Бояринов Максим : другие произведения.

Год Ворона(роман). Глава 20. Эстафетная палочка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Магнитофонная исповедь Вити Сербина при трезвом рассуждении оказалась чемоданом без ручки, при этом набитом совсекретными документами. То есть, выкинуть нельзя ни при каких обстоятельствах, а утащить с собой - невозможно. Выход один - как можно скорее передать пленку “куда следует”, а после сидеть как мышь под веником, в ожидании, когда хорошие парни найдут бомбу и разгонят плохих парней. Может даже меня наградят … Нет уж, нахер всяческие награды, тут бы живым остаться … Мысль “куда следует” плавно перетекла в вопрос “А кому следует?”. К счастью для многострадальных мозгов, тут мой выбор оказался совсем невелик
  .
  Нужный мне человек, скорее всего находится на работе. Чтобы свести риск до минимума, оставляю Милку на обживание, и не ленюсь пересечь пол-города, чтобы отзвониться с телефона-автомата на пригородном вокзале. Камер вокруг вроде не видно, но береженого бог бережет, и говорить придется покороче. Лишь бы взял трубку именно тот, кто мне нужен…
   - Слушаю! - знакомый голос звучит неожиданно.
   - Узнаешь? - спрашиваю без лишних церемоний и стараясь вложить в произнесенное слово максимум своих характерных интонаций.
   - Допустим... - ответ несколько двусмысленен, но в голосе ловлю не только удивление, но и неподдельную радость. Этого более чем достаточно.
   - Через час двадцать ровно. Там где крайний раз пиво пили. Ждать не буду. Очень нужно.
  Бросаю трубку, не дождавшись ответа. Появится, никуда не денется. Или это я так себя утешаю... Втиснувшись в толпу, ныряю в подземный переход. Времени, чтобы успеть к точке рандеву у обоих в обрез.
  Мы вместе учились в Одесской академии Сухопутных войск, были в одном отделении. На младших курсах спали на соседних койках в кубрике, а потом, на последних, жили в одной комнате общаги. После выпуска разбежались на пять лет.
  Снова встретились в Ялте, на закрытом чемпионате по “охранным видам спорта”, где он представлял спецподразделение по борьбе с терроризмом и, как и я, входил в команды по рукопашному бою, стрельбе и экстремальному вождению.
  Ребята из нашего антитеррора по общему зачету обскакали россиян, казахов и белорусов (соревнования были международно-постсоветские, там встречались люди из бывшей "девятки", знавшие друг друга еще с брежневских времен), и наступали нам на пятки. Все решал последний горный заезд, в котором лидировали мы вдвоем… Трасса была жестокой даже для Крыма. На приличный транспорт командование, как всегда, пожлобилось, и мы использовали даже не раллийные, а обычные серийные «Жигули», приобретенные в Симферополе за копейки. Я «пятерку», а Серега - «семерку».
  В общем, рассказывать особо не о чем, но в тот день похудел я на серпантинах килограмма на три, не меньше. Пришел к финишу первым, с отрывом всего лишь на три секунды, обеспечив команде победу, а себе двухнедельный внеплановый отпуск в санатории «Ливадия», рядом со знаменитым дворцом.
  Капитан Бондаренко, тоже не обиженный своим начальством, оказался соседом по этажу. Два капитана выпили море водки, пощипали перышки охочим до приключений курортницам и возвратились по домам с твердым намерением более не прерывать общение.
  А крайний раз, о котором я говорил, квасили мы в сквере напротив Дарницкого вокзала. Тогда я после увольнения, нашел, наконец работу. Грузчиком. Уже бухал с двух рук, и находился в последней стадии развода, который, под непрекращающиеся скандалы, плавно перетекал в раздел имущества.
  В тот день, пытаясь открыть дрожащими руками бутылку пива, я изливал душу Сереге - последнему человеку из прошлой жизни, которого мог назвать другом. Серега терпеливо кивал, незаметно и часто поглядывая на часы…
  Оказавшись на нужном месте, захожу в тыл монументу, вокруг которого и разбит сквер. Делая вид, что выпасаю кого-то из скачущих вокруг деревянных домиков ребятишек, осторожно выглядываю из-за огромной ивы. Бондаренко на месте. Сидит на лавочке, небрежно закинув ногу за ногу, и положив руки на спинку. Однако, чуть сжатые и напряженные плечи ясно говорят о волнении.
  Подхожу из-за спины и присаживаюсь на другом конце скамейки. Сидим с минуту, делая вид, что другу друга не знаем. Вытаскиваю сигарету, сдвигаюсь поближе, и интересуюсь насчет огонька. Серега щелкает тяжелым позолоченным “Зиппо” и чуть шевеля губами произносит:
   - Здоровеньки булы!
   - И тебе не хворать! Один?
  Вопрос вроде бы идиотский. Если капитана страхуют, то хрен он признается. Но если спросить неожиданно, есть вероятность, что клиент лажанется и спалится…
  Бондаренко убирает зажигалку, бросив на меня обиженный взгляд. Ну да, заподозрил в нехорошем... Знаем мы вас! Сам из таких! Впрочем, если он врет, то за время что мы не пересекались, он стал профессиональным актером.
  - Ты откуда? - спрашивает он.
  - Оттуда.
   - Гляжу, начал в себя приходить?
   - Жизнь заставила.
  - А как у тебя сейчас с этим делом? - он характерным жестом щелкает по нижней челюсти.
  - Нормально. До «белки» больше не допиваюсь.
  - Уже лучше. Где сейчас?
  - На белом свете.
  - Темнишь, Витя, - Бондаренко произносит без обиды, просто констатируя факт. - Говори, зачем звал.
  - Значит так. Минут пять ты меня слушаешь не перебивая, даже если сочтешь, что у меня крыша съехала окончательно в бессрочный неоплаченный отпуск. Потом задаешь вопросы. Дальше - по обстоятельствам.
  Я четко, без лирики, с фактами и фамилиями излагаю ему обо всех событиях, начиная с прошлого воскресенья.
  По мере рассказа глаза у Сереги сужаются все больше, пока не превращаются в щелочки, которым позавидует любой китаец. Заканчиваю (умолчав, правда, о проданных фотопленках и нашей нынешней дислокации). Серега долго молчит. Анализирует достоверность и внутреннюю логику. Затем, еле слышно произносит:
  - А к своим почему не пошел?
  - Сам знаешь, в нашей конторе с две тысячи четвертого года американсикий Госдеп шурует как в своем офисе. Узнав, сам понимаешь, наперегонки кинутся докладывать по команде. А там оно хрен знает каким боком и повернется. Сербина, поди не адвентисты седьмого дня уконтрапупили …
  - Резонно, - цедит Бондаренко. - Да и ситуация, конечно, ближе к нашему профилю. А почему заметался?
  - Они свидетелей убирают. А я вот, с одной стороны не радуюсь от того что кто-то сейчас строит планы вокруг килотонн, зарытых чуть не под Киевом. Живу я в этой стране, знаешь ли. Ну а с другой, как-то не хочу, чтобы меня из живых мертвецов перевели в мертвые. Зомби тоже умеет играть в баскетбол.
  - Серьезно, - кивает Серега. Похоже, он уже принял какое-то решение. - Только твою проблему в лоб, пожалуй, не решить.
   - Советоваться пойдешь?
   - Вроде того.
   - А не боишься?
   - Да не очень. Один хрен не мой уровень, чтобы такие решения принимать. Моего шефа полгода назад ушли, а на его место поставили полковничка, который только что выпустился из Вест-Пойнта. Он там проходил переподготовку по программе «НАТО без границ», у кого же нам учиться борьбе с терроризмом как не у амеров? Ходит, мурло, со щетиной и экзаменует оперов на знание державной мовы и янкесовских инструкций, которыми только в сортирах и подтираться. Так что теперь трудно сказать: если я к нему приду с таким вот заявлением, в каком Белом Доме этот рапорт раньше ляжет на стол - у нас, на Банковской[1], или на Пенсильваниа-авеню. Мы, конечно, профессионалы, а не политики, но последствия таких вот сюрпризов оценивать обязаны. Дай неделю, чтобы определиться.
   - Три дня, не больше, - твердо отвечаю я. - Дай “мыло”, получишь письмо, ответишь отправителю. Текст любой. Слово «сложности» - значит, все в порядке, готовим встречу. Слово «план» - значит, за мной охота. Если через три дня не выходишь на связь, жду еще сорок восемь часов, дальше действую по обстоятельствам.
   - Копию записи мне отдашь?
   - Только в официальной обстановке. При свидетелях и под протокол.
  Бондаренко кивает, вытаскивает из барсетки пачку листов для заметок и фломастер. Набрасывает коротенькую строчку и передает мне. Внимательно смотрю на адрес, тыкаю в середину листа почти докуренной сигаретой. По желтому квадратику расползается черное пятно с тонкой огненной каемкой, съедает символы и цифры....
   - Ты уж прости, что я тебя тогда не вытащил, - мрачно говорит Серега, заполняя неожиданно тяжелую паузу. - Как все закрутилось, как раз умотал в Тверь на соревнования, потом в Варшаву на переподготовку. Приехал - а от тебя уже ни слуху. Трепались, что умер в психушке. Я почти поверил. С тобой ведь, честно говоря, к тому времени общаться было практически невозможно. По нашим каналам пытался поинтересоваться, но меня предупредили, что с тобой все кончено. Кого-то ты в конторе и выше очень сильно достал. Да, кстати... У меня ведь твои бабки остались. Я тогда машину по доверенности переоформил и продал, чтобы за долги не отобрали, а выручку на счет положил. По дороге заскочил в банк ...
  - Деньги!? - Видно очень я тогда пьяным был, раз не помню такого момента.
  - Ну да - удивленно отвечает Бондаренко. - Я вообще думал, что ты для этого меня и вызвал. Восемь штук за твою «Паджеру» - ты ведь ее, когда чудить начал, изрядно помял, больше не давали. - Он протягивает конверт. - Я так понимаю, что в сложившихся обстоятельствах лишними они тебе не будут.
  Я не рассыпаюсь в благодарностях. Молча киваю. Пожимаем друг другу руки, и Серега шагает через сквер к парковочной площадке, где его, как выяснилось, ожидает скромная «Infiniti QX56»…
  Сижу, думаю. Откровенно говоря, мне (то есть нам с Милой) пока сказочно везет. Для беглецов, за которыми не стоит кто-то большой и сильный, главное - деньги. Деньги - это кров, еда, возможность отдохнуть, даже просто умыться и сохранить человеческий облик. И деньги у нас теперь есть, достаточно много. Но надо признать - не моими заслугами, а чистым везением. Не окажись покойный отец Милы фотографом-порнографом… Будь у моего товарища чуть поменьше совести…
  Ох как тяжко бы нам сейчас пришлось.
  Везение. Признаться, это нервирует меня больше всего. Как говорил товарищ Ломоносов, если где-то что-то прибавится, то где-то и убавиться должно. Нам подфартило дважды, а везуха - она категория вполне физическая и исчерпаемая. Но раз уж так вышло и эстафетная палочка , переданная в надежные руки, понеслась к незримому финишу, то сам бог, как говорится велел, потратить эти несколько дней на улаживание дел бытовых и, что гораздо важнее, личных ...
  
  ________________
  
   [1] В Киеве на улице Банковской расположено здание Администрации Предидента Украины, на Пенсильваниа-авеню в Вашингтоне находится Белый дом
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"