Детектив Рон Ричмонд сидел за письменным столом, сосредоточено всматриваясь в материалы по делу об убийстве. На улице, несмотря на раннее время, было около восьмидесяти шести градусов по Фаренгейту. Кондиционер как всегда барахлил. Лоб детектива покрылся мелким бисером пота, и пульсировали вздутые вены. Ему было душно и дурно, но нужно было работать. Фотографии, опросы свидетелей, отчеты криминалистов, результаты анализов.... В голове Рона они превратились в вязкую кашу из цифр, слов, образов и ассоциаций, сквозь которую тщетно пытался пробиться лучик здравого смысла. Щелкнула дверная ручка. Детектив встрепенулся от неожиданности, вырвавшись из плена тяжелых раздумий. В комнату вошел высокий, светловолосый мужчина, крепкого телосложения. Это был его напарник Карл Андерсон.
- Продолжаешь париться с "этим делом"? - поинтересовался Андерсон, сверкая идеальными белыми зубами и протягивая Ричмонду руку.
- Разве сам не видишь? - сердито пробормотал Рон, здороваясь с Карлом, а второй рукой, утирая пот со лба. Андерсон уселся на край стола.
- Потише приятель, я понимаю,что ты молод, полон сил и амбиций. Но! Ты давно смотрел на себя в зеркало? Глаза красные, волосы растрепаны, весь измученный на нервах. Ты, что вчера вообще спать не ложился?
Детектив, подавил нервную дрожь. Завел руки за голову и откинулся на кресле.
- Да, не спал а, чего ты ожидал? Не мог сомкнуть глаз, все время думал об этой истории. А когда под утро наконец-то отключился, то еще и всякая бредятина начала сниться...
- Э-хе-хе, - вздохнул напарник, - если будешь так нервничать и принимать все близко к сердцу, то...помнишь историю с Маелсом из шестого отдела? Свихнулся напрочь парень! Смотри не повторяй его ошибок.
Рон вскочил из-за стола.
- Карл, пожалуйста, не надо меня сравнивать с разными психами - проговорил он, гневно сверля взглядом Андерсона, в его словах явно звучала угроза. - Я пошел в полицию. - продолжал Рон. - именно для того, чтобы раскрывать сложные дела, чтобы преступники были наказаны и справедливость восторжествовала, а не для того, чтобы выслушивать обвинения, от таких. Как ты!
Андерсон, также поднялся. И глядя ему в глаза, злобно отозвался:
- Сопляк! Я не первый год служу в полиции, многое повидал и не позволю, чтобы меня оскорблял собственный же напарник! У меня схожие с тобой принципы и я ненавижу, когда зло остается безнаказанным, но делу уже больше десяти лет! Если его не раскрыли тогда, по "горячим следам", то, что уж говорить, по прошествии стольких лет?! - затем уже спокойнее продолжил: - Всегда есть процент нераскрытых преступлений, и в этом нет нечего постыдного. Все мы люди, и сколько бы мы не прилагали усилий - не все в наших силах.
Рон Ричмонд, прижал правую руку ко лбу и принялся его нервно тереть. Левую, он сжал в кулак. Гнев кипел в нем подобно Везувию и готов был вот-вот выплеснуться со всей разрушительной силой на напарника. Но детектив сдержался. В нем боролись противоречивые чувства и мысли, от чего ужасно разболелась голова. Наконец он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, сделал глубокий вдох и проговорил:
- Карл, может ты и прав, но что-то мне подсказывает, что я смогу распутать этот клубок. Не знаю, можешь назвать это интуицией, шестым чувством или симптомами шизофрении, но я этом уверен!
- Вы молодые любите все драматизировать, - лукаво улыбнулся Андерсон, зловесно посверкивая глазами - И. что ты намерен делать дальше? Обратишься к медиуму или ясновидящему? Может, позвонишь на шоу экстрасенсов? - ехидно кольнул Карл.
Но Ричмонд уже немного успокоился и старался не замечать подколок. - Я хочу еще раз допросить Молли Тернер, - выпалил он.
- Молли Тернер?! Ты в своем уме?! Думаешь, ты один такой умный? Думаешь, ее до тебя никто не допрашивал? У нее полная потеря памяти и явные признаки сумасшествия! И если бы не это сумасшествие, то она была бы главной подозреваемой и ее, скорее всего, уже давно поджарили на "стуле". Не думаю, что она скажет тебе хоть что-то, - категорически заявил, Карл.
- А вы, значит, старички не драматизируете, - ехидно ухмыльнулся Рон,. И продолжил: - Наука не стоит на месте, я хочу ввести девушку в регрессивный гипноз. В этом мне поможет знакомый психолог. Возможно тогда, десять лет назад, это не дало никакого результата, но сейчас, когда прошло столько лет, и она отошла от шока, все должно получиться.
- Ну, и когда ты собираешься наведать Молли? - поинтересовался Андерсон.
- Прямо сегодня, - отрезал детектив. - Встреча назначена на три часа дня.
- Тогда, я с тобой, - оживился Карл.
- На кой черт ты мне там сдался? - прошипел Ричмонд, но затем махнул рукой: - А впрочем, как хочешь. Даже лучше, что ты будешь присутствовать на моем триумфе.
- Смотри, чтобы вместо триумфа тебя не ждал большой облом, НАПАРНИК!
***
Автомобиль остановился перед высокими, металлическими воротами лечебницы имени Джозефа Ричардсона. Дежурный подошел к машине и, убедившись, что документы у новоприбывших в порядке, открыл ворота.
Взору напарников предстало большое серое здание с решетками на окнах. Его окружал парк с густой буйной растительностью, между которой подобно змеям извивались мощеные дорожки для прогулок. Хотя обычно в таких заведениях все продумано так, чтобы успокоить больных, сам детектив испытывал непонятную тревогу, и даже потаенный страх.
Он еще с самого детства боялся сумасшедших, и не потому, что они могли ему навредить, нет, Рону почему-то казалось, что если провести с ними небольшое время наедине, или даже посмотреть на них, то можно самому сойти с ума. Это был беспочвенный иррациональный страх, впрочем, как и все страхи в принципе, и Ричмонд пытался подавить его в себе, но побег от проблемы не решает ее.
Как бы там ни было, отступать было уже поздно. Возле главного входа их уже ожидали двое, мужчина и женщина. Мужчина был невысокого роста, коренаст, сутул, на его голове виднелась залысина, которую тот тщательно пытался замаскировать оставшимися волосами. Его спутница напротив него выглядела настоящей нимфой: стройная, даже немного худощавая, отчего создавалось впечатление хрупкости этой женщины. Её короткие волнистые волосы трепал ветер, и она то и дело заправляла их за ухо, одновременно нервно поправляя на переносице изящные очки в строгой оправе. Напарники вышли с машины.
- Доктор Алан Гашек. - Представился мужчина и поздоровался.
- Джессика Мун. - теперь уже представилась женщина.
- Ну, что же, - произнес доктор Гашек, - следуйте за мной. И все четверо скрылись за массивной деревянной дверью.
***
Рон, Карл, доктор Гашек и Джессика Мун устроилась на мягких кожаных креслах в затемненной прохладной комнате, дожидаясь пока приведут Молли Тернер.
- Доктор Гашек, - обратился Рон к психиатру, - вы на протяжении десяти лет занимаетесь лечением мисс Тернер. Что вы можете рассказать об изменении ее состояния? Возможно, она что-то рассказывала? Это очень важно для следствия.
- Господа, увы, лечение это очень громко сказано, поскольку случай крайне тяжелый и практически безнадежный. Мы скорее ухаживаем за Молли, нежели лечим, время лучший лекарь. А рассказать я смогу не намного больше, нежели десять лет назад. Поэтому я сильно сомневаюсь в успехе вашей затеи: посетовал доктор, и перешел непосредственно к делу:- Прибыла к нам мисс Тернер в состояние шока, которое сменилось истерикой. После примененных нами медицинских мер, впала в каталепсию, которая в результате сменилась эпилептическими припадками. Далее начался период относительного спокойствия, который продолжается до настоящего времени. Больная закрылась в себе, ни с кем не общается, ни с больными ни с медицинским персоналом.
- Доктор, я конечно не эксперт в психиатрии, - сказал Ричмонд, - но по-моему, это достаточно странная клиническая картина.
- Да, картина странная, - согласился Гашек, - но в психиатрии столько всего странного, что со временем привыкаешь, и не чему уже не удивляешься. Детектив, хотел, было еще что-то спросить у доктора, но дверь распахнулась и в комнату вошла Молли.
Ричмонду сложно было скрыть, то впечатление, которое произвела на него мисс Тернер в первую же секунду. Двадцатилетняя девушка больше походила на старую, дряхлую старуху: высохшая серая кожа, порезанное морщинами лицо, взъерошенные волосы. А глаза! Пустые, бесцветные, смотрящие в никуда, бессмысленные, безжизненные - такие глаза уже никогда не забудешь, как не пытайся, они будут преследовать тебя всю жизнь.
Санитары усадили Молли на диван напротив Джессики Мун, и та попросила предать ее телу горизонтальное положение, и приступила к сеансу гипноза:
- Молли, закройте глаза. Сделайте глубокий вдох и медленно выдохнете. Еще раз глубоко вдохните и выдохните. Теперь еще раз глубоко вдохните полной грудью и задержите дыхание. Сделайте полный выдох и почувствуйте, как ваше тело начинает расслабляться.
Голос Джессики был ровным, низким и глубоким. Девушка так безропотно повиновалась каждой ее команде, что казалось, будто она это делает бессознательно, чуть ли не на рефлекторном уровне.
- Представьте, что вся ваша напряженность и скованность, - продолжала Джессика, - все ваши страхи и тревоги отступают прочь и стекают вниз, как в воронку, начиная от макушки вашей головы. Они опускаются по вашему лицу, через шею и плечи, проходят через грудь и живот, затем опускаются к бедрам, коленям, лодыжкам, ступням и пальцам ног. Вся ваша напряженность и скованность, все ваши страхи и тревоги вытекают из кончиков пальцев и вы расслабляетесь все глубже и глубже.
По всему телу Молли прошла теплая волна дрожи, ее лицо расслабилось, тело обмякло, на лице появилась неясная тень улыбки.
Когда с расслаблением и вводом в транс было покончено, Джессика перешла к погружению в прошлое:
- Поверните голову направо и посмотрите на дверь в прошлое, неподалеку от вас. Эта дверь открыта. За ней вы видите серебристый туман, мешающий заглянуть дальше. Во время путешествия в прошлое я буду задавать вам вопросы. Когда я задаю вопросы, то хочу, чтобы вы отвечали вслух.
Теперь войдите в дверь. Молли вы в Риверплейт, десятого августа тысяча девятьсот семьдесят второго года. Расскажите все, что происходило с вами в тот день.
***
- Это был ясный летний день, мы пошли гулять в лес. Нас трое: я, мой младший брат Шон и соседская девочка Емили. Тепло, светит солнце, дети бегают, кричат и резвятся.
- Внезапно стало темно, словно перед грозой, - дыханья девушки стало частым и прерывистым, но она продолжила: - Меня тут же охватил страх и тревога перед надвигающейся темнотой. Солнца не было видно вокруг только причудливые тени деревьев.
Шон! Емили! - позвала я ребят, но они как будто не слышат, не чувствуют, что что-то переменилось, что-то не так!
Пошли, скорее, домой!, - кричу я вновь, но они не слушаются, бегают и резвятся возле деревьев, забредая все дальше и дальше в лес.
Становится настолько темно, что я с трудом могу различить их фигуры между стволов деревьев. Я отстаю от них и начинаю бежать. Ветки хлещут по моим ногам, по лицу, хватаются своими тонкими пальцами, словно хотят задержать. Коренья ставят подножки, а когда я падаю на землю, то кажется, что мох и трава поглощают меня подобно зыбучим пескам.
Мне стало холодно, хотя ветра нет. Я бегу уже чуть ли не на ощупь и кричу:
'Шон! Емили! Постойте, не идите туда. Там, что-то страшное!' - я и сама не могу понять что, но дрожь пронзает все мое тело.
О господи, где они?! Я потеряла их из вида! Я заблудилась, в какую сторону идти? Вокруг только деревья, словно темные шершавые питоны покрыты холодной и омерзительной слизью. Я только слышу удаляющийся детский смех: Ха-ха-ха.
Неужели они нечего этого не видят?! Что же это такое?!
Я бегу, выставив перед собой руки, и закрыв глаза, чтобы меньше бояться, и шепчу про себя молитвы, как учила бабушка. Слух мой кажется, стал острее. Я бегу на звук смеха, хотя кажется, что он доноситься со всех сторон, как будто передразненный десятками пересмешников.
Я выбежала на небольшое редколесье. О Боже, Шон и Емили! Они почему-то нагие, но кажется, что с ними все в порядке. Я пытаюсь кричать, но сама не слышу своего голоса, его заглушает шорох сотен падающих листьев, подобный реву водопада. Я хочу подбежать к ним, но по пояс проваливаюсь мягкий лесной грунт. Я кричу, пытаюсь выкарабкаться, сердце вырывается из груди.
Шон взял в руки какую-то ветку, что он... Господи!!! Он проткнул ей Емели!!! На него брызнули капли алой крови! Что он делает?! Я не могу в это поверить, разбудите меня от этого кошмара!
Наконец я вырываюсь из ловушки и подбегаю к Шону. Он отбросил палку в сторону и смотрел перед собой пустыми детскими глазами. Емели лежит в полуметре от него, поглощаемая почвой и травами.
'Шон, Шон! Что же ты наделал?! Что с тобой Шон?! - кричу я ему но он, кажется, не слышит.
Внезапно со стороны реки, что текла сквозь лес, послышался треск и шорох. Я присела и обняла Шона, а он весь дрожа, прижался к моей груди. Треск усилился. Какие ужасные эти речные деревья, как я раньше не замечала, что они похожи на...нам нужно срочно уходить!
Я взяла брата на руки, и вдруг увидела...
***
А-а-а!!! - вырвался хриплый крик из горла девушки, а вместе с ним изо рта полилась кровь. Она в ужасе опустила глаза вниз, и ей показалось, что ее грудь пробила какая-то ветка или коряга, хотя остальные нечего не выдели и не могли понять, что случилось. Пока присутствующие опомнились, тело Молли успело еще несколько раз конвульсивно содрогнуться, а потом застыло.
Пульс не прощупывался. Реанимация оказались безуспешной. Смерть была констатирована в пятнадцать сорок пять по местному времени.
***
Все были подавленны и шокированны. Джессика Мун, чуть было сама не попала в лечебницу, доктор Гашек пригрозил, что теперь всех ждут большие проблемы, а его в первую очередь. Детективы Рон и Карл остались ни с чем. Единственный и последний свидетель умер, не успев пролить свет на обстоятельства трагедии.
Рон сидел на скамейке возле больницы в тени старого дерева. Карл, подошел к нему еле слышно и положил руку на плечо. Ричмонд вздрогнул.
- Расслабься, напарник, - сказал, Андерсон.
Рон дернул плечом, сбросив руку Карла
- Чего тебе надо? Пошел к черту! - воскликнул, он.
- Злишься из-за того, что я оказался прав? Я же тебя предупреждал, что нечего хорошего из этого не выйдет, - ухмыльнулся, напарник.
- Это какой-то бред, как такое вообще могло произойти? - сетовал, Ричмонд.
- Как, могло произойти? - передразнил Андерсон. - Да все ясно как белый день. Десять лет назад, девочка больная шизофренией убила двоих детей, одним из которых был ее младший брат, тело которого она, очевидно, бросила в реку, поскольку его так и не нашли. Теперь же при попытке все вспомнить, ее сердце не выдержало перенапряжения, и она умерла. Вот и все, - подытожил детектив.
- Как у тебя все просто! Ты наверное все свои дела так раскрываешь? - нервно проговорил Рон.
- А к чему все усложнять? Да и вообще, Молли умерла из-за твоей настырности. Конечно так ей и надо, но тебе придется жить с чувством вины и этого уже не изменить.
- Я не верю! Я не верю, что это была она, и не остановлюсь, пока не разберусь с этой историей! - заявил Ричмонд, и рывком поднявшись со скамейки, не оглядываясь, пошел к машине.
Карл тем временем приблизился вплотную к старому дереву и, прижавшись щекой к его поросшему мхом стволу, как будто к чему-то прислушивался.
- Да, он, чуть было не раскрыл, НАС, - прошептал, Андерсон словно обращаясь к дереву, - но я вовремя успел заткнуть ей глотку. Нет, пока что я держу его под контролем. Подождем еще немного, ведь у Ричмонда тоже когда-нибудь будут дети.
На мгновение на его щеке застыл отпечаток коры, детектив тут же разгладился и он пошел к машине потирая руки.