1915, Сталинградская область) - машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   40. Харламов Георгий Викторович (р. 1917, Мариуполь) - минер, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   41. Шайтанов Николай Иванович (р. 1911, Архангельская область) - сигнальщик, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   42. Шилов Александр Иванович (р. 1911, Архангельская область) - рулевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   43. Щипин Александр Иванович (р. 1910, Архангельская область) - машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
  Пассажиры сторожевого корабля "Пассат"
  
   Личный состав вспомогательного судна особого назначения (плавбазы подводных лодок-учебного корабля) "Умба"
  
   44. Долженко Михаил Иванович (р. 1911, Николаев) - начальник службы снабжения (временно исполняющий должность помощника командира корабля), техник-интендант 1 ранга, погиб 13 июля 1941 года.
   45. Григорьев Виктор Александрович (р. 1919, Херсон) - командир БЧ-1, лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   46. Кулиш Павел Арсентьевич (р. 1920, Краснодарский край) - котельный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   47. Третьяков Федор Максимович (р. 1919, Луганская область) - старший комендор зенитный, старший краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   48. Шиловник Павел Гаврилович (р. 1917, Сталинградская область) - старший рулевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   49. Юницын Николай Ильич (р. 1918, Архангельская область) - старший трюмный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
  
   Личный состав подводных лодок Щ-403 и Щ-404
  
   50. Колесов Александр Антропович, по другим документам - Антонович или Андреевич (р. 1915, Ленинградская область) - командир отделения акустиков Щ-403, старшина 2 статьи, погиб 13 июля 1941 года.
   51. Забалуев Николай Николаевич (р. 1915, Москва) - старший моторист Щ-403, старший краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   52. Личность установить не удалось.
   53. Богданов Владимир Михайлович (р. 1916, Остров) - командир отделения скрытой командирской связи Щ-404, старшина 2 статьи, погиб 13 июля 1941 года.
   54. Бродецкий Марк Александрович (р. 1913, Харьков) - командир БЧ-1 Щ-404, лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   55. Тараданов Евгений Минович (р. 1919, Омская область) - командир БЧ-3 Щ-404, лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   56. Рыбаков Алексей Иванович (р. 1916, Саратовская область) - командир отделения штурманских электриков Щ-404, старшина 2-й статьи, погиб 13 июля 1941 года.
  
  Спасательное судно ЭПРОН РТ-67 ("Молотов")
  
   1. Пушкин Алексей Александрович (р. 1907, Ярославская область) - командир корабля, командир запаса (звания не имел), погиб 13 июля 1941 года.
   2. Мартынов Александр Григорьевич (р. 1912, Ивановская область) - заместитель командира корабля по политической части, политрук запаса, погиб 13 июля 1941 года.
   3. Сатановский Михаил Григорьевич (р. 1912, Санкт-Петербург) - помощник командира корабля, младший лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   4. Чевелий Дмитрий Алексеевич (р. 1909, Харьков) - командир БЧ-1, младший лейтенант, погиб 26 октября 1941 года на СКР-11.
   5. Ковалев Леонид Дмитриевич (?) - командир БЧ-5, командир запаса (звания не имел).
   6. Буланов Алексей Михайлович (р. 1909, Баку) - командир отделения рулевых, младший командир (звания не имел), погиб 13 июля 1941 года.
   7. Андреев Алексей Александрович (р. 1918, Владивосток) - машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   8. Антипов Петр Гаврилович (р. 1913, Ростовская область) - рулевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   9. Бермухометов Роха Нурм.(?) - строевой, краснофлотец.
   10. Бурмашев (Бурнашев?) Виктор Ник.(?) - машинист, краснофлотец.
   11. Ерохин (Ерохов) Дмитрий Егорович (р. 1912, Архангельская область) - электрик, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   12. Ивонинский Николай Николаевич (?) - строевой, краснофлотец.
   13. Ищенко Степан Авраамович (?) - строевой, краснофлотец.
   14. Курьяков Николай Андреевич (р. 1913, Одесса) - боцман, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   15. Максимов Анатолий Михайлович (р. 1916, Новосибирская область) - котельный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   16. Никитин Иван Андреевич (?) - строевой, краснофлотец.
   17. Постников Николай Дмитриевич (р. 1911, Архангельская область) - рулевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   18. Прокушев Георгий Дмитриевич (р. 1915, Архангельск) - котельный машинист, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   19. Скрябин Дмитрий Иванович (р. 1908, Вологодская область) - рулевой, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   20. Смирнов Петр Васильевич (?) - строевой (котельный машинист), краснофлотец.
   21. Тимошов (Тимошев?) Тарас Михайлович (?) - строевой, краснофлотец, ранен.
   22. Шайтанов Пантслсй Михайлович (?) - котельный машинист, краснофлотец.
   23. Шигорин Сергей Иванович (р. 1905, Ярославская область) - машинист, краснофлотец, умер от ран 13 июля 1941 года.
   24. Шилкин Алекс.(?) Дмитриевич (?) - строевой, краснофлотец.
   25. Ясинский Владимир Иванович (?) - машинист, краснофлотец.
  
  Пассажиры спасательного судна РТ-67
  
  Аварийная группа Экспедиции подводных работ особого назначения
  
   26. Кулагин Александр Иванович (р. 1908, Вильно) - начальник штаба Северной экспедиции ЭПРОН, командир отряда спасательных судов РТ-67 и РТ-32, воентехник 1 ранга, ранен.
   27. Рогов Валентин Матвеевич (р. 1913, Псков) - старший корабельный инженер ЭПРОН, инженер-капитан-лейтенант, умер от ран 13 июля 1941 года.
   28. Кузнецов Иван Демьянович (р. 1905, Смоленская область) - водолазный специалист ЭПРОН, младший лейтенант, погиб 13 июля 1941 года.
   29. Бабкин Ф.А. (?) - командир отделения водолазов ЭПРОН, старшина I-й статьи.
   30. Балашов Василий Ефимович (р. 1915, Москва) - командир отделения радистов, старшина 2 статьи, погиб 13 июля 1941 года.
   31. Иванченко Петр Иванович (?) - старший водолаз, старшина 2 статьи, ранен.
   32. Лепихин К.Е. (?) - боцман, старшина 1 статьи.
   33. Роганов Алек. (?) Прокофьевич - командир отделения водолазов ЭПРОН, старшина 1 статьи, ранен.
   34. Анисимов Павел Васильевич (р. 1916, Северо-Донецкая область) - водолаз, краснофлотец, умер от ран 13 июля 1941 года.
   35. Вьюнов Николай Ананьевич (р. 1915, Самарская область) - сигнальщик, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
   36. Давыдов Н.Н (?) - кок. краснофлотец.
   37. Дробязко Н.Н. (?) - старший водолаз, старший краснофлотец.
   38. Егоров Георгий Савельевич (?) - старший водолаз, старший краснофлотец, ранен.
   39. Зарубаев СТ. (?) - старший моторист, старший краснофлотец.
   40. Купка Данил Кондратьевич (?) - водолаз, краснофлотец.
   41. Павленко Г. (?) - моторист, краснофлотец.
   42. Романов А.И. (?) - старший моторист, старший краснофлотец.
   43. Чернов Александр Иванович (р. 1920, Смоленская область) - сигнальщик, краснофлотец, погиб 13 июля 1941 года.
  
   Командный состав, погибший 24.07.1941 года на г/с "Меридиан" ГО СФ
  
  1. Гутин Василий Николаевич, ст.политрук, комиссар г/к "Меридиан", 1898г.
  2. Дубровин Семен Исидорович, инженер-капитан лейтенант, ст. механик г/к "Меридиан", 1914г.
  3. Алексеев Алексей Иванович, лейтенант, нач.ГМС Иоконьга, 1918г.
  4. Алексеев Виктор Иванович, ст.лейтенант, нач. Иоконьгского уч-ка ГО СФ, 1912г.
  5. Богданович Изедин Тамерланович, ст.лейтенант, нач.гидрограф.части ГО СФ, 1915г.
  6. Дуничев Николай Алфеевич, техник-интендант 1 ранга, ст.инспектор ФО СФ, 1909г.
  
  Вольнонаемный состав, погибший 24.07.1941 года на г/с "Меридиан" ГО СФ
  1. Богуславец Григорий Яковлевич, машинист, 1914г.
  2. Бестужев Федор Ефимович, плотник, 1914г.
  3. Балабко Ботрис Исакович, матрос, 1908г.
  4. Витязев Андрей Васильевич, ст.рулевой, 1909г.
  5. Грабельников Иван Дмитриевич, радист, 1913г.
  6. Гагарин Михаил Дмитриевич, матрос 3 класса, 1911г.
  7. Еремшин Егор Лукич, печник, 1881г.
  8. Зуев Герман Васильевич, кочегар, 1912г.
  9. Иванов Константин Иванович, плотник, 1911г.
  10. Костров Дмитрий Михайлович, плотник, 1894г.
  11. Котлов Василий Федорович, электрик, 1914г.
  12. Кушников Григорий Васильевич, кочегар, 1915г.
  13. Коптяков Михаил Васильевич, 2-й механик, 1915г.
  14. Коротких Федор Иванович, рулевой, 1911г.
  15. Коковин Николай Павлович, старш.содержатель, 1912г.
  16. Линник Василий Игнатьевич, машинист, 1891г.
  17. Львов Василий Михайлович, моторист, 1909г.
  18. Любов Степан Григорьевич, ст.пом.командира, 1909г.
  19. Макаров Степан Филиппович, землекоп, 1905г.
  20. Мургин Александр Андреевич, кочегар, 30.01.1916г.
  21. Мокин Павел Сергеевич, радиотехник, 1914г.
  22. Мохнаткина Нина Никоноровна, буфетчица, 1919г.
  23. Мохнаткин Василий Степанович, машинист, 1912г.
  24. Попова Александра Ивановна, уборщица, 1921г.
  25. Павлов Александр Андреевич, штукатур, 1912г.
  26. Симаков Андрей Осипович, моторист, 1898г.
  27. Сапожкова Анна Степановна, повар, 1911г.
  28. Тарасов Петр Тарасович, кочегар, 1908г.
  29. Чуркин Иван Иванович, кочегар, 1920г.
  30. Широких Наталья Федоровна, уборщица, 1905г.
  31. Широких Иван Афанасьевич, столяр, 1908г.
  32. Шатунова Нина Степановна, техник-синоптик, 1922г.
  33. Шабаева Елена Петровна, ст.техник-синоптик, 1913г.
  34. Юрьев Лука Алексеевич, десятник, 1883г.
  35. Котлов Павел Федорович, машинист, ?.
  36. Тюков Спиридон Дмитриевич, рулевой, 1919г.
  37. Заварзин ? ?, старший моторист, ?
  
  
  
  СПИСОК экипажа СКР-12 "ТУМАН" 1-го дивизиона сторожевых кораблей охраны водного района главной базы Северного флота - участников боя 10 августа 1941 года
  
  1) Шестаков Лев Александрович (1918 г. рождения) - командир СКР, старший лейтенант, погиб 10.08.41 г.
  2) Стрельник Петр Никитович (1913) - военный комиссар СКР, старший политрук, погиб 10.08.41 г.
  3) Рыбаков Леонид Александрович (1914) - командир БЧ-2 (помощник командира корабля), лейтенант, погиб 23.09.44 г. на СКР "Бриллиант" - помощник командира корабля, старший лейтенант.
  4) Букин Михаил Михайлович (1917) - командир БЧ-1-4, лейтенант.
  5) Бикарюков Лев Дмитриевич (1913) - командир запаса, дублер командира БЧ-1-4, погиб 10.08.41 г.
  6) Кошев Яков Михайлович (1907) - командир БЧ-5, воентехник 2 ранга.
  7) Уваров Андрей Иванович (1902) - дублер командира БЧ-5, воентехник запаса.
  8) Бардан Иван Федорович (1915) - командир отделения сигнальщиков, старшина 2-й статьи, умер в госпитале г.Полярное 10.08.41 г.
  9) Бессонов Георгий Александрович (?) - командир отделения палубных комендоров, старшина 2-й статьи.
  10) Волок Иван Иванович (1919) - старший кладовщик, старшина 2-й статьи, погиб 10.08.41 г.
  11) Годунов Семен Гаврилович (1915) - командир отделения котельных машинистов, старшина 2-й статьи, погиб 12.05.43 г.на СКР No 31 (БС-2) - командир отделения машинистов, старшина 1-й статьи.
  12) Караваев Алексей Семенович (1916) - командир отделения рулевых, старшина 2-й статьи, умер от ран во время боя 10.08.41 г.
  13) Климов Михаил Антонович (?) - командир отделения радистов, старшина 2-й
  статьи.
  14) Кочевенко Николай Яковлевич (1918) - командир отделения минеров, старшина 2-й статьи, погиб 21.07.43 г. на малом охотнике МО No111 - командир отделения минеров, старшина 1-й статьи.
  15) Петруша Иван Трофимович (1919) - санинструктор, военфельдшер.
  16) Саблин Александр Прокопьевич (1914) - боцман, старшина 1-й статьи, погиб 10.08.41 г.
  17) Смирнов Александр Федорович (?) - командир отделения машинистов, старшина 1-й статьи.
  18) Александров Александр Алексеевич (?) - ученик минера, краснофлотец.
  19) Алешин Михаил Степанович (?) - машинист, старший краснофлотец.
  20) Анисимов Михаил Константинович (1920) - радист, краснофлотец, погиб на ТКА No14 23.12.43 г. - старший радист, старшина 2-й статьи.
  21) Блинов Константин Васильевич (?) - радист, старший краснофлотец.
  22) Быльченко Иван Захарович (1921) - трюмный машинист, старший краснофлотец.
  23) Герасимов Петр Афанасьевич(?) - трюмный машинист, краснофлотец.
  24) Егунов Дмитрий Капитонович(?) - комендор, краснофлотец.
  25) Ефанов Петр Иванович (1918) - машинист, старший краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  26) Жиленко Сергей Васильевич (1915) - сигнальщик, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  27) Жмыхав Иван Иванович (1917) - кок, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  28) Колывайко Яков Иванович (?) - комендор, старший краснофлотец.
  29) Косач Александр Максимович (1920) - ученик трюмного машиниста, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  30) Левочкин Виктор Дмитриевич (1919) - сигнальщик, старший краснофлотец, погиб 30.07.43 г. на тральщике Т-911 (No65) - командир отделения сигнальщиков, старшина 1-й статьи.
  31) Ломтев Иван Иванович (?) - машинист, старший краснофлотец.
  32) Марченко Филипп Иванович - строевой (сигнальщик), краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  33) Мироненко Тимофей Лукьянович (1919) - котельный машинист, краснофлотец.
  34) Михеев Георгий Михайлович (?) - старший электрик, краснофлотец.
  35) Озеров Иван Александрович (?) - строевой (ученик баталера), краснофлотец.
  36) Пелевин Александр Дмитриевич (1918) - рулевой, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  37) Поляков Владимир Кузьмич (1918) - химист, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  38) Расмагин Алексей Михайлович (?) - строевой, краснофлотец.
  39) Рахов Аркадий Михайлович (1921) - рулевой, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  40) Секушин Николай Михайлович(1921) - ученик котельного машиниста, краснофлотец, погиб 10.08.41 г.
  41) Семенов Константин Дмитриевич(?) - рулевой, краснофлотец.
  42) Сидоренко Андрей Васильевич(?) - комендор, краснофлотец.
  43) Смирнов Геннадий Александрович(1919) - котельный машинист, краснофлотец.
  44) Терехин Михаил Николаевич (?) - строевой (плотник), краснофлотец.
  45) Тимофеев Илья Николаевич (?) - ученик сигнальщика, краснофлотец.
  46) Тердунов Павел Федорович (?) - котельный машинист, краснофлотец.
  47) Удовик Василий Игнатьевич (?) - строевой (пулеметчик), краснофлотец.
  48) Хлюстов Сергей Александрович(?) - котельный машинист, краснофлотец.
  49) Шаров Александр Павлович (?) - ученик минера, краснофлотец.
  50) Ширяев Виктор Васильевич (?) - ученик машиниста, краснофлотец.
  51) Ширяев Михаил Васильевич - рулевой, краснофлотец.
  52) Янин Алексей Иванович (?) - машинист, краснофлотец.
  
  
  
Оценка: 8.10*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"