Аннотация: История о том, куда могут привести мечты
Валерий Анатольевич Богословский
КНИГА МЕЧТАНИЙ
Быстрее, быстрее!
Двое всадников неслись во весь опор по выжженной солнцем степи. Дорожные плащи развевались трепещущими серыми крыльями, шляпы с узкими полями съехали на спины. Копыта взмыленных лошадей отбивали привычную дробь погони. За ними, вздымая сизые облака пыли, скакал крупный отряд кочевников.
- Они догоняют, Леонид! - воскликнул русоволосый юноша, прижимаясь всем телом к фыркающему пеной коню.
Мускулистый черноголовый киртиец оглянулся в ответ и прибавил скорости.
Расстояние между степняками и беглецами сокращалось. Сто шагов, девяносто... Рослые боевые кони были менее прыткими, нежели низенькие лошадки, что казалось невозможным. Позади послышалось улюлюканье. Хищники с ястребиными лицами настигали незадачливых жертв.
- К холмам! - рыкнул Леонид.
Гряда возвышенностей, видневшаяся гребнем спасительной крепостной стены на фоне синего безоблачного неба, медленно приближалась. Оплывшие от древности громады вырастали из жаркого колышущегося марева. Двое конников промчались стрелой между ними и оказались на краю оранжевой каменистой пустыни, уходящей за горизонт. Из растрескавшейся земли выступал громадный обелиск из белого камня, покрытый знаками. Он словно отмечал грань меж двумя непохожими мирами. Улюлюканье сменилось разочарованными криками. Кочевники остановились в полусотне шагов от высот, не решаясь пересечь невидимую линию.
- Пустыня Тысячи обелисков, - прошептал юноша благоговейно.
Копыто его жеребца с треском разломило лежавший сухой череп. Леонид глянул вниз. Подножия холмов устилали кости людей и животных, когда-то хранивших покой спящих в курганах неведомых владык. На полуистлевших человеческих скелетах бурыми клочьями выглядели остатки доспехов и оружия.
- Эй, там! - донёсся гортанный низкий голос.
Из-за кургана выехал на статном вороном коне степняк в расшитой жемчугом тёмной одежде. Блестела диковинной тонкой чешуёй позолоченная лёгкая кольчуга, покачивался в такт шагам плюмаж из красных конских волос на остроконечном медном шлеме, пылающем, будто заходящее солнце. Глубоко посаженные угольные глаза, окружённые сетью морщин, светились ненавистью и гневом. Гордо вздёрнутый подбородок обрамляла седеющая бородка. На бедре в шагреневых ножнах висел изогнутый киримский меч.
- Отдай похищенное, и можешь оставаться здесь и жить среди мертвецов, - прошипел степной воин, приблизившись на десяток шагов.
- С чего ты решил, что я так просто верну ваше сокровище, Кирза-хан? - злобно ухмыльнулся юноша.
- Алкивиад, негодный щенок! - вспыхнул вождь. - Мы приняли тебя со всем гостеприимством, защитили от врагов, излечили раны, и так ты расплачиваешься за нашу заботу?! Проклятье на твой мерзкий род! Я порежу твою кожу на ремешки прямо на тебе! Только выйди отсюда!
Русоволосый всадник нагло расхохотался.
- Попробуй, забери её! Здесь, на этой земле, охраняемой духами твоих предков, ты ничего не сделаешь! Убирайся, и я пощажу тебя, когда буду завоёвывать весь мир!
- А-а-эх, - зарычал раскрасневшийся Кирза-хан, сжимая в бессильной ярости рукоять меча. - Подожди, отрыжка Шайтана, я тебе покажу "завоевание"!
Развернув коня, он скрылся из виду. Спустя мгновение раздался слитный свирепый рёв двух дюжин глоток, удаляющийся стук копыт, и всё стихло.
- Не нравится мне эта тишина, - промолвил Алкивиад, прислушиваясь.
Боги, почему он настолько глуп, будучи отпрыском знатного рода?!
Юный Алкивиад происходил из уважаемой фодийской семьи, состоявшей в близком родстве с Белой Царицей Кирты и бравшей начало от Пандиона, легендарного основателя города Фодии. Отец Алкивиада неоднократно избирался архонтом, имел приличное состояние. О нём говорили: умный, смелый человек, настоящий гражданин, опора народа. Его брат погиб в последней войне с западными варварами и слыл решительным и рассудительным полководцем. По материнской линии родственники отличались врождённым авантюризмом, но кто из фодийцев не авантюрист? Впрочем, никого из них не изгоняли из города в шестнадцатилетнем возрасте. Алкивиад представлял собой яркий образчик жителя Фодии - непоседливый спесивый тип, впутывающийся во всякую историю, сулящую маломальскую прибыль. Вместе с тем храбрый, находчивый, способный найти выход из почти любой ситуации (если таковой вообще имелся). И, немаловажно для него самого, неплохо владеющий оружием.
Леонид несколько лет путешествовал с фодийцем, нанятый его отцом для охраны от всевозможных опасностей, встречающихся в пути. Он сначала терпел, а потом вовсе привык к несносному характеру мальчишки, так и норовившему отделаться от нежелательного спутника. Со временем Алкивиад понял пользу телохранителя и стал рассматривать его как подельника в своих бесчисленных авантюрах. Молчаливый, всегда серьёзный киртиец с мечами и метательными ножами производил впечатление одним присутствием рядом с хрупким на вид парнем. От него веяло спокойной уверенностью прошедшего десятки битв ветерана. Он почти не употреблял спиртного, не искал близости с женщинами, его невозможно было перехитрить. Иногда казалось, он не человек совсем. Словом, бывший архонт выбрал достойного охранника проблемному сыну. В Фодии у Леонида осталась семья, о которой он не любил распространяться. Ей-то и выплачивалось жалование наёмника. Метекам-чужеземцам тяжело жилось в любой стране, а деньги помогали чувствовать свободу и выносить полные презрения взгляды коренных жителей. В скором будущем Леонид планировал наведать семью и проверить слово фодийского вельможи; по истечении трёхлетнего срока изгнания он должен будет привести живого и невредимого юношу домой к отцу, в противном случае семье наёмника угрожала смерть.
Телохранитель выглянул из-за пологого склона. Степняков значительно убавилось. Вождь, наверное, ускакал. Кочевники в доспехах из дублёной кожи спешились и бродили в поисках небольших камней. Найденные камни укладывали в горку.
- Что-то они задумали, - заметил Алкивиад, притаившийся справа от киртийца.
Леонид хмыкнул; мол, без тебя понятно.
- Мы находимся на священной земле племени, они не должны нас тронуть, - размышлял вслух юноша. - Курганы Древних под стражей духов, а варвары боятся их потревожить, дабы не вызвать гнев. Проливать кровь в здешних землях запрещено. Но зачем-то старый Кирза-хан отправился!
О Курганах Древних Владык шёпотом рассказывали по ночам у костров. В них, согласно сказаниям, нашли покой цари прошлого. Их имена давно стёрлись из памяти. Сохранился лишь страх да неясные легенды о великанах, пришедших с юга и владевших неимоверной силой. Они подчинили все племена в степи и требовали кровавых жертв для совершения непонятных и ужасных в жестокости ритуалов. С течением времени их род растаял чёрной свечой. Над умершими насыпали гигантские курганы, окружённые стражей из сотен мёртвых воинов-степняков на лошадях в полном снаряжении. В могилы страшные пришельцы забрали принесённые с юга богатства. Тогда на месте Пустыни Тысячи обелисков простиралась цветущая долина, испещрённая реками и каналами. Никто в течение тысячелетий не осмелился проникнуть в склепы Древних Владык и похитить их сокровища. Курганы обходили десятой дорогой и кочевники, и редкие торговые караваны.
- Тут опасно оставаться, - буркнул киртиец недовольно. - Кирза-хан не допустит кражи родовой богини. Если понадобится, он нарушит законы предков, но вернёт её.
Амата, Верховная Мать, даровала роду власть над другими родами и племенами. Она находилась в роду Кирзы-хана множество лет, потому, как считали, он главенствовал над степняками.
Юноша достал из-за пазухи маленькую золотую фигурку плотной женщины с глазами из необработанных сапфиров. Кто бы мог подумать: грубая статуэтка, похожая скорее на кулон, обладает столь колоссальным значением! Кочевые племена но-бучи отдадут за неё всё, что имеют. Полюбовавшись вещью, фодиец спрятал её.
- Пожалуй, ты прав. И куда нам? В пустыню? Я мечтал побывать в здешних местах с тех пор, как узнал о них от заезжих торговцев. Однако, не в пекле без воды и еды!
Алкивиад подъехал к обелиску. Прикоснулся к гладкой, чисто отполированной поверхности. Неведомый камень не поддался действию ветров, не растрескался и не источился. Согласно преданиям кочевников, обелиски поставили великаны. Пришельцы же даровали степнякам знание обработки металлов. Тонкие пальцы пробежали по вырезанным знакам, не похожим на буквы известных фодийцу языков. В них угадывалась определённая закономерность, наводящая на мысль о письме.
- Представляешь, Леонид, вдруг здесь зашифровано местоположение клада Древних Владык?
Телохранитель повёл плечом, продолжая наблюдение за приготовлениями степняков.
- Эх, жаль, нет ни дня на раскопки проклятых курганов!
Киртиец отвлёкся и посмотрел на подопечного, как впервые смотрят на безумца, считавшегося ранее вполне вменяемым человеком. Юноша улыбнулся. В уголках губ крылась горечь. Леонид приблизился, бросая сторожкие взгляды по сторонам.
- Пустыня не такое уж мёртвое место, - произнёс он. - А у меня в бурдюке есть пара капель воды. Хватит до ближайшего колодца. - Воин протянул Алкивиаду булькающий кожаный сосуд и похлопал по туго набитой сумке на крупе коня. - И пища в достатке. А ещё можно перебить степняков, пока их мало.
- Пятнадцать бойцов - мало?! - делано изумился фодиец и засиял: - Ты как всегда ко всему готов, друг мой! Я полагаю, следует пересидеть день-два, не вечно же им нас караулить! Захваченного провианта достаточно, верно?
Леонид покачал головой.
- Степняки сооружают священную пирамиду. Кирза-хан не поскакал за подмогой - двух дюжин хватит, чтоб похоронить нас. Он хочет принести жертву духам. - Внутри у юноши похолодело. - Пролить кровь на курганы. Нашу кровь.
Хлестнув коня, Алкивиад сорвался с места.
- Чего же мы ждём? Тайны пустыни ждут нас!
- И демоны пустыни тоже, - пробурчал ему вслед угрюмый киртиец.
Пустыня приняла путников в пышущие жаром объятия, словно жаждущая ласк возлюбленного наложница.
Пустыня Тысячи обелисков хранила немало тайн. Степняки шептались о затерянных городах, набитых сокровищами, о разрушенных храмах, боги которых стерегли ужасные секреты минувших эпох. "Край мира", говорили о ней фодийские и киртийские мудрецы. За ней пустота и бездна. Однако, теперь Алкивиад знал: за пустынными просторами лежат обитаемые земли тигролюдей - существ с тигриными телами, ходящих на задних лапах, наряжающихся в одежды и орудующих металлическим оружием. Такое описание слышал он от кочевников, а те, в свою очередь, пересказывали слова караванщиков, бывавших в тех краях. Сыны степей, привычные к жаре и морозу, боялись пустыни и не отваживались пускаться в дальние странствия. По их убеждению, там человека подстерегала смерть.
Уставшие животные продержались целых два дня, прежде чем с жалобным ржанием упасть на горячую землю. Наездники сняли скудную поклажу и двинулись пешком на юг, милосердно прикончив лошадей.
Жгучие лучи безжалостно полосовали обнажённую плоть не хуже плети погонщика рабов. Тело охватывало пламя, проникавшее под одежду. Взор заволокло белесой пеленой; сквозь неё проступала нечёткая полоска горизонта, отделяющего желтоватую землю от голубоватого неба. Темнели расплывчатые очертания искорёженных точно немыслимой мукой скал-исполинов. Будто бы они спасались от смертоносного солнца и застыли уродливыми изваяниями посреди безжизненной пустыни. Их кожа сгорела, затвердела шершавой корой под палящими дуновениями пустынного ветра. Наверное, это загадочные великаны, родичи Древних Владык, не успевшие уйти в северные степи.
Ноги едва слушались ослабевших хозяев. То и дело ступни проваливались в зиявшие темнотой глубокие щели. В очередной раз угодив в ловушку, измученный Алкивиад распростёрся на каменистой почве.
- Не могу больше, - выдавил он, с усилием ворочая сухим языком. - Нас впереди ждёт смерть.
Леонид помог юноше сесть, раскрыл ему рот и, откупорив бурдюк, вытряхнул последние капли живительной влаги.
- Зачем? Зачем ты сделал это? - прохрипел фодиец, сглотнув воду.
Телохранитель отмахнулся и, подхватив исхудавшее тело, перекинул его через плечо. Покачиваясь, шагнул раз, другой, третий.
- А я бы сам всё выпил, не дал тебе, Леонид. Куда ты меня тащишь?
- К воде, - коротко ответил воин.
- Где ты видишь воду? Везде пустыня...
- Помолчи! Береги силы.
Киртиец шёл и шёл. Несгибаемая воля помогала не терять равновесия и шевелиться.
Тени удлинились, превратившись в изорванные силуэты притаившихся под скалами чудовищ. Солнечный диск канул в пустынную земляную щель. На потемневшие небеса высыпались сверкающие драгоценными каменьями звёзды. Повеяло холодом, остудившим пропеченные дневным переходом спины.
Леонид сбросил ношу под скалой и повалился рядом, глотая прохладный ночной воздух, словно выброшенная на берег рыбина. Лёгкие жгло раскалённым железом, в горло залили расплавленную медь. В ушах звенели колокола родной Кортии, отдаваясь гулом в голове. Каждая часть его могучего тела ныла от усталости и молила об утолении жажды.
- Странно, - просипел юноша. - Может, это не Пустыня Тысячи обелисков? Я ни одного не видел.
Тяжёлый болезненный сон сморил обоих спутников.
Проснулся киртиец оттого, что кто-то бесчеловечно срывал кожу с мясом с его плеча. Он с трудом разлепил веки. Алкивиад тормошил его, возбуждённо указывая куда-то, и что-то говорил. Смысл восклицаний не сразу пробился через шумящие в голове ручьи.
- Там, за барханом, город! Слышишь меня, Леонид? Город! Вон, отсюда видны стены и центральная башня!
Посмотрев в направлении, показанном фодийцем, воин вздрогнул. Над барханом возвышались серые городские стены, иглой взмывали ввысь необычайно узкие башни. Леонид моргнул, тряхнул головой, силясь прогнать наваждение, приложил к глазам широкую мозолистую ладонь. Город не таял призрачным миражом. Полуразрушенные строения мерцали в набегающих волнах поднимающейся жары странным сероватым блеском.
- Идём.
Не сводя глаз с открывшегося зрелища, киртиец поковылял к бархану. За ним еле плёлся Алкивиад. Возникшая надежда вливала в мышцы новые силы. По мере приближения она сменилась неприятным горьким клубком разочарования. Стены с воротами наполовину погрузились в почву, трещины засыпала пустынная пыль. На пути людей выстроились в два ряда, точно выбеленные кости огромного чудища, обелиски, подобные разделявшему степь и пустыню возле Курганов Древних Владык. Верно, они стояли по бокам главной дороги, входящей в царские ворота.
У стены скрючилась коричневая грязная фигура, напоминающая мужчину. Заметив незнакомцев, она вскочила и побежала навстречу, размахивая руками. Это был долговязый старик с длинной серой бородой, в тканевой набедренной повязке неопределённого цвета. Загоревшая, отмеченная большими пигментными пятнами кожа обтягивала скелет. На макушке обритого черепа торчал клок волос, как у степного вождя. Старик походил скорее на высохшую мумию, чем на живого человека.
Наёмник предостерегающе вынул из ножен мечи. Сталь блеснула, отсвечивая голубовато-серым. Старик замер в нерешительности.
- Кто ты такой и что за город перед нами? - захрипел Леонид.
- Не убивайте, я скажу! - прошамкал беззубым ртом старец. - Уберите оружие, здесь вам ничто не угрожает кроме пустыни. - Телохранитель, однако, не торопился прятать мечи. - Ладно, воитель, как пожелаешь. Мои родители назвали меня Гзак, а город назывался Геот.
Повисла тишина. Пустая, знойная тишина, звенящая в ушах неумолимым приближением смерти. Её разорвал взволнованный голос фодийца, оперевшегося о плечо Леонида:
- Ты говоришь правду? Город на самом деле звался Геот?
- Мне о нём мало известно. Геот - Город Великанов, так называл его старик, живший здесь до меня.
- Ты говоришь удивительные вещи. Чем ты питаешься и что пьёшь, Гзак?
- Долго, очень долго никто не произносил моего имени. Я чуть не забыл его. Вы, должно быть, измучены жаждой. Вам придётся уйти отсюда, не получив от меня помощи.
- Боги Ойкумены! - взревел Леонид и неожиданно прыгнул на старика, подмяв под себя. Острие клинка уткнулось в морщинистую шею. - Говори, где можно достать воду, или я проткну твоё поганое горло! Немедленно!
- Наконец-то мне встретился мужчина, прервущий мои мучения! - шамкал он. - Давай, смелый человек, нажми на рукоять!
- Леонид, оставь его, - Алкивиад робко тронул киртийца. - Он сумасшедший.
Воин неохотно отстранил лезвие от шеи старика.
- Если он нашёл воду и пищу, значит, и мы найдём. По его следам найдём, - просипел он. - Подохнешь своей смертью, падаль!
Размахнувшись, он пнул Гзака в живот. Тот мигом прекратил хохотать и скорчился. Покинув безумца, путники направились к щели в стене, где, вероятно, ночевал старик.
- Не ходите туда! - донеслось до них старческое. - Город проклят! Вы попадёте в лапы к демонам, они разорвут и сожрут вас! Не входите в башню, там обиталище нечисти! В башне царь демонов!...
Протиснувшись в щель, Леонид покатился кубарем вниз. За ним полетел юноша, налетевший на распластанного телохранителя. Тупой удар, и мир померк. Воин с трудом поднялся, оценивая обстановку.
Путники очутились на просторной площади. Высокие, тянущиеся к небу здания утопали в песке, пыли и мусоре. Сделанные из белого мрамора и серого влажно поблёскивающего камня, который переливался цветом морской волны, они представлялись вспенившимися бурунами, накатывающими на берег. Изогнутые крыши дополняли впечатление. За площадью высилась стена дворца или храма, вся из серого камня. С проёма свисали грязно-зелёные остатки бронзовых полос, скреплявших рассыпавшиеся столетия назад ворота. Повреждённые купола дворцовых построек, видимые с площади, казались проломленными людскими черепами. Но внимание привлекал, прежде всего, одинокий квадрат колодца в центре площади.
- Эй, вставай, - киртиец хлопал юношу по щекам.
Алкивиад застонал, приходя в себя. Раскрыл глаза и замер со съехавшей вниз челюстью.
- Мы... Здесь же... - мямлил он. Слабенькой оплеухи было достаточно для приведения его речевого аппарата в порядок. - Настоящий мёртвый город! Мы никогда не находили мёртвого города! Здесь же могут оставаться сокровища! И вода! Это же Геот!
Леонид уже не слушал болтовню фодийца. Он стремился к вожделенному колодцу. Перегнувшись через перекладину, он глянул во тьму. Из отверстия дохнуло затхлостью и смрадом мертвечины. Воин с ненавистью плюнул в пропасть. Неудивительно, что старый Гзак лишился рассудка, пей он вонючую жижу на дне.
Киртиец обвёл тяжёлым взглядом площадь, дома, стены, будто бы его окружали не мёртвые здания, а ненавистные враги. Стиснув зубы, он упрямо двинулся к проёму в дворцовой стене, куда вели чёткие отпечатки босых ступней.
- Подожди меня, Леонид! - хотел выкрикнуть Алкивиад, но раздалось сдавленное сипение, точно ему передавили горло. - Погоди!
Юноша сначала ползком, потом на четвереньках последовал за воином. Наконец, Леонид услышал его мольбы, подождал, помог встать. Поддерживая фодийца, он вошёл в животворную тень ворот. Со стен на них скалились мозаичные чудовища. Мозаики частью осыпались, но сохраняли жуткую реалистичность изображённых сцен. Длинношеие зубастые звери, усеянные шипами, терзали рогатых драконов, опутывавших противников.
Путники вышли на широкую аллею, ограниченную с двух сторон мощными высокими колоннами из чёрного пористого камня. Их оплетали крылатые змеи с совиными головами, будто бы следящие за незваными гостями; на дне больших круглых глазищ затаилась тьма, перья на птичьих крыльях и затылках грозно топорщились, клювы хищно приоткрылись в немом клекоте. Под пристальными взглядами каменных чудищ становилось не по себе. Киртиец ощущал себя крохотным карликом, скорой добычей, с которой пока играют, позволяя считать себя живой. В действительности он уже мёртв. Мёртв с того момента, как ступил на землю таинственного древнего города. Вот-вот, шумя крылами, с колонн на людей низвергнутся птицы-змеи. В душе воина, огрубевшей за годы скитаний, зарождалось смутное чувство тревоги, влекущее противный, презренный страх. Чутьё не раз подсказывало ему путь к выживанию в самых опасных ситуациях. И сейчас оно сначала тихо, а затем всё громче призывало покинуть город, бежать сломя голову куда угодно, только подальше отсюда.
Аллея заканчивалась грандиозным зданием, которое венчал полуобвалившийся купол. Над ним взмывала в небеса башня, самая высокая в городе. Она уцелела в буре пронёсшихся времён и гордо высилась над постройками. Квадратная у основания, она напоминала толстую храмовую свечу серого воска. Выше различались витки, точно её обвивала гигантская змея.
Леонид с Алкивиадом поскорее пересекли аллею и проникли в зал невероятных размеров. Когда-то потолок подпирали ряды неохватных колонн, нынче некоторые пылились на заваленном обломками полу, иные, растрескавшиеся, грозили упасть, обрушив на головы посетителей остатки купола. В дальнем конце, у стены, полыхал золотым сиянием на постаменте из тёмного камня престол. Цепочка следов терялась возле него.
Люди замерли, не веря глазам. Фодиец первым, перескакивая через попадающиеся осколки, рванулся к престолу. За ним, не отставая ни на шаг, бежал телохранитель.
Трон из белого мрамора, обшитый золотыми рельефными листами, явно не предназначался человеку. Слишком высокий и массивный, он подходил гиганту. Мягко блистали золотые подлокотники в виде птицезмей, над подголовником искрился чистейший кристалл, вбиравший окружающее многоцветье. На сидении, тщательно очищенном, лежали расписанный затейливым орнаментом глиняный кувшин и серебряный поднос. На нём бесформенной грудой зеленела сочная мякоть неизвестного растения. В кувшине плескалась мутноватая жидкость.
- Гзак, шелудивый пёс! - воскликнул Леонид, выхватывая кувшин из жадных рук юноши. - У него вода воняет тухлятиной!
Воин сделал глоток и пил, пока не ополовинил сосуд. Потом дал его Алкивиаду, сосущему куски растения, и принялся за пищу. Спустя несколько мгновений поднос был очищен. Путники развалились на пыльных ступенях престола, отдыхая.
- Можно жить, - заявил юноша, вытирая рот ладонью. - Наверное, старик нашёл где-то растение. Выжал сок. Вот и пища, и питьё. Молодец.
- Плохо, если растение уже съедено, - резонно заметил телохранитель. - Потому Гзак и не хотел приглашать нас на обед. Ему еле хватает самому.
Фодиец замолчал, о чём-то размышляя. Брови сошлись на переносице, лицо выражало напряжение.
- Если мои предположения оправдаются, мы благополучно выберемся отсюда состоятельными людьми, - сказал он, наконец. Киртиец вопросительно посмотрел на него. - Ты слышал о Геоте, боге знаний?
Леонид согласно кивнул.
- В одной очень старой легенде говорится, что он жил в далёкой восточной стране, - продолжил юноша. - Никто не знал, где она находится. Геот покровительствовал ей, и жители той страны процветали. Естественно, он большую часть времени занимался делами, которые ему поручали высшие боги; ведь он, будучи обладателем знаний, изготавливал удивительные вещи, создавал необыкновенной красоты стихи и тому подобное. Дворцы небожителей, кстати, он построил. Он научил людей ремёслам и земледелию. Геота уважали боги, а люди, как и положено, почитали и почитают по сей день. Геот - добрый бог, он не отказывал просящему и охотно помогал нуждающемуся. Он излечивал, обустраивал землю, чтобы на ней жилось лучше, боги и люди чувствовали себя счастливыми. Но всё равно кто-то жил получше, кто-то похуже. Начались войны, голод, эпидемии. Геоту стало трудно поддерживать порядок, он же ещё и Упорядочиватель. И вот, он решил сделать всех счастливыми, раз и навсегда покончить с ненавистью и завистью. Для этого он сотворил особую книгу, в которой каждый мог прочесть путь достижения собственной мечты. Книгой Мечтаний прозвали её, а также Книгой Геота. Прочтя её, человек способен был обрести могущество бога, если, конечно, имел смелость осуществить написанное. Люди превратились бы в богов, представляешь, Леонид? Высшие боги прогневались на Геота, и ему с книгой пришлось бежать на восток, в сказочную страну Геотиду. Ты понимаешь, что здесь, может быть, спрятано самое ценное сокровище в мире? В этом городе!
Алкивиад раскраснелся. Телохранитель смотрел на него недоверчиво.
- Совпадение названий, - хмуро произнёс он. - Степняки не знают Геота-бога. А если город и правда назван в честь того самого Геота, и являлся его обителью, то вряд ли книга хранится тут. Похоже, высшие боги добрались до него, поэтому страна обратилась в пустыню. - Воин дёрнул щекой. - На город наверняка наложено проклятье. Нам надо побыстрее уходить.
- Не думал, что ты так малодушен, - покачал головой юноша. - Я надеялся разделить с тобой славу и поставить тебя вторым после меня, нового правителя мира.
- Я предпочитаю решать проблемы сам. - Желваки заиграли под скулами киртийца. - И не полагаюсь на силу магии. Человек должен полагаться на свои силы - не на божественное вмешательство, не на магию, а на себя.
Юноша недовольно отмахнулся.
- Мне нужна твоя помощь в поисках. Ты думаешь, я просто так захотел путешествовать на восток? Я искал, и нашёл.
- Ничего ты не нашёл, Алкивиад.
Леонид поднялся, обошёл престол, озираясь загнанным зверем. За троном располагался портал, за ним в полумраке терялись широкие ступени лестницы, уводящей наверх.
- Ты можешь сражаться? - неожиданно спросил телохранитель, вынимая мечи. - К нам кто-то приближается, я вижу тени на улице.
Фодиец вскочил, вытаскивая на ходу короткий меч. Куда девалась усталость, успел подумать воин. Со стороны казалось, будто раньше Алкивиад притворялся утомлённым. Он занял позицию за престолом у портала.
- Лестница ведёт в башню, - процедил он тихо. - Наверняка на верхнем этаже отбиваться легче. Давай переберёмся туда.
- Гзак сказал, в башне царь демонов, - возразил киртиец.
- С каких пор ты веришь безумному старику?
- Я останусь здесь, - настаивал воин.
- Как хочешь.
В следующий миг у входа в зал возникли силуэты пятерых степняков в лёгких доспехах. Увидев людей за троном, они ринулись к ним. Бесшумно, словно призраки, они скользили среди руин. Ловкие движения гибких тел уподобляли бойцов зверям, учуявшим кровь. Сталь сабель блеснула на солнце яркой вспышкой.
- Кирза-хан! Он выследил нас!
Алкивиад метнулся к порталу. Чувство близости цели пьянило его, сок пустынного растения дурманил, заставляя забыть о спутнике у престола. Ноги по щиколотку утопали в тысячелетней пыли, словно в воздушном пухе. Вверх, вверх, вверх! Там книга книг, там спасение, осуществление заветных мечтаний! Мир преклонит перед ним колени! Вверх! Бесконечная лестница, неудобная, рассчитанная на ноги великанов. По ней приходилось передвигаться скачками. Ступени внезапно закончились, и юноша ворвался в полутёмный круглый зал. К стенам прислонялись аккуратно установленные шкафы, заполненные истлевшими рукописями. В центре помещения в разукрашенном искусной резьбой кресле сидел, нагнувшись над книгой, исполин. Внешне он походил на человека. Могучие мышцы идеального тела застыли в покое, голова с длинными курчавыми волосами склонилась на грудь. Чело украшала чудесная диадема с вправленными в неё самоцветами. Казалось, великан вздремнул за приятным чтением и проснётся, разбуженный неосторожными звуками прокравшегося в кабинет человека. У фодийца перехватило дыхание. Он боялся пошевелиться.
На хрустальном пьедестале лежала распахнутая книга. Она единственная в комнате не поддалась безжалостному влиянию времени. Страницы, исписанные знакомыми буквами, выглядели новыми. Незримый ветер прошелестел древними белыми листами. От них исходило тусклое свечение, рассеивающееся по кабинету.
- Статуя, - догадался Алкивиад. - Статуя бога стережёт Книгу Мечтаний.
Внутри возрастала уверенность: перед ним Книга Геота. Желание прикоснуться к ней, прочесть боролось с чувством страха, возникшем при виде спящего божества. Строки Мечты притягивали взор, манили доступностью тайного знания, открытого лишь богам и, возможно, ему. Власть, слава, богатство, любовь, бессмертие, мощь хранились на страницах. Она же для того и создана, чтобы даровать счастье, осуществление мечтаний! Геот сотворил её для людей и не воспротивится её прочтению одним-единственным человеком.
Юноша медленно шагнул к пьедесталу. Статуя, глупец, всего лишь статуя! Не бойся! Не обычная статуя. Изваяние бога, который почему-то заснул и забыл о собственном народе. Заснул над книгой, ставшей его величайшим творением. Дорогой к счастью. Под ногой что-то хрустнуло. Фодиец, дрожа, заглянул в фолиант. На белоснежной поверхности выделялось заглавными фодийскими буквами: "Мечта Алкивиада".
Леонид полулежал на престоле. Одежда, перепачканная пылью, набухла кровью. Из глубоких ран она выливалась толчками, образовав под воином значительную лужу. Мечи, намертво зажатые в мускулистых руках, приобрели багряный оттенок. В глазах клубился алый туман. "Ты превосходный мечник, Леонид". У основания трона, на ступенях, валялись трупы пятерых степняков. Запрокинутое к потолку лицо Кирзы-хана перекосилось в свирепой гримасе ярости и боли. На шее рубиновым ожерельем горел разрез, почти отделивший голову от корпуса. Золото словно плавилось в огне людской крови.
Киртиец сполз с трона, мешком свалившись на останки вождя кочевников. Разорвав подол одежды, он перевязал бедро. Затем снял кольчугу степняка, пропитанную кровью, и порвал на лоскуты его рубаху. Из относительно чистой ткани он сделал некое подобие бинтов, наложил их на раны. Пол убегал из-под ног. Цепляясь за стену, Леонид добрался до лестницы.
Долгое, изнурительное восхождение. Он перемазал кровью все до единой ступени. Старинный зал.
В полутьме светилась раскрытая книга, поражающая белизной страниц. Загадочный свет плясал бликами на гранях хрустального пьедестала. Рядом стоял юноша с опущенной над книгой головой. За ним находилась светлая громада изваяния.
- Алкивиад, помоги...
Фодиец не слышал. Он не шелохнулся.
- Алкивиад!...
Остекленевшими глазами из-под полуопущенных век Алкивиад уставился в страницы. На лице запечатлелось мечтательно-довольное выражение. Выражение человека, растворившегося в своей мечте, человека, которому более ничего не нужно. Такого же, как те, чьи кости сгрудились под мерцающим постаментом, покрытые серым слоем пыли.