Бояринов Максим : другие произведения.

Год Ворона(роман). Глава 37. Старая крепость

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К базе, укрытой в развалинах древней крепости, вел всего один путь - через глубокое сырое ущелье. Даже не дорога - тропа, что петляла худосочной гюрзой меж скал и обрывов. Она была столь узка, что маленький караван из двух камуфлированных “Лендроверов” с турецкими номерами, которые встретили Джамаля на аэродроме в Хьякари, едва сумел разминуться с отарой овец, конвоируемых пастухом и парой мелких, но шумных собак.
  Пастух, одетый в мешковатые штаны-сервалы, просторную рубаху-стархани и нечастый в этих краях паколь[1], ассоциирующийся у европейца с образом “афганского моджахеда”, проводил процессию неожиданно внимательным цепким взглядом. Учуяв запах выхлопа дернул ноздрями. Недовольно поморщился и, оставив отару на попечение собак, сошел с дороги. Там он вытащил из просторных карманов спутниковый телефон «Qualcomm» и, прослушав несколько тактов ритмичной "I Like To Move It" от “Reel 2 Real”, выставленных собеседником вместо гудков, сказал пару коротких фраз. Выслушав ответ, коротко кивнул сам себе, спрятал телефон в недрах одежды и поправил сползший АКМ. Окинув взглядом острые пики и сверкающие ледники Джило-Сата, он пошел обратно к стаду.
  Через горные хребты Восточного Тавра, проходит много границ. Сирия, Турция, Иран, Ирак и Армения владеют здесь сопредельными территориями. Но хозяевами этих гор, грозных и очень красивых, считают себя живущие здесь испокон веку курды. У них на это есть основания. В Курдистане крутые скалы, высокие ледяные пики, глубокие ущелья и труднопреодолимые перевалы. Воевать регулярным армиям здесь практически невозможно, охранять границы - тем более. Чем с незапамятных времен и пользуются представители этого малочисленного и воинственного народа.
  Восточные завоеватели - парфяне и персы, благоразумно обходили Восточный Тарс. Воины Халифата, хорезмийцы и пришедшие вслед за ними монголы понимали, что с жестокими обитателями разбросанных среди скал кишлаков им не справиться. Алчные гости с запада - эллины, римляне, позже византийцы и крестоносцы, не обладали мудростью древних цивилизаций. Пытаясь контролировать торговые пути Курдистана, они возводили здесь крепости и размещали в них гарнизоны.
  Однако судьба горных твердынь оказывалась неизменно печальной. Рано или поздно, отрезанные от метрополий, эти форпосты европейской цивилизации лишившись защитников обращались в руины. Так что теперь об их некогда грозном величии напоминали разве что осыпавшиеся башни и арки, сложенные древними мастерами. Перед ремесленными секретами давно почивших каменщиков время оказалось бессильно...
  Крепость, отмеченная на турецких военных картах как аул “аль-Хааг” - некогда самый восточный из таких форпостов - была выстроена, как утверждает легенда, по приказу самого Александра Великого, но после его смерти попала в руки парфян. В средние века она недолго служила пограничной крепостью византийцев, затем перевалочным пунктом румских турок-сельджуков, потом стала прибежищем невесть откуда взявшихся здесь тамплиеров и, в конце концов, пала под ударом монголов. Все хозяева аль-Хаага так или иначе увековечили следы своего пребывания в камне, и Джамаль, приезжая сюда, любил бродить вдоль старых фундаментов. Там можно было разобрать полустертые греческие буквы, арабскую вязь, изображение крестов с “ласточкиными хвостами” и тамги хорезмийских эмиров...
  В качестве главной базы аль-Хааг был выбран не случайно. Номинальные владельцы этих земель, турки, так и не смогли утвердиться здесь как хозяева. После нескольких тщетных попыток взять горную провинцию под контроль, потеряв немало людей и техники, они оставили “неистовых курдов" в покое.
  Подходы к крепости отлично просматривались и хорошо охранялись. Местные жители, для которых Джамаль был своим, обеспечивали небольшой гарнизон всем необходимым припасом. При этом за небольшую мзду они еще выполняли роль внешней охраны и осведомителей. Немаловажно было и то, что в нескольких десятках километров от крепости тянулась, обозначенная только на картах, никем не охраняемая, иракская граница ...
   Джамаль и его бойцы и раньше чувствовали себя здесь как у Аллаха за пазухой. Но после того как при помощи всесильного Моргана курдским повстанцам удалось купить в Украине и доставить сюда два ЗРК “Тунгуска”, аль-Хааг стал защищен от последней и самой серьезной угрозы всех повстанческих горных баз - боевых вертолетов.
  Одолев последний крутой подъем, “Лендроверы” въехали на главную и единственную улочку аула, остановились у крепостных развалин. Их уже ждали. Естественно, не с гранатометами, до поры мирно спящими в прохладе подвалов, чьи прохладные своды помнили еще воинов с алыми крестами на белоснежных плащах. Зачем оружие? Приехали не враги, а друзья! Поэтому, высыпавшие на улицу люди были практически безоружны. Ну не считать же за оружие, в самом деле, несколько десятков русских, китайских и болгарских “калашниковых”, да парочку древних как сами горы, “маузеров”, оставшихся в этих горах еще с тех времен, когда германцы продавали туркам свои великолепные винтовки… “Калашников” для нынешнего горца, такая же обязательная деталь национального костюма, какой был раньше кинжал …
  Джамаль вышел из головной машины, расцеловался с шейхом аула, после чего крепко обнял своего заместителя. Пока он отдавал дань гостеприимству встречающих, из второго вездехода прямо на камни выбросили двух человек. Оба были связаны по ногам и надежно скованы наручниками. Один, тот, что поплотнее, был еще и избит. …
  - Легка ли была твоя дорога, Джамаль? - спросил пакистанец лет сорока, в неуместном среди окружающих пейзажей, американском армейском камуфляже и с огромной деревянной кобурой на бедре, в которой лежал автоматический пистолет Стечкина. Его владелец несколько лет воевал в Чечне против русских и проникся многими привычками братьев по вере…
  - Трудна, но я знал, что меня ждет мой брат Аяз!
   - Куда их? - Аяз кивнул на валяющихся на дороге людей.
   - Этого, - Джамаль пнул носком ботинка инженера Журавлева, - в зиндан. У тебя же найдется хорошая, глубокая яма для нашего дорого гостя?
   - У нас их хватит для всех кафиров! - горделиво стукнул себя в грудь Аяз. - А второго?
   - Второго на цепь в подвал. Пусть посидит, как пес, пока я совершу приличествующее омовение, - ответил Джамаль, с искренним презрением глядя на скорчившегося Аскинса.
  Не прошло и десяти минут, как один пленник почувствовал на шее холодное прикосновение ошейника, а второй оказался на дне глубокого каменного мешка. Прибывшие воины разошлись по домам где их ждал достойный прием. Ведь каждый курд готов отдать последнюю лепешку тому, кто борется за Курдистан! Ну а Джамаль с наслаждением смыл пыль долгого пути и утолил первую жажду заботливо поднесенной чашей воды из горного родника. Аяз сидел рядом, не торопя с рассказом.
  Впрочем, названный брат не заставил себя ждать.
   - Мой путь был долог, брат, - сказал Джамаль. - И он еще совсем не окончен.
   - Самолет? - уточнил Аяз.
   - Что? - дернулся Джамаль, смеживший было усталые глаза.
   - Ты вчера был на Украине, а сегодня уже здесь, - Аяз обвел рукой вокруг себя, словно демонстрируя развешанные по стенам ковры, которые могли стать гордостью любого музея.
   - У нас много друзей, - скривился террорист. - Готовых на все, даже повеситься, лишь бы мы пообещали им еще что-нибудь...
  “Братья” обменялись понимающими ухмылками.
  Внезапно зазвонил телефон. Аппарат правительственной связи, украшенный гербом Советского Союза, некогда стоял в главном кабинете города Грозный. Теперь же он расположился на небольшом столике красного дерева с резными ножками, столь же чужеродном среди гор, как и американский урбанистический камуфляж. Но Джамаль любил подобные раритеты, а подключенная к телефону оптоволоконная линия через цепь ретрансляторов выходила в мобильную сеть из небольшой лавочки на дамасском базаре, что придавало аппарату закрытой связи особый шик.
   - Да, Хасан, здравствуй. Слушаю тебя.
  По мере того как далекий Хасан сбивчиво излагал обстоятельства нападения на вверенный ему завод, лицо Джамаля неуловимо менялось. Аяз, хорошо знавший своего названного брата, по возбужденному подрагиванию ноздрей и прищуру, понял, что тот получил какие-то неутешительные вести.
  Впрочем, для Джамаля всякий неприятный сюрприз всегда оказывался дополнительной возможностью доказать себе и окружающим, что он в состоянии справиться с любой, самой сложной и непредсказуемой ситуацией. Так было и сейчас. Внимательно выслушав насмерть перепуганного собеседника, Джамаль задал несколько уточняющих вопросов и, помолчав несколько секунд, приказал:
  - Никакой милиции. Выяснить без шума, кто это был, и не более. Привести все в порядок и блокировать возможных свидетелей. Главное - ни слова американцам! Кто ослушается - казнить на месте.
  Трубка легла на держатели. Аяз пристально посмотрел на Джамаля.
   - След беды осенил твое лицо, брат!
  Тот, просидев немного в полном молчании, улыбнулся краешками губ.
   - Это всего лишь тень. Она не страшна. - И тут же, без перехода, продолжил. - У нас еще есть время. Покажи, как устроены гости…
  Первый “гость”, тот, что совсем недавно был нагловатым умником, нашел приют в одной из пяти ям, расположенных в роще неподалеку от дома. Охранник, молодой парнишка со старой немецкий винтовкой, поднял решетку. Джамаль заглянул внутрь. Вниз посыпались хвоя и мелкие камешки.
  Внизу завозился грязный червяк, похожий на человека разве что протяжным стоном. В свое время террорист провел в такой же яме несколько месяцев и знал, что оттуда, со дна, на фоне светлого неба виден только черный силуэт.
  - Что с ним делать дальше? - осторожно поинтересовался хозяин, заглянув в яму через плечо Джамаля.
  - Пусть пока останется здесь. Он подготовил взрывное устройство, но пока нужен мне живым, на всякий случай. Как только, если на то будет воля Аллаха, случится все положенное, сразу же отвезите подальше и уничтожьте тело. Сожгите, а лучше растворите так, чтобы останки невозможно было опознать даже с помощью генетического анализа.
  - Все будет сделано, - кивнул Аяз.
  Хозяин и гость покинули “тюремную” рощу. Пройдя через двор, они спустились в огромный каменный подвал с гулкими сводами и остановились около лежащего на земле Аскинкса. Шею плененного резидента стискивал железный ошейник от которого шла короткая цепь, вмурованная в стену.
  В избитом человеке, с заплывшим от ударов лицом, трудно было узнать опытного разведчика, управляющего агентурой ЦРУ в одной из крупнейших стран Европы. Похитить старого шпиона оказалось совсем несложно. Люди Джамаля спрятались в сторожке охраняемой стоянке, где он оставлял на ночь машину и взяли , чисто и без свидетелей когда Аскинс собирался выехать на работу ...
  Американец молча, с бессильной ненавистью глянул снизу вверх на своих врагов. Джамаль невольно улыбнулся. Сколько раз он видел такие же взгляды… Сытые, благополучные люди Запада всегда были так предсказуемы, так одинаковы в своих реакциях. За редкими исключениями даже сильнейшие и умнейшие из них в глубине души не верили, что с ними может случиться нечто по-настоящему скверное. Узникам всегда казалось, что происходящее - скверная шутка, случайность или просто дурной сон. Вот-вот кошмар закончится, и откуда-то появятся доблестные спасители, как это всегда бывает в фильмах. Появятся, спасут, и все плохое закончится. Им казалось, что принадлежность к иной “высшей” культуре, гражданство сильных держав, долгие годы спокойной и безмятежной жизни дают неизменную защиту от превратностей судьбы.
  Но Джамалю было очень хорошо известно, что это не так. Каждый из живущих - лишь песчинка в руке Аллаха, не властная над собой, но покорная Его воле. И совсем скоро эту нехитрую истину поймет спесивый американец, который наверняка считает, что ничья рука не тронет его из почтения к трем латинским буквам "C.I.A." и страха возмездия.
  - Аяз, брат мой, я хочу узнать у этого человека его тайны, но его языком пока владеет шайтан. У тебя найдутся огонь и железные прутья? - медленно, врастяжку проговорил Джамаль. По английски и очень тщательно, чтобы американец понял каждое слово. - И нож, хороший острый нож, а лучше бритва.
  - Найдется, - усмехнулся Аяз. - И это, и многое другое. Он расскажет все что знает и сможет вспомнить …
  
  * * *
  
  
   Константин Журавлев дождался, когда небо расчертит опущенная на место решетка и отполз к дальней стене, где не так сильно ощущалась вонь от нечистот. Здесь, внизу, было холодно, словно на леднике. Чтобы хоть немного согреться, он зарылся в кучу прошлогодних листьев.
   Работа была несложной, все необходимые материалы и оборудование ему предоставили в течение трех часов. Пока бомбу заливали в бетон, Константин собрал простую и надежную схему, с которой мог управиться и ребенок. О том что произошло сразу же после доклада о готовности бомбы, он помнил смутно. Его ударили чем-то тяжелым сзади, после чего он очнулся связанный, с мешком на голове и кляпом во рту, трясясь в кузове какой-то машины.
  Сколько продолжалась поездка, инженер не мог сказать - несколько раз ему, не развязывая рук и не открывая глаз, совали в рот куски твердого, как камень сухаря и выводили справить нужду. Потом был долгий перелет. И снова тряска в машине. Оказавшись в яме - голый, обессиленный, голодный - Константин почти потерял способность рационально мыслить, которой так гордился всю свою прошлую жизнь. Теперь инженер был уверен лишь в одном - таймер его судьбы отсчитывает последние часы, и на спасение нет никакой надежды.
  За годы, проведенные в “золотой клетке” Константин привык к удобному, сытому существованию под опекой бандитов, уверовал в свою незаменимость, и не допускал мысли о том, что от него могут просто избавиться. Ныне он инстинктивно, чутьем первобытного зверя осознавал - это всё. Конец.
  Страна, которую он предал, слив полученные знания и умения смертельным врагам, просто не подозревает о его существовании, и никто не придет ему на помощь. Сейчас Константин жалел лишь о том, что прежде не выучил ни одной молитвы.
  Горный воздух был чист, небо не закрывали облака и, сидя на дне ямы, Журавлев наблюдал , как на решетку наплывает режущий глаза лунный серп. Константин взял один из листьев, отломил короткий жесткий черенок и воткнул в землю, предварительно разметив небольшой участок от мусора. В считанные часы инженер окончательно превратился в полностью уничтоженное создание. Он истово поверил, что если приготовиться отмерять время - по одной щепочке или прутику на каждый день, проведенный в подземной тюрьме - то этого самого времени будет в достатке. И жизнь атомщика не оборвется в любой момент, когда это будет угодно его новых хозяевам.
   Месяц пересек решетку. Когда жизненное пространство ограничено, а событий становится непереносимо мало, то каждый звук, любое движение воздуха, мелькание теней, свист ветра, слишком громкий стрекот цикад, отдаленный собачий лай приобретают особое значение.
  Шорох быстрых шагов донесся до ушей пленника. У края ямы появился силуэт с торчащим из-за плеча автоматным стволом. Скрипнул металл сдвинутой решетки, вниз спустился на жесткой волокнистой веревке кувшин с водой. Затем к ногам Журавлева упала лепешка и несколько кусков жилистого мяса со следами чьих-то зубов. Безликий тюремщик закрыл решетку и ушел, так и не проронив ни слова.
  Звуки, проникавшие в яму, были искажены, но все таки можно было разобрать, как где-то вдали приезжали и уезжали машины, часто хлопали двери домов, слышался гортанный говор обсуждающих что-то людей. Но инженера это никак не коснулось. Луна, кувшин, лепешка, мясные объедки. Палочка, отметившая первую и скорее всего последнюю ночь его неволи.
  Новый звук донесся до ушей Константина. Ужасный, захлебывающийся безмерной болью крик. Далекий, и одновременно близкий, словно кого-то пытали совсем рядом, в подвале или доме с толстыми стенами. Инженер вздрогнул и поднял голову, надеясь, что ему послышалось. Но нет, не послышалось. Крик повторился. вновь и вновь.
  Журавлев скорчился на грязной земле, подтянув колени к подбородку, обхватив голову руками и закрыв уши, тщетно стараясь скрыться от чужих страданий. Он плакал и повторял придуманную здесь же молитву, в которой просил у Господа прощения за все, что он совершил. Прощения и избавления от грядущих ужасов.
  
  
  * * *
  
  
  Кирпичи из глины, из которых был сложен подвал, обожженные в костре и вылизанные временем до атласного блеска, видели многое. А слышали - еще больше. Поэтому у них не вызвали изумление вопли кафира, ввергнутого в недра подвала. Кричит? И пусть кричит. У людей горло не из стали. Скоро вопли перейдут в хрипы, а после, и вовсе - в бессильные стоны, которые может заглушить своим писком даже большая черная крыса, наблюдающая за происходящим из своей норы, устроенной под самым потолком.
  Крыса наблюдала, но не пищала. Ждала, думая о чем-то своем … А внизу пировали Злоба, Боль и Ненависть. Хищно сверкало в неверном свете слабенькой лампочки лезвие старой сточенной бритвы. Натужно скрипели ржавые ножницы, какими снимают руно с овечьих боков…
  В последний раз сверкнула бритва, на краткую долю мига явившаяся подлинным мечом Азраила. И в подвале стихло.
  Но тишина продолжалась недолго. Два-три удара человечьего сердца.
  Крыса, чьи глаза блестели в полумраке словно бусинки в девичьем ожерелье, услышала слова, смысл которой она не могла понять. Но понимать их не требовалось. Интонация говорившего ярко свидетельствовала о скорой развязке.
  Слова, произнесенные уверенным голосом опытного палача:
  - Мертвая рука? А теперь расскажи мне о ней подробно ...
  Снова тишина, а затем заговорил второй человек, зашипел сорванными связками и осипшим от крика горлом. Он торопливо исповедовался, спеша рассказать все, надеясь, что палачу не надоест слушать и багровый отсвет углей не заиграет вновь на ржавом железе.
  
  
  * * *
  
  
  - Сегодня вечером я убываю к месту сбора, Аяз, - Джамаль узнал все, что хотел, и пребывал в отменном расположении духа. - Туда в условленное время должен прибыть Рустам и его люди. В их руки будет передан “Кулак Аллаха”. Перед отъездом я хочу видеть списки будущего дивана и кандидатов на посты глав вилаятов - Дагестана, Ичкерии, Ингушетии, Осетии, Ногайской степи, Кабарды, Балкарии и Карачая. Я надеюсь, что все это будут достойные, проверенные люди. Тебе ими управлять, как премьер-министру.
   Террорист увидел, как при этих словах загорелись глаза собеседника, и порадовался, что в очередной раз оказался прав. Джамаля совершенно не волновали никому не нужные списки «будущего правительства», а для Аяза он уготовил роль обезьяны, таскающей каштаны из огня. Джамаль в общем не имел ничего против пакистанца, но тот принял слишком близко к сердцу войну в Ичкерии, к тому же очень любил власть, точнее ее призрак, манящий и вожделенный.
   - То, что произошло в Русе, это опасно для нашего дела? - пакистанец наконец-то осмелился задать мучивший его вопрос.
   - Не особо. Человек, который на них напал - загнанный одиночка. Пьяница, чьим словам никто не поверит. Ни местные спецслужбы ни американцы здесь ни пр чем. Все готово, мы опережаем любую погоню почти на сутки. В любом случае, достаточно только нажать на кнопку, и свершится воля Аллаха.
  На самом деле, Джамаль был очень доволен. Теперь уже было неважно, зачем этот человек напал на завод. Выигрыш во времени позволял сосредоточиться на подготовке последнего броска, не отвлекаясь на второстепенные задачи. А потери пока не выходили за рамки неизбежных и приемлемых издержек. Главное - знать больше, чем остальные. Кто обладает самой полной информацией, тот и держит ситуацию под контролем.
  Почтительно сославшись на неотложные нужды, Аяз покинул гостиную. Джамаль вернулся в дом. В длинном, едва освещенном коридоре, соединяющем хозяйскую часть с гостевым апартаментом, вдоль стены были сложены упаковки брошюр. Джамаль, проходя мимо, вытянул одну, карманного размера в плотных зеленых обложках. Это оказалась отпечатанная в ОАЭ на арабском языке «Памятка моджахеду». Брошюра, которую раздавали всем полевым командирам, увидела свет еще в Афганистане, почти без изменений пережила обе чеченских войны и сейчас использовалась в основном лидерами Талибана. Джамаль опустился на мягкий диван, включил напольную лампу и открыл брошюру на случайной странице.
  
  
  " ... Моджахеды бывают двух типов: "воины", для которых Джихад - это обязанность перед Всевышним и образ жизни, и "романтики", для которых Джихад - это увлечение мечтаниями, подражание другим и возможность показать себя. Амир должен уметь отличать романтиков от других и деликатно беречь от них некоторые тайны, потому что они плохо хранят аманат и иногда говорят секретное, лишь бы показать свою важность и осведомлённость. Часть "романтиков", попав в руки кафиров или мунафиков, быстро ломаются и рассказывают им всё, что знают и даже то, о чём их не спрашивают. Что будет потом, ведает лишь один Аллах, но вся группа должна дать Амиру байат молчать в плену об адресах, явках и тайниках - это придаст им силы и стойкости, а также повысит самоконтроль. Нужно также каждому подготовить "легенду" на случай пленения, чтобы там не подвергаться чрезмерным пыткам и что-то им говорить складно."[2]
  
  
  Джамаль усмехнулся. Он не любил «романтиков» и никогда не использовал их в серьезных операциях. Во многом такая разборчивость и принесла ему славу самого удачливого командира, которого не подводят бойцы и исполнители. Но романтики тоже иногда пригождаются. Например - сейчас. Они с радостью возьмут на себя ответственность за дело, конечную цель которого совершенно не ведают. Как не ведают ее и те, кто, находясь на другом конце земли, считает, что дергает за ниточки.
  Джамаль небрежно швырнул памятку на стол и подумал, что если на то будет воля Аллаха, его родной Курдистан вскоре станет независим и от американских безбожников, и от арабских святош. Пока же следовало поговорить с еще одним гостем, тайна пребывания которого в аль-Хааге охранялась сильнее, чем крепостной арсенал.
  
  
  * * *
  
  
   Охранник, курд лет семнадцати, самый молодой из «гвардии Аяза», выполнял всю черную работу из той, которую нельзя было доверить женщинам и слугам. Он дал русскому поесть и пошел кормить собак. Щенкам, которых привела Фатима, было уже два с половиной месяца. Ее повязали с Шер-Ханом - самым знаменитым сторожевым псом по обе стороны хребта, и от желающих получить собаку столь знаменитых кровей не было отбоя.
  Увидев знакомого человека, Фатима тихо заворчала и, недоверчиво кося глазом, медленно подошла к тарелке. Выкладывая сочную свежайшую баранину, юноша, выросший в пастушьей семье, старался не делать резких движений. Несколько дней назад сука, сочтя протянутую в сторону щенков руку за угрожающий жест, одним броском и быстрым движением челюстей сломала напарнику предплечье и вырвала огромный кусок мяса.
  Завершив кормление молодой охранник вернулся в дом. Парень не расставался с новеньким, недавно выданным ему АК-74 и, гордясь оружием, все время носил его за спиной, перекинув ремень через грудь.
  Еще один гость Джамаля, вышедший подышать свежим воздухом, глядя на мальчишку, подумал: как быстро автомат - символ власти, самостоятельности и мужского достоинства, последний довод в крышеваниях и криминальных разборках - становится невыносимой, порой смертельной обузой. Особенно для того, кто, цепляясь то прикладом то стволом за каждую ветку, продирается сквозь густые заросли, пытаясь спастись от прочесывающих квадрат федералов…
   Гость возвратился в холл, превращенный в подобие телестудии. Напротив большой профессиональной видеокамеры на стене висел флаг - зеленое полотно с арабской надписью, обнаженной саблей и чередующимися бело-красно-зелеными полосами внизу.
  Техник включил софиты, и комната озарилась неестественно ярким светом. Гость сел в кресло перед флагом, привычным движением человека, привычного к съемке, одернул полувоенный пиджак, предварительно расстегнув нижнюю пуговицу. Поправил невысокую папаху из серебристого каракуля.
   На повернутом к нему мониторе появился текст.
   - Пожалуйста, давайте вот отсюда: «… Верховный главнокомандующий Объединенной армии ислама, эмир Кавказского эмирата», - почтительно произнес режиссер.
   Хозяин кивнул и, дождавшись, слова: «Съемка!» начал, глядя под объектив, размеренно читать бегущий текст.
   - … как Верховный главнокомандующий Объединенной армии ислама, эмир Кавказского эмирата, я заявляю: Кулак Аллаха обрушился на неверных, как возмездие за годы рабства и унижения, за кровь наших сынов, пролитую в смертельной борьбе за торжество ислама. Этот удар показал вашему порочному и безбожному миру всю серьезность наших намерений. Средоточие порока превращено в горы дымящихся развалин. Но это только начало. Знайте, неверные, что еще пятнадцать зарядов находятся в пятнадцати больших городах по всему миру и ожидают одного лишь нажатия кнопки! Если наши требования, не будут выполнены, следующая бомба окажется выбрана по жребию, то есть волей Аллаха.
  Короткая пауза, чтобы будущие слушатели прониклись сказанным, содрогнулись от ужаса, ожидая дальнейших слов.
  - Вот чего мы хотим: Курдистан и Кавказский Эмират должны обрести независимость. Россия, Турция, Иран, Америка в течение десяти дней выведут с этих территорий свои войска. Совет безопасности ООН направит на границы новых государств миротворцев, которые будут обеспечивать их безопасность до окончательного формирования наших собственных Вооруженных Сил. Как только это случится, мы укажем местонахождение заложенных бомб. Но не раньше …
   Он не удержался и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
   - Стоп! - немедленно выкрикнул режиссер.
   Красная лампочка на камере тут же погасла, а вслед за ней выключились софиты.
   - Будем делать еще один дубль? - поинтересовался эмир.
   - Похоже, нет. Концовка уже записана, смонтируем в ролик и сбросим на диск. Господин Джамаль сказал, чтобы к утру все было готово.
   Эмир кивнул головой и пошел во внутренние покои. Он очень устал за последние дни, а завтра с раннего утра в Чечне, куда он возвратится по завершению записи, предстоят важные переговоры.
   Над развалинами плыла негородская дивная тишина, которую время от времени нарушали смех женщин, стоны Журавлева из ямы да тихий визг щенков, дерущихся за право пробиться к материнскому соску.
  
  
  ________________
  
  
  [1] Афганский традиционный головной убор, который носят пуштуны, нуристанцы и таджики. Двухуровневый шерстяной берет, с закатанными краями в обруч.
   [2] Оригинальный текст из настоящей брошюры
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"