Стоило Соулу позволить отдыхать, Шоу поплёлся в купальню. На полпути ненароком натолкнулся вниманием на хрупкую фигурку светловолосой наездницы ваммаров. Аж споткнулся и остановился. Тот разговор с Растом... А ведь отстаивал взаимоотношения вовсе не конкретно с Лаури, а именно со всеми падшими и именно из-за неё. И слова соратника угодили в цель. Впрямь... Должно быть, при её прошлом образе жизни, недюжинной смелости надо набраться, чтобы бурно отказать вольнорождённому. Вот только... От знания этого ему отнюдь не легче. И желание пощупать буйные кудряшки слабее не стало. Глупо со стороны, пожалуй...
Одда внезапно обернулась и встретилась с непрошеным созерцанием. Потупившись, Риул поспешно ретировался в купальню. Негоже пялиться, ежели заранее осведомлён о застенчивости. Девушка тяжело вздохнула. Судя по поступкам, воин старается понять избранницу, уважать высказанную волю, глубоко ранящую его душу. Иначе никак - искренне успел полюбить запуганную молчунью. Вот только больше уже не ждёт взаимности или хотя бы снисхождения. Пытается смириться, продолжить путь, исходя из ситуации. Ничего же не поменялось для окружающих! Вот только внутри кардинально перевернулось сразу всё. Что ж... Пусть так. Можно ведь по-прежнему надевать улыбку на губы, дерзить всем, как и делал все годы. Когда-то уже спрятал душу от сторонних расспросов. Теперь опыта гораздо больше!
Влага на непослушной, вечно торчащей дыбом шевелюре практически высохла. Переступил порог своей комнатки и остановился, уловив посторонний звук. Так уж вышло, что в сражении смелый воин в быту очень недолюбливает мелких горных летучих мышей [Горные летучие мыши - близкие родственники ваммаров, но отличаются небольшими размерами. Питаются нектаром, для чего у них сильно развит длинный язык.], а потому в некоторой неловкости застрял на пороге. Шорох повторился. Мужчина уловил: звук происходит с постели. И, к немалому изумлению, обнаружил кого-то лежащего, укутанного в простыни. Автоматически завесив полог над входом, несмело сделал шаг, стараясь узнать в неверном освещении факела странного посетителя. Одда села, продолжая кутаться в покрывало. В её напряжённых чертах читается предельная сосредоточенность на сомнительной, опасной идее. Собралась с духом и сбросила ткань, оставшись совершенно обнажённой. В блестящих глазах светится буквально вызов. Трепетные языки маленького пламени придают коже едва ли не противоестественное сияние.
- Я... я не... я не то имел в виду! Что ты, в самом деле! - ошалел хозяин жилища, рефлекторно отшатнулся на полшага, которые позволяет тесное помещение.
- Хочешь сказать, будто бы моё тело тебе не интересно ни чуточку? - наклонив голову набок в знакомом жесте, задала вопрос с откровенным раздражением, заставляя тяжело вздохнуть. Если бы могла уразуметь творящееся у него в мозгу, то весьма удивилась бы, наверняка. Ибо там царит кавардак борьбы двух взаимоисключающих желаний: первое, навеенное видом красивой женщины, собственно, абсолютно согласовывается с её предложением, а вот второе, вызванное морем воспоминаний, заставляет беспомощно отступать. Насколько же сложно вынуждать себя не пялиться на наготу малышки!
- Но я отношусь к тебе вовсе не так! Я серьёзно хотел бы... Хотел бы...
- Лицемер, - коротко бросила Одда, вскочив на ноги, быстро набросила на плечи длинный плащ и, не позволяя опомниться, метнулась к выходу. - Не говори, будто бы я не предлагала!
Шоу медленно опустился на корточки и закрыл лицо руками, стараясь осознать произошедшее и выяснить: чем именно вызвал подобное отношение, почему у неё закралось подозрение, будто бы в данном человеке живёт чисто григстанское восприятие её привлекательности... И тут пришло озарение. Выругав себя, неторопливо поплёлся следом. Надо успеть полностью собраться с мыслями, прежде, нежели вновь столкнётся с колючей красоткой. Но смысл поступка угадал. Ведь бывшая игрушка не особо умеет выражать словами эмоции. Она прибегла к известному способу. И теперь, скорее всего, глубоко страдает, униженная холодным приёмом, вызванным собственной ошибкой, считает, будто окончательно испортила всё, дав повод воспринимать себя излишне легко доступной.
Фуи уже облачилась в длинную ночную рубашку и печально тыкала пальцем гребешок, когда, забыв постучаться или предупредить о предстоящем вторжении, ворвался Риул. Только будучи уже внутри, вник, насколько непочтительно поступил, растерянно посмотрел на завесу, ещё колебавшуюся у плеча, словно бы стараясь подобрать метод снова вернуться за пределы чужого жилья. Вздохнул и заговорил:
- Ты не дала мне ничего объяснить. Это для меня несколько... Быстро.
- Что ещё? - гневно отдёрнулась она, автоматически сжимая лежащий на столе нож. Подарком Рангмы пользоваться абсолютно не умеет, но испытывает перед ним едва ли не суеверный трепет. Жест, настолько красноречиво выдающий испуг, что незваный гость инстинктивно развёл руками в жесте собственной невооружённости.
- Я... Знаешь... Я подумал... Я в курсе: тобой двигало доверие ко мне. К другому бы ты не пошла так... Я рад... Я... у меня не было времени всё рассказать и объяснить. Я испугался, что ты неверно поймёшь и... Понимаешь, я же человек, но... У меня была когда-то женщина... Я знал: ты догадаешься и... Мы собирались пожениться, но никого ещё не известили. Мы не удержались и... Потом, когда охотники её убили, я никому не говорил, чтобы не оскорбить памяти о девушке... Вот. Как-то так. Теперь сказал, - хрипло закончил недолгое и сбивчивое повествование.
- Ты поэтому так долго один? - спросила Фуи. Честно кивнул.
- Сначала я старался улыбаться, чтобы скрыть страх, что как-то застрял, а потом... Потом стал улыбаться уже искренне, но страх остался... Страх потерять... снова. И всё-таки... Я его переборол, кажется. Ты настолько мила... Что я... осмелился сказать, - Риул нервно сглотнул, в горле жутко пересохло. Подобного признания не ждал даже сам от себя. Наконец-то удалось разобраться в путанных выводах и рваных чувствах. Одда вздохнула и протянула стакан вина, наливая себе во второй.
- Я постараюсь продержаться рядом дольше. Обещать иное сложно. Время грозное. Но... Я постараюсь. Подходит? - чуть слышно проронила своё решение и, дождавшись, когда желанный гость осушит чашу до дна, вкрадчиво приблизилась вплотную. Привычный колючий лёд будто бы растаял, сменившись симпатией. Его ладонь неуверенно скользнула по тонкой девичьей шее, привлекая к губам. Наконец-то исполнилось заветное желание... Удивлённо обнаружил: она не умеет целоваться, воспитанная среди григстанов. Этот вид ласки нов и необычен. А светлые, словно молоко, волосы - мягкие и приятно пахнут травами... Несмотря на память, им удалось добраться до полного взаимопонимания и разрушить воздвигнутую в отношениях стену.
- Я совсем запуталась, как правильно... Здесь совершенно иной мир! Всё по-другому! - тихий мелодичный голос вибрирует. - Как правильно надо? Я... не знаю...
- Ясно. Правильно надо пожениться. Если я нравлюсь тебе, конечно. У нас не так, как у григстанов - тут это навсегда. Что думаешь по сему поводу? - с упоением залюбовался её смущением, предвидя согласие.
- Хорошо... только я сначала платье сошью! Я... Я так хочу, чтобы у меня было платье, как у нормальной девушки! Не рабочее, а обыкновенное... Глупо звучит? - наивное пожелание заставило ободряюще улыбнуться.
- Мастери быстрее только! Ага? - нежно погладил по щеке, шее, довёл пальцы до ключицы и остановился. Отстранился на возможные тут пару шагов и официально поклонился, молча оповещая: теперь удалится. Когда вход закрылся за ним, по её бледным щекам медленно покатились незнакомые слёзы. Слёзы облегчения и счастья.
Тални вышел на зов друга и обрадованно поприветствовал, на что Шоу болезненно скривился и умоляюще прошипел:
- Тише, пожалуйста! Черепушку ещё периодически страшно ломит!
- Извини! Тогда молча посидим и попьём компота! - предложил Кама буквально шёпотом, но посетитель отрицательно закрутил растрёпанной башкой, немного помялся и выдал.
- Я сообщить тебе хотел... Первому... Я, кажется, женюсь...
- Одда?.. - уточнил молодой воин.
- А ты откуда знаешь?! Мда... Не подозревал, насколько плохо удалось скрыть... Да. Одда Фуи. Не предполагал, что со мной такое когда-нибудь случится... И вот... Мы договорились: сошьёт платье и поженимся... Я... Решил тебе рассказать! - выражение на чертах Риула настолько незнакомо! Но его искренняя радость передалась старому спутнику скитаний.
* * *
Ланакэн очнулся от собственного крика и чьей-то крепкой хватки, вцепившейся в запястья. Распахнув веки, поражённо уставился на не на шутку перепуганного Соула и взволнованную Силион. Лишь теперь разобрался: держат его ещё и за волосы.
- И что это значит? - от удивления забыл разозлиться на бесцеремонность обращения. Друг пристально всматривается, словно опасаясь обнаружить в поведении нечто угрожающее.
- Я ночью обходил последних пациентов: тебя и Раста. Он после моего препарата спит, словно убитый. А тебя я ещё издали услышал... Ты вопил, будто кто кишки вырезает! Я прибежал. Ты орёшь во сне что-то про высоту, огонь и погоню... Вначале решил разбудить, но... После того, как ты давеча при мне избавлялся от врагов... Не рискнул. Попросил помочь уже бодрствующую твою... женщину.
Поведанное заставило смириться, но всё-таки Осилзский настойчиво подогнал "пленителей":
- Отпустите уже, а? Я же полностью проснулся!
Григстанка торопливо выпутала пальцы из его густых жёстких волос. Лекарь поколебался, но тоже отстранился.
- Может, найти нормального цирюльника и побрить голову?! - хмуро буркнул Осилзский и сел, потирая темя. Впрочем, идея реализовать причёску, с которой прожил всё фермерское детство, осталась лишь шуткой. И сам слишком чётко хранит в уме: сквозь пелену бреда ощутил в пылу схватки за собственную жизнь чью-то бьющую пульсирующей струёй кровь на губах. Мерзкое воспоминание до сих пор заставляет кривиться и передёргивать плечами. Силион потупилась, ожидая взбучки, но он лишь ласково погладил её по макушке.
- Вот. Взял на всякий случай с собой. Выпей уж, будь добр. Больше никаких видений до утра точно не последует. Твои нервы слишком шалят ещё. Давай же! Пей! - врачеватель протянул флягу и проследил, чтобы товарищ отпил необходимое количество, после чего повелительно напутствовал: - А теперь укладывайся снова. Если начнёт голосить - зови меня! Ясно? Сама не приближайся!
Безумная Красавица кивнула и вновь легла. Из осторожности, они спят теперь в разных комнатах: сон беременной чрезмерно чуток, а постоянные кошмарные видения спутника жизни нормальному отдыху не способствуют.
До рассвета Нгдаси ещё несколько раз посещал подопечных, но больше никаких инцидентов не произошло. Подремав немного на заре, обнаружил обоих в довольно здоровом расположении духа. Да и Риул поприветствовал оптимистично, чем приятно изумил. Картограф вообще спозаранку занимался какими-то изысканиями в кулинарии и, сияя, словно только отполированный клинок, потащил творение в направлении отнюдь не собственного жилища, чем порядком озадачил сонного медика. Но на любопытство уже сил не достаёт. День прошёл на редкость нормально. Неприятность проявилась вечером. Большая часть народа давно спала, когда кто-то робко позвал Соула. Выглянув за завесу, обнаружил Раста. Далеко не внушительный в повседневности, нынче предстал просто жалким.
- Что случилось?
- Я... Мне не спится что-то... Хотел тебя попросить... Может... Дашь мне ещё того средства? Порошок... Он помог мне тогда успокоиться и уснуть! И настроение после него отличное! - Флет навязчивым движением снова и снова заламывает кисти рук. Присмотревшись, лекарь нашёл и другие симптомы: излишнюю бледность влажной кожи, возбуждённо бегающий взгляд.
- Суставы крутит? - констатировал деликатно. Промелькнуло недоумение от изумляющей прозорливости, однако больной не стал отрицать. И впрямь, кости буквально выворачивает. Хозяин жилища тяжело вздохнул.
- Надо перетерпеть. Я давал крайне сильное зелье - иного в создавшейся ситуации нет. Слишком резкий контраст ощущений, должно быть, вышел... Вот и... Привыкание. Побочный эффект. Пройдёт. Потерпи пару дней! Ага?
- Но... Я уснуть не могу! Тревожно, - попробовал настаивать поздний посетитель, вызвав в душе непозволительное сочувствие. Однако требуется проявлять твёрдость. Выслушав отказ, горец утомлённо ссутулился и поплёлся восвояси.
Но успокаиваться было рано. Перед самым утром что-то заставило внезапно разомкнуть ресницы и стиснуть рукоять кинжала. Попытка успокоиться провалилась. Пришло осознание: Кири уже давно игнорирует. Тихонечко обернулся и отметил: сын тоже проснулся. Немой подросток всего лишь боится выдать собственное пробуждение и беззвучно следит за крадущейся мимо фигурой. Слабый огонёк масляного светильника не позволяет рассмотреть незваного визитёра, но уже замеченное движение расставило всё по местам. Быстро поднявшись, врачеватель сурово рявкнул:
- Раст, ты хоть осознаёшь, насколько только что перепугал ещё чрезмерно ранимого Кири?! Всё равно ведь не нашёл бы! Я никогда не держу в легко доступных местах настолько серьёзные препараты, дабы избежать последствий искушения! Возвращайся к себе и попытайся адекватно отдохнуть! Если хочешь, дам порцию менее изощрённого обезболивающего. Сильно ломит-то?
Флета словно бы громом поразило. Стыд борется с незнакомым остервенением. Наконец, хрипло подтвердил:
- Я... Я... но... Прости!.. Сам сознаю, только вот... Так хотелось! Так невыносимо хотелось снова того порошка... Это пройдёт?
Юноша от рваных фраз постороннего затрясся. Не чаял ничего аналогичного узреть. К тому же болезненный облик подсевшего на наркотик бойца и впрямь не позволяет расслабиться.
- Да. Убирайся! - из-за состояния приёмыша, наорал Соул, но тут же смутился: понурый мужчина перед ним не виноват, что глубоко пристрастился к средству, которое ему дали без пояснения вероятного риска.
- Прости! Я никогда не даю это тем, кто... Даю лишь умирающим... В тот момент я верил: смогу облегчить тебе немного гибель. А затем пытался спасти рассудок... Не знаю, помогло ли оно тебе выжить, Раст, или само зелье страха теперь в достаточной мере слабее... Вот только... Такого результата я не предвидел, - поспешно сунул в рот бедолаге лёгкое обезболивающее и вытолкал за завесу. Мальчик сразу же юркнул под одеяло - лишь взволнованно поблескивающие белки глаз выдают его бодрствование. Поспать больше не получилось, но соратник не возвращался.