Бабьего лета в этом году совсем не было. Осень сразу же вступила в свои права, и ко второй половине сентября в Подмосковье уже было довольно холодно. Листья только начали опадать, а потому осенний лес был довольно красив, хотя уже и несколько мрачен. Возможно, мрачности ему придавало свинцовое осенние небо, вызывавшее в душе случайного поэта, выбравшегося на природу в свой законный выходной, тягостное чувство тоски, которую так обожали русские классики.
Но я не поэт. Я охотник. Обычный городской охотник, каких много в нашем XXI веке. Для меня, как и для моих предшественников, охота это способ выжить. Разница же в том, что деду с тулкой из рассказов Бианки охота помогала выживать физически, мне же она позволяет выживать морально...
Я лежал в засаде уже около часа. Мелкий моросящий дождичек меня особо не беспокоил - я заранее натянул над собой маскировочный тент и теперь напряженно вглядывался в ближайшие заросли кустов, откуда должен был появиться зверь. Однако хитрое животное что-то медлило. Оно не спешило выходить под выстрел, чем очень нас огорчало.
Я поежился - становилось холодно. Сунув руку в карман, нащупал регулятор тепла и слегка подкрутил его. Через пару минут стало заметно теплее. Я мысленно похвалил себя за то, что все-таки накопил денег на охотничий комбинезон Кабелла. Его отопительная система очень выручала в такие промозглые дни. Раньше я обходился стандартным армейским камуфляжем, из-за чего постоянно мерз. А в этом костюмчике, как говориться в известной рекламе, тепло и сухо.
Размышляя о преимуществах одежды от Кабеллы над камуфляжем от Министерства обороны, я вспомнил про свой первый выход на охоту.
Было это довольно давно. Тогда я добирался до Можайска, в окрестностях которого нам предстояло охотиться, на электричке. Когда я, в своей армейской разгрузке обвешанной подсумками, патронташами, ножами и т.д., вошел в вагон, в нем воцарилась напряженная тишина. От неожиданности я чуть не выронил ружье - охотничью самозарядку Браунинг Голд, с оптическим прицелом, лазерным целеуказателем и сошками. С минуту пассажиры смотрели на меня, а я на пассажиров. Их лица были настолько одухотворенными, что мне стоило больших трудов удержался от соблазна ляпнуть что-нибудь типа: Дор-р-рогие р-р-россияне! Ехал я под пристальными взглядами бабушек с тележками и плохо бритых мужиков в замызганных пуховиках. Наверное, они решили, что я террорист.
Что до самой охоты, то все прошло почти замечательно. Для начала, необходимо отметить, что мы - асфальтовые охотники - раньше двенадцати на место не прибываем. Зато, когда наши Джипы, Тайоты, и Ауди, перегруженные снедью, подругами, женами, детьми и собаками, въезжают на опушку леса - все вокруг оживает. Выстроившись цепью, мы двигаемся по полю, в надежде вспугнуть какую-нибудь пернатую дичь. Наши элитные лабрадоры, курцхары и питбули, почувствовав общий настрой своих хозяев, бодро бегут впереди, распугивая полевок. Женщины и дети, без умолку галдя, движутся сзади. В общем, войско гуситов на марше.
Наконец в небо взмывает что-то среднее между перепелом и куропаткой. Воздух! - орет один из охотников. Все, как по команде, вскидывают свои ружья и открывают огонь. Пальба, как при штурме Бастилии. Собаки в ужасе бросаются во второй эшелон к своим хозяйкам, которые восторженно визжат. Бедная птица умирает от разрыва сердца и падает в высокую траву.
Все довольны как стадо слонов. Каждый бьет себя кулаком в грудь, утверждая, что именно он порешил бедную птаху. Охотники поздравляют друг друга с полем. Кто-то из детей помладше начинает хныкать: птичку жалко! Но нам уже не до этого - после удачной операции по ликвидации объекта охоты номер один, мы принимаемся искать долгожданный трофей. Два десятка мужиков в камуфляже, с ружьями наперевес, прочесывают поле в поисках трупика бедной пичуги. Вскоре, к ним присоединяются женщины и собаки. Совместные усилия ни к чему не приводят. Через полчаса район поисков расширяется до двухсот метров в диаметре. Сам собой возникает вопрос: а была ли птичка? Кто-то предлагает поискать в ближайшем подлеске - может, раненая птаха отползла туда и затаилась?
Наконец терпение охотников кончается и, махнув двумя десятками рук, они направляются к машинам - обед.
В этот момент на поле выскакивает какой-то, в конец отмороженный, заяц. Охотники оживляются и начинают лупить по лопоухому из всех стволов. Заяц, как ошалелый, мечется под градом свинца, ловко уворачивась от неминуемой смерти. Понимая, что еще немного и хитрая зверюга скроется в подлеске, я достаю из кармана гранату...
Когда дым рассеялся, моему взору предстали приличных размеров воронка и улепетывающий, что есть мочи, заяц. Охотники начинают было крыть меня трехэтажным, но тут же замолкают, потому что взгляды их приковывает один из наших лабрадоров, гордо несущий в пасти ту самую пичугу, которую мы так долго искали...
--
Ага! Похоже есть, - прохрипела над ухом рация, - Вован, зверь на тебя идет!
Я выключил предохранитель винтовки и навел ее на кусты. Мои глаза хищно обшаривали окружающий ландшафт. Уши ловили каждый шорох. Все мое естество сжалось подобно пружине, готовой распрямиться в один миг и нанести решающий удар.
Кусты зашевелились, и из пожелтевшей листвы высунулась здоровая мохнатая бегеможья морда.
Я прильнул к оптическому прицелу и со знанием дела навел перекрестие на лоб зверя. Палец в перчатке Воллс осторожно коснулся спускового крючка. Я выдохнул и...
Справа от меня раздался неимоверный грохот. От неожиданности я рванул винтовку в сторону, и пуля ушла куда-то в кроны деревьев. Бегемот подпрыгнул и, мгновенно развернувшись на месте, рванул в чащу, сметая все на своем пути. Я вскочил на ноги и, схватив свою крупнокалиберную винтовку, бросился в погоню. Вперед меня проскочил Михалыч - коренастый крепыш в морозном камуфляже. Рядом с ним бежал его бультерьер, одетый в комбинезон точно такой же раскраски. Сзади, бряцая оружием, спешили Сеня и Виктор Петрович.
Наша команда мчалась по просеке, проломленной в лесу тушей бегемота. Каждый из нас заплатил за лицензию огромные деньги, и упускать такую добычу совершенно не желал.
Меховой бегемот. Желанный трофей любого уважающего себя охотника. Это чудо дикой природы водилось только в одном месте на Земле: в Московской области. Откуда оно взялось? Рассказываю.
Дело было так. Однажды, власти одного из районов приняли судьбоносное решение: создать в подмосковном лесу сафари парк. Что двигало этими слугами народа доподлинно не известно. Поначалу, общественность полагала, что это очередной трюк для того, чтобы скрыть растраты из местного бюджета, но гении из руководства области и вправду принялись за создание заповедника для носорогов и жирафов. Тот факт, что бедные животные не переживут нашу зиму, доморощенных генераторов идей похоже не волновал.
Завезенных африканских зверюг разместили в нашем лесу. Поначалу все было нормально: жирафы объедали березки, слоны ковыряли дубы вместо баобабов, носороги гоняли окончательно окосевших от ужаса зайцев. Идиллия да и только! Однако, как сказал поэт, уж небо осенью дышало. К удивлению главы района, звери начали мерзнуть. Причем основательно. К этому добавилось и то, что им просто стало нечего есть. Бедные зверушки потянулись к людям. Сердобольные жители, расположенной поблизости деревеньки, подкармливали отощавших слонов и отогревали заледеневших крокодилов, рывшихся в местных помойках.
Экологи начали бить тревогу: животных надо было спасать! На помощь пришли биологи. При помощи специальных препаратов они вырастили зверям густую длинную шерсть. Теперь у нас были Меховой бегемот и Шерстистый жираф, а также крокодилы со шкурой тюленя. А вот слоны обрастать отказывались. Хорошо еще, что нашлись спонсоры, которые одели всех слоников в теплые комбинезончики с рекламой на боках. Теперь, в зимний период, слоны работали живыми рекламными тумбами...
Мы пробежали по просеке и остановились у берега небольшого заболоченного озерца. Я недоумевающе огляделся - бегемот как будто испарился. По бокам озерца рос густой лес, а в той жиже, что раскинулась перед нами, я ничего не заметил. Похоже, что зверь ушел в болото.
Ко мне подошли остальные: гаишник Михалыч со своим кабелем, долговязый очкастый Сеня - дизайнер интерьера в прадедовской каске с красной звездой, и Виктор Петрович - охотник со стажем.
Виктор Петрович взял в руки потертый армейский бинокль и оглядел окрестности. Здоровый и статный, он был одет в старый армейский камуфляж и такие же старые кирзачи. Вряд ли кто-нибудь опознал бы в нем солидного бизнесмена, владельца трех банков и нефтеперерабатывающего завода. Виктор Петрович презирал дорогую импортную экипировку. Одевался он просто и до ужаса патриотично. Выдавал его только богато гравированный штуцер для африканских охот, болтавшийся на плече...
--
Где бегемот? - поинтересовался Сеня, заряжая подствольник своей Сайги.
--
Там, - коротко ответил Виктор Петрович и ткнул пальцем куда-то в самую середину озерца.
Мы присмотрелись и заметили нашего толстокожего друга. Бегемот залег в болото, выставив на поверхность только ноздри и глаза. Я был готов поклясться, что он нам подмигивает.
--
Ну все, - вздохнул Михалыч, - теперь его хрен достанешь.
Я согласился - пулей его теперь не взять.
--
Может из миномета? - задумчиво произнес Сеня.
--
Это браконьерство! - возразил Михалыч, - Притащишь миномет - я тебя сам арестую.
--
Да и доставать его как? - поддержал гаишника Виктор Петрович.
Как говориться: ох, не легкая это работа из болота тащить бегемота. Можно, конечно, прицепить его к Сениному джипу, но для этого кому-нибудь придется лезть в это болото, чтобы закрепить трос на туше.
--
Кстати, а кто обычно приносит добычу с воды? - поинтересовался я.
Все посмотрели на бультерьера. Несчастный пес, поняв, к чему я клоню, спрятался за хозяина. Михалыч сурово посмотрел на нас.
--
Даже не думайте, - твердо произнес он, красноречиво передергивая затвор своего ПКМ.
В этот момент откуда-то сверху просвистела еловая шишка. Она попала точно в темечко гаишнику.
Михалыч выругался, и все мы обратили свои взоры на кроны деревьев.
На верхушке ближайшей ели сидела обезьяна. Примостившись на ветке, она деловито лузгала очередную шишку. Причем делала это с таким видом, как будто всю свою сознательную питалась не бананами, а именно еловыми шишками.
На том же дереве сидела самая обычная белка. Она обалдело взирала на мартышкину трапезу, нервно лопоча на своем беличьем языке. Зверек явно не был готов к такой встрече. На мгновение наши взоры встретились, и я поразился ее глазам - каждый из них был размером с кофейное блюдце.
Мы пожали плечами и вернулись к нашей проблеме.
--
Ладно, - произнес Сеня, - надо его поднять.
--
Поди подыми - ехидно отозвался Михалыч.
--
Он дело говорит, - сказал я, - шарахнуть из подствольника ему по заду, он и выскочит.
Сверху полетела еще одна шишка, пущенная макакой. На этот раз огрызок угодил в Сеню. Прямо по его каске, мелодично звякнувшей в тишине леса.
--
Сейчас я ее завалю! - прорычал я, поднимая свою винтовку, но Виктор Петрович остановил меня.
--
Не сходи с ума. У тебя калибр 14,5 мм. От мартышки только хвост останется. Побереги лучше патроны.
Его тираду прервала очередная шишка, ударившая его по лбу. В тот же момент Виктор Петрович вскинул штуцер и шарахнул дуплетом по верхушке ели.
Обезьяна ловко увернулась от пуль и, схватив белку в охапку, сиганула на соседнее дерево. Ее ругань еще долга была слышна из-за деревьев...
Смеркалось, небо над нами становилось все темнее. Лес еще больше помрачнел, и теперь в нем стало совсем неуютно. Я с тоской посмотрел на бегемота. Похоже, что вредная тварь не собиралась вылезать из болота. Из леса донесся подозрительный рык. С некоторым беспокойством я вспомнил, что в этом парке имеются и леопарды. Насколько я помнил уроки биологии, эти кошки - ночные хищники. Встречаться с ними мне совсем не хотелось. Кашлянув, я обратился к своим товарищам:
--
Ребята, знаете что, пошли домой. Ну его этого бегемота. В другой раз завалим.
--
Бросить добычу? - с презрением спросил Виктор Петрович.
--
Слушай, да хрен с ним! - поддержал меня Михалыч, - Через два часа футбол. Наши с Баварией играют.
Виктор Петровичь задумался.
--
Ладно, - ответил он через пару минут, - доберем после. Пошли к машинам.
Мы развернулись и зашагали прочь от болота. Напоследок я взглянул на бегемота. Наглое животное насмешливо фыркало нам вслед. Я погрозил ему кулаком.
Большая шишка ударила меня по носу. Я взглянул наверх. На фоне серого неба отчетливо был виден темный силуэт обезьяны, сидящей на самой макушке ели.