Аннотация: О мире после конца света. Или до его начала. Юмор. Полная версия: http://litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=6113
Стас.
1. Турист.
В какую бы сторону я не поворачивал лицо, ветер услужливо менял направление, целыми горстями швыряя ледяные лезвия снежинок. Скосив глаза можно было заметить малиновое пятно, овеянное струями пара, будьте знакомы - мой нос. Им я мёрзну. Сменив цвет на революционный, он напрочь заложил все подступы к себе. В результате чего пропитанный моим дыханием шарф зверски дёргал за примёрзшую к нему щетину.
Пожалуй, ещё осталось расставить пропущенные слова в животрепещущем предложении: какая (слово) понесла меня в (какой?) путь? ...А вот и не правильно! Понесла меня необходимость, а путь вовсе не испорченный как вы сказали, а заснеженный. И вообще, мы, русские, называем дорогой то место, через которое планируем пройти.
Ага, вон сразу за этим сугробом должна быть метеостанция. Впрочем, кто ж её знает, какое отражение она нашла здесь? Ить ежели там её нет, или вообще чего-нибудь непотребное - снеговика буду изображать очень реалистично... Морковки жаль, нет. Впрочем, может если взять сосиску из рюкзака...
Нет. Эт я уже загнался. Точнее покатился, благополучно перевалив через гребень. На ходу соображаю, не привиделись ли мне огни. Уже на середине своего полёта доходит, что нет. Затормозив прямо перед гостеприимно светящимися окнами, собрав под себя руки и ноги, а в себе силы поднимаюсь и ковыляю к двери. Навалившись на неё всем телом, очень счастливой грудой оседаю в помещении.
Оттаивая, а также попутно радуясь жизни, вспоминаю, что стоит осмотреться. Борясь со съехавшим на бок ранцем, встаю. И ненадолго замираю в новом положении, впрочем, горящая после холода кожа услужливо напоминает о реальности происходящего. Прямо на дощатом полу, как ни в чём не бывало, отплясывали грифон с драконом. Да и вокруг народец какой-то виднелся, тоже несколько необычный. Тоскливо оглянувшись в сторону поросшей белым инеем двери и тяжело вздохнув, захожу в зал. Как говаривал Александр Матросов - проклятый гололёд...
- Эй! Размороженный! Отряхнись хоть.
- С-спасибо.
За невысокой стойкой вопреки ожиданиям стоял вполне обычный человек. Хотя... Почему, собственно, вопреки?
- Горячительное есть?
- Кипятку хочешь? - ещё шире ухмыльнулся бородач. - Ты и так смурной. Вон лучше чаем отогрейся. А потом уж и соображай, что заказывать.
С этими словами он водрузил на стойку чашку, от которой медленно поднималось белёсое облачко. Может он и прав. Вот сейчас чаю хлебну (без сахара, скупердяй, налил) и спокойненько так осмотрюсь. Вон дракон. Худющи-и-ий, хотя кто их знает? Может, так и надо? Вон, какие мышцы отрастил... Зато сам не больше лошади. Грифон же кажется более солидным, наверное, из-за распушенных перьев. Пристроив рюкзак под стойкой, облокачиваюсь, чтобы лучше осмотреться. Мда... Снова сосредотачиваюсь на кружке.
Куда ж меня забросило-то? Порывшись в забитом снегом кармане, достаю брошюрку "Горнолыжный курорт". Ага, ждите. Нет, с лестницы тут, наверное, меня спустить-то спустят. Если что. А вот с горы - не знаю. Сняв перчатки, грею руки чашкой. Уф. Главное: я - в тепле, обед на столе, чай в руках, голова на плечах... От чая нос наконец-то снизошёл до переговоров и его революционный цвет несколько потускнел. Попутно узнав, что от чая пахнет мятой, а от меня - давно немытым пролетарием, нахожу подтверждение фразы про обед. Прикинув, достаю бензиновую зажигалку.
- С деньгами проблема. На обед хватит?
- Хорошо сделано... - он покрутил зажигалку в пальцах - что это?
***
Уплетаю обед, слушая разговор посетителей. Хотя, и трое музыкантов не зря ели свой хлеб, выводя какую-то бесконечную мелодию.
- И вспугнул таки?
- Из-за одного нечаянного звука... И нечего перья топорщить! Это ветка хрустнула.
Хмыкнув, грифон кивнул.
- Одно... Гм... Односвойственно, в общем. Дальше то что?
- Ну, дальше выбор: али грибы собирать, али рубленые котлеты из хвоста наделают.
Итак... Вроде не психи. Остальной народ, при всей своей разношёрстности, для снимков никак не годился. Ящер в компании крысы и коренастого угрюмца фотогеничностью не отличались. Остаются только недавние танцоры. Залпом допиваю вторую чашку. Поехали.
- Можно на пару вопросов?
От неожиданности они прервали беседу на полуслове.
- Да... Второй какой?
- Вас обоих сфотографировать можно?
Собеседники переглянулись.
- Чего, чего?
Сделанная и тут же распечатанная фотография стола была подвергнута всеми доступными ими способами. Запах, вкус, прочность горючесть. После того как измызганные кусочки фотографии догорели, было дано добро. Нажав "печать" делаю три копии. Вопреки ожиданиям к фотографиям отнеслись бережно. Во-о-от... А с этого места поподробнее. Одна из условий путёвки минимум болтовни. Да и честные все до какого-то придела.
- Гал...
- Что Гал? - не сразу понял я
Дракон улыбнулся.
- Я Гал... Имя такое. Если целиком - Эгалитэ. А это Либер.
- Либиртэ... Если не обрезать, - откашлялся грифон.
- Стас. Станислав если полностью, - кивнув, представился я.
В общем-то, здесь с этими ребятами я согласен. Станислав куда лучше. Да и рифмы дурацкие. Стас... Атас... А дальше рифмачу в нос.
- Славящий стан? - грифон покосился на фотокарточку. - Фотограф - это наследственное?
- Почти, - натянув перчатки, я встал. - Мне пора дальше... В путь.
Дракон удивлённо посмотрел на меня.
- Ну... Заходи, если что.
- Ни пуха, ни пера, - пожелал грифон.
- К чёрту.
Подобрав рюкзак, выхожу наружу. Только отойдя от гостиницы, достаю стартёр. Пора домой. Главное, эти координаты не забыть.
2. Город.
Смешная зверушка всё-таки человек. Правое полушарие головного мозга отвечает за левую сторону, левое - за правую. А глаза? Крест на крест и от рождения видят всё вверх ногами! А мы ещё смеёмся - как Бог черепаху. Тьфу... А верблюд? Несчастное животное - два раза правду сказал, и теперь плевать на всё хотел. Опять отвлекаюсь.
Сразу за дверью входа в турфирму моему взору открылся совершенно дикий технарь. Он имел по-гамадрильи красные глаза, и судя по стёршимся джинсам такую же задницу. Сей экземпляр нервно курил, то и дело поправляя очки с толстыми стёклами, и неотрывно наблюдал за экранам, время от времени постукивая по видавшей виды клавиатуре.
- Сколько времени?
- Без пяти трындец, - не отрываясь от монитора, сообщил он. - Вы собственно к кому?
Кажется, сиё явление есть альтернатива сидевшей тут вчера секретарши... Сокращение что ли?
- У меня путёвка на сегодня, - от неожиданности технарь откусил у сигареты фильтр и поднял на меня глаза.
- Трындец... - он затушил сигарету. - То есть вам прямо по коридору и направо.
Кивнув, шагаю в указанном направлении. То тут, то там виднеются следы срочного капремонта. Осторожно лавирую между непонятными шкафобразными приборами и выставленными в коридор стеллажами. Чем дальше в лес, тем партизаны толще... Кой перелёт тут твориться?
В кабинете директора тоже кавардак. Мельком взглянув на меня, он поинтересовался:
- Станислав Сергеевич? Путёвка на материковый горнолыжный курорт?
- У вас хорошая память. Что с ней?
Сдвинув кипу бумаг с заваленного стола, он предложил сесть.
- Я осведомлён по вашему вопросу.... Итак, вы попали куда нужно. Господа Эгалитэ и Либертэ находятся на должности егерей и работают в паре, провешивая трассы. Горнолыжные - тоже. Просто в связи с отсутствием метеостанций вы попали во время снежной бури. И из-за ЧП мы сможем вас доставить только до Долая.
- Кто меня проводит на базу?
Директор нервно побарабанил пальцами по столу.
- Примерно через день-два ваши знакомые должны будут спуститься за провизией. Мы компенсируем вам все ваши расходы...
- Время вылета не изменилось?
Директор облегчённо покачал головой.
- Нет, всё также. Мы ценим свою репутацию. К счастью мы вовремя меняем, устраняем поломки. Как говорится: лучшее средство от перхоти - гильотина.
- Хорошо.
Гильотина? Интересно чем он тогда лечит геморрой?! Вот ведь болтун. Хоть треух заказывай.
***
Сочащийся из-за листьев старого дерева свет фонаря окрашивал моросящий дождь в изумрудно зеленый цвет. Коричневое, чёрное, белое, зелёное... И жёлтые огни окон - кр-р-расота одним словом! Даже периодически забываю о навязчиво хлюпающих ботинках. Не в силах пересилить себя, оглядываюсь. На фоне ночного неба проступают чёрные силуэты домов. То тут, то там видны горящие янтарным светом окна. А редкие неяркие фонари выстроены в одну цепочку, словно с неохотой выхватывая куски вымощенной брусчаткой улицы. Мечта туриста! Старинный город, новые места, необычные жители... Плюс погодка, в которую хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. На всей улице, насколько видно, только один дикий турист. То бишь - я.
Однако тёплый летний дождь странным делом скорее радовал. А посему, приняв волевое решение, пускаюсь в путь, обозревая местные достопримечательности. Каждое место имеет свой характер, своё настроение. Вон тёмную аллею пересекает крестовиной пешеходный путь. На перекрёстке в слабом свете фонаря влажно поблёскивает памятник. Приглядевшись, можно разглядеть лишь общие фигуры. Человеческие? Будто давимые невидимым грузом они бессильно гнутся. Мрачные сосны за памятником, словно чёрные зубцы, впиваются в небо. А чуть дальше за памятником можно разглядеть прогнивший сарайчик без двери. На него падает белесый свет фонаря с той улицы. Словно зазывая, с перекрестка подул холодный ветер.
Зябко передёрнув плечами, ускоряю шаг. Бр-р-р... Ну и место. Через несколько кварталов перестаю ощущать озноб. И остановившись около почти крепостной арки, словно стерегущей вход во двор дома, заглядываю во двор. Тут больше горящих окон. Их свет в искрящихся дождевых каплях становиться медовым, мягко освещая двор. Они разные... От небольших, словно выглядывающих из-под земли, до верхних, непонятно зачем устроенных на чердаках. Сквозь шум дождя доносятся обрывки слов. Осторожно втягиваю ноздрями воздух и тут же ловлю запахи готовящейся еды... Шумно сглотнув, шагаю дальше, прислушиваясь к городу вокруг меня. Долай. В имени суть. Ближе к окраине дома начинают постепенно уменьшаться в размере, снизившись с пятиэтажек до одноэтажных домов, недоверчиво выглядывающих из-за заборов. Светлеющее небо начинает выхватывать первые утренние краски, словно оживляя мир вокруг. Светлеющее небо постепенно словно загорается пожаром рассвета. Неожиданно резко аллея оканчивается на краю обрыва, открывая вид на море. Кр-расота! Видимо, последнее слово я произнес вслух.
-Угу... Долай - действительно симпатичное местечко.
Обернувшись, замечаю балансирующего на спинке скамейке Либертэ. В одной лапе он сжимал недоеденную половину батона, в другой - тяжёлые часы с откинутой крышкой.
-Либертэ?
-Он самый... - кивнул грифон.
3. Утро.
- Может ли Бог сотворить камень, который не сможет поднять?
- Э-э-э...
- Поторопился с ответом - и прозвище тебе "Не Глупый".
- Ну, спасибо!
- Ошибаешься. Дурак поторопился бы дать правильный ответ.
- Правильный?
- Если Бог может сотворить такой камень - значит, он не всемогущ, и это не Бог. Если же он не может что-либо сотворить - ответ тот же.
Вот ведь пернатый...
- И тогда, кто есть умный?
- Тот, кто поймёт принцип парадокса универсалий. Это есть границы логики.
Вот ведь...
- А чё-нить попроще есть? - взмолился я.
- Ну-у... Когда Бог сотворял моря, Он решил их напоследок малость посолить - но заговорился с рыбой. С тех самых пор моря солённые - а рыбы немые.
- Так это же анекдот.
- Что?
- Шутка. Байка.
- Гм... Вообще-то, тут было сказано - Не рассеивай внимание! - моря солённые! Не рассеивай внимание! - рыбы немы!
- Грифоны психи...
Либертэ хрипло засмеялся.
- Однажды Гал рассказывал: змей очень часто называют младшими братьями драконов - но каждая из них знает, что дракон - это тот же змей, который не может обходиться без лап и крыльев.
- То есть просвещенный дракон - это инвалид?
Грифон по-птичьи наклонил голову на бок.
- Тебе нужен хвост?
- Как ежику футболка.
- Именно!
Глаза Либертэ буквально лучились смехом. Над Долаем начался новый день
Гостья.
...Крикнули "Fire"!
Ёлка зажглась...
Детский стишок.
- А-а-а-а!
- Гаси его!!!
- А-а-а-а!!!
- Идиот! Отпусти ведущего! Гаси пожар!
Ярко освещённая студия резко заволакивалась дымом горящих декораций. Секундой позже на маленьком экране возникло личико растрёпанной девушки в разбитых очках. Поправив сломанную дужку, она сфокусировала взгляд на камере:
- По причинческим технинам...
Экран заволокла заставка с логотипом канала. Недовольно покачав пульт в пальцах, выключаю телевизор.
- Не ладно что-то в датском королевстве... Или где это снимали?
- На островах, по-моему. Про что передача-то была?
Бросив пульт, на земляной пол потягиваюсь.
- Воинствующий материализм "За краем" называется... А на выпуск пригласили какого-то нечистого из Анклава. Ну, вот и доигрались.
- Что на других?
- Сейчас "Выбор из двух зол" кажут. Бр-р-р.
- Это с материка что ли?
Киваю. Ну и весёлые у нас соседи, однако... Материк с одной стороны - Анклав с другой. Да ещё, говорят, имперцы активизировались. Эх, Долай нехорошее время тебе переживать приходиться. Либ задумчиво посмотрел на окно. За которым нескончаемым потоком падали толстые струи летнего дождя. С какой стороны ни ткнись, на улицу ему ну не как не хотелось. Под дождём из него летун никакой. И будет он не гордый грифон, а мокра кура. А дежурить в одного я сегодня не намерен. Он мне и так уже два дежурства должен. И вообще аккумулятор завтра на базу везти. Явно почувствовав мои мысли, он замахал лапами.
- Под конец! Мы сейчас на центральной дороге! Какой ненормальный пойдёт в обход? Там же топи и дождь. Можно только здесь и постоять.
- Хорошо. Первым дежурю я. Потом подменишь.
Он довольно закивал головой, компактнее сворачиваясь на мате. Совершив над собой форменное насилие, всё-таки выхожу из сторожки. Дождь злорадно обрушился на меня со всех сторон. С удовольствием, молотя по носу, ушам, а также грязевыми каплями с земли по брюху. Безнадёжно взглянув на затянутое пеленой облаков небо, встаю на пост. Точнее плюнув на всякое приличие, сажусь на хвост. Чище от этого всё равно не буду, а в морду летело меньше брызг. Словно назло дождь усиливался, под конец я лишь с трудом разбирал белеющую поперёк дороги рогатку. Неожиданно одна из вспышек молний высветила бредущую по дороге фигуру. Натолкнувшись на рогатку, фигура ничуть не смутившись начала обходить её. Вот тебе и дождливая погода. Думал только конный пройдёт.
- Назовитесь!
Вздрогнув, фигура замерла.
- Истребитель нежити! Аллиссон Дэф!
- Страж. Эгалитэ. - Эк кто к нам пожаловал-то! Несколько озадаченный данным явлением быстро соображаю, какого перелёта укротитель... тьфу! Истребительница могла забыть в Долае. - Сними плащ и подними руки. Теперь подойди.
- Драконы - нет, а стражи не доверяют, - буркнул я, бегло осматривая гостью.
Мда. Эка пава разодетая. В смысле разо-детая - раздетая то есть... Если что и скрывает - то я не заметил. А то немногое что было, скорее напоминало одежду купальщиц на побережье. Ничего не понимаю. Ни наряд, ни внешность никак не вязались с названной ею профессией. Из оружия - только висящий на поясе рядом с кошельком нож. Что опять же штука несерьёзная. В полной рассеянности втягиваю носом воздух и улавливаю идущий от неё сладковатый запах. Стоп. Люди так не пахнут. Эт я точно знаю. А духи на таком ливне просто-напросто смоет.
- Откуда родом?
- Барьер. Плащ можно надеть? Или не налюбовался?
- Оденьте плащ. Ваше происхождение?
- Наполовину суккуб.
Вот те новость. И кого она тогда истребляет? Впрочем, не моё дело.
- Зарегистрируйтесь в префектуре. После чего имеете право начинать деятельность. Счастливого пути.
- Ой, спасибо. Удачи зелёненький.
Лучезарно улыбнувшись моей нахохлившейся особе, она зашагала по дороге. Бр-р-р. Ну и погода. С сомнением смотрю вслед удаляющемуся плащу. Если дорогу затопило, то, как пить дать, увязнет.
Нет вообще - разбаловал я его всё-таки. Пусть-ка начнёт долги отдавать. А то в сухую погоду и я постоять могу. Окончательно утвердившись в своём решении бодрым шагом, направляюсь к сторожке. Толкнув лапой дверь, захожу вовнутрь. Так и есть! Спит! Стряхиваю воду с крыльев прямо на его довольную физию.
- Какого... Гал?!
- Твоя смена. Всё - я спать.
Тяжело вздохнув, Либ оторвался от дивана. И ссутулившись, побрёл на улицу. Упав на матрас, почти сразу проваливаюсь в сон. Разве что успеваю подумать, что в таможенной книге забыл оставить заметку.
Просыпаюсь неожиданно. А именно оттого, что в нос полетела холодная вода. Чихнув, просыпаюсь.
- Либ? Ах ты ж! - внезапно сфокусировав взгляд понимаю что передо мной та самая истребительница с дороги.
- Доброе утро таможня.
Завязла всё-таки... Тем временем Аллиссон с интересом разглядывала телевизор.
- Это из внутреннего Города?
Чего ещё за Город?
- Нет - это с островов, подарок друга... Вам включить?
- Да, если можно.
Нащупав хвостом, пульт, подкатываю его к лапе. И включаю первую попавшуюся программу. Это оказывается та самая островная программа. На фоне обгоревших декораций посреди кафельной плитки возвышается неизвестно откуда взявшийся трон. На троне восседает потенциальная работа моей гости и держит речь, а параллельно время от времени встряхивает побледневшего от страха ведущего.
- ...и если среди вас, господа уважаемые, ещё остались материалисты - милости прошу!
- С-с-сэр творец нам звонок в студию.
Чудище недоумённо поворачивает голову, потом явно что-то вспомнив, утвердительно кивает головой. Сквозь треск помех слышится странно искажённый голос.
- Здравствуйте! Извините, но мне кажется, что ваша программа постепенно теряет весь накопленный авторитет. Чего только стоят эти дешевые спецэффекты.
- Дешёвые... Спецэффекты... - совершенно обалдело пробормотал сидевший на троне демон. - Ах ты...
Неожиданно посреди студии появился толстенький человечек лет сорока с телефонной трубкой в руках. Он ошарашено оглядывался вокруг.
- Ну, как тебе спецэффект?
- Н-н-н-не надо!!!
Бросив трубку человек, распластался на полу, накрыв голову руками. Демон брезгливо повёл бровями.
- Надеюсь, это был последний материалист... Так и быть - живите, островитяне.
Демон исчез, оставив после себя лишь нелепо торчащий посреди студии трон. Аллиссон заворожено прикоснулась к экрану. Потом отдёрнула руку.
- Это где-то далеко? Да?
- Да. Всё - я спать.
Наскоро объяснив ей, что такое пульт, и отняв у неё ножик на всякий случай, я провалился в долгожданный сон.
Чьи-то тёплые руки настойчиво теребят меня за ухо. Открыв один глаз, замечаю перед собой поглощённую этим занятием Аллиссон.
- Тебе не говорили, что будить неприлично? Тем более голодных, злых, не выспавшихся...
- А одиноких?
Теперь уже широко распахиваю оба глаза и с удивлением отмечаю, что на гостье отсутствует даже тот легкомысленный наряд, что был в начале. Вот тебе раз...
- В каком смысле?
- В том самом, дружок... Или тебе компанию составляет твой напарник?
Вот тебе и два...
- Нет... Но...
- А в чём же тогда дело? - промурлыкала Аллиссон.
- Я... с людьми не могу!
- Вижу.
Её улыбка стала ещё шире. Скосив глаза вниз, испытываю неумолимое желание выругаться в самых крепких выражениях... Ещё как могу. Ого-го как. Кажется измученное долгим воздержанием тело, наконец-то себя проявило. Ну не носят драконы штанов! Не носят!!! Стоп. А собственно, какого чёрта? Согласившись с мудрым телом, крылом притягиваю Аллиссон к себе...
Выжат как лимон. Кажется, постепенно начинаю понимать, откуда взялось это людское поверье о смертельной ночи с суккубом. Она тоже, тяжело дыша на моей груди, медленно приходит в себя. Ощущаю мимолётный прилив гордости. Впрочем, резко сменившийся ощущением близящихся шуточек Либа.
Закутанная в мои крылья, Аллиссон с наслаждением потянулась, после чего счастливо улыбнулась мне. Внезапно мне подумалось, что будь моя смена, эту же улыбку сейчас наблюдал мой напарник. Бр-р-р. И ведь понаблюдает, если она здесь на ночь останется. А болота запросто могут держать дорогу ещё до послезавтра. Завтра... Завтра! А завтра, хвостом те по голове, у нас проверка. Точнее, завтра с утра. А утро... Взглянув в чёрный квадрат окна, понимаю, что утро не так уж отдаленно.
- Аллиссон...
- Да?
Она с интересом провела пальцем по нагрудной чешуйке, пытаясь её приподнять.
- Если ты не прошла сейчас то завтра и после завтра - ты не пройдёшь точно. Вода с гор только ещё больше разольёт болота.
Дождь уже почти кончился, когда я и собранная Аллиссон уже вышли наружу. В слабых отсветах из окна можно было различить мокрого и недовольного Либертэ.
- Гал, ты куда?
- Отвезу гостью... Ты всё равно сейчас с грузом далеко не долетишь.
Либ мрачно смерил меня взглядом.
- Удачи. Только учти, утром проверка. Опоздаешь - лично хвост узлом завяжу.
- Угу.
Кажется, не дошло. Или деликатничает? Впрочем, вряд ли... Ориентируясь по еле видным вдали городским огням и делая энергичные взмахи, лечу к городу. Из-за затянувших небо туч то и дело боюсь потерять высоту. Сиё явление может принести немало сюрпризов... Вплоть до крепких дружественных объятий с каким-нибудь одиноким деревом. Да и люди в подобных ситуациях делятся на две группы. Одни до потемнения в глазах (моих в первую очередь) вцепляются руками-ногами в мою многострадальную шею... Другие же начинают орать песни, болтая при этом вышеупомянутыми корявками. Причём за оную корявку их зачастую ловить как раз и приходиться. Причём все как один отказываются от того, чтобы лететь у меня в лапах. К счастью моя наездница ни к одной из этих категорий не принадлежала. Впрочем, может быть, не знала песен, а может, не боялась высоты.
- В городе сесть не смогу.
- Почему? Там нет площадей?
Аллиссон нагнулась вперед, чтобы лучше слышать.
- Есть.
- Ну?
Вот ведь.
- Площади заканчиваются, а тормозной путь - нет.
- Тогда у ворот.
Заложив красивый вираж, высаживаю Аллиссон как раз около входа в город. Обняв меня на прощание за шею, она зашагала к воротам. Некоторое время смотрю её вслед. Светает - пора.
Народ, не имеющий названия.
1. Ночлег.
Луна своим холодным серебром вычерчивала в ночной тьме контуры гор...
Говорят, каждое живое существо тень всего мира. Говорят, перед смертью жизнь мелькает перед взором не только у каждого из нас, но и у всего мира. И всё то, что было в начале - обязательно повторится в конце. И то, что мы по ошибке назвали концом, вполне может быть агонией. Много чего говорят...
К примеру, то, что одни народы были созданы в насмешку над другими. Не знаю. Это вообще странные мысли для рождённого в моём народе. Мы вообще избегаем открытых мест и тем более таких пропастей как эта. Вот и сейчас сидя посреди этого великолепия, боюсь ударить кремнем о кресало. Один удар и оранжевый огонь радостно набросится на заботливо собранный хворост, озарив мою стоянку своим светом... Меня пробила дрожь, когда я представил, что оранжевая точка посередь залитой тьмой долины будет видна отовсюду. Вон с того залитого лунным светом склона, с той реки... Из бездонного неба, наконец.
Уняв дрожь, осторожно, чтобы не звякнуть, кладу кремень и кресало обратно в мешок. Потом осторожно достаю кулёк с ломтем козьего сыра и, поколебавшись, головку чеснока. Развязав тряпицу с сыром, приступаю к еде, почти полностью на ней сосредоточившись. Постепенно захлестнувшая меня волна страха начинает отступать. Народы в насмешку...
Смеясь над весёлой картинкой все, включая обиженного, плотно сжавшего от обиды губы, как-то забывают каково самой картинке. Впрочем, ей-то всё равно. Нарисованная углём на бересте или мелом на стене - она продолжает оставаться такой, как была, пока её не сотрут дожди или ветер. А народ? Некоторые переисполненные яростью и отвагой в бою добиваются чести называться таковым. Другие же предпочитают, чтобы о них просто забыли. Покончив с едой, закидываю тряпицу обратно в мешок, и достаю фляжку, сделав пару глотков, трачу оставшуюся воду, чтобы старательно выполоскать рот. Не оставляя после себя ни единого запаха. Закинув её к тряпице, плотно затягиваю шнурок на мешке, после чего вытягиваюсь на земле, приспособив его под голову. Однако сон не как не шёл, перебиваемый свежими ночными запахами.
Когда встанет солнце, одни неузнаваемо перевоплотятся, другие и вовсе исчезнут, но сейчас они как один пели одну песню. Пихнув мешок кулаком, перекатываюсь на бок. Ещё до рассвета мне предстояло отправиться в путь, чтобы дойти вон до тех вычерченных на фоне ночного неба скал. Прямо за ними начиналось море, усеянное бесчисленными пляжами и прибрежными лесами, к северу в двух днях пути за чередой болот начинался Долай. Цель моего похода. Место, где люди тщательно собирают под своё знамя все неудавшиеся шаржи... Впрочем, кто знает, найдётся ли место там для шаржа на них самих? Если да - то мы и так привыкли довольствоваться малым, если нет... Плотно зажмуриваюсь. А если нет, то в лучшем случае им удастся поймать ещё одного разведчика, что будет ожидать меня на месте встречи.
Иногда кочевать оказывается намного удобнее, чем рыть постоянные норы. В памяти проносятся образы солдат, раздражёно лазающих по нашим времянкам, и пытающихся определить кто именно тут недавно жил. Чтобы окончательно успокоиться перед сном вспоминаю последнюю стоянку. Где я и ещё двое разведчиков, накинув плащи, наблюдали как крестьяне, размахивая факелами, толкуют что-то о лесных духах и о лесных же разбойниках. И как всегда подобные разговоры постепенно свелись в нудную и неизобретательную ругань в адрес зажравшегося шерифа, могущего только драть налоги да слеподырого короля, не желающего ничего видеть дальше своего носа, хотя казну и наложниц этот самый нос никак охватывать не может. Всё ещё улыбаясь в усы, постепенно погружаюсь в чуткий сон.
Чихнув, просыпаюсь. С удовольствием отмечаю, что небо на востоке лишь немного успело посветлеть, предвещая неизбежный восход солнца. С удовольствием потянувшись, встаю, разметав по ближайшим кустам так и не использованный вчера хворост, надеваю на себя лямки своего походного мешка... Несколько секунд просто, зажмурившись, стою. После чего открываю глаза, сделав глубокий вдох. В путь! Некоторое время продираюсь сквозь заросли вереска. После чего выхожу к небольшой речке текущей через долину. Ненадолго остановившись, чтобы наполнить фляжку, продолжаю свой путь. Посмотрим, как у вас с чувством юмора, люди...
Бодро шагая, мышь... Или уже не мышь? Ведь ни одна из мышей никогда не сможет так быстро идти, совсем по человечески улыбаясь, и даже что-то насвистывая, отмахивая в такт хвостом. Впрочем, неважно. Главное что наш с вами путник, поправив лямку, уже скрылся за небольшой рощицей, направляясь к своей долгожданной цели.
2. Танцуя.
Точно. От людей границы ставили... Ещё раз пробегаю по кинутому в топь посоху. Присев на кочку, любуюсь своей работой. Черные заводи и предательские топи, практически непреодолимые для людей - оказались абсолютно бессильны перед мышом. Пусть не совсем обычным. Но всё же. Вытащив начавший тонуть посох, устраиваюсь поудобнее. От стен города меня отделяет уже обычная земля. Подумав, ограничиваюсь, водой из фляги, не хватало ещё отяжелеть перед входом в город. Скинув капюшон, подставляюсь ещё греющему перед заходом солнцу. Всё-таки бояться можно до какого-то предела, потом это занятье становиться скучным. Щурясь на краснеющее небо, улыбаюсь тому, как в начале перехода, дрожа как осиновый лист, напрягая все силы, я вытаскивал себя из недовольно чмокающей трясины. Загнав пробку обратно, сощурившись, смотрю на грозно нависающие надо мной стены. Когда глаза привыкли к отбрасываемой ими тени, невольно смеюсь, поражаясь людям. Из-за природной преграды с этой стороны у них не только самая слабая охрана, но и самая слабая часть всей стены. Закинув фляжку обратно, по-хозяйски подхожу к решётке. Проржавевшее насквозь железо с лёгкостью вывернулось из своих каменных пазов. Точно от людей ставили... Ну, какой человек пойдёт сначала в лоб сквозь трясины, для того чтобы пролезть сквозь решётку городского слива? Помолившись Мому (покровителю-создателю нашего народа), пролезаю в узкое отверстие. И осторожно взбираюсь по склизкой стенке слива на мощённую брусчаткой улицу. Мдя. Кажется, запах отпугнул не только самих горожан, но и стражу. Кстати о запахе... Вытершись плащом, выбрасываю его в канал. Потом лезу в мешок, за запаской. Натянув на себя обнову, чувствую себя обновлённым. Неожиданно замечаю дрожащую на брусчатке амбарную мышь. Испуганно косясь на меня бусинками глаз, она пыталась вытащить что-то застрявшее в щели между булыжниками. Подумав, бросаю ей кусочек сыра из своих запасов. Бросив доставать, меньшая сестра схватила неведомо откуда свалившееся счастье. Улыбнувшись, направляюсь вдоль стены, мимоходом отвесив пинка подкрадывающейся к ней крысе. Здравствуй Долай... Обычно вгоняющая в дрожь неизвестность сейчас веселила. Не знаю, что со мной, но, сколько я ни спрашивал остальных - такая же история. Может быть, нас захлёстывало любопытство, не знаю...
Натянув капюшон на самый нос, и как можно старательнее опираясь на посох, иду по пустынной улице и, пытаясь не задирать нос, осматриваю окружающие меня постройки. Этак и заблудиться недолго, как в лесу. Однако лес кормит. А город? Сторонясь редких прохожих, задумываюсь. У муравьёв царица в самом центре. В деревнях староста завсегда посередь деревни живёт. В общем, Аид этих людей разберет, где и кто. Впрочем, и народ попадался тут разный. Видел даже двух сатиров. Осмелев, начинаю пробираться туда, где побольше народа. Минув два рынка и несколько зданий непонятного назначения, я остановился перед роскошным двухэтажным зданием с фасадом, изукрашенным разнообразной геральдикой. Втянув носом воздух, прохожу через толпу людей прямо к парадной лестнице. И внутренне холодея, начинаю подниматься вверх. Перед самыми дверями меня остановили двое стражников.
- Куда?
- К тому, кто правит этим городом.
Стражник ухмыльнулся.
- Не высоко ли берёшь, бродяга?
- Не высоко. Я посланник своего народа.
Неимоверным усилием воли заставляю себя снять капюшон. Подняв глаза, замечаю, что презрительные ухмылки на их лицах сменились на безлико-напряжённые. Холодные глаза оценивающе рыскали по мне в поисках оружия. Чувствуя как по животу расползаться холод, пытаюсь сохранить самообладание и продолжать спокойно смотреть в их лица. Наконец один из стражников прервал гнетущее молчание.
- Посох и ранец оставь здесь. Раскрой плащ... - цепко окинув мою фигуру, взглядом он кивнул: - иди за мной.
- Хорошо.
Оставив посох и мешок около двери, я пошёл за взявшимся проводить меня охранником. По большей части смотрю на его спину. Потому что если отвести взгляд, то сразу напарываешься на удивлённые лица людей идущих по корридам. На втором этаже он что-то коротко сказал ещё одному посту стражников после чего, доведя меня до двери, скрылся за ней, оставив меня подождать снаружи. Через некоторое время он вышел, кивком приглашая пройти. Спиной к застеклённому окну за невысоким столом сидел довольно грузный человек.
- Геонтий. Начальник стражи. От какого ты народа говоришь?
- Фламин. И я от своего народа. У нас нет самоназвания, - кивнул я, застыв перед столом.
Досадливо крякнув, он побарабанил пальцами по столу.
- И так что же ты от нас хочешь?
- До нас дошли слухи, что Долай даёт прибежище беженцам всех народов. Мы готовы присягнуть в верности.