Ланакэн остановился у тени, падающей от стен тоннеля, и нерешительно задал тревожащий вопрос:
- Соул... А... Это не опасно для Силион? Если я вот так ввалюсь, да ещё и в неподобающем виде?
Лекарь солидарно закивал и жестом предложил сесть на каменную глыбу.
- Разыщу её сам и постараюсь аккуратно сообщить. Заодно гляну на состояние Раста... Ведь, ежели я верно разобрался... Шанс, что он жив, вполне есть? Тем более, я хорошенько одурманил его сразу, как Флет потерял сознание...
- Отлично! Мы здесь подождём! - торопливо отмахнулся Шоу, ещё страдающий головной болью. Осилзский с сочувствием потрепал его по плечу, но Риул лишь горестно скривился в ответ. Каждое слово в присутствии рыжего ветерана мучительно отдаётся под черепом, хотя осмотр врачевателя и показал стабильность состояния здоровья. Вообще, Нгдаси признал: после подобного удара отделаться настолько легко - подлинное чудо ловкости, но чудес выживания в те дни произошло много, а потому особо носиться с данным конкретным случаем нет смысла.
Соул пошагал к себе, стараясь успеть дойти прежде вести об их возвращении. Кири радостно кинулся навстречу приёмному отцу и сразу же начал описывать жестами состояние сидящей в углу унылой григстанки. Силион наблюдает с нескрываемой тревогой. И тени веры в благоприятный исход нет в её трагическом виде. Ждёт слов возвратившегося, слово последнего оглашения очевидного приговора. Пальцы впиваются в одеяло, грозя порвать.
- Чего сидишь без дела? Принеси одежду для Ланакэна! - равнодушно велел врачеватель. От звука имени любимого, пациентка дёрнулась и потерянно уставилась в пустоту. Мужчина специально сформулировал фразу, чтобы состояние предводителя осталось неясным из формулировки. Таким образом должна затеплиться надежда. После некоторой паузы, тщательно следя за состоянием малышки, продолжил:
- Не понял... Он так и должен ходить в моём плаще? Мне и самому эта одежда очень нравится... А у Осилзского всё своё порвано вдрызг... Мне бы хотелось...
На сей раз взвилась в воздух, спрыгивая с постели. Забыв об опасении смотреть григстанам в зрачки у окружающих теперь людей, умоляюще уставилась на хозяина жилища, выискивая подтверждение сказанного. Он даже зубами скрипнул от раздражения, старательно отворачиваясь. Пялиться глаза в глаза без особой на то надобности для любого человека проявление невоспитанности!
- Ждёт у выхода для нгутов. И... - ловко успев поймать тонкое девичье запястье, приложил пальцы к артерии на горле и напряжённо попросил: - Спокойнее! Как можно спокойнее! Он и подождать может! Не бегай! Тебе нельзя! Ясно?
- Да, господин Нгдаси! Благодарю, господин Нгдаси! Я... пошла? - жалобно принялась клянчить, не в силах ещё тянуть со встречей. Согласно кивнул и отпустил. Но жестом велел вежливо склонившемуся Ситтиану, уже снова ютившемуся рядом с другом, последовать за ней. А сам уточнил, где искать Раста у сына и направился к пациенту. От гордости за то, как справился со всем Кири, аж распирает! Белобрысый пацан не по годам понятливый и талантливый ученик!
С Флетом оставалась Тана. Женщина многозначительным жестом указала лекарю на подопечного. Сидит в дальнем углу, скукожившись, и болезненно посматривает на стоящих перед ним.
- Давно в себя пришёл? - осторожно поинтересовался Нгдаси.
- Утром ещё. Подскочил, забился туда и не выходит. Он меня узнал или нет? Пробовала с ним разговаривать - только трястись начинает. Решила: лучше не надо, - доложила Рауша грустно. Ткнула в еду на столе пальцем и добавила: - Не ест. Не пьёт. Ума не приложу: как быть дальше?
- Спасибо за помощь. Можешь отдохнуть пока. Я посмотрю, насколько у нас сдвинулось всё с мёртвой точки, - кивнул врачеватель и приблизился к пациенту. - Ты узнаёшь меня?
- Да. Узнаю, но... Не трогайте меня! Пожалуйста! Что со мною? Мне никогда ещё не было так страшно! Никогда! Пугает всё! Сейчас уже меньше, но пугает! - сбивчиво пролепетал бедолага, незнакомо ёжась под серьёзным оценивающим вниманием.
- Никто тебя не обидит. Надо же... А ты в одежде... Это хорошо. Ланакэн вот всю с себя сорвал под действием этой дряни... У меня есть средство. Немного поможет... Сможешь его использовать? - вкрадчивое обращение возымело успех, поддержав стремление сосредоточиться не на иллюзии, а на сути.
- Хорошо... Какое?
- Порошок. Я дам. Пальцем в дёсны втирай. Вот, - протянул мешочек с одурманивающим составом, использованным накануне. Горец поколебался, но затем нерешительно выполнил совет. Исходя из этого, не столь и плох! Флет внезапно начал канючить:
- Пусть она выйдет... Пожалуйста!
Обернувшись, врачеватель обнаружил: Тана ещё мнётся в сторонке, намереваясь выручить при первой же необходимости ещё чем-нибудь.
- Можно, мы пока вдвоём останемся? Позови, коли свободна, Шоу. Он с Осилзским у нгутов где-то, - отделаться от лишнего общества труда не составило. Стоило добровольной сиделке выйти, Раст хрипло путано пробубнил:
- Я... Мне бы одежду сменить... Я... Это... Я... Не сорвал, потому что в обморок грохнулся... Но... Дай мне другую... Там в вещах, в углу... Ты лекарь... Ты поймёшь... Не мог её попросить... Позорно...
- Понятно... На чрезмерный страх реакция разная бывает. Я ж сказал тебе: Осилзский разделся и в лес сбежал. Лишь сегодня утром нашли. А ты вот выпачкался... Это не страшно! Успокойся! - принялся утешать гость, поспешно кидаясь помогать товарищу, сгорающему от мучительного стыда. Лишь теперь обратил внимание на густую вонь, заполняющую помещение из-за слабости отравленного. Ему много лучше, чем можно решить на первый взгляд. Просто унижение от реакции собственного организма на зелье страха предательски забивает в ступор. Обмывшись и переодевшись, сумел улыбнуться. Наркотик совсем успокоил, позволив начать хоть и рвано, но рассуждать. Вскоре притащился Риул и тяжело грохнулся на мешок с соломой. На беззвучный интерес нового посетителя врачеватель гордо провозгласил:
- Представляю тебе вполне живого Раста! Я его уже практически похоронил, а он тут скучал в обществе Рауши, теряясь в догадках: почему на него ни с того ни с сего обратила внимание лишь уже не слишком юная вдова при всех его достоинствах и героических достижениях! Ладно. Пока оставлю вас вместе. Посплетничайте о последних новостях. Мне бы заняться травмами Ланакэна. Кстати, Раст... Говори тише, а то у Шоу ещё голова болит от малейшего шороха!
И удалился. Картограф облегчённо вздохнул, стиснул прохладную глиняную чашу и приложил ко лбу. На некоторое время повисло молчание. Задумчиво посмотрев на измученного соратника, всё-таки не справился с любопытством:
- Флет... Можно кое-что у тебя спросить? Ты... Почему ты так с Лаури там? Ты посмотрел на него, словно на мерзкое облезлое насекомое, от которого можно ещё и заразу какую-нибудь подхватить, когда свалился на тебя. Он настолько омерзителен тебе, да? Презираешь падших?
- Я... Нет... Не так, как Фрис, который убить был готов... Я... Есть некоторая брезгливость. Я ещё не забыл, как он тогда - в самом начале - меня ночью обнимал... Неприятно, знаешь ли. И... эта их тошнотворная привычка кидаться лобызать землю в ногах любого, кто тон повысил... Верх трусости! - признался хозяин жилища, потупившись. После последних переживаний уверенности в собственной правоте не чувствуется.
- Но... ведь это не так! Из-за разницы в образе жизни есть различия и в выражении доблести! Ты - вольный. Он - всего лишь игрушка. Он должен быть крайне смелым, ежели оставил надежду на безболезненную смерть, променяв на долгие часы мучений, когда кинулся к незнакомому ему народу, когда безоружный прикрыл спину воина... Я прежде тоже с высокомерием смотрел на фермерских, а затем разглядел: в каждой среде свои мерки храбрости и чести. Иногда типичный поступок вольного кажется верхом безумия для того, кто вырос в среде рабов, Раст. Я довольно долго общался с ними. В результате моя спесь стёрлась, заменившись уважением к подобным, пусть и не слишком явным для нас, выражениям самоотверженности. И... в падших очень добросовестно вбивают необходимость быть кокетливыми ко всем, хоть и противоречит собственной натуре. Ему это удовольствия тоже не доставляет, хоть и изображает обратное, - Шоу вяло улыбнулся, размышляя о чём-то, отнюдь не настолько оптимистичном, как произнесённая речь.
- Сдаётся мне, чья-то из них смелость вышла тебе боком... Или я неправ? - хмыкнул откровенно Флет. Собеседник уязвлёно поджал губы от колкой проницательности, но тут же горько расхохотался:
- А ведь ты прав! Точно! Надо же... Вот и так может... Но... я же вольный! Я сильнее и справлюсь уж как-нибудь! - однако убеждённости в интонации не хватает. К тому же сморщился и прижался виском к остужающему выступу на стене. Целительная шершавая структура будто поддерживает морально.
* * *
Силион выронила принесённую одежду и лихорадочно обняла вставшего навстречу Ланакэна прежде, нежели успел остановить. Лишь физическое ощущение его могучего тела смогло убедить в реальности удачи, вот только мужчина будто окаменел под несвоевременной нежностью. За спиной раздалось робкое замечание Ситтиана:
- Господин Осилзский ранен, госпожа Силион...
Она испуганно отпрянула и лишь теперь заметила: герцог едва зубами не скрипит, но на всякий случай терпит неуместную приветливость, позволяя удостовериться в собственной целости. Полукровка позади виновато сжался под его слишком жёстким от сдерживаемых ощущений взглядом.
- Не надо так... После... Мне бы одеться... Я там всю одежду сорвал с себя... Ума не приложу, как Римм остался в здравом уме... - невнятно попробовал заговорить, с громадным трудом расцепляя челюсти.
- Пошли внутрь. Мой ваммар рядом. Он прикроет, если стесняешься... Переоденешься, - предложила женщина стушевавшись.
- Я фермерский и не настолько уж стеснительный, сколь может показаться. Но, не сомневаюсь, девушкам не особо понравится, если не сказать - перепугает. Пошли, - с облегчением согласился человеческий дворянин. Когда он скинул одолженный у друга плащ, григстанка с трудом подавила вскрик. На его мускулистом теле обнаружилось чрезмерно много мелких повреждений, учитывая то, что с поля боя ушёл без особых травм. На спине тёмные полосы выглядят и вовсе чересчур болезненно.
- Это... кнут? Но... что произошло? Кто это сделал?!
- Долгая история. Я позднее её поведаю. Мне бы поспать немного. Впрочем... вначале помыться. А потом поспать... А... Как ты? - между тёмных бровей залегла глубокая морщина. В бархатно-карих глазах проскользнуло на редкость бережное выражение. За отношение окружающего общества к иноплеменнице в своё отсутствие очень переживал.
- Простите... Я... Я... Кири, Ситтиан и Тални очень старались меня охранять... От самой себя. Смогли. Я... Я виновата... Я чуть не совершила нечто ужасное... Я... Ведь обычно человек не может вынести зелье страха! Я поверила, что Вы погибли, мой господин! Я... - от осознания собственной ошибки стало не по себе. Намеревается уже броситься ниц выпрашивать прощение.
- Ладно. Всё. Впредь не будешь спешить с действиями. А они... Я им очень благодарен, - мужчина тепло глянул на жавшегося в сторонке получеловека, однако малец густо покраснел и старательно отвернулся. Смотрится испуганным. Если бы это был кто-нибудь другой, то Ланакэн сделал бы вывод, будто парень успел что-то очень серьёзное натворить, но гибриды меряют собственные поступки иными мерами - приходится считаться. Выяснение подробностей тоже решил отложить на потом. Усталость туманит мозг, а следует скорее возвращаться к постоянным обязанностям.
После омовения вынужденно себе признался: сил не осталось. Едва одолел расстояние до постели, где уже ждало лечение. Грохнулся лицом вниз и постарался отстраниться от жжения, причиняемого заботливыми прикосновениями. Мазь щиплет, хотя вскоре начинает холодить. Веки смежились, а утомление сменил крепкий сон.