Больше всего на свете Ян любил клубнику. Этой вкусной, ароматной ягодке Ян был готов простить всё. Иногда он, устав от жизни, от дел, от беготни, от дневной суеты, просто покупал себе килограмм ягод, приходил вечером домой и, не включая свет, в полумраке комнаты, жадно поедал их, даже не помыв, глядя в окно на сумерки, опускавшиеся на его родной город.
Яну жилось плохо, и если бы не клубника, возможно, жить вообще не было бы причин. Ян был совсем раздавлен жизнью, хотя по возрасту он считался вполне молодым. Сиротство в детском доме, тяжелая школа, армия с ее дедовщиной, и, наконец, сегодняшний труд агента по продажам не добавили ничего в копилку его мудрости. Не нужный никому, одинокий, как волк, Ян смотрел на мир сквозь призму отторжения, и мир отвечал ему тем же.
В этот день Ян поругался со своим менеджером - в общем-то, по пустякам. Сказывалось нервное напряжение последних месяцев. Стараясь побороть тягостное, упадническое настроение, он пришел домой с мыслью вытворить нечто особое, может быть, свирепое, ужасное. Может, с кем-либо, а может, с собой.
Но по пути он купил клубнику. Ее продавал какой-то восточный торговец с прилавка прямо рядом с домом. Пройти мимо было невозможно. И Ян остановился, зачарованный красками ягод, их багрянцем, их свежестью, их ароматом. "Мои маленькие волшебницы", - подумал про себя Ян, и сердце его смягчилось.
Он поднялся с клубникой наверх, на свой этаж. Вошел в полутемную комнату, поставил стул перед окном, сел и взглянул на город. "Ах, - сказал себе Ян. - Ну почему так устроено в жизни. Почему обстоятельства сильнее меня! Почему я раздавлен! Я так не хочу, чтобы на меня давили! Увы, я человек. Я слабый человек. Во мне слишком много человеческого..."
Он задумчиво поедал клубнику, смакуя каждую ягодку. Он ел и смотрел на город, и думал, как было бы здорово, если бы жизнь совершенно изменилась.
"Это прекрасно - дарить кому-то счастье! Приносить радость! Чтобы люди нуждались в тебе, и им было хорошо!"
"Вот клубника, - думал он, - такая маленькая, а сколько в ней добра! Она знает, зачем живет на свете! Ах, я хотел бы стать клубникой! Родиться клубничкой - этой восхитительной ягодкой, и сладостью своей насытить весь мир!"
Вскоре на город спустилась ночь, а Ян всё сидел у окна и размышлял. Да, он уже твердо знал, чего просить у бога, и знал, что просьба его будет удовлетворена. Он выбрал путь и готов был пройти его до конца. Надо только сильно-сильно захотеть... Лечь спать, чтобы проснуться в нужном измерении...
Ему так не хотелось быть раздавленным жизнью.
***
Яна была капризной девочкой. И немножко вздорной. Маме тяжело приходилось с ней, и каждый раз она старалась придумать, чем бы задобрить свою непокорную доченьку.
В этот раз мама купила Яне много-много клубники. Ягодки были удивительно красными, спелыми, сочными, вкусными и аппетитно пахли. Мама помыла их и выложила аккуратной горкой в вазу для фруктов. Яна придирчиво наблюдала за ее действиями, решая про себя, хмыкнуть или, так и быть, съесть и сказать "спасибо".
В конце концов Яна согласилась оценить мамину покупку. Она съела одну ягодку, слизнула сок с губ, съела другую... Вошла во вкус... Вскоре вся ваза была почти пуста; Яна не особенно задумывалась о том, чтобы оставить кому-то попробовать.
Внимание Яны привлекли ягодки, сиротливо алевшие на самом дне вазы. Видно было, им не повезло, клубника под собственным весом слегка подавила саму себя, и клубнички, оказавшиеся снизу, расплющились. Их, впрочем, было немного. Яна, брезгливо поморщившись, взглянула на одну из них - самую раздавленную. Что-то не давало отвести ей взгляд. Яна смотрела-смотрела, и что-то вдруг шевельнулось в ее душе, ей захотелось пожалеть бедную клубничку. Она даже захотела прикоснуться к ней пальчиком...
Было в этой одинокой клубничке нечто такое, от чего становилось не по себе. Что-то несчастное, отчаянное. Казалось, будто клубничка плакала и кого-то звала. Яне, пожалуй, это не понравилось. Она стряхнула с себя оцепенение и раздумала трогать раздавленную ягодку.
"Фу! Кака какая!" - решила она про себя.
И, довольная, весело встала, даже не подумав убрать за собой опустевшую вазу, предоставив матери право отнести ее на кухню.
***
Где-то далеко-далеко, в огромном ночном городе горько плакал молодой человек, уткнувшись лицом в подушку...